Бесплатный фрагмент - Школа для не магов

Глава 1

Паоло Суат Торо

Сегодняшнее дежурство вполне устраивало Паоло. Он брел вперед, прислушиваясь к тихим звукам солнечного леса. Тепло, нега разливалась по телу, хотелось прилечь на густую траву, упасть в нее, смотреть на небо и ни о чем не думать. Не вспоминать о том, что империя Виджета снова собирается воевать, и войска подтягивают к границам королевства Несанет. Это последнее королевство, которое не вошло в состав империи, и, конечно же, участь его была предопределена. Великий император Виктор Рэймонд Прайм считал, что сила — это единственное на чем держится государство и, если кто-то смеет не подчиняться, его нужно наказать!

Королевство Несанет очень богатое, земли его обширны и плодородны. В нем процветает торговля и земледелие. Король этих земель Альдо Уинсет Олдер правит мудро, его государство давно не ведет воин, он умеет договариваться и даже уступать, но в одном он не смог уступить, когда император Виктор потребовал войти в состав Виджеты. Старый Альдо видел, как захватывались другие королевства, пытался им помогать, он ненавидел войну всей душой, поэтому старался не допускать участия своих войск в этом кошмаре. Но как избежать войны, если она уже стучится в твои двери?

Король Несанета был готов на любой откуп, да и сам совершенно не держался за власть, но как отдавать ее в руки тирану, как отдавать свои земли тем, кто вытянет из них всю жизнь? Альдо видел, что творилось в сдавшихся королевствах, они гибли под гнетом империи: непосильные налоги, постоянные ограничения, неумелое управление, люди страдали, но не могли сбросить эти оковы.

Паоло был выходцем из одного такого королевства Масрекебия, он помнил ужасы войны, еще будучи совсем юным лишился отца, который сражался за свободу. У него осталась лишь мать Верена, которую парень любил больше жизни, поэтому и пошел добровольно в ненавистную армию, чтобы помочь ей. Воевать сейчас было лучшим способом не умереть с голоду и не дать погибнуть своим родным. Мирная жизнь давалась слишком тяжело, заработать возможностей было мало, конкуренция слишком большая, а мать болеет, ей нужны дорогие редкие лекарства. Да и был ли у Паоло выбор? Разве что каторга. Всех магов отправляли на войну, император таким образом весьма и весьма экономил на вооружении. Магу всего-то была нужна магическая сфера и нормальное обмундирование, и воин готов, жаль их было не очень-то и много. Еще была проблема — заставить стрелять во «врагов». Воины-маги всеми силами сопротивлялись насилию, особенно уроженцы захваченных королевств, но их семьи становились, по сути, заложниками империи, и страх за них заставлял подчиняться командованию.

Паоло служил на границе, у него был неплохой уровень силы, сферой он управлял отлично — этому научил его отец, который тоже был магом. Да и в академии Паоло учили, но не только боевому искусству: он предпочитал лекарское дело всем остальным направлениям развития магии.

Мать же магом не была, а держала небольшое хозяйство, которое помогало крохотной семье выжить, хотя большинство продуктов уходило на продажу и оплату налогов. Их платили все взрослые, независимо от возможностей заработка. Всех, кто не мог платить отправляли на каторгу, откуда никто еще не возвращался.

На посту Паоло даже понравилось, на границе было спокойно, со стороны Несанета не было никаких нападений. Парню особенно полюбилось прочесывать лес, на самом деле попросту гулять по нему в любую погоду. Там, где он рос были в основном поля с небольшими пролесками, а здесь лесной массив был бесподобен: огромные деревья с густыми кронами, мягкая трава, которая на удивление почти всегда была зеленой и сочной, очевидно благодаря множеству ручейков, которые пронизывали землю повсюду. Каким удовольствием было сидеть возле ручья и наслаждаться солнечным светом, лучи которого прошивали кроны и падали на лицо. В такие моменты не было ни войны, ни подчинения, лишь пьянящая свобода и тихая радость.

Сегодня повезло с погодой, Паоло решил взять с собой коня, чтобы напоить его вдоволь в лесном ручье и дать наесться сочной травы.

Еще немного вперед, и вот уже показался небольшой знакомый ручеек. Все выглядело спокойно, но только птицы отчего-то были излишне суетливыми, вскрикивали то тут, то там. Конь Паоло насторожился, зашевелил ушами, но не остановился. Что-то явно происходит. Парень на всякий случай достал сферу.

По мере приближения к ручью стало понятно, что возле него кто-то лежит, не подавая признаков жизни. Паоло огляделся, вокруг больше никого. Осторожно ступая, он подошел к человеку. На самом берегу ручья полубоком лежала девушка, одна ее рука была согнута, а другая опускалась прямо в ручей, она умерла? Почему она здесь одна? Что случилось? Парень стоял и не знал, что ему делать, а конь подошел к девушке и легонько пнул ее в живот так, что она развернулась на спину, и фыркнул, посмотрев на хозяина: «Мол, что стоишь, как истукан, помогать надо!»

«Она жива!»: — промелькнула мысль и тело пришло в действие без дальнейших промедлений. Паоло подскочил к девушке, убедился, что она хоть и с трудом, но дышит. Осмотрел, ран на теле не было, но мертвенная бледность, запавшие глаза говорили о том, что ей осталось недолго.

«Что же с тобой случилось?» — лихорадочно думал парень, доставая все имеющиеся при себе зелья и с огромным трудом вливая их ей в рот. Сначала общее противоядие, затем несколько восстанавливающих и общеукрепляющих составов. Он влил в нее все содержимое пузырьков и еще немного ключевой воды. Потом просто сел под деревом и положил ее голову к себе на колени, питая силой неопытного целителя, и задумался, что же теперь делать? Везти ее в ставку не стоит, ее могут арестовать как врага, она же может быть из Несанета, но как она попала бы сюда через охраняемую границу? Загадка. Бросать здесь не приемлемо, даже, если очнется. А если не очнется?

Паоло посмотрел на девушку, она стала более живого цвета, хотя все еще очень бледная. Ее темные волосы подчеркивали бледность бедняжки, тонкие черты лица заострились очевидно от голода и жажды, еще возможно от каких-то внутренних повреждений, девушка совсем молоденькая, не больше шестнадцати лет.

«Нужно что-то делать, нельзя оставлять ее здесь, непонятно, где ее родные и что с ними», — подумал парень и его осенило, точно! Родные! Нужно отвезти ее к матери, она поставит ее на ноги, но как же служба? Дальше пришла мысль, что можно связаться по магической сфере с командиром, у которого сильный и ответственный маг был на хорошем счету, и что-то наплести про новости из дома, о том, что срочно нужно в отгул, которых у Паоло накопилось почти на неделю, и сразу сорваться в путь. Так и поступил.

Командир отпустил парня, как и ожидалось без особых вопросов, нервозность звонящего была объяснима его тревогой за мать, еще был вопрос: нужна ли помощь, возможно финансовая. Паоло не стал отказываться, тем более ему полагалась выплата двухнедельного жалования. В итоге на сферу поступила определенная сумма, которой хватит на лечение девушки, даже маме останется, а сам Паоло обойдется, ему не привыкать.

Дав коню еще немного времени попить и поесть перед дальней дорогой, и закинув перед собой бесчувственную легкую девушку Паоло отправился в путь. Благо, если двигаться по границе, до дома всего пара дней пути.

За всю дорогу попутчица не просыпалась, но это был именно сон, не обморок, что обнадеживало. Пришлось переночевать в лесу, чтобы не привлекать внимание к себе в гостевом дворе. Паоло магией подбил пару жирных птичек, благо сфера была с ним, с ее помощью меткость попадания повышалась в разы.

Паоло спешил домой, надеясь, что там незнакомка очнется, расскажет, что с ней случилось и выздоровеет. Еще он очень хотел увидеть маму, хотя они виделись не столь давно, но он уже соскучился. Так хорошо было обнимать ее и чувствовать себя в безопасности, дома.

Наконец, показались знакомые с детства родные места. Конь, тоже почувствовав конец изнуряющей дороге, прибавил хода. Незнакомка спала, откинув голову на грудь Паоло. Он думал о том, что было бы с ней, если бы он не нашел ее или при нем не было бы зелий. Вряд ли бы она выжила. Еще ему казалось, что девушка была не из простых людей, слишком аккуратные пальчики, шелковистые темные волосы, нежная кожа, почти не тронутая загаром. Красивая и совсем юная, бедняжка. Как можно обижать такое милое существо? Или это несчастный случай?

Когда парень подъезжал к дому, он увидел, что мама вышла его встречать. Радость заполнила его существо, выглядела она даже лучше, чем в прошлый раз.

— Сынок! — мама подбежала к коню, а Паоло осторожно слез и снял с седла девушку, взяв ее на руки. — Кто это с тобой?

— Мамочка, пойдем в дом, я все расскажу, — Паоло не хотел привлекать внимание к девушке, ни к чему оно.

— Пойдем-пойдем, мой хороший, — мама пропустила их внутрь, придержав дверь.

Положив девушку на диван в гостиной, Паоло смог обнять Верену. Затем он все ей рассказал, объяснил, что боится за девушку, вдруг ей что-то угрожает. Конечно, он понимал, что, привезя ее домой, подвергает мать опасности, но везти ее больше некуда.

— Что ты, куда ее везти в этом состоянии! Надеюсь, она поправится, ох, горюшко, такая молоденькая, а в беду попала. Проклятая война, все из-за нее.

— Думаешь? — Паоло удивился умозаключению матери, сам он думал, что проблема скорее всего какая-то личная.

— Чувствую, — ответила Верена, грустно вздохнув. — Ты иди спать, хороший мой, умаялся с дороги. Я за девочкой послежу.

Паоло не пришлось долго уговаривать, два дня в седле, ночевка в лесу вымотали его, да и сейчас уже дело было к ночи. Засыпая, он думал о том, что не хочет уезжать снова, жаль, что у него всего пара дней побыть дома, а потом опять расставание.

Утром парня разбудил тихий разговор, точнее он слышал только мамин голос. Неужели незнакомка проснулась? Эта мысль подкинула Паоло на кровати, и он вскочил. Ворвавшись в комнату, он увидел, что это действительно так: девушка проснулась и ее светло-зеленые, прозрачные, удивительные глаза уставились на него. Теперь почему-то она показалась Паоло немного старше, чем думалось раньше.

— Привет! — проговорил парень, нерешительно двинувшись к дивану, на котором лежала девушка. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — прошелестел тихий голос.

— Я рад! Что с тобой случилось? — Паоло не терпелось все выяснить.

— Не знаю, — девушка сглотнула и закашлялась, мама протянула ей стакан воды, придерживая бедняжке голову.

— Паолиньо, малыш, не нервируй девочку, она не совсем пришла в себя, но похоже, что она ничего не помнит.

— Совсем ничего?! — вырвалось у парня.

— Похоже, что совсем, — Верена вздохнула, — ну ничего страшного, это все не важно, главное ты жива, а остальное приложится. Все можно исправить, кроме смерти.

Девчонка вздохнула и грустно улыбнулась, она была так слаба, что не могла сидеть. Мама помогла девушке еще попить, есть ей было рано, отдых и питье — это все, что сейчас нужно. Они оставили ее в покое, хотя у девушки было выражение лица далекое от покоя, она хмурилась, видимо пытаясь что-то вспомнить. Сложно представить, как ей было тяжело в ее состоянии.

Паоло и Верена отправились на кухню, мама приготовила завтрак для сына: все самое его любимое. Они не спеша разговаривали о произошедшем, Верена склонялась к тому, что девочку отравили, и благодарила небо, что у Паоло было с собой противоядие широкого действия.

— Что же нам с ней делать, сынок?

— Для начала я проверю есть ли в ней магия, если нет, то будет здорово: как поправится, отправишь ее в школу для не магов, пусть учится, ей самое время, документы у старосты попросим, оформим как племянницу, случайно выжившую в войне, — при упоминании о племянниках у Верены показались слезы на глазах, ведь никого из них на самом деле в живых не было. Всех любимых забрала эта ужасная пора, когда их королевство сражалось за свободу: мужа сестры, их сыновей, ушел и не вернулся отец Паоло.

— Но как же мы все оформим? Мара-то жива, — Верена говорила о своей сестре.

— Ммм, сначала оформим как сироту, а потом ты вызовешь Мару и окажется, что та жива и приехала за дочерью, пусть Мара и отвезет девушку в школу для не магов. Будет лучше, если по документам она будет сиротой, меньше вопросов.

— Хорошо, так и поступим, сынок.

Паоло вернулся в комнату к девушке, та снова спала. Да уж, тяжело даются испытания судьбы этому юному созданию. Парень осторожно уколол ей маленький пальчик, девчушка лишь сморщила из-за этого тонкий носик, но не проснулась. Он погладил ее напряженный лобик, и она расслабилась, вздохнув.

У Паоло были все реагенты для анализа крови, пока он проводил его, молился, чтобы в крови не было магии. Когда в колбе жидкость окрасилась в черный цвет, он выдохнул. Нет магии, никакой, слава Небу! Теперь можно спокойно отправлять ее учиться в школу и не переживать, что ее заберут в армию. Да и мама обрадуется, до конца лета девушка поживет у нее, все ж не так тоскливо и страшно.

Нужно, конечно, поговорить с девушкой и дать ей имя, если она не вспомнит свое. Мама уже думала над этим, предложила называть девчушку Алтея — исцеленная, надеюсь, ей понравится.

Алтея

Мне снова снился этот сон, в котором меня обнимают сначала женские нежные руки, потом мужские крепкие и надежные, а потом они обхватывают меня и начинают душить. Я вырываюсь и бегу сначала по каким-то нарядным светлым комнатам, потом по лесу, а дальше темный провал и бездна.

Подскочила на кровати и тут же упала обратно на подушку, в глазах потемнело. Что со мной? Попыталась что-то вспомнить, но добилась только звона в голове и тошноты.

Огляделась, я снова была в этой милой уютной комнатке. Солнечный свет проникал в окошко с веселенькой занавеской. Мне было тепло и мягко лежать, но сколько уже можно валяться, нужно постараться встать или хотя бы сесть. Перевернулась на бок и потихоньку приподнялась, постепенно садясь. Странно, что голова такая тяжелая, но при этом совершенно пустая.

Подняла глаза и увидела в дверях того парня, которого уже видела здесь.

— Здравствуй! — тихо произнес он. — Я Паоло, мы в доме у моей мамы Верены. Как самочувствие?

— Получше, но все равно голова болит.

— Сейчас выпьешь целебный отвар, позавтракаешь и полегчает.

— Хорошо, а что на завтрак?

— Мамины блинчики, — рассмеялся парень, — раз интересуешься, значит точно пойдешь на поправку.

Я рассмеялась в ответ, стало гораздо легче, с помощью Паоло поднялась, и мы отправились в сторону умопомрачительного запаха, а точнее на кухню.

— Хорошие мои, вы пришли! — обрадовалась Верена, которая заставила стол вкуснейшими блинами, медом, вареньем, сметанкой. Все выглядело до невозможности вкусно.

— Мам, запахи с твоей кухни и мертвого поднимут.

— Хорош болтать, садитесь и ешьте.

Сначала мы лопали угощение и молчали, а Верена смотрела на нас с умилением и легким беспокойством, которое ощущалось в ее еле слышных вздохах.

Потом завязался разговор.

— Сын, я слышала к Несанету подтягиваются войска империи? — спросила Верена.

— К сожалению, это не слухи, мама.

— Ох и горе, — воскликнула мать, — что же делать?

— А что тут поделаешь? Сама ведь знаешь.

— Знаю, — сдавленно ответила Верена.

Этот диалог сопровождался моим удивленным взглядом.

— Что случилось?

— Империя случилась.

— Не понимаю.

— Представляю.

— Паолиньо, объясни все девочке, а еще про имя скажи, — не выдержала Верена и вмешалась в бессмысленное перекидывание фразами. — Она же ничего не помнит, расскажешь, глядишь, что-то вспомнится.

— Хорошо, давай тогда на улицу выйдем, тебе полезен свежий воздух.

— А можно на тебя опираться? — со слабой улыбкой попросила я, мне хотя и было немного лучше, но слабость еще испытывала.

— Конечно, — в ответ светло улыбнулся парень.

Мы потихоньку выбрались во двор, уселись под раскидистым деревом. Как же хорошо было здесь, солнечное тепло проникало под кожу, даря блаженство.

— Что Верена говорила насчет имени? — решила начать с важного, но не столь пугающего вопроса.

— Она предложила назвать тебя Алтея, что означает исцеленная, — как-то неуверенно произнес Паоло, — тебе нравится?

— Не знаю, — честно ответила я, пожав плечом, мне было не так важно какое у меня теперь будет имя, важнее было вспомнить свое настоящее, а еще понять, что делать дальше. Тут еще, кажется, война надвигается, хоть и не помню кто я и что произошло со мной, но что такое война я откуда-то знала и понимала: ничего хорошего она не принесет никому.

— Если тебе не важно, значит, и будешь Алтея, мне имя нравится, можно сокращенно звать Тея. Красиво и редко встречается

— Хорошо, — я кивнула с улыбкой, мне понравилось сокращенное имя. — Я хотела сказать тебе спасибо! Ты же меня спас?

— Любой бы так поступил, — смущенно ответил Паоло.

— Возможно, — не стала спорить, — но ты не любой, ты — это ты. Что же мне теперь делать? — решила задать самый интересующий меня вопрос.

Паоло задумался, поднялся и стал расхаживать туда-сюда с очень серьезным видом, а я стала рассматривать этого симпатичного, молодого парня: умное скуластое лицо, светлые волосы, торчащие в разные стороны, челка, почти закрывающая живые, добрые зеленые глаза, достаточно широкий нос, тонкие губы, которые то и дело растягивались в очень приятную улыбку, ему очень шло улыбаться. Паоло не мог похвастаться высоким ростом, скорее средним, но сейчас домашние штаны и простая тонкая рубашка не скрывали развитых мышц военного мага. Он явно был в форме, подтянутый, без грамма жирка, но и без излишне развитой мускулатуры. Красивый парень.

— Мы уже говорили о тебе с мамой и решили, что ты поживешь с ней до конца лета. Тебе очень повезло, что в твоей крови нет никакой магии, значит, ты сможешь жить относительно спокойно. В конце лета за тобой приедет Мара, мамина сестра, и выдаст тебя за свою дочь, что позволит тебе уехать без лишних вопросов, но сначала оформим тебя как сироту и мамину племянницу. По документам у тебя не будет родных кроме нас, чтобы опять же не задавали лишних вопросов. По этим документам тебя оформят в школу для не магов, там у тебя будет возможность получить профессию. Это довольно закрытое учебное заведение, в котором тебе ничего не будет угрожать, — выдав эту тираду Паоло успокоился и снова сел рядом, а я задумалась. В принципе все звучало довольно обнадеживающе, только почему-то мне не верилось, что во мне нет магии.

— А ты хорошо проверял меня, ну, насчет магии?

— Да, я сделал анализ крови, — я поморщилась, теперь понятно, откуда у меня дырка на пальце. — Если бы в тебе была хоть капля магии, то анализ это показал, но результат был очевидно отрицательным, так что можешь жить спокойно.

— Почему не магам живется спокойно? Не понимаю.

— Все просто, всех магов в империи отправляют на войну, можно сказать, используют как оружие. Тебе же это не грозит, слава Небу!

— Неужели всех? — испугалась я. — И детей?

— Магия у детей спит, а проявляется уже у подростков, примерно в твоем возрасте, и они после небольшого обучения в академии для магов отправляются в армию императора.

— Но как их отпускают родители?

— Кто будет слушать родителей? Если будешь противиться воле императора, то тут же окажешься на каторге. Родители, может, и рады были обменять свою жизнь на жизнь ребенка, но так не получится. На каторгу отправляют всю семью, и никто оттуда не возвращается.

— Ужас какой, — от этих рассказов меня затрясло, бедные дети, бедные родители. Что же это. — Как император такое допускает? Неужели ему не жалко людей?

— Что там говорить о людях, которых он и не знает, если император собственного сына не пожалел! Тот уже генерал, а он младше меня, почти подросток, всего пару лет в силе.

— Бедняга, — пожалела и этого молодого генерала, в абсолютной уверенности, что у меня был совсем другой отец, хотя не смогла даже образ его представить.

— Наверно, никогда не задумывался об этом, Эдмон кажется рад своему назначению, ему не терпится начать войну с Несанетом.

— Что за Несанет?

— Это последнее независимое от империи королевство, Виктор давно на него облизывается, да боится, оно одно стоит нескольких государств. Сильное, богатое, с множеством магов и мудрым правителем.

— Может, нам сбежать туда? — вдруг предложила я, желая прямо сейчас бежать из этой зловещей империи куда подальше.

— Не получится, границы охраняются, я каким-то чудом смог тебя протащить, но перевезти маму, тебя и сбежать самому не удастся. Сама ты без нас и без памяти, боюсь, пропадешь. Помимо всего граница со стороны Несанета магически защищена, оттуда можно пройти в империю, а в него уже просто так не попадешь. И, самое главное, что Несанет все равно обречен, рано или поздно его захватят, обрушив защиту, как все остальное королевства, в империи в этом плане уже намного спокойнее, но тяжело жить. Не маги обычно зарабатывают мало, на жизнь с трудом хватает. При этом у них хотя бы какая-то жизнь, в отличие от магов.

— Понятно, — загрустила я, перестав трястись и снова почувствовав ужасную слабость.

— Ладно, пойдем, поспишь, слишком много всего узнала, но я не хочу от тебя ничего скрывать, Тея, — с сочувствием и как будто пробуя на вкус мое новое имя произнес Паоло.

Он проводил меня до комнаты, и я сразу же уснула на мягком уютном диванчике. Большое количество информации отяжелило мою голову, и она отключилась, едва коснувшись подушки. Тяжесть в голове и тревога на сердце не помешали мне спокойно заснуть в этом чудесном гостеприимном доме.

Утром я чувствовала себя намного лучше, ушла тянущая к земле слабость. Паоло завтра уезжать, а нужно еще оформить документы, пока он здесь. Ему как магу не будут задавать ненужные вопросы, побоятся.

Мы втроем отправились к местному старосте. Сгорбленный старичок на первый взгляд казался абсолютно безобидным, но, когда речь зашла о выдаче заверенных им документов, он сразу стал задавать множество вопросов, с подозрением поглядывая на нас, развел волокиту. Пришлось снова сдавать анализ крови, из-за чего я чуть не осталась без пальца, кажется, хотели протестировать не только мою кровь, но и плоть. Бррр.

— Он что, любит издеваться над людьми? — моему возмущению не было предела, на фоне терпеливых Верены и Паоло, старикан казался самим злом.

— Ты на него не обижайся, девочка, он просто боится сделать неверный шаг, ведь за это могут серьезно наказать. Еще хорошо, что не отказал, а то пришлось бы тащиться в администрацию района, там волокита в разы больше, да и выяснить могут то, что у меня нет никакой племянницы, тем более сироты, — со вздохом произнесла Верена.

— Вы тише давайте, тут все ушастые, — шикнул на нас Паоло, мы все еще сидели под очередным кабинетом в ожидании сотого штампика.

Когда все круги ада были пройдены, и мы трое буквально вывалились из местной администрации, было единогласно решено отпраздновать победу над бюрократией! Но сначала часа два поспать, ибо сил совсем не осталось. Паоло даже утверждал, что спецподготовка у пограничников и то не так напрягает.

Поспать похоже удалось только нам с Паоло, а Верена хлопотала на кухне. Нас разбудили потрясающие запахи.

Я проснулась от урчания живота, ммм, как же вкусно пахнет!

— Просыпайся, я тебя ждать не буду, — парень заглянул в комнату, взъерошенный и домашний, совсем еще мальчик, мамин любимый мальчик, которому не терпится отведать ее угощения.

— Эй, подожди меня, — окрикнула его, выпутываясь из одеяла, которое явно не хотело отпускать меня из своих теплых объятий.

— Ну что с тобой делать?! — Паоло подошел и вытряхнул меня, я, крякнув, кулем свалилась на пол. Меня быстренько подняли, смахнули невидимые пылинки и сделали вид, что так и было.

Потом мы буквально наперегонки понеслись на кухню.

— Вы такие растрепанные, как будто за вами гнались! — с притворным ужасом вскрикнула Верена.

— Это не за нами гнались, это мы вышли на охоту за вкусняшками! — смеясь ответил сын.

— Садитесь, мои хорошие, тут на всех хватит, главное, не лопните! — мама рассмеялась в ответ.

Мы ужинали, болтали обо всем и ни о чем, и мне казалось, что так было всегда, что я тоже часть этой семьи. Кажется, я уже полюбила этих светлых людей.

Утром встали еще до рассвета, чтобы проводить Паоло. От веселого настроения не осталось ни следа, тяжесть снова навалилась, теперь она ощущалась не на плечах, а в области сердца. Мне стало тяжело дышать, когда я увидела еле сдерживаемые слезы в глазах матери. Она храбрилась ради сына, которому и так было не сладко. Он покидал родной дом, в который может и не вернуться.

Я слез сдержать не смогла, обняла Паоло крепко-крепко, всей душой желая ему удачи!

Паоло со спокойной улыбкой сел в седло и ободряюще нас взглянул. Как же ему идет улыбаться, даже глаза у него смеются.

Глава 2

После отъезда Паоло дом будто застыл. Верена ушла к себе в комнату под предлогом отдыха и весь день оттуда не выходила. Я же шаталась из угла в угол в попытках занять себя, немного прибралась, стараясь никуда особо не лезть, лучше потом помогу хозяйке, чем что-то испорчу. Долго рассматривала семейные портреты, созданные искусным магом. Какие на них были все счастливые: вот узнаю молодую Верену рядом с симпатичным парнем, очень похожим на Паоло, а вот и он сам, еще совсем малыш на коленях у родителей, такой милый, что хочется протянуть руку и потрепать сладкую щечку. Здесь был и другой семейный портрет с двумя мальчиками очень грозными на вид, сразу видно, что сорванцы в отличие от домашнего Паолиньо, но все равно ужасно милыми, похожими на маму.

Потом я пошла во двор, проведала животных, проверила все ли жуют, вроде все. Не хотелось дергать Верену, она наверняка сейчас плачет. Ходила-бродила до вечера, потом сильно захотелось есть, но без хозяйки за стол не хотелось, решила тихонько постучаться к ней. Сначала тишина, а потом тихое: «Заходи, девочка».

— Прости, пожалуйста, что беспокою, но тебе бы не помешало поесть, да и мне тоже, — смущенно проговорила я, так не хотелось приставать к женщине, но нужно ее растормошить.

— На кухне полно всего осталось, возьми, поешь, — безэмоционально ответила Верена.

— Так дело не пойдет, мне Паоло потом выскажет, да и что ты убиваешься? Все будет хорошо, я уверена! — мой голос зазвучал тверже, хотелось расшевелить женщину, выдернуть из уныния, которое явно не идет ей на пользу. — Я помогу, ты только скажи, что делать.

— Ты права, — встрепенулась Верена, — нужно брать себя в руки, как и прежде. Пойдем, поужинаем, но сначала проверю своих питомцев, а ты на стол собери, да не стесняйся, чувствуй себя как дома, ведь теперь это и есть твой дом!

Я и не стала стесняться, ведь действительно в подобном месте легко почувствовать себя дома, каждая комната обставлена с любовью и заботой, приглушенные теплые цвета стен и мебели, везде мягкие коврики, удобные кресла, из которых не хочется вылезать, тепло, спокойно, тихо, лишь часы негромко тикают в гостиной.

Кухонька не большая, но очень уютная, в ней так и хочется приготовить что-нибудь вкусненькое, хотя, я вроде и готовить не умею… Да уж, тяжело, когда у тебя в голове вместо воспоминаний один шум и темнота.

Ужин собрала довольно быстро, еды было много, осталась еще с ужина, который мы делили с Паоло. Эх! Я уже скучаю.

Сначала мы ужинали в тишине, потом разговорились. Я не хотела расспрашивать о Паоло, чтобы не бередить плохие воспоминания, но оказалось, что хороших намного больше. Верена стала вспоминать разные смешные случаи из детства Паоло, и я хохотала до слез. С виду такой милый мальчик, а проказник еще тот. Как он до сих пор не покалечился, непонятно. Но на фоне всех его проказ было очевидно то, что Паоло очень добрый человек, как, впрочем, и его родители. Отца Паоло Акселла тоже вспомнили, Верена говорила о нем с любовью и светлой грустью. Их познакомили родители и сначала оба были не в восторге друг от друга, но, чем больше проводили времени вместе, тем больше находили общего, а, когда их попытались разлучить: семья Верены решила переехать в Несанет, то Акселл не отпустил любимую, так они и остались жить в родной деревне. Хотя теперь Верена жалеет, что не уехали тогда с родными, любимый был бы жив, да и Несанет не в составе империи, думается, там жизнь намного лучше. Но надолго ли…

— Паоло не согласился бежать в Несанет, там столько наших родных, без проблем бы обосновались, говорит, опасно, граница магически защищена от проникновения. Если побежим, то можем сгореть заживо. Даже он, пограничник, не знает, как безопасно пересечь границу. Так тяжело терять близких, но по чьей-то прихоти — это просто немыслимо! Я очень боюсь потерять и сына! — глаза Верены снова наполнились слезами, и я взяла ее за руку.

— А я вообще не знаю, есть ли у меня близкие, — вздохнула, — но не желаю унывать, жизнь этого не прощает, жизнь дана для радости!

— Согласна с тобой, девочка моя, — Верена ласково погладила меня по щеке, теплое материнское прикосновение.

— Зови меня Тея, сама же дала мне имя, прямо как мама, — улыбнулась я как можно веселее, чтобы отвлечь нас от грустных мыслей, — знаю, что мое имя означает исцеленная, а что значит твое имя?

— Священная мудрость, — ответила Верена с улыбкой.

— Тебе очень подходит, — не кривя душой подтвердила я. — А что означает имя Паоло?

— Означает «маленький», родился он совсем малышом, слабеньким. Ночи с Акселлом не спали, выхаживали. Потом ничего, разошелся, стал хорошо кушать и вырос сильным парнем, да еще и дар мощно проявился, отец нарадоваться не мог, — Верена снова загрустила. — Я так их люблю, а кто-то берет и отнимает моих родных!

Женщина подскочила и стала ходить по комнате, не в силах успокоиться. Я смотрела на нее и видела какую боль она испытывает от потери мужа, и душевная рана не затягивается, а теперь и за сына переживает. Как она вообще отпустила его после потери, непонятно. Сильная она, но какой ценой дается эта сила?

— Как бы я хотела это изменить! — воскликнула я. Верена остановилась и снова села рядом со мной, приобняла.

— Да разве это возможно, девочка моя, — со вздохом, в котором смешались отчаяние и затаенная надежда, сказала женщина.

Мы еще посидели, помолчали и пошли спать. Завтра будет новый день, который, надеюсь, не принесет плохих новостей.

Утром немного отошедшая после отъезда сына Верена повеселела, занялась хозяйством. Все требовало заботы, унывать было попросту некогда. Я помогала хозяйке весь день, а потом она выпихнула меня гулять.

Мне не очень хотелось покидать уютный дворик и выходить на незнакомую улицу. Мало того, что никого тут не знаю, и, главное, не знаю, кто я! Да уж, ситуация.

Верена предложила мне сходить в магазин, дорогу объяснять не стала, сказала у местных спросить. Еще наказала говорить всем, что я ее племянница, а остальное как есть: что случилось не знаю, память потеряла. «В войну и не такое случалось, потерей памяти никого не удивишь».

Я и направилась вдоль улицы в поисках помощи и подсказок. Мне было, конечно, немного боязно с кем-то заводить новые знакомства, но и сидеть взаперти во дворе не хотелось. Шла, рассматривая уютные домики, за невысокими заборами текла спокойная на первый взгляд жизнь.

Солнышко склонялось к горизонту, уже не опаляя мои несчастные плечи. Было просто тепло и приятно идти, пока я не услышала голоса: возле одного из заборчиков сидела компания девушек примерно моего возраста. Они что-то бурно обсуждали, мальчишек, наверно, и периодически то затихали, то заливались смехом. Я осторожно подошла, старательно улыбаясь.

— Привет, девчонки, — как можно беззаботнее произнесла я.

— Привет, — на меня уставились все без исключения, а заговорила очевидно самая бойкая, — ты кто такая?

— Племянница Верены.

— Хм, странно, я думала у нее нет никого из родных, тебя мы никогда раньше не видели.

— Я недавно приехала и раньше здесь не была, наверно, не помню, — почти не соврала.

— Понятно, а как тебя хоть зовут, помнишь? — снова спросила смелая темноволосая красивая девочка.

— Алтея, можно просто Тея.

— Я Аниса, это Рафика, Элва, Новия и Ярен, — запомнить бы.

— Приятно познакомиться!

— Садись, — девчонки подвинулись и даже семечек насыпали мне в кулачок. Кажется, здесь все гостеприимные.

Дальше девочки возобновили интересующий их разговор. Конечно же, я была права, речь шла о мальчишках. Мне, если честно, тоже было интересно, хотя я понятия не имела о ком речь. Сначала обсуждали какого-то Берни, говорили, что он выглядит, как взрослый, потому что фигура у него медвежья, а по характеру сущий ребенок. Это был поклонник Элвы. Ей почему-то срочно понадобилось мое мнение о нем, а что я могла сказать о человеке, если не видела его. Разве что: «ему нужно повзрослеть».

Потом Новия и Ярен начали делить какого-то Юзика. Каждая доказывала другой, что у него золотой характер, исключительная внешность, почти ровные ноги, еще и мама у него добрая, хорошая свекровь получится. Ну не знаю, назвать сына Юзиком — это нужно быть не только доброй, но и с фантазией.

Аниса мне сказала, что давно нашла подходящего поклонника, у них взаимные чувства и не менее взаимные претензии. Он против встречаться, а она за. Она его любит, а он ее нет. Взаимные, но весьма противоположные чувства. Да уж.

Девчонки наперебой выкладывали мне свои секреты, мне было, конечно, приятно, что мне так доверились, но появилось стойкое ощущение, что этой компании надоело обсуждать между собой одно и то же, и они рады найти еще одни «свободные уши». Одна Рафика молчала. Она вздыхала украдкой и поглядывала на меня как будто хотела что-то спросить, но не решалась.

Еще немного послушав очень эмоциональные рассказы о случайных встречах, мимолетных взглядах и словах, я поняла, что пора бежать. Решила заодно дать возможность Рафике задать ее вопрос.

— Рафика, а ты можешь показать мне, где магазин? А то мне Верена поручила кое-что купить.

— Конечно, — встрепенулась девочка, явно обрадованная такой возможности, — пойдем.

Остальные не успели сориентироваться, и мы шустро упорхнули, пока нас не догнали.

Сначала мы шли молча, я не знала, как вывести Рафику на разговор. Мне это и не особо было нужно, но не люблю, когда кто-то рядом расстроен, хочется просто помочь человеку. И мне не показалось, она действительно была чем-то огорчена.

— А у тебя много поклонников? — наконец я придумала, что спросить.

— Нет, Керман ко мне никого не подпускает.

— Это твой парень?

— Нет, что ты, — рассмеялась Рафика, — это мой брат.

— Что же он, слишком заботливый или обыкновенный чурбан, который не понимает, что девушке поклонники совершенно необходимы, как цветам солнце и вода?

— Он очень хороший брат, — только и сказала девушка.

— Понятно, — ответила я, так и не поняв, что она имеет ввиду под словом «хороший».

— Просто он стал за старшего, когда отец погиб, и слишком нас с мамой оберегает.

— Ясно, — я загрустила вместе с Рафикой, и тут разбитая семья.

— А ты видела Паоло, когда приехала? Он вроде побывал дома. Ничего от Кермана не передавал?

— Нет, а должен был?

— Они оба служат на границе.

— Надо же, и твой брат тоже, — сколько же тут таких семей? Сколько тут несчастных женщин и девочек?

— Знаешь, зря я сказала, что Керман виноват, что у меня нет поклонников, это я сама.

— Это как? — честно не поняла.

— Мне всегда нравился Паоло, он светлый как лучик небесный. Такой добрый, веселый и милый, а от его улыбки хочется летать! — ух ты, да тут любовь к моему «двоюродному братцу». Он, бесспорно, ее заслуживает. Подписываюсь под каждым словом Рафики, парень точно стоящий.

— Но он же старше тебя и намного, — решила вернуть девушку на землю.

— Глупости, — она только отмахнулась, — и думаешь, не понимаю? Но таких, как он я больше не встречала, вот и влюбилась. Теперь на его фоне все парни кажутся мелочными, не интересными и самолюбивыми.

— А твой брат?

— Он хороший, но уж больно ответственный. Хотя, что от него еще ожидать, вся семья на нем держится. Он все заработанное нам присылает, часто пишет, маму поддерживает, ей очень тяжело далась потеря отца, если бы не брат, я бы и ее потеряла. Она была вне себя от горя, а Керман ухаживал за ней, много с ней говорил об отце, мама и успокоилась немного. Сейчас, правда, когда брат уехал, ей снова стало хуже, но она держится. Теперь мы с ней говорим о наших родных мужчинах. Перечитываем их письма каждый вечер, — Рафика вздохнула и замолчала, мне тоже не хотелось ничего говорить, внутри поселилась тоска, а в голове лишь один вопрос: «Почему людям приходится переживать такое по чьей-то прихоти?»

Задумалась о том, как мало надо, чтобы испортить многим людям жизнь и как много надо отдать, чтобы сберечь этим людям то, что они имеют.

— Расскажи про Агагнет, — я решила отвлечь девушку от мрачных мыслей вопросом о родной деревне, название которой переводится с древнего языка, как уютная, что очень подходит этому небольшому, симпатичному поселению.

— Что рассказать? — Рафика встрепенулась и посмотрела на меня.

— Что угодно, например, есть ли у вас какие-то интересности? — пожала я плечами.

— Конечно, недалеко протекает речка Люми, в ней скоро можно будет купаться. Днем уже некоторые смельчаки плещутся, когда жарко. Вода прогреется, будем ходить с девчонками.

— Здорово как! — мне прямо сейчас захотелось побежать к реке, сегодня я знатно нажарилась днем, пока во дворе возилась, даже плечи немного сгорели.

— Еще танцы у нас бывают, точнее сначала ярмарка, а после нее танцы. Вся деревня торгует, и с соседних к нам приезжают, а потом все вместе веселимся. Хорошо бывает, весело! А вот и наш магазин, тут, конечно, не так много всего продают, смысла нет, все на ярмарке закупаются.

Мы зашли в магазин, познакомились с местной продавщицей, которая рассматривала меня с огромным интересом. Хотела было расспросить, но Рафика начала перечислять все необходимые мне товары, отобрав у меня список, проследила, чтобы ничего не было забыто, и довольная выполненной задачей быстро подхватила меня под локоть и вытянула наружу.

— Фух, сбежали, Рила очень любит болтать, но при этом ответственная. Ты ей сразу говори, что хочешь купить, быстренько в сумку и на выход, иначе можешь у нее навеки застрять, пока все не выспросит, не отстанет, а ты новенькая, ей вдвойне интересно.

— Спасибо, что спасла! — рассмеявшись ответила я.

— Кстати, следующая ярмарка через пару дней, пойдешь с нами?

— С удовольствием, — довольно ответила я, радуясь тому, что мне на пути попалась такая замечательная девушка. Хотелось бы с ней подружиться.

Дома с ужином меня уже ждала Верена, которая подтвердила мое мнение о Рафике, сказав, что эта девочка всегда ей нравилась.

Я даже решила намекнуть женщине, что из Рафики вышла бы неплохая невестка, но меня совсем не поняли. Верена стала говорить, что мечтает о том времени, когда я поступлю в школу для не магов, отучусь в ней, получу профессию, но потом вернусь к ней, стану помогать по хозяйству или организую небольшую мастерскую. Против всего этого я не была, но, когда женщина заговорила о том, что я стану хорошей женой для Паоло, возмутилась:

— Верена, прости, но для меня Паоло как старший брат, я испытываю к нему только благодарность, огромную признательность за спасение, но не более того.

— Дело молодое, еще сто раз все переменится, — ответила мудрая женщина, но я была с ней не согласна.

Следующие пару дней я помогала Верене как могла, из меня выходила не очень толковая помощница, не знаю, от чего она решила, что я буду хорошей женой…

Я, конечно, старалась, но руки мои не всегда слушались, а ноги быстро уставали, возможно, еще сказывалась болезнь. О ней мне совсем не хотелось думать, стоило поразмышлять о том, кто я и что случилось, особенно на ночь, то являлись кошмары.

Вечерами сидела с девчонками на лавочке, слушала их беззаботную болтовню, наслаждалась спокойными вечерами. Девчонки были в предвкушении ярмарки выходного дня, точнее танцев в конце нее. Уже поделили кто кого очаровывает, кто с кем танцует. Благодать.

Наконец, наступил день ярмарки. Да, не зря все были в предвкушении, хотя летом такие события были частыми, каждые выходные, но все равно вся деревня, да и соседние тоже ждали этого дня.

Главная проблема — мне нечего надеть! Я до этого носила те платья, которые мне отдала Верена. Они не то, чтобы не шли мне, просто были немного не по росту. Верена была ниже меня, да и по силуэту не совсем совпадала со мной. Все бы ничего, но, самое важное, они вышли из моды, ведь их носили давно. Кстати, мое платье Паоло предпочел сжечь, чтобы оно не выдало мое явное нездешнее происхождение.

Мне предложили решение проблемы: Верена традиционно торгует на ярмарке, теперь это предстояло делать мне, а все, что наторгую, мне на наряды. Хорошее, конечно, предложение, но, чувствую, останусь я без обновок. Какой из меня продавец? Мне хоть и объяснили, что делать, но опыта нет. Да что там опыта, памяти у меня нет! Ладно, будем брать смелостью и улыбкой, подруги говорят, она у меня красивая.

Мы с Вереной притащили несколько тяжелых корзин с продуктами и разложили на облюбованный ею прилавок. Пришли рано утром, но вокруг нас было уже множество таких же женщин, очень увлеченных обустройством своего торгового местечка. Все нарядные, веселые, деловитые.

Я чувствовала себя странно, с одной стороны мне очень нравилось быть частью этого праздника, а с другой стороны, не покидало ощущение, что мне здесь совсем не место, что у меня была совсем другая жизнь.

Сначала мы торговали вместе с Вереной, точнее, она торговала, а я смотрела на нее округлившимися глазами. Куда делась эта спокойная милая женщина? Откуда взялась эта настойчивая, бойкая лавочница? Она громко и затейливо зазывала покупателей, очень интересно все предлагала, рассказывала, что практически никто из подошедших не уходил без покупки. Я так точно не смогу. А упаковка? Да разве у меня руки так закрутятся? У Верены пальцы будто сами собой двигались, когда она заворачивала товар. Быстро-быстро и очень аккуратно. У меня с пальцами точно проблемы, это я, еще помогая по хозяйству, заметила.

— Давай, попробуй кого-то позвать, зазывай смело, не стесняйся, иначе не подойдут.

— Не смогу я, — пробурчала, уже потеряв надежду на новые наряды.

— Сможешь, я в тебя верю! — ободряюще сказала Верена, не забывая улыбаться проходящим мимо возможным покупателям.

Я попыталась. От меня шарахнулись сразу несколько человек.

— Не так громко, Тея, — покачала головой Верена.

Попробовала еще раз, слово в слово повторяя за хозяйкой. Двое подошли, и даже что-то купили! Хотя уж очень выразительно вздыхали, когда я долго возилась с упаковкой.

— Вот видишь, все ты можешь, — на удивление спокойно сказала Верена, — я пойду, прогуляюсь, а то все за прилавком во время ярмарки. Раньше, правда Паолиньо помогал, но, это когда было.

Женщина снова загрустила, и я была рада помочь ей развеяться. Надеюсь, не испорчу всю торговлю.

Я осталась одна за прилавком. Сначала неловко потопталась на месте, заметила, что рядом продавцы стали зазывать покупателей, протекающих мимо непрерывной волной, еще активней. Да, так ко мне точно никто не подойдет. Стала выкрикивать что-то похожее на слова других, пугаясь собственной смелости, потом все громче и громче, наконец, и ко мне подошла супружеская пара с маленьким ребенком. Спросили про товар, я, конечно, объяснила, что все свежее и домашнее, самое вкусное и полезное. Про пользу особенно хорошо получилось рассказать, и откуда я столько знала для чего полезно вяленое мясо, творог и ягоды? Все разложила по полочкам, в итоге люди набрали так много, что стало проблемой унести, но тут подбежал какой-то мальчишка, я видела его мельком, он помогал нести сумки к повозкам с помощью своей интересной тележки: впереди вместительная корзина, а потом что-то на вроде самоката. Удобно, конечно.

В итоге все купленное пара забрала. Тут же подошла дородная женщина, которую очень заинтересовали маски из творога и ягод, про которые я рассказывала, так я ей еще и яйца все продала, объясняя, что из них можно сделать сколько угодно масочек для красоты кожи и волос.

— Где это видно, продукты на себя намазывать? — не выдержала соседка справа.

— Красивой быть захочешь, еще и не такое на себя намажешь! — отреагировала вместо меня соседка слева, подмигнув мне.

Дальше-больше, после первого успеха я осмелела, так разошлась, что переорала всех соседок вместе взятых и продала все! Все до последней ягодки и кусочка мяса! Успела компактно собрать все корзинки, мешочки и даже немного поскучать, тогда и пришла Верена. Она с удивлением смотрела на наш пустой прилавок, очевидно не ожидая этого, да что уж там, я сама не ожидала от себя ничего подобного.

— Тебя ограбили? — прозвучал вполне закономерный вопрос.

— Да твоя племянница продала все с такой скоростью, что тебе и не снилось, подруга, — соседка слева снова за меня вступилась, — она у тебя прирожденный коммерсант.

— Надо же, — все еще удивленно заулыбалась моя «тетя».

— Пойдем за нарядами? — вспомнила обещание Верены, и сама теперь заулыбалась. Да уж, похоже, я смогу многое себе позволить, ведь денежки-то все мои!

До Верены тоже дошло, что осталась без прибыли, и она усмехнулась.

— Провела меня хитрюня, ну пойдем!

— И в мыслях не было, — честно призналась я.

Мы обошли все прилавки и магазины одежды, я так устала, что ни о каких танцах и думать не могла, но Верена с меня с живой не слазила, мстила за потраченные деньги, наверно, но мы даже не все потратили.

Как только пришли домой, она запихнула меня в летний душ и дала какое-то волшебно пахнущее средство. Оно вернуло мне бодрость духа и просто преобразило. Настолько мягких волос и кожи у меня никогда не было.

— Верена, откуда у тебя это замечательное средство?

— На травах делаю, а что?

— Много у тебя его?

— Не то, чтобы много, но есть.

— Надо будет продавать и его! Это же золото в бутылочке.

— Хм, продавать? Хорошо, подумаю, — отмахнулась от меня женщина, но я уже знала, что не отстану от нее. Может, я и правда прирожденный коммерсант?

Потом мы мерили все накупленное, Верена тоже не отказала себе в удовольствии купить новое платье. Я радовалась за женщину, которой хоть на миг удалось забыть свои страхи. Такая красивая и одна, хорошо, что я скрашу ее одиночество, хотя бы ненадолго.

Вечер наступил неожиданно скоро, мы только и успели собраться, как надо было выходить. Танцы проходили на главной площади, недалеко от ярмарки. Я уже была на площади с девочками, но именно сейчас оценила эту бесподобную красоту. Украшенная фонариками и цветами местность превратилась в сказочное место! Огоньки сверкали повсюду: на главном здании, на деревьях, на фонарях, лавочках. Цветы источали яркий запах, что голова немного закружилась, но все равно это было великолепно!

Верена сказала, что тут не всегда так, просто сегодня еще и праздник Небесной Покровительницы. Эта услада глаз для нее, чтобы видела она, что мы ценим жизнь и благодарим Небо за нее. «Да уж, кто-то ценит и благодарит, а кто-то обесценивает и уничтожает», — с грустью подумала я.

Зазвучала музыка, сначала негромкая и мелодичная, пригласительная. Затем ее сменила ритмичная и заводная мелодия. Люди стали выходить и танцевать. Я увидела своих девчонок и отправилась к ним, убедившись, что Верена не осталась одна: она углядела знакомых и отправилась в другую сторону.

Не помню свое прошлое, но, кажется, я так много еще никогда не танцевала и не смеялась. Мелодия сменялась другой, были даже общие танцы, посвященные Покровительнице. Мы сформировали огромный круг, который то сжимался, то расширялся, изображая биение сердца. Потом сотворили ручеек: то приседали, то тянулись на носочках, словно течение жизни от маленького до старенького. Столько улыбок и смеха вокруг, как будто сама Жизнь смеется!

Когда мелодия стала спокойной, меня неожиданно пригласил парень. Совсем молодой, примерно, как я, но такой важный, благо, что рыжий, иначе я бы его застеснялась. Но его рыжие кудри, торчащие в разные стороны и конопатый, хоть и очень симпатичный курносый нос меня ужасно забавляли. Солнышко, ни дать, ни взять, солнышко! Лапочка. Вдобавок к рыжей окраске еще и краснел, хотя меня он не особо-то и стеснялся. Характер у него теплый, веселый, шутки из него так и сыпались. Звали его Ранис, он оказался знаком моим девочкам, но никто из них всерьез его не воспринимал, а зря, с таким скучать точно никогда не будешь. Он еще молод, но уже бесподобный красавец: ростом высокий, плечи широкие, улыбка очень приятная, а глаза медового цвета.

Закружил он мне в тот вечер голову, да так что позволила себя поцеловать украдкой. Приятно было до мурашек и тепло внутри, будто солнышко меня коснулось! За руки меня держал, обнимал, от вечерней прохлады спасал.

Праздник был в честь самой Жизни и удался на славу, я каждой своей частичкой чувствовала, что живу! Одно только меня грызло внутри, что Паоло сейчас не с нами, грустит там один на границе, охраняет наш покой, наши жизни. Спасибо ему!

Ранис вызвался меня проводить домой, Верена раньше меня пошла отдыхать, сославшись на усталость, я заметила грусть в ее глазах. Она тоже не могла не думать о сыне.

Шли мы с парнем не спеша, наслаждаясь ночной свежестью, я держала Раниса под руку, впитывая его тепло, которым он щедро делился.

— Вот вечно вы девчонки оденете что-то невесомое и дрожите потом, как листочки на ветру, — нежно журил меня рыжик.

— Зато красиво! — я надула губки, за что получила щелчок по носу. — Эй! — возмутилась я такому беспределу, и мы расхохотались.

— Красивая ты, Тея, как редкий дикий цветок!

— Почему дикий? — очень удивилась я, вроде никаких дикостей за собой не замечала.

— А ты глаза свои кошачьи видела? Они светятся в темноте!

— Надо же… — протянула я. — Это все фонарики на площади!

— Да и весь твой облик и грация, как у маленькой кошечки черной масти.

— Смотри, будешь много болтать, поцарапаю!

— Все-все, молчу! — Ранис в шутливом испуге округлил глаза, и мы снова рассмеялись. Так хорошо было сейчас на душе, будто очистилась она от всего грязного и беспокойного, стало легко дышать.

— Спасибо тебе! — не смогла смолчать.

— За что?

— За то, что ты греешь! — я благодарила за душевное тепло, которым парень щедро делился.

— Обращайся, — меня чмокнули в щеку и обняли на прощание.

Зайдя в дом, я еще долго чувствовала, как горит опаленная поцелуем щека, да вспоминала поцелуй в губы на танцах. Легко было на душе моей. Сладко в сердце.

Глава 3

Лето шло своим чередом: днем помогала Верене, вечерами гуляла с девочками и Ранисом. Иногда мы ходили на речку, особенно в самые жаркие дни, когда сил уже не было терпеть эту духоту.

Все время ждали писем от Паоло, он не забывал нас баловать, писал часто и подробно. Приятно было, что и про меня не забывал. Спрашивал о моем самочувствии и о том вспомнила ли я что-то, но темная пелена не хотела спадать с моего прошлого. Честно говоря, я боялась вспоминать что-либо, не зря же меня после этого мучали кошмары. Да и нашел меня Паоло отнюдь не в самом лучшем состоянии. Явно же со мной произошло что-то неприятное и даже мучительное. Не хочу вспоминать!

Мне было очень хорошо в Агагнете, так уютно, как, уверена, никогда в жизни не было. Каждый день был пропитан ярким солнечным светом, знойным теплом, легким нежным ветерком, звонким смехом и сладкой первой любовью, скорее всего первой, не помню.

Но время течет быстрей самой шустрой речки, вот и лето подошло к концу. Со дня на день должна была приехать Мара — сестра Верены, с которой я поеду в школу, осваивать профессию для не магов. Побаивалась я сестру Верены, она мне почему-то казалось злой, хотя причина на самом деле была очевидна, вряд ли человек, потерявший всю семью на войне может не зачерстветь и не озлобиться.

В один из последних дней лета под вечер Мара, наконец, приехала. Мы с хозяйкой дома ждали ее, накрыли стол, истопили баньку, в которой я до этого не купалась, пользуясь в основном летним душем.

Когда Мара зашла в калитку я поразилась тому, как похожи женщины, больше, чем на портрете. Мара выглядела старше Верены, а на самом деле на пару лет младше. Обе немного выше меня, худенькие, темноволосые и смуглые. Я на их фоне бледная поганка, хоть солнце и палило нещадно все лето, а я от него не особо-то и пряталась, все равно осталась достаточно белой, да еще мои впалые щеки никак не хотели округляться. Окружающим из-за этого я постоянно казалась больной, но чувствовала себя вполне нормально, особенно, когда ночью не мучали кошмары. Глаза у меня выглядели часто заплаканными и опухшими после таких ночей, но мне все равно делали комплименты о их нежно-зеленом цвете, особенно Ранис.

Мне очень не хотелось с ним расставаться, но он уже учился в школе для не магов и ему нужно было оставаться помогать отцу.

Я тихо поприветствовала Мару, а она спокойно улыбнулась в ответ. Сестры зашли в дом и тихо переговаривались, рассказывая о своих делах. Мара расспрашивала о Паоло, о его службе, интересовалась все ли тихо на границе. Верена жаловалась, что там вовсе не тихо, а очень даже тревожно, ведь войска продолжают подтягивать к Несанету. Незаметно, но вполне ощутимо.

— Не дай Небо разгореться новой войне! — с чувством воскликнула Мара.

— Ничего не поделаешь, пока империя не захватит последнее свободное королевство, не успокоится, — с горечью ответила ей сестра.

— Была бы моя воля, я бы выцарапала императору глаза, чтобы ему было так же больно, как нам!

— Все равно никакая физическая боль не сравнится с болью от потери родных, — Верена обняла Мару, и они заплакали, слезы их были о тех, кого они потеряли в войне за свободу своей Родины.

Я не стала мешать женщинам и тихонько ушла к себе в комнату почитать, но строчки расплывались от невыплаканных слез. Как бы мне хотелось пойти сейчас и обнять безутешных вдов, потушить их боль, уничтожить то зло, которое ранило их сердца, но не могла себе этого позволить. Я им никто, хоть и стала названной племянницей и дочерью. Жаль, что они не мои родные, мне бы этого очень хотелось.

Немного позднее я услышала, как Верена позвала меня на кухню. Женщины все же решили поужинать и помыться в бане. Напарились мы славно, тело мое было как перина легкое и воздушное, а еще очень теплое. После мы сели пить чай.

Сначала сидели молча, приходя в себя, а потом Мара спросила меня:

— Тея, неужели ты ничего не вспомнила: откуда ты, кто такая, что с тобой случилось?

— Нет, Мара, я, к сожалению, не могу вспомнить.

— Странно, конечно, что ты была именно на границе с Несанетом, там жизнь полегче нашей нынешней будет, а тут такое происшествие: девушка одна, да еще похоже отравлена, очень странно.

— Хорошо, что мой мальчик ее нашел, а то страшно подумать, что бы было, — качая головой проговорила Верена.

— Да не было бы меня, вот и все! — женщины на эту фразу только синхронно покачали головами.

Мара подперла щеку рукой и заговорила:

— Да уж, жизнь и смерть ходят рядом, за руки держаться, а рядом с ними любовь и боль. Сестра, дай мне наш портрет, пожалуйста.

Долго рассматривала Мара лица мужа и детей, гладила их. Крупные слезы вновь потекли по ее щекам, а я поднесла ей кружевной платок.

— Эх, если бы мужчины знали, как тяжело даются дети и как они бесценны, как непреодолимо больно их терять, войну не затевали бы, — потухшим голосом проговорила Мара.

— Нет ни дня, чтобы я не вспоминала моего дорого Акселла и нет ни минуты, чтобы я не молилась о Паоло самой Жизни, — вторила ей сестра.

— Да, до конца не понимаешь, что такое война, пока не отправишь туда родных, тем более детей! Небо! Мои мальчики улыбались и пели, когда уходили сражаться с империей, говорили, что скрутят императора калачом! Невозможно было представить их смерть, они были уверены, что так ей поддадут, что она и забудет, как людей морить. Они не понимали, что война делает смерть намного сильнее, вдвоем они и не таких силачей валят! — я взяла Мару за руку, ее голова упала на наши руки, и женщина затряслась в беззвучном рыдании.

— Самое страшное, что любимых мы теряем по чьей-то прихоти и ничего поделать не можем, — прерывисто вздохнула Верена, а мне захотелось хоть как-то помочь! Хотя бы утешить этих женщин. Я гладила их по руках и головам, а они продолжали плакать, выпуская всю боль наружу.

— Да, согласна с тобой, Верена, злая прихоть вынуждает Жизнь отдавать своих детей своей сестре раньше времени, а она всех примет, ненасытная. Знаешь, я же хотела отомстить, — тихо проговорила Мара.

— Ты о чем, Марушка? — удивилась Верена.

— По окончанию войны армия империи шла обратно и мимо нашей деревеньки тоже, так я хотела напасть, хоть кого-то из этих иродов ножом прирезать, а лучше нескольких. Отомстить за сыновей моих и любимого, но, знаешь, не увидела я врагов, только таких же несчастных мальчиков и мужей, как мои. Шли они, еле передвигая ноги, изможденные, подгоняемые командирами, у которых в глазах стоял страх. В засаде я сидеть долго тогда думала, отследить, когда на постой остановятся, чтобы прирезать по-тихому как можно больше, вот и взяла себе поесть. Увидев войско это, я поняла, что не смогу, что как будто вижу среди них своих родненьких, дрогнуло материнское сердце. В лагерь я все же пробралась, когда все спать легли и положила кому смогла и успела по краюхе хлеба, да вяленое мясо. Пусть хотя бы они вернутся к своим матерям, а не помрут с голоду по дороге.

— Что судить сердце матери, у каждой оно одинаково сильно бьется, да любит неистово! Ни в чем оно не провинилось, — всхлипнула Верена, — твое сердце, сестра, все верно рассудило.

— Когда мы были с тобой маленькие, под родительским крылом, разве могли мы подумать, что отсутствие бед — это уже счастье, — вздохнула Мара.

— Да, тогда Масрекебия была свободна, а империя далеко. Хорошо было, спокойно, — тоже вспомнила Верена.

Мы еще пол ночи сидели за столом, и женщины вспоминали свое беззаботное детство, быстротечное детство своих сыновей. Мне было интересно, в рассказах Мары дети оживали, представая передо мной маленькими сорванцами, за которыми нужен был глаз да глаз.

Уже перед самым сном Мара обняла меня, сказав, что была бы рада такой милой доченьке, как я, и что могу безоговорочно на нее рассчитывать. Я поблагодарила ее от души, мне было приятно, что в моей жизни появился еще один согревающий меня своим теплом человек.

Утром все стали довольно поздно, головы были тяжелыми от грустных мыслей, сердца ныли от всколыхнувшейся боли, но начинался новый день и нужно было двигаться, что-то делать, жить дальше.

Еще нам нужно было собираться в школу для не магов.

Мы уже закупили все необходимое, такого было не очень много, но все же Верена не хотела отпускать меня без нужных в обиходе вещей. Форму выдавали там, но нужно было купить еще теплые вещи, лето, к сожалению, не бесконечное, обувь, белье, девичьи штучки: расческу, шпильки и всякое разное. Я предпочитала носить свободную прическу, иногда закрепляя волосы у лица, но в школе могли и не позволить.

У Мары была повозка с небольшим навесом и смирной лошадкой, на ней мы и собирались ехать. Разместив вещи и угощения, заботливо приготовленные в дорогу, мы уже на следующий день уселись в нее предварительно наобнимавшись с Вереной. Я заверила ее, что обязательно буду часто писать и приезжать, хотя мы мало верили в эту возможность.

На прощание Верена сказала мне очень мудрые слова: «Мужчина теряет, когда ничего не выигрывает. Женщина выигрывает, когда ничего не теряет, будь осторожна, девочка моя!» Я, конечно, пообещала быть осторожной абсолютно не кривя душой. Мне и самой проблемы были не нужны, особенно из-за мужчин. Тепло распрощалась с Ранисом, с которым у нас установилось что-то вроде дружбы с поцелуями, ничего серьезного, обременяющего душу я не чувствовала, наоборот, была благодарна парню за теплоту и ласку, которой мне так не хватало. От всей души желала ему счастливой жизни.

Когда мы отъехали, помимо моей воли на глазах выступили слезы, я будто попрощалась с семьей, при том есть ощущение, что навсегда. «Не плачь, Тея, семья — это когда не просто живут вместе, а живут друг для друга! Ты, главное, не забывай Верену и Паоло, да и меня вспоминай, мы теперь твоя семья, и ты всегда можешь на нас положиться», — обняв меня проговорила Мара.

Мы недолго ехали, но мерное покачивание повозки меня усыпило, проснувшись, я стала осматриваться по сторонам. Проезжали мы небольшую деревеньку. По сравнению с Агагнетом здесь было относительно бедненько, дома старенькие, даже заборов у многих нет.

— Мара, — тихонько позвала женщину, чтобы не напугать ее резким окликом, она повернулась и вопросительно махнула головой. — Почему здесь все так бедно выглядит?

— Хм, обычно тут все выглядит, — отозвалась Мара. — Просто на фоне Агагнета бедность бросается в глаза. Там же ярмарка постоянно проходит, торговля приносит свои плоды для жителей деревни.

Возле одного из домов мы увидели компанию девчонок и мальчишек немногим младше меня, они во что-то играли и веселились. Я улыбалась, радуясь их веселью, но, проехав дальше мы заметили мальчика такого же возраста, который сидел совсем один. Он выглядел столь грустным. Мара притормозила возле него и сказала:

— Привет, парень! Подскажи нам, пожалуйста, как выехать из деревни.

Он вскинул голову и улыбнулся, очевидно обрадовавшись нашему вниманию, потом подробно объяснил, как проехать прямо, прямо и… снова почти прямо. Такой забавный: старательно объяснял, жестикулировал, смотрел в глаза, а я радовалась, что мы хоть немного развеяли его скуку. Я сразу заметила костыли, которые стояли возле лавочки, на которой сидел мальчик. Мне показалось, что это и есть причина его одиночества. Когда же мы отъехали, я спросила Мару зачем она узнавала куда ехать, ведь тут сложно заблудиться.

— Назад посмотри и поймешь, — Мара подмигнула мне, а я, оглянувшись, увидела, что к мальчику подбежала вся компания и начала расспрашивать, скорее всего о нас.

— Ты специально, чтобы ему помочь?

— Да, плохо, когда обижают слабого — это самый большой грех! Эти девчонки и мальчишки обидели славного парня, лишив его внимания, сами того не понимая. Ведь человеческое тепло необходимо всем, особенно таким малышам.

— Почему обидеть слабого — грех?

— Потому что это проще всего сделать. Хотя слабые люди чаще оказываются счастливее здоровых, потому что их души чисты. Мой младшенький родился слабеньким, упала я сильно, когда его носила. Тогда еще повитуха мне предлагала избавиться от него, говорила, родится больным, но как я избавлюсь от того, кого дала мне сама Жизнь! Конечно, родить здорового ребенка лучше, чем больного, но намного ужаснее инвалидности физической — инвалидность души.

— Это как? — не поняла я.

— Это, когда мы считаем себя лучше потому, что беда обошла нас стороной, а она может произойти в любую минуту. Еще страшнее, когда мы решаем, кому стоит жить, а кому нет. Если это говорит человек, считающий себя проводником самой Жизни — страшнее вдвойне. Существует огромная разница между тем, чтобы быть человеком и тем, чтобы быть человечным.

— Ты очень мудрая, — с уважением проговорила я, Мара меня все больше удивляла своими размышлениями и поступками, мне хотелось походить на нее.

— Сама Жизнь научила меня, но я не виню ее в том, что мне пришлось пережить. Знаешь, почему птицы не боятся садиться на самые тонкие ветви?

— Потому что они умеют летать?

— Вот именно, птица доверяет своим крыльям, и ты доверяй только себе. Девочка моя, не рассказывай много о себе, зависть она такая: делает глухого слышащим, немого болтливым, слепого слишком зрячим.

— Что же рассказывать, если я ничего не помню.

— Знаю, — вздохнула Мара, — и хорошо, лучше пусть так, меньше вопросов.

— Но мне бы хотелось получить ответы на свои вопросы, без прошлого я будто никто, — загрустила я.

— Не грусти, ты все равно остаешься собой, даже без прошлого. Ты умная, смелая, добрая девочка, еще очень находчивая, Верена рассказывала, — видимо Мара вспомнила про мою торговлю.

Я заулыбалась, тоже вспомнив ярмарки, особенно первую, конечно. Как же быстро пролетело лето, хорошее всегда быстрее плохого заканчивается.

— И вообще, помни, что твоя жизнь зависит от тебя!

— Ты не веришь в судьбу?

— Верю, но при этом замечаю, что даже те, кто утверждает, что ими руководит судьба и ничего в ней не изменить, смотрят по сторонам, переходя дорогу.

— Хм, и точно! Ты думаешь, можно изменить судьбу?

— Да, ведь мы не столько те, кто действует, сколько те, кто решает.

Я задумалась о своей судьбе. Почему я оказалась в лесу в подобном состоянии? Что же все-таки произошло, да и встреча с Паоло была явно неслучайна: за мои испытания Жизнь подарила мне чудесных людей, как он и его мама, и тетя. Я уже полюбила эту семью, как свою. Если получится вспомнить свое прошлое, возможно, найти родных, я никогда не забуду эту семью. Не забуду мирное и теплое лето в деревеньке Агагнет.

Теперь мне снова предстоят испытания, неизвестно, что ждет меня в школе для не магов, будут ли у меня там друзья? Смогу ли я освоить то, чему там учат, хотя в любом случае профессии меня должны обучить. Говорят, там учителя хорошие, терпеливые.

— На обучении больше слушай, меньше говори, — Мара как будто прочитала мои мысли. — Будь терпелива, не суди строго за недостатки других людей, больше обращай внимание на их достоинства, развивай свои природные склонности, важно верить в себя, моя девочка. Не стоит оказывать помощь, о которой тебя не просили, только, если подскажет душа, она всегда поможет найти правильный путь. А еще сомневайся и верь! Сомневайся, что все уже достигнуто другими, и верь, что именно ты достигнешь большего! И помни все, что ты любишь, может быть потеряно, но любовь вернется к тебе другим способом.

Почти всю дорогу до школы, не считая сна, мы говорили с Марой. Я делилась с ней переживаниями, она делилась со мной своей безграничной мудростью.

Названная мать привезла меня в небольшой городок Тэлим, но по сравнению с деревеньками он выглядел очень даже неплохо. Небольшие, но уже каменные, а не деревянные домики, уютные улочки, мощеные небольшими камнями, люди были одеты не в пример деревенским, нарядно и, как мне казалось, очень модно. Я сразу сжалась вся, застеснялась, а Мара, наоборот, приосанилась, распрямила плечи и немного задрала подбородок. Я залюбовалась ею, какая же она все-таки красивая редкой, гордой красотой. Тонкие руки сильнее сжали поводья, и наша повозка направилась дальше до одного из самых красивых зданий в городе. Оно было одним из немногих, состоящих из двух этажей, белый и бежевый цвета на фасаде придавали очень нарядный вид этому дому.

Теперь, когда мы, наконец, приехали, мне было очень жаль прощаться. Я пообещала писать не только Верене, но и Маре. Она же пообещала захватить сестру и приехать в гости на летних каникулах. Мне бы, конечно, хотелось увидеть еще и Паоло, но вряд ли он захочет приезжать. Да, он спас меня, но мы слишком мало общались, чтобы привязаться друг к другу.

Глава 4

Вот я уже на входе в школу для не магов. Мне предстояло поступление. Конечно, это чаще всего формальность, как рассказывала мне Мара, но все же мне было страшновато.

Прямо напротив входа располагалась широкая лестница, я, подхватив чемодан стала подниматься. Попав на второй этаж, увидела небольшую группу девушек в форме с передничками, на которых было достаточно много карманов. Интересно, у меня будет такая же? Я спросила у девушек куда мне идти, они дружно показали налево, сказав, что кабинет директора в конце коридора.

Директором оказался милый пожилой мужчина, он взял мои документы, изучил. Потом начал расспрашивать. О себе я рассказала продуманную еще вместе с Вереной и Марой историю о том, как нас с последней разлучила судьба, что, купаясь в реке, я начала тонуть и меня унесло далеко от родной деревни, но при этом мне удалось выбраться. От того, что со мной случилось у меня началась ушная болезнь, которая повлияла на мою голову, а именно память. Лечили меня недалеко от границы, и в госпитале случайно оказался мой брат Паоло, который узнал меня и привез к себе домой. Потом рассказала о встрече с матерью, которую я узнала, не смотря на потерю памяти, но при этом полностью эта самая память не вернулась.

По возрасту мне давно пора учиться, поэтому было решено ехать не домой, а сразу сюда, в школу для не магов.

— Алтея, у нас небольшая школа, таких школ на самом деле много в империи, но, как понимаю, нашу вы выбрали в первую очередь по географическому принципу? — спросил директор Уоллес.

— Да, чтобы не отдаляться от родных, — подтвердила я.

— Это понятно и в принципе похвально, но мы можем предложить всего два направления обучения на выбор — это хозяйственный учет и производство материалов для артефактов.

Я задумалась, конечно, учет был бы весьма полезен для торговли, мне нравилось это занятие, но, с другой стороны, справлялась раньше как-то и без учета, моих знаний хватало, скучно будет учиться на этом направлении. Лучше я изучу что-то новое, вдруг пригодится в жизни.

— Я, пожалуй, выберу артефакты.

— Как пожелаете, я сейчас вызову мадам Джанкис, Аяла вам все покажет, определит вас в комнату, у нас осталось не так много мест, учебный год вот-вот начнется.

— Спасибо большое, — я встала и уважительно поклонилась, уже поверив, что в этом месте мне будет легко и хорошо. Было именно такое предчувствие.

Мадам Джанкис средних лет женщина аккуратной наружности, других слов и не подберешь. В ней действительно все было аккуратно: начиная от прически волосок к волоску, заканчивая изящными туфельками на небольшом каблучке. Улыбка у нее была приятная, обнадеживающая.

— Алтея, на первом этаже у нас учебные комнаты и столовая, на втором кабинеты мой и директора, а также спальни. Парни с нами не учатся, у них другой корпус и другие направления обучения. Получается, мистер Уоллес наш единственный мужчина, и мы его бережем, особенно от потрясений, поэтому особенная просьба — следить за своим моральным обликом, — на этих словах я кивнула, потому что эта просьба полностью совпадала с моими намерениями. — Вот и хорошо, — Аяла заметила мой кивок.

Мы прошли в одну из спален, в каждой из них было по семь кроватей и столько же прикроватных тумбочек, большой шкаф вдоль одной из стен с семью дверцами. Окна были большими, с занавесями приятного цвета, возле кроватей коврики, на кроватях покрывала разных оттенков. В общем создавалось уютное впечатление от комнаты, вполне можно прожить те три года, которые мне предстояло учиться.

— Тебе повезло, Алтея, что твой брат позаботился о том, чтобы за тобой закрепили место, заметь, у нас их отнюдь не много, на артефактах было последнее, на учете всего два в запасе, приехав позднее, ты бы уже не смогла выбрать направление. Каждый год мы набираем всего семь учениц на каждое из них, и столько же обычно выпускаем. Исключений практически не бывает. Так что добро пожаловать.

— Спасибо! — поблагодарила вслух Аялу и мысленно Паоло, мне была приятна его забота, очень приятна.

Мне показали на одну из кроватей, которая оставалась не занятой, хм, покрывало моего любимого желтого солнечного цвета, это хороший знак! Надеюсь, подружусь с девочками.

Желтой была и дверца шкафчика, полки за которой я и заняла. Все мои вещи как раз поместились, место оставалось только для формы, мне обещали принести ее попозже в комнату.

Мои соседки, как оказалось, были на прогулке в городе. Их свободу вне занятий никто не ограничивал, но при этом правил приличия никто не отменял, за их нарушение можно было лишится места в школе. Это все я узнала позже от соседок. Они ворвались в комнату со смехом, который тут же прекратился, стоило им увидеть меня. Я встала с кровати и заулыбалась как можно приветливее.

— Здравствуйте! Меня зовут Алтея, можно просто Тея. Я буду учиться с вами.

— Приветик! Я Талиба, — с улыбкой проговорила симпатичная брюнетка с карими глазами и плюхнулась на кровать с зеленым покрывалом.

— Анайели, — тут же подхватила девушка с очень открытой улыбкой и огромными голубыми глазами.

— Беатрис, Карина, Стефа, Марисоль, — по очереди представились остальные девчонки.

— Рада знакомству! — искренне сказала я, стараясь в голове проговорить все имена, чтобы не забыть и не перепутать. На мою память сложно положиться.

Дальше я слушала гомон голосов, пытаясь понять и запомнить хотя бы что-то из шквала информации, которую на меня обрушили говорливые соседки, но это было весело и приятно, меня сразу приняли как родную, не побоюсь этого слова, меня пытались угостить, несмотря на то, что еду хранить в комнате вообще-то запрещено.

Давали рекомендации по нынешней моде, это я про горожанок Карину и Стефу, остальные были деревенскими, как и я, так что тоже с удовольствием послушали эти самые рекомендации. Потом, конечно, подняли вопрос развлечений в свободное от не начавшейся пока еще учебы время. Оказалось, что, хотя городок совсем не большой, тут есть, где развлечься и познакомиться с парнями, только тссс, при Аяле не слова про парней, она строго к этому относится, но гулять нас все равно пускают и куда идем не спрашивают. Главное, чтобы все было без нареканий от горожан, но какие тут нарекания, горожане и сами народ веселый, так что сложно нарушить приличия танцами и невинными свиданиями.

Девчонки планировали вылазку в город еще и на вечер, чтобы прогуляться. Конечно, гулять можно было до определенного времени. Честно говоря, идти никуда особо не хотелось, устала с дороги, но нужно вливаться в коллектив, так что придется идти гулять. Тем более, что днем заниматься было нечем, и я смогла даже немного полежать на своей новой кровати. Было удобно и интересно наблюдать за девочками: снова эти волнующие разговоры про мальчиков, но, а что еще обсуждать? Не учебу же.

Заслушавшись, я немного задремала. Проснулась от того, что меня тронула за плечо, кажется Талиба.

— Просыпайся Тея, а то все проспишь! Нужно же еще привести себя в порядок! — мне-то точно, а вот девушка уже была в нарядном красном платье и с красивой прической, хотя ее кудри, на мой взгляд, никакой прической не испортишь. У меня волосы были темнее, почти черные и гладкие, а мне бы хотелось иметь кудряшки.