Бесплатный фрагмент - Сказка про Детство в Пятой ноге

«Текст и иллюстрации:

Натальи и Татьяны Чернявских

Сказка про Детство в Пятой Ноге
для взрослых детей

Жанр перловка

Добрая сказка для взрослых детей, о том, как пять пятиногих Слонов Праздник искали. Для ценителей родного и очень живого русского слова.

Одним обычным зимним утром, Дея Лиеотто встала, как обычно, очень рано, в пять. Опасаясь РАЗБУДИТЬ домочадцев, она старалась не ШУМЕТЬ и буквально ходила на цыпочках. Вдруг она посмотрела на себя со стороны и ей стало смешно. И решила она придумать фразу, которая бы передала это ощущение: когда встаешь рано, все еще спят, стараешься не шуметь, а хочется веселиться. Получилось: «Шумеры живут теперь в Разбуди». От этой фразы и родилась вся книга.

Слон КряКчиКпуК

В деревне СероБудень жил-был Слон.

Звали его КряКчиКпуК.

Он был громадного роста и имел пять ног.

В Пятой Ноге у него обитала душа.

Слон ни разу ее не видел, но чувствовал.

Она была Совсем-Еще-Ребёнком.

Как-то осенним утром

Слон Пятой Ноге угла не находит:

Душе грезятся пиры, наряды,

зрелища, парады.

Притопал КряКчиКпуК

к задушевной своей подруге Стёбшке:

— Нога тебе в помощь. Ты молода и я молодец.

Пойдем на Праздник?

— Бра-аждник! — Стёбшка подняла от сыроежки нос, —

И Шум, и Хам! («г» она не выговаривала).

А хде они? — крыса сморщилась и чихнула.

По-yelp-или — перекусили.

По-google-ли — подремали.

По-yahoo! -ли — чай попили.

Пусты посты.

Ни ноты, ни йоты от Шума и Гама.

Слон к ратуше вышел, встал у Ясень-Пня.

Крыса над часами афишу расправила

среди бела дня:

«SOS!!! ЫЩЫ, хде Шум и Хам!»

Ваня Гога из окна вопит:

— Иди на ОРГ!

Кто-То с балкона орет:

— Ступай на РУ!

Руки-в-Брюки с мезонина кричит:

— Поди на КОМ!

Молчит в ответ ОРУГ.РУ.КОМ:

Шума не слышал, Гама не видел.

Луна поднималась.

На Net-площадке Март-Девочка показалась:

в сумочке очечник, у ног ее скворечник.

— Мила-Лила, может знает —

на ее волосах лучи играют,

— КряКчиКпуК причитает.

Пятая Нога Слона затекла.

Душа свернулась.

— Сердешная, куда направить лбы? —

нагнулась Стёбшка к девочке. —

Побра-ж-дновать бы.

Март-Девочка сквозь очки-базилио глядит:

— Шумеры живут теперь в Разбуди.

— На какой-ш это эйрошфере?

— У меня карта есть… Вместе найдём!

— И с нами бы!.. — …Мы без Праздника пропадем! —

подкатили Лександр и Саныч Нэ.

Март-Девочка и пара Нэ поднялись на КряКчиКпуКа

по хвосту, как по трапу.

Устроились на спине.

Крыса окопалась в бороде.

— Друзья, пусть наши ноги и хвосты

помогут нам одолеть версты, —

Слон тронулся.

— Старина, куда держим ход? —

смотрит КряКчиКпуК вперёд.

— Факт, Элеф1: нош поведёт.

Пока Слон, как огромный пароход,

выплывал из Главных Ворот,

толпа дружно махала платочками.

ДжаZZ-Банда трубила марш:

— «Наступает минута прощания»…

— … «Прощай, отчий край, ты наш вшпоминай», —

Стёбшка смахнула слезу.

Март-Девочка и Нэразлучники

сидели на чемоданах и смотрели,

как крыши домов, деревья и поляны

превратились в пятак, потом в горошину.

СероБудень становился меньше и меньше,

Праздник ближе и ближе.

Шёл КряКчиКпуК по равнинам, по холмам,

по дорогам, по долам.

Лександр и Саныч Нэ поставили палатку:

на крышу — антенну, у входа — рамку на ножке,

на дорожке новости смотреть.

Стёбшка начесала шерсти.

Мила-Лила сплела гамаков сеть.

В бороду залетели семена — Слон зарос.

— Ты в жвырьё веришь? —

Стёбшка смахнула с носа соринку.

— Может, птиц позовем? —

Март-Девочка повязала косынку.

— Цыпа-Цыпа! Цыпа — тоже! —

вскочили Лександр и Саныч Нэ.

Слетелись твитки-соседки3 с беседки.

— #клевали, #прибрали, #причесали — #икебана, —

вещает Тиффози-твит.

— Молодцы-мальцы! Шлон шагает — не шкрипит.

Для птиц Мила-Лила качели из бурьяна свила,

Скворечник утеплила.

По дороге над дюнами вырос дом.

Да не простой, со струнами, —

Опера-Хаос4, во всей его стати на закате.

Из окон доносится разноголосица.

Стёбшка повела носом.

— Там живут Хавчики.

Они колыбельную пьют.

— Пьют, когда не поют? —

Март-Девочка позвонила в колокольчик.

Варьете Опера-Хаоса дает представление

«Мины в лицах».

— Блиц-настроение десятое! —

объявляет Конферансье.

— О-пп-а! — ЛитлБол крутит пируэт,

Мима пишет силуэт.

— Вуаля! Границы съели короля! —

бросает свет на дуэт ведущий.

— :-) ХА! — хавчик пучит пузырь-одноглаз.

— :) ХА! — кричит, как «Браво!» «Алмаз!».

— =) ХА! — вызывает на «Бис!» и на «Класс!»,

— Пуньк! — взрывается от восхищения.

— Пуньк! :-) Пуньк! ^_^5 Пуньк! —

пунчат со всех сторон дружные овации.

— Тысяча и первая вариация! —

вытирает лоб Конферансье.

Первые лучи спустились.

Хавчики Великой Обеде поклонились.

Конферансье приосанился, прокашлялся и произнес:

— Великая Обеда, пожалуйста… от души…

Большой Слон, будь к нам добрым…

дай нам такой… так, чтобы взять нас…

на Великий Праздник.

Всё!

Мима скрепила речь кривой Уррчиля.

ЛитлБол6 отчеканил в воздухе точку.

— Поход без уюта, как прыжок без парашюта, —

Март-Девочка спустила трос с петлицей.

— Точно, Элеф. Шлон — не верблюд,

домом не одет не обут, —

Стёбшка протянула лапу пушистую.

На КряКчиКпуКа подняли:

Хауз Оперы с жителями,

Великую Обеду

и Конферансье.

— Ты теперь, Элеф, Шлон Штрунного Дома, —

повязала платочек на хохолочек Стёбшка.

— Вот оно ЩАСтье, которое счас, —

окуклилась душа в Пятой Ноге.

— Старина, крыше над холовой

нужен свой домовой, —

КряКчиКпуК передал Стёбшке

ключ Дверной.

Веселились с новыми жителями и гуляли.

Путь потеряли.

Слон застрял в бабл-гумовых7 камерах.

Спустились липкие гамеры8.

Заползли в носы и глаза —

только чих от них и слеза.

— Дальше… — …некуда, —

Саныч Нэ спичкой чиркнул.

Лександрыч зажигалкой циркнул.

От искр пауки притаились.

От огня заросли расступились.

Раскрылась ясная поляна.

— Дальше мне куда? —

КряКчиКпуК отодрал от стопы клейкую корку.

— Уууух! —

народ прокатился, как на русских горках.

Март-Девочка вынула из борсетки карты:

кредитную, джокер, грин,

желтую, продуктовую, СИМ

и засим — карту дорог.

Заглянула, присмотрелась, уставилась:

— Дорог океан показывает план.

— Путёвого Шественника встретим…

— …Так приветим, —

пара Нэ сфокусировалась в бинокль.

— Видим! — воскликнули.

— Дим-ди! — повторило эхо.

Метаморфоза выглянула из ореха.

— Hi! Hola! Thau! Гамарджоба!

— Shalom! BuonGiorno! GutenTag!9 —

выпустили очередь Нэразлучники.

«Ю», — крошка превратилась в семечко перца.

«Ж», — который рассыпался как табак.

Март-Девочка улыбнулась

— «U», — Метаморфоза в круассан согнулась.

Слон сделал шаг вперед

— свернулась в «Ф»игу, которая идет в поход.

Лександр разинул рот

— пышку занесло в водовор«О»т.

Саныч ахнул от удивления

— бублик в п«О»нчик распух на мгновение.

Стёбшка протянула ладонь

— «Щ», — клякса стекла на нее пятернёй.

Кто-то прыснул от смеха. И по-нес-лось…

Метаморфоза отразила как:

— ХИ, — трясется Мила-Лила.

— ХЫ, — фыркает Стёбшка.

— ХЕ, — падает пара Нэ.

— ХА, — лопаются хавчики.

— ХУ, — заливается Конферансье.

— ХЭ, — извиваются ЛитлБол и Мима.

До коликов, до ржу-не-могу слез.

Тут смешинка в рот попала душе в Пятой Ноге.

— Хватайся, кто жа што горажд!

Подбрасывало Хаус, Великую Обеду

и всё народонаселение КряКчиКпуКа.

— Пуньк!

— У!

— Ы!

— А!

— Е!

— Ё-о!

— Об-а умн-ЫХ вещ-АХ, аХ-бы, А! — взмолился Слон.

— Если радуешься, идешь без градусника, —

Март-Девочка вспорхнула.

— Когда смеешься, не плетешься, —

оба Нэ носами нырнули.

— Пока хохочешь, жуб не точишь, —

Стёбшка катапультировалась на новый круг.

— У-ух! — выдохнул КряКчиКпуК.

Клякса-вакса спарашютировала к Конферансье на лацкан

и спряталась за розу.

— Метаморфоза — мастер позы:

любую прозу превратит в апофеоз, —

ведущий прописал крошке сцену.

Темнота спустилась, звезды засветились.

Одноглазики цедили ночь,

пили-пели колыбельную:

«А можем так напиться,

Что в кляксу превратимся.

И станем мы точь-в-точь

Светлячками в ваксе.

Пуньк. Поньк».

— Щем больше народу, тем вещелее Браждник, —

Стёбшка возвела из подушек бутерброд.

Солнце утром натянуло струны.

Путники оказались в центре лагуны.

КряКчиКпуК топчется на месте.

— Дорохуша Элеф, што шлучилощ? —

Стёбшка над Слоном склонилась.

— Из живота у меня выпорхнула бабочка —

вот что мне приснилось.

— О! Во сне всякое бывает.

Рыбы, например, шерстью обрастают, —

укутывается Конферансье.

— Из госсипочков10 блацветики11 расцветают.

Говорят, к счастью, —

Март-Девочка достала зонтик

перед ненастьем.

Слон встал как истукан.

Душа в Пятой Ноге наплакала стакан —

открыла сезон соленых дождей.

С неба хлынул ручей.

Натекло Море Окаянное.

Слоноостров в нем — как пуп.

Фантомы и фантазии Совсем-Еще-Ребёнка

на прозрачном экране глади

хором ходят вокруг.

Хоровод «Дивный Мир Маленькой Души»

угодил на передовицы.

Стекались зрители вереницами.

Отзывы «хорошо без предлогов!» наводнили блоги.

Нетворки выпускали мемов косяки.

Море зашумело в сети.

Вилась лента новостей «Про Слона».

Бегущие строки строчили:

— Сочное от #ПРОЕЗДОМ:

ЗАСТРЯЛ СЛОН = ДЕДКА БОРОДУ БАБКА УШИ

ВНУЧКА ХВОСТ = ТЯНУТ НЕ ВЫТЯНУТ ТЧК

— Горячее от #ДОВОСТРЕБОВАНИЯ:

СЛОНУ ПОЛЕЗНЫ СПА И ВРЕДНО СПАТЬ ТЧК

К вечеру КряКчиКпуКа забыли как звали.

Как только его не назвали:

Носослон, Слонород, Хоботоносец, Мокрый Удав и даже

Конь-в-Ванной-с-Огурцами.

— Слухи, как пятна при краснухе… —

барабанил пальцами Лександр.

— …Сиплые и сыплые, — повторял Саныч.

«SoOoS», —

Метаморфоза вилась дымкой над невидимкой.

— Кино кином, а я уже начала ношом окуней ловить, —

Стёбшка вытряхнула из калоши водицу.

— Мокрые и корешки, и листки, —

Март-Девочка выжала дневники.

— Если мировая скорбь накроет КряеЧеПуе, Уууу! —

хавчики прикрыли веки.

Нэ растолкали Запрос'а.

Вручили пергамент с вопросом:

«Как вытащить Слона из лу… болота?»

Запрос возвратился — от ответов саквояж ломился:

укрылись в туфлях, под шляпой,

один за ворот завалился.

Тут и: «мои-ли-чужие», «бла-блажные»,

«с-претензией», «копипастные12»,

«безуказания-автора», «подзапрето-модераторные».

«Гламурные» за пояс цепляются.

«Народные» объединяются.

Конферансье зачитал «короткие»:

«Вычерпать лужу»,

«Вытянуть за хвост»,

«Тут не так все просто…»,

«В природу лучше не вмешиваться»,

«Есть же организация, что этим занимается»,

«Два солдата из стройбата заменяют экскаватор»…

«Следующий» промок, не читался.

— Ответы не в тему — признак дилеммы, —

Мила-Лила зачерпнула горсть реплик.

— Мда, Элеф. Так мы не шложим поэму, —

Стёбшка сплела из них канители нить.

— Ноги увязли…

— …Мысли петляют, —

Нэ золотую перину связали и утеплили скворечник.

Экивоки слетелись, как сороки,

принесли лекарство от мороки —

Надежду Желторотую.

Чтобы крошку не потерять,

ее тешили, лелеяли и питали.

Оперилась. Слетала за горизонт.

Принесла на крыльях ОстроДамуса.

Прорицатель в воду глядел долго:

— Большая премьера! — вымолвил только.

Ой! Тут что началось!

Диктор на экране поделилась на пиксели,

которые в голос передавали:

— С эпицентра события…

— …Ровно двенадцать…

— …Скопище звезд…

— …Народу тьма…

— …Луна — прожектор…

— …Жужжат вертолетики, дирижаблики, самолетики…

— …Зрители прилипли к иллюминаторам…

— На море! на море направьте свет!!!!

В море причуды и фантазии Совсем-Еще-Ребёнка

собрались в большой круг: Тик-так.

Взялись за руки: Тик-ТАК!

Закружились: ТИК-ТАК!

И нахлынули к пупку КряКчиКпуКа.

Сердце Слона остановилось, запустилось, забилось:

— Тик-так. Тик-ТАК! ТИК-ТАК! — и

вырвалось из груди искристой бабочкой.

— Блистательно!

— Упоительно!

— Обалденно!

— Экстра-класс!

— Нет слов!

Овации!

Бой курантов

«!!!!!!»

— Факт, Элеф. Щердце, как компаш:

куда летит иж него душа,

там и есть, чем дышать.

— Давайте отправим письмо на крыльях бабочки, —

Мила-Лила кисть заточила.

— Браждник как вешточку вштретит,

так навштречу к нам приедет, —

Стёбшка бурых красок налила.

Нэразлучники написали на одном крыле:

«Привет. Идем из СероБудня. Хотим Праздника».

На другом:

«От кого: Пятиногого Слона КряКчиКпуКа

и моих жителей Элефанов.

«Кому: Шумерам.

Куда: в Разбуди».

Слон Юк

Туман рассеялся. Выпал снег.

На белом листе — графитовая дорога

упирается в высокую стену:

ни отверстия в ней, ни порога.

В ее тень погружен Чер-Город.

— Пароль изволь! Кхе-кхе! —

из рупора вылетела снежная моль.

— Вот тебе и рокамболь13.

А у меня шубка не по щежону, —

нырнула крыса под попону.

— Пароль глаголь! — режет тромбон.

— Рот у бюрократа черный, как квадрат, —

Март-Девочка натягивая бушлат.

— Ник! — требует бас. — Громче! Я глуховат.

— М-м-м, нам бы бомберы14… Напрокат, —

у Нэ зуб на зуб не попадает.

Раздался скрежет. Тайные Ворота отворились.

На эбеновой площади — черный рынок.

В центре высится суд готический:

на карниз прикреплен баннер без картинок:

«Солнце сняли за неуплату электричества».

В черной-черной зале вокруг чаши с чернилами

сидят черные судьи и пялятся в черные дыры.

Над Высочайшим стулом высится тяжелейшая надпись,

самыми чугунными буквами:

«Важно — куда вырасти и кого посадить».

— «Ызывается Юк.

На ковре цвета нефти — пусто.

— «Ызывается Слон Юк.

ПУСТО впало в забытье.

— «Ызывается Черный Слон Юк.

Никого не видно в кромешной тишине.

— Блин-оладушек, в ношу чешеца…

Это пошерьежнее ядерной войны…

Пол ноша чешеца, —

зашептала в углу носатая тень.

— Давай дуну, — согнулась тень длинная.

— Какие дуни?! Не надо мне дуней. Дуни трефам продули.

— Тс-с-с «Ы зале! Трибунал вам не спортзал, —

крот Гэбэ, председатель в вандаблековой15 мантии,

к порядку призвал.

Стёбшка чихнула — судью Гэбэ сдуло.

Пауза повисла. Крот на место воцарился.

— Тот нам ни господин, ни товарищ,

у кого детство в Пятой Ноге заигралось.

«Ы, Черный Слон Юк, в этом об'Ыняетесь.

— В черной комнате черный слон… Как найти скромника?

Он по пряткам чемпион, —

Март-Девочка тихонько напела.

— Жадумыватьщя вредно — жавишнешь, —

Стёбшка в тепле засопела.

Трибунал читал письма свидетелей.

— «Юк задал мне вопрос: «Почему человек кормит рыбу?»

А потом посмотрел на меня глазищами!

Я чуть из штанов от страху не выскочил.

Человек я маленький.

Защитить меня от его любопытища некому.

Товарищ Впрок».

С Лилипута Отт Черное Зерно

стекла капля кофе на стеклянное дно.

— «Черный Юк объявил конкурс «Мнений обо мнениях».

А награду за участие — доброе слово.

Но ведь доброе слово не подашь в столовой».

Дядюшка Эни».

Мистер Недо Маслина заодно

терпкую ноту отдал в вино.

— «Мне сказал, что у меня выражение лица

«баллистическое».

Что он имел ввиду, не пойму:

отношение его серьезное или ироническое?

Профессор Доброхот».

— Как-так-по-лу-чи-лось, что-ска-за-ли? —

подскочил ЧИП, дохлый, как изюм,

и добавил в бокал шурум-бурум.

НИКТО не-о-тве-тил.

Моська на каблуках,

выскочка-адвокат, затявкала:

— Господари и мистерсы-с,

вы хотите привлечь Того-из-нас, кто не при вас,

или Того-из-вас, кто не при нас?

Повисла ПАУЗА.

ВанВаныч-прокурор висел вниз головой и думал:

«Как еще в Чер-Городе защитить черное дело???

Нужно исключить черного гражданина из черного списка

черных градожителей»…

Круги его мыслей фиксировал граммофон.

…«В рамки не лезет черный слон.

Подумаешь, в черном городе он — как сон..

А у м-меня в силу вступила зимняя спячка…

Как белая горячка».

Ломилось от показаний черное дело.

Вина в приговор так и не созрела.

— Аты-баты, вино не играет…

— …Для вины сырья не хватает, —

играют в ладушки Нэ.

КряКчиКпуК захотел на свет. Тронулся и пошел.

Юк — за ним вслед.

А Чер-Город — на его спине, как в рюкзаке.

И там: Моська на каблуках,

суд «Дела в Саже»

Дядюшка Эни, Доброхот и даже

Человек Нежелательного Возраста,

который спал в кровати и никого не трогал.

Когда Слоны вышли из тени холма,

свет показал Юка от волоска до носка,

что цвет его — белее денька,

что Чер-Город — Бел-Город,

что белые вороны на стенах спорят,

что по площади, как трамвайчики,

плывут солнечные зайчики.

Над судом повисло облако слов.

ВанЬВаныч смягчился, созвал жильцов и объявил:

— Танцы!

Гэбэ призвал Моську на ответственный пост:

— Ты на каблуках, не босая, — будь домовой, дорогая.

ЧИП поднес на плечах витой, как фасоль,

ключ ФаДоСоль.

КряКчиКпуК доволен:

— Старина, теперь нас двое!

— Ва! Элеф. Ешть, ш кем пожурчать.

Ешть, ш кем помолчать!

Оказалось, что Юк — дока по ходьбе с наскока.

За ним и пошли туда Не-Знаю-Куда.

Ноги КряКчиКпуКа и Юка в унисон шагали,

такт и тон соблюдали.

Облачная и струнная туры ритмично качались,

вперед продвигались.

— Откуда музыка звучит? —

Недо по уху Слона стучит.

— Дис-ко точ-но не в брю-хе ур-чит, —

ЧИП на спину смотрит.

— Плейлист из Пятой Ноги, — Отт услышал, —

оттуда гудки.

Заиграл вальс — Слоны вышагивали на «раз».

Завертелся чижик16 — топали вприпрыжку.

Закрутился менуэт — попадали след в след.

С нотами колыбельной:

«Как-то мне приснился сон,

Что пришёл на поле он,

И в подарок мне принес

Длинный-длинный-длинный…», —

на ходу захрапели.

Толчок.

— Жемлетрящение што ли? Или на мель нащели? —

выскакивает Стёбшка в сени.

Еще толчок.

Юк вертится, как волчок.

— Нога в тыло! Дорогу как смыло, —

застопорился КряКчиКпуК.

Моська повернула рубильник,

чтобы не орал будильник:

— Музыке — баста-с. Музыка буксует!

Слоны шатаются, друг на друга опираются.

Идти только начинают, тут же спотыкаются.

Хавчики лезут в глаза КряКчиКпуКа:

— Почему пещенка улюлюкала?

— ^_^, -_-17

Стёбшка потирает руки:

— Это что же, Элеф, ночка звуки убаюкала?

— Как снова люльке заиграть? — ^_^

— Ключом, наверно, жавещти.

— А где фитюльку обрести? –:|18

— А кабы жнать!

ВанЬВаныч шарит в ушах,

Гэбэ ползёт к хвосту,

Моська ищет по хребту:

только безделицы по околесице.

В каждой трещинке и морщинке ищут ключ.

А какой он, никтошеньки не знает, даже Юк.

Проснулся Господин Нежелательного Возраста,

вышел на помост:

— «Забрели Слоны в Тю-тю,

поиграем в чехарду».

Намылил щеку пеной, а в пузырёчках — глазочки.

— Не ночка, пунёчки, не надувайте щёчки.

Белая масса затряслась на мочке: — :) |);) 19

Но тут донеслось из болота:

— Пиф-паф!

— Ну-ка! Что за зверюга?! —

хавчики в воду нырнули с испуга.

Из засады утилитки20 ватагой выбегают.

Их взгляды, как агитки, остротами стреляют.

— Мелкие, а хоражды жубами щелкать, —

Стёбшка мухобойкой парирует колкость.

Метаморфоза героически раздулась в ядро,

носится, как кошмар над полем боя.

Икота, ватаги главарь, уколол черный шар.

Тот сдувался и ругался:

— Пры-Щ-«ш» -ШИШ-ча!!

Утилитки испугались, от шипящих разбежались.

— «Шиш» тебе на глазище, прыщ!..

— …От него, саранча, не устоишь! —

Нэразлучники-забияки ликуют в пылу драки.

Утилитки взмолились, на мир попросились.

Гэбэ спросил:

— Чего стреляли-то, лыко липовое?

— Характер скверный. Настроение пиФговое, —

Икота глаз выкатил.

— Жачем, мальцы, воевать, кохда можно пировать, —

Стёбшка дала утилиткам кровать.

Пульки наштамповали в душе Юка дульки —

не осталось целых слов в музыкальной шкатулке.

В Пятой Ноге в бреду песенка стонет:

«Рыбки утихли в _аду.

Пти_ки уснули в __уду. _

ла_ки А на небе _лес___,

О_ни погасли ___ко__пец.

Пи_пи_пи_пи_пи_пи_пи!

Мясец____ни, в око-ко_ко

Гляди, моя радость, _о_го!»

Жалко ее.

КряКчиКпуК на фразы уставился:

— Старина, я по ребусам не смекалистый.

Стёбшка в темпе ритма бубнит:

— Што ль, э-э, «Шпи, моя радошть, и…»?

Утилитки тут же смекнули,

в облако слов взгляды метнули —

осыпались ключи-слоги.

Твитки из них накатали строки.

— В до-ме по-гас-ли-ог-ни, — ЧИП не спеша стучит.

— Птички затихли ´Ы саду, — Гэбэ фальцетом свистит.

— Рыбки уснули в пруду, — ВанЬВаныча тенор вступил.

— Мышка за печкою спит, — Недо тональность спустил.

— Месяц в окошко глядит, — бас Отта вдогонку гудит.

«Хлажки шкорее шомкни, Икоту ухомони».

Хор получился слаженным,

песня — разноображеной.

Только перестали, в шарманке трубы задышали,

заиграла аргентинское танго:

— «Пять девок, один я. Куда девки, туда я.

Десять девок, двое нас — Получился дилижанс».

Только полдень наступил, ветер солнце закрутил.

С неба сеет ни дождем, ни снегом,

а колючим драным мехом.

— Кошкопад — не снегопад:

царапучий, как досада, —

Март-Девочка каски раздает от захвата.

— Мой нош вам не батут, не для прыхунов надут, —

Стёбшка ватников притащила груду.

— Вода для кошек пулемет, — Гэбе тащит водомет. —

И не гладит, и не бьет, а к порядку при´Ыдёт.

Туча усатых по хвостам скачет.

Тьма мохнатых на бороде маячит.

Твиток объезжали, Зайчиков кусали,

Миму вокруг ЛитлБола в клубок намотали.

Под конец, по летописям, смерч, как ракетку,

выкинул Штиблетку,

заправилу кошачьей оравы кокетливую.

— Мурзики и барсики всех чинов и степеней,

по фигуркам стройся живей! —

свиснула Штиблетка деткам.

Коты угомонились, на проводах притаились.

— Мы только жертвы Кто-Его-Знати.

Он нас послал узнать, чего-ради.

Простите, сестры и братья, —

Штиблетка смочила глаза салфеткой.

— Откуда вас ветром надуло? — Мила-Лила спросила.

— А куда? — Штиблетка подхватила.

— Какие новости-с оттуда?

— Тут да Там — один тарарам.

— Что «Ыдели, пока летели?

— Мысли вертелись, лапы цепенели.

— Долхо ли поеждка длилащь?

— Нам хватило…

— Ис-то-рия с пе-ре-до-вой, —

ЧИП блокнотик смастерил.

— На статью в «Ычерке хватит, —

Гэбэ перо заточил.

— «Свежорка про левого и правого Слона», —

занес на страницу Недо.

Подписались внизу «лол-энд-хештегом». 21 (Lol@#)

Караван вошел в деревню Дубаково.

Тут в крепких дуба-думах

живут горячие дубоданские парни,

курят думский табак и ведут Яичный календарь22

в черно-белую полосочку.

Солнце в Дубакове запуталось в дубовых ветках.

Тепла мало, снега много.

Чтобы согреться, парни танцуют дуба-дуба-дам

вокруг костров.

Голова дубоданца тяжела для ходьбы,

мысли в ней пухнут, как бобы.

Кошки парнями играют, как мячами —

серые шары набирают скорость,

тон лица меняется, как у светофора.

Дубоданцу несказанно нравится:

прямо на глазах серый мир красками рядится.

ЧИП, Отт и Недо сели на табуретки.

Заскрипело перо:

«Игре добро.

пятерка Финта против команды Штиблетки.

Правила:

черным шаром в ворота попадешь — один гол наберешь.

Белым — штрафник.

Серым — счет перевернешь».

Разыграли Мяу-Бол.

Счет плясал, как рок-н-ролл.

С КряКчиКпуКа твитки сообщают навскидку:

— Гол один. Штраф. Пять. Ведут наши.

— Выкуси! Были ваРши, стали наРши! —

вороны на твиток надвигаются маршем.

Недо записал: «Счет — капут»…

ЧИП прочитал:

«Теперь голоса болельщиков решают,

кто в бинтах, а кто крут,

«свои» или «наши», —

чьих галок перевесит чаша».

«ЧИР!», «КАР!», — голоса перешли на крик.

На трибунах разыгрался боевик.

На листе галкам мало места.

«Лол-энд-хэштег» превратился в черновик.

Вечер луну вытолкал.

Болельщики выдохлись.

Собрались на телехвост —

выдернуть проблемы кость

между Юком и КряКчиКпуКом.

— Я што-то не пойму: то ли жрение ошлабло,

то ли лапа кошолапит. Щёт какой? —

Стёбшка глядит в трубу.

— У твиток филосовия «К», а у белых ворон — «Ю», —

Недо подводит итог бою.

— Вот тебе крикет-крокет!

Еще «я-философию» — на стенгазету,

и можно небо красить до рассвета, —

Март-Девочка добавляет вслед.