Бесплатный фрагмент - Шерегеш. Кровь на снегу

Глава 1: Ледяное дыхание горы

Холод Шерегеша был особенным. Он не просто кусал за щёки — он впивался ледяными иглами под кожу, выжигая всё городское нутро. Воздух густел маревом, клубился у подножий покосившихся изб, пробираясь в каждую щель.

Вепрь дорогого внедорожника, оглушительно рявкнув, затих у облупившегося фасада гостиницы «Медведь». Из него, как конфетти из хлопушки, высыпалась пёстрая компания.

Первым, расчищая пространство, выпрыгнул Марс. Его кислотно-оранжевый пуховик кричаще ярким пятном горел на фоне белоснежной улицы. Идеальная укладка, голливудская улыбка и уверенный взгляд карих глаз, привыкший ловить восхищение. Он вдохнул морозный воздух полной грудью, как владелец, вступающий на свои новые владения.

— Ну что, команда, мы здесь! — его голос, отточенный для сторис, громко разнёсся в тишине. — Шерегеш, трепещи! Хейтеры, рыдайте!

За ним, кутаясь в огромный handmade-шарф, выбралась Стася. Её большой, немного испуганный взгляд скользнул по заснеженным крышам, по тёмным окнам.

— Жутковато здесь, — пробормотала она, поёживаясь. — Слишком тихо. Как будто всё замерло в ожидании.

Её муж, Лёха, уже не слушал. Он, словно сапёр, осторожно извлёк из чехла свою главную камеру, настраивая объектив.

— Тихо — это идеально, Стась! Чистый звук. Никаких городских паразитов. Представляешь, какие кадры? Настоящее кино, а не контент.

Кара, не обращая внимания на холод, тут же достала телефон, чтобы поймать нужный ракурс. Её ослепительно-белый пуховик и модные угги выглядели абсолютно непрактично и потому — особенно шикарно на фоне убогой обстановки.

— Ребята, вы не поверите, но тут ловит всего одно деление! — с ужасом констатировала она, не отрываясь от экрана. — Как я буду выкладывать сторис? Марс, ты же обещал лайфак с усилителем сигнала!

Последним, не спеша, из машины вышел Макс. Он затянулся сигаретой, его тёмный, небрендовый пуховик сливался с сумерками. В отличие от остальных, его взгляд, исподлобья брошенный на посёлок, был не восторженным, а настороженным, изучающим.

— Здесь что-то не так, — тихо бросил он, выпуская дым. — Чувствую это кожей. Не то что-то.

Марс фыркнул, громко хлопнув его по плечу.

— Да брось, Макс, не заводи свою пластинку про «энергетику места»! — его улыбка стала шире и фальшивее. — Ты просто переутомился в дороге. Это же Шерегеш! Здесь у каждого второго мурашки бегают — это бренд!

К ним уже шёл угрюмый мужик в засаленной куртке и ушанке.

— Блогеры, ясненько, — безразлично констатировал он. — Добро пожаловать в «Медведя». Ключи у меня.

Он повёл их по скрипучей лестнице в полутемный холл, пропахший сыростью и столетиями. Номера оказались маленькими, обшарпанными, но чистыми.

— Располагайтесь, — бросил Михаил, вручая ключи. — Вечером — в бар. Там повеселее.

Едва дверь закрылась, Марс потер руки.

— Ну что, команда, го за эмоциями? Или сначала сделаем unpacking для хейтеров?

— Я бы сначала согрелась и перекусила, — сказала Стася, всё ещё кутаясь в шарф.

— Тогда решено! — скомандовал Лёха, уже устанавливая камеру на мини-штатив. — Бар! Снимаем первый импрешен! Ищем тот самый антураж!

По дороге в бар «У Медведя» на них смотрели спины местных и бросали тяжёлые, недобрые взгляды.

— Кажется, мы здесь не очень желанные гости, — заметила Кара, стараясь поймать себя в селфи-камеру на фоне очередной избы.

— Да ладно, показалось! — парировал Марс. — Просто люди суровые. Деревня же. Колорит!

В баре было шумно, накурено и тесно. Марс громко заказал пива и закусок для всех, озираясь в поисках лучшего ракурса для Лёхи. К их столику подошел возрастной бармен с нагловатым прищуром.

— Туристы? — ухмыльнулся он.

— А что, похожи? — парировал Марс.

— Да так… Ничего, — бармен пожал плечами. — Просто у нас туристы надолго не задерживаются.

Отошёл, оставив лёгкое недоумение.

— Странный какой, — поморщилась Стася. — Как будто предупреждает.

— Или накручивает! — тут же включился Лёха. — Отлично! Надо его взять на интервью, пусть расскажет какие-нибудь байки местные!

В этот момент к соседнему столику присел старый шахтёр с обветренным, как скала, лицом. Он молча заказал водки и тяжёлым взглядом обвёл их компанию.

— На гору собрались? — хрипло спросил он.

— Ага! — бодро ответил Марс. — Легенды проверить! Контент сделать!

Старик мрачно покачал головой.

— Не ходите туда. Место плохое. Гора она… живая. Чувствует, кто с какими мыслями пришёл. И наказывает.

— Да бросьте, дедуль, — засмеялся Лёха, но его палец всё же нажал на запись. — Это же сказки для туристов!

— Какие сказки… — прошипел старик. — Люди пропадают. А потом находят. Мёртвыми. И никто не знает, как. Она чужаков не любит. Забирает их себе.

Он допил водку, кивнул и ушёл, оставив за собой гробовую тишину.

— Вау, — первой нарушила её Кара. — Прямо как в триллере. Надо сделать видос с таким названием!

— Ага, — безэмоционально бросил Макс, туша сигарету. — Только в триллерах обычно кто-то первым гибнет.

Марс фальшиво рассмеялся, но его улыбка не дотянулась до глаз.

— Да перестаньте! Дед просто выпил лишнего. Нашёл, кого слушать.

В этот момент к их столику, покачиваясь, подошёл тот самый мужчина. Высокий, крепко сбитый, лицо обветренное, с грубыми чертами. На нём был старый, но добротный синий горнолыжный костюм. Он тяжело оперся о их стол, и от него пахло перегаром и потом.

— Что, москвичи, приехали нашу глушь посмотреть? — его голос был хриплым, пропитанным алкоголем и злобой. — Щёлкать будете? На трупы наши?

Компания замерла. Марс попытался сохранить браваду:

— Э-э-э, дядя, мы просто отдыхаем…

— Убирайтесь отсюда, пока целы, — почти рычал мужчина, его глаза блестели мутным огнём. — Земля тут не для вас! Кривда от вас исходит!

Катя вжалась в сиденье, Настя побледнела. Лёха инстинктивно направил на него камеру.

— Эй, Виктор Николаич, хватит! — позвал бармен через стойку. — Иди к своему столику.

Мужчина в синем костюме — Виктор Николаич — с ненавистью посмотрел на каждого из них по очереди, плюнул на пол рядом со стулом Дмитрия и, пошатываясь, направился обратно в угол зала.

— Жуткий тип, — выдохнула Катя, когда он отошёл.

— Просто местный алкаш, — отмахнулся Дмитрий, но было видно, что и он напряжён.

— Зато какой колорит! — уже азартно прошептал Лёха. — Настоящий! Надо его потом взять на интервью!

Настя молча смотрела всему удаляющейся фигуре, и по её спине пробежал холодок. Слова «пока целы» висели в воздухе, как зловещее предсказание.. Словно сама гора, тёмная и немая, прислушивалась к ним из-за окон, и в её ледяном дыхании слышалась тихая, неоспоримая угроза.

Глава 2: Ярость на снегу

Спустя час в баре «У Медведя» атмосфера накалилась. Вино, водка и пиво делали своё дело, снимая тонкий лак цивилизации. Лёха снимал общий план, Кара выкладывала в сторис утомлённые, но гламурные селфи, а Стася тихо сидела, вглядываясь в тени по углам, словно пытаясь разгадать их секреты.

А между Марсом и Максом пробежала первая искра.

— Я тебе говорю, это гениально! — гремел Марс, хлопая ладонью по липкому столу. — Завтра поднимаемся на ту самую гору. Тот самый склон, где, по слухам, люди пропадают. Делаем нахальный влог: «МЫ ПОШЛИ ТУДА, КУДА НЕ СТОИЛО! ШОК! ПРОПАЛИ В ШЕРЕГЕШЕ!» Хейтеры с ума сойдут! Охват будет бешеный!

Макс мрачно помешал остатками пива в бокале.

— Ты вообще слушаешь себя, Марс? Люди реально погибают, а ты на этом хочешь хайпануть? Это не контент, это циничное свинство.

— Ой, вот он, наш главный правдоруб! — язвительно протянул Марс. — Проснись, Макс, мы в цифровой эпохе живём! Трагедии — это самый ходовой товар. А ты всё про какую-то свою «правду жизни». Которая, я погляжу, никому не интересна, кроме десятка таких же неудачников.

Лёха беспокойно переставил камеру.

— Пацаны, ну не надо. Снимаем же. Прекрасный кадр, свет…

Но его никто не слушал.

— Мои «неудачники» ценят честность, — холодно парировал Макс. — А твои подписчики жрут лапшу, которую ты им вешаешь. Ты даже здесь, в такой глуши, не можешь быть настоящим. Только позёрство

— А ты какой настоящий? — Марс встал, его голливудская улыбка наконец исчезла, обнажив злой оскал. — Который вечно ноет и всех своим нытьём заражает? Который Каре тут глаза строит, а сам ни гроша за душой не имеет?

Кара закатила глаза.

— Марс, хватит, не упоминай меня в ваших детских разборках.

— Детских? — Марс фыркнул. — Он всерьёз думает, что может со мной конкурировать. Во всём.

Макс медленно поднялся. Его сдержанность была страшнее криков Марса.

— Выйдем, поговорим. На улице.

— О, испугался при камере? — засмеялся Марс, но его смех был нервным. — Да без проблем. Покажем публике настоящую мужскую беседу.

Они вышли на мороз, хлопнув дверью. Лёха бросил взгляд на Стасю, та испуганно пожала плечами. Кара же, вздохнув, принялась поправлять помаду.

За дверью холод обжёг им лица. Снег хрустел под ногами. Фонарь у входа в бар отбрасывал жёлтое, нервное пятно света.

— Ну? — навис Марс. — Что ты там такой важный хотел сказать без свидетелей?

— Хочу сказать, что ты — пустышка, — тихо, но чётко произнёс Макс. — И что твой гламурный мирок из понтов и фальши меня тошнит. И особенно тошнит, что такие, как ты, считаются успешными.

— Ах ты жалкий завистник… — прошипел Марс. — Я тебя сейчас…

Он резко толкнул Макса в грудь. Тот, не ожидавший нападения, поскользнулся на утоптанном снегу и упал. Ярость, копившаяся месяцами, прорвалась наружу. Он рванулся с земли, сшибая Марса с ног.

Два тела сцепились в нелепой, злой драке поснегу. Они катались, нанося друг другу беспомощные, но яростные удары. Из груди вырывались хриплые звуки, пар клубился вокруг них, как дым от сражения диких зверей.

Марс, будучи физически сильнее, быстро оказался сверху и принялся осыпать Макса градом ударов.

— Сдаёшься, ничтожество? Сдаёшься?!

Макс, ослеплённый болью и унижением, отчаянно шарил рукой по снегу, пытаясь найти опору. Его пальцы наткнулись на что-то острое и холодное — осколок бутылки, выброшенный кем-то ранее.

Не думая, не отдавая себе отчёт, он схватил его и с отчаянной силой рванул в сторону лица Марса.

Раздался короткий, сдавленный крик. Не боли, а скорее шока.

Марс отпрянул, зажимая ладонью щёку. Из-под его пальцев тут же просочилась и потекла густая, тёмная кровь, контрастируя с идеальной белизной его кожи. Она капала на снег, оставляя жирные, багровые пятна.

— Что… что ты наделал?! — прохрипел он, глядя на Макса с ужасом и невероятной яростью.

Макс замер, ошеломлённо глядя на окровавленный осколок в своей руке. Он не понимал, как он там оказался. Всё произошло слишком быстро.

— Я… Марс, я не хотел..

— Ты… ты меня изуродовал! — завопил Марс, и в его голосе послышались истерические нотки. Его прекрасное, продающее лицо было обезображено глубоким, безобразным порезом. — Ты заплатишь за это, ублюдок! Я тебя уничтожу!

Прижимая окровавленную ладонь к лицу, он, пошатываясь, бросился обратно к бару.

Макс в ужасе отшвырнул осколок. Осознание содеянного накрыло его с тошнотворной волной. Он посмотрел на свои дрожащие руки, на алую кляксу на снегу.

В панике он поднялся и побежал. Не думая, не выбирая пути. Прочь от этого места. Прочь от ужаса в глазах Марса. Прочь от самого себя.

Он бежал, пока в груди не закололо, а в висках не застучало. Он остановился, переводя дыхание, и только тут понял, куда его привела слепая паника.

Он стоял у самого подножия той самой горы. Тёмной, величественной, молчаливой. Она возвышалась над ним, как неотвратимый приговор.

И тут он вспомнил. Вспомнил слова старого шахтёра. «Она чужаков не любит. Забирает их себе».

И словно под гипнозом, не в силах сопротивляться, Макс сделал первый шаг вверх по тёмному склону.

Глава 3: Цена уродства

Дверь бара «У Медведя» с грохотом распахнулась, впустив порыв ледяного воздуха и окровавленного Марса. Шум и гам внутри стихли, сменившись оглушительной тишиной. Все взгляды устремились на него.

Кара и Стася, сидевшие за столиком, ахнули в унисон, закрыв рты ладонями.

— Марс! Боже мой, что с тобой?! — вскрикнула Стася, вскакивая.

Марс отнял руку от лица, демонстрируя всем ужасающую рану. Кровь заливала его щёку, подбородок, капала на дорогой оранжевый пуховик.

— Этот… этот псих… Макс… — он говорил сквозь стиснутые зубы, его голос был хриплым от ярости и боли. — Он напал на меня! С стеклом!

К ним тут же подскочил бармен, нахмурившись

— Эй, у вас тут что, мордобой? — рявкнул он, но в его глазах читалась скорее практичная озабоченность, чем испуг.

— Скорую! Вызывайте скорую! — взвизгнула Кара, лихорадочно тыча в экран телефона дрожащими пальцами.

Пока она звонила, бармен, вздохнув, подхватил Марса под руку и усадил на ближайший стул. Стася принесла со стойки грубое полотенце и попыталась прижать его к ране.

— Где он? Где этот тварь?! — прорычал Марс, отталкивая её руку. Боль и унижение делали его невменяемым.

— Я не знаю, Марс, — испуганно ответила Стася. — Вы вышли вместе…

— Он сбежал! На гору, я видел! — заорал Марс, внезапно осознав идеальный способ мести. — Эта трусливая мразь спряталась на горе!

Он попытался вскочить, но острая боль пронзила лицо, заставив его с шипением осесть обратно.

— Я убью его! — это уже было похоже на животный рык. — Своими руками!

Бармен, вернувшись с какой-то коробкой, присел перед ним на корточки.

— Говорят, скорая едет. А пока давай-ка посмотрим, что у тебя там.

Он аккуратно отвёл окровавленное полотенце и присвистнул.

— Ну и поработал твой дружок… — констатировал он без особой эмоции. — Но живёшь. Сейчас залатаем.

Он достал из коробки бинты, перекись и йод. Кара и Стася стояли рядом, бестолковые и напуганные.

— Держи, — бармен протянул Марсу стопку с мутной жидкостью. — Выпей. Развезёт — не так больно будет.

Марс залпом опрокинул её. Обжигающая жидкость ударила в голову, на секунду затмив боль тупой, тяжёлой волной. Он почувствовал, как мышцы лица немного отпускает, уступая место нарождающемуся похмелью и неостывшей злобе.

Бармен тем временем обрабатывал рану. Марс стиснул зубы, чтобы не закричать, глотая слёзы ярости.

— Потерпи, щипать будет, — безразличным тоном предупредил бармен, смазывая края раны йодом.

Закончив, он наложил тугую повязку, превратив лицо Марса в подобие головы мумии.

— Ну вот, — сказал он, отходя. — Теперь хоть на пирата похож.

Марс поднялся и поймал своё отражение в зеркале за стойкой. На него смотрел незнакомец — с перекошенным от злобы лицом, перетянутым белым бинтом, из-под которого сочилась алая проплешина. Его «лицо-бренд» было уничтожено.

— Он за это заплатит, — прошипел Марс, не отрывая взгляда от своего уродливого отражения. — Очень дорого заплатит…

Вернувшись в гостиницу «Медведь», они молча потопали по скрипучей лестнице. Настроение было подавленным. Истерика Марса сменилась мрачным, тягучим молчанием. Боль пульсировала в такт шагам.

У стойки администратора сидела та же уставшая женщина. Марс, всё ещё прижимая ладонь к повязке, подошёл к ней.

— Слушайте, а наш… наш друг, Максим, не возвращался? — спросил он, стараясь говорить ровно.

Женщина нахмурилась, заглянула в какую-то потрёпанную тетрадь.

— Нет, — ответила она безразлично. — Не было такого. А разве не с вами?

Марс, Лёха, Стася и Кара замерли, переглянувшись. В их глазах вспыхнул один и тот же немой вопрос, сменившийся леденящим ужасом.

Тишину разорвал тихий, сдавленный всхлип Стаси.

— Боже мой… — прошептала она, и её лицо побелело. — Где же он? Что с ним случилось?

Они стояли в холле, пропахшем старым деревом, и внезапно осознали: тёмные истории о горе, которую они считали просто легендой для контента, обрели жуткую, осязаемую реальность. И один из них уже стал её частью.

Глава 4: Рассвет, которого он не увидел

Ночь растянулась в бесконечную, тревожную муку. Четыре часа. С момента их возвращения в гостиницу прошло четыре часа. Макса всё не было.

Сначала пытались списать на его характер: «Подумаешь, ушёл остыть, побунтовать одним», — пробовал бравировать Марс, но его голос срывался, а взгляд бегал по сторонам. Повязка на лице казалась осуждающим клеймом.

Но к трём часам ночи тревога стала невыносимой. Стася, самая чувствительная из них, уже не могла сидеть на месте. Она металась по номеру, её преследовало ощущение надвигающейся беды, то самое, что она почувствовала с первой минуты в Шерегеше.

— Мы не можем просто ждать! — её голос дрожал. — Что-то случилось. Я знаю.

Лёха молча кивал, переставая даже пытаться снимать. Кара, наконец оторвавшись от телефона, выглядела растерянной и по-настоящему испуганной — впервые за всю поездку её не волновал контент.

Марс, в конце концов, сдался. Злость сменилась липким, холодным страхом. Он понимал — если с Максом что-то случится, виноват будет он.

— Ладно, — хрипло сказал он. — Идём искать.

Рассвет в горах наступает медленно. Сначала чёрный потолок ночи становится серым, потом сизым, и лишь потом на востоке проступает грязно-розовая полоса. Они вышли в этот предрассветный час. Воздух был до того холодным, что обжигал лёгкие.

Они шли туда, где видели Макса последний раз — к бару «У Медведя». Пусто. Кругом лежал нетронутый снег, искрящийся в первых лучах солнца. Идиллическая картинка, которая казалась им отвратительной насмешкой.

— Макс! Макс, ты где?! — звала Стася, и её голос терялся в гробовой тишине, поглощаемый снегом и горным эхом.

Искали недолго. Лёха первым заметил странность — тропинку, уводящую от бара вверх, к лесу на склоне. Снег на ней был не просто утоптан, а будто взрыхлён, с проплешинами тёмной земли.

— Смотрите, — тихо сказал он, указывая камерой. Они двинулись по ней.

Через сотню метров лес стал гуще. Сосны, запорошенные снегом, стояли молчаливыми стражами. И тут Кара вскрикнула — негромко, сдавленно, и схватила Марса за руку.

— Смотри… — она не могла вымолвить больше, лишь трясущимся пальцем показывала вперёд.

Впереди, в небольшой ложбинке между деревьями, лежало тело. Тёмная куртка, знакомые джинсы.

Они замерли, не в силах сделать шаг. Предчувствие Стаси стало реальностью, такой чудовищной и необратимой, что перехватывало дыхание.

Первым двинулся Лёха, преодолевая оцепенение. Он подошёл ближе, его профессиональный взгляд оператора теперь работал против него, фиксируя каждую жуткую деталь.

Макс лежал на спине, его лицо было обезображено. Но не порезом, не чем-то человеческим. По всему телу, поверх одежды, шли страшные, рваные раны. Снег вокруг был утоптан в грязную кашу и местами имел тот самый зловещий розоватый оттенок, который они видели у бара.

— Боже… правда… зверь… — прошептала Стася, и её вырвало прямо на снег.

Кара отвернулась, закрыв лицо руками, её плечи тряслись. Даже Марс, всегда такой напористый, отступил на шаг, его лицо под повязкой стало землистым. Вся его злость, вся его позёрская бравада ушли, оставив лишь животный, первобытный ужас.

Лёха, бледный как полотно, медленно достал телефон. Его руки тряслись так, что он едва мог попасть пальцем по экрану.

— Надо… надо звонить. В полицию.

Он произнёс это глухо, словно слова были выбиты из него. Они стояли вокруг тела своего друга, в лесу, который всего несколько часов назад казался им просто декорацией для контента. Теперь эти декорации обернулись реальной смертью.

Рассвет, который должен был стать началом нового дня для съёмок, стал лишь свидетелем их немого ужаса. Они нашли Макса. Слишком поздно.

Глава 5: Страж лжи в погонах

Прошёл час. Самый долгий час в их жизни. Они сидели на заснеженном бревне в отдалении, не в силах смотреть в сторону тела Макса. Стася тихо плакала, уткнувшись лицом в колени. Кара безучастно смотрела в пустоту, сжавшись в комок. Марс курил одну сигарету за другой, его перевязанное лицо искажала гримаса — смесь боли, страха и вины. Лёха метался, то включая, то выключая телефон, словно надеясь, что сигнал изменит реальность.

Их «спасение» приехало с рёвом неотмытого УАЗа и старенькой «Волги» без опознавательных знаков. Из УАЗа вышел человек, чей вид сразу же вселил в них леденящую неуверенность.

Это был капитан Олег Петрович Соколов. Лет сорока, но с лицом, на котором скука и непробиваемое самодовольство уже успели прорезать глубокие борозды. Он был одет в поношенную полицейскую куртку нараспашку, из-под которой виднелась мятая рубашка. На голове — меховая шапка-ушанка, надвинутая на лоб так, что были видны лишь узкие, оценивающие глаза. Он двигался с медленной, утомлённой важностью, будто его визит был милостью для этого места.

За ним из «Волги» вылезли двое «экспертов» — мужчины в комбинезонах, с потрёпанным чемоданчиком, выглядевшие так, будто их оторвали от утреннего чая.

Соколов, не спеша, окинул взглядом всю сцену: четверых перепуганных блогеров, искалеченное тело в снегу. Его лицо не выразило ничего, кроме лёгкого раздражения, как будто ему помешали заниматься чем-то действительно важным.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? — его голос был хриплым, безразличным. — Кто нашёл? И не трогали ничего? Ничего не подбирали?

— Это мы… — поднялся Лёха. — Мы его искали. Он наш друг. Макс. Он… ушёл вчера вечером, и не вернулся.

— Ушёл, не вернулся, — Соколов повторил с ленцой, доставая потрёпанный блокнот. — Имена? Фамилии? По паспорту.

Они покорно назвались. Капитан что-то неразборчиво черкал, даже не глядя на них.

Тем временем его «эксперты» лениво подошли к телу. Один из них, щурясь, толкнул труп ботинком, перевернул на бок. Второй вздохнул, доставая из чемоданчика фотоаппарат старого образца.

— Ну, всё ясно, Олег Петрович, — лениво бросил первый, осматривая раны. — Зверь. Медведь, что ль, шатун. Видите, как порвало? Человек так не сможет.

— Ты уверен? — Соколов даже не подошёл ближе, спросил издалека, уставившись на Лёху и компанию.

— Да тут и сомневаться не в чем. Смотри — когтищами. И следы вокруг… — эксперт мутно повёл рукой по округе, где снег был истоптан их же ногами. — Зверь и есть. Дело-то ясное. Обычное для этих мест.

Соколов кивнул, удовлетворённо хлопнул блокнотом по ладони.

— Ну, вот и разобрались. Шатун. Редкость, конечно, но бывает. Везите тело, — бросил он экспертам, а потом обернулся к блогерам, его взгляд стал тяжёлым и подозрительным: — Вам в участок придётся приехать. Для протокола. Заявления написать. Объяснить, что делали ночью в лесу. Потом разберёмся.

Его тон был таким окончательным, таким простым и циничным, что у них перехватило дыхание. Он вёл себя так, будто это *они* были проблемой, которую нужно «разобрать».

— Как… «разберёмся»? — тихо, почти шёпотом спросила Стася. — Это же убийство… Его убили!

— Гражданочка, я сказал — шатун, — Соколов посмотрел на неё сверху вниз, и в его взгляде читалась уже откровенная неприязнь. — У нас тут не город, чтобы маньяки по улицам бегали. Лес. Дикая природа. Он, — кивок в сторону Макса, которого уже грузили на носилки, — видимо, спьяну в лес пошёл, зверя потревожил. Бывает. Не первый, не последний. А вы лучше подумайте, как вы тут оказались и что привело к такому печальному исходу.

Марс попытался что-то сказать, что-то возразить, но капитан его просто игнорировал, развернувшись к своей машине, будто дело было уже закрыто.

И тут Лёху будто прорвало. Такая вопиющая, равнодушная несправедливость, такая попытка списать всё на несчастный случай и выставить их виноватыми пересилила страх и оцепенение. Он видел, как Соколов собирается просто уехать и похоронить правду вместе с Максом.

Отойдя в сторону, он лихорадочно пролистал контакты в телефоне. Его пальцы дрожали. Он нашёл номер. Тот самый, который дал ему на всякий случай крёстный, сказав: «Если что-то случится по-крупному, где местные буксовать будут — звони сразу».

Лёха нажал на вызов. Сердце колотилось где-то в горле.

Трубку взяли почти сразу.

— Андрей Викторович? — прошептал Лёха, отвернувшись от всех. — Это Лёха… Простите, что беспокою… Тут… тут беда. Макса убили. А местные… капитан Соколов… они говорят, это медведь. Но это не медведь! Они даже ничего расследовать не хотят! Нас же ещё в участок вызывают, как будто мы виноваты! Помогите… прошу вас…

Он говорил быстро, сбивчиво, почти не делая вдохов. Выслушав короткий, чёткий ответ, он кивнул, хотя его никто не видел, и судорожно сунул телефон в карман.

Капитан Соколов уже заводил свой УАЗ. Он даже не попрощался.

Лёха смотрел ему вслед, а в ушах ещё звучал спокойный, властный голос его крёстного, полковника Тарасова:

— Ничего не трогайте. Ни с кем не спорьте. Я уже решаю. К утру там будут свои люди.

Глава 6: Призрак из прошлого на пороге

Утро было идеальным. Тихим, ленивым, таким редким в её жизни. В маленькой, но уютной квартире пахло свежемолотым кофе и ванилью от только что остывших маффинов. Лучи низкого зимнего солнца робко пробивались сквозь морозные узоры на окне, отбрасывая на пол причудливые блики.

Анна Сергеевна Романова сидела, поджав под себя ноги, в глубоком кресле. В руках — потрёпанный томик, на коленях — тёплый плед, купленный ещё в другой жизни. Она наслаждалась этим моментом тишины и одиночества. Целых семь дней без трупов, вранья и обязательств. Семь дней, чтобы попытаться вспомнить, кто она такая, когда не является следователем.

Она была красива, но не той гламурной, глянцевой красотой, что навязывают журналы. Её красота была другой — живой, настоящей, с историей. Высокие скулы, прямой нос, чувственные губы, которые в последнее время складывались скорее в усталую складку, чем в улыбку. Большие зелёные глаза, обычно острые и всевидящие на работе, сейчас были прикрыты полуопущенными веками и казались просто утомлёнными. Густые тёмные волосы были небрежно собраны в пучок, открывая шрам на виске — молчаливую память о старой перестрелке. Она не гналась за модой, предпочитая удобные мягкие свитера и джинсы, которые подчёркивали, а не скрывали её женственные формы. В ней чувствовалась внутренняя сила, закалённая годами работы, и в то же время — какая-то хрупкость, которую она тщательно скрывала ото всех, а чаще — от самой себя.

Она сделала глоток кофе, закрыла глаза, пытаясь прогнать навязчивые мысли. Побег от прошлого редко бывает удачным. Оно всегда дышит в спину, напоминая о себе ледяным дыханием.

И тут его дыхание стало осязаемым.

Резкий, настойчивый звонок в дверь вырвал её из хрупкого умиротворения. Анна вздрогнула, чуть не расплескав кофе. Сердце неприятно ёкнуло. Звонки в её отпуск никогда не сулили ничего хорошего.

Нехотя она поднялась, отложила книгу и подошла к двери, не спрашивая «кто там». Она уже знала. Чувствовала это нутром.

Открыв дверь, она увидела его. И аромат, который ворвался в квартиру вместе с ним, был не просто запахом еды. Это был запах её прошлого.

Андрей Викторович Тарасов стоял на пороге с двумя бумажными пакетами в руках, от которых вкусно пахло свежей выпечкой и ещё чем-то согревающим. Он был в своём неизменном casual-стиле — дорогой, но не кричащий свитер, пальто. Его лицо, умное, с проседью у висков, сейчас выглядело немного напряжённым.

— Не смог пройти мимо, — он поднял пакеты, растянувшись в той самой, немного виноватой улыбке, которую Анна знала слишком хорошо. — Знаю, что у тебя отпуск. Но подумал… может, не откажешься от завтрака? И от разговора.

Анна вздохнула, отступая и пропуская его внутрь. Протестовать было бесполезно. Он уже здесь. И вид у него был такой, что «разговор» — это не про погоду.

— Андрей Викторович, — сказала она без особой теплоты. — Я надеялась, что меня не найдут.

— Нашёл, — просто сказал он, проходя на кухню и с деловым видом расставляя на столе контейнеры с ещё тёплыми сырниками, ягодами и двумя стаканчиками капучино. — Прости, Аня. Но дело серьёзное. И оно — в твоём новом районе.

Он говорил спокойно, но она уловила ту самую нотку в его голосе — смесь профессиональной срочности и личной тревоги. Ту нотку, которая всегда предвещала работу.

Анна молча села напротив, глядя, как он раскладывает еду. Этот бытовой жест был до боли знакомым и от этого — ещё более тревожным.

— Ну, — сдалась она, ломая пополам деревянную палочку для корицы. — Говори. Что там такое случилось, что полковник Тарасов лично является с завтраком в мой единственный отпуск?

Тарасов отхлебнул кофе, его взгляд стал собранным, деловым.

— Убийство. В Шерегеше. Вчера ночью. Местные уже списали на медведя, но… — он сделал паузу, глядя ей прямо в глаза, — …но там всё нечисто. Убитый — молодой парень. Блогер. Его друзья в шоке, местный участковый — капитан Соколов — ведёт себя странно, дело пытаются замять.

Он выдержал паузу, дав ей понять подтекст. Не просто убийство. Замять. Странный участковый.

— И что, других следователей в области больше нет? — спросила Анна, хотя уже знала ответ.

— Нет таких, как ты, — отрезал Тарасов. — Ты умеешь копать глубже всех. И вытаскивать правду на свет, даже когда её очень не хотят показывать. Я прошу не как начальник. Прошу как… — он запнулся, подбирая слово, которое бы их не обожгло, — …как старый друг. Поезжай, разберись. Для меня это важно.

Анна посмотрела на свой недопитый кофе. На книгу, лежащую в кресле. На свой отпуск, который таял на глазах. Она снова чувствовала его взгляд на себе. И не только начальника. Того самого Андрея, с которым у них было слишком много общего и слишком много недосказанного.

Она вздохнула, отодвигая тарелку.

— Ладно, — сдалась она. Сдалась ему, себе, своей работе, которая всегда была единственной постоянной вещью в её жизни. — Рассказывай всё, что знаешь. Но сырники я доем. С них, я чувствую, сегодня мой единственный нормальный приём пищи.

Глава 7: Дорога в бездну

Land Cruiser уверенно шел по заснеженной трассе. За окном мелькали однообразные пейзажи: белые поля, темные островки леса, изредка — проплывающие мимо придорожные кафе с заиндевевшими окнами. Анна вела машину на автомате, ее пальцы вразнобой постукивали по рулю, а мысли возвращались к утреннему разговору.

Слова Тарасова висели в воздухе салона, густые и тяжёлые.

«Убийство замазывают. Местный капитан Соколов — Олег Петрович — ведёт себя откровенно странно. Осмотрели место вполглаза, сразу заявили про медведя-шатуна. Даже слушать никого не стали».

Она представила этого капитана. Самодовольного, уставшего от всего сельского «царька», для которого смерть приезжего — лишь лишняя бумажная волокита. Но за этой картинкой проглядывало нечто иное — не просто лень, а какая-то натужная, вымученная позиция. Как будто он играл роль, которая ему самому осточертела.

«Убитый — Максим Кругов. Блогер. Приехал с компанией таких же. По их словам, вечером была драка с другим блогером, неким Марсом. Тот вернулся в бар с рассечённым лицом, а Максим — нет. Утром нашли его тело на склоне».

Драка. Ревность? Бытовуха, которую так удобно списать на нападение зверя. Слишком удобно. Слишком по-деревенски просто. И от этого — еще более подозрительно.

И потом голос Тарасова стал чуть тише, приглушённее, личным.

«Аня, дело… дело важное. Там парень, который мне позвонил… Лёха. Это мой крестник. Он оператор в их группе. Он не истерик, парень трезвомыслящий. И он уверен, что это не медведь. Он говорит, раны странные, будто… будто резали инструментом. А капитан даже слушать ничего не захотел, сразу начал их самих в чём-то подозревать».

Крестник. Вот оно что. Теперь ясна его личная заинтересованность, это нетипичное для всегда сдержанного Тарасова волнение. Это была не просто просьба начальника. Это была личная просьба друга, почти родственника. И фраза «будто резали инструментом» отзывалась в памяти зловещим эхом.

Он не стал давить, не стал использовать их прошлое. Он просто сказал:

«Я пока не могу сорваться, тут свои дела горят. Но если что… если почувствуешь, что дело тёмное и тебе одной не справиться — звони сразу. Брошу всё и приеду».

Она ему не ответила на это. Не сказала ни «спасибо», ни «не надо». Просто кивнула и занялась сбором вещей. Эти слова повисли между ними невысказанным обещанием и напоминанием о той связи, которую они пытались разорвать. Теперь эта связь тянулась за ней по заснеженной трассе, невидимой, но прочной нитью.

Анна с силой выдохнула, глядя на бесконечную белую дорогу. Шерегеш. Горнолыжная сказка для одних и мрачная западня для других. Теперь ей предстояло не кататься на лыжах, а разгребать чью-то ложь. Не мифическое чудовище, а вполне человеческое равнодушие, халатность, а возможно, и нечто более страшное — сознательное злодеяние, прикрытое шкурой несуществующего зверя.

Она прибавила скорость. Теперь ей хотелось поскорее добраться до места, увидеть всё своими глазами. Увидеть этого капитана Соколова. Увидеть место, где оборвалась жизнь молодого парня. И понять, что же на самом деле скрывается за удобной, пахнущей дешевым табаком и казёнщиной версией о медведе. Она чувствовала это нутром — за ней крылась человеческая боль, человеческая ярость и человеческая подлость. И именно это предстояло ей раскопать.

Дорога вилась, уводя в густеющий лес, в предгорья. Анна Романова, отличница оперативного розыска, следователь по особо важным делам, ехала навстречу не призраку из легенд, а к самой что ни на есть земной, беспощадной и кровавой правде.

Глава 8: Хозяин темных улиц

Анна выбрала тактику нейтральной территории. Вместо того чтобы идти в участок, где Соколов чувствовал бы себя хозяином, она устроилась в том самом кафе «Уют» за столиком у окна. Она пила эспрессо и наблюдала за жизнью посёлка, пока ждала. Пусть он к ней едет. Пусть немного нервничает.

Соколов появился быстрее, чем она ожидала. Его УАЗ резко притормозил, и он вышел, поправляя форменную куртку. Высокий, крепкий мужчина лет сорока, в котором чувствовалась привычка командовать. Его взгляд сразу нашел её через стекло. Анна заметила, как его глаза на секунду остановились на ней — не служебная оценка, а мужской взгляд, быстрый и цепкий. Затем выражение лица сменилось на подчеркнуто официальное.

Он вошёл в кафе, сняв шапку, и направился к её столику. Двигался он не с медленной важностью, а уверенно, даже немного по-хозяйски.

— Романова? — произнёс он, и в его хриплом голосе прозвучала не грубость, а скорее деловая прямотa. Он не ждал приглашения, просто отодвинул стул и сел. — Олег Соколов. Простите, что заставил ждать, дела.

— Ничего страшного, — кивнула Анна. — Благодарю, что нашли время.

— Вам спасибо. Ваш приезд — событие для нашего захолустья, — он сделал жест официантке, показывая два пальца — видимо, его обычный заказ. — Так что у нас там? Смерть туриста? Я же вроде всё оформил.

— Материалы, которые вы предоставили, довольно скудны, — начала Анна, стараясь говорить нейтрально. — Фотографии не дают полной картины места происшествия. Нет панорам, нет съёмки под разными углами.

Соколов тяжело вздохнул, но не враждебно, а как человек, которому объясняют очевидные вещи.

— Анна Сергеевна, можно я буду так? — он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула усталая усмешка. — Место происшествия — это склон в лесу. Снег. Деревья. Кровь. Что там снимать? Мои ребята — не столичные криминалисты, у нас один фотоаппарат на всех, и тот старше, чем мой сержант. Мы зафиксировали факт. Тело. Раны. Всё остальное — уже дело техники, вашей техники.

Его тон был разумным, даже покровительственным. Он не отмазывался, он просто констатировал суровую реальность.

— Вы понимаете, что я не могу просто принять версию о медведе на слово? — сказала Анна, чувствуя, как почва уходит из-под её подозрений. Этот человек был не глуп и умел себя подать.

— А я и не прошу, — парировал он. — Версия о шатуне — самая вероятная. Но я не дурак. Если вы хотите копать — давайте копать. Я вам помогу. Чем смогу.

Он посмотрел на неё внимательнее, и его взгляд изменился. Стал менее официальным, более… заинтересованным.

— Просто поймите нашу специфику. Здесь все друг друга знают. Здесь не любят чужаков с вопросами. Если вы начнёте слишком активно рыскать, вас просто перестанут замечать. А я… я могу быть полезен как проводник. И не только в лесу.

В его словах прозвучал лёгкий, едва уловимый намёк. Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Это был уже не служебный разговор.

— Я ценю предложение о помощи, капитан, — сказала она, сохраняя дистанцию. — В первую очередь, мне нужно встретиться с друзьями погибшего и посмотреть ваши официальные записи. Всё, что есть.

— Ключи от города к вашим услугам, — он усмехнулся, и в этот раз улыбка коснулась его глаз. — Документы — в участке. Ребята — в гостинице «Медведь». Я могу вас проводить.

— Не стоит беспокоиться, я сама…

— Беспокоюсь не я, — он перебил её, и его голос стал твёрже. — Беспокоюсь за вас. Как я уже сказал, здесь не любят чужаков. А вы… — он снова окинул её оценивающим взглядом, — вы очень заметная. Лучше со мной.

Он встал, оставив на столе деньги за кофе.

— Я буду ждать вас в участке через час. Проведу вас к блогерам, представлю. Так будет правильнее. И безопаснее.

Не дав ей возразить, он кивнул и вышел из кафе, оставив Анну в лёгком смятении.

Это было неожиданно. Вместо грубого саботажа — предложение помощи. Вместо вражды — почти что флирт. Он пытался взять ситуацию под свой контроль, но делал это изящно, под маской заботы.

Анна допила остывший кофе. Возможно, она ошиблась в нём. Возможно, он был просто уставшим, задерганным мужиком, который увидел в ней не угрозу, а… что-то иное.

Но где-то в глубине души шевельнулся червячок сомнения. Слишком уж гладко он всё повернул. Слишком быстро перешел от защиты своей версии к предложению сотрудничества. И этот взгляд… в нём было не только мужское любопытство. В нём была тень собственничества.

Он не просто хотел помочь расследованию. Он хотел контролировать её. И это было гораздо опаснее, чем откровенная враждебность. Теперь ей предстояло играть в его игру, оставаясь начеку. Принять его помощь, но не доверять ему ни на йоту. И понять, что скрывается за этой новой, обходительной маской капитана Соколова.

Глава 9: Проводник в чужом городе

Анна появилась в участке ровно через час. Небольшое кирпичное здание с облупившейся краской, заставленное старыми шкафами с архивными делами. Сержант за дежурным столом, завидев её, тут же подскочил, нервно поправив галстук.

— Майор Романова? Капитан вас ждёт в кабинете.

Кабинет Соколова оказался небольшим, но чистым. Ничего лишнего — сейф, компьютер, на стене карта района. Сам капитан, увидев её, отложил папку и поднялся.

— Пунктуальность — признак профессионализма, — произнёс он с лёгкой улыбкой. — Я уже подготовил всё, что у нас есть по делу Кругова. И позвонил в гостиницу, предупредил, что мы будем.

Он протянул ей новую, аккуратно подшитую папку. Внутри — копии всех протоколов, включая первоначальные, список изъятых вещей, отчёт местного фельдшера.

— Спасибо, — Анна взяла папку, оценивая его старания. — Это уже больше похоже на работу.

— Стараемся, — он пожал плечами, но в его глазах читалось удовлетворение. — Пойдёмте? Провожу вас.

Они вышли на улицу. Соколов шёл рядом, не пытаясь вести её, но его присутствие ощущалось физически — высокий, широкоплечий, он невольно привлекал взгляды редких прохожих, которые почтительно здоровались.

— Народ у нас суровый, но не глупый, — заметил он, ловя её взгляд. — Понимают, что с законом шутки плохи. Хотя ваше появление, конечно, взбудоражило умы.

— Надеюсь, не слишком, — сухо ответила Анна.

— В хорошем смысле, — он обернулся к ней, и в его взгляде снова мелькнула та самая оценка. — Свежая кровь. Новые взгляды. Хотя, — он понизил голос, — лично я считаю, вам бы лучше уехать отсюда, Анна Сергеевна. Это дело… оно не для такой женщины, как вы. Грязь, кровь, дикость.

— Я майор юстиции, капитан, — холодно парировала она. — Видела и не такое.

— Не сомневаюсь, — он кивнул, но в его тоне звучало сомнение. — Но здесь всё иначе. Это место… оно меняет людей. Впитывает их. Лучшие умы отсюда уезжают. Остаются… — он многозначительно оглядел улицу, — те, кто смирился.

Они подошли к гостинице «Медведь». Соколов открыл перед ней дверь с галантным жестом.

— После вас.

В холле их уже ждали. Блогеры сидели на потрёпанном диване, съёжившись под тяжёлыми взглядами администраторши и пары местных, пивших пиво у стойки. При виде Соколова все выпрямились.

— Всё спокойно, — капитан обвёл собравшихся властным взглядом. — Это майор Романова из столицы. Будет разбираться в ситуации. Отнеситесь с пониманием и окажите максимальное содействие.

Его тон был твёрдым, начальственным. Он явно давал им понять — перед ними важный чин, и перечить нельзя. Анне это не понравилось — он выставлял её карающей десницей из центра, но спорить сейчас было бессмысленно.

— Спасибо, капитан, — кивнула она, обращаясь к блогерам. — Пойдёмте в ваш номер, поговорим спокойно.

Соколов сделал шаг вперёд.

— Мне присутствовать?

— Пока нет, — мягко, но твёрдо ответила Анна. — Первичный опрос — дело тонкое.

На его лице на мгновение мелькнула тень недовольства, но он тут же взял себя в руки.

— Как скажете. Я буду внизу, — он посмотрел на неё, и в его глазах читалось что-то вроде: «Я тебя прикрываю. Помни об этом». — На всякий случай.

Когда дверь номера закрылась, в комнате повисло напряжённое молчание. Первой заговорила Катя:

— Он… он теперь за нас?

— Капитан Соколов выполняет свою работу, — уклончиво ответила Анна. — А я — свою. И моя работа — найти правду о том, что случилось с Максом.

Она окинула взглядом испуганные лица. Соколов сделал своё дело — они были напуганы не только смертью друга, но и вниманием властей. Теперь ей предстояло завоевать их доверие заново.

— Забудьте, что я майор, — сказала она, садясь на край кровати. — Считайте, что я просто человек, который хочет помочь. И для начала давайте говорить начистоту. Без камер. Без контента. Что на самом деле произошло той ночью?

Глава 10: Имена за закрытой дверью

— Мне жаль о вашей утрате, — начала Анна, останавливаясь посреди комнаты. Её голос был тихим, но твёрдым, он резал гнетущую тишину. — Я знаю, что вам тяжело. Но чтобы помочь Максу, мне нужна ваша помощь. Вся.

— Нам уже «помогли», — хрипло бросил Дмитрий, кивая в сторону двери. — Ваш капитан. Устроил нам допрос с пристрастием, будто мы сами Макса убили.

— Я не капитан Соколов, — твёрдо сказала Анна. Она перевела взгляд на каждого из них. — И давайте договоримся сразу. Здесь нет камер, нет контента, нет ваших блогерских имён. Есть я и есть вы. И горе, которое нас объединило. Представьтесь. По-настоящему.

В комнате повисла короткая, удивлённая пауза. Они переглянулись. Первой сдалась Катя.

— Катя, — тихо сказала она, срываясь на шёпот. — Екатерина.

— Настя, — кивнула блондинка, всё ещё державшая подругу за руку.

— Алексей, — коротко представился оператор.

Все взгляды упёрлись в парня у окна. Он сжал кулаки, потом с силой выдохнул.

— Дмитрий.

— Хорошо. Катя, Настя, Алексей, Дмитрий, — Анна назвала их имена, закрепляя новую, человеческую реальность. — Теперь мы можем разговаривать. Расскажите мне всё, что было вчера. С самого начала. Не упускайте деталей.

И они начали. Сначала сбивчиво, путаясь, перебивая друг друга. О приезде, о странной, давящей атмосфере посёлка, о баре «У Медведя».

— Там был один тип… — вспомнил Алексей, его глаза оживились профессиональным интересом. — Мужик лет пятидесяти, здоровый, хмурый. В синем горнолыжном костюме. Он к нашему столику подошёл, начал что-то бубнить про то, что мы тут нежеланные гости.

— Он был пьян и очень зол, — сморщила нос Катя. — Сказал что-то вроде «убирайтесь по-хорошему, пока беды не накликали».

Анна делала пометки в блокноте: «Мужчина, 45—55, высокий, крепкий, синий горнолыжный костюм, агрессивен».

Потом речь зашла о вечере. О том, как алкоголь и усталость растормозили давно копившееся напряжение между Дмитрием и Максом.

— Он ко мне лез! — взорвался Дмитрий, касаясь повязки на щеке. — Постоянно свои умные вещи вставлял, подкалывал! Я просто не выдержал!

— Они вышли выяснять отношения, — тихо продолжила Настя. — А потом… потом Дима вернулся один. Весь в крови.

— А Макс? — мягко спросила Анна.

— Он убежал, — Дмитрий отвел взгляд. — В ту сторону, к лесу. Я хотел… я не знаю, что я хотел. Я был в ярости.

— А этот мужчина в синем костюме? Вы его потом видели?

Все задумались, переглянулись.

— Вроде нет, — покачал головой Алексей. — Хотя… когда мы уже были в баре, и Дима вернулся, мне показалось, я видел его у выхода. Но я мог ошибиться, была неразбериха.

Анна кивнула, закрывая блокнот. Общая картина складывалась. Ссора, драка, побег Макса. И на заднем плане — зловещая фигура незнакомца, явно питавшего ненависть к приезжим.

— Алексей, — повернулась она к оператору. — Ты сказал, всё снимал. Покажи мне записи. Всё, что есть. С того вечера.

Лёха кивнул и потянулся к ноутбуку.

— Я… я снимаю почти всё. Для бэкстейджа. Сейчас всё скину.

— Подожди, — в разговор снова вступила Настя. Её голос дрожал. — Анна Сергеевна… а вы уверены, что это… что это был не медведь? Мы видели… раны. Они были ужасные. Но… — она замолчала, подбирая слова, — …но когда мы его нашли утром, мне показалось… будто порезы были слишком уж… ровными. В некоторых местах.

Слова повисли в воздухе. Анна посмотрела на бледное, испуганное лицо девушки.

— Я не уверена ни в чём, — честно ответила она. — Поэтому и проверяю все версии. Но твоё наблюдение, Настя, очень важно. Любая деталь.

Она взяла у Алексея внешний жесткий диск.

— Спасибо вам. Постарайтесь отдохнуть. Если вспомните ещё что-то, любую мелочь — сразу ко мне.

Она вышла из номера. В коридоре было пусто. Капитан Соколов, верный своему слову, ждал её внизу, в холле. Увидев её, он оторвался от стойки, с которой флиртовал с администраторшей, и направился к лестнице, его лицо выражало спокойную уверенность.

«Он дал им время поговорить, — подумала Анна, спускаясь. — Он был уверен, что они ничего важного не скажут. Или что их слова не изменят картины, которую он выстроил в своей голове».

— Ну что? — спросил он, когда они оказались рядом. — Напугали вас страшными историями? — В его тоне сквозила лёгкая снисходительность, почти отеческая.

— Они рассказали то, что знают, — уклончиво ответила Анна. — И дали мне записи.

— Напрасно время тратите, — покачал головой Соколов. — Но дело ваше. Проводить вас? — Он посмотрел на неё, и в его взгляде снова вспыхнула та самая, новая искра — не служебный интерес, а личный. Он видел в ней не просто коллегу, а женщину, которую можно завоевать, убедив в своей правоте.

— Не стоит, — вежливо, но твёрдо отказалась она. — Я в гостинице.

— Как знаете, — он кивнул, но разочарование мелькнуло в его глазах. — Но помните мое предложение. Я всегда готов помочь. По-настоящему.

Анна кивнула и направилась к своей комнате, чувствуя его взгляд на своей спине. Он всё ещё верил, что может её переубедить. Что может заставить посмотреть на это место его глазами. И эта уверенность была опаснее любой лжи.

Глава 11: Цифровые тени

Дверь номера закрылась, отсекая назойливую реальность Шерегеша. Анна сбросила куртку на стул, ощущая приятную усталость и острое возбуждение от начала расследования. Включила ноутбук, подключила жесткий диск. Пока компьютер загружался, она заварила крепкий чай в походном термосе — привычка, выработанная за годы командировок.

На экране появилась папка с аккуратно размеченными файлами. «Приезд», «Гостиница», «Бар_вечер», «Утро_поиски». Алексей оказался педантичным архивариусом собственной жизни. Она открыла файл «Бар_вечер».

Качество съёмки было отличным. Стабилизация, чёткий звук. Алексей знал своё дело. Анна погрузилась в наблюдение. Вот они, живые и весёлые, заказывают выпивку. Вот Марс-Дмитрий громко шутит, позируя на камеру. Вот Макс отстранённо курит у окна, его взгляд временами останавливается на Кате. Динамика группы была как на ладони: нервозность Насти, отстранённость Кати, нарастающее раздражение между Максом и Дмитрием.

И вот он — ключевой момент. К их столику, покачиваясь, подходит тот самый мужчина. Высокий, крепко сбитый, лицо обветренное, с грубыми чертами. На нём действительно был старый, но добротный синий горнолыжный костюм.

— Что, москвичи, приехали нашу глушь посмотреть? — его голос был хриплым, пропитанным алкоголем и злобой. — Щёлкать будете? На трупы наши?

Анна поставила на паузу, увеличив изображение. Лицо. Запомнить. Агрессия была настоящей, немедленной.

— Убирайтесь отсюда, пока целы, — почти рычал он, прежде чем бармен не оттащил его в сторону. — Земля тут не для вас! Кривда от вас исходит!

«Кривда». Странное, архаичное слово. Не «грязь», не «порок», а именно «кривда».

Она продолжила просмотр. Напряжение за столом нарастало. Ещё пара стопок — и перепалка между Дмитрием и Максом перешла в нечто большее.

— Выйдем, поговорим, — бросил Макс, вставая. Его лицо на экране было бледным от сдержанной ярости.

Дмитрий с вызовом последовал за ним.

Анна переключилась на запись с уличной камеры, которую Алексей синхронизировал. Качество было отвратительным, зернистым, но общую картину передавало. Две фигуры у выхода из бара. Повышенные жесты. И… толчок. Дмитрий грубо толкает Макса, тот поскальзывается на утоптанном снегу и падает. Драка была короткой, неумелой, но яростной. Дмитрий, будучи физически сильнее, быстро оказался сверху, осыпая Макса ударами.

И тут Анна заметила то, что искала.

Пока они дрались, дверь бара снова открылась. Вышел тот самый мужчина в синем костюме. Он постоял секунду, наблюдая за дракой с каменным, ничего не выражающим лицом. Затем, не спеша, плюнул в снег и тем же неторопливым, уверенным шагом направился вглубь улицы. Туда, где тропа уходила в лес, к подножию горя. Туда, куда через несколько минут побежит Макс.

«Он пошёл туда. Спустя несколько минут после начала драки».

Она отмотала назад, проверила ещё раз. Время. Да, он вышел почти сразу. Он был там. Возможно, он видел, куда побежал Макс. А возможно… его уход был не случайностью.

Анна сделала пометку в блокноте, подчеркнув: «МУЖЧИНА В СИНЕМ. НАПРАВЛЕНИЕ — ЛЕС, ГОРА. ВРЕМЯ УХОДА: 22:48. ВЕРОЯТНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ ИЛИ ПРИЧАСТЕН».

Она проследила за развитием событий. Драка закончилась. Дмитрий, тяжело дыша, поднялся, что-то прокричал вдогонку убегающему Максу и, пошатываясь, вернулся в бар. Кадры уличной камеры больше не показывали ничего существенного — лишь пустынную, заснеженную улицу.

Никаких других подозрительных фигур в кадре не было. Капитана Соколова там не было.

Анна откинулась на спинку стула, делая глоток горячего чая. Перед ней вырисовывалась одна ключевая фигура. Агрессивный местный, явно ненавидящий чужаков, ушедший в том же направлении, что и жертва, практически одновременно с ней.

Он был там. Он видел. Он знал.

Она закрыла ноутбук. Следующим шагом должен был стать разговор с мужчиной в синем костюме. И для этого ей не нужна была «помощь» капитана Соколова. Ей нужен был его внезапный визит в бар «У Медведя». Один на один с призраком из записи.

Глава 12: Незваный гость

Анна допивала уже второй стакан чая, систематизируя записи, когда в дверь постучали. Взглянув на часы — было уже за полночь — она нахмурилась. Подойдя к двери, она осторожно заглянула в глазок.

В тускло освещенном коридоре стоял капитан Соколов. Без форменной куртки, в простом темном свитере, он казался менее официальным, но от этого не менее внушительным. В руках он держал бумажный пакет, из которого исходил соблазнительный аромат свежей выпечки.

Анна, после секундного раздумья, открыла дверь.

— Капитан? К неожиданному визиту?

— Простите за беспокойство так поздно, Анна Сергеевна, — он улыбнулся, и улыбка на этот раз была проще, без служебного лоска. — Знаю, вы, наверное, за работой. Не смог пройти мимо — пекарня у нас одна, булочки с брусникой только к ночи пекут. Решил поделиться. И… поговорить.

Он поднял пакет, как мирное знамя.

Анна колебнулась, но отступать было уже некуда. Она пропустила его внутрь.

— Проходите. Только ненадолго, я как раз разбирала материалы.

Соколов вошел, его взгляд скользнул по открытому ноутбуку, блокноту с пометками. Он поставил пакет на стол.

— Как успехи? Нашли что-то интересное в записях? — спросил он, непринужденно усаживаясь на стул, словно был здесь своим.

Анна осталась стоять, скрестив руки на груди.

— Просматриваю. Материал объемный.

— Ну, наш Алексей — парень старательный, — кивнул Соколов. — Если бы все такие сознательные были… — Он потянулся к пакету, достал две еще теплые, румяные булочки и протянул одну ей. — Прошу, не отказывайте. Лучше нашей брусники ничего нет.

Анна, против воли, взяла булочку. Аромат был действительно волшебным.

— Спасибо.

— Я, собственно, не только по булочному делу, — начал он, отламывая кусочек от своей. — Думал о вашем расследовании. Местных я всех знаю. Если вы кого-то ищете, может, я смогу помочь. Описать — я сразу пойму, о ком речь.

Он смотрел на нее внимательно, но без напора. Предложение звучало искренне.

Анна оценила ситуацию. Отказаться от помощи в опознании было бы глупо. И, возможно, его реакция на описание будет сама по себе уликой.

— Хорошо, — согласилась она, делая вид, что возвращается к ноутбуку. — На записи есть один мужчина. Лет пятьдесят, возможно, чуть старше. Крепкого телосложения, высокий. Лицо грубое, обветренное. Вчера вечером был в синем горнолыжном костюме. Весьма агрессивно себя вёл в баре по отношению к блогерам. Угрожал.

Она наблюдала за ним краем глаза. Соколов перестал жевать, его лицо стало сосредоточенным. Он кивнул, без тени удивления или беспокойства.

— А, это Виктор Николаевич Шнуров, — сказал он спокойно. — Да, он у нас такой… колоритный. Бывший шахтёр. После закрытия шахты и личной трагедии — запил. Теперь он считает себя стражем неких «устоев». Ко всем приезжим относится с подозрением. Но он безобидный, больше слов.

— Он вышел из бара практически вслед за Максом Круговым, — парировала Анна. — И направился в ту же сторону. В лес.

Соколов вздохнул, потер переносицу, как человек, уставший от чужих проблем.

— Понимаю, как это выглядит. Но он каждый вечер там бродит. Пьяный, несёт чушь про «кривду» и «осквернение». Я его уже раз двадцать задерживал за хулиганство. Если бы он был способен на такое… — он многозначительно покачал головой. — Нет. Он только на словах храбрый. А так — тряпка.

Его слова были логичны. Слишком логичны. Как будто он заранее подготовил это объяснение.

— Тем не менее, он был на месте и в нужное время, — настаивала Анна. — Мне нужно с ним поговорить.

— Конечно, — Соколов тут же согласился. — Утром мы его найдём. Я лично его приведу, если хотите. Только, Анна Сергеевна, — он посмотрел на нее почти с жалостью, — не питайте иллюзий. Это тупиковая ветка. Он вам ничего полезного не скажет. Одни пьяные бредни.

Он встал, отряхнул крошки с джинсов.

— Ну, я вас не буду больше отвлекать. Спасибо, что выслушали. И за булочку прошу не забывать, — он снова улыбнулся, и его взгляд задержался на ней. — Спокойной ночи. Если что — я всегда на связи. Ваш Новокузнецк, конечно, город серьёзный, но тут, в глуши, свои правила. Легче, когда есть кто-то местный, кто может подсказать.

С этими словами он вышел, оставив Анну наедине с ароматом свежей выпечки, записями и нарастающим чувством, что капитан Соколов играет в какую-то свою, очень сложную игру. Он не мешал — он помогать. Но эта помощь была похожа на аккуратное ограждение её от всего, что он считал лишним. И Виктор Николаевич Шнуров, судя по всему, был в этом списке.

Глава 13: Утренний звонок

Резкий, настойчивый звонок будильника на телефоне вырвал Анну из тревожного, беспокойного сна, в котором переплетались образы пьяного мужчины в синем, насмешливые глаза Соколова и тёмный, безмолвный лес. Она с раздражением выключила его и потянулась к ноутбуку, собираясь продолжить работу, как аппарат снова завибрировал. На этот раз — входящий вызов.

«А. ТАРАСОВ»

Анна вздохнула, сделав глубокий вдох, прежде чем взять трубку. Слишком рано для отчётов, но с Тарасовым такие вещи не работали.

— Романова, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал собранно.

— Аня. Как там? — Его голос был ровным, деловым, но она уловила в нём лёгкое напряжение. Он не просто начальник, интересующийся отчётом; он человек, отправивший её в эту глушь и переживающий за своего крестника.

— В процессе. Местный участковый, капитан Соколов, формально пошёл навстречу, предоставил материалы, — начала она, глядя в окно на заснеженные ели.

— «Формально»? — Тарасов мгновенно уловил нюанс.

— Он помогает. Слишком активно. Принёс булочек ночью, предложил опознать подозрительного типа с записей.

— И?

— И опознал. Мужчина по имени Виктор Шнуров. Бывший шахтёр, местный алкоголик и маргинал. По версии Соколова — безобидный городской сумасшедший.

— А по твоей? — Тарасов всегда предпочитал её версию.

— А по моей, он вышел из бара практически вслед за Максом и направился в ту же сторону. И капитан Соколов очень уж хочет убедить меня, что этот Шнуров — никчемная зацепка. Говорит, утром поможет его найти, но предупреждает, что это пустая трата времени.

На том конце провода на секунду воцарилась тишина.

— Странно, — наконец произнёс Тарасов. — Обычно в таких случаях либо саботируют, либо откровенно врут. А тут… активная помощь с одновременным обесцениванием твоих находок. Будто хочет контролировать, что ты видишь и к кому подходишь.

— У меня такое же ощущение, — согласилась Анна. — Как будто он ведёт меня на поводке, показывая только то, что считает нужным.

— А блогеры? Лёха?

— В шоке, но пошли на контакт. Дали все записи. Алексей передал жёсткий диск. Сейчас буду смотреть подробнее. Драка между Максом и Димой была, да. Но потом Макс убежал один. И там, в лесу, его уже ждал… кто-то другой. Или он просто столкнулся с этим Шнуровым.

— Держи меня в курсе. По поводу этого Шнурова… — Тарасов сделал паузу. — Дай мне его данные. Я проверю по нашим базам, мало ли что. А ты смотри в оба. Если Соколов так настаивает на его невиновности, возможно, он просто хочет отвести подозрения от кого-то другого. Или прикрывает его.

— Поняла. Как только будет что-то конкретное, позвоню.