Бесплатный фрагмент - Сэмпл

Предисловие

Представьте, луч света может преодолеть всю нашу Солнечную систему за 10 часов, а галактику Млечный путь, где находится Солнечная система и порядка 400 миллиардов звёзд, за 100 тысяч световых лет. Солнце вместе с нами и другими планетами системы вращается вокруг центра галактики со скоростью больше 12000 км/ч. На такой скорости, за все время своего существования, Земля облетела вокруг центра Галактики не более 30 раз. Но и это не всё. Галактика Млечный путь всего лишь часть сверхскопления галактик, именуемых суперкластером Девы, размером около 200 миллионов световых лет, куда входят также Галактика Андромеды, Треугольник и ещё 40 карликовых галактик- спутников. Сверхскопление Девы притягивается к гравитационной аномалии под названием Великий аттрактор, расположенной в 250 миллионах световых лет от Земли. Он больше похож на белую дыру, потому что, в отличие от черной, выбрасывает преобразованную материю в наш мир. Но откуда?

Из древних мифов известно, что сначала была Пустота — хаос. Затем в Пустоте появилась Бездна творения — Великий аттрактор, извергший Хора, ставшего привратником и хранителем, создаваемого мира — Ойкумена. Затем аттрактор породил Хроноса, ставшего хранителем времени нового мира. Оттуда же появилась Дикэ — Дева и миллиарды звезд, хранительницей мироустройства которых она стала, распределив их по созвездиям. У Хроноса и Дикэ родились дети-хранители звездных систем и 12 Гелиосов-близнецов, для поддержания порядка в Ойкумене. Хранительницей нашей Солнечной системы стала Аркт (жизнь). Она и посеяла семя жизни на планетах нашей системы, но только Земля оказалась способной к сохранению и приумножению его.

Их воспоминания.

Миллиарды лет после рождения из Великого аттрактора, смыслом смыслов существования всех, порожденных им, было поддержание мироустройства вселенной — Ойкумена. Когда, посеянная Аркт, жизнь на планете дала всходы, они захотели узнать, смысл существования на уровне планеты, для чего создали своих физических проводников — Истоков, обладавших такими же способностями преобразовывать мир Земли, как они — вселенной. Истоки наполнили планету жизнью, которая обилием света, красок, эмоций и чувств, породила в них любовь к этому миру и всем в нём живущим. Так у Истоков появились первые дети-люди. Чем больше становилось людей, тем быстрее ослабевала их связь с родителями. Истоки постоянно находились на связи с создателями и доводили до своих детей-людей их волю. Когда Истоки умерли, от износа физических тел, связь властителей Ойкумена с людьми оборвалась. Но к этому времени были построены колодцы, которые пронизывали всю планету, все её уровни и измерения, чтобы в случае непредвиденных космических или планетных катаклизмов сохранить этот мир и населявших его людей.

Глава 1

Началось затмение: диск Солнца закрыла тень Луны. Пора. На перемещение объекта есть всего лишь мгновение. Гелиосы-близнецы захватили его и накрыв светоотражающим полем, ускорясь, солнечным ветром, облетели Странника, и установили объект на расчетную траекторию за ним. Захват и поле сняты, можно передавать сэмпл Хору, но сначала, Аркт должна дать добро, как никак это планета её системы.

Она, как всегда, не торопясь облетела объект и послала лучезарную улыбку, в знак одобрения. Теперь очередь Странника. Взяв его на буксир, Гелиосы подтащили его к ближайшему колодцу Пустоты и сбрасили. Всё, пора домой.

Великий аттрактор встречает бурлением жизни. Хор полыхает всплесками темной и светлой материи, перемешанной и разлитой вдоль границы Ойкумена, привратником которого он является. Пролетая мимо, Гелиосы послали сэмпл, лентой света, трепещущий на ветру, влившийся в гармонию хаоса Хора, чтобы сохраниться там навечно.

Странник проскользнувший мимо Хора, чуть не врезалась в планету Солнечной системы, одну из миллиардов, находящихся здесь. Работа Гелиосов-близнецов наводить порядок, и они её честно выполняют, вот и Странник покинул вселенную без последствий.

Не успели они отлететь от Хора, как путь перегородила прозрачная, плотная субстанция Хроноса.

— Что, ребятки, всё по плану? Откуда взялся Странник?

— Наверное, просочился через брешь Оорта. Но мы вытолкнули его обратно.

— Какой он?

— Вроде Странник как странник.

— Так как же его сюда занесло? Что-то мне подсказывает этим всё не кончится.

— Не будь таким мрачным. У Аркт всё под контролем.

— А ваше предчувствие?

— Ну хорошо, поторопились, надо было его изучить. Нас словно затуманило. Понимаем, что действовали чересчур быстро и неосмотрительно.

— Вот я как раз об этом.

— Аркт, а ты ничего не заметила?

Из неоткуда возникла Аркт и молча проплыла в сторону Хора.

Сияние Аркт слилось с хаосом Хора и возник образ Странника. Всё произошедшее медленно проплыло перед ними, как и то, что близнецы не заметили: шлейф Странника коснулся оболочки планеты.

Хор разразился всплеском материи, словно волна цунами, поднявшаяся, чтобы обрушиться на Гелиосов. Аркт выбросило из этой волны, и она ослепила их бешеным светом негодования по поводу Хора и случившейся оплошности.

Приблизившись вплотную к близнецам, Хронос предложил проследовать к объекту и понаблюдать, что будет.

Вернувшись в прежнее состояние легкого волнения темной и светлой материи, Хор дал согласие на их возвращение.

Глава 2

Спалось на удивление хорошо: плыл в бескрайнем космосе, освещенном оранжевым светом далекой звезды. Проснулся с ощущением, что сегодня будет необычный день. По расположению Солнца, было примерно шесть утра, но будильник не сработал, наверное, телефон разрядился. За открытым окном непривычно тихо. Обычно в это время дворник, напротив, скребет школьный двор, и первые машины утюжат асфальт. Вышел на балкон. Улицы пусты: ни машин, ни прохожих, никаких других городских звуков, только стрижи чиркают по небу. Может сегодня воскресенье, а не понедельник и поэтому все спят и никуда не торопятся.

Взял мобильный: проверить календарь и настройки будильника. Дисплей светился синим светом и был девственно чист: ни иконок, ни программ обслуживания. Вроде он жив, но скорее мертв. Попытался включить телевизор, но похоже в нашем доме отключили электричество. Разыскал старое радио, хранившееся в кладовке ещё с советских времен, в надежде узнать время, но и оно ответило шуршанием эфира. Потихоньку подползла паника. Попытался успокоиться, что сплю и всё это снится. Не прокатило. Набрался наглости и, несмотря на ранний час, постучал в дверь квартиры соседа по площадке. Ничего. Никто не ответил и за дверями не слышно никаких звуков. Надев спортивный костюм, решил доехать до ближайшего отделения милиции: узнать, что происходит, может всех эвакуировали ночью по какой-то причине, а меня забыли. Хотя трудно представить, что могли за одну ночь эвакуировать целый город, а я ничего не услышал. Прихватил, без зазрения совести, велосипед соседа: раз его нет, то он ему пока и не нужен.

Проезжая по улице, заметил движение слева и от неожиданности свалился на землю. Прямо на моих глазах огромный многоэтажный дом стал исчезать: словно происходила смена декораций в театре, и вместо дома образовывался пустырь. Подошел поближе: посмотреть, не иллюзия ли это. Дома нет, пустырь — настоящий, с голой землей: ни тебе асфальта, ни бордюров, ни обычного человеческого мусора. Обошел его, даже землю пощупал: все реально — чистая земля.

Пока разглядывал место, где пропал дом, рядом пропал ещё один, затем следующий. Улица на глазах исчезала. Попытался угнаться на велосипеде за тем, что ещё осталось, но только подъезжал к дому, как его поглощала невидимая стена. Решил забраться на высокое дерево. Подъем давался с трудом, но надежда, что где-то что-то осталось, гнала вверх и вверх. Наконец, добравшись до последней крепкой ветки, способной выдержать мой вес, посмотрел вниз.

От города ничего не осталась, только пятна пустырей, а теперь ещё стали пропадать и дороги: словно кто-то невидимый наплывал на них, съедая метр за метром.

К полудню, остался один под открытым небом, без дома, без вещей, и в полном непонимании, что делать дальше. Весь мир куда-то задвинули, но почему-то не взяли с собой меня. Домашних питомцев и то прихватили: ни кошек, ни собак на улицах не видел. Всё, что у меня осталось — спортивный костюм на мне и велосипед соседа.

Где теперь мама, родственники, знакомые, сослуживцы? Ни дозвониться, ни доехать. Почему-то верю, что с ними, в отличии от меня, всё в порядке.

С детства увлекался фантастикой и слышал истории, что есть порталы-переходы в параллельные измерения, в прошлое и будущее, но, что они могут быть тут, на каждом шагу и можно переместить куда-то целый мир, представить не мог.

Сейчас меня беспокоило два вопроса: почему не взяли и как жить дальше, вероятно, навсегда.

Вообще то, я сегодня ещё не завтракал и за всей этой беготней сильно проголодался. Еда сейчас для меня стала вопросом жизни и смерти. Пошёл к реке: там вода и может удастся наловить рыбы. Набрав по дороге сухих веток, спустившись к реке, обнаружил в крутом берегу небольшую пещерку, рядом с которой решил разжечь костер. Несмотря на яркое солнце и стекло от фары велосипеда, костер долго не загорался. Соорудив, из майки и вилкообразной ветки, бредень, прошёлся вдоль берега. Попалось несколько мелких рыбёшек. Этим сыт не будешь. Нанизал их на палку и закрепил над костром. Прислонившись спиной к стене пещерки, задремал. Приснилась старая избушка в поле, у перекрестка трех дорог. Дверь в дом была открыта и казалась мне спасением. Но где эти дороги и дом? Сон перекинул меня на берег реки, с крутым извилистым спуском, заросшим кустами шиповника. Проснувшись, решил, что сегодня заночую здесь, а завтра двинусь в путь, в поисках приснившегося спуска и избушки. Набрал побольше хвороста, чтобы костер горел всю ночь, а также ивовых веток, которые натыкал над входом в пещеру и переплел между собой: если пойдет дождь, чтоб не залил костер и не намочил хворост. Пришлось утолить жажду водой из реки — ничего выжил. Ночь прошла спокойно. С первыми лучами солнца затоптал костер и двинулся в путь. Решил идти вдоль берега, по течению. Почему так решил — не знаю. Да и в принципе, где гарантия, что та избушка не плод моей фантазии. Не всё ли равно. Главное — идти.

Глава 3

Гелиосы вернувшись, облетели планету вдоль и поперек, но не обнаружили её обитателей. Все они просто исчезли с лица Земли на своем уровне. Пришлось спуститься, чтобы проверить все подуровни планеты. Оказалось, что люди каким-то образом переместились на другом подуровень развития, выше своего. Это произошло сразу после их отлета в Великий аттрактор. Предыдущий подуровень планеты уже автоматически зачищен от следов пребывания человечества и готовится к новому циклу регенерации. Гелиосы-близнецы не могли поверить произошедшему, просто непонятно, как такое могло произойти без их вмешательства.

Повышение уровня развития чревато для жителей планеты резким скачком изменения представления о мире и его возможностях, у них могут возникнуть проблемы с психикой. Гелиосам пришлось срочно запускать адаптивные процессы, выпрямители магнитных аномалий в поле Земли, чтобы всё, что будет происходить на планете в сфере научных открытий и изменении представлений об окружающем мире, казалось для её обитателей логичным и понятным.

При облете планеты, близнецы также обнаружили, на прежнем подуровне остался один человек, по непонятной причине не перемещённый с остальными, который двигается в направлении колодца между подуровнями. Гелиосы не могли понять: откуда он об этом знает? Также мучил вопрос: почему Аркт молчит — это ведь её система, и вообще где она? Облетев систему и её окрестности и не найдя Аркт, обнаружили след её эфира (свечения), который уводил в направлении колодца Пустоты, куда был отбуксирован Странник. Близнецы решили, что она отправилась в погоню, чтобы самой всё разузнать, хотя это и превышение её полномочий. Поскольку их всё равно послали бы за ней, то прежде чем отправиться по её следу, они решили подзарядится энергией Солнца, искупавшись в протуберанцах его короны.

Наполненные энергией, сверкая оболочками своих прозрачных тел, половина команды Гелиосов двинулись по следу Аркт, другая вернулась к планете, чтобы всё привести в порядок. Около колодца Пустоты зияла дыра, образовавшаяся от разрыва оболочки нашего мира, через которую проглядывала тьма, словно взгляд хаоса. Эфир вел внутрь колодца, значит Аркт цела и её не унесло в великие, темные Пустоши.

Влетев в колодец, распределились по периметру, чтоб не упустить её след. Он шёл всё ниже и ниже. Гелиосы конечно бывали на другой стороне колодца и его окрестностях, но лучше там не появляться: у того мира есть свои защитники и лучше с ними не встречаться, тем более, что они скинули им Странника — могут припомнить. На выходе из колодца, близнецы обнаружили Аркт, студенисто зависшую в пространстве, без признаков сияния. Никого вокруг не было и признаков нападения тоже. Они подхватили её своим полем и срочно вернулись в колодец, чтоб подняться в свой мир, от греха подальше. Возвращение давалось тяжело, колодец сопротивлялся движению вверх — это работала защита от проникновения в нашу вселенную. Полностью истощенные его сопротивлением, Гелиосы еле выпрыгнули из колодца в Ойкумен. Отпущенное щитами, тело Аркт поплыло в сторону Солнца. Заряжаясь его энергией, оно начало потихоньку светиться, по поверхности пошли всплески энергии, внутри прозрачного тела стало набирать силу сверкающее Око. Долго, слишком долго она приходила в себя. Наконец, почти у самых окрестностей Солнца, Аркт засверкала, сообщая, что с ней всё в порядке.

Пополнив запасы энергии от Солнца, близнецы, приблизились к ней, чтобы узнать, что произошло. Свет Аркт создал вокруг них иллюзию произошедшего, и они увидели, как спускаются в колодце, а на выходе поджидает Странник, вдруг превратившийся в сгусток темного тумана, он окутает их (вернее Аркт) и высасывает её воспоминания. Она сопротивляется, но чем сильнее сопротивляется и расходует силы, тем сильнее он вцепляется в неё, они физически чувствуют, как он проникает в самые потаенные уголки памяти. Когда силы покинули Аркт, Странник оставляет её в покое и, приняв обычную форму блуждающей планеты, улетает прочь. У неё нет сил ни вернуться домой, ни позвать на помощь, и она висит, словно её сэмплировали и бросили за ненадобностью. Гелиосы привыкли копировать, а иногда и возвращать предыдущие версии тех, кто живёт на объектах вселенной, не задумываясь каково тем, они же не помнят, что произошло с ними. Теперь они знают, что Странник скопировал их, когда они буксировали его к колодцу Пустоты, а теперь и Аркт, когда она пыталась его преследовать. Неизвестно, какие могут быть от этого последствия, а также для чего ему все эти воспоминания.

Глава 4

Мне повезло, что сейчас лето и погода теплая. Бросив затею с ловлей рыбы, взобравшись на крутой берег, шёл вдоль реки и собирал всё, что попадалось съедобного на пути: землянику, черёмуху, лещину, дикие яблочки, корни лопуха, из грибов только белые и сыроежки. Так прошло три дня пути. На четвертый день, уже глубоко сомневался, надо ли было отправляться в путь неизвестно куда, вместо того, чтобы обустроиться там, где жил, может и меня бы, вспомнив, забрали. Кто забрал, почему забрал — эти вопросы мучали меньше всего. Почему-то казалось, что это сработал защитный механизм планеты. Важнее сейчас было вернуться к остальным, к людям, к цивилизации. Быть Робинзоном — это не про меня.

Солнце клонилось к закату, спустившись к реке, приглядывал место, где устроиться на ночевку: вроде небольшой пещеры или углубления в береге, чтобы можно было спрятаться на случай дождя. Дорогу перегородил спуск к реке, поросший шиповником. Не помня себя от счастья, побежал к нему, чтобы убедиться, что он такой, как во сне. За ним, в нескольких десятках метров, увидел следующий, а дальше ещё и ещё. Какой же из них мой? Разозлившись, таща за собой велосипед, забрался на берег, чтобы осмотреться, может увижу избушку — она же стояла в чистом поле. Поле, вернее поля, поросшие высокой травой, кустами шиповника и небольшими рощицами черемухи, простирались, куда хватало взгляда, но избушки нигде не было. Дорог тоже не заметил, как и тропок. Передвигаясь в зарослях травы, решил, что искать больше нечего, заночую вон тут: у той раскидистой черемухи, на небольшом взгорке, в окружении кустов шиповника. Подойдя поближе, в наступающих сумерках, не веря себе, увидел, рядом с черемухой, вросшую в землю маленькую избушку. Дверь была закрыта на обычную сухую ветку, которая хрустнула, когда попытался открыть дверь, вросшую вместе с домом в землю. Пришлось откапывать её руками. Наконец она открылась, и я наощупь вошёл внутрь. Закрыв, прислонил к ней велосипед, около окна нащупал лавку, устроился на ней и заснул.

Утро встретило меня пеньем птиц и солнечными лучами, пробивавшимися сквозь ставни окна. Честно говоря, рассчитывал, что проснусь дома, в своей постели, что будет всё, как прежде и прекратится весь этот кошмар неизвестности. Но нет, я в пустой, чистой избушке, на лавке и никаких условных знаков, сигналов на возвращение нет. Попробовал, в поисках тайного хода, простучать стены — ничего. Обошёл избушку снаружи, ища неизвестно чего, и только в больших зарослях лопухов нашёл старый колодец, в котором на удивление была чистая студёная вода. Напившись, умывшись и помывшись, вернулся в избушку, чтобы обдумать, что делать дальше. Сидя за столом, напротив окна, обратил внимание на игру света по деревянной столешнице. Солнечные зайчики, образованные колышущимися на ветру ветками черемухи, рисовали мне замысловатые картинки: вроде как маленькая птичка скачет, скачет по столу, затем ныряет в квадрат и поднимается оттуда большой, взрослой птицей. Вспомнились почему-то детские сказки про избушку бабы-яги и волшебный колодец, спрятанный в траве, который был входом в другой мир. Может мне его ещё раз осмотреть, глядишь что-то упустил. Забыв о голоде, мучившем меня с утра, пошёл к колодцу и ещё раз оглядел его сруб, такой же старый, как и дом: брёвна, поросшие мхом, с зарубками. Вот эта похожа на римскую пять, а эта — шесть. Странно как-то, вроде цифры не наши. Пошоркал рукой по бревну, чтобы очистить от мха и рассмотреть цифру. Оно вдруг под рукой крутанулось и начало вращаться, словно было закреплено на оси. Замелькали цифры, похожие на года. Рука сама дернулась, остановив его на цифре, еле уловимо похожей на наш век. Как только бревно остановилось, цифры на поверхности пропали, зато стала убывать вода в колодце, открывая ступени, ведущие вниз. Не раздумывая стал по ним спускаться, придерживаясь за стены сруба, скользкие, от долгого пребывания в воде.

Время замерло и мысли пропали, неба над головой уже не видать, а я всё спускаюсь и спускаюсь вниз по винтовой лестнице и конца похоже ей не видно: вода отступает, обнажая передо мной очередную ступеньку, а дальше беспросветная чёрная гладь. Наконец вода перестала убывать и с боку, в стене колодца, появилась дверь. Дотронулся, она начала отходить вглубь стены. Шагнул, на образовавшийся выступ, и оказался в длинном коридоре, освященном лунным светом, проникающим через открытый проем в самом его конце. Выйдя наружу, обнаружил, что нахожусь рядом с колодцем, у той же самой избушки. Обернулся, но ход, откуда только что вышел, пропал, а колодец оказался полон воды. Попробовал ещё раз покрутить бревно — ничего не меняется. Обошёл избушку, зашёл в неё: всё было так, как было, когда сюда пришёл, только велосипеда нет. Расстроился, решив, что это сон. Ладно, утро вечера мудренее, лег на лавку и уснул.

Проснулся от птичьего гомона и знакомых звуков, наполнивших меня радостью: невдалеке работал трактор, да и по реке только что промчался катер, взревев двигателями на повороте.

Выйдя из избушки, удивился, что поле, вчера заросшее дикой травой, кустарниками и черемухой, сегодня колосилось рожью. Оглянулся, избушка, колодец и черемуха пропали, и стою я посреди поля, а рядом по колее едет машина. Помахал водителю, чтобы остановился. Молодой вихрастый парень, узнав, что заблудился, предложил подкинуть до села, а когда я спросил, как добраться до города, сказал, что после обеда ему туда ехать, и он меня подбросит. Словно и не было тех четырех дней неизвестности, проболтали всю дорогу о политике, новостях, необычном затмении солнца. Подвез он меня до самого подъезда, отказался переночевать, сказав, что засветло ему на работу, если что, в другой раз. Ключи оказались во внутреннем кармане куртки, даже не помню, что положил туда. Благополучно открыл дверь подъезда и своей квартиры. Проверил — всё на месте. Приняв душ, сварил пельмени, удачно оказавшиеся в морозилке, сытый и довольный, завалился на диван.

Только тут вспомнил, что можно позвонить маме и начальнику, на работу. Мама удивилась моему звонку, сказав, что зачастил: только вчера разговаривали. Спросила, всё ли у меня в порядке, а то неделями не звоню, а тут вдруг каждый день.

До меня дошло, что тут я не пропадал четыре дня, а значит на работе не был только сегодня. Позвонив начальнику, пожаловался на плохое самочувствие, договорились, что отработаю этот день в отпуске. Душка он у меня, всегда войдет в положение своего сотрудника, пока нет срочной работы.

Облегченно вздохнув, что всё обошлось, решил, что можно и поспать.

Глава 5

Проснулся от стука в дверь. А что звонок не работает? Сонный дотащился до двери, открыв, увидел на пороге соседа, монотонным голосом бубнившего, что ему пора на тренировку, а велосипеда нигде нет, может я его видел или, нечаянно взяв, где-то забыл. Простодушно ответил, что случайно его прихватил и оставил в ненадежном месте, но обязательно верну через день-два. Принеся извинения за неудобства и попрощавшись, закрыл дверь. Мне сейчас необходимо осмыслить то, что произошло со мной за последние дни: что это было — галлюцинация или правда, если правда, то где сейчас нахожусь: в своем мире или каком-то другом месте, и как такое возможно? Мой мир исчез и появился вновь, но я знаю то, чего не знает мой сосед и все люди в нашем городе. И не только? Никогда не верил в интуицию, но что-то меня вело, к той избушке и это точно не случайность. Надо с кем-то об этом поговорить, должно же быть всему разумное объяснение.

Поскольку холодильник теперь был пуст, решил дойти до ближайшей чебуречной и отжаться по полной: соскучившись по мясу, организм требовал наверстать упущенное. По дороге, рассматривал окружающие здания, словно видел их первые. Раньше не замечал, как они выглядят и где стоят, а теперь память навевала ассоциации и сравнивала воспоминания с реальностью. Вроде всё на своем месте. Кроме велосипеда. Почему его не переместили?

Наевшись и нагулявшись, вернулся домой, встретив у подъезда соседа, бережно моющего велосипед. Он сказал, что обнаружил его за домом, у дерева, главное исправный и не поцарапанный, наверное, я, перебрал вчера, раз забыл, где его оставил, поэтому попросит впредь не трогать, поскольку вышел из доверия.

Фу, какие нежности. Кто у нас сейчас в доверии? А если он мне вновь потребуется? Тьфу-тьфу-тьфу. Подойдя к велосипеду, внимательно осмотрел его: он был точно такой, каким взял тогда в подъезде, но не таким, каким оставил в избушке: потрепанным, со сломанной фарой и парой выпавших спиц. Все-таки его подменили. Если бы он вернулся таким, каким его оставил там, то у меня было бы доказательство, хотя бы для себя, всего произошедшего. Неужели я один такой, и никто не попадал в подобную ситуацию. Просидел остаток вечера за компьютером, формируя разные идиотские запросы.

Наконец нашёл рассказ очевидца чего-то подобного. Было это во время войны, в Забайкалье, ему тогда было лет десять и он, как и я плутал несколько дней, пока не вышел к избушке и не нашёл колодец, через который вернулся к своим. Его рассказам никто не поверил, нквдэшники искали ту избушку, но естественно не нашли, а его посчитали малость тронувшимся умом. С тех пор он об этом молчал, но вот четыре дня назад, увидев, что стали пропадать дома, как в тот раз, он буквально запрыгнул в эту невидимую стену, боясь остаться один тут навсегда. Проснулся утром, у себя в кровати, как будто ничего и не было, поэтому и решил написать в интернете: вдруг кто испытал что-то подобное.

Написал ему письмо. Ответил его внук. Он сообщил, что дед вчера утром пошёл в магазин и не вернулся, искали всем селом, но безрезультатно. Полиция сейчас ищет его с собаками в тайге. Как только деда найдут, он передаст моё сообщение, хотя вряд ли он будет мне полезен: последнее время тот всё забывает и несет какую-то околесицу.

Глава 6

Где-то в Греции. Сухой теплый воздух, через открытые настежь окна, волной прошёлся по кафе, напомнив Ирине о том, что лето на исходе, как и такие деньки, как сегодня. Она любила именно конец лета, когда природа заканчивает своё буйство и наступает пора покоя и особой неги, словно мир наслаждается тем, что дело сделано, урожай собран и можно немного отдохнуть под уже не таким жарким солнцем. Сидя у стойки бара, она ждала, когда старый грек приготовить её любимый кофе на углях, с нежной пенкой.

— Что класть: сливки, молоко, ликер, или подать воду?

— Вижу у вас на полке стоит банка миндального молока. Вот его, пожалуйста.