Бесплатный фрагмент - Системная теория мышления

Аннотация

Главным содержанием данной монографии являются положения, закономерности и аксиомы системной теории мышления (СТМ), решающим фактором которой является открытие конструктивной функции искусства.

Авторский вариант общей теории систем, лежащий в основе доказательств СТМ, опирается на всеобщие системные закономерности окружающей действительности. Данный подход позволил вывести и изложить в исследовании как технологию создания индивидуального мышления, так и сущность генезиса самой цивилизации.

Научный интерес и реальность дальнейшего развития СТМ означены «Решением» лаборатории Института психологии Российской академии наук (на стр. 63). «Решение» продолжает позитивную оценку теории «Постановления» Учёного совета Психологического института Российской академии образования: методология образования, выведенная из СТМ, рекомендуется Постановлением «к практическому внедрению в образовательные учреждения Российской Федерации» (стр.22).

В монографии среди ряда эмпирических доказательств истинности аксиоматики СТМ чрезвычайна важна ссылка на известнейшие лабораторные исследования Бенджамина Либета и Джона-Дилана Хайнеса, подтверждающие закономерности СТМ, на основе которых осуществляется принятие и реализация решений психикой человека.

Все 4 главы монографии последовательно доказывают, что становление России в качестве передовой державы не представляется возможным без широкомасштабного внедрения СТМ — основы инновационной технологии улучшения общенациональной креативности. Высокая креативность и, как следствие, новый менталитет народа России индуцируют повышение производительности труда во всех сферах жизнедеятельности государства.

Ключевые слова: система, мышление, искусство, креативность, подсознание, инсайт.

Глава I. Системная теория мышления

Введение

Мышление — система, являющаяся результатом, новым свойством, качеством взаимодействия психик и осуществляющая принятие решений по адаптации (приспособлению, деятельности) организма при взаимодействии с внешней средой. И филогенез, и онтогенез мышления излагаемая ниже в работе системная теория мышления определяет как результат воздействия на психику человека основной фундаментальной функции искусства — конструктивной.

Конструктивная функция искусства — функция создания всех конструкций, закономерностей, программ, алгоритмов ноосферы. Не исключая важности создания программ конкретных реальных объектов (лазер, субмарина, голография) и психических концептов жизнедеятельности (мотив, ситуация, мораль, образ жизни), основной результат конструктивной функции заключается в создании метапрограмм, метаконструкций для возникновения, развития и непосредственной деятельности самого мышления.

Аналогию подобной системы взаимодействий представляет, например, таблица умножений — метапрограмма вычислений чего угодно: скорости, веса, объёма.

При восприятии произведений искусства решающее воздействие конструктивной функции искусства приходится на уровень (на подсистему) бессознательного, как индивидуального, так и коллективного.

Основной раздел

Теоретические основания системной теории мышления включают в себя следующие положения:

*«Любая форма перцепции возможна в том и только в том случае, если система восприятия субъекта и воспринимаемый объект обладают априорными изоморфными структурами».

Здесь априорность — транспонирование гносеологического термина в онтологический: существование свойств, закономерностей систем до момента их взаимодействия. В обратном, реверсном порядке онтологическая априорность следует общесистемной аксиоме:

*«Любое действие, процесс, взаимодействия любых систем осуществляются по априорной закономерности, программе, алгоритму».

Изоморфность в рамках данной теории — расширение понятия гештальтпсихологии также до общесистемного:

*«Единство и целостность мира означают изоморфность всех систем окружающей действительности».

Есть и эмпирическое доказательство: не существует в объективной или субъективной реальности объектов (элементов), которые, не имея ничего общего (изоморфного), могут взаимодействовать или могут образовать систему.

Положение об изоморфности систем перцепции в той или иной форме высказано и С. Л. Рубинштейном [1] о внутренних предпосылках процесса восприятия, и Я. А. Пономаревым [2] теорией внутреннего плана действий. Без принципов априорной изоморфности и априорного наличия закономерностей взаимодействия не мог бы работать «акцептор действия» П. К. Анохина [3], афферентный механизм, содержащий все признаки будущего результата.

Эти изоморфные признаки, предпосылки и внутренние планы будущего результата осуществляются в процессе функционирования системы мышления.

Теперь проецируем общесистемные закономерности принятия решений на аксиому принятия решений системой мышления. Общесистемная аксиома решения задач гласит:

*«Решение системы возможно в том и только в том случае, если оно осуществляется в параметрах более сложной, более мощной и разнообразной системы, в которой искомая является элементом или подсистемой».

Эта общесистемная аксиома справедлива как для физических систем неживого и живого уровней реальной действительности, так и для социума. Мышление, решая задачи всех трех уровней, использует для конкретных систем знаково-символические параметры, знаково-символический язык, на котором создается некий архетип, типовое изоморфное решение конкретной системы. Так, биологические проблемы решаются на языке химии (белки, аминокислоты, углеводы), химия работает на языке физики (молекулы, изотопы, валентность), системы физики решаются в более мощной и разнообразной системе математики, математика оперирует вербальными структурами.

Системы мышления (суждения, понятия, умозаключения), иным образом, вербальные структуры или операнды по Л. М. Веккеру [4], создаются (забегая вперёд — создаются в подсознании и затем лишь рефлексируются в сознании как программы действий, деятельности, как решения проблем, вопросов) также в более мощной, более разнообразной, более абстрактной (имеющей меньше смысла, содержания с точки зрения бытийно-предметной сферы социума) системе. Более того, такая система должна быть изоморфна (содержать изоморфные структуры) и всем уровням мышления, и каждой отдельной мысли как наименьшему элементу системы мышления.

Считая, что мир познаваем, мы должны постулировать большую мощность познающего субъекта по сравнению с объектом познания — со Вселенной. Забегая вперёд: в соответствии с системной теорией мышления во Вселенной ничего фундаментального, кроме отношений и взаимодействий, нет. Следовательно, речь идёт о сравнении мощности множества соотношений элементов системы познания и множества соотношений элементов Вселенной как системы. Отсюда:

*«Все закономерности, программы, конструкции, алгоритмы мышления как механизма познания (в принципе не имеет значения, мышление ли это отдельной личности, коллективного бессознательного или всей ноосферы в целом) создаются („решаются“) в более сложной системе бесконечно большей мощности, в которой есть все (все!) мыслимые и немыслимые соотношения, в которой все элементы, с одной стороны, предельно абстрактны и многозначно изоморфны любым элементам и отношениям Вселенной, а одновременно с другой стороны, конкретный абстрактный элемент этой системы может и должен обладать изоморфностью ко всем системам природы, и неживой, и живой, и мыслящей».

Иначе о какой познаваемости мира можно говорить?

Вот такой системой, в которой создаются все архетипы, закономерности и алгоритмы мышления, а, следовательно, все программы и закономерности ноосферы, является искусство.

*«Искусство — единственный институт цивилизации, в котором создаются все программы, закономерности, матрицы, алгоритмы социума».

Отсюда вывод:

*«Главная функция искусства — конструктивная, функция создания конструкций, закономерностей, алгоритмов ноосферы».

В реальности процесс генерирования и реверсного декодирования структур мышления более сложный, поскольку кроме искусства такими системами являются и образы природы, от архитектоники ландшафтов, от отдельного цветка, водопада или горного кряжа до картин звездного неба, да и все подсистемы культуры. В рамках данной гипотезы целостная структура любой системы называется определяющей, и целостная, определяющая структура социума состоит из трех систем: культуры, экономики и политики. В свою очередь, целостная система культуры наряду с искусством включает ряд подсистем, изоморфных искусству по конструктивной функции: это культовые обряды, спортивные игры (в первую очередь шахматы и художественная гимнастика), дизайн, системы моды одежды, интерьеров, украшений, причесок, татуировок, игрушек.

*«Конструкции, созданные в искусстве, мышление декодирует в вербальные структуры решений, которые в процессе деятельности овеществляются и воплощаются в реальные и виртуальные объекты окружающей действительности».

Системная теория мышления вводит постулат мутации одного из предков человека, у которого не работает блок генетических программ внешней социальной адаптации: от прямохождения до добычи пищи, от звуковых сигналов коммуникаций до социальной иерархии стаи, племени. Эти функции психики мутанта принимает на себя уже имеющийся блок репродуктивных имитаций, подражаний.

Но если у животных и у неандертальцев этот блок носит вспомогательный, второстепенный характер, а их система мышления полностью обусловлена генетически, включая преобразование среды обитания, сигнальную систему, изготовление орудий, то для homo sapiens блок имитаций и подражаний — механизм создания самого мышления. Если отдельный котёнок станет взрослым котом без малейшего взаимодействия с соплеменниками и будет ловить мышей, играть, размножаться, то ребёнок, предоставленный сам себе, очень быстро просто умрёт.

Теперь онтогенез внешней части деятельности психики индивида-мутанта напрямую зависит от взаимодействия с внешними, поначалу генетически обусловленными психиками немутированных соплеменников. В результате создается новый иерархический уровень психики — мышление и далее — новый уровень живой природы — ноосфера или социум.

Для объяснения и доказательства феномена возникновения «нового» необходимо первоначально сформулировать общесистемную аксиому возникновения нового, чтобы затем проецировать найденную аксиому на генезис мышления.

Мы принимаем, что весь мир — иерархическая система, и каждый объект — тоже система. Существуют различные, но взаимосвязанные формулировки системы и ее свойств, включающие понятия иерархии, целостности, элементов, суммативности и так далее.

Целостность системы, объекта представляет собой результат взаимодействия свойств, качеств элементов, составляющих данный объект, систему. В свою очередь, каждое свойство — тоже целостность, обусловленная взаимодействием иных качеств, свойств другого уровня иерархии данной системы.

Отсюда следующие определения:

*1) Все системы иерархичны. Они имеют соответствующие свойства разных уровней иерархии «вверх» и «вниз» от целостности данной системы: системы рассматриваемой, исследуемой, взаимодействующей с субъектом, с объектом в реальной или виртуальной действительности.

2) Свойства одного уровня иерархии системы на вышележащем уровне становятся целостной системой, которая в свою очередь становится свойством системы вышележащего уровня. Любая система — это способ, результат, отношение элементов нижележащего уровня.

3) «Вверх» по иерархии свойства «материализуются» (становятся субстратом, субстанцией), превращаются в объект, в систему. При этом нижележащая система остаётся материализованной, субстанциональной, остаётся условием целостности системы вышестоящего уровня.

Интересно, что в сверхсложных системах (в некотором роде сверхсубстанционального, сверхматериального уровня), с профессиональной точки зрения, свойства и качества, образующие целостность системы, существуют («материализуются») только в целостности, «друг через друга». Так, целостность музыкального звука образуют свойства, качества громкости, тембра, стабильности, высоты, длительности — и все только друг через друга!

Предполагаем, что данные качества — аксиоматическая составляющая любой системы, любого объекта. «Друг через друга» очевидно не только для сложных и сверхсложных систем уровня живой природы (организм человека, да, практически, вся флора и фауна), но и для рукотворных систем социума — автомобиль, мегаполис, Интернет.

Для задач данной теории введём постулат свойств целостной (холической) системы:

*«Любая целостная система состоит из элементов или подсистем трех видов структур: определяющих, вариативных и случайных. Элементы или подсистемы определяющей структуры определяют целостность и сущность всей системы, все ее свойства. С точки зрения определяющей структуры (она одна, едина в любой целостной системе) целостная система замкнута, она ни с чем не взаимодействует и не развивается».

*«Второй вид структур целостной системы — вариативные. Это элементы или подсистемы, взаимодействие которых с вариативными структурами других целостных систем создает целостную систему вышестоящего уровня, не нарушая целостности, замкнутости своей, первичной целостной системы, ее определяющей структуры».

*«Третий вид структур любой системы — случайные структуры, случайные по отношению к целостности, к определяющей структуре, но вариативные по отношению к вариативным. Взаимодействие случайных структур также создает новую целостную систему, но ее иерархичность не влияет на иерархию первичной целостной системы, она именно случайна».

Общепринято, что любые системы развиваются и даже саморазвиваются (синергетика). Вышеизложенная аксиоматика процесс развития трактует как взаимодействие вариативных или случайных структур системы и, как следствие, образование новых определяющих структур. «Первичная» целостная система так и остаётся целостной, не взаимодействующей и не развивающейся. Оставаясь на точке зрения первичной системы, мы констатируем прирост, увеличение вариативных или случайных структур — можно, несомненно, обозначить подобное расширение и развитием: на уровне новой системы это действительно новое. Но первичная система, увы, не изменяется!

Так, конкретная система атома кислорода замкнута в молекуле воды, но и в более сложной молекуле перекиси водорода атом кислорода замкнут. Таким же образом замкнута полутоновая структура интервала европейской музыкальной системы, а развитие — ритмическое, гармоническое, ладотональное, жанровое, стилистическое — это превращение ранее случайных и вариативных структур в определяющие, в целостные. Ещё более сложной представляется проблема целостности, замкнутости и развития психики. Можно предположить, что психика циклически, изоморфно с суточным вращением Земли, во сне распадается, разбирается и вновь собирается («перезагрузка»), а новая информация психики — взаимодействие бесконечного числа её вариативных и случайных структур от деятельности отдельной клетки до дискурсов понятийного мышления человека — включается в очередной «ежедневный» вариант целостности. Отсюда понятно, почему ранний этап развития организма при малой мощности психики и большом объёме новой информации — как внутренней, организма, так и внешней среды, социума — диктует ускоренную и неравномерную цикличность перезагрузки психики.

«Замкнутость» холической системы и для внешнего наблюдателя (гносеологическая, «когнитивная» замкнутость), и для внутренней сущности рассматриваемой (решаемой) системы (онтологическая замкнутость) реализуется исключительно на уровне целостности системы. Более того, и целостность, и замкнутость, и «невзаимодействие» относятся только к определяющей структуре. С точки зрения вариативных и случайных структур никаких замкнутых систем не существует, ведь любая система — свойство, результат взаимодействий именно вариативных и случайных структур нижележащих систем! Однако любое вмешательство, проникновение, воздействие на элементы определяющей структуры разрушает, ликвидирует саму систему.

Ликвидация системы происходит не только при разрушении элементов определяющей структуры, но и при их изоляции (депривации) друг от друга. Наглядный пример — электролиз воды. И если изоляция нервных систем органов организма (даже одного органа — элемента целостной, определяющей структуры организма) однозначно ведет к ликвидации психики, то изоляция субъекта от взаимодействия с другими психиками (с другими «мышлениями») приведет к угасанию мышления и, прежде всего, высшего, знаково-символического уровня — речи. Угасание будет, видимо, тем меньше, чем выше креативность личности и чем больше тезаурус интериоризированной информации.

Эмпирическое подтверждение постулата СТМ (мышление — свойство взаимодействия психик) — это и потеря речи у подлинного Робинзона — Селкирка после нескольких лет одиночества, и шизоидное расщепление мышления вплоть до исчезновения сознания при полной сенсорной изоляции в печально известных опытах длительного пребывания в камерах депривации, и, самое главное эмпирическое доказательство — внутренний непрерывный, неустранимый, неизменный диалог, внутренняя «бинарность» мышления как изоморфное отражение взаимодействия во внешней среде двух психик — «Я» и «не Я», ставшее внутри «Я и Я». Можно предположить, что одно «Я» из генерирующего подсознания, а другое — из рефлексирующего сознания.

Итак, предполагаем, что в филогенезе функции мышления по управлению деятельности индивида в окружающей среде стал выполнять репродуктивный блок, блок имитаций и подражаний. Этот блок взаимодействует с оперативной и долговременной памятью, используя эффект реверсного, внутреннего симультанного процесса: быстродействие, автоматизацию не только движений, но и мышления. Психика получила колоссальное преимущество: возможность создания новых программ внешней, социальной жизнедеятельности в соответствии с изменениями условий среды обитания. Но есть и минус: кошка практически всегда кошка, здесь и сейчас, а у человека в онтогенезе длительный многолетний период от нуля до создания полноценной операционной системы мышления. Еще более сложный процесс филогенеза: от пения птиц, первобытных музыкальных инструментов и наскальных рисунков до станковой живописи, романов и опер, воплотивших конструктивную программу техногенного развития ноосферы.

Прилагая матрицу трех видов структур к рассмотрению любого объекта как системы, мы увидим, что определяющая структура, например, воды, состоит из подсистем двух атомов водорода и одного атома кислорода. Никакой «воды» в кислороде и водороде нет; вода как новая вышестоящая система — это результат, свойство соотношения, взаимодействия именно двух атомов водорода и одного — кислорода. И кислорода никакого нет: это определяющая структура, свойство взаимодействия восьми протонов, восьми нейтронов и восьми электронов. Вариативная структура — это электроны, их взаимодействие с электронами водорода и создает новую систему (не только воды, но при другом соотношении атомов и перекиси водорода). Случайная — это восемь нейтронов, их может быть и девять, и десять. Но и нейтрона никакого нет — это свойство взаимодействия трех гипотетических кварков, и так далее вниз, до струн, вакуума.

Идем вверх, к вышестоящим системам, от белков и аминокислот до психики как целостной системы, определяющая структура которой — свойство взаимодействия нервных систем организма. Антиномия материального и идеального в системной теории мышления не работает: то, что на одном системном уровне является свойством, на другом становится субстанцией, субстратом. Отсюда один из основных выводов системной теории мышления:

*«Мышление как система принятия решений — свойство взаимоотношений психик».

Две концепции мышления Рубинштейна [1] — оперирование в готовом виде полученными обобщениями и процесс анализа предметных отношений с новым синтезом элементов, выделенных анализом, ведущий к новым обобщениям, обозначим как «репродуктивное мышление» и как «продуктивное». Термин Дункера [5] «продуктивное мышление» переосмысливается только в плане альтернативы «репродуктивному», т. е. основанному на готовых, заимствованных извне программах, закономерностях. Продуктивное же мышление в современном аспекте, не отметая ни мотивации, ни взаимосвязи между элементами решаемой проблемы, ни отбора, анализа и синтеза выбираемых путей решения, означает следующее:

*«Основная функция продуктивного мышления — принятие самостоятельных решений на основе собственной внутренней информации».

Определяем продуктивное мышление как основное свойство креативной личности. А поскольку новая продукция, новые решения рефлексируются сознанием личности в вербальной форме, это означает обязательное наличие в психике, в мышлении, в сознании субъекта систем искусства, в параметрах которых создаются, решаются, формулируются вербальные конструкции нового решения, новой продукции. Принцип изоморфности предполагает, что сознание, мышление должно иметь изоморфную рефлексию систем искусств. Только тогда сознание получит декодированное решение в вербальном формате. Такое системное взаимодействие мышления с вербальными структурами в принципе является вариантом межмодального переноса имплицитного научения [6].

Обобщая вышеизложенное, формулируем:

*«Креативность личности возможна в том и только в том случае, если мышление субъекта организовано по принципу оперирования элементами и системами искусства».

Отсюда, уровень и сложность задач, решаемых мышлением в любой знаково-символической системе, определяется сложностью воспринимаемых систем искусства как в онтогенезе, так и в филогенезе.

С позиций многолетней эмпирики авторской музыкально-педагогической практики, общую систему креативности личности можно представить в виде шести креативных уровней. Первым уровнем креативности является процесс внутреннего (мысленного) оперирования вербальными структурами родного языка («мысленно говорю сам с собой»). На этом уровне креативность как таковая не образуется, личность целиком репродуктивна, но уже входит в социум; становятся возможными социально-бытовое общение и репродуктивная малопроизводительная деятельность. На втором уровне в сознании непроизвольно возникают внешние структуры искусств: строфы стихов, «привязчивые» мотивы, мелодии, образы картин, фрагменты фильмов и тому подобное. Производительность труда здесь — средняя репродуктивная. Третий уровень: произвольное оперирование чужими структурами искусств, что подразумевает высокопроизводительный репродуктивный труд; первичную, элементарную продуктивную деятельность с зачатками системного, творческого мышления. Четвёртый уровень: произвольное видоизменение, варьирование, взаимодействие и досочинение чужих стилевых элементов; создание инструктивных произведений искусств или их фрагментов — высокопроизводительная творческая деятельность. Пятый уровень креативности: произвольное создание своих собственных произведений искусств, отдельных стилевых элементов. И шестой: непроизвольное и неудержимое создание оригинальных произведений, неповторимый индивидуальный стиль…

Сопоставление шести уровней креативности системной теории мышления с шестью этапами онтогенеза психологического механизма поведения Я. А. Пономарева [7] доказывает изоморфность внешних общественных механизмов познания.

Очевидно, что в связи с вышеизложенным возникает масса вопросов и множество не только не решённых, но и не означенных проблем. Да, без наличия внутреннего механизма оперирования структурами искусств креативность, понимаемая как нахождение, принятие творческого самостоятельного решения, — невозможна. Но ведь творческое решение может быть не только позитивным, но и негативным; примеры, и безнравственные, и преступные, — у всех перед глазами. Оставляя решение всех этих сложных коллизий будущим исследователям, принимаем в качестве главной и актуальной практическую задачу использования конструктивной функции искусства в процессе создания и развития креативности подрастающего поколения.

Осознанная рефлексия решения — тот самый инсайт, результат сложнейшего процесса взаимодействия бессознательного вербального тезауруса с бессознательным же тезаурусом систем искусства. Проблема, поставленная перед продуктивным мышлением, многократно курсирует от сознания в бессознательное и обратно, используя все психические ресурсы: мотивацию, эмоции, волю, память. Понятно, что это процесс не хаотичный, он структурированный, направленный. Рассмотрение этого процесса заслуживает отдельного исследования, обсуждаемая теория констатирует только системный аспект свойств мышления.

С этой точки зрения, выделяем в целостной системе мышления определяющую структуру как взаимодействие двух подсистем — сознания и бессознательного, подсознания. И если подсознание — система производства решений, система создания программ внешней адаптации, то сознание — система осуществления решений, программ, алгоритмов как созданных непосредственно подсознанием, так и полученных и декодированных подсознанием с помощью систем искусства в процессе перцепции.

Реализованное сознанием решение всегда является взаимодействием, следовательно, реверс взаимодействия, «обратная связь», возвращает результат, итог взаимодействия в подсознание, которое корректирует, продолжает или заканчивает процесс программирования деятельности сознания. В свою очередь, сознание реверсно рефлексирует, «осознает» результат взаимодействия: рефлексия рефлексии, рефлексия самоощущения, самооценки, самодостаточности. Данный процесс, называемый современной психологией «метакогнитивным механизмом», работает не только на уровне логико-понятийного мышления. Обратное, реверсное взаимодействие с подсознанием осуществляется сознанием и на уровне кинестетики (тактильных, телесных ощущений) — обратных перцепций как результата действий сознания, и на уровне образно-эмоциональных паттернов — второго, срединного уровня (переходного этапа от ощущений к знаково-символической системе речи) как системы мышления в целом, так и отдельной мысли.

Исследуя проблему или решая задачу, мы отправляем информацию в подсознание, которое «решает» наши задачи, перекодируя изоморфные волновые акустические соотношения симфонии, сонаты, находящейся в нашем же подсознании, и «накладывает», сличает с поставленной сознанием задачей. Но сознание может рефлексировать полученный результат только в вербальном знаково-символическом формате, т. е. нужна обратная, «реверсная» перекодировка. И если есть в сознании такой же сложности, мощности произведения искусства (звучит ли в голове музыка, сочиняются ли стихи, играете ли мысленно, без доски в шахматы) — сработает инсайт, «озарение». При всём быстродействии нейронных сетей мозга, всегда будет временная пауза между моментом появления решения в подсознании и рефлексии этого решения в сознании, что подтвердили лабораторные исследования Бенджамина Либета и Джона-Дилана Хайнеса.

Поскольку теория рассматривает мышление как систему, мы должны выделить элемент системы мышления — отдельную мысль. Как и в любой системе, мысль-элемент находится эмпирически, но в соответствии с принципом изоморфности сама должна состоять из подсистем, каждая из которых должна быть изоморфна и свойствам мышления как целостной системы, и свойствам психического как феномена уровня живого в природе в целом.

Психическое: перцепция, образ, мышление.

Мышление: наглядно-предметное, наглядно-образное и словесно-логическое, понятийное.

Отдельная мысль: суждения, понятия, умозаключения как формы, разновидности отдельной мысли. Их общим свойством является наличие смысла, понимания.

Эмпирически определяем:

*«Отдельная мысль как элемент мышления имеет смысл для мышления в целом, становится элементом определяющей структуры сознания личности, становится частью личности в том и только в том случае, если мысль трихотомична, состоит из трех уровней, трех подсистем: тактильно-кинестетической (как основы, исходного элемента мышления), образно-эмоционального паттерна и вербального символа. Отдельная мысль как наименьшая часть мышления существует в форме трихотомии».

Представим весь вербальный тезаурус системы мышления индивида в виде фрактального дерева, где каждый лист — фрактал случайной структуры, ветви — вариативные структуры, ствол — определяющая структура. Воспринимается символ «соль» — химическое вещество. Вращается дерево-фрактал и ствол — хлорид натрия, определяющая структура, вариативные — хлориды, а сульфаты, нитраты, силикаты — случайные структуры-листья.

Воспринимается «соль» — звук. Вращается дерево-фрактал, определяющая структура тоника соль, вариативные — ля, до, ре и прочие, случайные — соль диез, ля бемоль и так далее. Стал соль диез определяющей структурой, тогда «ля-до-ре» превращаются в случайные.

Воспринимается «соль земли»: и тогда апостолы — определяющая структура, христиане — вариативные, а язычники — случайные.

Эмпирическая интроспекция — не лучший способ доказательств, но каждый, представив «собаку», сначала ощутит кинестетику (лохматость, холодный нос, острые зубы, тяжесть лапы), затем возникнет образно-эмоциональный облик своей, знакомой собаки или собаки из своего детства, и только затем мышление замкнет эту трихотомию словом «собака».

Процесс культуризации, процесс обучения, создавая сначала отдельные мысли, формирует затем из них систему мышления. Одинаковые тактильные ощущения, единая кинестетика человеческого генотипа в тысячах драматургически (уже элемент искусства) выстроенных на тактильных контактах (и внутренней кинестетике) мизансцен кормления, купания, одевания, ласкания, игр, общения родителя с ребёнком создают у последнего эмоционально-образные паттерны. Эти паттерны в масштабах социума, ноосферы получают, естественно, этническую, национальную и кланово-семейную дифференциацию. Каждая мизансцена, каждый образно-эмоциональный паттерн завершается, замыкается, кодируется словом (наиболее национально индивидуальным элементом мысли как системы), вербальным знаком, символом: от акустического, интонационно-тембрового (звуковысотного) комплекса, через икону, иероглиф, буквенную графику, вплоть до жеста глухонемых.

Мышление (как, в сущности, и психика) — несомненно, холическая, целостная система. В свою очередь, целостность тоже системна и иерархична. При этом сложность системы мышления невероятна! Ведь познаваемость мира означает (в соответствии с нашей аксиоматикой), что механизм познания, описания, решения — мышление (мышление человечества как свойство взаимоотношений психик отдельных личностей) мощнее и многообразнее предмета решения, самой Вселенной.

Изоморфность отдельных мыслей — в том числе в их структурной трихотомии (при повороте ёлки-фрактала в нейрофизиологическом ответвлении системы мышления откроется электрохимическая изоморфность). Это означает, что и совокупность (система) мыслей, рассуждений, понятий о каком-либо предмете, явлении, процессе также трихотомична: а) знаково-символическая абстракция, б) образно-эмоциональный паттерн и в) кинестетика, тактильные ощущения, перцепция всех видов.

Отсюда, и процесс обучения, создание и развитие индивидуального мышления, зарождение и развитие личности в каждом конкретном проявлении в каждом случае необходимо осуществлять с учётом всех трёх стадий, всех трёх взаимосвязанных подсистем. Это верно как для дисциплины, в которой эмоциональность и образность считаются (и являются) главным качеством — для изучения музыкального языка, так и для якобы абстрактной и формализованной математики. Целостность и изоморфность мышления везде диктует один и тот же дидактический приём, принцип. В музыке: 1) нажал пальцем на клавишу; 2) мысленно представил, вообразил акустический образ этого низкого, грубого, тяжёлого (или воздушного, светлого, весёлого) звука и 3) обозначил клавишу и звуковую волну в 220 герц нотой «ля». В математике: 1) 1+1 — ощутил тяжесть двух кирпичей или величину расстояния двух отрезков; 2) оценил тяжесть двойной ноши или протяжённость, трудность преодоления большой дистанции; 3) обозначил вес — 2 кг, расстояние — 2 км. И только тогда музыкальная или (и) математическая мысль становится частью личности, элементом системы мышления. Результативность этой аксиомы эмпирически проверяется, например, подсчётом площади поверхности куба — трихотомия в действии.

Можно предположить, что непосредственной программой деятельности, принятия и выполнения решения является третье знаково-символическое звено трихотомии — вербальный алгоритм, внутренняя (а в старости — и внешняя, извлеченная из подсознания и озвученная вслух самому себе) словесная команда. Наш мозг обладает, в сущности, огромным быстродействием. В процессе ускорения и «углубления» в подсознание каждого последующего цикла интериоризации внешних и собственных (креативных или рефлексивных, метакогнитивных) команд и программ — вплоть до моцартовского симультанного, одномоментного слышания целостного произведения — возникает иллюзия принятия решения и выполнения действия индивидуумом без тактильного и образно-эмоционального уровней. Однако в целостную систему психики, мышления, интеллекта подобная операция не встраивается, она остаётся случайной или вариативной структурой (в терминологии аксиоматического аппарата системного подхода к целостности психики). В реальности действие реципиента осуществляется в таком случае по репродуктивной программе, априорно интериоризированной субъектом.

Здесь кроется огромная сложность осознания как 1) теоретических постулатов системной теории мышления, так и 2) необходимости внедрения в процесс образования технологии первоначального создания механизма креативности. По поводу первого тезиса: нет внешних критериев работы своего мышления; для красоты, силы, собственности алгоритмы есть, а свое мышление мы вынуждены анализировать своим же мышлением. У всех один к одному, всем своего мышления достаточно: отсутствие креативности может осознать только креативная личность. По поводу второго: формат осуществления как репродуктивного, так и творческого, креативного решения одинаков: и там, и там это инсайт, отправленный подсознанием в сознание. При этом генетически обусловленный лучший комплекс задатков (и лучшие ЗУНы) в стандартной задаче, в штатной ситуации дадут репродукту возможность опередить ленивого креатива. И только в проблемах создания новой продукции, в решении неожиданных, творческих задач креатив вне конкуренции.

Некоторые аксиомы хотелось бы считать наиболее действенными и обоснованными именно в реальной практике функционирования различных сфер социума — от школьной дидактики до государственной политики: а) обязательное априорное наличие программы любого решения, действия; б) новое качество, новая система как способ взаимодействия вариативных структур нижележащих иерархических подсистем; в) решение вербальной системы в более мощной и разнообразной системе искусства; г) наличие многозначных, информационно мощных систем (но специфических — специальных по терминологии проф. В. Н. Холоповой [8], не имеющих содержания, смысла с точки зрения предметно-бытового мира), систем искусства как фундаментальных основ мышления; д) принцип изоморфности взаимодействия любых систем своими случайными или вариативными структурами (элементами, подсистемами).

Так, наиболее общий, наиболее широкий пример взаимодействия систем через вариативные подсистемы — взаимодействие внутренних систем психики: 1) оперирование системами искусства и 2) вербальное мышление. Обе системы содержат эмоционально-образные паттерны; вот они-то и изоморфны (для мышления — подсистема трихотомии, для искусства — на языке эстетических категорий — образ, эмоция).

Опираясь на вышеизложенное, можно сделать чрезвычайно важный для практики вывод:

*«Любой акт перцепции объекта восприятия обусловлен априорным наличием в системе восприятия воспринимающего субъекта структуры, изоморфной объекту восприятия, т. е. система восприятия S будет создана в том и только в том случае, если до начала восприятия некие свойства объекта, программа восприятия, алгоритмы результата процесса уже находились в сознании и в подсознании субъекта».

Человек (homo sapiens) не имеет генетических программ и алгоритмов вхождения особи «в социальную жизнь сородичей», вхождения (адекватного) в сферу жизнедеятельности социума и приобретает их в процессе культуризации и социализации. Аксиомы создания нового и изоморфности позволяют объяснить, как увеличивается в мышлении, в подсознании количество «мыслей», количество образов интериоризированных объектов, явлений окружающей действительности, социума; как иерархически растёт сложность, информационная мощность самого мышления. Но аксиома решения системы указывает на одновременное и параллельное создание в психике, в мозговых структурах, в нейронных сетях «банка программ решений», обеспечивающих использование образов воспринятых объектов, явлений в активном процессе вращения древа-фрактала мышления.

Представляется вероятным наличие двух способов принятия решений: 1) Готовое решение — по типу инстинкта, подобно алгоритму действия, записанному в геноме. В онтогенезе этот тип мышления разовьётся в «репродуктивное мышление»: оно обеспечивает жизнедеятельность индивида, принятие решений по сторонним, чужим программам, усвоенным в процессе культуризации и социализации, в профессиональном обучении, в общении, в книгах, в СМИ, в Интернете. 2) Самостоятельное решение — на основе порождения своей внутренней информации, это «продуктивное мышление», креативность.

Выше уже были названы многочисленные подсистемы культуры, изоморфные искусству: от культовых обрядов до игрушек. В чем их изоморфность, какие общие свойства позволяют эти подсистемы соотнести с высоким искусством, с истинно художественными творениями в их значении для филогенеза и онтогенеза мышления? Системный аспект категорий возвышенного и трагического, прекрасного и драматического, изоморфность структур искусства как форм, способов отражения окружающей действительности и общественного сознания (как реверса конструктивной функции искусства) позволяют выделить некоторые общие свойства, постулировать специфику подсистем культуры, имеющих конструктивную функцию: а) многозначность, мощность, интенсивность воздействия конструктивной функции подсистемы культуры прямо пропорциональна количеству смыслов, концептов герменевтики каждого уровня трихотомии — при одновременном уменьшении конкретного значения до абстракции включительно (прерванный оборот ещё можно конкретизировать «плотиной развития», «внезапной остановкой действия», но отдельный нонаккорд — уже полная абстракция); б) наличие специфических средств выразительности, характерных только для данной подсистемы культуры, для данного вида, жанра искусств; в) минимальное утилитарно-бытовое предназначение, вплоть до его полного отсутствия.

Психика содержит оба типа мышления; результативность репродуктивного мышления определяется функционированием внутренней речи, внутреннего вербального диалога, непрерывного «разговора с самим собой». Мощность продуктивного, креативного мышления зависит: а) от продолжительности или кратковременности внутреннего слышания и видения произведений искусства и (или) их фрагментов; б) от спонтанного или волевого, сознательного включения внутреннего слышания стихов, музыки, внутреннего видения произведений пластических искусств; в) (главное) от сложности систем искусства, которыми оперирует сознание личности. Именно сознание, осознание, структурированное и дифференцированное, и не просто звуковой акустический поток, но ноты (название, звучание, графика, аппликатура), интервалы, мелодии, аккорды, клавирная или даже оркестровая фактура. Именно сознание, поскольку аксиома изоморфности говорит о том, что сложность декодированного решения в подсознании и сложность этого рефлексированного решения в сознании в виде инсайта, озарения, «нахождения» — также изоморфны. Подсознание симультанно может оперировать всей воспринятой симфонией, сотней стихотворений десятка поэтов, но откроет, декодирует, поставит в сознание решение, сложность которого изоморфна сложности реального внутреннего звучания конкретных произведений искусств. Вполне вероятно, что существуют свои особенности работы механизма мышления при внутреннем оперировании зрительными образами пластических искусств, комплекса телодвижений танцев, хореографии (например, мышечная или тактильная составляющая — трихотомия!).

Определённый результат можно получить, используя вышеизложенный аксиоматический аппарат как инструмент раскрытия, описания некоторых сторон социума как системы. Так, считая искусство определяющей структурой мышления, в продуктах деятельности мышления — в силу аксиомы изоморфности — мы всегда обнаружим искусство как вариативную или случайную структуру. И тогда подобное видение социума-фрактала позволяет сделать далеко идущие предположения, выводы, умозаключения.

Мышление человека создаётся социумом, создаётся в соответствии с априорными закономерностями, с априорной программой, где искусство — подсистема или элемент определяющей структуры социума. Закономерность, создав мышление, не исчезает, она «материализовалась» в мышление. И теперь мышление той же самой закономерностью, как бы реверсно, в обратном порядке управляет социумом. Закономерность и та, и не та: фрактал-ёлка повернулся другой стороной, в данном случае искусство было сначала определяющей структурой, а теперь (в реверсе «мышление управляет социумом») становится вариативной или случайной.

Здесь определяющей структурой управления социумом становится материализованное мышление — «продолжение руки»: частная (и личная — не существенно) собственность. Это плуг земледельца, скальпель хирурга, завод промышленника, стратегический дар полководца, мастерство спортсмена, капитал финансиста, гений учёного, должность чиновника. Но когда система собственности материализуется, в её конечном продукте подсистема, элемент искусства всегда присутствует в явном или завуалированном («случайная» структура!) виде: в архитектуре здания, в аэродинамике самолёта, в красоте математической формулы, в дизайне монеты или купюры, в поэтике политического воззвания.

Данное общее свойство систем можно эмпирически вывести на любом структурном уровне: в микромире (вода вверх — взаимодействие электронных оболочек, реверс вниз — изменение фазового состояния), в организме (туда — бег трусцой; оттуда, реверс — рост мышечной ткани), в социуме (создание системы, вверх по иерархии — законы гармонии, формы, инструментовки симфонии; вниз, реверс, управление формой, инструментовкой — интерпретация дирижёра).

Подобно тому, как системная аксиома создания нового снимает антиномию материального и идеального, понятие реверса взаимодействия систем размыкает круг герменевтики (понимание элемента как части целого и целого как производного от частей): системы создаются взаимодействием нижележащих систем, а управляются ими же созданными — вышестоящими!

Достоверность системной аксиоматики легко прослеживается во взаимодействии локальных, относительно простых систем. Но и в сложных, и в сверхсложных системах системные закономерности действуют неумолимо и однозначно. Чтобы Петру I прорубить окно в Европу и создать новую политическую систему, империю, надо было сломать старую культуру, сделать элементы определяющей структуры новой культуры (от сбритых бород, аксессуаров ассамблей, военных оркестров до новой конфессии, нового формата образования и образа жизни) вариативными структурами новой экономики, и эта экономика позволила осуществить новую политику. И новое пролетарское государство строилось, неумолимо следуя системным аксиомам: уничтожение старой культуры — создание новой; новая культура — новая экономика; новая экономика — новый тип государства. Не забыть и о реверсе: в реальности слом старой системы и создание новой — процесс сложный, обоюдоострый и длительный, процесс многофакторный.

Сложность современного состояния отдельных сфер жизнедеятельности Российской Федерации происходит в том числе и от игнорирования общесистемных закономерностей. Так, не экономические закономерности формировали политическую систему нового государства, а, напротив, политика, вопреки системным тенденциям, сумела создать экономику, соответствующую данной политике. Отсюда ещё более неадекватная, не отвечающая необходимым преобразованиям экономики, система российской культуры.

Представляется возможным использовать системную теорию мышления в качестве доказательной базы необходимых фундаментальных преобразований элементов определяющей структуры российской культуры. Цель преобразований — создание массового слоя креативных личностей (имеющих механизм продуктивного мышления, подсистемой которого является, понятно, и понятийное). Данная проблема решается путём локального и (или) общегосударственного изменения парадигмы образования: путём внедрения инновационной технологии образования, основанной на первоначальном создании в психике учащихся внутреннего механизма оперирования элементами и системами искусства. И достаточно провести сравнительно небольшой ряд научных исследований и экспериментов, статистически и эмпирически подтверждающих действенность, результативность новой парадигмы образования и доказывающих, что именно уровень общенациональной креативности — решающий фактор развития всех сфер жизнедеятельности государства.

Другим следствием осознания системной аксиоматики может впервые стать внедрение в исследовательскую и учебно-методическую практику и далее — в системы экономики и политики непривычного аспекта государственного и общенационального значения искусства, конструктивной функции: основной, сущностной функции искусства, функции создания априорных конструкций, программ и алгоритмов социума.

Что происходит, если в процессе восприятия, в дидактическом, когнитивном процессе целостность трихотомии нарушается? Убирая кинестетику и образно-эмоциональный паттерн, получаем, по Веккеру [4], «речевой труп». С другой стороны, без замыкания процесса восприятия вербальным знаком имеем «пустую перцептивную оболочку». Системная иерархия процесса перцепции и знаково-символического (вербального) обозначения этого процесса очевидна в гипотезе лингвистической относительности, приписываемой американскому лингвисту Се-пиру и его ученику Уорфу, согласно которой человек может отчетливо переживать и воспринимать только те объекты, для которых он имеет адекватное вербальное определение и название. Углубляет этот тезис Ноам Хомский, неоднократно упоминая в «Картезианской лингвистике» о врожденном глубинном единстве всех языков. Но это единство, дающее возможность даже художественного перевода, базируется на абсолютном тождестве кинестетики и эмоций генотипа человека. Более того, пластические искусства, перевоплощая представления и образы в материальные объекты, доказывают и генетическое единство образно-эмоциональных паттернов.

Эмпирически обосновав системную трихотомию отдельной мысли и принимая, что искусство — единственный институт цивилизации, чьи знаково-информационные системы являются одновременно и протоязыком, и метаязыком всех остальных знаково-символических, знаково-информационных языков социума, можно увидеть, где, собственно, создаются программы действий мышления, его решения.

Все результаты кинестетики — всех систем перцепции, все результаты логических, дискурсивных операций, научные и бытовые инсайты и озарения, все продукты творчества лишь рефлексируются, фиксируются сознанием. Пытаясь проследить дискурсивную последовательность процесса мышления, можно вычленять наименьшие элементы, кванты этого процесса и убедиться, что все они возникают в сознании в готовом виде. Сознание волевым импульсом задает вопрос, ставит проблему — подсознание непроизвольно отвечает (или не отвечает…).

Взаимодействие подсознания и сознания осуществляется в вербальной знаково-символической системе разных модальностей: слуховой (акустическая речь), зрительной (язык жестов глухонемых), полимодальной — зрительно-слуховой (перцепция письменной символики) или тактильно-слуховой (азбука Бройля). Профессиональный аспект позволяет констатировать «целостную» полимодальность, например, внутреннего слышания музыкального произведения: акустический образ, нотная графика, тактильная кинестетика аппликатуры и изоморфная акустическому образу кинестетика вибрации голосовых связок.

Но если и для «извлечения» готовых вербальных репродуктивных решений из подсознания, и для реверсной корректировки осуществленных действий, и для постановки, передачи подсознанию какой-нибудь проблемы (задать подсознанию вопрос) в сознании непрерывно функционирует внутренний монолог-диалог («мысленный разговор на родном языке с самим собой»), то творческая, креативная задача требует наличия в подсознании как априорной закономерности решения поставленной задачи, так и наличия более мощной и разветвленной знаково-символической системы, в которой только и может быть решена поставленная сознанием задача.

У любого человека в подсознании «всегда все есть»: социум каждому поставляет в процессе общения, перцепции элементов культуры и образов природы необходимый минимум априорных закономерностей для генерирования репродуктивного мышления. Но продуктивное мышление требует наличия именно в сознании вторичного, более мощного невербального внутреннего монолога-диалога: внутреннего оперирования элементами и системами искусства. Сознание поставляет эти системы в подсознание, взаимодействие поставленной проблемы и внедренной системы искусства создают новую систему — «побочный продукт» в виде готового, нового, креативного решения, которое в качестве инсайта рефлексируется реверсно изоморфной структурой (искусство + операнда «осознанная проблема»).

Принимая, что целостность мира определяется единством, изоморфностью системных закономерностей, мы видим, что, реверсно само наличие изоморфности определяется целостностью мира. Теперь представляется вероятным выделение конкретного предмета анализа, главного предмета рассмотрения данного исследования с использованием аксиоматического аппарата общесистемных положений.

Ход исторического развития человеческой цивилизации показывает, что экономика и политика — вариативные структуры социума, и только культура — определяющая. Конкретным объектом рассмотрения является искусство как элемент целостной системы ноосферы или социума. Музыка — элемент целостной системы искусства как такового (начинаем вращать ёлку-фрактал искусства), и в этом случае изменение целостности музыки меняет искусство в целом, и, следовательно, и социум как таковой.

Выделив эмпирически три системы социума — культуру, экономику и политику, анализируем их следующим образом. Взаимодействие вариативных структур различных подсистем культуры создает вышележащую по иерархии систему экономики. В свою очередь, свойства экономических подсистем неминуемо приводят к возникновению системы политики. Реверсный механизм взаимодействия систем разворачивает процесс управления в обратном порядке: политика диктует свои закономерности экономике, а экономика однозначно и беспрекословно направляет и контролирует функционирование всех подсистем культуры.

Но и процесс управления следует постулату изоморфности: точно так, как мышление соблюдает рефлексию взаимодействия логико-понятийного, сознательного и интуитивно-бессознательного, инсайта (что и дает в результате принятие и выполнение решения), так и взаимодействие культуры с экономикой базируется на спонтанном, независимом, собственноручном (интуитивном) создании «нового» в искусстве и целенаправленной экономической селекции отбора этого нового, включая конкретный экономический заказ. Тем же системным закономерностям следует процесс политического управления экономикой. Результат — новый промышленно-технологический этап экономики и новый исторический период политической системы социума.

Искусство, будучи, как следует из системной теории, генотипом мышления, является элементом определяющей структуры целостной системы человеческого фактора. В свою очередь, человеческий фактор, фундамент позитивного функционирования всех сфер жизнедеятельности государства — решающее условие государственной безопасности страны. Встраивает парадигма дидактики музыкальное мышление (мысленное оперирование музыкальными системами) в психику подрастающего поколения — уровень креативности, понятийного мышления растет, растет производительность труда, валовой продукт, благосостояние нации. Переводит политика через экономику акцент на гедонистически развлекательную сторону искусства — конструктивная функция адекватно уменьшает творческий потенциал нации, производительность труда, достижения фундаментальной науки, снижает уровень государственной безопасности.

Не дистанцируясь от существующих концепций и теорий, системная теория мышления осуществляет скачок в неизведанную область, переводя ракурс на сложнейшую, но такую актуальную проблему с неизвестной ранее стороны: рассмотреть результат взаимодействия мышления и искусства не только как создание мышлением особой формы познания и отражения окружающего мира (категории красоты, прекрасного, наслаждения), но и, в первую очередь, как создание искусством программ, алгоритмов мышления и тем самым — закономерностей социума (технология создания и передачи информации).

Любая аналогия хромает, но подобное единство противоположностей демонстрирует, например, феномен любви: «туда» — радость, наслаждение, категории красоты и прекрасного, общение и познание; «оттуда» (системный реверс) — продолжение рода, размножение, технология создания и передачи информации.

Аксиоматический аппарат теории мышления в большой степени тривиален, но если он работает, то может в перспективе отыскаться новый путь развития через иное соотношение сознания и мышления. Вероятно, теперь необходимо категорически разделять «сознание» (аппарат психики, управление которого основано на использовании готовых программ, алгоритмов, закономерностей, обусловленных генетически или социализацией, обучением; аппарат, выполняющий сторонние, чужие решения и решения своего подсознания) и «мышление» (аппарат психики, создающий программы, алгоритмы, принимающий свои решения на основе собственной внутренней информации).

Из аксиомы «создание нового» следует, что сознание — свойство соотношения нервных систем, мышление — функция взаимодействия психик. Не отдельный мозг человека — субстанция мышления, а отношение «мозгов». Такой подход приводит к понятию всеобщего, всемирного действия общесистемных закономерностей:

а) целостные (холические) системы замкнуты, они не взаимодействуют и не развиваются; б) новое как субстанция (как система!) — «материализация» отношений элементов нижележащего иерархического уровня; в) закономерность, алгоритм, программа априорны по отношению к любым действиям, процессам, любым актам развития, движения, изменения; г) взаимодействие элементов создаёт систему в том и только в том случае, если элементы априори имеют изоморфные свойства, качества.

Системная интерпретация последнего пункта, пункта «г»:

*«Элементы любой системы образуют три структуры — определяющие (функция целостности), вариативные (функция изменения, развития) и случайные (не меняющие целостности системы, стабильности существования, жизнедеятельности системы)».

В первом случае взаимодействие элементов — некая «арифметика» систем: элемент + элемент = система. Во втором — нелинейное взаимодействие систем через вариативные структуры. Здесь виден только образ отношений систем через взаимодействие вариативных структур (например, создание молекулы через взаимодействие вариативных структур атомов — взаимодействие электронных оболочек, создание аккорда как целостности взаимодействием изоморфных обертонов отдельных звуков).

Но здесь должна быть какая-то «математика», сложное дискурсивное построение: решение как система создаётся из элементов, взаимодействие которых — свойство — и есть решение. Как фрактал: каждый элемент есть тоже система отношений элементов нижележащего иерархического уровня. «Вверх» — увеличивается «содержание», «конкретность», «значение»; «вниз» — увеличивается многозначность, безликость, всеобщность. Делая скачок в рассуждениях, сразу рассмотрим пример: ряд многозначных, но бессодержательных для «наблюдателя» кварков через множество иерархических уровней превращается в белок, ген, организм; ряд музыкальных звуков превращается в сложнейшее произведение: внутри сознания — это программа, матрица, алгоритм процесса мышления. Оперируя мысленно музыкальными системами, мы оперируем конструкциями, алгоритмами, формулами в том же изоморфном волновом формате, но в звуковой, акустической форме. Решение проблемы, нахождение результата «осознаётся сознанием» как озарение, инсайт после процесса декодировки звукового (живописного, шахматного, стихотворного и т. д.) эквивалента решения в вербальный или иной знаково-символический формат. (Примем как данность: новая информация как материализация взаимодействия свойств, качеств — явление сакральное, трансцендентное.)