Бесплатный фрагмент - Шпионские страсти. Часть 1. Роковые яйца

…У леса на опушке снесла яйцо старушка,

А мы его купили и съели, наконец.

Теперь мы всем колхозом больны сальмонеллезом,

Ну, вот и сказочке конец, кто слушал — не жилец!

Тимур Шаов, «Сказки нашего времени».

Пролог

В один прекрасный летний вечер в миниатюрную местную забегаловку под громким названием «Во, блин!» вошел неизвестный. Он уверенно подрулил к стойке и, к великому изумлению бармена, заказал только бутылку колы. Завсегдатаи зашептались, с уважением глядя на мощный торс новоприбывшего. От сидящей в углу бара почти что трезвой компании отделился самый смелый. Рискуя получить в репу, он подобрался к сидящему за стойкой сзади и громко спросил:

— Братан, ты чей?

Тот обернулся. Даже без намека на испуг.

— Хочешь колы? — Спокойно спросил он верзилу.

— Колу лучше пить со льдом, — смелый завсегдатай выразительно кивнул головой, указывая на стакан незнакомца, наполненный теплым и, видимо, очень противным напитком.

Гость замолчал, что-то обдумывая.

Верзила просверлил его глазами.

— Как ПК? — Глаза незнакомца напоминали два кубика льда.

Завсегдатай вздрогнул, как от удара.

— Спасибо, все хорошо, — поспешно ответил он.

— Интернет работает? — Незнакомец продолжал испытующе смотреть на смельчака.

— VPN больно дорогой, — ответил верзила виновато и потупился.

— Значит, ты так и не попал на сайт, — разочарованно констатировал тот. Он налил себе еще стакан колы и отпил изрядный глоток. — Плохой ты хакер. Как это у вас называется? — Он выразительно пощелкал в воздухе пальцами, — отстой?

Верзила повесил голову.

— Я знал, что придется все делать самому.

— Что ты задумал? — Забеспокоился завсегдатай.

Незнакомец, не торопясь, допил свою колу и со стуком поставил стакан на стойку.

— Мое дело, — он расплатился с барменом, демонстративно повернулся к верзиле спиной, небрежно бросив через плечо, — если что — звони. — И, провожаемый испуганным взглядом, вышел на улицу.

Чужак сократил путь, пройдя через заросший лебедой пустырь и вспугнув по дороге невесть откуда взявшуюся курицу. Ровно через пять минут он без каких-либо приключений оказался в холле местной гостиницы. Незнакомец уверенно подошел к портье и потребовал забронированный номер. Гостиничный дока протянул ему ключ, к кольцу которого была прикреплена картонная бирка с номером тринадцать. Гость брезгливо посмотрел на бирку и ключ в руки не взял.

— У меня номер четырнадцать, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

— Но у нас люкс — тринадцатый, — попытался настоять портье.

— Четырнадцатый. — Твердо сказал клиент, демонстративно отвернулся от стойки и протянул руку, молчаливо требуя ключ.

Портье воспользовался моментом, взял маркер и ловко поправил тройку на восьмерку, дописав на картоне литеру «а». Так, для себя.

— Вот, восемнадцать «а», тоже люкс! — Радостно сообщил он клиенту, кладя ключ на протянутую ладонь.

Этот ключ клиент взял без каких-либо сомнений.

— Соседей не будет? — На всякий случай поинтересовался он.

— Что вы, что вы! Больше ни одного постояльца! Весь этаж в вашем распоряжении, — поспешил заверить его портье. — Такие люди у нас редкость.

Незнакомец в ответ на любезность одарил портье таким взглядом, что у того засосало под ложечкой.

— Я все понял, — портье поспешно приложил палец к губам.

— Ужин в номер, — скомандовал странный клиент и стал подниматься по лестнице на второй этаж.

Портье с трудом перевел дух, взял журнал посетителей и сделал в нем такую запись: « (13=18а)». Потом сокрушенно покачал головой и рядом со скобкой поставил знак вопроса.

В это время ничего не подозревающий и очень крутой незнакомец уже распаковывал прибывший ранее багаж. Он достал новенький ноутбук, включил его и, пока загружалась система, осторожно вставил в ухо миниатюрный наушник. Потом набрал на мобильном нужный номер и настроил связь. Теперь далекий абонент мог постоянно слышать его голос. После этого он зачем-то вынул из чемодана новенький шокер и поиграл им, выстреливая электроды в подушку. Вдоволь натешившись, гость сел на кровать и провел минуты три совершенно неподвижно. Вся его поза говорила о том, что он принимает очень серьезное и важное решение.

Потом незнакомец направился к остаткам нераскованного багажа и вынул оттуда обыкновенную кожаную аптечку. Наподобие тех, которые автомобилисты держат в салонах своих машин. Постоялец покрутил аптечку в руках, открыл ее и достал две большие ампулы. В одной из них была запаяна какая-то мутноватая жидкость. Содержимое другой было темным и подозрительно шевелилось. А может, просто жидкость во второй ампуле была очень текучей? Поэтому у непосвященного зрителя создавалось впечатление, что содержимое ампулы живое.

Мутную ампулу незнакомец сразу же спрятал в карман рубашки. Потом взял в руку темный сосуд и с нежностью посмотрел на его текучее содержимое.

— Фейерверк будет потрясающим, — на губах постояльца захолустной гостиницы заиграла зловещая улыбка.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Кто там? — Сурово спросил он. Улыбка исчезла с лица так же быстро, как появилась.

— Ваш ужин, — за дверью послышался подобострастный голос гостиничного доки.

— Минутку, — поспешно ответил незнакомец и одним движением накрыл разобранный багаж одеялом. Черная ампула отправилась в карман рубашки. Гость открыл дверь.

На пороге стоял портье с блестящим подносом в руках. На подносе стояла огромная тарелка с запеченной в духовке курицей. Ножки румяной птицы были украшены бумажными папильотками, вокруг жаркого на свежайших листьях салата лежали малосольные огурчики, ярко-красные помидорчики и тонко нарезанный сладкий перец. Блюдо умело украсили зеленью кудрявой петрушки, молодого укропа и базилика, а на разноцветных срезах сладкого перца, как капли росы, выступили бисеринки сока. При виде курицы со свежими овощами лицо постояльца брезгливо сморщилось.

— Это все?

Портье судорожно сглотнул.

— Принесите мне бутылку колы, — приказал клиент и капризно добавил: — со льдом.

— А это вы не будете? — Портье просто обалдел. Отказываться от такого!

— И не забудьте соломинку! — Вместо ответа крикнул гость и закрыл дверь перед самым носом гостиничного доки.

Портье недоуменно пожал плечами и отнес курицу к себе за стойку. Он записал блюдо на счет странного постояльца, сокрушаясь о том, что не может приступить к трапезе прямо сейчас. Потом пошел на склад искать проклятую соломинку для своего такого капризного, но такого крутого клиента.

Глава 1

Поздно вечером в Кокурино

Уже смеркалось, когда Евгения Гавриловна, надев потертые джинсы и по-молодецки подтянув пахнущий кожей ремень, вышла на крыльцо своего старого деревенского дома. Проработав почти сорок лет сельской учительницей, она вырастила не одно поколение молодых и рьяных. Теперь старая женщина могла наконец-то позволить себе отдых, заслуженный годами нелегкого учительского труда. Свои дети давно выросли, внуки тоже вышли из младенчества. Конечно, бывшая учительница могла бы уехать в город, к сыну. Или к дочери. Звали бабушку Женю и внуки. Но старушка упорно продолжала цепляться за землю. Она была уверена, что ее корни, ее смысл жизни здесь, на земле, в гармонии с потрясающим деревенским закатом, обжигающей утренней росой и запахами свежескошенного сена. А еще Евгении Гавриловне не на кого было оставить мужа. Точнее, его могилу.

Столько лет были вместе! Старушка украдкой вытерла нечаянно подступившую слезу. Ладно, хватит воспоминаний! Муж был всегда весел и много шутил. Иначе как бы они прожили вместе столько лет, вынесли столько испытаний? Перед глазами внезапно встало лицо молоденькой фельдшерицы Клавы. Ладно, Евгения, только не об этом. Ну да бог ей судья. А покойный супруг был видным мужчиной. Недаром ей в молодости вся деревня завидовала.

Старушка брезгливо отогнала нахлынувшую, было ностальгию и плотно застегнула ветровку. Вечерами в деревне свежо. Потом Евгения Гавриловна вложила два пальца в рот и по-молодецки свистнула. Свист остался без ответа. Тогда бывшая учительница ласково позвала:

— Георгий!

Со стороны конюшни послышался мерный цокот копыт. Георгий, гнедой в яблоках и с сивой гривой послушно подошел к крыльцу и остановился в ожидании. Евгения Гавриловна протянула ему морковку. Конь с удовольствием захрустел лакомством. Старушка надела на Георгия видавшие виды седло, бережно подтянула подпругу и лихо вскочила на спину жеребца. По пути старая учительница проверила карман ветровки. Фонарик оказался на месте.

— Н-но! Поехали за Машкой. Устала, поди, ждать-то. — Старушка нежно потрепала коня по морде, пригладила на голове непослушный седой «ежик» и легонько тронула поводья. Конь привычно вышел через калитку и зацокал по пыльной деревенской улице мимо светящихся окон соседских домов. На небе зажигались первые звезды.

Старушка давно жила одна, и нередко ее единственными собеседниками были животные. Поэтому она относилась к ним с особой заботой. Вот, например, Георгий. Казалось бы, обычный жеребец. Ан, нет! Покойного мужа Евгении Гавриловны тоже звали Георгием. Жеребенок родился через неделю после смерти супруга. Сельская учительница сильно тосковала по своей сильной половине. Поэтому решила назвать несмышленыша Георгием. Хоть какая-то память! Соседи, правда, были сильно против. Зачем коню человеческое имя? Зачем тревожить память? Но жеребенок рос, и соседи постепенно привыкли. А теперь уже никто и не спрашивал, почему твою лошадь зовут как покойного мужа. Евгения Гавриловна вздохнула и подняла лицо к звездам.

— Давай поторопимся, милый, а то нашу Машеньку волки съедят.

Конь понял тревожный смысл ее слов и послушно перешел на рысь.

Скоро Георгий со своей всадницей миновали последние дома, потом оставили позади деревенскую околицу. Перед путниками открылось бескрайнее русское поле. Сколько талантливых писателей пытались передать его красоту. Но ни одному не удавалось достоверно описать его неповторимый запах. Евгения Гавриловна полной грудью пила целебные ароматы трав. Что-то поднималось в ее душе. Что большое, необъятное, неразгаданное. И такое чистое. Ах! Как они с мужем любили кататься по полю на лошадях. Ах! Как же давно это было.

— Где же я оставила мою козу? — Пробормотала старая учительница, беспокойно озираясь по сторонам. Взгляд Евгении Гавриловны случайно скользнул по небу. На его звездном фоне появился некий светящийся предмет. Предмет постепенно приближался, испуская тонкий тревожный свист. Наконец, он завис над полем, освещая округу разноцветными огнями. Старушке показалось, что предмет имеет абсолютно круглую форму.

Вверху раздался скрежет металла. Из брюха предмета выбился пучок ярчайшего света. Георгий захрапел и шарахнулся в сторону. Старушка не удержалась в седле и мешком свалилась в густую траву.

— Георгий! — Грозно крикнула она.

Ответом ей был удаляющийся топот копыт.

— Перешел в галоп, — констатировала Евгения Гавриловна и, не в силах вынести стресс, потеряла сознание…

…Когда бывшая учительница пришла в себя, над полем повисла непроглядная тьма. Первый звук, который донесся до ее расстроенного слуха, отчетливо напомнил старушке козлиное блеяние. «Ежик» на голове Евгении Гавриловны предательски зашевелился. Бывшая учительница рывком пригладила непослушные волосы и повернула ухо на звук. Блеяние стало отчетливее. Евгения Гавриловна с опаской пыталась разглядеть темноту. Тарелки не было.

— Тарелка? — Спросила старая женщина вслух, но тотчас же вспомнила о козе и забеспокоилась, — Маша! — крикнула она в темноту — Машенька!

Коза заблеяла громче.

Евгения Гавриловна пошарила вокруг себя и нашла оброненный при падении фонарик. Потом проверила, все ли кости целы и осторожно встала на ноги. Падение оказалось удачным.

— Маша, Маша, Маша, — бывшая учительница посветила фонариком вокруг. Разглядев поодаль козу, Евгения Гавриловна сразу же позабыла о себе и, сминая траву, поспешила на помощь несчастному животному.

Машка занервничала. В ее мемеканьи послышались истерические нотки.

Луч фонарика осветил печальную картину. Коза лежала на брюхе. При виде хозяйки она попыталась подняться, но не смогла: ноги разъехались в стороны, и Машка с перепугу не соображала, как их собрать.

— Девочка моя, хорошая, — приговаривала Евгения Гавриловна, подходя к насмерть перепуганному животному. Она погладила козу по спине и между рогами. Почувствовав хозяйскую ласку, Машка расслабилась, закатила глаза и медленно перевалилась на бок. Сельская учительница пощупала у животного пульс и удовлетворенно кивнула головой.

— Жить будем, — с оптимизмом проговорила она, а испуг… — старушка не договорила и еще раз опасливо огляделась. — Господи твоя воля, — у бывшей учительницы сами собой вырвались крамольные слова. Евгения Гавриловна была убежденной атеисткой. Но от того, что она увидела, получил бы шок даже очень сильный мужчина. С железной волей и стальными нервами. На поле, прямо на том месте, где мирно паслась привязанная к колышку Машка, образовался круг! Евгения Гавриловна посветила вперед. Метрах в пятнадцати от Машкиного круга она обнаружила еще один, точно такой же. Тогда старая учительница решила проверить все основательно и нашла еще два свидетельства приземления инопланетян: одно справа, другое с левой стороны.

— Так они сюда не раз прилетали? — Вопрос, естественно, остался без ответа. — Интересно посмотреть на это с высоты птичьего полета, — в Евгении Гавриловне как-то некстати проснулся дух исследователя. Это давал о себе знать пережитый шок.

Машка закатила глаза. В отличие от хозяйки коза не имела богатого педагогического опыта, поэтому не могла похвастаться ни стальными нервами, ни железной выдержкой.

Евгения Гавриловна попыталась поднять животное на ноги. Безрезультатно. Коза либо не хотела вставать, либо не могла. Старушка еще раз проверила, все ли у нее в порядке. Оказалось, что все: Машка не была ранена, ее ноги были целы, но передвигаться коза отказывалась наотрез. Она только трясла бородой и капризно мемекала. Бывшая учительница отвязала животное от колышка и попыталась взять Машку на руки. Оторвать животное от земли ей удалось. Но, пройдя каких-нибудь десяток шагов, Евгения Гавриловна поняла, что задыхается. Она положила Машку на землю.

— Будем ночевать здесь, — сказала она козе и присела рядом.

— Утром в поле бывает роса, — услышала она над собой приятный мужской голос, — вы обе рискуете простудиться.

Евгения Гавриловна резко обернулась и посветила фонариком в сторону говорившего. Поверхностный осмотр незнакомца ее удовлетворил. Это был высокий мужчина, молодой и, по-видимому, хорошо воспитанный. Старая учительница судила по тому, что незнакомец не попытался напугать ее, подойдя со спины, как это делали порой некоторые деревенские балбесы.

— Добрый вечер, — благосклонно поздоровалась Евгения Гавриловна, присматриваясь к незнакомцу. — Я вас в деревне не встречала, — заметила она.

— Простите, я не представился. Меня зовут Евгений. Я снял через агента комнату в вашей гостинице, вот иду устраиваться. Надеюсь, портье еще не спит, — парень широко улыбнулся.

«Ишь, ты, улыбается как в кино», — подумала старушка.

— Тезки будем. Евгения Гавриловна, — старая учительница первая протянула руку.

Женя пожал крепкую сухую ладонь Евгении Гавриловны и сразу же предложил выход из затруднительного положения.

— Евгения Гавриловна, давайте я донесу ваше животное до дома. Мне это не составит труда.

— Ой, Женечка! Это был бы самый лучший выход. Кстати, а вы не заметили здесь поблизости чего-нибудь особенного? — старушка постеснялась упомянуть о летающей тарелке — сочтет еще за сумасшедшую. Уж в чем-чем, а в здравом уме бывшей учительнице отказать было трудно.

— Летающей тарелки? — Запросто спросил новый знакомый, — Так это ж давно всем известно: они существуют. Вот и по телевизору недавно… — Женя поднял Машку с земли, взвалил ее себе на плечо и принялся рассказывать о недавней телепередаче, где речь шла как раз о летающих тарелках и знаках на полях. В самых разных уголках земного шара.

— Неужели инопланетный разум существует? — Евгения Гавриловна была поражена.

— Конечно, — подтвердил ее попутчик, — и даже ходят слухи о том, что правительство Соединенных Штатов давно ведет переговоры с инопланетянами. Только нам, простым смертным, об этом не говорят.

Старушка задумалась. Интересно, откуда Евгений знает, с кем ведет переговоры правительство США? Потом вспомнила, что в наше время можно услышать и увидеть по телевидению, и сразу успокоилась. «Ну что ж. Тарелка, значит тарелка», — подумала Евгения Гавриловна и решила, во что бы то ни стало, посоветоваться на этот предмет со своей бывшей однокурсницей Викой Сторожевской. Та, в отличие от нее, окончила институт с красным дипломом и осталась жить в городе, где пребывала до сих пор вместе со своей капризной и взбалмошной дочерью Лерой.

Квартира Сторожевских, понедельник, 8:25

— Женя!

— Вика!

— Лерочка! Посмотри, кто к нам приехал!

Бывшие однокурсницы обнялись прямо на пороге.

Лерочка выглянула в прихожую. Когда первая волна восторга спала, девушка увидела, как обе старушки достали носовые платочки и вытерли набежавшие слезы. Радость была настолько откровенной, что у нашей актрисы тоже защекотало в носу. Правда, восторг Виктории Владимировны она разделяла только отчасти. Нет! Конечно же, Лерочка была рада приезду одной из бывших маминых подруг! Просто к ее восторгу была подмешана изрядная доля удивления. Актриса никак не могла припомнить, чтобы в кругу их знакомых числилась такая накачанная и подтянутая бабка.

— Знакомься, дочка, это Евгения Гавриловна, моя бывшая однокурсница, — Виктория Владимировна спрятала платочек и отошла от двери, пропуская гостью в квартиру.

Евгения Гавриловна с огромной спортивной сумкой на плече чопорно нагнула стриженую под расческу седую голову.

— Она уехала по распределению в Кокурино. Женя, — Виктория Владимировна повернулась к гостье, — сколько же лет мы с тобой не виделись? Двадцать? Тридцать? — В глазах старушки снова блеснули слезы.

— Полно, тебе, Вика! Не так уж и давно все это было, — гостья снова обняла Викторию Владимировну. — Лучше расскажи как ты, — Евгения Гавриловна в своих потертых джинсах по сравнению с Лерочкиной мамой казалась моложе лет на пятнадцать. И нервы у нее, видимо, были намного крепче, потому что сельская учительница более сдержанно выражала свои чувства.

Но… Разница разницей, а Лерочка быстро поняла, что сегодня от Виктории Владимировны толку не будет. Поэтому она надела фартук и отправилась на кухню готовить завтрак. Сама.

— Лерочка, погоди, — остановила ее Евгения Гавриловна, — я вам тут гостинцев захватила, — деревенская учительница подала девушке небольшое пластмассовое ведерко, в котором та обнаружила свежайшие деревенские яйца невиданных в городе размеров.

— Чьи это? — Глаза девушки от удивления округлились.

— Куриные, — улыбнулась Евгения Гавриловна, — у нас в Кокурино у всех такие.

— Чем же вы кормите кур? — Изумилась Лера.

— О-о-о, — протянула Евгения Гавриловна, — это долгая история.

Девушка хотела было обидеться, но сельская учительница ей не дала.

— За столом расскажу, — пообещала она.

И повеселевшая Лера отправилась на кухню готовить завтрак для своей не в меру расчувствовавшейся мамы и ее странной, но такой привлекательной и продвинутой гостьи…

…Лерочка разбила над сковородкой первое деревенское яйцо и взвизгнула от восторга. Привезенные Евгенией Гавриловной гостинцы были аж с двумя желтками.

— Сегодня у нас двойная глазунья, — сказала она себе и всерьез пожалела о том, что недавно села на диету. Но прерывать процесс было опасно: Лерочка рисковала не сбросить лишние килограммы. Девушка взвесила все «за» и «против» и решила воздержаться. В конце концов, яиц в ведерке достаточно, чтобы в конце недели можно было со спокойной совестью позавтракать этими диковинами.

— Всмятку, — размечталась Лера и с шумом проглотила голодную слюну.

Квартира Сторожевских, понедельник, 9:02

Когда Лерочка подала старушкам чай, Евгения Гавриловна резко прервала совместную ностальгию.

— Вика, ты только обещай, что не будешь надо мной смеяться. Я тебя очень прошу. — Сельская учительница приложила руку к сердцу.

Виктория Владимировна дала понять бывшей подруге, что в этом доме никто над ней смеяться не собирается.

— Не знаю, может, конечно, я сошла с ума… — бодрая бабка никак не решалась начать рассказ.

— Да ладно, Евгения Гавриловна, — вмешалась Лерочка, — нам иногда тут такое выдают… Правда, мама?

Мама кивком головы подтвердила Лерочкину правоту.

— Ну, тогда слушайте… — и сельская учительница начала свою повесть о приземлявшейся в Кокурино летающей тарелке.

Лерочка поначалу крепилась. Потом, когда речь пошла о сбежавшем коне Георгии и бьющейся в истерике козе Машке, актриса не вытерпела. Пытаясь удержать смешинку, Лерочка фыркнула в чашку с чаем. Горячая жидкость выплеснулась ей на платье, заодно намочив джинсы сидящей рядом Евгении Гавриловны.

— Ну вот, а говорили, что не будете смеяться, — Евгения Гавриловна не на шутку обиделась.

— Я не над «тарелкой», — оправдывалась Лерочка.

— Я знаю, — упавшим голосом сказала сельская учительница, — надо мной!

— И не над вами, — в свою очередь обиделась актриса. — Просто у вашего коня имя как у человека, а коза — истеричка.

— Смотри-ка ты. И коза ей не такая. И яйца мои она не ест. — Евгения Гавриловна сделала вид, что хочет встать из-за стола.

— Женя, постой, — остановила ее Виктория Владимировна. — Лерочка — натура впечатлительная, она же у нас актриса.

Евгения Гавриловна недоверчиво покосилась на Леру.

— Правда, что ли?

Лерочка очень похоже показала как коза падает в обморок.

Сельская учительница не выдержала и рассмеялась. Инцидент был исчерпан. Почти. Евгению Гавриловну не устраивали объяснения насчет диеты. Она почему-то считала, что все диеты придумали недобросовестные производители, которые только и ждут, чтобы люди стали покупать их низкокалорийные продукты. Лерочка приложила немало усилий для того чтобы заставить Евгению Гавриловну хотя бы выслушать ее доводы о пользе диет.

— Нет, вы только представьте себе, Евгения Гавриловна, — увлеченно щебетала бывшая актриса, — всего неделя по этой схеме, и пяти килограммов как не бывало.

— Твои диетологи в поле не пахали. Всего неделя — и десяти не досчитаешься. Да и болячки, как рукой снимает. — Сельскую жительницу трудно было убедить в преимуществе городских ухищрений. А слово «низкокалорийные» звучало для нее как «низкопробные».

Отчаявшись склонить Евгению Гавриловну на свою сторону, Лерочка махнула рукой на спор о питании и сконцентрировала внимание гостьи на летающей «тарелке».

— Евгения Гавриловна, а вы видели, как высаживались инопланетяне?

Сельская учительница подозрительно посмотрела на Леру. На предмет, а не издевается ли она? Потом махнула рукой на формальности и все-таки ответила.

— Инопланетян я не встречала. Но то, что опустилось над полем, было круглым. — Евгения Гавриловна замолчала, подбирая слова, — и потом оно не гудело, как наши машины, а как-то подсвистывало.

У Лерочки загорелись глаза. Она уже четко представляла себе контуры летающего предмета.

— А снизу был свет?

— Да-да, днище у тарелки открылось — вот так, — Евгения Гавриловна показала руками, насколько открылось тарелкино брюхо, — оттуда ударил яркий свет… — сельская учительница опять замолчала.

— А дальше? — Дрожа от нетерпения, спросила Лера.

— Я потеряла сознание, — упавшим голосом сказала Евгения Гавриловна.

— Они тебя не изнасиловали? — Забеспокоилась Виктория Владимировна, вдоволь насмотревшаяся фильмов о разных безобразиях инопланетян. Теперь городская учительница ловила каждое слово бывшей однокурсницы.

— Вика! — По-учительски строго осадила ее Евгения Гавриловна и показала глазами в сторону Лерочки.

— Все-все, молчу, — пробормотала Виктория Владимировна и приложила палец к губам. Говорить о сексе при детях?! Старшей Сторожевской стало неловко.

— Значит, инопланетяне все-таки высадились, — сделала вывод актриса. От ее внимательных глаз не укрылись ни таинственные жесты, ни перешептывания двух учительниц. Девушка оценивающе осмотрела фигуру Евгении Гавриловны. Та перехватила ее взгляд и густо покраснела. Из чего Лерочка тотчас сделала вывод, что сельская учительница многое недоговаривает.

— А как вы думаете, куда мог пойти инопланетянин? — Этот вопрос был предназначен гостье Сторожевских.

— Откуда ж я знаю? — Евгения Гавриловна пожала плечами.

— А ведь это очень серьезно, — лицо Леры приобрело до боли знакомое выражение. То самое, которого больше всего опасалась Виктория Владимировна.

— Лерочка! Это совсем не наше дело, — городскую учительницу мало устраивало участие дочери в межгалактических разборках.

— А вот и наше, — упрямо ответила бывшая актриса. Она залпом допила свою чашку чая, решительно встала из-за стола и бодрым шагом направилась в свою комнату.

Виктория Владимировна сокрушенно покачала головой.

— Женечка, что же мы с тобой натворили!

— А что? — Сельская учительница не могла даже предположить, что на самом деле задумала бывшая актриса.

— Что-что, — Виктория Владимировна с досады хлопнула себя по бедрам, — она ведь теперь отправится искать инопланетян!

— Зачем?

— Евгения Гавриловна, — чеканя каждый слог, сказала Виктория Владимировна и приблизила лицо к уху своей бывшей однокурсницы. — Лерочка — детектив!

— Так ты же говорила, что актриса? — сельская учительница не сразу поняла тонкость интриги.

— Это она раньше была актриса, а теперь она — детектив, — Виктория Владимировна отчаянно пыталась растолковать бывшей подруге специфику Лерочкиной деятельности.

— Понятно, — протянула Евгения Гавриловна, — по четным — академик, по нечетным — олешков пасет. Ладно. — Не к месту припомнив бородатый анекдот о жителях крайнего Севера, сельская учительница решила перевести разговор в другое русло.

Квартира Сторожевских, понедельник, 9:43

Наконец, старушки вдоволь наговорились. Гостья встала из-за стола и с наслаждением потянулась.

— Ну ладно, Виктория, мне, наверное, пора обратно в Кокурино.

— Ты что, даже не погостишь у нас? Хотя бы пару деньков? — Виктория Владимировна, конечно, не чувствовала себя одинокой и всеми покинутой. Но, окружавшая ее молодежь не могла заменить бесценного общества бывшей однокурсницы и бывшей коллеги.

— Нет, нужно ехать, — после недолгого раздумья проговорила сельская учительница, — Машка там одна, да и Георгий набегается, придет. Как они без меня?

Об этом городская учительница не подумала.

— Может, отдохнешь перед дорогой? — Предложила она Евгении Гавриловне.

Бодрая бабка вскочила сегодня ни свет, ни заря, чтобы успеть на первый автобус. К тому же, путешествие на неудобном сиденье пахнущего бензином железного монстра изрядно ее утомило. Евгения Гавриловна согласилась, и Виктория Владимировна постелила ей в своей комнате. Она уложила гостью на кровать и подождала, пока та заснет. Потом городская учительница осторожно закрыла дверь и, бросив выразительный взгляд на Лерочку, приложила палец к губам. Этот жест означал, что пока гостья спит, в доме можно разговаривать только шепотом.

— В котором часу автобус? — Тихо спросила девушка.

— Т-ссс. Еще не скоро, — одними губами ответила Виктория Владимировна.

— Успею! — Свистящим шепотом сообщила Лерочка и стала собираться в дорогу.

Девушке не терпелось разузнать, что на самом деле произошло в деревне Кокурино. К тому же, по телевизору снова повторяли сериал «Секретные материалы». Актрисе не давала покоя слава Даны Скалли. Однажды, в театре, она попыталась преобразиться в эту прославленную леди. Секретного агента, медика, психолога, знатока человеческих и даже нечеловеческих душ. Но в атмосфере завистников…

Лерочка постаралась отогнать неприятные воспоминания. Теперь, конечно, все позади: и сплетни, и зависть, и — театр… Но почему, в конце концов, она всю жизнь должна играть только второстепенные роли? Лерочка всегда желала большего. И не только желала, но и могла! Вот только главный, почему-то, даже не смотрел в ее сторону, когда раздавал роли на очередной спектакль. Может, он так же, как Сергей, считал, что Лерин удел — домашнее хозяйство?

Лерочка тяжело вздохнула. Да, Дана Скалли, пожалуй, ее самый любимый и самый желанный образ. Во-первых, Дана, как и Лера, действовала на вражеской территории, и в окружении потенциальных врагов. Дана никогда не бравировала своей принадлежностью к ФБР. Напротив, она часто играла роль обыкновенной и ничем не примечательной девушки. И этим Дана очень походила на Леру!

Актриса критически осмотрела свое отражение в зеркале и осталась довольна. С небольшой натяжкой можно было сказать, что Валерия Сторожевская и Дана Скалли были сестрами-близнецами. Точнее, двойняшками. Теперь оставалось выбрать костюм, который надела бы Дана, чтобы преобразиться в… Лерочка на минуту замерла, выбирая, в кого в подобной ситуации могла бы преобразиться агент секретной американской службы.

— Журналистка! — Это было первое, что пришло на ум Валерии. Теперь нужно привязать найденный образ к условиям сельской местности.

— Ирина Лебедева. Точно. — Во-первых, Ирина, была блондинкой. Точно так же, как и Лера. Во-вторых, она тоже жила в относительно тихом провинциальном городке.

— Тарака… Ой, — Лерочка закашлялась, — Тарасов. Во! — вспомнив название города, в котором жила тележурналистка-детектив-недотрога, Лерочка могла точно определить, в каком направлении ей двигаться. Актриса распахнула свой заветный шкаф. Она стала придирчиво перебирать плечики с одеждой, комментируя вслух достоинства каждого костюма.

— Строгий классический? Не пойдет. Для Кокурино слишком официально. Открытое платье? Легкомысленно. Джинсы? — Лера поморщилась. Она уже вошла в образ, а Ирина Лебедева с ее любовью ко всему классическому никогда не надела бы джинсы. Даже в такую дыру, как Кокурино. Лерочка серьезно задумалась. Потом бросилась перебирать фонотеку. Она отвергла не меньше трех десятков записей, пока не наткнулась на концерт Ванессы Мэй.

— The Devil, s Trill Sonata, — Лерочка прочла название вслух и осталась довольна. Это действительно была классика. Помня о голосовом режиме в квартире, девушка надела маленькие наушники и со всей серьезностью стала входить в образ. Минут десять Лерочка слушала спокойно. Потом ее ноги сами стали выделывать танцевальные па. А еще через минуту она напрочь забыла о том, какой до этого момента представляла себе классическую музыку.

— Если Паваротти поет так же, как Ванесса играет… — Лерочка не закончила фразу. Теперь девушка точно знала, что Ирина Лебедева — очень продвинутая тетка. Недаром над ней муж трясется! Неровен час, уведут.

Лерочка сняла наушники и смело подошла к шкафу.

— Так. Гладкий черный топик плюс цветные бермуды. Полоска тела. На ноги летние сапоги, шелк, шпилька. — Одновременно девушка вынимала из шкафа названные предметы туалета. Полоска тела между топиком и бермудами оказалась при ней. — Прическа в стиле «хаос» плюс большая кожаная сумка. — Лерочка подошла к зеркалу, побрызгала волосы муссом для укладки и сотворила на голове «взрыв на макаронной фабрике». — О! — Восхищенно воскликнула актриса и дополнила образ стильными очками. Вместо органайзера в сумку полетели блокнот и ручка, а вместо айфона — скромный смартфон на Андроиде. Образ был готов. Правда, Лерочка никак не могла понять, кем она чувствует себя больше: Даной Скалли или Ириной Лебедевой? Под конец мелькнула крамольная мысль о Ванессе Мэй…

— Чего-то мне все-таки не хватает, — сделала вывод актриса и села на кровать в позу мыслителя. Минут через десять девушку озарило.

— Фотоаппарат! — Воскликнула она и с сомнением посмотрела на свой кулак. Тот самый, которым минуту назад подпирала голову. — Нужно позвонить Голавлеву, — уверенно сказала Лерочка и набрала Валеркин номер.

— Привет, тезка, это Сторожевская, — представилась Лерочка, когда Голавлев снял трубку. И без хитрых переходов спросила: — у тебя есть цифровая камера?

Голавлев онемел. Он не знал даже что и ответить на такой интересный вопрос.

— Ты чего молчишь? — забеспокоилась Лерочка, — Алло! Гараж!

— Да слышу я. Слышу! — Рявкнул Голавлев. — Я думаю, где взять фотоаппарат.

— Давай думай быстрее, а то автобус уедет.

— Какой к черту автобус? — Ворчливо пробормотал Валерка, мучительно соображая, где можно добыть «цифру», — Нужно Гарику звякнуть.

— Кто такой Гарик? — Заинтересовалась Лерочка, — я его знаю?

— Может, и знаешь, — предположил Валерка, — помнишь халявную выставку в музее Федина?

— Конечно, помню. Только я туда не ходила. Я твоего Гарика в газете видела. В смысле, фотографию. Давай у него спросим? Напрокат.

— Лерочка, цифровая камера — очень дорогая штука, — сообщил Голавлев, — Гарик ее даже подержать не даст.

— Ерунда! — Лерочка была уверена, что получит камеру, — давай к нему вместе сходим. Только мне нужно обязательно сегодня. И желательно сейчас.

Валерка попытался отвертеться от Сторожевской, но, как всегда, не смог. Пока не пообещал Лерочке встретиться с ней на остановке в течение получаса.

На остановке маршрутки, понедельник, 10:15

— Где твой продвинутый фотограф? — Вместо приветствия спросила Лера, подойдя вплотную к Голавлеву.

— Да он… — Валерка был сражен ее напором. Он отступил на шаг и лихорадочно стал искать, что ответить решительно настроенной Сторожевской.

— Пошли к нему, — потребовала актриса и топнула ножкой.

— Я не знаю, дома ли он. Может где-нибудь на съемке… — Валерка отвел взгляд. Он лгал, и Лерочка это сразу заметила.

— Так ты даже не удосужился ему позвонить?!! — Она шагнула вперед и взяла Валерку за грудки, — зная, что я уже в пути?!! Ну, тезка, ты даешь!!! — Девушка от возмущения затрясла головой. Она не могла найти подходящих слов для выражения гнева, и только время от времени открывала рот, как рыба.

— Лерочка, ты велела прийти как можно быстрее. Я так спешил… — начал оправдываться Голавлев, но его слова не возымели действия. Лера медленно приставила указательный палец к груди беспечного приятеля.

— Нет тебе оправдания! — Подвела она итог, отпустила Валеркину рубашку и тут же сменила тему, — Где он живет?

— У «среднего» магазина, — молодой человек облегченно вздохнул и поправил одежду.

— Черт бы тебя побрал. Да туда же ехать как до Пекина. Давай быстрее! — Лерочка развернулась на каблуках и направилась к другой остановке. Продравшись через торговые ряды, она обернулась, дожидаясь Валерку. Голавлев со своей тактичностью и предупредительностью капитально застрял в толпе. Лера встала поодаль, подбоченясь и нетерпеливо топая ножкой. Наконец ее спутник, сказав последнее «позвольте», поравнялся с негодующей актрисой. Лерочка смерила его презрительным взглядом, потом решительно подхватила под локоть и потащила к остановке.

— За смертью с тобой ходить. За чумой и мором. — Ворчала она, подталкивая приятеля в открытую дверь маршрутки.

— Лерочка, я… — начал было Голавлев.

Актриса в очередной раз подпихнула его в спину и с силой усадила на сиденье.

— Плати, кавалер.

Кавалер полез в карман за мелочью.

Ехали молча, с любопытством рассматривая наклейки о правилах поведения в маршрутном автобусе.

— Пятнадцать минут страха — и вы дома. Стоимость аттракциона 30 рублей, — с выражением прочла Лерочка.

Молоденькая попутчица хихикнула.

— Говорите громче. За рулем — глухой, — Голавлев принял игру.

Солидный дядька улыбнулся и сделал вид, что смотрит в окно.

— Остановка «где-нибудь здесь» в маршруте не обозначена. См. схему маршрута, — добавила актриса.

Пассажиры оживились и стали непринужденно переговариваться.

— Уважаемые пассажиры! Грызите семечки вместе с кожурой, — Выдал Валерка, зажав пальцами нос.

В салоне послышался хохот. Водитель обернулся.

— Цирк уехал, клоуны остались, — с раздражением сказал он, — вам где остановить, артисты?

— Где-нибудь, — Голавлев еще не вышел из игры. Он рассчитывал на то, что водитель сейчас скажет «где-нибудь не останавливаем». Но шофер оказался мужчиной серьезным и сразу же выполнил Валеркину просьбу.

— Пожалуйста!

Маршрутное такси остановилась на полпути до пункта назначения.

Лера, глядя на Голавлева, покрутила пальцем у виска и молча вышла. Валерка вздохнул и последовал за ней. С великой неохотой. Он захлопнул дверь и с опаской посмотрел на Лерочку. Актриса молчала, набирая обороты. Голавлев это знал. Он предусмотрительно втянул голову в плечи. Но на этот раз гроза прошла стороной.

— Я не хотел! — Не выдержал горе-актер.

— Ты не мог. Куда дальше?

Валерка огляделся по сторонам.

— Вверх, примерно полторы остановки.

— Хорошо, хоть так, — обреченно вздохнула актриса и стала подниматься по асфальтовой дорожке в гору. Голавлеву ничего не оставалось, как потащиться следом за ней.

Минут через пятнадцать Валерка остановил запыхавшуюся Леру, указав на один из пятиэтажных домов, стоящих у самого леса. Впрочем, эта растительность лесом в полном смысле слова не была. Не как в сказке. Хотя, сказки бывают разные.

Лерочка и Валера вошли в подъезд. На двери фотографа Гарика красовался самодельный плакат. Прозрачный горшок с варящимися в нем человеческими мозгами, на которых красными кириллическими литерами было написано: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Лерочка ткнула пальчиком в надпись и с тревогой в голосе спросила:

— Так он что, действительно камеру не даст?

— Да нет, — успокоил ее Голавлев, — это он для дам.

Лерочка удивленно подняла брови.

— Чтобы не пытались его охомутать.

— В смысле? — Актриса требовала объяснений.

— Чтобы замуж за него не просились, — поспешно сообщил Валерка и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась почти сразу. На пороге стоял коренастый белобрысый парень с намечающейся на затылке тонзурой.

— Кто к нам пришел! — С наигранным восхищением сказал он и широко развел руки в стороны, словно собираясь обнять незваных гостей.

— Слушай, Гарик, завязывай со своими рекламными заморочками, — с улыбкой осадил его Голавлев, входя в квартиру.

— Да, ладно тебе, — улыбка сразу сползла, и лицо Гарика приняло очень серьезное, можно сказать даже трагическое выражение.

— У тебя неприятности? — Поинтересовался Валерка.

Вместо ответа Гарик махнул рукой.

— Проходите, — обратился он к Лерочке, — что будем пить: кофе, колу, чай?

— Что угодно, на ваш выбор, — сказала Гарику запыхавшаяся Лера и облизнула пересохшие губы, — только холодное.

— Понял, — Гарик ненадолго скрылся в кухне.

Валерка указал Лерочке на одиноко стоящее кресло, а сам остался стоять, подпирая дверной косяк.

Через пару минут, в течение которых с кухни доносился мелодичный стеклянный перезвон, Гарик снова появился в комнате с тремя бокалами спрайта. Поскольку рук у фотографа было только две, все три бокала он держал вместе, в двух руках, каждую секунду рискуя уронить на пол.

— Вас как зовут? — Он с улыбкой обратился к актрисе, предлагая ей первый бокал.

— Валерия Сторожевская, — ответила Лера и осторожно приняла напиток.

Когда сложная процедура выдергивания бокала из рук фотографа благополучно завершилась, Гарик с облегчением перевел дух. Второй бокал он протянул Валерке и сразу же приступил к делу.

— Так, ребята. Все это, конечно, очень хорошо, но через час я должен ехать на съемки. Сам знаешь, как у нас: не нашел, что нужно — отдыхай.

Гарик работал в самой известной газете города с двусмысленным названием «Кому куда». Оттуда не далее, чем год назад, с теплого насиженного места попросили коммерческого директора. Только по той причине, что однажды та не сумела отказать солидному клиенту. Коммерческий директор проигнорировала имидж, предпочитая прибыль. Облеченная полномочиями дама необдуманно приняла рекламу одного очень богатого похоронного агентства. Реклама вышла в свет. После чего небо коммерческому директору показалось с овчинку. Последствия были ужасными. Одна очень идейная и очень дотошная старушка подняла невообразимый скандал. На предмет, что лично она «туда» пока не собирается. Не дождетесь.

Жалобы в мэрию отняли у старушки последние силы, истицу хватил инфаркт. Она попала как раз туда, куда не планировала. По крайней мере, в обозримом будущем. Печальные последствия скандала до невообразимых размеров раздули злые телевизионщики. Под их давлением директор издания не устоял и попросил коммерческого директора написать заявление по собственному желанию. С тех пор номинальный владелец «Кому куда» доверял только главному редактору. А накануне выхода очередного номера в свет, коллектив газеты обязан был предоставить весь материал на суд «главного». Полностью и в срок.

Для местных знаменитостей в сегодняшней «Кому куда» тоже не делали исключений. Просрочил материал — выйдет в следующем номере. Если выйдет вообще. Плюс минус в зарплате. Так что в данный момент ситуация у организатора халявной выставки была не из простых. Виной всему был полный идейный вакуум. Выставка отняла у Гарика последние силы. Вы видели, как два мужика выжимают свитер? Так вот, в настоящий момент знаменитый фотограф был выжат точно таким же образом. Насухо. Ни одной стоящей мысли. Не говоря уже об ожидаемых от него креативно продвинутых идеях и проектах.

— Как же ты о нас плохо думаешь, — Валерка сделал вид, что обижен последним замечанием Гарика. — Правда, Лера? — Голавлев бросил мимолетный взгляд на актрису, прихлебывая из бокала ледяной спрайт.

— Хуже некуда, — подтвердила та и выразительно посмотрела на Валерку.

Гарик метнул взгляд на актрису, и его лицо приобрело хищное выражение. Так продвинутый фотограф проявлял интерес к предмету разговора.

— Что вы задумали? — В его голос вернулись рекламные интонации.

— Мы задумали снимать инопланетян. — Без тени смущения выпалила Лера.

К ее изумлению Гарик не стал крутить у виска пальцем или другим образом выражать свое несогласие с подобным явлением.

— Когда? — Просто спросил он.

— Сейчас. — Выпалила Лера и, вручив Гарику пустой бокал, поднялась с кресла.

— Стоп-стоп-стоп! — Гарик поднял вверх обе ладони, — подробности! — Потребовал он, переводя глаза то на Голавлева, то на решительно настроенную актрису.

— На днях в Кокурино приземлялась летающая тарелка, очевидица у нас в гостях. Нужно поехать и снять место приземления. Слава тебе, результаты расследования — мне, — одним духом выпалила Лерочка.

Вот теперь Гарик офигел. Мало того, что в газету попадет сенсационный репортаж о НЛО, — а в «Кому куда» публиковали и такое, — если эту стильную дамочку сфотографировать в приличном ракурсе, то Гарик сможет послать фотографии в солидный журнал. Например, в «Вип-формат». На крайняк, в газете есть такие люди, как графические дизайнеры, которые в случае чего с легкостью подправят дефекты съемки. О том, что сегодня ему на голову свалится такая удача, фотограф даже не мечтал.

— Сколько на сборы? — Руки фотографа затряслись от нетерпения.

— Одевайся, и поехали, — сказала Лерочка, — автобус примерно через час, бабка скоро проснется, в общем, давай, пошевеливайся, — она решительно поднялась с кресла.

Гарик отошел в угол комнаты, где у него хранились фотопричиндалы, и начал складывать их в сумку.

— Да. Чуть не забыла. — Лера на секунду остановила Гарика. — Ты возьмешь для меня камеру? — Девушка пустила в ход все свое очарование.

На Гарика это подействовало слабо. В конце концов, для фотографа главное — его фотоаппарат. Как ружье для охотника. Как вода для рыбы. Как…

— Ты знаешь, сколько эта штука стоит? — Гарик потряс перед носом актрисы большой и, видимо, очень сложной фотокамерой.

Лерочка отрицательно мотнула головой и сделала несчастное лицо. Фотографу показалось, что она вот-вот заплачет.

— Ладно-ладно! Поснимать дам. Специально для тебя возьму еще одну. Вот эту, — фотограф показал Лерочке маленькую цифровую камеру и демонстративно положил ее в кофр.

Актриса осталась довольна, хотя поняла, что Гарик кривит душой. Да, действительно, фотограф врал. Запасную камеру он брал не для нее. Во время съемок запаска болталась в его сумке просто так, на всякий случай. Если вдруг откажет его основная, продвинутая «Минолта».

— Только знаешь, Лерочка — Гарик брезгливо сморщил нос и на секунду прервал занятие, — давай я за этой старухой ездить не буду? А?

— Так мы что, сейчас разойдемся? — Девушке показалось, что фотограф ее просто дразнит. Сейчас он сложит камеры в кофр и… исчезнет. — Поедем, это минутное дело. Я сейчас ее разбужу и сразу на автовокзал, — пообещала Лера, придав лицу наивное выражение.

— Вот там мы с тобой и встретимся, — Гарик поймал актрису на слове и уже не спеша стал собираться на съемки.

И Лерочке ничего не оставалось, кроме как отправиться домой за Евгенией Гавриловной.

Квартира Сторожевских, понедельник, 11:35

— Мама, Евгения Гавриловна уже проснулась? — Спросила Лера с порога.

Получив отрицательный ответ, девушка состроила недовольную мину и озабоченно посмотрела на часы. — Ну и сон у этой бабки. На ее месте… — Лерочка так и не успела сообразить, что бы она сделала на месте сельской учительницы. Развивать мысль было некогда. Нужно собираться в путь. В принципе, поездка от города до деревни Кокурино занимала от силы минут сорок. Но перспектива оказаться в незнакомом месте, да еще при таких таинственных обстоятельствах… В конце концов Лерочке просто не терпелось побольше узнать о таких загадочных и таких страшных инопланетянах. О том, что представители инопланетного разума страшны до дрожи в коленках, актриса уже знала. По фильмам и телепередачам. К тому же примерно через полчаса на автовокзал должен был приехать Гарик. Нужно было спешить.

С этими мыслями Лерочка заглянула на кухню. Виктория Владимировна была на месте. Как всегда что-то резала на кухонной доске. На плите мирно кипел бульон, пахло жареным луком.

— Все в порядке, — тихо сказала Лерочка и на цыпочках пробралась в мамину комнату. Гостья спала на спине, положив одну руку на грудь. Из ее мощных легких вырывался… ну, скажем, не совсем богатырский храп, а этакое интеллигентное, в рамках приличия, дамское похрюкивание. Сон у Евгении Гавриловны был крепкий и здоровый. Мало кто из ее городских ровесниц мог похвастаться тем же.

Открыто будить сельскую учительницу Лерочка не решилась. Она осторожно вытащила из подушки перышко и нежно пощекотала у Евгении Гавриловны в носу. Старушка чихнула во сне и перевернулась на бок. Девушка снова наклонилась над Евгенией Гавриловной и чуть ли не полностью засунула перо ей в нос. Сельская учительница отмахнулась от надоедливой «мухи» и перевернулась на живот. Наконец, потеряв всякое терпение, актриса хрипло шепнула:

— Евгения Гавриловна, скорее просыпайтесь!

— Что? Что случилось? — Бывшая учительница с закрытыми глазами зашарила по одеялу.

— Пожар! — Шепнула Лерочка и быстро шмыгнула за дверь.

— Где горит? — Евгения Гавриловна приподнялась на кровати и подозрительно принюхалась. Из кухни долетал запах жареного лука. — Приснилось, наверное. — Сразу успокоилась старушка, — однако, пора и честь знать. — Она посмотрела на часы и нахмурилась. — Здорова ты спать, Евгения, — недовольно пробормотала сельская учительница, обращаясь к самой себе.

В комнату с невинным видом заглянула Лерочка.

— Вы уже проснулись, Евгения Гавриловна?

— А ты что, меня караулила, что ли? — Спросила сельская учительница.

Девушка закокетничала.

— Я нашла фотографа, мы поедем с вами в Кокурино. Покажете нам место приземления? — Лерочка испытующе посмотрела учительнице в лицо.

Лицо Евгении Гавриловны осталось непроницаемым. Старушка еще не совсем проснулась. Но Лерочка оценила это по-своему. «Точно чего-то не договаривает, — решила актриса, — даже лицо как у резидента».

— Вы ведь у нас теперь знаменитость! — Актриса пустила в ход грубую лесть и заискивающе улыбнулась.

Евгения Гавриловна с тоской посмотрела на улыбающуюся Леру.

— Если найдете Георгия, да заставите Машку выйти из хлева, тогда я понимаю, — старушка встала с кровати и принялась ее заправлять. — А слава, это не для меня. — Однако по тому, как зарделись щеки Евгении Гавриловны, можно было судить, что идея стать местной знаменитостью ей не противна. Скорее наоборот.

— Гарик ждет нас через… — Лерочка посмотрела на часы — Ого! Нужно торопиться.

— Ну, так давай живей! — Евгения Гавриловна с жаром поддержала Лерочкин порыв.

Девушка метнулась в кухню и стала накрывать на стол.

— Ты чего это, Лера. Евгения Гавриловна еще спит, — удивилась Виктория Владимировна.

— А вот и нет! — Весело сказала актриса и поставила чайник на плиту…

…Спустя четверть часа Лерочка, получив все наставления от мамы, ехала на маршрутке в сторону автовокзала. Вместе с Евгенией Гавриловной. А еще через десять минут дамы увидели Гарика. Фотограф стоял в полном обмундировании с потертым кожаным кофром в руках и бесценной «Минолтой» на шее. Он поворачивал голову к каждой вновь прибывшей маршрутке, из чего можно было сделать вывод, что Гарик теряет терпение.

Лерочка выпрыгнула первой и махнула фотографу рукой.

— Гарик! Мы приехали!

Гарик быстро подошел к актрисе и Евгении Гавриловне.

— Давайте быстрее, автобус отходит через пять минут. Я уже с билетами.

Лерочка удивленно подняла брови. Интересно, почему местная фотознаменитость решила подсуетиться? Неужели снимки места приземления НЛО имеют такую ценность для газеты «Кому куда»?

— А это удобно? — Актриса засомневалась в необходимости такого явного проявления интереса к их скромным персонам.

— Конечно! Я попросил в кассе самые удобные места. Мы будем сидеть впереди. Во-первых, не укачивает, а во-вторых, видно куда едешь, — Гарик не понял, что имела в виду Лерочка.

Актриса тяжело вздохнула. В кои-то веки раз решилась блеснуть знанием светского этикета, а тут… Лера испустила еще один вздох и молча потащилась за Гариком к пригородному автобусу.

— Лера, — окликнула ее Евгения Гавриловна.

Лерочка отстала от фотографа и взяла под руку сельскую учительницу.

— Лера, а где у них здесь… — старушка замялась, — живот что-то прихватило, — Евгения Гавриловна стала беспокойно оглядываться по сторонам.

— Вон там, вниз и налево, — показала девушка в направлении подземных туалетов.

Сельская учительница с сомнением посмотрела на внушительные городские «удобства», потом махнула рукой и свернула к остановке.

— Ладно, поехали.

— А как же…

— Ничего, и не такое бывало. Сорок минут как-нибудь.

Деревня Кокурино, понедельник, 13:22

На пути к дому Евгении Гавриловны Лерочке ничего особенно не запомнилось. Только два солидных гуся, перешедших дорогу перед самым носом сельской учительницы, да здание почты. Остальные дома были обычными деревенскими избами. А на другом конце улицы виднелось длинное строение из новых, еще неокрашенных досок. Евгения Гавриловна заметила, что Лера внимательно его разглядывает, приставив руку козырьком.

— Это наша куриная ферма, — в голосе сельской учительницы прозвучала гордость. — Мы там корма покупаем. Давайте поторопимся, — Евгения Гавриловна прибавила шагу.

Лерочка и Гарик, стараясь за ней поспеть, тоже прибавили газу. Через пару минут все трое оказались возле какого-то двора.

— Быстренько забежим ко мне домой, — Евгения Гавриловна открыла калитку, пропуская гостей, — покормлю вас с дороги, потом пойдем. Покажу, где все случилось. — Хозяйка довела приезжих до крыльца. Гарик дурашливо облизнулся и погладил чуть наметившийся животик. Лерочка тоже была согласна. Но, заметив последнюю выходку Гарика, она как-то криво улыбнулась и отвернула лицо.

Деланное подобострастие фотографа говорило о многом. Например, о том, что эта съемка принесет Гарику немалую выгоду, а, может быть, и известность. Актриса заревновала. Да и как было не воспылать ревностью к какому-то, пусть даже очень известному в городе фотографу, нахально отнявшему у нее такой эксклюзивный сюжет! Почему бы Сторожевской самой не принести этот репортаж в газету? Почему бы актрисе самой не отснять эти уникальные кадры? А дело-то в чем? В несчастном маленьком фотоаппаратике. В незадействованном виде похожем на допотопную мыльницу времен социалистического реализма. Но… Как раз этой вот этой несчастной мыльницы у Лерочки и не было. Ну, не увлекалась она в детстве фотографией. Кто же знал, что все повернется именно так? А снимать на мобилу — дело неблагодарное. В газету все равно не возьмут.

— Я сейчас, — поспешно сказала Евгения Гавриловна и скрылась в небольшом деревянном строении, о назначении которого гадать не приходилось. Лерочка покачала головой. Она вспомнила о разговоре, который завела Евгения Гавриловна перед самым отправлением автобуса. В этом возрасте подобный эксперимент над собой мог кончиться плохо.

— Может, пока осмотрим двор? — Предложил Гарик.

Лерочка согласилась. Первым делом она хотела убедиться, что коза Машка, о которой с материнской нежностью рассказывала Евгения Гавриловна, действительно находится в состоянии полной прострации. После нашествия пришельцев. Актриса сразу же нашла небольшой уютный сарайчик, откуда время от времени слышалось робкое мемеканье. Коза чувствовала присутствие хозяйки. Лерочка подошла ближе. Коза замолчала. Актриса заглянула в хлев. Из полутьмы на нее уставились два желтых глаза.

— Ме-е, — жалобно простонала Машка.

Лерочку передернуло. Коза была точно не в себе.

— Маша, ты бодаться не будешь?

— Ме! — решительно ответила Машка и наставила на Лерочку рога. Актриса поспешно ретировалась.

— С того самого дня из хлева не выходит, — заметила Евгения Гавриловна, закрывая дверь «домика с сердечком». — Идите, мойте руки, да я вас покормлю. А то я ваши съемки знаю. Провозитесь здесь до самой ночи, на автобус опоздаете, — и многозначительно добавила, — у меня в доме только одна кровать свободна.

Последняя фраза заставила Гарика придирчиво оглядеть Лерочку. С головы до пят. Под пытливым взглядом профессионала девушке стало неуютно, и она поспешила войти в дом.

— Я сегодня гостей не ждала, — с порога объявила Евгения Гавриловна, — поэтому не обессудьте. Как говорится, чем богаты… — с этими словами сельская учительница достала из-под стола корзинку с красой и гордостью деревни Кокурино: огромными двухжелтковыми яйцами. Гарик сначала вытаращил глаза. Потом полез в сумку за камерой.

— Одну минуточку, Евгения Гавриловна. Можно вас попросить? Коринку вот сюда подвиньте, ближе к свету. Еще ближе. А теперь ручку. Нет, вашу ручку, мадам. Чуть влево. Так. Хорошо. Отлично! Снято. А давайте попробуем на травке. Нет, Евгения Гавриловна, вы меня неправильно поняли. Мы поставим корзинку на травку. Это очень хороший фон. Снимок получится просто загляденье. Ну, пожалуйста, Евгения Гавриловна, — в голосе Гарика появились умоляющие интонации.

В конце концов, старушка сдалась. Она вынесла корзинку с яйцами во двор. Довольный Гарик поставил ее в густую траву и минут пять прыгал вокруг, непрерывно щелкая фотоаппаратом.

Лерочка вышла на крыльцо и тревогой спросила.

— Гарик, а у тебя пленки хватит?

Гарик посмотрел на актрису как на выходца с того света.

— Лерочка! — Ядовито-нравоучительным тоном сказал он. — В этой камере нет пленки. Здесь — он потыкал пальцем в то место, где находилось «нечто», достойное заменить все пленки в мире, — здесь плата памяти. А пленки — это прошлый век.

— Как ламповый приемник? — Лера попыталась найти сравнение.

— Как питекантропы, — с деланным возмущением ответил Гарик.

— А сколько у тебя кадров? — Наивно поинтересовалась Лерочка.

Гарик притворно вздохнул.

— Не знаю. Все зависит от разрешения… — он принялся очень долго и подробно объяснять актрисе, сколько фотографий, какого размера и с каким разрешением может сделать его камера только с одной платой памяти. — А у меня их в запасе еще две. Во! — Гарик для наглядности постучал пальцем по кофру.

Лерочка сложила в уме все имеющие в наличии «гиги» и решила, что этого достаточно. Она с пониманием кивнула фотографу и молчаливо позволила ему продолжить свое увлекательное занятие.

Вдоволь натешившись, Гарик, отдал корзинку Евгении Гавриловне и ровно через пять минут уже ел, прихваливая, горячие двухжелтковые яйца. Всмятку!

У Лерочки потекли слюнки. Она горько пожалела о том, что диета не позволяет ей насладиться вкусом невиданных в городе яиц. Чтобы не дразнить себя девушка вышла во двор. Она снова подошла к хлеву с несчастной Машкой, до полусмерти напуганной инопланетянами.

— Вот, Машенька, что делают с женщинами диеты, — пожаловалась она козе, — но, сама понимаешь, красота требует жертв.

Машка в ответ грустно мемекнула.

— Одна ты меня понимаешь, — с чувством сказала актриса и протянула руку к козе.

Теперь Машка позволила Лерочке погладить себя между рогами.

Место приземления, понедельник, 14:27

— Во-он оттуда! — Евгения Гавриловна показала пальцем куда-то вверх.

Гарик нацелил камеру.

Лерочка уставилась на чистое, без единого облачка небо, недоумевая, что интересного фотограф мог там разглядеть.

— А вон круги, — с едва заметной дрожью в голосе продолжала сельская учительница.

Гарик прошелся по полю и один за другим запечатлел круги.

— Это все? — Спросил он, подзадоривая старушку.

— Как это все? Как же это все? — Наивная сельская учительница сразу же купилась на безразличные интонации матерого рекламщика. — Вот здесь я упала с Георгия, а вон там… — Евгения Гавриловна приложили руку к сердцу, — там была моя Машенька, — старушка показала на ближайший круг, зажмурилась и встряхнула головой, словно отгоняя страшные воспоминания.

— Угу, — мрачно буркнул Гарик, непрерывно жужжа камерой. — А еще что было? — Фотографу явно не хватало информации.

— Потом я потеряла сознание.

Гарик резко опустил руки. Камера повисла на шее. У фотографа был такой вид, словно вместо места приземления инопланетян его привели на стандартную детскую площадку. С песочницей и горкой.

— Нет, Евгения Гавриловна — решительно заявил он озадаченной свидетельнице, — так у нас ничего не получится. — Давайте сначала. — И Гарик снова навел камеру на стерильно чистое небо. Процедура повторилась. Евгения Гавриловна помнила все до мельчайших подробностей. Но Гарику этого было мало. Он вынул из камеры до отказа забитую карту памяти и вставил другую.

Лерочка с завистью проследила за его действиями, потом как бы невзначай спросила:

— Гарик, а можно я попробую?

— Только не сейчас, — быстро ответил фотограф, наведя объектив на Леру.

— Ты что, меня снимаешь? — Удивилась актриса.

Фотограф цинично хмыкнул. Потом оторвался от камеры и стал объяснять потенциальной модели ее задачу.

— Лерочка, представь себе, что сейчас на твою голову спикирует летающая тарелка.

— Где она?! — Актриса тоже повелась на рекламные ухищрения Гарика. Прожужжал затвор.

— Так, отлично! — Гарик был доволен. — А теперь представь, что ты видишь перед собой инопланетянина, — фотограф снова нацелился.

На этот раз реакция актрисы была менее предсказуема. Как и следовало ожидать, Лерочка просто широко открыла глаза, выставила перед собой указательный палец и с недоверием спросила, переводя «указатель» с Гарика на Евгению Гавриловну.

— Кто из вас?

Фотограф опустил камеру и изобразил на лице досаду.

— Какая разница! Я инопланетянин!

— Ты? — Удивленная актриса открыла рот.

Еще один снимок был сделан. Осталось всего ничего. Но… А почему бы и нет? Почему Евгения Гавриловна не может играть роль пришельца? Вон и стрижка у нее подходящая, и вид спортивный… Правда, рост маловат. Но говорят, «зеленые человечки» все мелковаты. Гарик нацелил объектив на сельскую учительницу.

Ничего не подозревающая Евгения Гавриловна печально рассматривала то место, где несколько дней назад так неосторожно оставила пастись свою Машеньку.

Прожужжал затвор.

— Остальное дело дизайнеров, — буркнул Гарик себе под нос и решил заняться еще одним неотложным делом. — Я закончил, Евгения Гавриловна, — доложился он свидетельнице. — Вы с нами останетесь или как? — Тон, которым была сказана последняя фраза, не оставил старушке никаких сомнений. Вопрос с приземлением инопланетян был закрыт. Сельская учительница почувствовала себя лишней. Она пытливо посмотрела в глаза фотографу.

Гарик отвел взгляд и сделал вид, что чистит камеру.

— Что, Гарик, девушку хочешь поснимать? — Евгения Гавриловна, в отличие от Виктории Владимировны, давно отвыкла от правил светского этикета. Да и о каком этикете могла идти речь в поле, считай почти, что в трех верстах от деревни Кокурино?

Фотограф приложил палец к губам. Но вредная сельская учительница решила не спускать городскому пройдохе.

— Лера, а он тебе за фотографии заплатит? — Ехидно поинтересовалась она у «модели».

Гарик позеленел от злости.

— Какие фотографии? Гарик, объяснись, — потребовала актриса, по привычке топнув ножкой.

Гарик долго ходил вокруг да около, мялся, врал, взывал к Лериному патриотизму и говорил еще массу никому не нужных и совершенно бесполезных слов. Потом, наконец, сознался.

— Лерочка, нам нужна модель. Пиво «Хлебное». Светловолосая девушка, в меру лохматая…

Лерочка потрогала руками свой «хаос».

— … но очень современная и продвинутая. Ты в своем наряде идеально подходишь под этот типаж! — Теперь Гарик смотрел умоляюще.

— Ах вот оно что! — Возмутилась актриса, — значит, ты ехал не место приземления снимать? Ты хотел сфотографировать меня?

— Чтобы ты стала лицом очень солидной и продвинутой компании, — на лице фотографа играла заученная улыбка.

— Ах, лицом! — Лерочка подбоченилась и саркастически закивала головой. Ее ножка в стильном сапоге начала отбивать такт. Если бы здесь была Виктория Владимировна, она бы посоветовала Гарику больше не спорить с Лерочкой. Но, к сожалению, Лерина мама осталась в городе, и помочь фотографу ничем не могла.

— Я хочу, чтобы твое лицо украсило и нашу газету, и еще один очень солидный вип-журнал. Именно там будет напечатана рекламная статья об удивительном пиве «Хлебное», и именно там… — Гарик внезапно осекся. Он, наконец, обратил внимание на выражение лица актрисы. Ловкому и бойкому на язык фотографу ничего хорошего оно не сулило.

— Так-так-так, продолжай, я тебя очень внимательно слушаю, — Лерочка склонила голову набок.

Гарик поспешно облизнул пересохшие губы.

— А ты знаешь, что я буду расследовать это дело? — Лерочка выразительно потыкала пальчиком в инопланетный круг.

Гарик судорожно сглотнул.

— А ты знаешь, что до конца расследования нельзя допустить, чтобы окружающие знали меня в лицо?

— Но…

— Никаких «но»! Мои фотографии в обмен на камеру.

— Но, Лера!

— Я не прошу «Минолту».

Гарик молча полез в кофр и достал оттуда маленький «Гениус». Он демонстративно сдул с камеры пылинку и бережно протянул ее Лерочке.

— На. Только осторожнее с ней. Пожалуйста, — Гарик с надеждой заглянул девушке в глаза. — Поснимай пока, потом вернешь.

Лерочка молча взяла камеру и осмотрела ее со всех сторон.

— А как ей пользоваться?

Последовали подробные объяснения, во время которых Евгения Гавриловна по-английски исчезла. Тихо и незаметно. Старушка справедливо решила, что двое молодых людей сами решат свои проблемы. Теперь ее присутствие действительно было лишним.

Пригородный автобус, понедельник, 16:44

Гарик молча вошел в автобус и забрался на самое дальнее сиденье. В гордом молчании. Лера пристроилась рядом. Гарик демонстративно отодвинулся. Видавший виды междугородний «Мерседес» чихнул. Потом как-то нехотя развернулся и выехал на шоссе. По мере удаления от деревни Кокурино автобус набирал скорость. За окном стали пролетать чахлые посадки, в промежутках виднелись бескрайние, уже начинавшие желтеть поля.

Лерочке надоело смотреть в окно на однообразный сельскохозяйственный пейзаж.

— Ты чего молчишь? — Актриса тронула Гарика за плечо.

Фотограф демонстративно отодвинулся и притворно вздохнул. После наглого Лериного вымогательства Гарик чувствовал себя не в своей тарелке. Он только осуждающе качал головой.

— Я одного не пойму, Лера. — Сказал он, наконец, повернувшись к ней всем корпусом. — Ты чего всю дорогу так выпендривалась?

Лерочка широко открыла глаза.

— То есть как это — «выпендривалась»? — Спросила девушка после недолгого раздумья, — я модель или не модель?

— Модель, — подтвердил Гарик и утвердительно кивнул головой. — Но даже модели… — начал, было, он.

Лерочка его перебила.

— Я — не модель, — девушка ткнула себя в грудь пальчиком. — Я — Лера Сторожевская.

Гарик снисходительно улыбнулся. Теперь он понял все. Последние слова актрисы убедили его в оригинальности и неповторимости девушки. Такую модель и такую съемку, как сегодня, он не мог припомнить, сколько ни старался. С того момента как Валерка Головлев привел Лерочку к нему в квартиру, до момента, когда фотограф отснял свой последний кадр, прошло не более четырех часов. Но за эти часы у Гарика появилось такое чувство, что он знаком с Лерой Сторожевской очень давно. Возможно, много лет. Гарик еще раз внимательно посмотрел на девушку. Что-то в ней было такое, отчего обида из-за камеры казалась теперь глупой и незначительной. И как это Лерочке удается располагать к себе людей? Даже таких «звездняков», как Гарик?

— Ты — супермодель! — Гарик подыскал, наконец, точное определение. Это было единственное слово, которое, как нельзя кстати подходило к личности Сторожевской.

Лерочка улыбнулась. Так, чуть-чуть, краями губ. Она теперь тоже многое поняла. Начиная с сегодняшнего дня, например, девушка могла безошибочно определить, с кем она имеет дело: с обычным неиспорченным человеком или прожженным рекламщиком.

Путешественники без приключений доехали до городского вокзала. Правда, в самом конце пути Гарик вдруг стал как-то беспокойно ерзать на сиденье. Лицо фотографа приняло недовольно-брезгливое выражение. Особенно мучило Гарика то, что в данной ситуации он никому не мог пожаловаться на внезапно наступивший дискомфорт. У фотографа прихватило живот. Говорить на подобную тему с дамой он не намеревался. Однако терпеть было тоже невмоготу. Гарик издал неопределенный звук, должный означать на его языке крайнюю досаду.

— Что с тобой? — Как по заказу откликнулась Лерочка.

— Так, ничего, — Гарик сделал вид, что с ним действительно ничего не случилось, и демонстративно отвернулся к окну. Через пару минут звук повторился. Теперь он был больше похож на стон.

— Ты что, Гарик, заболел? — Обеспокоилась Лерочка, заодно подумав, а не заразно ли это. Девушка даже почувствовала, что у нее вдруг сперло дыхание и участилось сердцебиение.

— Нет-нет, — поспешно ответил Гарик. — Как ты думаешь, мы скоро доедем?

— А! Понятно, — обрадовалась актриса. Ее дыхание и пульс сразу же пришли в норму. Девушка больше не опасалась за свое здоровье. Памятуя о том, как на пути в Кокурино у Евгении Гавриловны тоже прихватило живот, Лерочка поняла, что знаменитый фотограф, вероятно, тоже подхватил этот неромантичный недуг. То есть понос. Девушка тихонько хихикнула в кулак, сделав при этом вид, что закашлялась.

— А с тобой что? — В свою очередь обеспокоился Гарик.

— Не знаю, наверное, пыли нанюхалась, — Лера подавила смешинку и закашлялась еще сильнее.

— Ты смотри, осторожнее, — у Гарика из головы не выходила обложка журнала «Вип-формат». С помещенной на ней фотографией детективной актрисы. А если понадобится что-то переснять? А если Лера действительно заболеет? Эта мысль заставила Гарика забыть о собственных невзгодах. Однако, как и все остальные смертные, знаменитый фотограф тоже состоял из мяса и костей. И еще множества очень сложных внутренних органов. Соединенных в результате эволюции в самые различные тракты и системы. Вскоре один такой «тракт» недвусмысленно напомнил Гарику о своем существовании. Это заставило фотографа схватиться за живот и жалобно застонать. К великому счастью старенький «Мерседес» уже подруливал к городскому автовокзалу. Фотограф нашел глазами туалет, определил кратчайший путь к нему и при выходе из автобуса постарался оказаться у двери первым.

— Гарик! — Крикнула ему вслед Лерочка.

— Завтра созвонимся, — фотограф махнул на прощание рукой, вымученно улыбнулся и опрометью выскочил из автобуса.

Лера проводила Гарика глазами и утвердительно кивнула головой. Ее предположения оправдались. Не нужно было городскому фотографу есть деревенские яйца.

— Наверное, штук пять слопал, не меньше, — с завистью проговорила Лерочка и неспешно покинула междугородний автобус.

Сначала девушка хотела, было, подождать когда Гарик выйдет из заветного подземного строения. Но ее мысли почему-то вновь и вновь возвращались к пришельцам из иных миров. Вспомнилась одна передача, в которой самоуверенная женщина-уфолог рассуждала о вселенском разуме. Тогда Лерочка хохотнула нездоровым смехом так, что Виктория Владимировна потом целых полчаса возмущалась ее нетактичным поведением. Как будто эта дама из телевизора могла ее слышать. Потом перед мысленным взором девушки мелькнули образы самих инопланетян. Кстати, а почему художники всегда изображают их в виде карикатурных зеленых человечков? Лерочка невольно улыбнулась, представив, как она смотрит в большие раскосые глаза зеленого инопланетянина. Интересно, как они общаются? У них есть язык? В смысле, разговорный. И вообще, куда мог пойти одинокий инопланетянин, который высадился из летающей тарелки в окрестностях деревни Кокурино? Лерочка задумалась. И на этот раз серьезно.

— Попробуем вспомнить хотя бы один фильм. Где сначала должен появиться инопланетянин? Где они обычно появляются после того как высадились на Землю?

Актриса перебрала в уме всю имеющуюся информацию, но ответа на этот вопрос так и не нашла. В голову лезли кадры из фильма «Чужой», из фильма «Вспомнить все» и еще одной древней и основательно подзабытой киноленты, неразрывно связанной с воспоминаниями раннего детства. Больше никакой информации у актрисы не было.

— Нужно срочно это исправить, — сказала Лерочка и направилась к городской маршрутке. Девушка решила, не заходя домой, сразу пойти в областную библиотеку. Искать информацию об инопланетном разуме, уфологии вообще и повадках загадочных пришельцев, в частности.

Областная библиотека, понедельник, 18:01

Лерочка с трепетом открыла тяжелые старинные двери областной библиотеки. Она подошла к регистратору и попросила оформить пропуск. Строгая дама, очень похожая на школьную учительницу, подозрительно покосилась на Лерин «хаос». Но хорошо поставленный голос ее не подвел.

— Вам куда: в читальный зал, в зал периодики или на абонемент? — Деликатно поинтересовалась она.

— Ну, уж точно не на абонемент, — подумав, сказала актриса, — а можно так: и в читальный зал и в периодику?

— Вы редактор? — Строго спросила регистраторша и просверлила глазами Лерочкину сумку.

— Я детектив! — Гордо ответила Лерочка и, подумав, добавила, — частный.

— Вы пишете детективы? — Оживилась дама.

— Что-то в этом роде, — Лерочка расхотела что-либо уточнять.

Дама еще раз внимательнейшим образом оглядела актрису и, сделав соответствующие выводы, выписала пропуск в читальный зал.

— Когда закончите работать, подойдете ко мне. Я выпишу пропуск в зал периодики, — сухо сказала дама, — у вас есть с собой режущие предметы?

Лерочка вытаращила глаза от удивления.

— Нет, у меня с собой только утюг и стиральная машина, — рискнула пошутить актриса.

— Ваши шутки неуместны, — сказала дама со вздохом, — вы знаете, сколько у нас книг перепортили?

Лерочка с жаром посочувствовала даме, потом, несмотря на ее протесты, открыла сумочку и показала, что в ней лежит.

— Я не буду портить книги, — торжественно пообещала девушка и с достоинством направилась в читальный зал.

Молоденькая библиотекарь, в отличие от строгой дамы на выходе, оказалась на удивление приветливой.

— Книги по уфологии? — Переспросила она и, не дожидаясь ответа, исчезла в хранилище. Через пару минут она появилась и выложила перед Лерой несколько томов.

— «Сокровенные знания», «Популярная уфология», «Инопланетяне и мы», — Лерочка начала читать вслух названия книг, но библиотекарь сказала:

— Ш-ш-ш, — и приложила палец к губам. — Тише, — тихо прошептала она и указала глазами на сидевших в зале читателей.

— Все, молчу, — так же шепотом ответила актриса.

Библиотекарь заставила Лерочку расписаться в карточке, потом сама взяла тяжелые тома и отнесла их на ближайший столик.

— Здесь вас не потревожат, — улыбнулась служительница храма информации.

Улыбка получилась двусмысленной, и Лера знала почему. Приветливая девушка точно так же, как строгая дама-регистратор на выходе панически боялась, что случайная читательница начнет вырезать из книг страницы. Но самым обидным было то, что библиотекарь не была с ней так же откровенна, как та! Здесь, в зале, актрисе не дали даже возразить против необоснованных подозрений! «Какое унижение», — подумала Лерочка, поминая лихом ленивых редакторов, которым не хотелось тратить в библиотеке свое драгоценное время. И которые вырезали из книг нужные страницы, чтобы работать с текстом дома. Настроение упало. Теперь инопланетяне интересовали актрису намного меньше. Захотелось домой. Но девушка сделала над собой усилие и, открыв первую попавшуюся книгу, углубилась в чтение.

«Уфология — наука, изучающая явления, связанные с появлением неопознанных летающих и прочих инопланетных объектов и всего, что может быть связано с этими явлениями. В более цивилизованных странах Запада и Востока уфология, как наука, имеет официальный статус».

«Ого! Оказывается, это действительно серьезно», — подумала Лера.

«Объект изучения уфологии — это то, что мы видим, а также то, что фиксируют наши приборы. Это то, что оставляет следы после посадки и то, что способно нанести людям травмы и даже свести с ума».

«Неужели мы настолько неподготовлены ко встрече с необычным? — Мысленно спросила актриса. Ее вопрос, естественно, остался без ответа. — И ведь никто никогда не скажет, что инопланетяне существуют. Даже наоборот, все до единого утверждают, что их нет. Это возмутительно!» — Лерочка зарделась от гнева, — «никто не хочет верить в инопланетный разум! И все потому, что привыкли считать себя царями природы. Как неприятно, наверное, сознавать, что стоишь на ступеньку ниже той вершины, которую сам для себя определил», — Лерочка сокрушенно покачала головой. Она даже не заметила, как постепенно стала входить в образ инопланетянки.

«Что мы подразумеваем под названием «астралевитирующие объекты»?

— Какие? — спросила Лера вслух.

Сразу несколько читателей обернулись и зашикали.

Девушка виновато кивнула и приложила руку к сердцу, безмолвно прося прощения за содеянное.

«Это — триединое явление, производная высшего разума, появившаяся из другой галактики, умеющая летать так, как не летает ни один земной аппарат, и оставляющая на наших полях вполне материальные следы».

Лерочка открыла рот. Раньше ничего подобного она не читала, не видела и не слышала. Нигде. Триединый и астралевитирующий, спустившийся к нам на летающей тарелке и насмерть напугавший ни в чем не повинную козу Машку. Оставил круги на траве. Такое ни в одном ужастике не увидишь. Нет. Лерочка, конечно, верила в то, что другие миры существуют. Только как все это между собой связать? Лера напрягла извилины. Бесполезно. Вместо того, чтобы спокойно и непринужденно течь в заданном направлении, мысли стали беспокойно разбегаться. Такого актриса позволить не могла. Наконец, она наткнулась на одну-единственную спасительную фразу в этом очень умном и, наверное, очень научном труде. Если быть совсем точной, то таких фраз было несколько. Первая о том, что человеку все время нужно познавать что-то новое. Вторая о том, что в прессе появилось много сообщений о неопознанных летающих объектах. Третья фраза звучала грозным предупреждением.

«Нам неизвестно, насколько гуманны инопланетяне, и какой интерес представляет для них гомо сапиенс».

Теперь Лерочка твердо знала, что в читальном зале делать ей абсолютно нечего. Лучше пойти в периодику и полистать какой-нибудь журнал. Девушка была уверена, что если хорошенько поискать, то в любом популярном журнале она найдет то же самое, только написанное нормальным человеческим языком. Так, что не придется долго гадать, что именно умный автор подразумевал под загадочным словом «астралевитирующий».

— Вы уже уходите? — С улыбкой поинтересовалась приветливая девушка-библиотекарь, — так скоро?

Лерочка молча положила книги на стойку, расписалась в формуляре и с видимым облегчением покинула читальный зал.

— Дайте мне пропуск в зал периодики, — попросила она строгую даму-регистратора.

— Да, пожалуйста, — ответила та и выписала другой пропуск.

…Зал периодической литературы поразил актрису атмосферой творческой раскованности. «Прямо как в театре», — подумала актриса, окунувшись в легкий шумок и сразу почувствовав себя в родной стихии. Свежие номера журналов и газет были выставлены на полках точно так же, как в обычном книжном магазине. Женщина-библиотекарь стояла спиной к посетителям, увлеченно копаясь в газетной подшивке.

— Можно мне вон тот журнал, — попросила у нее Лерочка, указав рукой на яркую обложку.

— Какая тема вас интересует? — Библиотекарь повернулась к посетительнице.

Увидев ее лицо, актриса поняла, что разговор будет не из легких. На девушку в упор смотрели близко посаженные глаза фанатика-мизантропа.

— Меня интересуют инопланетяне, — гордо сказала Лерочка.

Женщина фыркнула и смерила девушку презрительным взглядом. Потом широким оперным жестом обвела рукой зал.

— Видите этих людей?

— Вижу, — осторожно подтвердила Лерочка, ожидая, что за этим последует.

— Очень хорошо, — ядовито улыбнулась дама, — так вот, моя дорогая, половина из них пишет про инопланетян. А вам, как начинающей журналистке, лучше начать с чего-нибудь более реального. — Дама снова повернулась к своей подшивке, — например, репортаж на злобу дня.

Лерочка открыла, было, рот, но тотчас его захлопнула. То, что библиотекарь приняла ее за журналистку, актрису не удивило. Но теперь девушка знала, как нелегко приходится настоящим журналистам. Сколько же пудов соли нужно съесть, чтобы тебе позволили писать на интересующую тебя тему? Лерочка осторожно отошла от стойки и на цыпочках покинула неприветливый зал периодической литературы. Дама на выходе молча приняла пропуск, даже не взглянув в ее сторону. Лерочка вышла на улицу, бросила прощальный взгляд на областную библиотеку и поплелась на Проспект, где в любом ларьке Роспечати можно было запросто купить любое издание, хоть книгу, хоть журнал, хоть газету.

— Причем, ни одному продавцу даже в голову не придет интересоваться, зачем мне журнал «НЛО» или газета «Секретные материалы», — вслух заметила Лерочка, и ее испорченное настроение сразу пошло на подъем.

Квартира Сторожевских, понедельник, 19:56

Лерочка ввалилась в прихожую, нагруженная яркими журналами и газетами. С броскими названиями и кричащими заголовками.

Виктория Владимировна обомлела.

— Лерочка, зачем тебе это? — Она взяла в руки самую верхнюю газету. На первой же странице старушку поджидала сенсация. «Инопланетянин среди нас!» — Кричал заголовок передовицы. В статье рассказывалось об одном почтальоне, который в течение многих лет преспокойно разносил газеты жителям одного провинциального российского городка. В последние месяцы за ним были замечены некоторые странности. Например, в один прекрасный день хозяйка дома, где снимал комнату почтальон, заметила, как тот с жадностью поедает сырую сельдь. Это навело женщину на мысль, что ее жилец — не человек. Бдительная дама сообщила куда следует.

Местному почтальону пришлось снять номер в гостинице. Но жители описанного захолустья уже имели на него зуб. За бедолагой стали следить. Вскоре горничная, убиравшая его номер, заметила, что принесенного ею жареного цыпленка постоялец съел вместе с костями. Конечно, пришелец подозревал, что люди не употребляют в пищу кости, поэтому для вида оставил несколько самых крупных. Но жителям упомянутого городка не удалось насладиться местью. Вскоре над лесом зависла «тарелка». В тот же день почтальон исчез. В заключение автор статьи призывал россиян быть бдительными и не давать спуску зарвавшимся инопланетянам.

Виктория Владимировна с трудом дочитала статью до конца.

— Лерочка! — Позвала она дочь, к тому времени уже успевшую избавиться от продвинутого образа Ирины Лебедевой.

— Да, мама, — голос актрисы доносился из ванной сквозь звук падающей воды. Девушка после дневных приключений с наслаждением принимала душ.

— Зайди потом ко мне в комнату, — попросила бывшая учительница.

— Хорошо, мама, — крикнула Лерочка и выключила воду.

Пару минут спустя девушка с кислой миной сидела в маминой комнате и выслушивала нотации Виктории Владимировны.

— Что это, по-твоему? — Возмущенным тоном спросила старая учительница, потрясая газетой перед самым носом дочери. Потом сама же ответила на свой вопрос: — Это — ненаучная фантастика! Где это видано, чтобы инопланетяне ели сырую рыбу?

Последний вопрос заставил Лерочку настороженно прислушаться к маминым словам.

— Сырую рыбу и поморы едят, и народы крайнего севера, например. И японцы, — старая учительница даже повысила голос. — А это, — Виктория Владимировна ткнула пальцем в поразившую ее статью, — это утка.

— В смысле?

— В смысле обычная газетная утка, которую специально публикуют на первой полосе, чтобы люди покупали газеты. Понятно? — Виктория Владимировна с трудом перевела дух. Наставлять Лерочку на путь истинный было делом не из легких. — А еще, к твоему сведению, у обычных земных женщин во время беременности тоже случаются вкусовые причуды. Когда организму не хватает кальция или фосфора. Если хочешь, я завтра же познакомлю тебя с такой «инопланетянкой».

— А кости? — Недоверчиво поинтересовалась Лерочка.

— Мягкие губчатые кости от молодого цыпленка? — Спросила Виктория Владимировна, — Это тоже источник кальция. Материал для строительства собственных костей. Или костей будущего ребенка.

Лерочка слушала очень внимательно и Виктория Владимировна решила, что инцидент исчерпан. Но… Старушка жестоко ошибалась.

— Сейчас я, — Лерочка выбежала из маминой комнаты, схватила с тумбочки журнал и сразу же вернулась. — Вот, полюбуйся! — Она протянула журнал Виктории Владимировне.

— Ну и что? — Спросила бывшая учительница.

— А вот что! — Лерочка раскрыла журнал и уверенно ткнула пальчиком в яркую цветную фотографию.

Старушка внимательно всмотрелась в фото и с изумлением прочла название статьи.

— «Маньяк из другой Галактики»…

В статье рассказывалось, как некую Мэри К. из штата Алабама изнасиловал инопланетянин. Далее шли подробные описания событий вперемешку с подробностями душевных и физических мук жертвы.

— Ну и что? — Строго спросила Виктория Владимировна. — Точно такая же утка. — Доводы старой учительницы казались ей непоколебимыми.

— А вот что, мамочка! — Лерочка, подбоченясь, встала и подошла вплотную к маминому креслу. — Ты мне лучше расскажи, о чем вы с Евгенией Гавриловной шептались? А? Не далее как сегодня за завтраком?

Виктория Владимировна покраснела до корней волос.

— Лерочка! Мы просто не хотели при тебе об интимном, потому что…

Но рассерженная актриса не дала матери закончить фразу.

— Вы не стали говорить при мне о сексе, потому что «это» не обошлось без вмешательства пришельцев? Правда, мама?

Последняя Лерина выходка сильно смахивала на допрос с пристрастием. Учительница насторожилась.

— Больше я тебе ничего не скажу.

— Ах так? — Негодовала Лерочка, — А я-то думаю, почему это ваша Евгения Гавриловна так моложаво выглядит? Почему это у Евгении Гавриловны ни с того ни с сего открылся понос? Почему это у Евгении Гавриловны конь сбежал? — Разозленная актриса испытующе посмотрела на мать, — и коза в ауте? Значит, наша сельская учительница тоже скоро начнет есть сырую рыбу?

Виктория Владимировна была потрясена. Так вот, оказывается, какие выводы можно сделать из разговора о вкусовых причудах беременных. Вот почему будущих мам исстари пугают дурацкими суевериями!

Вдруг Лерочка как-то очень резко перестала возмущаться. В голову девушке пришла еще одна совершенно крамольная, совершенно шокирующая, совершенно безумная, но, по ее мнению, очень своевременная мысль.

— Гарик! — С шумом выдохнула она и в ужасе приложила руку к сердцу. Потом нагнулась к уху Виктории Владимировны и чуть слышно спросила.

— Мама, если у Евгении Гавриловны заболел живот от того, что ее изнасиловал инопланетянин, то почему же Гарик… — так и не закончив фразу, Лерочка бросилась в прихожую за журналами. Потом она бережно отнесла всю купленную литературу в свою комнату и плотно закрыла дверь.

Квартира Сторожевских, понедельник, 22:59