Бесплатный фрагмент - Сказка о трёх лесных королях

Глава 1: Встреча в саду

Джунгли шумели, как огромный зелёный океан, переливаясь под жарким солнцем всеми оттенками изумрудного и золотого. Густые кроны деревьев сплетались в непроницаемый полог, сквозь который лишь кое-где пробивались лучи света, падая на землю золотыми пятнами. Воздух был густым, сладким от ароматов цветущих лиан, спелых манго и дикого жасмина. В ветвях перекликались попугаи, а где-то вдалеке, в чаще, слышался рёв обезьян — они прыгали с ветки на ветку, будто играли в нескончаемую игру.

На самом краю джунглей, там, где лес уже отступал перед полями и тропинками, стояла большая деревня. Дома, сложенные из тёмного дерева и глиняных кирпичей, теснились друг к другу, будто стараясь укрыться в тени высоких кокосовых пальм. По утрам над деревней поднимался дымок — женщины разводили огонь, готовя завтрак, а мужчины собирались у центральной площади, обсуждая дела.

Главой деревни был Маниш — крепкий, широкоплечий мужчина с кожей, потемневшей от солнца, и пронзительными чёрными глазами, в которых светилась мудрость и твёрдость. Он носил простую белую рубаху, подпоясанную красным шёлковым поясом, а на голове у него всегда была тёмно-синяя тюрбан — знак его положения. Маниш был не только мудрым старостой, но и заядлым охотником — его ружьё, старое, но верное, висело на стене в доме, и никто в округе не мог сравниться с ним в меткости.

Однажды утром, когда солнце только поднялось над верхушками деревьев, маленький Сатья, четырёхлетний сын Маниша, резвился в саду возле дома. Мальчик был весёлым, как солнечный зайчик, с тёмными кудряшками и большими карими глазами, в которых отражался весь мир. Ему всё было интересно: он бегал за бабочками, смеялся, когда птицы щебетали над его головой, и пытался поймать стрекоз, порхающих над прудом.

Сад был небольшим, но уютным — густые кусты жасмина благоухали, а в тени раскидистого мангового дерева стояла деревянная скамья, где Маниш часто отдыхал после работы. Сатья носился между грядками, где росли тыквы и огурцы, и вдруг — о чудо! — через забор перепрыгнула маленькая обезьянка.

Она была ловкой и шустрой, с рыжей шёрсткой и хитрыми глазками. Увидев мальчика, обезьянка не испугалась, а наоборот — скорчила смешную рожицу, подпрыгнула на ветке и замахала лапками. Сатья рассмеялся и начал строить рожицы в ответ. Так они играли — обезьянка прыгала, мальчик бегал за ней, и оба хохотали так громко, что даже попугаи в ветвях замолкали, удивлённые такой весёлой вознёй.

Но тут обезьянка заметила дерево со спелыми сливами — плоды висели крупные, тёмно-фиолетовые, блестящие от сока. Она ловко подпрыгнула, сорвала одну и с удовольствием принялась жевать. Сатья остановился под деревом и смотрел, как она ест. Сливы выглядели такими сочными, что у мальчика сразу потекли слюнки.

— Дай мне! — закричал он, размахивая ручками. — Кидай сюда!

Обезьянка поняла его с полуслова — ей нравился этот смешной человеческий детёныш. Она сорвала ещё слив и стала бросать их вниз. Но метала она не очень точно — одна слива шлёпнулась Сатье на голову, другая размазалась по рубашке, третья приземлилась прямо в волосы. Мальчик смеялся и ловил падающие плоды, не замечая, как весь перепачкался липким соком.

Когда сливы закончились, Сатья, довольный и липкий, отправился домой.

— Мама! — крикнул он, вбегая в дом. — Смотри, что мне дали!

Мать обернулась — и ахнула. Весь её чистенький, аккуратный сын был перемазан с ног до головы!

— Сатья! — вскричала она. — Что это?! Где ты так испачкался?!

На шум пришёл Маниш. Увидев сына, он нахмурился.

— Кто тебя так измазал? — строго спросил он.

— Обезьянка! — радостно сообщил Сатья. — Она кидала мне сливы!

— Какая ещё обезьянка? — не поняли родители.

— В саду! На дереве!

Маниш и его жена переглянулись.

— Покажи, — приказал отец.

Вся семья вышла в сад. Сатья тут же указал на дерево — там, среди ветвей, всё ещё сидела та самая обезьянка и доедала последнюю сливу.

— Вот она! — радостно крикнул мальчик.

Но родители не разобрали его слов — они решили, что это наглая обезьяна специально закидала их сына плодами, чтобы насмехаться.

— Ах ты проказница! — закричала мать, размахивая руками. — Убирайся отсюда!

— Прочь! — поддержал её Маниш.

Обезьянка насторожилась. Она не понимала, почему эти люди так кричат — может, они тоже хотят слив? Она сорвала несколько штук и бросила вниз. Один плод угодил прямо в лоб Манишу, другой — на платье его жены.

Староста вспыхнул от ярости.

— В дом! — приказал он семье. — Я разберусь с этой тварью сам.

Он вернулся в дом, схватил ружьё и вышел в сад. Обезьянка, увидев оружие, испугалась — она метнулась в сторону, но Маниш уже прицелился. Выстрел грянул, но ветки помешали — пуля лишь задела лапу обезьянки. Та взвизгнула от боли, схватилась за рану и помчалась прочь, перепрыгивая с дерева на дерево.

Маниш, не в силах совладать с гневом, бросился в погоню.

Глава 2: Король обезьян

Обезьянка мчалась сквозь джунгли, визжа от страха. Кровь сочилась из раны, но она не останавливалась — позади слышался тяжёлый бег охотника. Ветки хлестали её по мордочке, лианы цеплялись за шёрстку, но страх гнал её вперёд.

Маниш бежал, не обращая внимания на царапины. Он видел, как мелькает впереди рыжий комочек, слышал её испуганные крики, но не останавливался.

— Никуда не убежишь! — пробормотал он сквозь зубы.

Они неслись через заросли, перепрыгивали ручьи, взбирались на холмы. Обезьянка слабела — рана и усталость давали о себе знать. Наконец она выскочила на поляну и остановилась, дрожа всем телом. Маниш вышел следом, поднял ружьё…

И в тот же миг что-то тяжёлое ударило его по голове.

Тьма.

Маниш очнулся от острой боли в висках. Веки его слипались, а в ушах стоял глухой звон, будто кто-то бил в медный таз у самого черепа. Он медленно открыл глаза — и сразу зажмурился от ослепительного света. Солнце висело прямо над головой, раскалённое и беспощадное.

Поляна, на которой он лежал, была похожа на зелёный остров посреди джунглей. Высокие травы, усыпанные мелкими жёлтыми цветами, колыхались под лёгким ветерком. По краям, словно стражники, стояли древние деревья с толстыми, перекрученными стволами, а между их корней ютились кусты дикого имбиря, источающие терпкий аромат. Где-то в ветвях щебетали невидимые птицы, но их голоса тонули в гуле, который нарастал вокруг.

Маниш попытался приподняться на локтях — и тут заметил своё ружьё. Оно лежало рядом, но ствол был перекручен, словно его согнули чьи-то исполинские руки. Охотник потянулся к нему дрожащими пальцами, но резкий рык заставил его отдернуть руку.

Он поднял голову — и сердце его упало.

Вокруг, насколько хватало глаз, сидели обезьяны.

Большие и маленькие, рыжие и чёрные, они уселись на ветках, на камнях, прямо в траве, уставившись на него сотнями блестящих глаз. Одни скалили клыки, другие нервно перебирали пальцами, третьи тихо поскуливали, как встревоженные щенки. Но все молчали. Ждали.

— Встань, человек. Я буду с тобой говорить.

Голос прозвучал так неожиданно, что Маниш дёрнулся, будто его хлестнули плетью. Он резко повернулся — и увидел Его.

Он сидел на плоском камне, возвышающемся в центре поляны. Это была огромная обезьяна, вдвое крупнее самых больших горилл, которых Маниш когда-либо видел. Его длинные, мускулистые руки свисали до земли, а густая шерсть отливала серебром, будто припорошенная инеем. Но больше всего пугали глаза — жёлтые, как расплавленное золото, и такие же безжалостные.

— Ты… ты говоришь? — прошептал Маниш. Его собственный голос казался ему чужим.

Большая обезьяна медленно наклонила голову.

— Не удивляйся, охотник. Меня зовут Албар. Я — король этих земель, и мне дарована способность понимать речь всех живых существ.

Он произнёс это так спокойно, будто сообщал о погоде. Но каждое слово падало на Маниша, как удар топора.

— Человек, ты охотился за моим сыном и чуть не убил его.

Сзади раздался визгливый крик. Из толпы выскочила маленькая обезьянка — та самая, с перевязанной лапкой. Она с недоверием смотрела на Маниша, что-то лепетала, но Албар жестом велел ей замолчать.

— Я и мои собратья, — продолжил король, обводя лапой поляну, — решили приговорить тебя к смерти. За ту боль, что ты причинил моему сыну, мы сбросим тебя в Чёрную расщелину, где твои кости обглодают крысы. И ты больше никогда не поднимешь руку на моих детей.

В толпе обезьян раздались одобрительные крики. Некоторые уже подбирались ближе, щёлкая зубами.

— Но прежде, — Албар поднял руку, и шум мгновенно стих, — я хочу узнать: за что ты ранил моего сына Илара?

Маниш проглотил ком в горле. Он чувствовал, как дрожат его колени, но всё же заставил себя говорить.

— Это… это была ошибка…

Он рассказал всё: как Сатья играл в саду, как обезьянка кидала сливы, как разгневанные родители решили её прогнать. Голос его то прерывался, то крепчал, но он не опускал глаз.

Когда он закончил, поляна взорвалась гамом. Обезьяны визжали, хлопали себя по бокам, некоторые даже швыряли в него комьями земли.

— Люди всегда врут!

— Он хотел убить Илара просто так!

— Сбросить его в расщелину!