Бесплатный фрагмент - Шары Петербурга

Прелюдия о Санкт-Петербурге

Посвящается Николетте

На улице Варяжской в городе Старая Ладога в 2015 году была найдена стоянка эпохи каменного века. Археологи установили, что стоянка была временной, возможно сезонной. Шесть тысяч лет назад люди в этих местах жили, изготавливали орудия труда, охотились и ловили рыбу. На берегах реки Невы, Ладожского озера и Балтийского моря мирно соседствовали разные славянские и финно-угорские племена. Стоянку древних людей нашли благодаря подготовке места для памятника славянским князьям Рюрику и Олегу.

Город Ладога упоминается в летописях в связи с прибытием князя Рюрика с братьями и дружиной. В большинстве копий с первоначальной летописи «Повести временных лет», включая ипатьевский список, первоначальной столицей Рюрика называется Ладога.

В Первой Новгородской летописи за 1300 год есть запись о реке «О́хта», что в переводе с языка племен ижора и водь «Медвежья» река. Семьсот лет назад на берегах реки Невы и ее притокам жили славянские племена, а также водь, чудь, ижора, но на низко расположенных и заболоченных островах невской дельты поселений почти не было.

В новгородских летописях за 1470-е годы в дельте реки Невы перечислены разные поселения, в том числе упомянуты деревни в устье реки Охты там, где сейчас современные районы Петербурга. В месте впадения реки Охта в реку Нева новгородские купцы построили «Невский городок» и стали активно торговать с гостями-купцами, приплывающими через Балтийское море из Европы.

С 1547 до 1584 года в Москве правил Иван Грозный, утвердивший титул Государя, Царя и Великого Князя всея Руси. Иван IV Васиильевич, из династия Рюриковичей, правил дольше всех правителей России — 50 лет. При нем шла активная торговля с Европой через Новгород и Смоленск, а торговля с Англией через Белое и Баренцево море. В Москве открыли Английский торговый дом. В 1584 году по его указу заложили крепость и порт на берегу Двинской губы, названный позднее Архангельском. В документе, датируемом 1599–1601 годами, упоминается наличие в городке Невское устье Государева гостиного двора, корабельной пристани и православного храма, кроме того, говорится, что в городке жили «волостные люди».

Самым сильным военным государством четыреста лет назад было Шведское королевство, которое попыталось захватить приневские земли, воспользовавшись тем, что в русском царстве последовали друг за другом голодные годы, смута великая и межцарствие. Шведским королем Карлом IX еще в 1611 году, в Смутное время, на землях, отторгнутых у России под предлогом невыполнения Выборгского трактата, была построена новая крепость. Построенной на месте того самого русского торгового поселения, на месте того самого «Невского городка», на месте впадения реки Охты в реку Неву крепости дали название «Ниеншанц», что переводится как Невский (Nyen) окоп (skans). Крепость имела и другие названия — Ниешанц, Шлотбург, Канец.

История создания Санкт-Петербурга начинается с победы России над шведской короной, ключом к которой стал именно этот «Невский окоп».

В 1613 году в Москве воцарился 16-летний Михаил Федорович Романов, первый царь из династии московских бояр Романовых. Земской Собор после череды смут счел возможным избрать его, как двоюродного племянника Федора Иоанновича, последнего русского царя из московской ветви династии Рюриковичей.

Первым делом царь Михаил Романов попытался войну губительную прекратить, чтобы границы Руси обезопасить. Подписали между Русским царством и Шведским королевством Столбовский мирный договор в 1617 году на реке Сясь, что течет около современного городка Новой Ладоги. Русский царь Михаил уступил шведскому королю Густаву II Адольфу земли от Ивангорода до Ладожского озера, но вернул во владение «Великий Новгород, Старую Руссу, Порхов, Ладогу и Гдов вместе с их областями, а также Сумерскую волость».

Для России потери были огромные, мало того, что земли, на которых славяне жили с древних времен, отдали Швеции, так еще казна уплатила шведской короне кругленькую сумму серебряными рублями и заодно отказалась от претензий на Ливонию и Карелию.

В те времена основная торговля между странами шла по воде. Шведы отрезали русским купцам выход в Европу по Балтийскому морю и остался у них для торговли единственный морской северный порт города Архангельска. Согласно Столбовскому мирному договору, шведским купцам нельзя было ездить с товарами через Русское царство в Персию, Турцию и Крым, а русским — через Швецию в Англию, Францию и другие страны Европы. Выиграла от этого Англия, которая укрепила свои торговые позиции от торговли и с теми, и с другими.

Петр Алексеевич Романов, внук царя Михаила Романова, последний царь всея Руси правил с 1682 года, и стал первым Императором и Самодержцем Всероссийским — Петром I. В 1696 году взятием крепости Азов и строительством порта Таганрог он открыл первый выход России в южные моря, а в 1700 году Россия объявила войну Швеции под предлогом отмщения за обиду, оказанную русскому царю Петру в Риге. По сути объявил войну за выход к Балтийскому морю и возвращение исконных русских земель. Расширение территорий России вокруг Балтийского моря после победы в Великой Северной войне и позволило царю заменить в 1721 году титул на российского императора.

Шведы в октябре 1702 года сожгли «Невский городок», потому что боялись, что русские войска используют дома для прикрытия при штурме крепости. После недельной осады 1 мая 1703 года крепость была взята. Царь Петр I велел заложить город «Святого Петра» (Занхт-Питер-Бурх), который позднее Александр Пушкин величал со слов итальянского путешественника Франческо Альгаротти «окном в Европу».

«…И думал он:

Отсель грозить мы будем шведу,

Здесь будет город заложен

На зло надменному соседу.

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно,

Ногою твердой стать при море.

Сюда по новым им волнам

Все флаги в гости будут к нам,

И запируем на просторе…»

А. С. Пушкин «Медный всадник»

16 (27) мая 1703 года на лично выбранном русским царем Петром I месте, на Заячьем острове, по плану российского инженер-генерала французского происхождения Ламбер де Герено было начато строительство Петропавловской крепости. С тех пор этот день считается днем рождения города.

Соседний с Заячьим остров, названный Васильевским, с восточной стороны имеет стрелку, которая образована двумя реками — Большой и Малой Невой. С западной стороны Васильевский остров омывается Финским заливом Балтийского моря. Здесь должна была реализоваться идея Петра I: стать России великой морской державой. Указом о создании Генерального плана Санкт-Петербурга в 1712 году за Васильевским (Царским) островом закрепили право быть центром новой столицы России.

С Васильевского острова и начнется путешествие в «Былинебыли шары Петербурга».

Вступление про были и небыли

Под бой старинных часов Ника вошла в дедушкин кабинет с библиотекой. Часы на камине, как и пушка в крепости, пробили полдень.

Обычно летом вся семья покидает городскую квартиру и живет на даче, но в этот год в Петербурге было очень дождливое лето. Целый месяц каждый день шел дождь. На даче промокло все: скамейки, тропинки, клумбы, даже прудики казалось тоже промокли и никак не могли высохнуть. Нике стало казаться, что и Финский залив промок и скоро от узкой полоски песка ничего не останется и будет одна вода. Гулять в плохую погоду не пускали. Даже в сапогах и в плаще, даже с зонтом ни по дорожкам, ни по берегу залива, поэтому все домочадцы вернулись обратно в город.

Ника вздохнула от мысли, что опять придется сидеть дома, и глядеть на один и тот же вид из окна. Она еще раз вздохнула и вежливо поздоровалась с бабушкой, которую застала в кабинете. Скорее от скуки, чем из любопытства, Ника спросила, что та делает за дедушкиным письменным столом. Бабушка ответила, что пишет «Былинебыли» для Ники и для любого, кто любит гулять по Петербургу.

Ответ удивил Нику, она села рядом и теперь уже с интересом посмотрела на бабушку.

— Что такое «Былинебыли»?

— Само слово «былинебыли» как новый жанр исторического фэнтези придумал твой дедушка. «Были» про то, что было в Петербурге, про историю. «Небыли» про то, что в Петербурге там, где мы с тобой еще не были и не гуляли.

— А если мы туда пойдем гулять, это «Небыли» станут «Были»?

— Точно станут «Мы с тобой тут были», и даже оставили свой фото след в истории «былинебыли.рф.

— Это как «Здесь была Ника и бабушка!» А еще что?

— «Были» про те места, куда пойдем гулять и про то, что увидим. «Небыли» про то, чего никогда в этих местах не было. Это фэнтези с прогулок по волшебно красивому Петербургу.

— Откуда ты «Былинебыли» знаешь, и почему не рассказывала мне раньше?

— Откуда знаю? Когда я была такая же маленькая как ты, мне рассказывала про это моя мама, ей моя бабушка, а ей рассказывала ее бабушка. Моему брату рассказывал отец, а ему его дедушка, а дедушке его дед. Мы с братом рассказывали друг другу и были, и небыли.

— Это про то, как они воевали в блокаду? Мне прадедушка тоже про это рассказывал.

— Да, вот так и хранили предания старинного воинского рода, что вписал много славных побед на листах ратных дел, посвященных Нике, и про подвиги мирных дел мы тоже помним.

— Мне, Нике?

— Твое имя «Ника» — имя древнегреческой богини победы и счастливого исхода. У богини Ники всегда уверенный шаг, а размах ее орлиных крыльев за спиной рождают в людях чувство радости и предвкушение победы.

— Про это ты пишешь в «Былинебылях»?

— «Былинебыли», «жили-были», легенды и истории, про многое, что передавалось из уст в уста, пришел и твой черед их услышать.

— Услышать? Ты же сказала, что пишешь книгу? Значит я смогу прочитать.

Ника любила читать книги, умела отгадывать загадки и решать ребусы, конечно же и играть в планшете. А что еще делать на петербургской даче летом, когда за окном идет и идет дождь каждый день? Ника вздохнула.

— Услышать, прочитать и увидеть. «Былинебыли Петербурга» теперь обрели не только уши, но у них есть волшебные глаза.

— Почему раньше глаз не было?

— В наш город прилетела с шаром волшебница Брана и подарила мне «фотоглаза» для «Былинебыли», теперь вместе мы сможем увидеть его сказочную красоту.

Ника поерзала, явно показывая всем своим видом, что она уже готова идти гулять вместе с бабушкой. За окном опять накрапывал дождь, постукивая по подоконнику.

Шары Кунсткамеры

Искры Гестии

Небыль

Когда-то очень давно жили на Земле и делили между собой власть боги и титаны.

Греческий бог Зевс сверг бога-отца Крона и стал верховным среди богов и титанов, живших на горе Олимп. Одни приняли власть Зевса, а другие, не согласные с захватом верховенства, восстали и стали с ним воевать.

Битва шла долго. Тогда позвал бог Зевс страшных сторуких великанов, что жили под землей и смог победить титанов, восставших против него. Побежденных заточили в подземное царство. Вскоре мирная жизнь победителей стала им скучна. Взяли они тогда и населили Землю всякими живыми существами для своего развлечения, только не наделили их вечной жизнью и сознанием, как у богов. Стало богам веселее жить и развлекаться в пантеоне на Олимпе. Некоторые боги стали даже царями у людей для пущей забавы.

Среди людей жил и титан Прометей. Как-то раз сидел он под раскидистым деревом на берегу реки Борисфен в прекрасной стране Скифии, как взял и пошел дождь. Шел, шел, шел и никак не останавливался. Прометей смотрел как раскисала рядом с ним земля у корней дерева и обнажилось что-то красивое плотное и блестящее. Сколько не смачивала его вода, оно не раскисало и не текло.

Посмотрел Прометей, который умеет предвидеть будущее, и увидел в ней форму для тела, увидел сосуд для души живого существа ему подобного.

— Красиво!

Взял Прометей нечто, что было глиной, и слепил из нее фигуру, похожую на себя. Тут и дождь закончился, выглянуло солнце и запекло фигурку. Взял ее Прометей и понес на Олимп во дворец верховного бога Зевса. Понес, чтобы заронить в нее искру от вечного огня, без которой не оживить материю.

Во дворце никого не было. Прометей проскользнул в зал и легко дунул из очага искру в фигурку. Она осветилась изнутри голубоватым светом и ожила. Перед Прометеем стоял прекрасно сложенный крепкий молодой мужчина.

— Тебе сейчас попадет.

Прометей оглянулся.

Из очага вышел живой огонь.

— Гестия, — воскликнул Прометей и преклонил колено.

Молодой мужчина повторил действие за ним.

Живой огонь принял облик очень богато и нарядно одетой молодой девушки, с покрывалом на голове, глаз которой не было видно.

Увидеть Гестию было большой редкостью и радостью для титанов и богов также, как и большой опасностью.

Когда-то очень давно от любви Времени и Пространства родился вечный огонь, энергия которого взорвала черную пустоту, чтобы родилась новая Вселенная. Гестия была тем самым одухотворяющим материю вечным огнем, тем самым огнем жизнь дарующим. Гестия была выше и старше всех, даже Урана, отца Крона и первых титанов на Земле. Боги с Олимпа использовали искры огня, когда создавали всякую всячину на Земле после битвы с титанами. Иногда огонь принимал облик привычный богам, перед которым даже Зевс почтительно склонял голову. Гестия могла даровать вечное бытие также, как и рассыпать в прах небытия любого.

— Ты же знаешь, что нельзя дарить огонь души не богам, нельзя включать сознание, нельзя одухотворять существа на Земле просто так.

— Великий вечный огонь творения! Припадаю к твоим ногам. Скажи Гестия, что осталось делать мне? Зевс поручил моему брату титану Эпиметею распределить способности между живыми тварями. Он так увлекся, раздавая способности: быстро бегать гепарду, высоко летать соколу, глубоко плавать дельфинам, смертельно жалить змеям, что забылся и все раздал. Человек стоял последним и остался без способностей и беззащитным. Эпиметей израсходовал все способности быть приспособленными к жизни на Земле тварям, а человеку нечего не дал.

— Значит люди вымрут. Не они первые, не они последние.

— Гестия, ты великая богиня вечного огня, дарующая и забирающая жизнь. Твоей руки добивались и титаны, и боги, Посейдон, брат Зевса и Аполлон…

— Я отказала им всем, — перебила его возвышенную речь Гестия. — Поднимитесь, разрешаю.

Титан и человек встали с колена, а Гестия откинула покрывало с головы, и по плечам ее рассыпались красно-золотые волосы, как языки пламени. Блики заиграли на стенах дворца.

— Ты прекрасна и целомудренна, — продолжил уговаривать ее Прометей. — Ты же знаешь, что я провидец, в отличии от Эпиметея, который думает после того, как уже сделал.

— Задний ум его силен, точно, но и ты предвидишь не далеко.

— Я мыслящий прежде, чем что-то делающий. Мне в скифском царстве моем не хватает «разумного» человека. Тварей в облике человека много, а сознательных людей мало. Позволь мне оставить этого красавца и сделать моим приемником — царем Скифии. Когда я отдыхаю или беседую с тобой, должен же кто-то приглядывать за остальными, чтоб не натворили несознательные людишки какой беды! Наречем его Таргитаем.

— Зевс узнает, разгневается и накажет тебя. Он суров к титанам! Ты что, готов понести наказание за кусок глины влагою реки омытый и моим огнем оживленный?

— Скажу Зевсу, что Таргитай есть сын его, рекою Борисфен рожденный. Зевс недавно в ней купался. Предвижу я, что такой разумный человек будет нужен уж скоро.

— Через много тысяч лет разумным может и станет человек на Земле.

— Для богов бессмертных, что много тысяч лет, что завтра, какая разница?

— Если научишь человека, приступая к любому делу, «начинать с Гестии», то может и станет он разумным.

— Гестия, человек к твоим ногам положит лучшие дары, своим потомкам завещает держать и не гасить огонь в домах и городах. Вечный огонь напомнит ему начинать дела с Гестии! Таргитай, пади к ногам Гестии, — сказал Прометей, положил руку на плечо молодого человека и попросил Гестию.- Зевсу не говори, не выдай нас.

— Да, ладно, — усмехнулась Гестия. — Он итак узнает.

Она выросла на целую голову, приняла позу верховного бога с указующим перстом. Глаза Гестии загорелись огнем, голос изменился и зазвучал нараспев повсюду, как будто под удары молота по наковальни, что кует цепи с кандалами для узника.

— Идите, я посмотрю, насколько ты титан, провидец!

Предвидел ли судьбу, что соединить ее решил ты с человеком?

Ты, Прометей, царь умелых скифов, царства земель столь необъятных,

Что всадник, светом Селены озаренный

От рождения до смерти на небосклоне, не объедет целиком,

Сознательно ль идешь на казнь за смертных?

— Я верю в разум человека, — ответил Прометей.

Повернувшись к Таргитаю, он приказал ему благодарить Гестию, что даровала ему искру сознания. Таргитай преклонил колено. Прометей опять обратился к богине вечного огня.

— Великая богиня, люди в честь Гестии, Весты, Атар

Зажгут светильники с огнем в тех странах,

Где разум их проснется, пока же все по тьме,

Кроме Таргитая, люди животное лишь стадо.

Разреши, я отнесу им огонь из очага,

Пусть будет разумных больше на Земле.

Гестия приняла прежний вид молодой женщины и заговорила с титаном по-свойски.

— Не проси, — отказала она Прометею. — Зевс может быть простил тебе уловку с Таргитаем, но за людей разумных казнит. Он в гневе страшен.

— Снесу и гнев, и казнь, зато сознание будет у людей, как у богов. Разум их будет порождением искры от творящего огня единственные на Земле в животном мире! Человек, хоть и смертный, зато творец-создатель наравне с богами!

— Творящей глупости они создатели. Предвижу, что люди натворят безобразий, потом побегут к нам в храм, понесут пожертвование с молитвой о прощении. А можно сразу не творить плохого, чтобы не отмаливать потом? Они сначала построят Рим с храмом вечного огня богини Весты в самом людном месте. Прекрасных девушек дадут мне в слуги — весталок, чтобы в светильниках горел и день, и ночь живой огонь, за которым любой мог прийти и унести в свой дом, а потом погасят огни, закроют храм, распустят весталок, а ведь с ними уйдет и целомудрие из центра Рима.

— Рим падет, — вставил пророчество Прометей.

— Зажгут огонь в жертвенниках и на капищах, чтобы людей жили разумной жизнью и спасение искали, а потом пожгут огнем людей их из-за веры в иных богов, — продолжила Гестия. — Нет, они не Прометея достойные потомки, а Эпиметея. Будут сильны лишь задним умом, людишки, не знающие обо мне как о живом огне.

— Что надо знать, скажи Гестия? — спросили вместе Прометей и Таргитай.

— Пламя вечного живого огня не должно погаснуть ни в праздниках, ни в битвах, ни на полях, ни на Олимпе. Буду приходить я к людям и богиней Весны, обновляющегося мира, пробуждающая природу ото сна, дарующая им мудрость, накопленную через память в народах, любящих землю свою, что Родиной зовется. Устами весталок, служанок моих узнают те люди пророчества, у кого совесть чиста и мысли льются светом. Человек, глядя на огонь, сможет увидеть Гестию, как шар земной, наполненным внутри огнем, парящий в космосе.

— Шар земной с огнем, парящий в космосе? — переспросил Таргитай.

Глядя на Гестию, титан Прометей увидел то, что не мог видеть человеческие глаза.

— Ух, ты, аж дух захватывает, хоть я титан и бог! Прекрасная Гестия — шар огня земной! — восхищенно произнес Прометей.

— Имя мне греки дали Гестия, а римляне нарекут как Веста. Жриц-весталок, что боле мне не служат и могут замуж выходить, люди поименуют «неВестами». В домах у римлян при входе будет «Вестибюль» как преддверие, как дворик, в честь меня, богини Весты — хранительницы очага. Эти слова будут жить веками среди людей, да только смысл про Весту сотрется из их памяти. Да, много чего будет, что забудут люди.

Гестия посмотрела на Прометея и в глазах ее загорелся голубой огонь. По дворцу полетели искры и опять слова зазвенели под напев как под удары молота об наковальню.

— Тебе титан быть кольцами для армиллярной сферы,

Что в шаре будут ребрами для символа Вселенной,

Что будет водружен над камерою редкостей, тобою Прометей.

Люди тебя используют не раз и предадут забвению.

Не передумал быть защитником людей перед богами?

Прометей принял позу актера на сцене греческого амфитеатра и ответил Гестии.

— Я верю в разум человека, в сознание творца,

дарованное ему в подобие нам — богам, титанам.

— Зевс не простит тебя и людям отомстит

За огонь животворящий, что ты им принесешь.

Эпиметея, брата твоего, «думающего после»

Женит на Пандоре, которая, открыв ларец,

Что будет свадебным подарком от Зевса,

Выпустит на свет закрытые в нем людские беды и болезни,

Чтоб извести весь род людской, тобой одухотворенный искрою.

Вот каким страданиям и испытаниям ты их подвергнешь!

Может оставим их животным стадом без таланта разума,

Раз опоздали они к раздаче способностей к Эпиметею.

Прометей продолжал заступаться за людей и пророчествовал.

— Пусть будет разумным человек, по силе испытания даются!

В ящик Пандоры я спрячу для человека несбывшуюся мечту,

Которая удержит его от смерти и даст ему ту силу жизни, что

При всех бедах и болезнях будет на планете жить род людской!

Таргитай кивнул головой в знак согласия. Гестия приняла облик молодой женщины в длинной тоге с покрывалом на голове. Искры перестали метаться по дворцу. Все стихло.

— Как знать, может ты и впрямь провидец, — проговорила Гестия.

Она начала медленно исчезать, таять в воздухе становясь прозрачнее, под мелодичный звон колокольчиков зазвучали напоследок слова.

— Идите с Олимпа, возьмите искру из очага,

Несите людям в полом стебле тростника.

Научите их, как сохранять, как присыпать золой,

Как снова разводить огонь, ты с дерзкою мечтой

Великий Прометей, полюбивший человека титан,

Ты, Таргитай, достойным будь царем, когда

Свободы он лишиться за ваше счастье жить на Земле…

Голос стихал. Гестия растворялась с каждым словом, пока совсем не пропала с глаз.

— Люди будут тебе благодарны повсеместно на земле, вечный огонь жизни, — сказал Прометей.

— Клянусь Гестией! — промолвил Таргитай, мотанул лохматой головой и задел Прометея.

— Тебе, творение мое, надобно подстричься, чтоб отличаться от зверей, — повелел Прометей. — В скифском царстве обретешь мои златые плуг, ярмо, секиру, чашу, но главное — воинов-лучников. Они самое большое сокровище, что сберегут наш народ, которого мы обучим искусствам и мастерству. Береги таких людей, как самого себя.

— Готов я делать многое в благодарность за тот огонь, что свет разума во мне зажег, — поклялся Таргитай. — Скажи, что ждет нас далее?

— Зевс накажет меня, что людей к богам приблизил, отдав им искру вечного огня с Олимпа. Зажег свет разума в тварях живых, — предсказал сам себе Прометей. — Будет литься кровь моя и каждый день на месте казни под палящим Солнцем, что в колеснице будет скользить по небосклону над моею непокорной головой. Из капли крови титана под лучами солнечными на скале родится искра как блуждающий огонек Гестии, доселе укрытый богами в глубинах шара Терра и на Олимпе у Зевса от посторонних глаз. Блуждающие огоньки полетят по Земле и приглядят за людьми.

— Лучше разреши блуждающим огням в достойных из людей влетать и разжигать в их душах жажду поиска той истины, что знают только боги, — попросил Таргитай.

— Быть тому. Будут жечь сердца людей искри, рожденные из капель крови титана с огнем Гестии, — ответил Прометей. — В достойных искра зажжет стремление поиска для лучшей разумной жизни, а в темных людях увеличит силу разрушения такую, что содрогнется и земная твердь, и небеса от всепоглощающего пламени.

По залам дворца на Олимпе снова замелькали искры, послышался громкий голос Гестии, как колокольный набат.

— Идите и помни титан о волшебном шаре с кольцами из ребер,

Когда с небес кара каждый день к тебе спускаться будет,

И капли крови под лучами Солнца польются на скалу.

Как станешь армиллярной сферой, приду в лучах рассвета и заката,

Играть на ребрах, высвечивая разум, ловкость людского создания.

Искры парили в воздухе, очерчивая женскую фигуру, затем потихоньку гасли в воздухе. Одна из них влетела в ноздри Таргитая. Он с интересом посмотрел на Прометея, как будто первый раз его увидел.

— Вот и присел я в дождь на берег Борисфена подумать о судьбе людей в скифском царствии моем, — проговорил медленно Прометей. — Пойдем и мы, искра в стебле тростника разгорелась. Есть у людей теперь защита, тепло и свет. Ни одна земная тварь не владеет огнем. Нет у них такой способности. Эпитимей, ты человека обделил способностями, я ж помогу и научу, далее они и сами таланты разовьют, разбуженные сознанием творящего начала. Гепардов твоих обгонят, львов твоих сильнее будут, орлов твоих выше полетят. Я принесу им огонь вечной жизни, путь горит в их душах негасимым светом.

Прометей и Таргитай ушли незаметно из дворца тем же путем, как и пришли.

Вскоре верховный бог Зевс узнал, что у люди разумными, что у них есть огонь, который помогает и защищает, огонь с Олимпа, который им принес титан Прометей. За такую провинность Зевс придумал казнь для Прометея, которая длилась много тысяч лет до тех пор, пока Геракл, совершая очередной подвиг, заодно не освободил узника и смог уговорить Зевса помиловать титана. Прометея освободили. Зевс приказал сковать один его палец железом с камнем от той скалы, что служили ему оковами и местом казни. Кольцо отлили, носил его титан и каждый день вспоминал об ослушании своем перед богами, и не жалел, что сделал когда-то людей разумными, принеся им вечный живой огонь Гестии с Олимпа.

С тех пор и люди носят кольца на пальцах из металла с камнями в память о поступке Прометея, кто многим премудростям научил людей: строить дома, добывать металл, выращивать зерно, плавать на кораблях, научил письму и счету, и, главное, наблюдать за звездами и понимать движение небесной сферы, которую изучил, покуда много дней-ночей прикован был к скале.

Люди сначала помнили, что говорил им Прометей, учились думать, как Таргитай, что горел стремлением к лучшей жизни для людей и для планеты. Были среди них и те, в ком блуждающие огоньки Гестии будили разум для прекрасных дел, но были и те, кто разрушал и жег вокруг себя все сущее. Опять летели искры жертвенных костров по миру, сжигающие жизнь.

Много-много лет набирался ума и разума человек, создавал культуры, цивилизации, опять в небытие все рушил. Люди верили и в мифы про Гестию, про Прометея, хотели лучшей жизни, а затем забыли и перестали верить. Век за веком шла жизнь на Земле. Кто знает, может и сейчас летают блуждающие огоньки за людьми.

Камера редкостей

Быль

Исстари было так, что научились люди и лодки сооружать, и по рекам-морям-океанам плавать. В помощь им всегда в пути было звездное небо, да острова разные, чтобы к берегу пристать, костер развести, осушиться и согреться.

Остров один в Балтийском море лежал на «Пути из Варяг в Греки» и на «Великом Волжском пути». Плавали мимо него и новгородцы, и норманны, и скандинавы разные, потому что именно в зоне Финского залива, Невы и Ладожского озера эти «пути» соединялись в единый морской-речной-озерный суперпуть.

На острове том грузы из речных ладей в морские научились перегружать да торговлю вести. Купцы ночи коротали да лоцманов ждали из Новгорода, чтоб прошли торговые караваны через Неву и Волхов до Ильменя и на мель не сели. По острову этому между Новгородской республикой, а затем Россией — с одной стороны и Швецией — с другой и граница шла.

Да, только Шведское королевство забрало эти земли по Столбовскому договору, что царь Михаил, дедушка Петра I, с ними подписал. Стал остров не пограничный, а шведский.

Когда же пришел на царствие Петр I, то повел войну с шведами, чтобы вернуть земли исконно русские обратно. Дошел он на своих кораблях да лодках и до этого острова.

Шведские солдаты уже познали боевой дух русского воинства, и при высадке на остров русского войска так поспешно бежали, что оставили на костре котелок. Присел царь и его соратники вокруг котелка, чтобы отведать кушаний шведских. Тут-то от костерка блуждающий огонек в царя и влетел. Огляделся царь Петр и заговорил.

— Надо бы тут крепость новую такую заложить как затвор на двери надежный, и чтоб никто мимо не прошел на землю русскую, чтоб не посмел больше к себе отбирать то, что моему царству принадлежит.

— Как же тут стройку крепости на глазах у шведов заложить? Вон их корабли на рейде стоят. Они же сразу королю шведскому доложат и по нам стрелять их пушек будут или нападут. Строить не дадут нам, хоть и остров этот русичей испокон веков был и есть, — отвечают ему соратники.

— Корабли шведские уйдут по осени в свои незамерзающие порты, вот тогда и начнем тут крепость возводить на нем такую, что ни один неприятельский корабль сюда не сунется боле, — говорит им Петр I. — Маяк с огнем негасимым тут поставим, чтоб все видели — для незванных гостей дверь в Россию-матушку с моря Балтийского закрыта.

Колыхнулся огонь в костре, взвились от него искры, как в фейерверке в честь слов царских. Влетела одна искра в глаз царю, обожгла. Запомнил царь и место, и наказ свой.

За одну всего зиму на отмели острова заложили первый форт на краю фарватера. Чудеса проявили все: и царь, и архитекторы, и строители, ведь так еще никто в мире фортов и крепостей на льду не строил. Прорубили проруби, из хвойных деревьев сколачивали ряжи, заполняли их камнями, построили так крепко, что до сих пор форты стоят.

А что шведы? Когда весной на следующий год пришли шведские корабли, то глазам своим не поверили: в заливе, который они своим считали появилась русская крепость, закрывшая им путь в реку Неву и Ладогу. Силой просто так теперь не взять, договариваться придется. Постояли, постояли корабли шведские и ушли восвояси.

Крепость назвали Кроншлот, что в переводе с голландского языка означает «коронный замок». Был первоначально назван Кроншлосс — «коронный ключ», потом переименован в «коронный замо́к». Архитектором крепости был лучший царский помощник в делах городских и военных Доменико Трезини, который первым из всех иностранных архитекторов приехал в Санкт-Петербург по приглашению от Петра I.

Место для Кроншлота такое удачное выбрали, что за триста лет ни разу никто крепость не взял и мимо незамеченным мимо не прошел. Петр I велел и город у крепости заложить. Назвали его Кроншта́дт. Вот такой «коронный город» на острове, где искра из костра с котелком к царю залетела, был создан чудесами, смекалкой и руками разных людей.

Любил царь Петр I чудеса и диковинки разглядывать и создавать сам. Когда путешествовал по Европе, очень его интересовали разные новшества. Не скупился, покупал целые коллекции: и вещи разные, и книги, и приборы, и природные редкости. Вернувшись из «Великого посольства» решил просвещать всех: и народ, и дворянство, и духовенство русское. Для этого в 1701 года в Москве открыли школу математических и навигационных наук, в 1702 году для бояр и царя специально начали изготавливать рукописную газету «Вести-Куранты», потом открылись школы: артиллерийская, инженерная и медицинская школы в Москве, инженерная школа и морская академия в Санкт-Петербурге, горные школы при Олонецких и Уральских заводах.

С 1714 года указом для массового образования должны были служить «цифирные» школы в провинциальных городах, призванные «детей всякого чина учить грамоте, цифири и геометрии». Предполагалось создать по две такие школы в каждой губернии, где обучение должно было быть бесплатным. Для солдатских детей были открыты гарнизонные школы, для подготовки священников создавалась сеть духовных школ, начиная с 1721 года.

Знал уже царь, что блуждающий огонек, если залетит к разумному и грамотному, так польза будет большая для дела и для страны русской, а если к тупому и глупому, так жди беды и разорения.

Ума-разуму набираться в Европу ехать не каждый по тем временам мог, вот и велел царь Петр I соорудить Кунсткамеру как кабинет редкостей, этакую «палату искусств» для всяких диковин, чтобы разместить и хранить тематические коллекции экспонатов или разнообразных древних, редких и курьезных вещей, как природных, так и рукотворных. Он такие кабинеты редкостей видал в Европе, у разных королей да герцогов, а еще у анатомов и врачей в Голландии. Петр назвал его «государев Кабинет» и велел перевезти из Москвы в Санкт-Петербург, где он был размещен сначала в служебном доме при Летнем дворце. Петр I хотел, чтобы в «кабинет редкостей» каждый мог прийти и посмотреть, чтоб у простого человека появилась тяга к учению, а ученый человек мог заняться наблюдением и изучением.

— Хочу, чтоб люди смотрели и учились», — говорил царь Петр I.

— «Ученье — свет, а неученье — тьма», — вторил царю его сподвижник Василий Татищев.

Как-то в 1714 году прогуливаясь по берегу Невы в центре новой столицы на Васильевском острове, увидел Петр I две необычные сосны. Солнце со стороны Финского залива осветило кроны деревьев и засверкали искорки на сосновых иголках. Ветви и стволы сосен переплелись и вросли друг в друга так, что было совершенно невозможно определить, какая часть из двух сосен от какой. Казалось, что один огромный деревянный исполин с золотой шапкой волос, как с короной на голове, врос в берег реки и протянул свои руки-ветви царю, махая ему, как царь-дерево этого острова людскому царю русской стороны.

Глянул на него царь, увидел блуждающие огоньки на иголках кроны, увидел, что скоро рухнет сосновый исполин, корни-то его вода сильно подмыла, и повелел тогда именно на этом месте построить здание для «государева Кабинета», для анатомического театра (так раньше называли музеи) и библиотеки по естественной истории из Аптекарской канцелярии, которую уже привезли из Москвы и которая должна была стать первой общественной библиотекой в российском государстве.

Царь и про исполина соснового не забыл: повелел сосны спилить, срез положить как редкость тоже в свой первый музей, и всем подданным нести сюда всякие камни необыкновенные и с надписями, разные кости человеческие и скотские, старое оружие, посуду, все, что «зело старо и необыкновенно».

Так до сих пор и стоит на берегу Невы, вблизи от стрелки Васильевского острова трехэтажное здание с шаром на башне — Кунсткамера. Это и есть первый музей в России, тот самый царский «кабинет редкостей». Есть в Кунсткамере много диковин и много необыкновенных шаров, о них далее и пойдет речь.

Шар Терра

Небыль

Вселенная была без границ и была всегда. Огненный шар летел по ней от хаоса к космосу.

Ничего не проходит бесследно. Из-за вихря от огненного шара Вселенная колыхнулась. Вселенский вздох привел к гибели сверхновой звезды. Огромный взрыв породил хаос там, где везде и всегда была тьма и пустота. Хаос снова воцарился в ней.

И закрутилось, и завертелось вечное движение в вечном водовороте перемен. Так родился желтый карлик с живым огнем Гестии внутри. Мать Вселенная дала ему имя — Солнце. Силу и свет желтого карлика приспособили в колеса небесной колесницы, чтобы каждый день объезжать вселенские просторы, высматривая в тумане из межзвездной пыли и газа, в густой тьме облаков, что скрывает там впереди?

Впереди была путаница хаоса и порядок космоса.

Огненный шар влетел в солнечную туманность и застрял в ней. Он был прекрасен, этот блистающий шар, что висел над разбушевавшимся опять хаосом. Бесчисленное множество ярких световых нитей намотались по спиралям и образовали две огненные сетки, быстро вращающиеся в противоположные стороны друг от друга.

Гестия кружилась по спиралям сеток на огненной карусели, которая образовалась из сгустка, который оторвалась от Солнца под новый Вселенский вздох. Постепенно вакханалия хаоса стихала и упорядочивалась в космический порядок.

Облако солнечной туманности стало сокращаться в процессе кручения, верчения и гравитации с инерцией, сплюснулось из огненного шара в протопланетный диск перпендикулярно к его оси вращения. Куски сгустка, сформировавшие огненную карусель Гестии, вращались по диску и под действием силы притяжения стали сталкиваться, соединяться и сливаясь образовывали первый планетоид. Мать Вселенная дала ему имя — Терра.

Огненный шар Терра был молод и очень горяч. Хаос был кучером и правил вселенским кручением.

Откуда ни возьмись на Терру налетел шар, которому Мать Вселенная дала ему имя — Тейя. Он был в два раза меньше, но такой же горячий.

Новая волна энергии удара выплеснулась в пространство хаоса. Новые вселенские вихри побежали в разные стороны от столкновения шаров.

Вселенная опять вздохнула.

Этого было достаточно, чтобы расплавились и испарились внешние слои оболочек планетоидов Терры и Тейи. Части оплавленных огнем мантий были выброшены на орбиту огненной карусели. Куски от Терры наделили Тейю своим металлом, и она стала другой. Так и родилась Луна из погибшей Тейи, которая не смогла улететь далеко от своего горячего спутника. Но и Терра не смог остаться собой, он погиб и дал жизнь новой планете. Так и родилась Земля, которая кружилась вокруг себя и по спирали в бесконечной солнечной колеснице, с горящим внутри огнем от карусели Гестии.

В солнечной туманности родилась планета Земля, как мир путаницы хаоса и порядка космоса, который по сути есть центр эманации жизни и любого творения.

Ничто не творится, все рождается из того, что было и из того, чего не было. Были и не были. БылиНебыли.

Люди же долгое время не знали, что Земля — это огненный шар с горящим внутри огнем от карусели вечного животворящего огня Гестии.

Человек разумный может наблюдать за тем, что видит. Человек разумный может придумывать то, чего никто не знает. Человек, который жил на краю песчаной пустыни, видел, что в песках жизни нет. Это мир смерти. Человек, который жил на краю песчаной пустыни, придумал, что есть на земле живое существо, способное рождаться из смерти. Живет оно в Западной Европе и Северной Африке и это жук рода скарабеи из семейства пластинчатоусых.

Скарабеи всегда летят к кучкам навоза и лепят из него шарики разного размера. Шарики бывают размеров значительно больше самих жуков. Жуки могут укатить шары на расстояния до десятков метров, чтобы закапать в землю. Это скарабейская закладка провианта и дом для детенышей одновременно. Частенько за обладание готовым шариком возникают драки между жуками. В природе рождаются и такие жуки-паразиты, которые сами не хотят в навозе копаться и шары крутить. Жить хотят все и трудяги, и паразиты, которые нападают на жуков-трудяг, чтобы отобрать готовое. Зато скарабеи, которые научились катать шарики совместно, иногда образуются «супружеские» пары, вместе умеют заготавливать пищу для будущего потомства и отбивать от жуков-паразитов, а значит род жуков-трудяг выживет и в пустыне, как в мире смерти.

Смотрели люди в Древнем Египте как маленький жук катит по пустыне шар. Смотрели как Солнце катится по небу с востока на запад и дает земле свет и тепло, и видели, как рождается жизнь новых поколений. Придумали люди, что скарабей умеет рождаться из песков пустыни там, где все живое гибнет, где горит и жжет беспощадное Солнце. Стал скарабей священным насекомым солнечного бога Хепри, как символ созидательной силы, силы возрождения из загробной жизни.

Бегает скарабей с шариком навоза с востока на запад, как и Солнце по небу, рождается и уходит с небосвода каждый день. Вот и нарисовали египтяне бога Хепри, «возникшего» творца мира с телом человека и головой жука-скарабея. Бог Хепри был у них богом «восходящего» Солнца, которое из тьмы ночи, из смерти само возрождается, как жук-скарабей из песка пустыни.

Наблюдали за природой на земле и за небом со звездами и планетами не только египтяне, но и шумеры, вавилоняне, арийцы, ольмеки, чей след теряется в историях о древних титанах. Наблюдали за круглыми дисками Солнца и Луны, за кривой линей горизонта на море, видели границу тени Земли, которая при затмении наползала на Луну, наблюдали цикличность и повторяемость восходов и заходов светил на небе. Все это наводило человека на мысль, что космос имеет порядок, а хаос имеет беспорядок. Вселенский порядок имеет циклы, круговые формы и круговое движение.

Развитие космологии, космографии и физики у древних греков породило натурфилософию, включающую наблюдения за явлениями и попытки рассказать другим людям об основах мироздания.

Порядок есть некое неизменное начало при изменчивых явлениях, некая первооснова мироздания. Первооснова мыслилась древними людьми как одна из привычных стихий, то ли вода, то ли воздух, то ли огонь, то ли как особенная стихия эфир — огненная материя. К тем людям, которые про огненную материю придумали, наверное, залетели блуждающие огоньки Гестии. Разные мудрецы жили в Древней Греции.

Древнегреческий философ Анаксимандр почти две тысячи шестьсот лет назад (VI век до н.э.) придумал «апейрон», как первооснову единую, беспредельную и не обладающую привычными нам наблюдаемыми свойствами. Значит то, что имеет свойства и может быть описано, то это не «айперон». Придумали древнегреческие философы, что Вселенная состоит из атомов «без качеств» и пустоты.

Философ Филолай из пифагорейской школы две тысячи пятьсот лет назад (V век до н.э.) практически описал устройство Солнечной системы, и ошибся только в том, что в центр Вселенной поместил «центральный огонь-гестия», а Солнце разместил за Венерой позади Земли.

Другие древнегреческие философы писали, что Земля шарообразна и вращается вокруг своей оси, и что у египтян была идея, что само Солнце есть центр, вокруг которого вращаются Венера и Меркурий, а Млечный Путь есть огромное скопище звезд. Тогда же древнегреческий мыслитель Анаксагор развил мысль до бесконечного числа космосов — Вселенных.

Искал человек гармонию во всем, горел в его душе огонь поиска истины. Великая сила мысли может все, если человек наблюдает, думает, создает и мечтает о лучшей жизни для всего человечества.

Известный всему миру Аристотель почти две тысячи четыреста лет назад (IV век до н.э.) констатировал что нет «движения без тела физического», и за пределами материальной Вселенной постулировал существование нематериального, духовного мира божеств, вне природы и людей.

Шарообразность Вселенной ему была видна «невооруженным взглядом», и сама она неуничтожима и никогда не возникала, поскольку вечна и объемлет всю материю. Возникает и уничтожается не космос, а его состояния.

Только на столетие позже философ Древней Греции Аристарх Самосский вернул Вселенной центр и поместил в него неподвижное Солнце, а Землю представил вращающейся вокруг него и вокруг своей оси.

Средневековая Европа и арабский Восток назвали идею Аристарха ересью и получилось, что задержали развитие астрономии по аристотелевской модели мира вплоть до Галилея. Вернее, пока в XV веке в немецкой деревне Кус, в семье богатого лодочника Иогана Кребса и его жены Катерины не родился мальчик по имени Николай. Мальчик получил прозвище по месту своего рождения Кузанский.

Доучившись и дослужившись до кардинала Римской католической церкви, Николай занимался решением философских вопросов в проблемах мироустройства. При том, что основная философия — это бесконечность Бога, который есть «абсолютный максимум», а мир есть некое «развертывание» Бога, которое Николай Кузанский описал в словах «Бог во всем и все в Боге».

Помимо всего он взял и сформулировал, что Вселенная бесконечна и у нее нет, и не может быть центра, а все небесные тела состоят из материи, и вполне возможно, что звездные участки не лишены обитателей, а звездные жители могут быть несоизмеримыми с земными.

За двести лет до Галилея Николай сформулировал идею, что все небесные светила движутся, а каждый наблюдатель вправе считать себя неподвижным. Именно он, Николай Кузанский поддерживал календарную реформу, которая была реализована в 1582 году. Все это происходило на фоне средневекового мракобесия и инквизиции, но его философские мысли и идеи послужили основой для Николая Коперника, Джордано Бруно и Галилея.

Система Коперника подвела итог двухтысячелетнего пути человеческой мысли по мировоззренческой модели Вселенной, а Бруно провозгласил Солнце и звезды равными и множество «солнечных систем» в бесконечной Вселенной.

Все-таки Земля крутится вокруг Солнца как шар.

Все-таки Земля шар с огнем Гестии, с огнем вечной жизни.

На площади Цветов в Риме на месте казни Бруно стоит памятник, на доске под статуей написано: «9 июня 1889 года. Джордано Бруно — от столетия, которое он предвидел, на том месте, где был зажжен костер».

Это вечный живой огонь горел в душе человека от блуждающего огонька и вел его по пути поиска истины.

Искра блуждающего огонька Гестии от планетного огня шара Терры, искры которого жгли сомнения в сердцах мыслящих людей. Люди, знавшие миф о Прометее, увидели, что и Великий Ноланец, как титан когда-то, не пошел на сделку, и ради науки, и ради лучшей жизни людей на Земле стоял на своем. Истина, крупицу которой он добыл для всех людей, была дороже его собственной жизни.

Бруно мыслью своей о том, что не видел, но о чем смог подумать, опередил развитие наблюдений и науки на четыре века вперед.

Между его временем и настоящим было много событий и явлений, были открытия ученых людей, благодаря которым человек смог увидеть сверху из космоса прекрасный голубой шар — планету Земля.

Когда человеку надо было исследовать неизвестные места и перемещаться по территории Земли, нужны были карты, а когда карту нарисовал на шаре приблизительно в 150 году до н. э. Кратет Малльский из Киликии, живший в Пергаме, то назвал его глобус.

Почти два тысячелетия прокрутилась после этого Земля вокруг Солнца до того момента, когда во владениях Готторпского герцога Фридриха III в Ютландии сотворили умельцы самый первый глобус-планетарий, первый и некогда самый большой в мире, тот самый Большой Готторпский глобус.

Дело было так.

Фридрих III, что правил герцогством Шлезвиг-Голштейн-Готторп, жил в замке на острове в заливе Шлей в Ютландии, земли которого между Данией и Германией лежат. Сидел как-то раз герцог у камина в своем замке, ноги протянул и грел. Карту новую он разглядывал с морями-океанами с неизвестными берегами. Наклонился вперед, чтоб лучше разглядеть, как проложить торговый путь в Персию, чтобы не огибать его кораблям Африку. Тут-то и влетел в его глаз блуждающий огонь как искра из камина, и понял герцог, чтобы путь проложить надо дружить с Россией.

Той же осенью 1633 года из Гамбурга в Москву выехала маленькая группа, состоящая из торговца, советника герцога и секретаря, которого звали Адам Олеарий. Хотя им и не удалось заключить торговое соглашение с царем Михаилом Романовым (дедушкой Петра I), дружить с российскими царями герцог не перестал.

Много воды утекло с этого визита, да как-то раз позвал герцог Фридрих III к себе Адама Олеария, того самого, что в Россию ездил и поручил ему соорудить глобус. Придумал герцог такой большой глобус построить, чтобы остальные короли да цари посмотреть чудо такое захотели и в гости к нему приехали. Может русский царь захочет глобус-планетарий посмотреть, приедет погостить к нему в замок, глядишь и договоримся про путь в Персию через Россию для ютландских купцов.

Надо сказать, что герцог Фридрих III был из младшей ветви Ольденбургов, к роду которых принадлежали короли Дании, и подданные его слушались хорошо.

Про подданных герцога надо рассказать ютландскую быльнебыль.

Быль такова, что много веков назад в местах этих жили-были разные племена из Скандинавии и Фризских островов, жили юты и датчане, саксы и франки, бриты и славяне-ободриты.

В заливе Шлей на Ютландском полуострове викинги, промышлявшие к востоку от Шлея, были известны как варяги, к западу от Шлея — как норманны. Скандинавы и немцы называли вагров и всех поморских славян — «вендами».

На одном берегу залива викинги выстроили свою столицу и назвали ее Хедебю. Хотели они контролировать торговый путь в Северное море, ведь неподалеку был волок варяжские ладей по рекам с выходом в море. Здесь в Хедебю жил-был языческий князь Рерик Ютландский из правящей династии, прозванный в молодости «язва христианства», за которым записано много подвигов, и стояли за ним дружины славян-вендов.

Быльнебыль ютландская о том, что именно его считают варягом Рюриком, основавшим древнерусскую княжескую династию Рюриковичей в Новгороде. Тот самый князь Рюрик из княжеского рода славян-ободритов, имя его славянское родовое, связанное с соколом, который на славянских языках назывался «рарогом». До сих пор хранят легенды в Северной Германии у мекленбургских крестьян, живущих на бывших землях славян-бодричей, что племенем ободритов управлял король по имени Годлав, отец трех юношей, первый из которых звался Рюриком, второй — Сиваром, третий — Труваром. Решили они отправиться в поисках славы в земли на восток и после многих деяний и страшных боев пришли в Руссию, и стали там править.

Быль в том, что на другом берегу залива Шлей есть остров с замком Готторф (Готторп), который дал название той самой ветви Ольденбургской династии, которая правила Россией с 1761 по 1917 годы. Сначала Карл Фридрих Гольштейн-Готторпский стал зятем царя Петра I, а сын его и дочери Петра Анны -герцог Гольштейн-Готторпский Карл Петер Ульрих в 1761 году стал императором России под именем Петра III, а его сын и наследник российского престола Павел I, бывший одновременно Гольштейн-Готторпским герцогом, отказался в пользу Дании от Готторпского наследства в обмен на графства Ольденбург и Дельменхорст в Северной Германии.

Вот так история вертится вместе с шаром сквозь века с блуждающими огнями в людских сказаниях, в былях и небылях.

Рядом с полуостровом Ютландия в море есть еще один остров. Датчане назвали его Фюн. С него в наши дни построили мост на полуостров Ютландия. На острове том, на Фюне родился великий сказочник Ганс Христиан Андерсен. Написал он сказки про огниво, про русалочку и много еще про что, главное, что он написал про блуждающие огни, которые не просто так по болотам летают, но и до людей добираются и человеком становятся. Только люди сказочникам не верят.

Вот такой круговорот времен, историй и родов человеческих получается.

Не только княжеский род Фридриха вернулся к истокам своим, но и первый и самый большой глобус-планетарий тоже докатился до России, там и сгорит в 1747 году, одна только дверь от него и уцелеет.

Дело было так.

Адам Олеарий принялся за дело с размахом: кузнецы выковали детали каркаса и несущие конструкции глобуса, механики и умельцы собрали механизм, плотники соорудили деревянную платформу с сиденьем для зрителей внутри глобуса. Покрыли шар медными листами, отполировали и оклеили холстом. Взялись за дело ученые, картографы и художники, создали наружную географическую карту и нанесли разметку на внутреннюю звездную карту, металлические звездочки к небосводу прикрепили, да еще к механизму глобуса подвели водяной привод для вращения. Шар имел диаметр более 3-х метров, а вес — более 3,5 тонн. Создатели придумали уникальную конструкцию, которая позволяла внешнему глобусу (с картой Земли) и внутреннему (планетарию с небесными созвездиями) вращаться одновременно в тот момент, когда внутри за столом на скамье сидело 12 человек, у которых возникала иллюзия движения небесных светил. Целый аттракцион глобуса с планетарием построили умельцы.

Фридрих III не дождался окончания стройки и запуска чудо-шара. Его пятый сын Христиан Альбрехт в 1659 году торжественно открыл павильон Большого Готторского глобуса-планетария, для размещения которого в саду замка был сооружен особый павильон в восточном стиле.

Мысль дружить с Россией, а может и править, вернувшись на места своих предков славян как Рюрик, не оставляла Готторпских герцогов. Побывал у герцога в гостях и Петр I, глобусом-планетарием восхитился. Летом 1713 года епископ-администратор Готторпского герцогства Христиан Август (внук Фридриха III) подписал ордер о передаче глобуса в Санкт-Петербург в качестве дипломатического подарка царю Петру Великому (внуку Михаила Романова).

Надо сказать, что сложится история далее так, что именно этот Христиан Август (внук Фридриха III) станет дедушкой императрицы российской Екатерины II, потому что у его дочери Иоганны Елизаветы Гольштейн-Готторпской родится дочка Софья-Августа-Фредерика, которая будет править на российском престоле 34 года с 1762 по 1796 год. Подписывая подарок в 1713 году, он такого себе даже представить не мог бы. Потомки герцога Фридриха III честно исполнили его наказ: «С Россией дружить!», не только дружили, а даже правили.

Вот так блуждающий огонек в душах освещал людям путь из Ютландии на восток в Россию. Покатился по этому пути шар-глобус в качестве подарка и ехал целых три года, чтобы в 1717 году оказаться в Санкт-Петербурге.

Царь Петр I успел им полюбоваться и велел, пока здание для Кунсткамеры строят, соорудить павильон для его хранения на Большом лугу, так называли Марсово поле, что рядом с Летним садом. Любил царь в глобусе-планетарии посидеть, на звезды посмотреть и о судьбе страны российской подумать. Потом целый год архитекторы, мастера, 100 рабочих и 25 плотников придумывали, готовили место и перемещали глобус по Неве на огромной платформе, вкатывали в Циркульный зал третьего этажа, чтобы там его установить. Рядом с Готторпским глобусом вдоль стен шкафы были с научными физическими, астрономическими, математическими инструментами: солнечные часы, глобусы, сферы, зажигательные зеркала, корабельные модели, а сверху три обсерватории: нижняя, верхняя большая и верхняя малая.

Крутятся земные шары. Горят блуждающие огни. Придумывают люди были и не были.

Да, только в 1747 году разгорелся блуждающий огонек один из тех, что разрушают. Сгорел глобус вместе со зданием Кунсткамеры с башней обсерваторией. В пожаре том только дверь глобуса-планетария уцелела, потому как раз в этот момент в подвале стояла снятая, на ней и сегодня можно разглядеть геральдический щит Гольштейн-Готторпского герцогства.

Башня Кунсткамеры с обсерваторией тоже сгорела, и когда глобус был восстановлен заново умельцами и мастерами, то установили его в павильоне «Глобусный домик» на площади перед зданием Двенадцати коллегий. Карта мира на его поверхности заново была изображена на русском языке с учетом всех «случившихся на земле перемен и обогативших землеописание открытий».

В 1836 году обсерватория уехала в Пулково, а глобус-планетарий уехал в «Адмиралтейство» Царского села. Во время Второй мировой войны, в период оккупации, был вывезен немецкими войсками в Германию, вернулся на свою «историческую родину» насильственно. Подарки забирать нельзя, тем более царские, поэтому по окончанию войны глобус был возвращен в город Ленинград. Благодаря замечательному человеку, гражданину и архитектору Р. И. Каплан-Ингелю через двести лет после пожара в 1947 году заново отстроили башню Кунсткамеры, в которой глобус и находится по настоящий момент.

А что же с замком герцога Фридриха III, который остался без замечательного аттракциона? Там провели реставрацию и замка, и давно уничтоженного регулярного парка на версальский манер вместе с Глобусным павильоном, в котором установили в 2008 году современную копию Готторпского глобуса.

Завещал герцог ютландцам дружить с россиянами. Может быть не случайно, а закономерно, что в год празднования 300-летия Санкт-Петербурга (в 2003 году) именно Готторпский замок, как символ единства двух стран, был избран для проведения встречи между президентом России и канцлером Германии.

Родовые пути соединяют племена и людей через века на шаре Земля, летящем в просторах космоса.

Крутится шар, блуждают огни.

Шар «Голова великана»

Небыль

Жил-был во Франции в городе Кале Николай Буржуа. В то время, путешествуя по Европе, его увидел русский царь Петр. Его было не сложно увидеть, так как рост у этого человека был почти 2 метра 30 сантиметров. Его голова всегда торчала над любой толпой зевак, что бегали и глазели на великана. Царь Петр Алексеевич принял его на службу к себе личным лакеем и привез в Россию. Построили ему отдельный домик на реке Мойке, рядом с главным зданием дворцовых конюшен и сараев для экипажей. Царь благоволил к великану и женил его на девушке необыкновенно большого роста. Она была родом из карело-финского населения окрестностей Петербурга. Мечтал царь «иметь от него рослых людей», вот в семье великана и родилось двое высоких детей.

Как-то раз гулял великан по Летнему саду ранней весной. Шел себе и трубочку покуривал, а навстречу ему старушка шла. Захотелось ей взглянуть на его лицо. Пришлось голову старушке назад сильно опрокинуть. Задрала она голову, но не удержалась, упала и села на аллею. Великан расхохотался и руки старушке не подал, не помог встать на ноги, как у добрых людей заведено всегда было. Старушка покряхтела и моргнула, так как залетел к ней в тот момент один из блуждающих огоньков, как искра от удара ее каблука об камушек. Она на ноги встала, сверкнула недобро глазами на великана Николая, отряхнула юбку и погрозила кулачком своим малюсеньким, что дескать гореть в огне глазам бестыжим великанским и быть ему безголовым, чтоб не хохотал более над пожилыми людьми.

Вскоре этого случая великан Николай умер от апоплексического удара. Скелет великана как диковину передали в Кунсткамеру. Сам архитектор Растрелли согласился изготовить его подвижную статую, а для крепления черепа фигуры великана велел выточить специальные шарниры.

Череп великана казался весь как бы из одной кости состоял, без каких-либо признаков разделения на части. Круглый был как шар. Из-за редкостной величины решили сохранить череп как голову, которая «чрезвычайно большая, с настоящим лицом, набальзамированным, спиртом пропитанным, с кожей, собранной и набитой».

Случился в декабрьскую ночь 1747 году великий пожар в камере редкостей. В полночь загорелся огонь в правом флигеле, на потолке под кровлею, над рисовальною палатою. Прямо на берег Невы и на лед вытаскивали редкости, золото и монеты, типографию, книги и утварь разную, от пожара спасали. Спасали из огня, а потом спасали от людишек вороватых и мальчишек глупых. Караульных от гвардии и армейских поставили рядом с диковинками, чтоб смотреть и никого к тем местам на реке не допускать, «чтоб стояли в своих местах бодро и были б навсегда трезвы».

Самые большие утраты оказались среди «художественных вещей», находившихся рядом с очагом пожара, пропала и «голова великана».

Это была быль, а небыль про голову великана в том, что копировал в рисовальной палате дневальный ученик Гриша Красиков изо дня в день цветочки из гербария, а из головы не шла у него мысль о черепе великана, потому как услышал он случайно разговор двух анатомов, что череп у великана из одной кости как шар.

Как же может быть череп как шар?

Сколько черепов рисовальщики не рисовали, но ни один из них как шар не был, всегда вытянутый. Голова может быть круглой как шар, но не череп. Не шел череп великана из головы Гриши.

В тот декабрьский день, когда ночи очень темные, а вечера длинные, решил Гриша задержаться подольше в рисовальной палате, и когда дежурный студент Вася Кузнецов уйдет в Обсерваторию в башню, чтобы заниматься наблюдениями, а караульный по кабинетам солдат Кабардинского пехотного полка Миша Телной в сторожку чайку попить, вот тогда проберется Гриша к великану и голову на часок другой и снимет с шарниров. Унесет в палату под крышу, чтобы череп проверить на ее круглость. Вдруг и в правду он как шар. Вот чудо-то будет.

Так все и получилось, тихонько и незаметно от всех в пустом кабинете снял Гриша голову великана и на вытянутых руках понес в рисовальную палату. Шел осторожно, да ступеньки все равно предательски скрипели. В рисовальной было темно. Гриша поставил голову на полку и зажег свечу. Свет от огня упала на стеклянные глаза великана и как будто искры заплясали в них. Француз при жизни слыл обжорой и бездельником, ничего никогда не делал, пользовался своим ростом и показывал себя за деньги, этим и жил.

Блуждающие огоньку тут как тут, только чиркни спичкой, а они уже за спиной пляшут.

Один их них в голову великана и залетел. Гриша повернулся и ему показалась, что голова подмигивает ему. От неожиданности он отпрянул и качнул стол. Свеча наклонилась и капнул горячий воск да искры отлетели на шерстяной коврик что лежал на скамье, который потихоньку тлеть и начал. Только Гриша этого не увидел, потому как испугался, что голова как живая подмигивает ему.

Гриша стал метаться по рисовальной, пытаясь не смотреть, но голова великана скалилась и подмигивала. Совсем обезумев от страха, схватил тогда ее ученик, сунул в торбу холщовую, да и бросился бежать прочь. Забыл про всякую осторожность, подбежал в залу со скелетом, открыл дверь и кинул голову в торбе в темноту, и бегом из Кунсткамеры домой. Повезло ему что никто на пути на попался.

Там, где из искры возгорится пламя, там всегда есть свой Ленин.

Вот и в Кунсткамере в эту декабрьскую ночь солдат Кабардинского пехотного полка Евсей Ленин стоял на карауле у входа. Он-то и увидел под кровлей огонь под утро и поднял тревогу.

Пожар! Крик разнесся в тишине раннего петербургского утра как набат и началась огненная феерия на снегу и на морозе. Бежали люди с разных сторон, тянули воду из прорубей, выносили вещи и складывали рядом на набережной и льду.

Пожар! Это страшное слово в городе с деревянными домами пугало и притягивало: надо спасать и надо спасаться.

В Петербурге пожары случались почти каждую неделю, поэтому и придумали и днем и ночью ставить на городских башнях сторожей, которые увидев дым, звонили особым звоном в колокол, услышав который бежали к месту пожара жители города и солдаты с топорами. Первая пожарная команда в городе была собрана из рабочих Адмиралтейства в 1722 году и исправно справлялась со своей службой. Люди научились и воду в кожаную кишку более десяти сажень закачивать, и через латунный наконечник струей сбивать водой пламя, но деревянные дома то и дело горели. Иногда целыми улицами и слободами выгорал город.

Гриша, который так удачно и незаметно выбрался из здания, тоже бросился спасать то, что можно было вынести из огня, и спасаться от ужаса «живой головы». Гриша много вещей вынес, а кто-то вынес и его торбу холщовую с черепом великана да у подмостков на набережной положил. Тушили здание и выносили все, что могли на улицу, на лед Невы, складывали и убегали обратно вытаскивать. Спасли многое, но Большой Готторский Глобус-Планетарий спасти не удалось. В ту пору не было среди людей таких силачей, которые смогли бы его поднять и вынести из башни, которая горела.

А что же «живая голова»?

Она лежала в торбе на снегу, пока не собралась толпа зевак и еще не поставили дневной караул вокруг экспонатов, чтоб не растащили экспонаты людишки вороватые.