Бесплатный фрагмент - Серебристый талисман

Сегодня между стеллажами книг были большие завалы. Молодая сотрудница Вера, который день подряд занималась инвентаризацией. Ей надо было не только пересчитать все книги, но и проверить их на наличие по документам. Неделю назад у них в библиотеке случилась настоящая катастрофа. Со второго этажа ночью хлынули потоки горячей воды, банальная авария привела к довольно плачевному результату. И если книги, стоящие на стеллажах ближе к онам практически не пострадали, то картотека, и формуляры читателей, находящиеся возле стен намокнув, имели печальный вид, и некоторые из них не подлежали восстановлению.

Особенно пострадали старые документы, те, которые были написаны обыкновенной шариковой ручкой. Чернила расползлись, страницы отпечатавшись друг на друга, были теперь похожи на синие кружевные разводы и, чтобы разобрать, что там написано, наверно пришлось бы нанимать египтологов, умеющих восстанавливать самые сложные тексты. Этот «Сизифов» труд казался непомерным, и утром, после бедствия, сотрудники не знали куда броситься и что необходимо спасать в первую очередь.

Сначала были, отсортировали самые важные документы, формуляры, для просушки, они переносились в другие помещения, те места, которые не пострадали при аварии. Работа была сложной и скрупулёзной, некоторые документы разваливались прямо в руках, делая беспомощным труд тех людей, которые пытались их спасти. Постепенно восстанавливая информацию, сотрудники, начали переоформлять документы на новые бланки, которые сразу заносить в компьютер. К тому времени в коллективе практически все смирились с неизбежным уроном, хотя продолжали бороться за каждый экземпляр в отдельности. Постепенно жизнь вернулась в спокойный ритм, и ежедневный титанический труд был виден на лицо.

Для Веры выделили самую простую, как ей казалось, работу, и она неторопливо, но тщательно, занималась пересчётом и записью сначала тех книг, которые намокли, отправляя другим сотрудникам, чтобы окончательно решать их дальнейшую участь.

Коллективу так же оказалось большим облегчением узнать, когда после осмотра было установлено, что читальный зал с основным книжным фондом, и особо ценными документами практически не пострадал, за исключением намокшей стены и небольших разводов на потолке. Поэтому он продолжал работать по расписанию и принимать посетителей в полном объеме.

Если взять в целом, то коллектив библиотеки был дружным, слаженным, здесь собрались по-настоящему интеллигентные люди, ценители художественного слова и в какой-то мере фанаты своего дела.

К работе своей сотрудники относились не только ответственно, но и творчески, привлекая читателей всех возрастов, устраивая различные выставки, знакомили с новинками, проводили тематические вечера, ярмарки, словом делали всё то, что хоть как-то могло повысить читательский спрос. Но всё, же в последнее время, несмотря на всевозможные усердные старания с их стороны, читателей становилось меньше. Человеку, посвятившему большую часть всего дня работе, практически не оставалось выбора, свободного времени для отдыха с книжкой в руках и духовного роста. Да и сами люди стали другими, изменив внутренние настройки и ценности.

К тому же появились электронные библиотеки, которые по своей мобильности оказались вне конкуренции. Такая библиотека доступна в любое время дня и ночи, даже выходить из дома, нет ни какой надобности, только одно — желание читать. Библиотека, где работала Вера, постепенно тоже переходила в электронный формат и оцифровывалась.

1

Чуть больше года назад Вера устроилась сюда на работу, правда по рекомендации. За неё похлопотала мама единственной подруги, которая сама когда-то проработала в этой библиотеке достаточно долго, пока удачно не вышла замуж. Тогда молодой человек просто пришёл за очередной книжкой, так состоялось их знакомство и семейное счастье.

Зная эту историю, Вера как никогда была проникнута трогательными идеями на романтическое начало своей карьеры. Литература, это всё то, чем она увлекалась, это был её воздух, мир, жизнь, она часами могла сидеть между стеллажами, уткнувшись в очередную книжку, совсем забыв, что здесь работает. И Вера, на то время оказалась, самым молодым сотрудником.

Все коллеги были старше сорока лет, опытные и умудрённые жизнью женщины, как некий монолит, были претенциозны и величественны, пытаясь наставлять и управлять ею, конечно же, из лучших побуждений. У Веры, как представителя молодого поколения, не совпадали с ними интересы, вкусы и мировоззрение. И то, что женщины как-то сразу дружно взялись её опекать, сначала вызывало дикое раздражение, но потом, смирившись с укоренившимся в их сознании стереотипом — спаси начинающего, она к этому довольно быстро привыкла и впоследствии даже относилась с должным юмором.

Фонд библиотеки был огромен, поэтому работы всегда хватало с избытком. Иногда Вера про себя называла библиотеку «сонное царство», где её лучшими друзьями были те сами любимые книги их герои и романы. С детства она привыкла жить в мире фантазий и сказок, погружаясь в свои девичьи мечты, практически оторванная от жизни и реальности, искала там утешение и приют, сама находила ответы на свои вопросы, была по-своему счастлива. Вместе с книгами она познавала жизнь, людские судьбы, характеры, часто строила иллюзорные планы, согревая несбыточными мечтами душу, порой находя в этом единственную радость.

После института культуры девушка сразу пришла работать в библиотеку, и это «сонное» болото засосало её окончательно. А затворничество и одиночество стали постоянными спутниками жизни. В глубине души, Вера понимала, что так жить дальше нельзя, она страдала, надо было немедленно что-то менять, но в итоге, ничего с этим поделать не могла.

Ей было двадцать четыре года, но она осознанно к своим годам часто добавляла приставку уже, как будто прожила неимоверное количество лет, где всё хорошее давно осталось позади. В последние годы, Вера стала абсолютно одиноким человеком, у неё здесь не было ни подруг, ни семьи, ни любимого. Только книги и ещё весьма заботливые коллеги по работе входили в самое ближайшее окружение. Прошло несколько лет, после того, как единственная подруга вышла замуж, и теперь Вера, оставшись наедине с собой и своими мыслями, ходила по некому замкнутому кругу, совсем не пронимая, как из него выбраться.

Каждое утро, она долго и упорно настраивала себя на то, чтобы вечером после работы сходить куда-то, отдохнуть побыть среди людей, посетить какую-то выставку или банально посмотреть в кинотеатре фильм, но так и не решалась. Поэтому и следующий день абсолютно был похож на предыдущий. Решительность исполнить задуманное ею накануне или днём, очень быстро куда-то испарялась, желание исчезало или же внезапно находилось всему вездесущее завтра.

Свое бездействие она оправдывала тем, что ходить одной, куда бы то ни было, очень глупо и совсем не интересно. Однако спустя какое-то время, одиночество снова ставило её в тупик, сжимая в тиски и, размышляя на тему бездарно потраченного дня, Вера ругала себя за неприспособленность к жизни, нерешительность и вновь начинала строить новые планы, которым вряд ли когда суждено было сбыться.

Ещё в самом начале учёбы в институте, она с первого взгляда влюбилась в Павла, он был старше неё на пять лет, учился на последнем курсе и вскоре должен был стать выпускником. Но эта любовь была не взаимной и о ней знала только самая близкая подруга Аллочка. Застенчивая Вера ничего не могла поделать с собой и если у неё бывала такая возможность, то украдкой наблюдала за предметом своего обожания из окна здания, или сидя на лавочке возле института.

Этот баловень судьбы почти всегда был окружен девушками и друзьями, одиночество ему не грозило. Высокий, черноволосый, красивый, лёгкий на подъём, всегда был душой компании. А застенчивая и скромная Вера даже в мечтах не могла представить себя рядом с ним. Красавец Павел для неё был недосягаем, как предмет большой ценности, некий предмет искусства, она просто любовалась им, и это привносило в её девичью жизнь умиротворение, наполняло красками и своеобразным смыслом. Иногда шутя, она называла свою к нему любовь «эстетической».

Раньше Вера, слово красивый приписывала исключительно к предметам искусства, к природе, ну и что лукавить редко к некоторым однокурсницам, да и к своей единственной подруге тоже. Парни, мужчины в её понимании ассоциировались только с такими понятиями, как ответственный, сильный, мужественный, надёжный. Но однажды, когда она витая в облаках выходя из института, столкнулась с Павлом в дверях, и чуть было не упала, а он неожиданно подхватил её и поставил на ноги, с тех самых пор её мир перевернулся вверх дном.

К тому времени он уже и так являлся для неё предметом повышенного внимания обожания, то теперь, когда Вера вдруг почувствовала на себе его взгляд, сильные руки и увидела вблизи такие завораживающие глаза, она просто безнадёжно поняла, что любит по-настоящему. Но даже после этого случая, как и раньше, он не замечал её присутствия, брошенного взгляда, и проходил всегда мимо, не отвечая даже на смелое дружеское приветствие девушки.

Вот так «эстетическая» любовь Веры переросла, и приобрела другую форму. Теперь она неимоверно страдала от неразделенной любви, и от того, что её упорно не замечают. Из-за него Вера стала, ходить с подругой почти на все мероприятия вуза, скучные и не очень, которые иногда сопровождались дискотекой, тусовкой в определённых местах, тематические вечеринки, которые устраивали активисты института, и где, без всякого сомнения, присутствовал предмет её воздыхания и обожания.

Однажды окончательно отчаявшись быть увиденной, от его равнодушия, она решилась поделиться с Аллой своим сокровенным секретом, о том, что ей очень нравится Паша. На самом деле слово нравится, было, большим преуменьшением. Каждый день, Вера ложилась вечером спать и вставала утром, с мыслями только о нём. Это для неё превратилось по-настоящему в проблему, пытку, и девушка, страдая, хотела избавиться от наваждения любви, забыть его, но как только видела Пашу снова, ей сносило буквально голову.

Сколько Вера помнила, у Аллы всегда было в наличии два парня, так было заведено ещё со школы, с одним она гуляла, а другого всегда держала про запас, на расстоянии вытянутой руки, изредка уделяя внимание. К тому времени, Алла считала себя достаточно опытной девушкой и сразу сказала подруге, что Павел очень избалован вниманием к своей персоне, поэтому для того, чтобы он заметил Веру среди этой многоликой и пестрой толпы обожателей, ей надо будет проделать над собой просто невероятные титанические усилия. Как ни кто, понимая девичьи страдания, Аллочка активно взялась помочь подруге в этом святом для неё деле.

До новогоднего праздника оставалось чуть больше месяца, но в воздухе витал уже настрой на предстоящее торжество, которое предваряли покупки подарков и самое важное, для молодой девушки — обновление гардероба. Кругом пестрели ярко украшенные витрины, маня окунуться в их красочный мир, а огоньки и гирлянды, развешенные по городу, создавали особое настроение, появились нарядные ёлки.

Под новый год Вера, больше всего любила само ожидание и предвкушение приближающегося праздника. Это был настрой на волшебство, где снова вдруг оживали, появлялись смелые фантазии и мечты и, конечно же, вера в самое настоящее незримое чудо, не смотря на то, что сама встреча нового года всегда проходила однообразно тихо, слишком спокойно, в компании скучающей бабушки. Иногда бабушка, говорила, что пойдёт отмечать праздник к подруге, порой оставляя Веру одну. Тогда, ещё девочкой, сидя у окна, она смотрела на разноцветные огни других окон, представляя что за ними происходит и мечтала.

Но последние два года Вере разрешалось встречать новый год вместе с лучшей подругой, у них дома, где, несомненно, праздник приобретал совсем другое звучание, настроение, и был по-настоящему разукрашен только яркими красками. Впервые девушка попала туда, где царило настоящее веселье, смех и радость, сказочное торжество, завершающееся подарками и салютами. Поэтому, в предвкушении такого волшебства, у неё за спиной вырастали крылья, наступало самое чудесное время. Так они с Аллой почти целую неделю после лекций, возбуждённые бродили по магазинам, чтобы найти достойные наряды.

Бесспорно, у Аллы был отличный вкус, одевалась подруга всегда с шиком, родители были состоятельными людьми, баловали её, и она хорошо разбиралась в модных направлениях, была всегда одета дорого и эффектно. Вера не могла позволить тогда себе такую роскошь. Её мама, ещё молодой умерла от болезни, а папа, не справившись с горем погиб в аварии. Но всё это было слишком давно, когда Вере было всего два года. Оставшись маленькой девочкой, она не помнила своих родителей, знала и видела их только на старых фотографиях.

Всю жизнь её воспитывала бабушка и книги, хотя книги всё же больше, поэтому Вера, когда выросла, хорошо понимая разницу между собой и сверстниками, иногда в шутку называла себя «синим чулком». Сдержанная и слишком скромная она была полной противоположностью Аллы, яркой, веселой беззаботной хохотушки. Скорей всего Вере не хватало таких простых человеческих эмоций, Алла своим неуёмным характером была для неё, как ежедневный праздник, тормошащая и заставляющая улыбаться. Поэтому, наверно они и дружили ещё со школы, и учиться пошли вместе в один институт.

Искромётная Алка была для неё настоящим источником света, тепла, чего-то важного и нужного, всегда доброй, яркой и неисправимой оптимисткой. Любая сложная ситуация воспринималась ею совершенно иначе, как некое небольшое препятствие, не более того, без излишнего драматизма и неверия в себя. Иногда она просто отпускала какие-то проблемы, махнув на них рукой, забывала, и, как правило, чудесным образом, у неё всё постепенно разрешалось само собой.

Шёл снег, подруги уже устали сегодня ходить по магазинам, поэтому обе шли притихшие и понурые, но проходя мимо одной ярко украшенной витрины, Вера вдруг увидела нечто. Бросив поначалу мимолётный взгляд, она вдруг остановилась, как вкопанная и загляделась на изумительное чудо. На витрине стоял манекен девушки одетой в роскошное платье, ткань, переливаясь, мерцала в свете ярких огней, и казалось, состояла из одних блесток. В вечернем свете, это серебристое платье вызвало у Веры не только восхищение, но и настоящую бурю эмоций. Разглядев его, она восторженно ахнула, а Аллочка, увидев застывшую подругу с открытым ртом, вернулась назад и тоже попав под впечатление, не раздумывая, потащила Веру в примерочную магазина.

Когда продавец принесла им платье, Вера даже перестала дышать, ткань была струящейся, лёгкой, переливаясь нежным блеском тысячи огней. На всю спину был большой вырез, и только две блестящие тесемки перекрещивались в области лопаток. Спереди оно было классического покроя, с рукавами на три четверти. Платье не облегало фигуру, но и не висело мешком, оно как будто специально было сшито на Веру. Длина доходила практически до щиколоток, а идущие по бокам разрезы слегка оголяли стройные ножки.

— Это не платье, это бомба, — прошептала изумленная Алла, — почему я не такая высокая и стройная как ты?

— А тебе не кажется, что оно немного вульгарно, а?

— Посмотри сама на себя, у тебя открыта только спина, ну и иногда, при ходьбе, ноги до колена. Не будь ханжой, дурочка, это просто очень изящное платье, поверь мне всё выглядит очень достойно и сверх элегантно.

Притихшая Алла произнесла это так торжественно с придыханием, словно пробовала платье на вкус, медленно и отчётливо вырисовывая каждое слово. Она, как будто находясь под неким гипнозом, исходящим от Веры в этом платье, неожиданно затихла.

— Но ведь его придётся надеть без бюстгальтера?

— Ну и что! Ты, между прочим, сейчас тоже без него, и выглядишь на все сто!

— Интересно, знать, сколько оно стоит? — Вера пыталась разглядеть этикетку, но там не было указано цены. Заглянувшая к ним девушка-продавец даже не стала скрывать свой восторг, разглядывая Веру, она добавила, что это платье примеряют, не так уж и часто, но, ни на ком оно ещё так потрясающе не сидело. Назвав им цену, даже не привыкшая экономить подруга присвистнула от удивления.

— Алла, это даже тебе не по карману…, — Вера посмотрела ещё раз на себя, чтоб запечатлеть в памяти, как выглядит настоящее девичье счастье, а потом с грустью переоделась в свои потертые джинсы и старенький свитер. Выйдя из примерочной она спросила у продавца, много ли их осталось, на что девушка, улыбнувшись, сказала, что оно единственное из коллекции, поэтому и стоит так дорого.

— Да, Верочка, в этом платье ты выглядишь, как богиня. Тут не только Павел будет валяться у твоих ног, а ещё пол института. А девчонки просто лопнут от зависти. Только вот проблема, где взять такие деньги?

— Это почти пять зарплат бабушки, вместе с пенсией, фантастически огромная сумма. Надо забыть про него, и подыскать другое, более подходящее по цене.

— Эх, Вера, да теперь, после этого платья, что бы ты ни надела, все будет казаться не то и не тем, поверь мне на слово! — Алла с большим сожалением отдала невероятное платье обратно продавцу.

И она оказалась права, после него все наряды казались слишком простыми и скучными. Но Вера всё, же пыталась выкинуть его из головы, оно стало для неё ещё одной несбыточной мечтой, как хрустальная туфелька золушки — недосягаемым.

2

Как-то придя домой вечером после очередного штурма магазинов, раздеваясь, Вера в прихожей увидела незнакомую верхнюю одежду и обувь принадлежащие мужчине. Кто бы это мог быть, подумала она, снимая сапоги? Дома стояла тишина. К ним совсем изредка заглядывали подруги бабушки, но мужчины — никогда. Пальто на всю прихожую источало густой аромат мужского одеколона, выглядело довольно презентабельно, да и обувь, стоящая возле лавочки, была ему под стать. Вымыв в ванной руки, девушка сразу же прошла на кухню.

Надо было скорей поставить чайник. Вера озябшими руками никак не могла зажечь спичку, безуспешно раз, за разом чиркая по коробку. Вдруг она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает, обернувшись, увидела мужчину средних лет, приятной внешности и чуть выше неё самой.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Вера, — а где бабушка?

— Здравствуй, Вера, она зачем-то пошла в магазин, хотя я её отговаривал. Вот ты, какая стала. Красивая, взрослая, — мужчина прислонился к стене и разглядывал её, скрестив свои руки на груди, не скрывая при этом своего восхищения.

— А вы… кто? — Вера запнулась, не зная как более деликатно и точно задать вопрос.

— Я твой дядя, меня зовут Андрей. Разве бабушка тебе обо мне ни чего не рассказывала? — на лице дяди отразилось удивление, перешедшее в озабоченный вид.

— Нет! — теперь и Вера изумилась сказанным словам и стояла, поражённая, не зная, что сказать и как реагировать на такую новость. Почти не веря в происходящее, она старалась внимательней вглядеться в его лицо.

— Извините, — изумление на её лице неожиданно перешло в тревогу, — но я о вас никогда ничего не слышала и совсем… не знаю, кто вы такой.

Удивлённо покачав головой, дядя подошёл к ней, взял из её рук спички, и быстро включив газ, поставил чайник. Потом захотел обнять, но видя в глазах Веры недоверие, взял девушку за холодные пальцы, и, находясь в не меньшем замешательстве, какое-то время, не знал что делать.

— Вера присядь, давай поговорим с тобой, пока нет бабушки.

Глядя на него изумлёнными глазами, она послушно села за стол, а дядя сел напротив.

— Я младший брат твоего отца, когда он погиб, мне было почти столько же лет, сколько тебе сейчас. В то время, я был молодой и горячий, всегда с ним спорил и противоречил ему. А когда его вдруг не стало, понял, что потерял самого близкого мне человека и оказался больше никому не нужен. И это было чистой правдой, наши родители бросили нас малышами, поэтому мы с ним росли в детском доме. Между нами была большая разница в возрасте — почти девять лет, и когда твой отец встал на ноги, открыв своё дело, забрал меня к себе. Вскоре его фирма стала приносить хороший доход, поэтому он захотел, чтоб и я вместе с ним занялся бизнесом.

Но молодость брала своё и мне тогда почему-то было на всё наплевать, семнадцать лет, в голове одни гулянки и тусовка. Сначала он урезал мне мой бюджет, а потом и вовсе перестал давать деньги, понимая, что я спускаю всё заработанное им просто в никуда. Вот тогда такое отношение я воспринял в штыки, и это настроило меня против него. Ты не поверишь, но я всё время с ним воевал, даже когда ему, было, как оказывается очень плохо, и он сильно нуждался в моей поддержке. Окончательно поссорившись с ним, я ушёл из дома, продолжая вести разгульную жизнь. Представляешь, как долго я не появлялся дома, даже не знал, что умерла его любимая жена, твоя мама. И только когда не стало его самого, понял, каким был неблагодарным и жестоким. Его смерть стала настоящей трагедией, потрясением и отрезвляющим шоком для меня.

Мой брат Максим, твой папа, почему-то оказывается изначально весь свой бизнес, записал на меня, а я, … — тут мужчина тяжело выдохнул и провёл ладонями по лицу, на глазах появились слёзы, — и я на его могиле, дал слово, что не подведу его больше никогда, буду продолжать начатое им дело.

Знаешь, Вера, я так и не женился до сих пор, со временем переехал жить за границу, приезжаю сюда очень редко. Не знаю, говорила ли тебе бабушка, но ты очень похожа на своего отца, и прости, мне было тяжело видеть тебя. Но я всё, же раз в год приезжаю, раньше смотрел на тебя со стороны издали, а подойти так никогда и не решился. С твоей бабушкой у нас очень тесная связь. Каждый месяц я отправляю ей деньги на твое содержание, да ты и так об этом знаешь. Хотя это достаточно крупная сумма, я всё же хотел бы узнать хватает ли вам … — на лице Веры отразилось непонимание и недоверие, она с удивлением посмотрела на дядю, совсем не понимая, о чём он говорит.

— Что, что-то не так? — гость не выдержав, встал.

— Просто я ничего не знала, — глаза Веры выражали сейчас мучительную боль и неожиданно наполнились слезами. А обескураженный открывшимися обстоятельствами, дядя сел рядом, обнял её и продолжил.

— Как всё это странно. Сейчас я вижу, как вы живёте, и особенно, как ты одета, извини, я меньше всего хочу тебя обидеть, просто хочется спросить, а бабушка тебе даёт хоть какие-то деньги. Кто тебе покупает одежду?

От потрясения Вера машинально покачала головой из стороны в сторону. Слова дяди никак не укладывались в её голове, а от его вопроса о деньгах, она пришла в ещё большее изумление. Получается, мало того, что у неё есть, оказывается родной дядя, папин брат, так она ещё и была обеспечена им все эти многие годы. Этого не может быть! Это неправда! Как же так, почему бабушка это скрывала от неё? Мысли проносящиеся в голове от невероятных новостей очень сильно встревожили её. С трудом понимая происходящее, она снова закачала головой, всё ещё до конца не понимая и отрицая факт всего того, что услышала.

— Извините, я правда, про вас ничего не знала и про деньги тоже. Просто не могу поверить, что у меня есть родной дядя — вы, скажите, неужели это чистая правда? Вы не шутите? — и она не сдержавшись, судорожно разревелась.

— Конечно, правда, — дядя, заметив её потрясение, почему-то схватился за голову.

— А еду и одежду в основном покупает бабушка. Мне всегда казалось, что мы живем только на её маленькую зарплату охранника и мою пенсию, поэтому у нас все достаточно скромно.

Теперь Вера, до конца так и не пришедшая в себя от шока, почувствовала нарастающую обиду, в ней росло понимание чудовищной несправедливости. Она не могла справиться с переполняющими её чувствами, от момента радости, того, что у неё всё это время был родной человек, до унижения, что она была обделена по иронии или чьему-то злому умыслу от всего этого.

Не справившись с нахлынувшим волнением, девушка нервно теребила край прихватки, лежащей перед ней на столе, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться снова. Уже давно смирившись с тем, что одинока, она просто не могла поверить, перед ней стоит родной дядя, который как джин из бутылки, бесповоротно перевернул её маленький и ни кому не нужный мир.

А от открывшейся правды жизни, что она всё это время была обеспечена, беспощадно и мгновенно, начали раздирать возникшие в голове противоречия. С самого детства Веру заставили привыкнуть к тому, что ей уготовила жизнь, и вот теперь вскрывшийся обман, показывал любимую бабушку в самой неприглядной форме. И внучка никак не понимала, зачем ей всё это было нужно? Дядя, ошарашенный её словами, встал, потом сел обратно и заметно нервничая, тоже изо всех сил пытался взять себя в руки.

— Наверно, лучше стоит дождаться твою бабушку, и ей самой задать эти вопросы. Это невероятно, я даже не предполагал, что дела обстоят настолько плохо. Вернее хуже и придумать нельзя! Теперь мне понятно, почему она побежала в магазин. Вера, я приехал к вам сегодня без предупреждения, по наитию, просто мне вдруг очень захотелось увидеть тебя и наконец-то познакомиться, чтобы потом вместе встретить новый год.

Сев к ней рядом, он опять обнял её, Вера сейчас тоже обняла его и из глаз не выдержав, покатились крупные слёзы. Гладя племянницу по голове, дядя пытался успокоить:

— Не плачь, твоя бабушка никогда не говорила мне, что вы в чём-то нуждаетесь. Потому что если бы я знал, что вы живете так скромно, я бы ещё добавил содержание. Поверь, мне для тебя ничего не жалко.

После этих слов Вера разрыдалась, дядя налил ей воды и продолжал успокаивать. Так как Вера совсем не была избалованна ни вниманием, ни такой заботой, то довольно быстро сумела взять себя в руки, в большей мере из-за того, что остро чувствовала беспокойство самого дяди и хотела, чтобы он тоже хоть немного пришёл в себя.

Ей почему-то стало важно, что сильные душевные переживания, могут отразиться на его самочувствии, и она притихла. Это тоже была своеобразная забота с её стороны, она теперь чувствовала эту появившуюся родственную нить между ними. У неё есть дядя, бесконечно повторяла она самой себе, пытаясь заставить себя поверить.

Глядя на беззащитную, робкую и несчастную племянницу, в нём начинала кипеть злость и, не выдержав, он опять встал, начал нервно ходить по маленькой кухне не зная, как успокоиться самому. Засвистел чайник, и Вера, погружённая в свои мысли, вздрогнула, а он, посмотрев на неё, ещё сильней нахмурил брови.

— Я знаю, ты учишься в институте культуры, как тебе там нравится? — Андрей сел обратно и попытался перевести разговор в другое русло.

— Да, мне нравится, — она вдруг почувствовала себя виноватой в том, что бабушка ничего ей не рассказывала про дядю, про деньги, поэтому боялась даже смотреть ему в глаза.

— Сейчас ты уже совершеннолетняя и сама можешь принимать решения, поэтому я подумал, что может быть ты на каникулы, поедешь со мной в Англию? — дядя, видя, как она нервничает, решил, таким образом, хоть немного поднять ей настроение.

— В Англию? — удивилась и встрепенулась она, лицо мгновенно засияло. Но потом Вера как-то быстро сникла и уже с грустью произнесла, — а разве меня туда пустят? Впрочем, я не знаю.

Эти слова просто добили его.

— Вера, я не хочу тебя обидеть, но, по-моему, бабушка перестаралась с твоим воспитанием, я вижу испуганную взрослую девушку, очень скромную и непонятно почему, очень неуверенную в себе. Тебя пустят, я приглашаю, просто сделаем тебе заграничный паспорт, потом оформим визу…

Дядя протёр лицо руками, тяжело вздохнул, по всей видимости, он был не доволен. Нет, Вера видела, что он по-настоящему был рассержен, но вслух это никак не выражал. Стукнула дверь, это, наконец, пришла бабушка. На кухне повисло такое напряжение, что казалось ещё немного и дядя Андрей взорвется.

Соскочив с места, Вера принялась разливать чай, через несколько минут на кухне появилась бабушка. Посмотрев на неё, внучке стало ясно, что она к чаю так ничего и не купила, лишь со стуком поставила на стол бутылку дорогого коньяка. От увиденного у Веры глаза полезли на лоб, она не понимала, что происходит, ведь у них была абсолютно непьющая семья, или это может быть для гостя?

Нахмурившись окончательно, дядя обнял испуганную Веру за плечи и погладил по голове.

— Вера, в комнате на столе есть гостинцы и торт, принеси, пожалуйста, их сюда к чаю.

Чтобы успокоить, слишком встревоженную племянницу, он сказал это спокойным тоном, очень тихо. И когда Вера прошла в гостиную, убедилась, что там действительно стол буквально ломился от всевозможного изобилия. Взяв торт, и коробку конфет она вернулась обратно на кухню. И только успела поставить торт на стол, как бабушка резким голосом попросила внучку немедленно уйти в свою комнату. Вздрогнув, Вера посмотрела на бабушку, она в первый раз видела такой злой и не узнавала. Послушно повернувшись, хотела уйти, но дядя Андрей, осторожно взял Веру за руку, и попросил присесть за стол.

— Она уже теперь большая и должна знать всю правду!

В маленькой кухне стояла зловещая тишина, Вера нервно взялась за чашку, отхлебнув глоток, поняла, что чай почти остыл. Дядя, стоя, допив из свой чашки чай, сел, не зная с чего начать. Глядя перед собой он, нервно сжимал свои руки так сильно, что у него побелели костяшки пальцев.

— Тамара Васильевна, каждый месяц я отправляю вам на протяжении семнадцати лет, большую сумму денег на содержание Веры, и сейчас хотел бы узнать, куда вы их тратите? Почему моя племянница выглядит так, словно ей выдают пособие по бедности, или эти вещи вам предлагают в центрах для бедных при храме?

Побагровев, бабушка воинственно встала, выставив свои руки по бокам, потом, почти выкрикивая, зачем-то стала размахивать ими.

— Во-первых, вещи я покупаю ей сама, новые. Да, может они старомодные слегка, но они крепкие и добротные, чтобы на дольше хватило. Во-вторых, я копила деньги и купила на них дачу, где мы проводим почти все лето. А сейчас я коплю ей их на квартиру, и на приданое!

Всё это было произнесено таким язвительным тоном, не терпящим возражений.

— На деньги, которые я вам даю, можно было купить уже не одну дачу. И к тому же можно было сказать, в чём вы конкретно нуждаетесь. Ведь я у вас спрашивал много раз. Гордыня мешает? Вместо того, чтобы вырастить счастливого ребенка, как я сейчас понимаю, вы всю жизнь экономите, копейничаете и вырастили из неё закомплексованную и неуверенную в себе девушку.

На какое ещё приданое вы собираете ей деньги, если я обеспечиваю её каждый месяц, значит и на приданое дам? Я силюсь, но не могу понять, зачем ей покупать, как вы говорите добротные старомодные вещи, чтобы она ходила в них годами? На ту сумму, которую я отправляю, можно не экономя каждый месяц полностью обновлять её гардероб заново, причём покупать дорогие, красивые, а не эти бесформенные тряпки. Она что должна их носить до самой старости? Почему на вас, не старомодный добротный халат, а вполне приличный костюм?

Дядя во время разговора проявлял колоссальное спокойствие. О том, что он очень сильно взволнован, говорила только венка пульсирующая у него на виске и бледность лица.

— Теперь я почти уверен в том, почему вы столько раз отговаривали меня от встречи с ней, постоянно ссылаясь на то, чтобы не травмировать ребёнка, понимаю, почему не рассказывали ей обо мне. Вы, прекрасно знали, что Вера может жить богато и ни в чём не нуждаться, поэтому, наверно боялись, что она вдруг, не захочет жить с вами. Почему она одета, не как молодая, красивая девушка, а как старушка? Где вы купили ей весь этот хлам? — наконец, потеряв выдержку, Дядя Андрей тоже перешёл на крик.

— Да, я боялась, что ты переманишь мою девочку и испортишь её.

Бабушка почти шипела, Вере так противно было видеть и слышать это притворство, по её щекам опять потекли слезы. Она вспомнила, как часто бабушка заставляла штопать её носки и колготы, рукавицы и штаны. Как не пускала с классом на экскурсии, поездки и праздники, ссылаясь на полное отсутствие денег. Как постоянно напоминала Вере, о том, как дорого и трудно ей приходится её содержать.

От обиды, что её жизнь могла быть лучше, девушка снова разрыдалась и убежала в свою комнату. Вера была так потрясена всем услышанным, что плакала почти навзрыд, но даже из своей дальней комнаты слышала, как кричит бабушка, выгоняя дядю Андрея. Вера так боялась, что дядя не выдержав, уйдёт, а он пришёл вслед за ней, и прижал к себе этот трясущийся от рыданий комочек.

— Не плачь, моя радость, поверь, я больше не дам тебя в обиду, никому. Ты уже теперь большая и сама сможешь решать, с кем тебе жить.

Бабушка, следуя за ним, продолжала кричать, при этом вдобавок дергая Андрея за рукав. Не выдержав, он отстранил вежливо её своей рукой.

— Тамара Васильевна, все эти годы я вас не трогал, думая, что вы лучше справитесь и сумеете вырастить Веру, но теперь я понимаю, как, же я чудовищно ошибался, наконец, воочию видя, как моя племянница была обделена не только деньгами, но и элементарной любовью. Вы что, и свою любовь откладываете на потом? Вырастили испуганного зверька, который смотрит на вас как кролик на удава! Вы, настоящий диктатор в юбке…

Дядя вновь перешёл на крик, при этом заслоняя Веру от бабушки.

— К тому же, вы не имеете ни какого права выгонять меня из этой квартиры, она принадлежит только Вере, и больше никому!

После этих слов, бабушка разом притихла, развернулась и ушла, хлопнув дверью.

— Верочка, сейчас я пойду, солнышко, обещай мне, что обязательно успокоишься. Мы завтра увидимся, у меня возникли неотложные дела. И поверь, я этого так не оставлю, — поцеловав племянницу в лоб, дядя ушёл.

В квартире опять воцарилась гнетущая тишина, Вера, немного успокоившись, вспомнила, что надо подготовиться к лекциям, и села за свой письменный стол. Но резкий окрик, немедленно заставил её выйти в гостиную, где бабушка демонстративно при ней сдернула со стола скатерть, и фрукты, конфеты, печенье, гостинцы и какие–то коробочки разлетелись по всей комнате.

Пока Вера стояла в оцепенении, пытаясь хоть как-то объяснить такую агрессию, бабушка принесла мусорный пакет.

— Сейчас же собери всю эту гадость, и выброси на помойку! Немедленно, поняла!

Бросив пустой пакет на пол, она произнесла таким угрожающим тоном, что Вера, тут же встав на колени, быстро начала собирать всё выброшенное на пол в пакет. Ну а бабушка, поджав губы, тут же вышла из комнаты, и Вера, воспользовавшись этим, подобрала две коробочки и сунула их к себе в сумку. Обувшись и надев свою куртку, девушка потянулась за шапкой, когда бабушка принесла и сунула в мусорный пакет, так и не распечатанный торт и коробку конфет, и, развернувшись со злой гримасой на лице, демонстративно фыркнув, ушла.

Её злость по-прежнему бушевала и кипела, не зная меры, и вымещалась на беззащитной внучке. Глядя на неё, Вера поняла, что это было концом их отношений. Не раздумывая, она торопливо прошла прямо в обуви в свою комнату, сунула необходимые учебники в сумку и, взяв её и мусорный пакет с такими дорогими для сердца гостинцами, вышла из квартиры.

Сейчас стоя у подъезда на холодном ветру, она окончательно решила, что сегодня не хочет ночевать дома. Идя по заснеженной улице, вспомнила, как удивлялась в школьные годы своим двоюродным сестрам, которые всегда были красиво и модно одеты. Они несколько раз в год, летали с мамой отдыхать на море, иногда путешествовали по другим городам, ведь у них была своя машина. Но сестры никогда не общались с ней, просто игнорировали сам факт её существования. Да и сама тётя тоже никогда не называла Веру по имени, и применяла к ней только выражения — «эй» или «эта». А бабушка часто любила в назидание говорить Вере, показывая руками, что, вот всё это ещё надо заслужить.

Глядя на своих единственных родственников, девочка давно уже поняла, как плохо быть сиротой. И хоть тётя Галя жила богато, и у них было всего вдоволь для обеспеченной жизни, но она никогда не делала племяннице, ни одного подарка, не давала никаких вещей от старших сестер, вообще не замечала, как будто её и вовсе не существовало. Просто тётя была старшей, любимой дочерью бабушки, и теперь Вера понимала, куда уходили все её деньги. Бабушка почему-то выстроила общение с Верой так, что она постоянно испытывала чувство вины перед ней, и практически постоянно оправдывалась в ожидании хоть какого-то понимания и сочувствия в свой адрес. Только очень много читая, ещё ребёнком, она научилась понимать, какими разными могут быть человеческие судьбы.

Тётя никогда не была замужем, или может Вера просто не знала о тех моментах её жизни. А работала она всего лишь обычным продавцом в магазине, со слов той же бабушки. Хотя однажды, Вера слышала, проходя мимо скамейки, на которой сидела стайка старушек, как они громко говорили о том, что тётя Галя нигде не работает, но живёт в роскоши. Тогда они ругали женщину за жадность и скупость, и за то, что никогда не помогает бедной сиротке. Конечно, Вере было обидно, что её называли «бедной сироткой», но что возьмёшь с этих бабушек. Оказывается и они были правы. Но дача, о которой упомянула бабушка Тамара дяде Андрею, в действительности была куплена на имя тёти Гали, и Вера там не была, ни разу.

Когда бабушка уезжала на дачу, то всегда оставляла Веру дома. А ведь тогда ещё Вера училась только в начальных классах. Закрыв её на несколько дней в квартире совершенно одну, она настрого запрещала включать газ, телевизор и электрическую плитку. Вот так Вера и приучилась к чтению, научилась жить, отвлекая себя от тоски и страха, в придуманном ею самой, мире. А когда подросла, хорошо умела заботиться о себе, и даже радовалась, если бабушка в очередной раз уезжала на три-четыре дня.

Холодный ветер пронизывал насквозь, ей осталось пройти ещё одну остановку. Уставшая и голодная, Вера шла к подруге, но боялась, вдруг её не пустят ночевать. Ведь до сегодняшнего дня она всегда была послушной и исполнительной, это был первый протест и неповиновение в её жизни. Чем дальше Вера уходила от дома, тем сильней начинала сомневаться в правильности своего поступка, но вспомнив бабушкино лицо и безжалостные слова, поняла, что лучше будет ночевать на остановке.

Было около восьми часов вечера, когда она подошла к дому, где жила Алла. Робко позвонив в дверь, Вера хотела уйти, но щелкнул замок и дверь открылась. Это была Аллка.

— Привет, откуда ты так поздно, давай проходи.

— Алла, можно у тебя сегодня переночевать?

— Ну, ты даешь, что-то случилось?

— Да. Вот возьми торт и конфеты…

— Ой, да тут целый пакет гостинцев, у вас, что был праздник?

— Нет…

— Проходи, замерзла? Давай раздевайся, а я пока поставлю чайник. Родители сегодня гуляют у друзей на юбилее, поэтому у меня абсолютная свобода.

Сидя напротив друг друга, девочки пили на кухне чай, Вера с удовольствием ела торт, купленный дядей, у неё по щекам текли крупные слезы, она всё подробно рассказала Алке.

— Алла, понимаешь, сколько раз ты выручала меня, платила за меня, чтоб я могла сходить с классом на спектакль или в цирк. Или дарила мне свои джинсы и футболки. А у меня, оказывается, было много денег, только я об этом ничего не знала. Сейчас я поняла, что нужна была для бабушки, как денежный мешок. Ты же знаешь, как она всегда была ко мне слишком строга, никогда не обнимала, я слышала в свой адрес одни запреты и поучения. И то, что позволялось моим сестрам, было настрого запрещено мне.

— Не плачь. Я всегда тебе говорила, что твоя бабушка тебя ненавидит. Вот видишь, всё это оказалось правдой. А ты не боишься, что она пойдёт тебя искать?

— Нет, когда я вышла с пакетом за дверь, поняла, что забыла взять перчатки и тихонько вернулась. В это время, бабушка громко разговаривала по телефону с тетей Галей, находясь в соседней комнате. Не зная, что я в прихожей, бабушка, называла меня неблагодарным выкормышем. И ещё сказала, что надо было оставить меня в детском доме. После всего, что я сегодня узнала, поняла, что больше не хочу жить с ней.

— А как ты найдёшь своего дядю? Он сказал тебе, где остановился?

— Нет. Но он знает, где я учусь, думаю, сам меня найдёт, а ты приютишь ведь меня ненадолго?

— Не бойся, прорвёмся! Ты давай допивай чай, а мне надо ещё успеть почитать лекции. А ты учила? — Вера закачала головой.

— Конечно же, нет. И мне надо почитать.

Подружки ушли в комнату Аллы. Найдя себе место за большим письменным столом, Вера стала доставать из рюкзака книги, и наткнулась, на коробки, в спешке прибранные ею. Вытащив их на стол, она бережно сняла яркую упаковку с самой маленькой и, открыв её, увидела сережки и колечко. Алла ахнула…

— Это что? Похоже на бриллианты!

— Ты уверена? Такого просто не может быть! Посмотри внимательней, ты наверно что-то путаешь.

— Ничего я не путаю, да и на бирке написано, почитай сама. Вот это да!

— Я в заштопанных джинсах и бриллиантах, — она опять заплакала — у меня могла быть совершенно другая жизнь, абсолютно другое детство. Я даже никогда не была на море, да и за пределами нашего города тоже…

— Да! — Алла обняла её, но и у неё не было слов и понимания, на то, как родная бабушка могла так поступать со своей внучкой. Ведь две бабушки Аллы, ради неё готовы были отдать последнее, любили и оберегали.

— Тогда это мне не подходит. Кто я такая, чтобы их носить? — Вера бросила их в коробку и отпихнула её.

— Не выдумывай, это же подарок. Пусть полежат, до лучшего времени.

Подруга заботливо укладывала их в футляр обратно.

— Куда я их надену, на лекции? — Алла вытирала ей слезы.

— Как ты не понимаешь, у тебя вся жизнь впереди. А что в другой коробке?

Развернув её, они увидели новый сотовый телефон последней марки.

— Как круто, Вера посмотри на него!

— Наверно он не работает, бабушка выбросила его на пол.

— Он же был в коробке, значит всё в порядке.

Включив его, Алла от неожиданности вздрогнула, когда буквально через минуту телефон зазвенел.

— Вера, давай ответь, это наверно твой дядя, — Алла передала его в руки подруги и продолжала стоять рядом.

— Вера, это ты? Ну как ты, успокоилась? Я так разволновался, что совсем забыл сказать тебе про телефон.

— Да.

— Бабушка надеюсь, тебя не ругала?

— Нет, она велела выкинуть все твои гостинцы и подарки. Я ушла из дома.

— Где ты сейчас, я приеду за тобой!

— Не надо, я сегодня переночую у подружки, хорошо?

— Ладно, завтра тогда непременно увидимся, после лекций у института. Во сколько заканчиваются твои лекции?

После лекций подруги вышли из института, и только повернули за угол, как Веру окликнули. Это был дядя Андрей, Вера от радости побежала и, уткнувшись ему в грудь, расплакалась. Находясь в раздвоенных чувствах, она сегодня очень нервничала, боялась вдруг он больше не придёт, и что тогда Вера после всего произошедшего будет делать? Взволнованный не меньше, дядя бережно обнял племянницу за плечи и сказал, что теперь у неё будет все хорошо. Не сомневаясь в его словах, она улыбнулась сквозь слезы, тут к ним подошла Алла.

— Познакомьтесь, это моя лучшая подруга Алла.

— Алла, это мой дядя Андрей.

Он кивнул ей и спросил, надо ли её подвезти?

— Нет, вы лучше с Верой поговорите, ей сейчас очень плохо. Пока, подруга, — и она, помахав ей, пошла дальше.

— Вера, ты сейчас поедешь со мной в гостиницу, и будешь жить там, пока я не куплю тебе новую квартиру. А сейчас давай пообедаем, я очень голоден, да и ты наверно тоже. Потом погуляем по магазинам, надо пересмотреть твой гардероб. Хорошо? — они сели в машину, и поехали в ресторан.

— Спасибо, что вы у меня есть.

— Если бы ты знала, я так виноват перед тобой! Прости меня! — Вера опять заплакала.

— Ш-ш-ш, давай не будем плакать, всё плохое уже позади.

Через час они обедали в очень красивом ресторане. Еда была необычайно вкусной, а Вера голодной. Поэтому её упрашивать не приходилось, девушка уплетала всё за обе щеки. Но увидев, с какой грустью, смотрит на неё дядя, вдруг перестала есть. А он, погладив её по руке, сказал, что для прогулок по магазинам, будет нужно много сил. И Вера снова с аппетитом принялась за десерт.

— Вчера, после того, как я ушёл от твоей бабушки, сразу вызвал своих адвокатов, и они сегодня сутра уже выяснили, что дача куплена не на твое имя.

— Я знаю, когда её купили, бабушка радовалась, какая дочь молодец. Просто после вчерашних открытий я сопоставила факты. Моя бабушка все деньги думаю, тратила на свою старшую дочь, тетю Галю и своих внучек. Всех, кроме меня.

— Не думай больше об этом. Забудь, как кошмарный сон. Если ты не устала, давай пройдемся по магазинам. Не обижайся, но я не хочу больше видеть тебя в этих обносках.

— Может, тогда позовем мою подругу? Вы знаете, я никогда практически самостоятельно ничего не брала, всё бабушка, и я не очень понимаю, что мне подходит, а что нет. И в модных вещах совсем не разбираюсь. Если я экономила на завтраках, и собирала некую сумму денег на покупку какой-то одежды, то мне всегда помогала Алла. Вот она очень хорошо во всем этом разбирается.

— Вера, прошу тебя, говори мне ты. Мы с тобой вдвоем самые близкие люди, — она кивнула головой, а он продолжил, — давай подружку, позовем завтра. А сегодня позволь мне помочь тебе самому.

Но, как только они дошли до павильона с нижним бельем, он понял, что дальше эту премудрость уже не осилит. Сегодня они купили для Веры пару блузок, платье, брюки, сапоги и шубу, потом обоюдно решили, что вернутся к покупкам завтра, уже вместе с Аллой.

Когда они подъехали к гостинице, и поднялись по лифту на девятый этаж, дядя показал её номер, где она будет жить в ближайшее время.

— Вот смотри, у меня двухкомнатный номер, а рядом есть точно такой же, для тебя. Давай оставим покупки в твоем номере, и пойдём пока ко мне, чтобы поговорить.

Зайдя к себе в номер, Вера поняла, что она не знает как ей дальше жить. Прошли всего сутки, как она узнала обо всём, но сейчас находясь в прекрасном номере, с красивой одеждой в руках, ей по-прежнему хотелось только реветь. Оглядываясь на свое одинокое детство, она не понимала, в чём была её вина. Почему бабушка так её невзлюбила. Ей хотелось задать тысяча почему, но она теперь уже знала, что не получит ответ. И если бы бабушка хоть чуть-чуть переживала за внучку, волновалась, почему она не ночевала сегодня дома, то утром бы встретила у стен института. По крайней мере, Вера надеялась и очень хотела увидеть.

Погрузившись в переживания, девушка так и осталась стоять посередине комнаты с пакетами в руках, ей никак не удавалось отделаться от своих грустных мыслей.

— Вера, давай их сюда, потом повесишь в шкаф, — дядя Андрей озабоченно смотрел ей в лицо. Забрав у неё пакеты, он обнял её и тихо сказал:

— Я заставлю их заплатить за каждую твою слезинку. Давай звони своей подружке, мы едем в театр. У тебя теперь есть красивое платье и шубка.

Произнеся это, он понял, что и в театре, скорей всего, Вера никогда не была. Ему надо было срочно вытаскивать племянницу из этого страшного состояния ступора, иначе она спрячется в свою детскую раковину, и вытащить её оттуда будет очень сложно.

Анализируя вскрывшиеся вчера вечером обстоятельства, Андрей сам не понимал, почему так долго бездействовал. Почему безоговорочно верил на слово этой злой старухе. Ведь сколько раз он хотел и мог спросить у Веры, хоть разок, как она живёт и всем ли довольна? Но она была так похожа на брата, и его глубокое чувство вины перед ним заставляло держаться от неё на расстоянии.

Понимая свою оплошность, он наверно никогда не простит себе этого, ведь сегодня в беседе Андрей узнал от Веры, что бабушка даже ребёнком закрывала её на несколько дней в квартире совершенно одну и уезжала. А племянница жила и думала, что так и надо. Как же у него чесались кулаки. Та девочка, ради которой он так усердно работал, все эти годы росла в нужде, абсолютно одинокой и несчастной, забытой и в этом была только его вина. Но теперь у него есть очень хорошие адвокаты, и неоспоримые доказательства.

Поездка в театр удалась, Вера весь вечер улыбалась и выглядела вполне счастливой. Только слишком резкие перемены пугали её, она была растерянной, но заглядывая в своё незавидное прошлое, смело решила, что будущее даёт ей большие перспективы и возможность стать независимой. Это было так заманчиво, ведь она давно привыкла к одиночеству, которое поселилось в её душе, а теперь у неё будет собственная квартира, где Вера сама будет хозяйкой. Сама, неужели это правда? И родной дядя, появившийся так внезапно, абсолютно заинтересованный в её полном благополучии, гарантировал счастливое будущее. И наверно он больше не отвернется, в трудную минуту. Дядя Андрей сейчас казался настоящим белым рыцарем, пришедшим на помощь бедной девушке так неожиданно.

При этом чувство неверия и страха глубоко сидящее в ней прорвалось наружу и выплеснулось вместе со слезами понимания, что всё плохое, уже позади. Хотя бабушка столько лет внушала ей о несостоятельности и незавидности её положения, всё же Вера, умудрялась с помощью книг, заботливой подруги, правильно видеть суть происходящих вещей. По своей натуре Вера была доброй и отзывчивой, готова была простить бабушке любые обиды, в том числе и этот обман, длящийся семнадцать лет. Но она затаив на внучку обиду, упорно не желала идти с ней на контакт.

Зато, Алка, сидящая сейчас рядом с ней в театре, придавала ей чувство уверенности и дружеского плеча. В отличие от Веры, она воспринимала жизнь легко и непринужденно, не пытаясь копаться в глубоких смыслах уроков судьбы. Даже Дядя обратил внимание, на Аллочку, веселую и заводную хохотушку, невольно заставляющую своей энергией, заряжать всех окружающих только положительными эмоциями. Не обременённая проблемами, она росла счастливой и беззаботной, поэтому была похожа среди них двоих, на яркий солнечный луч, который тормошил, будоражил и не давал никому скучать. Вместе с ними поужинав, Алла сказала, что ей уже пора, поэтому Андрей вызвал для неё такси, а сами они с Верой поехали на его машине.

На следующий день подружки и дядя Андрей, вместе гуляли по магазинам, пытаясь наверстать упущенное. Девушки, глядя в составленный ими список, погрузились в настоящий шопинг. Иногда, скучающий дядя просто ждал их в условленном месте, когда они выбирали нижнее белье и предметы туалета, а на следующий день он с Верой открыл для неё банковскую карточку и дальше девушки были предоставлены сами себе.

Прошло всего несколько дней, а они все дружно участвовали в подборе мебели, и интерьера для новой квартиры. И так продолжалось почти две недели, а потом дядя и Алла устроили для Веры настоящее новоселье: с шарами, накрытым столом и небольшой, но дружной, веселой компанией. Задержавшись на много дольше, чем планировал ранее, дядя должен был уехать обратно в Лондон, оставив племянницу на попечение подружки. Ещё недавно, это могло показаться невероятным, но сейчас Вера обживала свою новую квартиру, здесь она впервые чувствовала себя по-настоящему дома, и была истинно счастлива.

Однажды перед торжеством в институте, которое было посвящено новогоднему празднику, к ней забежала Аллочка и протянула два пакета. Как же удивилась Вера, когда достала из него серебристое платье.

— Откуда оно у тебя? Ты что, купила его…

— Так, дыши глубже, это твой дядя просил меня придумать для тебя подарок на новый год. Только не говори ему, что я подарила его раньше времени. Не раздумывая долго, я практически сразу же вспомнила про это платье, единственное чего боялась, что его могли уже купить. Тебе, сказочно повезло! Так что, дорогая, наслаждайся. Поверь, это твой самый настоящий талисман, причём новогодний! Делай из этого выводы. А здесь тебе ботиночки к платью, правда, там такой шикарный каблук. Прошу тебя, не забудь, про прическу и лёгкий макияж…

— Спасибо, я просто не верю своим глазам! Аллка, спасибо! Если честно, с появлением в моей жизни дяди, я про это сказочное платье уже совсем забыла, — она бросилась обнимать подругу.

— Так давай, встречаемся через два часа, я заеду за тобой на такси. Всё, побежала….

Закрыв, за подругой дверь, Вера накинула на себя платье и закружилась. Оставшись наедине, она прыгала и визжала от радости, это был настоящий королевский подарок, для такой Золушки, как она. И преподнесли его два, горячо любимых ею человека.

И вот, случилось настоящее столпотворение, они с подругой были на празднике ещё только с полчаса, а возле них кружилось столько парней, и в основном все со старших курсов, разве это не чудо, шептала изумленная Алла. В этот вечер, Вера была просто неотразима, и Павел, конечно же, обратил на неё внимание.

— Ура, желание сбылось! — то и дело шептала она себе, когда ненадолго оставалась наедине собой.

В этот предновогодний, праздничный вечер, он практически не отходил от Веры, они вместе танцевали, общались, и позже, Павел пошёл провожать её домой. С этого дня у них закрутился почти роман, и Вера была неимоверно счастлива. Каждый вечер, они вместе гуляли, целовались, он заходил к ней на чай, но её не трогал. Сама Вера была очень скромной, одно лишь его присутствие вдохновляло, что-то испечь или приготовить, любовь к нему приводила девушку в неописуемый трепет и восторг.

Как-то вечером, когда Паша вдруг схватил её на руки и унёс на кровать, она подумала, что, наконец, они будут по-настоящему близки. Но как только Вера проявила смелость и, целуя, стала сама расстегивать ему рубашку, он резко сел, сказав, что в этом деле не надо пока торопиться, и быстро поцеловав её в губы, ушёл.

После этого случая, они вели себя более сдержанно и осторожно, отношения стали немножко натянутыми. Мнительная Вера начала волноваться и ругать себя за свою торопливость и неуклюжесть в этом деле. Теперь Паша пытался игнорировать квартиру Веры, и чаще стал, приглашать девушку гулять на улицу, посидеть в кафе или сходить в кино.

Однажды, когда они вместе шли, держась за руки, по вечернему городу, заглянули в парк, к ним вдруг подбежала девушка и стала кричать на них. Она была в гневе, накинулась, называя Веру разлучницей, и даже пыталась ударить её. От такого потрясения, Вера растерянно смотрела на Павла, который оттащил свою бывшую подружку в сторону и пытался поговорить. Разъяренная она, всё же изловчившись, вырвалась, повернулась к Вере и высказала ей всё, что накопилось у неё на душе. Павел выглядел растерянно, но схватив снова девушку за талию, потащил её совершенно в другую сторону.