Бесплатный фрагмент - Шрамы на его плече, или Одна на двоих

Анисья Поднебесная

Шрамы на его плече, или Одна на двоих.

Книга 1

Пролог

Солнце лениво поднималось над горизонтом, озаряя серые московские крыши мягким золотистым светом. Москва просыпалась медленно, потягиваясь и отряхивая сонливость после прохладной ночи. Город готовился в последний раз принять в свою суматоху особую семью, состоящую из мамы-умницы из шумной столицы России и папы-мечтателя родом из далекого Поднебесного царства.

— Мама, сегодня пойдем гулять? — спросила девочка-подросток, нежась в утренних лучах солнца, проникающих сквозь распахнутое окно спальни.

Мама улыбнулась нежно и тепло, вспомнив свои юные годы здесь, когда она сама гуляла этими улицами вместе с друзьями, наслаждаясь каждой минуткой свободы. Ольга каждый свой приезд делила на встречи. Встреча с мамой и родственниками первые пару дней. Несколько дней выделяла для себя, ради встреч с подругами и старыми друзьями. Несколько дней было семейных, когда она могла показать своей единственной, горячо любимой Асеньке дом, в котором она выросла. Поделиться с ней капельной теплоты и нежности маминых коричных булочек и веселыми историями детства, что невероятным образом грели душу молодой мамы и заряжали ее энергией и любовью до следующего приезда. Москва была ее личным местом силы.

Отец семьи был особенно взволнован предстоящей прогулкой. Его сердце трепетало, словно птица, впервые увидевшая небо чужих городов. Столица России манила своей историей, архитектурой и атмосферой свободы. Каждый раз приезжая сюда с супругой, Чин-хо поражался, как меняется город, находил что-то новое и словно впервые изучал станции метро.

Семья отправилась навстречу новому дню. Они шли по широкому проспекту Тверской, где запах свежесваренного кофе смешивался с ароматом цветущих лип, создавая неповторимый ароматный коктейль лета. Девочка резвилась впереди, ловко лавируя между прохожими, иногда останавливаясь возле витрин магазинов, украшенных яркими красками и блестящими украшениями.

Папа восхищенно смотрел вокруг, удивляясь контрасту величественных зданий, отражающих богатое прошлое города, и современных конструкций, устремленных в будущее. Особое внимание привлекли широкие фасады театров и музеев, стоящих вдоль улицы Горького, где каждый дом имел свою уникальную историю, запечатленную в каменных стенах и лепке фасадов.

Они дошли до Красной площади, где множество ярких лучей уже успели согреть брусчатку. Солнце в июне еще не жгло, но уже полностью обволакивало своим теплом прохожих на площади. Башня Спасской крепости смотрела строго и торжественно, будто охраняла секреты тысячелетней истории страны. Туристы всех возрастов фотографировались перед её вратами, мечтая увезти частичку этой магии домой.

Рыжая девчушка подошла ближе к стене Кремля, протянув руку, чтобы прикоснуться к гладкому граниту. Она почувствовала дыхание истории, наполняющее пространство вокруг неё живым теплом.

А рядом тихо шептала река Неглинная, спрятанная глубоко под землёй, шепча древнюю песню вечности, слышимую лишь сердцем внимательного слушателя.

После прогулки по историческому центру семья направилась к Новодевичьему монастырю, где тихий парк дышал спокойствием и умиротворением. Здесь было совсем другое настроение — уютное, домашнее, созвучное русской душе.

На берегу пруда, Чин-хо нашел старенькую скамью, заросшую мхом. Его две самые любимые женщины сели рядом, внимательно всматриваясь в отражение храма на воде, пытаясь разгадать загадочную гармонию русского искусства. На предплечье покоилась рука дражайшей супруги, а с другой стороны, привалившись теплым боком и рассыпав огненные кудри по его плечу, сидела дочурка.

День подходил к концу, солнце мягко садилось за горизонт, окрашивая небосклон розовыми оттенками, мягкими и мечтательными. Последние лучи играли бликами на куполе Храма Василия Блаженного, придавая городу особое волшебство.

Москва была щедра к гостям, открывая свои тайны и даря незабываемые впечатления каждому, кто решался услышать её голос, почувствовать её ритм и насладиться красотой жизни.

Семье оставалось сохранить эти воспоминания навсегда, ведь каждый миг проведённый здесь стал частью большой любви друг к другу и уважения ко всему прекрасному, что окружает нас в этом мире.

***

POV Аська

В тот переломный день я долго разглядывала пейзажи и сцены из жизни обычных москвичей. Мы как обычно, дабы никуда не опоздать, явились в аэропорт задолго до начала регистрации.

Только сейчас я понимаю, как отвыкла от этой страны, ее климата и людей. Всё здесь такое чужое, пусть мамины любимые места, рассказы бабушки и общее настроение были приятными, но внутри, с каждой секундой, зрела непонятная тревога, хотя ее природа ловко ускользала от моего сознания. Я встряхнула головой и осмотрелась

Вот какой-то тучный мужчина ест свою порцию овсянки, жадно запивая, возможно, крепким черным кофе и смачно чавкая. А через столик, ближе к пыльным окнам, женщина с тремя детьми остервенело вытирает кроху рукавом собственного платья. Тем временем двое других, перегибаясь через стол, и рьяно вопя, пытаются поделить бутылку с кетчупом.

За окном картина была не менее унылой: серое небо, уже пару дней как затянутое тяжелыми, черными тучами, периодически извергалось мелкой моросью. Ветер подбрасывал легкие пакеты и плащи прохожих вверх, а прически превращал в вороньи гнезда или хаос из разряда «взрыв на макаронной фабрике». Мрачные, озадаченные лица мелькали то тут, то там, постоянные скопления людей — все это навевало тоску.

До вылета осталось всего около полу часа и, наконец, нас всех пригласили для регистрации на рейс. Папа подхватил мой чемодан и резво поспешил к стойке регистрации, а мама, взяв меня под руку, повела следом.

Бабушка всегда посмеивалась, мол я на небесах под солнцем ходила, раз моя жизнь оказалась столь идеальной. С самого рождения я купалась в любви всех родных, несмотря на то что мои родители интернациональная семья — отец родился в Китае, а мама уроженка столицы России. Но даже разные страны, отношения на расстоянии и столкновение менталитетов не стали им помехой. Я была любимицей всех родственников в обеих странах. К своим 14 годам я успела побывать в каждом уголке земли, знаю более пяти языков, являюсь обладательницей пятитонного гардероба и, в общем — то, я самый счастливый человек на планете.

Сегодня мы ехали домой. Гонконг был моим домом с самого рождения, и счастье мне было обеспечено свыше, ведь в день, когда я родилась с неба, падали звезды.

— Ну вот, мы почти дома… — тихо шепчет мама Ольга, глядя мне прямо в глаза. В голосе её звучит нежность и волнение одновременно. Я улыбаюсь ей, чувствуя какое-то особое тепло внутри, но на задворках сознания, я ощущаю слабое беспокойство.

Мы стоим перед дверью самолёта Москва–Гонконг. Это наш первый международный полёт вместе после долгой разлуки. Мы с мамой прожили в Москве четыре месяца, пока папа не присоединился к нам пару недель назад. Его работа вынудила нас уехать без него, и это здорово расстроило меня. Уже и не помню, когда мы расставались так на долго.

Чин-хо улыбается немного смущённо, будто стесняясь своего счастья от встречи. Всё вокруг наполнено незнакомым ароматом чистоты и ожидания нового путешествия.

Дверь открывается плавно, словно приглашая нас внутрь волшебного мира полёта. Внутри ждёт стюардесса — высокая стройная женщина с идеальной причёской, ее каштановые волосы уложены волосок к волоску, и сияющей улыбкой. Её костюм безупречен до последней пуговицы, взгляд внимателен и приветлив.

— Добро пожаловать! Позвольте вашу ручную кладь, пожалуйста? — её мягкий голос приятно успокаивает меня, несмотря на внутреннее напряжение. Я робко протягиваю сумку маме, чувствуя лёгкое покалывание в ладошке от соприкосновения кожи с кожей. Затем она аккуратно принимает мой рюкзачок и ставит его рядом с креслом.

Самолёт поистине огромен. Просторный салон залит мягким тёплым светом ламп. Кожа кресел нежно блестит в отблесках люстр, создающих атмосферу домашнего уюта даже высоко над облаками. Просторные кресла покрыты бархатистой тканью глубокого синего цвета, украшенные тонкими золотыми линиями. Они выглядят невероятно удобными и уютными, вызывая желание немедленно погрузиться в объятия мягкости и комфорта.

Запах здесь особенный — смесь свежести воздуха кондиционеров, аромата кожаных сидений и едва уловимых нот духов, наполняющий пространство тонким шлейфом элегантности и спокойствия.

Мама нежно берёт мою руку своей тёплой ладонью, помогая занять место возле иллюминатора. Папа располагается напротив, доставая из кармана телефона наушники. Все наши вещи аккуратно уложены на полки, придавая ощущение порядка и безопасности.

Я чувствую, как мама сжимает мою ладонь на взлете. Ее глаза улыбаются, это заметно, особенно сейчас, когда вокруг собралась паутинка морщинок — лучиков. Рыжие кудри собраны в высокую прическу, а одна выбившаяся прядь то и дело норовит лизнуть веснушчатую щеку.

Перед нами раскинулась бескрайняя гладь неба, голубизна которого постепенно сменяется белоснежными вершинами облачных гор. Мои мысли плывут вслед за ними куда-то далеко-далеко, туда, где осталась моя жизнь. Любимые учителя, друзья и соседский парнишка, что таскает мой рюкзак в школу и домой в любую погоду. Иногда даже приносил водорослевый суп собственного приготовления, когда я простудилась.

Эти воспоминания вызывают улыбку и жар в районе шеи. От мамы приходится отвернуться, устремив взор в иллюминатор.

И вот уже двигатели начинают мягко урчать, разгоняя самолёт вперёд навстречу новым приключениям и возвращению домой. Сердце бьётся чаще, дыхание становится глубже, и мир за окном исчезает, растворяясь в серебристых лучах солнца, освещающих путь домой.

Теперь я знаю точно: возвращение всегда сладостнее начала пути. Ведь именно там, впереди, ждёт самое главное сокровище — наша семья, наше счастье, наш дом.

Папа крепко спал на соседнем сидении, вероятно, слушая очередную нудную лекцию о строении микробиомов. Он уже много лет занимался различными вирусами и иммунологией, а его лекции, которые он слушал абсолютно везде, успели мне порядком надоесть.

Неожиданно для всех, со стороны кабины пилота послышались крики и суета, раздался чей-то плач, а потом темнота. Темнота и мерзкий писк в ушах, но и он прекратился спустя пару мгновений. Оставалась только сплошная молчаливая тьма, что окутывала со всех сторон, словно что-то густое и липкое.

Всего через сутки на всех телеканалах расскажут, что крупная авиационная катастрофа, произошла в среду 23 октября 2024 года. Авиалайнер Airbus A310—308 авиакомпании «Аэрофлот» выполнял плановый международный рейс SU593 по маршруту Москва — Гонконг, но через 4 часа и 19 минут после взлета взорвался и рухнул в лес под Междуреченском (Кемеровская область) и полностью разрушился. Погибли все находившиеся на его борту 75 человек — 63 пассажира и 12 членов экипажа.

Главными причинами катастрофы стали ошибки пилотов (присутствие посторонних лиц в кабине экипажа, управлявших самолетом), а также недокументированное поведение автопилота самолета Airbus A310 и отсутствие на тот момент в программе подготовки экипажа правил принятия решений в подобных ситуациях.

На борту, прямо в кабине управления, оказался хороший знакомый второго пилота, который в свою очередь посредством террористического акта пронес бомбу на самолет и взорвал ее через 4 часа после взлета.

В память о погибших, во многих городах обеих стран зажгут свечи и к мемориалам будут возложены цветы. Люди будут скорбеть о молодых, стариках и детях, чьи жизни трагически оборвались в ту злополучную ночь.

Я тоже буду часто оплакивать тех, кто летел со мной рядом, тех, для кого этот перелет стал концом. Буду скучать по родителям, и по той мне, что разбилась в свой четырнадцатый день рождения.

Глава 1

«Пустота. И даже нечего добавить, ведь это единственное верное описание моих ощущений. Я долго пыталась кричать, но не могла выдавить из себя ни единого звука или писка. Я ничего не слышала. Не знаю сколько прошло времени, день, час, или вечность? А может я просто сплю? Сейчас послышится звук шагов, мама откроет дверь комнаты, и скажет, что я снова проспала, забыв поставить будильник. Она ведь сейчас войдет? Мама…?

Поток мыслей не прекращался ни на минуту, сея панику. Паника переросла в отчаяние и после — в смирение. Я была уверена, что мертва. Ощущение, что воспоминания стираются, а я уже не могу вспомнить ничего из своего прошлого, ни одного лица. Все как в тумане, хоть и было ощущение, вот-вот мелькнувших событий, но, тонкая, незримая нить вновь ускользала от меня, пряча причины моего пребывания в небытие.

Неожиданно глаза пронзило ярким светом, голову обнесло, в висках застучало. Я осознала, что вновь чувствую и вижу свои руки. Как только прошел первый шок, я отняла ладони от лица и вгляделась в столб света»

Белый яркий свет и мерзкий писк в ушах. Аська открывает глаза и видит перед собой лишь пустоту — белую, нескончаемую, лишающую ориентиров. Она пытается пошевелиться, но тело словно парализовано. В голове пульсирует только одна мысль: «Где я? Что произошло?»

Постепенно, словно фрагменты мозаики, в памяти начинают всплывать обрывки прошлого. Аська вспоминает, как вместе с родителями садилась в самолёт, направляющийся в Гонконг. Они были так воодушевлены своим приключением и теперь их ждал долгий путь домой. Мама щебетала о новых платьях и Русской кухне. Отец что-то записывал, просматривая фотографии с мест, что они посетили в Москве.

Девушка сжала мамину ладонь, тепло ей улыбаясь, и уставилась в экран смартфона, чтобы отключить его на время полета. Кресла в бизнес классе были комфортными, и Аська собиралась проспать весь полет, чтобы не ловить в очередной раз паническую атаку на воздушной яме.

Затем — громкий хлопок, вспышка света, и всё погрузилось в хаос. Аська чувствует, как страх липкими костлявыми пальцами сдавливает сердце. «Неужели это конец? — думает она. — Но как же так? Почему я одна? Где мои родители?»

Она пытается вспомнить, что было после хлопка, но в памяти — пустота. Только этот яркий свет и писк, который, кажется, проникает в самое сознание. Аська закрывает глаза, пытаясь отгородиться от этого света, но он проникает даже сквозь веки.

«Нужно взять себя в руки, — думает она. — Я должна понять, что происходит, и найти способ выбраться отсюда». Но как это сделать, если она даже не знает, где находится и что с ней случилось?

Внезапно, где-то в прострации этого места, Аська заметила точку, что медленно к ней приближалась. Она постепенно делилась на фрагменты, двигая ими, пока девушка не разглядела человека, идущего в ее сторону.

Рыжая почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она с тревогой посмотрела на незнакомца, который стоял теперь совсем близко. Его лицо было покрыто шрамами, а взгляд — тяжёлым и пронзительным. Но в то же время в его зеленых глазах читалось недоумение, словно он сам был поражён происходящим не меньше, чем она.

— Где мы? — хрипло спросил блондин, не сводя с Аськи взгляда.

Девушка вздрогнула, но постаралась собраться с мыслями.

— Я… я не знаю, — ответила она, запинаясь. — Последнее, что я помню, — это самолёт… Мы летели в Гонконг…

Мужчина нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то.

— Гонконг? Самолёт? — переспросил незнакомец, изогнув бровь. В его голосе звучало искреннее недоумение. — Что это такое? Я никогда не слышало таком.

Аська удивлённо посмотрела на него.

— Как это? Самолёт — это большая машина с крыльями, которая летит по небу. А Гонконг — это город на другом конце планеты, куда мы летели… — она осеклась, осознав, что незнакомец, похоже, действительно не знает, о чём она говорит.

Мужчина покачал головой.

— Я из другого мира, — сказал он просто. — Здесь, в этой пустоте, нет ни самолётов, ни городов. Я раньше слышал, что наши предки путешествовали по мирам, но сам я не собирался покидать дом.

Рыжая тупо уставилась на него.

— Из другого мира? — переспросила она, пытаясь осмыслить его слова. — Но как такое возможно? — нахмурилась девушка и нервно накрутила прядь огненно-рыжих волос на изящный пальчик.

Незнакомец пожал плечами.

— Не знаю, как я здесь оказался, — признался он с досадой. — Помню только, что прибыл домой с заставы, все было в огне, а я не мог его перетянуть на себя, потом ф — эта пустота и яркий свет.

Аська задумалась. На нее накатило полное смирение. Ей казалось, она здесь так давно, что не удивляться уже нечему.

— Может быть, эта пустота — своего рода граница между мирами? — предположила она. — И мы с тобой оказались здесь случайно. Я как-то читала об этом… -сообщать незнакомцу, что читала она это в девчачьих фэнтезийных романах, она не стала.

Мужчина кивнул со смешком.

— Возможно. Негоже читать такой юной леди. Лучше бы вышивала, или на мандолине играла, — мужчина по доброму засмеялся, — Но сейчас важно понять, как нам отсюда выбраться. И как вернуться домой, в свои миры. Аська лишь пожала плечами.

— Не знаю… Всё так странно и непонятно…

Анисья и Нарриман стояли в белой пустоте, пытаясь осознать происходящее.

— Меня зовут Нарриман. Значит, ты из Гон-кон-га? — спросил Нарриман, внимательно глядя на девушку. — Удивительно. Я никогда не слышал о таком месте.

— Я Анисья, — кивнула девушка и улыбнулась. — можно просто Аська. Гонконг — это город в Китае. Мы с родителями много путешествовали. — грустно отозвалась девушка, рискуя вновь уйти в свои мысли. — может, мы просто умерли?

Нарриман задумчиво потёр подбородок.

— Я тоже много видел в своём мире, но такое место, как это, мне не встречалось. Не думаю, что мы мертвы.

Лидерство распределилось автоматически — по старшинству и мужчина двинулся на изучение границ этого безумия. Аська плелась следом, ни на минуту не умолкая.

Постепенно они начали рассказывать друг другу о своих мирах. Анисья говорила о Гонконге, о том, как они с родителями гуляли по улицам, пробовали местную еду и посещали достопримечательности. Нарриман рассказал о своём мире, о сражениях, в которых участвовал, и о короле, которому служил.

Выхода все не было, как и ориентиров.

— Удивительно, какие разные могут быть миры, — сказала Анисья, когда они в который раз остановились.

Нарриман улыбнулся.

— Да, но даже в самых разных мирах можно найти что-то общее.

Они снова посмотрели на белую пустоту вокруг них.

— Нужно найти способ выбраться отсюда, — решительно сказал Нарриман. — И я думаю, что вместе мы сможем это сделать.

Анисья кивнула, чувствуя, как в ней просыпается надежда.

Внезапно, буквально из воздуха, перед беспокойными героями

явилась молодая девушка. длинные, почти до пяток, вьющиеся волосы цвета закатного солнца, на голове у девушки был венок из неизвестных цветов, а от хрупких плеч и в самый пол уходило платье-мешок, напоминающее японскую сорочку.

Она выжидающе смотрела, давая получше себя рассмотреть.

— Я надеюсь, вы заберете меня в рай? — едва узнавая свой голос выдавила Аська и тяжело вздохнула.

— Нет, я пришла подарить тебе жизнь, девочка. Я вижу в тебе силу и отвагу, решимость и нежность, вижу свет. Ты ведь совсем не успела пожить, малышка, — незнакомка грустно усмехнулась, дотронувшись подушечками пальцев до щеки рыжей. — если ты, конечно, хочешь.

— Почему я ничего не помню? — шепнула Аська, боясь услышать ответ.

— Думаю память вернется, но позже, тогда, ты сама ответишь на все свои вопросы. У меня на примете есть одна молоденькая девчушка, что нуждается в помощи, а твоя душа, это все, чем я могу ей помочь. Умирая, она взывала ко мне, и была услышана — девушка сжала ее ладонь и пошла вперед к свету — Зови меня, Остара, я богиня того мира, в который ты отправишься…

— Эй, милочка — Нарриман, который все это время наблюдал эту сцену, ухватил рыжую за руку и подтянул к себе — не хотите сначала все объяснить? Девчонка никуда не пойдет.

— Богиня? Мира? Но как такое возможно? — тихо бубнила Анисья, и ощутимым балластиком висела на руке матерого волка в три головы выше нее. Остара поморщилась и недовольно глянула на мужчину.

— Ох, ты же ничего не знаешь, дитя. Ты все поймешь. Да! Точно! — воскликнула женщина — Я одарю тебя! Но ты должна сама выбрать дары. И отцепись от этого медведя. Я дам тебе всего два подарка и выбирай с умом, — она серьезно посмотрела на Аську — но есть ограничения. Никакого вселенского могущества, нескончаемого богатства и бессмертия ну и все в таком духе. — Остара выжидающе замолчала.

«Ну что можно ответить? — думала девушка — «Я в себя еще не пришла, а тут на тебе. Миры, боги, карусели! Дары. Что тут можно выбрать, если я даже не имею представления о возможностях.»

— А что я буду знать о том мире, где окажусь, останутся ли мне знания моего… тела? — Аська слегка сморщила вздернутый нос.

— Да, мышечная память, язык и знания на момент смерти — все будет тебе доступно, — богине определенно нравилось ее рассуждение — но и прошлую жизнь ты вспомнишь. Но совет тебе, дитя, не стоит кричать об этом на каждом углу, тебя как минимум могут неправильно понять.

— Хорошо, мне нужно время подумать, — Аська повернулась лицом к мужчине, задумалась, — а куда пойдет он? — девушка ткнула пальцем в здоровенного мужика подозрительного вида, что сейчас, с выражением пассивной агрессии, уставился на богиню.

— Поторопись, мы уже много времени потеряли, дочь моя, — произнесла Остара, полностью игнорируя существование Нарримана. Аська молчала долго, а мужчина просто пыхтел со стороны. С богами ссоры не ведут, но и доверия эта мадам в балахоне не вызывала.

— Что ж, Анисья, я, Богиня жизни и возрождения, дарую тебе второй шанс. Хочу сделать тебе еще один подарок, — продолжала блаженно щебетать Остара, уже подойдя к самому краю (непонятно чего, но оно тоже светилось), — твоя внешность из прошлой жизни, память, знания и все, что было твоим — вернется к тебе. Но сколько времени это займет, я не знаю. Возможно сразу, а может через много лет. Тебя ждет длинный и нелегкий путь, но знай, я не бросаю тех, кто нуждается во мне. До встречи, Ися. — Богиня подмигнула рыжику, а девчонка схватила за руку Нарримана.

— Я без него никуда не пойду. Что будет с ним? — Аська нахмурилась и старалась выглядеть как можно более грозно, ведь в свои четырнадцать важности нужно еще поднабраться.

— Что ж, — Остара снова сморщилась, вызывая этим злобное пыхтение мужчины — пусть будет по-твоему.

И внезапно, словно сам воздух сгустился, и толкнул обоих в пропасть.

Анисья и Нарриман почувствовали, как их подхватил вихрь, и они стремительно полетели вниз, в неизвестность. Вокруг них сгустилась тьма, но вскоре впереди забрезжил свет.

Когда они приземлились, то обнаружили себя стоящими на краю густого леса. Деревья шептались на ветру, словно обсуждая их появление. Воздух был наполнен ароматами хвои и свежести.

— Где мы? — спросил Нарриман, оглядываясь по сторонам.

Анисья покачала головой.

— Не знаю, но чувствую, что это место не менее странное, чем та пустота.

Внезапно из-за деревьев вышла старая женщина, одетая в длинное платье из листьев и цветов. Её седые волосы были сплетены в косу, а глаза светились мудростью.

— Добро пожаловать, путники, — произнесла она мягким голосом. — Я видела ваше падение и готова помочь. Но должна предупредить — это лишь перевалочный пункт. Дальше — я не знаю, куда вы отправитесь.

Анисья и Нарриман переглянулись, чувствуя, что эта встреча не случайна.

— Кто вы? — спросил Нарриман.

Старуха улыбнулась.

— Я хранительница этого леса. Я знаю многое о мире и его тайнах. Если вы расскажете мне свою историю, возможно, я смогу помочь вам найти путь домой. — беззубый рот был растянут в жуткой улыбке, но глаза женщины не вызывали страха, скорее, мурашки, как перед кем-то великим. Возможно, они встретили еще одно божество. Девушка встряхнула головой: «Все чудесатей и чудесатей»

Анисья и Нарриман обменялись взглядами, чувствуя, что им предстоит ещё много испытаний. Но они были готовы идти вперёд, вместе, пока не разгадают все загадки этого странного мира, ведь за гранью их души нашли друг друга не случайно, в этом Аська была уверенна.

Хранительница леса посмотрела на них с пониманием и добавила:

— Помните, в этом мире всё не то, чем кажется. Будьте осторожны и доверяйте своим чувствам. И помните о том, что даже самые тёмные леса скрывают свои тайны. Вы найдете друг друга позже. Сама судьба сведет вас вновь, — после этих слов, седовласая сделала пасс рукой и все погрузилось во тьму.

Девушка просто растворилась в тени густого леса. А Нарриман в последний момент пообещал себе: «Я найду тебя», и его сознание тоже исчезло.

Глава 2

Девочка сидела на краю старого моста, опустив ноги над глубоким провалом реки, давно утратившей чистоту воды и покой жизни. Дождь шелестел равнодушными каплями, разбиваясь о камни серого города, словно стекая из ран небесного свода. Ветер шептал страшные сказки, выстуживая до костей грязные улицы.

Она была худенькой, почти прозрачной — тонкая кожа натянулась на косточках, глаза горели лихорадочным блеском. Рыжие, горящие огнем когда-то волосы, спутались, превратившись в темные нити, полные пыли и грусти. Маленькие руки дрожали, крепко сжимая края каменных перил, будто она боялась улететь прочь вместе с ветром, который насмешливо теребил оборванные концы её платья.

Три месяца назад мать исчезла. Осталась лишь пустота комнаты, пыль на подоконнике да печальная песня, застревающая где-то между воспоминанием и кошмаром.

Мама всегда была красивой, даже несмотря на усталость и заботы. Даже угасая от болезни и прикованная к расшатанной, старой кровати она улыбалась, держа за крохотную ручку свою дочурку. Её улыбка светилась радостью, хотя глаза порой наполнялись слезами. А волосы… Волосы матери были золотистыми, солнечными лучами, спадающими на плечи мягким водопадом. Две тонкие серебряные прядки лежали аккуратными линиями возле лба, придавая облику особую нежность и хрупкость.

Девочка вспоминала, как мама кружила её по комнате, напевая мелодию, звучавшую теперь эхом во тьме сознания. Сейчас эта музыка превратилась в гулкий плач, наполненный болью и горечью.

Голод был сильнее страха, холоднее дождя, глубже рек и ущелий. Тело отказывалось слушаться, ноги сводило судорогой, сердце стучало едва слышимо, выбивая ритм смерти.

Её мольбы к богам остались незамеченными. Лишь ветер издевательски смеялся над слабым голосом ребёнка, унося слова далеко-далеко, туда, где никто не услышит крик маленького сердца, жаждущего любви и тепла. Дождь снова начал шептать, пробираясь сквозь одежду, проникал внутрь тела, заставляя девочку съеживаться ещё больше. Ей казалось, что вся жизнь медленно растворяется в сырости осеннего вечера, оставляя лишь одно желание — чтобы ночь закончилась и началась новая история.

Но пока мир оставался прежним: тёмным, жестоким, равнодушным. И девочка продолжала сидеть на мосту, прислушиваясь к сердцу, которое билось глухо и неуверенно, ожидая чуда там, где чудес не бывает.

Тихий стон вырвался из её горла, сливаясь с шумом дождя и ветра, обращаясь в молитву несуществующим богам. Но боги молчали. Так же молчаливо, как звёзды прячутся за облаками холодной ночи, тихо плакала девочка, взывая к ним последними вздохами своего детского сердца.

После ухода матери отец исчезал надолго, оставляя девочку без внимания. Ей уже давно приходилось выживать самостоятельно, полагаясь на случайность: просить еду, красть и голодать.

Ее первая краденая булка заставила ее быстро, стыдливо проглотить хлеб, запивая ее собственными слезами несправедливости. Потом воровать стало проще. Удавалось не всегда, иногда ее били или заставляли мыть отхожие места по нескольку дней, но это позволяло не умереть от голода.

Постоянный страх и подавленность стали постоянными спутниками жизни крошечной девчушки.

Ночь давно опустилась над маленьким городком, укрывая улицы густым покровом тьмы. В стареньком доме тишина стояла почти осязаемая — лишь слабый ветер пробирался сквозь щели старых рам да глухо поскрипывали половицы, словно жаловались на усталость. Дом был старый, небольшой, весь погруженный во мрак, будто хранил тайну, которую боялся раскрыть даже перед собственной хозяйкой. Свечи давно закончились, как и малые крохи провизии. Иногда девочке удавалось подкараулить и поймать мышь или даже крысу, тогда еще два дня она могла прожить без судорог и голодных обмороков.

Страх стал преследовать ее повсеместно.

Девочка сидела на узком топчане, спрятавшись под старым шерстяным одеялом, которое пару лет назад сгрызла моль, а выкинуть у отца так и не дошли руки. Голод сжимал её желудок острой болью, заставляя нервно сглатывать слюну. Губы потрескались и иногда кровоточили. Она смотрела неподвижно вперёд, глаза были широко раскрыты, дыхание едва слышное. Каждый звук казался ей тревожащим, заставлял сердце биться быстрее, напряженнее. Из окон тянуло холодом, морозный воздух проникал внутрь тонкой струйкой, касаясь щёк ледяным языком.

Комната была маленькой, тускло освещённой единственным лучиком света, проникающим через крошечную щелочку между ставнями окна. Там стоял старый покосившейся масляный фонарь. Стены, покрытые сероватой штукатуркой, хранили следы прошедших лет — трещинки, царапины, тёмные пятна сырости. Потолок низко нависал над головой, придавая помещению ещё больше ощущения замкнутого пространства. Воздух пах плесенью, старой мебелью и чем-то тяжёлым, давящим, отчего дышать становилось труднее. Удушье пугало теперь меньше всего.

Её отец, Джим, человек грубый и жестокий, редко бывал трезвым. Когда напивался, превращался в монстра, способного ударить ребёнка, вытолкнуть мать на улицу посреди зимы, разбить хрупкую посуду о стены с диким хохотом. Когда-то он не был таким.

Девочка уже привыкла жить в повсеместной тревоге, ожидать очередного удара судьбы, но сегодня было иначе. Сегодня она чувствовала внутри пустоту, равнодушие ко всему происходящему вокруг неё. Страх сменился усталостью, тихой ненавистью к этому дому, этой жизни, этому отцу. Лишь на задворках сознания тихо скреблась раскаленная добела тоска по умершей матери.

И вдруг раздался шум снаружи. Тяжёлое шарканье ног, гулкий стук двери. Сердце девочки замерло на мгновение, потом забилось чаще. Холодок страха вновь пронизал тело, вернув ощущение реальности, наполненное ожиданием боли. Дверь распахнулась с грохотом, издав характерный скрип петлей, словно крик преисподней, ведь забывали смазывать уже много лет. Стук шагов по деревянному полу, нелепые движения человека, потерявшего контроль над собой. Перед глазами, сквозь крупные дыры в ее импровизированном укрытии, мелькнул силуэт отца — грязный, небритый, одежда вся помятая, лицо искажено алкоголем до полного обезображивания.

— Чёртова девчонка! — прохрипел он, шатаясь и размахивая руками. Его слова звучали невнятно, голос сорван и дрожащий. Запах спиртного заполнил комнату мгновенно, острый, неприятный, вызывающий тошноту.

Джим приблизился к девочке неуверенными шагами, пошатываясь и пытаясь удержать равновесие. Малышка зажмурилась, но спустя мгновение голову пронзило болью. В глазах потемнело, а из горла вырвался тонкий, протяжный крик. По щекам потекли слезы, пока отец вытряхивал ребенка из одеяла, крепко ухватив ее за рыжие, потускневшие от грязи кудри. Он замахнулся, рука взлетела вверх с намерением нанести очередной удар, но внезапно остановился, запнувшись о собственную ногу. Лицо исказила смесь удивления и злобы, затем тело рухнуло на пол, утонув в собственном бессилии, а малышка откатилась и громко всхлипывала, боясь закричать и разозлить его еще больше.

Она лежала молча, зажимая рот крохотной ладошкой и проглатывая горькие слезы обиды и боли, глядя на фигуру своего отца, растянувшуюся на полу. Спустя несколько мнут ей удалось немного успокоится. Джим лишь рвано сопел, отключившись и поднявшись на ноги она подошла к нему, присев у лица. Ничего не испытывая кроме глубокой усталости и непреодолимого желания бежать отсюда подальше, девочка огладила такую же, как и у нее огненную, когда-то шевелюру отца. Немного погодя подняла с кровати осторожно свернутый платок, в котором был спрятан последний кусочек черствого хлеба, который ей удалось найти утром в горе мусора на соседней улице и стараясь не шуметь, чтобы избежать ненужного внимания завернулась в одеяло. Оно соскользнуло с плеч, обнажив худенькие руки и плечи, покрытые мелкими синяками прошлых побоев. Её взгляд скользил по комнате, изучая каждый уголок, каждую вещь, словно прощаясь навсегда.

Простив себе еще одну слезинку, малышка бесшумно направилась к выходу. Дверь закрывать не стала, лишь проскользнула мимо, оставив позади старую жизнь, полную горя и страданий. Теперь впереди ждало неизвестность, туманное будущее, полное опасностей и надежд одновременно. Но девушка знала точно одно — здесь оставаться нельзя. Лучше рисковать жизнью среди незнакомых людей, чем продолжать терпеть бесконечные унижения и боль. И с этим решением она растворилась в ночной темноте, исчезнув бесследно, словно призрак, покинувший своё прежнее жилище навсегда.

***

Девочка бежала, отчаянно сжимая грязный кулак — единственный спасительный способ защитить своё сердце от жестокости мира. Её замерзшие ноги ступали по старым камням мостовой, оставляя следы крови там, где стертые подошвы обуви уже давно утратили способность защищать её кожу.

Её имя давно потерялось среди бесконечных ночей холода и отчаяния. Оставив позади пьяное дыхание родного дома, девушка стала одной из тех, кто гонимый судьбой блуждает в поисках призрачного тепла и еды. В глазах застыл ужас голодных дней, холод одиночества и страх перед каждым новым днем.

Новое утро превращалось в борьбу за выживание. Холодно и одиноко стояла она посреди улицы, надеясь найти хотя бы крошку хлеба, брошенную кем-то равнодушным прохожим. Но дни шли, а желудок лишь сильнее сжимал свои когти, лишая сил сопротивляться смерти.

Прошло несколько недель, когда окончательно истощённая и потерявшая всякую надежду девочка случайно оказалась возле старой заброшенной площади. Здесь некогда шумел рынок, здесь весело бегала вода реки, играя солнечными лучами. Теперь же остались лишь каменные обломки да грязь, покрывающая дно пересохшего русла.

Очутившись на краю мёртвого потока, девочка поняла: нужно действовать немедленно. Голод заставлял рисковать жизнью ради жалкого кусочка пищи. Увидев проходящего мимо важного человека, облачённого в добротный кафтан и дорогую обувь, она решила совершить кражу.

Заметив девочку краем глаза, господин резко обернулся и схватил воришку за руку. Его лицо исказилось от ярости и ненависти.

— Ах ты бесстыжая дрянь! Что ты творишь? Как смеешь покушаться на моё добро? — кричал господин столь яростно, что слюна попадала девочке на лицо и руки.

Девочка молчала, уставшие и тусклые глаза смотрели испуганно и покорно вверх. Господин взглянул на неё с нескрываемым презрением и неодобрительным хмурым взглядом.

— Ты думаешь, я дам тебе кусок хлеба? Нет уж, пусть лучше тебя наказывают! Пусть твои родители знают цену своему воспитанию!

Больше ничего не сказав, словно котенка, мужчина поднял руку и швырнул девочку вперёд, прямо навстречу каменным обломкам, вниз со старого моста. Боль пронзила тело, громкий хруст и красные пятна перед глазами. Последней мыслю была молитва всем богам о прекращении такой жизни, о помощи, о спасении, но сознание потускнело, и девочка погрузилась во тьму, почувствовав последний удар сердца…

Глава 3

Веки казались налитыми свинцом, голова раскалывалась от шума вокруг. Она попыталась поднять руку, чтобы закрыть лицо, но любое движение отзывалось болью в каждой клетке её тела.

Тяжёлое чувство агонии вернуло её обратно в мир живых. Сознание возвращалось мучительно медленно, словно просачивающееся через густую вязкую пелену сна. Открыв глаза, Аська увидела над собой чёрное небо, пронизанное тонкими нитями звёзд. Рядом были старые руины моста, где каждый камень казался ей живым свидетелем жестокого убийства.

Она попыталась встать, но слабость снова одолела её тело. Кровь пульсировала в голове, будто пытаясь вырваться наружу, разрывая тесную оболочку черепа. Сердце билось тяжело и гулко, отзываясь болью во всём теле. Перед взором плясали красные и черные пятна.

Кровоточащие руки дрожали, когда маленькое тельце поднялось на колени. Рыжая постаралась оглядеться. Старые камни лежали тихо, неподвижно наблюдая за ней своими грубыми формами. Осознавая всю беспомощность ситуации, рыжая отчаянно заплакала горькими слезами.

Никогда ещё жизнь не показывала ей столько жестокости и несправедливости. И теперь, после такого удара судьбы, единственным желанием было забыться, уйти куда-нибудь далеко отсюда… навсегда.

Так началась новая глава её странствий — борющаяся за право жить, несмотря ни на что.

— Ммх… — застонала девушка, вновь падая на острые камни, отключаясь и понимая, что большего её организм пока дать не мог. Глотка пересохла, и вместо слов раздавался лишь сиплый, булькающий звук. И без того потрескавшиеся губы лопнули и начали кровоточить.

— Эй! Здесь чей-то ребёнок! — раздались испуганные голоса справа, откуда-то сверху, сопровождаемые хаотичной суетой.

— Ба-а, мальчонка ведь! Быстро зовите лекаря, Пирс! — шаги быстро приближались, а глаза упорно отказывались открываться, лишая возможности увидеть окружающих людей и ответить им. Мощные руки осторожно подняли её и повели куда-то вдаль, а Аська в свое время, погрузилась в беспамятство.

Через некоторое время, вернулся окружающий шум, словно сквозь толщу воды, но судя по звуку шагов, девушку занесли внутрь помещения. Рыжая смогла опознать, что там были только мужчины, ни одной женщины не слышалось поблизости, и произнесено было всего пара коротких реплик. Наконец веки начали подчиняться ей, и девушка смогла различить широкую волосатую грудь одного из мужчин, видневшуюся сквозь расстёгнутый ворот рубашки. Её бережно уложили на мягкую поверхность.

— Ты меня слышишь, малыш? — спросил пожилой мужчина грубоватым голосом. Девушка попыталась кивнуть, но сумела лишь слабо прохрипеть нечто похожее на согласие. Голова пульсировала, заставляя глубоко часто дышать.

— Давайте воды ребёнку! — последовал топот ног, короткое ожидание, затем чья-то рука приподняла её голову, и живительная влага потекла в рот. Чувствовала она себя значительно лучше и голова, почему-то внезапно успокоилась и остыла.

На ветхих деревянных стенах маленькой хижины веером расходились трещины — дом дышал тяжело, словно старый человек после долгой болезни. В комнате пахло травами, дегтем и кровью. Струйки слабого света пробивались сквозь щели ставень, скользили вдоль стен, заставляя тени дрожать испуганно и беспокойно.

Лекарь смотрел перед собой неподвижным взглядом. Под его длинными пальцами, покрытыми тонкой сеткой морщин, лежала маленькая ладошка, тонкая до прозрачности, вся покрытая царапинами и синяками. Его сердце сжалось от жалости и гнева одновременно.

Девчонка была совсем истощена. Она сидела, сгорбившись, уткнувшись лицом в колени, тихонько постанывая от боли. Лекарь знал, какие раны скрываются под её грубой одеждой, ведь видел следы переломанных рёбер, глубокую рану, покрытую коростой грязи и запекшейся крови, распухшие суставы рук, будто кто-то специально ломал хрупкое детское тело, испытывая терпение судьбы.

Она вздрогнула, когда лекарь осторожно коснулся плеча, и он почувствовал, как внутри неё вспыхнул страх. Страх не пустил руку дальше, остановив старика на мгновение. Затем девочка подняла глаза, мутные, потускневшие от усталости и боли. Рыжие волосы спутались в колтуны, лицо было покрыто слоем дорожной пыли и старых следов слёз.

— Как тебя зовут? — он снова коснулся рукой детской ладошки, но не стал давить на нее.

Её губы дрогнули едва заметно, она промолчала, снова опустила голову. Тогда лекарь вздохнул тяжелейшим вздохом, решив сменить тактику.

За стеной послышался голос Нордока — грубоватое ворчание вперемешку с приглушёнными просьбами. Голос был твёрдый, уверенный, привыкший командовать, но сейчас звучал необычно мягко, почти ласково. Потом шаги приблизились к двери, скрипнуло дерево, показалась широкая фигура мужчины.

Нордок выглядел усталым, даже разбитым. Потянулся одной рукой за пояс, где висел меч, другая рука непроизвольно легла на плечо девчонки, которой пришлось бы сделать над собой усилие, чтобы увидеть, насколько сильно мужчина пытается скрыть тревогу.

— Говори правду, Малёк, — сказал он негромко, обращаясь скорее к себе самому, чем к ребёнку. — Мы уже давно вместе. Ты знаешь меня лучше всех… Зачем эта ложь?

Аська встрепенулась, понимая, что совсем не помнит этого человека. Но надеясь, что все спишут на травму головы наконец заговорила. Её голос был таким тонким, едва слышимым, но полный горечи и отчаяния:

— Я мальчик! Мальчик!

И вдруг заплакала, беззвучно, слезами обид и унижения, чувствуя все то, что чувствовала эта крохотная девчушка много лет подряд. И эти слезы текли медленно, каждая капля, казалось, оставляла след на лице лекаря и Нордока тоже.

Тогда Эфраим понял многое. Понял, почему именно здесь оказалась такая несчастная душа, понял, почему мальчишеская одежда была единственным убежищем для ребёнка среди жестокого мира взрослых. А ещё он увидел, каким искренним и чистым были чувство этой девочки. Это было отчаяние и надежда. Но главное — желание выжить любой ценой.

Старый знахарь покачал головой, глядя на её маленькое исхудавшее лицо. Тяжело выдохнув воздух, начал готовить настойки, мази и компрессы, необходимые для лечения ран и восстановления сил. Знал, сколько усилий понадобится девочке, чтобы вернуться к жизни. Ведь ей предстоял долгий путь исцеления тела и души.

Глаза Аськи все еще мерцали влажным блеском, и она тихо прошептала:

— Не говорите никому…

Тишина повисла тяжёлым покрывалом между ними, пока лекарь накладывал первую повязку. Когда боль немного отступила, ребёнок снова заговорил чуть громче:

— Меня зовут Аська. Только мне нельзя быть девочкой больше нигде. Никому не скажете, да? — Старому мужичку, что молча оборачивал мазью ее травмы, хотелось верить и довериться.

Сердце лекаря заныло острой болью сострадания и понимания. Слишком часто приходилось видеть такое горе на своём веку. Именно поэтому он положил руку на маленькую детскую головку, слегка потрепав грязные волосы, и ответил:

— Молчу как могила, малышка моя.

Так начался долгий процесс выздоровления, полного сомнений и тайн, страха и надежды. Лекарь понимал, что будущее ждёт впереди тёмное и не простое.

***

Прошло два месяца, и Ася наконец-то перестала чувствовать себя пленницей в доме старого лекаря Эфраима. Она жила здесь словно затворница — тихо, осторожно и смиренно. Но постепенно страх перед новым миром начал отступать, уступив место тихим надеждам.

Дом лекаря оказался уютным убежищем среди чужих земель. Внутри царил порядок и гармония, созданные заботливыми руками хозяина дома.

Маленькие окна пропускали мягкий свет луны и солнца, отражаясь бликами на старинных полированных столах и шкафах с множеством баночек и склянок. Стены украшали травяные гирлянды, высушенные цветы и ароматные пучки мяты и лаванды, наполнявшие воздух тонким сладковатым запахом. Пол был покрыт шерстяными коврами ручной работы, смягчавшими шаги обитателей жилища. Уютная печь потрескивала, наполняя комнаты теплом и спокойствием.

Каждый день начинался одинаково: Эфраим проверял её состояние и делал процедуры. Повреждённые кости медленно срастались благодаря специальным мазям и отварам, приготовленным из редких растений. Постепенно раны заживали, синяки бледнели, оставляя лишь память о пережитом ужасе. Множественные ушибы больше не беспокоили девушку, хотя воспоминания о боли оставались свежими в памяти.

Ася лежала на мягкой кровати с льняными простынями, ощущая тепло тела и спокойствие души. Каждый вечер старый лекарь рассказывал ей истории о чудесах мира, о существах разных рас и народностях, населяющих эту землю. Она слушала внимательно, впитывая каждое слово, представляя себе невиданные пейзажи и невероятные приключения.

Словно одну большую сказку поведал однажды старец, когда Аська почти уснула, о большой вселенной и маленьком мирке, где она оказалась.

На дальнем краю вселенной сверкает планета Нимирра — крошечная жемчужина среди гигантских соседей. Её воды словно живая ткань сплетены серебристым сиянием лун и двумя золотистыми огнями солнц. Здесь солнце отражается дважды, рождая причудливые узоры света и тени на поверхности океанов и озёр. Влага заполняет каждый уголок планеты, оставив лишь островки суши для жизни разумных существ.

Страна Леами раскинулась вдоль южных берегов материка Витаг, где природа сохранила первозданную красоту и свободу от человеческой руки. Там, где песчаные дюны плавно переходят в густые леса, а берега омываются тёплыми волнами спокойного моря, царит особенная атмосфера умиротворённости и таинственности. Древние легенды говорят, что именно здесь зародилась магия, ставшая основой могущества жителей этой земли.

Лесистые холмы Леами покрыты зеленью до самого горизонта. Деревья вытягиваются высоко вверх, устремляясь к небу, будто хотят коснуться лучей солнца. Их стволы укрыты мхом и лишайниками, отчего лес кажется древним, мудрым и загадочным хранителем тайн. Среди деревьев прячутся маленькие деревни, чьи дома сложены из светлого камня и дерева, украшенные резьбой и витражами. Дороги между ними извилистые, петляют через луга и поля, отражаясь в лучах двойного солнца.

Города же выстроились величественно на побережье, соединяя простоту деревенской жизни с роскошью королевского двора. Главный город Леами носит имя Татер. Его каменные стены украшают резьба и фрески, рассказывающие историю государства. Улицы вымощены гладкими камнями, кое-где покрытыми бархатом травы. Кварталы города расположены строго и гармонично, чётко разделённые широкими проспектами и площадями, утопающими в цветах.

Сердце Татера — величественный замок, построенный ещё во времена первых королей Леами. Башни замка возносятся над городом, видимые издалека. Из окон, вероятно, открывается захватывающий дух вид на море и зелёный простор лесов. Камень стен полирован временем и дышит историей, создавая атмосферу благородства и силы.

Вот уже несколько дней каждый вечер она гуляет по городу, слушает истории стариков и мечтает о путешествиях в неизведанные уголки нового мира.

Однажды ночью ей приснилось, что судьба зовет её туда, куда еще никто не ступал ногами человека — в глубь необъятных вод Нимирры. После сна сердце девушки наполнилось волнением и тревогой одновременно. Ей стало ясно, что скоро наступит время отправиться навстречу приключениям, которых ждёт каждая душа, стремящаяся познать мир и найти своё место в нём…

Планета Нимирра простирает перед жителями свою уникальную красоту, открывая двери новым историям и удивительным открытиям. Но сколько бы ни прошло лет, люди будут помнить этот мир и мечтать вернуться сюда снова, чтобы вновь увидеть, как две звезды рисуют светом свои картины на водной глади бесконечного океана…

Татер раздирали противоречия, вызванные правлением молодого короля Ариэля, слабого телом и духом. Изнеженный властью, он утопал в роскоши дворцов, погружённый в вино и праздность. Безвольный монарх позволял своим советникам и придворным устраивать интриги и строить козни друг против друга, лишь бы отвлечь внимание от собственной никчёмности.

Однако, было и спасение этой истерзанной судьбой страны — младший брат короля, герцог Арвинд. Этот мужчина обладал мудростью и дальновидностью, столь редкими среди дворянства Татера. Именно благодаря его усилиям, стране удавалось избегать войны с соседями и поддерживать шаткое равновесие сил внутри госу

На западе, за лесистыми горами простирались земли Орквара — царства воинственных орков, чья жажда завоевания угрожала спокойствию всей территории. Не один год продолжались переговоры между двумя народами, не утихали споры дипломатов и послов, но братья-короли смогли заключить перемирие, сохранявшее хрупкий баланс сил. Армия Татера, пусть небольшая, но закалённая многочисленными набегами и стычками, служила сдерживающим фактором для агрессивных соседей.

Арвинд понимал необходимость реформирования государства изнутри. Под его руководством начали создаваться новые законы, защищающие права крестьян и ремесленников, сокращалось количество налогов, повышался уровень образования населения. Однако многие представители знати сопротивлялись нововведениям герцога, видя угрозу своему привилегированному положению.

Жители Татера верили во многих богов, каждый из которых олицетворял определённую стихию природы или аспект человеческой жизни. Наиболее почитаемыми считались богиня Остара — покровительница земледелия и плодородия, бог Солариус — защитник воинов и путешественников, богиню Эфирис — хранительницу домашнего очага и материнства.

Каждый город имел храм одного из божеств, украшенный фресками и мозаиками, изображающими сцены из мифологии и истории Нимирры. В дни больших праздников совершались пышные церемонии, сопровождаемые музыкой, танцами и жертвоприношениями. Народ поклонялся богам искренне, надеясь на защиту и милость небесных существ.

Кроме официального пантеона, существовало также несколько небольших культов, связанных с мистическими силами природы. Эти секты распространяли своё влияние преимущественно среди простого люда, обещая магическое знание и силу каждому, кто готов посвятить свою душу тёмным силам.

Общество Татера делилось на три основных сословия: благородное дворянство, свободное население (ремесленники, торговцы, крестьяне) и зависимые крепостные. Дворяне занимали высшие государственные должности, владели большими поместьями и имели право голоса в совете королевства. Свободные граждане могли заниматься различными профессиями, иметь собственность и вести торговлю. Крепостные же находились в полной зависимости от своих господ, обязаны были платить налоги и служить в армии.

Главными ценностями жителей Татера являлись честь, доблесть и справедливость. Рыцари старались следовать кодексу чести, защищать слабых и бороться с несправедливостью. Крестьяне гордились своей способностью трудиться и обеспечивать семью. Ремесленники дорожили мастерством и славой своего дела. Даже мелкие торговцы стремились заслужить уважение окружающих честностью и добротой.

Однако, вырываясь из собственных мыслей, были моменты, когда реальность вновь настигала её, заставляя вспоминать прошлое. Однажды ночью Асе приснился сон, будто бы она снова была той девочкой, чей путь оборвался столь внезапно и жестоко. Её звали Элина, и она выросла в бедности и унижении. Жизнь была тяжела, каждый день приносил новые испытания и страдания. Боль и отчаяние переполняли сердце ребёнка, который мечтал лишь о еде, свободе и счастье. Сон повторялся каждую ночь, мучительно разрывая душу девушки, заставляя заново переживать события прошлого.

Эмоциональное потрясение было настолько сильным, что однажды утром девушка проснулась с мокрым лицом и дрожащими губами. Внезапно нахлынувшая волна воспоминаний охватила её целиком. Это были не просто образы, а настоящие чувства — горечь утраты детства, разочарование от предательства близких людей, глубокая печаль и одиночество. Всё это всплывало на поверхность сознания, вызывая слёзы и желание спрятаться подальше от всех, кто мог увидеть её слабость.

Но вместе с болью пришла удивительная способность сочувствовать другим людям, особенно детям, оказавшимся в похожей ситуации. Девушка поняла, насколько важно помнить о тех, кто страдает молча, боясь обратиться за помощью. Теперь она знала цену сострадания и хотела делиться своим опытом, помогать тем, кому повезло меньше, поддерживать слабых и нуждающихся.

Шло время, и здоровье девушки восстановилось окончательно. Лекарь объявил, что лечение закончено, и предложил отправиться исследовать окрестности королевства. Подыскать работу на конюшнях или при дворе. Впервые после долгого пребывания внутри стен дома Ася вышла наружу. В свободное плавание.

Снаружи её ждали чудеса незнакомого мира: величественные деревья, чьи кроны касались небес, разноцветные фонтаны, журчавшие мелодично, яркие клумбы цветов, источавших дивный аромат, резвые драконы, летающие над крышами домов, изящные эльфы, играющие на лютнях, забавные гоблины, торгующие своими изделиями… Мир вокруг казался сказочным и волшебным. А может он таким и был.

Солнце мягко согревало лицо, ветер ласково играл волосами, улыбающиеся прохожие приветствовали друг друга поклонами и добрыми словами. Сердце наполнялось радостью и благодарностью судьбе за возможность начать новую жизнь, полную приключений и открытий. Она решила, что останется здесь навсегда, найдёт своё предназначение и станет частью этого прекрасного мира, никогда не попадая в тот, из лап которого ту малышку вырвала богиня.

Глава 4

Прошел ровно месяц с тех пор, как она очнулась в доме лекаря Эфраима. За это время она немного освоилась, вспомнила местный язык, усвоила обычаи и исторические факты, доступные девочке, в тело которой она попала. Жизнь того ребенка оборвалась преждевременно, в возрасте двенадцати лет, и мысли о таком злодеянии продолжали терзать её сердце.

Кости девушки полностью срослись, она свободно двигалась и взаимодействовала с окружающим миром. Добрый старец Эфраим кормил её, ухаживал и помогал восстановить силы. Но девушка чувствовала внутреннюю пустоту, осознавая, что ничем не сможет вознаградить его за проявленную доброту, поскольку у нее не было ничего, кроме, пока еще, слабой душонки, и это сильно угнетало её.

Старик заметил беспокойство и посетовал на чрезмерную доброту. Но поскольку у нее не было дома и семьи, способных позаботиться о ней, он рекомендовал обратиться во дворец, где искали молодых работников среди мальчиков сироток.

Они могли обучиться профессии, присоединиться к армии или работать на благо короны. Такая перспектива казалась весьма привлекательной, и девушка приняла предложение.

Решение срыть свою суть было своевременным и логичным, поскольку Аська знала, что женщинам предназначено стать женами и матерями, независимо от социального статуса. Исключением являлись немногие избранные представительницы женского пола, обладающие особыми магическими способностями.

Понимая, что откровенность в таких вопросах может привести к негативным последствиям, она хранила тайну о своем происхождении.

Эфраим понимал, насколько ограничено её знание текущих дел королевства и охотно делился необходимой информацией. Мир, в котором они оказались, носил название Зосхеато'н, расположенный на планете Нимирра — одной из двенадцати планет подобной Солнечной системе. Эта планета отличалась двумя солнцами, освещающими её пространство.

Земля, на которой располагалось государство, была частью огромного южного континента Витаг, известного своим многообразием народов и культур. Другие территории континента занимали меньшие страны, разбросанные по разным регионам планеты. Хотя сушу покрывали разнообразные ландшафты, она преимущественно представляла собой равнины, свободные от крупных гор и вулканов. Регион славился мягким климатом, безветрием и редкими природными катаклизмами.

Местные жители же представляли широкий спектр различных рас, включая орков, эльфов, нагов и многие другие виды существ. Океанические глубины также были населены многочисленными цивилизациями подводных народов.

Несмотря на такое разнообразие, состояние самого королевства оставляло желать лучшего. Действующий король, недалекий и ленивый правитель, игнорировал обязанности управления страной, предпочитая развлечения и праздность. В результате государственные финансы иссякли, а природные богатства растратились впустую.

Однако существовал небольшой луч надежды: младшему брату короля удалось начать процесс постепенного возрождения империи, укрепляя экономику и стабилизируя положение государства.

Закончив свой увлекательный рассказ, старый мудрец отпустил девушку отдыхать. Она направлялась в спальню, размышляя о завтрашнем дне, полном новых возможностей и надежд на лучшее будущее.

***

Маленькая девочка стояла посреди улицы старого города, пряча рыжие волосы под мужской колпак и осматриваясь круглыми глазами. Она была худая, словно ветер мог поднять её над мостовыми и унести прочь вместе с листвой. Но глаза сияли живым огнём любопытства и решимости. Это было чудо — рыжая головёнка, прячущаяся среди мальчишек на улицах Татера.

Асюня могла бы запросто затесаться в любую компанию сорванцов. Своим видом она давно уже никого не удивляла: высокие сапоги, потертые штаны, жилетка, перехваченная поясом, руки замызганные и тонкие пальцы, проворно бегающие по карманам прохожих. Вот кто-то обнаружил пропажу кошелька, вскрикнул, погнался за воришкой, которого никто не видел. И маленький мальчик-рыжик исчезал мгновенно, будто растворялся в воздухе, смешиваясь с толпой.

Однажды вечером Ася забрела в кофейню. Там сидел высокий молодой человек с курчавыми волосами цвета спелого каштана, одетый весьма элегантно. За ним внимательно наблюдали две девицы, пока одна из них не подошла и не села рядом, положив руку на плечо молодого человека.

— Привет, красавчик! Что грустишь?

Молодой человек поднял взгляд, улыбнулся робко и сказал:

— Здравствуй, моя прелесть… Я вовсе не грущу, просто думаю…

Девица наклонилась ближе, щёки покраснели от удовольствия.

— О чём думаешь, мой хороший?

И тут вмешался голос с соседнего стола:

— Если честно, дружище, твоя задумчивость здесь неуместна!

Это был низенький человечек с лицом хитрым и умным, глядел лукаво, показывая зубы в широкой улыбке. Молодой человек обернулся и увидел коротышку, сидящего напротив него.

— Кто ты такой будешь, господин озорник?

Коротышка захохотал звонким смехом и представился:

— Бенджамин!

Затем указал пальцем на девочку-проказницу, присевшую неподалёку:

— А вот эта девчонка мне уже рассказала про твою судьбу и твои печали!

Молодой человек изумлённо посмотрел на маленькую девушку, скрывающую свою личность под мужским нарядом.

— Ты говоришь правду, милая девушка?

Ася усмехнулась своей острой ухмылочкой, поправила шапочку и сказала:

— Ну конечно говорю! Смотри-ка сюда: маменька моя померла от болезни страшной давным-давно, когда ещё чёрная смерть гуляла по городам нашим, а батюшка после смерти матушки совсем пьянством одурманился да ушёл куда-то… Теперь я сама себе хозяйка! Так что брось печалиться и судьбу свою все выгадывать, а то так и помрешь невеждой да в поисках!

Бенджамин хлопнул ладонью по столу и расхохотался громче прежнего:

— Вот это история, приятель! Видишь теперь, какие чудеса случаются каждый день?

Юноша растерянно улыбнулся, потом рассмеялся вслед за всеми. Девицы тоже засмеялись, поняв шутку и облегчение, которое принес этот разговор.

А маленькая девочка шустро покинула заведение, довольная собой и своим талантом рассказчика историй. Улица снова звала её, обещая приключения и новые открытия, ожидающие впереди.

***

Прошло два дня, и однажды утром Ася проснулась раньше обычного. Свет едва пробивался сквозь окно, и девочка чувствовала странную тревогу внутри. Может быть, это предчувствие перемен? Или желание узнать больше о жизни вокруг неё?

Странный сон заставил часто вздыматься только сросшуюся грудную клетку, а в голове было шумно и маслянисто. Встряхнув рыжими, короткими кудрями, девушка потерло лицо и соскочила с постели. Заглянув в скромную кухоньку и забитый чулан, Аська убедилась, что лекарь отсутствовал.

Наспех умывшись, она вышла на улицу и отправилась гулять по городу. Сегодня ей хотелось увидеть нечто особенное, необычное, непохожее ни на что другое. Внезапно её внимание привлек небольшой книжный магазинчик, спрятавшийся в переулке.

Зашедши внутрь, девочка оказалась окружена множеством книг разных форматов и размеров. Книги были разложены аккуратно, переплетённые кожей, тканью или бумагой. Запах старых страниц окутывал пространство уютом и теплом.

— Чем интересуешься, малыш? — спросил чернобровый старичок, подойдя к ней.

— Хотелось бы почитать о дальних странах, — честно ответила девочка, стараясь выглядеть взрослее.

Продавец улыбнулся понимающей улыбкой:

— Есть у меня книга, которую читают многие путешественники перед своими свершениями.

— Но вот денег у меня нет … — быстро выпалила Аська, чувствуя, как заливаются стыдливым румянцем ее уши и щеки.

— Что ж, не велика беда — мужчина потрепал ее по макушке и, скрипя суставами, побрел к прилавку. — чай не бездельник, пойди за мной.

Аська что есть мочи припустила за продавцом, ожидая его возвращения из ниши за стойкой. Время тянулось мучительно долго, но само это место позволяло вдыхать дух приключений, переплетенных судеб. Вокруг витал аромат пергамента и краски, крошечные пылинки мелькали в редких, просочившихся сквозь полки, солнечных лучах, которые норовили лизнуть оголенную щиколотку или щеку девочки.

Рыжая огляделась. Низкий, облупившийся потолок и такой же пол. Доски между прилавками раньше, вероятно, были выкрашены в травянисто зеленый, но сейчас они напоминали разве что цвет подгнивших кувшинок. Пыльные, невысокие стеллажи располагались параллельно друг другу, совсем перекрывая доступ света от маленького покосившегося окошка.

Помещение было небольшим и темным, но света было достаточно чтобы видеть текст на пожелтевших, прозрачных страницах.

Из раздумий, заставив, опасливо вздрогнуть, Аську вырвал грохот, будто падающих на пол кастрюль.

— У вас все в порядке? — приподнявшись на носочки, рыжая безрезультатно силилась заглянуть за прилавок.

Так никого и не дождавшись, девчонка не рискнула заглянуть за занавесь, а просто рванула в хижину к лекарю. Хоть из головы и не выходила идея выторговать как-то у старичка пару фолиантов о приключениях.

Следующим днем Аська направилась в сторону той самой лавки, что так кстати попалась ей на прогулке.

Солнце медленно опускалось за крыши старых домов, окрашивая город золотым светом осени. Ветер тихо играл листьями, кружа их над мостовыми, словно танцуя прощальную осеннюю кадриль. Девчонка, пряча рыжие кудри под капюшон пацанячей старой рубахи, нахохлившаяся от легкого ветерка, быстрым шагом шла вдоль узких улочек старинного города.

Она была одета необычно: широкие штаны и рубашка с расстегнутым воротником, совсем не подходящие ей — чересчур большие, мешковатые, будто взятые у кого-то другого. Сейчас она выглядела скорее мальчиком-подростком. Это было её приключением, маленьким путешествием в мир мужчин, где она могла остаться незамеченной среди серых теней улицы.

Зашла она в маленький книжный магазинчик, скромно приютившийся между двумя высокими домами. Дверь скрипнула негромко, когда девушка переступила порог. Внутри так и пахло старыми книгами, пыльцой забытых историй и пряным ароматом чуда. Все как ей и запомнилось, будто и не убегала вчера второпях, боясь потерять дорогу к столь чудному местечку. Полки были уставлены сотнями переплетенных страниц, полных тайн и открытий.

— Добрый день! — приветливо окликнул старик-хозяин магазина, сидящий за стойкой, протирая ветошью широкие, толстокорые фолианты.

Аське пришлось напрячься, чтобы голос звучал достаточно низким и грубым, маскируя истинную природу своей личности. Но чувствовала она себя при этом невероятно глупо.

— Приветствую вас, господин продавец!

Старик внимательно посмотрел на неё поверх очков, едва заметно улыбаясь. Затем кивнул головой в сторону стеллажей:

— Нашел что-то вчера? — голос его был скрипуч, а внимание вновь приковано к томикам с кожаными переплетами.

Аська провела взглядом по рядам книг. Среди множества обложек выделялись два издания, привлекшие её внимание. Первое — потрепанный том, названный «История утраченного королевства», второе — сборник рассказов неизвестного автора под названием «Тайна серебряного ключа». Оба эти названия отзывались в душе девушки тихим эхом воспоминаний, каких-то давно потерянных моментов прошлого, чувства принадлежности чему-то большему, другому миру…

Положив обе книги на стол перед хозяином лавки, она приготовилась торговаться, чего бы ей это не стоило, но неожиданно старец покачал головой:

— Деньги сегодня оставите себе… Но взамен выполните одну простую просьбу.

Рыжик удивленно подняла взгляд. Старик указал пальцем вверх, туда, где верхние полки покрывал толстый слой пыли.

— Помогите мне протереть верхние ряды книг. Я уже не тот молодой парень, каким был раньше…

Подчиняясь странному чувству долга и благодарности, Аська прихватила пару тряпок и ринулась к стеллажам и маленькой ступеньке, принимаясь за работу. Её пальцы нежно касались кожаных корешков, бережно стирая следы прошедших лет. Когда работа подошла к концу, рука случайно натолкнулась на небольшой металлический предмет, лежащий между двух томов. С интересом разглядывая находку, девушка поняла, что держит в руках старую медную монету с изображением герба совершенно незнакомого государства.

Герб показался ей знакомым лишь потому, что принадлежал её собственному миру, месту, откуда она пришла по воле той Богини. Сердце забилось быстрее, дыхание перехватило от волнения и неожиданности открытия. Осторожно сохраненная в кармане рубашки, эта маленькая деталь казалась теперь драгоценнее всех сокровищ библиотеки вместе взятых.

Закончив уборку, Аська поблагодарила хозяина магазина, получив разрешение забрать выбранные книги бесплатно. Она вышла обратно на улицу, ощущая лёгкость внутри груди, наполненную чувством ожидания грядущих событий. Музыка ветра вновь затянула свою мелодию, приглашая отправиться дальше навстречу новым судьбоносным встречам и открытиям.

Глава 5

Раннее утро встретило Аську оглушительным криком Эфраима. Старик бушевал, грозя выгнать её на улицу, если она не поднимется с постели. Девушка медленно приходила в себя, словно выныривая из глубокого сна. Первые лучи солнца робко просачивались сквозь узкую щель плотно занавешенного окошка, их золотистые пальцы нежно касались её щеки, будто пытаясь разбудить лаской.

Аська с трудом поднялась, её босые ступни коснулись прохладного бревенчатого пола. Она поспешно натянула тёплые меховые тапочки, которые казались единственным островком уюта в этом полутёмном помещении.

В этот момент в комнату без стука ворвался лекарь. Бросив на кровать свёрток, он развернулся и вышел, бросив на прощание:

— Если будешь так спать, во дворце получишь десять плетей!

— Спасибо! — с улыбкой крикнула Аська ему вслед.

Развернув свёрток, она обнаружила простую холщовую одежду. Сегодня ей предстояло знакомство с дворцом — событие, от которого внутри всё сжималось от волнения. Аська действовала быстро и привычно, словно выполняла этот ритуал уже множество раз.

Первым делом она достала из свёртка рваную простыню — единственную вещь, которую удалось спасти от выбрасывания. Ткань была тонкой, но прочной, с неровными краями, которые слегка кололись при прикосновении к коже.

Девушка аккуратно расправила простыню на кровати, затем, слегка покраснев от неловкости, начала перематывать грудь. Движения были точными и уверенными — она давно освоила этот нехитрый способ маскировки. Простыня туго обвивала грудь, превращая её в плоский силуэт, который не вызывал подозрений.

После того как повязка была надёжно закреплена, Аська принялась за одежду. Холщовые штаны оказались немного великоваты, но это было даже к лучшему — их можно было подвернуть. Простая льняная рубаха с широким воротом скрыла следы перевязи. Девушка затянула на талии верёвку, чтобы одежда сидела плотнее.

Завершив переодевание, она критически осмотрела себя в маленькое зеркальце, которое нашла в комнате. Отражение показывало худощавого подростка-мальчика с рыжими, непослушными кудрями, которые никак не хотели укладываться. Аська быстро собрала волосы в небрежный хвост, спрятав их под капюшоном плаща.

Последним штрихом стали тёплые меховые тапочки — единственная вещь, которая делала этот наряд хоть немного комфортным. Теперь, завершив все приготовления, она была готова к новой жизни во дворце, где ей предстояло играть роль мальчика-слуги.

На маленькой кухне, где дубовый стол казался древним свидетелем многих историй, Аську ждал завтрак: ароматная каша в глиняной чаше и травяной отвар, напоминающий земной зелёный чай. Воспоминания о доме острой стрелой пронзили сердце.

***

Рыжие кудри непослушно выбивались из-под капюшона, играя с ветерком. Узкий переулок, ведущий к хижине лекаря, был погружён в полумрак.

Выйдя на широкую улицу, Аська зажмурилась от яркого света. Полдень раскрасил город золотыми красками. Людской муравейник ожил: ремесленники спешили по своим делам, дети носились между домами, создавая какофонию звуков из стука дверей и скрипа окон.

Город предстал перед ней во всём своём великолепии. Улицы, вымощенные булыжником, петляли между домами, словно вены в теле живого существа. В воздухе витал аромат свежей выпечки и цветущих садов.

Среди толпы то и дело мелькали необычные существа. Эльфы, похожие на призрачные тени, с длинными острыми ушами, выглядывающими из-под роскошных волос или капюшонов. Великаны-орки, чей рост достигал двух метров, поражали своей мощью и необычной внешностью.

Заметив растерянность Аськи, Эфраим замедлил шаг:

— Никогда не видела орков? Раньше у нас жили только люди да изредка оборотни с магическим даром. Но времена меняются, и теперь наше королевство открыто для многих рас. Лишь левиафанам вход запрещён — слишком уж они неукротимы. — Старик погладил бороду и продолжил — Во дворце ты познакомишься с кухаркой Нариной. Она служит там уже больше ста лет и может многому научить.

Вскоре впереди показался дворец — величественное строение с башнями, увенчанными острыми пиками. Серые каменные стены, украшенные коваными узорами, казались неприступными. Узкие окна с массивными решётками хранили множество тайн.

Перед замком раскинулся великолепный розарий. Розы всех мыслимых оттенков, включая редкие чёрные, наполняли воздух сладким ароматом. Аська с трепетом вдыхала их запах, вспоминая отца, который приносил такие же цветы на праздники.

Величественный замок возвышался над городом, словно древний страж, хранящий свои тайны за массивными стенами. Его серые каменные башни, увенчанные острыми пиками, пронзали небо, а зубчатые стены создавали впечатление неприступной крепости. Когда Эфраим и Аська приблизились к массивным воротам, девушка не могла оторвать взгляд от этого архитектурного чуда.

Мощные стены замка источали прохладу и величие. Эфраим, уверенно направляясь к северным башням, несколько раз ударил в дверной молоток. Тяжёлая решётка со скрипом поднялась, и в проёме появился стражник в стальном доспехе. Его фигура, облачённая в сверкающие латы, казалась частью самого замка.

Пока Эфраим вёл беседу со стражником, Аська была полностью поглощена величественным зрелищем. Старый лекарь, заметив её восторженный взгляд, мягко потянул за локоть, приглашая следовать за собой вглубь замка.

Бесконечные коридоры, извиваясь, словно змеи, уводили всё дальше в недра замка. Их своды освещались мерцающими факелами и магическими световыми сферами, отбрасывающими причудливые тени на стены. Старинные гобелены, повествующие о былых временах, украшали стены, рассказывая молчаливые истории о прошлом.

Вдоль коридоров располагались кельи воспитанниц — скромные, аскетичные помещения, призванные приучать девушек к неприхотливости и смирению. Чуть просторнее были комнаты для прислуги, и одна из них предназначалась теперь для Аськи.

Пройдя через лабиринт коридоров, они вышли к конюшням — месту, которое невозможно было не заметить благодаря характерным звукам и запахам. Здесь их уже ждали двое: седовласый мужчина средних лет с длинной бородой и белоснежными волосами, собранными в мурмолку, и женщина в синем сарафане с толстыми пшеничными косами.

— Доброго дня, лекарь. Вижу, и вправду найденыш у тебя появился, — прокашлявшись, произнёс мужчина, пожимая руку Эфраиму. — Место найдём, койку выделим, но выдюжит ли? Уж больно хилый.

— Выдюжит, коль жить захочет. Надеюсь, жалованье ему тоже полагается? — Эфраим сохранял улыбку, но взгляд его оставался серьёзным.

— Обижаешь, старик. Один медяк — вполне достойно для найденыша, — рассмеялся кастелян.

Женщина, взяв корзинку с продуктами, пригласила Аську следовать за ней. Коридоры дворца, освещённые магическими сферами, уводили вглубь здания. Старинные гобелены украшали стены, рассказывая истории минувших эпох. В конце пути Аську ждали новые знакомства и неизведанные горизонты.

Комната, выделенная ей, оказалась небольшой, но уютной: скромная кровать, тумбочка и шкаф. За окном раскинулся внутренний двор, где жизнь била ключом, а ночное небо, вероятно, усыпанные звёздами, манило бы своей загадочностью.

Новый мир раскрывался перед Аськой, обещая и испытания, и чудеса. И она была готова принять его вызов, ведь теперь у неё появилась цель — найти своё место в этом удивительном месте.

Жизнь прислуги в замке текла по строгим правилам, словно вода в древнем водопроводе. Мыться приходилось в общем помещении — просторной зале с высокими сводами, где стояли массивные деревянные кадки, наполненные тёплой водой. Служанки и слуги мылись по очереди, соблюдая строгий распорядок, установленный кастеляном.

Пищу готовили в огромной дворцовой кухне, где пылали могучие печи, выложенные из огнеупорного кирпича. Повара колдовали над котлами, наполняя коридоры аппетитными ароматами. Еду подавали дважды в день: на рассвете, когда первые лучи солнца окрашивали небо в розовые тона, и перед закатом, когда оба светила опускались за горизонт.

Стирка была особым ритуалом. Слуги отправлялись к ближайшей реке, где располагалась специальная площадка с камнями для стирки. Там, под шум воды и пение птиц, они полоскали одежду, используя природные моющие средства — золу и мыльный корень.

В первый день работы Аське необычайно повезло — ей дали время освоиться в новой обстановке. Старый лекарь, верный своему слову, обещал наведываться, принося с собой не только заботу, но и надежду на лучшее будущее. Девушка осталась в своей новой обители, размышляя о том, что ждёт её впереди.

Её комната, хоть и была скромной, стала первым настоящим домом за долгое время. Деревянная кровать с тонким матрасом, застеленным льняной тканью, небольшая тумбочка и древний шкаф составляли всё её имущество. Но даже в этой простоте Аська находила уют.

Несмотря на все трудности и несправедливость мира, где женщины имели права лишь при наличии богатства или магического дара, Аська твёрдо решила прожить эту жизнь достойно. Она не собиралась сдаваться перед лицом невзгод.

Когда солнце скрылось за горизонтом, окрасив небо в пурпурные тона, Аська решилась выйти на прогулку. Лунный свет, более яркий, чем на Земле, заливал внутренний двор, превращая его в волшебное пространство. Ночной воздух, пропитанный ароматами трав и листвы, дарил ощущение свободы и надежды.

Звёздное небо, усыпанное мерцающими точками и причудливыми туманностями, казалось бесконечным. Аська стояла, заворожённая этой красотой, чувствуя, как сердце наполняется новыми силами. В этом ночном зрелище было что-то магическое, что-то, что давало ей веру в лучшее.

Внутренний двор замка жил своей ночной жизнью. Где-то вдалеке слышался шум ветра в кронах деревьев, а в окнах дворца мерцали огни свечей. Аська чувствовала, как этот мир постепенно становится ей родным.

В этот момент девушка поняла, что, несмотря на все испытания, этот новый мир может стать её домом. Завтра её ждал первый рабочий день, скромное жалованье и, возможно, новые друзья. Но главное — у неё появилась надежда на счастливое будущее в этом удивительном месте, где каждый день мог принести что-то новое и неожиданное.

Аська знала, что путь будет непростым, но она была готова к испытаниям. В её сердце зажглась искра решимости, которая, словно маяк, освещала дорогу в неизвестное будущее.

Глава 6…

POV

Я въехал в столицу большого королевства по делам обороны наших границ. Путь занял около двух недель, и мы наконец сможем нормально помыться и выспаться на кровати, а не на земле.

Татер встретил нас палящим зноем и мягкими порывами ветра. Наша прибрежная страна — Каммы, напротив, славилась своими штормовыми ветрами и соленым, влажным воздухом.

Границы с орками в последнее время были неспокойны, приходилось часто держать оборону. Они давно стараются отвоевать нашу территорию, но Азриэль — наш король, до этого момента полностью справлялся. Сейчас, когда не понятно, как, орки нашли себе поддержку у демонов западного континента — ситуация усложнилась и нам нужна была поддержка соседнего государства. Мы направлялись к королю.

***

Нариман уже месяц отстаивал границы со своим лучшим другом Дейлом. И не ожидал, что их отправят в соседнее государство.

Они ушли в армию почти сразу после школы. Он дал присягу королю и стал его верным псом. Он знал, что военное дело и служба короне, это его призвание. И жизнь здорово подсобила ему, став самым суровым и ужасающим судьей и учителем. Его имя гремело на всю страну, о его подвигах и заслугах знал каждый селянин в его городе и даже дальше.

Церберу, как его прозвала шушара преступного мира, без разницы кто ты: бедняк или богач, серийный маньяк убийца или многодетная мать-одиночка, педофил или священник. Все равны перед законом, а законы прописаны на всё. Это его кредо и кодекс. Он видит больше, чем другие. Видел многое. Его дар, стал причиной его несчастий.

Вначале у него было то, о чем мечтает каждый мужчина его возраста: полная семья, счастливое детство, школа, любимое дело. После работа и своя семья. Дочка Анита. В ней он души не чаял. Смысл жизни. Полная идиллия.

Как-то раз, уличная гадалка наговорила ему страшных вещей о будущем. Разумеется, он отнесся к ним скептически. И в тот же вечер, попал в потасовку. Его сильно избили, один из нападающих — маг, оглушил его со спины, а больше он встать не мог, ему не дали. Несмотря на то, что он был огненным магом, дар ему не помог.

Его беспечность в самом опасном районе города, дала свои плоды. Он лежал в бреду. Со стороны он был похож больше на кровавое месиво, чем на человека. Сам не понимал, почему еще жив, и кем все-таки были нападавшие. Вера и надежда всё ещё не давали ему полностью впасть в отчаяние, даже несмотря на то, что он понимал: помощи ждать неоткуда. Он был в самом преступном районе, разыскивал поистине чудовище.

То существо, которого язык не поворачивался человеком, торговал детьми. Продавал детей — девочек в бордели, мальчиков в рабство или на утеху зажиточным барышням. И вот, даже если бы здесь все взлетело на воздух, то никто бы не пришел даже взглянуть, что произошло. Он уже закрыл глаза, чтобы попробовать заснуть, уйти, надежда постепенно отступала, как вдруг услышал тяжелый взмах крыльев. Он открыл слипшиеся от запекшейся крови глаза и посмотрел вверх. С неба медленно спускалось нечто. Шесть лап, на передних крылья как у летучих мышей, а размером существо было около трёх метров в длину, без хвоста. С ним все пять. Солнца уже на горизонте, видимость снижалась, в темноте сражаться плохая идея, да и с его травмами боец из него — никакой. У твари под рёбрами торчал осколок меча, из спины торчало древко копья и сломанные стрелы. Раны серьезные, но оно всё ещё могло сражаться. Но сюда тварь пришла не за битвой, а за пищей. А какая может быть битва, с этим полумертвым телом?

Существо шевельнуло ноздрями. Запах крови. Оно повернуло голову в его сторону. Нариман собрал последние силы, чтобы огненной волной попробовать отогнать эту тварь. И как только зверь повернулся к нему мордой, он вложил как можно больше сил и выстрелил столбом огня.

Промах.

Существо вздрогнуло, но тут же взревело и направилось к нему. Парень, несмотря на боль, откатился в сторону от твари. Камни царапали руки, ноги, тело, лицо или то, что от всего того осталось. Но адреналин был отличным обезболивающим в тот момент. Мужчина вновь, из последних сил, дал залп огня. Попадание. В шею.

Чудовище взревело от боли. Запах добычи и возможности восстановить силы двигали им. Но добыча оказалась не так проста, а монстр снова направился к магу. Тот уже не мог отбиваться. Он сдался и потерял сознание. Что тогда случилось он не знал, возможно, кто-то отогнал ту тварь, и он выжил. Ну если можно так сказать.

После множества попыток лекарей подлатать его, внешний вид оставлял желать лучшего: левая рука протезирована до плеча, левая нога по колено, правый глаз заменили на стеклянный, а левый успешно восстановили, множество магических имплантов внутри тела, грудная клетка, брюшная полость, позвоночник, почти везде он был в заплатках. Шрамы и постоянно ноющие кости, вот, что подарила ему его глупость. Но работу он не потерял. И его имя услышали миллионы. Торианов Нариман.

Когда он освоился и привык к нововведениям в своём теле, он заметил систематику в своих видениях. Нариман мог видеть виновных и невиновных. Он чувствовал людей, но не мог объяснить, как он это делал. Пульс, тембр, мимика или что-то другое. Просто знал и видел. Когда он всё это понял, он поклялся себе не использовать это на близких. Постепенно маги смогли нарастить кожу на протезах и в целом, если не знать, что он собран по частям, выглядел он вполне нормально.

Работа была в радость, ведь он никогда не ошибался, и не мучился угрызениями совести. Дар развивался и теперь Торианов видел не только преступления и желания, но и мог прожить определенные моменты их жизни. Как кино от 1-го лица. Он многих спас, но потерял на много больше.

В очередной раз, возвращаясь с заставы, к любимой дочери и жене, он оставил свою жизнь там. Та тварь, что не смогла его убить, вернулась, и вот, он стоит у калитки, перед ним — руины, а непонятное существо обгладывает кости его жены. Они все мертвы.

Кровь приливала к голове, пульс долбит в висках, а в голове крик — КАК?! ПОЧЕМУ?!

В тот день он спалил все вокруг. Выдохся и потерял сознание, а на месте его дома был выжженный пустырь и пепел.

Глава 7 «Новый друг»

Дейл брел впереди меня, я же подставлял лицо ярким светилам Татера. Мне, привыкшему к суровым штормовым ветрам моего города, было непривычно, но так здорово и спокойно идти, вот так, скинув тяжелую броню и не закрывать лицо, дав возможность солнцам отогреть бледную кожу.

— Эй, Нариман! Там дым! Похоже, что-то горит. — Дейл передал лошадь одному из вояк и подбежал ко мне, указывая на столб черного дыма меж узеньких улиц.

— Айда, глянем, — мы двинулись туда, прихватив пару крепких парней, вдруг и вправду, что-то серьезное.

Когда мы увидели источник дыма, мы уже перешли на бег, а я на ходу пытался вытянуть пламя в сторону, чтоб мои товарищи могли разбить окно и вытащить людей. Повсюду стояли селяне, кто-то пытался поливать пламя из ведер, кто-то плакал и звал на помощь.

Я стоял почти вплотную к огню, лишая его сил, но потушить его до конца, мне не удавалось, нужен был маг воды, дабы залить чертово пламя.

— Дейл, где Зака черти носят! Шел же следом! Я не везу! — кожу уже будто жгло изнутри, полыхало слишком сильно, чтобы я мог что-то сделать. Мой максимум тут был — это оттянуть огонь от выхода.

— Сейчас найду, держись, Брат. — он исчез в неизвестном мне направлении.

Когда я готов был уже отпустить огонь и дальше лизать бревна бывшей таверны, перебираясь на соседние постройки, повсюду заблестели брызги, спасительный ливень, столбы воды, все это обрушилось на горящее здание. Мы победили пламя.

***

Я уже просто лежала на полу, не стараясь встать. Дышать не было сил, звать на помощь тоже. Я просто лежала и готовилась встретить то, что уже не раз пыталось увести меня за грань. Богиня забыла меня в тот раз. Я прикрыла глаза, заходясь кашлем, начиная терять сознание.

Со стороны выхода послышались голоса и шум, звук битого стекла. Огонь будто отходил от нас к дальней стене и метался, словно его, что-то удерживало. Я не могла повернуться, я поняла, что вообще ничего не чувствую, будто меня нет, только мои мысли. Все становилось медленным как какой-то идиотский стоп-моушен, вот меня хватают чьи-то сильные руки, чувствую яркий свет, именно чувствую, не, вижу, мои глаза плотно закрыты, а дыхания нет. Лишь сердце еще делает усилия, чтобы отправлять остатки кислорода в кровь.

Кто-то сильно давит мне на грудь, чувствую солоноватый привкус железа с нотками хвои на своих губах, боль в легких. И тут я делаю спасительный, глубокий, причиняющий боль вдох и теряю сознание.

Приходила я в себя медленно, но не мучительно. Приоткрыв глаза, смогла разглядеть знакомую мне картину спальни лекаря. В углу комнаты горела свеча, совсем немного освещая покои, что стали мне почти домом.

Все те же выгоревшие, розовые занавески. Заставленные склянками полки и бревенчатые стены. Только постель была застелена чистыми, но, к слову, теми же простынями.

Я приподнялась на локтях и обнаружила маленькую, неприятную деталь. На мне была обычная белая сорочка, но она плотно обтягивала мою давно округлившуюся грудь, которая, на минуточку, совсем не была сейчас обмотана тряпками-бинтами. Это ввело меня в ступор. Ведь я как раз достигла брачного возраста.

За дверью послышались шаги, я подтянула одеяло повыше, теша в душе призрак надежды на сохранение своей тайны, и наклонилась на спинку кровати. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

— Вижу, ты уже очнулась, — мужчина присел на край кровати и приложил огромную ладонь к моему лбу. А я, без зазрения совести пялилась на этого амбала. Рост точно превышал два метра. Я, хорошо, если до подмышки в прыжке достану. Длиннющие — любая девчонка позавидует, волосы, светло русые, прямые, собраны в высокий хвост и заправлены за пояс рубахи. Миндалевидные, большие, карие глаза с зеленью, как древесный мох, густые, темные, но не черные брови, острые скулы и тонкие, красивые губы. От уха, по правой щеке и под ворот рубахи уходила череда крупных, видимо, старых боевых шрамов, но картину смягчали чуть торчащие в стороны уши. Взгляд был строгим и совсем не злобным. Он прекрасно видел, что я разглядываю его и просто молча позволял мне это.

— Кхм, да. Что произошло? — я бесстыдно тянула время, чтобы получше его разглядеть. Мужчина был очень привлекательным, лет 30, видно, что сильный, возможно, военный или маг. Определенно человек. Темная щетина, пыльная рубаха и перемотанные кое-где руки говорили о том, что мужчина долго путешествовал, или добирался до нашего города, и ещё нигде не осел.

— Тебя доставили к Лекарю после пожара, остальные пришли в себя гораздо раньше и были отправлены по домам. Серьезных повреждений ни у кого не оказалось. Скажи, что случилось там, как начался пожар? — он тоже начал постепенно меня оглядывать, рассказывая, я незаметно, будто вспоминая, глянула чуть левее, за широченную спину моего собеседника, где, как я уже знала, располагалось ростовое зеркало.

Ну, ужаса и жалости я не вызывала, хоть и на парня уже была мало похожа. Рыжие, упругие кудри были уже до плеч и в допустимом беспорядке украшали мою крохотную головушку. Четкие, но не резкие скулы, пухлые щёчки, в меру узкие, раскосые глаза, азиатского типа, как были у меня в прошлой жизни, прямые, с небольшим изломом брови. Пухлые, розовые губы и вздернутый острый носик. Шея длинная, узкие плечики. И тут, я поняла одну вещь. Одеяло сползло. А вниманию моего гостя открывалась удивительная картина. Симпатичная девушка с уверенным третьим размером груди, который еле умещался в тонкой, хлопковой сорочке.

— Как много людей знают, что я женщина? — я села в постели, подтягивая одеяло выше, на уровень ключицы.

— Так я и думал. — губы его слегка подрагивали, будто он сдерживал улыбку — Если честно, то это знает только старый лекарь и я. Увидев, что ты перемотана тряпками — лекарь выгнал меня, — незнакомец потер затылок и спросил — Вообще, я здесь по делу, так что случилось в той закусочной?

— Я не очень помню, все как в тумане, из неоткуда вспыхнул огонь, загородив дверь и единственное окно, а люк мы просто не смогли открыть. Потом я потеряла сознание. Скажите, точно все выжили? Там был мой хороший знакомый — пусть, мы и не были друзьями, но Рон был хорошим парнем.

— Да, все живы, как я и сказал, огонь не успел добраться до людей, но у многих серьезная асфиксия и небольшие ожоги. — Мужчина встал с постели и пошел к выходу — Что ж, отдыхай, меня зовут Нариман, я буду в городе еще пару дней, если что — ты найдешь меня в дворцовых казармах.

Он уже было вышел из спальни.

— Подождите. У меня есть к вам одна просьба, — я легла обратно на подушки — не говорите никому, о том, что видели. Никто не должен знать, что я девушка, это важно для меня.

Он минуту сверлил меня задумчивым взглядом, потом кивнул и закрыл тяжелую дверь.

Больше тем вечером меня не беспокоили. Я долго не могла уснуть, но и выходить не решалась, потому царство морфея увлекло меня в свои пучины.

Когда солнца только начинали показывать свои веселые, золотистые бока из-за горизонта, я уже встала с постели и надела, принесенные заботливым Эфраимом вещи, мужские, кстати.

Пора. Я подошла к окну и открыла его. Сегодня на мне были старая, цвета оливы рубаха, и темно-серые штаны чуть ниже колен. Лекарь предусмотрительно подложил к двери, пусть старые и потрепанные, но вполне сносные, даже удобные тапки, на плоской подошве, без излишков дизайна, хотя какой там дизайн…

Из окна подул сильный ветер, но почти тут же утих. Я с силой схватилась руками за открытые створки окна. Где-то в городе просыпались и уже голосили люди.

Боль охватила спину. Я была достаточно здорова, чтобы уйти, но небольшие болевые спазмы беспокоили меня, то ли от удара об пол, когда я потеряла сознание, то ли от отравления угарным газом боль в легких отдавала в спину. Неприятно.

— Доброе утро, Анис, — вошел в спальню мой доктор, он выглядел довольным и выспавшимся.

— Доброе, — я улыбнулась мужчине и села на кровать.

— Как ты? Чувствуешь себя отдохнувшей?

— Точно так, давно я так хорошо не высыпался. — сделала вид, что не заметила его ко мне обращения.

— Отлично, я видел все и даже больше и в курсе с самого начала, но никому не скажу. Я прекрасно знаю, что ждет сиротку при дворе. Знаешь, я за эти несколько лет, что опекаю тебя, очень привык к озорному, но очень трудолюбивому мальчугану и хочу дать тебе совет. Ты должна найти себе учителя по боям на мечах и рукопашному бою. Скоро многие поймут, что ты далеко не мальчишка и не все будут к тебе дружелюбны и порядочны. А я, в силу возраста и профессии, не смогу тебя защитить.

— Но где я его возьму? — Эфраим встал с постели и протянул мне руку.

— Пойдем, скажешь спасибо своему спасителю.

Глава 8“Как это нет!?»

Идя по улочкам Татера, в котором утренние лучи еще не грели, а проказливый, холодный ветер так и норовил забраться под рубаху, я невольно думала о том, что же мне делать дальше. Просто работать, потом выйти замуж и всю оставшуюся жизнь рожать детей и ждать мужа с работы или войны, не представлялось мне привлекательным. Но плана не было и оставалось надеяться на волю Богини.

Узкие, будто средневековые, улочки манили своей таинственностью, запахом и звуками ремёсел, пережитыми трагедиями, торговой сутолокой и теснотой. Каменная мостовая, отсутствие просветов между домами вызывают особые, незнакомые ощущения окружающей нереальности. Всё так. Но…

Но, вновь вспоминая свою прошлую жизнь и каникулы в деревеньке под Москвой, все кажется таким чужим. Моей душе ближе и родней широкая деревенская дорога, поросшая по краям Конотопом. Пылит, конечно. Но какое удовольствие идти босиком по этой дорожной пыли! Говорят, что эта пыль, прогретая на солнце, стерильна. И ей даже можно дезинфицировать раны. Есть, конечно, распутица — и это не самое лучшее время для дорог. Сравним грунтовую дорогу с каменной, немощеной. В туфлях по ней не пройдешь. Только в деревянных башмаках.

Представьте теперь, что вы живете, именно в средние века в средневековом городе с узкими мощеными улочками. Дома — окно в окно соседа. Кто-то храпит, кто-то стонет, кто-то ругается и плачет. Пахнет кухней и ремеслом из мастерской. Любой шаг или слово отдается гулким эхом. Ужасный грохот должно быть от деревянных колес тележки. Мне все время кажется, что проживи я здесь и тысячу лет — не привыкну.

Так в раздумьях мы и добрались с моим спутником до места назначения. Регулярное войско во все времена начиналось с казармы. Во всяком случае, армию как самостоятельный институт власти по-настоящему можно считать таковым именно с момента обретения ею собственной «недвижимости».

Так как основная военная мощь столицы располагалась именно в этой части страны, то и казармы здесь поражали своим размером. В них было не менее трех сотен уже готовых к бою солдат, не говоря уже об обучающихся несовершеннолетних и заканчивая воинами запаса.

Чтобы стать частью военной мощи своего государства, вы должны были быть благородного происхождения. Кроме того, у вас должны были быть экономические ресурсы, потому что содержать лошадей в то время было очень дорого. По этой причине дети, сыновья дворян, поступали на службу совсем маленькими — в 6—7 лет. Но были и дети бедных семей, они как правило работали на кухне, ухаживали за лошадьми и в бой шли в первых рядах как пушечное мясо.

Сначала ребенок поступал на службу в качестве адъютанта, помогая наставнику во всем. Он мог жить как внутри, так и за пределами замка, и его обязанности варьировались от выполнения особых поручений до подметания двора и ухода за лошадьми.

Когда наступала юность — в 14 или 15 лет, он становился полноценно обучаемым, носил оружие своего хозяина, хотя и не сражался, но уроки боевому мастерству получал в равной степени, как и дисциплину. Очевидно, что его воспитание было военным, и он был обучен сражаться мечом, а также имел понятие о тактике войны. Но и для тех, кто не имел счастья обучаться у своей семьи, были созданы «программы обучения». Как правило то был рукопашный бой или владение мечом. Стрельба из лука и все средства дальнего боя — доставались более образованным и состоятельным ребятам. Интересно, что эти умения прививались юношам через спорт и игры. Также они упражнялись в верховой езде.

Ученик служил наставнику, будь то воин или маг, в качестве помощника — распорядителя: он держал его доспехи и оружие в должном порядке и внимал у того все практические и теоретические навыки. Хотя он и не сражался на поле боя, он был способен сделать это, если потребуется по зову наставника или приказу.

Эфраим оставил меня у входа в комнаты для дополнительной обороны — тех, кто прибывал в качестве подкрепления, или тех, кто как наши гости, были с военной делегацией, а сам в свою очередь подошел к дежурному уточнять местоположение моего спасителя.

— Пройдешь прямо, там будет черный ход на полигон для обучения и тренировок. — объяснял мужчина, вернувшись ко мне спустя не много времени — Он там. Надеюсь, ты осознаешь всю опасность и последуешь моему совету. До встречи, Анис. — усмехнувшись, попрощался старик и насвистывая что-то себе под нос — удалился.

Длинный, каменный коридор встретил меня запахом пота, сырости и промерзлым воздухом, отчего я невольно поежилась. Но выйдя на, уже не плохо прогретую солнцами, площадку мне стало немного легче.

Я увидела его сразу. Высокий, длинные, светлые волосы были заплетены в тугую косу и закреплены узлом на затылке, стоял в одних брюках\бриджах наперевес с мечом и голым торсом. Тренировка была в самом разгаре, в напарниках у него был не менее складный по комплекции мужчина, относительно того же возраста, с темными коротко стриженными волосами типа — ежик. Таким же голым торсом и мечом.

Он размахнулся, ударил наискось мечом, рассекая воздух. Однако Нарриман ловко уклонился, на лице его появилась нахальная улыбочка. Теперь он нанёс удар, блестящее лезвие пронеслось в миллиметрах от лица темноволосого воина, вероятно, заставив его сердце больно вздрогнуть, но никак не растеряться. Он молниеносно рванулся вперед, ударил. Искры россыпью брызнули во все стороны от столкновения накаленных клинков, а из свободной ладони у Нарримана скользнул столб пламени. Парень не успел уклониться, его штаны немедленно вспыхнули, и он потерял бдительность тем самым потерпев поражение. Мой спаситель повалил соперника на землю, потушил треклятую материю и улыбаясь приставил клинок к горлу молодого воина. Они о чем-то говорили, отсюда мне было не услышать суть разговора, но мужчины улыбались, после чего победитель протянул товарищу руку, помогая встать и развернулся в сторону казармы, обнаруживая мое присутствие.

— Хей, — крикнул он, — я сейчас. — он еще раз махнул мне рукой и развернулся к своему сопернику, что-то ему объясняя. По тому, как подрагивали его плечи, я поняла, что мужчина смеялся.

Парни с минуту о чем-то говорили, после чего, Нарриман, похлопал друга по плечу и направился в мою сторону. Должна признать, в прошлой жизни таких мужчин я видела лишь в интернете или на обложках глянца. Он двигался, не смотря на свои габариты, очень плавно, при этом четко, правильно. Лицо его сияло широкой улыбкой.

— Чем обязан столь раннему визиту? — мужчина определенно был в хорошем настроении.

— Хотела поблагодарить тебя за мое спасение, — начала я. Собственно, как просить его наставничества я не знала, поэтому решила спросить в лоб, — и узнать, не могли бы вы научить меня самообороне и бою на мечах. — то больше звучало как констатация факта, нежели вопрос или прошение.

— Зачем столь юной девушке такие навыки? — спросил мужчина, улыбка исчезла с его лица.

— Я бы хотела уметь постоять за себя, и как вы уже знаете, то своей принадлежности к слабому полу я бы не хотела афишировать. — я старалась как можно невозмутимее произносить свою просьбу, дабы не выдать волнения и сразу не быть отправленной искать себе жениха, дабы тот отстаивал мою честь.

— Нет, — отрезал он и развернулся, чтобы уйти.

— Ну подожди, — резко перешла на «ты», забыв о приличиях, — почему ты столь категорично отказываешь мне? Я не буду тебе обузой, не буду ныть. Я очень старательная и быстро учусь. Пожалуйста, помоги мне! — почти перешла на крик я. Ведь говорить тихо человеку в спину было бы точно не эффективно, да и признаться честно, я начинала паниковать, ведь только он знает, что я женщина, и только перед ним, я могу не прятаться, в страхе, что меня выдадут. Если бы это было ему нужно, Нариман еще вчера бы доложил о своем маленьком открытии кому-нибудь.

— Воин — это аккумулятор, который необходимо постоянно заряжать. А ты, едва ли выдержишь час, не говоря уже о ежедневных занятиях. — Нарриман уже не был так категоричен, но не пытался скрывать своего недовольства. Уверена, ему не прельщает возиться с девчонкой, но, вероятно, ему было любопытно.

— Я смогу. Хоть один инцидент или нытье — можешь вышвырнуть меня в тот же момент!

— Ты осознаешь, что поблажек не будет? — воин выгнул бровь и оглядел меня с ног до головы.

— Полностью. — твердо ответила я. — Мне это нужно.

Мужчина еще раз смерил меня заинтересованным, слегка удивленным взглядом и, развернувшись, пошел прочь.

— Эй, так ты согласен?

— Здесь с рассветом. Опоздаешь хоть на минуту — я откажусь. — не оборачиваясь обрадовал меня он.

Начало положено. И в приподнятом настроении, предвкушая первые успехи, я отправилась в свою комнатушку таверны

Глава 9“Кровью и потом»

Будешь вести себя, как жертва, с тобой и будут обращаться, как с жертвой. © Локдаун

Уже несколько недель, каждое утро я прихожу на тренировочную площадку у казарм. Нариман говорил правду, что не будет пощады. Мужчина не жалел меня, гонял в полную силу и реальных обстоятельствах. Несколько раз мы выбирались в лес, дабы нарваться на диких существ или волков, но мне пока везло, и кроме пушистых зайчиков и вопящих птиц — мы не видели никого.

POV

Он несколько раз порывался прекратить тренировки и прогнать ее. У нее уже был перелом, хоть она и отрицала это. Мужчина точно помнил, как в одном из захватов треснуло ее ребро, ведь этот звук он точно помнит с множества боев. Но девушка оказалась на редкость упертой, она вставала, когда падала, и не проронила ни слезинки не смотря на жгучую боль от ударов или средних ожогов от магии своего тренера. Сегодня решающий бой. На «арене» никого — только они. Друг напротив друга в боевых позициях.

В глазах Анисьи сплошной огонь, а на лице уже привычный оскал. Ее руки вскинуты и крепко сжаты в кулаки. И Нарриман заставляет себя не думать о том, насколько это необычно. Единственное правило спарринга — без причуды. Чистая физическая сила, выносливость и ловкость — больше полагаться не на что. Сегодня она должна была одержать верх, сегодня без магии, а значит она не может продуть. Чтобы он видел, что синяки, вывихи и, уже хроническая, ее усталость не были показателями ее воли и силы духа. Она смогла, и он не просто так тратил не нее свое время.

Начинает Анис, молниеносно оказывается рядом, замахивается кулаком. Нарри резко уходит вниз и подсекает ногой, заставляя противницу отпрыгнуть. Выпад — удар — блок — уход в сторону — еще удар — кувырок. Она вытягивает руку, нападая, но мужчина отклоняется, хватается за запястье двумя руками, и та оказывается лежащей на спине. Не дав себе и секунды, она тут же хватается за лодыжку соперника, дёргает, заставляя удивленного тренера упасть рядом. Поднимаются оба — быстро и чётко, словно отрепетированными движениями. Анисья хмурая, смотрит исподлобья, а глаза лихорадочно блестят. Капельки пота стекают и срываются то с острой скулы, то с кончика прямого носа. Он облизывается и подзывает к себе коротким движением пальцев. Девушка целится ногой в живот, но ее перехватывают. Не страшно — она перекручивается в воздухе и другой ногой хочет ударить в лицо, но тренер вовремя ставит блок, и весь удар приходится по напряженному предплечью. Шаги наступления, шаги отступления — сплошной танец. А когда они встречаются взглядами — слишком жаркими, горящими, — только сильнее распаляет. Существует другое правило, негласное и необязательное: молчать, ничего не говорить. Сдерживаемые выкрики копятся внутри, давят на грудную клетку, подначивают, а пока-бой продолжается. Пальцы на шее с силой сжимаются. Анис делает подсечку, сдавливает гортань, заставляя задыхаться, и Нарриман валится на спину, ударяется затылком, пропуская момент, когда она оказывается на нём. Она сделала это. Бой выигран.

— Да! — девушка лежала на земле, раскинув руки и тяжело дыша.

— Ты молодец. На этом мы заканчиваем наши тренировки — с некоторой грустью в голосе сказал Нарриман, садясь на землю и стряхивая со штанин невидимую пыль.

— Почему? — она вскинула голову и старалась разглядеть, о чем он думает, но мужчина вновь был в своей «каменной маске».

— Мы закончили свое дело здесь, нам пора отправляться домой, нас ждет наша война и наш король. — вставая, он подал руку Анис и немного потянул вверх, дабы помочь ей встать. Он поймал себя на мыли, что она напоминала ему его Аниту… Мужчина тряхнул головой, отгоняя тяжелые мысли.

— Я хочу пойти с тобой! — уперев ладони в бока, для большей уверенности, девушка смотрела исподлобья, надеясь, что ей не смогут отказать.

— Нет. Женщинам нечего делать на войне, да и будет слишком опасно, я подставлю всех, если в момент боя, прикрою твою задницу, оставив других людей без прикрытия. — мужчина закончил разговор и пошел в сторону душевых.

— Меня не нужно прикрывать! Я справлюсь сама! Прошу тебя, ты нужен мне! — Ася была готова расплакаться, но понимала, что это станет отличным поводом не брать ее с собой. Она лишь перешла на крик. Он оглянулся и долго смотрел ей в глаза. Множество мыслей тогда роилось в его голове. За несколько недель, он очень привязался к этой девочке. Она напоминала ему дочь… И именно поэтому он не мог взять ее с собой. Не мог потерять ее еще раз…

— Нет. — отрезал мужчина. Она уже не могла подавлять подступающие слезы и обиду, как вдруг из душевых вывернул Дейл.

*Конец POVa*

— О-о, это же наши упорные ребята. Как не приду вы все на поле. — он добродушно улыбался — Ну что, попрощались уже?

— Я иду с вами! — решительно крикнула я. На что Дейл рассмеялся, а второй мужчина недовольно зыркнул не меня и устало покачал головой.

— Я же сказал нет. — выдохнул мой наставник

— Но почему! Я уложила тебя на лопатки! — я глазами своего учителя, сложив руки на груди.

— Этого недостаточно! — он упер в нее гневный взгляд. Со стороны они выглядели как два орка, бодающиеся из-за ерунды.

— Она тебя уложила? — Дейл снова смеялся. Да он был третьим человеком во всем этом мире, кто знал мою большую тайну. (Ведь Богиня не человек, формально)

— Давай так, крошка, если ты сможешь уложить меня, я тебя и в кармане с собой пронесу. — он хищно улыбался, закатывая рукава рубашки.

— Дейл, нет! — друзья схлестнулись в немой схватке глазами, и я понимала, что другого шанса не будет.

— Я согласна! — и быстро двинулась к арене. Снова концентрируясь и собираясь с духом, Анисья вспоминала все, что помнила из занятий с Нариманом и все, что знала о противнике.

— Сразись со мной, о дева! — мужчина театрально сгибается в шутливом поклоне, приглашая на «ринг». Девушка фыркает: знает она эти «дружеские» драки! Одними синяками она точно не отделается. Но его хитрющие глаза так и сверкают, так и сверкают, словно насмехаясь над её нерешительностью, и девушка, мстительно сжав кулаки, с яростным воодушевлением таки бросается в ожидаемую им атаку:

— Учти, сам будешь умолять меня о пощаде! — да, она не намерена сдаваться. Дейл был сильнее нее, но она знает его слабые места, пусть и не все. Ведь ее наставник, пусть не назло, на ошибках друга учил свою воспитанницу.

Вроде, казалось бы, огромный мускулистый шкаф, а форму держит и резвый какой! Асе даже завидно стало. На мгновение.

— Ты отражать мои атаки собираешься или только уворачиваться будешь? — парень откровенно насмехался! Девушка сжимает челюсть, чтобы не ругнуться нечаянно красным словцом — тогда точно достанется. По губам. Правило у них — делай что хочешь, но только молчать, ничего не говорить. Запомнила это и старалась не пренебрегать. Себе дороже.

— А я смотрю, кто-то прямо осмелел! — Он смеялся над ней, ведь она была истощена в первом бою, но крепилась из последних сил. Она знала, что преимущество сейчас на ее стороне, парень не знал, что его ахиллесову пяту ей случайно сболтнул его лучший друг, во время одной из тренировок. По крайней мере, у Дейла явная одышка — выдохся махая кулаками, бедненький. Девушка его обязательно бы утешила, только вот незадача — у них спарринг, а он поддаваться не намерен. Видите ли, ему плевать, девчонка перед ним или какой-нибудь орк с тридцатилетним опытом владения смертельными техниками. Она, если честно, и сама не хотела, чтобы он видел в ней только женщину.

Она все эти недели стремилась быть с ними «на равных» — и, можно сказать, добилась своего. По крайней мере, Дейл сейчас дрался с ней всерьез и очень упорно, отчего у Аси аж слезы на глаза наворачивались — правда, она списывала свою реакцию на раздраженную из-за ветра слизистую.

— Говорят, по навыкам рукопашного боя можно понять, каков человек в постели, — парень криво усмехнулся и вновь делает подсечку. Девушка тут же теряет концентрацию, отвлекаясь на его начальную фразу, а не улыбку и многообещающие искры в потемневших глазах. Но вот, спустя час утомительного махания кулаками, ей удалось зайти со спины и схватить парня за шею и волосы, повалить таким образом на спину и сесть сверху.

Она вновь одержала победу. Вероятно, это была удача. А значит впереди длинный путь.

Глава 10“Путь-дорога»

Оседлав лошадей, отряд, примерно из ста человек, выдвинулся в путь. Им предстояло несколько дней пути до границы, затем они разделятся на группы по 15—20 человек, чтобы пересечение границы было не такое подозрительное и менее заметное.

Ася точно знала, пока она неподалеку от наставника, бояться ей нечего. Первые пару часов, воодушевленная предстоящим приключением, она скакала полная энтузиазма и вдохновленная приключениями, однако к концу первого дня, ощутила отсутствие какого-либо разнообразия, за исключением меняющегося пейзажа, и откровенно заскучала. Первый привал обещали лишь на заходе солнц.

Девушка спешилась, и поспешила занять место для палатки возле ручья. Товарищи уже развели костер и сидя у огня травили походные байки и громко смеялись. Анис проходила мимо, когда один из новобранцев упомянул ее в неприличной шутке.

— Сделаю вид что не слышал тебя. — отозвалась рыжик, но паренек нарочно повторил. — Ты хочешь подраться? — улыбнувшись поинтересовалась девушка, автоматически начав закатывать рукава рубахи.

— Да ты себя видел, сопляк, я тебя на раз-два уложу. — посмеивался Дениелл Олден, а товарищи вокруг встали кругом, образуя ринг-арену.

— Посмотрим. — хмыкнула Ася, и встала в боевую позицию. — проиграешь, и засунешь свой язык себе в задницу.

— А если выиграю, то ты будешь моим личным оруженосцем до конца путешествия, а еще голым будешь бегать утром вокруг палатки командиров. — хищно осклабился Ден.

Немного подумав, Ася кивнула, и опустив голову, с вызовом посмотрела исподлобья.

— Рискни. Покажи, что можешь. — и девушка плюнула в ноги сопернику.

Завязалась драка. Бой был интересным, но долгим и выматывающим. Ни один не собирался уступать. На стороне Олдена была сила, но он ощутимо уступал девушке в скорости и ловкости. Толпа гудела, подбадривая соперников. Удар. Рывок-уворот. Удар-подсечка-скольжение.

Их действо напоминало танец, и знай войны о том, что Анис далеко не мальчишка, то, пожалуй, подумали бы, что при таком накале страстей закончится дело не только боем.

Дейл глянул поверх макушек зевак, и усмехнулся. Он ожидал, что вечер закончится чем-то подобным, но вид ученицы в пыли, с озорными бесенятами в глазах и то, как она откровенно изводила соперника, его забавлял.

На мгновение девушка отвлеклась, за что тут же поплатилась мощным ударом в нос, и замешкавшись чуть не дала себя уложить. Из соображений самозащиты, крутанувшись на месте от Аниса последовал ответный удар оппоненту в пах, а после бесцеремонная подсечка и удар под колено. Рухнувший на пыльную землю шатен материл ее почем свет стоял. Утерев кровь запястьем, она взяла парня за волосы и склонилась к его уху.

— Не честно, согласен. Но ты тоже мухлевал. Больше ни слова в мой адрес. — дернув назад, она опрокинула парня на спину и довольная, по-чемпионски подняла руки вверх. И девушка удалилась к своей палатке под звуки оваций. Спустя час, ее ждала нудная тирада возмущений от Нарримана.

— Бесстыдница. Поспорить на таких условиях, устроить драку внутри отряда, травмировать сослуживца. Уму непостижимо. Где твой разум, почему его голос вечно молчит? — он устало потер переносицу. — Завтра в путь, а у тебя смещение перегородки. Иди к Эммануилу, он вправит, но больше никаких драк. Терпи, доберемся, у тебя будет возможность размять руки, ноги, и что там еще тебе хочется размять.

Следующие пару дней также не обошлись без приключений. Привалов было больше, а следовательно, стычек среди солдат было избежать сложнее, люди уставали. Олден нарочно хлопнул хлыстом коня Аси, и та шлепнулась, едва не получив по затылку копытом. После этого случая Дейл лично провел «воспитательную беседу» с парнем, и тот, всю дорогу косился на Аську уже одним здоровым глазом. Еще спустя время, они разделились, проходя сквозь узкое ущелье на границе. И вот, наконец, последний привал перед окончательным делением на отряды.

Ночью не спалось. Нарриман и Эммануэль поделили всех на три группы, третью возглавил помощник Мануэля — Ивуль. Ася, как и ожидалось, попала в группу наставника, и теперь могла быть спокойна. Однако странное предчувствие не давало ей покоя. Глядя на звездное небо, ей казалось, что все происходящее так шатко, так уязвимо. Завтра путь через реку и лесной массив, это значит привал будет лишь один, а дорога тяжела. Едва сумев найти силы, девушка заставила себя отбросить мысли о грядущем и наконец заснуть.

Утро представляло собой маленький хаос. Все строились, кто-то прощался, кто-то собирал припасы. Наспех заплетая непослушные волосы, девушка летела к своему отряду. Успела. И снова в путь. Спустя час Дейл внезапно затянул походную песню, и все как один подхватили. Хор мужских голосов раздавался в лесу столь необычно, что девушка прислушалась, но Асе определенно нравилось, это было… оригинально? Дейл хорошо владел голосом, и даже «господин-серьезность», позволил себе взять соло.

— А ты чего не поешь? — ткнул ее локтем в плечо брюнет.