Бесплатный фрагмент - «Серп и Молот — Карачарово», или Ничего подобного

Предисловие

Здравствуй, везунчик. Что «почему везунчик»? Здрасьти. Вот же в руках же у тебя книга моя! Ну и всё… Свезло же явно! Что значит, «можь, я и не буду читать-то»? А вот это твоё дело, как уж ты распорядишься удачей своей неслыханной. (Ха-ха. Дураков нет, тут я с тобой согласен совершенно! Глупо отказываться-то!) Так что — вперёд! Рад тебе, конечно.

И потом. Я ведь не чтение предлагаю, а руку и сер… виноват… (но руку точно!), то есть простой разговор же и предлагаю. А может, и не простой… И даже наверняка не простой! О! Ну да… ты думал, я по односторонней чешу. Не.

Поговорим, в общем. Тут можно… м-м-м… ну, например, взять книгу и сесть с ней на диван или в кресло. Главное, чтобы на очки… Канешна, последние, дурацкий вопрос! Я лично всегда на последние сажусь, ага. А бесчисленные «предпоследние» я вообще не замечаю. А на кой? Ещё же есть! Вот… Однако книга моя написана практически вся вслух, кроме картинок, да и те больше расскажут, чем покажут. Я ж не иллюстратор, а обычный трепа… пардон… рассказчи… не, тоже не то… О! Собеседник! Так что смело можешь собеседовать со мной. Даже и возражать (хотя это и опасно, но ты же и от острых впечатлений не откажешься, я тя зна-а-аю…) Эх, была не была: можешь даже и перебивать меня, чего другу любезному не позволишь. Так что и фиг с ними… Как «с чем»? С очками. Забыл, што ль? И нечего ёрзать, там они, там!

I. Смысловой маршрут

СМЫСЛ ЖИЗНИ. СЕМЬ ИСТОРИЙ. ИСТОРИЯ 1

И выходит однажды из… а допустим, из обычного магазина обычная женщина. Ну хорошо, не обычная. Талантливая и креативная. Молодая, красивая и умная. Пусть. Да даже и наверняка такая и выходит! Да! И не просто выходит, но и выносит купленное в том магазине детское питание. Вместе с мыслями своими о смысле жизни и воспоминаниями умильными о том, как в юности своей ранней (она же и сейчас молода, вы што?) пыталась она при любом удобном случае найти единомышленников в рассуждении смысла этого и неудач в поисках бесплодных.. Эх… И тут — бах! Вырастает перед ней слегка покачивающийся гражданин. Покачивающийся-то покачивающийся, «но глаза у него были ясные и отчаянные, не тронутые алкоголем», как потом и описала она в рассказе своём. И ведь мало того, что глаза у него, так ещё и ошарашивает он её вопросом: «Девушка, у меня к вам важный вопрос. Есть в жизни смысл?»

И что вы думаете? Правильно! Рванула она сломя голову от него и только дома спохватилась и, ужаснувшись, рванула было обратно в надежде встретиться с юностью своей, но так и осталась сидеть, не шелохнувшись, в обнимку с пакетом из «Пятерочки» с детским питанием…

ИСТОРИЯ 2

Вот и свезло мне огрести смысл жизни… Не-не! Не ошибка! Да просто, как выяснилось, иначе он никак… Книги там, наставники нешуточные, жизненный опыт (в том числе и чужой) — не… А случилось это так: однажды я… опа… виноват, эт не здесь… Как-та эта… В миниатюре, и смысл жизни… Никто и не поверит. Я бы не поверил… Тем более что… м-м-м… Да и неважно это! Огрёб и огрёб. Главное, что смысл этот, зараза… Да нет. В смысле — круто! Стоишь такой у магазина с одной мыслью: с кем бы поделиться? Потому как ну невозможно же такое в себе держать! Чувствуешь себя олигархом, умыкнувшим… э-э… допустим, недра народные. Да, недра. Совестно всёж-киж! Кругом народ без недр… виноват, без смысла, конечно, бродит вовсю, не подозревая ничего, при этом некоторые (хотел написать «несознательные», но не стал…) даже и улыбаются чему-то там. Да… А глаза у меня завсегда ясные, местами и отчаянные. Или наоборот, ага… Сам-то покачиваюсь, конечно… А чего бы и не покачиваться выпившему на радостях человеку со смыслом, собравшимся к тому же осчастливить первого встречного? Тут как раз выходит из магазина… Ну, дальше вы знаете…

ИСТОРИЯ 3

Ну вот же балбес, прости господи! Свезло ему… Да кабы не человеколюбие моё, так и ходил бы скучный. Хотя и так смысла не много, прямо скажем… Говорил же ему: «ДУМАЙ, ДУМАЙ!» А он такой: «Да чо думать-то — давай, давай!» В смысле «смысл жизни» ему… Гландело, я только заикнуться успел, а он уже не в себе. Грит: «Не могу без его! Мечтаю обрести!» — грит. Даже и забыл, что ошарашенный стоит, узрев меня такого, с крыльями. Мне, конечно, приятно, врать не буду, есть в нашем деле плезиры невинные, чо там… Но этот перец! В натуре наглость потерял! Пиетет слетел мгновенно. Пристал как банный лист и нудит. Уж и так с ним, и этак. Даже завесу приподнял чуть-чуть для него (вот тоже наивняк… Думал, испугается и отстанет. На преступление должностное, можно сказать, пошёл из-за человеколюбия своего дурацкого… Эх… Ничему жизнь не учит покорного слугу вашего. Да и не только жизнь. А чо сразу смерть-то? Вы што?! При чём тут смерть? Думаете, кроме жизни и смерти, и нет уж ничего? (Кстати, смерти нет — не гоните мне-то уж…) Я вас умоляю! Не смешите мои… м-м-м… ну эт вы не знаете… да и откуда вам про это… Всему своё время. Не торопитесь, оставьте «на потом»… Так что ничего и не смешите! А он тока глянул, да ка-ак заорёт: «ХАЧУ-У-У-У!» Я и не сдержался… Влепил ему смысл этот! Вот терь наблюдаю, как он молодую мамочку С ДЕТСКИМ ПИТАНИЕМ (!!!) пытается смыслом этим накормить. Щаз-з-з! Нашёл дуру, ага! А ведь говорил ему: «ДУМАЙ!»

ИСТОРИЯ 4

Вот ведь учила же меня жизнь всю жизнь… гм… чо-та я… ну а как? Жизнь же и учила. Всю жизнь… Во… Теряю былую лёгкость. По-человечески уже и не эта… Не очень вышло, ага… Совсем «не склад, не лад», прямо хоть сейчас на премию какую-нить литературную, там ща таких любят. А ведь был же даже стиль када-та… Только и осталось, что словечки всякие неправильные, от которых одни филологи валерьянку стаканами хлещут, а другие с улыбкой до ушей бегут отплясывать с кортасаровскими хронопами как стояк, так и коровяк. Канешна. Без практики-то. Ведь же тыщу триста девяносто два года с мелочью не приходилось держать мне пишущий предмет (забыл, как ево… о! Перо же! Без «же», естес-сна. Эт я так. От радости воспоминания). В принципе забывчивости тут ваще нет, тока потеря навыка. Ведь же тыща триста девя… пардон… докладал уже. Что значит, «эта где»? В Караганде! Ой, чой-та это было?! Рифма, што ль? Точно! Рифма! Она, милая! Вот так! Мастерство не пропьёшь! Ходь бы даже и пей тыщу триста девя… ах, да… молчу-молчу. А ведь тут совсем не… м-м-м… не то чтобы не пьют… Отнюдь. (Стоять! Подумаешь, слово страшное. Пора уж и забыть!) Ведь же тысячу трис… ой… Спокойно, граждане! Все вернулись и слушаем дальше. «Слушаем». Хм… Читаем, конечно! Я же это не вслух глаголю! Пишу бумагу наверх! Понимать надо! Всёж-киж первый раз за аж тыщу триста де… Всё-всё! Ну да, обычно-то тут всё устно и даже ещё круче! Нет, не буду рассказывать. Сами потом увидите! Да и описать это никак невозможно… Перо моё отказывается, вишь ты… Всё же на полном доверии! Никаких бумаг! Однако ж исключения, особливо бюрократические, — это святое (ха-ха)! А что «короче»? У меня времени — навалом и даже больше! Хорошо-хорошо. Понимаю: «пора бежать», «бла-бла»… Так на чём я?.. Ах да! «Учила жизнь». Точно! «Хочешь завалить дело — поручи товарищу». О! Эт прям про меня терь и получилось. Жизнь, уж забыл, када была, а науку помню. А толку?! Вот же взял да и послал вместо себя вновь прибывшего (хотел написать «новичка», но на слово это терь тут мораторий. Ну да… Шила в мешке не утаишь, так что мы в курсе, товарищи. Паранойя она и в Африке (кто такая? Почему не знаю?) паранойя. У нас, конечно, тоже, чо ж мы, хуже Африки, што ль? Как начальство услышало про Африку, так и заказало это чудо по интернету, для чего сначала заказало интернет (знающие люди подсказали: нужна паранойя — закажи по интернету! Интернет — самая верная гарантия приобретения паранойи! Даже и против воли в некоторых случаях…), от которого интернета потом и избавилось быстренько. Смежникам вниз сплавили. С тех пор «смежников» этих никто и не видел, ага… (Соображает начальство-то!) Укатал он меня потому что… Грит: «Ну дай я отнесу! Я ж курьером в жизни работал! Мечтаю увенчать профессию доставкой смысла жизни! Прям… м-м… руки чешутся», — грит. (Каки-и-ие руки?! Какие ТУТ руки?!! Кабы у меня руки были, я бы воем выл все тыща трис… А-А-А-А!) Уговорил, в общем. Тут вообще отказывать не принято. Нехорошо вроде как…

Да.

Не донёс… Дал тоже слабину. Не смог отказать перцу одному, хотя и врезал не по-детски смыслом этим самым. Хвастался потом: «Дал в бубен настырному этому. Прямо смыслом и засветил!» Говорю ж: «Новичок!» (Пардон, «вновь прибывший», конечно! Вы уж меня не выдавайте в молитвах своих…) Дальше вы всё знаете. А у меня чернила заканчиваются (тут дефицит), так что и закругляюсь потихоньку. Тем более что «докладная объяснительная» (которая и есть этот самый текст) мною закончена триумфально! Чем горжусь потихоньку (но нешуточно), хотя это и не положено…

ИСТОРИЯ 5. ЧАЕПИТИЕ

— Привет.

— Привет.

— Ну вот…

— Что «вот»?

— Вот. Явился.

— Вижу. Ниц падать? Чо ржёшь, заходи. Нечего соседей хохотом своим. Неземным… Им и так несладко со мной. Башмаки снимай. Тапки вот. Крылья на крючочек повесь. Дождь на дворе, закапаешь всё.

— Каки-ие крылья? Что за архаизмы? Ты ж образованный человек! И потом. Харош (не ошибка! Просто филологам хотел радость доставить…) дурака валять! Мистику тут для пионэров развёл… Сам же всё это и пишешь сейчас! Не стыдно?

— Ну ладно, ладно… Чо ты сразу… Ну занесло слегка. А с другой стороны, крылья — это же!.. Это же…

— Не гони. Критик какой, может, и купится, а вот нормальный читатель… Так! Ты што? Правда о критиках подумал, када эт вот, про крылья?!

— Да не… Я, знаешь, в детстве делал планер. Настоящий, рукотворный (не то что некоторые… уворачивайся потом… Шучу-шучу! Спасибо, конечно! Вот щас не шучу! Ну правда, небось и не было бы меня… Кто бы тогда всё вот это дописывал? А? А тебя кто бы настоящего такого придумал? Впрочем, чой-та я… Тоже ведь не руками меня эта… Всё! Закрыли тему!), с наборным крылом и т. п. Нервюры… Слышь, слово какое? То-то… У вас-то, поди, за нервюры и слыхом не слыхивали… Так вот. Сделал! И пошёл пускать. А он тяжё-ё-ё-ёлый! Иду и думаю: ну вот как тяжесть эта может чо-та там летать? Друзья со мной идут в предвкушении, а я такой — в облаке паники и улыбаюсь, как дурак… Но виду не подаю, не. Вот. Дошли до поля футбольного (пионерский лагерь, футбольное поле, а вокруг деревья плотно), взял, значит, я этот рюкзак с кирпича… ой… планер этот, поднял над головой, закрыл глаза и толкнул его, родимого, вперёд. Несильно толкнул. Почти и не толкнул, можно сказать. Да. Не толкнул. Чуть направил вперёд. Не толкнул… Проходит секунды три. Ничего. Я тогда глаза открыл и вижу: ПЛЫВЁТ ПО ВОЗДУХУ ПТИЦА МОЯ! МЕДЛЕННО-МЕДЛЕННО! РОВНО-РОВНО! Не снижаясь ни капельки! Поле, конечно, хоть и футбольное, а границы свои всё же имеет, да. А жаль… Там же деревья за полем! Оно ж со всех сторон в деревьях! Так что планер мой преспокойно втыкается в одно из них. Причём на той же почти высоте, что и запускал я его. Так кончилось моё детство. Не-не! Никакого пафоса! Во-первых, время пришло. Да и планер покалеченный надо было забирать и на реанимацию. А реанимация, знаешь, что такое? То-то. Эт вам не… Короче: реанимация детям не игрушка! Ну и всё! Детство осталось над полем летать. Кстати. Недавно был в тех местах. До сих пор летает! Своими глазами видел! А ты мне про критиков каких-то… Дурак.

— Ну, извини. Я ж не знал… И потом. Мы же про «смысл жизни» должны, а ты — крылья… Хочешь, я ща любые крылья! Да хоть… Да хоть с изменяемой геометрией! Да хоть автомобильные! О! Улыбнулся! Автомобильные, да? Ты как насчёт «Роллс-Ройса»? А ты думал, один такой весёлый… Ну что? Чай-то будем пить? Или поминки по детству продолжим? Я вообще-то по делу к тебе.

— Ну конечно… Так-то по-дружески вас не дозовёс-си… «По делу» он… Эх… Тебе с лимоном? Сахар класть?

— Да нужен мне твой чай! Две ложечки, пожалуйста. Лимончик, конечно…

— Что за «дело» -то?

— Ничо се ты эта… Я аж растерялся. «Милая моя» (с). Ты у меня спрашиваешь?! Сам же всё эта вот пишет и сам же и спрашивает.

— А зачем же ты тогда ко мне-то?

— Так ты написал, я и эта… Видали перца! Сам же меня персонажем своим описывает вовсю, а сам же и морду воротит потом. Ничему меня, вишь ты, жизнь не учит. Так ему и этого мало! Он ещё и, про чего не знает ни бельмеса, рассуждает! «После жизни» у него, понимаешь… Ты-то откуда знаешь?! Да так точно всё… Шпиён не иначе. Переполошил всех там… Лыбится стоит. Очень мило… Ты давай не увиливай! Ты автор, ты и пиши. (У тебя руль, ты и сворачивай.) Сам и придумай, чо я к тебе… И потом. Честно тебе скажу. Ты же не один про нас… ага… И до тебя было-перебыло, и потом… ну это ты сам и увидишь. ПОТОМ. Так что с уникальностью в вопросе выбора темы (любой, кстати) ты уж точно не первопроходец ничиво. Но вот выверты твои… От тебя же чего угодно можно ждать! Вона ты чо с крыльями моими! Взял и растворил их, паразит, над футбольным полем в пионерском лагере! Доколе?! Оп… Извини… Ну ладно. Не обижайся. Давай, что там дальше-то?!

ИСТОРИЯ 5-БИС

Чаепитие определяет сознание. Потом догоняет и ещё определяет…

Ушёл. Обиделся, ага… Гландело, я прямо из кожи вылез почти весь в стараниях своих рассказать ему, «чо там дальше»… Но ведь врать-то не обучен, вон какая беда моя… А он прям взвился и требует! «Говори, — орёт, — колись! Я ж, — грит, — не игрушка, хоть и придуман весь!»

Вспылил, в общем… В принципе, и неудивительно. Мы ж с ним сели чай пить и всё такое. Потом чай кончился, пришлось бежать… гм… Ну, эт понятно… Но посидели шикарно! Просто какое-то «чай пили, в ложки били, по-турецки говорили». Я так и сказал ему: «Я те русским языком говорю: да, я автор. И придумал тебя я. Сначала… И сам так и думал: ну я ж автор же?! Чо хочу, то и пишу, о! Ага… Щаз-з-з-з… Я его придумываю вовсю, мало того что существом неземным, так ещё и миссия у него… а он, паразит, после третьей… гм… чая, взял да и ЗАКУРИЛ сам! А?! Ты што же? Сам-сусам, што ль?! Как же я тебе чо-та там расскажу теперь, скажи на милость, бескрылый?

Посидели, ага…