Бесплатный фрагмент - Секреты могут говорить

Глава 1

Хелен Марш вошла в учительскую, привычно поправив воротник своего жакета. Пышные каштановые волосы без единой сединки приятными волнами спадали на плечи. Серо-зеленые глаза смотрели на окружающих уверенно и доброжелательно. Дверь закрылась за ней, и на мгновение в комнате стало немного тише. Несколько учителей сидели за столами, листая учебники и заполняя бумаги. Она приветливо поздоровалась со всеми, улыбаясь своим коллегам. Хелен была директором школы уже около десяти лет, и за все это время не имела серьезных нареканий за свою работу. Она была строга, но справедлива, и если и взыскивала с кого ни будь, то делала это по существу. Как коллеги, так и руководство ценили ее за профессионализм, высокую самоотдачу и умение ладить с людьми.

— Доброе утро, Хелен, — приветливо произнес Ларри Хейден, её заместитель. Он стоял у окна и перебирал какие-то документы. Ларри было сильно за сорок. Среднего роста, светловолосый мужчина с голубыми глазами, начинающий уже понемногу лысеть, Ларри всегда являл собой образец энергичности и деловитости.

— Привет, Ларри, — кивнула она. Её взгляд на миг задержался на его столе, где лежали различные бумаги.

Ларри был организованным человеком. Он всегда знал, что и когда нужно сделать. Хелен очень ценила в нем это качество.

Лорен Брукс, библиотекарь школы, также зашла в учительскую и беседовала с одним из педагогов. Её лицо не выражало заметных эмоций, она всегда оставалась тихой, сдержанной, но неизменно внимательной к людям. У Лорен были длинные, блестящие черные волосы, вызывавшие восхищение и даже зависть окружающих. Ее темно-карие глаза часто выражали меланхоличность. Лорен любила тишину библиотеки, и эта любовь к уединению порой заставляла её замыкаться, но находясь в обществе коллег она всегда оставалась доброжелательной к ним.

— Лорен, ты посмотришь на новые книги для школьной библиотеки? Нам нужно обновить ассортимент. — сказала Хелен.

— Конечно, — ответила Лорен, поднимаясь с места и подходя к полке с новыми поступлениями. — Это будет хорошее дополнение к прошлому списку.

Ларри, не отрывая взгляда от своих документов, положил их в папку и быстро записал что-то в заметках телефона. Через несколько секунд он отложил аппарат и негромко произнёс:

— Кстати, Хелен, нужно поговорить о проекте для следующего учебного года. Думаю, нам стоит обсудить со Школьным советом дополнительные курсы для старших классов.

— Да, я тоже об этом думала, — ответила она, не отрываясь от планшета, на котором она быстро просматривала список дел. — Я вам всем пришлю расписание, когда оно будет готово.

Ларри покачал головой и добавил:

— Думаю, мы должны быть готовы к более серьёзным изменениям в этом году. Не только по курсам, но и в отношении кадров: по поводу новых преподавателей, я хотел бы обсудить с тобой несколько кандидатур.

— Хорошо, — Хелен кивнула, соглашаясь со словами заместителя, но в ее тоне не было особой заинтересованности. Она умела быстро оценивать различные рабочие моменты и делала это без лишних слов.

Хелен прошла к себе в кабинет и там, сев в удобное кресло, на минуту задумалась. Нужно встретиться с родителями некоторых учеников школы, организовать очередное собрание, подписать текущие отчёты.

В учительской снова установилась тишина; раздавался лишь звук клавиш компьютеров и шорох бумажных страниц.

Когда очередной рабочий день подошёл к концу, Хелен убрала последние бумаги со стола и собрала свою сумку. Она ещё раз проверила расписание на завтра и отправилась домой.

Просторный, комфортный дом, как обычно, встретил её тишиной. Ее муж Теренс был еще на работе. Хелен сняла пиджак и повесила его на вешалку в коридоре. Несколько минут она стояла на месте, обдумывая, что приготовить на ужин. Это было то время дня, когда она могла позволить себе небольшую паузу, забыв о чувстве постоянного контроля за происходящим.

После ужина, устроившись в любимом кресле с чашкой чая без сахара, она включила телевизор. Её взгляд, почти не задерживаясь, прошёлся по каналам, где в это время шли новости и разные телешоу. Наконец, она переключилась на какой-то детективный сериал. Хелен не особо интересовали новости о войне или экономике. Детективы — вот, что ей нравилось по-настоящему. Она искренне интересовалась зачастую непредсказуемыми расследованиями, которые приводили к решению, даже если этому препятствовали десятки запутанных обстоятельств.

Фильм начался с типичного ввода — опасный преступник, совершающий злодеяние, расследование, показания свидетелей. Ничего экстраординарного. Хелен устроилась поудобнее, оставив мысли о работе и доме на потом. В какой-то момент действие фильма переключилось на комнату в офисе, где главная героиня сидела за столом и рассматривала бумаги. Она задумчиво перебирала их, как делала часто и сама Хелен в своем кабинете.

Внезапно она задержала взгляд на одном моменте. На экране мелькнуло имя — «Томас Харви». Хелен невольно напряглась, почти догадываясь, что увидит дальше. Сцена, которую она смотрела, выглядела пугающе знакомой: женщина за столом с документами, подчеркнутая фамилия, быстрый взгляд в сторону и новая запись — «Дэвид Марш».

Хелен замерла. Она знала эту сцену не как зритель, а как ее непосредственный участник. Год назад она сделала то же самое: подменив имя в рекомендательном письме, она, по сути, изменила ход жизни двух подростков. Томас Харви был лучшим кандидатом на поступление в Бостонский колледж, самым талантливым учеником их школы, но она вписала имя своего сына, Дэвида, потому что тогда, после многих бессонных ночей и долгих часов раздумий, она решила: его будущее важнее справедливости.

Она выключила телевизор и осталась сидеть в тишине. Всё ощущения тех дней вернулись к ней снова: неуверенность, чувство вины, сомнения в собственной правоте. Хелен тогда провела, по сути, целую спецоперацию, позволившую ее сыну подняться в рейтинге выпускников школы, чтобы иметь право попасть в список кандидатов на поступление в престижное учебное заведение. А подмена имени в рекомендации стало уже финальным аккордом ее плана. Она пыталась объяснить для себя причину своего поступка материнским инстинктом, но в глубине души знала, что это было просто предательство человека. Хладнокровный и осознанный выбор. Томас Харви гораздо больше заслуживал поступления, но Хелен всё равно вычеркнула его.

С того самого дня её не отпускало внутреннее напряжение. Она избегала встреч с матерью Томаса (Хелен знала, что отца у него не было), которая приходила в школу несколько раз. Не отвечала на письма с благодарностями от приёмной комиссии. Она каждый раз вздрагивала, когда кто-то упоминал успехи её сына. И теперь, увидев эту сцену на экране, она сразу подумала о том, что прошлое не желает оставлять ее в покое. Напротив, теперь оно открыто напоминает о себе.

Хелен со страхом пыталась понять, что она видела пару минут назад: произошло ли это на самом деле, или все это просто показалось ей под воздействием страха и угрызений совести. Она не смогла разобраться с этим вопросом, и мысли снова вернули ее на год назад. Тогда, просматривая электронную почту, она заметила письмо от частного агентства, занимающегося проверками при поступлении. Тема была простой: «Дополнительная проверка рекомендаций. Ответьте срочно». Письмо содержало всего лишь формальный запрос на подтверждение авторства документов. То письмо заставило руки Хелен задрожать. Она тысячу раз мысленно проигрывала в уме, что случится, если всё вскроется: профессиональный позор, потеря работы, угроза для будущего ее сына. Возможно, даже уголовное преследование.

В эту ночь Хелен не спала. Она тихо поднялась с кровати, где мирно спал Теренс, и выскользнула из спальни. Она вновь перебрала копии старых писем, проверяя подписи, шрифты, даты. И чем больше копалась, тем сильнее нарастал ее страх. Малейшая неосторожность могла выдать её с головой. А главное: как долго она ещё сможет всё это скрывать?

На следующее утро Хелен вышла из дома раньше обычного. В этот раз она не стала брать машину, а пошла на работу пешком. Бессонная ночь давала знать о себе тяжелой усталостью, но Хелен старалась держаться твердо. Она постоянно прокручивала в голове ту сцену, что видела по телевизору. Её собственные движения, выражение лица, почерк — всё было пугающе точным. Как запись скрытой камеры только гораздо отчетливее, как в хорошем фильме. Но кто мог это сделать? Конечно же никто. Она находилась в своем кабинете одна. И всё же, экран показал тот самый момент, когда она предала принципы, которым старалась следовать всю жизнь.

Хелен свернула за угол и направилась в сторону кафе «Грэйс», которое держали супруги Сандра и Питер Грэй. Небольшое, светлое заведение с окнами в пол по утрам было частым местом сбора для учителей, медсестёр, работников администрации и всех, кто предпочитал начинать день с бодрящего кофе, вкусных булочек и возможностью переброситься несколькими словами с владельцами или посетителями кафе.

Колокольчик над дверью тихо звякнул, когда Хелен вошла внутрь. Приятное тепло и запах свежей выпечки встретили её прямо с порога. За стойкой, как обычно, стояла Сандра — стройная, собранная, с притягательной улыбкой на красивом лице, обрамленном кудрявыми золотистыми волосами. Питер, симпатичный, спокойный мужчина высокого роста, выкладывал на витрину свежие круассаны и пироги. Он приветливо кивнул Хелен, не отвлекаясь от дела.

— Доброе утро, Хелен, — сказала Сандра, широко улыбнувшись. — Что-то ты сегодня рано. Как настроение?

Хелен чуть качнула головой, стараясь держать себя в руках.

— Просто решила начать день с чашки хорошего кофе, — ответила она. — Немного не выспалась. В последнее время столько работы…

Сандра наклонилась над кофемашиной, продолжая смотреть на Хелен.

— Как всегда. Но ты сегодня выглядишь напряженной. Всё в порядке?

— Да, всё хорошо, — сказала она быстро. — Масса срочных дел свалилась. У нас с Ларри была проверка, и, ты знаешь, эта бумажная волокита никогда не кончается.

Сандра поставила чашку с капучино на стойку и пододвинула к ней.

— Ну, если что — ты знаешь, где мы. Иногда можно просто выговориться, чтобы отпустило. Правда.

Хелен кивнула и взяла чашку. Её пальцы дрожали. Питер подошёл ближе, вытирая руки полотенцем.

— Доброе утро, директор, — сказал он, с лёгкой улыбкой. — Я тут подумал, может, пора внедрять систему рекомендаций и у нас. Ну, на пироги. Кто получит доступ к вишнёвому, а кто только к яблочному.

Он пошутил, как обычно шутил с клиентами, чтобы поднять им настроение. Однако его слова несказанно поразили Хелен. Она вздрогнула, но быстро овладела собой, натянуто улыбнулась, отпила немного кофе и поставила чашку обратно.

— Главное, чтобы никто не жаловался в департамент образования, — постаралась пошутить в ответ Хелен.

Сандра и Питер немного посмеялись. Их смех слегка успокоил Хелен — по крайней мере здесь всё выглядело по-прежнему. Однако, в голове всё ещё носились мысли о совершенной ею несправедливости и настойчиво звучало имя Томаса Харви.

Она допила кофе, поблагодарила Сандру и поспешила к выходу. Та задумчиво посмотрела ей вслед.

— Ты заметил? — с интересом спросила она мужа, когда дверь за Хелен закрылась.

— Что именно?

— С ней явно что-то не так. — сказала Сандра уверенно, опираясь на женскую интуицию.

— Да, возможно. — неуверенно ответил Питер.

Хелен пришла в школу в расстроенных чувствах, но даже в таком состоянии она заметила — с Ларри что-то происходило, потому что его поведение выглядело необычно. Он сидел за своим столом, листая бумаги, но при этом никак не мог сосредоточиться. Пальцы нервно постукивали по поверхности стола, а взгляд скользил по предметам в комнате, ни на чём задерживаясь дольше секунды. Ее заместитель то и дело вытирал шею платком, хотя в помещении было вовсе не жарко. Иногда он быстро поворачивался, будто опасаясь, что его могут застать врасплох. Когда Хелен подошла к нему, он поднял глаза и, посмотрев на нее, тут же отвел взгляд.

— Доброе утро, Хелен, — сказал он, стараясь выглядеть как обычно, но его голос выдавал внутренне напряжение.

— Доброе утро, Ларри, — ответила она, ощущая его нервозность. — Всё в порядке?

Он неуверенно кивнул и сбивчиво заговорил:

— Да, конечно, всё в порядке. Просто… куча дел. Вчерашний отчёт, и теперь вот эти бумаги, — он неопределённо махнул рукой, указывая на стопку документов.

Хелен не стала продолжать разговор, хотя и чувствовала, что что-то не так. Ларри был явно не в себе. Она покачала головой и направилась в свой кабинет, но не могла избавиться от ощущения, что за всем этим скрывается нечто большее. Ларри всегда был таким спокойным и уверенным человеком. А теперь — этот нервозный вид, который никак не укладывался в его привычный образ.

Тем временем в голове у Ларри творился настоящий ад.

Прошлым вечером он сидел в кресле своей гостиной, лениво глядя на экран после тяжелого рабочего дня. Показывали старый черно-белый фильм, в центре которого была любовная драма. Ларри не был большим поклонником жанра, но иногда такие сюжеты помогали отключиться от рутины. Эмоциональные диалоги героев, препятствия на пути влюбленных: все это шло по накатанной схеме, но, по крайней мере, позволяло отвлечься от рутины и слегка отдохнуть.

Но внезапно одна сцена на экране обратила на себя его внимание. Сначала она вызвала в нем дежавю, а потом и холод во всем теле.

Он увидел мужчину, сидящего за столом в офисе, и моментально узнал в нем себя. Костюм, поза и интонации говорили о том, что персонажем был не просто похожий человек, а он сам: одно лицо, та же одежда, те же движения… Сцена воспроизводила разговор, который состоялся несколько недель назад между ним и Доном — его давним другом.

Тогда, у себя в кабинете, за чашкой кофе и плотно закрытой дверью, Ларри произнес ту самую фразу, которую теперь слышал с экрана:

— Нам нужно просто подставить Хелен так, чтобы она решила уйти сама. Вставим несколько серьезных ошибок в её отчеты, натравим некоторых учителей, поднимем шумиху вокруг её спорных решений…

Ларри, от такой неожиданности, выронил пульт от телевизора, который он держал в руках. Экранный «он» цитировал его дословно, как если бы кто-то находился тогда с ними в том самом кабинете. Или, что ещё хуже: не просто находился, а записывал их разговор на видео.

Ларри поднял упавший пульт и выключил телевизор. Но тишина в комнате показалась даже более пугающей, чем та сцена на экране. У него появилось навязчивое чувство, что даже стены в комнате сейчас слушают его и видят его мысли.

С тех пор Ларри не находил себе места. Он все пытался понять, мог ли кто-то подслушать их тогда? Причастен ли Дон ко всему этому? Или все это ему просто показалось от усталости, или от чего-то еще, возможно даже нервного расстройства?

Совесть тоже давила на него. Хотя Ларри и был довольно практичным человеком по жизни, реалистом и прагматиком, он, тем не менее, осознавал, что поступил подло. Хелен порой была сложным человеком, да, но она была принципиальна и честна, по крайней мере с ним в то время, как все его недавние, пока что малозаметные манипуляции с отчётами, «утечки» в учительской и намёки в разговорах с родителями не были случайными ошибками. Всё это было тщательно выстроенной схемой.

Сейчас его одолевал страх. Что, если кто-то решил вернуть ему удар? Этот странный эпизод в фильме, что это было — случайность или предупреждение? Может быть намёк? Или прямая угроза?

Он провёл ночь в напряжении, ворочаясь и прислушиваясь к каждому шороху.

С момента, как он увидел ту сцену по телевизору, прошло уже больше двенадцати часов, и все же, воспоминания об этом разговоре с Доном распирали Ларри изнутри.

Он все еще пытался найти логичное объяснение увиденному. Мог ли кто-то записать их разговор: Дон? Кто-то в здании? Но разговор шёл в полголоса, двери были закрыты, телефоны выключены. Он тысячу раз мысленно прокрутил ту встречу. Никто не мог знать о его замыслах. Никто.

Но экран знал об их беседе.

Каждое слово, произнесённое тогда, отдавалось эхом в голове. «Хелен сдастся сама… Она сделает ошибку…» — и теперь он вспоминал это почти с отвращением. Он не мог смотреть Хелен в глаза. Даже сегодня утром, просто думая о том, что она сейчас войдёт и что-то скажет ему, он ощущал, как от затылка к пальцам пробегает мелкая дрожь. Ларри не знал, может ли она догадаться о том, что он сделал. И именно это неведение пугало его сильнее всего.

Хелен в этот день несколько раз внимательно поглядывала на своего заместителя, пытаясь определить, что случилось с этим всегда уравновешенным человеком, а испуганному Ларри казалось, что она его подозревает, а возможно, даже и знает о случившемся.

Кое-как доработав до вечера, он сорвался с места и помчался в бар, чтобы там, с помощью порции алкоголя, постараться заглушить терзавшие его мысли. Лишь поздно ночью, уже довольно пьяный, Ларри вернулся домой и, упав на диван быстро заснул до утра.

В Кафе «Грэйс» после часа дня заметно стихло. Немногочисленные посетители неспешно доедали десерты и пили свой кофе, кто-то забирал заказы навынос. Сандра привычным движением провела по стойке тряпкой, потом поставила на место сиропы, поправила меню и глубоко выдохнула. Рабочая смена подходила к середине, и наступала та короткая передышка, когда можно было сесть, налить себе чаю и просто немного помолчать.

Она сняла фартук, прошла в комнату отдыха за кухней, налила себе горячий чёрный чай в любимую зеленую чашку с еле заметной трещиной на ручке. Затем Сандра присела на диван, и достала из кармана фартука свой смартфон, чтобы посмотреть несколько коротких, занимательных роликов в сети, желая хоть на несколько минут отключиться от рабочей суеты.

Она включила пятиминутное видео одного известного блогера, в котором тот рассказывал о посещении какого-то города в Азии. Сначала сцена не сильно увлекла ее: виды моря и пляжа, достопримечательности города и местные жители. Но когда блогер решил посетить известный среди туристов ресторан в центре города, Сандра присмотрелась внимательнее, ведь это касалось ее работы. В кадре появился довольно стильный ресторан, и в полумраке возник симпатичный столик на двоих. Мужчина в расстёгнутой куртке и женщина с аккуратно собранными волосами, в облегающем платье — красивая и расслабленная. Все это было похоже на сцену свидания из сериала.

Но когда камера дала крупный план парочки за столом, Сандра открыла рот от неожиданности и изумления.

Женщиной в кадре была она, без всяких сомнений. Те же глаза, линия губ, движение руки, когда она брала бокал с вином. Она! А мужчина напротив… Маркус Диллан.

Маркус сидел чуть ссутулившись, как обычно. Улыбка была такой же, какую он всегда бросал ей на прощание. Голос был едва слышен, но она узнала даже его смех. Он шептал ей что-то, она часто наклонялась и внимательно слушала его. Потом сцена, снятая из автомобиля: они выходят вместе, он держит её за талию, она оглядывается, и влюбленная пара целуется. А затем снова темнота.

Сандра онемела от страха, потому что это была правда.

Уже полгода она изменяла Питеру с Маркусом. Они нашли друг в друге черты, очень привлекательные для обоих: некоторая порочность, желание доминировать над другими людьми и презрение к «чрезмерной порядочности слабаков». Сандра была, в общем-то, счастлива в браке с Питером: тот был надежным, спокойным, трудолюбивым, добрым к ней и вообще ко всем людям вокруг. Но Сандре хотелось чего-то другого. Она со школы любила внимание к собственной персоне, и желала, чтобы другие восхищались ей и, надо сказать, для этого у нее имелись определенные задатки: среднего роста, спортивная, следящая за своей привлекательной фигурой, с красивым светлым лицом и выразительными зелеными глазами, Садра была первой красавицей в старших классах. Ею любовались почти все видные парни в школе и по соседству, но она выбрала Питера. И не столько по любви — хотя ее муж в школьные годы нравился многим девушкам, как внешне, так и характером. Вовсе нет. Сандра отбила его у скромной девушки Лорен Брукс из параллельного класса, которая встречалась до этого с Питером. И сделала она это, чтобы доказать себе и окружающим — она лучшая, она номер один в их школе и, если ей чего-то захочется, то она обязательно добьется своего. Отчасти она ценила своего мужа и за это; их брак являлся своеобразным доказательством ее превосходства над другими.

Все это время Сандра не переставала кокетничать с другими мужчинами, желая постоянно видеть впечатление, которое она производила на них. И их реакция ее радовала: да, она была желанна, и большинство из этих мужчин очень хотели бы оказаться на месте Питера.

Год назад Сандра завела короткую интрижку с Майком — мужем ее бывшей одноклассницы Розы. Их отношения продлились недолго, и не столько потому, что Майк был плох. Нет, он был весьма интересный мужчина во всех отношениях, и Сандра была не прочь покрутить с ним подольше. Однако в самый разгар их интрижки Питер нашел на столике в их кафе записку, в которой некто призывал Питера присмотреться к Сандре повнимательнее, поскольку та неверна ему. Питера записка очень удивила, но не более: во-первых, он всегда доверял своей жене, а во-вторых, Сандра была достаточно осторожной, чтобы не попасться. А потом начались телефонные звонки, где неизвестный, точнее — неизвестная, поскольку звонила женщина, вновь предупреждала Питера относительно поведения Сандры. На этот раз Питер воспринял все гораздо серьезнее и несколько дней подозревал ее не на шутку. Сандре пришлось тогда резко прекратить отношения с Майком, и потом еще долгое время убеждать мужа в своей верности. Наконец Питер поверил ей и постепенно успокоился, их жизнь и отношения вернулись в прежнюю колею. Сандра не забыла тот случай. Но вместо того, чтобы прекратить заниматься подобными вещами, она просто решила впредь быть намного осторожнее.

И вот теперь кто-то уже точно знает о них с Маркусом.

Они встречались тайно, звонили друг другу под чужими именами, выезжали за город, когда в кафе был выходной. Она прятала телефон под подушкой, внимательно стирала переписку. Всё происходило скрытно, аккуратно и очень тщательно. Они не оставляли ни одной улики.

И всё же только что её личную, выверенную до мелочей ложь показали в видео. Сандра увидела даже родинку на шее, которую она всегда прикрывала шарфом. Даже её.

Сандра почувствовала, как внутри всё сжимается, но не столько от чувства вины, ведь она и так жила с ним каждый день. Нет, на сей раз ее накрыл настоящий ужас. Кто мог узнать об их отношениях? Почему она увидела все на экране?

Ее сердце билось быстро, а ладони почти мгновенно стали влажными. Она встала, убрала телефон в карман, и стояла в тишине, прислушиваясь к собственным мыслям. Из кухни доносился звон посуды.

Было совершенно очевидно: то, что она сейчас увидела — больше уже не их тайна!

Сандра вытерла руки о бумажное полотенце, встряхнула головой и вернулась в зал. На лицо вернулась дежурная улыбка, а в голове билась пугающая мысль: если это увидела она, то может увидеть и Питер.

Маркус Диллан, как обычно, пришёл в мастерскую немного раньше — в семь утра. Включил свет в боксе, прошёлся между подъёмниками, машинально проверяя, всё ли на своих местах. Открыл ворота, впустил свежий утренний воздух и, не торопясь, двинулся к офису. Механики подтянутся позже, а пока была возможность спокойно выпить утренний кофе и разобраться с накладными. День обещал быть стандартным: пара ТО, пара жалоб на странные звуки, кто-то забудет поменять масло вовремя.

На столе в подсобке лежала вчерашняя накладная — клиентка с минивэном, которой он включил замену всей тормозной системы, хотя достаточно было заменить один задний шланг. Она заплатила без споров. Доверие, и еще раз доверие. Именно оно заставляло клиентов платить гораздо больше денег за ремонт автомобилей. Маркус знал, как разговаривать с людьми в таких случаях. Немного заботы в голосе, уверенность, несколько технических и малопонятных терминов, сказанных между делом, — и перед тобой уже не клиент, а человек, просящий о помощи.

Он включил компьютер, чтобы проверить отчетность по запчастям. Однако, вместо привычных таблиц и графиков на экране включилось видео какого-то старого фильма, с тусклым светом и зернистым изображением. Маркус удивленно уставился в экран, не понимая, что происходит. Там, в кадре, мужчина в рабочей форме некоторое время копался под капотом машины, затем выпрямился и обтёр руки тряпкой. Сцена была знакомая до боли, ведь он проделывал такое тысячу раз.

Но в какой-то момент движение в кадре замедлилось. Он вгляделся и увидел лицо персонажа, и не просто похожее на него, а свое собственное лицо! Та же форма подбородка, та же манера смотреть чуть исподлобья. Он машинально тронул ворот майки — точно такой же жест был и на экране. И главное… его голос.

— «Клапана разбиты, мадам. Придётся менять полностью. Я бы не стал рисковать, если бы вы были моей сестрой», — сказал экранный механик, смотря прямо в камеру.

Маркус застыл нат месте. На экране была женщина с ребёнком на руках — он помнил её. Или кого-то очень похожего на нее. Она вздохнула и кивнула, соглашаясь с доводами специалиста: она поверила ему. Следующий кадр: тот же механик идёт в подсобку, достаёт коробку, на которой маркером написано «не трогать — брак». Он сдирает наклейку, кивает кому-то из своих сотрудников и возвращается к клиентке.

Маркус уже не пил кофе. Он медленно поставил кружку на стол, не сводя глаз с экрана. Следующий эпизод: пожилой мужчина привёз машину с перегревом. Механик спокойно объясняет, что надо менять радиатор, хотя в действительности перегрев произошел из-за обрыва вентилятора. Сумма на экране: тринадцать сотен долларов. Механик подписывает накладную: «Маркус Диллан».

Маркус беспокойно оглянулся вокруг, пытаясь понять, не видел ли кто ни будь еще все это безобразие, а сцена, между тем, продолжалась. Камера отъехала, показывая общий вид бокса. Инструменты, машины, предметы на полу — всё как у него.

Наконец, Маркус пришел в себя и резко захлопнул крышку компьютера. Затем он сел, и несколько секунд просто сидел, не шевелясь.

Нет, это не сон. Это точно происходило с ним. Все приёмы, обман, манипуляции. Это был его способ жизни. Так продолжалось не два дня, не две недели, а целые годы. Он знал, что делает. Знал, почему это делает. Однако Маркус никак не ожидал, что увидит это с экрана компьютера, как фильм, снятый у него за спиной.

Совесть не терзала его уже давно. Всё, что он делал, он делал по правилам игры, которую сам себе и придумал. Клиенты верили Маркусу, и он охотно пользовался их доверием. Сейчас дело было не в вине.

Он почувствовал страх. Кто-то видел, чем он занимается. Кто-то знает об этом.

Вечером того же дня Лорен Брукс устроилась на диване под теплым мягким пледом, переключая каналы в поисках чего-нибудь лёгкого. Было около девяти вечера — то время суток, когда звуки городской суеты постепенно затихали, а она, как обычно, оставалась наедине с собой и собственными мыслями. Лорен остановилась на каком-то ток-шоу и начала смотреть его вполглаза. Шоу не представляло собой ничего особенного, оно было просто фоновым шумом, отгонявшим тишину.

Через пару минут ей захотелось чего-нибудь сладкого. Она встала и пошла на кухню, босые ноги мягко ступали по прохладному ламинату. Достала из ящика плитку шоколада и вернулась в гостиную.

Когда она вошла в комнату, ток-шоу уже закончилось, теперь шёл какой-то фильм. Лорен крайне заинтересовалась эпизодом, едва уселась обратно. На экране была женщина в плаще. И не просто женщина, а она, Лорен! Она вошла в знакомое кафе «Грэйс». Та самая витрина с красными шторами и мелованное меню на стене. Лорен невольно подалась вперёд.

Женщина заказала кофе, села за столик у окна. В руках у неё была записка, и через несколько секунд она, словно мимоходом, сунула её под сахарницу. Вскоре в кадре показали текст записки: «Сандра изменяет тебе, Питер. Она нечестная женщина. Ты должен знать правду».

Лорен застыла от изумления и испуга.

Это была не просто сцена. Это был эпизод из её жизни. Тогда, почти год назад, она действительно оставила эту записку в кафе Сандры и Питера. На том же самом месте, и с теми же словами.

Незадолго до этого, ее добрая подруга Роуз рассказала, что подозревает мужа Майка в связи с «этой мерзавкой Сандрой», как она выразилась тогда. По ее словам, она несколько раз видела Майка разговаривающим с ней на улице, причем «оба мило улыбались и стояли уж слишком близко друг к другу». Кроме того, ее муж стал по субботам сильно задерживаться на работе, чего раньше с ним не бывало.

Слова подруги показались Лорен правдоподобными и напомнили ей о собственной утрате: пятнадцать лет назад Сандра увела у нее Питера, которого Лорен, несмотря на столь долгий срок, прошедший с окончания школы, продолжала безнадежно любить до сих пор. Она не сильно винила его, понимая, насколько все тогда было другим: в школе парни и девушки часто начинали встречаться, а вскоре уже расставались. Это было нормальным, и все же…

Лорен вспомнила, как дрожали руки, когда она писала эти слова, стараясь исказить собственный почерк до неузнаваемости. Как сильно колотилось сердце, когда она, оглянувшись, сунула листок под сахарницу, зная, что через некоторое время ее наверняка найдет Питер.

Потом были звонки. Несколько дней подряд она, будто актриса, шла к телефонному автомату подальше от дома, опускала монеты и говорила изменённым голосом: «Сандра тебе лжёт. Она не та, за кого себя выдаёт. Открой глаза, Питер.»

Она слышала его растерянное «Кто это?» — и вешала трубку, чувствуя волнение и страх. Лорен не добилась результата тогда: Питер остался с Сандрой.

Сейчас же, видя это на экране, она испытала панику. Кто мог об этом узнать? Кто снял все это? Или… это случайность, фантазия сценариста, совпавшая с её поступками? Но такое объяснение казалось слишком неубедительным. Даже детали в видео совпадали — кофейная чашка, песочные часы на столе, надпись на записке слово в слово.

Она прижала ладонь ко лбу, чувствуя, как кожа покрывается холодной испариной. Неужели кто-то знал о ее поступке всё это время? Следил за ней? Или, может быть, Питер догадывался об этом?

На экране женщина вышла из кафе, а камера осталась внутри. В следующей сцене Питер нашел записку. Он прочел её, побледнел, смял бумагу и ушел. Именно такого взгляда Лорен когда-то ждала от него, взгляда, в котором читались крушение надежд и осознание. Но тогда этого не случилось.

Она выключила телевизор. Села обратно на диван, прижимая шоколад к груди, пытаясь защититься от нарастающей тревоги. Мысли в голове начали путаться. Произошло ли это только что на самом деле? Или её собственное чувство вины ожило, придав фантазии черты реальности?

Лорен медленно поднялась и подошла к окну, за которым горели вечерние огни города. Где-то там жил Питер со своей Сандрой. С Сандрой! Эта мысль постоянно причиняла ей боль.

Но теперь, к постоянной тоске примешался еще и страх: её прошлое больше не было тайной. А самое главное — об этом мог узнать Питер, а причинять ему неприятности она не желала больше всего.

Глава 2

Хелен Марш молча сидела в своем кресле. Воскресное утро было тихим, воздух в доме был наполнен уютом, но внутри нее бушевала буря. Все, что она недавно увидела по телевизору, все еще не давало ей покоя. Хелен пыталась отогнать эти мысли, но чем сильнее она старалась не думать об увиденном, тем ярче картины всплывали в ее памяти.

Ее муж, Теренс, заметив, что что-то не так, несколько раз пытался завести с ней разговор, но она всячески избегала откровенных бесед. В его глазах, которые всегда были такими проницательными, появилось что-то похожее на тревогу. Он наверняка мог бы понять, что именно беспокоит ее, но Хелен не была готова поделиться с ним своими размышлениями. Она не хотела ворошить прошлое, да и, по правде, едва ли могла осознать увиденное сама.

— Ты выглядишь неважно, — заметил Теренс за завтраком, скользнув взглядом по ее усталому лицу.

— Просто не очень хорошо себя чувствую, — ответила она, стараясь скрыть тревогу за фальшивой улыбкой. — Последние несколько дней были тяжелыми.

Теренс слегка нахмурился, но ничего не ответил. Он мог бы настоять, мог бы задать вопрос, который вертелся на языке, но знал, что если Хелен не готова отвечать, то он ничего не добьется. Теренс промолчал, и эта тишина выглядела напоминанием о том, что их отношения изменились в последнее время.

Когда Хелен ушла в спальню, она почувствовала острую потребность позвонить сыну. В такие моменты она всегда искала отдушину в разговорах с ним. В колледже Дэвид был сильно занят учебой, но все же, когда он слышал голос матери, его лицо начинало светиться радостью. Хелен знала это, находя в их разговорах утешение для себя. Ее сын, который всегда был таким оптимистом, мог легко внести в ее день немного света.

Она набрала номер и ждала несколько секунд, прежде чем услышала его бодрый голос.

— Привет, мам! Как ты?

— Привет, Дэвид, — улыбнулась Хелен, чувствуя, как постепенно расслабляется после пережитого страха. — Как дела? Как учеба?

— Все в порядке, — ответил он с энтузиазмом. — Учеба идет хорошо, никаких проблем. Недавно с ребятами организовали ночные посиделки, немного расслабились после занятий.

Хелен невольно рассмеялась. Она всегда радовалась, когда слышала, как сын наслаждается жизнью. В его голосе было столько уверенности, что она на время забыла обо всем, что тревожило ее.

— Это здорово, — сказала она. — А как с друзьями? Все ли в порядке?

— Все хорошо! Вчера встретились с Джошем и Кейт, болтали о всяких мелочах. Мне кажется, я наконец-то начал по-настоящему чувствовать себя частью этого места.

Мягкая волна умиротворения накрыла Хелен Марш. Это было именно то, что она хотела услышать. Иногда ей казалось, что Дэвид растет слишком быстро, но теперь, слушая его голос, она чувствовала гордость за него, за то, как он умеет справляться с различными трудностями.

— Ты даже не представляешь, как мне приятно это слышать, — сказала Хелен, искренне радуясь за сына. — Ты всегда был таким позитивным, Дэвид. Я горжусь тобой.

— Спасибо, мам, — ответил он мягко. — Ты не дала мне выбора быть другим!

Хелен почувствовала, как сердце наполняется теплом. Это был тот самый момент, когда она ощущала, что все не зря, что есть смысл во всем, что она сделала тогда и делает до сих пор. Даже если мир вокруг нее менялся, и все эти перемены выходили из-под контроля, она могла гордиться тем, что воспитала такого сына.

— Мам, тебе не стоит волноваться, правда. Все хорошо, и я всегда рядом, даже если и нахожусь далеко. — пошутил Дэвид. — Ты знаешь, что всегда можешь позвонить мне.

Хелен кивнула, хотя Дэвид этого не видел. Он был прав, конечно. Но иногда ей было трудно осознать, что ее сын, самый важный для нее человек в мире, теперь был в другом месте, далеко от дома.

— Я знаю, Дэвид. Спасибо тебе за разговор. Мне это было очень нужно.

Они попрощались, и Хелен положила телефон на стол. Она сидела в тишине, чувствуя, как постепенно давящее напряжение, которое накопилось за последнее время, отпускает ее.

На следующее утро, когда Лорен, в смешанных чувствах, шла на работу в школу, она повстречалась на улице с Сандрой Грей. Увидев её, Лора побледнела, вспомнив вчерашнее «кино», но, сделав над собой усилие, приветливо кивнула той. Сандра заметила напряжение Лорен и подумала, что оно вызвано тем, что Лорен была влюблена в Питера уже давно, ещё со школы, и все еще не может спокойно относиться к тому факту, что Питер предпочел тогда ее, Сандру, потому что она всегда была самой яркой в их выпуске — красивая, веселая, самоуверенная. Сандра не придала состоянию Лорен особого значения. Она чуть насмешливо улыбнулась и кивнула ей в ответ, спеша в кафе.

Придя на работу, Лорен постаралась взять себя в руки, хотя недавняя встреча с Сандрой на улице стала напоминанием о том, что она совершила в прошлом и что чувствовала сейчас. Ей понадобилось несколько минут на то, чтобы придать лицу обычное выражение и заставить свои руки перестать дрожать. Наконец, она приступила к работе, пытаясь найти в ней хоть какое-то успокоение.

Сандра же, придя на работу, продолжала думать о недавно увиденном на своем смартфоне. Она перебирала в голове массу вариантов, пытаясь определить, что же на самом деле произошло. Была ли это просто галлюцинация, или кто-то действительно знал о ее встречах с Маркусом Диланом. И если знал, то кто это был, а главное, что этот человек собирался предпринять. Мелькнула даже мысль о вмешательстве каких-то сверхъестественных сил. Но Сандра не отличалась суеверием и быстро прогнала эту идею из головы. Постепенно рабочий ритм затянул ее. В кафе все прибавлялось клиентов, и она в этой привычной суете почти забыла о том, что тревожило ее уже много часов подряд.

Утро в мастерской Маркуса Дилана началось с урчания кофеварки и звона металлических дверей. Маркус Дилан стоял у верстака, уставившись в экран монитора, на котором мигала заставка его фирмы. Сегодня он не хотел включать компьютер после того, что он видел на нём накануне. Он просто не мог заставить себя это сделать, как бы ни хотел. Ожидая кофе, Маркус курил сигарету, глубоко затягиваясь.

В это утро первый клиент подъехал к автосервису сразу после девяти. Это была женщина лет сорока, на стареньком потрёпанном Форде. Раньше Маркус спокойно сказал бы что-то вроде «Всё очень плохо, мэм. Нам придётся заменить амортизаторы и тормозной цилиндр. Обойдётся это сотен в десять или больше». Но на этот раз он лишь кивнул клиентке, заглянул под капот и неожиданно для себя сказал абсолютно честно:

— Мне кажется, забит воздушный фильтр. Поменяем и всё будет как новое.

Женщина согласно кивнула и с интересом стала наблюдать за его работой. Маркус быстро заменил фильтр, почистил дроссель и взял за всё 60 долларов. При этом он не улыбался и не пытался разыграть усталость. Просто отдал ключи женщины и сказал одно слово:

— Готово.

Следующим клиентом стал знакомый ему адвокат на «Шевроле». Он жаловался на стук в задней подвеске. Маркус прекрасно знал, что это был отличный шанс для него. Подвеска, амортизаторы, шаровые. Целый список так называемых поломок, которые можно было бы приписать в этом случае. Но сейчас он коротко произнёс:

— Там гайка раскрутилась. Я зафиксировал её как следует. Теперь всё в порядке.

Адвокат, очень довольный, быстро рассчитался с ним и покинул автосервис.

Каждый новый визит клиента был для Маркуса своеобразной проверкой. Он пытался ответить на собственный вопрос, может ли он быть честным, если даже знает, как легко солгать в том или ином случае. И каждый раз он выбирал правду. Однако это не значило, что Маркус раскаялся. Просто сейчас ему было по-настоящему страшно. Он не боялся осуждения клиентов, но его страшил закон, который мог в одночасье лишить его приятной жизни, к которой он привык. Он боялся того, что кто-то знает о его махинациях, и при этом доносит до него свою осведомленность таким необычным и пугающим образом. К вечеру Маркус почувствовал себя смертельно усталым. У него сложилось ощущение, что он сражался весь день. Но не с клиентами и поломками их автомобилей, а прежде всего с самим собой. Последним заказом стало замена масла на джипе. Все завершилось очень быстро. Маркус все еще не понимал, кто и как сделал тот фильм. Не знал, зачем этот фильм был сделан. Но он осознавал одно: сегодня он дал себе шанс хотя бы один день побыть не тем бесчестным негодяем, которого он увидел на экране. Не врать хотя бы один день. И Маркус признался себе в том, что быть честным с людьми, оказывается, не доставляет ему никакого удовольствия.

Глава 3

Прошло несколько дней с тех пор, как несколько людей увидели себя на экране в самой неприглядной, а главное, потенциально опасной роли. Хелен, Ларри, Лорен, Сандра и Маркус начали постепенно успокаиваться. Разумеется, сами воспоминания и страх от них не прошли, но за прошедшее время они кое-как научились владеть собой на людях и каждый по-своему старались забыть о том, что увидели. В пятницу вечером после работы Хелен пришла домой уставшая больше обычно. Теренс возился на кухне, готовя им ужин.

Усевшись на удобный диван, Хелен с пультом в руке начала переключать телевизор с канала на канал. Сегодня она впервые с того злополучного вечера решилась посмотреть телевизор, и сейчас эти привычные действия вызывали в ней некоторую робость. Тем не менее она заставляла себя спокойнее относиться к происходящему, ведь это был всего лишь телевизор. Наконец она остановилась на каком-то ток-шоу, где приглашенные гости рассказывали о своих случаях из прошлого. Девушка лет двадцати пяти поведала о том, как в восемнадцать лет ее бросил парень, когда узнал, что она беременна от него.

— Неужели он так спокойно смог уйти от тебя? — с наигранным возмущением поинтересовалась у нее ведущая ток-шоу.

— Да, он просто взял и ушел. — со злостью ответила гостья. — Этот подлец даже не звонил мне после этого, не поинтересовался, как я живу, как мои дела.

— А твоя беременность? — снова спросила ведущая, подавшись немного вперед, к девушке.

— Я родила чудную девочку, через несколько месяцев. — ответила девушка. А потом ядовито прибавила: — И она совсем не похожа на Тэдди, вся в меня, такая чудная крошка…

Хелен, при упоминании о ребенке вспомнила о своем сыне. Дэвид тоже был таким милым, когда родился. Он так трогательно протягивал к ней и Теренсу свои нежные ручонки, лежа в колыбели. Смотрел на них обоих, так радостно и искренне улыбался. От воспоминаний у Хелен приятно защемило в груди. Дэвид вырос хорошим человеком. Она с Теренсом, но прежде всего — она, сделали для этого все возможное.

Пока Хелен предавалась воспоминаниям, в студию ток-шоу уже пригласили нового гостя. Едва увидев его, она крайне удивилась: Хелен узнала в мужчине Ларри. В строгом сером, немного поношенном, костюме, в котором ее помощник обычно приходил на работу. Та же манера кивать и время от времени поправлять очки… Этот экранный Ларри сначала немного смущался, попав под объективы камер и взгляды зрителей в студии, но затем, немного освоившись и раскрепостившись, он без всяких обиняков признался телеведущей в том, что некоторое время назад он и его приятель Дон задумали подставить его руководителя — Хелен Марш. Для этого они решили внести изменения в некоторые документы и отчеты, чтобы создать видимость беспорядка в делах школы, за что ответственной, конечно же, признали бы Хелен. Кроме того, Ларри намеревался начать распускать о Хелен порочащие слухи о ее некомпетентности, моральной нечистоплотности и ненадежности как человека и руководителя. Тем самым он пытался посеять недоверие к ней в Совете попечителей, а также среди преподавателей школы.

Потрясенная, Хелен перестала вслушиваться в реплики Ларри и ведущей, глядя на лицо своего заместителя. Тот рассказывал обо всем довольно спокойно, очевидно, польщенный вниманием зрителей, которым очень нравились его откровенные признания.

Внезапно ей стало страшно от того, что Теренс может все это увидеть, и Хелен с силой нажала на пульте кнопку выключения. Экран погас, а она продолжала сидеть на диване в той же позе, пытаясь осознать происходящее. После того, что телевизор показал о ней несколько дней назад, Хелен сразу решила для себя: то, что этот «Ларри» наговорил на ток-шоу — правда. И теперь в ней бурлили сразу два чувства: возмущение и страх. Возмущение от того, каким вероломным оказался ее помощник; а ведь она так доверяла его уму, здравому смыслу и… порядочности. Теперь же выяснилось, что ни о какой порядочности и преданности не может идти речи. В то же время страх, который появился в ней несколько дней назад, сейчас только усилился. Получалось так, что кому-то или чему-то («Господи» — подумала Хелен) известно о замыслах и поступках людей, включая ее саму.