Бесплатный фрагмент - Сингулярность судьбы

Глава 1: Нулевая точка

Дождь начинался с той мстительной аккуратностью, которая свойственна только осени в большом городе. Сначала редкие, жирные капли, оставлявшие темные пятна на асфальте, похожие на следы невидимых птиц. Потом их становилось больше, и вот уже монотонный шелест заполнил все пространство между высотками, превратив город в гигантский аквариум с мутными стеклами.

Артем шагал по почти пустынному тротуару, не ускоряя шага. Воротник тонкого шерстяного пальто был поднят, но от осенней сырости это не спасало. Он не бежал. Бежать было некуда. Дом — пустая двухкомнатная квартира в таком же безликом панельном доме — не манил. Он нес в себе лишь тишину, нарушаемую гулом холодильника, и остатки разочарования, еще не успевшие выветриться.

«Красавчик». Это слово он слышал сегодня вечером снова. От Оли, своей спутницы за ужином. Она сказала это с легкой, почти дежурной завистью в голосе, разглядывая его черты: правильный овал лица, темные, всегда будто немного удивленные глаза, которые многие принимали за признак романтичности (ошибаясь), губы, сложенные в полуулыбку даже в нейтральном состоянии. «Настоящий красавчик, тебе наверное, легко». Ему стало физически тошно от этой легкости. От ожиданий, которые на него возлагали одним лишь взглядом. От того, что за идеальной, как маска, внешностью никто не пытался разглядеть человека, который устал от этой маски. Ужин прошел гладко, вежливо и абсолютно пусто. Они расстались у метро с пониманием, что второго свидания не будет.

Он свернул в старый квартал, где новостройки соседствовали с обветшалыми кирпичными зданиями дореволюционной постройки. Здесь было тише. Фонари здесь горели не так ярко, а кое-где и вовсе были разбиты, оставляя островки тревожной темноты. Артем всегда находил в этих прогулках усталое умиротворение. Город ночью, лишенный своего дневного грохота и суеты, казался ему более честным.

Его аналитический ум, работавший как фоновая программа, бесстрастно констатировал: двадцать пять лет, стабильная, но неинтересная работа тестировщиком в IT-компании, круг общения, сузившийся до коллег и случайных, как сегодняшняя, спутниц. Никаких катастроф, никаких драм. Идиллия стабильного болота. Ему вдруг до боли захотелось чего-то настоящего. Не идеальной картинки, а живой, шершавой, может быть, даже опасной реальности. Ирония этой мысли заставила его горько усмехнуться.

В тот же самый момент, на другом конце этого темного квартала, реальность для Софьи, которую все звали Соней, была более чем шершавой и опасной. Она прижалась спиной к шершавой кирпичной стене старого дома, скрываясь в глубокой тени арочного проезда. Дождь стекал по кожаной куртке, не промокая до тела — куртка была дорогой, взятой «под дело». В руках, в тонких, но цепких перчатках без пальцев, она сжимала не телефон, а портативный девайс размером с пачку сигарет, с крошечным гибким экраном.

«Готово, — прошептала она в почти невидимый микрофон у горла. — Данные сливаются. У них пять, максимум семь минут, чтобы заметить сбой в логе».

В ухе тихо щелкнуло. Голос был мужским, низким, без эмоций. «Ждем. Не светись».

Соня не была красавицей в привычном смысле. Ее привлекательность была иного порядка — острая, как лезвие. Короткие, темно-медные волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, резкие скулы, пронзительный, все оценивающий взгляд серо-зеленых глаз. Взгляд, который видел в городе не фасады, а бэкдоры, не улицы, а маршруты для отхода, не людей, а факторы угрозы или безразличия. Ей было двадцать три, но за плечами — улицы, подворотни, жесткие уроки выживания и медленный, мучительный путь в мир высокоуровневого цифрового криминала. Она не взламывала сейфы — она взламывала системы безопасности банков и корпораций, сливая данные или переправляя деньги. Работала на «заказчика». Риск был ее кислородом, контроль — единственной ценностью.

Десяток людей, знавших ее в лицо, сидели в тюрьме. Она была призраком, тенью в сетевых трафиках. Но сегодняшняя работа была оффлайновой, «физической». Нужно было вживую, с близкого расстояния, используя уязвимость в протоколе, подключиться к серверу, спрятанному за стенами этого самого кирпичного здания — бывшего дворянского особняка, ныне арендованного одной солидной фирмой. Фирма была ширмой. Соня знала, чьи это были данные. И знала, что если ее поймают, разговор будет коротким и невежливым.

Индикатор на девайсе мигнул зеленым. «Слив завершен. Уходи».

Она сунула устройство во внутренний карман куртки, сделала шаг из тени. И в этот момент мир изменился.

Сначала это был звук. Не громкий, но пронизывающий все насквозь, ниже всяких частот, которые можно услышать ухом. Скорее, это было ощущение — глубокий, вибрирующий гул, исходивший не откуда-то извне, а из самой ткани реальности. Стекло в единственном целом окне особняка задрожало тонким, болезненным звоном.

Артем, проходивший в сорока метрах от арки, замер. Звук? Нет, давление. Воздух вдруг стал густым, как сироп. Он почувствовал, как уши заложило, а в груди возникла странная, тянущая пустота.

Соня, уже выйдя на середину узкой улицы, резко обернулась. Инстинкт кричал об опасности, но опасности видимой не было. Только странная, неестественная тишина, наступившая внезапно, словно кто-то выключил звук у города. Даже шум дождя исчез. Капли зависли в воздухе, сверкая в тусклом свете фонаря, как бриллиантовая пыль.

А потом пришел свет.

Он рванулся из точки где-то между ними — из пустого пространства над мостовой. Не вспышка, а сгусток, клубок молочно-белого, мерцающего синевой сияния. Он был невелик, с футбольный мяч, но от него расходились волны искажения, как от камня, брошенного в воду. Только «вода» была самой реальностью. Кирпичные стены поплыли, изгибались, как отражение в кривом зеркале. Асфальт под ногами перестал быть твердым, превратившись в подобие черной, струящейся резины.

«Что за…» — мысль Артема оборвалась. Он видел девушку в куртке на другой стороне эпицентра. Их глаза встретились на мгновение — в его взгляде была ошарашенная попытка понять, в ее — паническая ярость зверя, попавшего в капкан. Она уже бросилась в сторону, прочь от светящегося клубка, движением быстрым и грациозным, как у пантеры.

Бежать было уже поздно.

Клубок света сжался до размера булавочной головки, ослепительно яркой. И взорвался беззвучно.

Но не огнем и ударной волной. Взрыв был иным — взрывом пустоты. Из точки сжатия ринулась наружу тьма. Не ночная темнота, а полное, абсолютное отсутствие света, формы, материи. Черная пасть, которая за один миг поглотила зависшие капли дождя, свет фонаря, куски искаженного асфальта.

Артем не успел вдохнуть, чтобы закричать. Он почувствовал не падение, а стремительное, неудержимое втягивание. Как если бы его выдернули из собственного тела, из времени, из всего, что было знакомо. В ушах, вернее, в самом сознании, стоял невыносимый, вселенский гул. Перед глазами пронеслись, смешавшись в безумный калейдоскоп, обрывки образов: лицо Оли за ужином, экран монитора на работе, окно своей квартиры, испуганные глаза той девушки в куртке, которые росли в его восприятии, сливаясь с наступающей чернотой.

Он пытался цепляться за мысли, за ощущение собственного «я», но его смывало, как песчинку в водовороте. Последним осознанным чувством был не страх, а жгучее, ироничное сожаление. «Настоящего. Ты хотел настоящего. Ну что ж, поздравляю…»

Соня успела сделать два шага. На третий нога не нашла опоры. Под ней не было ничего. Только всепоглощающая, леденящая пустота, затягивающая в свою бездну. Ее крик, рванувшийся из горла, не имел звука. В последний момент она, стиснув зубы, инстинктивно потянулась к карману куртки, где лежал девайс с украденными данными. Бессмысленный жест. Ее мир, состоявший из риска, контроля и холодного расчета, рухнул в одно мгновение. Ярость и ужас сплелись в один комок в груди. И тьма поглотила и их.

На улице, в старом квартале, воцарилась тишина. Обычная, осенняя, наполненная шорохом возобновившегося дождя. Висячие капли упали разом на асфальт. Ничего необычного. Ни вспышки, ни дыры в реальности. Только на мостовой, в луже, слабо поблескивали два предмета, выпавшие из карманов исчезнувших людей: обычный смартфон с треснувшим экраном и тонкий, черный девайс с гибким экраном, который теперь показывал лишь хаотичные помехи.

Воздух над этим местом дрожал еще несколько секунд, как дрожит воздух над раскаленным асфальтом. Потом и это прошло.

Город жил дальше. Он ничего не заметил. Он никогда ничего не замечал.

Где-то в другом месте, в другом когда, в стерильной белизне небольшого, но технологически совершенного отсека, воздух вдруг сгустился и запахло озоном. С характерным, едва слышным хлопком, будто лопнул огромный мыльный пузырь, в двух метрах от пола появились две фигуры.

Они не упали. Их выплюнуло в реальность, смяв в неуклюжие позы, и они рухнули на мягкий, упругий настил пола с глухим стуком.

Артем лежал на боку, тело сведено судорогой, легкие глотали воздух с хриплым, надсадным звуком. Перед глазами плыли радужные круги. Он чувствовал каждую клетку, каждую нервную окончание — все горело, ныло, кричало о перенесенном насилии. Постепенно зрение начало возвращаться. Он увидел не привычную потрескавшуюся штукатурку своего потолка, а идеально ровную, белую поверхность, излучавшую мягкий, рассеянный свет. Ни люстры, ни лампы. Просто светился сам потолок.

Он медленно, с невероятным усилием, повернул голову. В метре от него, свернувшись калачиком, лежала та самая девушка. Ее куртка была расстегнута, из-под нее виднелась темная футболка. Она не двигалась.

«Мертва?» — мелькнула у него мысль с странным безразличием, будто это был факт из новостей, а не реальность в двух шагах.

Тут она пошевелилась. Резко, отрывисто. Ее тело вздрогнуло, она втянула воздух со свистом и села, откинувшись на руки. Глаза, широко раскрытые, с диким, животным выражением, метались по округе, сканируя, оценивая, ища угрозы и выход. Ее взгляд на секунду зацепился за Артема. В нем не было узнавания, только холодная настороженность. Потом она рванулась к стене, пытаясь встать, но ноги ее не слушались, и она почти упала, удержавшись на коленях.

— Где… — хрипло начала она, но голос сорвался. Она сглотнула, попыталась снова. Голос был низким, хрипловатым, полным ярости и паники, которую она отчаянно пыталась задавить. — Где это? Что это было?

Артем не ответил. Он с трудом поднялся на локти, оглядываясь. Белые стены, белый пол, белый потолок. Ни окон, ни дверей. Помещение размером с небольшую гостиную. Воздух был прохладным, чистым, без запахов. Слишком чистым. Слишком… новым. Как в операционной или на выставке технологий будущего.

«Сон? — подумал он. — Галлюцинация? Удар по голове?»

Но его тело, каждая кость и мышца, кричали о реальности пережитого. Он посмотрел на свои руки. Они дрожали. На нем было все то же пальто, промокшая снизу брюки, туфли. Все на месте, кроме мира вокруг.

— Я… не знаю, — наконец выдавил он, и его собственный голос показался ему чужим. — Нас… что-то ударило. Свет… потом тьма.

Девушка встала, наконец найдя опору в ногах. Она двигалась осторожно, как раненый зверь, прижимаясь спиной к стене. Ее пальцы скользнули по белой поверхности — гладкой, теплой, без единой щели.

— Двери нет, — пробормотала она больше для себя. — Нет швов. Как… — Она ударила по стене кулаком. Звук был глухой, короткий. Стена не поддалась ни на миллиметр. Она стиснула зубы, ярость в ее глазах вспыхнула ярче. — Кто вы такой? Это ваших рук дело?

— Моих? — Артем фыркнул, и в этом звуке прорвалась его собственная накопившаяся растерянность. — Я пять минут назад шел домой с дурацкого свидания! Я не знаю, кто вы и что это за место! Может, это вы что-то натворили?

Она промолчала, лишь сверкнула на него взглядом. Ее руки полезли по карманам, быстро, профессионально ощупывая содержимое. Лицо исказила гримаса досады. Девайса не было. Ничего, кроме складного ножа (который она тут же спрятала, заметив его взгляд) и пачки промокших сигарет.

Внезапно в воздухе прозвучал голос. Он был нейтральным, мелодичным, без пола и возраста, и исходил, казалось, отовсюду сразу.

«Биологический сканирование завершено. Угроз патогенного характера не выявлено. Восприимчивость к стандартной атмосфере подтверждена. Начало процедуры ознакомления».

Артем и Соня застыли, уставившись в пустоту.

— Кто это? — резко спросила Соня. — Где вы? Покажитесь!

Голос проигнорировал ее. Часть стены перед ними… растворилась. Не отъехала, не раскрылась, а просто перестала существовать, открыв проход в соседнее, такое же белое помещение. Там в воздухе висели, мерцая, сложные голографические схемы и знаки на незнакомом языке. А в центре, на полу, лежали два предмета. Смартфон Артема. И ее девайс.

Соня метнулась к проему быстрее мысли. Артем, после секундной заминки, последовал за ней.

Они стояли в центре комнаты, разглядывая висящие в воздухе символы. Внезапно один из них — извилистая линия, напоминающая спираль ДНК, — вспыхнул ярче. Голос заговорил снова, и теперь странные знаки под голосом начали менять очертания, превращаясь… в буквы кириллицы. Потом в латиницу.

«Анализ звуковой коммуникации завершен. Синхронизация языкового пакета. Статус: гостевой/исследовательский режим. Терминалы связи возвращены. Они нефункциональны вне родной сетевой среды».

Соня схватила свой девайс. Экран был мертв. Никакой реакции. Она с силой тряхнула его, пытаясь включить. Бесполезно. Артем взял свой смартфон. Черный экран с паутиной трещин. Попытка зажать кнопку питания не дала ничего.

— Что за бред? — прошептал он, чувствуя, как холодная волна паники начинает подниматься от желудка к горлу. — «Родная сетевая среда»? Где мы?

Он посмотрел на девушку. Она уже не смотрела на девайс. Она смотрела на голограмму, которая теперь показывала схему… звездной системы. В центре — желтая звезда. И текст, складывающийся под ней из знакомых букв в незнакомые слова: «Добро пожаловать на борт патрульного судна „Странник“. Сектор Сириус. 2871 год от общего календаря. Вы определены как аномалия, возникшая в результате незапланированного пространственно-временного разрыва. Просьба сохранять спокойствие. К вам направляется ответственный офицер».

Слова повисли в воздухе, мерцая холодным светом.

Артем услышал, как его собственное дыхание стало громким и неровным. 2871 год. Патрульное судно. Сириус. Каждая фраза была абсурдной, невозможной, кощунственной по отношению к здравому смыслу.

Он посмотрел на девушку. И впервые увидел не бандитку, не случайную жертву того же бедствия, что и он. В ее глазах, широко раскрытых, отражалось мерцание голограммы и то же самое, всепоглощающее, леденящее душу недоумение. Маска холодной уверенности с нее спала, обнажив чистый, первобытный ужас.

Она встретила его взгляд. И в этот миг, в этой белой, стерильной, невероятной клетке, между ними пробежала первая, тончайшая нить чего-то общего. Не доверия. Еще нет. Но общего кошмара. Общей бездны, в которую они провалились.

— Двести восемьдесят… какой? — хрипло переспросил Артем, больше сам у себя.

Соня молча сжала в руке мертвый девайс так, что костяшки пальцев побелели. Ее губы беззвучно прошептали: «Контроль. Ты потеряла контроль. Совсем».

А сзади, из первого отсека, донесся новый, мягкий шипящий звук. Часть стены там тоже исчезала, открывая новый проход.

К ним кто-то шел.

Глава 2: Стальные небеса

Звук был таким же тихим и неотвратимым, как вскрытие упаковки в вакууме. Просто секция белой стены перестала существовать, растворившись в ничто, и оставила после себя проем правильной прямоугольной формы.

Артем и Соня замерли, будто дикие животные, почуявшие приближение хищника. Иррациональная часть мозга кричала, чтобы они бросились к новому выходу, попытались проскочить мимо того, кто шел. Но куда? В другой такой же белый ящик? В лабиринт этого кошмара? Рациональность, подточенная шоком, парализовала их. Они могли только смотреть.

В проеме появилась фигура.

Это был мужчина. Высокий, под метр девяносто, в облегающем комбинезоне глубокого синего цвета с матовым отливом. Ткань была лишена каких-либо видимых швов и лишь на груди и плечах отмечена несколькими тонкими серебристыми полосами и парой неясных символов. Не униформа в привычном смысле, но и не гражданская одежда. Строгая, функциональная. Его лицо было скуластым, с твердым подбородком и коротко подстриженными темно-русыми волосами. Возраст — около тридцати. Но больше всего поражали глаза: серые, спокойные, оценивающие. В них не было ни паники, ни злобы, ни даже особого удивления. Была лишь сосредоточенная, почти профессиональная внимательность. Он осмотрел их одним быстрым взглядом, словно сверяя с невидимым чек-листом.

За его спиной виднелся коридор — такой же белый, светящийся, уходящий вдаль.

Артем почувствовал, как сердце бешено заколотилось в груди. Часть его отчаянно цеплялась за возможность, что это — чудовищно дорогая, безумная шутка. Постановка. Съемки фильма. Но в глубине души он уже знал. Слишком много деталей сходилось в одну невозможную, абсурдную точку. Воздух. Звук. Эти стены. Голограмма.

Мужчина сделал шаг внутрь, и проем тут же сомкнулся за его спиной, не оставив и следа. Теперь они были втроем в этой белой коробке.

— Я — командир патрульного судна «Странник», — сказал он. Голос был ровным, твердым, без какой-либо эмоциональной окраски. Он говорил на чистом русском, но с едва уловимым, странным акцентом, будто язык был для него выученным, а не родным. — Меня зовут Гай. Вы находитесь на борту моего корабля.

Соня была первой, кто нашелся. Ее тело, еще секунду назад застывшее, снова обрело напряженную, готовую к прыжку собранность. Она выпрямилась, подняв подбородок. Ярость и страх в ее глазах сплелись в опасную, стальную смесь.

— Корабля? — ее голос звучал резко, вызывающе. Она сделала шаг вперед, будто собираясь напасть, хотя между ними было метров пять. — Какой корабль? Что это за цирк? Где мы на самом деле? И кто вы такой, чтобы нас тут держать?

Гай не моргнул. Его взгляд скользнул по ней, потом перешел на Артема, замершего у стены.

— Объяснение было предоставлено системой ознакомления, — сказал он, слегка кивнув в сторону потухшей голограммы. — Патрульное судно «Странник». Сектор Сириуса. Две тысячи восемьсот семьдесят первый год. Вы попали в зону действия спонтанного пространственно-временного разрыва и были извлечены на борт в соответствии с протоколом карантинной безопасности.

— Извлечены? — фыркнула Соня. — Нас выдернули, как кроликов из шляпы! Вы что, этого не видели?

— Наблюдение за аномалией велось с момента ее возникновения, — ответил Гай. — Процесс вашего материального проявления был зафиксирован. Он длился 0.003 секунды. Вы просто… возникли в карантинном отсеке.

Слово «материальное проявление» прозвучало так буднично, что у Артема закружилась голова. Он оттолкнулся от стены, почувствовав слабость в ногах.

— Простите, — его голос дрогнул, и он с силой сглотнул. — Вы говорите… о времени. О пространстве. Это… не может быть правдой.

Гай посмотрел на него прямо, и впервые в его глазах Артему почудилось что-то похожее на… усталость? Нет, скорее, принятие некоего сложного факта.

— Понимаю вашу дезориентацию, — сказал Гай. — Но факты таковы. Ваши биологические сигнатуры, структура одежды, предметы в карманах — все указывает на эпоху, отстоящую от текущей даты более чем на девятьсот лет. Ваш язык, к счастью, сохранился в архивных базах как один из корневых диалектов Имперского наречия, что позволило синхронизировать перевод. Ваши тела не несут известных патогенов, но протокол требует изоляции до полного подтверждения безопасности. Это не тюрьма. Это карантин.

— А что потом? — спросила Соня, не отрывая от него взгляда. Ее пальцы нервно перебирали край куртки. — Когда вы решите, что мы «безопасны»?

— Потом будет принято решение Имперским советом по аномалиям и безопасности, — ответил Гай. — Ваша судьба не в моей компетенции. Моя задача — обеспечить вашу стабильность и сохранность до передачи ответственным лицам.

«Судьба». «Передача». Слова, от которых кровь стыла в жилах. Артем представил себя лабораторной крысой в клетке гораздо более продвинутых существ. Его рациональный ум начал лихорадочно работать, отбросив первоначальный шок. Он оглядел комнату. Нет видимых камер, но они наверняка есть. Нет оружия у Гая на виду, но он явно не беззащитен. Его поза, взгляд — все говорило о военной выучке и полном контроле над ситуацией.

— А если мы не захотим ждать этого «совета»? — язвительно спросила Соня, будто читая его мысли.

Гай наконец показал первую, едва уловимую эмоцию. Уголок его рта дрогнул, но это не была улыбка. Скорее, понимание сложности задачи.

— Это невозможно, — сказал он просто. — Вы находитесь на звездолете в глубоком космосе. Вне этого отсека — вакуум, радиация и среды, несовместимые с вашей биологией. Даже если бы вы вышли, вам некуда идти. А теперь, — он сделал шаг в сторону, и в стене рядом с ним снова открылся проем, на этот раз поменьше. Из него плавно выдвинулась панель с несколькими углублениями. — Вам нужно пройти процедуру базовой адаптации. Это не больно.

Соня отпрянула, как от огня. — Что это? Ничего я вам не дам.

— Это необходимо для вашего же выживания, — сказал Гай, и в его голосе впервые прозвучала непреклонная твердость командира. — Атмосфера корабля отличается от земной вашей эпохи по составу микроэлементов. Система искусственной гравитации может вызывать дисбаланс вестибулярного аппарата без корректировки. Вам введут медицинские наноботы-адаптеры. Они скорректируют физиологию под новые условия, обеспечат базовый иммунитет к местным микроорганизмам и… позволят понимать устную и письменную речь напрямую, без задержек на перевод.

Артем слушал, и каждый новый факт вбивал его глубже в пучину осознания. Они не на Земле. Воздух здесь другой. Даже гравитация, которую он пока не чувствовал разницы, могла быть иной. Он был чужим в буквальном смысле этого слова — биологическим артефактом.

— И если мы откажемся? — спросил он тихо.

Гай посмотрел на него. — Тогда через несколько часов у вас начнутся симптомы, схожие с горной болезнью, затем отек легких и отказ нервной системы. Вы не приспособлены. Это не угроза. Это констатация биологического факта.

В комнате повисло молчание. Давящее, густое. Выбора не было. Это было так же очевидно, как и то, что они больше не в своем времени.

Соня стояла, сжав кулаки, дыхание ее было частым и неглубоким. Артем видел, как работает ее мозг, оценивая шансы, ищущие лазейку. И видел момент, когда она поняла — лазейки нет. Ее плечи слегка опустились, но взгляд не сдался. В нем лишь прибавилось холодной, беспощадной решимости.

— Ладно, — выдохнула она сквозь зубы. — Делай, что должен. Но только если он первый. — Она кивнула на Артема.

Гай чуть заметно поднял бровь. «Проверка на безопасность», — понял Артем. Доверять им никто не собирался. Он почувствовал странное спокойствие отчаяния. Что бы это ни было, хуже, чем сейчас, уже не будет.

— Хорошо, — сказал Гай. — Подойдите к панели.

Артем медленно переставил ноги. Они ватными были. Он подошел к панели. Углубления оказались контурами для ладоней и… виска.

— Положите руки и прижмитесь лбом, — скомандовал Гай. — Не двигайтесь.

Артем послушался. Поверхность была теплой. Он зажмурился. Послышался тихий, высокочастотный писк. В местах соприкосновения с кожей возникло легкое, щекочущее ощущение, будто к нему прикоснулись десятки микроскопических лапок насекомых. Потом — короткий, резкий укол в вене на запястье и такой же — у виска. Он вздрогнул.

— Процесс запущен, — сказал Гай. — Это займет около тридцати секунд.

Ощущение было странным. Не болезненным, но глубоко неестественным. Чувство, будто по твоим венам разливается не жидкость, а миллионы крошечных, умных песчинок. Он почувствовал легкое головокружение, потом прилив тепла, разлившегося от груди по всему телу. Перед глазами проплыли цветные пятна. И вдруг… звуки стали четче. Он осознал, что слышит не только слова Гая, но и какой-то очень тихий, фоновый гул — возможно, работу систем корабля. И запахи. Раньше воздух был без запаха. Теперь он уловил слабый, металлический, озонный аромат, смешанный с чем-то стерильным, как в больнице.

— Готово, — сказал Гай. — Можете отойти.

Артем оторвался от панели, пошатнулся. Мир вокруг не изменился, но воспринимался как-то… иначе. Острее. Яснее. Он посмотрел на свои руки. Ничего нового. Но внутри что-то изменилось. Он чувствовал это.

— Теперь вы, — обратился Гай к Соне.

Она замерла на секунду, потом, сжав губы, резко шагнула к панели. Повторила процедуру. Артем видел, как ее тело напряглось при уколах, как она зажмурилась. Когда она отошла, лицо ее было бледным, но взгляд — все таким же острым.

— Отлично, — сказал Гай, и панель скрылась в стене. — Теперь вы сможете нормально существовать на борту. Следующий этап — базовый инструктаж и размещение в жилом отсеке карантинной зоны. Следуйте за мной.

Он повернулся, и в стене снова открылся проход в коридор. На этот раз он не исчезал.

Соня и Артем переглянулись. Краткий, молниеносный обмен взглядами. Ни доверия, ни согласия. Но было понимание: сейчас нужно идти. Собирать информацию. Искать слабые места. Она кивнула, почти незаметно. Он ответил тем же.

Они вышли в коридор.

Он оказался длинным, изогнутым, с мягко светящимися стенами. Пол был упругим и теплым под ногами. Воздух циркулировал с едва слышным шелестом. Ни окон, ни иллюминаторов. Только белизна, нарушаемая редкими символами на стенах, которые теперь Артем… понимал. Это были обозначения отсеков: «Медблок. Карантинный сектор. Санузел».

Гай шел впереди, его шаги были бесшумными. Артем пытался все запомнить: повороты, расстояния. Его аналитический ум жадно хватал детали. Через пару минут они подошли к разветвлению. Гай остановился перед очередной гладкой стеной.

— Это ваше временное жилое помещение, — сказал он. Стена растворилась, открыв комнату, чуть больше предыдущей. Внутри было две узких, похожих на койки платформы, выступавших из стены, небольшой стол такой же конструкции и в углу — нечто, напоминавшее душевую кабину без двери. Все белое, стерильное. — Здесь есть все необходимое. Воду и пищу доставят через диспенсер в стене. — Он указал на небольшую панель рядом со столом. — Запрещено пытаться взламывать или повреждать системы корабля. Это приведет к автоматической нейтрализации. Вопросы?

Вопросов была тысяча, но они стояли комом в горле.

— Надолго? — сухо спросил Артем.

— До прибытия на орбитальную станцию «Вершина» в системе Сириуса. Ориентировочно, двенадцать часов корабельного времени, — ответил Гай. — Там вас встретят специалисты. Отдыхайте. Вам потребуются силы.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Подождите, — неожиданно сказала Соня. Гай обернулся. — Наш… наш мир. Земля. Что с ней? Что случилось за эти… девятьсот лет?

Гай смотрел на нее несколько секунд. Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах мелькнуло что-то сложное. Сожаление? Нет, скорее, тяжесть знаний, которые не приносят радости.

— Земля существует, — сказал он наконец. — Она — историческая колыбель человечества, охраняемый заповедник и музей. Люди живут там, но основная цивилизация давно распространилась по звездам. Империя Солнца охватывает десятки систем. Детали вы узнаете позже, если совет сочтет это необходимым.

Он не стал ждать дальнейших вопросов. Стена сомкнулась за его спиной, оставив их в новой белой клетке.

Тишина, нарушаемая лишь едва слышным гудением скрытых систем, обрушилась на них с новой силой.

Артем медленно опустился на одну из койк. Платформа поддалась, приняв форму его тела, оказавшись на удивление удобной. Он уставился в белый потолок.

«Империя Солнца. Десятки систем. Земля — музей».

Каждое слово било по сознанию, как молот. Он закрыл глаза. Внутри все горело. От ужаса, от непонимания, от полной, абсолютной потери всего, что составляло его жизнь. Работа, квартира, планы, даже то дурацкое свидание — все это превратилось в пыль истории. В археологический артефакт.

Он услышал шорох. Открыл глаза. Соня не села. Она ходила по комнате, быстро, нервно, ощупывая стены, ища хоть малейшую неровность, щель, контроль. Ее лицо было искажено сосредоточенной яростью.

— Музей, — прошипела она наконец, останавливаясь посреди комнаты. — Слышал? Мы с тобой теперь экспонаты. Доисторические твари в клетке.

— Он сказал, будут решать нашу судьбу, — тихо отозвался Артем.

— Судьбу? — она резко обернулась к нему. В ее глазах горел холодный огонь. — Нашу судьбу уже решили, когда нас сюда притащили! Теперь они будут решать, что с нами делать: изучать, выбросить за борт или посадить в зоопарк! Ты это понял?

— Я понял, что мы в космосе, на корабле из будущего, и без их помощи мы умрем через несколько часов, — с внезапной резкостью сказал Артем. Его собственная паника начала превращаться в гнев. Гнев на ситуацию, на эту девушку, на все. — Что ты предлагаешь? Выбить дверь и выйти в открытый космос?

— Я предлагаю не вести себя, как послушный щенок! — она шагнула к нему. — Ты видел его глаза? Он смотрел на нас, как на… на вещь. На проблему, которую нужно решить. Мы для них — ошибка системы, глюк. И с глюками не церемонятся.

— А что мы можем сделать? — Артем поднялся с койки, чувствуя, как адреналин снова приливает к крови. Они стояли друг напротив друга, как два загнанных зверя, готовые выплеснуть страх на ближайшего. — У нас нет оружия, мы не знаем, где мы, мы даже не знаем, как тут двери открываются! У тебя есть план, гений выживания? Или только кричать?

Они тяжело дышали, измеряя друг друга взглядами. Враждебность в воздухе была почти осязаемой.

Внезапно в стене тихо щелкнуло. Оба вздрогнули и отпрянули. На столе, из того самого диспенсера, плавно выдвинулись две плоские тарелки из какого-то матового материала. На них лежало по нескольку кусков чего-то, напоминающего плотный, однородный гель разного цвета, и стояла прозрачная кружка с бесцветной жидкостью.

— Обед подан, — язвительно заметила Соня, но напряжение между ними немного спало, сменившись новым витком отчаяния.

Артем подошел, понюхал. Еда не пахла ничем. Он тронул гель светло-бежевого цвета. Он был теплым, упругим.

— «Всё необходимое», — процитировал он Гая с горькой усмешкой. — Должно быть, полный набор витаминов и аминокислот для доисторического человека.

Он отломил кусок и, преодолевая отвращение, сунул в рот. На вкус это было похоже на пресный омлет с едва уловимым привкусом… чего-то незнакомого. Не отвратительно, но и не еда. Просто топливо.

Соня, помедлив, последовала его примеру. Они ели молча, стоя. Пили воду. Она была идеально чистой, без вкуса.

Когда они закончили, тарелки и кружки мягко убрались обратно в стену.

— Санузел там, — Артем кивнул на угловую кабину. — Думаю, принцип тот же.

Соня молча направилась туда. Через минуту раздался звук воды. Артем снова сел на койку, уставший до мозга костей. Физически, морально, эмоционально.

Она вышла, лицо было влажным, волосы приглажены. Она выглядела… моложе. Без маски ярости и цинизма. Просто потерянной и смертельно уставшей девушкой.

Она посмотрела на свою койку, потом на Артема.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросила она, садясь на край своей платформы.

Он удивился. — Артем.

— Соня.

Они снова помолчали.

— Ты веришь в это? — спросила она тихо, глядя на свои руки. — В космические корабли, в год две тысячи восемьсот семьдесят первый?

— Не знаю, во что верить, — честно ответил Артем. — Но отрицать то, что я вижу и чувствую… бессмысленно. Здесь что-то внутри изменилось. Я слышу… фон. Раньше не слышал.

Она кивнула. — Я тоже. И вижу четче. Как будто пелена спала. Эти… наноботы.

Она произнесла слово с отвращением, как будто чувствовала их под кожей.

— Значит, это не гипноз, не сон, — заключил Артем. — Это реально. Мы действительно… в будущем.

Слова повисли в воздухе, налитые тяжестью.

— Что ты делала там, в переулке? — спросил он после паузы. — До того, как все началось.

Она резко подняла на него взгляд, и он увидел, как снова срабатывает защита. Но потом что-то дрогнуло. Возможно, осознание полной бессмысленности любых секретов здесь и сейчас.

— Работала, — коротко сказала она. — Взламывала сеть. Ты?

— Шел домой. Свидание было дурацким.

Она фыркнула, и это почти прозвучало как смех. Короткий, безрадостный.

— Повезло тебе. У меня деловое свидание получилось куда интереснее.

Он не улыбнулся. Он смотрел на нее. На ее скулы, на жесткую линию губ, на руки, которые даже в покое были сжаты в полукулаки. Она была из другого мира. Из той самой «шершавой» реальности, о которой он смутно мечтал. Ирония судьбы была совершенной.

— Что будем делать? — прошептал он, больше себе.

— Ждать, — ответила она с неожиданной усталостью в голосе. — Собирать информацию. Смотреть, что это за «специалисты». И… — она посмотрела на него прямо, — не сдаваться. Ни за что. Я не собираюсь становиться экспонатом.

В ее взгляде была та же стальная решимость, но уже без агрессии, направленной на него. Она предлагала не дружбу, а перемирие. Временный союз в условиях войны.

Артем медленно кивнул.

— Ладно. Не сдаваться.

Он откинулся на койку. Платформа мягко обняла его contours. Свет в комнате чуть притушился, намекая на «ночь».

Он лежал и смотрел в белую пустоту над головой, слушая ровное, едва уловимое дыхание Сони с другой стороны комнаты. В голове крутились обрывки мыслей, образов. Земля. Музей. Корабль. Будущее. И лицо Гая — спокойное, непроницаемое, как шлем скафандра.

Они были заперты в стальных небесах, в ловушке времени. И их приключение, о котором он так наивно мечтал, только что началось с самого страшного кошмара.

Но он был жив. Она была жива. И пока они были живы, был шанс. Маленький, призрачный, но шанс.

Артем закрыл глаза и попытался не думать о том, что ждет их через двенадцать часов.

Глава 3: Закон чужого мира

Сон пришел тяжелый, как свинцовая плита, и оборвался резко, без переходной фазы. Артем открыл глаза в ту же самую белую мглу. Его тело болело, но по-новому — не как после падения, а глубоко, в мышцах и костях, будто его разобрали и собрали заново. «Адаптеры», — вспомнил он. Внутри что-то тихо жужжало, на самом пороге восприятия.

Он сел. На противоположной койке Соня уже бодрствовала. Она сидела, подтянув колени к подбородку, и смотрела в стену взглядом человека, вычисляющего траекторию побега из бетонной коробки. Услышав его движение, она повернула голову.

— Слышишь? — коротко спросила она.

Артем прислушался. Да, помимо фонового гула, теперь был еще звук. Глухой, ровный, низкочастотный гул, от которого слегка вибрировала платформа. И ощущение… легкого толчка, едва уловимого смещения внутренних органов.

— Двигатели? — предположил он.

— Или маневры, — сказала Соня, спуская ноги на пол. — Значит, куда-то летим. К той самой станции.

Беспокойство снова сжало его грудную клетку. Двенадцать часов. Сколько прошло? Здесь не было окон, не было часов. Только вечная белизна и тишина, нарушаемая гудением систем жизнеобеспечения.

Как по сигналу, часть стены снова растворилась. В проеме стоял Гай. Он выглядел так же, как и прежде — собранный, невозмутимый, в том же синем комбинезоне. Но теперь Артем заметил детали. На его груди, почти сливавшиеся с тканью, были едва заметные серебристые полоски — возможно, индикаторы или датчики. На левом запястье — тонкий, похожий на браслет, интерфейс.

— Вставать, — сказал Гай без предисловий. — Мы на подлете к станции «Вершина». Через тридцать минут состоится передача. Вам нужно подготовиться.

— К чему подготовиться? — встала Соня, принимая привычную защитную позу. — К встрече с начальством?

— К процедуре досмотра и первичного допроса, — поправил ее Гай. Его тон был бесстрастным, как голос автоответчика. — Вас будут осматривать медики, сканировать на наличие скрытых имплантов или аномалий, не выявленных нашим оборудованием. Затем — вопросы от представителей Академии Наук и Службы Безопасности.

— Службы Безопасности, — повторила Соня, и ее голос стал ледяным. — Знакомые ребята, только в более блестящих костюмах.

— Это стандартный протокол для любых неидентифицированных объектов, появившихся в результате пространственных аномалий, — сказал Гай. — Советую отвечать честно. Попытки обмануть нейронные сканеры приведут к углубленному, и менее комфортному, изучению.

Угроза висела в воздухе, неозвученная, но понятная. Артем почувствовал, как по спине пробежал холодок. Нейронные сканеры. Академия. Служба Безопасности. Каждое слово рисовало в воображении картины все более мрачные.

— А вы? — спросил Артем, глядя на Гая. — Вы будете присутствовать?

Серые глаза командира встретились с его взглядом. — Моя задача — доставить вас. Дальше — не моя компетенция. Но я… буду на станции.

В этой оговорке сквозило что-то. Не обещание защиты, но намек на… присутствие. Наблюдение.

— Прекрасно, — проворчала Соня. — Нас передадут, как посылку. А что насчет… этого? — Она махнула рукой вокруг, обозначая камеру, корабль. — Мы можем увидеть? Хоть что-то, кроме этих белых стен?

Гай задумался на секунду, словно взвешивая протокол против целесообразности.

— На несколько минут, — сказал он наконец. — Следуйте за мной. Но не отставать и не прикасаться ни к чему.

Он повернулся и вышел в коридор. Артем и Соня, переглянувшись, последовали за ним. На этот раз они шли не в сторону карантинного блока, а в другую сторону, по слегка поднимающемуся коридору. Через пару минут Гай остановился перед очередной гладкой поверхностью. Он приложил ладонь к почти невидимому контуру, и стена расступилась.

Воздух тут был другим — не стерильным, а наполненным легким запахом озона, металла и чего-то еще, незнакомого, похожего на запах горячего песка. И звук — гул стал явным, мощным, живым. Он исходил отовсюду.

Они вошли в небольшое помещение, круглое в плане. И Артем замер, забыв дышать.

Прямо перед ним, от пола до потолка, была не стена, а… ничто. Прозрачное, идеально чистое поле, за которым открывался вид, от которого захватывало дух и одновременно сводило желудок ледяным спазмом.

Космос.

Но не тот космос, что он видел на фотографиях — черный, усыпанный точками. Здесь было светло. В центре поля зрения плыла огромная, ослепительно яркая звезда — Сириус, догадался он. Ее свет, не сдерживаемый атмосферой, был яростным, почти белым. А на ее фоне, залитая этим беспощадным сиянием, висела станция.

«Вершина».

Это не была космическая станция из старых фантастических фильмов — кольцо или цилиндр. Это было чудо инженерной мысли и, вероятно, чудовищной мощи. Она напоминала гигантский, асимметричный кристалл, выращенный в невесомости. От центрального, массивного «стержня» отходили десятки лучей-спиц, заканчивающихся плоскими структурами, похожими на лепестки или паруса. На некоторых горели огни — синие, красные, зеленые. Вокруг нее сновали крошечные, юркие огоньки — корабли. Одни приближались к «лепесткам», другие отчаливали. Станция медленно вращалась, и солнечный свет скользил по ее граням, превращая ее в ограненный алмаз.

А за станцией, чуть дальше, висела планета. Не Земля. Этот мир был окрашен в медные, оранжевые и песочные тона, с разводами белых облаков в тонкой атмосфере. Ни зелени, ни синевы океанов. Чужая, безжизненная с виду пустыня.

Артем почувствовал, как земля уходит из-под ног в буквальном смысле. Он схватился за поручень, которого не заметил у прозрачной стены. Его пальцы вцепились в холодный металл. Это был не страх высоты. Это был страх масштаба, полного, абсолютного осознания своего места. Он — пылинка. Они оба — пылинки, затерянные в непостижимой громаде чужой цивилизации.

Рядом стояла Соня. Она не схватилась за поручень. Она просто стояла, выпрямившись, уставившись на станцию. Ее лицо было каменным, но в широко раскрытых глазах Артем прочитал то же самое смятение, ту же самую дрожь души перед бездной. Ее губы были плотно сжаты, будто она боялась, что вырвется крик или стон.

— Станция «Вершина», — голос Гая прозвучал совсем рядом, спокойно, как голос экскурсовода. — Основной транспортный и логистический хаб в системе Сириуса. Население — около пятидесяти тысяч постоянных жителей, плюс транзитные экипажи. Там есть все необходимое: доки, научные лаборатории, жилые сектора, административный центр.

— А это… планета? — с трудом выдавил Артем, отрывая взгляд от станции.

— Сириус B-IV, — кивнул Гай. — Необитаема. Атмосфера разреженная, состав — непригодный для дыхания. Используется для добычи редких минералов и как полигон для тестирования техники. Ваша Земля… — он сделал небольшую паузу, — находится в другой системе. Очень далеко.

«Очень далеко». Эти слова прозвучали как приговор. Окончательный и бесповоротный.

— Красиво, — хрипло сказала Соня. Она все еще смотрела на станцию. — И страшно.

Гай посмотрел на нее, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на понимание.

— Первый раз в открытом космосе всегда производит впечатление, — сказал он. — Даже на нас. Время вышло. Нам нужно в шлюз.

Он повернулся, и вид на космос исчез, скрытый снова белой стеной. Артему показалось, что он потерял часть себя, словно отрезали кусок реальности. Они снова шли по коридору, но теперь осознание того, что находится за этими стенами, давило на них физически.

Через несколько минут они вошли в просторный отсек, явно шлюзовой. Здесь было больше техники, висящих в воздухе голограмм с бегущими данными. И люди. Несколько человек в таких же синих комбинезонах, как у Гая, но с другими нашивками. Они бросали на пришельцев быстрые, любопытные взгляды, но не задавали вопросов. Дисциплина.

Один из них, женщина с стрижкой «под ноль» и строгим лицом, подошла к Гаю.

— Капсула готова, командир. Стыковка через семь минут.

— Спасибо, — кивнул Гай. Он обернулся к Артему и Соне. — Вы проследуете на станцию на автономном челноке. Я буду сопровождать вас. После стыковки вас встретят.

Он указал на круглый проем в стене, ведущий в небольшой, похожий на капсулу отсек с рядами мягких кресел. Артем и Соня молча прошли внутрь, сели рядом. Гай сел напротив, пристегнул себя невидимыми ремнями, которые выдвинулись из спинки кресла.

— Пристегнитесь, — сказал он. — Стыковка может быть резкой.

Они нащупали аналогичные крепления на своих креслах. Материал мягко обхватил их плечи и талию.

Раздался механический голос: «Отстыковка. Герметизация. Пять. Четыре. Три. Два. Один».

Послышался глухой удар, и капсула дернулась. Артема вдавило в кресло. За иллюминатором (маленьким, круглым) поплыл корпус «Странника». Корабль оказался невелик, изящен, с плавными обводами и без видимых двигательных гондол. Он быстро стал уменьшаться, и в поле зрения снова вошла станция «Вершина», но теперь она росла с пугающей скоростью, заполняя собой все.

Артем видел, как к ним протянулся тонкий световой луч-гид, как челнок, подчиняясь невидимой силе, плавно повернул и направился к одному из «лепестков». Детали станции стали гигантскими: швы обшивки, блоки датчиков, снующие, как жуки, роботы-ремонтники. Иллюминатор на мгновение потемнел — они входили в тень. Потом впереди распахнулся светящийся круг шлюза, и челнок, почти без толчка, вплыл внутрь.

Звук сменился. Теперь это был гул уже не двигателей, а огромного, живого механизма станции. Вибрация пола была другой — более мелкой, частой.

«Стыковка завершена. Атмосфера выровнена. Разблокировка шлюза».

Ремни сами отстегнулись. Гай встал.

— Пора.

Они вышли из челнока в просторный ангар. Здесь было шумно и многолюдно. Десятки людей в разной униформе двигались между кораблями — от крошечных капсул до небольших, похожих на «Странник», судов. В воздухе парили грузовые платформы без видимых двигателей. Запах — смесь металла, масел, озона и чего-то сладковатого, похожего на озон от высоковольтных разрядов.

Но на них никто не обращал внимания. До тех пор, пока к ним не направилась группа из трех человек.

Двое шли впереди. Мужчина и женщина.

Мужчина был высок, сухощав, в строгом черном комбинезоне с серебристыми акцентами на воротнике и манжетах. Его лицо было длинным, аскетичным, с пронзительными, почти бесцветными глазами, которые сразу нацелились на Артема и Соню, сканируя, оценивая, классифицируя. Это был взгляд не ученого, а следователя. Или тюремщика.

Женщина, напротив, выглядела иначе. Ее комбинезон был темно-синим, но не строгим, а более свободного кроя, с множеством карманов. Возраст — около сорока, лицо умное, живое, с острым любопытством в карих глазах. Ее взгляд был таким же оценивающим, но в нем было не подозрение, а жадный интерес исследователя, нашедшего уникальный артефакт.

Третий, отстав на шаг, был крупным, молчаливым человеком в униформе, похожей на гаевскую, но с другими знаками. Охранник.

Черный комбинезон подошел первым. Его голос был сухим, без эмоций, как у Гая, но в нем чувствовалась скрытая власть.

— Я — магистр Таранов, представитель Службы Безопасности Империи на станции «Вершина». Это — ученый-аномалист Ирина из Академии Наук. Вы переданы под наше совместное попечение. Прошу следовать.

Он не представил охранника. Он просто развернулся и пошел, предполагая, что за ним последуют. Ирина кивнула им с легкой, но натянутой улыбкой и пошла рядом с Таранавым.

Артем и Соня, под пристальным взглядом охранника, двинулись следом. Гай шел сзади, его лицо было непроницаемым.

Их провели через ангар в лифт, который умчал их куда-то вглубь станции. Выход был в длинный, широкий коридор с высоким, арочным потолком. Стены здесь были не белыми, а серыми, с голографическими панно, изображавшими какие-то пейзажи — возможно, другие миры. Людей стало меньше, и они были одеты иначе — в более свободную, разноцветную одежду. Гражданские. Некоторые оборачивались, замечая странную группу, но быстро отводили глаза, встретившись со взглядом Таранова.

Наконец они остановились перед дверью. Над ней горела голограмма с двумя символами, которые Артем, к своему удивлению, понял: «Карантинный сектор. Медико-исследовательский блок».

Дверь скользнула в сторону. Внутри была комната, похожая на высокотехнологичный медицинский кабинет. В центре стояли две платформы, похожие на томографы. По стенам мерцали экраны с непонятными графиками.

— Раздевайтесь, — сказал Таранов, не глядя на них. — Все, включая нижнее белье. Одежда будет подвергнута полному анализу. Вас ждет сканирование.

Соня замерла. Артем почувствовал, как по его лицу разливается жар.

— Что? — выдохнула Соня. — Зачем?

— Чтобы убедиться, что в вашем теле или на одежде нет скрытых угроз, нанороботов вашей эпохи, биологического или технологического оружия, — отчеканил Таранов. — Это не обсуждается. Либо вы проходите процедуру добровольно, либо вас обездвижат и проведут ее принудительно. Выбор за вами.

В его голосе не было ни злобы, ни сладострастия. Только холодная эффективность. Это было даже хуже.

Ирина, кажется, немного смутилась. Она проговорила, обращаясь больше к Таранаву: — Магистр, возможно, стоит…

— Протокол есть протокол, ученый, — оборвал ее Таранов. — Мы не знаем, что они принесли из своего времени. Даже их микрофлора может быть опасной. Всё должно быть изучено.

Гай стоял у двери, его лицо было каменным. Он не вмешивался.

Артем понял, что сопротивляться бесполезно. Унижение пылало в его груди, смешиваясь со страхом и яростью. Он посмотрел на Соню. Она стояла, сжав кулаки, ее глаза метались между Таранавым, платформами и дверью. Он видел, как в ней борются гордость дикого зверя и инстинкт самосохранения. В конце концов, ее взгляд потух. Она кивнула, почти незаметно. Не сдаваясь, но отступая, чтобы жить и драться в другой раз.

Медленно, чувствуя, как каждый снимаемый предмет обнажает не только тело, но и всю его беззащитность, они разделись. Одежду забрал безликий сервисный дрон, вынырнувший из стены. Им выдали одноразовые серые халаты из какого-то мягкого, бумажного материала.

Процедура сканирования была долгой и унизительной. Их по очереди помещали на платформу, которая двигалась сквозь кольцо сканеров. Яркий свет слепил глаза. Они слышали тихие голоса Ирины и какого-то медика, обсуждавших показания: «Костная структура в норме, плотность ниже стандартной… следы примитивных пломб в зубах… микрофлора кишечника — архаичный тип, требует карантина… мозговая активность — высокий уровень стресса, паттерны соответствуют базовому человеческому типу…»

Артем лежал и смотрел в потолок, пытаясь отключиться. Он думал о Земле. О своем телефоне с треснувшим экраном. О кофе, который он не допил вчера утром. О чем угодно, только не о том, что происходит сейчас.

После сканирования были уколы — забор крови, тканей. Потом — серия тестов на реакцию: свет, звук, тактильные ощущения. Все фиксировалось, измерялось, анализировалось.

Наконец, когда Артему казалось, что он больше не выдержит, процедура закончилась. Им разрешили одеться в другую одежду — простые, серые комбинезоны из мягкой ткани, без карманов и каких-либо знаков. Одежда пленников.

Их отвели в соседнюю комнату — кабинет с столом и несколькими креслами. Таранов, Ирина и Гай уже ждали там. На столе горели голограммы с их биометрическими данными.

— Садитесь, — сказал Таранов.

Они сели.

— Теперь — вопросы, — начал магистр. — Отвечайте четко и правдиво. Любая попытка лжи будет зафиксирована. Начнем с вас. — Он посмотрел на Артема. — Имя. Возраст. Род занятий. Последнее, что помните до появления на борту «Странника».

Артем глубоко вдохнул и начал рассказывать. О себе. О работе. О вечере, о дожде, о свете и темноте. Его голос звучал глухо и монотонно. Потом говорила Соня. Она была скупой на детали: «Софья. Без определенных занятий. Шла по улице. Все произошло, как он описал». Таранов слушал, не перебивая, его бесцветные глаза были прикованы к их лицам.

Когда они закончили, он спросил: — Знакомы ли вы друг с другом до инцидента?

— Нет, — ответили они почти одновременно.

— Были ли у вас при себе устройства, способные генерировать пространственные аномалии?

— Нет.

— Связаны ли вы с какими-либо организациями, правительствами, научными группами вашего времени?

— Нет.

Вопросы сыпались один за другим. Некоторые были логичными, другие — казались полным бредом, отражая паранойю безопасности далекого будущего: «Наблюдали ли вы ранее подобные явления?», «Есть ли у вас скрытые импланты, о которых вы не упомянули?», «Чувствовали ли вы присутствие каких-либо посторонних сущностей во время перемещения?»

Наконец Таранов откинулся в кресле. Он обменялся взглядом с Ириной.

— Данные совпадают с показаниями первичного сканирования и показаниями командира Гая, — сказал он. — Вы, по всей видимости, являетесь именно тем, за кого себя выдаете: случайными жертвами редкого природного (или техногенного, что маловероятно для вашего уровня развития) феномена.

В его голосе прозвучало разочарование. Как будто он надеялся обнаружить шпионов или диверсантов.

— Что теперь? — спросила Соня, не скрывая напряжения.

— Теперь, — вступила в разговор Ирина, и в ее голосе зазвучали нотки возбуждения, — начинается самое интересное. Вы — уникальный случай. Живые свидетели из прошлого, прошедшие сквозь разрыв. Ваши воспоминания, ваша биология, даже ваша одежда — это бесценные данные. Академия Наук ходатайствует о вашем размещении в исследовательском комплексе на станции для дальнейшего, гуманного изучения.

— А Служба Безопасности, — перебил ее Таранов холодным тоном, — настаивает на содержании в изолированном блоке под постоянным наблюдением до выяснения всех возможных рисков. Вы — нестабильная переменная. Неизвестно, не спровоцируете ли вы новый разрыв, не являетесь ли носителями временных парадоксов…

— Это маловероятно, согласно всем имеющимся моделям! — парировала Ирина.

— Модели не учитывали живых людей из прошлого, ученый, — отрезал Таранов. — Решение будет принимать командование станции на основании наших рекомендаций. До этого вы останетесь здесь, в карантинном блоке. Условия будут приемлемыми, но свобода передвижения ограничена.

Он встал, давая понять, что разговор окончен. — Командир Гай, вы свободны. Благодарю за службу.

Гай, который все это время молча наблюдал, кивнул. Его взгляд скользнул по Артему и Соне. В нем было что-то непрочитанное. Затем он развернулся и вышел.

Артем и Соня остались с Таранавым, Ириной и неумолимым охранником. Их снова повели по коридору, вглубь блока, к их новой клетке. Она была больше предыдущей, с двумя отдельными нишами-спальнями, общим пространством с столом и даже с экраном на стене, который показывал вид на… синюю планету с белыми облаками. Не их родную Землю. Какую-то другую.

— Отдыхайте, — сказала Ирина на прощание, стараясь быть доброжелательной. — Завтра начнутся когнитивные тесты. Постарайтесь выспаться.

Таранов ничего не сказал. Он лишь бросил на них последний оценивающий взгляд, и дверь за ним закрылась. Послышался мягкий щелчок магнитного замка.