Бесплатный фрагмент - Сказки

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Жил-был Маленький Фантазёр. Жил он в небольшом посёлке из нескольких домов, которые ютились в низине, окружённой тремя лесами и несколькими полями с кукурузой, гречихой, маком и рожью.

А рядышком тянулся ягодный овраг. В одном месте его перегородили плотиной, — так что вскоре образовался очень хороший пруд для поения скота и купания.

Больше всего на свете Маленький Фантазёр любил слушать сказки. Он ходил с книгой за взрослыми и просил их почитать.

— А ты поскорее выучи алфавит и будешь читать сам, — говорила ему мама.

Мальчик так и поступил. Вскоре в доме были прочитаны им все детские книги и даже настенный календарь.

Помогал раз Маленький Фантазёр отцу и старшим братьям ловить бреднем карасей на дальнем озере, — бродил по берегу следом за рыбаками, собирая в ведро пойманную рыбу и пряча её в телегу под сено.

А когда привезли на лошади улов домой, то обнаружилось, что не мало карасей ещё живы, не уснули смертным сном. Упросил Маленький Фантазёр отца и старших братьев отдать ему всех маленьких живых карасиков и отнёс их в местный пруд, что недавно образовался.

И с тех пор водоём стал рыбным.

Зимой посёлок заметало вьюгами по самые крыши. И проще было проделывать ходы в сугробах от изб до хлевов со скотиной, чем разбрасывать весь снег по сторонам. Так и ходили по глубоким снежным окопам и даже туннелям, а дети прямо с крыш домов катались на санках, да не на металлических и пластиковых, как сейчас, а на деревянных расписных.

Много живности водилось в то послевоенное время в посёлке: лошади, быки и коровы с телятами, овцы и козы, гуси, утки, куры, собаки и кошки, а в лесах и полях — зайцы и лисы, даже порой волки, — так что и охотникам было чем заняться.

Разное и удивительное подмечали наблюдательные глаза Маленького Фантазёра в раннем детстве. И мечтал он стать лесничим, когда вырастет, что бы жить на природе.

Государство в ту пору объединяло мелкие хозяйства в крупные по всей стране. Переехала поближе к городу и семья мальчика, в которой он был самым младшим из детей.

И здесь было, чем заняться детворе, помимо учёбы. Городская окраина славилась глубокими оврагами с бурными весенними потоками талой воды с полей; опять-таки грибные леса по одну сторону, а по другую — широкая, судоходная река Кама.

Особенно нравилось Маленькому Фантазёру, когда старшие братья брали его на рыбалку с ночёвкой. Какие только суда не ходили в то время по реке! Белые великолепные многоэтажные теплоходы, поющие и сияющие огнями. Скоростные ракеты и метеоры. Медлительные деревянные моторные лодки, гружённые сеном с островов. Юркие рыболовные катера и изящные пассажирские суда, называемые в народе «трамвайчиками», курсирующие между городом Чистополем и прибрежными сёлами. Ну и, конечно же, мощные длиннющие баржи, перевозившие основную массу грузов по воде, — ведь тогда автомобильный транспорт ещё только развивался.

Очень полюбил Маленький Фантазёр большую воду и уже мечтал стать капитаном.

Коротко всего и не расскажешь, что видел, что запомнил и о чём мечтал он в период своего счастливого мирного детства, в прекрасном и огромном государстве Советский Союз, которое впоследствии кануло в Лету. Много интересных и героических профессий влекло растущего мальчика с богатой фантазией.

И как думаете, кем стал он, когда вырос? Конечно же —

Большим Фантазёром. Писателем и художником. Не сразу, а постепенно, поучившись в институте, послужив в многонациональной советской армии и, поработав на разных-р азных работах. Ведь чем больше Фантазёр познавал жизнь вокруг себя, тем богаче и шире становился его внутренний мир, обострялось аналитическое зрение, что для будущего художника и писателя явилось залогом успешной творческой деятельности.

Переехал Фантазёр из Чистополя жить в другой город, с не менее поэтичным названием Набережные Челны. Работал на заводе «КамАЗ», писал и издавал в печати свои сказки и рассказы, в которых он вместе со своими героями проживал их разные судьбы; сочинял стихи, складывал песни и пел их под гитару перед зрителями. Красочно оформлял городские витрины и интерьеры магазинов. Много написал крупных и малых картин, участвуя с другими художниками во многих выставках, а однажды один талантливый скульптор пригласил его совместно отлить из бетона большой памятник павшим за Родину героям.

Позже Фантазёр писал иконы для православных храмов и просто для людей, пожелавших иметь Святые Образы у себя дома.

Делал радужные стеклянные мозаики для внешнего убранства молитвенных зданий.

Женился на красавице, татарской принцессе, — растил и воспитывал с ней своих детей, которые стали хорошими и умными людьми. Вместе супруги расписывали одну нововыстроенную церковь, а, закончив роспись, получили предложение украсить другой храм, ещё бОльший и величественный.

А ещё Фантазёр стал-таки капитаном, построив вместе с сыном парусно-м оторное судно — тримаран, и назвали они его «Ошкуй». Так поморы на севере величают белого медведя.

Вот какая интересная судьба состоялась у мальчика, который в детстве много мечтал, и, взрослея, воплощал свои фантазии в реальность.

ВЕЧНЫЙ ЛИСТ

Пришла весна. На деревьях набухли почки. Самая крупная из них лопнула. Появился Первый Лист.

— Ух ты! — воскликнул он, удивлённый широтой открывшегося перед ним мира.

В высоком небе парили белые облака. Сияло солнце.

Тёплый ветер был полон запахов талой земли.

Дерево, на котором появился Первый Лист, стояло на южной стороне леса. Почва под ним хорошо прогрелась, и оно первым откликнулось на зов весны.

Первый Лист видел, как вслед за ним из лопающихся почек стали появляться на свет другие листья.

— Добрый день!

— Здравствуйте!

— Какая красота вокруг!

— Ах, какое чудо! — трепетали они на ветру.

Первый Лист был немногословен, хотя не меньше других радовался своему появлению на свет.

«Будто бы я уже где-то видел всё это», — размышлял он.

Скоро все деревья в лесу стали зелёными. Листья шумели, радовались жизни. Это только со стороны можно было подумать, что они ничего не делали. На самом деле внутри листьев шла очень нужная и важная работа, — они питали деревья солнечным светом, насыщали воздух кислородом, без которого всё живое на земле давно бы погибло.

Кончилось лето. Корни деревьев всё меньше брали из холодеющей земли необходимой для жизни влаги.

Первый Лист, предчувствуя свою гибель, был в отчаянии:

«Неужели я никогда больше не увижу неба, не почувствую на себе свежести ветра?!»

Первый Лист первым сорвался с ветки и медленно опустился на сырую, стылую землю. Сверху на него попадали другие листья…

Время обесцветило опавшую листву, превратило её в труху, смешало с землёй…

В одну из вёсен по корням дерева, стоявшего на южной стороне леса, вновь двинулась влага.

Какая-то почка лопнула первой.

— Ух ты! — воскликнул Первый Лист, когда увидел, в каком прекрасном мире родился.

Ему подумалось, что он где-то уже видел всё это… Может быть, во сне, когда крепко спал в своей почке?..

МУХОМОР

— Посмотрите, какой я красивый! — сказал молодой Мухомор. — Какая у меня большая красная шляпа с белыми крапинками! Уж меня-то в первую очередь заметят и не откажутся отведать.

— Хи-хи-хи! — задрожали от смеха Опята. — Сколько живём на своём пеньке, а ни разу не видели, чтобы кто-то когда-то позарился на Мухомора!

Лист папоротника приподнялся. Из-под него выглянул крепкий, белотелый Груздь.

— Не смеши, длинноногий! — сказал он Мухомору. — Ты молод и глуп! Твои предки тоже кичились своей красивой внешностью, а что из этого вышло? Кто-то так и сгнил на корню из-за своей никчёмности, кого-то растоптали ногами грибники. Другое дело — я! Уж и расту в укромных местах, и прячусь, а всё равно находят и радуются мне!

— Прекратите над ним смеяться, — как будто бы вступился за Мухомора важный Подберёзовик, качнулся, хрустнув сильной ногой. — У Мухомора есть одно очень важное качество, —

от его настоя вповалку дохнут мухи!

— Хи-хи-хи! — прыснули Опята.

— Хо-хо-хо! — затрясся Груздь, уронив на себя лист папортника.

— Хы-хы-хы! — засмеялся и сам Подберёзовик.

Зашуршала горка прошлогодних листьев, осыпалась. Изпод неё появился Белый Гриб. Все с уважением поклонились

ему.

— Послушал я вас, — вздохнул Белый Гриб, — ничего-то вы не знаете. Мухомор очень даже…

Он не успел договорить. С дерева спрыгнула Белка.

— Вот вы где, голубчики! — взмахнула она пушистым хвостом. — Всё прячетесь?

Мухомор воскликнул:

— Белочка, я не прячусь. Возьми меня!

— Ты ядовитый! Мне понравился Подберёзовик! — Белка подхватила облюбованный ею гриб и скакнула с ним на дерево,

— Озорница! — Кусты раздвинулись. На поляну шагнул Грибник. — Прямо из-под носа стянула этакого красавца! О, да тут ещё есть чем поживиться!

Грибник наклонился, срезал ножом Белый Гриб, Груздь, побросал в корзину Опята.

— А ты, что тут делаешь? — сердито спросил он у Мухомора и пнул его ногой.

Несчастный гриб надломился в ножке. Его красивая шляпа склонилась к земле. Грибник ушёл. А Мухомор вздохнул:

— Видимо, я и в самом деле никому не нужен. Скорее бы уж умереть!

И он стал чахнуть. Больше всего его угнетало то, что он ядовит.

— Родился, вырос, а для чего? Никакой от меня пользы, один вред!

Когда Мухомор доживал в тоске свои последние дни, на него чуть было не наступил огромным копытом Лось. Лесной великан был болен, плохо держался на ногах.

— Ах ты, бессовестный! — крякнул он.

Мухомор испуганно подумал: «И перед ним я виноват, что ядовитый. Наверное, он голоден, но разве меня съешь такого?»

— Я тебя по всему лесу разыскиваю, — наступал Лось. — А ты вот, где притаился — моё самое лучшее лекарство! Дайка я тебя скорее съем и поправлюсь!

Мухомор был рад: «И я, оказывается, нужный гриб!»

НАСТОЯЩИЙ ДРУГ

Жил под большим дубом мышонок Пи.

Всё лето он таскал в свою норку ягоды, зёрнышки, орешки, — готовился к зиме.

Когда Пи по утрам выглядывал из норки, его всегда окликала Белочка.

— Доброе утро, Пи!

Мышонок поднимал вверх свою усатую мордочку и недовольно отвечал:

— Доброе утро.

Домик Белочки был над норкой Пи, в дупле дуба.

Мышонку не нравилось, что Белочка всегда была весёлой, скакала по деревьям и, как ему казалось, совсем не думала о зиме.

— Чем она интересно будет питаться, когда наступят холода? — ворчал Пи.

Мышонок думал только о деле и ходил в гости к тем, кто так же усердно, как и он, готовился к зиме.

Неподалеку жил Крот. Пи часто навещал его, приносил ему сладкие корешки.

— Здравствуй, Крот! — говорил Мышонок. — Прими от меня подарок.

Крот забирал корешки и прятал их подальше.

Находя в траве спелую землянику, Пи бежал с ней к Старой

Мыши.

— Здравствуй, тётушка! Прими от меня подарок!

Старая Мышь с охотой принимала ягоду и исчезала с ней в своей норе.

Пи считал Крота и Старую Мышь своими друзьями, а с Белочкой он и знаться не хотел.

Мимо дуба часто пробегала Лиса. Однажды она попыталась раскопать норку Мышонка, но Белочка ловко уронила ей на голову шишку. Лиса испугалась и убежала.

Белочка весело рассмеялась:

— Пи, вылезай! Я её прогнала!

Мышонок погрозил Лисе вслед кулачком и… забыл поблагодарить Белочку.

Наступила осень. Дожди шли каждый день, и по лесу потекли холодные грязные ручьи, которые затопили норку Пи.

Мышонок едва успел выскочить наружу и дрожал от холода.

Он побежал погреться к Кроту. А тот сказал:

— Убирайся! У тебя свой дом есть!

— Но в нём сейчас вода! — захныкал Мышонок.

— Меня это не касается! — грубо ответил Крот.

Тогда Пи побежал к Старой Мыши.

— Пусти меня к себя, тётушка! — попросился Мышонок. — У меня беда!

— Я не собираюсь кормить тебя всю зиму! — выслушав Мышонка, возмутилась Старая Мышь. — Пошёл прочь!

Подавленный горем, Пи вернулся к старому дубу.

А тут опять Лиса пожаловала!

— Пи, полезай скорее ко мне! — услышал Мышонок звонкий голос Белочки и быстро взобрался по грубой коре дерева к ней наверх.

В дупле было тепло и сухо.

— Ты, наверное, проголодался? — спросила Белочка. — Вот, поешь…

Мышонок увидел вокруг себя много шишек, сухих ягод, грибов.

— Здесь нам обоим на всю зиму хватит, — успокоила его Белочка.

Пи стало стыдно, что он раньше не хотел дружить с Белочкой, считал её лентяйкой. А она, оказывается, трудолюбивая и добрая!

— Не горюй, Пи, — улыбнулась Белочка. — Кончатся дожди, уйдёт вода, мы высушим и перетащим все твои припасы из норки в дупло и будем жить вместе!

Так они и сделали.

ЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ

Решила ворона Карра догнать ушедшее лето.

«Чем я хуже других птиц, которые каждый год бывают на юге? — подумала она. — Зима на носу. Живи тут опять в холоде и голоде!»

Слышала Карра от перелётных птиц о юге разное, но запомнила только хорошее. Взяла в толк, будто жизнь там лёгкая, — всегда тепло и сытно.

Пристроившись к стае грачей, ворона, гордая и счастливая, отправилась на юг.

По слухам было известно, что грачи зимуют в Европе, только

Карра не верила этому. «Грачи птицы не глупые, — рассуждала она и бестолку туда-сюда летать не станут, ведь в Европе тоже зима бывает. Значит, есть у них на юге такое тёплое местечко, про которое они другим говорить не хотят!»

На седьмой день пути сильная буря разметала перелётных птиц в разные стороны. Карра чуть было не разбилась, ударившись о скалу.

В холодном ущелье, куда её забросило, она провела голодной три дня и три ночи, пока не утихли дождь и ветер, а когда выбралась из укрытия, то грачей нигде не обнаружила, — улетели без неё.

Попробовала было угнаться за журавлиной стаей, да скоро отстала.

Пролетавшие мимо скворцы стали бранить её:

— Куда тебя несёт? Пропадёшь в дороге!

— Впереди большая вода, не осилишь!

— Но если и доберёшься, трудно тебе там будет без привычки!

Ворона стояла на своём:

— Карр! Я тоже хочу пожить лёгкой жизнью!

Над морем она лететь не решилась, — побоялась, что не хватит сил одним махом преодолеть его, а сесть на воду и отдохнуть, как это делали другие птицы, ворона не умела.

Полетела вокруг моря.

Ох и натерпелась же упрямая в дороге! Куда лететь, толком не знает. То к одной стае птиц пристанет, то к другой. То ураган налетит, а то один раскалённый песок под крылом и ни глотка воды…

Отощавшая и измученная добралась она — таки до удивительного края, где жарко грело солнце, росли пышные травы и деревья, жили диковинные звери и птицы, и вода в реке была не голубой, а жёлтой.

Первым делом решила Карра подкрепиться с дороги. Огляделась, видит: паучок бежит мимо. «Вот его сейчас и съем!»

А паучок прыснул зловонной жидкостью и хотел ещё уколоть лапой — иглой, но ворона вовремя улизнула от него на дерево.

Только она поудобнее разместилась на ветке, как получила в бок сильный удар и с шумом сквозь листву свалилась на колючий куст.

Это круглоухое животное запустило в неё тяжёлым плодом с соседнего дерева и, зацепившись длинным хвостом за ветку, стало раскачиваться и хохотать.

Обиженная ворона полетела к реке, в надежде хоть там чем-то поживиться. Села на корявое бревно, зорко поглядывая по сторонам.

Вдруг у бревна появились глаза, и раскрылась огромная зубастая пасть. Карра отчаянно замахала крыльями. Вдогонку

ей лязгнули зубы, и ворона… осталась без хвоста!

Ночь она встретила с пустым желудком и в самом скверном расположении духа. Нахохлившись, ворона сидела в лесной

чаще, затравленно озираясь на каждый шорох.

А судьба готовила ей новое испытание.

Одна из коряг качнулась в темноте и стала приближаться. Какая-то птица, в поисках ночлега, села рядом с Каррой, чуть поближе к злополучной коряге.

И вот это уже не коряга, а огромная змея набросилась на свою жертву! Жалобно пища, птица стала медленно исчезать в её глотке.

Такой страшной смерти ворона ещё не видела! Она в ужасе сорвалась с места и полетела, не разбирая дороги, в кромешной темноте, а потом так сильно ударилась о попавшийся на пути ствол дерева, что потеряла сознание.

И только чудо уберегло её, провалявшуюся до утра в траве, от рыскающих вокруг разномастных хищников.

Каждый день с Каррой случались опасные приключения. Встречи с незнакомыми, враждебно настроенными животными не сулили ничего хорошего. Чужая сторона оказалась для вороны не доброй тётушкой, а злой мачехой.

И уже стал грезиться ей родной лес, который она так безрассудно покинула, и в котором всё было знакомо, чудесно.

Карра потеряла счёт дням. Она уже жаждала вернуться назад, но птицы, прилетевшие с севера, говорили, что до весны ещё далеко.

И ворона полетела одна.

— Авось, доберусь! — успокаивала она себя, энергично махая крыльями. — Дура я, дура! Из родного угла отправиться к чёрту на кулички! Пожила лёгкой жизнью, как же!

Желание скорее покинуть чужбину было так велико, что Карра отважилась лететь над морем.

Постепенно силы начали оставлять её, а у воды не было ни конца, ни края. Крылья так ослабли, что ворона иной раз уже касалась ими волн. Две чёрные акулы плыли следом, дожидаясь своего часа.

К счастью на пути встретился корабль! Карра в изнеможении рухнула на его палубу. К ней подошли матросы.

— Никак, ворона? — неуверенно произнёс один.

Другой взял птицу на руки и воскликнул:

— Братцы, точно, ворона! Да как же тебя сюда занесло, родимая! И где это ты хвост потеряла?

Моряки уже давно плавали вдали от своих берегов и, увидев ворону, так ей обрадовались, будто получили весточку

с родины.

— Куда же она летела, ведь наша-то земля впереди?!

— Видимо, сбилась с курса, — заключил боцман. — Птица без хвоста, как корабль без руля!

А Карре было невдомёк, что, не зная направления перелёта, она сделала в воздухе большую дугу и уже летела в обратную сторону, — снова в тёплые края.

Но ей повезло. Доплыв до родного берега в матросском кубрике, она была торжественно отпущена моряками на волю и вернулась в свой лес.

Скажите теперь вороне, что лучше жить в тепле, на юге, и она вам ответит:

— Карр! Лучше в холоде и голоде, но — дома!

КЛОУН

Мальчик хорошенько помешал в консервной банке мыльную воду и полез с ней на крышу.

Достав из-за уха соломинку, он макнул один конец её в банку, другой поднёс к губам и выдул несколько мыльных пузырей.

Пузыри полетели вниз и запрыгали по двору, будто резиновые мячики.

Дюжина испуганных жёлтеньких цыплят сбилась в кучу.

— Кло-кло-клоуны! — сердито закудахтала Курица.

Пузыри стали лопаться на забаву цыплятам.

Мальчик выдул из соломинки ещё стайку пузырей.

Цыплята, осмелев, встретили их дружным, радостным писком:

— Пи-пи-пилители! Пилители!

— Кло-кло-клоуны! — добродушно заквохтала Курица.

И только один цыплёнок Петушок остался ко всему безучастным. А грозный цепной пёс Барбос, рассерженный тем, что один из пузырей лопнул у него на носу, чихнул и прорычал:

— Р-р-разбойники!

Пузыри снова все полопались. Последнему из них очень хотелось развеселить Петушка. Он долго прыгал перед ним, но цыплёнок клюнул его, и пузырь исчез.

Не все пузыри попадали во двор. Часть их лопалась ещё в воздухе, а иные, уносимые ветром, улетали в сторону луга.

Мальчик выдул последний пузырь, да такой огромный, что сам пришёл в восторг, — пузырь был с его голову!

Отделившись от соломинки, Пузырь повис в воздухе словно на ниточке, переливаясь радужными боками.

Мальчик рассмотрел в нём смешную конопатую рожицу, расплывшийся, как блин по сковороде, нос и расхохотался.

Пузырь, завертевшись, полетел и опустился во дворе.

Был полдень. Цыплята дремали, прижавшись с обеих сторон к Курице.

Один Петушок разгуливал по двору. Он враждебно покосился на большой мыльный Пузырь, внутри которого сидело странное существо с огромным клювом.

Цыплёнок в изумлении так и сел! Голова странного незнакомца уменьшилась до горошины, а ноги вытянулись, и каждый коготок на них принял ужасающие размеры.

Пока Петушок сидел в оцепенении, чудище несколько раз поменяло свою окраску: жёлтую на красную, зеленую на синюю…

— Пи-пи-пииграем? — осторожно спросил цыпленок.

У Пузыря не было рта, поэтому он не смог ничего ответить.

Он только согласно подпрыгнул и покатился.

Петушок бросился вдогонку и увидел, что его новый друг внутри Пузыря бежит задом- наперёд!

Пузырь закатился на морду спящему псу. Почувствовав на носу шевеление, Барбос открыл один глаз и едва не умер от

страха, увидев прямо перед собой, — нос к носу, — одноглазую, уродливую собачью физиономию!

Гремя цепью, пёс пулей бросился в конуру. Спустя минуту он осторожно выглянул оттуда. Кроме цыплёнка, да большого мыльного Пузыря никого поблизости не было… Барбос зарычал:

— Р-р-ры!!! Вот это да! Такой крошечной разноцветной собачки дворовый пёс ещё не видел.

«Как она умудрилась забраться в Пузырь?!» — подумал он.

— Пи-пи-пибижали! Пибижали! — запищал Петушок.

Но Пузырь остался на месте. Зелёная собачка внутри него бесстрашно тянула свой лиловый нос к носу Барбоса.

— Ишь ты, какая смелая! Вот я тебя сейчас! Р-р-р! — беззлобно зарычал пёс.

Морда собачки, вспыхнув, как фонарик, красным светом, оскалила зубы.

— Гхы-гхы! — засмеялся Барбос. — Она меня ещё пугает! Ой, не могу!

Налетел ветер и, к разочарованию пса и цыплёнка, унёс с собой Пузырь.

Пузырь побывал на лугу. Смотрясь в него, покатывался со смеху Бык: «Какой только скотины нет на свете!»

— Ква-а-а-акие! Ква-а-а-акие! — хохотали лягушки в пруду, плавая вокруг Пузыря, севшего на воду.

Высоко в небо поднимался Пузырь, и Жаворонок так весело пел рядом с ним, что Путник, идущий по дороге, запрокидывал вверх голову и счастливо улыбался: — Хорошо-то как!

ВЕСЕННЕЕ ЧУДО

Отбушевали февральские метели. Отзвенела мартовская капель.

— Чик-чирик! — истошно кричат воробьи, ссорясь со скворцами.

— Не отдадим вам скворечники! Мы их хозяева!

— Нет, мы! — налетают на них скворцы. — Для нас они строились! Пожили зиму, хватит! Выметайтесь!

На крыше дома, греясь под Солнцем, Кот лежит. На птиц хитрым глазом косится: «А вот спуститесь-ка пониже, улажу ваш спор!»

В загоне Корова уныло хвостом помахивает, — бока за зиму отлежала, зубы соломой жёсткой поистерла, ждёт не дождётся, когда хозяин за околицу на зелёный лужок выгонит.

Вольготно широким полям, скинувшим с себя шубы снежные. Деловито копаются в пашне грачи, отыскивая лакомых земляных червей.

— Эге-гей! — кувыркается в небесной синеве молодой Коршун. Летит его гордый клик от облака к облаку.

А посреди села стоит смолёный Телеграфный Столб, — чёрный, как головешка, — думу горькую думает: «Не для меня весна! Не быть мне снова деревом зелёным».

Ночь глубокая нависла над землёй. Крадучись, вошёл в село Злой Морозец. Дохнул на тёмное небо, потёр его рукавом, — звёзды яркие просияли. Остеклил ледком лужицы, побелил инеем крыши покатые, заборы дощатые. Принялся кистью студёною по деревьям мазать.

— Что ты делаешь, негодник?! — воскликнул Телеграфный Столб. — Ведь листочки на них уже первые появились!

— И хорошо! — посмеивается Злой Морозец. — Пусть замёрзнут!

Всполошился Столб:

— Эй, деревья, просыпайтесь! Поберегитесь!

Проснулись деревья, стали без ветра раскачиваться, ветвями размахивать. Попробовал Злой Морозец и дальше белить их, — не получается, — осыпается иней с ветвей пылью серебряной.

Озлился Морозец на Столб:

— Вот я сейчас тебя заморожу, чурбан ты этакий!

Один бочок неба алым соком налился. Побежал Злой Морозец прочь из села, — ледком хрустит, спотыкается. Кисть свою в канаву обронил. Вдогонку ему лучи солнечные летят золотыми стрелами.

Стоит Столб белый- пребелый.

Шепчет Земля Солнцу свою просьбу:

— Отогрей его! Он Морозу злое дело помешал творить!

Был иней и нет его! Полилась по Столбу водица, закапала с проводов. И от крыш пар пошёл, и от заборов. Густой туман встал на селе.

Говорит Земля Столбу:

— Знаю думы твои тоскливые. Что ж не довольствуешься ты покоем, в коем ныне пребываешь? Ни Ветер тебя не ломает, ни Червь не ест, ни Топор более не тревожит, плохо ли? — Плохо! — отвечает Столб. — Пусть Ветер ломает, пусть Червь ест, пусть Топор снова рубит, — жить хочется!

Замешался туман вокруг Столба на лучах солнечных, вспыхнул золотой свечой и рассыпался… Толпится утром под высоким Деревом народ:

— Неужто, живое?!

— Кажись, живое!

— Это как так, столб и снова в дерево превратился?!

— Вопро-ос!

Пришёл человек в шляпе и говорит:

— Мужики, непорядок! Сейчас верхушку отпилим, ветки отрубим, будет опять на столб похоже!

— Это зачем же?! — возмутились люди. — Ни к чему живое дерево зря губить!

— Пусть стоит!

Летним жарким днём под Деревом прохлада, — сидят на лавочках старики, прошлую жизнь вспоминают, новые времена обдумывают.

Вечером под густою, раскидистою кроною задорная молодёжь собирается, — весёлые игры водятся.

Вот такие чудеса иной раз Весной случаются.

НЕЗВАНАЯ ГОСТЬЯ

Одну клетку в зоопарке занимала обезьяна Кики, — хвост длиннющий, лапы загребущие.

Забыл однажды смотритель закрыть за собой дверь. Выскочила Кики из клетки, пробежала, задрав хвост, по песчаной дорожке и перемахнула через высокую чугунную ограду зоопарка.

Бежит по улице. Люди на неё пальцами показывают:

— Обезьяна! Обезьяна! Надо срочно вызвццать полицию!

Кто такая полиция обезьяна не знала, но очень испугалась, подумав, что полиция быстрее неё бегает, ловчее лазает по деревьям и сильнее кусается.

Забежала Кики, петляя, в сквер, из сквера — в парк. Вот и ладненько, кажись, запутала следы! Влезла на высокое дерево, осмотрелась… Никого. Успокоилась.

Тут Галка, откуда ни возьмись, прилетела, села напротив и твёрдо сказала:

— Слезь с моего дерева!

— Нигде не указано, что оно твоё, пошла прочь!

Галка нахохлилась: