Бесплатный фрагмент - Земля грёз

ЗЕМЛЯ ГРЁЗ

«ДА НЕ ВОЙДЕТ МАМЗЕР В СОБРАНИЕ БОГА, И ДЕСЯТОЕ ПОКОЛЕНИЕ ЕГО ДА НЕ ВОЙДЕТ В СОБРАНИЕ БОГА».

Книга Дварим, глава Теце, стих 3

ТУПИК (Часть первая)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Музыка была настолько сильной, что нельзя было разобрать слов, и людские голоса как будто бы растворялись в общем шуме, превращаясь в беззвучное шевеление губ. Приглушенный свет разноцветных софитов создавал ощущение нереального и пестрого пространства.

Ури уже давно обратил внимание на девушку, которая что-то оживленно обсуждала со своими подругами в другом конце танцевального зала. Время от времени девушка бросала мимолетный взгляд в его сторону, делая это как бы невзначай.

Вот уже больше получаса он неотрывно наблюдал за ней. Живая и подвижная, она притягивала к себе его внимание. У нее были красивые светлые и длинные волосы, и ему нравилось смотреть, как она играет ими, пропуская их меж пальцев, словно бы это тонкие водяные струйки.

Вернулся Ави.

— Держи, — он протянул Ури уже откупоренную бутылку пива.

Ури взял бутылку, поверхность которой была влажной и холодной, и сделал небольшой глоток. Пиво было горькое. Вообще-то он не очень любил пиво, так иногда за компанию, но сейчас оно было как нельзя кстати: в зале было очень жарко и душно.

— Что, нравится?

Ури не сразу понял вопрос друга.

— Я говорю о девушках, — сказал он, проследив за тем, куда был устремлен взгляд Ури.

Ури смущенно улыбнулся.

— Ты знаешь, кто они? — спросил он.

Ави, казалось, всегда был в курсе всех происходящих событий.

— Волонтерки.

Ави уловил блеск в глазах своего друга. Он с трудом припоминал, чтобы видел подобное прежде. Ури всегда выделялся своей невозмутимостью в любой, даже самой сложной ситуации, но сейчас перед Ави стоял совершенно другой, не похожий на прежнего Ури человек.

— Они работают в кибуце, — Ави понимал, что Ури сам не решается подойти к девушкам и заговорить с ними, хотя наверняка ему этого очень хотелось, и, словно бы поддразнивая друга, добавил: — Если хочешь, могу познакомить.

Ури действительно не знал, как ему следует поступить. Он сомневался, ему никогда вот так прежде не приходилось знакомиться с девушками. Хотя его нельзя было считать затворником. У него были знакомые девушки, но все это было само собой разумеющимся, не так, как сейчас. Он чувствовал робость.

Ави не стал дожидаться ответа, он прошел через весь зал и подошел к девушкам. Ури видел, как они о чем-то говорят, время от времени поглядывая в его сторону. Он понимал, что разговор идет о нем. В какой-то момент ему захотелось повернуться и убежать, но в тот миг, когда он уже собирался сделать это, вся компания направилась к нему.

— Girls, please, meet my best friend Uri. (Девушки, знакомьтесь, это мой лучший друг Ури), — представил его девушкам Ави.

Девушки стали по очереди называть свои имена. Когда очередь дошла до блондинки, она протянула свою руку и сказала:

— Анна.

Ури осторожно взял ее ладонь в свою руку, словно бы это был сосуд из тончайшего и хрупкого стекла. Он почувствовал, как в эту минуту его захлестнул жар. Он поднимался снизу, постепенно разливаясь по всему телу.

«Значит, ее зовут Анна», — подумал он.

Анна пристально посмотрела на него, и он увидел, что у нее красивые большие серые глаза, обрамленные линией пушистых и длинных ресниц.

— Hi! I know you. (Эй! А я знаю тебя), — сказала Анна. — We rode together in a bus. I sat next you, but you was ignoring me. (Мы вместе ехали в автобусе. Я сидела рядом, но ты даже не заметил меня.) I have a good memory for faces. (У меня хорошая память на лица).

У Ури, напротив, была плохая память на лица. Он хорошо запоминал: цифры, большие куски текстов, но вот лица… Но он вспомнил ее, возможно именно поэтому у него было такое чувство, что он давно знает эту девушку. Это та самая девушка, которая была с ним в автобусе, и как он мог забыть это? Вдруг он почувствовал, что былое напряжение как-то неожиданно спало.

— Точно. Ты еще попросила меня уступить тебе место у окна, — он произнес это легко, словно бы они были знакомы уже давно.

Они оба весело рассмеялись, вспоминая этот случай.

«У нее красивый смех», — подумал он.

Снова заиграла музыка, она словно бы полилась нескончаемым потоком, временами ускоряя или замедляя темп, и вся компания бросилась в середину зала, увлекая за собой и его.

Когда вечеринка закончилась, уже почти рассвело, но Ури все еще не хотел отпускать от себя Анну. Выйдя из зала, они пошли вдоль пустого пляжа, держась за руки.

Духота, которая царила ночью, отступила — спадая, словно пелена, давая возможность свежему утреннему воздуху наполнить мир. В нем улавливался аромат цветущих садов, смешанный с запахом моря. Первые лучи солнца, не столь еще жаркие, приятно ласкали их лица.

— Ури… — сказала Анна. — Мне нравится, как звучит твое имя. Что оно означает?

— Точно не знаю, — ответил он.

— Странно, — сказала Анна. — Людей обычно интересуют их имена.

— Меня это никогда не занимало, — ответил он. — Имена нам дают наши родители, вкладывая в них какой-то свой, им только понятный, смысл.

— Да, — согласилась она, — и все же интересно знать, что скрывается за всем этим. Вот хотя бы мое — возможно, именно оно привело меня в эту страну, так как в нем есть еврейские корни.

— Я никогда не задумывался об этом. Я не думаю, что имя может влиять на нашу судьбу, но возможно, ты права.

Они шли какое-то время молча. Потом Анна спросила:

— А твои родители, кто они?

— Обыкновенные люди. Как и все.

Анна заметила, что Ури не очень-то разговорчив с ней.

— Ты не хочешь со мной говорить? — спросила она.

— Вовсе нет, — Ури неожиданно встрепенулся, — просто мне очень нравится слушать тебя.

— Странно, — еще раз сказала она.

— Что именно? — спросил Ури.

— Вся наша жизнь очень странная. Никогда не думала, что вот так просто буду гулять вдоль берега Средиземного моря, не надо будет кутаться в теплое пальто, укрываясь от колючего ветра. Там, где я живу, море холодное, а здесь оно теплое, и много солнца. Мне кажется, что я словно очутилась в раю, но, к сожалению, это не так, все когда-нибудь заканчивается, как закончился вечер, и мы снова заживем скучной обыкновенной жизнью. Наш мир не такой идеальный, каким нам хотелось бы его себе представить.

— Ты права, — сказал он. — Мир не может выглядеть таким, каким мы его себе рисуем.

Анна присела на прибрежный песок и, дотронувшись до него ладонью, сказала:

— Смотри, он еще теплый.

Ури присел рядом.

— Расскажи мне о себе, — попросил он. — Как ты оказалась здесь?

— Все просто, — сказала Анна, — даже банально. Бросила учебу и сбежала от своих родителей. Так, ничего серьезного… — Говоря это, Анна посмотрела вдаль, туда, где сливались вместе небо и море. — Хотела изучать филологию, но в какой-то момент поняла, что это не для меня. Был грандиозный скандал, все кричали, тогда я сбежала из дома.

— Наверное, тебе было трудно?

— Да, но я быстро ко всему привыкаю, плохому или хорошему. Хотя, наверное, трудно привыкать к плохому?

— Верно, — сказал он.

— Одно время я жила у своих знакомых, но у меня скоро кончились деньги, и тогда я записалась в отряд добровольцев, который направлялся сюда. Тогда мне, собственно говоря, было все равно чем заниматься, только бы быть подальше от дома.

— А теперь? — спросил он.

— Думаю, что нет. — Говоря это, Анна еще раз пристально посмотрела на Ури.

— Ты скучаешь? — спросил он.

— Скучаю?

На лице Анны отобразилось удивление.

— Да. Ты скучаешь по родителям?

— Не знаю. Родители давно уже не живут вместе. Последнее время я жила с мамой. Они все время пытались делить меня между собой, словно бы я какая-нибудь вещь, а я не вещь — я живой человек, и у меня есть чувства. Только они все равно так и не поняли это. Им важнее было доказать друг другу, кто больше меня любит.

Он заметил, что, когда Анна говорила это, по ее лицу скользнула боль, но через мгновение оно снова оживилось и стало прежним, словно бы ничего и не было.

— Теперь я здесь, — сказала она, словно подводя черту под неприятной темой и желая сменить ее.

— А чем занимаешься ты? — спросила Анна.

— Ничего особенного…

Ури пожал плечами.

— И все же? — настойчиво сказала Анна.

— Я служу в армии.

— Здорово!

— Ничего особенного, — сказал он. — Но если честно, то служба мне нравится.

— А Ави? — спросила Анна. — Вы друзья?

— Да. Ави мне как брат, я знаю его с детства. Когда-то, еще давно, наши родители дружили. Мы вместе учились в одной школе, теперь служим в одной части.

Накатывающиеся волны тихо шелестели о прибрежный песок, перекатывая его частички, словно бы просеивая их.

— Уже поздно, — сказала Анна, — и мне пора.

— Скорее рано, — пошутил он.

Солнце стояло высоко над линией горизонта.

— Да, — сказала она, — ты прав, уже совсем рассвело.

Они подошли к небольшим, словно бы игрушечным домикам — караванам, которые уютно расположились вдоль пляжа.

— Мне пора, — еще раз тихо повторила Анна.

Но Ури продолжал удерживать ее за руку.

— Я не хочу, не хочу, чтобы ты уходила, — сказал он. — Мы еще встретимся?

Анна еще раз внимательно посмотрела на Ури.

— Ты этого хочешь? — спросила она.

— Хочу, — твердо ответил он.

— Тогда мы сможем встретиться вечером, — сказала Анна и добавила:

— В восемь.

— Хорошо.

Она поцеловала его в щеку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Но в этот вечер Ури не смог выполнить свое обещание и прийти к Анне точно в назначенное время. Днем его батальон был переброшен на север. Все, что им сообщили — то, что в их задачу входит поиск и поимка боевиков, проникнувших в страну через северную границу.

Не дождавшись его, Анна решила, что Ури больше не появится и что его обещание было не больше чем просто шутка. Она посмотрела на часы, которые показывали девять тридцать.

— Что ж, — сказала сама себе Анна, — значит, в очередной раз мне не повезло.

Потушив свет, она забралась в кровать и уже собиралась уснуть, когда услышала, что кто-то тихонько постучался в дверь. Открыв ее, она увидела стоящего на пороге каравана Ури. Сердце Анны забилось с такой силой, что девушка подумала, что оно вот-вот выскочит из ее груди. Еще мгновение, и она готова была броситься к нему в объятия и крепко обхватить руками, чтобы больше никогда не отпускать его от себя, — но вместо этого она просто сказала:

— Я прождала тебя весь вечер.

Ури почувствовал себя виноватым. Он попытался объяснить ей, почему задержался, но она не дала ему закончить начатую фразу. Приблизившись к нему, Анна обвила руками его шею и поцеловала в губы долгим и страстным поцелуем.

Ури никогда прежде не испытывал такого сладостного момента.

Ури и Анна провели вместе эту ночь. Теперь они проводили вместе все свободное время: гуляли или просто болтали о разных пустяках; общались с друзьями; купались в море, а затем, выйдя из воды, ложились на горячий песок и отдавали свои молодые загорелые тела власти обжигающего средиземноморского солнца.

Так прошло все лето…

…И однажды, проснувшись утром, Ури вдруг понял, что все происходящее между ними совершенно не похоже на его прежние отношения с девушками. Анна стала для него чем-то большим, нежели очередное мимолетное и незначительное увлечение. Она совершенно не походила на тех девушек, которых он знал прежде. В ней было то, что притягивало его. Сильно, страстно, так что он был не в состоянии противостоять этому влечению.

Вот она лежит рядом, и они соприкасаются своими телами. Он ласкает ее бархатистую кожу, чувствуя на себе ее горячее и возбужденное дыхание. Ее гибкое тело становится горячим и влажным.

Он решает, что ему следует сказать то, о чем он давно думал.

— Анна, — тихо зовет он ее.

Анна сладко потягивается и открывает глаза.

— Анна, я хочу, чтобы ты осталась со мной.

Анна смотрит на него своими большими серыми глазами.

— Но я и так с тобой, — говорит Анна, и улыбка освещает ее лицо.

— Нет. Я хочу, чтобы ты осталась со мной — навсегда.

Он почувствовал, как Анна словно сжалась, будто он ударил ее. Она поднялась и села на край кровати, повернувшись к нему спиной.

— Это невозможно, — сказала Анна.

Ури не понимал, почему в ней вдруг произошла такая резкая перемена.

— Почему? — недоумевая, спросил он.

— Я скоро должна уехать.

Он чувствовал, что Анна что-то недоговаривает ему.

— Но почему? Разве тебе самой не хочется остаться?

Возможно, он просто ошибался, думая, что их отношения с Анной нечто большее, чем мимолетный флирт. Он видел ее глаза, и в них, казалось, он улавливает то чувство, которое живет в нем самом.

Ури встал и прошелся по комнате.

— Разве я оскорбил тебя? — спросил он, подойдя к ней и заглянув в ее глаза. — Я просто хочу, чтобы ты осталась со мной. Это ведь так естественно.

Анна чувствовала, что он говорит искренне, что ей самой хочется остаться и быть рядом с Ури.

— Ты должен понимать, что это невозможно. Я скоро должна буду уехать. Даже если я этого хочу больше всего на свете, я все равно не смогу остаться.

— Ты действительно не хочешь уезжать? — спросил ее Ури.

— Теперь это уже не важно, — устало произнесла Анна.

Ури не собирался отступать, он сделал еще одну попытку.

— Мы могли бы снять комнату и жить под одной крышей. Возможно, мы смогли бы создать семью, нашу семью.

— Как ты это себе представляешь? — спросила Анна.

— Очень просто. Я люблю тебя. — Впервые он произнес это слово. То, что так долго скрывалось в глубине его души, неожиданно вырвалось наружу.

Анна внимательно посмотрела на него, затем закрыла руками лицо и заплакала.

Он не понимал, что происходит с ней и отчего эти слезы.

— Ури, — сказала Анна, пытаясь унять их, — я беременна.

Ури на миг показалось, что его обдало горячим паром.

Несколькими днями раньше Анна была у врача, где сама неожиданно для себя узнала эту новость.

— Вы беременны, — сказал врач, закончив осмотр. — Теперь вам следует быть более осмотрительной.

Выйдя из кабинета, Анна решила, что не станет рассказывать Ури об этой новости. Единственное, что ей теперь хотелось, это быстрее вернуться домой в Швецию. Но ей придется рассказать обо всем родителям, и она не знала, как они отнесутся к тому, что их дочь скоро станет матерью. Ее отношения с ними были всегда сложными. В душе у Анны были смутные чувства.

— Что?

Ури опустился рядом с Анной.

— Я беременна, — повторила она, — у меня будет ребенок.

Анна почувствовала, как тяжесть, давившая на нее все это время, вдруг спала, и ей сделалось легче, словно бы она освободилась от тяжелой ноши.

— Скоро? — спросил он.

Анна вытерла слезы и посмотрела на Ури.

— Нет, не скоро, — сказала Анна.

Какое-то время они сидели молча, не говоря ни слова, каждый погрузившись в свои собственные мысли.

— Теперь ты понимаешь, почему я не могу остаться.

В наступившей тишине было хорошо слышно, как тикают стоящие на тумбочке рядом с кроватью маленькие ходики.

— Ты говоришь это серьезно? — спросил Ури, все еще до конца так и не понимая, что же произошло.

— Да. Только не стоит думать, что я сказала это только для того, чтобы ты пожалел меня. Не думай, что я таким способом буду пытаться удержать тебя возле себя.

Ури не знал, как ему следует вести себя в сложившейся ситуации, какие слова он должен сказать Анне. Он снова поднялся и несколько раз нервно прошелся по комнате.

— Мне пора, — сказал он и прошел в ванную комнату.

Открыв кран, он долго стоял под холодной водой, не чувствуя холода и думая, как ему следует поступить в этой ситуации.

— Ребенок. У Анны будет ребенок, — несколько раз повторил он.

Почему только у Анны? Ведь это и его ребенок. «Мой ребенок». Ему вдруг захотелось узнать, кто это будет: мальчик или девочка. «Это у нас будет ребенок. У меня и у Анны!» Неожиданно для себя Ури ощутил, что его обрадовала эта мысль. Теперь он станет отцом. От этой мысли он испытал странное, до того неведомое для него чувство.

— А что… — сказал он и попытался представить, как он будет нянчиться с собственным малышом.

«Боже, как это здорово!» Конечно, он еще до конца не понимал, что значит быть отцом, но ему все равно это было приятно.

Выйдя из ванной, он увидел, что Анна все еще сидит на кровати и она снова плачет.

— Анна, — сказал он, подойдя к ней, и опустился перед ней на колени.

— Что? — спросила она.

— Думаю, что мы справимся, — сказал он.

Анна молчала. До этой минуты она еще представляла себе, что она должна делать, но теперь… Она не знала, как ей следует поступить. Конечно, она хотела остаться с Ури и оставить ребенка, но ей впервые по-настоящему стало страшно.

— Я боюсь, — сказала Анна.

Ури попытался успокоить ее.

— Все будет хорошо, — сказал он.

Он привлек ее к себе и поцеловал, затем поднялся и сказал, что ему пора уходить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После окончания школы, как и большинство его сверстников, Ури призвали на военную службу. Пройдя тиранута, Ури попал в одно из самых элитных подразделений Цахала. Служба в таких частях считалась престижной. Хоть поначалу ему приходилось непросто, но вскоре на крепкого и хорошо физически сложенного солдата обратили внимание, и его направили на курсы младших командиров.

Приближался Йом-Кипур и, в этот день большинство из его сослуживцев разъехались по домам, а в части остались только те, кому предстояло нести боевое дежурство.

Поначалу до них долетали только отдельные звуки. Затем послышались выстрелы, которые вскоре переросли в настоящую канонаду. Люди не понимали, что происходит.

Падающие снаряды, врываясь, разбрасывали куски окровавленных человеческих тел. Пролетающие над ними самолеты проносились так низко, что казалось, еще немного — и они коснутся головы.

Только немногие из тех, кто окажется в эти минуты рядом с Ури, доживут до того момента, когда весь этот кошмар закончится.

Затем были кажущиеся нескончаемыми дни тяжелых и изнурительных боев. Позже эту войну назовут: Войной Судного дня.

Взвод, в котором служил Ури, готовился к выходу. На смену ему должны были подойти новые свежие силы, как неожиданно неизвестно откуда влетевший на позиции шальной снаряд разорвался в нескольких метрах от Ури. Он был тяжело ранен, и его отправили в госпиталь, где из его тела извлекли небольшой, размером всего лишь в арбузное семечко, осколок. Расстояние, которое отделяло его от смерти, было всего несколько миллиметров.

— Чуть меньше спичечной головки, — скажет врач.

В память об этом он всегда будет хранить у себя этот осколок.

К моменту его выписки война уже закончится, но Ури твердо решит остаться в армии. С тог дня прошло много времени, но он всегда мысленно будет возвращаться к этим событиям.

Сегодня тоже был праздник: Рош ха-Шана, и вся семья расположилась, следуя традиции, за большим праздничным столом. В середине стола было выставлено огромное блюдо с обязательной в таких случаях фаршированной рыбой. Здесь же на столе стояло блюдце, в которое был налит мед, и лежали нарезанные небольшими дольками яблоки.

Прочитав молитву, все опустили кусочки яблока в блюдце с медом и, поблагодарив Всевышнего, приступили к трапезе. Ели молча, только изредка, время от времени, нарушая тишину просьбами передать то или иное блюдо, да звуками передвигаемой посуды.

Когда ужин подходил к концу, Ури решил, что пришло время рассказать об Анне. Он набрал побольше воздуха в легкие и, улучив удобный момент, выпалил:

— Мама, папа, — сказал он нарочито громко и так, чтобы все услышали. — Я встретил девушку и хочу жениться на ней.

Он сделал паузу.

— Что? — Женщина удивленно посмотрела на сына.

— Да, — сказал он. — Я хочу жениться, мама.

Мать перевела недоуменный взгляд на мужа, но отец, по обычаю, не стал вмешиваться в разговор. Он молча наблюдал за тем, как будут развиваться дальнейшие события.

— Кто эта девушка? — спросила мать, понимая, что на поддержку супруга рассчитывать не приходится. — Ты ведь знаешь, что в нашей семье есть правило, и мы с отцом сами должны выбрать для тебя жену.

Конечно же Ури знал это правило, соблюдаемое до него всеми предшествующими поколениями. Это было табу. Кроме него в семье были старший брат и сестры, у которых уже были свои семьи, но ситуация, в которой они оказались с Анной, требовала от него безотлагательных действий.

— Надеемся, — мать снова взглянула на отца, — что мы знаем ее и она из хорошей семьи. Это Хана? — спросила мать, пристально посмотрев в глаза сыну.

Мать говорила в привычной для нее манере, словно бы она читала свой текст по бумаге.

— Но то, что вы встречаетесь, еще не повод жениться, сынок, — добавила она, как бы подводя черту. — Вам нужно время.

— Нет, мама, — сказал он, — вы не знаете ее. Эту девушку зовут Анна. Она волонтерка из Швеции.

Наверняка, если бы в этот момент прогремел взрыв, он произвел бы меньшее впечатление на всех присутствующих, чем слова, сказанные Ури. Все словно бы оцепенели.

Ури понимал, что праздничный ужин окончательно испорчен, видя это по лицам присутствующих. Во взглядах родных читался укор, но ему уже было безразлично, что они думают о нем. Он понимал, что после его признания назад пути для него не существует и что теперь ему нужно будет идти до самого конца, каким бы этот конец ни был.

Первым нарушил молчание отец, который все это время молча наблюдал за тем, что происходило в его доме.

— Ты хочешь сказать, что она — гойка? — сказал он, при этом его лицо сделалось багровым.

— Папа она — шведка, это Скандинавия. — Ури старался отвечать как можно сдержаннее.

— Прежде всего она гойка, — еще раз нарочито твердо повторил отец.

— И ты хочешь привести в наш дом гойку? — Отец с силой ударил ладонью по столу. — Я запрещаю тебе даже думать об этом!

Никогда прежде Ури не доводилось видеть отца в таком состоянии.

Теперь упреки на Ури посыпались со всех сторон.

— Ты с ума сошел, а как же твоя служба? Ты же знаешь, что сейчас ты не можешь думать ни о какой личной жизни! — неожиданно вклинился в разговор брат. — Ты хочешь погубить всю свою дальнейшую карьеру?! Ты хорошо подумал, прежде чем решить это?

— Да, я хорошо подумал, — Ури старался говорить как можно спокойнее.

— Думаю, что мне придется оставить службу, — сказал он. — Дело в том, что она, эта девушка, ждет ребенка. Моего ребенка.

Он увидел, как лица вокруг сделались каменными. Праздник был бесповоротно испорчен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Вернувшись в свою часть, Ури еще раз попытался проанализировать события последних месяцев, прокручивая их в своей голове многократно, словно бы это была магнитная пленка; он старательно анализировал каждый эпизод. Несомненно, что эта девушка, ворвавшаяся в его судьбу как ветер, перевернула все доселе существовавшие у него представления о жизни. Относительно спокойная, размеренная, теперь она вдруг наполнилась каким-то совершенно новым и незнакомым ему до появления Анны содержанием. Теперь его жизнь зазвучала по-новому. В ней появились новые звуки.

Ясно было только то, что той жизни, которая была у него прежде, уже не будет.

В комнату заглянул Ави.

— Привет, мужик! — в обычной своей манере поздоровался он. — Случилось что? Что-то неладно дома?

— Нет. Спасибо, все хорошо. — Ури попытался увернуться от прямого ответа.

Но Ави не поверил другу.

— Не хочешь рассказывать? Дело твое.

Было видно, что ответ Ури обидел его.

— Не сердись. Просто… В общем… Анна уезжает.

Ави с удивлением посмотрел на друга.

— Неужели все так сложно?

— Я попросил ее остаться. — Ури словно бы не услышал его вопроса.

— Да ты что?! Зачем тебе это нужно? Я понимаю, погуляли, но, чтобы так… Поверь, я не ожидал этого.

— Анна беременна.

— Что? — Глаза Ави сделались круглыми. — Ты это серьезно? — Он покачал головой. — А как же Хана? Ты что, решил порвать с ней?

Хана была их общей знакомой, когда-то они были просто друзьями. Ходили в общие компании, но постепенно их отношения начали перерастать в нечто большее, чем простая юношеская дружба. Ури знал, что Хана нравится Ави, но сама девушка из двух друзей выбрала его. Это обстоятельство видимым образом не отразилось на их отношениях, молодые люди все так же продолжали общаться, словно бы между ними ничего не произошло, только иногда, глядя на Хану, взгляд Ави становился задумчивым.

С минуту они оба молча смотрели друг на друга.

— Ты уже кому-то рассказал? -спросил Ави.

— Да, родителям, — ответил Ури.

— Тогда ты сделал большую глупость. И вообще, ты знаешь, что теперь с тобой будет?

По лицу Ави было понятно, что он поражен сложившейся ситуацией.

— Еще кто-то знает? — снова спросил он.

— Нет.

— Думаю, что не стоит еще кого-то в это посвящать. Представляешь, какой поднимется скандал?

Да, ситуация для Ури складывалась незавидная. Теперь перед ним вставал ряд сложных проблем.

Поднявшись, он направился к выходу.

— Ты куда? — спросил его Ави, думая, что Ури обиделся на него.

— Хочу поговорить с командиром.

— Ты с ума сошел?!

Но Ури твердо решил, что теперь ничто не может его остановить. Необходимо было принять решение, и он его принял. Уже через минуту он постучал в дверь своего начальника и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. Командир сидел за письменным столом, что-то записывая. Позади него было большое окно, из которого хорошо была видна вся территория военной базы.

— Что-то срочное? — Командир на мгновение оторвался от бумаг и, подняв голову, посмотрел на Ури.

— Да, командир.

В обычной ситуации Ури никогда бы не позволил себе зайти в кабинет своего начальника без предварительного разрешения. Он впервые нарушил правило.

— Извини, что я вот так, но дело действительно срочное.

— Хорошо. Я только закончу писать. Дай мне несколько минут, и мы поговорим, а пока что присаживайся, — сказал командир, указывая ему на стул возле стола.

Присев на край стула, Ури стал молча наблюдать, как командир просматривал какие-то бумаги, делая в них пометки карандашом. Он много лет знал этого человека, когда-то он был сослуживцем его старшего брата.

Закончив с бумагами, командир отложил в сторону карандаш и еще раз внимательно посмотрел на Ури.

— Так что у тебя случилось? — спросил он. — Проблемы на службе? Что-то не в порядке дома? Родители здоровы?

— Слава Богу. Все хорошо, — сказал Ури.

— Вот и прекрасно. Кстати, передай привет брату. Скажи ему, что мне хотелось бы увидеть его. Пусть хоть ненадолго заедет к нам, мы с женой будем рады.

— Спасибо, обязательно передам.

— Если все хорошо, тогда что же тебя ко мне привело?

Ури не знал, с чего ему следует начать, наконец решил, что начнет с самого главного.

— Я встретил девушку…

Ури решил, что должен рассказать ему обо всем. Единственное, о чем ему не хотелось рассказывать, это о том, что Анна беременна, во всяком случае не сейчас. Втайне он надеялся на поддержку своего командира. Несмотря на их разницу в возрасте, они давно знали друг друга, и это обстоятельство давало ему право думать, что он может рассчитывать хотя бы на понимание с его стороны.

Когда он закончил, командир долго сидел, ничего не говоря. Затем он, внимательно посмотрев на Ури, спросил:

— И в чем здесь моя роль? Что должен делать я в этой ситуации? — Теперь он говорил серьезно. — Если ты хочешь жениться, то я так понимаю, ты не получишь согласие рабанута? Я прав?

— Да.

— Хорошо. Если бы ты официально мог зарегистрировать свой брак — а ты сделать этого не можешь, так как она не иудейка, — то тогда тебе полагалось бы дополнительное денежное содержание. Правильно?

— Да, командир.

— Но ты сам должен понимать, что это невозможно. Никто не согласится зарегистрировать вас. Этому просто не-бы-вать. — Последнее словосочетание он произнес раздельно, по слогам. — Поэтому мой тебе совет: выбрось все это из головы.

— Все гораздо сложнее, — сказал Ури, понимая, что ему не удастся скрыть факт беременности Анны. — Она ждет ребенка.

Командир навалился всем своим корпусом на крышку стола.

— Вот тебе на!

Он какое-то время молча смотрел на Ури.

— Знаешь что? Если бы я не знал тебя, твоего брата и твою семью, я бы послал тебя к черту. Ты хоть соображаешь, что, если это откроется, ты ни минуты не сможешь оставаться в этой части, и возможно, тебе придется покинуть службу? Все, что ты делал до этого, может пойти насмарку. Ни о какой карьере ты больше можешь и не думать. Скажи мне, как ты вляпался во всю эту историю?

Доверительного разговора, на который надеялся Ури, не получилось.

— Я тебе вот что скажу: ты мне ничего не говорил, и я ничего не слышал. А теперь иди, и советую тебе разобраться со своими делами.

ГЛАВА ПЯТАЯ

И все же Ури пришлось оставить службу.

Анна родила зимой. Роды были преждевременными и очень тяжелыми. Сказалась бытовая неустроенность — их маленькая и вечно сырая квартира, постоянные нападки со стороны родственников Ури и неизвестность, в которой они находились все это время.

Они сняли квартирку в непрестижном районе на окраине Тель-Авива, так, чтобы быть подальше от всех знакомых, тем более что на лучшее жилье у них просто не хватало средств. Ури с трудом удалось найти работу, но жить только на зарплату Ури было сложно, а все попытки Анны устроиться на работу заканчивались ничем. Мало кому хотелось связываться с нелегалкой. Просрочив визу, Анна оказалась вне закона. Срок разрешения давно истек, теперь она находилась в стране нелегально, а на все просьбы рассмотреть ее дело следовало молчание. Любые попытки прояснить ситуацию заканчивались ничем. Единственный способ легализовать положение — это заключить брак в какой-нибудь третьей стране, поскольку здесь сделать это они не могли. С большим трудом им удалось найти человека, который согласился взяться за это дело, но, получив деньги, он бесследно исчез.

После скандала с родителями Ури стал намного реже видеться с родными, но даже тогда, когда они все же встречались, родители упорно продолжали настаивать на том, чтобы Анна сделала аборт и избавилась от ребенка.

— Ты не понимаешь, — говорила мать, — что она попросту вертит тобой — шлюха, воспользовавшаяся ситуацией.

— Это неправда. — Он попытался заступиться за Анну.

— Ты позоришь наш дом, — сказал отец. — Как мы сможем глядеть в глаза своим родственникам и знакомым? Что мы скажем соседям? Я настаиваю на том, чтобы она убралась из нашей жизни.

— Поймите, я не могу бросить эту девушку. Вы сами меня всегда учили честности, а теперь предлагаете бросить ее, в то время, когда она больше всего нуждается во мне.

— Если так, — сказал отец, понимая, что ему не удастся переубедить сына, — то можешь убираться из нашего дома и больше не появляться нам на глаза.

Ури пытался еще раз обратиться в рабанут. В случае если Анна примет гиюр, можно было рассчитывать на полную легализацию их отношений, но чиновник управления, после долгих разъяснений обо всех сложностях этой процедуры, намекнул, что мог бы ускорить этот процесс при соответствующем вознаграждении.

— Ты понимаешь, — говорил он Ури, — все это не так просто. Это целая наука, на постижение которой порой не хватает жизни.

— Мы не можем ждать всю жизнь, — сказал Ури.

— Тогда я не знаю. — Он провел рукой, приглаживая свою длинную бороду.

— Возможно, имеется какое-то другое решение этой проблемы? — спросил Ури, пытаясь найти хотя бы какую-нибудь спасительную соломинку.

— Возможно…

Он написал что-то на листе бумаги и протянул Ури.

Взглянув на записку, Уриель сделал удивленное лицо.

— Так много?!

— Что поделаешь… — Чиновник пожал плечами.

— Мы не сможем набрать такую сумму.

— В таком случае я не могу ничем вам помочь.

Вечером того же дня у Анны начались первые схватки. К ночи они усилились и стали настолько невыносимыми, что они срочно отправились в больницу.

Вышедший врач сообщил, что Анну срочно перевозят в операционную.

— А ты, собственно говоря, кем приходишься ей? — вдруг почему-то спросил его доктор.

— Я… — Ури на минуту задумался.

Действительно, а кем он приходится Анне?

Прежде ему как-то не приходилось отвечать на подобные вопросы, возможно потому, что в этом не было необходимости. Все было как-то само собой разумеющимся.

— Я муж. — Сделал короткую паузу и затем уже более твердо добавил:

— Да, муж.