Литературный клуб «Барвиха», культурный центр «Барвиха» и сельская библиотека под руководством главы сельского поселения Барвиха в лице С. А. Теняева и депутатов предлагает читателям Барвихинского первый сборник, выпущенный со дня появления ЛК «Барвиха».
В сельском поселении Барвиха живёт много талантливых и творческих людей, но тяжело дать оценку своим собственным трудам.
В ритме современной жизни мы не замечаем, в каком красивом и возвышенном мире живём. Для этого нужна книга и оценка читателей, чтобы ощутить красоту природы родного края, выразить всю любовь к родным и близким нам людям.
Верю, что творчество поэтов сельского поселения Барвихинское тронут за живое читателей.
Этот сборник стихов найдёт отклики не только в литературной среде, а не оставит нас всех равнодушными.
Кузьмин Виктор Юльевич
Кузьмин Виктор Юльевич родился в 1959 году, вырос в Барвихе, там же пошел в школу, закончил МАИ, два года служил лейтенантом в ракетных войсках стратегического назначения в Виннице, потом в Чите. Работал технологом на заводе Хруничева, сделал в жизни крутой разворот — получил второе спортивно-педагогическое образование и 30 лет отработал в школе учителем физической культуры (и даже трудовиком пару лет) в московской школе №1133.
Сейчас работаю в спортивном клубе «Барвихинский» инструктором по скандинавской ходьбе.
Стихи начал писать в 40 лет — поздно, наверное. Сначала, понятно, про любовь горькую, ну а дальше про все на свете.
Принимал участие в поэтических конкурсах, но ни разу не выигрывал: второе место в конкурсе московских учителей «Литературная перемена».
Призер 2-го интернет-конкурса Грушинского фестиваля бардовской песни.
ДИПЛОМЫ ИМЕНИ А. ТВАРДОВСКОГО от Союза писателей-баталистов и маринистов и Военно-художественной студии писателей Министерства обороны РФ: за цикл стихов «Шрамы сороковых» в рамках международного конкурса «Золотое перо Руси».
Публикуюсь на сайте Стихи.ру, автор Юличъ.
Желаю всем авторам и читателям этого сборника здоровья, счастья, благополучия, творческих успехов.
С уважением, Юличъ
Солдаты помнят…
Солдаты помнят вкус дорог,
Глотая копоть, гарь и пыль.
Следы усталые сапог
Войны писали злую быль.
Солдаты помнят тишину,
И хриплый командирский мат,
И взгляд, пронзивший вышину,
Когда упал на снег комбат.
Солдаты помнят вкус земли,
Она скрипела на зубах,
Ее терзали, рвали, жгли,
В неё вжимали боль и страх.
Она вставала на дыбы
И принимала грудью сталь.
Окопы — братские гробы,
И пепел — траурная шаль.
Солдаты помнят вкус войны:
Соленый, горький фронтовой.
Кто выжил, тем остались сны,
Везут солдаты их домой.
Солдаты помнят все бои,
А ночью плачут и кричат.
Им снятся мертвые СВОИ,
Они приходят и молчат.
Солдаты плачут по ночам,
Во сне сжимая автомат.
Их водят жены по врачам,
А им всё снится их комбат.
Тыловая крыса
Не пускал мальчишек на войну с фашистом
Военком районный в гимнастерке чистой.
Не берет и точка, гонит от порога —
Будет восемнадцать — скатертью дорога.
Закурили хлопцы у военкомата,
Комиссара кроют, не жалея мата.
Сам-то отсиделся — тыловая крыса.
Подполковник слушал и в бумагах рылся.
Перебрал повестки, подписал приказы,
Вспомнил про мальчишек: «Убегут заразы».
Проскрипел протезом жалобно и тонко —
На столе лежала сына похоронка.
Просыпаюсь в объятьях лени…
Просыпаюсь в объятьях лени,
Мне последние десять лет
Так уютно трещат колени,
Позвоночник скрипит в ответ.
Повернулся — гудят пружины
Недовольные — разбудил.
Ненавидят меня, вражины,
Мстят за женщин, что приводил.
Стул-предатель затих в засаде,
Он без ножки и ждет гостей,
Только к вящей его досаде
Не дождаться от них вестей.
Старый дом половицей скрипнет,
Мышь скребется, часы тик-так.
Заржавела кукушка — хрипнет,
Как-то странно все, все не так.
Дом — заложник своих привычек,
Словно старый домашний пес,
Ждет хозяина с электричек,
Чтобы вкусненького принес.
Далеко — и дорога «сдохла»,
Добираться — сойдешь с ума.
Речка мелкая — пересохла,
А когда-то дед брал сома.
Стал чердак изнутри поуже —
Накопилось за жизнь добра,
Хлам давно никому не нужен:
Жалко выкинуть, а пора.
Пыль повисла на паутине —
Будто кто-то сверкнул слезой,
Прогорели дрова в камине.
Скоро осень, пора домой.
До свидания, скоро осень,
Так не хочется уходить,
Что я сделал в свои сорок восемь?
Может, яблоню посадить?
Ангелы мне вылизали душу…
Ангелы мне вылизали душу…
Светлый? Темный? Их не разберешь.
Умирать не страшно, я не трушу,
А душа в ответ: «Кому ты врешь?»
Я плевал налево и направо,
Я стучал по дереву: тук-тук.
Водка — яд, но жизнь — и так отрава,
Как затяжка сигаретой «Друг».
Водка — дрянь, но трудно отказаться:
Слово НЕТ длиннее слова ДА,
Ангелы, вы перестаньте драться.
Делим душу? Ну-ка, от винта.
Я держу два камня — половинки,
Отраженья спившейся души,
Белый — грустный, с пятнышком на спинке.
Черный — злой, веселый — «свет туши».
У души ни запаха, ни цвета.
Говорят, что весит двадцать грамм.
Черный ангел, твой я до рассвета,
Белый, укажи дорогу в храм.
Слева — черный, справа — белоснежный.
Заломали, вынули шнурки,
Темный — ласковый, слащавый, нежный,
Белый — молчаливо взвел курки.
Отпустите, ангелы, не надо,
Может, я исправлюсь как-нибудь?
Что вы без суда меня — как гада.
А потом подумал: «Будь что будь».
Забирайте, ангелы, не жалко,
Сами пожалеете потом.
Кстати, есть охота ТАМ? Рыбалка?
И потом, что будет ТАМ потом?
Кто-то вспомнит, кто-то позабудет,
Кто-то в Пасху водки принесет.
Бог простит и по грехам осудит,
Бог простит и, может быть, спасет.
Душа смеялась, ела помидоры
Все рвутся вверх за синь, за стратосферу…
Моя душа боится высоты.
Цепляется за дом, работу, веру,
И крылья просто так, для красоты.
Прекрасные, особенно на солнце,
Сверкают, словно просятся в полет,
Но крепко заколочено оконце
За надписью «Душа здесь не живет».
Трусиха. Ей чуть-чуть бы разбежаться —
Да в стаю, обжигаясь о рассвет,
Боится дура, что тут обижаться?
Я ей: «Лети-и-и!!!» Она в ответ мне: «Не-е-ет».
Я выпускал ее, подбрасывал в надежде:
«Расправь крыло, стань лучшей в небесах»,
Потом искал, лечил и все как прежде:
Работа, дом, снежинки в волосах.
«Учись летать, пойми, ведь я невечный,
Когда-нибудь придется от меня,
Роняя перья, старой и увечной,
К Нему подняться, дни мои кляня».
Душа смеялась, ела помидоры,
Дразнила ангелов, шипела словно гусь.
Шепнула мне: «К чему все разговоры?
Бог даст — взлечу, ты помирай, не трусь».
Как нешаблонно познакомиться
Две красивые смуглые женщины
Выбирали сухое игристое.
Я забыл, что обычно застенчивый:
Предложил им «Шабли» золотистое.
Сам небрежно-привычным движением
Взял коньяк — девять тыщ за флакон
(Бабы смотрят уже с уважением),
Вискаря — по двенадцать вдогон.
Балычок осетровый, икорушки:
Банку черной и красной кило.
Девки шепчутся, чистят перышки
(Знать, сработало — завело).
Я еще шоколаду швейцарского,
Пачку кофе, коробку конфет.
И к набору изысканно-царскому
Бросил блок дорогих сигарет.
Ананасы, клубника, как водится,
Для интима — ИКС, ИКС, ИКС, ИКС ЭЛЬ (ХХХXL),
А девчонки все больше заводятся
И согласны уже на постель.
Номера телефонов оставили,
Томно в ухо шепнули: «Звони»,
За свое расплатились, растаяли…
Как жестоко ошиблись они.
Я с тележкой ходил и раскладывал
Все на место по полкам, урод.
И коньяк дорогой глаз мой радовал:
Накоплю на такой через год.
Все вернул, извинился, нахмурился,
Взял пивка, посмотрел на часы…
И пошел потихоньку, ссутулился,
Прикупив двести грамм колбасы.
Семь нот — семь капелек тебя
В тебе семь нот, в тебе семь душ,
Ты нота РЕ, когда твой муж
Звонит и тысяча причин:
РЕвнуешь — он там не один.
РЕвешь, сжимаешь кулаки,
РЕшаешь умеРЕть с тоски…
Ты нота РЕ.
Придет домой — ты нота СОЛЬ:
СОЛЬешь в скандале гнев и боль,
Просохнет СОЛЬю влага слез,
Ты вновь АсСОЛЬ из мира грез.
СО ЛЬдом бокал, душистый дым,
Ты, все простив, СОЛЬешься с ним…
Ты нота СОЛЬ.
Когда ничья, ты нота ЛЯ,
Весна, цветущие поЛЯ,
Все пережить себе веЛЯ,
О счастье и любви моЛЯ,
Измену, боль испепеЛЯ,
Средь прочих нот ты нота ЛЯ…
Ты нота ЛЯ.
Ты нота ДО давным-давно,
И жизнь — как фишки ДОмино:
ДОрога к ДОму, ДОчь, ДОстаток,
РазДОр, ДОлги, разлад, упаДОк,
ДОстоинство, ДОбро, ДОсада,
Ты нота ДО, но жизни рада…
Ты нота ДО.
МИр для тебя так МИл и сладок,
Ты нота МИ, МИллион загадок,
КарМИн небес, МИндаль весною,
КаМИн, протопленный сосною,
МИраж, МИнута, приМИренье,
Ты нота МИ, здесь нет сомненья…
Ты нота МИ.
Ты арФА, ФАкел, ФАберже,
Свет ФАр, слепящий в вираже,
Наяда с ФАвном и свирелью,
Ты ФАтум, ты весна с капелью,
ФАта, ФАтальность, мудрость, мера.
ФАнтастика, любовь и вера…
Ты нота ФА.
Ты нота СИ, СИрень, РосСИя,
СИница, СИнь, печаль месСИя,
РоСИнка, абрис СИлуэта,
Ты СИла, ты тепло и лето,
Ты СИтец, лен, взгляд ваСИлиска,
СИянье СИних глаз так близко…
Ты нота СИ.
Семь нот — семь капелек тебя,
Я слышу музыку, любя…
Все тише твой запах
Все тише твой запах, твой голос все тише,
Подхваченный ветром, летит еле слышен,
И хочет вернуться, о прошлом тоскуя,
В нем жаркое лето, в нем вкус поцелуя.
В нем шелест дождя, грусти тонкое эхо,
В нем звезд отраженье и искорка смеха.
Вплетается шепот, мурашки по коже,
Все тише, все дальше, светлей и дороже.
Проснулся — ты рядом
Проснулся — ты рядом, закрыты глаза,
Ресницы дрожат — может, это гроза
В твоем сладком сне разбудила весну?
Не бойся, я солнышко в сон твой плесну.
Жди измены
Томленье любящей души,
Как жар костра, как кровь из вены,
Любовью пой, живи, дыши…
Но… Постоянно жди измены.
Чужих духов чуть слышный запах
Не знаю… Ревность не по мне,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.