Благодарю каждого встретившегося на моём жизненном пути человека за мудрость, любовь, радость, уроки и за бесценные сокровища в шкатулке воспоминаний.
В. Артамонова
Предисловие
Когда я начала писать эту книгу в 2015 году, я не думала, что буду держать её в руках. Мой доктор дал мне три месяца на завершение земных дел и посоветовал написать книгу. Я так увлеклась этой идеей, что забыла про свою болезнь, а она забыла про меня. Случилось Чудо, которое медицина объяснить не может. Написание книги стало целительным для меня. Я пересмотрела свою жизнь, приняла ситуацию, простила себя и других, отпустила прошлое…
Писательство — искренняя молитва.
В шкатулку, которую мы сможем унести с собой в Вечность, после того как прозвучит последний звоночек, мы обычно складываем самые ценные и дорогие для нас мгновения, переживания, впечатления от событий, встреч и даже снов. Всё то, что вызывает яркие, но, к сожалению, не всегда солнечные воспоминания. Я не являюсь исключением, и у меня есть такая шкатулочка, которую я решилась приоткрыть в надежде, что кому-нибудь из вас, мои добрые читатели, что-нибудь в ней покажется душеполезным или просто интересным.
Чудо
Лето. Деревня в Тверской области, река Волга. Грибы, ягоды, ежи, лошади, утки, рыба. Отдыхаем всей семьёй. Все счастливы, веселы и довольны, но старшенький жалуется на боли в животе. Местный доктор советует лекарство. Принимаем — лучше не становится, прокалываем антибиотики — состояние ухудшается…
Конаковская больница, реанимация. Доктора разводят руками, ставят страшный диагноз и советуют готовиться к худшему.
Ночь. Младшенький сладко посапывает, я молюсь, плачу. Под утро проваливаюсь в сон: яркий свет, на его фоне очень красивая женщина — светлые локоны, голубые глаза.
Она идёт мне навстречу со словами:
— Всевышний прислал меня. Я помогу — твой сын будет жить.
Почему-то я не сомневаюсь, что так и будет.
— Спасибо, как я смогу отблагодарить тебя?
— Когда у тебя родится дочка, назови её моим именем.
— Прости, но я не знаю, кто ты, какое твоё имя.
— Скоро узнаешь… — говорит незнакомка…
Утренние лучи солнца будят меня. Еду в больницу. Путь знаком, поэтому не обращаю внимание на дорогу, а когда присматриваюсь, понимаю, что заблудилась. Поля, за густыми зарослями борщевика — деревушка, на возвышении — храм. Утренняя служба. Через окошечко лучи солнца падают прямо на какую-то икону. Подхожу ближе и замираю: на меня смотрит женщина из сна. Рядом бабуля ставит свечку.
Спрашиваю:
— Миленькая, скажите, пожалуйста, кто эта святая?
— Ксенюшка Петербургская, она самая! Как же это ты не знаешь-то её, дочка? Пойдём на лавочку присядем под Богородицей, я тебе расскажу про святую…
«Жил полковник с молодой женой Ксенией в ладу, любви и согласии, да так они хорошо жили, что соседи им завидовали. Счастье длилось недолго. Через три года Андрей Фёдорович внезапно умер, да так внезапно, что не успел даже принять последнего покаяния и получить прощение.
Смерть любимого мужа настолько потрясла двадцатишестилетнюю вдову, что родные, близкие, соседи стали опасаться за её рассудок. Да и было с чего — Ксения раздала нищим всё своё имущество, а дом подарила знакомой унтер-офицерской вдове с тем, чтобы та стала бесплатно пускать ночевать бедных и бездомных.
Ксения надела мундир покойного мужа и перестала отзываться на собственное имя, говорила всем, что это, мол, Ксенюшка умерла и похоронена, а он — Андрей Фёдорович — жив и ещё долго жить будет. Так начались её долгие, на сорок пять лет, странствия по улицам града Петрова…»
Батюшка строго смотрит на нас и не скрывает своего недовольства — верно, шёпот ему мешает вести службу. Поднимаюсь, благодарю рассказчицу и направляюсь к выходу, женщина идёт следом.
— И вот ещё что… Говорят, не стоит у неё для себя лично чего-то просить, лишь для родных, близких и любимых.
Больница. Доктор улыбается.
— Смерть отступила. Под утро вашему мальчику стало лучше, он будет жить! Чудом могу это назвать, никак иначе!
Десять лет спустя. Лето, Волга. Сыновья с мужем плавают, мы с дочкой строим замок из песка.
Старшенький зовёт нас:
— Мамуля, Ксения! Идите к нам, вода очень тёплая!
— Сейчас, хороший мой, сейчас, достроим и придём…
Звонок
Петром его назвал дед — большой, добрый, с голубыми смеющимися глазами и тёплыми руками. Удивительные сказки рассказывать был мастер, а больше ничегошеньки он о нём не помнил, только это.
И это оказалось лучшим воспоминанием в его «шоколадной» жизни. Деда не стало, когда Петру исполнилось три года.
Какими были другие картинки из книги детства? Няньки, гувернантки, преподаватели, телохранители, водители…
Красивые и чужие мама с папой на фотографии в спальне. Дорогие и скучные игрушки. Дни рождения с толпой чужих нарядных людей и вселенское одиночество.
В девять лет его отослали в Англию, в престижную школу. Мальчик взбунтовался — сопровождающий привёз его домой. Петра выпороли, объяснили, что он позорит фамилию, и отправили обратно, сократив ему сумму на карманные расходы.
Родители с ним лично общались редко, в основном через секретаря. Когда появился скайп, парень понял, что разговаривать через него, ему, в общем-то, не с кем, да и не о чем.
На окончание школы родители подарили сыну квартиру в шикарном районе Лондона.
В университет он ездил на новенькой Ferrari. На платиновой кредитной карточке всегда было денег столько, сколько нужно, чтобы ни в чём себе не отказывать. Вереницы длинноногих девиц, понтовых «друзей», вечеринки, тусовки… В общем, малина, а не жизнь!
Пётр не помнил точно, когда впервые попробовал то, от чего почувствовал себя безумно счастливым. Он увидел себя маленьким: его брала на руки мама, качала и улыбалась. Папа, молодой и гордый, нёс его на плечах, и мир казался огромным и красивым. В жизни он никогда этого не испытывал, но видел, как это делали с другими, счастливыми детьми.
Уколовшись, он расслаблялся, смеялся до слёз в окружении настоящих друзей, подолгу разговаривал с мамой, рассказывал ей, как ему одиноко и холодно в этой чужой стране, плакал.
Однажды Пётр попробовал поговорить с ней об этом по телефону, в реальности, но разговор не клеился: мама спешила на презентацию своей новой коллекции одежды.
У него была подруга, которую он любил и вместе с которой иногда пускался в наркотические путешествия. Он предложил ей пожениться и родить ребёночка.
Она долго смеялась над его предложением, а потом заплакала и спросила:
— Кого же мы родим, Петь, после этой дури, что принимаем? Зелёного бегемотика? Да?
А позже она ушла… Куда? Туда, откуда никто обратно не возвращается. Он увеличил дозу и в реальности почти уже отсутствовал. Боль, наивная радость, полёт — и синий туман…
Как-то ему позвонили.
— Алё-е-е… — протянул он медленно. — Мам, это ты про меня вспомнила или ты, пап, хочешь со мной обсудить будущее?
— Нет, малыш, это твой святой — Пётр — желает поговорить с тобой…
Знаете, всё же бывает такое: люди останавливаются за три шага до вечности и возвращаются… Редко, правда, но бывает. Послушник Пётр подметал монастырский двор и улыбался: он знал об этом не с чужих слов…
Любовь
Снег укрыл своим телом грязные дороги, серые деревья, тёмные крыши домов, и всё стало таким нарядным и торжественным. Вот только ещё не улетевшие грачи, почему-то не переодетые, в чёрных смокингах, разгуливают по белому ледяному ковру, оставляя замысловатые узоры из следов, и пытаются понять, куда убежала осень. А осень, оставив клочья своих когда-то ярких нарядов пожелтевшими и скукоженными листьями на голых ветках деревьев, уже в пути, сопровождаемая стаями перелётных птиц, в длинный и долгожданный отпуск.
Полосатый кот, выскочив из подвального окна, замер, не понимая, почему его лапкам вдруг стало холодно и всё кругом такое белое и искристое. А потом, как будто осознав произошедшее волшебство, фыркнул, поднял хвост трубой и побежал, поочерёдно брезгливо отряхивая от снега лапы.
О том, что однажды в один из коротких осенних дней выпадет снег, знают все и ждут это чудо, но случается оно всегда неожиданно, так же как и любовь.
Мы часто просим Небеса о том, чтобы они позволили нам испытать это чувство.
Но готовы ли мы принять этот бесценный дар? Разглядеть свой подарок, справиться с комплексами и сомнениями? Поверить в себя, в чудо и в то, что достойны счастья?
Московский метрополитен. Они зашли в вагон вместе с толпой. Она села рядом со мной. Он встал напротив. Они делали вид, что не смотрят друг на друга, но глаза… они выдавали их… то и дело как будто случайно встречаясь. И румянец на её щеках, и дрожь в его пальцах, держащих сумку. Невидимые ниточки потянулись от сердца к сердцу, такие, которые невозможно не заметить.
Станции сменяли одна другую, а они всё не решались открыто посмотреть друг на друга. Они чувствовали…
Она встала, следующая остановка её. Она ждала, но он так и не посмел сделать шаг к ней, а она не набралась смелости сделать этот шаг первой. Поезд остановился, двери открылись, она вышла на платформу, оглянулась…
Двери закрылись, их взгляды пересеклись ещё раз на мгновение, мгновение, которое они будут вспоминать с тоской не один раз в своей жизни.
Он опустился на сидение, которое ещё хранило тепло её тела.
— Ну что же ты? Почему же не решился? — спрашиваю его.
Он вздрагивает, смотрит на меня пустыми глазами…
— Она такая красивая. У неё наверняка есть парень. Да и что я, студент, мог ей предложить?
— Любовь! — отвечаю я.
«Не поймёшь этих людей. Просят любви, а когда сталкиваешь их носами, бегут друг от друга», — пробормотал грустный Ангел, созерцавший всё это, и взмахнул белоснежными крыльями.
Любовь посылается каждому! Шанс быть любимыми и любить даётся абсолютно всем! Но что мы делаем со всем этим? И зачем просим у Небес любви снова и снова, если боимся сделать шаг ей навстречу?
Война
Мне снова приснилась война — Великая Отечественная, священная… Не понимаю, почему она мне снится? Зачем? Мне, знающей о ней лишь по учебникам истории и из художественной литературы. Может, я вижу всё это, погибаю во сне уже который раз для того, чтобы проснуться в реальности и порадоваться, что я жива и что сейчас не свистят пули и не разрываются снаряды над моей головой? Или ещё для чего-то?
Вот и сейчас… Ночь, сижу на диване в гостиной с дрожащими руками, которые ещё минуту назад, там, за гранью реальности, были окровавленными. Поле битвы, я медсестра. Раненые. Бинты давно закончились. Кругом стоны, трупы. Сердце стучит в ушах, боль, ужас, смерть…
Я снова это пережила, и к этому невозможно привыкнуть. Вспомнилась почему-то пожилая гардеробщица из детской библиотеки, тётя Валя. Странная она немного была, блаженненькой её называли: если что не так сделает — шапочку детскую уронит или номерки перепутает, — шепчет всё некстати: «Вась, ты прости меня… Прости меня, глупую…» — и слёзы на глазах.
Как-то заждалась я своего старшенького, заскучала, а она подсела ко мне и разговорилась. И открылся мне смысл её причитаний.
Война ворвалась, вторглась в её маленький мир, когда ей было семь, а младшему братику три. Тяжёлые и страшные годы медленно ползли, но дети есть дети: они играли в свои незатейливые игры в свободные от домашней работы короткие минутки — между бомбёжками и обстрелами — под унылое завывание пустых желудков.
В один из таких дней Валя подметала, а Вася, её братишка, катал деревянную машинку по полу и, заигравшись, не заметил кучки мусора, наехал на неё колёсиками.
Когда девочка вернулась с совком, она страшно рассердилась на братишку, закричала на него и ударила.
Он заплакал и стал просить прощения у сестры:
— Валечка, милая, прости меня, прости неуклюжего, я всё уберу сейчас…
— Никогда, никогда я не прощу тебя, Васька, дурака такого! Никогда! Слышишь?! — закричала она в ответ.
Тут они услышали взрывы, началась бомбёжка. В дом вбежала запыхавшаяся мать, схватила детей и выбежала вон из жилища. Василия она спрятала под корытом на огороде, Валю в кустах чёрной смородины и сама куда-то схоронилась. Так было надёжнее — прятаться в разных местах: если кто и погибнет, то один. Потом было страшно: рычали двигатели самолётов, взрывались бомбы, где-то вдали строчили пулемёты…
Когда всё стихло, ни корыта, ни Васи они с мамой не нашли — только яма от разорвавшегося снаряда зияла посреди почерневшей ботвы картофеля.
Если бы… если бы мы, люди, каждый день проживали как последний, так, будто бы завтра могло и не наступить, не надеялись на долгую жизнь, на новый лист календаря, то разве стали бы обижаться, злиться, ругаться? Разве становились бы причиной чьих-либо слёз и боли? Разве не прощали бы своих обидчиков? И людей, ценящих каждое мгновение этой жизни — да, непростой, со своими изюминками и перчинками, иногда очень долгой, а иногда безумно короткой, — было бы, возможно, гораздо больше…
Эдельвейс
— Что вы знаете о любви? Да, да… Я у вас хочу спросить, солнечное создание! Вы же русская, вы же говорите со мной на одном языке? Только люди с моей далёкой родины могут так смотреть на море и небо. И простите мне смелость задать именно вам этот вопрос, отвлечь от созерцания прекрасного и нарушить покой! Позвольте, пожалуйста, украсть у вас несколько минут внимания…
Пожилой седовласый мужчина, при шляпе, продолжая плести узор из красивых слов, присаживается рядом со мной на скамейку и заглядывает в глаза… Я чувствую, что его не так уж интересует мой ответ: он играет соло, и я ему нужна как понимающий и внимательный слушатель.
Поняв, что я не против, он продолжает…
— Мой дед бежал из кровавой России в эти края очень много лет тому назад — женился, обжился, обзавёлся детишками. От деда отец передал мне любовь к родине и языку. Моё безмятежное босоногое детство пролетело в маленькой альпийской богом забытой деревушке. А потом в соседний дом приехали новые жильцы, и я увидел её… Она была старше меня, красивая, темноволосая, с удивительными изумрудными глазами. Она стала моей яркой и недосягаемой звездой. Детская беспечность сразу улетучилась: я понял, что люблю. Не по-детски — по-взрослому, навсегда. А она не замечала меня. Мне нравилось бродить по холмам и горам, мечтать, наблюдать за животным миром, собирать цветы и травы…
Собеседник кладёт мне на колени альбом с гербариями, и я оказываюсь в мире удивительных цветов: пеларгония луговая, аквилегия, купальница, примула, горечавка, горец змеиный…
— А сейчас, милая дама, я хочу показать вам нечто удивительное — цветок эдельвейса — символ мужества и отваги, цветок любви и верности. Встречается эдельвейс только в горах, у границы вечных снегов, там, где бездонные пропасти и холода заоблачных круч. В народе называют его «шелковая косица», «белая звезда». И однажды я подарил ей букетик эдельвейсов, чтобы выразить свою безмерную любовь. Боже, я чуть не погиб, срывая эти цветы! А она… Она засмеялась, взяла букетик и ушла, не сказав мне ни слова.
Потом она вышла замуж. Я уехал в столичный город, поступил в университет. А когда вернулся, узнал о несчастье в семье возлюбленной: она родила ребёночка, которого её муж задушил ночью подушкой, когда тот плакал и не давал спать. Он это сделал неосознанно: просто положил подушку сверху, чтобы не слышать плача. Это случилось, когда она была в ночной смене.
Я встретил её у магазина, потухшую, поблёкшую, но всё такую же любимую. А через полгода вся деревня плясала и пела на нашей свадьбе.
Мне предложили хорошую работу в небольшом промышленном городке, и мы, собрав нехитрые свои пожитки, уехали в новую жизнь.
Потом родилась наша малышка, хорошенькая, розовощёкая, с такими же прекрасными глазками, как у жены. Я любил, и мне казалось, что и жена любит меня, пока не узнал от соседей, что она встречается с другим.
Разговор был коротким: она собрала вещи, сказала, что не может пока забрать дочь с собой, и исчезла из нашей жизни на пять лет.
Вернулась она дождливой ночью, промокшая и беременная. Мы приняли её с дочкой и прожили ещё семь лет счастливой семьёй, без упрёков и обвинений.
Дети подросли. Мне казалось, супруга успокоилась и была всем довольна. Но однажды она села напротив меня за стол, когда подавала обед, и сообщила, что полюбила другого, по-настоящему…
Он показывает мне нежный маленький цветочек в альбоме.
— Это ветреница. Вот и она была такой, но, несмотря ни на что, я не переставал любить её ни на минуту, ни на секунду. Потом, когда выросли и разъехались дети, она вернулась ко мне, другая, но всё такая же родная. А год назад я похоронил её…
Солёные капельки падают на лист альбома.
— Вот, милая, что знаю о любви я…
Пронзительный звук клаксона раздирает воздух. Я оборачиваюсь и вижу свою подругу, которую я и ждала, сидя на лавочке. Своей машиной она перегородила всю проезжую часть, машет мне рукой и подпрыгивает при этом зачем-то. Наверное, боится, что её плохо видно.
Он тяжело поднимается, прощается, целует руку…
Я что-то спешно начинаю говорить ему, обнимаю его согнутое и опирающееся на палочку тело. И мне очень не хочется с ним так быстро прощаться. Но теперь сигналят другие машины, а моя весёлая подруга машет им всем, что-то пытаясь объяснить, показывая в мою сторону…
— Ир, ты эдельвейс видела когда-нибудь? — спрашиваю я её.
— Нет, а что это за цветок такой, расскажи.
— Он похож на маленькую звезду, закутанную по горло в белый мех, чтобы не замёрзнуть от прикосновения льдов, — говорю я словами Паустовского. — Очень необычный цветок… Хочешь, легенду про него расскажу?
— Спрашиваешь… Конечно, хочу! Я люблю сказки!
— «На высоких неприступных скалах живут сказочные красавицы с длинными волосами и когтями, с помощью которых они легко передвигаются по вершинам и камням даже ночью. Эти сказочные существа в женском обличии рассевают семена и бережно ухаживают за цветами эдельвейса, ревностно охраняя тайну их существования от людей. Сорванные цветки не вянут, а высушенные надолго остаются в первозданном виде, сохраняя сказочную красоту. Смельчаков, желающих украсть прекрасные серебряные звёзды, красавицы безжалостно сбрасывают в пропасть. И только тем, чьи побуждения сорвать эдельвейс навеяны искренней и преданной любовью к своей единственной, они позволяют это сделать и остаться в живых, даря влюблённым цветок — символ их любви».
Женечка
Она пришла в храм Божий раньше всех, свечки поставила, помолилась, поблагодарила Господа и присела на лавочку.
Он был старше её на два года и слыл отъявленным хулиганом. Её приметил, когда вернулся после армии. Они поженились, у них родился сын, и зажить бы тут счастливо, да друзья позвали его в бизнес. И понеслось: большие деньги, машины, пьянки, гулянки, девочки…
Евгения старалась не замечать того, что происходит, любила, плакала, ждала и молилась. Потом он попал в аварию, переломал руки-ноги. Конечно, она забрала его домой из больницы, полгода кормила лежачего с ложки. Выходила, а он собрал вещи и ушёл к другой, молодой. Отпустила, только молилась, чтобы был здоров и счастлив.
Через несколько месяцев он потерял бизнес. Вернулся опять к ней, худющий, больной и с долгами. Пришлось продать квартиру и перебраться на дачу. Но ничего не изменилось: снова пьянки, гулянки…
Однажды в гололёд кто-то столкнул его со ступенек — упал на решётку, которая разрубила лицо, нос напополам. Потом в сауне котёл взорвался, как раз перед Восьмым марта: двадцать пять процентов ожогов третьей степени. Вот так Бог его уже, видимо, вразумлял: хватит уже, успокойся!
Он торговал зерном, работа сезонная, почти всё время дома, практически ничего не зарабатывал, пил, дебоширил, а если и удавалось копеечку заиметь, то на оплату своих долгов. Так и жили… А тут инсульт у него случился — ноги отказали…
Была ли у неё возможность изменить свою судьбу? Да, конечно, у человека всегда есть выбор, но Женя для себя однажды решила, что будет с мужем до конца, несмотря ни на что, и это был её осознанное решение.
Можно, конечно, порассуждать на тему: почему такое решение было ей принято, почему так сложилась её судьба, для чего? Но я не стала бы этого делать… Когда дело касается отношений в паре, всегда непросто и нет правых и виновных, хороших и плохих, а есть две жизни, которые были не просто так соединены для чего-то Высшими силами по обоюдному согласию…
О чём она молится? Об исцелении мужа, вразумлении и благодарит Господа за ВСЁ…
Господи, прости
Они выросли вместе в одном маленьком, ничем не примечательном подмосковном городке, каких много рядом со златоглавой столицей, от которой лучами, как от солнышка, разбегаются во все стороны железнодорожные пути.
Они ходили в один детский садик, потом в одну школу, где их дразнили женихом и невестой. Потом, правда, разъехались по разным институтам, но ненадолго… А на втором курсе поженились, поняв, что друг без друга не представляют жизни, не умеют, да и не хотят.
Жизнь закрутила, завертела, то радуя, то огорчая… Родился сын, потом дочка. Бизнес из мелкого превратился в большой.
Они редко говорили о любви, возможно, потому, что каждый из них дарил её и получал её же в ответ каждую секунду, каждое мгновение жизни.
В ту осень они собрались лететь в Нью-Йорк всей семьёй, но в последний момент случилось ЧП на одном из предприятий, и ему пришлось отложить свой вылет. Он отвёз свою беременную жёнушку и детей в аэропорт. Проводил… как оказалось позже, навсегда: самолёт разбился.
Что может происходить в голове человека, в один момент потерявшего самых родных и дорогих людей, смысл жизни — всё? Я даже не возьмусь писать об этом. Он пытался найти причину жить. Потом отчаялся. Потом запил и, возможно, совсем бы спился, если бы не рыжеволосая медсестра в вытрезвителе… Она, как Ангел, протянула ему свою маленькую, в мелких конопушках, ручку — и вытащила на свет Божий из тумана пьяных иллюзий.
Боль от потери семьи и чувство благодарности к женщине, спасшей его, со временем уравнялись, и он решился начать жить заново. Они поженились. И всё вроде было хорошо, но боль… Боль и тоска по ушедшим в вечность, она порой наваливалась, придавливала и не давала дышать.
В этот дождливый осенний день он ждал в аэропорту вылет, который всё откладывали из-за грозы.
Самолёт тяжело пробивался сквозь чёрные тучи — железную птицу стало бросать из стороны в сторону. Вдруг… он почувствовал, что находится совсем рядом с теми, кого когда-то потерял, и начал просить Господа, чтобы Тот забрал его уже побыстрее на Небеса, к его любимым и родным…
А потом он забылся сном, в котором увидел свою погибшую жену совсем молодой, с младенцем на руках, сына, дочку. Они были счастливы и улыбались ему сквозь лёгкий туман. Он кричал им, что любит их, что хочет к ним!
Очнулся он от того, что его кто-то тряс за плечо. Самолёт по-прежнему был в плену у стихии…
— Дяденька, ты о чём молишься?! Ты помереть побыстрее хочешь? Но мы-то все жить хотим! Посмотри вокруг!
На него внимательно смотрел парнишка, что сидел рядом, и ещё с десяток глаз…
— Ой, правда, извините… Что-то я только о себе! Извините…
Он перекрестился, прикрыл глаза и тихо зашептал:
— Господи, прости меня, грешного! Прошу Тебя, спаси и сохрани нас всех здесь сидящих!
После того как самолёт благополучно приземлился, у него начался новый этап жизни, конечно не без воспоминаний о прошлом, но зато с радостью в настоящем и планами на будущее. С благодарностью и доверием Богу.
Бабочка
Она выбралась из тесного кокона, расправила усики, улыбнулась солнцу, взмахнула крылышками и полетела…
Мир был так прекрасен, ярок и удивителен!
Бабочка поднялась высоко-высоко, где тёплый ветерок гладил её, солнышко нежно ласкало, а сладкие летние ароматы кружили голову.
Она перелетала с цветка на цветок — они дарили ей нектар и радость.
Она заметила суету в траве и увидела муравьёв, которые дружными вереницами спешили куда-то, а ещё жуков, букашек. Они все были чем-то заняты, торопились и, казалось, не замечали ни друг друга, ни гармоничного мира, который окружал их.
Кот спал на ступеньках дома, свернувшись калачиком.
«Как, как можно спать, когда так много интересного вокруг?!» — удивилась бабочка.
Воробьи на дороге дрались из-за хлебной корки, поднимая облака пыли. «Зачем ссориться, драться, если можно договориться друг с другом, да и еду другую найти несложно?» — она не переставала недоумевать.
Бабочка всё летала, смотрела, удивлялась, восхищалась и любила этот, может и несовершенный, но такой прекрасный мир! И всех живых существ она тоже любила и жалела. Не в суете смысл, а в осознании и чувствовании жизни!
Бабочка попалась на глаза человеку, и он, залюбовавшись её незатейливым полётом, подумал: почему только те, кому отмерена такая короткая жизнь, умеют так искренне радоваться каждому её мгновению?
Однажды
Однажды, много лет спустя, два друга встретились в трамвае…
— Ну что, рассказывай, дружбан, как жизнь сложилась у тебя!
— Жизнь? Прекрасна! Я женат, детей растим с женою. В семье любовь царит и лад. Доволен жизнью я! А что с тобою?
— Жизнь так не балует меня, что утром нет желания вставать с постели. Почему? Да вроде всё неплохо… Но жена — стервозная дурында, дети — туповаты, работа — каторга! Машина — телега старая, в ремонте вечно. Вот и сейчас приходится в толпе толкаться, чтобы до рынка доехать и купить продуктов для спиногрызов моих. Устал! А у тебя что же хорошего, что месишь грязь с народом в транспорте в столь ранний час?
— Ты знаешь, это может показаться странным, но очень захотелось мне проехаться с людьми в трамвае. Водитель следует за мной на верном скакуне. Вон… видишь тот белый Cadillac? Красавица жена с детьми в прекрасном доме ждут гостей, готовятся, а я вот за цветами… Как в доме без цветов?
— Жизнь, ты знаешь, она такая… Как назовёшь всё в ней — так и заживёшь, какое дашь название кораблю — так и поплывёшь!
— Да ладно… просто повезло тебе! При чём же тут название? Жена коль королева, бизнес прёт.
— Это важно, поверь! Ну, извини… пора мне, сойду на остановке. А жена моя не королева…
— Да ладно! Что же, тоже с придурью, как и моя?
— Нет, друг… Она богиня у меня!
Трамвай остановился.
— Ну что, бывай, везунчик!
— Пока, мой добрый друг! Ты всё ж попробуй… Жену звать королевой, детей хвалить и благодарным жизни быть.
Двери закрылись.
Жизнь продолжала рекой бежать. В водах её два разных корабля, один с печальной надписью «Беда» прилёг на мели. Другой, расправив паруса, умчался в горизонт, не дав возможности нам прочитать своё название…
Облачко
Май, солнце, на небе ни облачка. Шоссе — педаль газа в пол…
Приходится притормозить — впереди случилась авария. Объезжаю…
Вместо машины груда металла, несколько мужчин пытаются открыть заднюю дверь.
Через открытое окно слышу детский плач.
Съезжаю на обочину.
Бегу назад. Дверь поддаётся, маленькая девочка протягивает ко мне ручки… Беру её… Она обнимает меня за шею, прижимается…
Отхожу подальше: ей лучше не видеть маму…
Покачивая, рассказываю малышке историю про глупого кролика.
Она перестаёт плакать и внимательно рассматривает меня, а я отвожу взгляд…
Вдруг крошка своим пухленьким пальчиком показывает на маленькое облачко над лесом и утвердительно говорит: «Мама!»
Улыбается, а потом вдруг вздрагивает и обмякает.
Тонкая струйка крови через приоткрытый ротик стекает мне на грудь…
Подъезжает полиция, скорая помощь.
Малышку накрывают чёрной плёнкой.
Сознание покидает меня…
Резкий запах нашатыря — женщина в белом халате с большими грустными глазами внимательно смотрит мне в глаза.
— Смерть иногда бывает во благо, и конец жизни — это всего лишь начало… — говорит она и помогает мне встать.
Я хочу ей верить, но…
Пытаюсь ехать, слёзы застилают глаза. Останавливаюсь, выхожу из машины.
Оборачиваюсь назад и вижу над лесом уже два облачка…
Цветок
Он проделал такой непростой путь для того, чтобы появиться на свет Божий. Ещё будучи семечком, искал и нашёл плодородную землю, копил силу всю долгую и холодную зиму. Он пробивался сквозь недра земные, тянулся к солнышку для того, чтобы увидеть этот мир, порадоваться… И вот он открыл свой глазик, предвкушая удовольствие от увиденного, и вдруг… какая-то невидимая сила оторвала его от корней, покрутила и бросила на землю…
Цветы — глаза земли, смотрящие на мир! Они молчат, но говорят о многом..
Если ваши взгляды встретились, не срывайте чудные создания, а просто порадуйтесь им!
Замочек
Оставляю неразобранный чемодан в номере и спешу к морю. Оно для меня словно живое существо, ждущее и манящее, наполняющее и вдохновляющее. Подхожу всё ближе, ближе к воде, как заворожённая… вдруг волна набегает и, словно верный пёс, слюнявым языком облизывает ногу.
— Фу, нельзя! Ты же видишь, я в босоножках. Завтра сколько угодно, а сейчас — никак нельзя.
Наслаждаюсь красотой, величием, мощью стихии. Вдыхаю полной грудью воздух свободы и вечности.
Погода переменчивая, на небе кучевые облака, они то закрывают, то открывают солнце, позволяя ему освещать небольшие участки суши и моря…
Чайки красиво парят над водой, перекрикивая друг друга. Огромный лайнер замер на линии горизонта…
Море! Сколько великих поэтов, писателей изливали тебе любовь свою, и мне хочется от себя добавить немного, очень хочется…
Отвлекаюсь на шаги и тихие всхлипы: милая девушка, с заплаканными глазами и покрасневшим носом, спускается по длинной лестнице, идёт к морю, кидает сумку, садится на камни, плачет…
Очень скоро появляется виновник девичьих слёз — симпатичный крепкий парень, подсаживается к подруге, пытается обнять.
— Уходи, не хочу тебя видеть! — Она отводит его руку и отодвигается.
— Что случилось? Почему ты убежала?
В воздухе повисает пауза.
— Мы только поженились, а ты уже на других заглядываешься! — говорит она, всхлипывая.
— Да ты что, милая? И на кого же это?
— На девушку в холле.
— А-а-а-а… на ту раскрашенную толстуху? Так я смотрел на неё и думал: достанется же кому-то такое чудо. И радовался, что моя любимая — красавица.
Он пододвигается к ней и обнимает, наклоняется к самому ушку и что-то шепчет, нежно вытирая слёзки, целует.
Улыбаюсь…
Слышу заговорщический шёпот:
— А давай дадим друг другу клятву верности до самой смерти. Замочек на перила моста повесим. Помнишь те, что мы вчера видели, на которых много-много уже замочков висит. Закроем замок, а ключ бросим в море!
— Конечно, милая, конечно… Если тебе так будет спокойнее. Хотя я и без всяких замочков всю жизнь только тебя любить буду!
Они встают и уходят в обнимку, такие милые и счастливые.
Ах да… Море, я люблю тебя!
Анна
Самолёт взмывает в голубое высокое небо, набирает высоту и, сделав крюк, становится всё меньше, меньше, пока совсем не исчезает из вида, оставив за собой лишь белую лёгкую полоску в бесконечности.
Свидимся ли мы с Анной когда-нибудь ещё, пересекутся ли наши пути?
Впрочем, это неважно. Важно то, что она нашла дорогу домой и возвращается к человеку, от которого бежала когда-то в неизвестность. Желая доказать себе и ему, что она сильная, что сможет прожить без него и даже стать счастливой.
Ей было двадцать один, она была замужем за статным красавцем — моряком дальнего плавания, растила дочь. Работала в хлебном цеху, как многие в её маленьком туманном городке.
Алексей Петрович по окончании института был направлен в эту «тьму тараканью» инженером на этот самый хлебный заводик. Девчата с любопытством поглядывали из-под косыночек на нового начальника и не скрывали своего интереса. Только вот Анна не поднимала своих глаз, что бы он ни делал и ни говорил.
Алексей получил у секретаря всю информацию об этой неулыбчивой, но какой-то удивительно родной девушке, только вот он не понимал, что делать дальше со всем этим, с собой и с силой, которая притягивала его к ней, именно к ней…
Весна прорвалась сквозь низкие облака яркими лучами и теплом, вскружила головы не только котам, которых в городке было много, и подсказала ему, как завоевать сердце красавицы: она гуляла с дочкой по выходным в парке — и Алексей как бы невзначай начал бегать там…
Малышка очень заинтересовалась весёлым дядей и пыталась его догонять, смешно топая своими маленькими ножками.
Их роман взорвал спокойствие городка, и все наперебой принялись обсуждать отношения замужней женщины и инженера, холостого, интересного. Мужа Анны это не сильно тревожило: дома он бывал редко и знал, что люди любят почесать языками по поводу и без.
Они любили, неистово и страстно. И однажды Алексей предложил Анне развестись и выйти замуж за него. Она отказала, объяснив, что боится рушить семью, просила подождать, не спешить. Что ему ещё оставалось — он любил, ждал…
Очередной Новый год засверкал наряженными ёлками в окнах домов. Народ высыпал на улицы, пьяный и весёлый, только вот Алексею было не до веселья. Он бродил по улицам один. Ноги сами привели к её дому: в знакомом окне мерцали разноцветные огоньки, из открытой форточки слышался смех и лилась музыка. Там был праздник!
Он уволился с работы, переехал в соседний город, женился на очень милой девушке, которая родила ему двух славных карапузов. И жизнь вроде бы наладилась, но сердце по ночам ныло и просилось к Анюте.
А она часто плакала украдкой и понимала, что не сможет никогда забыть и разлюбить его большие тёплые руки, зелёные глаза и, главное, нежность.
Время неудержимо мчалось то галопом, то рысью…
Муж ушёл от Анны, ничего не объяснив, к другой женщине…
Они встретились случайно в областном городе на автобусной остановке. Встретились глазами, обнялись — и растаяли сразу годы, прожитые друг без друга, и вспыхнули чувства, глубоко запрятанные и бережно хранимые. И теперь он тайком ездил к ней, и теперь она понимающе провожала его к семье по вечерам и чокалась со своим отражением в зеркале по праздникам.
Время шло: дочь вышла замуж. Анна, окончив курсы парикмахеров, стала работать в модном салоне.
У него появился свой бизнес, и он баловал её: дарил дорогие подарки, купил машину, они путешествовали по миру. Но не это ей было нужно — ей нужен был он, весь, и делить его она ни с кем не хотела.
Однажды Ане позвонила его жена и попросила о встрече. Они встретились втроём.
Алексей усадил женщин по разные стороны от себя и сказал:
— С одной стороны от меня Анна, я любил её и люблю. Всю свою жизнь я хотел бы прожить с ней. С другой стороны моя жена, о которой я должен заботиться, так как взял когда-то на себя такие обязательства. У нас общие дети, которые должны расти с отцом, которых я должен воспитать и дать им образование. Вот так… Я понимаю, что мучаю вас обеих, но, как поступить, как жить мне дальше, я не знаю. Я не могу жить без тебя, Анна, но и бросить свою семью я не могу.
Перед самым Новым годом он завалил её цветами, подарил кольцо с изумрудом и, поцеловав, уехал отмечать праздник к семье, домой.
Она купила билет на ближайший самолёт и улетела в Ниццу. Насовсем, так она думала…
Франция — удивительно солнечная страна, тёплая и уютная для счастливых, — Анну встретила холодным порывистым ветром и проливным дождём.
Кем она только не работала! Хваталась за всё, как за спасательный круг, только бы не думать о нём, не звонить, не напоминать о себе, только бы найти силы жить без него. Жизнь била её по щекам людьми, ситуациями, приводя в чувство и желая вернуть её на родину, но она решила, что, несмотря ни на что, встретит свою новую любовь на Лазурном берегу…
А годы не замедляли своего бешеного темпа. Ленивый миллионер, начальник железнодорожной станции, бармен, художник, садовник, хозяин рынка… Их было много, и в каждого Аня бросалась с головой, в каждом пыталась забыться и найти любовь. А они пользовались ею и быстро исчезали из её жизни, оставляя шрамики на сердце.
Однажды она приехала ко мне, счастливая и сияющая.
— Я люблю и любима! Скоро выйду замуж и уеду в Барселону! Кстати, позвонила Лёше, первый раз за все эти годы, и рассказала ему об этом. Он тоже, похоже, рад за меня!
Я искренне желала ей счастья! Мы смеялись, шутили, слушали музыку, мечтали о том, как она будет жить в большом и красивом доме, родит ребёночка. Причёску мне в тот день она сделала очень красивую.
Через месяц я увидела Анну, внезапно состарившуюся, и долго утешала её, вытирая слёзы: возлюбленный, вместо запланированной поездки к его родителям, пригласил её в ресторан и сообщил, что она ему больше неинтересна, что он подумал и решил, что она для него старовата.
Когда любимая женщина неожиданно исчезла из жизни Алексея, он чуть не сошёл с ума. Мог спиться, но вовремя остановился. Нашёл её дочь, выяснил, где Анна, и решил, что потерял её навсегда.
Его дети выросли, бизнес рухнул. Жена ушла с головой в какую-то секту и была супругой лишь формально.
Ночной звонок Анюты совсем выбил его из реальности. Он столько лет не слышал её, а тут радостный голос в телефоне. Только вот как принять, что она нашлась лишь для того, чтобы рассказать о своём предстоящем замужестве? Она даже сообщила ему дату. И он позвонил ей в этот день, чтобы поздравить и пожелать счастья, — в ответ услышал безутешный плач.
Алексей вылетел в Ниццу…
Они сидели на берегу моря, обнявшись, и плакали вместе, потом смеялись, вспоминая прожитые радостные моменты, бродили по улочкам старого города, встречали и провожали солнце.
Алексей позвал Анну обратно, но она сказала, что не вернётся, пока он не освободится от брачных уз.
Он развёлся…
Когда Анна приехала подстригать моих детишек, она светилась от счастья. Говорила всё больше сама с собой, сомневалась, возвращаться ей или нет, но было понятно, что она приняла решение. И мне было очень радостно за неё. Мы пили чай с шарлоткой, играли в «хали-гали», смеялись, но она как будто бы отсутствовала: она была мысленно с тем, кого любила всю жизнь и к кому уже вернулась душой.
Андрей
Год назад в этот самый день я отправилась в маленький провинциальный городок поздравлять с днём рождения свою тётушку.
Новорождённая любила гвоздики — красные, праздничные и немного печальные, на мой взгляд. Добравшись до милого городка, их я и купила, дабы ублажить родственницу.
Денёк выдался морозный и солнечный. Снегири облепили рябины и были похожи на ёлочные игрушки. Снег толстым белым ковром устлал крыши домов, лёг на ветви елей, а в воздухе кружились красивые сверкающие снежинки — явление завораживающее. Вспомнились строки Бориса Пастернака:
Снег идёт, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полёт, —
Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот.
На площади залили каток, весело галдела детвора, а дальше всё как в кино…
Я стою на перекрёстке, рядом девчушка с котёнком на руках и парень лет пятнадцати.
Вдруг котёнок вырывается и оказывается на проезжей части. Доля секунды — и парнишка за ним, пытаясь спасти его. Удар — и мальчик отлетает обратно на тротуар, удар — и в машину, сбившую его, врезается другая машина. Стёкла, крики, суета, люди… Кто-то вызывает скорую.
Девочка со спасённым котёнком на руках плачет. Парнишка лежит на асфальте, лицом в небо.
Я встаю на колени и пытаюсь заглянуть ему в глаза.
— Ты как, малыш? — спрашиваю.
— Я чувствовал… Я знал, что это случится сегодня, — говорит он тихо. — Я умру, я знаю. Я хочу попросить вас. Меня зовут Андрей, мою маму Елизаветой звали, она умерла, когда рожала меня. Прошу вас, молитесь о наших душах! Я вырос в детдоме, больше некому о нас словечко за…
Речь его прерывается, он глубоко вздыхает и замирает.
В этот вечер я позвонила в больницу, куда его отвезли, и узнала — душа Андрея отправилась в мир иной.
За моим окном всё так же безмятежно кружились снежинки, почему-то вспомнилось ещё одно четверостишье из того же стихотворения:
Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Жизнь человеческая…
Почему, ну почему кто-то умирает, не родившись, кто-то в расцвете сил, а кто-то живёт очень-очень долго?
Почему чья-то жизнь словно яркий фейерверк, а чья-то похожа на серый туман?
Для чего рождается человек? Неужели лишь для того, чтобы, пройдя через множество разочарований, боли и слёз, озарить этот мир вспышкой света или навсегда угаснуть, так и не согрев никого своим теплом?
Замысел Твой, Отец Небесный, помоги осознать, понять и принять…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.