Бесплатный фрагмент - Счастье должно быть простым

Рыжая лисица и другие

Интересная наука зоология! Она формирует у своих адептов специфическое мировосприятие. Это и понятно: каждый профи видит мир через призму понятийного аппарата своих специальных познаний и трудового опыта. Многие школьные учителя, например, глядя на своих учеников, умеют довольно точно угадать, как те будут выглядеть в двадцать, в сорок, в шестьдесят лет, как могут сложиться их судьбы. И, зачастую, их прогнозы сбываются. Врачи, глядя на случайных прохожих, иногда подмечают в них признаки тех заболеваний, с которыми они часто сталкиваются в своей клинической практике. А зоопсихологи умеют разглядеть в спонтанных реакциях человека образы тех животных, для которых такие реакции особенно характерны.

Существует гипотеза о том, что в каждом человеке не одна, а несколько личностей. Внимательный наблюдатель с острым аналитическим умом наверняка согласится с тем, что у этой гипотезы имеется немало подтверждений эмпирического порядка. А вот зоопсихологи из числа сторонников данной гипотезы могут даже предположить, что в составе тех нескольких личностей в некоторых индивидах явно просматривается тот или иной представитель из животного мира.

Глава 1. Просто дворник

Валера работает дворником. Он мог бы стать учителем истории, но вовремя понял, что это не то, чему стремится его душа, и прервал учёбу в университете. Перебрал несколько работ, не требующих специальной подготовки, но не в поисках своего места в жизни, а в поисках разгрузки мыслей от трудовых усложнений в пользу поддержания их в состоянии открытости для творчества.

Валера писал стихи. Они получались яркими, самобытными, завораживающими. Декламировал их своим знакомым. Те восхищались и получали от него в подарок рукописи с этими стихами. Восхищение одаряемых со временем ими забывалось, дарёные рукописи терялись, а у Валеры вторых экземпляров тех рукописей не было. По прошествии долгого времени его поэтический заряд начал иссякать, а творческие наработки забываться. И он стал просто дворником, так и не став учителем и перестав писать свои восхитительные стихи.

Но его острый, пытливый ум постоянно жаждал новых знаний, и Валера весь полон сведений о самых передовых достижениях многих фундаментальных наук, по многим их направлениям. Обычно в таких случаях говорят о дилетантстве, но это не про него. Дилетанты — это, как правило, выскочки, любители блеснуть своими «знаниями». А Валера накапливал в себе эти сведения для их внутреннего осмысления, выстраивая их них собственные гипотезы, формируя своё мировосприятие.

В его мире люди сложны, многолики. В каждом несколько личностей. Среди этих личностей непременно имеется личность какого-либо представителя животного мира. Она может не доминировать в человеке, но привносит в неё очень значимые черты.

Среди знакомых Валеры есть женщина — рыжая лисица. Она не нравится ему своей лисьей натурой. Имя у этой женщины тоже лисье: Алиса. Она, как и все рыжие лисы любит одиночество, не любит, когда кто-то пытается навязать ей свою волю или, хотя бы, своё мнение, она чрезмерно настойчива и всегда готова тупо настаивать на своём. Поэтому у неё нет задушевных подруг и постоянного ухажёра.

— Дура, — говорят о ней мужланы.

— Нелюдимая эгоистка, — говорят про неё женщины.

*

— Валерка! Возьми меня замуж! — глаза у Алисы, обычно недоверчивые или злые, смотрят просительно, в них закипают слёзы.

— У тебя всё так плохо? — всматривается в её такие непривычные глаза Валера.

— Очень плохо.

— И ты хочешь, чтобы стало ещё хуже? Ведь мы с тобою в первый же день поубиваем друг друга. Ты хочешь доминировать над другими, а я на переход в слабую позицию ни на секунду не соглашусь. Ты — коса, а я — камень.

— Да, пошёл ты!..

Алиса круто развернулась, будто лисьим хвостом вильнула и устремилась прочь.

Пойди пойми, куда вильнул лисий хвост. В густой и высокой траве её хвост — инструмент обмана. Если он вильнул, указывая направление бега лисы в одну сторону, то знай: на самом деле, она убегает в противоположном направлении.

Глава 2. Витька, Мотя и прочие

Витька — дикий кабан. Он легко впадает в сумасшедшую ярость и стремительно атакует обидчика. Ему безразлично, кто перед ним: хоть тигр, хоть медведь. Поэтому у Витьки три судимости и все они «по бакланке»*.

Валеру Витька очень уважает за его душевные стихи. Душа у Витьки жестокая и сентиментальная одновременно.

— Помнишь, Валерик, песню:

…И мою лирическую душу,

Взятую зачем-то под конвой.

Это же про меня! Я знаю, что ты меня понимаешь! Твои стихи про другое, но и они тоже обо мне!

А вот Мотя — совсем другой зверь: хитрый, осторожный и свирепый. Сила в нём необыкновенная. При невысоком росте, Мотя обладает огромной силой в кистях рук. Однажды Валера наблюдал, как Мотю окружила стая гопников. Он перехватил руку одного из них, уклонившись от удара кулаком в лицо, и стал сжимать её в своей ладони. Гопник взвыл от боли:

— Отпусти!! Ты мне кости ломаешь!!!

— Скажи твоим дружкам, чтобы они за тебя попросили.

— Просим!

— Просим!! — загалдели дружки.

— В другой раз мне на пути не попадайтесь, — отшвырнул от себя «пострадавшего» Мотя.

«Не человек, а россомаха какая-то», — подумал тогда о Моте Валера. — «И как это он умудряется при такой силище и крутом нраве не попадаться в силки нашей уголовно-исправительной системы?»

*

Проходят перед глазами Валеры люди. Иногда — люди-люди, но чаще всего — люди-звери. Вот идёт школьница-старшеклассница. Сзади к ней подбегает юноша, видимо, одноклассник. На облик юноши накладывается рвущаяся из него личина беспородного пса, крупного, лохматого, неопрятного и дурного. Юноша-пёс с разбега шлёпает девочку своим портфелем по попке. Девочка резко оборачивается и, увидев, что с нею так поступил не тот, кому бы она простила эту вольность,

________________________________

* В российских исправительных учреждениях «бакланами» называют сидельцев, осужденных за хулиганство.

превращается в огромную кобру, взвившуюся на дыбы перед атакующим броском. Юноша-пёс отпрыгивает назад и сконфуженно убегает.

Да, современные девочки — это те ещё змеюки: кобры и гадюки.

Злые и неуживчивые.

Они надеются, что с мужьями они станут другими: ласковыми, покладистыми. Но мечты и благие надежды — это одно, а дурной характер, выкованный годами отвязного поведения — это совсем другое.

И жаль Валере таких девочек, не умеющих ответить на наглость юношей старорусским девичьем достоинством, охлаждающим любой пыл и не роняющим их чести.

А тем временем мимо Валеры проходят чередой люди-люди, а чаще — люди-звери.

Иные — милые, иные — диковатые, а некоторые такие, что во сне увидишь — не проснёшься.

Тайна гибели древней цивилизации

Ю Линг шёл по незнакомому городу, изумляясь необычности его жилых домов и помпезных зданий нежилого предназначения. Их конструкция противоречила всем мыслимым требованиям прочности и надёжности. Казалось, что все они уже вышли из состояния неустойчивого равновесия и в следующее мгновение начнут падать, рассыпаться под ударными нагрузками, соприкоснувшись с землёй и соударяясь между собою. Глядя на эти дома и здания Ю Линг впервые в жизни ощутил чувство полной незащищённости. Он не испытывал ничего подобного подобного ни в морских путешествиях, когда на его корабль обрушивались яростные шторма, ни во время своих рукопашных схваток с несметным количеством врагов.

Ю Линг был выдающимся бойцом, не имеющим равных ни среди людей, ни среди животного мира. В одном из своих путешествий Ю Линг подвергся внезапному нападению взбесившегося слона. Отражая ту атаку, он в одно неуловимое мгновение на тончайшие лепестки искрошил боевым мечом хобот свирепого гиганта, а когда окончательно обезумевший от этого слон взвился на дыбы и ринулся на Ю Линга чтобы растоптать его, он в несколько акробатических прыжков оказался за спиной у слона, затем на его загривке и раскроил ему череп.

Но всё боевое искусство Ю Линга будет бессильно перед опасностью оказаться под блоками падающих домов и нежилых сооружений.

*

Впереди Ю Линг увидел здание, выстроенное по всем правилам архитектуры. Оно казалось спасительным островком среди гибельного пространства, занимаемого остальными строениями этого странного города. Ю Линг вошёл в него. Оно оказалось безлюдным. Обследуя это здание, Ю Линг поразился тому, что лабиринты его коридоров и зал были бесконечными, как Вселенная. Вскоре Ю Линг понял, что он заблудился и что ему никогда не найти выхода из этого здания, оказавшегося хитрой западнёй.

Всё было обманным в этом таинственном городе, покинутым его обитателями много тысячелетий назад: те жилые дома и нежилые строения, которые казались готовыми обрушиться в следующее мгновение, были необычайно прочны и могли выдержать без малейшего ущерба для себя самое сильное землетрясение, а в том единственном здании, которое казалось спасительным островком среди гибельного пространства, занимаемого остальными строениями, всяк вошедший исчезал бесследно.

Ю Линг переходил из зала в зал в поисках выхода. Он точно помнил каждый миллиметр пути, пройденного в пространстве этого заколдованного здания, каждую поворотную точку. Он не мог сбиться с направления на обратном пути, но внутреннее размещение зал и переходов между ними изменялось, как только он выходил из них. Тогда Ю Линг стал разыскивать ключ к выходу из этой западни в содержимом шкафов, ларцов и сундуков в каждой зале, на стеллажах подсобных помещений, в тайниках, выявляемых им с помощью простукивания стен и полов.

То, что обнаруживалось им в ходе этого поиска потрясало воображение: волшебные амулеты, свитки с какими-то заклинаниями, диковинные предметы, явно предназначенные для совершения ритуалов неведомого мистического культа. Но самое главное открытие ожидало Ю Линга в длинной веренице залов с музейными экспонатами оружия. Ю Лонг, не задерживаясь на просмотре образцов простейшего и среднего уровня сложности, сосредоточился на образцах самого последнего периода их развития. Все они были сориентированы по направлению воздействия на психику.

В числе последних экспонатов были картины, разрушающие психику, пирамидальные конструкции, излучающие при приближении к ним низкочастотные звуки — триггеры сумасшедших панических атак, кубические конструкции, излучения которых вызывали приступы тошноты от мощнейшего раздражения вкусовых и обонятельных рецепторов, шары, усеянные острыми шипами, излучения которых вызывали тактильные галлюцинации, воспроизводящие ужас от соприкосновения с омерзительными насекомыми и змеями и изображения результатов воздействия этого оружия на людей. У них были лица, обезображенные безумием.

На этих экспонатах их последовательность обрывалась.

Не удивительно.

Вполне закономерно то, что удары этого оружия по врагам породили обратный удар отражённого действия. Сила обратного удара оказалась достаточной для полного истребления «победителей».

А каких удивительных высот достигала та цивилизация!

*