Бесплатный фрагмент - Салют, Гармония!

Введение

Тираж для жителей планеты Земля.

Приветствую тебя, дорогой читатель. Меня зовут Нури Гусли, что означает «луч Гармонии». Позволь познакомить тебя с историями моей родной планеты. Для большинства разумных существ, населяющих нашу вселенную, они могут показаться невероятными, но не для жителей Гармонии.

Ни одна книга, кроме свитков небесной канцелярии, не сможет вместить в себя объяснение и описание всех процессов, происходящих на любой населенной планете, не говоря уже о Гармонии, поражающей своим разнообразием. Поэтому хочу предостеречь читателя. Дабы не испортить впечатление о рассказе, нужно отказаться от снобизма. Пусть ваш разум не пытается объяснить все происходящее и спокойно плывет по реке повествования, а воображение помогает насладиться удивительной историей.

Вы можете пропустить введение и сразу приступить к изучению основной истории, но для лучшего понимания происходящего на планете я настоятельно рекомендую дочитать введение до конца.

Если готовы, то начнем, пожалуй, с самого важного, но не самого легкого, с устройства солнечной системы планеты Гармония.

Главная особенность этой солнечной системы — три солнца.

На многих планетах люди изобретают одни и те же приспособления. Например, праща — это метательное орудие, состоящие из трех или более камней, связанных веревкой. Охотник выбирает жертву и бросает в нее пращу. Под воздействием физических законов камни стремятся удалиться от центра и разлететься в разные стороны, но веревка крепко держит их вместе. Камни летят, пока не настигнут жертву, запутают или ударят ее. Неудачно брошенные камни просто потеряют скорость и рухнут на землю. Так же и три солнца в солнечной системе Гармонии. Запущенные создателем, они летят в открытом космосе в бесконечном хороводе. Только создателю ведомо, куда они стремятся и когда потеряют свою силу.

Планета Гармония — это изумрудно-сапфировый шарик с рыже-синим поясом, вращающийся вокруг трех солнц.

У каждого из них есть собственное имя. Первое солнце называют Мэй, что в переводе значит «ум», второе солнце называется Дун, это означает «изменение», и третье солнце — Сол, что значит «сон».

Равноудаленное межсолнечное пространство в центре гравитационных сил, через которое планета Гармония пролетает за год три раза, получило название за счет слияния трех имен — мэйдунсол. Дословно его перевести невозможно, но стоит попробовать передать смысл. Если читать последовательно, получится выражение «ум изменит сон». Однако на всепланетном языке Гармонии это выражение, где нет четко выделенного подлежащего, также значит «сон изменит ум» и даже «уму снятся изменения». Существуют и другие интерпретации, но смысл таков: каждое из трех слов может быть подлежащим, глаголом и дополнением, потому что все три солнца равнозначны по важности и нет среди них лишнего.

Давайте также поговорим о времени. Сутки, то есть время, за которое Гармония делает оборот вокруг своей оси, равняются тридцати шести земным часам.

Месяц равняется сорока дням и по своей природе аналогичен сезону на планете Земля, например, весне или лету, а по длительности равен двум земным месяцам.

Местный сезон все равно что год, хотя по длительности он равен восьми земным месяцам и включает в себя целый природный цикл: весна, лето, осень, зима. Для легкого понимания, сезон — это облет планеты Гармония вокруг одного из солнц.

Год состоит из трех сезонов, а по времени равен двум земным годам. Год заканчивается, когда планета завершит облет всех трех солнц.

На этой божественной карусели Гармония мчится не одна. В межсолнечном полете ее сопровождают два спутника: Ар Ким и Лей Ла. Примечательно, что оба обитаемы. Ар Ким считается символом космической энергии и вращается на дальней орбите, будто защищая Гармонию от внешних угроз. Лей Ла кружит на ближней орбите, она в два раза меньше и служит символом дружелюбия и связей. Лей Ла в полтора раза медленнее спутника-защитника и совершает оборот вокруг Гармонии за один сезон.

Раз мы коснулись вопросов астрономии, позвольте рассказать немного о календаре, который используют жители планеты Гармония, чтобы вам было проще понять циклы, сезоны и прочие происходящие события.

Читатель вправе посчитать описание календаря нудным и перелистнуть страницу, чтобы скорее окунуться в удивительный мир другой планеты. И он имеет полное право так поступить. Ведь в любой момент можно вернуться в начало и восполнить пробелы, которые несомненно будут появляться в процессе чтения. А тем, кто решит сначала изучить все о циклах планеты, я отдаю должное. Вы истинные исследователи, которые все делают последовательно, не смешивая слои истории. Кто же начинает свой день с приготовлений ко сну и ходит на пробежку перед тем, как лечь спать? Надеюсь, вы так не делаете.

Итак, первый месяц в году осенний и носит имя неба. С него начинается летоисчисление. Именно тогда незваная гостья пронзила небосвод «стрелой юной лучницы» и стала первым жителем Гармонии. Люди не были рождены здесь, не эволюционировали в местной экосистеме, а заселились на планету, причем, по приглашению. После моих слов логично задаться вопросом: как может незваный гость прийти по приглашению? Вы получите ответ в дополнении к книге, где рассказывается о заселении планеты Гармония. А я, кажется, забегаю вперед, хотя сам говорил о последовательности. Прошу прощения, и вернемся к календарю.

Второй, уже зимний, месяц земли. Третий, весенний, месяц воды или моря. Четвертый, летний, месяц огня. Эти четыре месяца составляют один сезон или первую треть года, за время которого планета Гармония облетает вокруг «солнца изменений» по имени Дун. Способности трансморфации тесно связаны со стихиями, в честь которых и названы месяцы первого сезона.

Второй сезон приходится на время облета солнца Мэй, которое, напомню, переводится как «ум», поэтому тематика названий космическая. Первый месяц этого сезона, он же пятый месяц года, снова осенний и носит название месяц спутника. Сама планета, как вы уже знаете, имеет аж два спутника: Лэй Ла и Ар Ким. Следующий месяц зимний и это месяц звезды. Так уж случилась, что звезды на небосводе с поверхности Гармонии можно увидеть только зимой. Седьмой месяц носит название планеты и он приходится на весну. Это время, когда планета оживает в каждом своем проявлении, и название, безусловно, подходящее. Последний месяц сезона самый жаркий и носит название солнца.

Третий, заключительный, сезон года является самым холодным, его открывает месяц человека, который по порядку является девятым. Десятый — месяц камня, на него приходиться зима. Следующий весенний месяц — месяц дерева, и заключительный, двенадцатый, месяц — месяц зверя. Траектория полета планеты в третьем сезоне огибает солнце Сол, покровителя снов.

Привожу наглядный список сезонов и месяцев года.

Сезон изменений:

— Месяц неба (воздуха) — осень;

— Месяц земли — зима;

— Месяц моря (воды) — весна;

— Месяц огня — лето;

Сезон интеллекта (ума):

— Месяц спутника — осень;

— Месяц звезды — зима;

— Месяц планеты — весна;

— Месяц солнца — лето;

Сезон снов:

— Месяц человека — осень;

— Месяц камня — зима;

— Месяц растения (дерева) — весна;

— Месяц животного (зверя) — лето.

Для удобства читателей будет приложена карта-схема с траекторией планет и обозначением сезонов и месяцев.

Вообще, каждое из названий, которые вы прочитали, говорящее и имеет незримую власть над жизненными процессами, гораздо большую, чем земной гороскоп.

Разумеется, на Гармонии нет метров, граммов, минут, градусов по Цельсию и других земных единиц измерения. Тут есть свои понятия для измерения расстояния, веса, времени, температуры и других физических показателей. Однако, чтобы не превращать книгу в научный доклад, мы перевели все гармонианские единицы измерения в земные, специально для читателя.

Касательно флоры и фауны. Здесь все еще запутаннее, чем с единицами измерения. Разнообразие животного и растительного мира пугающе необъятно. Местные животные и растения хоть и имеют сходство с земными, но и различий слишком много. Представьте собаку единорога, ведь это все равно класс псовых, верно? Просто в процессе эволюции на Гармонии она получила особую отличительную черту. И таких моментов миллион. Сложно назвать хоть одно животное, которое было бы схоже на двух планетах хотя бы на девяносто процентов. То же самое и с растениями, фруктами и даже названиями блюд.

Различий хватает, но благодаря базовыми знаниями об устройстве солнечной системы и различиях наших миров вы можете смело двигаться дальше в глубь рассказа.

События и описания постепенно станут понятны внимательному читателю и подарят ему новые знания и восторг приключений. Я буду сопровождать вас в этом путешествии и давать подсказки. Итак, готовы погрузиться в удивительный мир иной планеты?

История начинается…

Серебряный аист, рассказ хозяйки бара и первые слова телепата

Жара, раскаленный воздух. Расфокусированный взгляд Нан Ри различил фигуру человека, склонившегося над ней, ветвистую крону могучего дерева с несчетным количеством просветов и мириады сверкающих песчинок разных цветов и размеров. Они отражали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Игра света завораживала, а кружащиеся песчинки были похожи на маленьких пугливых феечек из сказочного королевства.

Нан Ри поняла, что у нее двоится в глазах, когда насчитала в небе четыре солнца. Сознание ускользало, она ничего не могла с этим поделать. Однако девушка знала, что ей помогут, ее не оставят одну. Эта мысль придавала сил.

Резкий приступ боли, уже не первый, пронзил все тело, не позволив отключиться. Она хотела закричать, но вместо крика вышел сдавленный звук, похожий на всхлип.

Казалось, что могучие дерево, склонившееся над парой людей, пыталось опустить свою густую крону еще ниже, будто беспокоясь, что не в силах предоставить необходимое количество прохлады.

— Вон они, я их уже вижу, слышишь, дорогая? Они летят, летят! Потерпи еще чуть-чуть. У тебя получиться. Я держу тебя, чувствуешь, я тебя не отпущу! Не отвечай, прошу тебя! Не трать силы, просто держись, хорошо?! Все хорошо, слава Гармонии, они здесь! — тараторил молодой спутник, склонившийся над обессиленной девушкой.

Он еще раз поднял голову и убедился, что сверкающая серебром маленькая точка в небе действительно приближается к ним. Это придавало ему уверенности в скором спасении.

Молодой человек снова сконцентрировал все внимание на своей спутнице, неподвижно лежащей на песчаной земле. Он поцеловал обмякшую руку, которую не выпускал с того самого момента, как помог ей улечься на землю, и с нежностью рассматривал дорогое лицо. Молодое и прекрасное личико, напряженное от внутренних болей, открывало новые аспекты ее красоты.

Веки дрожали, как лист на холодном осеннем ветру, который вот-вот оторвется от ветки. Короткие вдохи и выдохи проходили через полуоткрытый рот с сухими алыми губами. В уголках симметричных крыльев носа скопились крохотные озерца, созданные слиянием слез и пота. Из-под густых, завитых кверху, трепещущих ресниц катились редкие слезы, подпитывая озера и оставляя за собой быстросохнущий белесый след. Зеленые, словно сочная молодая трава, длинные волосы контрастировали с темной походной сумкой, аккуратно подложенной под голову, но сливались с золотисто-желтым песчаным грунтом, создавая композицию цвета созревающего лайма. Нежная кожа шеи говорила о ее молодом возрасте.

На пару секунд девушка крепко зажмурилась, а затем расслабила веки и наполовину открыла глаза. Два малахитово-изумрудных зрачка сфокусировались на лице склоненного над ней человека. Сверкающие феечки превратились в безжизненные крупицы песка, беспорядочно гонимые ветром. Влажные ультрамариновые глаза молодого мужчины светились заботой и едва заметной растерянностью. Короткие темно-синие волосы собрали из воздуха немалое количество золотого песка. Напряжение прямоугольных скул выдавало его беспокойство. Капля пота сбежала с виска и застыла на закругленном подбородке.

Влюбленные замерли в глубоком диалоге взглядов. Девушка выразила всю свою боль и страдания на мгновение широко раскрыв глаза. Мужской взгляд ответил сочувствием и твердой уверенностью в будущем. Резкая боль отступила. Среди звуков природы выделялся нарастающий свист. Летающая скорая помощь приближалась.

Девушка вновь расслабилась, прикрыв глаза. Очертания любимого лица расплылись, а вокруг снова пустились в пляс феи золотого песка. Они радостно приветствовали новую подругу в серебряном наряде, появившуюся слева и сверху. Она стремительно увеличивалась в размерах. Так воображение девушки представило спасательное воздушное судно.

Ресницы девушки сомкнулись, пропуская лишь небольшую полоску света. Солнечные блики окончательно исказили мир до причудливых фигур. Геометрически идеальные круги переплетались и сияли всеми цветами радуги, создавая в воображении невероятные образы. Оживали фигуры диковинных животных, распускались красивые цветы. Веки девушки окончательно сомкнулись.

Молодой мужчина не сводил взгляд со своей спутницы, продолжая телепатически забирать часть ее боли. Он поднял голову вверх, слыша нарастающий звук плазменных двигателей. Летательный аппарат заходил на вираж перед посадкой. Клубы песка поднялись в воздух и закрутились в вихрь, который ринулся на возлюбленных, будто атакуя их.

Мужчина ловко стянул свою куртку и закрыл ею голову Нан Ри, образуя карман чистого воздуха между их лиц. Дерево, в свою очередь, ударило мощными ветвями навстречу песчаному вихрю, превратив его в безобидные облачка, которые постепенно опустились на землю.

В тесном пространстве меж двух молодых лиц прозвучали самые важные слова во вселенной:

— Я тебя люблю, — молодой человек нежно поцеловал девушку.

Из машины с опознавательными знаками скорой помощи выскочил человек в медицинской униформе. Он тянул за собой носилки, парящие в воздухе. Зит Маф добежал до молодой пары, зажал кнопку на ручке носилок, и они послушно опустилась на землю рядом с девушкой.

— Мар Са, помоги переложить! — сказал подбежавший медик.

Тот вскочил и обежал девушку, упав на колени за ее головой. Он просунул руки подмышками Нан Ри и сомкнул ладони в замок над солнечным сплетением. Поднимая ее, он старался придерживать голову своей грудью.

Двое мужчин успешно погрузили девушку на лежащие рядом носилки. По мановению пальца они вновь поднялись в воздух и превратились в левитирующий невесомый объект. Медик потянул их за собой внутрь летательного аппарата. Мар Са шел рядом, бережно сжимая ладонь Нан Ри. Трое вошли в отсек, освещенный мягким электрическим светом, с удобными креслами вдоль стен. В концах отсека друг напротив друга располагались двери. Над ними висели опознавательные таблички. Над той, что вела в нос корабля, красовалась надпись «кабина пилота». В хвостовой части была дверь с надписью «операционная». Там их встретил доктор, за спиной которого вдоль задней стенки стояли три медицинские капсулы. Затемненное стекло одной из них говорило, что она занята.

— Сюда, — доктор указал на другую и скомандовал голосовому помощнику, — открыть вторую капсулу.

Прозрачная стеклянная крышка откинулась вверх. Зит Маф подбежал к капсуле и быстро вставил в нее носилки вместе с пациенткой. Крышка герметично закрылась, издав хлопок. Врач надел аудио гарнитуру и встал перед пультом управления с дисплеем, на котором побежали строки данных, автоматически собранных капсулой.

— Мисс, диагностика уже работает. Все показатели у вас и у ребенка в допустимых пределах, не волнуйтесь. Чуть позже начнем операцию, во время которой у нас с вами будет аудио связь. Хотите, чтобы мужа тоже подключили? — доктор говорил спокойным голосом, продолжая изучать поступающие данные.

Нан Ри почувствовала себя лучше после погружения в капсулу. Медицинское оборудование проводило манипуляции для улучшения состояния пациента. Доктор получил ее робкий кивок согласия в ответ на свой вопрос.

Зит Маф хлопнул Мар Са по плечу, а когда тот обернулся, указал ему пальцем на гарнитуру.

— Надень, она хочет, чтобы ты был рядом.

Мар Са надел гарнитуру. Крышка стала матовой, потеряв прозрачность. Доктор продолжал:

— Вы можете ощутить специфический аромат, сочетание полевых цветов с морским бризом, и легкий озоновый привкус во рту. Не пугайтесь, вам не показалось. Это медкапсула пустила специальный газ. Он увеличит вашу концентрацию, успокоит нервы и снизит болевые ощущения. Газ абсолютно безвредный для вас и ребенка. Благодаря его действию вам станет легче говорить со мной и принимать решения. Супруг, вы на связи?

— Да, я здесь! Привет, милая! — раздался голос любимого человека в герметичной капсуле с запахом цветов и океана.

— Привет, — у Нан Ри действительно появились силы.

— Хорошо, до конца диагностики осталось совсем немного. Сейчас привкус, о котором я упоминал, должен пропасть.

Действительно, запах земли после дождя исчез из капсулы.

— Диагностика определит вероятность успеха операции в процентах для обоих случаев и вы сможете выбрать один из вариантов самостоятельно. Предварительно можно посоветоваться с мужем. Помните, что полностью принимаете ответственность за сделанный выбор, — врач обладал приятным харизматичным голосом и правильной речью.

Газ продолжал положительно действовать на состояние молодой девушки, готовящейся стать мамой.

— Итак, диагностика закончилась. Я озвучу результаты вслух, и они также отобразятся на экране с внутренней стороны капсулы.

Желтым светилась цифра восемьдесят восемь процентов, а зеленым — девяносто девять целых семь десятых процента. Девушка закрыла глаза и произнесла:

— Сечение.

— Хороший выбор! Лишний риск ни к чему. Капсула проделает всю операцию самостоятельно. Начнет с обезболивания. Если вам покажется, что его не достаточно, просто скажите мне, хорошо?

Девушка хорошо соображала и оценивала ситуацию. Сознание перешло под ее полный контроль.

— Дорогой, скоро мы встретимся. Втроем, — наполненный решимостью голос прозвучал в гарнитурах. — Доктор, отключите мужа.

— Как пожелаете, — ответил доктор, нажав сенсорную кнопку. — Начинаем.

Зит Маф положил руку на плечо будущего отца:

— Все будет хорошо! Давай подождем снаружи, не будем мешать доктору. Возьми с собой гарнитуру, она подаст сигнал, если с тобой захотят поговорить.

Они вышли в средний отсек с креслами. Только сейчас Мар Са заметил, что в одном из них сидит женщина.

— Добро пожаловать в клуб ожидающих, — сказал Зит Маф, улыбаясь.

— Здравствуйте, — поздоровался Мар Са, кивнув головой.

— Здравствуйте, — ответила миловидная женщина.

— Так, я пойду в кабину, нас ждет следующий вызов. А вы тут пока пообщайтесь.

— Спасибо, что быстро откликнулся, — Мар Са вспомнил о благодарности.

— Да брось, друг. Ты можешь попросить меня о чем угодно. Для тебя я всегда на связи.

— Я тоже к твоим услугам, всегда.

Зит Маф кивнул и скрылся в кабине пилота. Мар Са чувствовал облегчение после слов Нан Ри и ее самостоятельного выбора. Он сел на соседнее кресло рядом с женщиной и представился:

— Мар Са.

— Дача Гвир.

Мар Са удобно расположился в кресле, закрыл глаза и вошел в состояние повышенной концентрации, а затем скользнул в энергетическую сферу бытия. Сейчас он смотрел на мир через призму своих телепатических способностей. Из светящегося центра, самого его нутра, выходили тысячи витиеватых нитей, связывающих его с окружающим миром. По одним энергия приходила к нему, по другим уходила от него. Все нити были идеального круглого сечения, но разные по толщине и свечению. Толщина и яркость говорили о количестве перекачиваемой энергии.

Один энергетический канал сильно отличался от остальных и состоял из двух потоков, сросшихся одной стенкой. На самом деле, он проходил процесс деления, похожий на то, как делится надвое биологическая клетка. Всю доступную энергию, подвластную внутренней воле, Мар Са пустил по этому выделяющемуся из общей массы каналу. Тот засветился еще сильнее на фоне бесчисленного множества других. Пропали все мысли, эмоции и чувство времени, остался только поток чистой свободной жизненной силы. Вдруг край канала рассекся и стал напоминать кончик змеиного языка. Затем оба канала стали отрываться друг от друга по всей длине. Разделение происходило быстро и уже через мгновение достигло светящегося центра. Два независимых ярких канала мирно покачивались в энергетическом пространстве.

Мар Са открыл глаза. Все его тело горело. На лице была отчетлива видна усталость. В круглом иллюминаторе на противоположной стороне он увидел белые пушистые облака. С головой погрузившись в энергетический мир, он даже не заметил момент взлета. Скорая помощь спешила к следующему пациенту. Мужчина приходил в себя от боли, которую почувствовал в момент разделения каналов. То была лишь капля из океана страданий ребенка в момент появления на свет.

«Рождение — это самое сильное потрясение в нашей жизни, все остальные страдания — сущий пустяк», — подумал телепат.

Прошло около десяти минут с тех пор, как он погрузился в медитацию. Врач вышел из хвостового отсека и сказал:

— Поздравляю, вы стали отцом. Операция прошла успешно. Сейчас они оба крепко спят. Процесс по возвращению к дородовому состоянию организма вашей жены продлится не менее пяти часов. Ели процедуру не прерывать, то не останется и намека на операцию, никаких следов хирургического вмешательства или неврологических последствий. Ребенок тоже в полной безопасности, он погружен в специальную укрепляющую среду, напоминающую что-то среднее между атмосферой и утробой матери. Так сказать, сглаженная адаптация, — голос доктора продолжал успокаивать.

Психологическая усталость молодого отца плавно переходила в чувство облегчения. Он, наконец, выдохнул, улыбка появилась на лице.

— Спасибо, доктор.

— Это моя работа, — доктор улыбнулся в первый раз.

Потом он повернулся к сидевшей рядом даме.

— Дача Гвир, восстановление локтевой и лучевой костей руки выполнено. Через тридцать минут срастутся все мягкие ткани и ваш сын будет как новенький.

— Спасибо, доктор, — с благодарностью в голосе ответила женщина.

— Ну, тогда я пошел, у меня есть еще дела. Чай, наверное, совсем остыл, успею ли я заварить новый? — доктор посмотрел на наручную навигационную панель. — А нет, не успею, просто добавлю кипятка.

Он покинул отсек, погруженный в собственные раздумья.

— Примите мои поздравления, — женщина улыбнулась, подмигнув обоими глазами. — Вот так событие!

— Большое спасибо! Вы сами, наверно, сильно волновались за сына? — продолжил диалог Мар Са.

— Сначала да! Ужасно испугалась. Как вспомню, дурно становиться. Но сейчас, когда сын под присмотром врача, я почти успокоилась.

— А что случилось? Расскажите, если не секрет. Вы бы очень помогли мне отвлечься разговором по душам. А то я совсем измотан.

— Конечно, теперь-то мне не составит труда рассказать вам эту историю о мужской тяге к соперничеству. Когда я говорила с доктором, сама толком не понимала, что несу, эмоции взяли верх. Хотя для врача с самого начала все было понятно. К тому же, медицинские капсулы не нуждаются в объяснениях. Сами диагностируют, сами оперируют…

Теперь стало понятно, что женщина была из разговорчивых и все время ждала, пока ее о чем-нибудь спросят.

— Мы, всей семьей: я, муж, сын и дочь хотели совершить пешее путешествие от гор Кабучи до плоского моря, так сказать, закончить школьные каникулы на мажорной ноте. Сначала дышали горным воздухом, наслаждаясь шикарными видами. Нас по шею закапывали в горячий вулканический песок, говорят, полезно для костей. Представьте, какая ирония? В общем, мы делали все, чтобы укрепить здоровье. А вот идея мужа покататься на диких гонах мне сразу не понравилась. Мы с умницей дочерью наотрез отказались от этой безумной затеи. А муж и сын вообразили себя покорителями природы. Муж имеет неплохие телепатические способности и решил преподать сыну урок на природе, устроив гонки на этих громадных козлах. Можете себе представить?

— Ну, может, это нормально для отцов, мне еще рано судить. А вы пытались их остановить? — Мар Са проявил немного мужской солидарности.

— Конечно, пыталась, но безуспешно. В итоге они выбрали двух самых здоровенных козлов. Боюсь представить, сколько они весят, наверное, под тонну. Сначала муж что-то объяснял сыну, потом подошел к одному из гонов и посмотрел тому прямо в глаза. Они были на одном уровне, это к слову о росте животных. Козел позволил мужу забраться на спину. Сын проделал то же самое.

Женщина взволнованно всплеснула руками и продолжила:

— Они начали скакать, упражняясь в управлении. Потом перешли к соревнованиям. На крутом повороте сын испугался, я видела это по его глазам. Страх передался животному и козел взбрыкнул, скинув сына кульбитом прямо на дерево. Мой малыш успел закрыться руками. Скорость ведь была высокая. Бедняга сломал об дерево руку так, что кость было видно. Я сразу вызвала скорую, мысли крутятся, язык не слушается. Муж первым делом успокоил разъяренного козла и оказал первую телепатическую помощь сыну. Вот так мы завершили свое летнее турне. Хотели здоровье укрепить, да вот как все повернулось. А как вас так далеко занесло на позднем сроке?

— И вправду, далеко мы забрались. История начинается с дара моей жены. Её прапрадед получил его от древнего могучего дерева около трехсот лет назад. Дар передается из поколения в поколение и помогает её роду. Она решила отдать дань уважения и познакомить дерево с нашим чадом, а заодно попросить о даре для сына. Сначала она долго молилась, а потом подошла и положила руку на ствол. Все листья тут же заверещали от ее прикосновения. Удивительное зрелище.

До родов оставалось еще два дня. Учитывая точность современных прогнозов, я думал, что мы в безопасности. Но, видимо, взаимодействие с покровителем рода сильно повлияло на нее и ребенка, ускорив процесс. Почти сразу после прикосновения она опустилась на землю и попросила вызвать скорую. Я телепатически связался со своим товарищем из летной академии, который сейчас за штурвалом. И мы стали ждать помощи в тени того самого дерева.

— Красивая история, будет, о чем вспомнить. Надеюсь, родовое дерево продолжить поддерживать вас. А у меня тоже есть покровитель. Хотите посмотреть?

— С большим удовольствием.

Женщина вытянула руки вперед ладонями вниз. Мар Са заметил узоры зеленого цвета, похожие на нарисованные бутоны на внешней стороне кистей рук.

— Это камелия. В моменты, когда я начинаю грустить или бываю не в духе, она начинает цвести. Но я и сама могу попросить ее расцвести для кого-то, кто нуждается в успокоении. Вы, конечно, уже не выглядите так растерянно, как в тот момент, когда поднялись на судно, но все же мой сеанс еще никому не вредил, — проговорила женщина интригующим тоном.

Дальше происходило само волшебство. Бутоны начали приподниматься и из плоских становиться объемным. Цветы крепились к поверхности рук своими стеблями. Вдруг они раскрылись, выпустив в воздух яркие нотки цветочного аромата. Красота сакральной геометрии пленила взор молодого отца. Верхние лепестки, островатые к кончику, расправились и встали на свои места, уступая действие второму ряду лепестков. Друг за другом распустились несколько рядов, оставив в центре колышущиеся тычинки. Новая порция аромата, уже более выраженного, зачаровала молодого телепата. Он почувствовал себя еще спокойнее. А мысль, что он стал отцом, стала ярче. Его глаза сияли, излучая счастье.

— Мои цветы особенно прекрасны, когда распускаются в поле, при свете всех трех солнц. Бабочки и пчелы слетаются на их аромат. Я часами могу любоваться на них. Как славно, что дочь унаследовала этот дивный дар.

Они непринужденно беседовали и созерцали красоту камелии. Затем, усладив взоры людей, она стала закрываться.

— Они очень хрупкие в раскрытом положении. У моей подруги сильно поврежден цветок на одной руке, кстати, у нее ирисы. А в закрытом состоянии им почти ничего не грозит. Я очень берегу свой цветок, его восстановить не так просто, подруга отправилась для этого к покровителю рода. Даже наши капсулы не могут восстановить такие дары. А вот кости и органы человека, пожалуйста, вернут в изначальный вид без затруднений.

Когда сын сломал руку, я даже не заметила, как цветы раскрылись, видимо, чтобы успокоить меня и его. Хорошо, что они не повредились, капсула бы не помогла. Когда привыкаешь, их раскрытие сложно отличить от обычных мурашек… — она оборвала предложение, почувствовав снижение летательного аппарата.

Бутон закрылся окончательно, прилип к поверхности руки и стал походить на обычное тату. Скорая помощь тем временем совершила посадку. Зит Маф появился из кабины пилота, взял стоящий в углу ящик, а затем вышел на улицу. Он вернулся через 10 минут с человеком, на которого был накинут спасательный халат. Его нос был похож на собачий пятак, уши расположены выше и покрыты шерстью. Для пассажиров стало очевидно, что его покровителем был кто-то из семейства псовых.

— А-а-а, какой прекрасный аромат цветка среди резкого запаха железа и сгоревшего топлива. Или мне мерещится, — проговорил вошедший, сильно шевеля носом, будто трогая воздух.

Шнобель потянулся в сторону рук женщины и его кончик дернулся вверх еще несколько раз.

— А-а-а, все-таки не показалось, — он улыбнулся сидящим пассажирам.

Зит Маф отвел полуволка в хирургическое отделение и вернулся через две минуты.

— Не всегда все гладко проходит с дарами, особенно у хищников. Говорит, что покусали свои же. Представляете? Вот почему нужно быть осторожным с трансморфацией. Особенно, если имеешь дело со стайными хищниками, — Зит Маф вздохнул. — Ничего, и его вылечат… Все, свободных мест больше нет, летим в больницу.

Примерно через полчаса они заходили на посадку возле большого медицинского комплекса.

Он расположился на широком плато, которое возвышалось над прилегающим лесом и рекой, берущей свое начало в ближайших горах. Сеть полусферических отделений медицинского центра соединялась прямыми дорожками, сливаясь в единый симметричный рисунок. Воздушный корабль подлетел вплотную к зданию, в которое непрерывно залетали и вылетали такие же серебристые машины.

Из операционной воздушного судна вышли врач и мальчик, недавно сломавший руку. На вид мальчику было лет шесть, улыбка облегчения светилась на его лице. Мама кинулась навстречу, и они обнялись. Потом женщина взяла его руку, долго рассматривала, задавала вопросы и просила пошевелить пальцами. Убедившись, что все хорошо, она успокоилась. Врач пожелал им хорошего дня и посоветовал обратиться в справочный центр на платформе, чтобы узнать, как покинуть больницу. Дальнейшие рекомендации по лечению не требовались, восстановление прошло на сто процентов успешно. Потом врач подошел к Мар Са, тот поднялся из кресла.

— Ваших родных сейчас переведут в родильное отделение, там они пробудут еще около четырех часов, а потом будут готовы отправиться домой. Вы можете подождать их в здании для ожидания, схему найдете на платформе внутренних путей. Сейчас корабль будут готовить к новому вылету.

Из кабины вышел Зит Маф.

— Док, это мой друг из летной академии, я объясню ему, как здесь все устроено.

— Хорошо, а я вынужден откланяться, пора сдавать смену.

— Спасибо еще раз, доктор. Надеюсь, Зит скрасит мое ожидание и проведет небольшую экскурсию? — повернулся он к пилоту.

— Какие вопросы, друг, я тоже хочу дождаться выписки Нан Ри и взглянуть на твоего малыша! Такие события пропускать нельзя, — он обнял сокурсника за плечо и бодро потряс его.

Друзья покинули судно и попали в большой ангар. Корабли скорой помощи стояли на специально оборудованных местах. Из них выезжали медицинские капсулы с матовыми непрозрачными крышками, а на их место подкатывали другие, с прозрачными стеклами и зеленой неоновой подсветкой, означающей готовность к работе.

— Вот мой ангар, — повел свободной рукой Зит Маф, второй он по-прежнему обнимал товарища. Потом махнул другому пилоту. — Привет, Хан, закончил смену?

— Да, — ответил низким басом здоровяк.

— Присоединяйся, у нас тут классный повод, возьмем твой любимый напиток.

— Хорошо, скоро буду, — ответил Хан Бей.

— Так, один есть!

— Э-э-э, Зит, ты что делаешь? Решил закатить вечеринку?

— Какую вечеринку, что ты говоришь! Наши гулянки остались в академии. Сегодня просто отметим появление на свет твоего малыша. Все так делают, забыл, как отмечали, когда родилась моя дочь? Выпьем молоко пегаса! Улетная штука.

Друзья шли по ангару к платформе для внутренних путей сообщения. Зит продолжал зазывать всех свободных пилотов, сдающих свои смены. В итоге на платформе собралась гулкая и радостная толпа пилотов. Все поздравляли Мар Са. Трепали его по плечу, толкали и обнимали, будто закадычные друзья. Сначала смущенный, Мар вскоре сам стал всех зазывать на праздник.

— У меня сегодня сын родился! Всех желающих приглашаю в… — он повернулся к другу, которого уже оттеснили в сторону, — … куда идем, Зит?

— В бар «Серебряный пегас».

— Все слышали?! Идем в «Серебряный пегас»!

Толпа ответила гулом одобрения. Совсем скоро подъехал вагон на электромагнитной подушке.

— Это наш, — скомандовал Зит.

Шумная толпа загрузились в вагон и почти отправились в путь.

— Стойте, меня подождите! — прозвучал уже знакомый низкий голос Хан Бэя.

Чья-то выставленная нога не позволила датчикам закрыть двери. Здоровяк утрамбовал всех в вагон, и без того плотно забитый пассажирами. Веселая компания отправилась в путь. Вагон покинул одну полусферу, проехал на открытом воздухе, заехал в другую и остановился.

Здоровяк первым вывалился наружу, за ним последовали остальные, давая Мар Са понять, что «Серебряный пегас» где-то рядом. Хан Бей уверенной походкой, словно это он виновник торжества, задавал темп всему строю. Компания подошла к лифту, тот был рассчитан на 15 человек, поэтому пришлось подниматься в два захода.

Пилоты поднялись на самый верхний уровень под купол здания. Двери лифта открылись прямо напротив барной стойки, за которой стояла хозяйка «Серебряного пегаса». Очаровательная зрелая женщина с серебристо-белыми волосами и темно-карими глазами с немного вытянутым зрачком. У нее за спиной были два серебристых крыла.

— Нам, э-э, ну… — начал мяться здоровяк, растеряв всю свою уверенность. Он поставив кулак на ладонь, изображая кружку на стойке бара.

— Привет, Нела, — перебил его Зит. — Тут такая новость, у моего друга сын родился час назад.

— Привет-привет! Передай другу мои поздравления.

— Ты можешь поздравить его сама, вот он! — Зит указал на голубоглазого молодого парня с синими волосами. Его лицо светилось счастливой белоснежной улыбкой. — И лучшим поздравлением с твоей стороны будет приятная скидка. Обещаю, мы возьмем количеством.

— Мои поздравления новоиспеченному отцу! — хозяйка бара вежливо улыбнулась. — Зит, у вас каждый день — это день рождения! Мы же в больнице находимся! — с укором сказала барменша, посмотрев на свет через протертый стакан. — Ладно уж! Как завсегдатаям скидка пятнадцать процентов!

— Люблю… — выразительно сказал Зит Маф и сразу поймал косой взгляд здоровяка, — … твою заботу о пилотах, Нела! Мы пока сдвинем те столики, а ты приготовь нам по бутылочке отменного кумыса пегаса.

— Заметано! Можете сдвинуть те три столика. Хан Бей, — Нела обратилась к здоровяку, — помоги достать со склада ящик кумыса, — она жестом пригласила его следовать за собой.

— Угу, — ответил пыхтящий от волнения и покрасневший пилот.

Мар Са смог лучше рассмотреть два сложенных серебристых крыла за спиной хозяйки бара. Суставы сгиба крыла слегка выступали над плечами, а концы достигали копчика. Пилоты в это время сдвинули столики и стали ждать выпивку. Мар Са заговорил с одним из них:

— Прекрасная трансморфация! Какие крылья! Не уж-то от пегасов?

— Да.

— А сколько стоит этот кумыс пегаса? — спросил Мар у завсегдатая.

— 200 прозрачных.

— Сколько?! Да я же разорюсь! Все, на этом мое проставление закончится. Мне не нужны долги, тем более сейчас! Я должен думать не только о себе.

— Не переживай, больше сегодня не потребуется, — перебил Зит Маф.

От этих слов спокойнее молодому отцу не стало. Здоровяк вышел из-за стойки с ящиком, из которого торчало тридцать бутылок по полтора литра. С каждым его шагом раздавался дружный звон стекла. Он с грохотом поставил ящик на стол. На лицах пилотов появилось предвкушения кайфа. Едва все бутылки были разобраны, здоровяк прокашлялся, обращая на себя внимание. Когда женские глаза не наблюдали за ним, он терял свою стеснительность.

— Дорогой, э-э… — Зит напомнил ему имя виновника торжества. — Дорогой Мар Са, рад с тобой познакомиться в такой чудесный момент. Уверен, ты не забудешь день нашего знакомства никогда.

Участники попойки нашли эту шутку очень смешной и громко захохотали, а на лице Нелы появилась милая улыбка.

Мар Са никогда раньше не пробовал этот удивительный напиток. Лучше бы он спросил технику питья вместо цены. Знатоки держались одной рукой за дно, а другой — за горлышко бутылки и ритмично трясли ее, действие было похоже на совместный танец. Многие поднялись с мест, они то подпрыгивали, то приседали. Мар Са не придал этому большого значения, внимательно слушая поздравительную речь.

— … короче, желаю тебе, твоей жене, и, конечно же, малышу, быть здоровыми и счастливыми! Ну, поехали! — заревел Хан Бей, и все остальные поддержали ликующими криками.

Здоровяк дном своей бутылки стукнул по крышке бутылки Мар Са так, что смесь забурлила в обоих. В глазах произносящего тост сверкнул восторг. Он поднес тару с бурлящим кумысом ко рту и отщелкнул крышку большим пальцем. Столб белой пенящейся жидкости ударил в небо Хан Бея, успевшего накрыть горлышко ртом. Мар Са в точности повторил за ним.

Кумыс ударил мощным потоком, вмиг заполнив весь рот, а затем пошел носом. Из глаз молодого отца брызнули слезы. Он поглотил столько, сколько смог, и отстранил бутылку на вытянутую руку, позволив жидкости литься прямо на стол. Рукавом свободной руки он вытер слезы и огляделся. Перед его замутненным взором появилось бордовое лицо Хан Бея. Тот заливал остатки белой жидкости в свою бездонную глотку. Пустая бутылка с грохотом опустилась на поверхность стола, разбрызгивая пролитый кумыс. Другие тоже старались осушить напиток залпом, но больше ни у кого не получилось. Прогремел рокот мужских отрыжек, который сменился дружным гоготом. Пилоты подбивали друг друга допивать бутылки. Напиток быстро терял свою летучесть и становился менее газированным.

— Пей, пока бьют газы, это самый кайф, — проревел здоровяк.

За это время половина содержимого бутылки уже успела убежать. Мар Са стал пить остатки бурлящей субстанции. Газы наполняли его нутро, ну уже не так резко. Дойдя до дна, он тихо поставил бутылку на стол. Все прислушались, ожидая его отрыжку.

— Бу-ва-а-а, — прозвучало без какого-либо артистизма.

— Ну, друг, тебе еще учиться и учиться, — сказал Зит, похлопав его по плечу.

— Кажется, начинается, — сказал здоровяк. Он пододвинул к себе стул и оперся на него рукой.

— Что начинается, я еще ничего не чувствую, — удивился Мар Са.

— Это потому что ты пролил больше половины, тем более самую интенсивную фазу в начале, — объяснил Зит.

Все начали быстро садиться на свои места, будто опасаясь того, что должно произойти.

Мар Са поступил так же. Он почувствовал легкое покалывание в пальцах ног. Это ощущение поднималось выше, как будто заливало его тело. Вначале добралось до голени, потом до колен и так далее до самой макушки. Все тело будто шипело, как тот самый кумыс, который они пили.

И вдруг все ощущения пропали, он как будто парил в воздухе, не чувствуя своего веса. Сознание было абсолютно трезвое, но Мар Са не понимал, как управлять своим телом. Видимо, это и был тот самый эффект, о котором говорил Хан Бей. Пилоты сидели неподвижно, только стреляли по сторонам озорные глаза и играла живая мимика лиц.

— Ага, кажется, я понял, о чем вы говорили, — Мар удивился тому, как легко ему далась речь. — Я чувствую легкость сознания, но не могу пошевелить и пальцем.

— А, понравилось, гляжу, понравилось, а-ха-ха-ха! — гортанно засмеялся здоровяк, только без сотрясения всего тела, как он делал это обычно. — По лицу видно, что понравилось!

— И когда это пройдет? — спросил Мар.

— Никогда! — продолжал извергать шутки Хан Бей, в надежде, что будут смеяться над каждым его словом.

— Что смешного, как это «никогда»? Хватит шутить, я… Я пошевелиться не могу, что это за чувство? Страх? Я боюсь? Я действительно боюсь, почему?

Тут к ним подвинулся еще один стул. Мар Са услышал за спиной голос хозяйки бара, но не смог обернуться, чтобы посмотреть на нее.

— Таков уж эффект у моего фирменного пойла. Он имеет много названий: «первый шаг», «свободный полет», «снятие оков», «бурлящий вихрь» и так далее.

Мар Са видел, как Хан Бей уставился на то место, откуда раздавался голос Нелы, и не сводил с нее глаз. Затем раздался звук открываемой бутылки и быстрые глотки.

— Бва-а-а, — прозвучала женская отрыжка, больше похожая на клич.

— Теперь, пока вы все обездвижены, — она немного похихикала, — и все равно никуда не убежите, расскажу небольшую историю. В первый раз я увидела пегаса, когда мне было пять лет, во время школьной экспедиции в лагерь трансморфации. Это была любовь с первого взгляда. Я стала изучать их так тщательно, насколько это возможно, используя все доступные знания, включая сновидения. Уже после школы отправилась в путешествие и нашла стадо пегасов на этом самом плато, в нескольких десятках километров от больницы.

Серебряные, как горные вершины, нежные, как улыбка матери, и настолько величественные, что им позволено пастись в облаках. С того времени я стала жить с ними. Больше всего подружилась с одной пегаской, у которой были три маленьких пегасика, и особенно с самой маленькой, я называла ее Лэси. Мы играли и резвились целый год. Взрослые пегасы несколько раз в день улетали, а потом возвращались, в то время как я с малышами бегала, купалась и играла. Они росли и их крылья становились крепче. Я понимала, что это не продлится вечно, скоро они улетят в прекрасные воздушные облака, а я останусь. Но мне было все равно, я наслаждалась настоящим.

Мы вместе спали, питались сочными фруктами, пили чистую горную воду. Лэси и ее братья росли на глазах. Время шло, начались тренировки. Они бегали кругами по душистому лугу, размахивая крыльями, ну и я не отставала, бесполезно махая своими руками. Однажды к нам прибыли пегасы из другой стаи. Было понятно, что они прилетели за нами, исключая, конечно же, меня. То была последняя ночь, которую мы провели вместе, сбившись в теплый и мягкий спящий табун. Я обняла Лэси и тихо плакала полночи, заснув позже, чем обычно. Она разбудила меня утром. Все стадо пребывало в диком воодушевлении. Все, кроме трех малышей. В их глазах плескался страх, смешанный с задором, такой же сейчас испытываете вы, кто пьет напиток в первый раз. Страх первого полета.

Полет пегасов лишь отчасти можно сравнить с тем, чему учат пилотов. У вас рядом есть инструктор, который может перехватить управление. У них же была только одна попытка. Все стадо начало ржать и фыркать, предвещая большой полет. Но Лэси, вероятно, в какой-то степени из-за меня, встала как вкопанная. Все разминались, бегали, хлопали крыльями, а она стояла и смотрела прямо в мои опухшие глаза и грустила вместе со мной. Я поняла, что мне не стоило поступать так безрассудно, мы слишком привязались друг к другу. Делать было нечего, я отвернулась и смахнула слезы. Потом начала бегать и махать руками, будто тоже собираюсь взлететь. Лэси радостно подхватила мой порыв. Мы вместе кружили по равнине. Временами я сбавляла ход, в надежде, что Лэси продолжит бег, но она тоже замедлялась. Я оказалась в ловушке между небом и землей, между жизнью и смертью. Лэси после бодрых забегов стала очень подвижная и живая.

Первые пегасы разбегались и срывались в полет с крутого утеса. Последними стартовали мы. Не помню, что мной двигало, это было абсолютное безрассудство. Три пегаса, мать и два сына, бежали впереди нас. Как сейчас помню, Лэси бежала справа от меня. Кончики пальцев моих рук касались кончиков перьев крыла Лэси. Мы будто держались за руки, понимаете!? Мать с братьями издали громкое ржание и прыгнули навстречу восходящему солнцу, мощно маша крыльями. Мы тоже издали дикий крик перед прыжком. Я видела, как переливаются чистые новенькие перышки крыла Лэси, уходящей вверх. Мой взгляд был прикован к ней, к ее полету. Мощная сила гравитации потянула вниз, я перестала махать и полетела спиной к земле, продолжая смотреть, как Лэси удаляется. Плохих мыслей не было, страх прошел еще на разгоне, я смирилась с исходом.

Резкий серебристый блеск сбоку вернул моему мозгу активность. Что-то или кто-то подхватил меня так мягко, будто падающий лист соприкоснулся с гладью реки. Меня спасли, это был один из пегасов. Я быстро развернулась лицом вниз и ухватилась за его шею, а ноги так и остались вытянуты вдоль спины. Мне выпал шанс на спасение, безысходность отступила, вернулись чувства, среди которых был страх. Это оказался пегас из прибывшего вчера стада. Мы стали взмывать в небо с невероятным утяжелением в теле.

Когда он подхватил меня, до земли было еще далеко, деревья казались точками. Теперь мы поднимались, и деревья слились в одноцветную зеленку. Испытав все возможные эмоции, я еще сильнее вцепилась в шею спасителя. Он поднял меня высоко, до самого облака, и влетел в него. Все исчезло, остались только мы вдвоем, окруженные белой дымкой. По ощущениям было понятно, что мы продолжаем взмывать вверх. Туман над головой начал рассеиваться. Послышались голоса других пегасов. Наконец, мы пробили гущу облака и воспарили над ним. Тут и там на небесном пастбище кружили крылатые кони.

Солнечные лучи заливали все вокруг, придавая облачным лугам золотой отлив. Снизу вверх облака проткнула остроконечная гора, одна сторона которой слепила своей серебристой вершиной. Лошадки кружились и резвились в точности, как на земле, только ноги заменили крылья. Некоторые из них неслись над гладью облака, продолжая перебирать ногами, то поднимаясь, то опускаясь, согласно холмистому белому рельефу. Другие ныряли в непроглядную белизну, всплывали, опять ныряли и опять всплывали, будто водные драконы, которые плавают на границе воды и воздуха.

Потом я увидела Лэси. Она бежала параллельно нам, но чуть поодаль. Мы стали сближаться. Я приняла сидячее положение, обхватив небесного коня только ногами. Ветер трепал мою одежду, соблазняя открыться ему. Стоило раскинуть руки в стороны, как встречный порыв чуть не снес меня, убедив не повторять такого. Все равно я не смогла бы еще раз коснуться ее серебряного пера, ведь размах крыльев моего скакуна превышал длину раскинутых рук больше, чем в три раза. Мы поравнялись и синхронно скакали по холмистым облакам. Я признавалась в любви, кричала о чувствах, просила своего спасителя присматривать за Лэси вместо меня. Вдоволь наигравшись, небесный табун принял форму клина. Лэси поднялась и пролетела над нами. Напоследок мне удалось коснуться ее мраморного копыта. Затем лошадиный клин нырнул в облака.

Я снова легла, обняв за шею лошадку, сложившую крылья. Ветер засвистел в ушах, заколол глаза, заиграл в волосах, тело стало невесомым. Клин стрелой летел прямо на место нашей стоянки. Воздушные лошади стали понемногу расправлять крылья, снижая скорость свободного падения, в теле снова появился вес. Стали различимы деревья и ручейки, затем кустарники и цветы. Когда мы опустились достаточно низко, первые ряды расправили крылья во весь размах и взмыли вверх, а мы продолжили снижение.

— Прощай, Лэси, — прокричала я напоследок, получив в ответ протяжное ржание.

Мой спаситель пару раз ударил крыльями навстречу воздуху, а потом постарался плавно и мягко поскакать по поверхности грунта. Однако тряски от соприкосновения с землей избежать не удалось. Наконец, мы остановились. Я спешилась и подошла к лицу пегаса. В больших темно-карих глазах, как в выпуклом зеркале, отражалось солнце, небо, земля, я и пикирующий с неба серебряный силуэт. Я обернулась и увидела приближение предводительницы пегасов из прибывшего вчера стада. Она скакала ко мне, сбавляя скорость, и наконец остановилась. Спаситель толкнул меня головой между лопаток, побуждая сделать шаг ей навстречу.

Я робко подошла к пегасихе. Мудрость в ее глазах восхитила и загипнотизировала меня. Мы соприкоснулись лбами, и я услышала голос в своей голове: «За бескрайнюю любовь к нашему роду и неизмеримую доблесть во время первого полета ты можешь получить наш дар. Согласна ли ты принять его?» «Да, всем сердцем», — мысленно ответила я. Теплая энергия потекла в месте соприкосновения наших голов. Она лилась по волосам, затекала в глаза и в два крупных очага на лопатках, перестраивая структуру моего ДНК. Я открыла глаза, когда поток трансформирующей энергии иссяк.

В отражении глаз предводительницы на меня смотрела девушка с серебряными волосами вместо привычных каштановых и с глазами карего цвета вместо темно-зеленых, теперь они отличались и немного вытянутыми по горизонтали зрачками. На лопатках я нащупала два маленьких нароста и поняла, что это зачатки крыльев. После прощальных объятий два скакуна взяли разбег и взлетели, присоединившись к небесному табуну. А мне осталось только ждать, пока вырастут крылья.

Ну ладно, рассказ получился не слишком коротким, в общем, желаю вам преодолеть свои страхи, и тогда сможете ощутить необычайную легкость.

Мар услышал, как она встала со стула и пошла по своим делам, а затем спросил у остальных пилотов:

— Э-э, она ведь тоже пила кумыс, я слышал это, почему она может ходить?

— Ты что, она пьет его каждое утро, чтобы проснуться. И, кстати, не пользуется лифтом, а залетает через вон то большое окно на вершине купола. И улетает так же, — сказал Зит.

— Вот это дива, — прошептал Хан Бей, — просто божественное создание.

— Всем давно понятно, что ты в нее втрескался, — сказал один из пилотов.

— Да, да, — поддержали другие.

— Да тихо вам, услышит же, — шикнул здоровяк.

— Она что, по-твоему, слепая? Ты видел ее проницательный взгляд, для нее совсем не секрет, что ты втюрился! — съязвил Зит. — Слушай, Хан, по-моему, ты нереально смелый человек и очень искусный пилот. Если у кого и хватит смелости завязать с ней отношения, так это только у тебя. Давай, не робей, ты ведь не упускаешь ни одной возможности посетить этот бар.

— Наверное, ты прав, — сказал Хан, вытерев рукой выступивший пот.

— А-а-а, зашевелился, верно, страх преодолел? — крикнул один пилот, остальные подхватили.

— Да как я могу не пошевелиться, когда она прыгнула с утеса, а я в чувствах признаться не могу. Все, хватит бояться… О, какое приятное чувство решимости, я будто перышко.

Громила встал, со скрежетом отодвинув стул. Легко, почти вприпрыжку, он направился к бару.

— Товарищи, только не надо подслушивать, хорошо? — сказал Зит. — Пусть голубки поваркуют, авось что-то получится. Что, у вас своих страхов нет?

— Ладно, не первый раз пьем! — сказал один и поднялся. — Вот это легкость! Обожаю! Все дела готов за раз переделать. Ладно, удачного всем взлета, поздравляю с рождением сына, пусть легко порхает в этом мире.

Пилот вприпрыжку, словно подросток, поскакал к лифту. Чувство, похожее на то, что испытывала Нела перед прыжком с утеса, охватило Мара и нарастало.

Один за другим пилоты стали резко вскакивать из-за стола. Они еще раз поздравляли отца и удалялись по своим делам. Мар, не думая, как двигаться, вскочил с места. Взрывная и кипучая энергия наполнила его тело. Зит поднялся следом и сразу задал вопрос:

— Ты не против, если я буду следовать за тобой, пока не увижу малыша?

— Конечно нет, чем займемся оставшиеся три часа?

— О-о-о, за три часа я проведу тебе самую подробную экскурсию по нашему комплексу.

Мар Са рассчитался по счету, не пожалев ни один прозрачный. Напиток того стоил. Затем друзья по академии направились к лифту. Картина счастливых влюбленных, машущих из-за барной стойки, предстала перед ними. Здоровяк оперся на бар локтем одной руки, а другой махал на фоне раскрытого серебряного крыла хозяйки. Так она прощалась с ними. Двери лифта сомкнулись, отрезав приятелей от интересной картины. Все оставшееся время они ходили по медицинскому комплексу и даже встретили подростка-полуволчонка, которого покусали свои. Такие уж суровые законы заведены у хищников. Тот намеревался вернуться и продолжить исследования. Он не мог жить без своей стаи.

Осмотрев весь комплекс, друзья добрались до родильного отделения. Атмосфера вокруг была немного волнительная. Все говорили полушепотом. Мар Са подошел к информационной стойке и осведомился о времени выписки Нан Ри и малыша. Сотрудники заверили, что до первой встречи с сыном осталось не более получаса. В зале ожидания, если посмотреть на него сверху, в форме медовых сот расставлены вращающиеся яйцевидные кресла. Некоторые приходили большими компаниями и, повернув кресла, образовывали ячейки со своей внутренней атмосферой. Друзья тоже расположились с комфортом и стали ждать.

Они сидели рядом, в пол оборота друг к другу и в пол оборота к дисплею, расположенному над выходом. Каждый раз, когда экран загорался и раздавался мягкий звуковой сигнал, кто-то поднимался со своих мест и подходили к воротам. Спустя минуту дверь открывалась и выходили мамы с новорожденными. Семья, переполненная эмоциями, воссоединилась, приветствуя новенького. Реагировали все сдержанно, дабы не мешать остальным, и в первую очередь самим детям.

— Вы имя уже придумали?

— Что? Я задумался.

— Имя уже придумали? — чуть громче повторил Зит Маф.

— Вроде бы сегодня утром сошлись на одном варианте, когда отправлялись к покровителю рода Нан. Если ничего не изменилось, сына будут звать Ру Доль.

— Хорошее мужское имя, надеюсь Нан не передумает, — улыбнулся Зит.

— Не думаю, — улыбнулся в ответ Мар.

Друзья продолжили беседу. Всеобщее легкое волнение обошло их стороной, видимо, из-за действия кумыса пегаса. Спустя еще некоторое время, вместе со звуковым сигналом на экране появилось имя Нан Ри. Молодой отец вскочил и зашагал к двери. Зит Маф последовал за ним. «Нан, Ру Доль, еще минута, и я вас увижу», — подумал Мар Са.

Двери разъехались в стороны, а за ними стояла молодая мама с ребенком на руках. Восстановительная процедура действительно сотворила чудеса. Нан Ри выглядела даже более отдохнувшей, чем сегодня утром после сна. Теперь она открывала для себя новою главу жизни.

Конечно, глаза были сейчас самой выразительной частью ее тела. Глубоко осознанный взгляд пронзил всю сущность Мар Са. Он почувствовал, будто электрический ток прошел через него. Мужчина начал опускать взгляд. Сначала мелькнула нежная улыбка Нан Ри, потом длинная стройная шея, которая закончилась ярко выраженной яремной ямкой, а затем он увидел зеленый сверток. С двух концов свертка крепились лямки, перекинутые через плечи. Однако ласковые материнские руки все равно придерживали его.

Сверток был сделан из большого листа слизистого дерева. В них был укутан практически каждый новорожденный планеты. Он создавал теплую и скользкую среду внутри и плотную и прочную снаружи. Эта среда служила отличным переходным этапом для новорожденного и значительно снижала стресс при соприкосновении с внешним миром, позволяя малышу свободно вращаться внутри.

Снаружи лист было очень удобно держать. Сверху сделано небольшое отверстие, в котором сейчас виднелась розовая кожа затылка с короткими светло-синими волосиками. Мар Са шагнул вперед, взял Нан Ри под локти и склонил голову вниз, так, чтобы их лбы мягко сомкнулись. Тень накрыла голову малыша, сделав ее более темной, ближе к красному. Сегодня молодые родители открыли для себя новый запах, запах новорожденного.

Зит Маф был счастлив получить место в первом ряду на представление «счастье». Малыш повернулся внутри листа и в отверстии появилось его личико. Хотя на лицо падала тень, все равно свет был слишком ярким для него. Глазки пока зажмурены, образуя две ровные горизонтальные черточки, губкы сжаты.

— Привет, малыш, — тихо сказал отец.

— Он еще спит, — шепотом ответила мама.

Малыш отвернулся, покрутившись еще немного и показав родителям маленькое ухо.

— Ты прислушиваешься, а? Я подготовила для твоих ушек много колыбельных.

Ребенок опять покрутился, скрывшись внутри листа.

— Мой тоже так вертелся, выставляя то лицо, то ушки наружу. Видимо, это слишком раздражительно, и они привыкают постепенно, — тихо произнес Зит Маф.

— Привет, Зиф, — повернулась к нему Нан Ри, — спасибо тебе огромное.

— Да ладно, это моя работа, а для вас я вообще готов на что угодно!

— Не будем надоедать малышу, пусть высыпается, — сказал Мар, обнимая Нан Ри за талию. — Хочешь, понесу его?

— Нет, я сама, мне не тяжело.

— Хорошо, пора домой?

— Да.

— Тогда идем на вокзал, — вставил Зит Маф.

Он пошел вперед, указывая направление и опережая счастливых родителей на полтора шага. Иногда мужчина оглядывался, чтобы посмотреть, как воркуют над своим сокровищем двое влюбленных. Они дошли до перрона, где находились прозрачные вакуумные путепроводы, сделанные из полимеров. Зит Маф подошел к электронному помощнику и оплатил проезд за всех, чтобы избавить друзей от забот.

К дверям подлетела капсула и присосалась к путепроводу вокруг входа. Двери открылись, приглашая пассажиров в минималистичный салон. Это была четырехместная капсула с двумя креслами в носовой и двумя в хвостовой части. Зит Маф сел впереди, а семья заняла соседние кресла в хвосте. Двери плотно закрылись.

Стоит рассказать о принципе работы капсульного путепровода. Спереди и сзади капсулы на одинаковом расстоянии располагались круглые шлюзы путепровода в квадратичной последовательности, то есть первый шлюз находился на расстоянии двух метров от капсулы, второй — четырех метров от первого, третий — восьми метров от второго, а последний, десятый, на расстоянии тысяча двадцати четырех метров от предпоследнего, девятого, шлюза и в двух тысячах сорока шести метрах от капсулы. Задние отсеки для удобства называли так же, как и передние, только с приставкой «минус». Всего восемнадцать герметичных отсеков, по девять с каждой стороны.

В отсеки позади капсулы закачивался воздух, а в отсеках спереди выкачивался, образуя вакуум. Капсула измеряла вес и рассчитывала, какой объем воздуха должен быть закачан в путепровод для обеспечения движения за счет разности давления в отсеках. Сначала открывался первый и минус первый шлюз. Воздух из минус первого отсека стремился заполнить вакуум из первого. Капсула начинала плавное движение. Потом открывался второй и минус второй отсек, придавая капсуле новое ускорение. Так по очереди открывались все отсеки, разгоняя капсулу до трех с половиной тысяч километров в час при прохождении десятого шлюза.

Затем капсула летела в путепроводе с незначительными потерями скорости. Тормозила она похожим способом. Вначале открывался минус девятый отсек. Сжатый воздух начинал выравнивать давление в системе, создавая сопротивление для капсулы. Она по инерции выталкивала освобожденный воздух через спускной клапан, ведущий в резервуар. Затем следует очередь минус восьмого отсека, минус седьмого и так далее, в результате судно быстро и плавно останавливается. Благодаря автоматическим расчетам капсула подъезжала прямо к дверям перрона.

Капсула с новорожденным начала движение. Люди внутри почувствовали легкую нарастающую тягу, перрон быстро пропал из виду. Через десять секунд они неслись в вакууме со скоростью, близкой к трем с половиной тысячам километров в час. Небольшой городок, в котором они жили, находился примерно в трехстах километрах от медицинского комплекса. На маленьком экране загорелся отсчет времени до прибытия. Он показывал пять минут двадцать две секунды. Все, что находилось к ним ближе двух километров, невозможно было разглядеть, в прозрачном окне смазанным пятном краски растянулись поля и луга.

— На четвертой минуте пятидесятой секунде мы увидим высокую гору с серебряным пиком Пегас. Его сегодня упомянула Нела в своем рассказе. Вот она, — сказал Зит.

На горизонте появилась величественная гора. Ее подножье начиналось в двадцати километрах от путепровода, а пик находился еще на десять километров дальше. Пассажиры, не отрывая глаз, любовались целостной формой скал на фоне растянутых вдоль горизонта красок подножья. За минуту гора проделала половину панорамного пути. Растянутые краски кустарников и деревьев захлестнули пейзаж и часть неба над горизонтом. Началась дорога через лес.

Лишь далекое небо, видимое через панорамную крышу, оставалось неподвижным, иногда прячась за редкими быстрыми облаками. Две минуты спустя лес закончился. Снова понеслись поля, луга, к ним порой добавились пролетающие пятна рек и холмов.

— Зит, я хотел как-нибудь тебя отблагодарить в ближайшем будущем. Как только мы привыкнем к новым заботам, сразу позовем в гости вас с Канти, — со всей искренностью произнес Мар Са.

— Конечно, — добавила Нан Ри, — я очень надеюсь на ее помощь. Думаю, советы мне пригодятся уже сегодня, я сама с ней созвонюсь.

— Звоните в любой момент, мы вам всегда рады, — расплылся в милой улыбке пилот скорой помощи.

Пассажиры почувствовали легкую инерцию торможения, на циферблате горели десять секунд. Капсула подлетела к выходу и присосалась. Муж, жена и ребенок вышли на своей станции.

— Передавай привет Канти.

— Хорошо, обниму ее за вас.

Двери закрылись. Циферблат показал отсчет до следующей цели — три минуты двенадцать секунд. Капсула с Зит Мафом плавно заскользила в путепроводе, потом ускорилась несколько раз и пропала из виду. Мар Са обнял Нан Ри, и они медленно пошли по перрону, склонив головы к зеленому свертку.

Их встретила холмистая местность с обильным разнообразием цветов. Аромат родного поселения делал прогулку до дома по особому счастливой. Они поднялись на высокий холм, с которого открывался живописный вид на городок.

По всей долине в хаотичном порядке разбросаны тысячи сверкающих полусфер жилых зданий. По узким тропинкам ходили счастливые люди. Взрослые здоровались, разговаривали, дети бегали и играли. Животные свободно жили вместе с людьми. Мирно протекающая жизнь человеческого общества органично вписалась в дикую природу.

Молодые родители спустились с холма по тропинке. Невысокое копытное пробежало рядом, преследуемое тремя малышами с криками «поймаем, поймаем!».

Животное превосходило малышей в скорости в десятки раз. Оно остановилось, развернулось и поскакало в обратном направлении. Пробегая с непосредственной близости от ребят, существо послало малышам дразнящий стрекот, забежало за их спины и остановилось. Малышня запуталась в ногах при развороте и попадала на траву.

— Братец, помоги, братец, помоги, — закричали они почти хором.

Животное резко стартовало, быстро набрав скорость. За ним увязался подросток, почти не уступающий копытному в скорости. Малышня продолжала сидеть на траве и с азартом наблюдала за преследованием. Маршрут погони петлял вокруг зданий и одиноких деревьев.

Преследователь, разгадав траекторию животного, смог сблизиться и схватить его за витой рог. Они вместе сбавили скорость и остановились, будто играли в догонялки не первый раз. Малышня вскочила и с криками понеслась к пойманному травоядному.

Взрослый мальчик отпустил рог, но животное не стало убегать, приняв все ласки от детей. Ребята обнимали животное, гладили шелковистую блестящую шерстку, прижимались к ней лицом. Зверь отвечал на ласки облизыванием голов и щек.

Шерсть копытного меняла цвет в зависимости от угла зачесывания. Дети рисовали на его боках пальцами, как на холсте. На одном боку появилось солнце, холмы с цветами, полукруг дома и простые силуэты людей. Там быстро не осталось свободного места. Зверь фыркнул и очистил шкуру быстрым потряхиванием. Все изображения пропали, шерсть окрасилась в однотонный рыжий цвет.

— Не-е-е-ет, — протяжно закричали дети.

Животное взбрыкнуло, вырвалось и убежало прочь.

— Братик, помоги-и-и! — завопили малыши.

— Нет, теперь мне его не догнать! Он наигрался и побежал домой к родителям.

— А мы не наигрались, хотим ещё, хотим ещё, — бастовали дети.

Вдруг большая порхающая бабочка попалась им на глаза.

— За ней, — скомандовал один из детей.

Бабочка быстро отвлекла малышей от их забастовки и увлекла за собой.

Молодые родители петляли по привычным улочкам и вскоре добрались до дома. Перламутровая полусфера выступала из земли на шесть метров в высоту. Они подошли ко входу, и тогда в единой бесшовной поверхности здания появились очертания двери. Она отъехала вбок, признав хозяев жилища.

— Это твой дом, — сказала мама новорожденному сыну.

— Дом, прозрачность купола пятьдесят процентов, — скомандовал голосовому помощнику отец семейства.

Верх купола стал полупрозрачным и впустил внутрь свет.

— Дорогой, твоя очередь нянчиться! Я пока подготовлю для него место и позвоню родителям, чтобы поздравить с новым статусом бабушки и дедушки.

— Ага, давай его мне.

Отец аккуратно придерживал сверток, а мать перекинула лямку со своей на его шею. Молодой телепат стал ходить по дому и разговаривать с ребенком. А жена свила удобное гнездышко для малыша и набрала родителей.

— Мама, привет!

— Привет, Нан.

— Как у вас дела? Папа рядом?

— Да, рядом, все хорошо у нас, как обычно. Лучше скажи, как ты? Как самочувствие?

— Я хочу вас поздравить, вы стали бабушкой и дедушкой!

— Что?! Так ждали же через… Поздравляю! Ох, милый, послушай, — захлопотала мама, превратившаяся в бабушку в одно мгновение.

— Доча, жди, мы выезжаем, — перехватил трубку бодрый дед.

— Не торопитесь, мы только пришли домой, пока устроимся и отдохнем. Приезжайте, как сможете.

— Все прошло хорошо? — заволновалась бабушка.

— Да, все в порядке, расскажу при встрече.

— Ладно, будем на вокзале — позвоним Мар Са.

— Хорошо, до связи.

— Пока-пока.

Параллельно слушая разговор жены, отец говорил с ребенком.

— Бабушка с дедушкой скоро приедут тебя навестить. А ты еще и звука не издал, скажут, что молчаливый. Давай мы с тобой порепетируем. Скажи «агу».

В отверстии показалось напряженное лицо младенца, пытающегося открыть глаза.

— Дом, прозрачность десять процентов, — затемнил комнату отец.

Малыш открыл лазурно-голубые глазки, которые пока бессмысленно смотрели в пространство.

— Вот, молодец, а теперь скажи «агу».

— Ва-а-у-ва-а-а, — раздался в голове отца детский плач, хотя малыш не открывал рта.

Мар Са остолбенел и посмотрел на жену, которая закончила разговор и даже не повернулась, значит, плач прозвучал телепатически.

— Ты что, тоже телепат? Как папа? — мысленно произнес гордый отец, не шевеля губами.

Друзья детства

Четырехлетний мальчик с серьезным видом разглядывал свое отражение в зеркале, поворачиваясь к нему то левым, то правым плечом. Крохотное зеленое пятнышко, размером меньше макового зернышка, притягивало любознательный взгляд юнца. Двумя пальцами малыш натянул участок кожи с зеленым пятнышком посередине, а третьим попытался его стереть. Пятнышко осталось на месте, лишь блеснув ярче в ответ на прикосновение. Свет отразился в глубине аквамариновых глаз малыша, вызывая нетерпеливый восторг. Пятнышко на другой руке подверглось такому же тщательному осмотру.

— О-го-о-о, появилось. Ха-ха! Появилось! — радостно завопил малец.

Безудержные эмоции и желание поделиться радостью переполняли мальчика. Он выбежал в коридор, где почувствовал знакомый аромат любимого блюда. Не скрывая восторга, ребенок вприпрыжку несся по коридору в сторону кухни. Высокая арка дверного проема приближалась с нарастающим звуком шипящего масла. Привычно ворвавшись в светлую и просторную кухню, малыш увидел силуэт самого родного человека на свете.

— Мама, у меня появился хлорофилл! Посмотри, посмотри скорее! — с радостным волнением прокричал малыш.

Он попытался взять управление своим телом под контроль, ведь кухня не место для игр, но заполненное чистейшим восторгом сознание не желало повиноваться, оставив капитана и его судно вращаться волчком в одной точке.

— Правда!? Вот это да! Так, еще секунду, — ответила нежным голосом мама капитана, не контролирующего свое судно.

Она выключила плиту, откладывая в сторону кухонные принадлежности. При этом тарелка приняла на борт две горячие, с еще шипящим маслом, гренки. Завершив сложный маневр, молодая мама повернулась к мальчику, одарив нежной ласковой улыбкой и тем самым остановив его нетерпеливое вращение.

Очарованный малыш застыл на мгновение, глядя в чистое и светлое лицо матери, и весь мир словно замер, оставив их наедине.

— Та-а-ак, и где же? Давай показывай! — сказала она, присев на корточки перед сыном.

— Вот, вот, посмотри! — взволнованно произнес мальчик и задрал левый рукав футболки почти до шеи.

Мама аккуратно взяла руку малыша и начала внимательно искать признаки зелени. Не успела она все внимательно рассмотреть, как малыш нетерпеливо произнес:

— Да вот же, вот, ты что, не видишь! — и ткнул пальцем прямо в пятнышко.

Яростная речь чада отвлекла маму, и она невольно перевела взгляд на гримасу нетерпения на его лице. Коротко умилившись своим чадом, она снова приступила к поискам, однако успела за это время потерять подсказку.

— Ничего не вижу, погоди, дай присмотреться.

Мальчик, не прождав и трех секунд, снова вопросительно произнес:

— Нашла?

— Еще не-е-ет, — мама покачала головой из стороны в сторону.

В этот момент маленькое зеленое пятнышко на коже отразило солнечный свет, выдав свое местонахождение.

— Ага, вот оно! Нашла! — произнесла мама, улыбаясь.

Мальчик тоже расплылся в улыбке, обнажив еще растущие коренные зубы.

— И на второй руке такое же! — воскликнул малыш.

— А ну-ка показывай! — заинтересованно произнесла мама, сама будто погружаясь в детство, заразившись его восторгом.

Второе пятнышко было найдено гораздо быстрее.

— Вот здорово! Я так рада за тебя, Ру Доль!

— Да, здорово.

— Расскажешь Ка Риму?

— Да, у него еще нет, а у меня раньше появилось!

— У него немного другой дар, но, кто знает, у вас вся жизнь впереди.

— Ну и что, вдруг он тоже такое захочет! А я ему помогу!

— Да, замечательно, только ему может быть намного сложнее. Ты ведь получил дар по наследству, а ему придется приобретать его самому. Это не просто, знаешь ли. В общем, особо не хвастайся, тем более у него есть свой дар. Или тебе напомнить сказку про хвастунишку, а?

— Нет, мам, я не буду хвастаться! Он же мой друг, он и так порадуется вместе со мной, а когда новые способности появятся у него, я буду радоваться вместе с ним! Это настоящая дружба. Ты же радовалась за тетю Канти, когда у них появился еще ребенок! Это тоже дружба.

— Извини, малыш, ты уже такой умный и взрослый. Еще чуть подрастешь, и я уже не смогу тебя съесть! — она произнесла последнее предложение с наигранной серьезностью.

Мама отодвинулась, округлила глаза и обнажила сверкающие белые зубы. Затем она бросилась жадно целовать шею малыша и щекотать его бока и подмышки. Он тщетно сопротивлялся, ведь все силы уходили на заливистый смех, наполнивший светлую кухню. В конце шутливого нападения мама звучно чмокнула малыша в раскрасневшуюся щеку. Потом она встала и продолжила говорить:

— Я почти приготовила твои любимые гренки, скоро будем кушать.

— А покажи свои пятна? — попросил малыш.

— Ага, посмотри! — мама ловко продолжила готовку левой рукой, а правую протянула сыну.

— Вау, такое большое и красивое, — сказал малыш, рассматривая руку матери, он обхватил ее кисть своими маленькими ручонками и поворачивал под разными углами. Пятно тянулось от плеча до локтя, занимая всю внешнюю часть предплечья.

— У меня тоже будет такое?

— Обязательно.

— А сколько ты можешь не кушать?

— Ну, три дня не кушать для меня пустяк.

— А какой у тебя рекорд?

— Я продержалась восемь дней на вступительных экзаменах в древоситет.

— Это до-о-олго! Я так не смогу. Хочу гренки! — сказал малыш, забрался на стул и удобно расположился, свесив ножки.

— Готово! — произнесла мама перекладывая еще две слегка дымящиеся гренки в тарелку.

— Ва-а-а, вкуснятина! — малыш всегда любил мамину стряпню, об этом явно свидетельствовали радостные подергивания его ног.

Тарелка быстро пустела. Ру Доль кусал горячую гренку и звучно хрустел на всю кухню. Затем продолжал с набитым ртом:

— Даже если половина моего тела станет зеленой и мне больше не нужно будет кушать для энергии, я все равно буду есть твои гренки, просто потому что люблю!

— Я всегда буду рада готовить их для тебя!

Мама отломила половину гренки и начала хрустеть вместе с сыном. Им было вкусно и весело.

— Спасибо, — малыш поблагодарил ее как обычно, и вдруг продолжил с ноткой грусти, — я бы хотел показать пятна папе.

— Конечно, малыш, как только он вернется, сразу покажешь. Почему бы тебе не попробовать ему позвонить?

— Да. Попробую, — воскликнул Ру Доль, спрыгивая со стула, и пулей вылетел из кухни.

Мальчик забежал в комнату и дал команду голосовому помощнику:

— Позвони папе.

Изо всех углов комнаты раздался объемный голос электронного помощника:

— Осуществляется вызов абонента «папа».

Мальчик нетерпеливо кружил по просторной комнате, пока четкий голос помощника не объявил:

— Абонент «папа» временно не доступен, повторить звонок?

— Нет, — ответил мальчик, он уже успел отвлечься на свои детские забавы.

Насытившись домашними играми, Ру Доль решил выйти на улицу. Перед уходом он заглянул в спальню к маме и сказал шепотом:

— Я пойду погуляю на школьном дворе.

Мама тихо сидела возле кроватки младшей сестренки Ру Доля и укачивала ее. Она подняла взгляд от крохотной малютки и одобрительно кивнула. Мальчик аккуратно прикрыл дверь. Вначале он двигался аккуратно и тихо, но по мере отдаления от детской становился шумным и по детски раскрепощенным. В коридоре он уронил на пол какие-то мамины украшения, потом громко вернул их на место. А открыв входную дверь, затянул известную вдохновляющую песню:

— Кружись красивая Гармония,

Продолж свой бесконечный бег,

Звучи прекрасная симфония,

Тебе за жизнь обязан человек…

Позабыв дальнейшие слова, он продолжил в ритм:

— Та-та-та-та-та-та-та,

на-на-на-на-на-на-на…

Мальчик выпорхнул во двор и побежал по свежей сочно-зеленой траве, которая приминалась под ногами. Но стоило ему сделать следующий шаг, травинки упруго распрямлялись, вновь вытягиваясь навстречу ласковому солнцу Мэй. Светило в одиночестве пересекало зенит, почва и воздух хорошо прогрелись. Мальчик запрокинул голову и зажмурился от желтой яркости с зеленоватым подтоном.

Здания, среди которых петлял Ру Доль, все как один, представляли собой стеклянные полусферы, тут и там растущие из земли. Высокотехнологичное стекло полусфер имело множество настроек. Некоторые были прозрачными и позволяли наблюдать, что происходит внутри здания, но большинство были полностью затемнены. Радиус таких жилищ варьировался от 5 до 10 метров.

Мальчик бежал к самому большому в округе скоплению сфер, расположившемуся на большой пологой возвышенности. Это был двор школы, где гуляла детвора.

Навстречу шли два мальчика. У одного была кудрявая прическа песочного цвета, напоминающая баранью шерсть, и глаза с горизонтальными зрачками. Он нес в руке букет полевых цветов. Второй, с короткой коричневой прической, имел на голове два двухсантиметровых рога.

Ру Доль услышал вскользь их раздосадованный разговор.

— Ну как наши могли проиграть «Хищникам»! — «Кудрявый» откусил верхушку пышного букета и принялся жевать.

— Эй, мне оставь! Куда так много откусил!? — возмутился второй.

— Найди себе сам!

— Так не сезон! Ты же обещал поделиться, — надулся «Рогатый».

— Ладно, — сказал «Кудрявый» и откусил самую вкусную часть букета прямо до основания.

Оставшийся пучок зеленых стеблей он передал другу. Тот сразу закинул их в рот и начал жевать.

— Вкуснотища! Сочно так, — у «Рогатого» аж захлопали уши.

— Ничего, в следующем году обязательно их обскачем, — замечтался «Кудрявый».

Ру Доль вспомнил, как прошли вчерашние полуфиналы: «Травоядные» проиграли «Хищникам», а «Стальные пружины» с легкостью обыграли «Телепатов».

— Юные телепаты в физических играх слабы, — подумал мальчик, — хотя взрослые показывают чудеса на поле.

У основания возвышенности, на котором стояли учебные классы, находилось множество полей для самых разных игр. Многочисленная ребятня постарше и помладше собралась вокруг одного из них. На игровой площадке кипели страсти вокруг довольно популярного вида спорта.

Ру Доль постарался пробуриться сквозь толпу в первые ряды, прямо к кромке игрового поля. Он пробирался с усилием, получая нечаянные толчки и тычки. Прямо перед ограждением стояли два крупных парня, плотно прижатых друг к другу боками. Один был крепкого телосложения, с большим пятачком вместо носа, на голове красовалась белоснежная кепка. Другой — тоже крупный, но более пухлый, с белой косматой прической и мохнатыми щеками. Ру Доль втиснулся между ними. Синеволосая голова малыша торчала на уровне подмышек, а шея и плечи испытывали сильное давление.

Мальчик посмотрел в лицо обоим по очереди. Ему показалось, что ребята — хорошие друзья, потому как те одновременно бросили на него недовольные взгляды.

Как выскакивает скользкая маслина при попытке сжать ее двумя пальцами, так и Ру Доль скользнул меж двух крепких парней и оказался в первом ряду. Он добился желаемого, пробравшись к самому бортику, получив при этом пару синяков на теле.

Мальчик в кепке, широкоплечий и с накаченными бедрами, произнес с усмешкой:

— Вот бойкая мелочь! — и фыркнул своим большим носом.

— Ага, скользкий лысый! — поддержал «Косматый». На округлости его щёк в такт с речью зашевелились островки короткой белой шерсти.

Ру Доль сделал вид, что не услышал, и уставился на игровое поле, ухватившись ладонями за кромку бортика. Перед ним открылся отличный вид на круглую игровую площадку.

Диаметр поля был равен тридцати девяти метрам, оно разделено на три разноцветных зоны. Такое деление отвечало регламенту правил для юношеских игр, а для взрослых соревнований поле было в два раза больше и имело 6 сегментов.

Центральный круг пятиметрового диаметра был оранжевого цвета. Он окружен желтым кольцом с шириной обода в семь метров. Его, в свою очередь, обнимало внешнее зеленое кольцо, на котором друг напротив друга располагались ворота. Ширина зеленого обода составляла десять метров. Кольца хаотично вращались, при этом периодически меняли направление и скорость вращения, создавая в игре дополнительный элемент неожиданности.

Правила были просты и очень схожи с игрой, которую у вас на Земле называют «футбол». Команда из семи человек, включая вратаря, защищала свои ворота и старалась взять чужие.

Обозначение атаки — важный элемент игры. Термин означает посещение центрального оранжевого круга игроком с мячом. Достаточно одного касания мяча в центральном круге, чтобы засчитать переход команды в атаку. Команда, державшая оборону, после перехвата мяча должна обязательно вернуться в центральный круг, чтобы обозначить атаку. Другими словами, две команды не могли находиться в атаке одновременно.

Ру Доль быстро скользил взглядом по оживленным лицам зрителей, выискивая среди них своего веснушчатого друга.

— Он должен быть в первых рядах, не мог же Ка Рим пропустить такое событие! — подумал Ру Доль.

— Эй, парниша, тебя как звать? За кого болеть пришел? — спросил «Косматый», положив тяжелую руку на острое плечо мальчика.

— Меня зовут Ру Доль, я болею за красивую игру! А за кого болеете вы? — громко ответил малец из-за нарастающего гула на поле.

Одна команда обозначила атаку и перешла в среднюю желтую зону.

— Я за «Хищников», — крикнул «Косматый», — они реально хороши в этом сезоне.

— А я за «Стальные пружины», — ответил его друг в кепке.

— Да тебе все равно, за кого болеть, главное, чтобы против меня.

— Ты слишком высокого мнения о себе. Я против «Хищников», — рассмеялся парень в кепке и резко выдохнул сквозь широкие ноздри.

Ру Доль почувствовал на голове и шее мелкие капли. Ему хотелось, чтобы это оказался дождь, но небо было чистое.

«Видимо, они вылетели из ноздрей зуброподобного амбала в кепке», — только подумал Ру Доль, как услышал:

— Опять сопли разбрызгал! С тобой невозможно рядом стоять, — огрызнулся «Пухлый», убирая влагу с белой шерсти на щеках.

— Я что, специально что ли? Физиология у меня такая! — чем сильнее второй нервничал, тем больше брызг вылетало из его пятака.

И, казалось, неразлучные друзья послали друг другу испепеляющие взгляды. Ру Доль вжал голову в плечи и сильнее вцепился в бортик.

В это время гул зрителей нарастал. Со всех сторон стали доноситься крики болеющих за разные команды: «Вот оно», «Давай бей», «Ну же», «Осторожно», «Отбивай», «Да!», «Нет!».

Секунду спустя можно было различить, кто за какую команду болеет. «Косматый» рядом с Ру Долем, радостно прыгнул с криком «Гол», раскинул руки и случайно сбил кепку с «Носатого». Добрая половина зрителей радостно кричала во все горло, обнималась и поздравляла друг друга с взятием ворот. Другая половина молчаливо прятала разочарованные взгляды.

Члены команды «Хищники» собрались в круг, зажав в центре игрока, забившего гол, и праздновали взятие чужих ворот. Вратарь «Стальных пружин» опустил голову, он смотрел на мяч и что-то говорил, едва шевеля губами. Гнев выступил на его лице, затем он выпучил глаза и с криком «Дисгар» сильно пнул мяч. Тот пролетел все расстояние от одних до других ворот и закатился в пустую сетку. Вратарь «Хищников» уже оставил ворота и убежал к ликующей куче игроков своей команды, чтобы запрыгнуть на нее. Игроки с рисунком звериного оскала на футболках поздравили друг друга, а после повернулись к зрителям. Зеленый обод продолжал крутиться, прокатывая игроков в непосредственной близости от восторженных зрителей. «Хищники» делились с ними своими острозубыми улыбками.

Ру Доль увидел среди «Хищников» знакомое веснушчатое лицо, которое так усердно искал среди зрителей. Его глаза округлились от удивления, а изо рта вылетели слова похвалы:

— Молодец, Ка Рим!

Самый низкий игрок «Хищников» посмотрел в сторону, откуда донесся знакомый голос, и увидел синеволосую голову Ру Доля. Ка Рим победоносно вскинул вверх руки со сжатыми кулаками. В пойманном взгляде веселых желтых глаз, Ру Доль увидел радость, которую испытывал его друг.

Свисток судьи оборвал почетный круг «Хищников», заставив их построиться на своей половине поля. Ка Рим, как и остальные игроки команды, послушно повиновался свистку и вприпрыжку поскакал на свое расстановочное место.

Следующий свисток ознаменовал продолжение игры. Трибуны взревели, стало сложнее разобрать, кто за кого болеет. Ру Доль почувствовал, как кто-то схватил его левую ногу чуть выше щиколотки. «Носатый» опустился на корточки и с легкостью приподнял ногу мальчика, которая стояла на белоснежной кепке.

Ру Доль испытал чувство неловкости, а еще он бы точно потерял равновесие, если бы не бортик. Болеющий против «Хищников» выпрямился. Он комкал и скручивал в руках пыльную кепку, со следами травы и земли. Напряженный подбородок и мокрые глаза парня выдавали обиду. Он сделал резкое движение головой и бросил серьезный взгляд на установившегося на него Ру Доля. Немного смутившись, мальчик отвернулся и продолжил наблюдать за матчем.

Страсти кипели в центральном оранжевом круге, вращающемся по часовой стрелке. Мяч затерялся в лабиринте ног. Целую минуту ни одна команда не могла завладеть инициативой и перейти в атаку. Вдруг мяч выпорхнул из толкучки и полетел навстречу хорошо расположившемуся в средней зоне Ка Риму. Острую передачу сделал товарищ по команде, это значило, что обозначение атаки прошло по правилам.

Самый маленький игрок хищников ловко принял мяч и устремился к воротам соперника. Краем глаза он заметил, как за ним рванула толпа соперников. Ощущая приближение самого быстрого из них, Ка Рим прокинул мяч в зеленую зону и вложил все свои силы в стремительный рывок. Еще мгновение и он перейдет из желтой зоны в зеленую, а там… Но, к сожалению для него, две платформы резко сменили направление вращения, что привело к дезориентации проворного Ка Рима и потере драгоценной секунды.

Крепкий и жилистый капитан «Стальных пружин», воспользовавшись моментом, выбил мяч своему вратарю из-под ног маленького «хищника». Вратарь «Стальных пружин» отыграл мяч обратно капитану, оставив Ка Рима не у дел. Капитан соперников побежал к чужим воротам по средней желтой зоне. Ловкая перепасовка в одно касание с товарищем по команде, стоящим в центральной зоне, обозначила начало атаки «Стальных пружин».

Ка Рим не раздумывая включился в игру. Черпающий силу из гнева, он побежал напрямую к своим воротам, разгадав замысел противника. Ка Рим пробежал по свободному зеленому кольцу, где сейчас ничего не происходило. А противоположное вращение колец задержало соперника. Не полагаясь на фортуну, Ка Рим по зеленому внешнему кольцу достиг своих ворот раньше остальных. Капитан «Пружин» ловко обыграл других «хищников» и вновь встретился с Ка Римом, теперь уже лицом к лицу. Сотворив дриблинг, он попытался оббежать маленького «хищника», но Ка Рим вытянулся в самоотверженном подкате и попытался выбить мяч. Однако нога соперника оказалась чуть быстрее, она пнула мяч и приняла на себя удар.

Игрок «Стальных пружин» под свист арбитра и рев зрителей прокатился кубарем еще три метра, сделав один кувырок и три винтовых витка по зеленому кольцу. Ка Рим быстро встал, поднял плечи вверх и развел руки в стороны, как будто сам не понял, что произошло. Затем он обвел товарищей по команде немного виноватым взглядом, как бы говоря: «А что мне оставалось делать?».

Судья выписал предупреждение и начал готовить штрафной удар. Он установил мяч в месте нарушения и отсчитал необходимое расстояние для построения стенки из «хищников».

Ка Рим попытался протиснуться в середину построения, но, видимо из-за маленького роста, его поставили в левый край стенки, если смотреть от ворот.

Восстановившийся от падения капитан и другие игроки «Cтальных пружин» активно совещались, предлагая разные варианты атаки. Капитан обвел всех взглядом, одобрил какие-то варианты и скомандовал: «По местам». Игроки «Пружин» разбрелись по полю, взяв вектор на вражеские ворота, и застыли, готовые в любой момент сорваться на бег.

Капитан попятился от мяча спиной вперед, отмеряя нужное расстояние для разбега. Остановившись, он немного попружинил на своих накаченных ногах, правой наступил сначала вперед, потом назад, а затем опять вперед, и перешел на бег.

«Носатый», все крепче сжимая истоптанную кепку, не смог сдержать рвавшийся изнутри крик:

— Вперед, «Пружины».

Зрители сопроводили силовой разбег спортсмена нарастающим гулом. Крепко приложив мяч ногой, игрок заставил его пулей лететь в правый верхний угол ворот.

Ка Рим выпрыгнул с места и вытянулся в струнку, подстегиваемый желанием отразить удар соперника. Мяч летел прямо ему в лоб.

Ру Доль пообещал себе на всю жизнь запомнить то выражение лица Ка Рима. В ожидании сильного удара глаза превратились в две темные щелки, раскидывая в бока причудливые лучистые морщинки, лоб покрылся горизонтальными складками, дуги бровей округлились, поднявшаяся верхняя губа оголила острые белые клыки, копна рыжих волос развевалась в воздухе.

Сквозь щелки глаз, едва пропускавшие свет, Ка Рим видел мяч, приближающийся с ужасной скоростью. Силы инстинктов взяли верх над желанием спасти команду. Его шея втянулась в тело так сильно, что верхушки ушей оказалась ниже уровня плеч. Мяч пролетел сквозь его рыжие волосы и просвистел над головой, едва коснувшись макушки и оставив ощущение жжения на коже.

Вратарь тоже не смог спасти команду.

Трибуны взорвались оглушающим ревом ликующих болельщиков «Стальных пружин». «Носатый» небрежно напялил грязную мятую кепку на Ру Доля и крикнул:

— Дарю, поклонник красивой игры. Красивый гол, да?!

Парень пребывал в каком-то немыслимом восторге от забитого гола, прыгал, трясся и громко мычал в сложенные руки, будто в трубу. Потом обнял Ру Доля правой рукой за плечо и прижал к себе, передавая ему свое волнение. Кепка едва удержалось на голове нового хозяина и закрыла ему обзор, съехав козырьком на глаза. Ру Доль действительно испытывал радость от увиденной игры и смешного лица Ка Рима, но немного загрустил из-за пропущенного гола, ведь теперь он точно определился с командой, за которую болеет.

Игра закончилась вничью, со счетом 3:3. Судья, самый взрослый участник события, решил, что это замечательный счет для окончания летнего сезона игр.

Зрители хотели поставить точку в битве за звание лучшей команды этого лета и скандировали просьбу о дополнительном времени. Но авторитет судьи, который сам являлся игроком 1-й лиги, взял вверх. Ему пришлось сказать речь, чтобы всех успокоить. Он встал в центре поля, держа мяч под мышкой, и долгим режущем слух звуком свистка заставил зрителей и игроков замолчать.

— Игра, которую я сегодня судил, действительно заслуживает ничью! Ни одна команда не была явно доминирующей! Все игроки достойны того, чтобы продолжать борьбу, в других, более высоких лигах. Я вижу потенциал в каждом из присутствующих на поле ребят! Вы еще не профессионалы, не нужно идти до победного конца во что бы то ни стало, ставя на кон свое здоровье или здоровье товарищей! Главное — это то, что вы показали красивую игру!

Накал страстей спал, недавно раздосадованная толпа оживилась и захлопала, выкрикивая: «Правильно», «Спасибо за игру», «Красивая игра», «Все молодцы».

Судья продолжил свою речь:

— Это достойное окончание любительского турнира! Старайтесь больше, и, возможно, в следующем турнире мы определим сильнейшую команду нашего города!

Пока судья произносил речь, поле еще вращалось, но стоило ему закончить, движение прекратилось.

Невидимая стена, разделяющая зрителей на два лагеря, рухнула под доводами авторитетного судьи. В толпе появились сверкающие глаза и расслабленные улыбки ребят. Приятный гул заботливых речей и благодарности наполнил воздух вокруг поля. Игроки соперничающих команд начали поздравлять друг друга с хорошей игрой. Дух борьбы сменился духом взаимопонимания.

Задние ряды зрителей начали разбредаться раньше всех. Ка Рим искал взглядом синюю голову Ру Доля. Тот нашелся не сразу, синие волосы наполовину скрылись под грязной кепкой. Рыжий жестом указал на ворота «Хищников».

Немало зрителей перелезло через ограду. Одни хотели поздравить родных и друзей среди игроков, другие — поговорить с судьей и спросить совета, как попасть в высшие лиги. На поле началось столпотворение.

Ру Доль тоже перелез через ограду и направился к воротам. Ка Рим уже ждал его.

— Привет! — радостно сказал Ру Доль.

— Приве-ет, — протяжно ответил Ка Рим. — Вот народ повалил.

— Лучше скажи, как ты попал в команду?

— Круто, да? Вот мне повезло! Я не поверил своим ушам, когда капитан позвал меня. Выбыли сразу два игрока «Хищников». Один переехал в другой город с семьей, не хотел пропустить первый день в школе. А другой отказался из-за разногласий с капитаном, он сам хотел им быть! — засмеялся Ка Рим.

— Вот это да, действительно повезло. А не страшно было играть против взрослых? Ты держался очень хорошо.

— Ну, было страшно один раз, когда мяч летел мне прямо в голову. Я, конечно, мог спасти команду, но мое тело само сжалось. Инстинкт!

— Ты бы точно сальто назад сделал, если бы мяч врезался. Ба-ам! — Ру Доль ударил основанием ладони правой руки в пальцы левой и прокрутил ее, изображая воображаемый удар, которого удалось избежать.

Они оба рассмеялись.

— Да, лучше добраться до высшей лиги целым, я не хочу выбывать раньше времени.

Они опять рассмеялись.

— А что это за кепка?

— А, эта! — Ру Доль сорвал грязную кепку с головы. — Подарок от одного травоядного.

Весело хохоча после каждого предложения друзья перемахнули через ограду за игровыми воротами и направились в сторону своих домов, находящихся по соседству. Они, как и многие другие дети планеты, могли смеяться, играть и веселиться вдоволь.

— Мэй прошло половину пути, скоро появиться Дун, — подметил Ру Доль, глядя на безоблачный небосвод.

— А, точно, — Ка Рим посмотрел в небо, прикрыв глаза тенью от ладони.

Ру Доль увидел две тучные фигуры. «Косматый» и «Носатый» шли параллельно, чуть поодаль. Ребята встретились взглядами. Ру Доль снял с головы многострадальную кепку и на вытянутой руке помахал ее бывшему хозяину! Крепкие ребята громко расхохотались и помахали в ответ.

— Я вот, что хотел тебе показать, смотри! — Ру Доль вдруг вспомнил новость, которой нужно поделиться, и задрал рукав футболки.

Ка Рим был выше Ру Доля аж на полголовы. Еще он обладал более крепким и спортивным телосложением. Ка Риму пришлось чуть согнуться, чтобы лучше разглядеть кожу плеча.

— Пока еще плохо видно! Там совсем крохотный островок хлорофилл. Мама долго искала.

— А, вижу, вот же оно! — сказал Ка Рим, быстро отыскав зеленое пятнышко своим острым взглядом. — Такое крохотное. Я рад за тебя.

— Ничего, наверняка у тебя тоже появится такое пятнышко! Только, возможно, где-то еще, я слышал, они могут появиться в любом месте на теле.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Ка Рим. — И даже на заднице? Вот уж действительно самое неудачное место! Нужно будет загорать задом к верху, чтобы получать энергию.

Друзья смеялись до слез и боли в животе. Им пришлось немного отдышаться, чтобы продолжить путь.

— На самом деле, — продолжил Ка Рим, — у меня вряд ли будет подобное пятно. Хлорофилл не для меня. Я добываю энергию другим путем — много ем. Мне нужно быстро бегать, высоко прыгать. К тому же еда питательная и вкусная. Я не смогу отказаться от нее ни за что на свете.

— А у тебя может быть хлорофилл?

— Может, и может, а может, и нет! Но, в любом случае, у тебя они уже есть. Чувствуешь, как они тебя питают?

— Нет, конечно! Они же крохотные, — изумился Ру Доль.

Немного помолчав, он спросил:

— А что бы ты хотел больше всего?

— Я бы хотел выиграть высшую лигу и вписать свое имя в число великих игроков Гармонии, — ответил Ка Рим. — Для этого мне нужна скорость, сила и хорошая реакция. И мой дар мне в этом поможет.

Мальчишки шли по улочкам города, напоминающим широкие тропинки на лесной поляне. Они ветвились и извилистыми путями вели ко входам полусфер жилых домов, сбалансировано вписанных в экосистему.

Пестрые птицы порхали с ветки на ветку периодически встречающихся деревьев, покрытых густой листвой. Зверьки в обильном разнообразии шныряли по поляне, вальяжно бродили по траве, ловко карабкались по деревьям, нежились на теплых камнях, играли между собой и с людьми.

Один из зверьков, размером с белку, неуклюже прыгнул с ветки кустарника и зацепился за игровые шорты Ка Рима. Видимо, он целился в карман, но промахнулся, и теперь беспомощно висел, болтая лапками. Ка Рим почувствовал это, посмотрел вниз и увидел мелкого чудного зверька. Это был бурундук путешественник. Вид двух великанов ничуть его не пугал. Ка Рим подставил свою ладонь под ножки зверька. Бурундучок отпустил лапки и приземлился на ладонь мальчика.

— О, смотри, бурундук путешественник! — удивленно произнес Ка Рим, поднимая ладонь на уровень глаз.

— Ух ты, дай посмотреть, ни разу не видел вживую.

— Еще бы, редкий гость.

Ка Рим вытянул руку так, чтобы они вместе смогли наблюдать за зверьком. Тот был покрыт желтой шерстью средней длины, светлеющей до кремового к пухлому брюшку и темнеющей до земляного к спине. Над брюшком еле виднелся разрез сумки. Черные глазки были расположены близко к темно-коричневому торчащему носику. Он выглядел спокойным и держаться уверенно, как будто встреча с людьми была для него обычным делом.

— Какой деловой, — сказал Ру Доль, улыбаясь, — его серьезность меня смешит!

— Осторожно! Не оскорби его чувства. Любой телепат тебе скажет, что он хорошо понимает людей, — ответил Ка Рим шепотом, повернув голову к другу, растянувшемуся в улыбке.

Ка Рим слегка подвинул руку со зверьком, чтобы лучше его рассмотреть. Он согнул пальцы дугой, как в случае, когда в ладонях удерживают воду. Бурундучок потерял равновесие и попытался поймать баланс. Его движения казались нелепыми и смешными. Мальчишки даже испугались, когда тот оступился и чуть не свалился с ладони. Бурундука напугали взволнованные лица детей и, запутавшись в ногах, он начал падать назад, зажмурившись от страха.

К счастью, все обошлось. Бурундук мягко приземлился на ладонь Ка Рима, как падает в домашнее кресло усталый работник после долгого дня. Мордочка зверька сияла облегчением.

Положение, кажется, вполне устраивало его, бурундук вытянул задние лапки и ответил взаимным любопытством на изучающие взгляды двух пар глаз.

Однако зверек потерял интерес раньше мальчиков, видимо, из-за более быстрого метаболизма. Он принялся копаться в своей брюшной сумке, достал оттуда небольшой сверток и развернул его. Внутри оказалась еда, идеально расфасованная по цветам, не хватало только желтого цвета. Пушистый дружок принялся жевать крохотные ягодки, корешки и другую еду странной консистенции.

Ребята посчитали неприличным наблюдать за чужой трапезой и, отведя взгляды от необычного перекуса, продолжили путь домой. Пушистый зверек с широко раскрытыми глазами озирался по сторонам, наслаждаясь красотой проплывающего мимо пейзажа и продолжая вкушать плоды лесного сбора.

— Говорят, что эти бурундуки находятся в пути большую часть жизни, исключение составляет лишь детство и время после того, как находят себе пару. В среднем они проходят за жизнь около десяти тысяч километров.

— Ничего себе, — удивился Ру Доль.

— Это немного, учитывая, на какие хитрости они идут. Во время путешествия бурундуки адаптируются к окружающим условиям и приобретают различные способности и приспособления.

— Например?

— Допустим, если бурундук окажется слишком высоко над землей, не имея возможности продолжить путь, он начинает эволюционировать и отращивает себе летательные перепонки между лапками и телом, за счет сжигания, точнее, преобразования жира. И вот, спустя несколько дней медитации, он уже может парить в воздухе, продолжая свое путешествие.

— Ого!

— А те, которые находят себе пару, начинают вести оседлый образ жизни. Они отказываются от брюшных сумок в пользу хлорофилл, почти как у тебя. Их шерстка начинает напоминать микрогазон, — друг звонко рассмеялся.

— Ага, я знаю, как выглядит хлорофилловая шерсть, можешь не уточнять.

— Кстати, очень интересна встреча двух бурундуков. Хочешь знать?

— Угу.

— Они проделывают путь в тысячи километров, и все ради того, чтобы найти своего сородича. И вот, когда встречаются два разнополых бурундучка, то застывают от волнения. Пружиня на задних лапах, они пускаются в своеобразный танец. Это важный и эмоциональный момент.

— Ага.

— Если они крутятся в одном направлении, продолжая смотреть друг другу в глаза, значит, их путешествие закончилось. Под властью танца они кружатся, постепенно сближаясь, пока не коснутся носиками. Этот момент мгновенно успокаивает их, даруя счастливую оседлую жизнь.

— Понятно.

— А если они закружились в разных направлениях, то сталкиваются боками и подают на землю. Говорят, это единственный момент в жизни, когда они злятся и ругаются. Потом бурундуки извиняются друг перед другом и продолжают свой путь.

— Интересно приспособились к жизни, — удивился Ру Доль, — а откуда ты так много о них знаешь?

— Ты что, все взрослые люди не только про них знают, многие даже восхищаются ими. Говорят, где-то есть маленький храм, посвященный мудрости этих зверьков. Хотел бы я там побывать! Но место держится в секрете. Если тебе повезет, то можешь получить приглашение от одного из бурундуков.

— Невероятно! — воскликнул Ру Доль и посмотрел на зверька, который закончил трапезу и убирал сверток. — Может, пригласишь нас?

Бурундук бросил на Ру Доля нарочито равнодушный взгляд, будто ничего не понял, продолжая дожевывать походную стряпню.

— Но самым главным их умением считается коммуникация, вот уж неожиданно, правда! — Ка Рим не видел изменившийся взгляд зверька, иначе он мог передумать развивать эту мысль. — Они могут преодолевать тысячи километров вместе с крупными перелетными птицами.

— Интересно, чем они их подкупают? — едва слышно пробубнил Ру Доль, продолжая изучать зверька, в миг скрывшего свою сообразительность.

— Птица несет бурундучка в клюве, а когда устает — отпускает! Некоторое время он летит в свободном падении, дрожа от страха, пока другая птица из клина не подхватит его, продолжая путешествие. Хотя Гармония наградила их таким интересно устроенным телом, приспособленным к изменению, все равно коммуникация и связь с другими видами считаются главной их особенностью. Хотя, это качество лучшее с точки зрения людей. Мы же не знаем, как считают сами бурундуки.

— Но надо спросить у людей, которые могут разговаривать с ними. Есть же такие?

— Конечно есть, но я не знаю ни одного.

— Хотел бы я научится с ними говорить! — весело помечтал вслух Ру Доль. — И с другими зверьми тоже.

— О, смотри! Рассвет Дуна начался, — воскликнул Ка Рим. — Красиво и мощно, как всегда.

Ласковое солнце Мэй находилось в середине пути между зенитом и закатом. Его преломленные в атмосфере имели заметный зеленоватый оттенок. С восточной стороны из-за деревьев показалось круглое красное тело гиганта Дун. Его лучи пронзали атмосферу и встречались со светом ласкового Мэй, вместе изменяя цвета мира. Стало значительно светлее. Трава и листья деревьев теперь выглядели зелеными с голубоватым отливом, а небо казалось совсем прозрачным. Воздух набрал более высокую частоту вибрации, а ветер стал менее предсказуем. Насекомые начали вести себя более активно, о чем говорило усилившееся стрекотание, жужжание и постукивание.

Даже запахи изменились. Цветы, животные, растения, люди выбрасывали в воздух новые химические соединения.

Каждый предмет начал отбрасывать две тени. Одну короткую и четкую — от лучей солнца Мэй, другую длинную и еле заметную — от света солнца Дун.

В это время года инициатива всегда на стороне Дун. С каждой секундой его тени набирали силу, а тени Мэй — слабели. В конце концов Дун победит. А завтра все начнется сначала.

— Люблю этот момент! Чувствую, что могу сделать что угодно, — Ка Рим вздохнул полной грудью.

— Да, рассвет не может надоесть. Я тоже чувствую этот прилив сил, но, похоже, не так сильно, как ты, — рассмеялся Ру Доль, глядя на взволнованного друга, который нес кайфующего бурундучка. — Но это также значит, что скоро закат Мэй, — Ру Доль и сам не понял, откуда в голосе появилась грусть.

Два друга и их попутчик продолжили наслаждаться красотой перемены мира. Зверёк встал и попрыгал, чтобы привлечь к себе внимание. Ка Рим поднес его к топазовым глазам, а тот начал тянуться к плечу своего перевозчика.

Ка Рим позволил зверьку перебраться на плечо. Бурундучок схватился одной лапкой за воротник футболки и натянул его, чтобы придать устойчивости своей позе. Он стоял гордо, как капитан на палубе судна, натянув паруса. Зверек тоже смотрел на восток, наблюдая восход красного гиганта. Друзья прошли еще немного вместе, затем остановились.

— Ну, что, увидимся завтра в школе?

— Раньше, я за тобой зайду!

— Пока, путешественник! — сказал Ру Доль, его глаза в свете двух солнц стали сильнее отдавать бирюзой. — Пусть твоё приключение принесет только радость. Как насчет приглашения?

— Пи-и-и, — пискнул зверёк, и живые умные глаза в момент стали непроницаемыми.

Ру Доль улыбнулся, раскусив хитрого бурундука, и друзья разошлись без долгих прощаний.

— Теперь мы остались вдвоем, пушистик.

— Пи-пи, — поумнела мордочка зверька.

До дома Ка Рима оставалось метров тристо. Он стоял рядом с высоким деревом. Крона в основном имела конусовидную форму, но завершалась красивым полукругом. Зверёк на плече схватился обеими лапами за мочку уха и заглянул внутрь, щекоча своими усиками ушную раковину.

— Ты чего делаешь, щекотно же, — захихикал Ка Рим.

Зверек собирал ушную серу. Потом, ловко перебравшись на другое плечо по воротнику, повторил операцию с другим ухом. Затем уселся, свесив лапки, и начал отделять ушную серу, выкидывая отслоившуюся кожу. Ловкими движениями передних конечностей он скатал очищенную массу в идеально ровный ярко-желтый шар. Потом достал из сумки небольшой треугольный лист, аккуратно завернул в него свежесобранную серу, завязал узлом и спрятал в глубь вместительной брюшной сумки.

Ка Рим почувствовал нарастающее волнение бурундука по мере приближения к конусообразному дереву. Крохотный путешественник стал пищать и тянуться к ветвям. Ка Риму стало ясно, что он хочет сойти. Мальчик вытянул левую руку и схватился за середину ближайшей ветки. Зверек побежал по руке на четырех лапах для устойчивости, остановился возле локтевого сгиба, выпрямился и посмотрел наверх. Он недолго смотрел на верхушку дерева сквозь густую листву и неожиданно плюхнулся на свой пушистый зад. Ка Рим наклонил голову и пытливо осмотрел зверька.

— Ясно, ты хочешь подняться на самую верхушку, но понял, что это не просто, да? — предположил мальчик и продолжил размышления. — А зачем тебе это? Если залезть боишься, то и спуститься не сможешь. Хотя, наверно, сможешь. Или опять попросишь кого-нибудь.

Ка Рим взял зверька правой рукой и посадил себе на шею, за воротник.

— Держись крепко, сейчас залезем на самый верх! Не бойся, мне не впервой, — уверенно произнес мальчик и начал ловко карабкаться по стволу, хватаясь за основания веток, а потом наступая на них.

Восхождение проходило спиной к спине, точнее, бурундук опирался спиной на шею мальчика и держался за воротник, как недавно Ру Доль держался за бортик игрового поля. Мальчик пробирался к верхушке, как худшая из обезьян, но довольно быстро по сравнению со средним человеком. Ка Рима занимал мысль: «Зачем бурундуку наверх?»

Зверек перестал нервничать, превратившись в послушного пассажира, что говорило о верности решения. Мальчик ворошил в памяти факты из документального фильма про бурундуков путешественников. Его лицо изменилось, выразив удивление, и он спросил вслух:

— Неужели ты хочешь эволюционировать и отрастить летательные перепонки? Тогда я вернусь посмотреть на тебя завтра, после школы. В любом случае ты под моей защитой. Если ты там застрянешь и не эволюционируешь, я спасу тебя. Только потерпи до завтра, я не могу пропустить школу.

На его лице отразился интерес — возможно, он будет свидетелем эволюции бурундука путешественника. Улыбка оголила острые зубы.

Древесные альпинисты оставили позади большую половину пути, когда послышались звуки частых взмахов крыльев и свисты птиц.

Мальчик вспомнил, что пару недель назад, с верхушки дерева доносился нескончаемый писк новорожденных птенцов. Потом писк прекратился, так же неожиданно, как и начался. Один раз он даже видел, как две птицы пикировали с макушки дерева, покидая гнездо.

Ка Рим решил взбираться более плавно, чтобы ненароком не напугать малышей, которые, вероятно, уже подросли. Ветви становились тонкими, а крона перестала быть раскидистой, позволяя наблюдать панораму вокруг.

Мерное, но амплитудное покачивание верхушки заставило бы остановиться многих его сверстников, но не Ка Рима. Эту вершину он уже покорял. Мальчик лишь стал ближе прижиматься к стволу дерева для устойчивости. Чуть ниже макушки появились очертания гнезда. Оно располагалось в перекрестье множества тонких веток, ближе к краям кроны, и выделялось темным силуэтом на фоне неба.

— Ты что, хочешь лететь с ними на юг? — мысль молнией пронзила Ка Рима, одновременно срываясь с уст.

Мальчик забрался еще немного выше и остановился, равномерно распределив вес на двух ветках. Руками он обхватил совсем тонкий здесь основной ствол, сомкнув пальцы в замок. Гнездо оказалось в зоне досягаемости его рук. Тогда Ка Рим решил осмотреться.

Обширная немного холмистая зеленая долина предстала перед его взглядом. Множество полусфер росло из земли, как будто великан рассыпал свои перламутровые бусы по всей округе и, падая с небесной высоты, они наполовину воткнулись в мягкую землю. Горизонт на востоке, там, где взошло солнце Дун, был затянут светло-оранжевой дымкой, а на западе, куда стремилось солнце Мэй, небо было светло-зеленым. Между ними на горизонте был красивый оранжево-зеленый градиент.

Вид заворожил не только мальчика, но и бывалого путешественника — бурундука. С широко раскрытыми глазами, они растворялись в созерцании красоты постоянного движения природы, будто заглянув в глаза вечности.

Бурундук был так поражен глубиной картины, что не заметил крылатую группу из одного большого и трех маленьких силуэтов, быстро летящих над землей. Они скрылись из вида на секунду, а потом… пронзительным птичьим криком оглушили незваных гостей. В метре от дерева ввысь взмыли четыре птицы, заслонив собой одно из светил. Размах крыльев первой птицы был равен размаху трех следующих за ней.

Бурундука задрожал от страха и выпустил из лап воротник. Мальчик тоже дернулся и втянул голову от неожиданности. Зверек провалился вниз, в воздушный карман между телом Ка Рима и футболкой, к счастью, плотно заправленной в шорты. Трепыхающееся мохнатое тельце щекотало Ка Рима, доставляя ему неудобства.

Сам мальчик, испытав кроткое чувство испуга, не утратил контроля над телом. Он стал наблюдать за тем, как птицы кружат над макушкой дерева, изредка повторяя пронзительный свист. После очередного витка большая птица вошла в вираж и приземлилась на ветку рядом с гнездом. Во время посадки она несколько раз мощно толкнула воздух широкими крыльями. Три пернатых малыша, копируя поведение родителя, по очереди садились в гнездо, издавая тоненькие свисты. Ка Риму при каждом приземлении в лицо ударяли вихри воздуха, закрученные крыльями.

— Ва-а-ау! — не в силах сдержать восторг, закричал он.

Большая гордая птица, в народе названная ширококрылый солнцеспин, не сводила глаз с мальчика. Птенцы тоже внимательно на него смотрели. А мальчик изучал их.

Каждое перо взрослой птицы имело черно-желтый окрас, черное у основания и ярко-желтое к концу, с переливающимся на солнце радужным спектром и разноцветными точками блесток, преимущественно золотых. Перья птенцов были маленькими копиями взрослых. Хохолки короткой густой шерсти, венчающие головы, имели противоположный окрас: яркие к основанию и чернеющие к концу.

Бурундук не переставал пищать и бегать под майкой, пытаясь найти выход. Ка Рим левой рукой продолжал держаться за дерево, а правой оттянул ворот футболки и заглянул под нее.

— Давай вылезай, я сейчас тебе помогу.

Ка Рим засунул правую руку под футболку, растянув ворот, и сложил пальцы на манер привычного для бурундука удобного кресла. Тот взобрался на ладонь, и тогда плавный подъем руки доставил зверька на свежий воздух.

Птицы и зверек уставились друг на друга. Потом взрослая птица отвлеклась на птенцов и начала осматривать их спины, клювом расправляя спутанные и переплетенные мягкие перья. Птенцы кричали, недовольные вмешательством родителя. Закончив чистку, взрослая особь вдруг изменилась.

Начиная с хвоста и до самой шеи все ее перья перевернулись. На обратной стороне они имели темно-фиолетовый цвет у основания и зеленый к концу.

— Опять хлорофилл, — подумал мальчик.

На левом крыле перья не перевернулись, продолжая сиять желтым. Бурундук, заметив это, начал суетливо пищать и тянуться в сторону крыла. Ка Рим прочитал желание зверька и опустил его на ветку, находящуюся над желтым крылом. Зверек начал внимательно изучать крыло, выискивая причину, задержавшую его перевоплощение, пока не заметил два перехлестнувшихся пера. Недолго думая, бурундук спрыгнул на спину птицы и заскользил вниз. Та успела только крикнуть от неожиданности. А бурундук при падении выпрямил правую нижнюю лапу и приземлился в перекрестье сплетенных перьев, отчего они разомкнулись.

Тут же перья встали дыбом, а затем легли в противоположном направлении. Теперь спина птицы стала симметричной и сияла фиолетово-зеленым отливом. Правда, Ка Рим не успел понаблюдать за изменениями, потому что пришлось ловить бурундука. После успешной операции он промахнулся мимо ветки и полетел вниз.

— Зачем так рисковать? — вскрикнул пораженный самоотверженностью зверька Ка Рим.

Птица подняла голову и благодарно посмотрела на своего маленького спасителя, который выглядел довольным, снова сидя на ладони.

— Ты так заводишь друзей?! Не удивительно, что всегда находишь помощников в своем путешествии. Ну ладно, мне пора, — добавил он, поняв, что звери нашли общий язык.

Он еще раз кинул быстрый взгляд на плавно меняющий цвета пейзаж, оставил на ветке бурундука, попрощался и начал спуск.

Ру Доль в это время заботливо играл с годовалой сестренкой, пока мама занималась своими делами. После нескольких веселых игр и совместного просмотра мультиков он сдал полномочия по присмотру и отправился в свою комнату, чтобы проверить собранные к первому дню в школе вещи.

Затем мальчик вышел подышать перед сном. Единственное на небосводе солнце Дун подходило к зениту, воздух был жарким. На улице было безлюдно. Казалось, благословению солнца Дун радовались только деревья, благодатно впитывающие солнечный свет, и насекомые, увеличившие свою дневную активность. Ру Доль немного понаблюдал за раскаленной атмосферой. В вышине появились редкие облака, имеющие светло-оранжевый оттенок на фоне светлого красно-пурпурного неба. Природа сильно преобразилась за последние часы, проведенные мальчиком дома.

Вдруг он ощутил теплоту в районе недавно появившейся точки, которая, когда он посмотрел на нее, уже приобрела насыщенный зеленовато-желтый цвет, не избежав протекающих в природе изменений. Еле заметное тепло, выделяемая точкой, уходило в глубь тела, оставляя приятные ощущения. Мальчик первый раз в жизни ощутил прямое поглощение и преобразование солнечной энергии через клетки собственного тела. Немного взволнованный, он вернулся в свою комнату, затемнил ее с помощью голосового управления и лег на кровать. Затем снова дал команду, и на потолке появился любимый мультик. Он и сам не заметил, как провалился в сон.

Мама в соседней комнате общалась по видеосвязи с мужем. Она рассказала новости сына и что завтра приедут погостить бабушка с дедушкой. Отец сожалел, что не смог ответить на звонок Ру Доля.

— Был занят рабочими делами, — тихо сказал он.

Но в конце разговора пообещал, что завтра будет дома, до того, как сын вернется из школы.

Первый раз в первый класс

Взрослая особь уже известного нам ширококрылого солнцеспина учила трех птенцов фигурам высшего пилотажа. В основном птицы летали низко над землей, огибая блестящие полусферы и одинокие деревья, тренируя маневренность и реакцию. Однако несколько раз за вылет крылатая группа устремлялась ввысь, устанавливая новый рекорд высоты и закаляя выносливость. Их очередным достижением стала высота в двести метров. Под ними, на поверхности земли, выделялся своей геометрической правильностью рисунок школьного двора.

Птица-родитель, покорив желаемую высоту, слегка повернула крылья и нырнула вниз. Три пернатых малыша старательно повторили за ней.

Школьный двор по форме напоминал цветок с соцветием корзинка. В центре находилась самая большая перламутровая полусфера, а вокруг нее расходилось еще два кольца полусфер. В первом кольце на одинаковом расстоянии друг от друга расположились восемнадцать средних по размеру сверкающих полусфер. За ними начиналось второе кольцо с полусферами поменьше. От самого большого центрального здания расходились лучи дорожек. Широкие соединялись с каждым зданием первого ряда, а узкие проскальзывали между средними по размеру полусферами первого ряда, а потом ветвились, соединяя строения второго ряда.

Птицы камнем падали вниз. Когда до земли осталось менее 10 метров, сначала пернатый родитель, а потом трое новоиспеченных летунов с пронзительным свистом на огромной скорости вышли из пике, заскользив над головами собравшихся под открытым небом, учеников. Один рыжеволосый клыкастый мальчик узнал своих пернатых друзей.

— Здравствуйте, дорогие ученики! — начал свою речь человек в синем с харизматичной бородой и прической, стоящий в середине сцены амфитеатра перед тысячей школьников, которые сидели на удобных местах, оборудованных на склоне. — Позвольте представиться, если кто-то еще меня не знает.

Ученики постарше издали умеренный, но дружный хохот.

— Меня зовут Игли Форс, я являюсь директором школы «Перламутровый цветок» уже 20 лет. Сначала я хотел бы обратиться к первоклассникам. Дорогие ребята, наша школа выпустила тысячи высококлассных специалистов, освоивших разнообразные специальности во всех возможных направлениях. Мы тесно сотрудничаем с каждым из витков эволюции людей: трансморфами, телепатами и сноходцами. Каждому из вас, кто имеет врожденные способности или приобретет в процессе учебы, мы поможем правильно их развивать. Вы сможете пополнить уже названные мной общины, конечно, если захотите.

Главная цель учителей — это ваша адаптация к жизни на планете. Наши выпускники побывали практически во всех уголках Гармонии, некоторые даже переселились на спутники Ар Ким и Лей Ла. А самое важное то, что каждый из них занят любимым делом. Я уверен: из вас получатся достойные жители Гармонии. А если кому-то не подойдет ни одно из предлагаемых школой направлений, мы всегда можем создать новое, объединив наши усилия! Ребята, прошу вас, напомните нам, взрослым, что значит быть любознательными и задорными. А мы, взрослые, покажем вам, что значит быть дисциплинированными и целеустремленными. Добро пожаловать в школу «Перламутровый цветок»! — закончил он громко и торжественно.

Среди учеников в форме разных цветов раздался ободряющий приветственный шум. Кто-то хлопал, кто-то топал, кто-то свистел, кто-то выкрикивал слова поддержки первоклашкам в зеленой форме, занимавшим первый ряд. Директор дал толпе время остыть, а потом продолжил:

— По порядку. Второй класс, в этом году вас ждет первое большое путешествие. После подготовки вы отправитесь в филиал на границе поселения трансморфов. Будьте достойными посланниками школы, укрепляйте наши связи с этой ветвью эволюции, возможно, в будущем кто-то из вас захочет присоединиться к ним. Чтобы правильно подготовиться, рекомендую внимательно слушать и своих учителей, и старших товарищей, учеников третьего класса, которые вернулись оттуда в конце прошлого учебного года. У них наверняка найдутся не только полезные, но и интересные истории.

Ребята помладше в оранжевой форме переглянулись со старшими товарищами в синей.

— А в этом году им самим предстоят новые приключения, знакомство с поселением телепатов. Третий класс, вся школа надеется на вас, продолжайте укреплять наши узы с телепатами. Возможно, кто-то из вас достигнет уровня Сабуру Магатхи — выдающегося ученика нашей школы. А может, и вовсе превзойдет.

— Говорят, он даже не вернулся в школу заканчивать четвертый класс, — шептались взрослые третьеклашки в синем.

— Поселение телепатов предложило ему остаться.

— Ага, и он тут же согласился.

— Говорят, он переселился на Ар Ким.

— Четвертый класс, выпускники. В этом году ваша последняя экспедиция в рамках школьной программы и тоже необычная. Тем, кто любил спать на уроках, должна понравиться! Экскурсия в обитель снов. Желаю удачи всем трем классам, в этом году вас ждут важные знания и незабываемые приключения, — директор с доброй улыбкой обвел взглядом разноцветные ряды амфитеатра, а его борода и прическа колыхалась воздухе, отрицая законы гравитации.

Трибуна ответила хлопками и криками одобрения.

— На этом все, не буду вас мучить длинной речью. Дальше прошу следовать указаниям классных руководителей! Поздравляю с началом нового учебного года! — ученики поднялись со своих мест и дружно захлопали в ладоши.

Затем речь продолжила женщина. Она представилась заведующей по учебной работе. Ее не было видно, но из динамиков доносился сильный голос управителя с железной хваткой. Она внесла организационные уточнения и отправила всех по классам.

С высоты птичьего полета интересно наблюдать, как толпа, похожая на клубок, начала ниточками растекаться по блестящим полусферам школьных кольц.

Ка Рим шел вслед за Ру Долем в одной из этих ниток. Он попытался было рассказать о том, как вчера забрался на верхушку дерева. Но все ребята переглядывались и перекидывались словами, в общем начался активный процесс знакомства с одноклассниками. Ка Рим решил отложить рассказ до более подходящего момента и сам пустился заводить новых друзей.

Руководила строем первоклашек молодая учительница, недавно получившая лицензию. Девушка ностальгировала о том, как совсем недавно пришла в эту школу в качестве первоклашки. А теперь она уверенная в себе педагог, обладающая прекрасными коммуникативными навыкам, острым умом и первоклассным образованием. Не из чувства долга, а ведомая интересом, она вернулась в родную школу, чтобы поделиться знаниями с новым поколением.

Все вместе они подошли к одной из перламутровых полусфер. Дверь класса открылась, просканировав лицо учительницы. Она зашла внутрь и остановилась справа от входа, жестом приглашая учеников войти.

— Заходите, ребята, не стесняйтесь, теперь это ваш класс, — нежно и с заботой сказала учительница, — выбирайте себе место, не торопитесь, всем хватит.

Класс был светлый, точнее, впускал оптимальное количество света, так что было не темно и не слишком светло.

Большая внутренняя стенка с двумя дверьми по краям делила круглое помещение на две равные части. В первой, куда сейчас зашли ученики, находился сам учебный класс. Полумесяцем стояли парты, по плавно нисходящей траектории их ряды тянулись вниз к полукруглой сцене. Уютная и небольшая, она была утоплена в пол и примыкала к середине внутренней перегородки. В первом ряду стояли четыре парты, во втором — шесть, в третьем — восемь, а в последнем — десять. Всего получилось 28 мест. Над сценой, на высоте двух с половиной метров, висел изогнутый экран, повторяющий ее контур. По экрану бежало динамичное поздравление для первоклашек.

В целом учебный класс напоминал закрытую маленькую копию амфитеатра, в котором они слушали речь директора.

Первоклашки начали живо рассаживаться, выбирая себе места. Ка Рим и Ру Доль уселись за две соседние парты второго ряда и выглядели довольными своим выбором. Все места были заняты за секунды.

Внутреннее устройство помещения было гармонично, а посадочные места расположены так, чтобы не вызывать недовольство или дискомфорт учеников. Ребятня взволнованно гудела, восхищаясь классом, в котором им предстояло учиться не один год. Учительница, поборов легкое волнение, спустилась на невысокую сцену и начала вступительную речь.

— Здравствуйте, ребята.

— Здравствуйте! — вразнобой ответили ученики.

— Меня зовут Ната Хака, я ваш классный руководитель.

Кто-то из ребят выкрикнул в ответ свое имя.

— Очень приятно, — сказала учитель.

Дети засмеялись.

— Сегодня я стала учителем, а вы учениками. Правда, чудесное совпадение? Давайте подружимся и насладимся каждой секундой отведенного нам учебного времени.

На протяжении всего монолога дети поддакивали, улыбались и активно реагировали на ее речь.

— Вначале я расскажу немного о себе, а потом послушаю вас.

Детишки одобрительно закивали.

— Я закончила университет по профессии педагог, по совместительству еще и исследователь. У меня есть скромная трансморфация, неплохие навыки телепатии и умеренные навыки сноходства. Так что смогу понять каждого и помочь советом, не стесняйтесь обращаться.

Восторженные голоса доносились со всех рядов.

— Вообще, я с детства люблю искать и исследовать. А вы, ребята, любите открывать что-то новое?

— Да-а-а, — послышались детские голоса.

— Замечательно! Я уже узнала так много интересного и необычного, а планета Гармония не перестает меня удивлять. Она плавно, по мере нашей готовности, открывает свои тайны. Мы можем узнать, что происходило и что произойдет в нашем мире. И я с радостью поделюсь с вами всеми знаниями и навыками, которые накопила. К внимательным ребятам знания сами идут навстречу.

Оглядев класс, девушка продолжила:

— А теперь давайте знакомиться! Я буду называть имена в алфавитном порядке. Тот, чье имя прозвучит, должен выйти на сцену, поздороваться со всеми и немного рассказать о себе, если захочет. Потом подойдите к аппарату в углу комнаты и сфотографируйтесь, чтобы получить доступ в класс по распознаванию лица, ну и положить начало школьного фотоальбома.

Ребята любопытными взглядами изучали своего первого школьного учителя. Ее приятное, еще девичье, лицо как магнит притягивало взгляды малышей. Певучий голос разливался по классу. Иногда он становился высоким, чтобы ребята были внимательней, а иногда чарующим, чтобы заинтриговать их. Ровно подстриженные рыжие волосы струились по обеим сторонам лица и слегка касались плеч. Круглые очки, практически не искажающие лучи света, хорошо подчеркивали ее серьезный стиль. Глубокий и заботливый взгляд серо-голубых глаз передавал ребятам смешанное чувство умиротворения с невероятной тягой к непознанному. Маленький и аккуратный рот послушно оборачивал мысли в слова. Нить ее разговора вилась плавно, без запинок и долгих пауз.

— Итак, начнем, Акико Айа, — с потрясающей дикцией произнесла учительница имя, стоявшее первым в списке.

Девочка в идеально отглаженной, без единой складки, форме вышла на сцену, встала рядом с учителем и без всякого стеснения заговорила:

— Меня зовут Акико Айа. Я люблю петь и рисовать. Давайте дружить, — громким писклявым голосом произнесла она.

Класс хором поприветствовал ее в ответ, как и каждого из последующих учеников.

— Молодец, Айа, все рады с тобой познакомиться, пожалуйста, пройди к камере и сфотографируйся. Если хочешь, чтобы твоя фотография отображалась на дисплее, нужно дать согласие на экране камеры.

— Хорошо, — пропищала Акико Айа.

— Возле камеры есть сенсорная кнопка запрета на показ. Если нажмете ее, ваше фотография не появится на экране.

Акико подошла к камере и сфотографировалась. На дисплее, над сценой с учителем, появилось милое личико с тонким разрезом глаз, маленьким носиком и двумя белыми идеально сложенными бантами на почти черных волосах, с подписью под фотографией: «Акико Айа».

— Арти Банг, — Ната Хака назвала следующего ученика, когда девочка вернулась на место.

К учителю пружинистой походкой вышел мальчик среднего роста и громко произнес:

— Меня зовут Арти Банг. Я люблю машины, механизмы и роботов. Приятно познакомиться.