Бесплатный фрагмент - Siberian Express

Сибирский экспресс

Пролог — Всё ещё в пути

Когда Лина просыпается до рассвета в своём доме у реки Делавэр, тишина кажется ей знакомой. Кофе — крепкий, чёрный, без сахара. Собаки ещё спят. Снаружи туман стелется по воде, как дыхание прошлого.

Иногда, в этой тишине, она снова слышит поезд.

Тот самый. Сибирский.

Стук рельсов, снежная темнота за окном, звёзды, рассыпанные над тайгой. Она — юная, возвращается домой на зимние каникулы из Москвы в Ангарск. Три с половиной дня пути. Мороз жалит стекло, на полках — солдаты, бабушки, школьники. Кто-то делится яйцом, кто-то историей. В поезде все — временные. Все — в движении.

Лина смотрит в окно. Снаружи — снег и тьма.

Но в стекле — отражение.

Не девочка. Не женщина.

Кто-то между.

Поезд несёт её вперёд, но зеркало в окне показывает прошлое, настоящее и то, что ещё не случилось.

Тогда, в поезде, она думала, что убегает.

Теперь она знает:

она не убегала. Она становилась.

Жизнь — это не пункт назначения.

Это ритм.

Стук.

Огонь под колёсами.

Она вспоминает каждую свою версию:

Девочку, которая мечтала.

Женщину, которая выжила.

Любовницу. Жертву. Виновницу.

Огонь. Пепел. Возвращение.

Она сгорала и собирала себя снова.

Не один раз. Не два.

Сотни.

Теперь ей не нужно бежать.

Не нужен поезд.

Она и есть поезд.

Глава 1 — Сибирь

Ангарск — это замёрзший город, окутанный дымом и тишиной, место, где зима, казалось, никогда не заканчивается, а мечты должны гореть жарче мороза, чтобы выжить. Суровый климат формировал не только ландшафт, но и его людей — он высекал их, как камень. Для Лины холод был не просто чем-то, что нужно было терпеть — его нужно было побеждать. Каждый ледяной вдох лишь усиливал её жажду чего-то большего, затачивал решимость вырваться, переродиться, жить так, чтобы выживание больше не было единственной целью.

Четыре часа в очереди за сахаром, два за маслом, ещё два за несколькими ломтиками колбасы. Люди дрались за еду. Выживание было испытанием на терпение, острые локти и удачу.

Лина была лучшей ученицей в школе — умной, неспокойной, не боявшейся говорить то, что думает. Учителя её обожали, а одноклассники — шептались за спиной и закатывали глаза. Она была слишком умной, слишком уверенной, слишком готовой уехать. И она это знала.

По ночам она читала книги под одеялом, пальцы закоченевшие от холода, воображение — горящее на каждой странице. Её любимая история — «Алые паруса». О девушке, которая верила, что однажды её настоящая любовь приплывёт за ней на корабле с алыми парусами и заберёт её в новую жизнь. Для Лины этот корабль не был фантазией — это была Америка.

Она представляла деревья, на которых растут доллары, улицы, залитые светом, магазины, полные еды и цвета. В её мечтах Америка была всем, чем не была Сибирь — тёплой, живой, свободной. Она поклялась себе, что попадёт туда, даже если придётся оставить всё.

Она не знала, как или когда. Но она знала, что обязательно.

Потому что Лина не была создана, чтобы оставаться на месте. Она родилась, чтобы идти вперёд.

Глава 2 — Грин-карта

Февраль 1994 года. С помощью отца Лина прилетела в Америку прямо в разгар метели.

Самолёт приземлился в аэропорту JFK. В иллюминаторе — мир, погребённый под снегом. «Похоже на Сибирь,» — подумала она. Нью-Йорк выглядел серым, нетерпеливым и живым — совсем не таким, каким она представляла его себе. Но это была Америка, и Лина была полна волнения и надежды.

Друзья её отца встретили её в аэропорту. Говорили быстро, наполовину по-русски, наполовину по-английски, и отвезли её в свою тесную квартиру в Бруклине. В воздухе витал запах капусты и газовых обогревателей. Она спала на диване, прижимая к себе чемодан и паспорт — билет в лучшую жизнь.

Они сказали ей мягко, но твёрдо: «Ты должна найти мужа, пока не истекла виза». Лина кивнула, но внутри эти слова прозвучали как приговор. Её грудь сжалась от паники, стыда и ярости. Она приехала за свободой — а её уже просили обменять её на выживание. Но она проглотила это и улыбнулась. Она сделает, что нужно — но по своим правилам.

Каждый вечер после ужина Лина листала русскоязычные газеты, обводя объявления, которые звучали менее пугающе, чем остальные. Большинство были короткими, отчаянными и странными — мужчины искали живущих в доме прислуг или моментальных жён. Одно объявление выделялось: «Русский мужчина в Чикаго ищет жену для общения». Звучало почти нежно. Она позвонила. Это было по-настоящему. На следующее утро она уехала.

В Чикаго она вышла из автобуса, ожидая холода — но не такого. Ветер резал кожу, как нож. Она сжала сумку и огляделась. Мужчина из объявления стоял с натянутой улыбкой, облитый одеколоном, с глазами скользкими, как масляная лужа.

Он не спросил, как прошла дорога. Не предложил понести её сумку. Просто жестом указал на машину и начал говорить — о правилах, удобствах, её новых обязанностях. Голос медленный, самодовольный, как будто она была уже его собственностью.

Они едва вошли в квартиру, когда он сказал: «Ты знаешь, как это работает. Я тебя привёз. Теперь ты отплатишь». И толкнул её на колени.

И в тот миг она снова оказалась в общежитии в Москве — девятнадцатилетней, в лестничной клетке, с мужчиной, пахнущим потом и табаком. Тогда она закричала, сбросила его с себя и выпрыгнула из окна второго этажа. Упала. Побежала, пока не стерла ноги в кровь.

Она пообещала себе тогда: никогда больше.

Это обещание поднялось в её груди, как огонь.

«Мерзкий ты, русский кабан!» — крикнула она и со всей силы оттолкнула его. Он пошатнулся. Лина схватила сумку и выбежала в замёрзшую улицу.

Без плана. Без денег. Без ожидания.

На автостанции она села на скамейку. Её дыхание парило в воздухе. Руки дрожали от злости и адреналина. Но она не заплакала.

Она привыкла к бегству. Она знала, как выживать.

Там она и встретила Хэла — в потертом кожаном пиджаке и ковбойской шляпе. Его лицо было обветренным, глаза — мягкими. Она рассказала ему свою историю. Он слушал. Не перебивал. Не смотрел с вожделением. Не требовал ничего.

Слова вырвались сами: «Мне нужен муж».

«Поехали со мной», — тихо сказал он. — «Я на тебе женюсь, если тебе это нужно».

Что-то в его голосе не чувствовалось опасным. Это было как приоткрытая дверь.

Они ехали всю ночь в автобусе до Порт-Джервис, штат Нью-Йорк. Хэл возвращался к матери после потери работы фотографа в Колорадо.

Лина поехала с ним — потому что ей некуда было больше идти.

Судьба в ту ночь носила ковбойскую шляпу.

Это не была любовь. Возможно, это даже не было безопасностью. Но это было движением — шагом на новые рельсы. А иногда этого было достаточно.

Глава 3 — Американская мечта

Хэл и Лина нашли ритм на детском летнем лагере Brookwood, в глуши лесов Элдреда, штат Нью-Йорк. Зимой лагерь был городом-призраком — пустые домики, замерзшее озеро и ветер, свистящий между соснами.

Хэл работал смотрителем, следил за трубами и очищал крыши от снега. Лина готовила, убирала и учила английский по потрёпанным библиотечным книгам. Тишина была плотной, тяжёлой — и вскоре Лина поняла, что Америка — это не только яркие огни и лёгкие деньги.