Бесплатный фрагмент - .[Сага о боли]

Посвящается

Женской любови как Антиэнтропии

Предисловие от автора / Disclaimer

Автор является противником копенгагенской интерпретации квантовой механики, разделяя современные представления о Мультиверсе и Мультивселенной (это разные понятия!), которые допускают существование миров с иными значениями фундаментальных констант, в том числе универсальной космологической постоянной, и, как следствие, принципиально иными законами физики.

Так как действие разворачивается не в том мире, в котором вы сейчас читаете эту книгу, будьте готовы к тому, что переводы и значения слов могут быть частично искажены, причинно-следственные связи перепутаны, а законы физики «нарушены». Идиомы, величины, расстояния и исторические факты, а также характеристики исторических личностей могут не соответствовать привычным вам. Все персонажи книги являются выдуманными, автор старался выбрать им имена без намёка на сходство. Если имя какого-то героя созвучно с известным вам именем реального человека, это совершенно точно произошло по чистой случайности.

Автор категорически не одобряет насилие физическое и над личностью, суицид и подстрекательство к суициду, курение табака и употребление любых психоактивных веществ. Если вы найдёте упоминания о чем-то подобном в тексте, то сие приведено лишь для воплощения литературного замысла, а ни в коем случае не как руководство к действию!

Кроме того, хочется отметить моё личное глубокое уважение к женщинам, которым всегда особенно трудно жить в России, к представителям разных конфессий, социальных групп (сторонникам традиционных ценностей) и национальностей, особенно — к народам Кавказа и Средней Азии. Современное искусство нередко ранит их чувства, и мне бы хотелось заранее принести извинения в таких случаях.

Выражаю благодарность Татьяне Кришталовской за помощь с корректурой и Льву Астраханцеву за консультирование в области квантовой физики.

Следует предупредить читателей, что в мирах, где книга будет прочитана, всё будет происходить именно так, как в ней описано.

DickKhu@yandex.ru

Пролог

Научно-технический прогресс цивилизации, стремительно приближающейся к точке Ω, позволил воплотить в жизнь самые смелые наши мечты — о долгой и невероятно сытой жизни для всех людей, гармоничном физическом развитии, детальном понимании мироустройства и структуры пространства-времени. Благодаря активному применению генно-инженерных и постгеномных (»panomics») технологий уже в конце XXIII века люди практически перестали погибать от заболеваний сердца и рака. Однако болезни не оставили род человеческий.

Основной причиной высокой смертности в те тяжёлые времена служил массовый суицид, обусловленный утратой прозрачности метцингеровских туннелей эго. А́ктор сознания развивался как совершенно прозрачная «прослойка» между нейрофизиологическим субстратом («нейрональными коррелятами» головного мозга) и Dasein. В ходе эволюции интеллекта он стал осознаваемым, обрёл ментальную оболочку и ясные контуры. «Знакомство» людей с акторами собственных сознаний было недобрым: оно являло их взору всё вытесняемое подсознанием зло, неосознанные раньше агрессию и боль, «запаянные» в фундамент человеческой цивилизации.

Разъедаемое массовыми аффективными и шизотипическими расстройствами общество потребления постепенно стало приходить в упадок. Переломным моментом для Земли стало 16 марта 2322 года. В этот солнечный день бостонские учёные смогли установить дистанционный контакт с внеземной цивилизацией с использованием нового передатчика, основанного на резонансе отрицательного вещества (РОВ). Как и следовало ожидать, Вселенная оказалась заполнена самыми различными видами разумных существ, сообщества которых были разделены расстояниями порядка нескольких сотен тысяч световых лет.

Существовавшая в то время система межгалактических перемещений требовала действия мощного Концентратора отрицательного вещества не далее нескольких сотен килопарсек от путей сообщения. Концентраторы служили своеобразными узлами «сетки», которая использовалась для перемещения между точками пространства быстрее скорости света.

Млечный Путь и вся Местная группа, — в которых люди и дельфины, похоже, были единственными разумными формами жизни, — были в то время фактически отрезанными от иных цивилизаций ввиду отсутствия вблизи района их обитания Концентратора отрицательного вещества.

Переданные по РОВ-связи технологии позволили уже через столетие построить на Луне Концентратор отрицательного вещества, позволявший формировать гиперпространственные каналы («кротовые норы») во всем Млечном Пути и в Местной группе.

Уже через три месяца после начала работы Концентратора, 29 апреля 2420 года, на Землю впервые ступила обутая в тяжёлый ботинок полупрозрачная конечность гуманоида женского пола из Благородного мира Дзета-3 созвездия Волосы Вероники Скворцовой. Такая срочность была обусловлена отнюдь не особым интересом Благородных рас к нашей убогой планетке, а гуманитарными соображениями.

В XXIV веке популяция землян прогрессивно снижалась из-за жесточайших психических и нервных расстройств, дебютировавших в раннем возрасте, а подчас уже в утробе матери. Все разработанные учёными различные программы профилактики и лечения, включая генную и омиксную терапию, а также разнообразные ограничительные меры оказались малоэффективными. Буквально на каждом шагу в крупных городах работали психотравмпункты. Высокоэффективные короткодействующие нейролептики и домашние приборы для электросудорожной терапии продавались так же свободно, как жевательная резинка. До ста тысяч особей сократилась и популяция дельфинов, массово выбрасывающихся на отмели и вкручивающихся носами в силовые агрегаты морских судов.

Психопандемия оказалась не уникальной проблемой Земли, и Космическое сообщество предложило в экстренном порядке доставить на Землю орбитальный Спутник для массового дистанционного лечения психозов квантовым антиэмоциональным штормом. Перед началом его применения широко обсуждалось использование более щадящих и индивидуализированных методик квантовой хирургии того, что мы традиционно обозначаем словами «сознание» и «душа» (а точнее — человеческих Dasein). Но внедрение «ювелирной» технологии квантовой хирургии Dasein в качестве стандартного лечения землян требовало десятилетий, а медлить было нельзя. В воздухе запахло войной между болевшими — наравне с иными землянами — психиатрами и военными, которая могла окончательно столкнуть человечество в бездну.

Метод квантового антиэмоционального шторма оказался крайне эффективным. После непродолжительных испытаний он был фактически признан панацеей и применён в качестве популяционного лечения разумных существ в масштабах всей планеты. Его побочным эффектом, заранее известным, послужило глубокое эмоциональное обеднение землян, которые наравне с душевной болью, бредом и галлюцинациями утратили и чувство прекрасного.

Спустя десятилетия механистическими способами людям частично удалось восстановить гармонию. Эмоциям учили в школе так же, как глухих детей в XX веке учили произносить слова. Программы чувств и сложных эмоций эмулировались нейронными сетями компьютеров. Миллионы людей в мировых художественных музеях проходили особые курсы ментальной грамотности. Единственным, чего восстановить не удалось, были религии. Впрочем, никто и не пытался этого делать. Вера в бога остыла в каждом человеческом сердце. Он стал лишним звеном в картине мира, прекрасно функционирующего и без его участия. Бог стал не нужен людям, и упоминания о нём в обычной жизни можно было найти разве что на долларах, да на логотипе вкуснейшего true-органического «Рузского молока».

Глава 1. Постигая устройство Мультиверса на практике

Через 28 минут спрессованные в кубики и замороженные сердца четырёх провалились в роллер, где были маркированы по принципу игральных костей. Через 3 минуты роллер выбросил их на ледяное поле, залитое жидкой матерью. Сердца четырёх остановились:

6, 2, 5, 5.

Владимир Сорокин

Устраивать главный официальный день приёма на работу для выпускников Университета Земли только раз в шесть лет, 30 февраля, было своеобразной издёвкой академиков со ссохшейся, как урюк, префронтальной корой головного мозга. Вместе с тем все лучшие компании Галактики точно знали, где и когда можно нанять дешёвых трудоголиков.

Увешанный живыми портретами героев Сорокина главный университетский зал был сплошь заставлен маленькими столиками, к которым тянулись нескончаемые очереди выпускников. Порядок столов, за которыми заседали комиссии, определялся месячным окладом, гордо высвечивающимся на ксеноновом табло над головами именитых HR-ов.

Один из понурых кандидатов технических наук был здесь уже не в первый раз. Всё ему было глубоко противно: и пафосная табличка за крайним правым столом с обозначением возможной зарплаты «up to> $∞», которую Университет позволил установить дубниевому спонсору «Synaptic Spaceways», и далеко не меньше — холёные морды сокурсников, количество которых в очереди прямо коррелировало с суммой на табличке (исключая, конечно, крайнюю правую).

«Вот же бля, — подумал к. т. н., — и не стесняются приходить в таких нарядах, либертины херовы! И как им самим не хочется блевать от этих новых ароматов духов со специями и ферошмонами? Вот точно — половина здесь гомики и иноёбы. Впрочем, и хер бы с ними».

При всех своих талантах и достижениях в области устройства ракетных двигателей он никак не мог найти адекватную работу, перебиваясь любой халтурой — от наладки энергетических контуров детских игрушек до починки испустивших дух от работы в нештатном режиме двигателей межгалактических лайнеров — по слёзным просьбам боявшихся увольнения штурманов-колбитов. За 12 лет после окончания Универа он не смог сработаться ни с одним коллективом. В последнее время работы стало ещё меньше и дополнительно приходилось барыжить всякими «межзвёздными» безделушками, которые слегка туповатые земляне считали артефактами.

Он прошёл вдоль очередей к крайнему левому столику малоизвестной корпорации, около которого никто не толпился, что, наиболее вероятно, было связано с зарплатой на грани индивидуального финансового голода. Над столом рядом вообще никакой таблички не висело, зато сидела интересная рыжая баба с веснушками. Подходившие к ней студенты убегали обратно в кишащую массу очень быстро. Кажется, она даже не пробивала им купоны, жёстко лимитирующие число попыток разговора о трудоустройстве, что было точно против университетских правил.

Родители деффки, по всей видимости, были существами с мышлением, подверженным кинкингу, и не скупились денег на генетическую модификацию плода на самых ранних сроках. Радужки отливали разными оттенками синего цвета, ореолы непропорционально большой и высокой груди казались такими твёрдыми, что контурировались на поверхности плотной ткани космического комбинезона. На столе валялась пара листов бумаги и запрещённый в мирное время опустошённый на четверть стимулятор S-pack type 8/10. И больше ничего — ни fMRI-based детектора лжи, ни модных причиндалов для измерения способностей и моральных принципов.

Кандидат собирался с силами. Он вспомнил, что главное, чему учили на курсе психологии, — с первого взгляда понравиться и правильно ответить на первый вопрос экзаменатора.

Когда он подошёл, девка положила на стол стройные ноги в винтажных кружевных колготках, одетых поверх штанов комбинезона, окинула его взглядом с прищуром, и спросила:

— Вы — зело ёбнутый?

Он удивился её знанию старорусского, который издревле считался рабочим языком инженеров и высших военных чинов.

— Будьте любезны уточнить: ёбнутый или ебанутый? И как вы догадались, что я — кардиолог?

Она заулыбалась, обнажая светящиеся полупрозрачные искусственные зубы:

— Ладно, Петандр Андреевич, пойдём, загадаю тебе задачку по механике ракетных двигателей.

Они спустились в скоростном лифте на один из глубоких подземных этажей Университета. Петандр никогда здесь не бывал, но знал о гулявших о них в студенческой среде ужасающих легендах. Миновав несколько дверей с электронными замками, они пошли ещё ниже по лестнице, в самую что ни на есть подземную дупу Университета Земли.

Следующую дверь Петандр узнал по характерной отталкивающей силе, нарастающей по мере приближения, о которой рассказывали на занятиях по теории отрицательного вещества. Это был выполненный из отрицательного вещества туннель в ноумен — обособленную область пространства-времени, традиционно используемую для наиболее опасных экспериментов.

Рыжая космонавтка открыла тамбур и, дабы помочь войти, выдала Петандру увесистый поджопник, объясняя его необходимость приверженностью принципу бритвы Оккама, так как «это наиболее простой способ одновременно побороть и силу антигравитации, и страх, и желание задать идиотские вопросы». Сама она благоразумно осталась за тамбуром, представ в открывшемся Петандру помещении в виде усевшегося прямо на пол голографического образа.

На стенде перед Петандром, еле успевшим надеть очки-«π-письки», стоял работающий на нейтральном режиме двигатель DickheadMartin класса А++ последнего поколения со снятыми кожухами и, вероятно, отключёнными системами защиты. Необычным было то, что в самом его сердце, где должна была быть зафиксирована энергетическая ячейка, находился абсолютно чёрный шар, окружённый сиянием, напоминавшим корону из протуберанцев при солнечном затмении.

На гигантском голографическом экране, позволявшем рассмотреть все внутренности двигателя в реальном времени, проблема была обозначена очень ясно. Она состояла в смещении этого центрального шара, который питал энергией весь агрегат, на несколько фемтометров от центральной иглы, собирающей энергию. Не попадающая в центральный канал энергия не просто вызывала нестабильность всей системы, но недвусмысленно грозила разразиться новым Большим взрывом. Для его предотвращения вокруг «затмения» было организовано плотное кольцо из отрицательного вещества, «съедавшего» избытки энергии. Удержание таких слоновых объёмов отрицательного вещества само по себе требовало невероятной мощности.

Когда Петандр увидел датчик расхода энергии, он обомлел. Получалось, что в единицу времени система, предотвращающая взрыв двигателя, съедает примерно в тысячу раз больше энергии, чем излучает Солнце.

Петандр окинул помещение взглядом и обратил внимание на то, что пол под его ногами висит блинчиком в воздухе внутри сферы, а стоящий поодаль двигатель находится ровно в её центре.

Из множества точек с внутренней поверхности сферы отходили еле заметные полупрозрачные тончайшие нити-лучи, сходившиеся где-то за двигателем.

Обойдя стенд с работающей машиной, Петандр увидел стол с большим микроскопом, сфокусированным на одной из двух острых ножек странного прибора, похожего на гибрид астролябии и гироскопа. Исчерченный древними рунами и свежей лазерной гравировкой артефакт висел в воздухе, ничем не поддерживаемый, будто впившись в пустоту.

Микроскоп проецировал на экран наложенное на микрометровую линейку изображение одной из ножек артефакта, сопоставленное с изображением чёрного шара в сердце двигателя. Данные на экране свидетельствовали о том, что висящая над столом астролябия закреплена в одной из скрытых размерностей на том самом чёрном шаре в сердце двигателя. И, похоже, с помощью подкручивания её винтов можно было поправить соскочивший чёрный шар — переместить на положенное место, тотчас на центральный канал приёма энергии! Виртуальная линейка показывала, что шар для этого нужно подвинуть всего-то на 10 фемтометров. Рука Петандра уже потянулась к фемтометровому винту астролябии, как сзади что-то зашуршало.

— Эй, амиго, если ты сейчас тронешь эту пимпочку, то поимеешь риск угондошить не только этот унылый псевдоноумен, но и всю эту говновселенную, в смысле, наш с вами пузырь Линде, конечно.

Во взъерошенном полупьяном старикане, вылезающем из-под завалов эпического лабораторного срача, Петандр узнал своего препода по структуре реальности, профессора Какера, прославившегося благодаря новаторским работам по квантовому устройству Dasein.

— Профессор Какер, слуште, почему нельзя просто питание отрубить к пу [censored] ну?

Какер приходил в себя, стирая с козлиной бородки комочки застывшей каплями янтаря блевотины.

— Малышок, вы видите, что на хую центрального канала вертится! Ты мои лекции проёбывал? Увы?.

— Ну не, на многие я ходил, особенно на те, где вы мысли девок неприличные на экран выводили… — замялся Петандр.

— Не пиздите, пожалуйc… — последнее слово утонуло во внезапно подступившей из желудка порции рвотных масс. Какера опять накрывало. Профессор резко втянул воздух носом, машинально смешал во рту рвотные массы с засосанными солоноватыми соплями, заглотил эдакий соус и продолжил на более высокой ноте. — Вы же помните про циклы развития миров, про теорию Линде о Вселенных-пузырях, отпочковавшихся при Большом взрыве. А новые пузыри-Вселенные внутри существующих — откуда рожаются? Правильно, из чёрных дыр определённого вида. И вот одну такую чёрную дыру-пизду, так сказать, семя новой Вселенной, засунули в… Ну, вон же она. Хуй проссышь, как засунули, но это уже и пох, ибо сейчас главное, чтобы оно тут не ебануло на всю ивановскую!

— Теперь ясно, почему нельзя отрубить поставку энергии к поясу из отрицательного вещества. А, кстати, поди, на центральный канал двигателя для запитки его энергией это «чёрное яйцо миров» насадить — это вы придумали? Уж не хуеголовые создатели ракетных двигателей, они за регламент-то дай боже как пекутся! Ну, я к тому, что обычно те, кто насаживает, знают и как взад всё воротить…

— Насадил тут… один пассажир со звездой в ухе, — Какер, помогая руками, выпучил глаза и скривил рот, нос и пальцы, пытаясь подражать типичному выражению лица тирраниарцев. — А как взъебало — сказал fuck-off и был таков!

— Так, и как хуй на винт клали? — Петандр вдумчиво изучал голографическую схему.

— Что сказал, юнец?

— Попытки починять, говорю, были?

— А, единственный вариант был — это повернуть наш мир вокруг этого «чёрного яйца», для этих нужд даже активную астролябию достали. Артефакт каких-то древних дрочеров. Но она, как оказалось, не просто разворачивает наш псевдоноумен, взяв его за эдакую пятую точку Архимеда, но и, сцуко, поворачивает наш компартмент Мультиверса на мнимый угол, а это уже пиздец какой-то… А вдруг при этом значение констант каких соскочит? На долю процента если универсальная космологическая постоянная тебе поддрочит — и побежат протоны по закоулочкам. Никакой мощности не хватит, чтобы удержать защиту в новых, неизвестных, условиях.

— Проф, понятно, наш мир в Мультиверсе — как один из кадров в стопке наложенных друг на друга плёнок, но мы же примерно знаем, что происходит в соседних мирах? Если рассчитать изменения в масштабах сферы нашего ноумена, то можно не полный контур вокруг чёрного яйца выписывать, а сосредоточить отрицательное вещество в критических точках, чтобы «скорлупу» его не прорвало. Кстати, откуда столько энергии достали, чтобы контур держать?

— Юноша, Капитан Очевидность, он же Кэп, он же К.О., отмечает, что энергия — с энергостанций Земли. Чтобы обосновать отключение подачи электроэнергии в некоторых регионах, нам пришлось пустить утку о начале распада адронов как причине выхода из строя энергостанций — проверить-то спешно нельзя, вот все и поверили. Ну, конечно, такие гики, как ты, жёлтых газет не читают…

— И всё же, если бы реальность в объёме сферы просчитать вперёд хотя бы на 10 секунд в ближайшем гуголе Вселенных Мультиверса, мы бы успели поставить «яйцо» на место. Нам 10 фемтометров же всего пройти, считай, как укра* * *чке на пол-шишечки присунуть!

— Дитятко, а потоки внутри двигателя? А зацикливание и клапаны входа-выхода невъебенных избытков энергии? И, наконец, что если двигатель уйдёт с нейтрального цикла и заработает здесь?!

Петандр, знавший внутренности двигателя, как чухонский гей — попу друга, улыбнулся.

— Проф, вот об этом вы точно можете не беспокоиться. Неужели в наше время кластеры суперкомпьютеров не могут справиться с задачей?

— Обычные — нет. Впрочем — есть варианты. — Какер надел рубашку, завязал галстук-пантеру и включил архаичный видеофон.

Он решил воздержаться от использования стандартного режима голографической передачи, поскольку не помнил, как отключить передачу запахов. На мониторе появился известный гарвардский математик в расшитом золотом пиджаке и штанах с драконами на коленках, свидетельствовавших о том, что он некогда был сидельцем по беспределу.

— Васютко, друг мой, все ностальгируешь по Шанхаю!

— Какер, ти взагалі тверезим буваєш? Шонада? У мене часу немає, завдання для уряду вирішую складне. Ось зовсім не до поспіху щас мені з тобою говорити!

— Василек, дай мне твой компьютер интерференционный попользовать, а? Только у тебя есть на Земле с нужной стабильностью запутанных частиц.

— Какер, я увєрєн, що тобі, як нікому іншому, відомо, що Гарвард — світовий лідер по посилці на хуй. I це даже не із нєуваженія до тебе — хоч за яйця мене ось зараз будуть вішати — я не буду перепрограмовувати шайтан-комп’ютер. Він же біржовими операціями займається, сам розумієш, що зі мною заказчики зроблять.

Какер внезапно напрягся и стал очень серьёзным.

— Вася, блять, ты мне должен, ты помнишь? Давай так: либо долг — с процентами за 20 лет, либо комп на 20 минут сейчас.

— Стоп, що я винен?

— Ты, Вася, мне Люську в преф проиграл. Но, как ты помнишь, я ей тогда не овладел, но должок-то мы до сих пор не списали.

— Так, вона ще двійнятами вагітна була, на восьмому місяці… Якби одна дитина була — ще нехай, а то ти трьох їбав би, виходить: і матір Люсі, і Катю, і Рафіка… Ти тоді як людина поступив. Ніхто в Універі, правда, не повірив, що ти долг не забрав.

— Вася, Люська и сейчас с брюхом лекции читать ходит, так?

— Какер, бери комп… Що тобі потрібно рахувати?

Рассказ Какера о том, что он собирается «считать», поверг Василя в такой шок, что он и думать забыл и о беременной Люси, и о Рафике, и обо всех своих десяти детках, их внуках и правнуках. Проведя быстрый анализ, сии гениальные учёные, увы, не нашли решения. По всему выходило, что даже мощности интерференционного компьютера не хватит, чтобы рассчитать изменение топологии плотности отрицательной энергии вокруг скорлупы чёрной дыры, которое бы предотвратило взрыв при развороте мира вокруг неё.

— …Какер, то єсть, в ітогє, у нас немає шансів. По суті, я зі студентської лави знав, що якщо фізики і проїбуть цей мєлкохуєв Світ, то ти, блять, будеш первим у списку авторів сценарію кінця Світу!

Тут Какера осенило.

— Смотри, Василёк, ведь при постепенном повороте мира твой интерференционный компьютер будет поворачиваться вместе с ним! За счёт интерференции фотонов компьютер автоматически берёт в расчёт состояние находящихся рядом миров Мультиверса. Таким образом, нам не надо считать все миры наперёд! Мы квантуем движение нашего мира и с каждым шагом, попадая в новый слой Мультиверса, будем считать подходящую топологию плотности защитного контура из отрицательного вещества — только в настоящий момент и в одном следующем по порядку мире.

— Скажите диджею, что я хуею, — подал голос Петандр. — Я об этом и говорил. А вообще очень жаль, что рядом находящиеся миры почти ничем не отличаются. Вот крутануть бы эту русскую рулетку — на удачу! Вдруг окажется, что где-то я не вырос задротом…

— Молчи, ебатура! Ты потоки развёл внутри двигателя?

— Энергия внутри двигателя пойдёт достойно, как хряк по говну. — Петандр развернул голографическую схему.

Все остальные детали двигателя и вправду были настроены идеально, точь-в-точь как он обещал.

Внезапно дверь тамбура в псевдоноумен раскрылась, в помещение вошла рыжая космонавтка.

Какер вскочил и начал нервно разглаживать складки на штанах и рубашке.

— Капитан Оксиджен Шамильевна, полковник, моё почтение!

— Правильно Василий Иванович говорит, похерите вы наш мир, как бомж — чекуху под Феррагосто, — КсиДжи подошла к столу. — Сама буду активную астролябию двигать. У вас, профессор, от говна и блевотины пальцы липкие, а у тебя, Петандр, — от спермиев, — посмотрела она на него с укором.

Василь одобрительно кивнул, обрадовавшись появлению авторитетного Капитана, известной на всю планету безошибочностью действий в сложных ситуациях.

На сетчатку глаза КсиДжи были спроецированы результаты проведённого интерференционным компьютером анализа, показывающие, как надо двигать винты астролябии, «зацепленные» за чёрный шар, и начальные конфигурации защитного контура из отрицательного вещества.

КсиДжи достала из кармана похожий на паучка с растопыренными ножками стимулятор S-pack type 8/10 и поднесла к затылку. Паучок-стимулятор обхватил шею, нашёл правильное положение и высвободил оставшиеся ¾ препарата прямо в ликвор, омывающий четвёртый желудочек головного мозга. Какер презрительно фыркнул.

Большинство учёных и просто творческих людей давно уже перешли на неинвазивные лекарственные формы, но КсиДжи считала, что всякие ингибиторы р-гликопротеина и другие «искусственные» компоненты, облегчающие доставку стимуляторов непосредственно к нейронам, делают препарат слабее. К тому же таких «хороших» комбинаций, включающих одновременно и нейропептиды со сродством к опиоидным рецепторам, и антагонисты рецепторов NMDA, и коктейль из siRNA, и амфетамины, в таблетках почему-то до сих пор не выпускали.

В глазах КсиДжи мир обретал новые краски и свойства, обнажая тайную логику вещей. Она уже прекрасно, «интуитивно» понимала физику отрицательного вещества и квантовую структуру чёрной дыры в сердце двигателя.

Очень медленными движениями она стала возвращать чёрный шар на положенное ему место. Из-за перерасхода энергии периодически мерк свет, но, судя по продолжению хода времени, интерференционный компьютер работал безошибочно, по крайней мере, в их Вселенной Мультиверса.

Вся операция заняла не более 10 минут. Двигатель перешёл к работе в штатном режиме, о чём отрапортовал еле просматривающийся из-за трёхмерных голограмм Петандр.

Опомнившийся Какер, превозмогая внезапно проснувшийся внизу живота призыв срочно предотвратить разрыв мочевого пузыря, бросился к центральному пульту контроля энергетики, перераспределяя её обратно к энергосистемам городов Земли. Затем он схватил попавшийся первым под руку тетрапак из-под апельсинового сока и с упоением начал мочиться в узкое горлышко.

Стоящая рядом КсиДжи, всё ещё находившаяся под действием стимулятора, ощутила, как из пустой ёмкости плавно засочился вытесняемый струёй мочи аромат красных сицилийских апельсинов.

Глава 2. Знакомство за трапезой

Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!

Гони её от дома к дому,

Тащи с этапа на этап,

По пустырю, по бурелому

Через сугроб, через ухаб!

Николай Заболоцкий

Воротив двигатель в судно подозрительно крохотных для столь мощного агрегата размеров и разрулив все вопросы с оплатой электроэнергии, троица во главе с КсиДжи направилась праздновать успехи и приём в команду корабля нового механика в расположенный на территории Факультета лингвистики Университета Земли бар ПедофиLOLог. Злые языки утверждали, что большинство журналистов «Сверхновой» и прочих не вполне лояльных Верховному Баю изданий закончили именно эту кафешку.

За барной стойкой тусили близняшки-херочки с сальными волосами в рваных розовых колготках, у одной был значок курсанта Академии Военно-космических сил Земли:

— Милая, а как у тебя было со случайными связями с иноёбцами во время нашей разлуки?

— Нормально!

— Ой, да лан! φ-беляш бу [де] шь?

— Ебляш?..

— Бля, ешь!!!

— До чего же непластичен твой язык…

— Чем хуже язык, тем меньше на нем хочется говорить…

Они совершенно не обращали внимания на пытавшуюся привлечь их внимание компашку уже изрядно врезавших drug-дизайнеров АстраЕвгеника:

— «Бомж-сайколоджи» недавно авторитетно заявил, что женский интеллект адекватно воспринимается тирраниарцами лишь при наличии у менструантов минимальной внешности.

— А я видел в «Яме» сравнительное исследование эволюции самок различных гуманоидов. Так вот, только у землянок полость тела до сих пор сообщается с внешней средой — через отверстия фаллопиевых труб. Прямо как у членистоногих. LOL.

— Увы, самки рода нашего глубоко патологичны на молекулярном уровне. Недавно в «Целке» был опубликован занятный обзор «The history and molecular basis of masculine supremacy». Так вот, убожество менструантов естественным образом проистекает из дисфункции цитоскелета на самых первых делениях яйцеклетки, оплодотворённой сперматозоидом, несущим богомерзкую Х-хромосому. В отсутствие У-хромосомы метаболом головного полюса зиготы ва-а-аще априори неполноценен! В итоге именно поэтому у взрослых самок человека во фронтальной коре обнаруживаются лишь единичные нейроны фон Экономо третьего типа, которые ответственны за инсайт-мышление. Увы, обильное развитие белого вещества никак не компенсирует их отсутствие.

— Многие века исследования неполноценности женщин были наиболее табуированными в научной среде. Ведь уже в ХХ века при первых опытах по введению мужских стволовых клеток женщинам с тяжелейшими болезнями сердца было отмечено, что они устремляются в головной мозг, чтобы, так сказать, компенсировать наиболее тяжёлый дефект развития организма. Если бы у женского племени хватило эрзац-ума радикально принять свою тупость раньше, сейчас бы могли наслаждаться всеми прелестями последней версии игрового нейроинтерфейса. Поди, сохнут по нему, как по величию члена.

— Не своди к хуям-то великое, братишка! Заметь ведь — век от века среди нобелевских лауреатов транссексуальной и негроидной массы накапливается больше, чем бабья!

При виде вошедшей в бар КсиДжи в капитанском комбинезоне патлатый гик замолк и опустил глаза в ёмкость пива. Херочки тоже перестали щебетать и во все глаза уставились на неё.

Усаживаясь на кресло — «ямагучий» интимный массажёр с обратной связью, КсиДжи нарочито громко процитировала какого-то забытого классика:

— «Вагины мрак страшнее Принца Ночи грёз». А тем временем вот из-за таких смехуёчков Фемдом тайно выжигает ваши семенные пузырьки рентгеном в подобных рыгаловках.

— Извините, леди-Капитан, мы не хотели никого задеть, — прошептали гики. — Пространство суживается…

— Говном тянет… — КсиДжи степенно кивнула и подняла вверх скрещённые указательный и средний пальцы как жест временного перемирия с убогими. — Пальцуй, но фильтруй.

— Чем ближе к точке Омега, тем запах крепче — Задумчиво произнес Какер.

Незаметно подошедшему официанту в фартучке из свежего номера «Сверхновой газеты» Какер заказал ретро-йогурт Чудо Господне и освежающий ретро-коктейль Минет-Mate, несмотря на укоризненный взгляд КсиДжи, которая предпочла фирменные Сосиски в тексте и пиво As is. Бывшему здесь впервые Петандру посоветовали Логопедофилию — блюдо от шефа — и разливное пыво-QS. В качестве десерта, после долгих прений, решили попробовать Раковые шейки/200 Грей и активно рекламируемые леденцы Сandy-Клерамбо от доктора Кандинского.

Блюда принесли быстро. Следуя моде, КсиДжи ела сосиски руками: теплая плоть эмбрионов, бережно завёрнутых в циррус неведомого животного, была божественна;

а вот «текст» был суховат.

Дабы получить базовый компонент коктейля, робеющая официантка галантно отгородила Какера от остального стола ширмочкой.

Пища их времени была столь вкусна, что самые искусные повара повадились смущать пресытившихся гурманов сервировкой и подачей блюд. Так блюдо, преподнесённое механику, представляло нашпигованную молекулярными паштетами точную копию самого Петандра, улыбающуюся, моргающую и бешено крутящую глазами. Петандр был простым парнем и от созерцания собственного неспортивного тела на тарелке ему стало тошновато, поэтому он налегал на нелимитированное пиво.

— Работа, Петандр Андреевич, у нас нетрудная — для механика с твоей-то qualy [фикацией]. Кораблик совсем крошечный, двигатель непрост, однако тебе с ним как с яйцами играть. Вооружение считай стандартное, да и применяем мы его нечасто.

Коктейль Какера был успешно сцежен; затягивая розовую пенку, он отметил:

— Наша сила — в чётком следовании…

КсиДжи его прервала:

— Хватит, мы все уже поняли, что миром правят зануды и задроты.

Петандр уже отметил качественное улучшение настроения. Он вспомнил строчки стиха Тютчева про божественный огонь алкоголя: «Как бы эфирною струёю // По жилам небо протекло!». Куколка на блюде посылала недоеденной рукой воздушные поцелуи. Судя по тупорыло-добродушной улыбке, новой работе он был рад.

— С Сandy-Клерамбо, кстати, — осторожнее, от них дерьмо в попе стынет, как кимберлитовые трубки, — заботливо предупредил Петандра Какер.

— В двух словах, — Какера прервала КсиДжи, — в нашей необъятной [Вселенной] постоянно случается какое-то несъедобное дерьмецо, на которое большие корабли тянуть обычно слишком дорого да долго, а часто и вовсе без надобности. Чтобы держать руку на пульсе и давить клоповые конфликты, Конфедерация сделала ставку на маленькие быстрые суда, они же first response units (FRU). Все планеты, включая Землю, снаряжают несколько FRU и передают их под управление Лиги Авторитарных Наций, которой де-юре мы и подчиняемся. Какер помогает нам за науку, грея попу на Земле.

— А вот дорогие доктор Ебанько́ и Попа́н пожаловали! — Какер развёл в стороны липкие руки, видимо, ожидая крепких дружественных объятий. — Как говорил мой пращур, штурман крейсера ВКС, «не ищи жида в пыли звёздной — сам придёт рано или поздно».

Доктор обниматься не стал, но протянул широкую потную руку и сразу разъяснил, что, хоть его фамилия и принадлежит к некоему древнему боярскому роду, лучше называть его короче — просто Банькой, а вот Попан — существо натурально ятрогенно ёбнутое, без права электронной подписи.

— Ы-ы-ы… — коренастое существо неясного рода на манер шимпанзе обнажило ряд кривых зубов.

КсиДжи усмехнулась и обняла квазимодо:

— Кем бы ни был в душе наш даушёнчик, он стреляет лучше всех в Гегемонии, даю клитор на отсечение. Просто из глаз в пальцы — никакого лишнего нейронального анализа, свобода от зрительных иллюзий и задержек во фронтальной коре: не задумываясь — куда скажешь! — КсиДжи теребила редкие волосики на бугристой макушке. — Если распознает цель, всегда попадает, в любых условиях и из любого оружия!

Петандр хрюкнул:

— Говорят, был такой народ на нашей родине, древний и опасный, — вот так же метко стреляли — во времена этого, ну, карликового президента… все выступления и встречи которого снимали в зале Эймса.

— Бибигон!! — радовалось Попан.

— Народ этот сохранился в резервации, со всеми обычаями, я всё мечтаю в их аулах отдохнуть, — засмущалась КсиДжи.

— Попан — результат одной из первых квантовых операций на Dasein, — вмешался Какер, заказавший себе и Попан по порции тревожного крема. — Мы с доктором Ебанько под руководством Макса Делча в Униклинике Земли осваивали дзетийскую технику квантовых операций на самых бесперспективных пациентах, которые не поддались орбитальному облучению.

— Да, на умирашках, — подхватил Банька. — А наше с Максом Делчем отделение ургентной суицидологии на улице Башлачева было лучшим. Да, стены всегда заблёваны, кровавой соплёй измазаны, коридор сотрясали вопли лишённых надежды. «Сверхновая газета» ежедневно поливала нас грязью за спорные, с их точки зрения, методы лечения. Работы было — как говна за Плутоном, но выживаемость только у нас составляла 70%. А ведь мы имели дело с самыми тяжёлыми поциками.

— Попан тогда была известным филологом Поповой Анной, специалистом по древним земным и инопланетным языкам, изобрела мультимодульный стих, строфы которого можно было подстраивать под конкретного читателя.

Банька привстал и начал читать нараспев:

* * *

Полночи чорной кошки глазницы

Перегрызают таблетку Луны.

А хочешь — кожей, стянутой спицами,

Отдаться в углах бетонной стены?

Ослепшая банши по пашням ебашит,

Стирая пот воротом на поворотах.

Видишь: в точку сжавшись на башне,

Тень твоя обнимает кого-то…

* * *

Какер продолжал, уткнувшись кончиками пальцев в переносицу:

— Вот и хер знает — может, её собственные стихи и сгубили. Может, не надо было ей таких стихов писать!? Когда она заболела психической чумой нашего века, мы попробовали все методы лечения — от новейших таргетных антидепрессантов и имплантируемых в желудочки мозга девайсов до старомодных методов, типа электросудорожной терапии и гипогликемической комы.

Потом последовало массовое орбитальное лечение, квантовый антиэмоциональный шторм. Он сильно нам помог, на уровне популяции: десять из девяти успокоились. Но не Анна. Пытаясь заглушить витальную тоску, всё затмевающую боль душевную, она сама себе монтёрскими тисками вырвала три зуба и все ногти на руках. В мягкой палате мы не могли её развязать, не могли дать даже атравматичную ложку — как только мы снимали оковы, она душила себя руками до потери сознания. Был какой-то короткий светлый период, кажется, как раз на производных диэтиламида лизергиновой кислоты, когда она вернулась к лингвистике. Но потом вновь поступила с разгрызенными сосудами на запястьях, с прожжёнными плавиковой кислотой пищеводом и веками. Это, пожалуй, одно из моих самых ярких воспоминаний из ургентной суицидологии: сваренные в пельмени веки и будто сорвавшийся со скалы во внутреннюю пропасть взгляд полуслепых карих глаз, молящих не спасать, раз не можем лишить боли, порождённой «саркомой души».

— А потом Попанчика вылечили, правда, вот так своеобразно, — лицо КсиДжи озарила грустная полуулыбка, — это была первая пробная сочетанная операция на мозге и Dasein. Может, вы и похерили второго Дитмара Эляшевича, зато дали нам великого дебила-стрелка из любого оружия, блестяще распознающего паттерны и никогда не бьющего мимо.

— Впрочем, даже после операции Попан некоторое время продолжала писать стихи незавершённые, которые пользовались большим успехом в литературном ларьке рядом с психушкой, в которой тогда проходили лечение немало литераторов:

---

* * *

И болью душевной

обезображенной

Припасть заворожённой

к земле заовраженной…

---

* * *

Доктор Ебанько, который ввиду сквернейшего характера был весьма одинок, очень привязался к своей пациентке и продолжил её наблюдать после операции. После парциальной лоботомии, субоптимальной антиматерной аблации речевого центра и квантовой операции на Dasein она была совсем плоха, тупа эмоционально и когнитивно. Потребовалось применение новейших имплантируемых психостимуляторов, которые вывернули древние отделы мозга наизнанку, даровав сверхвысокую скорость поверхностного мышления при полностью утраченных возможностях рефлексии и хоть сколько-нибудь глубокого анализа происходящего.

— Ну ладно, ладно — хватит уж бобровые струи сушить на вёслах! Команда в сборе, поп — в соборе, хер — на заборе, не хватает только нашего легендарного летающего голубца с говном. Молдиш, ты где?!

Свод ресторана прорезала умеренно яркая вспышка, из неё выплыло полуаморфное коричнево-чёрное нечто, размером и формой напоминающее морской огурец. «Голотурия» плавно спикировала к столу и повисла в пяти сантиметрах от правого плеча КсиДжи. Петандр почувствовал какое-то доброе тепло, исходящее из этого мягкого парящего тельца, мягким голоском пропевшего: «Здрас-сьте!».

— Хуй покрас-с-сьте! — передразнила КсиДжи. — Это Молдиш, AI-персонаж последнего поколения. Наш бортовой Кант, Шопенгауэр и Анатолий Вассерман в одном лице. Кастомизировавший его сумрачный гений с Октопии уверял, что в его квантовый компьютер вшит механизм, позволяющий получать приближенные решения Теоремы пожухшей апрельской листвы, но я совсем не уверена, что это правда. А вот HPPM-IV работает превосходно.

— Не доверяю я этим машинам с квантовой прожидью, — пробурчал Какер.

КсиДжи с грациозно парящим Молдишем в окружении Попан с нервным тиком на лице и смурным доктором Ебанько напомнила Петандру средневекового пирата с какаду на плече из детских книжек: он понял, что его жопка, наконец-то, обрела своё счастье.

— Итак, дорогой Петандр, — КсиДжи подняла грациозную попу из-за стола, — пора тебя посвятить во FRU-Ktы, что значит First Response Unit Key Technologist. По значению для Гегемонии эта должность приравнивается к майорской или даже выше. Тебе положены универсальный рабочий инструмент К-level 3/5 и также вот этот значок-ромбик. По уставу их всегда нужно носить с собой, инструмент компактный, как ты видишь, и удобно крепится на поясе. Значок также нельзя снимать, если ты без одежды, он мягко фиксируется на коже. С таким значком… у нас не убивают.

Затем КсиДжи достала короткий контракт: «Сим подтверждаю, что в ясном и твёрдом уме вступаю в Общероссийский народный фротт и обязуюсь предельно эффективно выполнять всю порученную мне начальством работу, даже если её суть будет противоречить законам Межгалактического права. О характере работы получил наиподробнейшие объяснения. Обязуюсь ни при каких обстоятельствах, включая пытки, не разглашать доверенную мне конфиденциальную информацию. Обещаю не открывать доверенным мне универсальным инструментом двери и замки Земли (Гегемонии) и её союзников категории выше класса I А (b) и не использовать его для получения сексуального удовольствия, кроме ситуаций, когда на это дана санкция Высшего руководства за одобрением Верховного Бая Гегемонии. Понимаю, что при нарушении условий контракта ко мне могут быть предприняты меры, указанные в Тайном разделе конституции Гегемонии.

Дата. Подпись. Образец биологической жидкости, содержащий ДНК».

— Это что за Тайный раздел конституции?! Какой еще Общероссийский народный фронт, не слышал о таком!

— А на то он и тайный, что его в секрете ото всех держат, — ухмыльнулся Банька. — Ну что ты переживаешь? Грибов бояться — в лесу не ебаться! И не фронт, а фротт… фронт-то он раньше был, когда внутренний враг был силен, а теперь все скучились по одну сторону баррикады…

— А чо за двери-то на?

КсиДжи глубоко вздохнула:

— Э-гм, положенный тебе по базису универсальный инструмент 3/5, помимо всего прочего, способен взламывать или открывать практически любые двери и сейфы. Подразумевается, что в процессе нашей работы может возникнуть и такая потребность. А иногда им просто как ключом пользуешься, если ключ забыл. Но при этом надо понимать, что тебя могут расстрелять даже за случайный взлом двери класса выше I A (b) — вообще их немного — они в некоторых деньгохранилищах, чертогах владык и всяких странных зонах. Эти двери легко узнать — на стене рядом с ними всегда есть соответствующий объёмный знак, а при попытке их взломать или открыть они светятся ярким фиолетовым и ультрафиолетовым светом. Не хер, в общем, их трогать. Подписывай.

Леденец Сandy-Клерамбо во рту Петандра поменял вкус дуриана на океанический темно-синий. Петандр хрустнул конфеткой, глубоко втянул солоноватые сопли, сплюнул ДНК и быстро подписал документ.

КсиДжи подписалась под контрактом как руководитель («Ѯg»).

Доктор Ебанько заверил, что на момент подписания «клиент» был вменяем.

Вскоре КсиДжи достала голографическую премиальную платёжную карточку с винтажным дизайном, на ней была живая картинка пляшущего голышом виртуоза-виолончелиста начала XXI века, самого богатого музыканта в истории человечества:

— Платёжные карты Циррус Маэстро принимаете?

Расплатившись, КсиДжи указала на новость, напечатанную крупным кеглем на фартуке официанта:

— Да, коллеги, послезавтра утром открывается выставка EarthArms-2450, нам всенепременно нужно быть.

Официант подмигнул:

— Помните, что ваша реклама всегда может попасть на видное место на фартучках, а после премодерации — даже в наши фирменные Сосиски в тексте!

— Главное, чтобы не в «Сверхновую».

В этой книге есть интрон.

ЖЖЖ ККК hh [h амр = = = = ТАТАААТТАТТАТАТА ==== АМР ==== ЕКХ ===== заточенГЦЦГ === ГГодиночествоЦЦЦГ= = = === под === заточен === один===точен ==== ночь==== одна ГГАМР === я ===доп == сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш сгршгрсшгргш === яоченочестАТАво===язаАМРточеГГЦГЦГнпододиноАМРчество === ссргрсгргшс === ККК ЖЖЖ HHhh

Глава 3. Будущие контрразведчицы сдают госэкзамен

Андрей Шенье взошёл на эшафот,

А я живу — и это страшный грех.

Есть времена — железные — для всех.

И не певец, кто в порохе — поёт.

И не отец, кто с сына у ворот

Дрожа срывает воинский доспех.

Есть времена, где солнце — смертный грех.

Не человек — кто в наши дни живёт.

Марина Цветаева

Сразу по выходу из заводного бара КсиДжи встретил генерал-полковник контрразведки, имени которого она не знала.

— Ввиду высокой вероятности ухудшения отношений с Тирраниаром и нехватки квалифицированных кадров было решено принять практическую часть госэкзамена досрочно у заканчивающих Военный Факультет Университета Земли и Академию Контрразведки курсантов-женщин. Я что-то не очень верю во все эти модные залезания в душу, оцени их сама. Тем более, понимаешь, какое сейчас к вашему племени отношение… настороженное. А тебе я доверяю.

— Всегда готова. Сколько экзаменуемых?

— Женщин — 220, ещё семь трансгендеров, модифицированных по хромосоме, если быть точнее, то четверо MTF, двое Gender Fluid, и даже один Two-spirit. Правда, «спирит» у него один, полностью женский, а вот члена — два.

— И их в армию теперь берут?

— Бердашей-то? Или этих, перевертышей? Так скоро у нас на Земле Олимпиада, проводится общая либерализация народонаселения, так сказать. Но вот конкретно за спецназ контрразведки — это моя личная инициатива, они очень хорошие бойцы оказались, верные, злые. И с нечистью всякой, разумной животи́ной, общий язык находят.

— Правила?

— Да как обычно, ты же помнишь, как сама экзамен сдавала. Выбери мне женщин 20 реально способных, надёжных; будет больше — хорошо, конечно.

— Э-э-э, как я… сдавала?

— Ну, давай там особо без членовредительства, больше одного трупа я не смогу списать точно. В общем, в пределах разумного.

— Тогда нужна оперирующая по соматике бригада на выходе из зала.

— Ты только помни за то, сколько в каждую вложено денег, времени и сил, и что каждая прошла уже не одну сотню проверок по части приверженности нашим ценностям, а также априорное отречение от Фемдома.

— Roger that.

— Приступим сейчас же.

На большом поле учебного центра Военного Факультета были выстроены 227 лучших курсанток, которые мечтали служить в контрразведке — самом элитном подразделении специального назначения Гегемонии. Женщина в армии всегда была нонсенсом, а на фоне активности Фемдома — просто крайней редкостью. Можно сказать, что самочке попасть в контрразведку Земли было столь же сложно, как еврею — в СС. Хотя нужно понимать, что СС не воевал непосредственно с евреями (а Земля воевала с Фемдом). Стоявшие на поле прошли огонь и воду и имели уникальные боевые и психические качества.

КсиДжи вошла в зал в парадной чёрной крылатой форме офицера контрразведки с планкой наград, в которой позволено было появляться лишь на закрытых мероприятиях (обычно на Земле она носила куда менее удобную форму полковника Военно-космических сил [ВКС] Земли).

— Кто не выполняет моего приказа, не выполняет задание, выходит вон. Кто боится боли, унижения, ещё там чего или же не готов сейчас пройти экзаменацию — могут выйти.

Вышло около 30 человек: о майоре Оксиджен Шамильевне разное говаривали.

— И остальным я также предлагаю подумать, прежде чем взяться. Экзамен будет некомфортным. Кто-то ещё не готов?

Держась за руки, вышли ещё две девочки. У одной был орден, который выдавали за боевые заслуги, что трудно было представить для курсанта. У второй был свежий шрам, начинавшийся за ухом и терявшийся под воротничком.

— Ты почему сейчас уходишь, чего боишься?

— Майор, я не хочу терпеть унижение.

— Подойди сюда.

Она подошла.

— Посмотрите, вот этот курсант, девочка, она «не хочет, чтобы её унижали». С учётом наличия столь серьёзной награды она, видимо, очень сильная, храбрая, а может быть даже обладает волей, позволяющей ей перегрызть колючую проволоку из кобальтово-рениевого сплава. Но эти качества — они превратятся в пыль, если вы не научитесь вот именно что… унижение терпеть. У нас прекрасные времена, ведьм жгут на кострах пачками (полагаю, вполне заслуженно), а вы идёте в спецназ контрразведки. Но почем-то не хочу, чтобы сожгли именно вас. Я и сейчас — такая же, как вы, меня могут отдать под трибунал в любую минуту. Что мы должны делать? Не только хорошо стрелять, управлять боевыми машинами и знать Интерлингву Лингвистико, мы должны сосать член по приказу, причём сосать по протоколу, а не как вам хочется. И выполнять приказы — не задумываясь. Тупо делать, как говорят. Понятно? Кто-то ещё хочет покинуть зал?

Вышло 13 человек, среди них было несколько трансгендеров. Девочка с орденом и её подруга остались стоять около трибуны.

— Всё верно, а то от ещё страха держащие член швы разойдутся. А вы, что, остаётесь?

Они кивнули.

— Все, приступим. Вот ты, — она обратилась к девочке с орденом, — должна сейчас дать пощёчину своей подруге, сильную, — КсиДжи рассчитывала, что сможет быстро снять сомневающуюся парочку с экзамена.

На удивление, девочка врезала своей подруге так, что та упала оземь, изо рта потекла кровь.

— Вернулись в строй. На выполнение следующей команды даётся всего 10 секунд. Кто не справится, тот выходит. Итак, все разделись догола.

Девушки мгновенно обнажились.

КсиДжи пометила лазером лбы тех, кто не стал раздеваться вообще (таких было трое), а также пятерых замешкавшихся и одну, оставившую труселя.

— На выход!

Девушки вышли.

— Тем, кто сохранил бластер на закреплённом вокруг талии поясе: идея верная, поэтому вы остаётесь. Но правильнее всех поступили 25 леди, которые оставили бластеры в руках и подмышкой. Вариант с бластером, спрятанным во влагалище (так поступила подружка девушки с орденом), — тоже зачётный. Однако мы не можем требовать такой смекалки ото всех. Вообще, я с вас диву даюсь! Как можно за 10 секунд не раздеться? Как можно прийти на экзамен небритыми? Как вы работать-то будете? Так, все небритки, в том числе дамы со стрижками — направо. Вы остаётесь, но я буду особо пристально за вами следить! Одежду взять с собой, бластеры можно держать в руках. Да, да, ты, — можно достать уже.

Примерно треть девушек отошла вправо, включая неразлучную парочку.

— Теперь небольшая проверка женского интеллекта, — КсиДжи достала бластер, установила в режим лазерной указки и раскрыла стеллаж с древними книгами. — Перед вами — 1500 томов Энциклопедии Википеди. У меня в руках лазер, испускает когерентное излучение. Между лазером и томами энциклопедии я установлю интерференционную решётку, в ней всего три прорези, всего три. Одна, две, три, — она показала их увеличенными на экране. Сейчас я буду светить лазером на интерференционную решётку, и вы увидите полоски интерференционного узора на книжках. Видно?

Курсанты закивали. На книгах проступил интерференционный узор. Наиболее ясно прописывались полоски на томах 235, 240, 245, 250, 255, 260, 265, 270, 275, поля между ними были неосвещёнными.

— Надеюсь, суть явления интерференции вам объяснять не нужно. Все понимают, что лазер — это не фонарь. Теперь я зафиксирую лазер в данном положении и буду пускать ровно по одному фотону. Solo uno. На корешках книжек установлены детекторы, они будут вспыхивать при попадании на них фотонов.

КсиДжи нажала на курок, вспыхнул корешок 245. Ещё раз — 250, затем 265, 245, 235, 260, 270, 280, 220, 240, 240, 255, 260.

— Для тех, кто в пушапе, поясняю, что single фотон проходит через прорези в интерференционной решётке и попадает в строго определённые области, формируя интерференционный узор. Через вот эту прорезь (она показала на прорезь один), в частности, он попадает с большей вероятностью в корешки 235, 240, 245, с меньшей — в корешки 250, 255, 230, 225… При этом фотон никогда не попадает в поля 236–239, 241–244 и так далее. А теперь я закрою вот это отверстие на интерференционной решётке, — она указала на прорезь два, — остальные оставлю открытыми. И буду снова пускать ровно по одному фотону из находящегося в том же положении лазера. Поднимите руки, кто считает, что фотоны снова будут попадать в тома 235, 240, 245? Ну, например, через вот эту прорезь, — она снова показала на прорезь один, — фотоны продолжат проходить в ячейки 235, 240, 245, как и раньше? Вроде как она не закрыта.

Поднялось примерно три десятка рук.

— Вон, стадо овец! Хотя… сначала посмотрите, а потом — вон!

Она закрыла ячейку и стала нажимать на курок. Чаще всего вспыхивали корешки томов 236, 243, 250, 257. Затем она переключила лазер в режим лазерной указки. Интерференционный узор поменялся, корешки 235, 240, 245 остались неосвещёнными. Но по́лно. Далее упражнение на меткость при стрельбе из табельного оружия. Девушки выдохнули. Многие ведь просто угадали правильный ответ и очень боялись продолжения «упражнений на практический интеллект и мудрость».

— Итак, сейчас в небе появятся летающие мишени, нужно будет стрелять по тем, кого вы узнали. За попадание в мишень незнакомого существа — минус очко. Труднее всего будет тем, кто жил с родителями, братьями и сёстрами…

Над девушками закружил ураган из голограмм людей и их портретов с озвучкой: «дочка, не стреляй в меня, я же твоя мама!», «ты мне жизнью обязана!», «я из-за тебя повесился», «ты ни разу не была на моей могиле!», «сестрица, я же твой братик, я тебя не видел с яслей!». Три девушки сразу расплакались и убежали. Остальные стали стрелять, с усердием.

— Если я знаю тиранов XX века, мне их сбивать?

— Да, паттерны же взяты из ваших мозгов и с ними потом будут сопоставлены. Вон за того, с узким подбородком, программа даёт целых два очка, может, потому, что в карликов труднее попадать. За домашних животных — сейчас они пойдут — тоже два очка.

Постепенно фигурки становились всё мельче.

— Останавливаем, когда совсем перестанете попадать в своих.

Стреляли только три курсанта: девушка с Кавказа, девушка с застывшей беременностью и уже известная КсиДжи девушка со свежайшим шрамом, начинавшимся от уха и охватывающим её тело лентой — через грудь до пупка и далее — по промежности до левой ягодицы.

— По результатам отсеиваются 25% худших, вы уже явно прошли. Поэтому остановим. А вы трое и все те, у кого есть ордена за боевые заслуги, выйдите сюда.

Вышло ещё двое курсантов.

— Программа пометила девушек с худшими результатами: посмотрите на них внимательно. Есть ли среди тех, кого мне нужно сейчас выгнать, такие, с кем вам всем однозначно хотелось бы служить? Кого мы сейчас отсеиваем по ошибке? Запустим режим брифинга — две минуты.

Девушки стали кругом. Быстро выбрали старшую, тихо заговорили.

— Майор, есть трое. Вот эта — у неё вчера дочь умерла, ей в дочь трудно стрелять было, эта — она чемпион по женскому троеборью, и вот та — наш лучший лингвист, по ней были противоречия, но она может без переводчика соблазнить тирраниарца, а мы понимаем, насколько такие навыки важны в современной геополитической обстановке.

— Но смогут ли они принять столь чудный дар из ваших… Трое обозначенных, вышли, положили табельное, легли на спины. Вот так.

Полностью обнажённые девушки легли около трибуны.

— А теперь вам пятерым нужно обоссать их тела.

Девушки переглянулись, кивнули друг другу и начали писать на товарок.

— Командный дух — это всегда хорошо, — констатировала КсиДжи.

— Из меня и правда никудышный стрелок, зато мне можно [по] ссать в рот, я готова всё [про] глота [и] ть и даже пойти на большее, если так надо [бно] для блага общего, — прошептала лингвист.

«Красивая сучка, на что же ты ещё можешь пойти?» — подумала КсиДжи, но быстро отогнала порочную мысль — секс при исполнении это табу.

— Извините, пожалуйста, — сказала вторая обладательница ордена, — я мало пила, мой пузырь — пустотен, словно разум буддистского монаха. Как поступить?

— Всем вольно. Вы, три lady rain, готовы служить с этими пятью солдатами?

Две девушки закивали, а лингвист с несколько подозрительным азартом отчеканила:

— Так точно, майор! Служу Гегемонии!

— Стойте здесь, теперь я индивидуальные экзамены короткие проведу.

КсиДжи надела похожий на зеркало врача-лорика портативный солоскоп и двинулась по рядам, раздавая курсантам увесистые пощёчины и пинки, а потом приобнимая и присматриваясь в солоскоп, пытаясь обнаружить признаки нелояльности режиму.

— Я очень боюсь, — сказала одна девушка, — нет, не боли! А вдруг я правда предам Землю и…

— Молчи, дальше ни слова. Я сейчас потщательнее проверю твой внутренний мир, — она обхватила её левой рукой за шею сзади, приставила солоскоп к затылку, а правой по запястье вошла в узкое влагалище и несколько раз дёрнула за шейку матки, будто за колокольчик. Этот неприятный манёвр был знаком того, что Экзаменатор не посягает на интимную сферу курсанта. Но в этот миг по руке КсиДжи потекла кровь.

— Ты что, была невинной?

— Да, простите.

— Отставить.

Не вынимая правой руки из влагалища, она придушила девушку левой, до момента прекращения кровотока в средних мозговых артериях, и ещё плотнее прижала солоскоп. Затем разжала левую руку и дождалась, пока курсант очнётся.

— Я внимательно осмотрела тебя до и после обморока. Ты — надёжный человек. Если будет что-то беспокоить — смело иди к военному психиатру. Я не это имею в виду, — она показала на лужицу крови.

— Так точно.

После личной проверки КсиДжи остался 51 курсант, девять из которых были проэкзаменованы подробно.

— Теперь самая сложная часть. Управление звездолётами и боевыми машинами. Вас осталось по числу капсул виртуальной реальности, имитирующих унифицированное управление спасательными и лёгкими боевыми кораблями флота Гегемонии. Заходите в капсулы, пристёгивайтесь, всё стандартно, как на ваших занятиях, только задания сложнее. Разделяйтесь на пять команд до десяти человек. Выбор капитанов — разыгрываем режим «брифинг для выборов совета при утрате высшим руководством дееспособности», там как раз пять членов выбрать нужно.

— Ты как летаешь? — обратилась КсиДжи к лингвисту.

— Примерно, как таракан из русских сказок — с печки на полку…

— А служить-то и правда хочешь?

— Очень, так точно.

— Со мной останешься смотреть.

— Так точно, — на её щеках вспыхнул румянец, она поправила вьющиеся чёрные волосы.

Капитанами были выбраны уже знакомые КсиДжи две девочки с орденами, чемпионка по женскому троеборью, девочка с застывшей беременностью и девочка с Кавказа. Подруги были неразлучны, с ними же в команде оказалась глубоко проверенная психовагинально КсиДжи курсантка.

После того, как девушки разошлись по капсулам виртуальной реальности, в зале воцарилась тишина. КсиДжи стояла за трибуной, наблюдая воздушные бои, анализируя движения отдельных пилотов, их эмоциональные реакции и способности к координации. Перед ней молча стояла по стойке смирно обнажённая курсантка-лингвист.

— Пять капитанов вне конкуренции, редко хвалю, но здесь — молодцы. Правда, это только начало, упражнение-то в том числе на выносливость, — объявила КсиДжи по общей линии связи, транслирующейся в юниты виртуальной реальности. — Хорошая новость — вам можно будет пользоваться стимуляторами, а потом — садиться на базу для проведения брифингов. Десять человек, вам здесь делать нечего, я сейчас открою ваши капсулы, увы, вы не прошли экзамен. Остальные — продолжить воздушные бои.

Десять девушек вышли из капсул и проследовали к выходу. Одна очень зло посмотрела на лингвиста.

— Хей, ты что это, иди-ка сюда! Объясни свою эмоциональную реакцию. Вас учат действовать эффективно, однонаправленно и безоценочно. Это было безоценочно сейчас?

— Я раздосадована тем, что мы одинаково плохо управляем космолётами, но почему-то она остаётся, а я — ухожу.

— Действительно, почему? Девять курсантов, стойте. Есть дополнительное упражнение, в котором могут принять участие до 11 человек. Нужно довести до оргазма живого тирраниарца без электронного переводчика, кто готов? Кто не готов — продолжите идти вон.

Подошла одна заплаканная курсантка из числа отсеянных:

— Я на все готова.

Восемь девушек вышли из зала. Сорок продолжили выполнять моделируемые боевые задачи. КсиДжи скомандовала сделать из пяти команд две, каждая по 20 солдат, обе под предводительством курсанток с орденами.

Камеры виртуальной реальности позволяли моделировать пространство так, что оно было неотличимо от реальности. Боевые задачи включали штурм тирраниарской базы и оборону базы Земли от тирраниарской агрессии. В процессе работы команды менялись местами.

Установив нужные параметры компьютера для автоподсчёта очков, КсиДжи обратилась к трём курсанткам:

— Тирраниарцев человеческим самкам удовлетворять крайне затруднительно и весьма небезопасно, можно повредить матку и получить перитонит. Но мы для них выглядим, как хрупкие японочки что ли, и их, как и японцев, возбуждают игры с биологическими жидкостями. Поэтому план такой: сначала вам нужно будет выпить мочу тирраниарца, затем съесть его… тяжёлую фракцию метаболитов, затем — детородную взвесь со спермопаучками. Потом — пройдёмся по клизмам. Из вас троих останется одна, которая дойдёт до конца. Готовы?

Лингвист преобразилась:

— Конечно, то есть так точно!

— А вы?

— Она всё равно ведь победит. Извините, не рассчитала возможности, — сказала вторая девушка. — Наверное, контрразведка — действительно не моё. Я что-нибудь попроще найду, планирование наземных операций, возможно. Спасибо за такой экзамен, это счастье — быть проэкзаменованной лично майором Оксиджен.

— Там сейчас как раз планируется наземная операция, возвращайся в капсулу, у тебя будет большое пенальти по очкам, но я вот этого бердаша я сейчас уберу, он мешает всей команде. Даже бердашу в критический момент от члена никуда не деться: ты лучше справишься.

Сделав замену, КсиДжи обратилась к лингвистке:

— Скажи честно, — я не хочу лезть в твою светлую голову с солоскопом, — а тебе вот правда нравится вся эта грязь или ты готова это делать ради Гегемонии?

— Если говорить честно, а вы ведь всё равно (не) п [р] оверите… как и многие курсантки здесь, я влюблена в вас, никто из женщин Земли на военном поприще не добился столь многого. Я готова сделать для вас всё.

— А для Гегемонии? Мы здесь экзамен принимаем вообще-то, а не делимся сокровенным, — КсиДжи взглянула на неё очень строго.

— Майор, я готова пойти на всё ради Гегемонии и Верховного Бая, можете не сомневаться! — отчеканила лингвист.

— Тогда вот тебе экзамен по анатомии гуманоидов, — в расположенной рядом комнате с открытой дверью появились трёхмерные тела, — сдашь — останешься. Инструкции и вопросы получишь у муляжей. Ещё там воняет и нет воды.

— Так точно, — сказала лингвист и отправилась сдавать экзамен.

Плотная дверь за ней захлопнулась.

КсиДжи продолжала наблюдать за двумя командами из 20 человек. Из каждой команды она постепенно удалила пять худших игроков, все известные ей курсантки оставались в строю.

— Выходите, тридцать, вы — лучшие, осталось совсем чуть-чуть, и вы пройдёте экзамен, — произнесла КсиДжи, а сама вошла в анатомический театр.

Лингвист неплохо справилась с задачами, демонстрируя высокий уровень знания анатомии и физиологии различных гуманоидов.

— Ты уверена, что тебе будет проще, если я скажу, что ты прошла экзамен?

— Да, майор.

— Как тебя зовут?

— Зои.

— Зои, ты прошла экзамен, поздравляю. По кофе?

— Для меня это большая честь.

Они вышли из экзаменационного зала. КсиДжи упросила председателя комиссии в виде исключения выдать Зои значок офицера на день до официального выпускного. Значок-ромбик позволил Зои пройти в компартмент для офицеров, внутри которого КсиДжи могла красоваться в форме. Здесь же располагалось её жилище.

Незнакомые офицеры-мужчины буквально пожирали парочку взглядами — в зоне отдыха позволялось многое.

— Нет, здесь мы кофе не попьём спокойно, пойдём ко мне. Если ты не против.

КсиДжи зашла в комнату, сбросила комбинезон, завязала волосы узлом и убежала в ванную:

— Зои, ну где ты?

Зои разделась и стала около ванной на колени, заломив руки за спиной.

— Ой, что это с тобой?

— Майор…

— КсиДжи, меня все так зовут, что-то не так? Ты что, беременна?

— Нет, у меня… у меня menses.

— О боже! Вот дела! Подай тестер, — она указала на похожий на антикварную ручку прибор на полке.

Затем взяла руку Зои, сделала тонкий прокол безымянного пальца. Потом сделала такой же себе.

— Смотри, если не считать нескольких неопасных герпесвирусов и… вот этих моих генетических подарков от родителей (они не передаются), — мы с тобой чисты, как ромовые бабы, жанны дарк и флоры, которые Найтингел. Я не смущаюсь, правда!

Зои подмылась как умела и осторожно вступила в маленький бассейн.

— Мне понравилось смотреть, как вы [с] делали той курсантке.

— Ох! Ну это всё экзамен, это не по-настоящему.

— Я бы хотела по-настоящему.

— Почему ты не бреешь ни киску, ни подмышки, ни ножки стройные?

— Я мечтала о вас, и мне казалось, что вам такое [по] нравится.

КсиДжи рассмеялась:

— Давай на «ты»! Сейчас тебя поймаю! I’ve got you!

— You don’t get me!

Зои бросилась КсиДжи на плечи, военные поцеловались.

— Но все же, ты же не девственница?

— Нет, но по секрету мне что-то совсем не нравятся мальчики, и я сделала это игрушкой!

— Игрушкой? А где же была естественность?

— Ну, не игрушкой, а живым огурцом, прямо на плодоножке, на гидропонной грядке, посреди душистой травы и очень тайно. Ничего от вас не скроешь…

— Ну а девочку не могла найти для дефлорации? — она схватила Зою за вареничек — та закатила глаза.

— Не отпускай. Не нашла я никакую девочку. Не отпускай её, пожалуйста.

КсиДжи проникла внутрь пальчиком.

— Плева почти заросла, кстати, после корнишонца. Лиши меня невинности, теперь — окончательно, любимая!

КсиДжи резко вошла в неё рукой акушера, в ванне стало больше крови.

— Ещё, ещё!

Она переместила пальцы на верхний свод влагалища, нащупала G-точку и начала её стимулировать кончиками двух пальцев.

— Сильнее, сильнее!

Своды влагалища стали мягкими и пустили ещё два пальца.

— Ну же, насаживайся, крошка! — КсиДжи подставила руку в акушерской позе.

— Ай-ай-ай!

— Давай, моя сучка, насаживайся, без смазки да без шампуня! — она поймала взор Зои, скользнувший по полке с благовониями и мылами.

— Ой, больно как, — закричала Зои и что было мочи дала тазом на руку КсиДжи. Вся рука прошла в узкое влагалище лингвистки.

— Не больно? Все хорошо?

— Ах, оставьте!

— Ох уж эти ваши лингвистические шуточки, — она начала работать кулачком, Зои извивалась от наслаждения.

— Но погоди, это ещё не все! — КсиДжи устремила указательный пальчик левой руки под водой уже и в тугую попку лингвиста.

— Ой, стой, я же не готовилась!

— Это не беда, у меня и такого табу нет, расслабься! Расслабиться — считать приказом!

— Ладно, ох, как же хорошо.

— Мужики-то про нас ничего не знают, они-то вот так делают, — КсиДжи сдавила дугласово пространство, совместив указательный палец с кулаком во влагалище. — А надо вот как! Нужно латерально в дугласовом пространстве «ножки клитора» поймать и их немного помучать А не медиально пальцы сжимать. Лучше всего — стимулировать «ножки клитора» слабым электрическим током при раздутом ректальном баллоне.

— Да-да, так! А что ты делаешь!? Что ты со мной делаешь?!!

КсиДжи принялась целовать Зои в губы, в соски совсем маленькой груди:

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, девочка-нулёвочка моя!

— Да-да, сейчас, — а что ты сделаешь со мной?

КсиДжи поцеловала Зои в губы и прокусила её нижнюю губу насквозь, что стала кровь течь. Продолжая мягко стимулировать верхний свод влагалища, КсиДжи пропустила в анус ещё два пальца, развела их в стороны, нащупала ножки клитора и начала бимануальную стимуляцию.

— Здесь полностью звуконепроницаемые стены, можешь кричать.

И Зои кричала.

Когда КсиДжи почувствовала, что Зои доходит до оргазма, она гипервентилировалась, вдохнула побольше воздуха и начала сосать клитор под водой. Зои извивалась, билась, рвала на себе волосы, но существенно более сильная КсиДжи её не отпускала.

— Всё! Всё! Только ради этого стоило жить все эти годы.

— Ты кончила и клитором, и киской?

— И клитором, и киской, и попкой: всё сразу!

— Отдохнём, выпьем вина, а потом ты полижешь мне попку глубоко язычком.

— Это будет невероятная честь для меня.

— Ну хватит уже, девочка! Ты очень красивая, вот эти чёрные кудри, я так тебя хочу, а вот пространство суживается…

— Сменим воду?

КсиДжи завернулась в махровое полотенце, налила икемского вина, села на стул с большим отверстием для попки и включила голографический визор.

— Ты мне попку полижи, а я посмотрю киношку, тебе такое пока рано.

Пока Зои усердно лизала анус, КсиДжи в обруче нейроинтерфейса вглядывалась в многочисленные кубики трёхмерных картинок под разными ракурсами.

* * *

Перед курсантом с орденом раскрылась дверь капсулы.

«Где моя красотка?» — подумала она.

Подругу со шрамом за волосы жёстко держала КсиДжи.

Вокруг стояли другие курсанты, вышедшие из капсул виртуальной реальности.

— Иди сюда, бластер на пол, вот тебе нож. Действуем по коду D-22, он тебе хорошо известен.

«За что? За что мне это? Только не это!» — подумала она, но кивнула, подошла ближе и тихо прошептала КсиДжи: «Ф8Ц324569» — руководители высшего звена должны были назвать в ответ верный индивидуальный код для того, чтобы подтвердить выполнение наиболее рисковых манипуляций.

— С2-С3-С9 по коду D-22 подтверждаю, вспарывай своей ненаглядной живот. Это приказ. Средств анестезии нет.

— Уважаемый майор, во-первых, я попрошу сделать это гуманно; во-вторых, дать минутку на прощание; в-третьих, правильно ли понимаю, что, если вы ошиблись с кодом D-22, вы сами пойдёте под трибунал.

— Один — да, два — да, три — да. Действуйте. Она передала нож курсанту с орденом, установив его на шее подруги и сильно заломив голову назад.

Девушки, между которыми были очень глубокие и длительные отношения, смотрели друг другу в глаза.

— У меня только одна просьба… Конечно, я ни в чём не виновата, но раз того требует устав… можно я буду смотреть тебе в глаза, и ты тоже свои не закроешь.

— Прости меня за всё. — Она крепко схватила нож и распорола сначала левую, а потом правую общие сонные артерии, затем — позвоночные артерии, вслед сделала круговой надрез — голова повисла на шейных позвонках; и сломала позвонки.

— Задание по коду D-22 выполнено, жду дальнейших указаний. Прошу одобрить донесение вышестоящему начальству о случившемся.

— Хорошо, курсант. Конечно, самое главное в такой ситуации — это донести… до вышестоящего начальства. Почему вы не плачете, вы же её любили, ради неё думали бросить службу, завести от неё детей?

— Служу Гегемонии, майор. Жду дальнейших распоряжений.

— Подойдите ближе, — КсиДжи напряглась, — скажите честно, зачем вам это нужно, идти на такие жертвы? Вы же суперустойчивы психически. Что изменилось с момента поступления — раньше сами готовы были за неё душу отдать, а сейчас — зарезали, вот, как овечку Долли?

Она подошла очень близко и произнесла тихо-тихо в самое ухо КсиДжи:

— Я-ненавижу-мужчин, не-на-ви-жу.

— Вот, курсант. Вы пройдёте экзамен, но если хотите жить, я вас заклинаю: никогда никому ни при каких обстоятельствах не говорите эти слова! За моё преступление меня расстреляют, а за то, что вы сейчас сказали, — могут ещё и пытать. Но я на вас не донесу. Понятно? — КсиДжи дала ей сильную пощёчину и крикнула всем: — Никогда не использовать мужской паттерн реагирования! Он сгубил львиную долю женщин-руководителей и разведчиц.

Сила удара была такой, что курсант откатилась к стене, белоснежные жемчужины зубов заплясали по кафельному полу.

— Как стоите — разделиться на пары. Продолжим практикум. У одной из двух — нож. У вас три минуты. Табельное сдать мне.

Девушки начали драться с целью определить, в чьей руке внутри пары будет нож.

— Майор, дайте ещё две минуты лишнего времени, мы проведём брифинг.

— Хорошо, плюс две минуты. Кто решит сойти с дистанции сейчас, того я зарежу самолично. На этой стадии экзамен уже нельзя прекратить, сорри.

Курсанты стали в кружок и быстро посовещались по системе Э-1 «Экстренный брифинг при максимальной угрозе военного переворота».

Через две минуты они спокойно стояли, разделившись на пары, у одной в каждой паре был нож. Девушка с орденом все ещё стояла на коленях у тела подруги.

— Теперь я попрошу поднять руку тех, кто сразу после того, как я объявлю код D-22 и прикажу перерезать сотоварке глотку, сделает это мгновенно.

Поднялись две руки, их подняли один курсант с ножом в руках и кавказская девочка, у которой был нож у горла.

— Но вы понимаете, что в таком случае пойдёте под трибунал вместе со мной? Такие приказы не приводятся в действие без дополнительных квантовых проверочных кодов, которые вшиты контрразведчикам вот сюда, — она показала на голову, — это грубая ошибка, дамы. Весь смысл жесточайшей регламентации действий контрразведки и беспрекословного подчинения — в этих кодах. Даже Главнокомандующий, не говоря уже о всяких генералах Военно-космических сил, не может отдать такой приказ, если не знает ваш код подтверждения. А я — могу. А вот ты, — она указала на кавказскую девочку, — у тебя что было в голове? Всем вольно.

— Я считаю, что в настоящей ситуации нужно как можно быстрее обезвредить вас и доложить вышестоящему начальству.

— В таком случае зачем же ты выдала мне свой гениальный план?

— Я хочу пройти экзамен.

— Это непросто. Сейчас все получат ножи, и я назову проверочные коды по D-22 для каждой курсантки, что с ножом. Стандартная кровавая бойня без правил с единственным ограничением по времени — у вас ровно пять минут. Экзамен пройдут те, кто нанесёт не менее пяти ударов не менее чем по двум курсантам, ну и все убийцы. Время пошло.

Она начала диктовать коды.

Девушка с орденом и кавказская женщина бросились в бой первыми. Через пять минут в зале валялось уже десять истерзанных трупов и пять будущих инвалидов I степени.

— Баста! А теперь быстро перейдём к награждению прошедших практическую часть экзамена, которая одновременно служит посвящением в офицеры контрразведки. Экзамен закончен!

В зал стали заносить яства и шампанское. А затем зашли и «провалившие» экзамен курсанты. Они подходили к выжившим и к трупам, плакали и обнимали тела павших. Среди них были сестры, матери и клоны. КсиДжи покинула зал. После этого несколько десятков курсантов начали обвинять прошедших экзамен в военных преступлениях и взывать к их совести и морали. Две прошедших экзамен выбежали из зала, одна инвалидина выползла.

* * *

КсиДжи привстала со стула.

— Устал же, поди, рабочий язычок.

Зои поднялась с колен. Над потолком мерцали 30 голографических картинок, которые КсиДжи прокручивала в разные стороны, увеличивала, пробивала различные характеристики.

— Вас правда очень хорошо обучили. Я думаю, что вместе с тобой экзамен пройдут ещё около 25 человек. Мне нужно глубже оценить несколько эмоциональных аспектов. Что ты так сморишь? Это безопасно.

— Они, они… ещё там, в капсулах?! А думают, что вышли?!

— Ага, а ещё им предстоит пожить несколько дней с ощущением того, что перерезали глотки любимым людям. К ним приедут родные убитых, будут смоделированы откровенные разговоры. Капсулы отлично воспроизводят реальность, в них можно жить не менее трёх месяцев не подозревая, что ты в вымышленной реальности.

— А мы с тобой сейчас не в такой капсуле?

— Смотря какой спектр имеют сейчас шумы в нашем мире — как шумит пожухшая листва, как Океан, а как — реликтовое излучение — белым или розовым шумом…

— Розовый — это очень романтично.

— Как твои колготки, в том баре… Мне тебя сразу захотелось, на массажёре тогда кончила, но это наш с тобой секретик Ф-1.

— Я люблю тебя, КсиДжи! Я тебя люблю. Очень.

…А в это время (0): незавершенный суицид

Вы любите карамельки?

Сладкую карамельку можно рассасывать долго-долго, играть с ней языком; ждать, когда из нее начнет сочиться тягучая начинка. Этот момент не так-то легко предсказать: стенка карамельки все тоньше и тоньше, но начинка все не появляется.

Моя карамелька не имеет вкуса. Она живет за щекой и давно спаялась с ней, я не могу ее выплюнуть. С ней вообще никак нельзя расстаться.

С годами постоянно преследующее тебя желание покончить с собой становится похожим на желание разгрызть карамельку. Покончить с карамелькой можно в любой момент, но можно этого и не делать. По крайней мере, не сейчас.

Категорическое принятие, фармакотерапия, психотерапия, инсулиновые комы, всякие разные варианты электросудорожной терапии (вы будете смеяться, но она до сих пор в ходу!) и более гуманные методы, типа глубокой транскраниальной магнитной электростимуляции, лишают страдание остроты, снижают степень боли, дают тебе возможность выглядеть так, будто ты обычный человек и не хочешь умереть вот прямо сейчас.

Но, однажды появившись, желание разгрызть вашу камельку больше оставит вас никогда. Это желание постепенно приобретает вид осознанного, глубокого и чистого порыва. Оно отвязывается от сиюминутных страстей, неудач, фрустрации, трагедий, несправедливости, насилия и всех прочих негативных чувств, так тревожащих обычных людей. Более того, ты можешь стать более адаптированным в обществе, стать сильнее и радоваться жизни. Тут нет противоречия — жизнь, как лишенная вкуса вода, хорошо утоляет жажду.

Потеря вкуса очень прочно сопряжена с получением ответа на вопрос «зачем?». Ответ на него столь страшен, что большинство людей предпочитают его себе не задавать, а если и задают, то отшучиваются или, того хуже, заливают зияющую пустоту религиозным бетоном. Кто-то пьет водку.

Все эти чертовы техники личностного роста и осознанности, умные философские книги и религиозные проповеди нацелены лишь на то, чтобы внушить вам, что у вашей карамельки зачем-то есть начинка (но при этом, почему-то, пробовать ее — дело неблагодарное).

Обратная сторона осознанности — понимание того, что внутри вашей карамельки — пустота, что внутри нее ничего нет.

Отсутствие смысла тоже может иметь смысл. Говоря простым языком, смысл жизни заключается в его отсутствии, и единственная проблема, с которой вы можете столкнуться при принятии этого обстоятельства — это то самое желание разгрызть вашу карамельку.

Глава 4. Экстренная квантовая операция

Марта дня первого святил патриарх церкови зарубежной ракеты орбитальные до полуночи.

На весь второй и третий дни марта — ступени ракет к светилам небесным.

А дня третьего на закате пришёл черёд ракет с боеголовками плутониевыми. И не ведал он, что имя им — Сатана [Р-36М].

И лишь окропил водой святой панцири их — тотчас скорбь пепельная снизошла. В сей и почим.

Апокриф «Последний в Вере» от Тонкого Человека. 18:32—4232

Проводящаяся раз в пять земных лет выставка вооружений EarthArms очень быстро завоевала титул наиболее яркого экспо-события Сверхскопления Девы, на которую слетались военные, учёные, да и просто богатые фрики и фрикессы со всей Вселенной.

Первые две выставки EarthArms в 2425 и 2430 годах проводили на Луне, но уже в 2435-м по соображениям безопасности её перенесли на Марс — от греха подальше. К тому времени на Марсе уже обитал постоянный контингент землян, специализировавшихся на регулярных контактах с пришельцами. Этих людей, у которых по эпидемиологическим и контртеррористическим соображениям было мало шансов когда-нибудь вернуться на Землю, называли колбитами.

Губернатором Марса служил Князь Онищенкотёп-II, и Верховный Бай Гегемонии закрывал глаза на многие его странности в обмен на абсолютную уверенность в том, что ни один чужеродный провирус и ни один злостный наномикроб не проникнет в их счастливый мир.

Князю Онищенкотёпу-II удалось быстро создать уникальную многоуровневую систему эпидемиологического контроля. Практически всё Министерство внеземных коммуникаций было переселено с Земли на Марс, где также были сосредоточены все посольства дружественных и не очень миров. Все прибывающие на Марс земляне (планирующие вернуться обратно) облачались в специальный изолирующий onish’-костюм. Накопившие достаточно денег колбиты, мечтающие вернуться на Землю, должны были предварительно жить год под надзором в марсианском изоляторе, а затем ещё два года — в серой зоне на Луне. Заболевших же или подозрительных переселяли на спутник Юпитера Европу, надёжных свидетельств возвращения откуда до настоящего времени не было известно.

Продажа военных технологий и вооружений составляла одну из основных статей доходов Земли. Некоторым существам казалось странным, что на планете, так долго бывшей в изоляции от всего мира, создавалось столько всего невероятно разрушительного. Однако инопланетные исследователи, знакомые с историей Земли, уверяли, что в этом нет ничего удивительного. С их точки зрения, в Галактике было мало настолько агрессивно настроенных рас: самозабвенно развивавших вместо телепортации и благородного искусства интеллекта вооружение для уничтожения собственного вида, которому при такой тяге к Танатосу каким-то чудом посчастливилось не самоуничтожиться.

В последнем номере «Virgo Menses» была размещена едкая редакционная статья, в которой говорилось, что «Земля и Тирраниар привнесли в наш хрустальный Мир подлое контактное оружие уничтожения мгновенного действия, эффективное в отношении разумных существ, которое позволяет убийце жестоко наблюдать за смертью жертвы и регулировать уровень её мучений, что растлевает культурно-этический континуум Сверхскопления (ССК) Девы. Аргументы папуасов о том, что народы ССК Девы должны уметь защищаться от потенциальных врагов, не стоят выеденного петушиного яйца, ибо чистое бесконтактное оборонительное действо и изолирующие пространственно-временные стены, как показывает наша история, всегда были исключительно эффективны и практически бескровны. Во имя торжества всех благопристойных детей Вселенной мы призываем объявить выставке изуверский сухой бойкот».

Считавших себя вполне миролюбивыми и высокоразвитыми во всех отношениях землян эта заметка просто взбесила, и они чуть было не подали на газету в районный звёздный суд, в первую очередь за «папуасов». Но вскоре выяснилось, что основная вина лежит на местном стажёре-переводчике, который обильно сдобрил выверенный текст знакомыми ему местечковыми выражениями.

Тем не менее, лучшую рекламу EarthArms придумать было сложно, и невероятных размеров выставочные залы были плотно заполнены самыми разными существами.

КсиДжи пришла на выставку на подъёме и с чувством выполненного перед родной контрразведкой долга — все прошедшие её экзамен 26 курсанток были удостоены высших оценок и по результатам других испытаний и должны были занять достойные места в иерархии. Максимально возможные для женщин XXV века. Генерал-полковник особенно похвалил КсиДжи за то, что в этот раз никто не погиб во время сдачи экзамена, а самыми сильными повреждениями были сотрясение женского мозга, разрыв селезёнки и порванная девственная плева — в общем, «ни о чём».

Сначала КсиДжи с командой направились в павильон тяжёлых штурмовых винтовок: реклама уверяла, что они способны пробивать любую телесную броню. Несколько смущало лишь то, что в соседнем павильоне предлагалась как раз-таки броня, которую невозможно пробить никаким десантным оружием.

Вид некоторых винтовок был настолько угрожающим, что у Петандра сложилось впечатление, что их создатели искренне желали скорейшего уничтожения всего живого. Его взгляд упал на будто сошедшую со страниц японского комикса модель R-16 (она же Вершитель-3) от H. Müller&Clone, подмигивавшую злобным красным глазком.

Продавец, колбит среднего возраста с жидкими волосами, по блеснувшему из-под тонкого onish’-костюма значку отличия, заподозрил в нём потенциального покупателя:

— Таки можете и попгобовать. — И распахнул тир с мишенями и манекенами, ряжеными во всевозможную броню.

Петандр попытался взять винтовку в руки, но она оказалась настолько тяжёлой, что её не удалось даже сдвинуть с места.

— Здесь есть переглючатель — задействует антигравитацию — иначе ей можно пользоваться только в силовой броне. — Колбит улыбнулся. — Можно настроить вес с точностью до грамма, а есть предустановленные настройки — для Земли, Тирраниара, Дзеты-2, Дзеты-3 и невесомости.

«Здесь сойдёт земная…» — только успел подумать он, и винтовка гадюкой скользнула в руки механика, к левому виску подлетел жучок мозгового интерфейса оружия. Теперь стоило лишь подумать об одной из мишеней — и оружие само плавно на неё нацеливалось. Оно ощущалось как продолжение рук.

Справиться с могучей пушкой в режиме Autodeath мог любой ребёнок, не только американский дошколёнок. Петандр отложил оружие, ощущая лёгкое головокружение. На секунду он почувствовал себя настоящим Гегемоном — как про них писали иногазетёнки — агрессивным и неадекватным животным.

Выйдя из павильона, Петандр направился вглубь выставки, против живого потока, туда, где, как ему казалось, должно быть поменьше народа.

Он протиснулся через массу существ, окруживших самые популярные павильоны с навесным вооружением для космических кораблей, прошёл через полупустой блок продажи готовых кораблей.

Его внимание привлёк не обозначенный на карте самый дальний павильон без каких-либо опознавательных знаков, окутанный темным бархатом. На входе стоял серьёзного вида землянин. Увидев на груди Петандра значок-«ромбик», они отступили. Внутри располагался наглухо завешенный чёрным балдахином высокий куб размером с небольшую жилую комнату. Рядом с ним сотрудники выставки и военные с необычными земными погонами ожесточённо спорили с каким-то высоким тирраниарским чином, явившимся со свитой.

— Ну никак не можем вам показать, при всем уважении, но поверьте на слово, оно предельно разрушительно. Можете купить — увезти с Марса — и там уже вдоволь рассматривать. Условность сия — для вашего же блага.

Видно было, что представитель выставки уже отчаялся давать разъяснения. Не добавлял доверия и монитор, транслирующий картинку из-под балдахина: визуализировался абсолютно пустой стеклянный куб.

Военный с узорными погонами подполковника ВКС Земли, напоминавшими издалека татарский орнамент, нервно стучал по маркировке на кубе: