Бесплатный фрагмент - Сборник материалов

Кирилл Кошкин. Гены и мемы

В этот раз моя статья посвящена генам и мемам. Почему выбрана такая тема? Прежде, чем ответить на этот вопрос, уточню понятия.

Как всё начиналось? Зигмунд Фрейд обнаружил бессознательное. Я напомню, каким образом он это сделал. Фрейд ввёл человека в гипноз и приказал закрыть форточку, потом вывел из гипноза и тот пошёл и закрыл форточку. Зигмунд его спрашивает: «Зачем ты это сделал? Как это с тобой случилось?» А тот отвечает: «Я не знаю, просто у меня возникла необходимость пойти и закрыть форточку».

Так из простого эксперимента стало понятно, что некоторые свои активности и действия мы производим вполне себе бессознательно. Фрейд из этого вывел огромную теорию, на которой потом основывалась и до сих пор основывается вся психодинамика. По большому счёту обнаружение бессознательного дало важную информацию. О том, что у нас есть что-то, чем мы управляем, и что-то, чем мы не управляем, но по каким-то причинам совершаем. Это было первое важное разделение.

Второе важное разделение, о котором вы наверняка знаете, было сделано Иваном Павловым. Когда он экспериментировал с разными животными, обнаружил интересную вещь: у них есть системы отражения мира, то есть органы чувств, восприятие, они каким-то образом ориентируются в реальности, видят её, слышат, чувствуют запахи. В этом смысле человек мало чем отличается, у нас тоже присутствуют все эти органы чувств. Однако у нас есть ещё важная система ориентации в реальности и обмена опытом — это речь.

Тогда Павлов сделал одно важное суждение и в дальнейшем на него опирался: у человека есть две сигнальные системы. Первая — такая же, как у животных. Вторая — уникальная для человека, система сигналов о сигналах, вторая сигнальная система, речь.

Что такое сигналы о сигналах? Мы не просто можем видеть что-то, мы можем об этом рассказать другому человеку, который этого не видит. Мы не просто можем что-то слышать, но можем это кому-то пересказать. Это и есть вторая сигнальная система. Речь позволяет обмениваться опытом без непосредственного восприятия. В этом большое эволюционное преимущество человека.

Представим, что создаём некую матрицу: «сознательное-бессознательное» Фрейда, «первая и вторая сигнальные системы» Ивана Павлова. У нас получается матрица из четырёх кластеров, в которой есть сознательное первой сигнальной системы (то, что мы воспринимаем и осознаём) и сознательное второй сигнальной системы (то, что мы осознаём и говорим). То же самое касается первой и второй сигнальной системы бессознательных процессов. В этой матрице есть вербальное содержание, которое погружено в бессознательное.

В итоге получилась очень интересная концепция Лакана, в которой он заговорил о том, что бессознательное — это текст, организовано как речь и подчиняется тем же самым правилам, по которым мы разговариваем. То есть это некоторые смысловые структуры, последовательно разворачивающиеся во времени. Тогда Лакан заменил фрейдовское «Я», «Оно» и «Эго» на совершенно другую структуру, в которой есть «воспринимаемое», «фантазируемое» и «символическое».

И, когда я говорю о мемах, в первую очередь имею в виду символизм, присущий нашей речи. В этом смысле мем — некоторая энграмма, некоторый словесный образ, который и есть символ, отражающий некоторую часть реальности.

В общем, Лакан задал бессознательному речевую, то есть текстовую, структуру.

Дальше возникла другая вещь, которую озвучил Ричард Докинз в своей работе «Эгоистичный ген» и позже в «Расширенном фенотипе». Он сказал, что, конечно, человек как биологическое существо управляется биологическими процессами, то есть теми, которые детерминированы генами, биологическим материалом. Человек имеет какой-то облик, какую-то разрешающую систему перцептивных органов, каким-то образом взаимодействует с реальностью.

Докинз выводит из этого радикальную идею о том, что люди никакие не самостоятельные организмы, а некоторая тара, транспорт, механизм для реализации задач генов. А какие задачи у генов? Побольше размножиться, распространиться. Экспансия. Он утверждает, что человек как организм значения не имеет, потому что мы всего лишь обслуживаем интересы генов.

Эта радикальная идея изменила весь контекст биологическо-генетической парадигмы. Люди стали по-другому смотреть на происходящие процессы. Напомню, что это произошло в 70-е годы ХХ века и вызвало очень серьёзную полемику.

Докинз выводит и второй важный концепт: есть гены, которых люди обслуживают, а есть мемы. Мемы — это некоторая культурная единица, та информация, которая передаётся не биологическим способом, а тем самым способом второй сигнальной системы, о которой говорил Иван Павлов. Когда мы говорим о мемах, мы говорим о событиях и некоторых структурах второй сигнальной системы.

Почему вообще имеет смысл это обсуждать? Потому что Докинз говорит и другие вещи, и после него эта идея ещё была развита: что мемы ничуть не менее сильные структуры, чем гены, и они живут самостоятельной жизнью. Что это некоторое информационный квазиорганизм, который мы также призваны обслуживать.

Получается очень интересная история. Люди как биологические сущности — поле битвы между информацией, представленной двумя разными способами: в виде словесных конструкций и концептов и в виде генетической информации. Кто победит? Вот в чём вопрос.

Когда психотерапевты обсуждают тему генов и мемов, они делают это с точки зрения психотерапии как некоторого конструкта, который через мемы обращается к генетическим структурам. Например, психосоматические расстройства, которые некоторые специалисты способны лечить. То есть психотерапия — воплощение той самой технологии, которая со временем, может быть, станет интегративной площадкой между генами и мемами.

Вопрос, справимся ли мы с этим. И это — точка полемики статей, собранных в данном сборнике.

Реализация концептов генов и мемов в психотерапевтической практике

Как нам обращаться с этими двумя концептами: генами и мемами? Как это может быть реализовано в нашей практической деятельности?

На данный момент считается, что организмы — это некоторые алгоритмические структуры. Люди как генетические и меметические носители воплощают некоторые последовательности.

Понятное дело, что если я говорю о генах, то говорю об особенностях репликации, воспроизводства и их распространения, о том, что они подчиняются определённым законам. Если я говорю о мемах, то как речевые структуры они тоже подчиняются определённым речевым конвенциям, грамматике, орфографии, способам организации текста и т. д.

Человек заключён и в ограничения своих биологических структур, и в рамки языка. С реальностью как таковой мы дела не имеем. Многие авторы утверждают, что всё, что люди воспринимают, — форма иллюзии, и человек способен различать только то, о чём может говорить. Мы способны обсуждать только то, что имеет свой нарратив, что имеет свой текст.

Например, в 60-е годы семейная терапия распалась на два принципиально разных направления: системную семейную терапию и терапию, подчинённую законам социального конструктивизма, то есть нарративную. Это о разделении между системой, которая больше, чем каждый в неё входящий индивид, и некоторым воспроизводимым текстом. Либо мы имеем дело с дискурсом, либо с биологией. И то, и другое владеет нами одинаково сильно. Нам каким-то образом нужно из этого выбираться.

Более того, есть работа 2018 года. В ней утверждается, что способность человека к рефлексии, то есть к реализации второй сигнальной системы, — не более чем вирусное заболевание. То есть когда-то человеку в голову попал вирус, который встроился в генетический материал и, реплицируясь и восстанавливаясь, создал сознание. Я разговариваю, кто-то меня слушает, а на деле это лишь проявление болезни. Кстати, помню, что эта идея была озвучена в одной фантастической книге, где описано вторжение пришельцев, которые не обладали разумом и считали человечество вредным типом из-за возможности рефлексии. В общем, есть теория, что разум и интеллект — эволюционный брак. И весь вопрос в том, насколько хорошо мы дальше с этим справимся.

Что же будет дальше происходить? Давайте порассуждаем. Лет пять назад люди науки обсуждали перспективные технологии: на чём имеет смысл делать бизнес, что будет востребовано? Итак, на чём же будут делать деньги в 2050 году больше всего? Искусственный интеллект? Хорошая идея. Протезы? По тому, какими темпами сейчас развивается протезирование, ясно, что люди будут прокачивать себя. Тем более искусственный интеллект можно рассматривать как форму протезирования.

Люди будут стараться проводить апгрейд своих органов восприятия, ушей, глаз, экзоскелетов, ног и так далее. Это становится важным мейнстримом, тенденцией. Люди рано или поздно хотя бы наполовину соединятся с некоторыми кибернетическими и информационными структурами.

Так что становится самым важным? Самым главным активом экономики? Конечно же не нефть и не полезные ископаемые, а информация. Тот, кто будет программировать эти протезы, кто будет снабжать их информацией, кто будет определять структуру этой информации, тот и будет управлять текущей реальностью. Вот почему сейчас важно начать говорить о мемах как о структурах культуры, которые распоряжаются нашей реальностью.

Что такое мем? Например, психотерапия — мем, Бог — мем. Некоторое понятие справедливости или присутствие человека на каком-то мероприятии и то, почему он там, — тоже мем. Некоторое соглашение о том, почему кто-то решил действовать определённым образом, а не другим, соглашение о том, почему кто-то кого-то слушает, а не говорит одновременно с ним, — мем. Некоторое соглашение о том, почему надо хорошо выглядеть, причёсываться, приходя в публичное место, — мем.

Информация, которая создаёт нашу культуру, — мемы.

С другой стороны, психотерапевты как представители помогающих профессий рискуют оказаться в очень странном месте. Мы можем обнаружить себя в очень функциональной позиции, когда рассматриваем человека просто как систему возбуждений в его голове, где добро — это три возбудившиеся области, любовь — две области. В этом смысле есть риск потерять в пользу информации понятие гуманного отношения к человеку, признание его сакральности, соединения биологического и культурного. Произойдёт это, когда информация станет бездуховным механическим описанием биологической структуры.

Тут полезно вспомнить опасения Достоевского, который говорил, что «если Бога нет, то всё дозволено». Перейдя ту грань, признавая, что нет у нас никаких существенных ограничений, кроме тех, которые оговорены культурно, мы окажемся рано или поздно на опасном краю.

Поясню, что я имею в виду. С одной стороны, мемы — это то, что воспроизводится другими людьми, и то, что управляет нашей реальностью. С другой стороны, если мы совсем скатимся в обеспечение организмов информацией как компьютеров, то в этом тоже не будет никакого эмерджентного содержания.

К слову, об эмерджентном содержании. На мой взгляд, мем — это и есть проявление эмерджентности. Я поставлю здесь точку и вернусь к ней, когда опишу классический эксперимент гештальтпсихологии.

Эмерджентность, «бублик» и «дырка» от него

Помните историю с лампочками? Келлер ставит две лампочки. Он зажигает одну лампочку, затем другую, вот скорость нарастает, возникает ощущение движения. Все, наверное, видели бегущие строки. Это просто последовательно зажигающиеся лампочки, каждая из которых зажигается дискретно и отдельна, но их общее восприятие создаёт иллюзию движения. Мы видим буквы, которые бегут, но на самом деле этого не происходит, это просто лампочки.

Возникающее ощущение движения между ними, которое не принадлежит ни одной из них, но без каждой из них невозможно, имеет ли отношение к конкретной лампочке? Нет. Оно возникает только благодаря взаимодействию. Это событие, ощущение движения от взаимодействия, — выражение эмерджентных свойств, когда соединение каких-то элементов воплощает новое качество, которое не принадлежит ни одному из элементов.

Объясню на более сложном уровне. Межличностные отношения — это, по сути, эмерджентное свойство. Они не категория собственности, хотя это часто бывает содержанием психотерапевтической работы. К примеру, приходит женщина или мужчина, считающие своих партнёров такой же категорией, как тумбочка. Звучат: «Это мой человек», «Это мои отношения», «Это моё действие». То есть нарушается самый главный принцип, то, ради чего отношения создаются.

Эмерджентность — то, что даёт новые возможности каждому из участников, но при этом им не принадлежит. Отношения — эмерджентное событие. Если бы не это, мы бы эволюционно не выжили, потому что только сообща было возможно забить мамонта.

Теперь отнесём это качество к внутреннему миру. Возьмём за основу, что человек не просто какая-то дискретная живая единица, а соединение генетического и меметического материалов, на стыке которых, как на стыке лампочек, и возникает «Я», личность, как некоторое эмерджентное проявление этих биологических структур и культурных, меметических.

Что это значит? Представьте себе бублик. Всем знакомо запечённое тесто с дыркой посередине. Чем эта дырка создаётся? Можно ли её потрогать? Каково её содержание? Чем она наполнена? Существует ли она отдельно от бублика? Нет. Но вместе с тем мы можем это обсуждать. Это событие. Дырка от бублика есть. Более того, она даже определённый мем, обозначающий содержание в некоторых ситуациях.

Когда мы говорим «Я», когда мы говорим «личность», в моём представлении это и есть мем, это и есть эмерджентная составляющая биологического и меметического материалов. Мы себя, опираясь на «лампочки», создаём. Они «зажигаются» определённым образом, и возникает ощущение «Я». Они «мигают» по определённому контуру, и человек распознаёт свою идентичность: «Я такой-то и такой-то, делаю то-то и то-то, верю в то-то и то-то, действую так, потому-то и потому-то».

«Я» — наш внутренний мем, сплав, который мы создаём.

Что из этого следует? Это означает, что можно конфигурацию «лампочек» менять, и это будет другое «Я». Это также означает важную идею, которая ущербна для психотерапии: мы постоянно можем слышать о том, что целостность — это благо, о том, что очень важно быть интегрированным, собранным, мы действуем в холистической модели, но холистическая модель означает отсутствие личности. «Я» — ущерб для целостности, только тогда появляется. «Я» — это слом целостности, только тогда появляется личность. Только тогда возникает новый мем, который можно назвать своей личностью.

Можно её создавать по-другому, это перспектива, но и угроза, что кто-то другой может создавать личность другого и на неё влиять. Простой пример: человек открывает ленту новостей, и какие-то вещи его возмущают, с какими-то он не согласен, против каких-то категорически возражает и считает, что дела обстоят по-другому. Но на самом деле кто-то другой создаёт его реальность, кто-то другой доносит эти единицы информации, кто-то другой включает «лампочки». В этом опасность мемов. Они могут быть навязаны.

С другой стороны, это используется в психотерапии. К специалисту приходит клиент, которому навязывается гештальт-терапия или психодинамическая концепция. Говорит: «Парень, смотри, как дела устроены, а твои проблемы вот с чем связаны». Вопрос в том, разделит клиент с психотерапевтом эту реальность или нет. Если он скажет, что это чушь, ему невозможно будет помочь. Если разделит, то есть шанс.

Меня покорила одна история, когда я ещё учился в медицинском институте. Вот люди приходят, учатся, знают физиологию, анатомию, щупают пинцетами нервные ткани и мозг. И вдруг всерьёз говорят, что видят ауру. Хочется сказать: «Как это с тобой могло случиться, чувак? Ну мы же вместе были!» Я не понимал этого до тех пор, пока не занялся психотерапией. Когда человек создаёт себе нарративы, когда он создаёт себе культурную структуру, в которую верит, она начинает существовать.

Об этом же говорит Уиллер: «Ребята, мы не имеем дела с реальностью, а только с иллюзией, которую сами себе создаём». Некоторый культурный контекст, который призывает включать те самые «лампочки» определённым образом. С другой стороны, это не только ущерб, но и эволюционная перспектива.

Есть такой замечательный фильм — «Идиократия». Суть его сводится к тому, что наиболее примитивные с точки зрения мемов люди легче размножаются. Если у меня нет никаких этических принципов, если я считаю, что «девчонка не против, с чего я буду возражать-то?», то размножение — это наше всё.

Фильм начинается с того, что показывают жителей гетто, которые находятся в постоянных ревностных дрязгах из-за того, что мужчины изменяют и вступают в отношения с разными женщинами, которые немедленно от них беременеют. А белые воротнички говорят, что ещё не готовы к родительству и им нужно очень многое организовать. И этот короткий эпизод фильма заканчивается кладбищем белых воротничков и огромным генеалогическим древом людей с пониженной социальной ответственностью.

Эта идея дальше развивается в то, что весь мир превращается в среду обитания людей с пониженной социальной ответственностью, которые всерьёз считают, что если «Спрайтом» поливать поля, то рожь должна колоситься, потому что в «Спрайте» есть электролиты и энергетики. А если она не колосится, то непонятно, что происходит.

Потеря сложной меметической структуры, упрощение — это угроза. Известна же статистика, что в среднем из 60 тысяч мыслей, поступающих в голову человека, 40 тысяч — те, которые были вчера. Мы крутимся в постоянном повторе, мы воспроизводим то, что полегче, попроще. Если что-то можно упростить и мем сократить как дробь — отлично. Чем проще, тем лучше.

С одной стороны, это ресурс человеческого выживания, потому что люди не тратят столько ресурсов внимания, глюкозы и ещё чего-то на то, чтобы постоянно сканировать, что вокруг происходит. Есть три опорные точки, по которым мы распознаём ситуацию и действуем на автомате. Если мы попадаем в неприятности, это может нам напомнить о том, что нужно присмотреться. Но в большинстве случаев всё на автомате.

Люди эволюционно склонны к тому, чтобы упрощать эти меметические структуры. Цель — освободить ресурс для чего-то большего. Если раньше это были занятия астрономией и алхимией, то сейчас нормально можно освободить себе время, чтобы телевизор посмотреть или размножиться, посидев где-нибудь в баре.

История о том, что люди, по сути, собирают реальность, сильно согласуется с квантовой теорией. Я думаю, что все слышали утверждение, что наблюдение меняет наблюдаемый процесс. Эта идея может быть расширена до того, что не существует никакого процесса вне наблюдателя, не существует никакой объективной реальности без того, кто бы её собирал. Когда человек становится наблюдателем, когда приглядывает за тем, что происходит вокруг, именно он автор этой самой реальности. Человек опирается на некоторый опыт, который берёт из генов или культуры, к которой принадлежит. То, какую информацию для себя каждый добывает и какой пользуется, — это уже его личная ответственность.

Назову самое простое следствие из сказанного, важное для психотерапевтической практики. Известно, что если появляется один ипохондрик, то рядом с ним есть ещё несколько таких же друзей. Если есть депрессивный, то у него точно где-то в друзьях/знакомых затесались депрессивные. Если перед вами гештальтист — стопроцентно где-то поблизости таких много. Мы собираемся в культурном пространстве потому, что мы себя уютно чувствуем. И потому, что для нас важно, чтобы кто-то разделял наши культурные мемы. Хотя это угроза. Если человек не развивается, если он постоянно собирает один и тот же «бублик», то ничего нового из этого не появится.

Есть закон Уэшби, суть которого в том, что накопление опыта снижает эффективность адаптации. Изначально он был в корпоративных структурах, когда присматривали за менеджерами и за командами и думали, что происходит какая-то странная вещь. Вот собираются бодрые профессионалы под какой-то проект, делают его первый раз классно, ярко, задорно. Второй раз — получается. Третий раз — получается. А потом начинается снижение. Команда теряет эффективность. Люди, которые в неё входят, — очень статусные, очень когнитивно состоявшиеся — по каким-то причинам перестают быть столь же эффективными, как раньше.

И оказалось, что с того момента, как человек практикует какое-то действие, достижение, он начинает его упрощать. То есть мем теряет опорные точки, переводит нас в автоматический режим, и любая ситуация неопределённости побуждает скатиться опять туда же. Чем специалист опытнее, тем ниже острота восприятия.

Закон Уэшби очень пессимистично отзывается о нарастании профессионализма. Я вижу это по коллегам-психотерапевтам, которые хуже работают с опытом. Не все. Есть уникальные люди, и они, думаю, всем известны, которые умеют это преодолевать, которые умеют себя ставить в некоторый новый культурно-меметический контекст и начинают смотреть по-другому на вещи. Но есть и огромное количество людей, от которых остаются только погоны. Они статусные, известные, но они ничего собой не представляют с точки зрения практического терапевтического процесса. К сожалению, это так.

Поэтому неверно убеждение, что психотерапия — это такая область знаний, в которой с годами специалист становится только крепче. Нет! С годами требуется гораздо больше усилий, чтобы оставаться в разуме. Гораздо больше усилий, чтобы отыскивать какие-то новые конфигурации, в которых можно сохранить эффективность и быть полезным людям.

Опыт — это угроза, потому что это накопление мемов.

Менеджерская тусовка сильно игнорирует закон Уэшби, им он не нравится, потому что означает необходимость системного пересмотра того, как работают крупные организационные структуры, в том числе и психотерапевтическое профессиональное сообщество. Нам нужны новые возможности, чтобы эти самые мемы себе обретать.

Есть другая угроза: всем известный закон Даннинга-Крюгера о том, что наименее компетентный человек чувствует себя королевичем. Чем меньше человек знает в какой-то области, тем больше у него по этому поводу разных категоричных суждений. И чем больше человек знает, тем больше у него сомнений. Дурака переспорить чрезвычайно сложно, потому что он «прав» — и точка.

То есть это ловушка. С одной стороны, компетентность — источник снижения возможностей. С другой стороны, и низкая компетентность тоже угрожающая. Поэтому людям и нужны другие люди как источники мемов. Те самые другие, что нас раздражают, говорят непонятные, глупые, странные вещи, которые нам не нравятся. Тогда у нас появляются новые задачки, чтобы задуматься. Если, конечно, мы не погружены в собственный прекрасный статусный нарциссизм, в котором «и так всё известно».

Мне важно дать ещё один образ, который придумал Хофман. Он нейрофизиолог, и у него есть прекрасное утверждение о том, что наши органы чувств нам ничего не должны. Из этого он выводит целое большое и красивое меметическое суждение, в котором приравнивает отношения между генами и мемами к отношениям между железной частью компьютера и интерфейса для взаимодействия. Есть структуры: жёсткий диск, оперативная память, внутренняя архитектура процессора, которая обуславливает его возможности. И есть некоторые программы, которые эти возможности представляют на экране.

То, о чём я хочу поговорить в отношениях между генами и мемами, — это человеческий интерфейс. То, как люди взаимодействуют с миром, что у нас свёрнуто в системный трей, как представлена та или иная обработка текста, видео, фото, как мы что-то запоминаем, как у нас устроен рабочий стол. Эта история, по которой оперативная рабочая система человека должна обогащаться. Даже в своих телефонах большинство устанавливает какие-то новые программы, делает какие-то апгрейды. Не нужно забывать об обновлениях себя, не нужно переставать искать новые «бублики» и «дырки», как бы странно это ни звучало. Это всегда означает новые возможности.

И вторая вещь, которую я хочу взять из мемов. Я читал воспоминания одного очень интересного ветерана войны, служившего в кавалерийских войсках. Он говорил, что был эскадрон — это сто сабель, сто кавалеристов, сто лошадей. И загоняют их враги в какие-то адские болота, в которых они, скорее всего, погибнут вместе лошадьми. Никто не знает этих болот, эти топи до горизонта тянутся. Всё, конец, приехали. Либо с этой стороны их сметут огнём, либо в болотах потонут. Если повезёт, то, может быть, кто-нибудь выберется.

И выходит человек, которого иначе как придурком в этом эскадроне не называли. Всё время он не так шутил, не так говорил, не так смотрел, сопли рукавом вытирал, словом, делал что-то такое, что вызывало пренебрежение и провоцировало насмешки. Этот человек делает следующее: наклоняется над болотом и что-то то ли нюхает, то ли смотрит, то ли ещё что-то делает. И весь эскадрон через болото проводит! Как этот талант называется? Никак!

Есть художественный талант, есть музыкальный, но есть огромное количество талантов, которым нет названия. Люди, которые могут сейчас блестяще программировать код, где были лет десять назад? Нигде. Их талант был неприменим в той реальности, в которой они существовали, он не имел размещения в той культуре, в которой они находились.

Я убеждён, что у каждого из нас и наших клиентов есть какой-то свой дар, набор талантов, набор даров, большинству из которых нет названия. Более того, возможно, мы не сталкивались с ситуациями, в которых этот талант мог бы проявиться. Мы не сталкиваемся с культурным контекстом, с мемами, в которых наше генетическое воплощение могло иметь блестящее мемовоплощение.

В этом смысле наша задача как психотерапевтов не в том, чтобы лечить заболевания, — ну их к чёрту! Мы с вами прекрасно знаем, что те, кто лечатся, делают это бесконечно. Вопрос в том, как жить рядом со своим несовершенством. Потому что, ещё раз повторюсь, «Я» — это нарушение целостности, а не целостность. «Я» всегда будет ущербно по отношению к целому. Мы никогда не выздоровеем. Это невозможно.

Единственное, что мы можем делать, — раскрывать свои таланты, искать свой дар, а также таланты и дары своих клиентов. Вот в этом я вижу основное предназначение и перспективу развития терапии. Поэтому цель данного сборника — открыть свои таланты, которым, может быть, даже нет названия. Почувствовать в себе какой-то резонанс, чтобы сказать: «О! Ещё неделю я буду на подъёме. Или год. Или пять лет. А потом найду что-то ещё».

Давайте создавать технологию, которая будет делать совершенно другую «дырку» этого чёртова «бублика» и в которой мы будем совершенно другими людьми в каждый следующий год.

Ирина Скумина. 4 управляющих сценария

В поисках 10 сюжетов Голливуда
Однажды, много лет назад, когда интернета еще не было и информацию люди получали только устно или из книг, журналов и газет. Мне в руки, на пару часов, попался некий бумажный носитель знаний, в котором я прочла статью про 10 оригинальных сюжетах Голливуда. Для меня это стало художественным откровением. Я была вдохновлена и восхищена изяществом этой идеи. У меня не было чем и куда записать эту информацию. Поэтому я очень старалась запомнить ее и выучить наизусть.
Идея Сценариев жила во мне долгие 30 лет. В поисках этой стати, я находила все новые и новые исследования на тему Основных Сюжетов в литературе и кино. Я начала их коллекционировать. Идея, что есть ограниченное число оригинальных сюжетов литературных произведений очень древняя. Эту мысль выссказывал еще Аристотель. Изучая тему базовых сюжетов я встретила такие славные имена как Виктор Гюго, Курт Воннегут, Хорхе Луис Борхес. Особенно нашумела версия Джоржа Польти с его 36 сюжетами и Кристофера Букера с 7. Отметились в этой теме и психологи. Особенно Юнг «Архетипы» и Д. Кэмпбелл «Путь героя». К сегодняшнему дню я систематизировала собранную коллекцию.

Открытие, которое я сделала на базе собранных мной материалов, восхищает меня еще больше, чем идея о 10 голливудский сценариях.

Четыре сценария
Я свела все эти классификации всего к 4 базовым сценариям. Это просто восхитительно и вникая в эту идею дальше, вы проникнетесь ее красотой.

Я назвала их — Управляющие сценарии. Потому что в любом фильме или книге только один из них будет управлять сюжетом.

Вот они, Управляющие сценарии, встречайте. Чтобы понять человека, фильм, книгу, любую запутанную историю, надо задать себе всего один вопрос: О чем эта история? Ответ будет один из 4 х:

Это история одной любви. Это история одной борьбы. Это история одного обмена. Это история одной игры.

Если задуматься, то это исчерпывающий список действий, которые люди могут делать совместно. Они вместе потому что Любят друг друга или потому что Соревнуются друг с другом или потому что Обмениваются или потому что играют. Нет других идей для того что бы быть вместе.

Таким образом, моя Теория Четырех Управляющих сценариев — это универсальная теория для описания принципов человеческих взаимоотношений и непревзойденная единая теория мотивации.

История одной любви: это истории, в которых люди любят друг друга, встречаются и расстаются, выясняют отношения и проч.
Ромео и джульета, Анна Каренина, Красавица и чудовище, Отелло и Дездемонна…
История одной борьбы: это истории про людей, которые сражаются, соревнуются, побеждают, проигрывают, достигают, идут к цели. Эпосы о героях, Приключения Геракла, Поединок, Схватка, Гравитация…
История одного обмена: это истории про то, как человек или люди восстанавливают утраченный баланс путем мести или обмена.
Граф Монте кристо, Золушка, Портрет Дониана Грея…
История одной игры: это истории про людей, которые создают и управляют иллюзиями.
Гамлет, 12 стульев, 12 друзей Оушена, Гипноз, Отряд самоубийц…

Управляющий сценарий только один и он не меняется со временем

Управляющий сценарий определяет то действие, которое доставляет человеку максимум удовольствия. Следовательно, человек будет повторять это действие снова и снова. Управляющий сценарий — это то, что человек делает абсолютно добровольно, предпочитая данный вид наслаждения всем остальным видам. Предпочтение постепенно формирует человека. Его профессию, стиль жизни, навыки, убеждения, представления о себе. В итоге, мы можем очень ясно разделить всех людей на четыре устойчивых типа.

Люди Борьбы — наслаждаются победами и достижениями.

Люди Любви — наслаждаются тем, что любимые рядом.

Люди Баланса — наслаждаются равновесием эмоциональным, деловым, бытовым.

Люди Игры — наслаждаются фантазиями и игрой воображения.

Управляющий сценарий — БОРЬБА. Все, что выбирает Человек этого сценария, и все кого он выбирает, продиктовано одним намерением — ПОБЕДИТЬ. Ключевые слова в речи: победа, энергия, битва, сила, драйв, азарт. Час, без азарта для таких людей, вычеркнут из жизни. Они стремятся и занимают призовые места, борются за долю рынка, продвигаются на самый верх, становятся первым и лучшим. Люди БОРЬБЫ, самые богатые, влиятельные и знаменитые. Их фото на первых страницах, их именами названы улицы и звезды. Они пишут мировую историю, которую потом изучают в школах и университетах. Все достижения, которыми сейчас гордится человечество — результат их усилий по продвижению. Они полководцы, спортсмены, первооткрыватели. Они владельцы бизнесов, ценных бумаг, небоскребов. В их руках сосредоточена большая часть мирового капитала. Их задача, подниматься все выше и выше, богатеть, становиться влиятельнее. В этом смысл их жизни. Люди Борьбы не будут удовлетворены, если, не достигнут максимума возможного и невозможного.

Недостатки сценария в том, что такие люди мало внимания уделяют личной жизни. Часто бывают одинокими. Проблема в том, что у них плохо с эмпатией. Людям Борьбы сложно поддерживать чисто человеческие отношения и партнеры часто от них уходят не найдя тепла. Второй минус Сценария Борьба — в жизни таких людей все очень трудно и сложно. Поскольку для получения удовлетворения, важна победа и преодоление, то путь к ней часто описывается ими как героический, часто он таким и является. Третий минус — тяжелое переживание поражений. Депрессия, апатия, боль — вот что ждет человека борьбы в случае проигрыша.

Управляющий сценарий — ЛЮБОВЬ. Все, что выбирает Человек Любви, и все кого он выбирает, продиктовано одним намерением — БЫТЬ РЯДОМ С ЛЮБИМЫМИ. Ключевые слова в речи: любовь, тепло, душевный, пообщаться, поддержать. Люди Любви стремятся всегда быть рядом. Час, без семьи, друзей, детей, родственников, вычеркнут из жизни. Их главные роли в жизни — это папа, мама, тетя, друг, помощник. Они те, кто выслушает, поймет, поддержит, согреет. Люди ЛЮБВИ, создают душевное тепло в этом мире. Они наполняете мир доверием, щедростью, нежностью. Благодаря им растет и плодоносит все живое. Только они знают, что такое подлинное человеческое Счастье. Они всегда рядом. Они это те, кто будет рядом до конца. Их объятья всегда готовы раскрыться для близких. Они те, у кого можно учиться состраданию, поддержке, милосердию. Они продолжают любить, несмотря ни на что. В этом смысл их жизни.

Недостатки Управляющего Сценария Любовь это продолжение его достоинств. Во-первых, Люди Любви страдают невыносимо, если близких людей нет рядом. Человек Любви готов на все, только бы никогда не расставаться с теми, кого любит. Если Человеку Любви в жизни не повезло, и обстоятельства не позволили ему создать семью, то он переживает самую большую трагедию, какую только знало человечество. Во-вторых, Сценарий Любовь не предусматривает время, места, сил, возможностей для самореализации. Из этого следует, что у Людей Любви всегда будет очень слабо с профессиональным развитием. В-третьих, у Людей Любви очень плохой контакт со всем техническим и неодушевленным. Это особенно важно теперь, когда большая часть жизни проходит в телефоне, компьютере и сети.

Управляющий Сценарий — БАЛАНС. Все, что Люди Баланса выбирают, и все кого выбирают, продиктовано одним намерением — сохранить равновесие и баланс. В деятельности для них самое главное это понять принцип, создать модель, увидеть закономерности и логику. Кроме этого, они способны кропотливо систематизировать и сортировать цифры, факты, объекты. Благодаря этому они непревзойденные бухгалтера, экономисты, аналитики. Они умеют многократно проверять и перепроверять результаты, показатели, индикаторы, поэтому они работают экспертами, диагностами, контролерами, судьями. Людей Любви успокаивает режим, последовательность, регулярность это обеспечивает преимущество при ведении бизнеса, строительства, производства. Они способны видеть логику процессов, что делает их отличными программистами, технологами, методологами.

Недостатками сценария можно считать, во-первых, высокую чувствительность к нарушению установленного порядка. Сбой в режиме может привести к значительному беспокойству и даже паническим атакам. Во-вторых, нарушение баланса в отношениях может привести к тому что Человек Баланса уйдет из отношений. Люди Баланса слишком болезненно переживают если, например, взять у них что-то и не вернуть, неправильно поделить деньги или имущество, несправедливо распределить нагрузку или время, быть неточным в соблюдении режима и продолжительности встреч, работы, отдыха, быть неаккуратным в быту, не соблюдать установленных правил, нарушать режим, быть непоследовательным в решениях и действиях. Во-вторых, тщательность и скрупулезность Людей Баланса иногда выходят из-под контроля и превращаются в перфекционизм и обсессии. В-третьих, способность к долготерпению и компромиссам может привести Человека Баланса к серьезным болезням.

Управляющий сценарий — ИГРА. Все, что Люди Игры выбирают, и все кого выбирают, продиктовано одним намерением — ПОИГРАТЬ. Ключевые слова в речи: интересно, весело, увлекательно, уникально, удивительно, гениально. Они стремятся к творчеству и обожают периоды вдохновения. Час, который они провели в скуке, вычеркнут из жизни. Они те, кто создает фильмы и книги, спектакли и арт-объекты, балет и клоунаду, игры и вирусную рекламу. Они исследователи. Их вдохновляет все новое и неизведанное. Они любят предвкушать. Люди ИГРЫ, создают красоту этого мира. Они наполняют мир искусством, развлечениями, идеями. Они любимцы публики. Они радостный подарок человечеству от вселенной. Они, те, кто занимаются чистой наукой и чистым творчеством в этом смысл их жизни.

Недостатки Управляющего сценария Игра, очевидно, следуют из достоинств. Во-первых, долгое отсутствие восхищения от поклонников, недостаток творчества и вдохновения способны свести с ума Людей сценария Игра. Они не терпят ограничений в творческом самовыражении и ненавидят творческие тупики. Во-вторых, проблемы в личных отношениях. Увлеченность проектами не дает им поддерживать устойчивые близкие отношения. Кроме того, в отношениях Люди Любви сильно скучают. В-третьих, велика вероятность увлечься алкоголем и наркотиками в поисках вдохновения и фантазии.

В заключении

В заключении добавлю, что моя Теория Четырех Управляющих Сценариев получила обоснование в гормональной теории.

Теория находит свое подтверждение и отражение во множестве других психологических теорий архетипов сезонности, теориях личности, акцентуаций.

Мои Четыре типа не коррелируют с четырьмя типами темперамента. В каждом из этих сценариев можно встретить все четыре типа темперамента.

Мои четыре типа не коррелируют с интроверсией или экстраверсией. В любом из моих сценариев можно встретить и экстравертов и интровертов.

В каждом сценарии можно встретить веселых и грустных, быстрых и медленных, активных и пассивных, ярких и застенчивых отличать эти четыре сценария между собой будет только одно — главный управляющий принцип и смысл деятельности: Борьба — стремление достичь, Любовь — стремление быть вместе, Баланс — стремление сохранить равновесие, Игра — стремление к созданию иллюзий.

Ольга Савельева. Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется

Добрый день. Меня зовут Ольга Савельева. Я психолог, гештальт-терапевт, и моя работа заключается в том, чтобы помогать людям стать немножко счастливее.

Что такое счастье — каждый понимает по-своему, но кто-то из великих сказал, что счастье — это когда тебя понимают. Я согласна с этим утверждением. Ведь от того, насколько хорошо мы понимаем друг друга, зависит качество нашей жизни и отношений.

Мы общаемся с помощью слов, и нам кажется, что мы говорим на одном языке, но если бы это было так, то психологов не было бы клиентов.

Здесь я вижу психологов. Почему для нас важны слова? Это инструмент нашей работы. Её суть — в целенаправленном внимании к другому человеку. В том, чтобы его видеть, слышать, а главное — говорить с ним так, чтобы он понял нечто новое о себе, и в его жизни появились новые возможности.

И сегодня речь пойдет не о том, как говорить грамматически правильно или учить этому других. А о том, как мы выбираем слова, как наш языковой выбор влияет на нашу жизнь, отношения и работу, как использовать речь в качестве диагностического инструмента и на что обращать внимание в работе

Я хочу начать с того, чтобы поговорить с вами о таком соблазнительном, но коварном меме, как взаимопонимание. Мы живем в век больших скоростей и ежедневно обрабатываем огромное количество информации и чтобы быть успешными и счастливыми, должны уметь принимать решения и действовать быстро. И, поскольку наше время, объем памяти и внимания ограничены, в наш век они стали драгоценным ресурсом. Для экономии этих ресурсов мы всё чаще используем сокращенную коммуникацию — разные речевые шаблоны, мемы, лайфхаки. Которая схематично выглядит вот так:

Здесь изображены точки, но почти все из вас видят окружность или круг, потому что у нашей психики есть волшебная способность достраивать фрагменты до целого образа. Именно эта способность лежит в основе нашего видового преимущества. Благодаря ей мы быстро решаем коммуникационные задачи. Смотрите, как это происходит: я закодировала образ круга с помощью точек-символов, как будто заархивировала файл, а вы его распаковали.

Язык — это тоже система кодирования. Вы упаковываете образы в слова, а ваш собеседник интуитивно понимает, что вы хотите сказать. Супер! В чём же здесь подвох?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, я расскажу немного о том, как работает наш мозг.

У мозга два полушария. Левое полушарие отвечает за логическое мышление и речь. Правое — за образы и интуицию. Благодаря ему мы можем понимать не только буквальный смысл того, что слышим или читаем. К примеру, если кто-то скажет: «Он висит у меня на хвосте», то как раз правое полушарие поймет, что именно хотел сказать этот человек.

Оба получают одинаковую информацию через органы чувств. Правое — из левой зоны тела, левое — из правой. И оба полушария обмениваются информацией.

В 40-х гг в Калифорнии Майкл Газзанига изучал последствия операции по разделению полушарий у больных эпилепсией. После операции пациенты чувствовали себя прекрасно и не осознавали никаких изменений в своих психических процессах. Но М. Газзанига решил проверить, так ли это.

Он показывал пациентам изображения предметов и просил их назвать. Картинки располагал так, чтобы их воспринимало только одно полушарие (то в левом, то в правом поле зрения). Предметы на картинках, которые показывали левому (речевому) полушарию, человек видел и называл, а картинки, адресованные правому (образному) — нет.

Сначала думали, что пациент просто слеп к этим стимулам, но дальнейшие исследования показали, что человек их видит, но просто не может назвать. Когда стимул посылали в правое (образное) полушарие, он не передавался в речевое, и мозг просто не мог раскодировать символ. Поэтому человек не знал, что изображение вообще показывали.

В более поздних экспериментах перед испытуемым раскладывали предметы, также показывали картинки, но вместо того, чтобы называть предмет, просили взять его в руки.

Предметы помещали в пределах досягаемости левой кисти (которая связана с ПП, но загораживали их от взгляда (если человек не видит своих рук, то левый мозг понятия не имеет, чем занимается правая кисть, и наоборот). Когда правому (образному) полушарию показывали картинки, левая рука пациента выбирала нужный предмет. Но когда его спрашивали, видел ли он что-нибудь, и что у него в левой руке, он отрицал, что видел картинку, и не мог описать то, что держит.

Здесь возникает вопрос: как же на самом деле работает восприятие и является ли реальностью то, чем мы её считаем?

Результаты этого эксперимента показали: объекты материального мира, которые мозг не может закодировать в символы, пропадают из нашего восприятия.

Но это не мешает вашей левой руке действовать. Кто же тогда руководит процессом?

Может быть ответ — гены, и когда человек не понимает, что делает, им управляют инстинкты? Но у инстинктов достаточно простые задачи: обеспечить выживание и размножение организма. А действия испытуемого выполнению этих задач никак не способствуют, тогда зачем он брал в руки предметы вместо того, чтобы переключить своё внимание на что-то более интересное с точки зрения генетических программ?

Вернёмся к нашему «кругу», и посмотрим на него еще раз (рис. 1)

Когда вы впервые смотрите на эту картинку, вы видите, что это не круг, а набор точек и пространство между ними. Вы видите круг, потому что мысленно соединили точки линиями. Каждая линия — это мем, мысленный образ, которого не существует в физическом мире.

А теперь попробуйте представить, как они выглядят. Представьте себе чистый лист, на котором только они. Какого они размера, длины, цвета?

Несмотря на то, что эти мемы уже есть в нашем сознании, приходится немного напрячься, чтобы их представить. Ваш мозг говорит вам, что это лишняя работа, ведь вы и без того знаете, что это круг. Примерно то же самое сопротивление мы чувствуем в подробной коммуникации.

Возможно, кто-то из вас сейчас думает: «Зачем она столько раз произнесла слово „круг“, всё и так понятно!» Но почему мы решили, что это — круг, а не такая вот фигура?

Потому что наш мозг идет по пути наименьшего сопротивления и соединяет точки по кратчайшему пути. А проделав это несколько раз, он уже перестает воспринимать этот рисунок как точки, и видит ТОЛЬКО круг, опираясь на прошлый опыт.

Теперь не мы управляем картинкой, а картинка управляет нами. Даже если круг — это когнитивное искажение, которое приведет нас к неадекватным решениям и поступкам, первое что мы видим — это он, в силу инерции сознания.

Точно также работают шаблоны речи. То, как мы говорим, влияет на то как мы думаем. Чем короче коммуникация — тем больше пробелов. Чем больше пробелов — тем больше в коммуникации неосознанных смыслов. Чем привычнее этот шаблон, тем меньше мы контролируем своё поведение.

А теперь подумайте, насколько ваши потребности и поведение зависят от ваших языковых привычек?

Теперь давайте поговорим о том, откуда берутся конфликты, и как они связаны с пространством между точками. Люди приходят к нам потому, что у них есть проблемы в отношениях. Даже если они говорят о проблемах на работе, страхе публичных выступлений, поиске смысла жизни, домашних животных и о чём угодно — мы знаем, что проблема всё равно сводится к тому, как они строят отношения с миром.

Гештальт-терапия опирается на Буберовскую концепцию, согласно которой есть два типа отношений:

«Я — ОНО» — мир вещей. Это тот тип отношений, когда мы рассматриваем другого как объект для удовлетворения наших потребностей.

«Я-ТЫ» — это область эмоционального контакта, отношения единения и совместного бытия, не связанные с использованием другого, когда мы видим его не через призму наших нужд, а как живого, симметричного и равного нам.

В этих отношениях есть Я, Ты и область «МЕЖДУ» — пространство для диалога, область опыта, контакта и встречи. Это место, где происходит жизнь и изменения.

Творческая и здоровая жизнь — баланс между этими двумя способами отношений. Каждый способ создает фон для другого.

Клиент к нам приходит потому, что его способность к этому контакту нарушена, и это нарушение лежит в тех аспектах отношений, которые он не осознает.

Как гештальт-терапевты, мы привыкли фокусироваться на чувствах и телесности, а феномены языка обычно скрыты от нашего внимания. И это странно, потому что диалог без языка невозможен.

Мы имеем дело с отчасти автоматизированной речью клиента, в которой есть пропуски и недосказанности. Лексический выбор клиента отражает его представления о мире, которые он воспринимает как самоочевидные и придаёт им статус объективности. Анализируя его речь, мы можем определить, в какой области лежит проблема.

Например, клиент говорит: «она меня унижает»

Где здесь нарушена симметрия? Где пробелы в коммуникации?

Мы слышим, что для человека сейчас фигура — пространство отношений, и он описывает их так, будто он и она — не два разных человека, а одно целое, где ей принадлежат действия, а ему чувства. Значительная часть фактов отправлена в фон. Они РАЗНЫЕ люди, а значит у неё тоже есть какие-то чувства и мысли, она по-своему интерпретирует эту ситуацию, а у него — есть действия, которые возможно как-то способствуют тому, что между ними происходит

Но пока он видит и переживает их отношения именно так, будто они одно целое, эта композиция напоминает нам драматический треугольник Карпмана, где она — агрессор, он — жертва, и мы можем предположить, по какому сценарию буду дальше развиваться их отношения.

Дальше, допустим, эти отношения важны человеку, и он делает усилие, чтобы разобраться что на самом деле происходит. Почему эта попытка часто ни к чему не приводит?

Напомню, что мы достраиваем образ до целого по самому короткому пути. В данном случае мужчине ничего не известно о её целях и чувствах. Самое простое и понятное, чем можно заполнить этот пробел — это идея о её злых намерениях.

Если этот мем не осознан, всё что он пытается дальше прояснять, только усугубляет ситуацию, потому мем о злых намерениях уже влияет на то, как он задаёт вопрос. Например, он спрашивает: «Зачем ты меня унижаешь?», и этот вопрос уже содержит непроговоренное предположение, что она делает именно это, хотя не факт, что это так. И такой вопрос настраивает ее на определенную реакцию. Например, она слышит в нём обвинение и действительно начинает злиться.

Но даже если она не ведется на этот мем и даёт ему реальный ответ, есть риск, что он его не услышит потому что мем уже настроил рамки его восприятия, и он слышит только то, что помещается в рамку.

Что мы делаем как терапевты?

Мы фокусируем внимание клиента на содержании фона и выявляем скрытые мемы, чтобы стали доступны сознаванию.

Существует парадоксальная теория изменений, согласно которой изменения происходят, когда человек становится тем, кем он на самом деле является, а не тогда, когда он пытается стать кем-то другим. Когда мы ясно сознаем и целостно переживаем то, что происходит с нами «здесь и сейчас», мы лучше контактируем с реальностью. Повышая качество этого контакта, мы не только проживаем полноценную жизнь, но и получаем возможность что-то в ней изменить.

Если терапевт обладает более широкими возможностями для интерпретации, клиент получает возможность расшить свою картину мира и переописать её. И это меняет его жизнь, потому что для нас мир таков, каким мы его описываем.

Как догадаться, какие мемы нами управляют?

Анализируем дискурс по следующим критериям:

1 — Распознавание темы.

Первое, на что мы можем обратить внимание — тема высказывания, которая обычно касается социальной жизни, но есть и скрытая тема — внутренней жизни и проблем говорящего, как это касается его лично. Например, человек говорит об отношениях с авторитетами и властью, но в его жизни — это о его отношениях с мамой.

2 — Повторы и акценты

Многократное повторение и застревание, интонационные акценты, особенности расположения слов в предложении (важное — в конце).

3 — Что клиент ДЕЛАЕТ, когда говорит.

Любое высказывание кому-то адресовано и имеет определенную цель. Например, жалоба «меня никто не понимает» — стереотипная форма высказывания без прямого выражения потребности. Человек говорит также с близкими, и поскольку оно никому не адресовано, то близкие постепенно становятся глухи к таким высказываниям, тогда как ясное выражение потребности может способствовать тому, чтобы они изменили своё отношение, либо к прекращению клиентом этих отношений и поиску более удовлетворяющих

4 — О чём клиент не говорит,

а должен был бы. К примеру, сюжетные пропуски, когда в повествовании отсутствуют некие связующие факты. Или человек рассказывает леденящую душу историю и ничего не говорит о своих переживаниях, как будто у него их нет.

5 — Ролевой репертуар (стереотипный или нет)

Когда, например, типичное использование пассивного залога сигналит нам о том, что человеку привычна роль «жертвы».

6 — Кто сейчас говорит за клиента?

Мы можем это понять, обращая внимание на слова «всегда», «никогда», «должен», «очевидно» и использование специфических речевых конструкций, берущих начало в семье, профессиональном окружении или другой среде клиента.

7 — Какая идея, правило или интерпретация, кажущаяся клиенту очевидной, поддерживает его ограничительное или избегающее поведение?

Это и есть главный смысл его проблемы. Тот агрессивный мем, который задаёт рамку восприятия и основание для развития деструктивного паттерна. И когда мы находим эту область между точками, мы проясняем её содержание.

Но здесь история может зайти на новый виток, потому что фокусируя клиента на тех или иных проявлениях реальности, мы делаем это словами. Описывая событие, мы его интерпретируем, нравится нам это или нет. Всё хорошо, пока мы осознаём, что наше описание — всего лишь одна из возможных интерпретаций.

Когда мы торопимся, или слишком озабочены своей эффективностью, или хотим побыстрее избавить клиента от его проблемы, мы готовы удовлетвориться единственной и первой попавшейся интерпретацией, и поэтому сами становимся жертвами мемов. Поэтому основой терапевтической практики является прояснение своих убеждений. И это бесконечный процесс, потому что всегда есть пространство между точками. Там где есть фигура, есть и фон.

Как справиться с мемами?

Здесь действует принцип: разделяй и властвуй. Создавайте конкуренцию между мемами. Или как говорили древние греки — чаще меняйте стиль. Используйте разные концепции, гипотезы, слова для описания процессов клиента, и чем их будет больше — тем свободнее вы от них откажетесь.

Как ни парадоксально, на нашем пути к диалогу стоит именно стремление к взаимопониманию. Мы стремимся скоординировать свой язык с тем, как говорят другие люди, и это приводит к потере некоторых его аспектов, которые не укладываются в эти правила.

Каждый раз в диалоге мы испытываем это напряжение: конфликт между потребностью найти собственный смысл и потребностью создать общее понимание с другим человеком. Чем больше круг наших контактов, а он стремительно расширяется (интернет, социальные сети, сообщества), тем больше необходимость говорить так, чтобы учесть особенности большого количества людей. Это очень трудная задача. И чем так привлекательны клише? Они всем понятны.

Итак, язык — средство общения, но он задаёт рамки восприятия и урезает реальность нашего опыта. Но у нас всё равно нет другого языка. Что же делать?

Помнить о своих ограничениях.

О том, что всегда в каждый момент времени мы видим только часть картинки.

О том, что взаимопонимание — это иллюзия

О том, что всегда есть пространство между точками, и мемы, которые нами управляют.

В упрощенной коммуникации нет ничего плохого, она действительно экономит наше время и двигает цивилизацию вперед, но только до тех пор, пока мы можем при необходимости её развернуть. Важно периодически заглядывать в фон, чтобы не утратить навык это делать.

И сейчас я предложу вам в упражнении посмотреть под другим углом на привычные слова. Слова — это такие же клише, как шаблонные фразы.

В них зашифрован целый комплекс идей. Что такое «психология», «отношения», «сообщество»? Мы узнаем и запоминаем слово, после того, как слышим его несколько раз в разных контекстах. Эти контексты отпечатываются в слове разными оттенками смыслов.

Предлагаю вам попробовать найти эти смыслы и выявить те мемы, за которыми стоит присматривать, потому что они — первые в очереди на управление вашим сознанием.

Упражнение

Цель: Найти актуальные мемы, влияющие на восприятие. Расширить видение за счёт обмена с другими участниками.

Инструкция:

Прочтите стихотворение:

Любили тебя без особых причин:

Зато, что ты внук

За то, что ты сын,

За то, что малыш,

За то, что растешь, за то, что на маму и папу похож…

И эта любовь до конца твоих дней

Останется тайной опорой твоей

Валентин Берестов

Какие чувства вызывает это стихотворение?

Какую ситуацию из вашей жизни оно вам напоминает?

Запишите одно слово, описывающее главный смысл стихотворения, запишите определение это слова.

В парах обменяйтесь листочками и дайте определение слову вашего соседа.

Обсудите различия в ваших определениях.

По итогу вашего разговора решите: принимаете ли вы другое определение вашего слова, или отказываетесь от него. Что вы берете вместе с ним, или наоборот, от чего отказываетесь?

Вопросы для обсуждения:

Легко ли нашлось определение?

Возникло ли желание его переформулировать?

Было ли желание переубедить партнера?

Изменилось ли ваше понимание этого стихотворения или жизненной ситуации, о которой оно напомнило, после обсуждения слов, и как именно?

Результаты работы:

Участники обнаружили свои типичные способы интерпретации и слова-ключи к ним. Расширили видение своих проблемных ситуаций через обмен ключами.

Заключение

«Границы моего языка означают границы моего мира». Людвиг Витгенштейн

Когда я готовила эту мастерскую, я старалась донести свою мысль максимально кратко и просто. Это значит, что я оставила значительное пространство между точками, которое вы заполнили сами. Надеюсь, это пространство заполнят те мемы, которые помогут вам двигаться в жизни и в профессии. А если нет — у вас всегда есть возможность провести их ревизию и заменить на более подходящие.

Думайте! Живите! Интересуйтесь тем, что вы говорите и слышите! Задавайтесь вопросами. Чаще меняйте угол зрения. И тогда границы вашего мира расширятся, а с ними вырастет и способность воспринимать новое, творчески приспосабливаться и расти.

Анна Деянова. Карточный сторителлинг в краткосрочном консультировании

Под лавинами мемов теряется суть…

Задыхаясь в неврозе, не можем вздохнуть!

Тебе Асана-карты дорогу проложат,

Ты легко и свободно продолжишь свой путь.

АД:

— Здравствуйте, меня зовут Анна Деянова. Я практикующий психолог, гештальт-терапевт. Консультирую и занимаюсь психотерапией с 2009 года. Также я сертифицированный инструктор Хатха-йоги, преподаю йогу более трёх лет.

Сегодня хотела бы поговорить о противостоянии двух великих, на мой взгляд, мемов — древнего сакрального, эзотерического, мистического знания и современной академической науки.

Мне хочется сказать, что я вела исследования тридцать пять лет, с того самого момента, когда я задумалась в пять лет над этим вопросом. И с тех пор я продолжаю о нём размышлять. Я пришла к каким-то выводам, проделала большую работу, и в руках у меня оказался инструмент, который можно потрогать, которым можно работать. Он позволяет специалисту-психологу быстро, точно диагностировать ситуацию и находить предпочтительный вектор развития работы.

Вопрос из зала:

— Анна, а это чьи карты?

АД:

— Это мои, авторские карты. Моя работа. Я сегодня буду о них рассказывать, вы узнаете, как я пришла к этому инструменту. Два варианта колоды мне нарисовали Калининградские художницы. А вы, получается, сегодня счастливчики, которые находятся фактически на предпоказе большого проекта, абсолютно нового метода, не имеющего аналогов. И в рамках темы конференции, через противостояние этих двух мемов, я хочу показать, как работают мои карты.

Свой разговор я хочу начать с размышлением над такими вопросами. Связаны ли мы общей энергией, есть ли межу всеми нами связь, следуем ли мы какому-то неведомому нам пути, предначертанному свыше? Есть ли у нас у каждого своя глобальная миссия, предназначенная нам кем-то другим, ну, не знаю, каким-то «высшим разумом»? И должны ли мы, следуя этому пути, продираться сквозь боль и страдания? А может быть кто-то, как говорят, наработал свою карму в прошлых жизнях и теперь покачивается на волнах удовольствия, радости и благополучия.

Или всё-таки предпочтительнее научное знание? И на нас влияют (то, о чём мы говорим второй день, и ещё будем говорить завтра) родительские программы, генетическая обусловленность. Но тогда у наших страданий есть более простой способ решения: два года в кресле напротив психотерапевта, и вас в руках новая программа, которую вы можете передавать своим детям. Передавать только ясные, чистые, «правильные» знания. Поэтому мы, психологи, психотерапевты, остаёмся в своих креслах, и следуем этому пути.

Но я уверена, что каждый психолог считает себя немножечко волшебником. Потому что мы имеем дело с процессом и сознанием. Эти вещи нельзя потрогать. Их можно только описать.

Но противостояние мистиков и учёных продолжается. Эзотерики, со стороны наблюдая за потугами ученых, посмеиваясь, говорят: «Где вы ищете сознание? Как вы это делаете? Разделяя нано-скальпелем клетки мозга?» А учёные называют погружение в прошлые жизни галлюцинациями. Остеопатию то вносят в реестр медицинских специальностей, то убирают. Расстановки по Берту Хеллингеру клиенты считают волшебством, чем-то мистическим. А специалисты говорят о том, что это просто наращивание конструктивных нейронных связей взамен деструктивных прежних.

Давайте я немного расскажу о себе. Я по первому образованию инженер. С детства я предпочитала точные науки: математику, химию. У меня аналитический, скептичный склад ума. Мне всегда хочется во всём разобраться, придать структуру познаваемому, найти систему, иногда какую-то свою.

Моё раннее детство прошло рядом с бабушкой коммунисткой, атеисткой и верующей прабабушкой. У второй в её маленьком закутке был иконостас над комодом, и моя бабушка (её дочь) меня, трёх-четырёх-летнюю, туда не пускала. И вот я росла и развивалась в такой материалистической парадигме. Меня волновали и интересовали вещи, которые можно только потрогать, ощутить, увидеть, услышать. Но около моих двадцати лет произошла забавная ситуация. Подруга предложила разложить мне индийский пасьянс из двадцати пяти карточек. С его помощью можно было сделать предсказание на пять дней, пять месяцев, пять недель. Я послушала да и забыла. Спустя какое-то время произошёл несчастный случай, и я чуть не лишилась жизни. Всё закончилось благополучно, но я вспомнила, что пасьянс предсказывал эту ситуацию в очень необычном для моего восприятия, но точном виде. Именно тогда мою ослабленную стрессом психику поразила эзотерическая бацилла, и я привычно стала разбираться «как же это работает».

Как человек дотошный, я в то время обошла практически всех эзотерически-ориентированных специалистов нашего города, больше наблюдая за их работой, нежели вникая в суть посланий. Однако одна дама всё же сумела внести большую лепту в разрушение моего первого брака и значительно ускорила этот процесс. Так бывает, когда человек в сложной ситуации слишком опирается на значимую в тот момент фигуру и подчас беспрекословно следует чужим рекомендациям. Но не будем о грустном. К тому же именно первый развод привёл меня в терапию. И это сработало, это было объяснимо. Мне очень помог мой первый психотерапевт, и я пошла учиться психологии, а потом гештальт-терапии. Я хотела разобраться «как это устроено», и на каждый свой вопрос я находила ответ в книгах, рекомендованных научным сообществом. Эзотерическая тема отошла на второй план.

Пока новая случайность (сейчас я не знаю, случайность ли) не привела меня в зал йоги. Мы с коллегой-психологом присматривали себе кабинет для работы, и однажды я заглянула в очень красивый зал, который очевидно готовили к открытию. Я поинтересовалась, что там будет происходить, и женщина, командующая в зале, стала активно зазывать меня на пятидневный семинар по йоге. Я отнекивалась и сопротивлялась, потому что мне, человеку импульсивному, йога казалась лишь стоянием в статичных позах, совершенно не соответствующей моему темпераменту и характеру. Но из вредности, чтобы поспорить с учителем, ведущим, я в итоге пришла на семинар, где мы пять дней дышали определённым образом. В середине мероприятия я обратила внимание, что меня не беспокоит застарелая боль в верхней части спины, которая мучила долгое время. Я восприняла это, как какое-то чудо. Это было лет семь назад.

Спустя некоторое время, практически сразу после семинара, я забеременела, хотя это совершенно не входило в мои планы. Будучи беременной, я продолжила заниматься йогой, и с некоторым сокращением психологической практики у меня появилось время покопаться в теоретической йогической литературе, что я и сделала с большим интересом. Только через несколько лет, когда я сертифицировалась как инструктор йоги, я полностью осознала посыл, что йога это 99% практики и лишь 1% теории. Но вернёмся к этому позже.

Тогда же, принимая как психолог, я стала замечать, что какие-то задачи в терапии, которые со сбором анамнеза, простройкой безопасности, выделением фигуры из фона, выявлением запроса, постконтактом, требующие, по-хорошему, встреч десять, мне удавалось решить за две-три встречи. И это событие становилось тенденцией. Неоднократно происходили забавные диалоги, когда клиенты звонили в тревоге и говорили: «Я боюсь сдавать сессию в университете, не могу выйти на работу, выйти замуж и так далее». Мы договаривались на восемь-десять встреч, но вскоре клиент отменял очередную терапевтическую сессию в связи с тем, что он «сдаёт сессию, вышел на работу, получил предложение руки и сердца…»

И кроме того благодаря занятиям йогой моя чувствительность усилилась, структурировалась и я стала «видеть» проблему клиента в цвете. Когда человек входил в кабинет, и до того, как он озвучивал тему встречи, я каким-то внутренним ощущением (не вербальным зрением) присваивала ему цвет. «О, жёлтый! О, синий сегодня» Эти цвета совпадали с чакральной йогической концепцией. Возможно, сказалось моё увлечение изучением теоретической базы и философии йоги. Но это «ви́дение» вернуло меня в прежнее подвешенное состояние относительно выбора: наука или эзотерика. Рационального объяснения такому эффекту я не находила.

И надо сказать, что я не одинока в своих сомнениях. Да, мы не можем противиться прогрессу. Ученые получают терабайты новой информации, выращивают искусственные органы, прогнозируют в не столь отдалённом будущем продление жизни до двухсот лет, правильный, грамотный подбор нормотимиков, нейролептиков и антидепрессантов может обеспечить человеку качественное, радостное, продуктивное существование. И я в эту сторону хочу двигаться, мне тут интересно. Но в то же время происходит следующее: на слайде вы видите, что за месяц в Яндексе запросов со словом «психолог» около полутора миллионов, почти треть из которых сопровождаются запросами о повышении квалификации, то есть запросами от самих психологов. А вот запросов со словом «гадания» в два раза больше. То есть, пока кто-то печень выращивает, кто-то гадает. Я также взяла запросы со словом «психология» и из следующего слайда видно, что их на тридцать процентов меньше, чем к слову «гадания». Здесь же присоединяются запросы о психологической литературе.

И мне захотелось создать собственный метод, находящий на стыке этих двух мемов, о которых я сегодня размышляю вместе с вами.

Я знакома с разными системами предсказаний: тибетское гадание Мо, скандинавские руны, китайские и-цзин, стратагемы, маджонг, вышеупомянутый индийский пасьянс, карты Таро. Всех их объединяет наличие определённой структуры в наборе плашек или карт и достаточно чёткие значения символов. Не смотря на легенды о внеземных цивилизациях, подбросивших эти знания на нашу планету, я склоняюсь к тому, что эти методы создали люди. «Я тоже человек, я тоже могу создать что-то подобное», подумала я и приступила к работе.

Я провела небольшой опрос коллег и специалистов смежных профессий — тех людей, с которыми собираюсь делиться своим инструментом, и его результаты представлены на слайде. У недавно практикующих психологов выявлена следующая сложность в работе: невозможность выдерживать напряжение неизвестности, низкая толерантность к неопределённости. Когда вы с клиентом пришли к какому-то моменту, и уже пора что-то делать, а что делать не ясно. У гештальт-терапевтов есть такой мем: «Побудь с этим». А клиент уже не может «быть с этим», он и так «с этим» долгое время. И тогда клиенту плохо, терапевт тревожится, клиент уходит, терапевту тоже не очень хорошо.

А эзотерически направленные специалисты с небольшим опытом работы говорили о сложностях при построении первоначального контакта с клиентом. Когда клиент не доверяет, говорит: «Это вообще не про меня. Что вы мне тут рассказываете?» У консультанта не хватает опыта некоторой подстройки к клиенту.

Психологи со средним в моей выборке стажем практики говорили о частом требовании, пожелании клиентов увеличения эффективности в сжатые сроки. Вот пример: звонит женщина пару дней назад и рассказывает о проблеме. Я говорю, что могу помочь разобраться примерно за пять встреч (речь не идёт о работе с картами). Она спрашивает: «А можно за одну?» Я улыбаюсь и говорю: «Давайте попробуем».

Эзотерики со средним стажем выделили непонимание процессуальной части взаимодействия с клиентом. Когда приходит время послушать клиента, возможно, поспрашивать, тогда некоторая директивность специалиста отталкивает.

Давно практикующие специалисты-психологи говорили о профессиональной деформации, когда за «концепцией не видно человека». А эзотерики с большим стажем консультирования сожалели о нехватке новых методов. И когда я говорю о своих картах с тарологами, астрологами, они в один голос твердят: «Это „бомба“! Это новая энергия! Это то, чего давно не хватало».

Если говорить о картах в цифрах, то это выглядит следующим образом:

• 108 карт, на каждой из которых изображена асана — статическая поза йоги, предназначенная для выравнивания, восстановления энергетического баланса тела.

Здесь я опиралась на книгу Даниэла Ласерда «2100 асан». Отличная книга! Если кто-то занимается йогой, рекомендую.

Названия асан на санскрите в русской транскрипции расположены в алфавитном порядке, каждой присвоен номер, указанный в левом нижнем углу карты. Это и есть нумерация карт в колоде.

• 7 точек опоры в контакте консультанта с клиентом. Пять точек отображены на карте, две — это личность клиента и личность консультанта.

• 7 сфер жизни клиента, в которых разворачивается действие карт. В каждой карте цветом одежды выделена одна сфера.

Это то, о чём я говорила раньше. В этом смысле, я свою чувствительность, свой опыт ви́дения проблемных сфер клиента в цвете транслирую через этот метод –Annadeya Asana Cards.

• 7 внутриличностных конфликтов согласно Операционализированной Психодинамической Диагностике (ОПД) -2 в пассивном или активном полюсе. Эти символы расположены в правом верхнем углу карты.

• 36 драматических сюжетов по Джорджу Польти, в которые укладывается вся мировая литература. Правый нижний угол.

При помощи Annadeya Asana Cards можно рассказать «Ромео и Джульетту», «Войну и мир», написать детектив и психологический триллер. То есть карты прекрасно подойдут людям творческих специальностей, писателям, копирайтерам, испытывающим сложности в построении сюжета.

• 24 условно главные карты рассказывают историю жизни человека от рождения до смерти: каждая карта соответствует какому-то возрастному этапу

• 12 знаков зодиака. Левый верхний угол.

Я присвоила стереотипные характеристики знаков зодиака восьмидесяти четырём картам. Ведь в разные моменты жизни мы можем вести себя как педантичная, скрупулёзная, но мстительная, дева, или ветреный переменчивый близнец, у которого сто мнений и все правильные, или упрямый козерог. Эта точка опоры позволит не специалисту, обывателю при беглом взгляде увидеть способы поведения, присущие человеку в данный момент.

• 108 четверостиший с краткой трактовкой значения карты

Из клиентских историй, рассказанных картами в период тестирования метода, я выделила общие глубинные послания и уложила каждое приблизительно в 25 слов. Так появились Дейки (от моей фамилии, автора) — четверостишия, отражающие самую суть карты. Понятно, что полный смысл карты будет раскрываться как цветок между клиентом и специалистом, работающим этим методом. Дейки же есть в свободном доступе, можно зайти на сайт вытащить себе карту, прочитать к ней Дейку, осмыслить её и при желании следовать рекомендациям.

Постараюсь очень коротко рассказать о структуре колоды.

24 карты, как я говорила, условно главные. Они отражают возрастную периодизацию Annadeya Asana Cards. Например, нулевая карта (пятьдесят вторая в колоде) Падмасана символизирует такое состояние, когда воплощение еще не состоялось. В жизни бывают ситуации, когда старое уже отмерло, а новое не родилось. Карта символизирует метафорическое состояние «между небом и землёй». Вторая карта из двадцати четырёх — Баласана, на ней изображена Поза Ребёнка. Ей я присвоила возраст от нуля до трёх лет, раннее детство. Следующая Шашанкасана — Поза Зайца (три-пять лет), Потом Марджариасана (пять-семь) — Эдипальный конфликт, Битиласана (семь-девять) соответствует латентному периоду, и так далее. Предпоследняя карта Йога-Мудра — Йогическая печать. Это возраст ухода от мира, ухода в себя, осмысления, интеграции жизненного опыта. Заканчивается этот ряд Шавасаной — Позой Мёртвого Тела.

Важная ремарка: каждую последовательность можно выполнить, занимаясь Хатха-йогой (при определённом уровне подготовки), они не нарушают логики построения практики.

Асаны наиболее активно стимулируют зоны в теле, соответствующие сферам жизни, обозначенным цветом одежды на карте. В последовательностях знаков зодиака асаны выстроены, начиная с активного красного и далее по спектру к фиолетовому. Это тоже важное знание, оно позволяет впоследствии корректировать ситуацию клиента, как в методе расстановок по Берту Хеллингеру. Только в том случае в зале ходят люди, здесь же эту функцию выполняют карты. Конечно, мы объясняем клиенту, что произошло, выстраиваем новые связи из его, уже имеющихся, элементов внутренних и внешних событий, отражённых в выпавших картах.

Случай, который я хочу здесь представить — это коррекционная работа с ситуацией клиентки с использованием нескольких карт. Женщина предъявила свою проблему как «хронический стресс». Мы разложили пять карт в виде креста. Как это выглядело, можно увидеть на слайде. Я предпочитаю делать это расклад как диагностический, где центральная карта описывает текущее состояние клиента. Левая — истоки ситуации, правая — направление развития ситуации, верхняя — осознанные представления клиента о своей проблеме, то, что он об этом думает, как воспринимает, и нижняя карта — это бессознательные процессы клиента, его скрытые мотивы пребывать в текущем положении вещей, возможно, вторичная выгода.

В данном случае центральная карта показывала некоторое депрессивное состояние клиентки, Татьяны. Карта с Джатхара Паривартасаной разворачивает действие в сфере безусловной любви, в сфере принятия, агапэ, нежности. И в данном случае речь шла о невозможности получить и отдать окружению эти переживания, разделить их. В истоках лежала карта с Саламба Ширшасаной. Что-то незадолго до её прихода ко мне произошло в жизни клиентки, «мир перевернулся с ног на голову». И не смотря на психологическую взрослость, зрелость женщины, отражённой в этой карте, ей не удалось с этим справиться. И она пыталась осмыслить свою ситуацию с позиции Ардха Чандрасаны, верхней карты, очень женственной, текучей, глубокой, интеллектуальной. Но из-за внутреннего раздрая ей это не удавалось. Проблема же организовалась на уровне коммуникации, что было отражено нижней картой. То есть она делала акцент на том, Что говорить (верхняя карта, синий цвет), а важно было — Как (нижняя, голубой). На уровне мастерства, изворотливости и добрых манипуляций. Правая же карта сигналила о необходимости честно заслуженного отдыха.

Технически её ситуация выглядела так: сын-подросток пятнадцати лет, офисная работа, в которой она чувствовала себя «заезженной лошадью», директивный, не сильно чувствующий и чувствительный, муж. А хотелось ей осесть дома, навести порядок, помочь сыну и, возможно, как-то реализовать свои кулинарные способности. Она очень хорошо готовила. Тем потрясением, о котором шла речь в левой карте, стали изменения в отношениях с сыном, вошедшим в пубертат.

Я предложила убрать центральную карту депрессивного состояния, заменить её на произвольно выпавшую из колоды и разложить все карты в условно правильном порядке. Выпала карта с изображением Эка Хаста Бхуджасаны. Она описывает людей, на которых «держится всё». Они с виду незаметные, этакие «серые мышки», клерки, но без них невозможна работа корпораций, они создают стабильность в семьях, они кропотливо работают и невозмутимо уверенной поступью продвигаются по выбранному пути. Таким образом, клиентке было рекомендовано обратиться к рутине как к ресурсу, сфокусироваться на ежедневных домашних хлопотах, чтобы несколько отвлечься от душевных переживаний. И дальше мы разместили карты в новом порядке: отдых, творчество-уединение, новая, наполненная женская позиция в семье, и возможность рассмотреть проблему с другой, более зрелой точки зрения. В течение трёх месяцев в терапии мы прорабатывали каждый этап. Спустя некоторое время клиентка ушла из корпорации. Её эмоциональное состояние значительно улучшилось ещё в процессе терапии.

Дальше в мастер-классе Анны Деяновой были представлены две очные консультации с участницами конференции. Но по соображениям конфиденциальности их описание не может быть отображено в книге.

Как работают Annadeya Asana Cards, можно узнать на сайте: cards.annadeya.ru

Записаться к Анне Деяновой на консультацию или обучение работе с картами можно по телефону 8-909-799-05-69, в мессенджерах или в социальных сетях.

Елена Головина. От осинки не родятся апельсинки?

Тема моего выступления — это детско-родительские отношения и не важно являетесь ли вы сами родителями, мы в любом случае чьи-то дети и участвуем в этих отношениях.

Мне понравилась идея про мемы видимо с мемами я работаю давно, но никогда их так не называла. Когда ко мне приводят детей, конечно, есть важная роль генов, но и есть всегда что-то еще, что касается взаимодействия, воспитания детей, то есть мемы и сегодня будем говорить об их влиянии, о том, что происходит, если принимать их как что-то само собой разумеющееся, не подвергая анализу, критике, сомнениям.

Те люди с кем я работаю, это чаще всего те, кто родились в Советском Союзе, а в силу политических, экономических и социальных процессов живут сейчас в другой стране. Поэтому буду выделять сегодня две полярные точки зрения: одну условно назовем «Советский Союз» в педагогике, воспитании и отношении к самому себе уже выросшему, так как родитель настоящий, реальный со временем переводится во внутренний план и звучит внутри нас голосом, который влияет на наше отношение к себе, а так как мемы стремятся к воспроизведению, то родительские мемы я воспроизвожу по отношению и к самому себе, а в будущем к своим детям; вторая история — это когда современные родители ведут себя с точностью наоборот. Например, у меня, как и у многих в зале, было детство «с ключом на шее», то есть много самостоятельности с раннего возраста, а сейчас я часто слышу от родителей о том, что ребенок учится в седьмом классе, мама его отводит и забирает со школы, они вместе делают уроки, вместе ходят к репетитору, проводят вместе выходные и родители спрашивают, а как сделать так, чтобы он делал уроки сам?

Часто вторая концепция выбирается в противовес тому, что со мной было в детстве. Родители сами говорят, что у меня было несчастное детство, я был одинок, мне никто не помогал, я знаю как это было сложно, поэтому буду со своим ребенком по-другому. К сожалению, иногда такая концепция доходит до крайностей и задача нашего мастер-класса это посмотреть где у нас эти крайности и как найти баланс.

Мемы — это такая не совсем разжеванная информация, которую я усвоил и теперь делаю по отношению к ребенку сам, не осознавая. Например, я как родитель говорю «Кому сказала?» Мне так говорили в детстве и я, не подвергая критике, анализу повторяю эти слова своему ребенку. Зачем? Я хочу, чтобы этот вопрос «зачем» почаще звучал сегодня.

Мемы мы усваиваем, ухватываем, но не всегда вдумчиво понимаем их. И это мне напомнило ситуацию, когда в третьем классе школы мы учили стихотворение со словами «опрятней модного паркета блистает речка льдом одета» и был у нас в классе такой двоечник Алеша, который вышел и рассказал наизусть: «о пряник модного пакета». Потому что выражение непонятное, слова незнакомые и ребенок просто запомнил как смог. И я хочу вам это выражение про «пряник модного пакета» подарить как напоминание, когда вы будете говорить или делать что-то привычное, то вспомните об этом прянике!

Предлагаю сейчас рассмотреть мемы из разных концепций воспитания, выделять их будем в крайних, полярных вариантах, для того чтобы проглоченное можно было расшатать, рассмотреть и сделать уже осознанный выбор.

Один из мемов «Советского союза» был — учись все делать сам. И этого «я сам» было слишком много и во многих случаях такая самостоятельность, принятие решений и т. д. передавались детям слишком рано. Сама по себе идея самостоятельности, автономности, независимости хороша, но если не вовремя, когда ребенок еще не готов, то скорее всего будет иметь последствия, и, работая со взрослыми, я сталкиваюсь с тем, что такая преждевременная самостоятельность приводит не к здоровой независимости, а к зависимой на самой деле контрзависимости. То есть человек не становится на самом деле свободным, а занимает позицию как будто бы мне никто не нужен, как будто бы я умею все делать сам. Если продолжать тему «Советского союза», то ведущий рычаг управления там был страх: потеряешь иголку, она вопьется в тело и дойдет до сердца, конечно, такой страх заставлял быть аккуратным. Еще один рычаг — это стыд: так делать стыдно, что люди подумают, какая красивая девочка, а когда плачешь какая некрасивая. В современной системе такими рычагами наряду со страхом стали запреты и лишения, введение неожиданных границ. Если при «Союзе» границ было много и они были железобетонные (например, мама, можно я пойду погулять? Нельзя. Почему? Потому что). То есть границы были не всегда в нужном месте и не объяснялись ребенку, а сейчас в крайних вариантах воспитания ребенку можно совсем все и ребенок, говоря простым языком, сходит с ума. Потому что, помните, как в детстве, если я сильно-сильно раскружусь, а потом остановлюсь резко, то мир как будто бы продолжает вертеться, вот ребенок без границ живет в таком мире. И тогда способ регуляции в безграничном мире — это неожиданная и резкая граница. Например, мама говорит: я забираю у тебя компьютер. Родители сейчас жестокие: преступления и наказания не соответствуют друг другу, например, наказали тем, что забирают планшет на три месяца за то, что не взял трубку. Поэтому такой перекос — резкие наказания на фоне отсутствия границ — свойственен современному родительству.

Мем современных родителей: самостоятельность — это про потерю детства, которое никогда не повторится. Но тогда детство не теряется, а наоборот продолжается слишком долго и в противовес контрзависисмости формируется выученная беспомощность, созависимость, неспособность к автономии.

Продолжим сравнивать. Если при системе мемов в воспитании «советский союз» поощрялось, чтобы ребенок стремился все делать без помощи взрослых, то теперь ситуация часто обратная. Например, когда я училась в школе и при подготовке к спортивному соревнованию, родители ученика помогли ему нарисовать эмблему класса, его позорили перед всеми учащимися, что за него родители сделали рисунок. Когда мой сын пошёл в школу и им задали нарисовать рисунок своей семьи, сын нарисовал, как умеет, после этого меня вызвали в школу с вопросом почему так плохо нарисовано и показали работы других учеников, явно нарисованные взрослыми.

Современная система укоряет родителей тем, что они недостаточно уделяют ребенку времени, что ребенок чувствует себя брошенным, что ему не хватает внимания, а родители чувствуют себя виноватыми, плохими. На вопрос как ты понимаешь, что ты плохая мама, мама отвечает, что кормила его всего до 1, 5 лет. А сколько надо было? до четырех. Или: я с ним мало играю. Сколько? Два часа на площадку хожу в день, и вечером папа с ним час играет и я дома утром. А сколько лет ребенку? пять. А ты знаешь, что ведущий вид деятельности в этом возрасте — это игра со сверстниками? От нехватки знаний, в противовес своему детству, как могут так и справляются… И я рассказываю с юмором, но понимаю как тяжело этим мамам, плюс у нее в голове звучит голос ее мамы, который говорит, а я с тобой в детстве на двух работах работала, а ты с ребенком поиграть не можешь. То есть чувство вины еще и усиливается. Таким образом, вертикальные мемы межпоколений говорят ей, что она плохая мама, но и горизонтально, сравниваясь с другими, тоже быть мамой сейчас тяжело. Клиентка говорит: я открываю инстаграмм утором в хорошем настроении и тут же понимаю, что я плохая. Там мама одна с тремя детьми поехала в отпуск и она толкает коляску с первым, второй у нее в слинге на груди, третий радостно бежит сзади, и все улыбаются, а у меня один и он все время плачет…

Продолжим про сравнение крайних вариантов. Вот такая картинка с советских времен, там текст: «баловали с детства сына, как он мил хорош, пригож, вот и выросла дубина, что посеешь, то пожнешь» и в противовес современная картинка «хвалите ребенка так, чтобы он чувствовал себя суперменом». И правда современные родители перебарщивают с похвалой и часто она не по взрасту, например, мама шестилетнего мальчика хвалит его за то, что он кушает сам, такая похвала очень вовремя в год, когда ребенок только учится есть сам, но уже не имеет смысла в шесть. У меня есть сад и я очень люблю выращивать петунии, их когда подкармливаешь, то они очень обильно цветут и это мне напоминает детей, которых до шести лет очень сильно накормили похвалой, восхищением, восторженностью, но не всегда обоснованными. И представляете горе и разочарование такого ребенка в первом классе? Часто такие дети через несколько недель в школе говорят, что я туда сходил и больше не пойду вообще. Он оказался в классе где 32 ребенка, плюс он высокого роста и его посадили на последнюю парту, куда восхищение «не долетает» совсем. К тому же в первом классе нет оценок, так бы хоть на что-то привычное смог бы сориентироваться, чтобы понять, что он в порядке, у него нет опоры, не обо что оттолкнуться для собственной оценки. Интеллектуально сейчас дети развиты, они эрудированы, то есть того любопытства, на котором раньше дети шли в школу, сейчас нет и оно объяснимо — дети информационно сытые. Представьте, что он ест пиццу, картофель фри, сникерс, а в школе нужно есть кашу — никто не захочет кашу, тем более за это никто не хвалит. Продолжение этой истории в пятом-шестом классе, когда ребенок переходит в среднее звено и происходит резкое падение успеваемости: если в начальной школе была одна учительница, которая хоть как-то эту потребность в восхищении удовлетворяла, то в среднем звене учителей много и дефицит похвалы и одобрения увеличивается. Другая история про взрослых, выросших в Советском союзе, которые на сессиях горько рыдают со словами «я себя не люблю, я не понимаю как это, я не умею о себе заботиться, я не могу сказать сама себе какие-то добрые слова и поверить в них, если мне кто-то их говорит, то это не правда, скорее всего от меня что-то хотят». То есть история про тот же голод. Как будто какой-то кусочек пищеварительной системы, который отвечает за переваривание и усвоение одобрения, восхищения не сформировался, как будто нет фермента, который помог бы это переварить. Я уже и профессионал, и мама хорошая, и зарплата высокая и лайки есть, а все равно ощущение пустоты, дыры внутри, которую ничем не заполнить. Этот дефицит хорошо подлечивается в психотерапии, в каких-то теплых отношениях, если повезет в них попасть, или люди живут с ним всю жизнь, подпихивая в эту дыру разное, вдруг что-нибудь да заткнет: новая машина, новый проект, новое платье, новые отношения.

Еще две крайности: на первой картинке надпись «грудному ребенку место в яслях, а не в тундре», а на второй плывет мама в бассейне, продолжая кормить ребенка грудью. Конечно, я не против грудного вскармливания, а скорее про то противоположное мнение по этому вопросу. Например, моя бабушка с гордостью рассказывала, что отдала своего сына в полтора месяца в ясли и ходила в обеденный перерыв покормить его. То есть был мем, что женщина советская должна трудиться, женщины и трудились, отдавая детей в ясли, бабушкам и т. п. Кстати, тогда же и было популярным кормление ребенка по часам. Доктор Спок открыл всему миру теорию как надо кормить младенцев, а еще, что не надо брать на руки из кроватки, ребенок должен сам себя успокоить, но эта функция, способность к самоутешению начинает очень медленно формироваться, начиная с года, и формируется потом еще лет пять-шесть. Поэтому когда ребенка оставляли одного в кроватке, чтобы он себя сам успокоил, единственный способ у него был успокоиться — истощить нервную систему: плачет, кричит, пока не уснет.

В противовес современная история, когда на прием приводят мальчика пяти с половиной лет и мама рассказывает, что он не ест твердую пищу, его кормят с ложки и то с большим трудом, отказывается есть в детском саду. Выясняется, что мама кормила его грудью до 4 лет, потому что прочитала, что это полезно. И даже если чем-то полезно, но это привело к тому, что он не может есть твердую пищу, у него кариес на большинстве зубов, неправильно сформировался прикус из-за долгого сосания, у ребенка задержка в социальном развитии, потому что он не умеет взаимодействовать со сверстниками, так как у него нет навыка самоутешения, а единственный его способ успокоиться — это грудь и мама. И когда он оказался в детском саду, где у него забирали игрушку другие дети, то оказалось что у него нет навыка отстоять себя, настоять на своем, и опять же чтобы успокоиться ему нужна мама. Но мамы нет в детском саду, да еще и нет такого привычного способа как еда, так называемая оральная фиксация, когда хотя бы едой ребенок сам себя успокаивает.

Еще противоположные картинки. Одна со времен советского союза с надписью «нам дома скучно, а нам в яслях весело», и вторая «детский ад, родители, вы не знаете куда ходят ваши дети». Конечно, в яслях вряд ли было что-то веселое, но из моих клиентов процентов на 70 детей, у которых сложности с адаптацией к школе, это дети, которые не посещали детский сад. Ребенок жил хорошей жизнью, мама доступна, а тут надо вставать в семь утра, идти в школу, где их 32, иерархия отношений, необходимость решать конфликты и т.д., а ребенок пришел в школу без «инструментов» и оказывается незащищенный, с «голодными» потребностями в близких отношениях и восхищении, соответственно возникает страх, стыд, тревога. При этом чаще всего интеллектуально дети готовы, иногда даже сверхготовы, поэтому в школе им еще и скучно. Если вспомнить ведущий вид деятельности в дошкольном возрасте, то это игра. Сначала под руководством взрослого, а потом со сверстниками. Конечно, только мама эти ведущие возрастные задачи обеспечить не может.

Про школу. Я вела много лет группу подготовки к школе и всегда спрашивала на первом занятии, кто хочет пойти в школу. И еще 15 лет назад поднимали руки все, а когда я вела последнюю такую группу лет семь назад — никто. У кого-то из детей есть опыт старших сиблингов, кто-то уже и так перенасыщен информацией, а еще явно влияет родительская установка, потому что сейчас разве что ленивый не покритиковал нашу систему образования. Теперь можно приходить в школу и прямо при детях высказать учителю, что не нравится в его деятельности, группы и классы оборудованы веб-камерами бывают, родители следят за педагогами, не удивительно, что из этого складывается и детское отношение к школе.

А сейчас я предлагаю сделать упражнение для диагностики детско-родительских отношений, чтобы выявить как раз ваши мемы в отношении системы воспитания.

Разбейтесь на пары. Можно поработать с отношениями где я ребенок по отношению к своим родителям, или где я родитель и есть мой ребенок — выбирайте сами, что актуальнее.

Теперь одна рука будет родитель, а вторая ребенок и надо представить в виде метафоры на что были бы похожи наши отношения. Например, руки сцеплены в замок, одна рука тянет другую, одна рука лежит на другой руке и тд

Нашли фигуру и замрите, а второй из пары задает вопросы:

— как себя чувствует каждая рука? (удобно, есть давление, затекли пальцы и т.д.)

— возможно ли двигаться? (да, нет, одной руке больно становится и т.д.)

— что будет происходить если руки отдалить/приблизить?

Задача выделить мемы, которые поддерживают эти отношения в таком виде. Каким мемом ты поддерживаешь эти отношения?

Получилось ли выделить мемы?

Ответы из зала: «я мать, я должна», «я должна быть хорошей мамой, чтобы ребенок не получил психологических травм», «надо быть ребенку другом», «дети зависят от родителей», «нужно слушаться родителей», «у меня такая золотая мама, что я не повторю ее подвиг», «нужно быть сильной», «нужно быть скромной», «родители должны».

Возвращаясь к вопросу, с которого я сегодня начинала, родятся ли от осинки апельсинки, хочу поделиться с вами мыслью о том, что если раньше естественный отбор контролировался генами, то теперь, с развитием медицины, повышения качества жизни, стал контролироваться мемами. И если раньше считалось, что от осинки родятся осинки, то в современном мире похоже плох тот родитель, который не пытается из осинки вырастить апельсинку.

Евгений Ипатов. Практика плейбек театра

Описать практику Плейбек театра, которую я проводил в четвертый, неформальный день Балтийской научно-практической конференция для психологов и психотерапевтов и сложно и просто одновременно. С одной стороны сама технология Плейбек театра очень проста. Плейбек театр — театр, где зрители раcсказывают свои истории, а актеры тут же спонтанно проигрывают их на сцене. Поделиться зритель может абсолютно любой историей: веселой или грустной, из детства или про будущее, это может быть сон или рассказ об эмоциях и чувствах, но главное — про себя. Услышанная история по команде ведущего проигрывается актерами в сопровождении музыки. На сцене — чистейшая импровизация, и это смысл Плейбек-театра.

С другой стороны, эта простота открывает множество глубинных пластов, которые вызывают массу чувств у зрителей, у рассказчиков и у актеров, что затрудняет описание того что было во время Плейбек театра. Наверное по этой причине принято принимать Плейбек театр как самостоятельное направление, которое вот уже много лет развивается независимо от театра импровизации и психодрамы. Так как человеческие чувства и эмоции занимают в Плейбеке основное место, иногда Плейбек называют театром психологических импровизаций.

На поверхности все выглядит довольно просто, но за этой простотой скрывается множество глубинных смыслов, один из которых — это особая ритуальность происходящего. Перформанс любого Плейбек-театра выстроен по определенной пространственной схеме, а все происходящее больше напоминает обряд, разделяемый большинством людей, и придуманный с одной целью — объединять людей в радости и горе.

Любой зритель может выйти на сцену, рассказать о реальных событиях, произошедших в его жизни, а затем увидеть, как его рассказ мгновенно воплощается в сценическое действие. В совместном творческом процессе спонтанной игры рождается неповторимый перформанс, наполненный живыми чувствами и переживаниями. Человек превращается в свидетеля собственной жизни, видит ее со стороны, по-новому переживает какие-то важные события. В безопасном и доверительном пространстве творческой игры человек получает возможность увидеть разнообразные варианты решения жизненной задачи, находит для себя новые возможности и ресурсы, делает первые шаги к самоизменению. Таким образом, не являясь какой-либо формой психотерапии, плейбек-театр может оказывать психотерапевтическое воздействие. Две истории из опыта Балтийской научно-психологической конференции мне хочется рассказать отдельно.

Первая история, для меня очень близкая, была связана с мужской беспомощностью на свадьбе. История в которой жених ждал свою будущую супругу из свадебного лимузина, а жадная подруга выводила его терпение своим свадебным ритуалом, она не выпускала невесту из машины и требовала все больше и больше для выкупа. Рассказывая эту историю рассказчик смог вернутся в те чувства гнева, беспомощности и раздражения с которыми он столкнулся тогда и смог расстаться с ним в процессе плейбек-перфоманса. Послав алчную подругу и освободившись от беспомощности и глупости ситуации в которой он оказался тогда, он, на мой взгляд зрителя, смог стать чуточку свободнее и целостнее.

Вторая история классического расщепления девушки, которая будучи совсем юной не могла выбрать между материнством и аспирантурой. На сцене эта история выглядела как сюрреалистическая картина стремления соединится тех частей которые не могут быть в месте, но вынуждены. Прожив эту историю вместе с рассказчиком зритель мог увидеть свои ситуации в которых очень хочется совместить не совместимое и при этом не делать осознанного выбора.

Кому-то Плейбек помогает почувствовать общность с другими людьми и создать хорошее настроение. Кто-то через творческое проигрывание ситуации обнаруживает в ней новые взаимосвязи и ресурсы, что дает возможность творить, быть спонтанным и ощущать радость и красоту мира.

Благодаря разнообразию зрительских историй и спонтанной игре актеров, перформанс Плейбек получается уникальным и неповторимым, он рождается здесь и сейчас. Спасибо вам Кирил Кошкин, Руслан Магомедов, Ольга Кошкина, Елена Годо, Марина Березченко за неповторимость и красоту спектакля который я разделил с вами.

Татьяна Исакова. Проактивность или рамки ролей выживания

Мастер-класс был посвящен тому, что проактивное поведение, которое все более и более востребовано в современном мире, дается нам достаточно тяжело. Так как в нас, в нашем теле живут телесные зажимы, которые отражают определенные поведенческие паттерны — так называемые роли выживания. Во второй половине дыадцатого века немецкий психолог Шарон Вакшнайдер-Круз, кинесиолог, выделила шесть ролей выживания: фанат, благодетель, герой семьи, козел отпущения, талисман и потерянный ребенок. Роли выживания — четкая система убеждений, которая когда-то помогала ребенку, подростку выживать, формирует тот мем, который в будущем, а точнее в нашем настоящем является тормозящим наше движение вперед легко и с небольшими затратами.

Фактически только в рамках интерактивной кинесиологии сейчас ведется работа с ролями выживания. Интегративная кинесиология — комплекс телесно-ориентрованных методик и практик как для индивидуальной работе с собой, так и для совместной работы с психологом или в группе, направленных на доступ к большему ресурсу при достижении своих целей. Интегративная кинесиология — телесно — ориентировный подход, опирающийся на гуманистическую традицию взаимоотношений клиент-терапевт. При использовании практик и методик интегративной кинесиологии позволяет мягко проработать травматический опыт, чтобы идти вперед для реализации своих целей, планов проактивно, а не жить желаниями других людей и реактивно реагировать в стрессовых ситуациях.

В ходе работы мы рассмотрели сензитивные моменты, когда формируются эти роли. Познакомились с теми телесными зажимами, которые характерны для каждой из ролей, познакомились с причинами их формирования. И с плюсами, и минусами каждой роли. Так как ни одна из этих ролей не является однозначно негативной или позитивной.

Попробовали телесные практики из интерактивной кинесиологии, которые помогают снимать костюмчик роли. Когда-то присвоенная нами роль помогала и спасала нас от хаоса. Но так как за каждой из них стоят не реализованные и часто непризнанные эмоции, то они остаются в теле, и мы вроде бы взрослые, сознательные, знающие как правильно поступить в стрессовых для нас ситуация теряем проактивность, которая в спокойной обстановке нам удается сохранять и демонстрировать, сваливаемся в некое привычный нам когда способ коммуникации — сваливаемся в ту или иную роль выживания.

Участники мастер-класса попробовали на себе костюмчики ролей, как им взаимодействовать из как воспринимается окружающий мир, когда мы в роли. Кто-то узнал себя в той или иной роли, или по-другому увидели своих знакомых.

Попробовав упражнения, мы обратно попытались одеть костюмчик роли, и обсудили, что иначе, когда можно быть не быть в роли, когда вместо реактивного поведения можно пробовать оставаться собой настоящим, таким каким ты есть сейчас, а не таким, каким быть привычно в канале выживания. Выход из ролей выживания, это возможность быть вариативным, в зависимости от своих реальных потребностей, желаний и т. д.

В рамках мастер-класса поднимался вопрос о том, что эмоциональная устойчивость, о «которой так долго говорили большевики», которая обеспечивает нам стабильность

Обсудили чем и как разные телесные подходы, в частности интегративная кинесиология, может помочь и нам, как психологам сохранять свою нейтральность, и лучше помогать нашим клиентам, например, давать обратную связь, и как эти упражения могут помочь нашим клиентам на их пути изменений, когда не мем меняет под себя ген, а помогает гену реализовать весь, или большую часть, заложенного в нем потенциала.

Руслан Магомедов, Елена Потапенко. Страсти по гендеру

Кирилл Кошкин: Руслан Магомедов и Елена Потапенко расскажут о своём мероприятии.

Елена Потапенко: Мы с Русланом приглашаем вас порассуждать о гендерном меме, я думаю, ни у кого нет сомнений, что это мем. Чуть подробнее мы дальше расскажем. И это будет дискуссия, потому что правильного ответа мы с ним так и не нашли. Руслан нашёл, но скрывает.

Руслан Магомедов: Тема — гендер. Мне кажется, больше об этом пока нечего сказать. Мы будем выступать вдвоём. Меня зовут Руслан Магомедов, а это Елена Потапенко

(аплодисменты в зале)

Кирилл Кошкин: Извините, друзья, тут техническая накладка с трансляцией. Маргарита тут начала разговаривать про семейные тайны, видимо, это такая информация, которая создаёт атмосферу таинственности в зале. Если кто-то хочет присоединиться, то можно успеть.

Руслан Магомедов: я надеюсь, что те кто хотел, остались, и мы начнём. В своем выступлении я буду опираться на таких ученых как: Майкл Киммел — известный американский социолог, профессор университета штата Нью-Йорк, один из ведущих мировых специалистов в области социологии и истории маскулинности и его книгу «Гендерное общество», антрополог Гейл Рубин, Роберт Сапольскинейроэндокринолог, профессор биологии, неврологии и нейрохирургии в Стэндфордском университете, Зигмунд Фрейд. Сегодня уже говорили о Фрейде, и я тоже буду на него ссылаться. Чтобы нам как-то соединиться, понять, о чём мы будем говорить, я хочу сначала дать определение гендера.

Итак гендер — это совокупность социальных культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола. Гендер создаётся обществом, как социальная модель мужчины и женщины, и определяет их положение и роль в обществе и в его институтах.

Из определения понятно, что это мем, идея. Общество придумало для нас идею, другими словами инструкцию, как женщина должна себя в этом обществе вести, чем она должна заниматься, как должен вести себя мужчина. Я задаюсь вопросом вместе с Еленой, о том, что это за правила и ожидания общества от нас? Как мы будем в этом обществе себя вести. Время идёт, общество изменяется, и возникает вопрос, не поря ли пересмотреть эти инструкции? Сегодня говорили, что в какое-то время назад народ собирался, и мужики бегали и валили мамонтов, но мамонты вымерли, и тогда это очень странное занятие — зачем собираются мужики и кого они валят сейчас? Собственно, идея такая, чтобы попробовать с вашей помощью разобраться, что сейчас актуально в современном мире, а что нет. Наши мнения с Еленой прямо противоположны. Можно так сказать?

Елена Потапенко: Можно

Яна Язовицкая: А кто что считает?

Руслан Магомедов: Пока мы не будем об этом говорить. В конце нашего выступления у вас будет возможность проголосовать за ту или иную позицию.

Яна Язовицкая: А можно сразу проголосовать за женщин?

(смех в зале)

Руслан Магомедов: Можно. Но я не один выступаю.

(смех в зале)

Елена Потапенко: Манипуляция

(смех в зале)

Елена Потапенко: Вообще мастерская задумана как суд присяжных заседателей, и на суд мы отдаём вам решать, помогает ли гендер в современном обществе мужчине и женщине, или больше мешает. Руслан коротенечко сказал, но я заострю некоторые моменты. Гендер — это не выдумка, это не просто люди посидели, поковырялись в носу и взяли с потолка, что давайте разделим общество на два гендера. Руслан вообще настаивает на 4-х: мужчины мужеподобные и женоподобные, женщины женоподобные и мужеподобные. Откуда это всё пошло? От физиологической природы. То, что мы никак не можем исключить и закрыть на это глаза, это то, что есть мужчины и есть женщины, и мы различны физиологически. Да Руслан?

Руслан Магомедов: Да.

Елена Потапенко: И поскольку у нас есть речевой центр, к которому мы привыкли и эволюционировали так, что стали обозначать некие понятия, то когда мы говорим «женское», мы подразумеваем целый комплекс социально-культурных и даже может быть политических концепций, которые относятся к этому слову. Когда мы говорим «мужское» — мы тоже подразумеваем некий комплекс идей. У нас есть некоторые различия в представлениях о том, что относится к женскому, а что к мужскому, но в целом мы друг друга понимаем. Гендер — как некие ПДД при движении по дороге. Мы должны иметь ввиду, про кого мы говорим, с кем мы выстраиваем отношения, и по каким правилам это лучше делать.

Гендер изменялся на протяжении тысячелетий, зависело это по большому счёту от экономической ситуации. Говорить мы начали о гендере в конце 20 века. Слово гендер само по себе появилось в 1968 году. Ввёл его психиатр, психоаналитик Столлер. В нашем пространстве мы будем говорить о современном гендере, не будем лезть в дебри. Да?

Руслан Магомедов: Да.

Елена Потапенко: Мы будем говорить о современном гендере, и на постсоветском пространстве эта проблема относительно активно стала обсуждаться в конце 90-х годов.

Итак, наша анатомия различна и завязана на репродуктивные функции. И этот подход немного моего оппонента обижает, ведь мы не только система для воспроизведения себя. Да, не только, но это важная составляющая, которую нужно учитывать. Говорить о гендере, если мы не будем учитывать, что мы должны сохранять наш вид, чего от нас требует эволюция, я думаю, не имеет смысла. К чему такие сложные взаимоотношения полов? Если бы было всё просто, может быть мы бы сейчас с вами об этом не говорили. Но, как и у любой системы, у человеческой системы, человека или нашего с вами общества, есть две основные задачи. Их, конечно, гораздо больше, но ест две вещи, которые постоянно сталкиваются друг с другом. С одной стороны мы хотим развиваться, а с другой стороны мы должны обеспечивать целостность, то есть самовоспроизведение. Ни мужчины, ни женщины, как вы знаете, почкованием не размножаются. Поэтому существую некие правила взаимоотношений полов, которые человечество и установило. Я предлагаю, и не только я, но и ряд учёных, рассматривать гендер как механизм адаптации — социальный, экономический, культурный, но механизм адаптации, нужный для того, чтобы нам с вами легче было вступать во взаимоотношения и обеспечивать ту самую целостность. То, что предлагает Руслан, насколько я понимаю — это отказаться от гендера. Можно так сказать?

Руслан Магомедов: Нет

Елена Потапенко: Тогда скажи, как можно.

Руслан Магомедов: Что значит отказаться от гендера? Как будто это какое-то живое существо, и я могу от него отказаться или нет, я живу в социуме. Моя идея заключается в том, что гендер на каком-то этапе развития важен, а дальше от него на каком-то этапе развития стоит пересмотреть, но по какой-то причине не пересматривают. По какой именно причине, я буду говорить и приведу несколько примеров. А то, как я представляю себе наши с тобой разногласия: ты говоришь о том, что женщина и мужчина различны, а я говорю, что они схожи.

Елена Потапенко: Мы с тобой очень похожи, правда (смеется)

Руслан Магомедов: Отлично

Елена Потапенко: Про отказаться. Когда сейчас будет дальше разворачиваться дискуссия, я прошу вас держать фокус внимания вот на чём. Мы, конечно, может отказаться от чего угодно ради развития, потому что это одна из эволюционных задач. Но система может отказываться от своих частей до тех пор, пока это не угрожает целостности. На примере человека: мы можем потерять руку или ногу и остаться в живых, но если мы теряем жизненно-важные органы, кишечник, печень, то мы уже не сможем существовать дальше. Пока это наверно не очень понятно, но у меня есть основания полагать, что гендер — это жизненно важный орган для человечества, чтобы остаться в живых.

Руслан Магомедов: Это не орган, это идея. Ладно, хорошо. И чтобы закончить с введением и определениями, я хочу два слайда показать по поводу сходств и различий. В чём вообще как мне кажется, вся засада? В том, что нам предписывают, как нам себя вести в обществе, и делается это на основании гендера, а гендер подразумевает, что мы разные. Так вот я хочу сказать, что мы намного больше схожи, чем различны. И в этом смысле предписание о том, как нам стоит вести себя в обществе не имеет ничего общего с реальностью. Кого вы видите на слайде, и правда ли они похожи?

Кирилл Кошкин: Ну, так можно было бы и сперматозоиды показать.

Руслан Магомедов: Нет, потому что сперматозоид — еще не понятно, мальчик это или девочка.

Кирилл Кошкин: Хорошо, оплодотворенные зиготы. И что?

Руслан Магомедов: Хорошо, а похожи или нет?

Кирилл Кошкин: На что похожи?

Руслан Магомедов: Друг на друга

Кирилл Кошкин: Это два разных ребенка, причём тут гендер?

Руслан Магомедов: Хорошо

Участница: Тем, что они младенцы — похожи.

Руслан Магомедов: Да, например.

Яна Язовицкая: Нам автор намекает, что цвет показывает, что они разные. Это потому что у них ножки поджаты.

Руслан Магомедов: Ок. Следующий слайд. А вот эти вроде бы разные.

(смех в зале)

Яна Язовицкая: Просто кому-то не повезло.

Кирилл Кошкин: Это ты сам сделал?

Руслан Магомедов: Да, я молодец! (смеется)

Яна Язовицкая: Талант!

Кирилл Кошкин: Так, и где тут гендерное сходство?

Руслан Магомедов: Ок, и следующий слад. Я хочу дать определения различий и сходств.

Различия — это сравнительная характеристика объектов, на основании того, что признаки, присутствующие у одних объектов, отсутствуют у других. Это различия.

А сходства заключаются в том, что, хотя бы один признак у исследуемых объектов присутствует и там, и там. И чем больше этих признаков присутствуют и в том, и в другом объектах, тем более они сходны. По поводу определений всё.

Елена Потапенко: Единственное, чтобы не было перекосов. Сходства и различия сами по себе еще не предполагают дискриминации. Гендер, конечно, предписывает мужчинам и женщинам разное. Но как использовать это разное, определяют сами мужчины и женщины. Я забегаю вперед, и сейчас мы об этом будет говорить. Но о дискриминации женщины нельзя говорить в отрыве от дискриминации мужчины, потому что это обоюдный процесс. И то, и другое, равнозначны.

Кирилл Кошкин: Я тоже хочу ПМС.

Мария Дикова: А ты Руслан, что хочешь получить, и от чего отказаться?

Яна Язовицкая: От мужских обязанностей

Руслан Магомедов: Например. Потому что я не особо считаю их мужскими. Хорошо.

Кирилл Кошкин: Я так понимаю, мой вопрос остался без внимания.

Руслан Магомедов: (смеется)

Елена Потапенко: А ты тут можешь перейти к гормональному статусу и рассказать то, что ты откопал у известных учёных.

Руслан Магомедов: Я думаю, что мы к этому придём. Мы будем рассматривать сходства и различия на пяти характеристиках. Это физиология, точнее физическая сила.

Наталья Малюкевич: Погоди, физиология и физическая сила — это две разные вещи.

Руслан Магомедов: Я скорее еще больше зауживаюсь. Будем рассматривать только физическую силу.

Наталья Малюкевич: Вот! Физиологию не рассматривать

Яна Язовицкая: А как тогда понять, где различия?

Мария Дикова: А сходства где?

Руслан Магомедов: дальше будет строение мозга. Насколько мозг различается у мужчин и у женщин. Это вторая тема. Третье — это сексуальное поведение. Четвертое — гормоны, насколько у мужчин и женщин они различаются. И пятое — психология мужская и женская, чувства, насколько они у нас различны. Вот пять критериев, о которых мы будем сегодня говорить.

Елена Потапенко: И обосновывать сходства и различия, но всё равно я думаю, что гендер — это социально-культурное явление, это статус. Физиология важна, если бы её не было, не было бы самих понятий, но между анатомическими различиями, которые как столпы для гендера, потому что если бы их не было, то гендера бы не было, а всё остальное — это уже одежда, которая надевается на эти базовые различия, и то как мы её употребляем и то, как предписываем вести себя в этой одежде. Я считаю, что в огромной части гендер упрощает отношения полов, которые и без того сложные, и способствует одной из основных задач — дальнейшему размножению, воспроизведению и так далее. Могу еще назвать это гомеостазом, чтобы не смущать тебя.

Руслан Магомедов: На что я еще хочу обратить ваше внимание. Есть три вещи. Первая — для того, чтобы рассмотреть любую систему, а мужчина и женщина для меня — это система, нужно эту систему расщепить, и сначала посмотреть по отдельности, кто есть мужчина, и кто есть женщина, а потом эту систему назад с интегрировать. Мне кажется, что первая часть (разделение) происходит, нас разделяют по гендерному признаку, а вторая часть — нет. И мне кажется, что той интеграции, что в каждой женщине есть и мужские качества тоже, и грубо говоря мужское — об этом мало кто говорит. И это мало где можно увидеть, попробовать, почувствовать в обществе. И так же и в мужчине есть женские качества. Нас разделили, а потом по какой-то причине разделяют еще дальше. Вместо того, чтобы интегрировать систему, её все время разделяют и разделяют.

Анна Деянова: Можно вопрос? Как ты думаешь, по какой причине? Мне кажется, это исторически так оформлено. В древние времена было очень много детей, высокая смертность, раннее старение. Дети умирали, и их рожали очень много, чтобы хоть кто-то из них дожил до взрослого возраста. И в любом случае мать пока кормит, ребенок привязан к ней, и мать остаётся дома, пока дети не вырастут настолько, чтобы за ними могли присматривать другие или они сами друг за другом. И это сложилось исторически, получается, что у матери такая функция, которая обеспечивает как раз это продолжение рода. Я про это. И потом еще ты говоришь, что в теме гендера вы будете говорить про физиологию, но физиология это же пол. А гендер это социально обусловленная концепция. Тогда мы о чём говорим?

Елена Потапенко: Мы говорим о том, что на пол надевается социокультурный контекст. Если бы не было пола, гендера бы тоже не было.

Анна Деянова: Чтобы понятия развести?

Елена Потапенко: Да, можно. То, что предлагает Руслан — чтобы развести как можно ярче различия. Но мне кажется, что они не настолько ярки, чтобы их можно было сейчас интегрировать в наше время. Потому что интеграция без согласия — это всё-таки насилие. Если бы в этом была эволюционная потребность, мы бы это давно уже сделали.

Анна Деянова: Но мы сейчас движемся в этом направлении

Яна Язовицкая: Как раз слияние и происходит. Борьба за одинаковые сексуальные права, и…

Анна Деянова: Мне кажется, это то правда, оплодотворение искусственное превысит…

Кирилл Кошкин: Все разумные границы

Анна Деянова: Да, все разумные границы.

Руслан Магомедов: Хорошо, спасибо, Аня. Я хочу сказать об этом вот как. Есть много факторов, почему нас разъединяют, а потом не интегрируют. Например…

Участник: То есть ты сейчас видишь тенденцию к тому, что различий между полами проводится больше и больше?

Руслан Магомедов: Есть некоторые замечательные книги… И это бестселлер, который называется «Мужчина с Марса, женщины с Венеры» Это книжка говорит о том, что мы не просто разные, мы инопланетяне. Джон Грей в своем бестселлере утверждает, что мужчина и женщина не просто различны в общении, но также «думают, чувствуют, воспринимают, реагируют, любят, хотят и оценивают по-разному». То, что мы еще можем понимать друг друга, сравнимо с чудом космических масштабов!

Кирилл Кошкин: А ничего что мы один вид биологический?

Руслан Магомедов: Вот и я задаюсь этим вопросом. Давайте я договорю о том, как я вижу, по какой причине нас так сильно разделяют. Одна из простых причин, мне кажется, всем понятная — это экономическая. На днях я гулял по городу, и набрел на гендерно-ориентированную парикмахерскую. Мужская парикмахерская для настоящих мужчин, ненастоящих туда не пускаю. Я не ходил. В обычной парикмахерской причёска стоит 200—300 рублей. А в этой цена начинается с 1500.

Наталья Малюкевич: Сходи в веганское кафе. Дешевле есть мясо, чем овощи.

Руслан Магомедов: А я посмотрел на эту парикмахерскую, и у меня родился стартап: выпустить туалетную бумагу для настоящих мужчин и для настоящих леди. Дальше фантазии уходят далеко, но у нас идет трансляция (смеется).

Наталья Малюкевич: Ты говоришь про экономические причины

Руслан Магомедов: Конечно. Нас разделять экономически выгодно.

Елена Потапенко: Я не думаю, что есть какой-то мормонский заговор, чтобы сидели специальные люди и разделяли мужчин и женщин. Мне кажется, в этом есть эволюционная составляющая. Я не очень люблю книгу «Мужчина с Марса, женщина с Венеры», но знаете, количество её продаж говорит о том, что она многим помогла. Люди стали, насколько это возможно, потому что мне кажется, что там психологии очень мало, а популизма очень много, но тем не менее, люди стали лучше понимать друг друга. И это невозможно сделать только на одной маркетинговой стратегии. Что такое в нас есть, и основывается это на мой взгляд, на физиологии, которая диктует и некие психологические моменты. Как Аня сейчас говорила, это то, что женщина способна рожать и является продолжателем рода, и первые годы ребенка всё равно приходятся на неё. И социально-экономически она в это время становится слабее и это так всегда было и скорее всего так всегда будет.

Участница: А я вот не согласна. Мне кажется, что так есть в России. Большинство европейских стран и в Америке очень много мужчин в отпуске по уходу за ребенком, в самом начале.

Яна Язовицкая: Мужчины ли они?

Руслан Магомедов: Вот это вопрос! (смеется)

Участница: Может они и мужчины, но они сидят с ребенком.

Елена Потапенко: Это факт, но достаточное количество женщин сами выбирают ухаживать за ребенком. Хорошо, когда есть выбор у женщины, но большинство женщин, которых я знаю, и до которых способна дотянуться, выбирают первые годы ребенка провести рядом с ним. И для них разлука с младенцем в этот момент является более травмирующей чем для отца.

Яна Язовицкая: А кто-то выходит на работу, чтобы со всем этим дела не иметь.

Руслан Магомедов: Если появляется выбор, тогда отпадает предписание. Я-то как раз говорю о том, что гендер нам предписывает как себя вести. И вправду есть масса вещей, которые уже делают мужчины. Более того, есть исследования, которые показывают, что они это делают не хуже женщин. Также есть исследования, что женщины занимаются вроде бы исконно мужской работой, а делают её намного лучше. Или так же.

Исследование социолога Барбары Ризман показало, что, несмотря на гендерную социализацию, преуменьшающую значение эмоциональной отзывчивости и воспитания детей, большинство отцов-одиночек способны на умелое «материнство». Такие отцы не нанимают женщин для ухода за детьми, а сами выполняют типично женские работы по дому. Ризман нашла слишком мало различий между одинокими отцами и матерями, когда речь заходила об их домашних обязанностях, о том, как они общались с детьми или даже какое участие они принимали в эмоциональном и интеллектуальном развитии своих детей. Родительский стиль мужчин в действительности практически не отличался от женского, и это позволило Ризман утверждать, что «мужчина может выполнять материнские функции и что совсем не является необходимостью, чтобы воспитателем ребенка была обязательно мать, а не отец»

Ризман, утверждает, что «если женщину и мужчину поставить в одинаковые структурные условия и ролевые ожидания, то эмпирически наблюдаемые гендерные различия растворились бы в их опыте»

Яна Язовицкая: Руслан, а зачем нам фокусироваться на сходстве? В определенный момент было экономически выгодно сказать, что женщины равны с мужчинами, чтобы они встали к станку, впахивая как мужчины, поднимая ВВП, потому что мужчин стало меньше. Сейчас нам зачем это делать? Зачем нам опять в это сходство нырять?

Кирилл Кошкин: Ты сравниваешь круглое с мокрым. Я вот никак понять не могу.

Руслан Магомедов: Мужчины и женщины — это не круглое и мокрое.

Кирилл Кошкин: Потому что речь-то идет о том, что есть красный сигнал светофора, и это условность. Да, условность. А давайте пусть это будет синий сигнал светофора. Будет ли это как-то влиять на правила дорожного движения? Может быть, поговорим тогда о том, ради чего гендер как социальный конструкт был создан? Я считаю, для удобства и удовольствия, поэтому что тут обсуждать-то?

Руслан Магомедов: А то, что зеленый и красный — это очень разные цвета. Согласен? Отлично. И очень определенные. Тогда как мужчину и женщину нам преподносят как разные существа.

Кирилл Кошкин: Это один вид. Но они разные по своей сути.

Руслан Магомедов: Давай перейдем к этой сути. А в чём же всё-таки разница между мужчиной и женщиной?

Кирилл Кошкин: Ну, покажи матку.

Яна Язовицкая: Есть связи между полушариями мозга. Ты пять дел одновременно можешь делать? Свободен, не женщина.

Ирина Бут: Можно я выскажусь. Я пишу диссертацию по теме полового воспитания, и в теме гендера пытаюсь разобраться досконально. Я столкнулась с тем, что в этой теме очень много разных понятий. Гендер — это западный термин, который в нашем российском понятии отсутствует полностью. В нашем понимании это разное социальное поведение, а вообще гендер — понятие, которое используется наоборот для стирания границ. Там есть две модели воспитания: традиционная и эгалитарная. Традиционная — это ориентация на половые роли, эгалитарная — это наоборот стирание границ. Во всём мире идет эгалитарное направление. Нашей традиции, исходя из нашей истории, как правильно сказала Аня, это не свойственно. У нас всегда был акцент. У нас религия была очень явная, у нас не было ни сексуальных революций, у нас не было Фрейда, поэтому у нас этих отличий как таковых, явных, не так сильно, и пол в нашей культуре вытесняется. Если подвести итог, то гендер — это опираться на индивидуальные различия, может и на физиологические, наверно, потому что они базовые. Кто-то быстрее реагирует на что-то, кто-то различает цвета, кто-то более чувствителен. То есть не на женские и мужские качества, они есть у всех, а на способности и склонности. То есть под гендером подразумевается изначально это.

Руслан Магомедов: Да. И по поводу матки — это биологическое различие. И понятно дело, я не могу тебе, Кирилл, её показать…

Кирилл Кошкин: Потому что у тебя её нет

Руслан Магомедов: Потому что у меня её нет. Но строить свои предположения, а более того, определять то, чем мне надо заниматься, на том основании, что у меня нет матки — это странная история.

Анна Деянова: Вышивать, например

Руслан Магомедов: Я крестиком могу вышивать, да.

Мария Дикова: Ты за что борешься? Пока не понятно.

Руслан Магомедов: А отвечая на вопрос, зачем это всё нужно, я думаю, что мы часто не видим за гендером индивидуальные особенности человека, и не видим самого человека, мы сразу его определяем как мужчину (и значит, у него есть какой-то набор качеств и требований к нему) или как женщину. Я говорю о том, что хорошо бы построить общество на индивидуальных особенностях человека, а не на гендерных предписаниях.

Анна Деянова: Это нереально. 7 млрд людей на земле.

Наталья Малюкевич: Я не понимаю, мужчинам косметику не продают, или что? В чём засада?

(шум в зале)

Ирина Бут: Есть гендерные стереотипы, и они ярко противоположные. Мужчины сильные, женщины слабые. Стоит ли уподобляться этим ролям, вот в чём вопрос.

Участница: То есть вы хотите от мема избавиться?

Ирина Бут: (что-то говорит, не слышно)