Кот не торопится. Он, пушистый лежебока, сначала прогибает спину, разминая косточки, затем важно поднимает голову, показывая свою стать, и только после этого одним прыжком перелетает через перила и оказывается раньше всех на первом этаже.

— Па! — кричит девочка на весь дом. — Я в музыкалку пошла!

— Учебники взяла? — голос папы из глубины дома.

— Взяла!

— А тетрадь по сольфеджио? — голос стал немного ближе.

— Все уже в рюкзаке!

— А руки! Руки взяла? — вот и сам папа, пришел прямо из гаража, в большом фартуке и в промасленных перчатках.

— Ой, одну, правую забыла! — колокольчиком разносится по дому ее смех.

Папа не проверяет, он доверяет. А спрашивает только для того, чтобы задержать немного, дойти до гостиной и проводить дочурку Алину.

Впереди папы и девочки идет кот. Его рыжий хвост нацелен в потолок, и только самый кончик, белая кисточка, слегка поигрывает.

— Надень шапку, — не приказывает, а просит папа, — на улице уже прохладно.

— Пап! Ну, ты чего? — протягивает дочь. — Какая шапка? Только начало сентября!

— Злой ветер растреплет и запутает эти красивые волосы, — говорит папа намеренно грубым голосом, изображая старого моряка на пиратской шхуне, и ловит ее огромными руками, — и ты будешь похожа на страшную Курумбу!

— Нет никакой Курумбы! — смеясь, завизжала Алина. — Это ты ее выдумал!

Она ускользает от рук папы, но шапку надевает. Пусть он видит, как его во всем слушаются.

— Я люблю тебя, моя умница, — говорит папа.

— И я тебя.

Папа целует дочь в лоб, и Алина вместе с Мандарином уходят.

На улице совсем не холодно. И ветра сегодня нет, некому волосы запутывать. Алина сворачивает за угол дома, оглядывается — не видят ли ее? И прячет шапку в карман.

— Мне уже десять лет, не маленькая в шапке по такой теплыни ходить, — бубнит себе под нос.

Мандарин, конечно же, замечает эту хитрость девочки — вон как шевельнулись его усы! — но он никому не расскажет. Зачем? Он же не ябеда и не предатель!

Кот проводит девочку до самой большой дороги, где громыхают по рельсам шумные трамваи и дымят едкими газами большие автомобили. Посмотрит, как правильно она переходит по перекрестку на другую сторону, и со спокойной совестью вернется домой.

У каждого в этой семье своя работа.

И у кота тоже.

Рояль с сюрпризом

В музыкальную школу я иду вприпрыжку, даже почти лечу.

Мне нравится музыка.

Я учусь играть на фортепиано и мечтаю стать известной пианисткой, сначала на весь наш городок, а потом уже и на весь мир! Возможно, за это время освою еще какие-нибудь музыкальные инструменты. Аккордеон красиво звучит, арфа. Да, это было бы здорово. Но фортепиано всегда будет моим любимым.

Ходить в обычную школу мне не совсем нравится — много скучных уроков. Но это из-за того, что учителя там строгие и преподают не так, как хотелось бы нам, ученикам. А вот в музыкальную школу я иду с удовольствием. Здесь совсем другие педагоги. Они, как и я, тоже влюбленные. В музыку. Значит, у нас много общих интересов, и вокруг нас просто витает море любви и гармонии.

Я эту разницу между школами сразу поняла, когда мама моя умерла.

Два года назад.

В обычной школе никто как будто даже и не заметил, какое у меня горе.

Мне было холодно.

А в музыкальной каждый педагог, каждый ученик поддержали меня, сказав хоть маленькое, но такое нужное мне слово. Кто-то погладил по волосам, кто-то обнял, и вышло так, словно каждый из них отщипнул от моего большого горя свой маленький кусочек, и горя стало совсем мало.

Как-то раз в музыкальной школе потеряли одну девочку. На уроке была, пальто в раздевалке висит, а на другой урок не пришла.

Школа была на ушах. Родителям девочки сообщать не стали, подумали — поищем сами и, вдруг, найдем. Зачем попусту тревожить их? И правильно сделали! Нашлась, пропажа! Надо же, куда спряталась! Под крышку концертного рояля!

Ее там и искать бы не стали, да только она чуть повернулась, струна ее и выдала.

И что? И, думаете, ее наказали?

Это в обычной школе ее наказали бы. И в дневнике записали, и родителей вызвали бы.

А здесь совсем по-другому.

— Что у тебя случилось?

— Тройку по сольфеджио поставили, — дрожат розовые губки.

— И всего-то?

— Я учила!

— А за композицию кто сегодня пятерку получил?

— Я, — говорит сквозь слезы.

— А на хоре кто первым голосом поет?

— Я, — улыбается.

Пока девочку успокаивали, двое мальчиков в магазин сбегали, купили печенье и пирожное. И все: и ученики, и педагоги сели пить чай.

Как будто чье-то день рожденья вышло!

А рояль теперь свое личное имя получил.

— В каком классе занятия? — спрашивают.

— А где рояль с девочкой!

И всем понятно!

Мы дома

После занятий в музыкальной школе я отправилась домой.

У меня троек нет, только хорошие отметки. Папу это нисколько не удивляет, он привык, что с учебой у меня нет проблем. А Мандарин вообще не интересуется моими оценками. Он меня просто встречает на улице за пару домов от нашего и идет со мной рядом, как друг или как охранник.

К моему приходу папа приготовил ужин и даже испек пирог с вишней, который я просто обожаю!

С моим папой никогда не бывает скучно.

Я помню, как однажды мы задумали сделать воздушную кукурузу на простой сковороде. Я с самого начала знала, что это плохая идея, но папа настоял.

Когда кукуруза стала горячей, ей захотелось летать. По всей кухне!

Мандарин хитренький, он первым спрятался под стол. Мы за ним.

Когда стрельба закончилась, мы собирали кукурузные снаряды по всему полу! И Мандарин тоже помогал нам!

Папа у меня хороший!

Справляться с моими волосами не так-то просто! Они длинные, вьются и требуют много ухода. Чтобы не подстригать «такую красоту», папа научился плести косички. Правда, они получаются у него иногда непослушными, смотрят в разные стороны, но он старается.

Самые лучшие косички заплетала моя мама. У неё тоже были густые длинные волосы, как у меня. Или у меня, как у нее…

Я любила расчесывать их гребешком, иногда пыталась сделать ей какую-нибудь прическу. Если даже у меня ничего не выходило, мама все равно хвалила меня. А еще она включала веселую музыку и мы танцевали.

Мне очень не хватает мамы.

Папа редко о ней вспоминает.

Не потому, что забыл ее. Нет. Просто, когда я говорю слово «мама», он всегда вздрагивает, и на глазах его появляются слезы.

Когда мне становится грустно, я прыгаю папе под бочок. Или обнимаю своего кота. И мне становится теплее.

Тише мыши

Я нашла Мандарина на улице прошлой зимой. Он был маленький и беспомощный, лежал на белом снегу, как выброшенный мандарин.

Мне стало очень жалко котенка, и я забрала его домой.

— Ты принесла домой кошку? — с возмущением спросил папа.

— Он такой миленький, — умоляла я. — У него нет ни мамы, ни папы.

— Ты кем ему будешь? — строго спросил папа. — Папой или мамой?

— Другом!

Папа сначала не хотел оставлять Мандарина.

— Ты только посмотри на него: грязный, облезлый!

— Ну, папочка, — уговаривала я. — Это он сейчас грязный и облезлый, потому что у него не было меня! Если его помыть и накормить…

— И кто это делать будет? — я сразу уловила в его голосе слабину.

— Я!

— От животных всегда полно грязи, — уже почти сдался папа.

— Он мышей будет ловить! — придумала я.

— Где мы возьмем мышей? — растерялся папа. — У нас их отродясь не было!

— Купим! — нашлась я.

— Хорошо, — сдался папа, но поставил мне условие, — ухаживать за ним будешь сама.

Вот так у меня появился друг.

Наш дом большой для нас с папой. В нём три основные комнаты: моя, папы и гостиная.

Большим он мне кажется потому, что дом двухэтажный, а нас с папой, без мамы, всего только двое. Его построили бабушка с дедушкой, когда ещё сами были молодыми. Сделан он из красного кирпича. А крыша из зеркального металла сверкает так ярко, что если посмотреть на неё в солнечный день, то, наверное, можно ослепнуть.

На первом этаже находятся гостиная и кухня, а наши комнаты на втором. Ещё у нас есть просторная лоджия, где можно сидеть в кресле в дождливую погоду или укрыться от жары.

А еще есть сад и огород. Там растут яблони, груши, морковка, зелень и ещё много-много всего. Работы в саду всегда хватает.

После ужина мы полчаса играем в шахматы. Папа говорит, что шахматы помогают развиваться мозгу.

— От них мы становимся умнее.

Судя по папе, это так, чего не скажешь обо мне: я ему все время проигрываю.

— Радость моя, — посматривает на часы папа, — а не пора ли тебе готовиться ко сну

— Завтра выходной, — привычно начинаю торговаться я.

— И что из того?

— Значит, сегодня можно лечь попозже, — придумываю я.

— Глазки-то у тебя уже спят.

Ну да, я совсем забыла, что папа взрослее и умнее меня. Он все видит!

Я отправляюсь в свою комнату и, пока умываюсь и готовлюсь ко сну, Мандарин сидит на стуле. Кот внимательно наблюдает за мной. Но стоит мне откинуть одеяло на кровати, первым запрыгивает на простыню. Когда он засыпает, я боюсь шевелиться, даже дышать боюсь, лишь бы не разбудить его.

Хоть Мандарин и не человек, мне порой кажется, что он все понимает. Если я беру в руки книгу, он запрыгивает на спинку кресла, и его зелёные глазки бегают по странице слева направо, словно он тоже читает. Когда я занимаюсь музыкой, он сидит на стуле и слушает. Если я возьму неверную ноту, сразу трясет головой и прядет ушами.

Сегодня я долго не могла уснуть. А потом вспоминала: лето, идёт дождь, мы выходим с папой на улицу и начинаем дурачиться. Это очень весело и забавно.

Под наш смех и шум дождя я провалилась в глубокий сон.

Идем гулять

В выходные дни можно поспать подольше: будильник не прозвенит, в школу не надо. Валяйся себе в удовольствие. Но почему-то не валяется. И я встаю как в обычные дни, раным-рано. Вместе с папой мы делаем веселую зарядку, в которой можно прыгать, убегать от папы, гоняться за Мандарином. Если у кота есть настроение. А если нет — он запрыгивает на шкаф и морщит свой нос:

— Достали со своей зарядкой! А ну, поймайте меня тут!

На завтрак мы все трое едим овсяную кашу.

Папа — с маслом, я — с ломтиком персика, Мандарин — с кусочками колбасы.

У каждого из нас свой вкус, особенно у Мандарина. Он сначала выберет всю колбасу, потом заглядывает в наши тарелки — нет ли чего лишнего для нас, но вкусного для него?

Я не жадная, могу и поделиться, но персик он не хочет. А вот папину тарелку всегда до блеска вылижет. Там же масло по стенкам!

Суббота для нас — главный выходной день. Все потому, что ничего делать не надо! Воскресенье — тоже выходной, но в этот день я готовлю к школе форму, делаю уроки, играю на пианино. А папа варит нам еду.

Поэтому гулять мы идем именно в субботу. Куда? А куда глаза глядят и ноги несут! В центр. Можем просто побродить по парку, посидеть на открытой террасе кафе, съесть порцию мороженного. Или кино посмотреть. Дома есть телевизор и куча фильмов, но кинотеатр — это совсем другое, это как праздник!

Сегодня идем в зоопарк. Но в этот раз мы отправимся не одни. С нами моя подруга Лена. Мы с ней соседки. Мой папа еще со вчерашнего дня договорился с ее родителями. И ей хорошо, и нам веселее.

— Я раньше думала — зоопарк, это клетки такие, в которых сидят всякие диковинные звери и птицы, грустные и несчастные, — рассказывала Лена.

И я так думала. А на самом деле зоопарк, это и, правда, большой парк, только в нем не тесные клетки, а просторные вольеры. Например, у медведя полянка с большими соснами, берлога, даже маленький водоем. Хочешь, валяйся на травке, хочешь — по деревьям лазай. А у бегемота вообще целый бассейн грязи! Он в ней лежит, только огромная спина торчит.

Мы постояли у вольера с полосатыми лошадками, их еще зебрами называют. И на тигра посмотрели. Но мне больше понравились павлины. Их много, они такие красивые и важные. А хвост!

— Вот бы одно такое перышко! — мечтательно вздохнула я.

— А я себе такое нарисую! — сказала Лена.

И запросто нарисует! Она же в изостудию ходит! На художницу учится!

На весь зоопарк вещает радио. Обычно играет музыка, но время от времени нас предупреждают, что кормить зверей нельзя, у них свой режим питания.

А потом вдруг предупредили, что из вольера сбежала обезьянка.

— Она маленькая и не кусается, но лучше не ловить ее, а сказать работнику зоопарка. Он поймает и поместит ее назад в свой вольер к скучающим маме и папе.

Все посетители зоопарка оживились. Еще бы — такое приключение! Со всех сторон несутся свист и гул, топот ног.

Мы спорим с папой

— Вон она! Лови! Справа заходи!

Появился рабочий зоопарка в синей униформе и с большим сачком в руках.

Толпа пробежала мимо нас в одну сторону, в другую. А мы стояли под березкой и только головами вертели.

И вдруг…

Мне на руки прыгнула маленькая обезьянка!

Она обхватила руками мою шею, вжалась в меня, и я почувствовала, как сильно она дрожит. А Лена сразу догадалась, что надо делать, и встала передо мной, закрывая нас от любопытных глаз.

— Па! — шепнула я. — Давай убежим, пока никто нас не увидел?

— С обезьянкой? — недоверчиво смотрит на меня папа.

— Да! — поддерживает Лена. — С обезьянкой! Возьмем ее домой!

— Зачем?

— Ей здесь плохо, — в один голос говорим мы.

— Откуда вы знаете? — спрашивает папа.

— Сидит в клетке, все на нее глазеют, дразнят, — сочиняет Лена.

— Такая у нее работа, — говорит папа.

— Ей хочется одной побыть, или вот так на руках посидеть, — подхватываю я. — Чтобы ее гладили, с ней разговаривали.

— А она всего этого лишена, — делает вывод Лена.

— Но она же чужая! — говорит папа.

— Фу, ты всегда такой, правильный, — сержусь я.

— Скучный! — подхватывает Лена.

Но на папу наши уговоры не действуют.

— У нее хозяин есть, — стыдит нас папа.

— У нее нет хозяина! — я еще крепче обнимаю обезьянку.

— Зоопарк за нее большие деньги заплатил, привез сюда, чтобы все приходили и любовались. А вы хотите бесплатно забрать и спрятать в своем доме.

— Зоопарк ее купил, да? — возмущаюсь я.

— Она его рабыня, да? — ругалась Лена.

— А он пиратский работорговец?

— Почему вы так говорите? — возмущается папа.

— А потому что так в книге «Хижина дяди Тома» написано. Там тоже рабы….

Бедная обезьянка словно чувствовала, что мы с Леной на ее стороне — она обвила мою шею своими лапками и не желала отпускать меня, а я не хотела расставаться с ней.

Сачок и синяя униформа

Пока мы с папой спорили, пришел служащий зоопарка.

— Добрый день! — поздоровался он. — Наш зоопарк приносит вам огромную благодарность за поимку обезьянки.

Бедная зверушка еще сильнее прижалась ко мне.

— Она не хочет к вам, — насупилась я.

— Она не может знать, хочет она или не хочет, — вежливо ответил служащий.

— Может! — возразила я.

— Обезьянке здесь не нравится, — встала на мою защиту Лена. — Она сбежать от вас хотела!

Служащий зоопарка нисколько не рассердился на нас за такие слова.

— Это просто маленький глупый зверек, — сказал дядя. — Звери не могут судить — нравится им или не нравится. У них есть только одно желание — быть сытыми.

— Посмотрите, как она дрожит!

— Она боится вас!

— Она дрожит потому, что потерялась и ей страшно без папы и мамы, — убеждал нас служащий.

Я не сдавалась.

— Она хочет на волю!

— Свободу диким обезьянам! — крикнула Лена.

— Вы — хорошенькие маленькие девочки, — похвалил нас дядя. — Очень добрые и заботливые. Но вы мало знаете о животных.

— Может я еще маленькая, но я точно знаю, животные — дети природы.

— И они должны жить на воле, а не в тесных клетках, — встала в позу Лена.

Служащий не стал с нами ругаться. Он присел на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне и заговорил спокойно, как учитель в школе.

— Вот скажи, девочка, есть ли у тебя домашние питомцы? — поинтересовался мужчина.

— Да, есть, — попалась я. — Рыжий кот.

— Ты кота каким домой принесла: маленьким или взрослым?

— Он еще крохой был, — я показала пальцами одной руки, насколько маленьким он был, когда я его нашла.

— Значит, его хозяйкой являешься ты?

Я посмотрела на папу, спрашивая у него совета — кто я нашему Мандарину — хозяйка или друг? Папа кивнул мне, и я ответила дяде:

— Да.

Он поднял указательный палец вверх.

— Вся жизнь твоего кота протекает рядом с тобой: он сыт, в тепле, в любви и ласке. Согласна?

— Да.

— А знаешь ли ты, сколько у него было братиков и сестренок?

— Думаю, много.

— Задумывалась ли ты когда-нибудь, где они? Как живут?

— Нет, — призналась я.

— Ты одного подобрала на улице — вот он и счастлив. А остальные где?

— По подвалам да по помойкам болтаются, — подсказал папа.

— Правильно! — неизвестно чему обрадовался дядя.

Я только пожала плечами. Мне просто нечего было сказать.

— И они, — продолжил дядя, — живущие в подвалах, питающиеся на помойках или тем, что поймали или им подкинули, считают, что их жизнь — самая нормальная!

— Ненормальная!

— Нормальная, — настойчиво повторил дядя. — Потому что другой жизни они не знают. Вот и эта обезьянка не может знать, что она в рабстве или в плену.

— Может! — настаивала Лена.

— Она не знает другой жизни, ей не с чем сравнивать. Здесь ей уютно и сыто, здесь у нее мама и папа, ее братья с сестрами. А у вас дома она заскучает!

— Мы ее любить будем!

Папа раньше меня понял, о чем говорил служащий.

— Вы зря о ней переживаете, — сказал он. — Здесь ее дом.

Мне очень не хотелось расставаться с обезьянкой. А служащий такой хитренький! Он предложил мне пари.

— Давай, ты сама отнесешь обезьянку в ее домик. Если она обрадуется — ты ее отпустишь. А если захочет остаться с тобой, так и быть, я попрошу директора зоопарка подарить ее тебе!

— Правда?

— Честное взрослое!

Нам с Леной не просто разрешили отнести малышку, а даже позволили войти с ней в вольер.

Вот это да! Обезьянка сама спрыгнула с моих рук и с радостными криками побежала к маме.

После зоопарка мы сидели в кафе, ели мороженым, потом пошли домой. И только и говорили об этом приключении.

Бабушкины часы

В нашей гостиной на тумбочке стоит чугунная скульптура лошади.

Это не просто лошадь, это такие старинные часы. Они очень-очень тяжёлые. Как-то раз я попробовала поднять их и чуть не уронила себе на ноги. Вот было бы реву!

Часы нам достались от папиной бабушки. Можно было бы и выкинуть их, чего в доме держать такое старье. Но, во-первых, для бабушки они были дороги, и она их очень ценила. А во-вторых, часы до сих пор шли, и шли, точно отсчитывая часы и минуты. Надо же, какие хорошие мастера жили во времена нашей бабушки!

Меня эти часы притягивали своей таинственностью, словно они скрывали какую-то загадку.

Почему такое соединение — лошадь и время? Почему именно в виде скачущей лошади?

Я придумала сказку, в которой у бабушки, ну, у молодой еще, как невеста! был жених. Он любил ее, а им не разрешали пожениться! Может, бабушка была знатного рода, а жених из простых людей? И он послал ей сигнал этими часами:

— Жди! В такой-то час я прискачу на быстром коне и увезу тебя! Мы обвенчаемся, чтобы не расставаться уже никогда!

Конец сказки.

Говорил ли он так бабушке, или это мои фантазии, но красивая сказка всегда приятнее серой правды.

Один раз в неделю папа исправно заводит часы, стоящие в нашей гостиной. Делает он это в выходной, после нашей прогулки.

Это у нас уже как ритуал.

— Ну-с, — говорит он на старинный манер, — пришло время вспомнить о бабушке!

Достает из потайного места в скульптуре большой черный ключ и начинает работу.

— Раз, два, три…

Он всегда отсчитывает обороты, чтобы не ошибиться.

— четыре… пять… шесть…

А часы в ответ металлически щелкают.

— семь… восемь… девять…

Когда дело сделано, папа закрывает стекло на крючок и говорит:

— Ну вот, продлили нашу жизнь еще на одну неделю.

Если честно, я не понимала, почему папа каждый раз так говорит, что вообще он подразумевает под этими словами. И именно этим субботним вечером я решилась спросить у него:

— А если ты забудешь завести бабушкины часы, что случится?

Папа так удивился моему вопросу, что даже растерялся.

— Часы остановятся, — сказал он. — Это же очевидно!

— И сломаются?

— Нет, радость моя, не сломаются. Просто время остановится.

— Насовсем?

— Нет, не всем, — мне показалось, что папа недорасслышал меня. Но он намеренно сказал так, чтобы я глубже поняла смысл его слов. — Но для кого-то точно насовсем. Его век будет отмерен и остановлен, как сердце у этих часов.

Сказка

Я замолчала. Не потому, что нечего было сказать, а потому, что думала над словами папы. Когда придумала, я спросила.

— Тебе жалко его, этого «кого-то», и потому ты никогда не даешь часам полностью израсходовать свой завод и остановиться?

— Можно сказать и так, — кивнул папа.

— А мама? — спросила я.

— Что мама? — повернул он ко мне полные слез глаза.

— Ты забыл завести ее часы?

На папу жалко было смотреть. Он был такой потерянный, виноватый.

— Нет, милая! Мамины часы заводил не я.

— А кто?

— Другой дядя, который живет там, на небе.

— Как его зовут?

Я видела, как вздрагивают его плечи, а глаза просто приклеились к циферблату. Папа долго собирался с духом, пока у него получилось уронить еле слышным голосом:

— Главный Часовщик…

Папе нужно было успокоиться. Он присел к столу, налил в чашки ароматного чая и сделал первый глоток. Его глаза высохли, а губы перестали дрожать.

Мне не давали покоя слова об этом Часовщике, и я спросила.

— Кто же он такой, папуль?

— Есть такой человек, который управляет временем всех людей.

— Но людей так много! — воскликнула я. — Как он успевает?

— Как-то успевает.

— А ты сам видел этого Часовщика?

— Нет, доченька.

— А кто-нибудь видел его?

— Не знаю.

— Откуда тогда ты знаешь про него? Тебе кто-то рассказывал?

— Моя бабушка. Она подарила мне эти самые часы и рассказала историю.

— Я тоже хочу услышать историю о Часовщике. Расскажи, пожалуйста.

— Когда мне было столько же лет, сколько и тебе, бабушка еще жила с нами. Я постоянно засматривался на эти часы и хотел знать — откуда они и кто их сделал. Бабушка рассказала мне, что их оставил ей молодой человек, который когда-то снимал у нее комнату.

— Она его любила? — спросила я.

— Не знаю. Бабушка никогда не говорила со мной на эту тему. Я был мальчишкой, да к тому же маленьким. Что я мог понимать в любви?

— Любила, — твердо сказала я.

— Я мог подолгу смотреть на бег стрелок. Вот она и рассказала мне о времени.

— И о Часовщике?

— И о Часовщике. Живет он на облаках и ходит по бесконечным рядам часов, выставленных во много ярусов.

— И что он делает?

— Заводит их.

— И все?

— Думаешь, этого мало? — спросил папа. — Часов видимо-невидимо! С утра до вечера и ночи напролет приходится работать! У него нет времени на свою личную жизнь, на сон и на отдых. Остановился на минутку, задремал на ходу, и тут же очнулся — беда! У каких-то часов завод кончается, у каких-то часов осталось хода на считанные минуты и секунды. Часовщик всю свою жизнь торопится, чтобы успеть.

— Папа…

— Чшш… — папа приложил к губам указательный палец. — Ты слышишь это? — спросил он шепотом.

— Что именно? — так же тихо спросила я.

— Ты только прислушайся.

На мгновение во всем доме наступила тишина. Я даже затаила дыхание, чтобы услышать.

— Звуки доходят из твоей комнаты.

— А что это за звуки?

— Это одеяло и подушка заждались тебя, они шепчут, чтобы ты скорее к ним пришла.

— Ну, пап.

— Пора спать, милая.

Бабочки и облако

После вечернего разговора с папой, у девочки из головы не выходило то, что сказал ей отец.

Перед сном в своей постели Алина все время думала о Часовщике. Каково это — распоряжаться временем людей?

— Нет, — сказала малышка шепотом, — я бы точно не справилась с такой трудной работой.

За размышлениями Алина не заметила, как уснула.

Ей приснился странный сон.

Будто бы она очутилась на большом поле. Ступает босыми ножками по сырой траве, любуется красотой осеннего леса.

— Удивительно! Сейчас осень, а я стою в лесу. Одна, в пижаме, без ботиночек, и мне совсем не холодно.

В лесу свежо и красиво. Куда ни посмотришь, везде лежит красно-золотой ковер из опавших листьев. Они шуршат под ногами и волшебную сказку рассказывают.

Издалека просачивается сизый туман.

Что там? Речка?

Туман ползет среди кустов и деревьев и стремительно настигает Алину. Другая девочка бы испугалась, но Алина не из таких. Ее не испугают ни пауки, ни жуки, ни даже гроза. А тут какой-то туман.

Алина и не пытается скрыться от него, напротив, сама идет навстречу. Вот ее ножки наступают на белесую дымку, утопают в ней. Еще шаг, и Алину подхватил пушистый туман — малышка парила в нем. Закрыв глаза и расправив руки в стороны, девочка наслаждалась полетом. Никогда еще она не чувствовала себя такой свободной и невесомой.

Налетели бабочки. Они подхватили Алину и понесли. Бабочек много, они разного цвета: в воздухе летит целая радуга — море порхающих крыльев.

Ее смех звучит как колокольчик.

Бабочки перенесли Алину на облако.

Она выставила свой маленький указательный пальчик, и бабочки одна за другой стали садиться на него, все, их бессчетное множество на один пальчик! Как это красиво!

Девочка боялась дышать, чтобы не спугнуть сказку — насколько прекрасны были эти создания.

Она бы еще долго парила в облаках, но тут послышался звук часов: тик-так, тик-так.

Так ходит будильник в ее комнате.

Алина не понимала — откуда на облаках это тиканье? Она пошла на звук — чем ближе она подходила, тем стоголосей были эти тик-так, тик-так.

И тут Алина увидела: все пространство перед ней, насколько хватало глаз, уставлено стеллажами. Облака скрывают самый верх этих стеллажей, а бесконечные ряды теряются в тумане. Есть ли у них конец вообще? Стеллажи сверху донизу заполнены часами: всех марок и размеров, простые без вычурности и с замысловатыми вензелями, громкие и еле слышные.

Главный Часовщик

— Часы! — воскликнула она. — Сколько же вас тут?

Девочка увидела, как какой-то человек бегает от одного стеллажа к другому, от ряда к ряду и что-то там колдует.

Что?

Заводит часы!

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.