Бесплатный фрагмент - Сенела

Пролог

— Так рано… Твои единомышленники уже заждались тебя? Надоело… Знаешь, миссия, за которой ты так гонишься, не может ждать, и в этом мы с ней похожи. Сколько еще должно времени пройти, чтобы я смогла стать для тебя чем-то важным? Чем-то более важным, нежели сейчас? — процедила брюнетка, лежа на большой кровати полностью обнаженная. Ее лиловые глаза поблескивали от чувства злости и ревности. Громкие слова отзывались эхом в комнате. Лишь звезды освещали лицо девушки, ее напряженные брови и несколько шрамов на красивом теле, которые, впрочем, не портили его, даже наоборот, дополняли грубо-страстный облик.

Высокий брюнет встал с кровати и медленными, размеренными, абсолютно легкими и спокойными движениями, принялся надевать одежду, которую снимал перед их жаркой любовью. Футболка скользнула с его плеч к торсу, а ремень, непокорный и холодный, щелкнул в его пальцах. Голова его была пуста — не от отсутствия мыслей, а от странной, почти животной легкости. Ни высоких идей, ни липких сожалений, ни этой странной человеческой привычки — называть мимолетный жар любовью.

Он сделал несколько глотков воды и небрежно поставил стакан на стол, поднял толстовку с пола и молча вышел в коридор.

Брюнетка вскочила с кровати и последовала за мужчиной.

— И куда ты? Хватит бросать меня! Останься! Сколько мне еще нужно времени, чтобы повысить собственную значимость в твоих глазах? Ты просто кретин! Эгоист! Подонок!.. Вернись! — прокричала девушка, продолжая стоять в дверном проеме.

Они ничем не были обязаны друг другу. У них нет отношений — лишь кратковременная страсть. Они не были связаны ни клятвами, ни обещаниями — только жаром случайных встреч, вспышками страсти, что гасла так же быстро, как и вспыхивала. Для него это было просто. Слишком просто.

Но для нее — нет. Ревность, гордость и любовь обуревали ее рассудок всецело. Как трудно отдавать, взамен ничего не получая… Она хотела его! Целиком и полностью! Она любила его.

Мужчина взглянул в окно, всматриваясь в дорогой, черный мотоцикл, на котором он добрался до ее дома. Во взгляде было что-то похожее на… Не на горькую печаль, но на какую-то отчужденность от мира, словно этот взгляд был обречен с самого рождения. Сильный взгляд. Брюнету все равно на ночную спутницу, все равно на любовные притязания, на семейные узы, на чьи-то предрассудки, но кое-что все же будоражит его сознание. Такой молодой, но с одной целью… К его сожалению, девушка ее принимала, но не разделяла. Он убивал. Убивал красиво, и в этом он отыскал свое призвание.

— Ничего. Лидия, я не держу тебя. Ты сама этого захотела, — сказал мужчина, поправляя капюшон толстовки.

Он не смотрел в сторону девушки. Возможно, жалость к ней все же прокралась в его сердце, но он и виду не показал. «Как же хорошо сложен…» — думала брюнетка, смотря на силуэт мужчины. Однако девушка никогда не придавала этому факту особого значения. Ей всегда было важно другое. Она глубоко озабочена равнодушием своего ночного друга, его помешательством на идее справедливости в мире, полном жестоких правил, установившихся фундаментально.

Все внутри девушки кипит от ярости, полыхает до самых костей. Она уже не может биться. Нервы сдают. Понимание того, что тот, кого она бесконечно любит, ни на секунду не взглянул на ее обнаженное сердце, взирая лишь на нагое тело, морально уничтожало ее. Она тоже не отличалась мягкостью и угодливостью, однако больше пяти лет, любя и желая быть любимой, делала все, чтобы мужчина обратил на нее внимание: ломала судьбы других женщин, к которым неистово ревновала, подстраивалась под его мысли и взгляды, принимала, не пытаясь переделать, ехала за сотни миль, чтобы спасти его с очередной передряги, страдала и сносила нравственные пощечины, получая взамен все, кроме любви.

— Если ты не любишь меня, придурок, ты еще встретишь того, кто тебе испортит жизнь, как ты мне! Я уверяю! Все возвращается бумерангом! Уезжай! Прямо сейчас катись отсюда! — закричала девушка. Она села в кресло, уложив ногу на ногу. Золотые, упрямые глаза ее ночного друга пронзили ее лицо как заточенное лезвие. Теперь в них отражалась лишь жалость.

Мужчина властно опустил свою руку на оголенное бедро брюнетки. У нее тут же заблестели глаза, ведь в сердце зародилась надежда: «Возможно, он прикоснулся, чтобы ободрить?» Она даже подумала, что ему жаль, что он кается, но… Мужчина провел ладонью, попутно скользнув указательным пальцем по нежной коже. От этого прикосновения в животе затрепетали бабочки. Однако приятное чувство возбуждения заменило другое — боль. Мужчина прожег ее кожу последним касанием, оставляя на ноге ранку от ожога.

— Лидия. Не бросай слов на ветер… — он окинул ее затяжным взглядом и, подойдя к двери гостиничного номера, положил ладонь на сенсорную панель для разблокировки. — Доброй ночи.

Глава 1

Холод. Глянцевый асфальт отражает фонари, светофоры и силуэты с зонтиками. Люди идут не спеша, тихо проклиная нынешнюю погоду. Стук каблуков. До ушей доносится шум колес. На удивление, машин сегодня мало.

Я услышала шелест сбоку и обернулась. Вроде никого. Просто листья. Нужно успокоиться. Разве кому-то станет интересно меня преследовать? Уверена, найдется более привлекательный объект для наблюдения.

Что-то больно впивается в ладонь, словно тысячи иголочек вонзаются в кожу, заходят под нее и по венам пробираются прямо к сердцу. Разжимаю руку и опускаю голову вниз. Ключи. Рядом, на ладони, влажный клочок бумаги, помятый острой медью. Карандашом отмечена цифра. Это номер дома. Не могу по сей день привыкнуть к этому числу, к этому городу, к новым родителям, которые несколько лет назад решили взять девчонку из детского дома. Хотя кого я обманываю? Разве родители делятся на старых и новых?

Резкий звук. Скрежет металла, от которого пульсирует в висках… Я оборачиваюсь, сжимая пальцами ворсистую ткань рукавов старого пальто. Раздается крик женщины, противный визг. Хочется зажать уши прямо сейчас! Решают доли секунды, но я ничего не могу увидеть из-за темноты и плохого зрения. «В чем дело?» — в голове возникает вопрос. Смотрю в полумрак, доставая очки из кармана пальто одной рукой, а второй откидываю мокрые пряди волос с лица.

Часы на запястье вызвали странную вибрацию, звук которой прервался вместе с ударом. Ударом, будто поразившим все мое тело. Чувство такое, будто незримая волна вытеснила мою душу из физической оболочки… Боль перешла в какое-то новое ощущение, перелилась как вода из кипятильника в красивую кружку с пакетиком чая, и… Все стало таким новым, невесомым, вкусным. Я ощутила легкость. Со мной все хорошо, нет боли в руке, нет роя мыслей, есть я, дождь и тусклое свечение уличных фонарей. Стоп. Где мои очки?

Медленно открываю глаза и смотрю на дорогу. Вот же! Мои очки согнулись пополам — в одиночестве валяются на черной полосе асфальта. Однако сейчас мне все видно вполне отчетливо: и листву деревьев под лунным блеском, и горящие звезды, и силуэты людей в дали, похожие на грибы из-за зонтиков. Уличный столб накренился от удара автобуса, школьного автобуса. Это ужасно… Как он меня еще не зацепил? Слава небесам, все обошлось! А может… Неужели меня сбили? Ощущение того, что что-то проходит сквозь тело, окутывало меня буквально несколько секунд назад. Однако я жива, хоть ничего больше не чувствую, — ни боли от ключа, упирающегося в ладонь, ни слабости, ни тошнотворной тоски.

Я снова взглянула на свои руки и услышала позади тихий и размеренный голос, который слился с шумом дождя, но доносил до моего слуха отчетливые слова.

— Время не всегда сможет залечить твои раны…

Я медленно обернулась и взглянула на темный силуэт мужчины, стоящего под светом фонаря. Человек без зонта. Лица не видно. Мужчина в капюшоне не двигается и молчит. Обстановка весьма нагнетающая… Словно время остановилось, а я не в силах что-либо изменить. «Сколько времени?» — думаю я, бросая взгляд на электронные часы. Черный экран. Неужели они сломались? Я поднимаю глаза в ответ на цоканье незнакомца.

— Что вам нужно? — спрашиваю, медленно доставая из кармана перцовый баллончик. Наверное, сумасшедший.

Мужчина не двигается. Но, даже не видя его лица, я нутром ощущаю его горькую усмешку. Он меняет голос, говоря на незнакомом для меня языке. То походит на одинокого старца, то на маленького ребёнка. Такое ощущение, что у меня галлюцинации. Перед глазами плывет, голова начинает болеть, а тело чувствует невесомость.

— Мало времени. Буду ждать тебя в нашем мире.

— О чем вы говорите? — встрепенулась я, поправляя волосы.

— Торопись, Эмили Тэтчер, и узнай, наконец, всю истину… Заходи на чай.

Мой напуганный взгляд бесцельно бродил по его силуэту. Время будто остановилось, даже звука дождя я уже не замечала. Внезапно до моих ушей донесся хриплый кашель, и я обернулась, будто из транса вышла. Из автобуса доносится чей-то голос. Человек! Нужно срочно помочь ему!

Я уже собралась бежать в сторону разбитой машины, но решила вновь взглянуть на уличного сумасшедшего и обернулась. Никого. Лишь забытая луна и глянцевый асфальт, блекло переливающийся под симфонию дождя, а потом… Пропасть.

Глава 2

7893 год…

Что такое жизнь? Наверное, это дешевая история, рассказанная случайным бродягой, а быть может, сказка аристократа. Мы никогда этого не узнаем. Нет двух путей, нет побега от смерти. А то, как мы проживем свою жизнь: чувствуя тепло костра или устраивая пожар, — дело каждого человека.

Может, все же есть реинкарнация, и мы живем вечно? Верно, тогда наша душа, подобно страннику, путается в других мирах, заходя в гости к разным существам, узнавая новое и вольно-невольно забывая свою прежнюю жизнь. Во всяком случае, каждого из нас ждет рассвет, который стоит дождаться…

Я открыла глаза и ощутила чистейший воздух, вкушая запах травы и дождя. Не того дождя, который омывал силуэт незнакомца. Это другой дождь, особенный, и аромат его цепляет красками празднества.

Ладони упираются в землю, застланную зеленым ковром. Голова немного кружится и побаливает. Я макушкой чувствую, что солнце не греет мои волосы. Где же ты, светило? Ощупываю пальцами мягкую траву и смотрю в самый верх. Там лишь кроны деревьев, ветки которых мирно шатаются на ветру. Вокруг так зелено и ярко… Похоже на тропический лес. Я еще некоторое время отхожу от какого-то пьянящего чувства и сажусь на землю.

Я начала прокручивать в голове все, что произошло со мной. Почему я здесь? Что это за место? Перед глазами проплыли мутные картины. На ум приходили какие-то цифры, а в голове возникали образы незнакомых людней. Девятнадцать сорок два… Девятнадцать сорок два… А потом?

Вижу это место впервые. Я тряхнула волосами, сбросив их с плеч за спину, а затем заметила лежавшую на траве девушку. Робко трогаю ее за плечо и осторожно разворачиваю к себе лицом. Дрожь пробегает по телу от осознания… Моя подруга! Я вижу Виолетту, свою подругу со школы! Она медленно и с огромным усердием открывает глаза. Почему она рядом со мной? Ну хоть кто-то разделит мою участь!

— Виолетта? — говорю, но она смотрит на меня как на чужую.

— Мне очень плохо, голова ужасно болит, — подруга приложила ладонь ко лбу. — Эмили, где твои очки?

Я тут же спохватилась, взглядом рыская по земле, но внезапно обнаружила, что больше в них не нуждаюсь. Мои глаза прекрасно видят каждый листочек и веточку.

— Оу… Виолетта, я хорошо вижу. Неужели те капли помогли?

— Ты капала их год назад, Эмили, — процедила подруга, озираясь по сторонам.

Она выглядела удивленной и заспанной, а я лишь улыбнулась, радуясь своему превосходному зрению. Все казалось здесь прекрасным: и воздух, и деревья, и сладкий запах дождя. Такие моменты бывают, когда едешь в горы или смотришь на осенний лес. Но эти ощущения немного отличаются от перечисленных. Эти чувства схожи с дежавю. У меня уже было подобное чувство, только вспомнить не могу, когда именно…

— Я не знаю, не понимаю. Чувствую себя, словно в коме, — прервала мою мысль Виолетта. — Я даже не помню, что было вчера. Эмили, что я ела на завтрак, где я была? Ты знаешь? И я — нет. Почему мы тут вдвоем? Где остальные люди? Что за фигня происходит? Почему ты так спокойна?

Удивителен был тот факт, что ей, напротив, неуютно находиться в данном месте. Дрожит вся, брови почти сомкнуты от напряжения… Я качнула плечами, смотря на ее веснушки, а после открыла рот, чтобы высказать свою мысль.

Все мои думы вылетели из головы после того, как уши пронзил душераздирающий вопль. Совсем неясно, кому принадлежал этот крик: умирающему животному или обезумевшему человеку. Однако мы с Виолеттой знатно всполошились.

— Что это? — тихо спросила подруга, оборачиваясь. Я молчала, находясь в состоянии аффекта, а после убрала ползущего по руке жука.

— Да. Неприятный звук.

— Всего-то? Эмили, мне страшно! Почему ты так спокойна? Ты что-то скрываешь? Объясни, в чем дело! Мне все это не нравится. Ты странная! Может… Мы были в клубе, и нас напоили, изнасиловали и выкинули Бог невесть где?

— Успокойся, Виолетта. Вряд ли бы мы пошли в клуб. Ну уж я — точно нет! Нужно выключить панику. Я сама не понимаю, как мы оказались здесь. Я в таком же положении, как и ты. Не надо подозревать меня в чем-то, — произношу. — Мы что-нибудь придумаем. Как и всегда… Давай выбираться отсюда!

Виолетта успокоилась и кивнула, поднимаясь с земли. Я сделала шаг, но остолбенела, боковым зрением заметив движение над головой — большая белая израненная птица пролетела над нашими головами. Мы с Виолеттой машинально пригнулись и присели на землю. Стоило успокоиться, как над нашими головами вновь промелькнул силуэт существа, но уже огромного и темного, похожего на пантеру.

Мое дыхание прервалось от ужаса, сердце бешено заколотилось от страха. Я действительно испугалась, и теперь мы с Виолеттой обе тряслись от страха. Место, казавшееся мне таким спокойным, теперь походило на клетку. Мы, как та птица, можем в любой момент стать наживой. Бр-р-р, по коже пробежал холодок…

Виолетта закрыла рот руками. Ее грудь вздымалась под розовой футболкой, а глаза краснели от желания плакать навзрыд.

— Возможно, это внезапный приступ шизофрении? — высказываю свое предположение спустя какое-то время, когда мы уже практически бежали по лесу в поисках выхода.

— Но не у нас же обеих и в одно время! Что это за чертовщина?! — вскрикнула подруга, нервно жестикулируя на ходу.

— Тише, Виолетта. Животные могут услышать нас, а я хочу еще пожить… — произношу с легким смешком, судорожно проводя ногтями по шее.

Дождь закончился совсем недавно. Влажная одежда противно липла к телу. Я, то и дело, поправляла свой светлый сарафан, который вставал колом между бедер при ходьбе.

— Последнее, что я помню, — всего лишь сон… Я видела пустыню. Такую большую… Было даже жутко, — Виолетта сглотнула и помедлила. — Тогда я прошла по песку, потом нагнулась… Долго ворошила крупицы. Чертила круг. На его месте появился зеленый росток. Я коснулась его, а он потянулся ко мне. После этого росток стал большим, переплел мои ноги и руки, сдавил шею. Его шипы врастали в кожу. Ну, я думаю: «Моя песенка спета!». Кричу как ненормальная… С каждой секундой мы с растением становились одним целым. Странно, что я не проснулась от испуга сразу же… В общем, он обвил мою шею, закрыл уши, заслонил глаза. Я стала его чувствовать. И чем больше я его ощущала, тем быстрее он гнил, а шипы его разлагались прямо в моем теле! Эмили, я впервые почувствовала во сне тошнотворный запах, эмоции самого растения. Настоящий трупный запах! Человеческие чувства! Во мне появлялись личинки. Тысячи личинок. Они сыпались из моего рта, поедали мой желудок, лезли в глаза… А суть знаешь в чем? Я восхитилась! Ведь даже в невыносимых условиях пустыни может зародиться что-то живое и красивое, победившее негативные факторы внешней среды, но именно оно и завладело мной без какой-либо трудности…

— Боже, Виолетта, что ты употребляешь? — хмурюсь, чувствуя неприятный ком в горле.

— История жуткая, согласна, — сказала она.

— Давай лучше обсудим то, где мы и что будем делать дальше. Меня это место настораживает и удивляет одновременно, — настояла я, не желая углубляться в посторонние мысли, нагоняющие еще большей жути.

— Может, пойдем в ту сторону? — предложила Виолетта, махнув рукой вправо.

— Думаю, другого выхода нет, пошли хоть куда-нибудь!

Протекло уже достаточно много времени, и силы во мне, к сожалению, заканчивались. Я сутулилась, уже не вздрагивала от каждого шороха и позволила былому энтузиазму выгореть.

— Интересно, куда мы придем? — спрашиваю, отгоняя тревожные мысли. — Сто процентов прошло уже около четырех часов, а ничего похожего на следы людей мы так и не нашли!

— Такое ощущение, что мы бродим по кругу. По адскому кругу, мать вашу! Туда-сюда, туда-сюда… Но я надеюсь, что мы забредем в какую-нибудь деревушку, — от прежней веселой и жизнерадостной Виолетты, которая была в моих воспоминаниях неунывающей заводилой, не осталось ничего. Сейчас это серьезная, озабоченная девушка, красивое лицо которой омрачено страхом и переживаниями.

— Знаешь, я все же постепенно привыкаю к этим местам, — стараюсь подбодрить ее, но в ответ вижу, как подруга судорожно дергает рукой.

— О Боже! Эмили, я боюсь каждого шороха… Кажется, что эта черная штука сидит в кустах и смотрит прямо на меня, хоть мы ее и не видим.

— Я уже и забыла про нее… Возможно, этот зверь нас бы и не тронул, — произношу с натянутой улыбкой и чувствую, как протяжно урчит в животе. — Вспоминай лучше, как Джордж постоянно носил тебе конфеты. Ты успела пожалеть, что отшила его?

— Почему ты решила заговорить о нем? Джордж милый, но он никогда не нравился мне. Ты это знаешь… И я не брала его конфеты, — говорит с откровенным возмущением. — Вообще-то это ты ему нравилась!

— Нет, ему нравилась ты. Виолетта, это было очевидно. Это знали все! Джордж стал ухлестывать за мной только тогда, когда ты его отшила. Напрашивается мысль о запасном варианте, — я улыбнулась. — Да и конфеты он мне не носил… Видимо уже деньги закончились, когда ты его бортанула.

Конечно, подруга пыталась показать мне, что я могу быть кому-то симпатична и что парни способны обратить на меня внимание, однако эти очки всегда мешали мне, а я никогда не следила за своим образом и, к сожалению, тяготилась воспоминаниями из прошлого. Однако я все же нравилась одному пухляку из параллельного класса! Некоторые взрослые даже говорили, что у меня очень интересная внешность, что я красивая, что могу сниматься в кино. Хотя бы два этих факта держали мою самооценку в тонусе… На среднячке, так сказать.

Я даже не знаю, утро сейчас или вечер, так как густые, зеленые шапки деревьев закрывают весь купол неба. В животах у нас адски урчит, мы ужасно хотим есть и жаждем отдыха. Ноги отнимаются на ходу. Ступни болят. Виолетта выглядит очень уставшей, но все же стойко терпит тяготы обстоятельств вместе со мной. Она изредка шутит, пытаясь развеять напряженную атмосферу. Наконец-то!

— Помнишь, как мы тайно лезли в окно к Мари, потому что мама не пускала ее гулять? И ты умудрилась разорвать себе колготки и трусы! — Виолетта ухмыльнулась.

— Господи, забудь об этом…

— Ладно, колготки, но трусы…

— Виолетта!

Наши голоса звоном разносятся по лесу.

Виолетта, правда, знает многие подробности моей жизни. Да я и не против! Но если честно, мне всегда трудно было доверять людям — я всегда что-то скрывала и понимала, что мне не хватает энтузиазма, такого, как у Виолетты. Она живая, веселая, простая. Я часто все усложняю и накручиваю. Это мешает жить, замедляет и глушит музыку счастья. Со мной многие чувствуют себя не в своей тарелке, а я просто не могу стать такой же легкой, как другие, полностью открыться. В этом моя проблема… В этом вся соль. Мне все время кажется, что меня предадут! Хоть у меня и мало близких людей, я цепляюсь за них и очень боюсь потерять. Хорошо, что Виолетта давно разгадала мою натуру и теперь дергает за нужные ниточки, заранее зная, какая реакция у меня будет на тот или иной ее поступок.

— Видишь те кустарники? На них есть какие-то красные ягоды, и я уже давно их приметила, знаешь ли… — говорю, пытаясь отвлечься, и подхожу к небольшому кусту.

— Мы не можем их есть.

— Почему? — оглядываю подругу с удивлением.

— Ну да! Мы находимся, хрен знает где, и будем есть такие ягоды? Они могут быть ядовитыми!

— Нам нечего терять. Пусть это будет безумством. Виолетта? Ты такое любишь, — расплываюсь в улыбке.

— Эмили, здесь нет туалетной бумаги. Тазика здесь тоже нет, хотя… Здешняя растительность не будет против твоего удобрения, — с усмешкой оторвала подруга, проходя мимо меня. Я подошла к одному из кустов и, сорвав красную ягоду, быстро закинула ее в рот. Вкус оказался довольно необычен, сладок и весьма приятен.

— Есть можно. На вкус как черника с медом.

Я верила, что они не ядовиты. В любом случае, это единственный продукт на данный момент, который в экстренном положении поможет избежать голода. По крайней мере, жуки едят эти плоды и вроде не погибают, что вселяет надежду.

Много ягод мы есть не стали по причине неуверенности, однако решили запастись ими на всякий случай. Мы набирали их в руки, в огромные папоротниковые листы. Кусты росли поодаль друг от друга, и из-за этого приходилось перебегать от одного растения к другому. Азарт у меня разгорелся не на шутку. Хочется собирать еще и еще…

Интересно, где сейчас Маркус и Сандра? Они живы? Горечь воспоминаний пронзила меня. Хоть это и были мои приемные родители, чувствую тоску по ним. Как-никак они вселили в меня надежду, дали крышу над головой, подарили тепло и заботу. Я боялась сказать им лишнего, старалась быть примерной девочкой, хорошо учиться, прислушиваться к их советам. Я боялась, что вновь окажусь одна… Быть брошенной и нелюбимой не так страшно, как видеть разочарование в глазах людей, которые делали на тебя крупные ставки. От меня не раз отказывались в моменты, когда рассматривали букет проблем, связанных со здоровьем. Однако Маркус и Сандра не побоялись взять на себя колоссальную ответственность…

Я нагнулась за новой ягодой, и коснувшись ее, почувствовала чью-то мохнатую лапку. Что-то светлое и живое пряталось в глубине листвы. На ней сидел огромный желтый жук, размер которого можно было сравнить с карандашом! Я с визгом выронила ягоды и отошла на пару метров от живности.

— Виолетта! Если бы ты знала… Эй, Виолетта? — оборачиваюсь.

Ее нет рядом. За сборкой ягод я не заметила, как ушла от тропинки. И что теперь? Тревога накрывает меня с головой. Смотрю по сторонам, слушаю тишину и чувствуя волнение.

— Эй, Виолетта, черт побери! Это не смешно! Выходи! — кричу. Слышу ответный крик. Вырываюсь в сторону голоса.

— Виолетта! — зову еще раз, после чего слышу в ответ: «Виолетта!». Зачем она называет свое имя? Это меня настораживает. Она окончательно свихнулась? Может, это не она? Но это был точно ее голос! Точно ее! Я взяла толстую деревянную палку и последовала к звуку. В наступающем мраке мне сложно что-то разглядеть. Я притихла, опираясь на палку.

— Ты где? — говорю.

— Где? — ответ.

Я отскочила от стоящего рядом дерева и устремила свой взгляд наверх. На ветке сидела птица, похожая на сову. Каково было мое удивление, когда из-под ее крыльев показались лапы. Она взяла орех, который висел рядом, и одним движением расколола его зубами. Да, вместо клюва у нее был рот… Жуткое зрелище. Птица без клюва и с лапами под крыльями меня недурно напугала.

— Ты меня убьешь? — спрашиваю, медленно отходя от существа.

Птица смотрела на меня своими огромными глазами. Пристально. Не моргая.

— Меня убьешь? — говорит. Ее голос очень громкий. Чудное существо. Осознание ужасного и неотвратимого постигает мои мысли… Я все поняла! Это она мне отвечала все время! Это она повторяла мои слова!

Падаю на землю с чувством необратимой потери. Как в детстве… Безнадежность. Почему я так мало помню из детства? У меня отняли даже воспоминания… Руки судорожно опускаются на лицо, такое пыльное и сухое.

— За что мне это все? А-а-а! Не видно даже луны! Что за чертовщина?! Боже, помоги мне… Прошу! Ты всегда помогал мне… Господи…

Мое белое платьице стало похоже на половую тряпку. Да к черту ягоды! Позабыв обо всем на свете, я выбросила оставшиеся плоды, ранее лежавшие в кармане, и начала звать подругу, что было мочи, не вставая с земли. На каждый мой возглас звучал ответный голос птицы. И это просто убивало! Я начала сходить с ума, проклиная это создание. Уже не могу слышать ее крик!

Я встала и отошла в строну, однако пташка спустилась на землю и принялась жадно поедать брошенные мною ягоды. Ее рот стал красным от сока плодов, и зрелище, представшее предо мной, было поистине ужасным… Пленка ягод лопалась под натиском ее желтых зубов, похожих на человеческие. Сок брызгал на ее перья, попадал ей в глаза, отчего она противно закатывала белки. Пожирая плоды, она ритмично качала головой, тянула ее вверх, проглатывая некоторые ягоды целиком.

— Ночью просыпаются самые жуткие твари, — прошептала я, скривив губы и смотря на птицу с нескрываемым ужасом. Она медленно повернула свою голову на сто восемьдесят градусов в мою сторону, что сближало ее с родом совиных. Я приготовилась услышать повторную фразу, но она лишь злорадно смотрела, говоря поразительные вещи.

— Эмили, помнишь, как мы собирали клубнику? — птица внезапно обратилась ко мне. — Нам было тогда шестнадцать, а мы пытались наскрести деньги на совместное путешествие… Мужчины за сорок смотрели на наши ноги. Пускали слюни… Совсем как животные.

Руки не двигались, взгляд застыл в одной точке. Стеклянный взгляд… От образа прошлого лета. Эти воспоминания проносились в голове с такой ясностью, словно все это происходило сегодня. В голову ударили картинки… Виолетте тогда перестали давать деньги на карманные расходы из-за того, что она стала плохо учиться, а мы очень хотели поехать в Испанию.

Много картинок врезается в память, заставляя ощущать тоску и безнадежность. Закрываю глаза, представляя загорелую Виолетту в джинсовых шортах и старой футболке с изображением какого-то американского певца. О… Даже в таком виде она была бы под стать модели.

— Эмили, я столько вспоминаю… Эмили, я тоже начала вспоминать. Помнишь, как мы с Джереми хоронили умершего котенка? Ты тогда не плакала почти. Я еще в детстве была удивлена твоему безмолвному участию. Лишь тем вечером я случайно застала тебя у окна плачущей… Ты тогда прятала слезы и не умела показывать свои чувства. Мы вдвоем учились быть честны друг с другом… Эмили, ты слышишь? Эмили, ты слышишь? Эмили, где ты? Эмили! Эмили! Эмили! Эмили!

— Замолчи ты! Заткнись!!! — закричала я, бросив в ее сторону палку. Она даже не двинулась с места, лишь подняла крылья, продолжая говорить противные вещи.

— Эмили, хватит играть! Выходи! Я знаю, что ты прячешься! Эмили! Эмили! Ха-ха-ха! — как заевшая пластинка, произносит птица. Терпеть ее не в силах! Я побежала прочь, заткнув уши ладонями. Это неправда! Это все — неправда!

Не знаю, сколько времени я шла в никуда, не оглядываясь и спотыкаясь, натыкаясь на колючие ветки и жадно ловя ртом воздух. Мне было все равно, что со мной станет, куда я приду и чего добьюсь этими метаниями по лесу. Внезапно страшная мысль залезла в голову: могло ли быть такое, что Виолетта стала этой птицей? Ну, как в сказке? Просто превратилась в чудовище? Нет, это невероятно! Однако после всех этих крышесносных событий я готова поверить чему угодно! Существо повторяло все звуки, которые слышало. Скорее всего, оно было с Виолеттой тогда, когда я отошла от подруги. Наверное, в тот момент Виолетта рассказывала мне о клубнике, а позже потеряла меня из виду. Птица запомнила ее слова и процитировала их, когда увидела рассыпавшиеся ягоды. Ассоциации…

Я приложила ладонь ко лбу и нервно вздохнула. Мои ноги ужасно болят, но я не чувствую голод. За испугом последовала тошнота и головная боль. Еще одна проблема заключается в том, что воды нет, а без нее я долго не протяну… В общем, начинаю отчаиваться.

Интересно, Виолетта в такой же заднице, как и я, или она уже нашла пристанище? Надеюсь, что второй вариант окажется верным. В голове возник жуткий сценарий о том, как Виолетта выбирается из этого леса, а я месяцами блуждаю по нему, тощая и уставшая, а потом… Умираю, после чего мое тело становится трапезой той жуткой птицы. Это было бы худшим вариантом.

Внезапно замечаю свет за листвой. Ночной свет звезд! Я тут же помчалась вперед. Наконец-то шапки деревьев редеют! Раздвигаю ветви руками, злюсь из-за царапин, спотыкаюсь… И вот перед моими глазами предстает дорожный путь! Платье развивается под потоком ветра. Я стою, сжав кулаки, и не верю своим глазам… Гигантские горы. Оказывается, все время моего путешествия (если произошедшие события можно назвать так) я пребывала в низине гор. Наверное, по этой причине здесь так много спусков и возвышенностей. В начале пути я ощущала умиротворение, спокойствие и легкость. Мне всегда нравились горы, а здесь они такие огромные, величественные, и тайн таят немало. Только вот любоваться ими мне было некогда.

Недолго думая, я решила идти по этой трассе. Другого выхода не вижу. А что еще делать? Молиться? В моей ситуации это даже смешно. Луна, ночь и безвыходное положение становятся моими друзьями… Я начала говорить сама с собой, видимо, медленно сходя с ума.

— Что ты подарило мне, небо? Безвыходность? В принципе, я привыкла к ней. Неудивительно! Спасибо! — я иронично улыбнулась, продолжая медленно шагать и чувствуя ломоту в ногах.

В ушные раковины закрадывается гудящий звук издали. Оборачиваюсь в надежде застать машину. О Боже, это рев мотоцикла! До боли знакомый звук… Краешки губ сами собой поднимаются. Машу рукой, стоя посреди дороги. Нужно помешать ему проехать мимо! Делаю все, чтобы меня заметили. Это мой шанс!

Мотоцикл останавливается рядом со мной… Модель мне совершенно не знакома, да и на накладках и крыльях неоновые подсветки, чего я до этого момента никогда не встречала на других байках. Фары освещают трассу, дальнюю дорогу и мое грязное лицо. Край платья предательски поднимается под волной ветра, нагоняемого резко тормозящим мотоциклом. Хорошо, что я успела накрыть подол ладонью! Я слабо и натянуто улыбаюсь, делая три уверенных шага в направлении мотоцикла. Управлял им мужчина — статный, в хорошей физической форме.

— Добрый вечер, я… — думаю, как правильно выразить свою мысль, но мужчина прерывает меня.

— Девушка, у меня нет времени. Подрабатывать в здешних местах глупо. Тут толком никто не ездит, — процедил он, с раздражением снимая шлем. «Подрабатывать»?! Да как он смеет? Такой приятный тембр голоса, но такой раздражительный тон… Думаю, как объясниться. Я смотрю на мужчину, но не могу как следует рассмотреть его — меня слепят фары. В голову закрадывается неприятная мысль. Вдруг, он воспользуется мной? В подобных обстоятельствах погибают десятки женщин… Однако он создает впечатление нормального человека. По его голосу я поняла, что он меня старше. Возможно, ему 30—40 лет. Обидно еще и от того, что не могу разглядеть черты его лица, а вот он меня видит во всей красе! Коварные фары…

— Я не та, за кого ты меня принял. Мне нужна помощь. Я не знаю, как попала сюда! Хорошо, что встретила тебя… Вас! Помогите, прошу! — вымаливаю, не переставая вглядываться в его лицо. Мужчина размял рукой шею, а после повернул голову немного вправо. Единственное, что сейчас могу хорошо рассмотреть, так это его глаза и изгиб носа с небольшой горбинкой. Даже фары не могут противодействовать яркости его глаз, золотых, полыхающих. Я подобного цвета никогда не видела.

Что-то подсказывало мне, что мужчина не поможет. Он ухмыльнулся, бросил на меня едкий взгляд, словно перед ним сумасшедшая. Неудивительно с его стороны. В конце концов, задаю вопрос:

— Куда ведет эта дорога?

— Садись и узнаешь, — оторвал он. Улавливаю нотку пошлости в его предложении. Не воспринимает меня всерьез и торопится куда-то. Ну и пусть! Очевидно, что принял меня за умалишенную.

— Спасибо, дойду сама, — звякнула я, пальцами перебирая кулон на шее. Мужчина обратил на подвеску внимание. Что-то в его глазах блеснуло, а настроение переменилось. Что он нашел в этом кулоне? Его продашь разве что за гроши! Но не похоже, чтобы этот мужчина нуждался в деньгах. Он медленно подъехал ко мне. Теперь я вижу его лицо ясно и отчетливо. Сотни золотых крупиц в его глазах блестят под покровом этой ночи, а аспидно-черные пряди волос колышутся под потоками ветра. Сердце жалобно колет и прекращает интенсивную деятельность. Замираю.

— Я не принимаю отказов! — дерзко и нагло произносит он с явной переменой тона в басистом голосе.

Мужчина бросал затяжной взгляд то в мое лицо, то на подвеску. Очевидно, хотел рассмотреть ее вблизи. Однако я поспешно накрыла ее ладонью и опустила голову, чтобы спрятаться от пожирающего меня взгляда.

Случайная фотография самая красивая…
Случайно брошенная фраза самая верная…
Случайный взгляд самый чистый…
Наша с тобой встреча…
Была случайной.

Глава 3

Беда не приходит одна… Я сжимаюсь от стеснения и боязни, буквально запираюсь в себе, а после смотрю в его огненные глаза. Прежняя напыщенность и дерзость спала с мужчины как черная мантия.

— Если по какой-то причине не можешь спасти, не стоит усугублять, — процедила я и бросила в его сторону уверенный взгляд.

Он смотрит на меня с удивлением. Почему столько недоумения? В его глазах взвилось алое пламя, от которого мурашки пробежали по моим продрогшим рукам. Мужчина удивленно поднял брови и качнул головой, отстраняясь. Интересно, что его так ошарашило? Этот его взгляд отражал небольшой испуг, недоумение, однако в следующую секунду стал таким как прежде — наглым, холодным. Кажется, его мысли запутаны. Он точно дьявол во плоти… Не человек — это явно.

К сожалению или к счастью, черты его лица запомнить при таких смешанных чувствах я просто не сумела. Мужчина рывком надел шлем и спустя несколько секунд скрылся из виду на своем черном мотоцикле, бросив меня одну в лесу, наполненном жуткими существами. Возможно, он и сам был одним из них. Не хотела бы я снова с ним пересечься…

Сажусь на корточки и кладу руку на асфальт, чтобы удержать равновесие. Голова кружится. Хочется нормально поесть и выпить много воды. Сейчас я взяла бы что угодно, даже просроченный йогурт, клянусь! Ноги дрожат от бессилия. И все же…

Почему он уехал? Что именно взбудоражило его, когда он увидел мой кулон? Он посмотрел в мои глаза так, как обычно смотрят на призраков в старых замках, на восставшую из мертвых собаку или на огромную сумму долга, копившегося годами.

Я тихо села на камень в ожидании чуда и сгорбилась под натиском усталости. Белые кудри свисают вниз, уменьшая поле зрения. Однако белыми все же назвать их трудно. Сейчас они сравнимы с серыми клочьями, похожими на мочалку для мытья посуды. Мне срочно нужен отдых, теплый душ, крыша над головой. Оказывается, для счастья многого не надо… Вода, еда, уютная кровать и…

Мир в небе. Города отражаются в облаках, лица незнакомых людей сияют от улыбки на лазурном холсте. Но я продолжаю бежать, пытаясь обогнать облака. Но куда? Небо становится водным пространством, а земля проваливается под ногами. Мне нужно успеть ухватиться за что-то, чтобы не пасть в пропасть. Взор ловит воздушного змея. Понимаю, что все это время я не убегала от облаков, а гналась за ним! Цель — поспеть за воздушным змеем, пока он не унесся в даль. Гроза наступает, а тучи заслоняют купол неба. Лица становятся мрачными… Они смотрят на меня с упреком. Воздушный змей тем временем поднимается ввысь. Я задыхаюсь от усталости и отчаяния, выкрикиваю чье-то имя и проваливаюсь в недра земли…

Ресницы дрожат. Тело обдает жаром. Я открываю глаза. Резко встаю, ухватив что-то мягкое. А, это покрывало… Я крепко сжала ворсистую ткань и повернула голову влево. Рядом со мной сидит близкий мне человек.

Ошеломление. Непонимание. Растерянность.

— Виолетта! Но как?.. — спрашиваю севшим голосом. Да, на меня смотрят родные зеленые глаза. Да, это лучшее чувство за последнее время…

— Эмили, я так долго тебя искала, милая! Мы все тебя искали!

— Кто «все»? Где я вообще? — спрашиваю довольно недружелюбно и сама удивляюсь своему настрою.

— Медицинский пункт. Всего рассказать не смогу. Ты еще бредишь. У тебя такие расширенные зрачки…

Вокруг меня странные, светящиеся штуки, а на руке черный браслет крепко сдавливает вены. Отцепляю эту железяку с маленьким, мигающим фиолетовым датчиком. Встаю с кровати, направляюсь к двери, как вдруг слышу позади мерзкий голос.

— Зачем ты это сделала? Вернись на место! — незнакомка подняла упавшие трубочки, а после достала другой прибор, более маленький в сравнении с предыдущим, включила его и направила на меня голубой лазер, прямо в глаза… Сначала я зажмурилась, приготовившись к легкому ослеплению. Однако его, к удивлению, не последовало.

По истечении нескольких секунд девушка попросила меня открыть рот, прихватила со стола белый плоский предмет, обработала руки, а после взяла мою слюну на пробу, всучила желтоватую капсулу, которую приказала проглотить. Я косо взглянула на препарат. И чуть помедлив, выполнила ее указание. После тех красных ягод проглатывание неизвестного препарата — пустяковое дело.

— Все в порядке, пульс в норме, повреждений нет, все отлично! — сказала девушка и улыбнулась мне. А она не такая суровая как кажется. Я поблагодарила ее за помощь, после чего мы с Виолеттой вышли из кабинета.

— Хочешь горячего? — подруга уложила ладони на мои плечи и взглядом указала на большой автомат.

— Не помешало бы, — смотрю на неизвестные наименования напитков, решаюсь выбрать розовое нечто. — Впервые вижу такое… Закорючки одним словом. Ты поняла, где мы находимся? Нужно попросить у них телефон.

— Тише, Эмили… Я сама плохо понимаю, что тут происходит. Но они не дадут телефон, — прошептала Виолетта.

— Видела эти приборы? Такие странные. Это что, элитный санаторий? — говорю, забирая напиток из автомата. — Атмосфера тут приятная, больничная.

— Они явно не настроены гостеприимно. Меня просто связали и отправили в участок, — ответила Виолетта тихо. — Пф! И что хорошего ты нашла в больницах?

Мимо нас проходили такие же подростки, как и мы. Я оглядывала каждого. Очень симпатичные ребята, хоть и смотрят на нас как на врагов.

Делаю глоток и чувствую, как терпкая, горячая жидкость растекается от горла к желудку, придает энергии, дарит наслаждение вкусовым рецепторам.

Поговорить по душам мы с подругой так и не успели. К нам подошла женщина, похожая на горничную, и сказала идти за ней. Мы переглянулись, но ослушиваться не стали. Делаю большие глотки по пути, чуть ли не проливаю напиток, торопясь. Наконец, мы пришли в скромно обставленную комнату: красивые, но пыльные картины, оббитая кожей мебель, большое зеркало и множество старых книг. Сердце стучит сильнее: любовь к книгам дает о себе знать. Атмосфера толстых сборников, пахнущих ветхостью и пылью, безумно привлекает меня с первых секунд. Взяв одну из книг, слышу размеренные шаги позади.

— Виолетта, они такие старые… Интересно, сколько им? Только я не знаю ни одного такого произведения и вообще… Не могу прочесть, — произношу, быстро перелистывая страницы.

— Неудивительно.

Оборачиваюсь на незнакомый голос и вижу в проходе женщину среднего возраста. Ее карие глаза гордо смотрят в мои синие. Правильные пропорции лица, украшенного морщинами; волосы, словно сотканные из меди; тонкие губы, опущенные уголки которых придают строгость, — все эти черты создают неоднозначное впечатление.

Виолетта зашла в комнату и кивнула головой при виде женщины.

— Здравствуйте, девушки! Рада вас видеть, — произнесла незнакомка с улыбкой. — На нашей планете так редко бывают гости…

Мы с подругой переглянулись. Я чуть не покрутила пальцем у виска, но сдержалась.

— Здравствуйте, — сдержанно сказала Виолетта, после чего слегка замялась. Подруга не выглядела воодушевленно и никак не могла подобрать нужных слов. Женщина засмеялась после минутного молчания.

— Не верите? Это временно… — процедила она с ухмылкой. — Думаете, что ваша планета исключительная? Это не так. Вселенная огромна…

— Хорошо-хорошо, — ответила Виолетта скептически, пытаясь подыграть женщине, которую посчитала умалишенной. — Мы, наверное, покинем это здание — нам пора возвращаться домой. Полетим на свою планету, так сказать!

Подруга взяла меня под руку и кивнула в сторону двери. Собираемся поспешно удалиться, но незнакомка продолжает говорить, взывая к нашему вниманию.

— Думаю, в ваших головах крутится множество вопросов… Как мы здесь оказались? Зачем мы здесь? Что это за приборы? Так вот… Я хочу пролить истину на это все, — начала она, скрестив руки у груди, — если у вас все же найдется время. Если торопитесь, можете идти, вас никто не держит. Только «дом» свой вы уже не найдете…

Виолетта резко развернулась и пристально посмотрела на женщину.

— Я не верю ни единому вашему слову. Это прикол какой-то? Вы все здесь такие? Я жила самой обычной жизнью, ходила в школу и радовалась. Всему. Я тоже человек, как и вы, но не надо навязывать ваши взгляды на жизнь другим людям… Все, что вы говорите, — россказни! Но если вы в них верите — ваше дело. Верните меня и Эмили домой. Нет! Просто позвольте спокойно уйти. Сделаете нам больно — вас найдут! Земля круглая…

— Что мешает вам выйти? Идите! Вас не держит никто. Абсолютно никто, — женщина самодовольно подняла голову.

— Подожди, Виолетта, — произношу с тревогой. — Извините за дерзость подруги. В таком уж мы положении… Мы не знаем, что произошло перед тем, как мы оказались в лесу. Я хочу узнать. Все узнать. И, в первую очередь, поблагодарить за медицинскую помощь и убежище.

Женщина с благосклонной улыбкой посмотрела на меня. Ей понравился мой ответ. Она смерила меня внимательным взглядом, к сожалению, не лишенным ноты надменности.

— Как вы оказались в лесу, сказать не смогу. Сама не знаю, как такому чуду суждено было случиться! Возможно, кто-то из сторожил поигрался. Но… Ему за это воздастся, а вам тут не место. Это факт, — проговорила женщина, стрельнув недобрым взглядом в Виолетту. — Наша планета называется «Сенела-34». Не знаю, откуда вы родом, но люди у нас другие. Более воспитанные и разумные. А еще… Куда талантливее.

Она снова перевела злой взгляд на Виолетту, а я чуть не прыснула смехом от того, насколько подруга не угодила этой женщине. Наверное, она еще долго будет припоминать Виолетте ее дерзость…

— Ты, — она посмотрела на меня, — одна из нас! В твоих венах течет кровь нашего народа. И это заметно невооруженным глазом. Людей Сенелы не спутать с обитателями других планет. Не спутать…

Я c замешательством взглянула на подругу. Виолетта остолбенела. Не знаю, верить или нет. Но все, что происходит в данный момент, кажется мне вымыслом. Утверждать, что эта женщина сошла с ума? Вполне обоснованно.

— Да. Обследования установили… Ты была рождена здесь! Да-да, здесь! Как ты попала на другую планету? Для меня сплошная загадка. Загадка. Синева в твоих глазах, белые волосы, светлая и тонкая кожа, полупрозрачные ногти… Эмили! — женщина взяла мою руку в свою. — Ты по ошибке попала на другую планету, твоя родина — Сенела-34. Исследования подтвердили, что у тебя есть точка эльди — скрытый талант. Для нас ты просто клад! Просто сокровище для исследований! Как же твое тело преобразовала эта гнусная планета… Как она называется?

— З-земля, — с заминкой произнесла я.

— Оу… Кожа погрубела, прыщи на лице, ресницы обожгло ваше светило! Ты должна была расти здесь… У нас…

— «Гнусная»?! «Ваше светило»? Минутку, а я-то тут причем? По Вашей логике Эмили не родилась на Земле, поэтому выглядит своеобразно, но а я всю жизнь помню Землю и только рада этому факту! И знаю Ирвайн, город в Калифорнии! Я там жила, живу и буду жить. Вы хотите шантажом заполучить у моих родственников деньги? Если вы замышляете что-то против нас, то тут же окажетесь в тюрьме! — пригрозила Виолетта. Я не удивилась такому боевому настрою подруги, потому что привыкла к ее непробиваемому характеру.

— Нормальная реакция. Не можешь поверить в сказанное, — процедила женщина. — Облети хоть всю нашу планету, но своего дома ты тут не отыщешь! Не отыщешь! А «Ирвайн» свой скоро забудешь: будешь помнить лишь территориальную единицу 30024042, то есть место, где ты сейчас находишься! Здешние законы вытеснят из твоей головы хлам и поместят туда только нужную информацию. В конце концов, сейчас мы понимаем друг друга, не странно ли? Угрожать не советую, милочка, ты не в том положении. Знай, что сейчас ты имеешь дело с главой миллионов человек.

— У меня есть своя голова, в отличие от ваших миллионов, — с ухмылкой ответила подруга и отвернулась в сторону окна.

Я поежилась. Женщина улыбнулась мне и вышла из комнаты. Стук каблуков, ритмичный и громкий, доносился даже за дверью. Виолетта, не желая терять времени, подошла к окну, но ахнула от увиденного. Наша комната находилась очень высоко — земли практически не видно, дымка тумана прячет от глаз окружающий пейзаж. Голова тут же начинает кружиться.

Я сажусь на диван, а после подзываю Виолетту к себе. Подруга кивает, садится рядом и смотрит в одну точку, сдирая с нижней губы отслаивающуюся кожу.

— Почему-то я ей верю, — говорю с осторожностью. — Поживем — увидим. Может быть, выберемся из этого места. М?

— Это чертовщина! Это плохие люди, Эмили. Это бред! Это психбольница! — Виолетта эмоционально размахивает руками. — Значит… Я шла по лесу, никого не трогала. Они связали меня, увезли в это чертово логово! Тебя нашли на дороге вообще без сознания! Я думала, что они адекватные! Я на это надеялась, попросив их начать поиски, говоря им о том, что тебя нужно спасать, но… Нет, так не пойдет! Я хочу домой. Меня ждут родители. Если ты веришь в эту чушь, значит, ты такая же чокнутая, как эта старуха!

Я вздохнула. Зачем она так говорит? Зачем она так со мной? Будто я стала причиной ее пребывания здесь. Думает остудить пыл с помощью кого-то? Не собираюсь быть подушкой для битья. Конечно, за время нашей дружбы я успела привыкнуть ко многому, но сейчас чувствую почти те же эмоции, что и она, только не позволяю себе переходить границы. Я ведь точно также сомневаюсь во всем происходящем… Сверлю ее взглядом исподлобья.

Виолетта смягчилась.

— Если я уйду, то навсегда… — делает глубокий вдох. — Я не могу тебя бросить, Эмили, поэтому… Да, я останусь здесь ради тебя! Но как только найдется подходящий вариант, то вернусь домой. Знай это! Мне нереально плохо. Голова раскалывается, такое чувство, что я погибаю!

— Виолетта, самое страшное, что… Что это все реально, — проговариваю. — Эти приборы, книги, которых я не знаю, эти люди со странной внешностью, это громадное здание, эти лесные существа, в конце концов! Да, кажется чепухой, но поверить нам просто больше не во что. У тебя есть логичные версии, помимо взаимной шизофрении? У меня — нет. Другого объяснения не найти. Мы оказались здесь и не помним даже того, что было вчера! Виолетта, мы сами похожи на чокнутых, не находишь?!

Я встала с дивана и направилась в сторону уборной. Наше жилье состояло из четырех помещений: просторный зал с кухней, комната Виолетты, моя комната и третья пустая. Туалет разбит на две части: ванная и санузел. Вполне неплохо для двух человек.

Умываюсь холодной водой (пришлось изрядно попотеть, пока разбиралась, как включить ее). Теперь чувствую себя свежо. Мне здесь вполне комфортно: голова не болит, да и глаза прекрасно видят. Почему-то я верю той женщине, хоть она и вызывает во мне смешанные чувства.

Вечером к нам постучали, и девушка в черной форме, стоя у порога в темных очках сплошной прямоугольной формы, безэмоционально произнесла: «Вы находитесь в одном из лучших учебных заведений планеты. Будьте добры появиться завтра на занятиях в назначенное время. Директриса предоставила вам крышу над головой, и вашим долгом будет отплатить ей уважением. Это ее слова. Не рассказывайте никому о случившемся. Ведите себя как обычные учащиеся. Не общайтесь ни с кем — это главное правило. Суета и переполох в данном учреждении — редкие и опасные явления. Позже директриса даст наставления о том, как вам поступать дальше. Вам передали навигационное устройство для легкого освоения здешней инфраструктуры. Научитесь жить по правилам Сенелы-34. Такого было послание Саманты — директрисы Эритрона!».

Поспала я немного. Матрасы здесь жесткие и зеленые — сделаны из листьев (об этом я узнала позже). Непроглядная ночь кажется мне бесконечно длинной! День здесь тянется тоже довольно долго… Я с горечью вздыхаю и понимаю, что придется перестраивать свой режим сна.

Надев что-то вроде тапок, выхожу из нашего жилища. Все же эта цивилизация далеко продвинулась. Огромная панель с цифрами (наверное, она показывает время), светодиодная карта-путеводитель, биоковры и море других интересных вещей… Потолки, однако, не очень высокие. По этой причине создается впечатление, что пребываешь в муравейнике.

Я с помощью лифта, напоминавшего большой стеклянный куб, переместилась на несколько этажей ниже, нажав на случайную закорючку. Вскоре я оказалась в просторном зале, совсем не пожалев о своем выборе. Здесь нет коридоров с низкими потолками и нагнетающего холодного освещения… Теперь от величественного здания веет тайной и даже какой-то опасностью. Я делаю осторожные шаги. Чувство такое, будто могу провалиться куда-то. Мой взгляд привлекает огромная дверь с резьбой и элементами ковки. Я подхожу ближе, осторожно опускаю ладонь на ее поверхность и заглядываю в замочную скважину.

— Эй, что ты делаешь?

Паутиной сплетена неизвестность. Блаженная сущность души людской спрятана в недрах и охраняется пауком-отшельником…

Глава 4

Яркие глаза отдают синевой и напоминают мне морской берег, такие добрые, большие глаза, отражающие эмоции удивления и приятного предвкушения. Небольшой рот, красивые пухлые губы… Внешность его настолько утонченная и миловидная, что он даже походит на девочку. Улыбаюсь, оглядывая его пушистые, но уложенные светлые волосы, отливающие золотом. Кожа у парня белая и гладкая, отчетливо видны голубые венки на худых, аристократических руках. Нос небольшой, прямой, со слегка приподнятым кончиком. Но больше всего пленяет его взгляд — настолько открытый, что кажется, будто он видит тебя насквозь. В нём нет ни капли фальши, только чистое, почти наивное доверие. От этого непроизвольно хочется выложить ему все свои тайны, просто чтобы увидеть, как его глаза загорятся ещё ярче. Видимо, я очень долго рассматриваю его: щеки парня алеют, а уголки губ дрожат в улыбке. Я растерялась и вмиг опустила глаза.

— Странная дверь, — говорю так, будто обвиняю ее в своей же наглости. — Что за ней?

— Разве не знаешь? — удивление и досада звучат в его бархатистом голосе. — За ней те, кого мы не чтим и кто не чтит нас.

— Кто тебе такое сказал? Ты хоть раз бывал за этой дверью? — со смехом проговариваю и продолжаю смотреть в замочную скважину, повернувшись спиной к незнакомцу. Его ладонь опускается на мое плечо. Я вздрагиваю от этого неожиданного жеста. Лишь минуту назад он стоял в десяти метрах от меня…

— Не бывал, но на собственном опыте знаю, что это за люди. На темной стороне не ценят правил… А впрочем, мне все равно. Не веди себя странно, лучше отойди от двери, пока тебя не заметили. Нас могут наказать за неповиновение, — произнес блондин и отошел на два шага, стараясь не наблюдать за мной. Либо такая осторожность имеет реальные основания, либо он просто смущен! Не может же он всерьез боится порицания руководства? Кому вообще нужно соваться сюда в ночное время? Разве что мне… Снова поворачиваюсь к нему, изображая на лице легкое раздражение. Наши взгляды пересекаются, и меня охватывает сильнейшее дежавю. Не могла ведь я раньше повстречать тебя, приятель? От смешанных мыслей забываю, что передо мной стоит незнакомец, которому нельзя доверять. Никому здесь нельзя доверять…

— Прошу, помоги мне, — произношу тихо, перечеркнув последние фразы внутреннего голоса. — Почему-то я знаю, что ты не расскажешь… В общем, я здесь по ошибке. Можешь подсказать мне, как уехать отсюда? Можешь связаться с моими родственниками? Мне нужно в Калифорнию. Помоги добраться, умоляю. Нас тут держат насильно!

Зрачки парня сузились, а изгиб бровей стал еще более проявленным. Он сделал шаг назад, не веря моим словам.

— Я никогда не слышал такого названия — «Калифорния»… Я не знаю, как добраться до этого пункта, — он посмотрел на меня так, словно перед ним стоит человек с огромным изъяном. — Неужели ты не местная?

— Нет! Мне сказали, что я на другой планете сейчас! Мы с подругой не отсюда, если верить словам вашей директрисы. Мы просто затерялись… — шепчу, озираясь по сторонам.

— Хм, я не могу тебе помочь. Сенела-34 огромна. Хоть я и знаю много населенных пунктов, но о «Калифорнии» ничего не слышал…

— Как ты сказал? «Сенела-34»? — спрашиваю, сделав шаг к нему. — То есть это правда? Вы все здесь такие… Я действительно на другой планете? Понимаешь… Это просто невозможно! Ты, наверное, путаешь ее… Но, если это все взаправду, расскажи мне про вашу планету! Расскажи все, что знаешь! Мне нужно понять, как выбраться отсюда! Срочно. Прямо сейчас!

Он, похоже, не на шутку испугался моих порывов. Однако я верила ему. Парни с такими глазами просто не могут быть кретинами! Очевидно, он хороший человек, раз у меня возникло к нему безусловное доверие.

Мы шли по коридору. Он поглядывал на меня с явным интересом. Что-то еще было в его елейных глазах.

— Это игра какая-то? Почему ты спрашиваешь? Ладно, пойду тебе навстречу. Представим, что я выступаю перед публикой с докладом… С чего бы начать?

Его голос становится глубже, увереннее, будто он и правда стоит перед аудиторией, а не передо мной одной.

— Ах да! Всем известно, что Сенела-34 разделена на территориальные единицы, границы которых устанавливает водная оболочка.

Его рука проводит в воздухе плавную дугу, будто очерчивая карту мира.

— Нашу территориальную единицу окружает океан. Не просто вода — живая, дышащая стихия. Она шепчет нам тайны по ночам и буйствует в сезоны штормов. На каждом островке земли протекает своя жизнь — бурная или тихая, как лесной ручей. И каждую такую землю заселяют люди… но какие разные!

Парень наклоняется чуть ближе, и в его глазах вспыхивают искорки любопытства.

— Они отличаются не только уровнем цивилизации, но и нравами, традициями… Даже тела их подчиняются разным законам. Где-то живут высокие и стройные, с кожей цвета морской пены, а где-то — крепкие, как корни древних деревьев, с глазами, сверкающими, как звёзды в тропиках.

Внезапно он замедляет речь, и его взгляд становится задумчивым, почти таинственным.

— Но не знаю, что именно тебя интересует… Ты хочешь услышать о нашей планете мое мнение или общепринятое?

Я молчу, и он ухмыляется, будто ловит меня на крючок.

— Хорошо, скажу за себя…

Теперь его голос звучит тише, но твёрже, словно он доверяет мне нечто сокровенное.

— Я считаю, что люди здесь особенные. Природа… она всегда была на нашей стороне. По легенде, она одарила человека способностями с самого детства. Это касается всех — но не все научились ими пользоваться.

Его пальцы сжимаются в кулак, а в глазах мелькает тень чего-то древнего, почти мифического.

— Верховная сила наказала тех, кто использовал дары во зло — в ущерб природе и другим людям… После великого хаоса наш остров был удостоен Раскола. И тогда…

Он замирает, будто вспоминая что-то болезненное.

— Тогда половина людей потеряли связь с тем, что когда-то делало их сильными. Они стали жить примитивно, забыв, на что способны их предки.

Но тут его лицо вновь озаряется надеждой, и он расправляет плечи.

— Впрочем… у каждого свой путь. Если искать, учиться, развивать таланты — можно вернуть утраченное. Каждый здесь уникален. Вот я, например…

Он поднимает ладонь, и между пальцами внезапно вспыхивает голубоватый свет. На миг мне кажется, что я вижу тонкую струйку воды, зависшую в воздухе, но он тут же сжимает руку, и видение исчезает.

— Я умею управлять водными потоками. Конечно, мои способности ещё слабы… их нужно оттачивать. Собственно, по этой причине я и учусь в Эритроне.

Глаза его горят, словно в них отражается весь океан.

— Главное — установить связь с Центром Бытия.

Он увлекается, говорит всё быстрее, жестикулируя, а я слушаю, затаив дыхание, будто передо мной разворачивается не доклад, а древняя сага — полная тайн, магии и обещаний чего-то большего. В этот момент понимаю: он не просто рассказывает. Он верит в каждое слово. А значит… возможно, и мне стоит поверить.

История прерывается из-за уведомления, высветившегося на электронных часах парня. Он вглядывается в экран, а затем преображается, становясь возбужденным, взволнованным.

— Прости, мне пора бежать. Уже очень мало времени! — воскликнул блондин и быстрым шагом направился к выходу. Он обернулся уже тогда, когда дверцы лифта открылись. — Как тебя зовут?!

— Эмили! Эмили Тэтчер! — отвечаю с улыбкой.

Он улыбнулся и вошел в прозрачный куб. Я даже не успела познакомиться с ним, нормально представиться, рассказать о ситуации подробнее. Как же его зовут? Одна из самых крупных оплошностей в настоящий момент…

Обычно я не общительная, а любой контакт с мальчиками дается тяжело, но этот парень почему-то сразу воззвал к сокровенному, укутал меня сказочной атмосферой своего рассказа и окончательно овладел моим доверием. Надеюсь, что мы еще встретимся.

Этой ночью мне приснился океан, бескрайний океан, в чистейшей воде которого обитали полупрозрачные рыбки с блестящей серебристой чешуей. Они плыли хаотично, быстро, как и множество моих мыслей…

Звон будильника, верно, на всех планетах одинаково действует на людей — вызывает агрессию и желание уничтожать все вокруг. Я смотрю на время, точку в навигационном устройстве. Будильник она также выдала нам вчера, заранее настроив в нем нужное время. Надеваю белый топ, широкие брюки — самые обычные, как мне показалось, вещи из кучи немногочисленных тряпок в шкафу. Увы, роскошью мы не одарены и приходится довольствоваться тем, что есть. Однако вещи были просто прекрасны — мягкие, удобные, даже не ощущались на теле, хоть и были броскими.

Я никогда не умела делать замысловатые прически, как и вкусно готовить. Без материнского воспитания и любви мне, конечно, пришлось не так сладко. Не было стимулов двигаться вперед и ради кого-то покорять новые вершины. Воспитатель хвалила лишь мои рисунки, находя в них просвет моего «‎таланта». Как она его разглядела, если я рисовала одних гномов? Маленьких, пузатых, с большими или крошечными колпаками… Вдохновленная мультфильмом «Белоснежка и семь гномов», я изображала их везде и всюду.

— Доброе утро, — сказала подруга, сидевшая на небольшом диване зеленого цвета с недовольным выражением лица. Я медленно обошла стол, проводя по шероховатой поверхности пальцами. Дойдя до Виолетты, уложила свою ладонь на ее плечо. Жест подбадривания? Скорее всего. Она улыбнулась, а на глаза ее навернулись слезы.

— Не унывай, Ви… Мы обязательно отыщем выход, — проговариваю.

Благодаря настенным панелям мы могли вбить цифру нужного кабинета и узнать, в какую сторону необходимо пройти. Это оказалось очень удобно, если закрыть глаза на то, что мы долго не могли понять, как устроен интерфейс программы в навигаторе.

Занятие давно началось: из-за путаницы и неосведомленности мы с Виолеттой опоздали. Преподаватель, казалось, нас не заметил, продолжая проводить занятие, не отступая от темы лекции.

Мы молча прошли и сели за свободные места. Я обернулась, глазами отыскивая своего знакомого, а когда нашла, то принялась разглядывать его внешность. Он в рубашке кремового оттенка и бежевых брюках… Его взгляд пересекается с моим. Я нервно поправляю волосы, замечая на губах парня игривую улыбку.

Когда занятие завершилось, наступил недолгий перерыв.

Я остаюсь на прежнем месте. Хоть Виолетта и сидит сбоку от меня, ощущаю себя потерянной… Все смотрят на нас с нескрываемым интересом, что вызывает раздражение. Мой знакомый идет в мою сторону. Я ужасно волнуюсь, стараясь не смотреть в его лицо. Парень будто плывет по воздуху, делая размеренные, неторопливые шаги.

— Привет, — произнес, обращаясь ко мне и Виолетте одновременно. Подруга тут же засияла, улыбаясь во все зубы. Мы ответили на теплое приветствие и постарались подобрать подходящую для диалога тему. Парень с непониманием оглядывал пару блокнотов, которые я отыскала в тумбе и сейчас держала в руках, — не хочешь сесть со мной?

— Да, давай. Виолетта, ты не против? — отвечаю, сохраняя дружескую, непринужденную атмосферу. Подруга бросила на меня недовольный взгляд, явно не понимая, в чем тут дело и почему этот парень так яро хочет сесть со мной, однако не стала задавать вопросы.

— Ты, похоже, не выспался, — отмечаю, смотря в сонные глаза приятеля. Опускаюсь в мягкое кресло и кладу ладонь на металлическую поверхность парты.

— Конечно. Всю ночь думал о тебе! — парень подмигнул, а я смутилась. Это флирт? Боже, за какие грехи ты превращаешь наше приятельское с ним общение в инородную субстанцию? Отворачиваюсь и замираю, ощущая озарение. А ведь я… Я не говорю на английском. Все это время я общалась на их языке. Неужели вместе с нашим перемещением мы с Виолеттой настолько изменились? Окрепло здоровье, стерлись многие воспоминания, а некоторые умения загрузились в мозговую матрицу в два счета…

— Как ты? — спрашивает парень, возвращая меня в реальность.

— Жить можно. И все же… Ты так быстро ушел вчера, так и не договорил. Я бы хотела услышать больше информации.

Парень бросил на меня загадочный взгляд и сделал вид, что не понял мой намек, принявшись рассказывать о ребятах и изучаемых дисциплинах.

Я рассматриваю его большие глаза и жду, когда он снова заговорит о планете… Глубокий синий цвет начинается с черной каемочки и уходит к зрачку, переплетаясь с зеленым оттенком, подавляя его, но позволяя ему проявляться на свету. Опущенные уголки глаз добавляют парню шарм некоторой трагичности, заявляют о натуре сложной, переменчивой и весьма тонкой.

— Знаешь, в чем наше предназначение? — начал он, как бы невзначай отвечая на мою прошлую просьбу. — Мы стремимся к всеобщему благоденствию.

— Как это? — спрашиваю. Он переводит в мои глаза строгий взгляд. По выражению лица его становится ясно, что он корит меня за неосведомленность.

— Люди нашей территориальной единицы хотят изобрести препарат для бессмертия. Человечество отдает свои жизни, чтобы обеспечить будущим поколениям вечное благоденствие, — продолжает он, сцепляя пальцы рук в замок. — Для этого мы развиваем таланты, внедряем в круг ценностей высшие идеалы…

— Вас заставляют учить это наизусть? Моргни два раза, если вас держат в плену! — сдерживаю смешок. Он не оценивает моего высказывания и хмурится. Надо быть аккуратнее…

— Каждый должен отдавать что-то, жертвовать чем-то, чтобы войти в историю. Понимаешь? Не нужно заучивать, чтобы в глубине души осознавать это… Это ведь наш долг, — заключает он, отвернувшись. Кажется, не хочет больше со мной разговаривать… Разве я затронула болезненную для него тему? Занятие началось. Я достала свою тетрадь из тканевой сумки.

— Зачем тебе это?

— Чтобы делать конспекты. Надо же где-то писать, хоть я пока и не научилась это делать… — говорю с умным видом. Парень осторожно закрывает мою тетрадку и выдвигает с моей стороны стола черный органайзер. Достает из него серебристый планшет.

— Делай записи здесь. Укажи номер нашей группы, время и дисциплину. Оно сохраняется автоматически в базе данных. Пожалуйста, не нужно тратить бумагу. Это глупо, — произнес парень, после чего настроил мне вход в систему. Какой умник, посмотрите! Хорошо, что помог…

Железные столы, удобные кресла, оббитые мягким материалом, металлическая оправа в углу стола, панель в ней… Пожалуй, учеба здесь намного приятнее, чем на Земле. Парень рассказал, что кнопки, встроенные в стол, отвечают за каждую из функций: «Есть вопрос», «Выхожу из аудитории», «Чувствую себя плохо», «Жарко», «Холодно». Так преподаватели могут увидеть причину отсутствия того или иного ученика, а помощник преподавателя — включить кондиционер или обогреватель. Когда лектор не может вещать, включают его клон-голограмму. Приятель объяснил, что каждый здесь должен выполнять свои функции, и отвлекать учителя по мелочам не следует. Для этого у каждого преподавателя здесь есть помощник. Я успела рассмотреть своих сверстников — все они довольно миловидные, чем-то похожи друг на друга. Преобладающий цвет волос — светло-русый. Основными отличиями являются телосложения, цвета глаз, формы бровей. Самые светлые волосы здесь, как ни странно, у меня.

Иногда парень поглядывал в мой планшет, видя пустоту на экране, и тогда еле сдерживал смех. Я так усердно пыталась разобраться во всем, что нажимала на все символы без разбора.

— Что смешного? — спрашиваю, нервничая.

— Зачем ты пишешь матерные слова на общедоступном устройстве? — произносит он, заставляя меня сгорать от стыда. Будто я знаю, что пишу!

— Ты бы меньше умничал, а больше слушал, — пробурчала я обиженно. Он улыбнулся.

— Не переживай за меня, я не стремлюсь к отличным оценкам, — парень снимает с запястья браслет и перебирает его в руках. Случайно или нет, роняет его на пол. Я отодвигаюсь, давая ему возможность поднять свою вещицу. Он достает браслет и широко улыбается. — У тебя очень красивые ноги…

На моих щеках появился румянец. Когда он успел превратиться из синеглазого робкого милашку в несостоявшегося мастера по пикапу? Я отвернулась, пробурчав короткое «спасибо». Во время занятия парень часто поднимал руку и дополнял высказывания преподавателя своим мнением. Похоже, что он реально умный.

— Там, где я училась, часто болтали прямо на уроке, ели за задними партами и кидали друг в друга куски ластика, — прошептала я, возмущенная вовлеченностью соседа в тему лекции. — Тебе правда это нравится? Что она говорит… Ты, правда, понимаешь?

— Похоже, ты училась в учебном заведении низкого рейтинга. Я еще не сталкивался ни разу с подобным неуважением к труду преподавателя, — ответил парень беспечно. Опять он меня подстегивает! Умник, тоже мне…

Вскоре занятие подошло к концу, наступил долгожданный и продолжительный перерыв. Мой собеседник должен был перейти в другой кабинет, потому что наши учебные группы не совпадают, как и множество преподаваемых дисциплин, как и мировосприятие, как и опыт, как и…

— Ладно, до встречи! Надеюсь, увидимся еще, — произнес он напоследок.

— Да, до скорого! Спасибо тебе за помощь и за то… Что не выдал мою тайну, — отвечаю. Он улыбается, а я открываю рот, чтобы наконец спросить его имя.

— Эрик, пойдем уже! — воскликнул второй парень, кладя на плечо моего приятеля руку. Теперь я знаю, как его зовут… Меня избавили от неловкости.

— Увидишь, завтрашний день пройдет легко и незаметно! Словно век тут учишься! — произнес Эрик и ответил на немой вопрос рыжего. — Эмили — новенькая, она недавно перевелась к нам! Удачи, Эмили!

— Завтра будет второй круг моего ада, а затем третий, а потом, — Виолетта драматично кладет руку на лоб. — Нет, я сбегу отсюда, как можно быстрее… А знакомый твой — хорошенький и добрый малый. Можем использовать его для побега!

Глава 5

Сижу на подоконнике и смотрю вниз. Как же высоко… Побороться со страхом можно, если постепенно вырабатывать к нему иммунитет. Поднимаю голову, прислоняясь затылком к стенке. Луиза, Мария, Хельга… На ум приходят имена людей, встречавшихся на моем жизненном пути. Старые воспоминания бьют в голову, заставляя меня чувствовать душевные терзания… Рваные джинсы, белые кроссовки, новые родители, переезд… Иногда воспоминания так внезапно касались моего сознания, что я вздрагивала, клала ладони на щеки и залипала в одну точку, пытаясь закрепить возникающие образы, чтобы те как можно дольше держались в моем сознании.

Новые родители… Хоть я и не успела их хорошо узнать, все же начала дорожить ими. Целый день думаю о том, как завершить эту ужасную историю, коснувшуюся моей жизни. Как? Как мне выйти из сна, как выплыть на берег, как прийти в себя? Слова Саманты не выходят из головы… Я не могла родиться здесь! Где мои родители? Кто они? Почему мне суждено было запутаться в этих терниях?

Виолетты в комнате не было. Мне стало неловко, ведь сегодня на занятиях я оставила ее одну. Лишь бы она не обиделась… Чувствую себя ужасно уставшей. Щеки горели, руки чесались, а сознание пребывало в полубреду.

Я наспех поела и принялась разглядывать старые книги, еще раз убеждаясь в том, что просто обязана выучить все символы языка, на котором разговариваю в настоящий момент.

В детстве я интересовалась космосом, мистикой, динозаврами и много думала о существовании параллельных цивилизаций. Оказывается, я не ошибалась, когда говорила друзьям, что инопланетяне существуют. Друзей у меня с тех пор поубавилось, а вот гипотезы подтвердились…

Виолетта резко вошла в комнату, заставив меня вздрогнуть от испуга. На ее лице была изображена печать усталости и грусти.

— Как дела? — спрашиваю.

— Нормально, — отвечает весьма сухо и садится за стол, доставая кипу бумаг, которые раньше были страницами книг… Виолетта весьма бесцеремонно обошлась с ними, однако в таком положении даже мне не стоит корить ее за такое преступление. Снова хочет делать оригами? Это занятие часто ее успокаивало. Я по привычке решаю оставить ее одну, наедине с собой, однако она первая возобновляет диалог.

— Ты знаешь, что мы серьезно влипли? — по тону ее голоса понимаю, что дело совсем не в обиде. — Учиться здесь мы будем еще восемь лет! Только год здесь — за три земных! Сука, я школу оканчивала! Мы учиться, похоже, будем до глубокой старости, потом лет десять поработаем и сдохнем. Ну, как оно?

— Кто тебе такое сказал? — спрашиваю.

— Моя новая знакомая. Завтра мы пойдем в новый корпус на занятия, скоро у нас будут соревнования друг с другом, а еще… Нет, это не жизнь! Это борьба за выживание! Здесь все умом тронулись! Учеба длится целый день, мало вредной еды, головоломка в виде длинных коридоров, заносчивые взгляды преподавателей… Чего только стоит одна Саманта… Эмили, надо тикать отсюда! Радует лишь то, что люди хотя бы адекватные (кроме Саманты, разумеется). Никто не лезет в конфликт, все стараются чем-то помочь, подсказать, лишних вопросов не задают… И я столько всего вспомнила, Эмили! Столько хорошего, что рыдала ночью! Я так скучаю по Калифорнии, по маме, по нашему ювелирному магазину!

— Я не буду жить тут восемь лет, Виолетта. Мы скоро покинем это место, обещаю.

Внезапно мы услышали стук в дверь. Я без раздумий открыла ее и увидела на пороге моего нового приятеля. Откуда он знает, где я живу?

— Привет, Эмили. Я по делу…

— Как ты узнал номер моей комнаты?

— Сейчас это неважно, — отвечает он. Футболка свисает с его плеч, подчеркивая худобу.

— Что случилось? — спрашиваю, смотря на его бледную шею. — Не медли.

— Ты ведь тут новенькая… Когда я подошел к Вильшери Хайс, нашему руководителю по психоанализу, она сказала, что у тебя явные проблемы. Тот тест, что мы написали на занятии, ты полностью провалила, выполнила его хуже всех… В общем, — Эрик поправил волосы, — она попросила помочь тебе в учебе хотя бы немного да и просто… Помочь тебе. А я говорил, что нужно обводить те же буквы, что и я… Не смотри на меня так.

— Тест — не показатель знаний, — сказала в мою защиту Виолетта.

— Да, но раз их придумали, значит, они нужны… И кстати, только из-за них можно вылететь. Рекомендую прислушаться, — Эрик перевел осуждающий взгляд в сторону Виолетты.

— Вместо того, чтобы обсудить это со мной, она обратилась к тебе с жалобой! — возмущаюсь, но понимаю, что изливать негатив бессмысленно. — Спасибо, что передал ее просьбу. Даже не знаю, что делать…

— Лично я хочу выполнить поручение. Хватит жаловаться, начни делать. Осуждения — путь такой же, как и избегание. Я лишь хочу помочь тебе. Думаешь, мне интересно тратить свое время на повторение того, что я и так отлично знаю? Думаешь, я не понял, что ты не умеешь ни читать, ни писать? Я лишь хочу помочь… — он мило улыбнулся. Я заправляю пряди волос за уши. Виолетта уходит в свою комнату, ощутив исходящие от Эрика феромоны.

— Я только за. Только тревожить тебя не хочется… Спасибо, — натянуто улыбаюсь, понимая, что меня действительно могут выгнать. Стоит взяться за обучение, ведь я не знаю, как долго задержусь в этом месте. — Мне с тобой спокойнее… Я будто давно тебя знаю.

— Я как будто тоже, — он облокотился о стену, — как будто знаю тебя много лет.

— Ты тоже это чувствуешь? — спрашиваю, недоверчиво смотря в его лицо.

Он был высоким: я могла коснуться лбом его кадыка, стоя на цыпочках. От него пахло одеколоном. Весьма холодный и терпкий аромат… Думаю, Эрику больше подходят теплые и сладкие запахи. Наверное, он хочет казаться брутальным.

— Эмили, если то, о чем ты говоришь, правда, то я схожу с ума! — прошипел Эрик. Я понимаю, что его сегодняшние проявления в кабинете… Спокойствие, флирт, легкая надменность стали якорями отвлечения. Отвлечения от навязчивых мыслей. Неужели он тоже чувствует дежавю и часто думает о моей истории?

— О чем ты? — спрашиваю.

— Я отчетливо помню, что встречался с тобой в прошлом. Однако, если ты жила на другой планете, то как? Как я мог знать тебя раньше, как мы могли пересечься? И то, что ты говоришь… За это могут даже арестовать! Я весь день пытался понять, сошла ли ты с ума, но сейчас мне кажется, что именно я… Что я сошел с ума! — Эрик ухватил меня за плечи.

— Я тоже почувствовала дежавю, когда ты коснулся меня тогда, около золотых дверей… Эрик, сейчас не время это обсуждать, — произношу, отмахиваясь от новых вопросов с его стороны. Понимаю, почему он так долго выжидал, чтобы поднять эту тему, — Эрик не знает, что Виолетта тоже с Земли, и боится, что тайну, которую я доверила ему, услышат посторонние. Даже сейчас он говорит шепотом. Его тактичность и благородство вызывают большое уважение…

Прошло уже несколько дней с момента моего появления в муравейнике под называнием «Эритрон». Мой новый друг меня на год старше, но разница в мышлении ощутима. Он свободно излагает свои мысли, хранит в мозговой коробке колоссальные объемы информации, говорит рассудительно, деликатно. Порой мне кажется, что мы деловые партнеры, а не товарищи. Однако высокая степень доверия скрашивает все расхождения. Я уже успела рассказать ему о лесных похождениях, о жизни на Земле и о том, что Виолетта никак не связана с Сенелой-34. Он, в свою очередь, ввел меня в суть тонкостей этого мира…

Оказывается, люди в здешнем штате относятся к религии весьма скептично, однако остались те, кто свято верит в Бога. Их единицы. Здесь все верят в Верховную силу, которая представляет собой что-то вроде природного выбора, который одаривает людей талантами с рождения. В штате нет постоянной армии, однако при желании те или иные организации могут за свой счет попытаться оккупировать соседние территориальные единицы наемной силой. Для этих целей правительство при желании способно выделить средства в качестве материальной поддержки.

Здесь очень ценят дружбу. Принято иметь двоих или троих друзей, но лучшим может быть лишь один, которого считают родственной душой. Найти его крайне трудно. По этой причине у Эрика нет такого человека, однако есть несколько хороших товарищей. В штате веяния моды не распространяются так стремительно и обширно, как это происходит на Земле. Однако люди внешнему виду на Сенеле-34 придают большое значение…

Замечаю, что Эрика нет в аудитории, хотя остальные ребята из его группы уже сидят на местах в ожидании начала лекции. Обычно он приходит раньше меня. Опаздывать — не в его манерах. Начинаю беспокоиться и с грустью осознаю, что этот человек с каждым днем становится для меня все более значимым.

Преподаватель стоит у электронной доски и что-то усердно объясняет, что-то, в чем я совершенно не смыслю. Внезапно дверь открывается, и Эрик входит в кабинет. Он молча садится рядом со мной, даже не поздоровавшись. В напряженных бровях, дрожащем подбородке и опущенном взгляде читается беспокойство, раздражение. Пряди светлых, шелковистых волос влажные. Капля пота стекает по виску. Эрик быстро снял свой пиджак и опер голову на кулак, пытаясь вникнуть в речь преподавателя, но кажется, пропускал все мимо ушей.

— Что-то случилось? — спрашиваю. Товарищ проигнорировал мой вопрос, копаясь в собственных мыслях. Я качнула плечами, не чувствуя грусти и обиды за его несговорчивость. В глазах Эрика отражался какой-то страх, скрытый за слоем тревоги и злости. Он боится, но чего?

Я вздрогнула от вибрации, возникшей на телефоне Эрика. Он поспешно отклонил вызов и закинул устройство в свою тканевую сумку. Заметив мое замешательство, Эрик посчитал нужным проявить внимание.

— Прости. У меня проблемы.

— А нам такую штуку выдадут? — спрашиваю, с ухмылкой смотря на его телефон. Эрик вновь ничего не ответил, угрюмо оглядывая аудиторию.

Замечаю на его футболке что-то похожее на булавку. Здесь так модно или это от сглаза? Присмотревшись, понимаю, что это просто украшение наподобие броши.

— Какие трудности возникли, если не секрет? — задаю прямой вопрос.

— Семейные, — коротко отвечает. На этом наш «прекрасный» диалог исчерпывает себя.

Я решила оставить его в покое. Наверное, он из тех людей, что не любят делиться собственными проблемами и переживаниями. В этом они с Виолеттой схожи! Ну и пусть… Лишь в конце занятия Эрик посчитал нужным пролить свет истины.

— С братом большие неполадки, — коротко бросает, отвернувшись.

— Что-то серьезное?

— У нас непонимание, тяжелые взаимоотношения. Так было всегда. Не можем мы без конфликтов, а я… Хочу быть с ним в хороших отношениях!

Зная Эрика, никогда бы не подумала, что у него могут быть с кем-то неполадки. Он ведь такой добрый и отзывчивый! Я представляла их семью идеальной, представляла ее эталоном, где царит настоящая гармония, где есть счастливые дети, добрый отец, справедливая мама.

— Не переживай, все будет хорошо! — хлопаю его по плечу, но натыкаюсь на недовольный взгляд, говорящий «больше не лезь с вопросами».

Сегодня вечером Эрик вновь пришел ко мне, чтобы продолжить обучать меня, однако я все время замечала в его красивых глазах отрешенность. Впервые он говорил со мной без интереса, без вовлеченности. Он часто путался, проводил кончиком пальца по переплету старого учебника, устремлял взгляд в полотно на стене. Ему явно не до меня…

— Мне кажется, что я с рождения обречен, — Эрик отворачивается, стараясь не демонстрировать грусть и уныние.

— У меня иногда тоже такое бывает, — я укладываю учебник на стол и прячу руки под рукавами черной кофты. Кто-нибудь, научите меня поддерживать мужчин… Не знаю, с какой стороны подойти к нему, чтобы успокоить и приободрить.

— Лишь бы ты хоть что-то извлекла из наших занятий, — с легким укором произносит Эрик.

— С тобой интересно, — проговариваю, чтобы создать приятную атмосферу. Однако, лгу. Ему и, возможно, самой себе. Не то, чтобы он был мне неприятен, нет. Просто мы разные…

Я угостила Эрика печеньем, которое испекла Виолетта по рецепту, завалявшемуся в кухонном ящике (видимо, его оставила прошлая хозяйка). Здесь часто готовят именно этот десерт, часто разрабатывают свой собственный, который переходит из поколение в поколение. Надеюсь, подруга не затаит на меня обиду… Как бы я не пыталась раскрепостить товарища, вывести его на откровенную беседу о прошлом, заставить его понять, что система здешней жизни неправильна и скверна, Эрик совсем не поддавался моим порывам. Я не люблю это место за излишнее наукообразие, жесткие правила, общепринятые идеалы, рамки. Ребята здесь не говорят друг другу о своих талантах, о своих семьях. Мне кажется, что Эрик всем своим существом верит в бред, который навязывает элита! Всеобщее благоденствие… Нет, не может быть ничего всеобщего, ведь у всех нас разные ценности!

— Была бы спичка, я сожгла бы все учебники на месте, клянусь! Он так спокойно говорит о том, что мне совсем не понятно! — делюсь с Виолеттой. — Занятия нудные. Он странно себя ведет!

— Я бы не скучала на твоем месте. Он просто душка! Эмили, знаешь… Когда я его увидела, когда я стояла за вами и разглядывала вас… — Виолетта затаила дыхание. В ее изумрудных глазах заиграл блеск.

— Что? — прищуриваюсь.

— Вы так хорошо смотритесь вместе! Вы были бы красивой парой! У него такие же глаза, только у тебя они немного больше и светлее. И овал лица у вас схожий, острый. У обоих бледная кожа. Вы отлично смотритесь вместе! Эрик даже ведет себя подозрительно мило и открывается тебе, в то время как с другими не хочет тесно общаться. Но мне кажется, что с ним все равно надо быть аккуратнее… Возможно, за ним стоит кто-то повыше и указывает ему, что нужно делать…

Слова Виолетты насторожили меня. Ведь действительно, если посмотреть на это со стороны, кажется, что это чей-то тщательно продуманный план. Не верю, что Эрик станет обманывать меня, но… Обстоятельства совпали именно так, что именно его я встретила у той красивой двери ночью и поручение обучать меня дали именно ему. По коже пробегают мурашки. Я закрываю окно. Виолетта не отрывает от меня глаз.

Я быстро сменила тему, чтобы перестать нервничать, и через некоторое время мы уже беспечно смеялись, обсуждая новых знакомых. Виолетта отметила, что когда разговор со сверстниками заходит в русло семьи, то они сразу начинают краснеть или вовсе отворачиваются, словно поднимается тема секса или чего хуже…

Завтра будут выходные, а в это время ребята обычно навещают родственников. В моей голове вертелись события, связанные с приемными родителями. Возможно, они думают, что я мертва. Может быть, они уже поставили мне гранитный памятник.

Помню, приходила со школы, часто снимала одежду и закутывалась в одеяло. Когда мне было страшно смотреть в темноту, я тоже укрывалась им с головой, оставляя маленькую щель для воздуха. Вот и теперь живу так, находясь в невидимом коконе и не доверяя окружающим…

Сотни мыслей крутились в моем разуме как птицы перед перелетом. Все же я через силу встала с кровати, надела шорты и белую футболку. Волосы даже расчесывать не хотелось, но я сделала это, чтобы не пугать окружающих.

Мне нужно как-то отвлечься. Эти навязчивые мысли об Эрике и желание сбежать отсюда могут, в конечном счете, погубить во мне весь позитив и ввести в состояние депрессии. Стоит посмотреть на ситуацию в другом ключе, поверить в то, что я сумею сохранить воспоминания о прошлой жизни на Земле. Они теперь сопоставимы с украшениями, которые продает семья Виолетты. Нет, они дороже любых драгоценностей!

Я вышла из нашей коморки. Сначала иду по коридорам, но понимаю, что стены здания сдавливают мои легкие. Нет, пора выбираться! Если не свежий воздух, меня уже ничто не спасет!

Когда я, наконец, вышла из учебного заведения, то смогла трезво оценить его масштабы. Никакое здание Земли не сравнимо с этим титаном. «Тюрьма» — первое слово, всплывшее в голове при виде окон, выстроенных в длинные ряды. Здание похоже на улей, в котором трудятся и погибают пчелки, принося в лапках своей королеве золотой нектар… Сколько же было вложено денег в строительство этого гиганта? Боюсь представить…

Эритрон располагал огромной площадью: садом, площадкой для проведения поединков, реабилитационным центром. Почти весь лес принадлежал Эритрону, о чем я узнала позже. Если вдуматься, то это огромный бизнес по взращиванию талантов и их эксплуатации. Родители учеников отдают круглые суммы ради обучения своих отроков. А ведь талантливых людей немного, но и они несут бремя на своих плечах. Им не позволяют устраиваться на обычную работу, их обязывают к службе, их судьбой распоряжаются. Как-то на одном из совместных занятий Эрик сказал мне: «‎Открыть в себе силу крайне трудно, а устанавливать постоянный контакт с точкой эльди, нашим внутренним голосом, еще труднее. Большинство людей умирают, так и не раскрыв свой талант. Ученики здесь обладают огромной силой, с которой пытаются взаимодействовать. Не у всех получается… Я лишь со второго курса понял, как это делается!». Первый курс начинался с восемнадцати лет и длился год, второй, третий и четвертый — два, а пятый — один.

Сажусь на скамейку и вижу прелесть юности: красивая пара гуляет по саду. Они пьют из одной бутылки какой-то лимонад, болтают о чем-то, улыбаются. Сбоку от меня растения, фонтан, какой-то памятник в форме жезла… Мне так нравятся полевые цветы! Эти клумбы не сравнятся с теми цветами, что мы видели с Виолеттой в лесу…

По сути вся жизнь — это служение. Служение учебникам, служение людям, самосовершенствование в знаниях, раскрытие своего дара и сухое его использование, готовность жертвовать собой, позволять пользоваться своим телом ради скорейшего продвижения в счастливое будущее. Зачем это все? Можно ведь жить в гармонии с чувствами, покинуть учебное заведение, забрести в лес и пробежать под дождем в одной футболке и летних шортах! Вспомнив ту птицу с человеческим ртом и причудливыми глазами, я разбиваю свои идеалистические представления… Снова в лес не пойду! Да и дождь не особо нужен… И так сойдет, лишь бы быстрее оказаться на Земле.

Но все же… Почему они так губят свою жизнь? Возможно, потому, что в запасе много лет?

Хоть и мысли мои были заняты юношеским максимализмом, я снова вспомнила Маркуса и Сандру, своих приемных родителей. Эти люди долго пытались произвести на свет собственного ребенка, однако у них уже был сын, который старше меня на десять лет. Больше Бог не давал им возможностей. Они так долго готовились к тому, чтобы взвалить на себя огромную ответственность, вытащить из детского дома юную душу и осчастливить ее. Мечтали о девочке… Бедные Маркус и Сандра, ведь они сейчас наверняка беспокоятся обо мне. Это утрата ляжет большим грузом на их сердце… Хотя, я избавила их от материального бремени. Они столько денег тратили на лечение… Все время с моей кожей что-то было не так, зрение было ужасным, меня мучили головокружения, обмороки. Врачи не могли дать этому объяснение, ссылаясь на стресс.

Мне наконец выдали телефон, и Эрик научил меня им пользоваться. Сейчас я копалась в контактах, пытаясь переименовать Виолетту. Здесь вместо номеров огромные коды, что и не разобраться так просто. Батарея начала садиться…

— Вот черт! И зарядки нет, провод и блок мне никто выдать не позаботился… — пробурчала я себе под нос.

— Так вот же панель, — сказала девушка, сидящая на соседней лавочке. Я оглядываюсь по сторонам. Она улыбается и подходит ко мне, а затем указывает на небольшой черный сенсорный квадратик на лавочке. — Положи его сюда… С тобой все хорошо?

Я моргнула несколько раз, тупо смотря в ее миловидное лицо.

— Перегрелась я просто. Спасибо, — произнесла я и положила телефон на «квадрат Малевича». Индикатор зарядки тут же отобразился на экране. Хм… Неплохо.

Директриса поставила четкие рамки и приказала держать все в тайне, пока новая информация не поступит. Я долго переваривала произошедшее, сидя на лавочке, а после решила вернуться в учебное заведение. Однако, когда я практически дошла до дороги, ведущей ко входу в здание, меня окутало неведанное любопытство — неподалеку от арки стоял Эрик.

Друг разговаривает с каким-то мужчиной. Я не могу разглядеть лицо незнакомца, потому что он стоит спиной ко мне. Эрика же вижу отчетливо. Смотрю на широкую спину мужчины, на черную кожаную куртку с огромным белым иероглифом. Волосы незнакомца черные, как смоль. Он выше Эрика, а рядом с ним стоит красивый, блестящий на свету мотоцикл. Незнакомец вальяжно укладывает руки в карманы. Эрик волнуется, бледнеет, но не отрывает глаз от лица собеседника. Под дневным светом друг выглядит словно мраморная статуэтка.

Я замечаю, что Эрик повышает голос. Это так непривычно… Решаю подобраться поближе, чтобы услышать, о чем они говорят. Широкий ствол розового дерева становится моим укрытием. Хорошо, что здесь много пестрых цветов. Я могу подобраться к клумбе и сесть на корточки.

— …Мне это надоело! Ты когда-нибудь оставишь меня в покое?! Это конец! Хватит! Взрослые люди, ну! — Эрик не понижает голос и хмурится, сжимая пухлые губы.

— Я приложу все усилия, чтобы сделать твою жизнь адом, если не уйдешь с дороги, братец! — ответил мужчина со смешком, наполненным горечью сатиры. Мне стало не по себе. Голос показался мне знакомым. Низкий, басистый, с хорошей дикцией… Возможно, опять дежавю? Нынче оно часто посещает меня.

— Послушай, хватит приколов! Я желаю тебе добра. Не живи бессмысленной местью и не гони меня прочь. Дай мне пожить здесь спокойно. Оставь уже! — прокричал Эрик. — Я же приехал сюда ради твоего блага!

— Ты заядлый идиот, если думаешь, что я так просто смирюсь. Мне от тебя немного надо: отчисляйся и отчаливай! Вали, куда хочешь! — мужчина повысил голос, взволновав меня не на шутку. — Избавь меня от придурковатости своего папаши! Я не стану рассыпаться от его псевдозаботы!

— Он и твой отец тоже! Тебе нужно стать добрее… С чего ты решил, что я так просто уеду? — с улыбкой спросил Эрик. — Куда бы я не приехал, ты отовсюду гонишь меня! Ты пытаешься сделать мою жизнь каторгой! Но я не поеду к отцу. Я буду жить здесь, с тобой под одной крышей! Не надо изгонять меня из этого места.

— Чокнутая семейка! Я тебе шею сверну, улавливаешь? Этот старик послал тебя сюда, чтобы ты отчитывался о каждом моем вздохе! Я что, на дебила похож?! Передай ему, что даже на его похороны я не соизволю явиться… — сказал брюнет, теряя самообладание.

— Дерек, прекрати! Это аморально! Я знаю, что ты давно здесь живешь и учишься. Я знаю, что ты достаточно людей загнал в могилу. Я многое знаю, но молчу… Потому что ты мой брат. Для чего я приехал? Да, отец действительно хотел знать, что у тебя все в порядке, и отправил меня сюда, перевел сюда учиться. Где ты кстати все это время пропадал? Уже треть учебного курса прошла! Как тебя еще не отчислили? Верно отец говорил, что ты занят только тем, что никому не приносит пользы — ни тебе, ни людям. У тебя руки уже по локоть в крови! Да, он хотел, чтобы я докладывал ему о твоей жизни… Разве это плохо? Ты совсем его не навещаешь! Только и делаешь, что занимаешься грязными делами! А отцу важно знать, что у тебя все в порядке, — Эрик развел руками.

— Да ну?! Где же эта мразь была раньше? Язык в жопу засунул, когда меня драли по полной! — оторвал мужчина в ответ. — А теперь его интересует моя жизнь? С каких это пор он расширил круг интересов? Он для меня никто, ровным счетом, как и ты! Еще одна попытка нравоучения, и я не посмотрю на то, что мы одной крови…

— Но он столько о тебе заботился…

— Что?! Эрик, заткнись и не выводи, иначе я тебя шатну… Уже кулаки чешутся. Ты ни черта не знаешь о своем папаше! Дай Бог тебе и не узнать…

Эрик сделал шаг назад, опустил глаза. Мое сердце сжалось от боли. Его брат хоть и не был избирателен в выражениях, но для Эрика значил много. Его последние слова особенно ранили моего друга… Эрик всеми силами пытался устранить конфликт. В его глазах отражались чувства уважения, страха и надежды.

— Ты не убьешь меня, а я не уеду, — друг простодушно качнул плечами. — Меня попросили делать свое дело, и я буду здесь. Я лишь хотел узнать, все ли у тебя в порядке… Пожалуйста, прости его, он жалеет о прошлом. Хоть ты и гонишь меня, я все равно хочу понять тебя. Что скажешь?

Мужчина пропустил слова Эрика мимо ушей, а затем произнес:

— За нами следят…

Глава 6

Когда понимаешь, что самое ценное в твоей жизни — это воспоминания, становится даже грустно. Если бы их можно было стереть как файлы на компьютере? Что тогда? Вероятно, именно в данном случае душа человека могла бы стать белым листом, предоставляя ему шанс нарисовать нового себя…

Тело обдает холодом, который пронизывает все органы, заставляет сердце быстро колотиться… Я затаила дыхание, пригнувшись к земле сильнее. Эрик широко распахнул глаза и через секунду окинул взором все вокруг.

Сидеть здесь было, возможно, самым надежным способом, но рано или поздно пришлось бы выходить. Сама не знаю, что на меня нашло, но я так испугалась, что решила быстрее сдаться, перестать прятаться и пойти в здание, сделав вид, что просто прохожу мимо. Конечно, это не самый лучший план, но сейчас это единственное, что могу предпринять.

Аккуратно поднимаюсь, осторожными, но уверенными шагами иду ко входу в учебное заведение. Эрику было жизненно необходимо поднять свои глаза, привлекая ко мне внимание! Эмоции на его лице неоднозначные — удивление сменяется смущением, а смущение злостью. Незнакомый мужчина, заметив такую перемену в настроении брата, тут же обратил на меня внимание.

Я опускаю глаза и молча иду, почти добираюсь до двери, как вдруг слышу позади глубокий голос.

— Подслушивать было лишним, милочка… — произносит мужчина в ожидании того, что я обернусь и обращу на него внимание. Не делаю этого, продолжая идти, вследствие чего размеренный тон мужчины сменяется на более агрессивный. — Может, ты все-таки обернешься?!

От его крика мне хочется уложить ладони на уши, закрыть глаза и умереть. Вот так. Мгновенно. Все же мои ноги не подводят. Я стойко стою, не поддаваясь внутреннему страху.

— Вау, какая уверенность! Поворачиваться спиной к хищнику — самоубийство! — бросает мужчина, похоже, действительно раздосадованный моим молчанием. Его слова звучат как вызов.

— Не трогай ее, пускай идет, — произносит Эрик тихо, вставая на мою защиту.

— У тебя беды с башкой, дружище! Я убью ее — она слишком многое слышала. Мне не нужны свидетели, — отвечает брюнет.

— Она ничего не расскажет! Не нужно ее трогать! — чувствую безмерную благодарность за то, что Эрик не побоялся вступиться. — Я тебе клянусь, что она ничего не выдаст…

— Как зашевелился! Неужели эта девчонка для тебя так много значит? Ах, да…

Я оборачиваюсь, впиваясь взглядом в лицо незнакомца. Какого было мое удивление, когда я узнала в высоком парне, коего Эрик именовал своим братом, того вечернего мотоциклиста, что бросил меня на произвол судьбы, намекая на мой низкосортный род деятельности, а после принял за сумасшедшую! Его миндалевидной формы глаза, отражающие удивительное спокойствие и внутреннюю уверенность, хранили золотой блеск. Незнакомец смотрит на меня как на мишень. Пряди черных волос небрежно падают ему на глаза и угловатые брови. Какой красивый… О таких парнях обычно говорят: «Хорош, как дьявол». Свободная черная футболка. Классические черные брюки… Он высокий, выше Эрика и… Взрослее.

Я была слишком напугана, чтобы долго размышлять о подобных вопросах и рассматривать черты лица этого мужчины. Я просто надеялась, что в темноте, тогда, в темноте, он не смог запомнить мое лицо. Сейчас же он осматривает меня с ног до головы, все пронзает, поедает взглядом… На моей спине выступают капельки пота. Становится невыносимо душно, жарко и тесно в собственном теле.

Внезапно Эрик хватает мою руку за запястье, заставляя оторвать взгляд от лица незнакомца. Друг буквально втаскивает меня в учебное заведение. Я успеваю в последний раз глянуть на мужчину. Один уголок его губ поднимается, и он раскатисто смеется над моими сумбурными эмоциями и торопливыми действиями брата, обнажая белые зубы с ярко выраженными клыками.

Я очнулась в тот момент, когда Эрик практически довел меня до лифта. В ушах продолжал звенеть тот жуткий смех…

— Что ты делаешь? — вопрошаю, встряхнув рукой. Кожа на запястье покраснела от хватки Эрика. Он смотрит на свои дрожащие пальцы. Похоже, сам от себя не ожидал… Эрик нервно прикусывает губу, глядя куда-то вверх.

— В чем дело? — спрашиваю. — О чем говорил тот парень? Это твой брат? Это он загоняет людей в могилы? Кто он такой, Эрик?

— Тебе нужно в комнату! Оставь вопросы на потом, — произнес довольно грубым тоном.

Я готова следовать его указанию, ведь в данную секунду он безумно напряжен. Впрочем, я тоже. Мне даже кажется, что друг сейчас не выдержит и от накала эмоций ударит по прозрачной стенке лифта. К моему удивлению и счастью, он сдержался.

Напоследок Эрик сказал, что я должна оставаться в комнате и никому не открывать. Киваю много раз, смотря на выступившую венку у его виска. Виолетта от шума вышла из ванной комнаты в коротком бордовом халате, но увидев Эрика, забежала обратно.

— Я должен идти, — он погладил меня по предплечью. Почему-то у меня плохое предчувствие…

— Нет! Не ходи туда. Эрик не надо. Это же убийца! — он тут же закрывает мне рот ладонью и оглядывается. В коридоре никого.

— Эмили, молчи. Я не выдал твою тайну, и ты не говори о том, что слышала… Понимаешь, это тоже тайна… Не говори о ней и… Не беспокойся обо мне! Когда я вернусь, я все объясню, обещаю! — произносит Эрик с дрожью в голосе.

— Ты отчаянный. Мне кажется, твой брат готов порвать тебя на части! Лучше вызвать специальные службы или позвонить директрисе… Ты же сам сказал, что он «достаточно людей загнал в могилу»! Он психопат! — проговариваю, приблизившись к его лицу.

— Эмили, тише! Ради зова Вселенной, потише! Он давно учится здесь… Я не спрячусь от него в любом случае. Да мне это и не нужно. Он не убьет меня, уж я-то знаю. Я все тебе расскажу… Чуть позже.

Эрик, немного помедлив, ушел. Очевидно, тот мужчина сильнее его. Я сижу на диване и грызу ногти, сама того не замечая. Виолетта выходит из комнаты уже в боевой готовности: в шортах, футболке и длинных носках.

— Что происходит? — спрашивает взволнованно.

— Ничего… — тихо отвечаю.

— Что с Эриком?

— Все в порядке с ним! — довольно резко отвечаю.

— Я же слышала. Мы подруги или как? — Виолетта начинает злиться.

— Он с братом отношения выясняет! Я не могу ничего предпринять! — говорю, найдя в себе силы.

— Я думаю, ты зря переживаешь. Если они братья, то он не станет причинять ему увечья. Я думаю, что Эрик тоже сумеет за себя постоять, Эмили. Не нужно загружать себя чужими проблемами… Пусть они там сами как-нибудь разрулят.

В моей душе просыпалось чувство укора совести. Я корила себя за то, что не остановила его. Тот мужчина, он… Он был не человеком. Так обычные люди не выглядят. Его комплекция и, я уверена, способности гораздо внушительнее тех, которыми располагает Эрик. Если он погибнет, часть вины будет лежать на мне! В детстве нас заставляли чувствовать эту эмоцию постоянно. Меня винили в том, что я не подмела ступеньки, не вытерла в туалете полы (нас заставляли делать это в качестве наказания за то, что просишь еды больше, чем дают). Но меня не били. Сильного физического насилия я не испытывала. Возможно, просто потому, что была слабее остальных. Многие думали, что я погибну еще во младенчестве из-за недостатка веса и врожденных особенностей организма.

Все же однажды на меня подняли руку… За то, что я взяла у незнакомца конфету и съела ее. Она была очень вкусная… Меня били проводом удлинителя. Первый удар нанесен из-за спины. Я тогда описалась по причине испуга (мне было всего 4 года). Сладкий вкус конфеты растворялся у меня во рту, ведь я даже не успела ее проглотить, однако продолжала держать и не выплевывала, несмотря ни на что. После этого случая я всегда опасаюсь того, что происходит за моей спиной. Именно по этой причине я обернулась…

Не выдерживаю и выхожу из комнаты. Меня колотит от волнения, но я беру себя в руки и продолжаю идти. С горем на сердце добираюсь до выхода из учебного заведения. Там никого нет. Вечереет.

Возвращаюсь к себе в комнату с разбитым сердцем. Кажется, Виолетта ест что-то. Как всегда…

— Я думала, ты уже не вернешься! — восклицает подруга, всплеснув руками.

— Ха-ха, спасибо за позитивный настрой! Их там нет! Куда они могли пропасть? Я прочесала уже все этажи… Виолетта, что делать? — говорю, подняв брови.

— Расскажи обо всем с самого начала.

Докладываю о случившемся Виолетте от начала до конца (упуская момент того, что брат Эрика — убийца). Подруге становится безумно интересно, почему братья так злы друг на друга. Я же не могу угомониться, задаваясь другим вопросом — жив ли Эрик. Вестей от него нет до сих пор.

Отчаявшись, решаю проверить в его комнате. Я знала ее номер, один раз даже заходила к нему на кухню. Он любил готовить: грязной посуды всегда было много, но всегда также пахло вкусной едой.

Стучу в дверь. Совесть кусает меня, и я злюсь. Никто не открывает дверь, а через минуту раздается гудок. Звонок от Эрика, неужели!

— Привет… Эмили, прости, сегодня не получится позаниматься, давай в другой раз, — говорит друг охрипшим голосом. Слышу по ту сторону двери его слова. Кажется, он у себя.

— А ты вообще где? Причем здесь занятия?! Открой мне дверь! Я тебя слышу!

— Я бы не пустил. Но зная тебя… Открыто. Просто нажми на кнопку в форме квадрата. Она нижняя в ряду.

Свет выключен. Человек восседает на диване. Я вожу ладонью по стене в поисках включателя. Свет ослепляет меня, и я быстро прикрываю рукой глаза. Мутная картинка становится четче… Я вижу избитого друга, фиолетовые круги под его глазами, опухшие веки, кровоточащие ссадины. Эрик смотрит в пол, сидя без рубашки. Его красивое тело покрывают синяки и ссадины. Эрик подошел к двери, закрыл ее и упал в стоящее рядом бежевое кресло. Сколько времени он просидел здесь?

— Эрик, я помогу тебе. Я обработаю твои раны!

— Эмили, да… Не уходи. Прости, мне надо было раньше позвонить тебе, — прохрипел он. Кажется, будто ему сломали ребра. Я сажусь рядом и кладу свою ладонь на его колено.

— Давай я сначала обработаю раны, чтобы никакая зараза не попала? — учтиво предлагаю, осматривая его тело. Впервые вижу Эрика без рубашки, но не чувствую смущения. Он худощавый, но тело рельефное — выраженный пресс, грудные мышцы.

Я принялась обрабатывать раны, вытирать спекшуюся кровь смоченным бинтом голубого цвета. Эрик не двигался почти, застывая от каждого моего прикосновения. Он показал мне, где находится спрей для быстрого стягивания ранок, спирт и прочие принадлежности, которые позволят поубавить эффект от последствий братской любви.

— Этой улыбкой ты не загладишь мою обиду… Как ты вообще мог забыть обо мне? — проговариваю, замечая, как уголки его пухлых губ поднимаются.

— Я выполнил обещание и вернулся обратно, — говорит после долгого молчания. Эрик загадочно смотрит на мои румяные щеки. — Ты так сильно волновалась обо мне?

— Да! — восклицаю, уложив руки на перекладины кресла. — А еще я чувствую себя виноватой, потому что позволила тебе уйти…

Эрик смотрит в мои голубые глаза и осторожно забирает мокрую тряпку. Его голова находится на уровне моих ребер. Он не прерывает зрительного контакта, а я внезапно для себя отмечаю, что ссадины не портят его красоту.

— Спасибо за помощь. Я рад, что не одинок, — он с грустью опускает сине-зеленые глаза. — Все же немало времени прошло. Немало времени, за которое ты стала для меня близким человеком. Я могу доверять тебе. Ты просила объясниться. Хорошо, я поведаю тебе о нашей семейной драме…

Глава 7

Очки имеют свойство искажать действительность, увы. Возможно, это даже к лучшему — видеть мир не таким, каков он есть, греться в иллюзиях, наслаждаясь размеренностью будней. Однако мир будет всегда видеть тебя настоящим, даже не подозревая о том, что ты носишь искажающие очки…

— У нас еще вся ночь впереди. Я внимательно тебя слушаю, — произношу, улыбнувшись в предвкушении истины. Эрик опускает взгляд в пол. Не стану спешить и встревать в его рассказ с расспросами. Просто выслушаю его историю.

— Моего брата зовут Дерек, ему 24 года. Понимаешь, мы не особо ладим… Впрочем несложно догадаться. Брат меня ненавидит. Я никогда не понимал его, но пытался. Всеми силами, представляешь? — Эрик бросает на меня взгляд, наполненный горечью. — Как описать человека, который убивает людей, зарабатывая на этом, мнит себя вершителем судеб, но при этом является твоим братом?..

Эрик роняет руку на диван и всматривается в потолок. Молчу. Но он качает головой, будто я что-то ответила на его немой вопрос. Откидываю волосы назад, прикусываю нижнюю губу, чувствуя сильнейший интерес и ожидая продолжения истории. Эрик хмыкнул, сжав руку в кулак. В этом его жесте кроется столько печали…

— Его отношение ко мне и к отцу… Оно ужасно! Так нельзя относиться к людям! Мы братья, и мне безумно горько от того, что я никогда не ощущал этой братской любви и поддержки! Мы никогда не читали вместе биографии наших предков, никогда не сбегали вместе из дома, никогда не соединяли эльди и еще много этих «никогда»! Он просто меня не подпускал к себе! Я даже не знаю, где он был, если честно. В моей жизни его не было никогда…

— Но почему? — тихо спрашиваю, наклонившись, чтобы заглянуть в лицо друга. Эрик протирает лоб тыльной стороной ладони и смотрит в окно.

— Все началось в далеком прошлом… Дело в том, что когда-то давно Дерек стал свидетелем смерти нашей матери, прекрасной и миролюбивой женщины, которая являлась для него целым миром. Она его любила. Наверное, так же, как и его отец… Но вскоре мать забеременела мной. И настал день… День моего рождения или, иначе говоря, дата смерти матери. Да, увы, она умерла от родов: ее сердце просто не выдержало. Ее предупреждали, что может так кончится, но она не смотрела на риски. Она отдала свою жизнь, чтобы породить новую. С этой точки начало берет ненависть брата ко мне и крепнет день ото дня. Его можно понять отчасти… Дерек остался без матери, ему тогда было всего шесть лет. С отцом поладить у них не удалось, — Эрик замялся, кажется, разговор об отце доставлял ему дискомфорт. Друг не хочет докладывать мне все, как есть, что-то недоговаривает.

— Почему не удалось поладить с отцом? — спрашиваю настойчиво, в который раз поражаясь собственной наглости.

— Я был маленьким и многого не знаю, — отвечает с некоторым раздражением и отводит взгляд. Понимаю, что разузнать все до мелочей у меня не получится, и жду продолжения рассказа.

— Потом Дерек переехал к тетке, от которой уехал через какое-то время… Я рос с отцом. Он заботился обо мне. Отец всегда шел навстречу, создавал комфортные условия для моего развития. Он бы проявлял такую же заботу к брату, если бы тот вел себя иначе. От тетки Дерек уехал втайне ото всех. Лишь позже нам удалось его найти… Он проживал здесь, в центре, в одном населенном пункте, который расположен не так далеко от Эритрона. Я узнал о его пребывании из новостей: увидел его фотографию и узнал, что… Он попал в крупную передрягу. Его чуть не лишили свободы. Однако отец вовремя повлиял на ход судебного разбирательства, вложил немалую сумму, чтобы это дело закрыли.

— Что же он натворил?

— Убил очень авторитетного человека. Не успел следы убрать… Между прочим, у этого человека была жена и дети! Он имел большую власть в своих руках, и благодаря ему населенный пункт процветал…

Я поразилась жестокости Дерека. Первое впечатление меня не обмануло. Когда наши взгляды пересеклись, я и впрямь почувствовала нечеловеческую искру, исходившую от мужчины. Неужели в нем совсем нет доброты, милосердия, понимания? Эрик словно прочитал мои мысли и с грустью улыбнулся.

— Дерек стал лучшим наемным убийцей, знатно прокачав свои навыки и способности! У отца болело сердце, когда он прочитывал о новых убийствах. Я не знаю, почему его не посадили до сих пор… Видимо, за ним стоит кто-то еще. Наверное, не один этот кто-то… Возможно, Дерек работает с несколькими влиятельными людьми, которые в нужный момент прикрывают его. В любом случае, сейчас брат обеспечивает себя сам. Эх… Зарабатывать на убийствах — высшая степень жестокости. Может быть, он устраивает кровопролитие назло отцу? Видела, как он разозлился, когда узнал, что я поступил в место, где он обучается? Да, отец перевел меня сюда, чтобы я докладывал ему о состоянии дел брата и наблюдал за ним, но… Что здесь такого? Ты не представляешь, насколько это бесит Дерека. Сегодня он был готов убить меня! Ждет, что я нажалуюсь отцу о синяках, и папа отправит меня обратно… Я не оставлю его, нет… Я не уеду отсюда. Буду следить за тем, что он делает, как живет, с кем общается, что собирается провернуть.

— Эрик, тебе не кажется это странным? Зачем следить за человеком, который намеренно избегает общения? — произношу, недолго думая. Эрику не понравились мои слова, потому как он резко встал с дивана и простонал от боли, опираясь о кресло.

— Эмили, как же ты не понимаешь? Если на него не повлиять сейчас, он продолжит расправу, продолжит совершать преступления! Если не я, то кто на него повлияет? Ты правильно подобрала слово — «психопат». А таких надо лечить.

— Я согласна, но… Не переходя личные границы. Учитывая его настрой к тебе, ничего не получится. Особенно, если ты будешь тянуть на себя одеяло, — проговариваю. Эрик заливается краской, рывком хватает с тумбочки телефон и отворачивается от меня.

— Эмили, я не уеду и не прекращу свои попытки. Я ценю свою семью, и отца, и Дерека, ведь, каким бы плохим он не был, он все же мой брат. Мы не выбираем, где родиться и с кем жить на одной земле. И… О семье здесь рассказывают только доверенным, близким людям.

Намекает на то, что я должна испытывать благодарность за доверие… Я пристально посмотрела на друга. Его слова о семье тронули до глубины души. Если бы мои биологические родители рассуждали точно так же, как мой друг, я бы, наверное, не оказалась в детском доме.

Мы долго разговаривали с ним в этот вечер, но рассказать о том, что у меня никогда не было настоящих родителей, я так и не осмелилась. Не упомянула и о том, что я много лет жила в детском доме на Земле. Боюсь, что Эрик, если узнает, станет относиться ко мне не так, как раньше, станет меньше доверять и, наконец, подумает, что я не в силах разделить его эмоции, что не смогу его понять никогда, ведь у него есть семья, а у меня — нет. Начнет жалеть, перестанет затрагивать эту тему, посчитав ее болезненной для меня… Этого уж точно не хочу.

Оставалась загадкой проблема Дерека и его отца. Что послужило поводом их разлуки и громкой ссоры? Почему Дерек покинул отчий дом и оборвал связь со своим родителем? Возможно, когда-нибудь я это узнаю…

***

10 лет назад…

Мальчик стоял около огромного окна и собирал мозаику. Отец подошел к нему и положил на золотистую макушку свою большую ладонь. Ребенок тут же улыбнулся и поднял синие глаза, чтобы увидеть лицо родного человека.

— А волосы у тебя золотые, сынок, — ласково произнес отец, перебирая шелковистые пряди. — Глаза в меня, а волосы — в маму!

Мелкие, спешные шажки няньки разрушили семейную идиллию. Женщина сложила руки у подола платья и заискивающе взглянула на мужчину.

— Я могу последить за вашим сыном, Господин. Его еда уже готова, — произнесла служанка.

— Спасибо, Оливия. Я хотел провести время с ним… Когда ее не стало, ты здорово помогла мне и помогаешь по сей день, — с горькой улыбкой произнес мужчина. — Надеюсь, блюда приготовлены из высокосортных овощей? В прошлый раз у Эрика болел живот.

— Конечно, — ответила женщина, криво улыбнувшись. Мужчина снова приобнял сына.

— Если такое повторится, спрашивать стану с тебя, Оливия. У моего мальчика должно быть все самое лучшее…

***

Дни протекали незаметно, а о брате Эрика не было вестей. Возможно, он забил на преследования и погрузился в собственные проблемы, забыв о мести, забыв о том, что кто-то пытается разрушить его планы.

Несмотря на высокий уровень развития, этот мир боролся с теми же трудностями, которые испытывала наша Земля. На Сенеле-34 цветет преступность, коррупция, чинопочитание. Здесь делят земли, проворачивают махинации, не подчиняются законам. В начале эта планета казалась мне прекрасным местом, уникальным уголком, где природа и человек работают сообща. Кто знает, может, жизнь здесь еще хуже, чем на нашей Земле? Чем быстрее развивается человеческое общество, тем больше жестокости и абсурда порождается в нем…

Мы не знали, по какому поводу сегодня директриса собрала учеников, которые присутствовали в корпусе. Люди говорили, что сообщение Саманты станет ужасным известием. Я переживала о том, что директриса поднимет вопрос, касающийся нашего с Виолеттой пребывания здесь.

Весь зал стоял на ушах. В толпе мелькнуло лицо Эрика, и я тут же стала выискивать его глазами. Нам удалось добраться друг до друга и сесть рядом. Директриса, своими медными глазами пробегая по залу, покачивала из стороны в сторону планшет, явно нервничая. На воротнике ее пиджака закреплен микрофон.

— Дорогие ученики, добрый день! У нас возникли проблемы… В общении с племенем Кору. Сейчас они настроены очень агрессивно против нас. Крайне агрессивно. Поэтому сейчас мы вынуждены применять все меры, чтобы не допустить поражения в данном конфликте. Именно сейчас нам пора включать свои головы! В данном конфликте основной стороной выступает Эритрон, ведь люди Кору хотят отнять наши земли, наши просторные леса, наши технологии! Позвольте напомнить, что в нашем учебном заведении учатся лучшие из лучших. Здесь учатся те, кого природа наделила мощными способностями! Это вы, дорогие мои! Никто в штате не располагает той же силой, что и вы! Никто, кроме вас, не может управлять своей силой столь же искусно, грамотно и технично! Я всецело доверяю вам! Все-це-ло! Я всецело полагаюсь на вас и верю, что вы в нужный момент сможете активизировать свои способности и отстоять честь Эритрона! Возможно, с центра штата поступит поддержка в виде наемной силы, но это маловероятно. Нам нужно надеяться на себя. На себя!

Я спрашиваю у сидящей рядом девочки о том, кто такие Кору. Она коротко пояснила, что люди данного племени представляют собой человекоподобных существ, населяющих Сенелу-34 и находящихся на территориальной единице, расположенной по соседству с нашей. Земли нашего учебного заведения являются ближайшей точкой к их территориальной единице.

Лишь позже в библиотеке я увидела картинки, изображающие представителей Кору. Эти существа очень похожи на нас, но довольно самобытны. Они выше людей примерно в 2,5 раза. У них развитый интеллект. Они выращивают дельфи — существ, схожих с лошадьми, и ездят на них.

— Да… К моему сожалению, война с Кору неизбежна. Мы должны приложить все усилия для выигрыша в этой схватке. Кору не будут долго ждать. Они хотят забрать наших людей и ресурсы! Людей и ресурсы! Они довольно сильная раса, и чтобы преодолеть их, нам нужно работать сплоченно, всем вместе обучаться новым навыкам, работать в парах. Сейчас вы разделены на два лагеря, но это лишь подрывает боевой дух, дух единства! Я слышу, вы судите учеников с темной стороны! Темная сторона говорит плохое за вашими спинами. Так нельзя! Мы разные, но живем на одной планете, в одном штате! Война может начаться в любой момент. В любой момент! Совет управления решил внести некоторые изменения в устав… Теперь золотые двери будут открыты! Темная часть может безнаказанно появляться на территории светлой части и наоборот. Ученики должны быть одной командой, независимо от их принадлежности к дару. Да, вы должны работать друг с другом! И прекратите вздыхать и бояться! Пора действовать.

Все сильно удивились, послышались звуки протеста. Я сама не так давно узнала о том, что учащиеся здесь разделены на два лагеря: светлые, куда нас с Виолеттой определили, и темные. Мы можем видеться, общаться вне стен учебного заведения, но здесь, под одной крышей, это строго запрещено. Было… На законодательном уровне учеников обучают в разных направлениях в связи с особенностями их характера и дара — созидательного или разрушительного. Но сейчас даже светлые занервничали и воспрянули против неожиданного нововведения. В их глазах отражался испуг. Мысль о том, что темные ребята ворвутся в коллектив «идеалов» и наведут суету, меня отнюдь не страшила, даже наоборот, вселяла энтузиазм.

— Это для вашего же блага! Прошу всех успокоиться! Вы должны быть сплоченными и сильными, потому что в одиночку одолеть Кору нам не удастся. Наше учебное заведение в опасности! Со следующего же дня мы откроем золотые двери и будем проводить занятия по борьбе совместно с темной стороной! Изменениям наше решение не подлежит! Мне плевать на ваше недовольство! Хватит…

***

По ту сторону…

Если светлая часть испытывала страх и тревогу перед предстоящим открытием дверей, то темная сторона учеников просто ликовала. Страстное сердце желало перемен, новых открытий и приключений.

— Да, двери скоро откроются. Вам нужно показать себя с лучшей стороны! Покажите светлым то, на что вы способны! — прокричала девушка в очках, стоя на сцене. В зале было шумно и жарко от раскаленной толпы людей.

— Нам не нужно им что-то доказывать, ведь все знают о нашем превосходстве! — раздалось за сценой.

На Сенеле-34 признавали могущество темного дара, и кто бы что ни говорил, ученики темной стороны могли управлять самыми мощными стихиями. Их амбициозность, нежелание подчиняться правилам, применение нестандартных решений, волевые качества — верные спутники отличных воинов, проводников и борцов.

Ученики светлой стороны часто становятся учеными, дипломатами, стратегами. Их таланты становятся источником великих открытий, двигателями прогресса.

Миллиарды человек в штате делились на две части, каждая из которых была уникальна, но далеко не каждый раскрывал в себе точку эльди. По этой причине сильнейшими становились единицы, которые поступали в учебные заведения разного уровня… Несмотря на буйность нравов, природа была на стороне светлых. На стороне темных был талант…

— Оторвем Кору головы! — прокричали из толпы. — Но сперва потренируемся на светлых!

Женщина на сцене сдержала едкий смешок.

Толпа ликовала. Конечно, многие оставались в стороне с равнодушным сердцем, а некоторым и вовсе не было никакого дела до глобальных проблем и нововведений.

Лиловые глаза блестели, отыскивая человека в толпе. Наконец, девушка поймала знакомый огонь и просияла от предвкушения встречи. Какой-то необъяснимый ток прошел по ее телу. Она поправила черные волосы и вновь посмотрела в ту сторону. Все ее существо тянулось к обжигающему взгляду, но она приказала себе быть стойкой и не поддаваться своим чувствам. Сможет ли?..

***

Слова Саманты заставляли меня испытывать ярость. Почему она раздает команды, велит учащимся отстаивать честь учебного заведения, участвовать в войне? Разве мы должны рисковать собой? Мы простые ученики. Безусловно, большинству здесь за двадцать (а по меркам Земли за шестьдесят), но это не отменяет того факта, что люди здесь живут ради получения знаний, а не ради участия в побоищах.

— Пускай сама борется! Зачем впутывать учеников?! Мы здесь вообще проездом! — произнесла подруга. — Эта женщина, похожая на виноград в последней стадии его развития, говорит так, будто мы чем-то должны ей! Разве я кому-то обязана?! В свои 18 лет я еле научилась чистить картошку! Я держала в руках алмазы, золото, а оружие… Пф! Уж извините, но нет!

— Согласна! Это полный бред! Но у них и воспитание другое… Мы на чужой земле, Виолетта. Мы о многом не знаем. Эрик говорит, что люди, рожденные с даром, идут по написанному за них сценарию. За них все решают свыше. Наверное, так безопаснее? Однако это ужасно… — запричитала я, нанося на лицо крем из местных трав. Виолетта прилегла на подушку, формой напоминавшую два ролика.

— Я все больше хочу покинуть это место… Что бы не говорила эта старая грымза, я никому не позволю вытеснить из головы воспоминания о маме, о папе, о наших путешествиях! Учащиеся с темной стороны… Скорее всего, злые, необразованные уроды!

После этих ее слов пред глазами предстал образ Дерека. Безусловно, злой, но никак не некрасивый человек. Скорее, наоборот, его внешность была очень даже… Никак не миловидной, как у меня, Виолетты и Эрика, но она отличалась выраженным контрастом, неординарностью. Я тут же посмотрела на подругу и отогнала ненужные мысли прочь.

— Виолетта, знаешь, тайком мне всегда хотелось открыть эту дурацкую дверь. Так было интересно… Ну, ты же знаешь о моем любопытстве! Ну не смотри на меня так…

— Ты любишь искать приключения на свою заднюю зону отдыха, — проворчала она, растирая пятки кремом. — Нам не нужно углубляться в тонкости этого мира, нам нужно думать о том, как поскорее выбраться из него… Меня ждет океан, хороший ликер и коллекция любимых сережек, а не вот эта клоунада…

Виолетта смотрела на меня исподлобья. Она нервничала. Со дня своего пребывания подруга находится на адаптационном лечении: каждый вечер посещает медицинское отделение и пьет соответствующие лекарства. Выглядит бледной и уставшей, надеюсь, препараты скоро помогут. Все чаще замечаю, что она многое забывает. Подруга не может вспомнить кличку их собаки, название родного города, любимую музыкальную группу, наименование нашей школы и даже то, как мы познакомились. Печально, что я тоже обо всем этом позабыла…

Я надеваю пижаму, подхожу к раковине и делаю необходимые гигиенические процедуры. Дело в том, что на этой планете зубы чистят не щеткой, но применяют чистящее устройство в форме насадки для зубов. Внутри него много ворсинок, которые двигаются и прекрасно справляются со своей задачей. Я смотрю в зеркало, думая о завтрашнем дне…

— Мне кажется, что я снова буду сходить с ума! — восклицает Эрик. Он поправляет свою лазурную рубашку, закатанную до локтей. Мы бежим куда-то. Признаться, я и сама не знаю, куда… Просто бежим после тяжелого учебного дня.

Рубашка висела на друге словно на вешалке — настолько он похудел за последние дни.

— Не молчи, Эмили. Меня это напрягает. Говори!

— Ну, ты ведь сам хотел следить за братом! — смеюсь, переводя дух, а Эрик нервно вздыхает. — Это для тебя прекрасная возможность. Ты только дату скажи, мне ведь нужно заготовить много бинтов…

— Эмили, это не смешно! Я и сам, между прочим, могу надрать ему задницу! — ответил обиженно.

— Я не сомневаюсь, — поддакиваю, стараясь не засмеяться. — А вообще мне даже интересно, что будет после открытия дверей.

Эрик резко останавливается и хватает меня за плечи. Становится так тихо, что я слышу его дыхание. Он приближает меня к себе, а его ладони продолжают лежать на моих плечах. Он смотрит на мое лицо своим туманящим и немного тусклым взглядом. Я ощущаю, как его пальцы перебирают ткань моей футболки. Он не сводит с меня глаз.

— Тебе действительно интересно? — произносит тихо. — Разве тебе не было страшно? Тогда.

Я хмурюсь, ведь понимаю, что он имеет в виду. А ведь и правда, я тогда струсила. Эрик спустил взгляд на мою шею.

— Сколько мы уже бежим?.. Долго? — спрашиваю, смотря вниз.

— Эмили, он бы убил тебя без раздумий. Я спас твою жизнь в тот вечер, — Эрик осторожно дотронулся до моего алого кулона указательным пальцем и внимательно осмотрел украшение. — Где-то я его видел, не припомню только. Возможно, в журнале каком-то… Прикольный камушек…

— Это просто бижутерия, — проговариваю, мягко накрывая кулон ладонью. Эрик наклоняется ближе…

— Я куплю тебе лучше, дороже… Куплю долговечный, если ты не против, — уголки его пухлых губ загадочно поднялись, обнажая белоснежную улыбку. Почему он так добр? Конечно, я давно поведала ему свою историю о жизни на другой планете, рассказала о грусти, связанной с Маркусом и Сандрой, но… Неужели это его настолько разжалобило?

Отвожу взгляд и осторожно убираю его руку с плеча. Это просто вежливость или что? Жалость?

— Нет, спасибо, — отвечаю мягко. — Этот кулон навсегда останется самой ценной вещью для меня… Лучше уже не найти. И кстати, ты смущаешь меня своим поведением. Хватит смеяться надо мной. Не умею я флиртовать!

Глаза Эрика сощурились. Недолго думая, он и впрямь искренне рассмеялся.

— Я вовсе не флиртую.

— А, да! У тебя всегда такой стиль общения, — подчеркиваю, продвигаясь вдоль сада. Срываю цветок с клумбы и одним легким движением втыкаю его в волосы Эрика.

— Мне идет? — спрашивает, игриво улыбаясь. Я радостно киваю и делаю фото. Эрик становится позади меня, рассматривая изображение. — Если честно, это не мой стиль… Дело в тебе.

— Не твой стиль? А мне кажется, тебе идет этот цветок. Он похож на цветок, который встречается на Земле… Как же он называется? Ромашка! — широко улыбаюсь и убираю свой телефон в карман, приготовившись к новому забегу.

— Хорошо, — ответил Эрик, — но я не о цветке…

Глава 8

Сегодня будет сложный день, волнительный и многообещающий, потому что золотые двери вскоре будут открыты! Перед глазами всплывает образ ликующей Саманты, что не особо радует, хоть я, признаться, ничего не имею против влиятельных женщин с седыми волосами…

— Мне несколько дней подряд все снится один и тот сон! К чему это? — спросила я у подруги, быстро подходя к навигационной системе. Мы буквально бежали, опаздывая на открытие. Юбка Виолетты мешала ей делать широкие шаги.

— Психолог Беатрис говорит, что многие сны вещие. Считает, что многие из них предупреждают нас о роковых событиях, об опасности или, наоборот, о благих вестях, — сказала она, чуть ли не падая. Мы с Виолеттой часто обсуждали сновидения, верили в скрытые значения, искали тайные смыслы.

— Очень интересно, очень непонятно… — пробурчала я, но потеряла мысль из-за того, что споткнулась о ступеньку. — Психолог Беатрис?

— Да, очень хороший психолог! Советую тебе его посетить. Я хожу к ней регулярно, благодаря этому справляюсь с тревогой и стрессом. Иначе здесь нельзя. До сих пор ощущаю себя как в сумасшедшем доме…

— Она тебе за рекламу не платила? — спрашиваю, улыбаясь.

Я знала, о какой тревоге говорит Виолетта. В последние дни ей становится тяжело переносить внутреннюю боль. Постоянные воспоминания, которые время от времени возвращаются в наши головы, сложная система нынешней жизни, давление со стороны — все это заметно подкосило ее самочувствие. Виолетта тяжело адаптируется к новым условиям. У нее часто болит горло, она задыхается и ощущает нехватку кислорода. Я думаю, что таблетки, которые принимает подруга, все же помогут справиться с трудностями.

— Знаешь, это очень странный сон… Я уже рассказывала тебе о нем. Я действительно не понимаю, почему он играет столько раз в моей голове. Голубой купол неба. Большой воздушный змей…

Множество людей. Их все больше и больше. К числу «светлых» присоединяются «темные», в результате чего наша большая суетливая масса становится весьма колоритной. Если честно, я не увидела грандиозного контраста между нами. Несмотря на то, что все называют их «темными», они выглядят ярче нас. Среди них есть высокие и низкие, полные и худые — как и в любом обществе. Практически то же самое творилось и в моем мире, на Земле. Однако люди на Сенеле-34 все равно выше людей на Земле. Я здесь считаюсь низкой, хотя мой рост на прежней планете позволил бы стать моделью.

Какая-то девушка держала парня за руку, кто-то с улыбкой разговаривал, а кто-то стоял особняком. Среди большого количества человек я разглядела Эрика и подошла поближе.

— Привет, мой милый друг, — произношу, кладя сумку прямо на стол. Жестом приветствия от Виолетты стал короткий кивок.

— Приветик, девчонки. Готовы к шоу-представлению?

— Естественно, я в нем уже почти 30 дней! — произнесла Виолетта с сарказмом. — Ты сам-то готов?

— Конечно, — ответил Эрик и зевнул. Он явно не выспался сегодня. Чем были заняты его ночные мысли?

— Какое же оно огромное! Представь, сколько ресурсов ушло на строительство этого здания! Просто сойти с ума! — сказала я подруге с искусственным воодушевлением, пытаясь найти хоть какую-то тему для разговора. Эрик вскинул брови.

— Около 85 лет ушло на одно лишь его строительство, — произнес друг. — А ведь еще есть сады, площадки, пристройки.

— Я бы хотела побывать в других штатах и посмотреть на масштабы их жизни. Мы же тут словно в деревне! Живем посреди леса, в котором даже гулять нельзя! Вокруг высоченные ограждения, камеры наблюдения… Ну что за жизнь? Это просто ад! Да, Эрик? — изрекает Виолетта, с чувством жестикулируя.

— Да. А что такое деревня?..

— Как тебе повезло, друг мой! — подруга хлопнула Эрика по плечу.

— Виолетта, в нашем штате даже на дорогах опасно, не то, что в лесу. Здесь обитают десятки существ, которые могут употребить тебя на ужин, глазом не моргнув! Надо прятаться и жить осторожно. Скажи спасибо, что нас не выпускают… — Эрик разводит руками.

— Так и вся жизнь пролетит, если прятаться, — проговариваю, подперев рукой щеку. Смотрю на его наручные часы. — Сколько времени должно пройти, чтобы я уехала отсюда и просто купила себе мороженое?

— Я вам не помешаю?

Мы замолчали и повернули головы в сторону обладательницы низкого голоса. Девушка холодно смотрела на нас, перебирая в руках карту доступа к комнате.

— Хочу занять это место. Надеюсь, это не проблема? — спрашивает, поднимая один уголок губ вверх.

Одета нескромно: короткая кожаная юбка и белый топик, под которым отчетливо виден силуэт ее немаленькой груди и очертания ореолов. Около ее правого глаза, от брови до щеки, протягивается шрам, который она пытается скрыть под темными прядями волос. За этой вульгарной внешностью скрывается еще что-то, причем определенно загадочное и редкое, — цвет глаз. В ее глазах можно разглядеть фиалки. Фиалки жизни, энергии и любви. Глаза лилового цвета я не видела ни разу до этого момента. Удивительно…

Полные, полуоткрытые губы были изюминкой в ее лице, тяжелое дыхание обнажало ее небольшие клыки. Видимо, она любила заниматься собой и своим телом — накаченные ноги, подтянутая грудь подтверждали это. Еще одной изюминкой в ее внешности стали несколько фиолетовых прядок, обрамляющих лицо. Я на мгновение залюбовалась ее внешностью. Более того, мне, неспортивной, одетой в простые вещи, сохраняющей на лице лишь следы высохших слез и ни грамма косметики, стало стыдно находиться рядом с ней.

— Это мое место, — предъявила она, делая притворно милую улыбку. Я сидела как вкопанная и не знала, что ответить на такую дерзость.

— Если вы все же против, моему благоверному удастся вас переубедить, — она засмеялась. Выскочка. Около нее стоял накачанный, коренастый молодой человек.

— Я заняла место первой, — воспротивилась я, переводя взгляд на ее серебряную подвеску в форме молнии.

— Не волнует, — коренастый вышел вперед. Короткая стрижка и красные глаза производили не очень приятное впечатление. В широких ноздрях торчало серебряное кольцо.

— Вы не имеете право прогонять нас с нашего места. И не нужно повышать голос. Это пустяковое дело, к чему нам ругань? — произнес Эрик с добродушной улыбкой.

— Его еще никто не повышал. А ты всегда такой скучный? По-моему не только я здесь тебе не рада. Тебе уже родственники намекают на то, что твое место за пределами Эритрона. А это… Это всего лишь место! Твоя проблема в том, что я хочу именно его, малыш! Прямо сейчас! — вскрикнула брюнетка, не желая слушать моего товарища. Она поставила свой кроссовок на стул между ног Эрика и вызывающе обвела взглядом его смущенное лицо. Друг отвернулся. Девушка убрала свою ногу и хмыкнула, положив руку на спинку кресла, таким образом ставя точку в своих намерениях. Эрик молча поднялся, взял меня и Виолетту за руки, а после повел прочь из неприятной компании.

— Почему она такая злая?! — возмущаюсь, поправляя волосы.

— Потому что она с темной стороны, а связываться с этими упрямыми и грубыми людьми бесполезно! — произнес Эрик. — Ее зовут Лидия. Я ее знаю. Давно. Это лучшая подруга Дерека, они знакомы уже много лет… Глупо будет ссориться с ней. Она начнет постоянно припоминать мне об этом… Понимаешь, она шутя пристает ко мне. Буквально домогается!

— Другой бы порадовался, — пробурчала Виолетта. — Эрик, тебе точно нравятся женщины?

Я отвела взгляд, удивляясь прямолинейности подруги. Друг даже не придал значения этому вопросу. Он начал доказывать Виолетте, почему Лидия является плохим человеком.

Эта брюнетка отлично смотрелась бы рядом с братом Эрика. Они оба чем-то похожи: такие же грубые, дерзкие и красивые.

— Итак, ребята, сегодня знаменательный день, так как впервые за всю историю мы решили, — Саманта прервала свою речь, потому что дверь с шумом открылась и вошел опоздавший. Брат Эрика. Сегодня многие выглядели празднично, ярко и нарядно, однако мужчина был одет в простые вещи — черная кофта, черные брюки.

Брат Эрика с такой силой хлопнул дверью, что, казалось, стены зала разойдутся по швам, а потолок предательски обвалится на наши головы… Многие девушки захихикали и заулыбались, а парни с нетерпением ожидали грядущего шоу.

Девушки, вы очень ошибаетесь — в глубине его глаз пепел и мрак, а не искры. Я посмотрела на Эрика, являющегося полной противоположностью своего брата. Его библейские, большие и добрые глаза; мягкие, чувственные губы; округлые брови; мраморная, нежная кожа — все это создавало антагонистический контраст с вошедшим. Совсем иначе выглядела внешность последнего: полуденные глаза; жаждущий рот с хищническим оскалом; волевой подбородок; острые, угловатые брови…

Ничего не сказав, брат Эрика садится в центральное место. Все его движения пропитаны небрежностью. Он широко расставил ноги и осмотрел сцену надменным взглядом. Было заметно, что голова его занята посторонними мыслями — он что-то обдумывал.

— А вы не хотите ничего сказать, молодой человек? — процедил один из участников ученического совета.

— Например? — ответил брюнет спокойно, возвращая свое внимание в сферу происходящих событий.

— Для начала… Приветствие, а уж потом и извинение за то, что прервали торжественную речь директрисы. Вы единственный… Хотя бы ради вежливости и поддержания этикета стоило повести себя иным образом, — продолжил беловолосый мужчина.

— Оберточный этикет, да! Уж как его забудешь?

— По-моему, вы забываете и то, кто стоит перед вами, Дерек Беккер! — директриса скрестила руки у груди. Наверное, Саманта в ярости от наглости ученика. Но ее взгляд кажется боязливым и беглым, как бы она не пыталась это скрыть.

— Вам напомнить о том, кто способствует спонсированию этой забегаловки? — самоуверенно бросил мужчина. Он бросил потухший, смешливый взгляд в ее глаза. На его лице заиграла улыбка. Ему не страшно произносить такие самоуверенные речи на глазах сотен и больше человек. Это впечатляет.

Директриса хотела что-то возразить, но не издала ни звука. Кажется, ее щеки покраснели от стыда. А он… Он лишь ехидно улыбнулся, опозорив ее перед всеми, ведь Саманта оказалась в неловком положении. Ее явно сковывали какие-то обязательства. Похоже, многие понимали, в чем тут дело. Трогать учеников с привилегиями не так просто…

— Дерек, прошу прекратить этот вздор. За годы пребывания здесь ты так и не научился хорошим манерам. В жизни иногда нужно быть податливее и терпимее, — произнес один из членов совета, вступившись за Саманту.

— Никогда, — ответил брюнет, не сводя с директрисы глаз. Я поняла, что такие перепалки у них происходят систематически, так как сидевшие около меня ученики начали обсуждать их прошлую словесную дуэль, перешептываясь.

В глазах Саманты что-то сверкнуло, что-то, похожее на… Ненависть?

— Рассчитаемся еще! — гордо предупредила она, поставив точку в этом споре. Директриса бросила на брата Эрика презрительный взгляд и отвернулась. Он, в свою очередь, лишь улыбнулся ей, не сводя глаз. Уверена, будь на месте Дерека другой ученик, с менее внушительными корнями, его бы выгнали на следующий день.

Мой друг был вне себя от поведения брата и внезапного приступа злости Саманты. Он считал, что в перепалке виноваты оба, и устраивать беспорядок при всех весьма необдуманно.

— Так на чем мы остановились? Ах да, в этот знаменательный день, впервые за всю историю нашего учреждения, мы решили открыть золотые двери и объединить обе стороны…

Саманта продолжила говорить о том, что хочет сплотить нас, что преследует ценности высшего сорта и все в этом роде. Я внимательно ее слушала, а потом посмотрела на Эрика, которому тоже успело наскучить монотонное чтение.

— Все будет хорошо… Я не дам тебя в обиду темной стороне, — вдруг произнес он шепотом. Не поняла, к чему он это? Разве я нуждаюсь в защите? После недолгого молчания друг уложил ладонь на мою руку. — Мне никто не помешает. Ты важна для меня, поэтому я не дам тебя в обиду.

— Эрик, ты в порядке? Не переживай за меня, — улыбаюсь, а затем решаю подыграть его внезапному приступу проявления дружеских чувств. — Я тоже не дам тебя в обиду. Слышишь? Ни одной темной девчонке не позволю опорочить твою честь!

В следующую секунду Эрик довольно смело закинул руку мне за спину, обнимая. Он дружески, но нежно провел ладонью по моему предплечью и уже настойчиво посмотрел на меня своими сапфировыми глазами, в которых поблескивал огонек изумруда.

Мне стало настолько не по себе, что я обернулась, дабы проверить, увидел ли кто-нибудь это прикосновение. Я хотела взглянуть на Виолетту, но взор нечаянно пал на брата Эрика. Тот смотрел в мое лицо пристально, слегка сощурившись.

Его глаза наполнены пустотой. Ему противно, неприятно, даже мерзко смотреть на меня и Эрика. Он высокомерно отводит взгляд в сторону. Решаю не досаждать ему наблюдением, но когда вновь оборачиваюсь, чтобы взять у подруги бутылочку воды, то снова встречаюсь с его полуденными глазами… Уголок губ его уже находился в застывшей, не предвещающей ничего хорошего улыбке. Мне вдруг стало не по себе от этого пронзительного взгляда его горящих глаз. Как все это странно… Это не к добру.

Интересно, он все еще смотрит на меня? Теперь-то я уж точно не осмелюсь вновь взглянуть на него. Неужели этот парень увидел симпатию Эрика, неужели внес меня в число потенциальных жертв? Возможно, причинить мне вред в его интересах? Как-никак я знаю о том, что он является убийцей.

Девушкам зачастую нравятся плохие парни. Дерек не был плохим парнем. Он, скорее, являлся сумасшедшим, которому требовалось долговременное лечение. Он не угождал чужим желаниям, не пользовался своим положением, не был кретином, женским угодником, парнем, который то и дело следил за своей внешностью. Он просто жил, достигая своих целей и скупо удовлетворяя жизненные потребности, находя отвлечение в крови и чуть меньше — в сексе. Лишь позже я это поняла.

— …Поэтому мы решили объединить несколько человек по парам из разных сторон и дать должные задания. Посмотрим, насколько хорошо вы справитесь с каждым из них, — провозгласил седовласый член совета.

— Итак… Виолетта и Джек, — перехватила инициативу директриса. Моя подруга уложила ладони на щеки, ощущая отчаяние. Она и так мирилась со многим, а теперь вынуждена подстраиваться под систему еще сильнее. Однако тогда я даже знала, кем был тот самый Джек. Им оказался друг Эрика. Парень отличался отзывчивостью, смелостью и позитивным настроем ко всему. Они с моим другом часто виделись вне стен учебного заведения. Саманта продолжила, — Фэлис и Рейчел, Элизабет и Эванс, Эстер и Брайан, Лойс и Фигалес…

— Может не надо, — послышался женский голос из зала.

— Не пожалеешь, детка! — выкрикнул парень из дальних рядов. Наверное, тот самый Фигалес.

Директриса долго озвучивала список пар, но имя Лидии все еще не прозвучало. Лишь бы не с ней оказаться… С такими стервами тяжело найти общий язык.

— Эрик и Лидия, — сказала директриса, отчего мой друг застыл в полном шоке, а я с облегчением выдохнула. Думаю, что через пару занятий золотые волосы Эрика станут серебряными от пережитого стресса.

В моей же голове творилась сплошная каша. В ушах звенели сотни имен. В душе я проклинала Лидию и дурацкое стечение обстоятельств! В глазах друга я всегда выглядела красивой, милой и умной, но когда он будет смотреть на нее, горячую, смелую, дерзкую, моя внешность и образ затеряются в тумане ее шарма. Да, она чертовски сексуальна, глупо это отрицать. Вероятно, Эрик начнет уделять ей все свое внимание, а может и влюбится! Боюсь потерять единственного друга-парня, которого мне подарила жизнь. Может быть, ревную?

— Продолжим… Минарет и Бесси, Эмили и Дерек! — директриса почти прокричала это, бросив в сторону брата Эрика многозначительный взгляд, словно говорила «будешь должен». Он, в свою очередь, будто прочел ее послание и кивнул.

Я уже не видела никого и ничего, положила ладонь на горячий лоб и начала глубоко дышать. Кто бы мог подумать, что все так обернется и опаски Эрика окажутся оправданными…

Глава 9

В каждом из нас — целый мир, в котором вечно борются две силы — светлая и темная, созидательная и разрушительная. Важно не дать одной из них полностью поглотить свое сердце…

Возможно, судьба не зря нас сводит несколько раз. Возможно, именно он поможет мне понять, зачем я здесь и где моя настоящая семья. Кто знает? Либо мы будем врагами, либо товарищами. Не хочу, чтобы он причинил мне увечья или вовсе убил. Но я твердо знаю, что желаю прочесть его историю и проанализировать какую-то часть его жизненного опыта, если предвидится такая возможность. В конце концов, я не собираюсь находиться в этом месте всю жизнь, обязательно убегу… Найду выход.

Собрание закончилось, а ученический совет вынес решение, что занятия в такой «знаменательный день» проводиться не будут. Отовсюду слышались вопли и крики радости, воодушевления. Ученики изучали новые кабинеты, коридоры и пытались общаться с представителями другой стороны. Многие легко находили друг с другом контакт, а некоторые молча шли в свои комнаты спать, как ни в чем не бывало.

Я пытаюсь отыскать Эрика. Сейчас мне хочется с ним поговорить, посоветоваться. Когда-то я рассказывала ему о Земле, о кино, о любимых книгах, что так его цепляло, однако с каждым днем память о прошлом рассеивалась, впитывая новое, и мое сознание уже потеряло способность словить то, что было раньше важным.

К сожалению, найти друга так и не удалось. Я стояла в библиотеке, огромной, но тусклой, плохо освещенной. Обычно подсветки на гранях книжных шкафов работают, чтобы человек мог быстро разглядеть названия книг. Благодаря этому библиотека выглядела подобно музею, в котором книги выступали в роли экспонатов. Однако сегодня здесь нет как людей, так и хорошего освещения… Кое-где стоят огромные блоки с ячейками. В них хранятся чипы, с помощью которых информационные пласты не занимают много места. Библиотекаря нет. Видимо, поддался зову празднества.

Крики и биение бутылок слышится даже на верхних этажах… Странно, что члены совета еще не выгнали буйных учеников. Я всегда была далека от вечеринок, больших компаний, держалась обособленно, имея одну лучшую подругу и пару хороших приятелей. Так уж вышло, что меня мало кто может понять, а я, в свою очередь, мало кому позволяю это сделать. Иногда мне хочется выплеснуть свои эмоции, напиться, забыться, но что-то стоит твердым незыблемым барьером, не позволяя выпустить наружу внутреннего бунтаря.

Я навожу камеру на страницы, выбираю опцию «озвучить текст» и вкушаю новую информацию, ищу ответы, раскладываю все по полочкам, не выпуская Эрика из головы… Этот парень поставил меня на ноги в новом мире. Держал мою тайну в секрете, подшучивал над моим чудачеством, но его шутки всегда были добрыми. Эрик так часто делал мне милые комплименты, флиртовал, что я всерьез зачеркнула в голове свою ничтожность в мире Сенелы-34 (правда, пока что простым карандашом).

Я думала об этом, доставая книги и кладя их обратно, даже не взглянув на обложки. Каждый порыв — отправленная назад книга. Отрываю взгляд от сборников, медленно иду меж огромных книжных шкафов, поворачиваю налево и замираю…

Дерек и Лидия. Он прижимает ее к стенке, хватает за упругие ягодицы настолько сильно, что на бархатной смуглой коже появляются красные следы. Он так страстно целует ее, так крепко сжимает копну ее волос, что от предвкушения замирает сердце. Она одной рукой пытается расстегнуть его ремень, второй гладит его шею. Меня охватывает неприятная волна стыда. Несмотря на то, что Дерек был возбужден и наносил ей некоторые увечья, он действовал вполне спокойно и размеренно. В его движениях не прослеживалась резкость, лютая игра гормонов, безудержная и нестерпимая буря. Самое страшное то, что я откровенно пялилась на картину — страстную, красивую, яркую… А Эрик говорил, что они просто друзья. Хах, он многого не знает о собственном брате!

Находясь в шоке, забываю о чутком слухе этого человека. Дерек отстранился от Лидии и со вздохом посмотрел на меня. Я остолбенела, отвела глаза и, наконец, сделала пару шагов назад.

— Долго будешь пялиться? — с ноткой гнева бросил мужчина.

— Что-то я стала часто видеть твою физиономию! — закричала Лидия, которая, кажется, находилась в еще большей ломке. Она покачивалась, наверное, из-за большого количества выпитого алкоголя. Глаза ее были мутными, ничего ясного не отражающими.

— Хочешь присоединиться? Курсом не вышла — мала еще… Убирайся, — спокойно произнес брат Эрика, а далее, словно я была ребенком, пригрозил пальцем. Меня это жутко взбесило. Может он и старше меня на 6–7 лет, но это не дает ему право так говорить и насмехаться над моими чувствами!

— Детский отдел книг в другой стороне, — язвительно добавила Лидия, ухватила Дерека за плечи, а после начала яростно осыпать его плечи и руки поцелуями. Я закатила глаза. Шутки младшей школы вошли в студию! Она что-то употребила, не иначе… Дерек немного отпихнул Лидию от себя, презрительно смотря в ее пьяное лицо.

— Ей нужно в медпункт. Ей плохо, — запричитала я, смотря на то, как девушка еле держится на ногах и виснет на руках своего идола.

— Убирайся. Ты везде и всюду пытаешься засунуть нос. Не получится. Не мозоль мне глаза! — от его голоса мне стало не по себе. Однако я сдержала рвение страха и доверилась своему разуму.

— Не груби мне. Я ведь тоже кое-что знаю! — с вызовом проговариваю, сжав кулак. Зачем? Ну зачем я это сказала? Выставляю себя на потеху.

— Что ты знаешь? Ну-ка, скажи на ушко, — усмехнулся он и выдал легкую улыбку. Девушка с интересом смотрела на меня, сидя на полу и спиной опираясь о стенку шкафа.

— Я знаю то, что парню Лидии уж точно не понравится! — не понимаю, каким образом это слетело с моего языка, но теперь точно знаю, что живая из библиотеки вряд ли выйду. Мне обеспечен либо гроб, либо сильный удар по голове.

Однако Дерек даже не удивился.

— Ты никому не скажешь о том, что видела, — он поправил рукав и взглянул на часы.

— Хорошо. Тебя этим не удивишь, но… Почему ты так уверен, что я не скажу ему и остальным людям о вашей связи или о твоем гнусном хобби? — задаю вопрос не без дрожи в голосе.

— Ты прекрасно все знаешь, кроха. Если ты хотя бы пикнешь, расплата судьбы нагрянет мгновенно. Больно будет и тебе, и твоему дружку… Причем не моими руками. Напрашиваешься? Возможно, тебе самой не хватает мужского внимания? Желаешь его восполнить? Ну же, я весь твой! — с издевкой произносит Дерек, подходит ближе и разводит руками. Замечаю след жара на его щеках, бережно оставленного алкоголем. От мужчины пахнет спиртным… Перебрал ли он или произносит каждое слово, трезво оценивая его смысл?

Я инстинктивно делаю шаг назад, но мой враг оказывается близко. Улыбается, обнажая белые зубы. Он чувствует, что я его стесняюсь и боюсь. Его шутки давят на мою неуверенность, незрелость. Этот мерзкий тип заметил, что я стараюсь казаться смелой. Своим вызывающим взглядом он бросал мне в лицо: «Раз хочешь казаться смелой, соответствуй, иди до победного!». Лишь заговорив о непристойном, он узрел, как багровеют мои щеки, как я тушуюсь, отхожу назад, опускаю глаза в пол. Черт! Осознаю его остроту, привлекательность, безусловную уверенность, высокое материальное положение, осознаю свою второстепенность и ничтожность по внешним факторам, однако ничуть не уступаю по внутренним.

В моей голове что-то щелкнуло. Тело пробила мелкая дрожь.

— Хватит! Ты и так наломал дров. Эрику было больно из-за тебя, а ты еще и мне угрожаешь? Где твоя человечность? — говорю смелее.

— О-о-о, каким высокопарным стал наш диалог. Я не буду говорить с тобой о моей человечности, — мужчина взял прядь моих волос и заправил ее мне за ухо.

В этом шутливом жесте не было и оттенка серьезности, лишь притворная, шутливая нежность. Однако стоило ему прикоснуться ко мне, как сильнейший ток прошел по телу, заставив меня глубоко вдохнуть и замереть. Что это? Опять дежавю?

Его потухшие глаза оставались потухшими. Странно, но, похоже, он не почувствовал этого тока… Хотя изгиб широких бровей все же дрогнул.

Он угрожает и прикасается ко мне, чтобы я пожаловалась Эрику. Именно этого он и добивается — отъезда брата, который пойдет на все ради счастья близких людей. Ну, уж нет! Этого делать я точно не собираюсь. Дерек будто прочитал мои мысли, пронзительно посмотрел в глаза и прошептал: «Ты ведь не откажешь мне в помощи… Да, попутчица?».

Весь мой живот превратился в сплошной ком. Я застыла, опустила глаза и поджала губы. Мужчина не двигался, но и не ожидал ответа. На его лице нет эмоций. Оно стало каменным. Игра завершена.

Лидия разрушила тишину взрывом смеха. После послышался шлепок — это я ударила Дерека по руке, которую он собирался уложить на мое плечо. Мерзавец с удовольствием позволил мне сбежать…

Данная ситуация закрепилась в сознании, вытесняя хорошие мысли вот уже который день. Виолетта заглядывала ко мне в комнату в надежде, что я попрошу ее остаться и сниму обертку со всех тягот, заставляющих меня печалиться. Да, хотелось сразу ей все рассказать, но уверенность в том, что подруга не пострадает, отсутствовала. Я боялась лишних вопросов, боялась испортить ее настроение, боялась подвести Эрика. Еще я хотела рассказать о произошедшем парню Лидии, потому что это было настоящее предательство с ее стороны. Считаю, что каждый достоин правды.

— Эмили, как выглядит брат Эрика? Помню, ты говорила, что они не ладят, — Виолетта налила мне ароматный напиток с кусочками фруктов.

— Знаешь, он был на объявлении, когда двери открывались… Тогда еще поругался с Самантой. Вспомнила?

— Это реально был он? Забавно, — отвечает Виолетта, не придавая значения моему иступленному взгляду.

— Ну да. Я думала, ты в курсе.

— Откуда мне знать? Ты даже не рассказала, как он выглядит. Знаешь, он даже не похож на Эрика. Я думала, что его брат — голубоглазый блондин, а тут, — поправляет спавшую с плеча лямку топа, — жгучий брюнет. Везет же тебе, Эмили. Двойной удар в центр грудной клетки!

— Виолетта, ты спятила? Я чуть не умерла тогда, в библиотеке! Зачем я начала идти на провокации? Вот зачем? — вплетаю пальцы в волосы. Да, я рассказала подруге о том инциденте, умолчав о некоторых деталях.

— Растерялась. Что сказать? Я бы, наверное, даже говорить с ним не стала. Я бы ушла, как только их увидела. Зачем ты полезла не в свое дело? Надо было тут же разворачиваться и делать вид, что ты их не знаешь!

— Эрик говорил, что хочет защитить меня, хочет спасти меня, хочет оградить меня и все в таком духе. Но…

— Ключевые слова здесь: «хочет меня». Так и есть. Он с тебя глаз не сводит! — Виолетта улыбнулась, игриво вздернув брови. Я хотела возразить ей, но не успела из-за того, что поперхнулась. — Он, правда, хороший и симпатичный парень. Ты, похоже, ему нравишься. Отличная половинка для такой, как ты. Вы подходите друг к другу.

Виолетта с грустью вздохнула и отодвинула стакан с коктейлем в сторону. С Эриком она иногда общалась, особенно когда я уходила по каким-либо делам. Не понимаю только, какова причина грусти Виолетты. Наверное, у нее тоже есть от меня секреты. К сожалению, препятствия и дискомфорт немного отдалили нас друг от друга.

Мы вздрогнули — поступил звонок от Эрика. Я отошла, ведь если Виолетта услышит некоторые подробности диалога, могут возникнуть проблемы.

— Привет, — говорю, закрыв дверь в комнату.

— Ты в порядке? — спрашивает Эрик, даже не поздоровавшись.

— Ну да, в порядке, — сухо отвечаю. Со дня происшествия я так и не рассказала Эрику о тесных отношениях его брата с Лидией. Побоялась того, что начнутся расспросы со стороны друга. Боюсь, Эрик будет нервничать, узнав о словах Дерека в мою сторону. Лучше ничего не говорить.

— Завтра будут парные занятия, а я что-то этого не хочу. Совсем не хочу, — проговариваю.

— Я тоже этого не хочу. Но что мне сделать? Разбиться? Убить Саманту? Что?! — возразил Эрик немножко истерично. Совсем не понимаю причину его резкого выпада и хмурюсь.

— Не кричи! — машинально отвечаю. Он сбрасывает. Зачем звонил тогда?

Я с раздражением кинула телефон на стол…

Надеваю черные штаны, черную кофту. Нервно застегиваю пуговицы, чувствуя неприятную тяжесть в желудке. Руки дрожат, забываю взять карту от комнаты. Приходится возвращаться… Сегодня я крайне рассеянная и тревожная. Еще бы! Этот день станет для меня сущей драмой.

Может быть, стоит пропустить занятие? Нет, нужно показать ему свою готовность, уверенность! А еще попытаться разузнать об их семье побольше, попытаться разубедить Дерека в том, что брат должен уехать к отцу. Эрик столько помогал мне, столько раз находил верные слова, когда я чувствовала себя как рыба на суше. Я обязана сделать все возможное, чтобы он не пострадал, чтобы он отстоял свое мнение и жил здесь.

Виолетта пребывает в приподнятом настроении, крутится у зеркала, разглядывая черный бархатный костюм. Нет-нет, у нас не траур, просто Саманта дала такое распоряжение: светлые ученики надевают черные вещи, а темные — белые.

Наконец мы спустились на первый этаж, вышли на улицу и последовали к высокому ограждению, разделявшему тот мир, в котором мы пробыли достаточно долгое время, и тот, где пережили страшное на пути к первому.

Все стояли около своих пар. Я не увидела Дерека, и мысль о том, что он не пришел, заставила меня выдохнуть. Я складывала руки в замочек, чтобы усмирить дрожащие пальцы. Ты не придешь… Знаешь, это очень здорово. Я не хочу тебя видеть и слышать. Погружаюсь в свои мысли, обращаясь непонятно к кому, продумывая нелепый диалог, который все равно не найдет воплощения в произнесенных словах. Однако это дело позволяет мне утихомирить нервы и морально подготовиться к эмоциональному штурму.

Опускаю холодную ладонь на шею и вижу его. Он идет в мою сторону, с отвлечением смотря в даль леса. Да, именно он. В белой свободной футболке и серых спортивных штанах… Ему очень шел светлый цвет, который создавал контраст с его темными волосами и загорелой кожей. Штаны особенно хорошо смотрелись на нем. Я оценила его внешний вид и тут же одернула себя за такие мысли.

— Не глупи, будет еще, — произнес брат Эрика и отошел к незнакомым мне мужчинам.

К чему он это сказал? Я была настолько ошарашена, что не успела продумать язвительный ответ. Лишь мельком, стараясь быть незаметной и сдержанной, взглянула на ту компанию.

Меня цепляют пронзительные синие глаза одного из высоких мужчин, и, кажется, Дерек назвал его Томасом. На них яркая одежда, которая не соответствует сегодняшним ограничениям. Один из мужчин, короткостриженный, надевает солнцезащитные очки и улыбается. Брюнет, которого брат Эрика назвал Томасом, напротив, не излучает позитивных эмоций. Он выслушивает собеседника с серьезным лицом, а потом качает головой в знак протеста. Что-то не устраивает его в словах Дерека. Может, это его враги? Нет, он хлопает его по спине и пожимает руку. Кажется, они друзья.

Перед парами поставили непростую задачу — отыскать маяк в огромном лесу. Подле высокой башни лежит десяток камней, которые достанутся первой золотой десятке сыщиков. Дело в том, что сами камни излучают тонкую энергию, уловить которую способны лишь самые талантливые из нас, установившие тесный контакт с точкой эльди, природным зовом.

Через несколько минут пары уже находились в густом лесу, похожем на сплошной лабиринт.

Больше всего в этой ситуации меня поражал настрой Саманты. Ей было абсолютно наплевать на то, что я еще не раскрыла свои способности и оставалась безоружна перед возможными нападками со стороны напарника и нападениями обитателей леса.

Мы стояли на поляне, оглядывая зеленый массив. Дерек не двигался, уложив руки в карманы.

— Ну, — говорю, немного разозлившись, — пойдем же!

Срываюсь с места с диким желанием бежать, куда глаза глядят.

Дерек ухватил мой капюшон, обрывая рьяную попытку. Бросаю недовольный взгляд в его ничего не выражающее, кроме равнодушия, лицо.

— Ты что, вездеход? — произносит спокойно. Еще и виновата… У нас задание, а он совсем не торопится! Набираю воздух в легкие и собираю всю смелость, чтобы озвучить собственное мнение без тени притворной вежливости.

— Ты просто стоял. Что мне нужно было сделать? Перед нами сложная задача, а я поступила в это учебное заведение совсем недавно. За тебя, конечно же, заплатят в случае провала, а вот меня и отчислить могут! — говорю с недовольством. Намек на связи и богатого отца производит на напарника весьма негативное впечатление. Он въедливо смотрит в мое лицо. Долго и проницательно, но сдерживает волну злости, отвечая коротко и ясно.

— Пока что платят только мне, а не за меня, — Дерек перевел взгляд вдаль. — Нам нужно узнать направление, понять, в каком потоке воздуха есть нить, не заблудиться и не нарваться на неприятности… Ты же не хочешь помереть не от моей руки?

Оказывается, все это время он стоял и оглядывал лесной массив, продумывая безопасный ход. Видимо, Дерек хорошо ориентируется в местности, но от последней брошенной фразы я застыла на месте, не в силах больше рассуждать о его сильных сторонах. Какой гадкий подтекст…

Напарник нагнулся к земле и начал ворошить ее рукой. Мне стало забавно наблюдать за происходящим, а потом я заметила в его поведении еще большие странности.

— Тс… черт! Почему так явно? Этот запах сбивает меня, — произнес тихо. Закрыл глаза. Кажется, он о своем. Какой-то чудной тип… Наверное, убивая людей и частенько выпивая, просто суждено потерять трезвость рассудка.

Стоило мне отвернуться на пару минут, как я потеряла его из виду. Чем-то напоминает тот самый вечер… Ситуация повторяется. Я тогда надеялась, что он поможет мне… А он поступил как мерзавец, нет, как кретин! Просто напугал, высмеял и бросил на ночной трассе.

Я стояла на месте какое-то время в надежде на то, что он вернется. Напарник вернулся.

Его иссиня-черные волосы взъерошены. Жестом руки показывает влево. Мы двигаемся в нужном направлении. Абсолютно не разговариваем, не смотрим друг другу в глаза, не пытаемся выудить нужную нам информацию. Идем как незнакомцы, сторонясь друг друга и не горя желанием начинать диалог. Хотя… Мы ведь действительно не знаем друг друга. Он, наверное, даже не помнит, как меня зовут.

Я быстро устала, быстро потеряла силы, но не хотела вызывать в нем чувство раздражения, поэтому молча присела на большой камень. Он, ранее идущий впереди меня, остановился. Видимо, Дерек мог бежать еще километров пятнадцать, если не больше, ведь на лице его нет ни грамма усталости! Даже не вспотел. На сколько его сил хватит еще? Мне даже любопытно.

— Устала? — спокойно спросил он.

Я медленно поднимаю глаза. Его лица не видно — Дерек загородил мне свет, который лучами выскальзывал из-за его спины и шеи, делал картину в моих глазах мутнее. Вновь вспоминаю нашу первую встречу… Белая футболка напарника кое-где испачкана лесной пылью.

Я вновь опускаю глаза, вздохнув. Если признаюсь, что устала, то покажусь ему слабой. Открываю рот, дабы произнести ложное «нет», но он все решает за меня.

— Здесь сиди.

Дерек скрылся за листвой деревьев, а я быстро почувствовала нагнетающую скуку. Мне хочется проследовать за ним, но я понимаю, что могу потеряться. Хотя здесь множество ограждающих знаков, которые делят границу природ Эритрона и дикие просторы леса. Несмотря на беспокойство, мне удалось отдохнуть, даже голова перестала кружиться.

Я ходила около той большой глыбы туда-сюда и, в конце концов, снова села на нее, уложив руки на колени. Вдали послышался хруст — это Дерек. Он вернулся обратно со сверкающим камнем в руках.

— Что это? — спрашиваю, подрываясь с места.

— То, зачем мы здесь. Один из десяти камней отправится в адское пепелище, — он усмехнулся, разглядывая блестящие грани.

— Он прекрасен… — произношу, изучая кроваво-красные изгибы, покрытые серебром словно легкой паутинкой. Провожу по граням кончиком пальца, ощущая жар, исходящий от камня. — Эрику бы понравилось…

В тот момент мне и впрямь хотелось показать другу находку, поделиться впечатлениями. Однако, к сожалению, он не увидит ее, если самостоятельно не выполнит поставленное задание, конечно.

Я поднимаю взгляд на Дерека. Все это время он смотрел в мои глаза. Его бровь медленно приподнялась. В его взгляде отыскиваю ту самую искру, которую видела при первой встрече. В цвете огня мелькает кровавый оттенок… То ли это отражение драгоценного камня, то ли внутренняя спесь дает о себе знать, не понимаю. Мне кажется, что вот-вот, и напарник разорвет меня в клочья, несмотря на то, что он полностью расслаблен. Вот-вот схватит меня, и я разлечусь на маленькие кусочки под его натиском…

— Хватит о камне, — произносит, охлаждая натиск своего взгляда.

Дерек медленно расслабил руку, держа ее в полусогнутом положении. Его длинные пальцы обмякли, выпуская из хватки то, зачем мы шли в тернии леса. Камень пал на землю, издав глухой звук. Я смотрю на него, хочу поднять, но твердый мужской голос заставляет меня переключить внимание.

— Не придумывай того, чего нет. Все это — вода и иллюзия… Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

Несколько раз моргаю от удивления. К сожалению, я мало понимаю суть его слов. Совсем не понимаю. Но в них трудно не поверить. Желаю уточнить, что именно он имел в виду, но неожиданно падаю рядом с камнем, оказываясь в оковах холодного взгляда. Дерек повалил меня на траву так, что его руки находились по бокам от моей головы. На его волевом лице изобразилось подобие улыбки. Я попыталась встать, однако Дерек не позволил попытке увенчаться успехом, не сводил золотых глаз с моего лица.

— Это всего лишь обман… Ты ведь такая холодная на самом деле. Ты не приняла в себе светлые стороны, лишь нацепила как украшения… Отчего?

По телу бежит дрожь и пот. По моему телу. Его смешит такая реакция, и он улыбается краешком губ. Я, в свою очередь, не знаю, что ответить и просто лежу под ним, смотря на белую футболку.

Мне страшно. Истерика накатывает с новой силой. Становится тяжело дышать. Поворачиваю голову влево, щекой касаясь шелковой травы. Мне нужно срочно высвободиться, иначе все это не приведет к хорошим последствиям, и эта груда мускулов с хищническим оскалом окончательно одолеет меня…

Я уже хотела мило улыбнуться и попросить его встать, но следующие фразы, свалившиеся на меня как огромный снежный ком, обольстительно слетели с мужских губ.

— Твой запах меня с ума сводит. В прямом смысле слова. Хорошие духи могут как смягчить историю, так и ожесточить ее, не думаешь?

Глава 10

Между нами — лишь сталь да кровь. Но в этом мгновении я поняла, что война никогда не начинается с мечей. Она рождается в тишине — в том узком пространстве, где чужая воля сталкивается с твоей, где принципы ломаются о жажду выжить. Война ли между нами?

Что-то не похоже это на простой флирт. Мне становится не по себе. Дерек не шевелится, продолжая смотреть в мое лицо уже с презрением. Он одним ловким движением достал с кармана кинжал и лезвием прислонил его к моему горлу. Хватаю мужскую руку за запястье своими двумя и тщетно пытаюсь отодвинуть ее.

Я вздрогнула, почувствовав легкий нажим мужской руки. Брат Эрика начал медленно усиливать давление. Мне становится безумно обидно не от боли, сковавшей шею, а от неравной борьбы, от тщетных попыток и от плохого ко мне отношения, не имеющего здравого основания.

За что он так со мной? Слезы катятся по щекам. Какая-то жалкая реакция, но мне страшно за свою жизнь… Неужели он хочет убить меня прямо сейчас, потому что я знаю его семейную тайну?

— Пожалуйста! — вскрикиваю.

Молчит. Заточенный кинжал от давления его руки впивается в кожу сильнее… Горячая кровь струйкой течет по шее. Смыкаю веки от колкой боли, но лишь на мгновение.

В глазах напарника разыгралось удивление и какой-то нездоровый интерес. Он отбросил кинжал на землю и провел рукой по моей шее, размазывая алую полоску. Тыльной стороной ладони он поднес испачканную руку к лицу и принюхался.

— Интересно… — процедил он, смотря на мою шею так, как будто я была заразной. — Опять этот запах… Запах твоей крови. Это были не духи…

Подпрыгиваю с земли, воспользовавшись моментом, и поднимаю его брошенный кинжал. Смотрю уверенно и всем видом показываю свою готовность обороняться.

— Не тронь меня! Ты сумасшедший! Ты, правда, чокнутый! Я даже не сделала тебе ничего! Ничего плохого! — кричу, спиной прижимаясь к широкому стволу дерева.

Он пропускает мои слова мимо ушей, пребывая в собственных мыслях, а после медленно встает с колен, не отодвигая от лица испачканную в крови руку.

Дерек с неподдельным интересом смотрит на меня исподлобья. Если бы мы были животными, он бы точно стал тигром или каким-нибудь ястребом. Черты его лица меняются. Он явно знает что-то. Изучает мои волосы, а после делает плавное движение руки в мою сторону, желая отобрать свое оружие. Вздрагиваю.

— Нет! Что тебе нужно? Не подходи ко мне! Что ты пытаешься сделать со мной? Отойди! — прокричала я, держа нож на расстоянии вытянутой руки.

Дерек стоит на коленях, а я сижу на траве. Нас разделяет несчастный метр, который может стать для меня пропускным пунктом между жизнью и смертью.

— Ты не умеешь пользоваться холодным оружием, — говорит, смотря на меня сверху вниз.

Поднимаю брови. Причем здесь это? Я стою перед ним, от страха дрожа, а он спокойно и размеренно замечает очевидное! Думает, что сейчас я мыслю рационально? Кажется, передо мной самый настоящий псих!

— Нападай, — тихо произнес, а после повысил тон. — Нападай!

Все внутри сжимается от его крика. Кажется, по лесу пробежало эхо. Я сглотнула ком в горле и затылком уперлась в ствол дерева. Думаю, что сказать, но боюсь услышать его крик вновь. Слезы сами собой стекают по щекам. Все еще держу кинжал в обеих руках, выставив оружие в оборонительной позиции.

— Вперед, нанеси удар! Давай! Пусть лезвие войдет в мою кожу! Ты же хочешь отплатить за это? — он засмеялся и кинул многозначный взгляд на порез, украшавший мою шею. Неужели этот парень такой мерзавец?

— Насмехаешься? Я не смогу это сделать! Я — не ты! — отвечаю и прикусываю нижнюю губу, чувствуя, как от напряжения дрожат брови.

Я бы, наверное, никогда не смогла убить человека, да и просто навредить. Это против моих принципов.

Подобная ситуация в моей жизни случается впервые… Я ничего не могу с собой поделать. К черту все! Сопротивление бессмысленно! В конце концов, сдаваться и плакать я умею лучше, чем размахивать клинком. Он это понял…

Внезапно Дерек берет кинжал прямо за лезвие. Мои руки цепко держат рукоятку. Я не хочу отдавать кинжал, переживаю, что он попытается всадить мне его в самое сердце.

Огненные глаза растворяются в моих небесных. Я через кинжал, который мы оба держим с разных сторон, чувствую, как ток проходит по телу. Через клинок ощущаю то же самое, что и тогда в библиотеке… Сейчас это ощущение растекается по телу с удвоенной силой, заставляя щеки пылать.

Дерек смотрит на меня без эмоций. Видимо, не чувствует того, что чувствую я. Несмотря на натиск соперника, не отдаю кинжал, со всей силы держа его за рукоять. Дерек не стремится сдаваться и под нажимом боли, продолжает тянуть клинок прямо за лезвие. По его руке стекает струйка крови. На лице нет ни единого признака боли. Зрительный контакт между нами больше касаний. На лезвии смешивается кровь двух абсолютно разных людей… Это мгновение впечатывается в мою голову как огромный монумент в ослабевшем сознании.

Все же Дерек отбирает у меня кинжал и поднимается с земли. Я смотрю на его раненую руку. На мужской ладони сверкает огромный, глубокий порез. Дерек быстро скрывает рану от моего поля зрения.

— Вставай. Развалилась тут… — произнес с раздражением. После его слов я мигом встала с земли. Напарник развернулся ко мне спиной и неторопливо пошел в неизвестном направлении.

Не знаю, идти ли мне за ним. Понимаю, что Дерек испытывал меня, ставил оценку моей смелости… Понял, что слаба. Да, наверное, именно так оно и было. Мне все равно на этот счет, но он должен знать свое место, а я должна добраться до своей каморки живой. Иду за ним. Больше нет выхода.

— Тебе стоит следить за своими руками, — заключаю в смятении, следуя за ним не торопясь. Дерек подбросил кинжал и поймал его на лету.

— Шея у тебя нежная, не уследил…

— Неужели? Ты пытаешься оправдать себя? Только не говори, что не хотел увидеть мою кровь и желал просто припугнуть! — опускаю пальцы на порез, чувствуя комочки спекшейся кровь.

— Останется шрам, — сказал небрежно.

Лишь один единственный факт успокаивал — мы выполнили нашу первую задачу, и в скором времени окажемся в безопасности. Надеюсь, он не тронет меня больше. Я не выйду с ним ни на одно задание с этого момента! Пусть катится! Я еще хочу пожить…

Я гляжу на его широкую спину, перекаты мышц, накачанные, венистые руки и черные волосы, после чего с его губ слетают слова недовольства.

— Хватит пялиться…

Вспыхиваю. У него что, глаза на спине? Как можно слышать то, что происходит в дали? Как можно увидеть то, что скрывается за заслонкой? Я опять начала думать об Эрике, вспоминать его чудесный смех и улыбку. Он сказал, что когда я буду в опасности, то всегда сможет помочь мне, что в самые трудные моменты моего пути поддержит меня, если будет жив. Я свечусь от этих положительных воспоминаний. После общения с Дереком Эрик кажется мне просто ангелом! Эрик добр и тактичен! Он прекрасный человек! Он чудесный друг! Еще утром написал мне сообщение — просил остаться в комнате. Сейчас я жалею, что не последовала его совету.

Замечаю небольшой водопад. Живописное место. Вода в водоеме кристально чистая, сверкает в лучах и, касаясь камней после недолгого полета, распадается на маленькие радужные блестки. Рядом растут раскидистые папоротники и цветы лазурного окраса.

— Это еще не самое лучшее, что ты можешь увидеть здесь, — произнес Дерек. Я впервые уловила исходящее от напарника вдохновение.

— Надеюсь, это станет последним живописным местом, которое я вижу в твоем обществе, — отвечаю, скрестив руки у груди. Дерек отпускает короткое и смешливое «дай Бог» и спускается вниз по легкому склону.

Кровь продолжала сочиться из раны, пачкая воротник кофты. Я то и дело прикладывала ладонь к порезу.

Мы вместе осмотрели водопад. Дерек промыл свой кинжал, а после и руку. Я попила воды и уже собралась идти, но напарник продолжал стоять, наблюдая за течением и порогами.

— Может, продолжим путь? — спрашиваю с нетерпением. Дерек, продолжая сидеть у каменистого берега, развернулся лицом ко мне, стянул с себя футболку и нещадно разорвал ее на две половины, а после бросил мне в ноги одну из них.

— Компенсация за моральный ущерб, крошка! — оторвал он.

Я стиснула челюсти, смотря на тряпицу под ногами. Поднимаю ее и с раздражением обматываю шею, понимая, что по-другому остановить еще сочащуюся кровь и не привлекать чужие взгляды не получится.

Дерек быстро перевязал свою руку, туго стянул концы ткани и оценил мои труды, мирно покоящиеся на шее. Он выпрямился во весь рост, стоя лицом ко мне.

Поднимаю глаза и замираю от физической красоты, его телесного совершенства… У напарника хорошо развиты мышцы рук, пресса, грудной клетки. Загорелое, словно литое из бронзы тело могло стать источником вдохновения для художников… К сожалению, его внешние преимущества превосходят внутренние. Вспомнив этот факт, на мгновение отвожу глаза, но возвращаю вновь, не слушая голос разума.

Вдоль его правого плеча располагается большая татуировка дракона со множеством мелких надписей. Искусные очертания иероглифов добираются до самых ключиц, а струящиеся от дракона узоры, напоминающие языки пламени, восходят к шее.

Почему же я такая слабовольная, раз позволяю себе восхищаться телом того, кто чуть не прирезал меня как поросенка? Почему не убегаю после того, как позволила себя ранить? Почему обвязала шею тряпкой, которая ранее соприкасалась с телом того, кто сделал мне больно? Я хотела сказать что-то острое, попытаться отвертеться от продолжительной переглядки, но Дерек сам прервал это занятие, повернувшись ко мне спиной.

Застываю…

Дерек заходит в воду прямо в спортивных штанах. Вода стекает по его плечам, мускулатуре, прессу. Я все еще не могу прийти в себя от увиденного…

Шрамы.

Светлые полоски, рубцы разного размера покрывают всю его мускулистую спину. Черт, откуда? Ни на одном живом существе я не видела такого кошмара… Мне самой становится больно от увиденного. Инстинктивно отвожу глаза. Откуда на его спине столько рубцов? Словно его спину использовали в качестве дощечки для нарезки… Это невероятно. Значит, судьба была не так уж и благосклонна к этому человеку.

Я взглянула на свое запястье, однако тут же услышала вопрос.

— Хочешь ко мне?

Напарник выглядел серьезным, говорил без тени пошлости (впрочем, я ее у Дерека и ранее не чувствовала, даже в тот момент, когда он говорил про какой-то запах и духи). Здесь очень душно, поэтому его вопрос вполне обоснован. Вся моя одежда пропиталась пылью, я вспотела, но решила, что сейчас не подходящее время для купания.

— Нет, спасибо. Воздержусь…

Мне хотелось заткнуть уши, но в то же время продолжать глотать его фразы. Я не думала, что внешность может быть так притягательна, и снова украдкой взглянула на него, видя как мокрые смоляные пряди прилипают ко лбу, а черные влажные ресницы красиво обрамляют яркие глаза.

В скором времени напарник закончил, вышел из воды. Он заметил мою осторожность и нервозность, продолжил идти впереди, ни на мгновение не оборачиваясь, дабы снова посмотреть на меня.

— Мы скоро придем? — спрашиваю.

— Да. Не бойся. У тебя задача простая. Жить будешь, если твой идиот свалит.

— Он не идиот! И не мой… И для меня недостаточно просто жить, — я въедливо посмотрела в его глаза, поравнявшись. — Да и что мне искать в этой жизни? Страшно здесь… Что можно искать среди всех этих ветвистых коряг и монстров?

— Справедливость. Но не найдешь, — Дерек потер ладони друг о друга. — Как там тебя? Эмили? Так вот, Эмили, я тебя и пальцем не трону, если он уедет. Я делаю «это» лишь по необходимости. По нужде. Иначе он не свалит. Я рассчитываю наперед. Подумай об этом…

Весь оставшийся путь я молчала, обдумывая его последние слова. Когда мы добрались, сразу же пошла в свою комнату, не попрощавшись с Дереком.

Я была рада первому успеху в задании и поспешила похвастаться Виолетте. Однако когда пришла, то застукала ее с каким-то парнем. Нет, они не занимались любовью, просто сидели на диване и смеялись, рассматривая фотографии на телефоне.

Увидев меня, подруга засмущалась и попросила молодого человека выйти. Я остолбенела и с удивлением взглянула на Виолетту.

— Ах вот чем ты занимаешься в мое отсутствие! — говорю с легким упреком. Она застегивает верхнюю пуговицу. Неужели у них что-то было? Нет, я в это не верю. — Почему не предупреждаешь меня о том, что будут гости?

— Это просто знакомый, — произнесла она, засмущавшись еще сильнее.

— Все я поняла, не отрицай! Очень даже симпатичный парень, жаль только, что не из нашей стороны, — плюхаюсь в кресло, устало расставив ноги. Их видно не вооруженным глазом… Этих чертиков с темной стороны.

— Это мой новый друг, Эмили. Не более того. Он проводил меня, а потом стал так много болтать, что у меня уши завяли… Пришлось пригласить его ради приличия. Джек… Вроде так его зовут. И кажется, он новый сосед Эрика.

— Я даже рада за тебя. За себя тоже рада… Если бы не Дерек, мы бы провалили задание, — говорю и тут же кладу ладонь на повязанную у шеи тряпку.

— Дерек? Это уже поинтереснее всяких Джеков! — заулыбалась Виолетта.

— С чего вдруг? — спросила я, заправив прядь волос за ухо. — Мне больше нравится говорить о Джеках.

— Странная ты… Почему бы и не поговорить о красивых бунтарях? — спросила Виолетта со смехом. — Разве мы не обсуждали красивых парней в школе? Красавчики всегда были излюбленной темой наших разговоров.

— Это не просто парень, Виолетта. Это сумасшедший парень. Не спорю, красивый, даже очень, но такой… Непредсказуемый! — пробурчала я, накладывая еду. — Сущий дьявол.

— Придушить тебя пытался, судя по всему, — Виолетта смотрела на мою обмотанную белой тканью шею.

— Он ужасен! Хочешь все знать? Сегодня он чуть не зарезал меня! Поэтому я болтаюсь тут с этой дурацкой тряпкой!

Срываю с шею кусок ткани и выкидываю его в мусорный отсек, встроенный в стену. Виолетта смотрит на меня как вкопанная. Кажется, она не на шутку испугалась за мою жизнь.

Я начала подробно рассказывать ей о случившемся. Она, как всегда, перебивала меня, активно кивала головой и мешала мне сосредоточиться громкими междометиями, передающими ее ужас, удивление и прочие сопутствующие эмоции.

Закончив болтовню и рассуждения, я принялась изучать чистописание, однако тут же вспомнила, кому забыла рассказать о своем успехе. Мне срочно нужно к Эрику! Только сперва стоит заклеить порез большим пластырем телесного оттенка и сходить в душ. Моя сегодняшняя жертвенность не должна бросаться ему в глаза.

Смыв дневную грязь, я, наконец, дышу полной грудью. Девушка с белыми волосами смеется и толкает в свою кабинку подружку, чье тело покрывает не один десяток тату. За стенкой я слышу странные звуки, похожие на стон, краснею, хватаю полотенце и желаю поскорее покинуть это место.

Когда я вернулась в комнату, Виолетты уже след простыл. Такая тишина окутала помещение, что мне стало не по себе… Теплый свет падал на меня, оставлял тень на стене. Теперь это мой дом.

Я спускаюсь к Эрику, желая рассказать о сегодняшнем успехе. Дверь его комнаты приоткрыта, и моему взору предстает знакомый коридор. Собираюсь войти, как вдруг слышу знакомые голоса. Они принадлежат Дереку и Эрику — братья бурно спорят. Эрик кричит… Мне не стоит снова подслушивать. В конце концов, это некультурно. Однако мое намерение уйти испаряется, как только я краем уха улавливаю свое имя. Встаю за стеной и медленно продвигаюсь вперед, дабы разобрать, о чем именно они говорят. Их разговор приводит меня в состояние полного шока…

Глава 11

Мы все по очереди бываем и добычей, и хищником — кто-то ловит взглядом, кто-то заманивает словами, а кто-то терпеливо стережёт у водопоя чужих слабостей

— …Зачем? Вот зачем она тебе? Зачем ты поранил ее сегодня, придурок?! — Эрик гневно кричит. — Ты ведь меня ненавидишь, зачем трогаешь ее? Она вообще не причастна! Никаким боком! О, святые…

Откуда Эрик знает о том, что именно Дерек поранил меня? Я всерьез задаюсь этим вопросом. Вряд ли напарник сам ему рассказал, ведь этому человеку гораздо приятнее наслаждаться тем, как брат распутывает узелки без чьей-либо помощи.

— Сам не догадываешься? — спросил Дерек, действительно расстроенный проигрышем брата. — Этот порез — мое сообщение тебе. Я жажду, чтобы ты представил, как я расправляюсь с твоей пассией, если не свалишь отсюда. Только и всего… Эрик, проваливай. Я оставлю девчонку в покое, как только ты сделаешь это.

— Ты теперь будешь ею манипулировать?! Хочешь, убей меня, искалечь, сделай больно, но не тронь ее! Она ни в чем не виновата! Эмили не виновата, что ее поставили в пару с тобой! И я знаю, что это ты договорился с Самантой, чтобы находиться рядом с той, кто мне дорог! Много заплатил?

— Достаточно. Мне для семьи ничего не жалко.

— Подлец!

— Манипуляция — хорошее оружие. Тебя убивать я не хочу: память о покойной матушке не дает. Лучше бы отец сгинул вместо нее! — крикнул Дерек. Я услышала стекольный звон. Что-то упало и разбилось на мелкие осколки. — Уезжай из штата! В противном случае я ударю по больному. Не позволю никому следить за мной и вмешиваться в мои планы, особенно лживому папаше! Из-за него провалилась последняя заварушка. Стражей по окрестности наставил и думает, что я святым заделаюсь? Хрен там! Пускай свои склянки оставит, больше толку будет. Спирт последние мозги ему, видать, выел…

— Возможно, тебе правда кажется, что он следит за тобой через меня. Но это другое! Он таким образом лишь заботится о тебе! Если бы ему было все равно, он бы не спрашивал меня, что да как… Переживает… «По больному»? Да что ты замышляешь?! Скажи уже!

— Думаю, что отнять у тебя ценную вещицу будет хорошим уроком. Иного пути нет… — процедил Дерек с подавляемым раздражением.

— Какую вещицу? Да забери хоть все, бери деньги, бери папину машину, забирай все! Но я не уеду. Отец так сказал. Ради него я останусь, потому что уважаю его. Буду следить за тобой, сколько вздумается…

Гробовое молчание длилось несколько секунд. Дерек тяжело дышал. Я ощущала, что он пребывал в ярости, но сдерживал себя. Он не хотел калечить брата. Не хотел, чтобы тот кричал и привлекал внимание, не хотел задеть честь «покойной матушки». Он ведет двойную игру и промышляет нечто плохое.

— Вещицу с именем «Тэтчер». Надо быть полным деревом, чтобы этого не понять!

— Что ты хочешь сделать с Эмили?! — произнес Эрик. — Нет, серьезно… Что?! Скажи уже!

— Убью ее к чертовой матери! Убью или проваливай за тридевять земель! Вали куда угодно, лишь бы от меня подальше! Заколебаться можно! Как же вы меня зае…

Чувствую раздражение Дерека через стенку.

— …Она для тебя очень важна! И ты для нее кстати тоже. Подумай об этом, — произнес Дерек чуть спокойнее. Нота тепла все же присутствовала в его голосе. Впервые улавливаю от него такую эмоцию. Видно, что он угрожает вынужденно, но терпение его держится на тонкой нити.

— Она не пострадает от твоей руки, — произнес Эрик самоуверенно. — Ты не убьешь ее. Она далеко не глупа и тебя не подпустит к себе даже близко! И я не уеду, а Эмили не подпустит. Не уеду и все!

— Подпустит-подпустит! Если захочу, и ноги раздвинет!

Я закрыла рот ладонью и попыталась не вскрикнуть от удивления, а спустя секунду буквально выбежала из той треклятой комнаты.

Падаю на свою на кровать и начинаю прокручивать в голове ужасные слова Дерека. Виолетта заходит в комнату и спрашивает: «Что Эрик сказал?».

— Господи, Виолетта! Почему ты всегда так подкрадываешься?! С чего ты взяла, что я была с Эриком? — спрашиваю. Она прикусывает губу от переживаний. — Зачем ты ему рассказала про шею?! Я больше ничего и никогда тебе не доверю! Спасибо, что говоришь обо мне за моей спиной! Спасибо, подруга!

Я разворачиваюсь лицом к окну, а Виолетта в спешке выходит, оставляя меня одну. Кидаю подушку на пол, спускаюсь ниже. Ноги свисают с края кровати.

Теперь понимаю, что Дерек порезал меня не просто так. Когда он в библиотеке попросил меня предупредить Эрика о возможных последствиях его нахождения здесь, я ответила отказом, сказав, что ничего говорить не буду. По этой причине напарник оставил отметину.

Открываю блокнотик, беру угольный карандаш, через окно смотрю на голограмму. Выглядит мрачно, но стильно… «Мы взращиваем поколения ради вечного благоденствия» — гласила надпись в огромной голограмме поднебесья. Я хмурюсь и вырисовываю пару символов. Написание множества слов уже мне подвластно, однако раздражение опередило усердия. Я забросила карандаш в угол, включила звукозапись на телефоне и уничтожила плотину собственных мыслей, дав им возможность вырваться наружу.

«Дорогой дневник, все же родительская любовь играет очень важную роль в воспитании ребенка. Дети, бывает, безумно привязываются к родителям. А всегда ли это хорошо? Семейная любовь иногда причиняет лютую боль и горечь ее носителям. Возможно ли вынашивать любовь и ненавидеть одновременно? Можно ли любить и желать смерти кому-либо? Ни в каких сказках, ни в фильмах такого не было. Любовная линия в фильме „Сумерки“ тому пример… Правда, я забыла имена главных героев… Если он научился любить, то это чувство до сих пор будет живо в его сердце и начнет вытеснять другие, очищать душу… А Эрик душой чист и думает о моей безопасности. Он отстаивал мои границы в споре со своим братом. Я считаю, что Эрик справится со всеми трудностями!»…

***

10 лет назад…

Сухое поле, запах высохшей травы… Усталое и сбивчивое дыхание девушки, бегущей среди пожелтевших стеблей, быстрые шаги парня, который старается поспеть за ней. Громкий шелест. Звонкий смех. Загорелые руки ловко раздвигают иссохшие стебли, ноги путаются в зарослях дикой травы; длинная, с парой дырочек, домашняя футболка цепляет колючки и листья. Лиловые глаза с опаской устремляются вдаль, в тернии кустарников.

— Дерек, ты меня не догонишь! — со звонким смехом прощебетала темноволосая девушка. Ее большие, любопытные глаза пытливо оглядывали поле. Футболка, которая была ей велика, доходила до самых коленок. Мозоли и царапины от колючей травы покрывали загорелую кожу худых ног.

— Врешь! Я тебя из-под земли достану! — с энтузиазмом воскликнул темноволосый парнишка. Черная футболка из грубой ткани свисала с его юных плеч. Штаны были ему велики, однако ремень позволял им плотно сидеть на бедрах. Парень остановился, прислушиваясь к звукам.

Девушка забралась в самые тернии и на корточках опустилась к земле, зажимая рот руками. Ее пальцы дрожали от переизбытка эмоций и страха проиграть. Ветки с шипами упирались в руки, несколько листьев запутались в волосах. Хорошее место, чтобы спрятаться.

— Ну все, я сдаюсь! — прокричал парень, устав искать девочку. Она вышла из своего убежища и подошла к другу.

— Дерек, рано сдулся! Ничему вас не учат в военном лагере, — с насмешливой улыбкой сказала она. — Теперь ты должен мне желание!

Парень обидчиво пожал плечами и подошел к девушке, убрав с ее волос засохший лист.

— Ну и что ты хочешь? — спросил он, скрестив руки и выпрямился, намеренно выпячивая грудь. Он хотел выглядеть выше, хоть и был на пару сантиметров ниже своей подруги. Это сильно огорчало мальчика, однако виду он не подавал.

— Заточи мне древесную палку, и так, чтобы я смогла ей даже скаута проткнуть! Насквозь! — она гордо приподняла голову, смотря на парнишку сверху вниз.

— Лидия, не говори о них… Никто не должен знать о том, чему нас учат в военном лагере! О скаутах и другой твари стоит молчать… — произнес он шепотом, наклонившись к ней и оглядевшись по сторонам. — Я только тебе рассказал легенды о них. Это тайна.

— Хорошо. Но заточи мне палку. С обеих сторон. Чтобы я смогла обороняться. Я хочу быть как ты! — с воодушевлением воскликнула она, оглядывая его военный жилет лиловыми глазами.

— Ты девчонка… Тебе нельзя оружие, — ответил угрюмо, но с блеском в глазах. Ее азарт нравился, их тайные встречи были любимым занятием для юного сердца.

— Не забывай — у меня желание! А еще я бы хотела хотя бы потрогать другое оружие, более серьезное… Например, настоящий автомат! И стрелять бы научилась! Может, притащишь? — продолжила она, присев на землю.

— Если я вынесу с лагеря автомат или другое оружие, меня изобьют, Лидия… Забыла, как меня били электрическим прутом за то, что я вышел за территорию лагеря? Это запрещено! У меня и друзей не должно быть… Я ведь не такой, как ты… Ты ведь свободна.

— Дерек, ты такой же, как и я! А у меня совсем нет друзей, кроме тебя! Все девчонки играют в куклы и наряжаются, как фифы, а мне нравится военное дело. Я хочу быть такой же, как ты и как папа!.. Я бы сбежала с дома. Давай сбежим ото всех? Ты и я…

***

Сегодня на занятия не пойду. Слишком опасно. Дерек не остановится на одном лишь порезе.

Я увидела десять ночных пропущенных звонков от Эрика и заволновалась, ведь после того, как я ушла, он остался наедине с этим эгоистом. Надеюсь, с ним все в порядке…

Ложусь на кровать, беру в руки телефон. Стоит придумать причину, по которой вчера я не попадалась на глаза Эрику. Нервно кусаю губы, а тишина в комнате давит со всех сторон. Не придумываю ничего лучше, чем написать о том, что меня тошнит, и весь остаток дня пролежу на диване… Как это глупо.

Встаю с кровати. В животе сильно урчит. Кажется, ничего не чувствую, кроме физических потребностей. Мне хочется поесть, поспать и отдохнуть, унять тревогу. Я подхожу к полке с учебниками, беру первый попавшийся. Строки расплываются перед глазами, в животе по-прежнему урчит. Подойдя к холодильнику и открыв его, окунаюсь в пустоту. Это состояние моей души. Виолетта подчистила все… А чем теперь мне прикажете питаться? Воздухом?

Чтобы поесть, нужно позвонить отделу по питанию, сообщить о том, что запасы продовольствия кончились, а после сдать отчет о ранее полученных продуктах.

Я продолжала стоять в пижамных шортах и майке посреди кухни около открытого холодильника. Уже успела похудеть за время пребывания в Эритроне на четыре килограмма. Данное изменение идет лишь на пользу, ведь до этого собственное отражение в зеркале нравилось мне куда меньше. Не мудрено истощать в таких-то условиях… Что за люди меня окружают? Сумасшедший убийца, друг-мазохист, подруга, которая оставила меня умирать с голоду! Все же я позвонила отделу по питанию и принялась упорно ждать их прихода. Видимо, у людей очень много работы.

Стало сильнее клонить в сон, однако звонок в дверь заставил меня пробудиться. Ну наконец-то они принесут мне поесть! Предвкушение предстоящего завтрака усилило урчание в животе и мое настроение в целом. Я быстро встала с кресла, подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял тот, кого вовсе не ждала.

Дерек. На нем надета черная футболка и черные спортивные штаны. Сжимаю ладонь в кулак. Хочется захлопнуть дверь, поэтому начинаю со всей силы двигать ее, упершись руками в сталь. Дерек одной ладонью смог противостоять моему движению, распахнул дверь настежь и бесцеремонно вошел внутрь, ведя себя так, словно является хозяином моего скромного жилья…

— Что тебе нужно? — угрюмо задаю вопрос и пытаюсь быть беспечной, как будто ничего не знаю об их вчерашнем разговоре. — Вообще… Что ты тут забыл?

Скрещиваю руки у груди. Смотрю в стену за его спиной, а после фокусирую взгляд на его лице.

— Что я тут делаю? Ах да… Ты уже давным-давно должна быть на занятии! — довольно громко произнес он, испепеляя меня искрящимся взглядом.

Я пыталась собраться с мыслями и отчужденно смотрела в его лицо. Да, я поступила некрасиво, не предупредив, но заявляться вот так — еще хуже.

— Я не хочу иметь с тобой дела, поэтому и не пришла. Ты вчера порезал мое горло, какую реакцию ожидал? Ищи себе нового напарника. Я больше не выйду на совместные занятия, — говорю как можно тверже. — Ты мне не нравишься. Общаться с тобой не желаю.

— Первый раз от женщины такое слышу, — процедил Дерек, положив свою тяжелую ладонь мне на плечо. Я пошатнулась, но быстро скинула его руку. Скорее, он сам сделал это, презрительно обводя взглядом мои плечи.

— Неудачная шутка. Ты думал манипулировать мной. Все из-за Эрика. Но я не дам себя в обиду. Реши свой спор, не привлекая в него невинных людей, — говорю с напором.

— Ты не представляешь, сколько раз мне пихали нож в спину. Добрым быть ни для кого не получится. Каждый человек имеет шанс, — его глаза пронзили меня, и мне показалось, что он прочитал все мои мысли. — У Эрика был шанс уехать, но вчера он сказал мне, что ему плевать! Он не уедет! Он уверен, что я сдамся, что мне станет жаль… Нет. Мне не жаль. Его. А тебя жаль, Эмили.

Холодок пробегает по телу. Что-то страшное сквозит в этом огненном взгляде. Смолкаю, продолжая смотреть в его серьезное лицо. Дерек делает медленный выдох. Чувствую, как каждая частичка воздуха наполняется его запахом. Приятным запахом. Сожаление отражается в золотых глазах.

— Пожалуйста, уйди. Да, я понимаю, что тебе тяжело принять тот факт… Хотя это ваше семейное… В общем, я дорожу Эриком и рада, что он не уедет. Это его решение. Почему он не может сделать собственный выбор? Разве у человека нет свободы выбора? Если ему плевать на меня — это его дело. Что я могу изменить? Но что-то мне подсказывает, что и меня защитить он сможет, — с уверенностью поднимаю голову. Дерек пожимает плечами, оглядывая комнату.

— Ну и где твой защитник? Вот я здесь! Стою перед тобой, в моих руках кинжал, я сильнее. А защитник-то где? Пляшет под лесными корягами? — Дерек наклонился, чтобы наши лица оказались наравне. И смотреть в его глаза вот так… Настоящее испытание.

Какой-то неведомый ужас охватил меня. Я попятилась, осознавая безвыходность ситуации. Стараюсь выглядеть невозмутимой, но получается это с трудом.

— Он придет. Я знаю это. Более того, я знаю, что ты сильнее его. Но… Эрик меня любит! Он любит меня и уехать не сможет, потому что любит! А ты умеешь делать это? Ты способен понять его чувства? Тебе это чувство знакомо? Или оно в дальней коробке запылилось?

Напарник закатил глаза от раздражения, вызванного темой разговора. Не знаю, зачем я начала говорить про любовь… Наверное, от безысходности. Сделала жалостливое лицо. Глаза мужчины округлились. Я решила, что буду давить на его сострадание. Может быть, так он оставит меня в покое.

— Раз любит, пусть уезжает. Мне какое дело? Мне на него все равно. Пусть живет, радуется благословенным дням, пусть хоть обделывает штаны от счастья — мне все равно. Главное, чтобы не около меня… Я хочу быть один, я хочу, чтобы в мои планы не вмешивались «родственнички». Этого достаточно. Ничего личного. Прямо сейчас я и убью тебя, сделаю фото твоего трупа и соберу коллекцию мертвых девчонок, которых он «любил». Есть шанс, что тогда он протрезвеет, наконец… И поймет, что не стоит нарушать чужие границы. Мне опостылело, что в мою жизнь вмешиваются те, кому я раньше был не нужен. Просто надоело видеть, как Эрик отсылает лист моей посещаемости отцу, постоянно проверяет время последнего посещения в сетях, докладывает папаше о том, что я делаю и куда еду. Я не подопытный зверек. Я долгое время им был, но устал.

Дерек вытащил пистолет из кармана и начал заряжать его. Я не на шутку перепугалась. Впервые осознала в полной мере, в какую же передрягу вляпалась. Отчасти понимаю его… Наверное, я бы тоже не выдержала долго находиться под таким навязчивым наблюдением. Что говорить о взрослом мужчине, жизнь которого полна тайн и криминала? Теперь мне ничего не остается, как звать на помощь.

— Тише, — произнес он спокойно, подойдя ближе, — не кричи громко, и так голова болит.

Вырываюсь и делаю несколько шагов назад, но внезапно врезаюсь в шкаф, из-за чего раздается глухой звук. Дерек подходит ко мне. Его размеренные шаги и невозмутимый вид иссушают последние капли утекающей веры.

— Отойди! Держи дистанцию! — воскликнула я, выставляя ладонь вперед, а вторую прислоняя к стенке шкафа. — Не тронь меня!

— Может, уже сократим дистанцию? — произнес он со скалистой улыбкой. Дерек начал играть со мной словно с мышкой, отвлекаясь от скрежета в сердце.

— Пожалуйста, не убивай меня! Вспомни Лидию. Ты ведь тоже ее любишь! Представь, как тебе было бы больно, если бы она умерла. Если бы кто-то вот так… — произношу торопливо.

— Да, люблю, но по-своему, — Дерек выстрелил в шкаф. Я вздрогнула. — О, работает прибор. Повезло-повезло.

— Ты шел убивать меня, не зная, работает ли пистолет?! — спрашиваю с дрожью в голосе.

— Давно его не использовал. Не работал бы, применил бы другой предмет, дабы руки не замарать. Тебе так принципиально, чем я воспользуюсь? — спросил он простодушно.

Псих… Я с мольбой посмотрела в его глаза. Они начинали гореть азартом в предвкушении крови. Если сейчас не остановлю его, он не сойдет с пути.

— Я сделаю все, что ты захочешь! — кричу. Дерек поднимает брови.

— Жаль, — тихо отвечает. — Я представлял, ты не такая… Однако не я виноват в происходящем. Ты оказалась не в то время и не в том месте. Смерть не так страшна, как ее описывают. Да и мне ничего от тебя не нужно… Лишь сотрудничество. Ты не согласилась мне помочь, избрав второй путь. Быть может, ты способна уговорить этого идиота уехать?

— Нет! У него есть выбор, и я не хочу на него влиять! — прокричала я.

— Хм, берешь удар на себя? Ну ладно…

Мои ноги подкашиваются. Я иду на отчаянный шаг. Кладу ладонь на его щеку, чувствую изгиб острой скулы. Кожа у него горячая. Тут же опускаю глаза от стыда и кокетливо поправляю волосы. Сейчас самое время воспользоваться тем, что я девушка, и пойти на соблазн. Вдруг сработает? Хотя бы время потянуть сумею до доставки продуктов. Шанс еще есть…

— Ты не такой. Ты не убьешь человека. У тебя такие необыкновенные глаза… Прошу, прекрати. Давай остановимся, — шепчу, ловя знакомый импульс. Боже, что я творю?

Дерек резко убрал мою руку с лица. Однако небольшой румянец на его щеках все же появился.

— Врешь. Ты многое знаешь, в том числе и то, что я жесток, — процедил сквозь зубы и подстрелил мою ногу.

Черт! Вскрикиваю от жжения, пригнувшись.

Хорошо, что он не задел кость. Кажется, я не доживу до того, как придут люди из отдела питания.

Раньше мне казалось, что выстрел доставляет человеку гораздо больше боли. Но… Все не так уж плохо. Я не отключила голову, продолжила искать пути решения, поняла, что пытаться обольщать и лицемерить точно не стоит.

Дерек лениво отвел взгляд, ожидая, когда я отойду от боли.

— Ты не такой! — восклицаю повторно и в следующую секунду понимаю, что зря.

Он легонько толкнул меня, отчего я тут же врезалась в шкаф. На голову упал пустой горшок. Хорошо, что он был легким…

— Еще повторишь?

— Да! Ты ведь любил. Свою маму! Представь, если бы ее убили! Я ведь тоже когда-то стану матерью. И у меня есть мама…

Буду бить до победного.

Дерек стал темнее тучи. На лице его заиграли желваки.

— Ты наверняка вспоминаешь ее. Помнишь, как она улыбалась… Наверняка, она была дорога тебе, — произношу, понимая, что такие разговоры делают его слабее. Моя рука блуждает по полу. Ищу что-нибудь острое и пытаюсь отвлечь его внимание.

— Да… И ее одну я любил как никого другого. Но да пошло оно к черту!

Дерек вонзает в мое лицо горящий взгляд. Он смотрит на меня с горечью, с жадностью, с душевным терзанием… Да что с ним?

— Ты не моя мать. Не сестра. Да и матерью стать не успела, — он направил пистолет в мою сторону. — И ни слова больше о том…

Глава 12

Твоя игра была попыткой,

А я — лишь атрибутом дня

Ты обжигал меня с улыбкой,

А я теряла в ней себя…

— Ты зря тратишь силы. Думаешь, Эрик придет? Сомневаюсь, но если придет, дверь откроем, — послышался голос из коридора.

Я вбежала в комнату Виолетты. Он позволил сделать это, не остановил, хотя схватить раненую девушку крепкому мужчине не составило бы труда. Я запыхалась и пыталась унять рвотные позывы, вызванные сильным волнением. Глазами ищу острые, тяжелые предметы, но время течет крайне быстро, оставляя мне мизерные шансы.

— На твоем месте я сам не прочь бы умереть.

— Так что тебя держит? — спрашиваю, осматривая поверхность туалетного столика.

— Я уже говорил однажды.

Дверь в комнату подруги можно запереть на ключ. Но где он?! Не дай Бог, если она взяла его с собой! Волнуюсь, слыша приближение врага. Рыскаю по комнате в надежде отыскать ключи. С рабочего стола летят склянки, тушь и маркеры… Скидываю все лишнее с поля зрения.

— Давай покончим с этим. У меня много дел, — процедил он, находясь в другой комнате. — Ты не желаешь сотрудничать.

Я уже отчаялась, но внезапно увидела на верхней полке что-то блестящее — чип от комнаты. Поспешно хватаю его, закрываю дверь и плюхаюсь на пол. Слышу шаги…

— Ты думаешь, это поможет тебе? Сомневаюсь, — произносит вкрадчиво. Стоит вплотную к двери. Прижимаю кончики пальцев к губам, а после утопаю в немой исповеди.

— Я не буду давить на Эрика, чтобы он уехал. Это неправильно! Я не стану его уговаривать и просить, ведь он взрослый человек! Я понимаю, что его слежка за тобой ужасна и неправильна, но это ваши разборки. Прошу, оставь меня в покое! Дверь прочная. Я сделаю вид, что ничего не было. Я никому не расскажу!

— Хочешь, я расскажу? Ты думаешь, меня волнует чье-то мнение? — раздается выстрел.

Прижимаю руки ко рту, чтобы заглушить собственные всхлипы.

— Оставь слезы, — произнес Дерек за дверью. — Смерть — это легкость. Ты просто закроешь глаза и ничего не почувствуешь. Но шанс еще есть. Вероятность того, что придет твой смазливый мальчик, хоть и мала, но имеет место быть… Не хочу убивать тебя, Тэтчер.

— Легкость?! Не хочешь убивать?! Ты словно мечтал об этом всю жизнь! Эрик другой, в отличие от тебя. Вы ничуть не похожи! И он хотя бы умеет сочувствовать, — я нервно сжимаю пальцы, — а ты лишь издеваешься.

— Конечно, в отличие от тебя он умеет это делать. Ты же пользуешься им, видишь, что он влюблен и продолжаешь с ним водиться, хотя тебе он не нравится… Умела бы сочувствовать, прервала бы это общение или ответила взаимностью. Впрочем… Мне все равно.

— Это чушь! Он… Он мой друг. Хватит решать за людей! Ты думаешь, что все знаешь? Я люблю его как человека, — говорю со слезами. — И он меня также! Перестал бы ты убивать, начал бы новую жизнь, тогда понял бы, как нормальные люди мыслят!

— Где ты понабралась этих нравоучений? Ах да, ты же так любишь заглядывать в библиотеку. Боже, что я несу… — процедил он с самоиронией и начал перезаряжать пистолет.

Слышу по ту сторону двери приближающиеся шаги. Замолкаю. Все внутри меня сжимается в один ком. Слезы на щеках высыхают. Если бы он хотел, он бы раньше убил, но он почему-то тянет… Эта мысль, хоть и немного, но придавала мне надежды. Дерек кладет ладонь на дверь.

— Прости, но мне придется ее проломить, — и это его «прости» прозвучало так, будто он действительно сожалеет. — Выходи. Их не будет еще долгое время. Развлечемся. Дадим тебе шанс…

Хватит на что?! Я не шелохнулась. Здесь было большое зеркало. Я встала перед ним, видя в отражении бледную, затравленную девушку. Мне хотелось успокоиться, но тут взор упал на тонкие пижамные шорты, полоску крови, протягивающуюся с места ранения, и мне снова стало неуютно в собственном теле. От Дерека исходила странная энергия. Я и так стесняюсь парней, а его вовсе боюсь. Телефон остался в моей комнате.

Думаю, с двенадцатого этажа прыгать не стоит.

Эрик, ну где ты, когда так нужен?

— Либо ты открываешь, либо я ломаю. За нанесенный ущерб не несу ответственность.

Слишком резко. Не пущу его. Он хочет изнасиловать меня. Конечно, именно это он и подразумевает! Хотя вряд ли я в его вкусе… Раздается треск. Обломки штукатурки ссыпаются на мраморные плиты пола. Я медленно отхожу к окну. Убедившись, что дверь скоро и впрямь не выдержит, выглядываю. Слишком высоко. До тошноты высоко.

— Помогите!!! — кричу, что есть мочи, держась за стальной подоконник. — Помогите! Кто-нибудь! Пожалуйста, помогите мне!

От высоты подкосились ноги. Наверное, я бы вывалилась, если бы не внезапный рывок позади. Дерек ухватил меня, удерживая от падения.

— Не кричи. Я просил уже, — процедил он.

Держу его руку, сжимавшую мою шею. От давления на порез, который еще не успел зажить, меня сковала дикая боль. Дерек рывком вталкивает меня обратно в комнату, не позволяя даже дотронуться до подоконника, и разворачивает лицом к себе.

— Не надо меня насиловать! — молю я, заглядывая в его огненные глаза.

Он удивленно вздернул брови.

— Ты не в моем вкусе. Я не имел в виду секс, говоря о развлечениях, — произнес он. Кажется, его действительно насмешило мое предположение: еле сдерживает улыбку. Я нахмурилась. — Насилие женщин не в моей компетенции. Это низко. Гадко. Как видишь, я стараюсь быть максимально мягким.

Ну да, как же… Сказочник. Убийство — теперь мягкий способ решения проблем?

Дерек изучал мои волосы. Он пронзал меня затяжным взглядом, то и дело переводя его на алый кулон.

— А что ты тогда имел в виду, говоря о времени? — спрашиваю, пытаясь вывести его на разговор.

— Уж точно не секс, извращенка. Можем долбануть в карты или выпить чего-то крепкого. М? — он наигранно улыбнулся.

Я погладила рукой шею, все еще чувствуя, как она пылает от крепкой хватки.

— Прости. Обычно не трогаю женщин. Я не желал тебе зла.

— Ты и есть зло! — прошипела я, готовая ударить его в любой момент. Он ухмыльнулся.

В его руке пистолет. Я не отрываю глаз от оружия. Почему Дерек так тянет? Не может убить меня? Нет… Тут что-то иное. Такому, как он, труда не составит претворить коварные планы в жизнь и погубить человека. Однако Дерек медлит, смотрит на меня отчаянно, сомневается…

Поворачиваю голову влево. Первое, что попадается мне на глаза — широкий шнур от какого-то прибора. Я хватаю его, а затем, совсем слетев с катушек от бури эмоций, бью шнуром прямо по лицу обидчика.

Дерек лишь на секунду сощурился. Выражение его лица оставалось непоколебимым. В глазах полыхнул огонь ярости, красный след тут же проявился на щеке.

Понимаю, что мой поступок можно сравнить с безумством. Хмурюсь в ожидании ответного удара. Дерек медленно закрыл глаза и попытался справиться с внутренней злостью, которая могла заставить его разбить мою голову о стену, разрушив грандиозный план изощренного убийства.

Пытаюсь вырваться, но он с силой давит на плечи, заставляя меня пасть на колени.

— Оставь ее!!! — раздается у входа в комнату.

Мои глаза сверкают от слез. Я почти ничего не вижу, созерцаю лишь знакомый силуэт за широкой спиной зверя. Там, позади, мой шанс на спасение. Эрик сжимает кулаки, с ужасом осознавая твердость намерений брата.

— Уйди от нее! Ты не тронешь и волоска с ее головы! — закричал друг.

Позади него стоят несколько вооруженных человек в черной форме. Кажется, утренний голод и отсутствие еды в холодильной камере спасли меня от гибели.

— О, брат! Что ты тут делаешь? Я думал, сейчас моя подруга занимается твоим воспитанием, — ответил Дерек с улыбкой.

— У меня хорошая интуиция… Мы подоспели вовремя! — проговорил Эрик.

— А мы тут с Эмили работали. Весьма продуктивно! А ты билеты не купил? Без них не пропускаем, — Дерек усмехнулся, явно злорадствуя. Его взгляд пал на девушку из отдела продовольствия и людей в черном. — Кажется, братец, ты явно станешь лишним в этой игре. А вы умрете вместе с девчонкой, если вмешаетесь.

Люди в черном направили свои автоматы в сторону Дерека. Эрик жестом руки попросил опустить оружие и взял стеклянную статуэтку в форме шара, покоящегося в двух ладонях, с тумбочки.

Дерек подошел ко мне ближе. Я также стояла на коленях, боясь пошевелиться. Он медленно вплел свои пальцы в мои волосы в районе затылочной зоны. Эрик разволновался и выронил белую статуэтку. Ее осколки, подобно клочьям земли, вздымающимся от удара стремительной бомбы, полетели в разные стороны. Я сощурилась, молясь, чтоб ни один из них не угодил в лицо. Дерек засмеялся.

— Неудачная попытка, — сказал он. — Я подожду. Могу дать шнур! Кстати недурно бьет. Сгодится?

— Нет! Я не хочу причинять тебе боль. Отпусти Эмили!

— Ну-ну! Ты просто жалок. Эмили, посмотри на него… А он еще говорил, что любит тебя, представляешь? Он даже тронуть меня боится, а ты говорила «защитит»!

В глазах Эрика сверкнула молния обиды. Дереку нравилось развинчивать нервы брата. Я прекрасно понимала, что он знает больные места моего друга и ждет того, что тот уедет прямо сейчас. Однако Эрик не велся на провокации.

— Ты похож на психа! Но почему-то мне кажется, что ты не сможешь сделать ей больно, — Эрик улыбнулся. Он надменно посмотрел Дереку в глаза.

Я боялась издать хоть звук. Напарник обвел взглядом комнату. Он злился. Фраза Эрика его задела. Определенно, друг знает то, чего не знаю я. Дерек хотел выказать независимость — схватил меня за локоть и со всей силы швырнул на пол, в другую часть комнаты, где лежали белоснежные осколки.

Нет! Боль заставила меня плотно сомкнуть веки. Я почувствовала влагу под ладонями. Кровь… В глазах Эрика воцарился испуг. Вооруженные хотели вмешаться, но друг вновь попросил их стоять в стороне.

— Это не игры! Как ты не понимаешь?! Оставь ее уже в покое! — закричал Эрик, не сдавая позиции. Дерек перешел на тяжелую артиллерию, издеваясь над братом.

— Да, ты прав, это не игра! Но это такой азарт: трогать девчонку, которая нравится братишке. Приятно смотреть, как ты корчишься, пожиная плоды собственной глупости. А ведь она будет моей… В конечном счете, — заводил Дерек.

Я понимаю, что он говорит полный бред, чтобы позлить брата, да и сам он смеется от нелепости собственных суждений. В мое лицо ему даже смотреть противно, однако Эрик продолжает вестись на бредовые провокации. Ну же, друг, не давай ему себя обмануть! Сохраняй самообладание ради меня!

— Да-да. Мы уже успели заняться сексом, пока тебя не было, — Дерек явно вошел в роль. Он хотел довести брат до белого каления. Тут и мое терпение лопнуло.

— Это неправда! — выкрикиваю.

Эрик бросил взгляд в мое лицо и успокоился. Мои глаза сказали ему больше, чем громкие слова Дерека. Друг кивнул и попытался собрать все силы в кулак. Дереку до меня уже не было дела. Он подошел к брату, держа непрерывный зрительный контакт.

— Если ты хочешь причинить мне боль, то давай! Не трогай Эмили. Ты хочешь задеть того, кто мне дорог, но… Знаешь, что мама любила меня больше. Она пожертвовала своей жизнью, чтобы я родился, а тебя была готова оставить… И отец тебя отдал! Ты, и правда, был чудовищем! Никому ты был не нужен! Особенно собственной матери! — воскликнул Эрик, заранее зная, какое воздействие его слова произведут на брата.

Зачем же ты пал до подобной игры? Мне отнюдь не понравились эти несуразные фразы про родителей, ведь это последнее, что стоит использовать в попытке обидеть. Я всерьез задумалась о словах друга. «Отдал», «чудовищем»… Да что у них стряслось в далеком прошлом?

Дерек не двигался с места, на его лице заиграли желваки. Эрик замер. Через пару секунд он уже был впечатан в стену сильным ударом.

Я не чувствую никаких сил и не могу нормально встать. Мне очень больно опираться о тумбочку, так как ладони ранены осколками, а их маленькие кусочки кое-где еще торчат из кожи.

Смотрю в сторону братьев. Дерек поднимает с пола одно из крупных стеклышек. Он хочет совершить страшное… Сейчас мне жизненно необходимо преодолеть любую боль ради достижения благополучия окружающих людей и своих близких. Я должна помогать тем, кто помогает мне каждый день своей заботой, присутствием и теплотой. Я должна вмешаться, сделать верный шаг, ведь за время пребывания здесь Эрик стал мне близок. Я должна. Я обязана.

Дерек прижимает брата к стене и, шепнув что-то ему на ухо, замахивается острым осколком. Прямо в сердце, он целится прямо в сердце…

Глава 13

9 лет назад…

— Папа, а кто этот мальчик? — спросил синеглазый ребенок, смотря на портрет, расположенный в холле огромного особняка.

— Всего лишь красивый мальчик, запечатленный художником. Я не знаю его, — с дрожью в голосе произнес отец. Малыш внимательно смотрел в золотые глаза темноволосого ребенка, описанного талантливой рукой.

— У него страшные глаза. В них огонь. Я боюсь смотреть на них, особенно ночью, — произнес мальчик, почесывая макушку. — Они страшные. Кажется, будто живые. Но я хотел бы с ним подружиться! Пап-пап, а давай отыщем его или найдем художника, который сделал эту картину? Он точно должен знать этого мальчика!

Отец скорчил лицо и с болью отвернулся к окну. Свет падал на его серебристые волосы, пронзал бледную кожу, прожилки венок на лице, впадины щек.

— Его нет. Этот мальчик мертв. Давно мертв! Ты не подружишься с ним. Эрик, занимайся музыкой! Хватит баловства! — прокричал отец, что было на него совсем не похоже.

В глазах ребенка воцарился испуг. Он тут же побежал к своему учителю по музыке. Мальчик чувствовал нарастающую обиду, продолжая помнить о той картине…

***

Я хотела спасти Эрика, сделать хоть что-то, что высвободит его из роли мишени. Я в ответе за этого человека, я в ответе сейчас за его жизнь. Невидимая рука толкнула меня на отчаянный шаг. Смерть легче, чем ее описывают. Туман заслонил все в глазах. Мне стало тяжело дышать. Я умру от руки злодея, но умру с великой честью спасти близкую душу!

Приоткрываю глаза, не чувствуя ожидаемой боли. Дерек стоит передо мной с ошеломленным видом. Он вовремя остановил движение руки. Дерек планировал запустить этот осколок в грудь брата… Я вытолкнула Эрика, вставая на его место. Признаться, не думала, что Дерек успеет не совершить страшное. Даже не мыслила, что он попробует успеть! Однако удача перешла на мою сторону.

— Я уеду! — закричал Эрик во время того, как Дерек все еще направлял осколок, но уже в мою сторону. Он остановился за миллисекунду до удара в сердце. Я лишь зажмурилась, предвещая раскол важнейшего органа на две части, холодные и безжизненные.

Дерек удивленно смотрел на меня, а после вышел из помещения, выронив осколок. Тот осколок был в крови, крови мужчины, что нещадно сжимал его. Он ушел, ничего и никому больше не сказав. Его, наконец, оставили в покое, чего он и добивался все это время. Люди в черном побежали за ним, но я знала, что из этой заварушки он выйдет нетронутым.

— Эмили! Эмили! Посмотри на меня! Слышишь, ты как?! Не делай так больше, пожалуйста, — залепетал Эрик, уложив ладони на мои щеки.

Однако я не слушала. Я смотрела лишь на окровавленный осколок, мирно покоящийся на полу…

Оставшийся день прошел за уборкой комнаты — Виолетта не должна ничего заподозрить. На мои руки наложили швы. Ногу в месте ранения плотно перевязали голубыми бинтами. Я сказала, что упала на осколки статуэтки. К счастью, мне даже поверили. Эрик, в свою очередь, обеспечил оперативную починку двери и уборку в комнатах. Он сказал, что законы Эритрона Дереку не писаны. Персонал, конечно, доведет сведения о покушении до директрисы, но она не сможет ничего предпринять из-за личных договоренностей с Дереком и его отцом.

Виолетта вернулась домой почти к ночи и принялась рассказывать о своих ярких впечатлениях от задания. Но эти «яркие» впечатления были песчинками в сравнении с теми, что пережила я за этот день. Ей я сказала, что поскользнулась, неся в руках статуэтку, и ладонями угодила в осколки.

Эрик зашел за мной — хотел, чтобы мы поговорили в саду. Я не знала, что именно он хочет обсудить, но ощущала тотальное безразличие. После пережитого стресса это неудивительно, ведь организм израсходовал цистерны внутренней энергии.

— Вся моя жизнь пронеслась перед глазами. Я боялся за тебя… Но до последнего думал, что он этого не сделает. Прости за все, Эмили. Я подверг твою жизнь опасности. Нам придется расстаться, — говорил Эрик с отчаянием. Я внимательно его слушала, — но иного пути нет. Прости. Я больше не хочу подвергать твою жизнь опасности.

Краснею от волнения. Мне стало неловко за его извинения, за мой отчаянный поступок и за то, что я не смогла ничем ему помочь.

Мы сидели на лавочке. Наши лица освещал свет звезд и фонарей. Его длинные ресницы, очерченные сиянием ночи, наполовину прикрывали глаза. Какой же он сказочно красивый в этом свете…

— Переживу, — ответила я, вдохновленно смотря в его большие глаза. — Что с Лидией? Ей поставят новую пару?

— Да, это не проблема… Знаешь, когда я увидел тебя, сразу проникся твоей душой, почувствовал, какая ты. Ты необыкновенная девушка. Твой характер сильный, и у нас схожие ценности. Я не могу объяснить, но… Меня сразу что-то к тебе потянуло, — Эрик улыбнулся, положив ладонь на мою руку.

Уже привыкла к его касаниям. У него много хороших знакомых, и я успела заметить, что он всегда идет на тактильный контакт.

— Я хотел быть с тобой, узнать тебя лучше… Придумал эту историю с преподавателем, который назначил меня учить тебя! Я соврал, представляешь? А ты… Ты прекрасный человек! И у тебя потрясающие глаза!

— Эрик, не говори так! Будто мы прощаемся навсегда. Никто из нас не умирает, все будет! — я в смятении заглянула в его лицо, пропуская половину слов мимо раскрасневшихся ушей.

Он нагнулся, сорвал травинку и стал медленно разделять ее на маленькие части, задумавшись. Я смотрела на его острый подбородок, блуждающий взгляд. Кажется, он не слышал меня.

— Эрик, почему здесь никто не применяет свои природные способности: не издает ультразвук, не вызывает молнию или ливень? Ты ведь, наверное, тоже много чего умеешь? — проговариваю, чтобы отвлечь его от негативных событий.

— Эмили, ты это серьезно? Ну кто же станет это делать, какой из безумцев? Дар не принято показывать без веской причины. Да еще и в лучшем учебном заведении штата! Ты знаешь, что это главный закон Сенелы? Никто не имеет право использовать свои способности без разрешения власти, без особой на то причины. Лишь в экстренных обстоятельствах или на специализированных площадках мы можем сделать это. В противном случае на планете творился бы полнейший хаос.

— Уверена, все равно есть те, кто нарушает это правило. Ведь не всегда можно проследить за каждым человеком одновременно, — говорю, тоже сорвав какую-то травинку.

— Ты права. За всеми не уследить. Именно поэтому ежегодное количество смертей является огромной цифрой. И тюрьмы Сенелы переполнены… Природа дает нам способности, которые расширяют возможности и одновременно уменьшают число людей. Вот такое оружие и инструмент.

— Инструмент и оружие, — повторяю, ухмыляясь. — Впрочем, это очень интересное мироустройство самоочищения. Я слышала, что некоторые даже могут принимать животную оболочку.

— Мало кто, — прошептал Эрик, тут же отводя глаза в сторону. — С этим рождаются. Есть цивилизации, которые это умеют, которые практикуют оборот, но это точно не простые люди. Здесь лишь пятая часть населения умеет работать со своим эльди, остальным это не подвластно. Что уж говорить про животную оболочку? Таким, как я и ты, это точно не грозит. И вообще, я считаю это очень опасным. Тебе нужно расширять кругозор, Эмили. Стыдно не знать законы. А еще… У нас не принято рассказывать, каким даром обладаешь. Это узнается только в поединке. Рассказать кому-то о своем даре — все равно что голышом по улице пройтись. Можно только тем, кому доверяешь…

Я скрестила руки у груди и надулась. Эрик отчитал меня как воспитатель нравов. Больше я ничего у него не спрашивала, боясь показаться невеждой. Друг должен понимать, что я семнадцать лет жила на Земле, а он пробыл на Сенеле целых восемнадцать, что приравнивается к пятидесяти четырем земным годам!

Эрик не смотрел на меня, продолжая рвать лепесток на части.

— Скоро уеду. Нужно пережить еще несколько дней. Дерек отстанет от тебя, как только я переведусь. Он забьет на занятия, и тебе поставят нового напарника. Это ведь благодаря его ходатайству ты стала с ним в пару! Я знал это с самого начала, — прошипел он, резко отбрасывая кусочки листьев.

— Хитрый ход. Но ты мой друг. Я не хочу терять тебя и могу пойти на многое.

— Эмили, ты… — Эрик резко встал со скамьи и со злостью взглянул в мое лицо. Он уложил руки на лавочку по обе стороны от меня. — Как же ты не видишь? Мне тяжело, и причина моего нежелания уезжать не только в брате. Ты! Ты не просто мой друг… Я люблю тебя! Люблю.

Мои с серебристым отливом волосы стали медленно скатываться с плеч. Впервые его слова проткнули меня насквозь. Раньше не придавала значения его легкому флирту, прикосновениям, но слова, сказанные им пару секунд назад, поразили своей весомостью.

Его руки перенеслись с лавочки на мои плечи. Он размял их, разогревая. В моей голове снова пронеслось дежавю. Край рукава рубашки Эрика касался моего предплечья.

— Холодная ты, — двусмысленно подметил он и убрал руки. Он не ждал от меня ответного признания и повернулся спиной, смотря вдаль. Силуэт расслабленных пальцев красиво подчеркнуло мерцание звезд. Длинные, худые пальцы…

Я взглянула на свои миниатюрные руки.

— Даже не знаю, что сказать, — произношу, поднося палец к подбородку. В конечном итоге не расцениваю его «я люблю тебя» как признание в симпатии. Он просто поддался смятению и сболтнул лишнего. Это пройдет, а завтра… Завтра он уже будет жалеть о сказанном. — Эрик, прости меня… Ты тоже для меня очень дорог. Возможно, есть другой путь?

Он удивленно взглянул в мое грустное лицо. Я почувствовала, что в эту секунду его сердце рвется в клочья, а мое пребывает в мармеладом состоянии.

— Другого пути нет. Эмили, найди вторую половину, живи в безопасности. Я неудачник! Хах! Но я бы на все пошел… — он порывисто выдохнул.

— Эрик-Эрик! Ты не неудачник! Что ты такое… Никогда ты им не был! Выкинь из головы это все. Ты смог прийти вовремя, взять на себя ответственность, приехать сюда, чтобы наладить жизнь брата. Ты смог изменить мои взгляды на жизнь! Я учусь здесь благодаря тебе, благодаря твоей поддержке. Это гиблое место мне не нравилось, но тебе удалось исправить это. Ты… Даже нравишься мне во многом, и ты прекрасный человек, — проговариваю, а в его глазах зарождаются зеленые искорки. Он расставил руки и улыбнулся, обнажая белоснежную улыбку. Взгляд его синих глаз устремился в сторону неба. Он словно обнимал его.

— Эмили, какое же оно красивое!

Я подошла к другу. Мое бежевое платье колыхалось на легком ветерке. Я встала рядом, локтем касаясь кисти Эрика.

— Ты прав, столько цветов… Там, откуда я родом, такой красоты в небе не встретишь… — обрываю свои слова, почувствовав прикосновение у щеки. По сей день считаю Землю своей родиной. Эрик провел кончиком пальца по контуру моей скулы. Он не смотрел на небо.

— А там, откуда я… Таких цветов тоже не встретишь. Твои глаза поразительно голубые. Нет! Они похожи на заснеженные вершины гор, отражающие лазурь неба и хранящие серебристую безмятежность, — меня словно током ударило от этих слов. Легонько шлепаю по его предплечью, чувствуя, как огонек теплится в сердце.

— Ты как всегда!

— Но я не лгу! — со смехом произнес он, по-дружески обнимая меня за плечо. Мы шли по ночному саду в обнимку и смеялись, не думая о том, что ждет нас завтра. Видимо, ни одному из нас свобода выбора в полной мере не доступна…

Братья пожали руки и договорились: Эрик уезжает через сутки, а Дерек не трогает меня и не вмешивается в жизнь брата. Я решила, что перетерплю последний день совместной работы в паре. Он станет гарантом того, что Эрик уедет незамедлительно. Дерек, зная, что брат покинет учебное заведение сегодня вечером, пришел в назначенное время. Пары уже стояли около леса, ожидая задание.

Дерек подошел ко мне с выражением лица, ничего не передающим, кроме безразличия. На нем надета бордовая толстовка и черные спортивные штаны.

Я скрестила руки у груди, чтобы спрятать свои еще не зажившие ладони от его глаз и ни на секунду не хотела обнажать слабые места, более того, желала сгладить наши взаимоотношения. Да, раны от осколков еще не зажили, но уже меньше болели, и кожа почти затянулась из-за сильного медицинского препарата. Позавчерашний день я вспоминала как страшный сон.

Наше сегодняшнее задание заключалось в поиске яиц Гарнелии. Гарнелия — это птица, которая располагала свои гнезда довольно высоко на деревьях. Нам нужно было взять из гнезда одно из яиц и в целости принести его проверяющим. По рассказам других людей я узнала, что эти чудо-яйца довольно тяжелые, но прочные. Добывать их станет проблематично.

Мы отправились в лес. Я почти не думала о задании, ощущая себя не в своей тарелке. Тяжелая атмосфера слишком давила на меня. В конце концов, мы с братом Эрика даже не поздоровались… Хотя ему бы для начала не помешало извиниться.

— Быстрее, — процедил Дерек.

Ускоряю шаг. Мы ходим уже час, но так и не отыскиваем гнезда Гарнелии.

Внезапно напарник останавливается, смотрит вверх, на шапку дерева янтарного окраса. Я чую что-то неладное.

— Что там? — не выдерживаю накала любопытства. Дерек не отвечает. Наверное, лучше помолчать — я могу спугнуть птиц.

— Яйца Гарнелии непробиваемые и несгораемые. Ты какой силой владеешь? — спросил Дерек. Насколько я знаю, здесь не принято говорить о подобном. Он пытается нарушить мои границы? Знать бы самой, какой дар мне присущ.

— Не могу ответить, — чешу затылок. Боже, только не это… Что за план он придумал? Я со стеснением и опаской смотрю в его лицо.

— Хорошо. Спрошу иначе. Если подпалю дерево, ты сможешь остановить огонь? Потушив его, мы не устроим пожар и заберем упавшие яйца Гарнелии. Это идеальный план.

— Но… Использовать свои способности без разрешения — это же сродни преступлению. Мы не должны нарушать закон, — проговариваю. Дерек косо смотрит на меня и ухмыляется.

— Здесь за нами никто не следит, Тэтчер. Можешь использовать свои навыки в открытую.

— На самом деле… Я еще плохо в этом разбираюсь. В этом всем. Да и зачем обижать деревья? Может, стоит просто залезть на него?

Я покосилась на Дерека. Он поднял одну бровь и многозначительно посмотрел на меня.

— Дамы вперед, — произнес сухо, но довольно.

Я посмотрела на свое платье и подумала, что лезть в таком виде отнюдь не является лучшим решением. Возможно, стоит попробовать претворить предложенный план напарника в жизнь? Тогда он поймет, что никаким даром я не обладаю, что я вообще не умею устанавливать контакт с эльди и не в силах чем-либо ему помочь. Он открыто сказал о своей способности управлять огнем. Точнее, порождать пламя. Разве он не сможет его потушить самостоятельно? Неужели тема дара для него не является личной, сокровенной, что он так просто рассказывает о ней всем подряд? Наверное, ему просто чужды общественные устои.

— Можно сделать все гораздо проще, если применю силу. Я кое-что сделаю. Не паникуй, ладно? Если ты закричишь, задание мы точно провалим. И не уходи никуда, — говорит, начиная стягивать с себя толстовку.

Он поворачивается ко мне лицом и смотрит в глаза. Дерек хочет что-то сделать… Это явно не к добру. Решаю отстраниться и не мешать ему.

— Нет, все-таки лучше осмотрюсь… — предложила я. Дерек, кажется, меня не услышал и отошел в сторону деревьев.

— Иди… Заблудись где-нибудь, — пробубнил он. А нет, услышал.

Несмотря на то, что он попросил никуда не отходить, я решила рискнуть и поступить так, как считаю нужным. Не буду сильно отдаляться… Хотя даже не знаю, в каком месте мне находиться менее опасно: в огромном лесу, кишащем монстрами, или рядом с тем, кто недавно пытался меня убить. От этих мыслей стало даже забавно. Все же стоит держаться рядом, ведь Дерека сковывает одна обязанность как участника пары — он в ответе за меня. Это взаимно. Если кто-то умрет или серьезно пострадает на задании, санкция накладывается на напарника. Думаю, за такое точно выгнать могут. Дружба и взаимовыручка между темными и светлыми учениками сейчас в приоритете развития.

Моему взору предстали знакомые ягодки, и от смутных воспоминаний меня чуть не стошнило, ведь в тот день я наелась их до отвала. И все же я смогу унести ноги из этого проклятого места. Нужно с чего-то начать, иначе я совсем привыкну к такой жизни, забуду все лучшее, что подарила мне Земля. Сперва уеду со штата вместе с Эриком. Высокое материальное положение его отца поможет мне найти своих истинных родителей. Если я не найду их, то попрошу отправить меня на Землю к приемным. Хотя вряд ли на Сенеле-34 вообще что-то знают о Земле, она ведь так далека. Однако если я как-то здесь оказалась, значит, дорожка протоптана, но кем? Нужно найти человека, который мне поможет. Забуду жизнь здесь как страшный сон или просто малоприятное видение. Наконец, мы заживем с Виолеттой как прежде, а Эрик поймет, что я не его человек, создаст семью с другой женщиной. Конечно, пользоваться его теплыми чувствами — дело гнусное, но что еще могу предпринять? Нет других вариантов. Виолетта, прочитав бы мои теперешние мысли, наверное, возликовала бы. Она ведь никогда не гнушалась манипуляциями, грязными уловками, хитростями.

Замираю.

Картина, которая предстает перед глазами, сбивает дыхание, пробирает до дрожи. За папоротниковыми кустами замечаю тот самый водопад и… Огромное существо, очень похожее на дракона. Конечно, он отличался от тех, что я видела в фильмах на Земле, но немало схожих черт присутствовало. Гигантский, черный, мощный… Ряд клыков украшал его пасть, а когти… Размером с колесо внедорожника. Его черная кожа блестит на свету, переливаясь зеленым и перламутровым оттенком. Два огромных крыла с шипами сложены за спиной. Он разорвет меня, если заметит… Лишь бы Дерек оказался поблизости. Наверное, тогда нас обоих сожрут… Хотя бы не меня одну — уже не так обидно.