Бесплатный фрагмент - Сказка про самое важное

Сказка про самое важное

Дверь в облака

В воздухе витало предчувствие битвы — обычный вечер четверга у пятилетней девочки Майи, когда детская энергия встречается с родительским терпением на ринге под названием «Отбой». Характром девочка была вредным и колючим. Сегодня ей никак не хотелось идти чистить зубы, потому что это самое скучное занятие на свете, а её младший братик Лёва, завернутый в пижаму с динозаврами, пятый раз за полчаса выскакивал из-под одеяла:

— Майя! Я не могу спать! У меня в носу живет дракон, он сопит и мешает!

Опять этот противный младший брат, ух, надавать бы ему тумаков. — злилась Маюша.

Папа сидел на краю кровати с видом человека, который вот-вот превратится в статую Терпения:

— Лёвушка, драконы в носу — это нормально. У меня в молодости целый василиск в ухе жил.

Дурацкий папа, скорее бы уже ушел читать свою скучную газету. — буркнула тихонько злючка.

Мама на кухне разливала ромашковый чай, который почему-то всегда оказывался в три раза слаще, когда дети не хотели спать. Через дверь доносилось:

— Майя, хватит строить крепость из подушек! Быстро беги чистить зубки! Лёва, немедленно закрывай глазки, а то позову Пылесосного Монстра!

Майя, конечно, не строила крепость. Она создавала целый форт для защиты от Ужасного Зубастика — вымышленного существа, которое по ночам якобы воровало молочные зубы. Особенно усердно она укрепляла восточную стену (из плюшевого медведя), когда… БА-БАХ!

С улицы вдруг донесся странный звук — будто кто-то уронил целый поднос с хрустальными бокалами. Майя подбежала к окну — и обмерла.

На подоконнике лежало перо. Не обычное, а такое, какое могло бы принадлежать ангелу, который переборщил с блестками. Оно переливалось всеми цветами сразу, а при касании оказалось теплым, как только что испеченный блин. Майя испуганно прокричала:

— Ма-ам! В нашем окне растут волшебные штуки!

Мама, не отрываясь от чая:

— Прекрасно, солнышко. Положи рядом с феей, которая вчера в микроволновке жила.

Но когда Майя дотронулась до пера, случилось нечто странное. Перо чихнуло (да-да, перья не чихают, но это чихнуло!), и из него вырвался маленький вихрь. Волшебный вихрь из пера вмиг убаюкал Лёву, подлил папе чаю и даже разобрал носки под диваном, развесив их в воздухе, как флаги на празднике лени.

А потом… ВЖЖЖУХ! Перо подхватило Майю и вытянуло в тонкую разноцветную полоску, которая просочилась сквозь щель в оконной раме.

Последнее, что она услышала, был голос мамы:

— Майя! Если это опять твой невидимый друг… Ой, Милый, ты тоже это видишь?

И голос Лёвы:

— Теперь я точно не усну! Майю украли перья!

А потом были только облака, ветер в ушах и странное ощущение, будто кто-то надувает тебя, как воздушный шарик.

Пять Даров для Храбреца

Первый дар — Сирениус и Карта облачного королевства

Когда волшебное перо подхватило Майю и унесло в облака, перед ней открылся совершенно невероятный мир. Вместо привычной детской комнаты девочка оказалась в самом настоящем книжном королевстве.

Перед ней раскинулась библиотека — огромный, бесконечный книжный шкаф, парящий среди облаков.

Майя ахнула — перед ней был самый удивительный дом на свете!

Книги тут не просто стояли — они мурлыкали и сворачивались клубочком, как настоящие кошки!

Когда Майя потрогала одну, та чихнула облачком букв, Показала язык (оказалось, это закладка!) и зашептала:

— пссс… я про спящих принцесс, но читай тихо — я только заснула!

Вдруг раздался бархатный голос:

— Ты опоздала ровно на 127 лет!

— Но я же только что прилетела! — удивилась Майя.

— По моим подсчётам, ты должна была попасть сюда ещё в прошлую среду. Но ладно, проходи.

Майя оглянулась по сторонам, но так и не поняла, кто с ней говорит.

В облачной библиотеке сидел только огромный пушистый кот — весь фиолетовый, будто его выкрасили в сок спелой ежевики.

Его шубка переливалась, как шелковое платье принцессы — то лиловым, то сиреневым, а когда он поворачивался, казалось, будто кто-то рассыпал по ней блестки.

Глаза у кота были большие-пребольшие, и в них, как в волшебном калейдоскопе, кружились целые созвездия. То появлялся крошечный ковш Большой Медведицы, то рассыпался Млечный Путь — прямо как в планетарии, куда водил папа!

Усы дрожали, будто антенны, улавливая каждое слово, а пушистый хвост лениво вилял, оставляя за собой след из искорок.

Когда кот открыл рот, Майя ожидала обычного «мяу», но вместо этого услышала:

— Ты разлила звёзды, — сказал он, даже не поднимая взгляда.

— Я? Разлила? — Майя огляделась. Действительно, вокруг валялись крошечные звёздочки, будто кто-то рассыпал блёстки.

— Ох уж этот твой первый шаг в нашем мире! — кот закатил глаза так, что созвездия в них перепутались в гирлянду.

— Но раз уж так вышло… — Кот лениво потянулся, — найди остальных Четырёх Хранителей. Без них Колокольчик не вернуть. Хоть ты очень неуклюжая, но именно тебя мы ждали.

Майя нахмурила бровки, как всегда делала, когда что-то казалось ей непонятным:

— Погоди-ка! Какой ещё Колокольчик? Ты говоришь, будто это что-то важное…

Кот умыл лапой мордочку, и вдруг из его уха выпала крошечная серебряная монетка с дырочкой посередине. Он поддел её когтем и подбросил в воздух — монетка превратилась в прозрачный колокольчик, внутри которого танцевали солнечные зайчики.

Этот Колокольчик, малышка, — будильник для солнца, — объяснил кот, легонько толкнув его лапой. Каждое утро он звонит ровно 333 раза, чтобы солнечные зайцы не проспали, облака не сбились в колючий комок, а радуги не перепутали очередь на выступление!

Если колокольчик не найти, мир погрузится в хаос: сонное солнце будет клевать носом в небе, облака слипнутся в одну бесформенную колючую тучу, а радуги, забыв свои краски, превратятся в бледные тени былого великолепия!

Кот еще раз сладко потянулся и из-под его пушистой лапы выскользнул фрагмент карты и развернулся в воздухе, как живой. Это была не обычная бумажная карта, а сотканная из утреннего тумана и лунного света, с переливающимися чернилами, которые постоянно двигались, будто пытались рассказать свою историю.

— Как мне её читать? — спросила удивленная девочка.

— Сначала — услышь. — ответил Сирениус.

Фиолетовый кот лениво потянулся, и его очертания начали медленно растворяться в воздухе.

— Мне бы пора — сегодня репетиция хора лунных мурлык. — произнес он, и его голос уже звучал издалека, будто из-за плотной занавеси.

Майя хотела спросить, почему именно ее ждали, куда делся этот странный волшебный Колокольчик… но кот лишь загадочно подмигнул одним глазом, в котором на миг вспыхнуло созвездие Лиры.

ПУФ!

Фиолетовая кошачья лапка, махнув Майе на прощание, растворилась в воздухе, оставив после себя лишь тёплый аромат печёных яблок да серебристую ниточку, которая, словно живая, покачивалась у Майи в волосах, маня за собой в облачную высь. Где-то там, в облаках, её ждал новый друг (или не друг? Пока непонятно). А пока — только свист ветра в ушах, ощущение свободного падения и один-единственный вопрос:

— Почему у этой таинственной незнакомки такой смешной голос?

Второй Дар — Пушинка и Танец Облаков

Майя, подхваченная серебристой нитью, взмыла вверх, сквозь слои пушистых облаков. Воздух становился всё прохладнее, а вокруг кружились крошечные капельки, переливающиеся, как рассыпанные бусины.

Девочка осторожно ступила на необычную тропинку. Она была мягкой-премягкой, будто кто-то выложил её из сотни воздушных подушек! Каждый шаг слегка пружинил, и девочке хотелось подпрыгнуть, как на батуте. Замечтавшись, Майя и вдруг заметила, что карта в её руке слегка теплеет. Из-за облака выпорхнуло что-то маленькое и пушистое.

— Ух ты! Ты новая? — существо, похожее на помесь хомяка и перистого облачка, кружило вокруг неё. — Ты, наверное, Майя? — догадалась Пушинка, кружа вокруг девочки. — Кот говорил, что ты особенная. Хотя… — она вдруг замерла, — он всем так говорит.

— Да, верно, я Майя, мне велено найти Колокольчик, что бы вернуть равновесие, но кто же ты?

— Я — Пушинка! Я умею быть кем угодно. Смотри!

Облачко дрогнуло и превратилось сначала в воробья, потом в лисёнка, а затем — в точную копию Майи, только с розовыми волосами.

— А можешь стать лестницей? — пошутила девочка.

Пушинка тут же вытянулась в пушистый мост, ведущий к огромному облачному дубу. Там, среди ветвей, висел первый фрагмент карты! Но стоило Майе потянуться за ним, как дерево ожило и зашипело:

— Сначала станцуй!

Пушинка быстро превратилась в музыкальную шкатулку, и Майе пришлось импровизировать танец, прыгая по облачным «клавишам». Когда она наступила на последнюю ноту, дуб рассмеялся и выплюнул часть волшебной карты.

Пушинка болтала со скоростью вихря, то и дело сбиваясь с мысли и тут же подхватывая новую, перескакивая с темы на тему быстрее, чем меняла свои очертания, то рифмуя на лету («Майя-зайка, пушинка-пружинка»), то вдруг замолкая, будто забыв, о чём только что говорила, и снова начинала сначала, как заводная игрушка.

Весело болтая, подшучивая друг над другом и звонко хохоча, Майя и пушинка отправились на поиски Колокольчика и остальных фрагментов карты.

Дорога перед ними вдруг стала ярче — звёздная пыль под ногами (вернее, под облаками) засветилась, как крыши в рождественском городе.

Третий Дар — Звёздный Пастух и Песня Забвения

Вдруг Пушинка замерла, став похожей на розовый леденец на палочке.

— Ой, смотри!

Перед ними расстилалось невероятное зрелище — целое поле потухших звёзд. Они лежали, как серебристые камешки на пляже, лишь изредка вздрагивая и позванивая.

Посреди этого сверкающего кладбища звёзд сидел старик — такой древний, что казалось, будто время сплело его бороду из лунных лучей и космической пыли. Каждая ниточка в его бороде светилась мягким голубоватым светом, переливаясь, как паутинка в утренней росе. Его пальцы, изогнутые, как корни древнего дерева, перебирали что-то невидимое в воздухе — может быть, нити судьбы, а может, просто воспоминания. От его платья из теней и туманов тянулись тонкие струйки млечного пути, окутывая землю миниатюрной галактикой. Рядом стояла корзина, сплетённая из солнечных лучей — в ней лежали особенно яркие звёзды, которые изредка вздыхали, будто во сне. Он что-то напевал себе под нос — странную песенку, которая звучала то ли как шёпот прибоя, то ли как скрип старых качелей во дворе.

Его песенка оказалась колыбельной для уставших звёзд.

Когда Майя ступила на поле, звёзды зашевелились, будто стая серебристых жуков, потревоженных в траве. Маленькие звёздочки, лёгкие, как одуванчики, подпрыгнули и закружились вокруг её ног, оставляя на ботинках мерцающие следы. Они тонко звенели, будто поприветствовав её.

Одна звёздочка с обломанным лучиком — та, что лежала чуть в стороне, — дрогнула и покатилась к Майе, как будто искала защиты. Она была тёплой на ощупь и пульсировала слабым светом, будто стеснялась своего тусклого сияния.

А вот большая звезда с потрескавшейся поверхностью — та, что когда-то, наверное, была самой яркой, — фыркнула и отвернулась, выпустив облачко звёздной пыли.

— Опять дети! — прошипела она, и голос её звучал хрипло. — Вечно лезут, куда не надо!

Но Майя не обиделась. Она осторожно подняла маленькую звёздочку-плаксу, и та вдруг вспыхнула чуть ярче, будто обрадовалась.

— Ты просто устала, — прошептала Майя. — Но ты всё ещё красивая.

И тогда даже ворчливая старая звезда на секунду перестала ворчать.

— Ой, смотри, это же Звёздный Пастух! — прошептала Пушинка.

Когда старик поднял голову, Майя увидела, что его глаза — два вращающихся крошечных созвездия

— Ты пришла за третьим фрагментом? Тогда помоги мне — одна звезда никак не хочет возвращаться.

Он указал на маленькую звёздочку, запутавшуюся в чёрной паутине. От неё тянулись тени, похожие на страхи.

— Она боится. — поняла Майя.

Девочка опустилась на колени рядом с запутавшейся звездой, осторожно, словно подбирая птенца, выпавшего из гнезда. Губы её дрогнули — и вдруг из самой глубины сердца полилась та самая колыбельная, которую мама пела в самые тёмные ночи, когда за окном бушевала гроза.

— Спи, моя радость, усни…

Голос Майи был тихим, неровным, но звёздная паутина задрожала, будто её тронул тёплый ветер. Нити начали расплетаться, словно ледяные узоры на окне под дыханием.

— В доме погасли огни…

Звезда вздрогнула — и вдруг её потускневший свет вспыхнул золотистым отблеском. Она затрепетала и рванулась вверх!

Паутина рассыпалась в серебристый дождь, а освобождённая звезда крутанулась в воздухе, оставив за собой сверкающий след. Она на мгновение прикоснулась к карте — и осталась там, третьим фрагментом мозаики, теперь уже не мёртвым осколком, а живой частью пути.

А вокруг…

Маленькие звёздочки, будто вдохновлённые смелостью сестры, тоже зашевелились, и несколько из них оторвались от земли, устроив минутный звёздный салют в честь Майи.

Старик замер, и его борода из лунных нитей внезапно вспыхнула, будто в ней проснулись пойманные когда-то молнии. Одна-единственная звёздная слёзка скатилась по морщинистой щеке и… Плюх! — упала в пыль.

На том месте, где она коснулась земли, выросла крошечная новая звезда. Совсем юная, даже не умеющая правильно светить — она мигала, как испуганный светлячок.

— Ух ты! Я и не знала, что звёзды любят мамины песни! –тихонько себе под нос пропищала пушинка.

— Хм… — прошептал старик. — Последний раз такое было… когда лунные коты научились мурлыкать.

Он потянулся своим узловатым посохом и легко ткнул новорождённую звезду — та пискнула и побежала догонять остальных, оставляя за собой искристый след, похожий на рассыпанный сахар.

А потом старик вдруг рассмеялся:

— Ну что, путешественница, теперь ты и мои звёзды переманила на свою сторону? — он подмигнул Майе, и в этом подмигивании мелькнул весь Млечный Путь.

Карта в руках Майи неожиданно ожила, словно поймав отблеск освобожденной звезды. Бумага, до этого матовая и безмолвная, вдруг задышала — её края заволновались, как листья на ветру, а контуры начали перетекать, образуя новые, неведомые прежде очертания. Карта ожила и на ее поверхности проступили причудливые изменения: созвездия-стрелки настойчиво указывали путь (особенно одна, тыкавшая в тёмный участок, где, вероятно, прятался Колокольчик), миниатюрные облачные деревья росли прямо на пергаменте, шевеля пушистыми кронами.

Но главное — третий фрагмент карты теперь светился. Не просто отражал свет, а излучал его изнутри, тёплый и мерцающий, как светлячок в банке. Если приглядеться, в этом сиянии угадывались очертания замка с колокольней.

Собрав светящуюся карту, Майя осторожно встала, боясь потревожить хрупкое сияние звёзд под ногами. Старик-пастух уже отвернулся, снова погрузившись в своё тихое напевание, но перед тем как они ушли, его борода вдруг шевельнулась сама по себе, и из неё выпало крошечное созвездие — три звезды, сложенные в треугольник.

— Возьми. — пробормотал он, даже не оборачиваясь. — пригодится в дороге.

Майя поймала подарок в ладони — звёзды зажглись тёплым светом, как угольки, и тут же прилипли к её пижаме, став пуговицами.

— Спасибо! — крикнула она, но старик уже растворился в серебристой дымке, будто его и не было.

Пушинка, превратившись в маленький фонарик, завила вокруг Майи:

— Ну что, следующая остановка? Карта говорит, что там будет… ой. Она замолчала, разглядывая новые узоры. — Там будет что-то мокрое.

— Мокрое?

— Ну, знаешь… капельное, плескательное, возможно, с русалками или очень грустными медузами.

Майя рассмеялась, поправила звёздные пуговицы на пальто и шагнула вперёд — туда, где тень обещала смеяться, а реки на карте переплетались в загадочные слова.

И только когда они отошли достаточно далеко, Майя заметила, что одна из звёзд-пуговиц… тихонько подмигивает ей в такт шагам.

Четвёртый Дар — Громовик и Слёзы Тучи