Бесплатный фрагмент - С радостью и любовью каждый день

Очень странно вчера играла в полуфинале Уимблдона с младшей Вильямс Конти — как будто только пришла обучаться большому теннису, и еще не решила:

— Могу ли? — Почти никогда не попадала в корт после подачи Вильямс.

Как будто:

— Ее заколдовали, напустили чары. — А почему этого не может быть, в диких, так сказать, селения Африки, откуда эти дети великанки приехали в Америку.

Похоже на колдовство.

Мало, значит, опережать все лаборатории в гонке изобретения новых стимуляторов-доппингов, чтобы играть, авось и, до 60 лет, включительно, а и:

— Колдовать приходится, дорохгие ребята, чтобы держать всю оставшуюся жизнь в своих собственных руках все Турниры Большого Шлема.

Во как. А мы думали, что все думают, что мы так и живем до сих пор в:

— Пионерлагере, — где максимум что можно — это плевать из трубочек во время обеда.

Нет, оказывается, в серьезных делах, как во время жертвоприношения в Апокалипсисе Мела Гибсона, не обойтись, как и без затмения солнца — тоже.

Кто кого обыграет во время его затмения?

Честные вряд ли. Так, может, оно уже наступило давно, а мы, как обычно:

— И не заметили.

— — — — — — — — — — —

Радио Свобода — 20 лет назад на этой неделе — Анатолий Стреляный

Частенько ошибается, можно сказать, что всегда, как только начинает делать умозаключения вместо простого приведения фактов из советского прошлого. Сейчас:

— В советской России многие чувствовали себя уютно, как Лев Рубинштейн сейчас обрадовался тому, что раньше мог съесть соси-ску за 20 копеек, а не рыться, как бомжи в Америке в помойке.

Рубинштейн, как еврей мог, конечно, думать и так, как он думает по той простой причине, что привык настолько скрывать правду даже от самого себя, как все евреи, что и это правда. Но ложь Анатолия Стреляного стопроцентная, а именно:

— НИКТО в советской России не чувствовал себя уютно, и более того, даже не мечтал об этом, ибо и мечтать о собственности было запрещено МОРАЛЬЮ.

Жить плохо — вот что хорошо — был девиз, который давно, видимо, забыл Анатолий Стреляный. Уют не мог найти в душе человека места. Просто люди очень хотели:

— Бежать куда глаза глядят — вот и весь уют.

Хоть моряком на Дальний Восток, чтобы рыбу чистить прямо на борту. Разве это уют, если даже неизвестно точно, что сие значит, а только и был смысл в том, что там не сто рублей в месяц платят, а:

— Пятьсот. — Об уюте не только ни бельмеса, ни гу-гу, но и просто:

— Катехгорически против, — ибо:

— Старость меня дома не застанет — я в дороге, я в пути.

Миф — это фильм Весна На Заречной Улице и Высота.

Как-то случайно почти заглянул в книгу известной, чуть ли не легендарной Ольги Берггольц. Вот он, описываемый ей, как и всеми остальными уют:

— Меня схватили и обняли в таежном лесу, как будто это был медведь весь в каплях воды, и только что выбравшийся из заплыва по местному морю-окиану. — И при этом жалеет оставленного в Москве мучиться бывшего, уже можно сказать, мужа:

— Он там с диванами и шторами мучается от пыли и не только пыли половиков, штор и диванов, но и стонет и плачет от:

— У-ю-т-а.

Мало? И это еще в вольном, на память переводе книжки, которую видел, когда лежал в больнице в виде для всех еще лечащихся, а задохнувшихся от жизни в цивилизации. Челюсть тогда отвисла на некоторое время. Хотя и взял эту книжку посмотреть именно потому, что слышал про эту Ольгу Берггольц, которую поминала добрым словом мая бабушка:

— Не особо она за народ-то, а скорее наоборот:

— Катехгоричеси против него.

Но тут не против, а ужас инопланетного нашествия на землян для полного превращения их, если не в навозные кучи, то, как минимум в муравьиные. Да и то не скажешь, что муравьи глупее паровоза.

Игорь Яковенко — другой, не журналист, а историк:

— Миф всеобщего равенства. — Говорит о разных для разных номенклатур разных форм отдыха.

— — — — — — — — — — — —

Вечером, опять Анатолий Стреляный — Россия, вчера, сегодня, завтра

Говорят, что Советский Человек — это особый человек. И это опять ошибка, ибо опять говорит Игорь Яковенко с позиции, нет, не историка, а именно:

— Советского историка, предполагающего на все сто процентов, что факты не меняются.

Но как они могут не меняться, если все знают, что эти факты — Выдуманные. Сейчас было сказано, что Западные люди не понимали:

— Как это может быть, чтобы говорили о всеобщем равенстве и братстве, а убивали людей и кушали, и отдыхали в совершенно разных санаториях и столовых.

Говорят так, как будто — и именно для того и говорят так — Западный Человек — это робот, и не сможет понять, что можно говорить одно, а делать наоборот, совсем другое.

Говорят, тогда как по всем — именно и буквально Всем Западным фильмам видно:

— Советский человек — это монстр вранья и коварства, человек, выставляющий эти фильмы частным мнением какого-то одного западного ревизиониста.

Что и значит, науки истории здесь нет.

Именно по словам:

— Всё общее, все равны, все живут одинаково, — и сразу видно — это люди, но идут они нахрапом. А тут историк:

— Никто не понимал. — Но на самом деле не понимать мог только тот, кому запрещено понимать. А именно, этому самому:

— Свободному Советскому Человеку.

Старший Капица не зря успокаивал себя:

— История — это не наука, — ибо смотреть и слушать для ученого, физика, такие речи тошно. Как будто эти историки, действительно, не люди, а так сбежавшие с капустной плантации гусеницы.

Женщина историк говорит, по анкетным данным советскими считали себя только крестьяне, рабочие — нет. Вопреки, говорят, идеологии.

Сомневаюсь, думаю, наоборот. Хотя на словах это и возможно, деревенские могут считать себе более моральными, более советскими. Но рабочие, которые не собираются соблюдать никакие установки, написанные сзади ученической тетради, тем не менее:

— Вынуждены были быть за советскую власть, так — как и резюмировано — не имели ничего, кроме своих цепей.

Не хочется быть бедным, но и даже мечтать о богатстве невозможно.

Учебные историки не просто так придумывают несоответствия, найденные в своих исследованиях, с установками идеологии. Например, вот сейчас:

— Деревенские больше за советскую власть, чем рабочие. — Ибо все они, деревенские против, а как-то надо вытащить их из этого говна на свет божий, и придумали за защиты докторской:

— Скажет же ж деревенским:

— И вы, друзья хорошие, первые, моно скать, советские луды.

Сейчас опять говорят липу:

— Смотрите, сколько людей голосуют за коммунистическую партию-ю! — А ведь знают, что она совершила много преступлений. — Но!

Но никто и не голосует за коммунистов, и никогда не голосовал, ибо иначе была бы сразу и давно объявлена демократия:

— Кто как хочет — так и пишет. — Однако пока еще никто не отменял Диктатуру Пролетариата.

Поэтому, да, все за коммунистов, но только строем, институтом, заводом, фабрикой, под руководством этих же самых коммунистов.

Ложь идет неприкрытая. Потому что это логично:

— Диктатура.

Диктатура, при которой логично называть всё Демократией, ей это, как говорится:

— Кому-то надо.

Подтверждается не только то, что здесь нет гуманитарной науки, но и нет таких людей, ее носителей. Их сразу отфильтровывают, еще при поступлении в Туда, где из их делают дальше настаящих:

— Пропагандистов и агитаторов.

Кто разрешит в диссертации — пусть и докторской — реальное исследование, кто больше за советскую власть рабочие или крестьяне, никто. Только по установке сверху, не меняющей общенародной пропаганды, что рабочие — это первые по самой своей сути революционеры, можно для служебного пользования, как мнение:

— Одной передовой доярки или тракториста, — написать в диссертации:

— Оне тоже чё-то такое кумекают, что любят власть-то нашу советскую больше всего на свете.

Только на каком?

Надо, надо доказать и крестьянским детям, что они на самом деле уже крепостные, советские. Да так, чтобы радовались:

— Ими занимаются ученые леди в университетах.

Но История в университетах — это не история, а сознательная ДЭЗА. Как и было недавно провозглашено:

— Никто же ж всё равно не знает, как Это Было!

Поэтому история — это то же самое, что пропаганда, пропаганда о том, как лучше. Как лучше не только думать, но и:

— Делать-ь!

И у этого Делать есть логика. Логика противостояния Разуму.

— — — — — — — — — — — —

Далее.

— — — — — — — — — — — —

июль

15.07.17

Радио Свобода — Передача Игоря Померанцева Поверх барьеров за 30.06.17

Как глубоко зарыта собака, или

Они оба могут-т

Иван Толстой в Господине из Сан-Франциско, как говорится:

— Опять ничего не понял. — К сожалению.

Тут хоть Бунин, хоть какой другой лауреат Нобелевской Премии будет тесать колы на головах, а все равно:

— Теории Относительности не существует, так как мы ее не видим в реальности.

Печальной реальности, переводимой Запад, как это делает переводчик Голышев:

— Да со скрежетом зубовным.

Первый раз я уже написал Эссе по этому поводу Ивана Толстого, что он тоже опять:

— Хватался за голову: как это русские писатели ни хрена не понимают Запада?! Можно только удивляться.

И хотя вопрос, точнее, ответ непростой, и до такой степени, что я так и не смог разобрать свои пять страниц, исписанных в прямом эфире этой передачи И. Толстого о Господине из Сан-Франциско. Случайно прочитал в другом своем Эссе, что ответ простой, и уже не захотел больше разбирать свою скоропись-каракули прямого эфира, и это была фраза из Эссе:

— Ты — Достоевский, — что то, что очень просит, как Манну Небесную Иван Толстой заодно с группировкой А. Гениса, как-то:

— Марина Ефимова, Владимир Морозов, Виктор Голышев и другие в виде Сол. Волк., любителя любителей классической музыки, особливо в период России, называемый Гулаг — ей не является!

По той простой причине, что и то, что они называют Подлинником — не подлинник, а тоже Перевод.

Понять это им не удается, свои пять страниц для этого понимания изрешеченные, я, к сожалению, понять не могу. Долго мучиться их расшифровывать — тоже. Поэтому вот она фраза из Эссе Ты — Достоевский:

— Не в правде дело, а в радости! — Что значит, как сказано в Библии:

— Вы видите правду только в отдаче 1-го таланта, когда требуете от Бунина ПОХОЖЕСТИ его запада, на Запад, где вы живете.

Даже вот просто так:

— На кой хрен это нужно?

Для того, чтобы люди знали, куда бежать? Для чего это надо, если в Евангелии сказано, что отдать взятый с натуры талант бесполезно — все равно это будет пропасть лжи. А надо, как написано, давать еще один, свой, и так далее, вплоть, как рассказано:

— До пяти талантов.

Конечно, повторять этот, один и то же аргумент толку мало, но уже наткнулся на него. И могу только добавить, что в той скорописи я разобрал главную мысль:

— Понимание рассказа Бунина Господин из Сан-Франциско — это тоже самое, что сделать перевод не на оценку, не для заработка в журнале, для обучения подрастающей молодежи очередному вранью, а именно:

— Для себя, — ибо:

— Зачем врать себе-то, ась?

Перевод должен существовать не сам по себе, как учебный муляж, который можно показывать детям на экскурсии, а перевод — это только часть того, что переведено, часть того, что увидено, ибо всегда надо иметь в виду, что существует и вторая часть перевода, а именно:

— Хомо Сапиенс, — который, к радости или к печали, но тоже:

— Соображает.

Теория Относительности — это не обгон одного паровоза относительно другого, а:

— Участие Человека в описываемом Событии.

В скрежете зубовном Голышева — нет человека, а есть только маскарад пропаганды. Пропаганды атеизма.

Повторяю, наука без веры в бога — это только учебник.

И вот истины для народонаселения России выдаются именно с позиции учебника, как будто здесь живут роботы. Они не поймут, зачем Бунин писал предложения по полстраницы. А именно для того, чтобы разрушить образ Запада, начинающийся создаваться в голове читателя, объясняя ему, а ну-ка, мил херц:

— Попробуй связать в своей головешке начало, первую треть и вторую четверть заодно с концом этого предложения! Ась? Не получилось? Так какого хрена ты потом рассказываешь, что было не похоже?

На что, спрашивается, не похоже?

Как будто никто из вас не раскрывал рта уперевшись лбом в картины Ван Гога именно с мыслью:

— Почему они не похожи даже цветом на существующую сиськи-миськи заповеданную реальность?

Картинам уже никто особо не удивляется, а почему же сегодня рассказ Бунина Господин из Сан-Франциско воспринимается, как:

— Они абсолютно не видели Запада. — Тогда как в рассказе, собственно, и рассказано:

— Я забил на вашу похожесть полностью и навсегда.

Можно сказать, в этом рассказе Бунин и занимается только тем, что сражается с Призраками Социалистической Реальности. Вплоть, как уже было сказано:

— До бесконечной длины предложения. — Но главное он ведет разговор не о том, что хоть кто-то хотел бы услышать.

Тем не менее, люди с присущим им идолопоклонством собирают разбитые автором черепки голов, катящиеся с пирамиды Майя, и:

— Доводят их до ума своим Образным сознанием.

А Бунин только и говорит, что всей этой хренопасии в виде эволюции обезьяны до человека в образа в башке:

— Никогда не было.

Откуда тогда дровишки? Ответ:

— Придумали злые завоеватели.

Так вот порабощенное сознание ребята с Радио Свобода выдают за истину понимания, в частности Запада.

Американцы долбят, долбят:

— Ну если ни хрена не понимаете, на-те вам, детки, Троя!

А детки даже завыли:

— Нэ похозе, дядя!

Одно вланьё!

И не хотят понимать детки-котлетки, что непохоже, да, но непохоже на учебник, как снег непохож на вату.

Требование похожести перевода на первоисточник — это требование похожести снега на вату, ибо и первоисточник — это тоже Перевод.

Именно совмещение первоисточника и его перевода дает возможность найти реальный Подлинник, который оказывается:

— Двойным!

Это не Восток и не Запад, не существующие сами по себе, а:

— Запад в роли Востока, и Восток в роли Запада. — Как объяснил для всех почти непонятно Александр Сергеевич Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1 и в тексте:

— Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, — где в ответе на письмо одного, другой отвечает не монологом, а:

— Диалогом их обоих, и того, кто прислал письмо — Макферсон — и того, кто пишет ответ — Джонсон.

Предложение начинает Джонсон, а продолжает — это же самое предложение — Макферсон.

Деление мира проходит по самому предмету, как это и рассказал в физике Лев Ландау:

— Плоскость симметрии проходит по самому позитрону.

А у Пушкина по самому Человеку. Поэтому нельзя делить первоисточник и его перевод, как ты да я, да мы с тобой, а это, как критик Джонсон и мистификатор Макферсон — части одного произведения, состоящего из:

— Господина из Сан-Франциско и из его Читателя.

Или из Запада и человека, переводящего Запад.

Это не две разные единицы измерения, а одна, состоящая из двух частей. Поэтому нельзя сказать:

— Вот вам Запад, а вот его перевод Буниным Господин из Сан-Франциско. — Их нельзя противопоставить, как нельзя противопоставить Джонсона Макферсону, ибо это и есть:

— А. С. Пушкин.

Как в Воображаемом Разговоре с Александром 1 нельзя противопоставить Царя и Пушкина.

Но многие всё равно будут настаивать, что да, в теории можно считать, что Пушкин рассматривает Царя в роли Пушкина, и Пушкина в роли Царя, но на самом-то деле такой хренопасии не бывает. На это можно ответить, что, да, вопрос, конечно, интересный, ибо не зря на нем одном основана вся Библия, тем не менее, человек Читающий ТЕКСТЫ, а также человек, пишущий их, должны принимать во внимание очевидное:

— Мы-то сейчас смотрим не хоккей на траве, не хоккей на льду и даже не имеем в виду игру в городки, а рассматриваем именно:

— ТЕКСТ

А по Тексту очевидно, что нет никакого Царя, нет даже Пушкина очевидным образом, а есть именно только Царь в роли Пушкина и Пушкин в роли Царя, ибо так и написано сразу:

— Когда б я был царь.

Сам Пушкин здесь тоже есть, как Сам-Третей, как Черный Человек. Черный — значит, невооруженным глазом невидимый. Но он и есть Та Часть, которая связывает Господина из Сан-Франциско со своей главной половиной, не с Западом, а именно с Читателем. Ему он передает свой Полу Такт.

Сейчас найду что-нибудь еще из тех пяти первых страниц скорописи.

Собственно, понять то, что я говорю просто, было бы желание. Ибо не понимает только тот, кто и принципиально понимать этого не хочет. Фарисейство настолько напугало людей, что верить самим себе они отказываются.

Это Эссе в скорописи называется:

— Как глубоко зарыта собака.

Начинается:

— Как обычно считают Прошлое глупее паровоза. А уж людей Там, в прошлом, — тем не менее:

— Еще больше.

Дальше разбирать не буду, а вот сказано про стандартный трафарет мышления, кстати недавно заповеданный прямо из телевизора:

— Никто не может проверить:

— Как это было.

И вот, кто говорит, что Бунин и иже с ним так и не увидели Запада, думают точно также — так получается — как хомо недавно заповедавший — запатентовавший сей постулат видимости непознаваемого мира.

А как только что рассказал Пушкин, именно можно увидеть:

— Как Это Было. — По уже приведенной причине, что и первоисточник — это не подлинник, а то самое вранье, о котором сказано в Библии, что:

— Дьявол перевирает, как слова людей о Боге — так и наоборот, Слова Бога, идущие к людям. — Но в том-то и дело, что способ расшифровки Правды существует, и это, как рассказал Пушкин, именно:

— ТЕКСТ

Мы видим одно письмо, как письмо Джонсона в ответ на письмо Макферсона, а на самом деле — это оба этих письма, что значит, в случае Господина из Сан-Франциско:

— Это не рассказ о Западе, который сам не является подлинником, а Запад — Подлинник, что значит:

— Разговор Востока с Западом. — Ибо иначе не может быть по определению:

— Запад — этот позитура, которая описывается, а Восток — этот тот, Господин из Сан-Франциско, которые его пишет — Бунин.

Просто Запад, без Эйнштейновского Наблюдателя — это не настоящий Запад, а только учебник по его засланным казачкам.

Просто Царь, просто Запад — не являются реальностью. Но говорят:

— Вот же он! — Как в кине:

— Вот она, вот она, прямо здесь намотана.

Можно не заморачиваться, доказывая, что и вся Жизнь — это Рассказ о Жизни, а просто для людей ученых должно быть ясно, ибо очевидно, что фундамент, на котором они строят свои мысли и измышления — всё равно это:

— ТЕКСТ. — Он и есть для них реальная Реальность.

А в тексте, как показал Пушкин на Воображаемом Разговоре с Александром 1 и на Макферсоне — имеется в виду, показал впрямую, а так-то все его — Пушкина — произведения написаны точно так же — ВСЕГДА реальным будет Царь в роли Пушкина, и Пушкин в роли Царя, или как распространил по всему миру Копьем Потрясающий, а точнее, В Трубу Свивающийся, что значит: в Переход Между Полями и Текстом Превращающийся:

— Весь мир сиэте, а люди в нем не просто хомо сапиенсы, вооруженные луками и стрелами, а:

— А-К-Т-Е-Р-Р-Ы-Ы!

Дальше разбирать рукопись неохота, приведу только последнюю сентенцию, вытащенную как-то на свет божий Анатолием Стреляным по поводу того, что не все умеют стрелять по-македонски, и, следовательно, по его мнению, Ленин точно не умел:

— Стрелять по-Македонски, — что это только:

— Мысли на Лестнице, — как говорится, человека грохнули, а он сомневается, что вот, мол, а если бы я:

— Умел стрелять по-Македонски, — им бы ужо было.

И точно такие же рассуждения Марины Ефимовой в передаче Александра Гениса по поводу того, что Альфред Хичкок не знал жизни, в частности потому, что Секретный Агент рассказывает простому лифтеру о своих планах, так скать, на будущее.

В обеих случаях ведущие РС забывают открытие Вильяма Шекспира, а именно:

— Актеры — это тоже люди. — И, следовательно, не Секретный Агент рассказывает тайны Мадридского Двора лифтеру, а это разговор двух актером в перерыве между съемками, которые был тоже снят, так как по Шекспиру именно:

— ВЕСЬ мир театр, — а не только его сцена, но и кулисы и партер, где как пояснил и А. С. Пушкин тоже:

— Всё — и в том числе Жизнь — кипит.

Поэтому. Сейчас запишу, что там написано в тетради:

— Пока на Радио Свобода будут смеяться над Мыслями на Лестнице — толку от их перевода Запада на язык родных берез не будет.

И P.S. — Господин из Сан-Франциско — это именно потому Подлинник, что это:

— Мысли на Лестнице. — А также:

— Стрельба по-Македонски того, кто, кажется на первый взгляд, способен только танцевать в балете, как Нуриев.

И получается, как говорил актер Георгий Бурков:

— Они оба могут-т.

И да:

— Цель не в похожести изображения прошлого, а в его существовании.

В существовании сегодня.

— — — — — — — — — — — —

Можно ли прийти к выводу, что евреи завоевали Россию? И получается, что, да:

— Дело было.

Так-то бы ничего страшного, но возникает вопрос:

— Если на лицо узасные, то добрые ли внутри?

А если добрые, то почему у нас до сих пор рабство не сокращено согласно штатного расписания, что вот теперь:

— Всё по-честному?

Почему-то кажется, делается всё наоборот, но соответственно тому, чему очень сопротивлялся Моисей у горы Синай. Ибо:

— Нам-то надо ли опять в Пустыню?

— — — — — — — — — — —

16.07.17

Радио Свобода — С Христианской точки зрения

Яков Кротов говорит:

— Мы живем дольше, чем сто лет назад благодаря не религиозному прогрессу, а благодаря научному прогрессу. — Думаю, это ошибка.

Наука — это только средство. Человек живет дольше, благодаря Богу, т.к. за короткую жизнь — как понял Бог — ни хрена не может поверить в Него.

Поэтому дольше жить — это прогресс Веры.

Далее, Яков Кротов говорит, что Вера уменьшится при совершении греха. Скорее всего, да, но:

— Вряд ли. — Ибо, конкретно, что произойдет?

В Библии, в Евангелии есть места, где люди падали:

— Перед Ним ниц лицом. — А это как раз значит, что они каялись в грехе, признавали его, и прямым указанием для них было, что:

— Они не могли согнуть спину перед Богом — она стоял, как кол. — И получается, что они не только потеряли Веру, т.к. не могли согнуться, но и увидели ее тем же самым способом, ибо Бог показывал согрешившим людям, что Он:

— Все равно с ними.

Как Он советовал одному святому, кажется, или просто человеку, очень верившему в Бога, не отрезать свой член, мол:

— И так Я буду всё равно с тобой. — И вот этот человек не понял, что хотя Бог и не дает ему согнуть спину перед Ним с Верой, но всё равно всегда был рядом. А без члена и Жизнь кончилась, и Вера Земная.

Была еще какая-то заморочка, сейчас попробую найти.

Пока говорят, о любовнице, зачем она нужна, и отвечают, что:

— Чувства, значит, к жене начали затухать. — Но! Скорее, наоборот:

— Чувства к жене так и не появились, несмотря на то, что считается:

— Должны были возникнуть. — Чувства, да, были, но, увы, не те, что иногда можно найти у любовницы. Человек после свадьбы всё равно остался:

— Стесняющимся жены.

А! вот:

— Царствие Моё не от мира сего. — И собеседник Якова Кротова?, который знал иногда, что попадет мячом в кольцо, что говорит о реальной способности предвидения, имеет в виду, что Бог не может воздействовать на Земные события. — Но!

Но в том-то и дело, что Он только этим и занимается! Только в другой перспективе, в перспективе тоже Реальности, но только:

— Нетленной. — Например, Бог мог бы осчастливить бедного Владимира в Метели Пушкина, внушив родителям Марьи Гавриловны, что:

— Главное, дорогие папа и мама, был бы человек хороший — что они и поняли потом — но это был бы совсем не тот суп с котом, который варит на Земле Бог. Ему надо, что бы на Марье Гавриловне женился человек Крещеный, а точнее, даже:

— Воскресший! — Каким и стал Владимир в роли полковника Бурмина.

Богу надо, чтобы Человек достиг счастья:

— Изменившись-ь.

Религиозный прогресс. Сегодня можно не верить, говорит Яков Кротов.

Не думаю, что дело обстоит именно так, ибо Невера социализма — это та же самая вера, только вера откровенно и принудительно направленная на веру в Золотого Литого Тельца. И, да, был момент, при Ельцине, когда можно было не верить в Литого Тельца, и можно, но только:

— Надеяться на Веру в Бога, как в Христианскую Веру, — что, собственно, и прорвало блокаду тотального неверия.

Люди, да, считали, что Бог есть, но что-то такое, как из древнего мира, или из сказки Пушкина О царе Салтане:

— В бочку засмоли, как мужа-брата Исиды Осириса, убитого Тифоном, и бросили на волю волн, или сослали на такую далекую планету, откуда не возвращаются.

Сейчас существует только инерции, что Бог к нам:

— Приблизился, и уже не особо хочется открывать кому-то глаза, что здесь вера — это вера, с которой бился Моисей у горы Синай, вера не в Две Скрижали Завета, а в:

— Золотого Литого Тельца, — что тоже самое, вера во всю ту же доисторическую Вавилонскую Башню, слепленную с помощью земной смолы под всем известным, но не очень понятным названием:

— Коррупция.

Поэтому. Поэтому не верить во Псевдо-науку, однако, уже запрещено. Запрещено разводить разлюли-малину про теории относительности и Великой теореме Ферма, что совершено со спокойной совестью говорит:

— Никто не знает, как ЭТО БЫЛО.

Говорится, несмотря на то, что это антинаучная ересь. И опровергается она именно и не только Теорией Относительности и Великой теоремой Ферма, но в первую очередь Евангелием.

На государственном уровне на весь мир заявляется:

— Никто не знает, как это было!

Тогда как Иисус Христос и пришел именно для этого, чтобы показать:

— КАК ЭТО БЫЛО

Запрет, правда, действует, не до такой степени, что ловят тех, кто думает, что знает:

— Как это было, и даже посчитать всех Панфиловцев можно, но уже в суде применяется решение на этом основании:

— Никто не знает, как это было — значит, надо говорить так, как нам это выгодно. Ибо:

— Зачем говорить против себя?

Некоторые думают, что это так просто, только сознательное издевательство над здравым смыслом, но решение этого постулата Иисуса Христа, что:

— Вы обязаны видеть и Будущее, и Прошлое, если вам, так сказать, заревом на небе показано:

— Завтра будет тепло, — действительно без признания существования науки — невозможно.

Все решения здесь принимаются на основании Таблицы Умножения. Можно даже сказать:

— Принимались, принимаются и приниматься будут.

Как совершенно очевидную вещь привел Солженицын доказательство-аргумент слаборазвитого мышления у Гайдара:

— Он — Гайдар — говорит, что ему не нужен план, — имелось в виду, план реформ, ибо Гайдар сказал:

— У нас одна дорога.

Солженицын автоматически, так сказать, по вере своей решил:

— Не бывает городов, где проходит всего одна центральная дорога, и план, как проехать по этому городу может искать только второгодник, и не только по математике, но обязательно и по:

— Литературе.

И, повторю в двадцать пятый раз:

— Как же он — Солженицын — преподавал математику, по Ижице, что ли.

Здесь на вершину Пирамиды надо ставить продавщицу селедки. Такой ерунды она бы не сморозила.

И вообще, что значит, можно верить? А это значит, как Ван Гог — иметь право писать свои картины. Ибо Вера:

— Требует ПОДРОБНОСТЕЙ. — Надо каждое утро бегать за ними на пленэр с постукивающим от спешки мольбертом по жопе.

Яков Кротов:

— Этот мир не очень реален по сравнению с реальностью Бога.

Все-таки этот вывод требует пояснения, ибо Бог использует именно Этот мир, как Часть Своего Мира. Пример, пьеса Два Веронца Вильяма Шекспира, где показан Двойной мир Бога, и до такой степени, что, похоже, вообще никто не понял этого замысла Шекспира, а все увидели только:

— Ошибку ишшо молодого драматурга, не знающего — как Альфред Хичкок — объективной реальности.

Ибо, как можно плыть из одного сухопутного города в другой сухопутный? Как можно по-честному, именно по-честному изъясняться в любви к любимой женщине друга от своего имени, а потом утверждать:

— Я имел в виду тебя, друг!

Друзья едут в один город, а приезжают в другой, вместо Милана — Падуя. Или наоборот. А всё оказывается у Шекспира правильно, если иметь в виду, что эти ребята, Валентин и Протей путешествовали вместе с Богом.

И мир Бога абсолютно ничем не отличается от мира человека. Только не надо врать, а сделать просто по поговорке:

— Посмотри вокруг себя.

Человек неверующий просто не видит Реальности окружающего его мира. Не видит того, что увидел Шекспир:

— Весь мир театр, и люди в нем актеры. — Ибо изначально рассматривают не То, что прямо перед их глазами находится.

Конкретно, перед критиками Шекспира ПЬЕСА, что значит ТЕКСТ, а они выходят на улицу и начинают мерить расстояние от моря до берега. Фундамент КНИГА, а критики ищут воду, по которой можно плыть.

Поэтому никто из них не видит Двойственности Мира, что друзья Валентин и Протей прибывают в один город, скажем в Падую, а на Сцене действие разворачивается в Милане.

— Так, мил человек, так и надо было сказать, что Милан — это только на Сцене, а не в Реальности. — Но в том-то и дело, что реальность на сцене — это именно сцена, слово, как и сказано:

— Сначала было Слово. — И никто не думает о том, что за стеной театра еще один город.

Думаю, конечно, но не кричал об этом каждую минуту, как иногда бывает здесь:

— Это он только думает, это она только мечтает, ибо:

— Мы всегда и рассказываем только о том, чего нет, ибо оно уже более-менее, далече.

Реальность — это Прошлое.

И получается, что Бог находится и действует, и царствует именно в Этом Мире, а вот человек разводит:

— Иллюзии. — Думает, переползая с печи на полати, что если кто-то думает плавать по Сцене, то на сцену надо обязательно налить воду.

Логика в этом есть, если предположить, что в самом человеке нет ничего, т.к. в нем нет памяти, нет истории. И знаете почему:

— Он родился только в 17-м годе, а до этого был только всемирный потом, что значит, вообще ничего не было.

В этом всё дело, в существовании Истории. А История — это и есть Бог.

Тот, Кто был еще до нас.

Запрет бога закрывает от человека полмира. А ведь, казалось:

— Закрывается только сиэте:

— Театр.

— — — — — — — — — — — —

Все-таки удивляет:

— Это сознательное противостояние здравому смыслу — имеется в виду атеизм — что, вот, мол, ты Осирис бог, а я Тифон просто так погулять вышел, поэтому и хотел бы делать, как ты, но свято место уже занято, и буду говорит наоборот, или всё-таки:

— Непонимание?

Имеется в виду, что один ученый из журнала Атеист говорил, что, да, в текстах есть противоречия, люди их ищут и иногда находят, и объясняют, но зачем, ибо это просто несчастные люди, привязанные к чертову колесу бессмысленных дел.

Зачем он так сказал? Знал правду, что это не так, но сказал только потому, что имел возможность сказать, и ему по назначению положено так говорить, как:

— Дан приказ ему на запад — нам в другую сторону. — Ибо есть простой ответ, повергающий размышления профессора о бессмысленности поиска противоречий в текстах, в прах так и не найденных по этой причине тления:

— Древних табличек с иероглифами.

Собственно, объявляется бессмысленным появление в истории человечества Розетского Камня. Ибо:

— Кому на хрен это надо, ась?

И как было констатировано:

— Значит кому-то это надо. — И этот Кто-то был пропедалирован мной, как всем известный:

— ЧИТАТЕЛЬ. — Он занимается только тем, что Ищет, Находит и Расшифровывает найденные в тексте противоречия. — Зачем?

Вот только затем, что поиск, нахождение и расшифровка противоречий — это есть прямая задача Читателя, потому это и есть:

— Ч-Т-Е-Н-И-Е

Читать-то еще не запрещали? Напрямую, да, но в косвенной форме, тогда, не помню, когда, году в 2005, получается уже вознамерились.

Так вот вопрос:

— Зачем это делает Тифон? — Просто у нет другой валюты, чтобы противостоять Осирису, или понимает тоже самое, что и Осирис, но вынужден воевать на противоположной стороне? Попросту говоря:

— Дуркует или нет, на самом деле такой и совсем не притворяется?

Может, действительно, часть людей устроена не так, как Другая часть?

Одни радуются, что видят:

— Оба-на: весь мир — это театр! — А другие, не понимают этой логики?

Не понять логику невозможно, даже будучи глупее паровоза. Увидеть ее самому, первому, как Эйнштейн или Ферма — можно, как говорится:

— И не быть, но гражданином, — то бишь:

— В школе же ж ты учился, и сдавал все экзамены.

Но вот, чтобы замкнуло контакты, что это, оказывается правда, ибо:

— Очевидно-о!

Как очевидно для меня было, что Пушкин писал текст Воображаемого Разговора с Александром 1, имея в виду:

— Очевидность того, что он пишет ТЕКСТ, текст, как реальность СЛОВА.

Тут не надо даже задумываться о том, что было ли на самом деле Слово раньше Материи, ибо очевидно, что сейчас мы пишем и рассматриваем не жизнь вообще, и заодно вместе с Весной на Заречной Улице, а Текст, как Спектакль Жизни.

Не в Жизни так может или не может быть, а именно в Тексте, во впечатлении им производимом. Попросту говоря, Пушкин увидел реальность — того, чего не бывает частенько на Радио Свобода:

— Мысли на Лестнице, — и не просто Мысли на Лестнице, а именно:

— Как реальность!

И именно эта Реальность, эти Мысли На Лестнице и называются:

— Христианством.

И это не вымысел, не выдумка, а именно единственная возможность изменить к лучшему Будущее, т.к. изменить будущее можно только одним способом, как и сделал Иисус Христос:

— Изменив Прошлое.

Поэтому и Подлинник — это не похожесть Будущего на Прошлое, а изменение Прошлого.

Ради Будущего.

Поэтому, когда требуют от художника — как было в прошлой статье, у Бунина в Господине из Сан-Франциско — похожести, то требуют именно:

— Смерти Адама, — просят, чтобы он опять двадцать пять, сожрал в Райском Саду яблочко, предложенное Евой, и превратился в прах.

Всё меняют Мысли на Лестнице, по той простой причине, что изменение, которые нельзя сделать, например, с Александром 1 в реальности, можно сделать в Прообразе, Прототипе реальности в:

— Тексте.

В СЛОВЕ, как прототипе Истории.

Реальность текста очевидна. Но при одном условии:

— Хомо Сапиенс — существует.

И когда соцреализм отрицает эту демагогию идеализма, он и ставит в посылку:

— Человек — это только пыль.

Что сейчас и пытаются доказать простой прямой речью.

Сначала было слово — это значит, с самого начала был и человек, хотя и существовал только еще в проекте.

Слово и есть Святой Дух.

— — — — — — — — — — — —

18.07.17

Образование для рабочих и крестьян было придумано только с целью, чтобы можно было посчитать:

— Сколько колхоз нам остался должен, за вчерашний год, и даже за позавчерашний, ибо не потому, что дальше не научили, а просто нет смыла учить дальше:

— Отсутствию результата, — и двухлетки достаточно, чтобы доказать:

— Пикассо нашим людям не нужен. — Что значит:

— Прибыли здесь не учат.

— — — — — — — — — — — —

Можно согласиться с коммунистами, что человек — как они решили — рождается ослом, но они-то хотят, чтобы он таким и оставался! Можно считать, что коммунизм — это старт ракеты, но после нам предлагают не лететь дальше, а:

— Опять двадцать пять:

— Стартовать! — И забывают добавить, что:

— А таперь, друзья хорошие, будет падать. — Ибо никто не отменял для них тоже:

— Чтобы начинать снова — надо сначала опять грохнуться на грешную Землю.

Люди думали, что они вырвались из греха, а их опять туды-твою:

— Вниз, вниз, сукины дети, и быстро по трюмам разбрелись.

— — — — — — — — — — — —

20.07.17

Радио Свобода — Сергей Юрьенен — 1997 год — Белое Солнце Пустыни

Борис Парамонов говорит:

— Говорят — русские критики — Сухов — это сказочный герой.

Что тогда эти ребята называют не:

— Сказкой? — Известно, что, а именно:

— А пачамуйта в энтом кине нет ложки дёхгтя? Ибо мы очень любим применять иво против местного народонаселения.

Ошибка русских критиков всегда одна и та же:

— Эти ребята и девчата думают. Думают, однако, что то, что они думают, не существует, а бывает по-настоящему только то кино, которое они видят перед собой. Смотрят только на актеров, на самом ли деле они:

— На лицо узаные, — а про себя, как ни бельмеса — ни гугу, что:

— Авось имеется в виду, что это мы, так сказать:

— Очен-но добрые внутри.

Что и значит:

— Советское кино не предполагает зрителя. — Дак, и действительно, не всем же везти его на фермы, где люди и так запыхались перед дойным и недойным молодняком, а в поле тем более смотреть по сторонам неколи, ибо за шестнадцать часов в поле головушка уж не подымацца выше крыши того горизонта, который едва захватывает вершки свекольной ботвы.

Кстати, интересный вопрос:

— Почему я всегда путаю эти цифры: в поле шестнадцать, а на ферме четырнадцать, если чаще всего по расписанию бывает наоборот? Не знаю, авось от того, что невелика разница:

— Кино-то, что туда не возят, что здесь:

— Совсем не смотрится.

Прямо, как Марина Ефимова частенько хватается за голову:

— Мама! посмотри, эти олухи царя Голливудского опять забыли зарядить свои Кольты 45-го калибра, а:

— Стреляют и стреляют, как Анка Пулеметчица до тех пор, пока Василий Иванович не подаст команду:

— Петька, ты хоть показал ей, где на самом деле находятся щечки, а то ведь она, дура, так и ищет их у пулемета.

— Дак естественно, Василий Иванович, если у нас уже трое детей.

— Ошибаешься, Петька, это мои хлопчики вокруг нее вертятся.

Вопрос:

— Как успел Василий Иванович не только дивизии в атаку водить, но и, как некоторые живописью Черных Квадратов заниматься, также незаметно выполнять норму трахтенберга?

Вроде бы, вот только Черный Квадрат и нарисован, а именно, значит:

— Нет ничего, — а дети-то плодятся и плодятся, как Гоголи? — Хотя и опять двадцать пять:

— Только в деревне Пермяково! — Тем не менее, посмотрите какие гарные хлопчики, и обязательно все или художники, или музыканты, или на худой конец всего Ленина наизусть выучили.

— Не знаю, Василий Иванович.

— А ты подумай, Петька, да напиши, как я, заявление на репатриацию, тогда и увидишь, что стороны-то у тебя тоже две, а не одна.

— Так вы что, Василий Иванович, предлагаете рожать еще и через жопу, что ли, я не пойму?

— Эх, Петька, Петька, не смотрел ты Прибытие паровоза, а то бы и сейчас еще бежал пешком-бегом до того теплого моря, где вообще не только одно:

— Кино, но и Проверки на Дорогах в виде добрых пасторов.

— — — — — — — — — — — —

21.07.17 — РС — Михаил Соколов — Лицом к Событию

Игорь Чубайс и Игорь Яковенко говорят, что у сегодняшней власти нет народа, который был бы за нее. Но в том-то и дело, что есть! Ибо власти и не нужны свободные люди, как были немного нужны Ельцину. Люди нужны, но нужны именно:

— Рабы, — а они как раз есть. — Вот в чем очень печальный вопрос:

— Для порабощения России, как всегда, есть всё, что только требуется. И все эти объяснения, что люди говорят:

— Да, — сами не понимая кому и чему, что все боятся — правильны только в демократическом, свободном, хотя бы как при Ельцине обществе, а при рабовладельческом как раз всё:

— Окейна. — И знает ли хоть кто-нибудь, кроме Бога, что надо для его распада — неизвестно. Тут не угадаешь. Всё-таки нами управляем не мы сами.

— — — — — — — — — — — —

21.07.17 — На Радио Свобода — так на вскидку — половина ведущих, и тоже на вскидку:

— Половина сознательно, по установке, а половина согласно своей личной любознательности, как, например, Анатолий Стреляный, лепят-выдают на-гора, однако:

— Одну сплошную тавтологию. — Как не для всех заметный прием дезинформации. — Люди воспринимают это, как:

— Как Ля-Ля — тополя безобидные, так как ведутся они из Далека, как намедни Ал. Генис: то из Японии, а то из Леса, но это декларирование именно то, от чего ушел Иисус Христос, когда богатый юноша Его спросил:

— Так, чё, Господи, продать мне что ли всё, что было нажито предыдущими поколения неимоверным трудом? — Ибо:

— Да, кое-что было нажито, но совсем не то, что думают, имея в виду походя, как этот юноша.

Поэтому:

— Раздай своё имение и следуй за Мной — означает:

— Не надо повторять вчерашний день, как правду, ибо таким образом из прошлого видна сегодня только тавтология.

И именно по этой причине некоторые не понимают Чацкого, Холдена Колфилда, Дартаньяна, которые думают только о себе, а о других мало, или даже вообще не думают, если не считать госпожу Бонасье, которую Дартаньян не обделял своим участием. А ведь всё, что они делают, это:

— Бросают своё имение и идут за Иисусом Христом, — попросту говоря:

— Не занимаются этой хренопасией под названием тавтология.

Вот, оказывается, это и называется:

— Бросить своё имение — это вся мировая литература. — И можно сказать только:

— Спасибо, большое спасибо тем товарищам, которые продолжают и продолжают — хотя и ко всеобщему ужасу — объяснять нам по каким критериям они ее не обожают, берут за хвост и хотят проводить отсюда опять только теперь не на философском, а на литературном пароходе, ибо и получается, как в сказке:

— Они же ж на лицо тока узасные, а внутри добрые, так как сообщают нам — хотя и в закрепощенном виде — чем отличаются Библия и идеалы пролетарской революции, и, что тоже самое:

— Мировая классика от соцреализма.

Сложность в том, что вот просто так, чисто под слушанье Пеночки Трещотки, додуматься, что соцреализм — это не выдумка дезинформаторов, а фундамент Вавилонской Башни, реальность, которая имеет место быть — существовать на Земле — невозможно. Ибо не хочется очень верить, что враг настолько силен и коварен. А Жизнь и Библия требуют от нас, чтобы мы были именно:

— Пушкиными, Шекспирами, Спинозами и Дартаньянами, не боящимися, как написал и спел Владимир Высоцкий про Тау-Китян:

— Уж больно они ф-хулихганят-т-т.

— — — — — — — — — — —

Радио Свобода — Иван Толстой — 20 лет назад на этой неделе

Рассказывает Анатолий Стреляный про Россию Вчера, Сегодня, Завтра. Страшно слушать, если уже иметь в виду, сегодняшний лозунг — откровенная идеология, что никакой другой реальной истории не бывает, кроме той, которая нам нравится:

— Хотим — как вчера продублировали Чубайс и Яковенко — Иван Грозный убил своего сына, а надо — так и наврали итальянские католики, что это:

— Было, было, было, — ибо теперь главное, главная правда идет из настоящего:

— Как скажем так не только будет, но и Было, как сплыло. — В том смысле, что: а это, оказывается, правда:

— Мир так устроен, что соврать очень, очень даже можно! — Ибо:

— Телескоп для Прошлого изготовляется именно в Настоящем.

Следовательно, врут не просто так с дуру, а с очень большим смыслом Вавилонской Башни, которая если была — то вполне можно думать, что:

— Так и не упала до сих пор!

Поэтому веселиться по поводу Ивана Грозного, что, мол, каким он был:

— Таким он не остался, а создается и создается каждый раз заново, как Афродита из пены нарочитой антилогики.

Антилогика логична — вот в чем ужас-с. Это не просто так липовая партийность, и удивляет только то, чтобы переть эту древнюю магию в массы недостаточно изучить или придумать теорию марксизма-ленинизма, а нас удивляет, как ее удалось сегодня, как и в 17-м почувствовать, как:

— Реальность устройства мира. — Мира, где всегда существовали не только добрые, но и злые Химеры.

Как просто, оказывается, врать. И всё, что для этого нужно только:

— Не стесняться говорить заведомо антинаучные измышления с логичной посылкой:

— Я так хочу. — И всё. Ибо, как и правильно резюмировано:

— Человек проходит по Земле, как её Хозяин.

Кошмары, я думаю, мне теперь будут сниться чаще.

В этом же часе идет эссе Бориса Парамонова о том, в частности, что и:

— Михалков, оказывается, может быть прав, если говорит, что официанты — это пидарасы.

Не смешно, ибо никакие остроумные аналогии не смешат, если иметь в виду, что и у Михалкова это, как всегда:

— Ошибочно. — Тавтология, ибо кто же пидарас, как не официанты. Следовательно, для чего показывать всем набивший оскомину фундамент, если здание не только так и не построили, но и никто и не собирается его строить. Все как было — так и осталось, как пели первопроходцы Лебединского Гока:

— Прилетели к нам грачи та-та, та-та, москвичи.

А не только тамошние официанты.

— — — — — — — — — — —

23.07.17

Говорили — и сейчас, наверное, так думают, что:

— Хорошо иногда посидеть перед статуей, правящей миром с обратной стороны Луны, так сказать:

— Полюбоваться на красоты Потустороннего мира. — Однако это невозможно. Ибо:

— Обладаете ли вы способностью Одиссея, чтобы:

— Продолжать думать по-своему? — Ибо:

— Цирцея ВСЕХ превращала только в свиней.

— — — — — — — — — — — —

1-й канал Владимир Меньшов дает интервью бывшему ведущему какой-то музыкальной программы, а именно с Юрием Николаевым.

В. М. говорит, что американцы зажимали русское кино на своих Оскарах, и наконец узнали по его фильму Москва Слезам Не Верит:

— Как живут на самом деле здесь, в России, люди, что они не только в валенках ходят. — Но!

По этому фильму получается, что именно:

— В валенках и ходят до сих пор. — И потому и забрали себе другие его Оскара, что не он, далеко не Меньшов, здесь главной режиссер, а именно:

— Его партия и правительство.

Тем не менее, кино это есть, как кино Владимира Меньшова. Но пересматривать его нет смысла по одной хотя и непростой причине:

— Сплошная тавтология, — нет вообще участия режиссера в нем.

Можно подумать, что и ни в каком советском фильме нет такого личного участия режиссера, но в фильме Михаила Козакова есть. Имеется в виду фильм:

— Покровские ворота. — Который, также, как и этот фильм Москва Неверующая — никого не восхитил. — Но!

Но не восхитил никого из записных зрителей, работников этого ножа и топора, соратников Большой Дороги, а зрителей, наоборот:

— Изумил счастьем.

Вспомнили Любовь и Голуби, а зря — порнухи в нем хватает. Есть так только пересказ:

— Ни к чему не приводящих сцен из прошлого, но и они все смазаны.

Я говорю, что всегда могу вспомнить здесь только три хороших фильма, не считая Покровских Ворот, долго ожидаемых Михаилом Козаковым, — это:

— Край, Холодное лето 53-го и Свадьба с Андреем Паниным Павла Лунгина — всё остальное — Дэза, сделанная именно на:

— Унижении русского народа, на его порабощении.

Здесь все фильмы:

— Государственные-е. — И не похожи даже на лохотрон. Рабство:

— От души.

— — — — — — — — — — —

24.07.17

Какую правду говорил Иисус Христос и тем более Апостолы, когда проповедовали о:

— Земле Будущего, — где не будет ни верха, ни низа, а именно:

— Замкнули контакты, что это так, или это был только Вывод:

— Что дело обстоит именно так — без вариантов?

Вера всё-таки понимается, как то, что уже не надо доказывать, это не вывод, а именно:

— Замкнули Контакты — Есть!

Вот, чтобы понять, что Пушкин не ошибся в Воображаемом Разговоре с Александром 1, у меня сначала замкнуло контакты, что Пушкин пишет:

— Правду, — и абсолютно точно не надо добавлять частицу НЕ, а также в другом месте, наоборот, одну частицу НЕ зачеркивать.

Это было именно, как увидеть горящий, но несгорающий куст — восхитительный факт на лицо, но совершенно было непонятно, как это связано с реальной, Земной, видимой, реальностью.

А вот Бог, кажется, не дает мне такой возможности, априори увидеть жизнь вечную, где не будет ни верха, ни низа, а замкнул контакты только в отношении конца света, что не будет не только земли, но не будет и солнца:

— Не будет этого мира. — Что будет:

— Я не знаю. — Кажется. В том смысле, может и знаю, но пока не понимаю, где это знание зарыто.

И получается, не ясно, шли ли все Апостолы в бой с Верой, или шли только с выводом:

— Нет других вариантов? Иисус Христос — прав.

p.s. — Нельзя указывать на текст в Евангелиях, что вот написано, или, наоборот:

— Этого нигде не написано, — т.к.: Вера — это:

— Мир невидимый. — Поэтому Вера — это связь, кажущихся разделенными, ситуаций. Или, как показано в Пятом Евангелии, что был бой в Подземном Мире, и более того, бой не одного Иисуса Христа, а бой:

— Отряда Иисуса Христа — Он и Апостолы пробивали Дыры в Демаркационной Стене, отделяющей Человека от Бога. — Это не просто логический вывод, а как:

— Зазвучавшая Песня Давида, — за которую его ругала жена именно по причине:

— Этого нигде не написано!

— — — — — — — — — — — —

25.07.17

РС — 20 лет назад на этой неделе — Иван Толстой

Передача Контакты

Инна Светлова — именно та журналистка, которая была убита на подступах к своей работе — Радио Свобода — в Праге, это ее последняя передача, которую она сама уже не смогла провести — представлял Игорь Померанцев.

Говорят о:

— Скромном очаровании Радио. — К сожалению, этого не было, ибо всегда хотелось только одного после его уже выключения или даже в процессе:

— Ругаться. — Ни-ког-да ничего не было, кроме заведомого вранья, и отвратительных голосов ведущих. Даже при Ельцине:

— Уши вянут от нелепых интонаций голосов и не менее заведомо ложных умозаключений, как-то:

— Уже давно никто не делает одноголосый перевод — как делали переводчики VHS.

Ведущие радио почти что сознательно позиционируют себя рабами с глубокой старости — имеется в виду: еще с прошлой жизни. Хотя, конечно, им и делать для этого ничего не надо:

— Уже за много лет до эфира прошли всю школу унижений, начиная с ее — этой работы — зарплаты.

Не считая Виктора Татарского и его передачу Встреча с Песней. И радио спектаклей. На безрыбье это была хоть какая-то маленькая рыбешка. Но когда это было-о! В 60-х-х-х. Даже в начале 60-х.

С 70-х радио уже ни для кого не существовало. Люди только включали его по привычке, и как ужаленные тут же выключали.

Вот сейчас голос одной ведущей — Натальи Бехтиной — похож на этот поза-поза-вчерашний бред заведомой униженной и оскорбленной. Сознательная Дэна нелепых нравоучений, никогда не превышающих нелепостей и консервности Литературной Газеты.

Нельзя сказать даже, что это было похоже на фильм, например, Ментовские Войны:

— Берется всегда заведомо ватно-суррогатная ситуация, точнее все ситуации именно то, чего не только нет, но и никогда не может быть.

Но в Ментовских Войнах привлекает главный герой и детективность сюжета, всегда создается интерес к ведению расследования.

Лит. Газета всегда удивляла своей униженной оскорбленностью, ибо никто не думал, что эта хренопасия делается нарочно такой, чтобы и человек про себя думал:

— И я, и я, — не больше же ж этих дуракофф.

Так и радио никто не включал — напрасно только деньги тратили на вещание — кроме одного магического словосочетания:

— Последние Известия, — ибо думали, что люди наконец узнали, что ли, что:

— Усё, наконец-то, мы приехали:

— Станция Таганская, — переход на Кольцевую Линию, чтобы больше уж никогда не выходить из вагонов до самого Светопреставления.

Говорят, Инна Светлова:

— Если, и так далее.

Н. Бехтина говорит сейчас:

— Конечно, Радио всегда будет, если мы:

— Приводит примеры из грамматики правильного произнесения числительных и т.п., — что значит:

— Опять двадцать пять — Учебник. — И уже по ее интонации, по голосу, так сказать, можно было догадаться:

— Ничего кроме учебника ведущие Радио предложить слушателям не могут, не имеют права. И именно таких ведущих подбирали:

— С числительными. И даже с правильными.

Инна Светлова на Радио Свобода почти 30 лет!

За что ее могли убить, если она вела вот такие просветленно-просветительские передачи? Возможно, как редко, но бывает в кино:

— Не согласитесь, и вас шлепнем, вот:

— Как её, — и показали из окошка автомобиля на Инну Светлову.

Имеется в виду, что ее уже заранее имели в виду, как заартачившуюся овцу:

— Стучать, как все.

Стучать на кого? Ну, хоть на того же, кто стучит. Ибо, как и сказано:

— Почтальон всегда стучит, как минимум, дважды.

Бухарина за что вот убили? И вполне можно думать, именно за то, что не настучал на того или на тех, кто был — как минимум — недоволен царствовавшей тогда группировкой. Ибо тогда — можно думать — во всех ситуэйшэнах использовался один и тот же коронный прием:

— Брался человек — как тут, правда уже давно, — рассказывал один вор-домушник:

— Берется водосточная труба, и по ней лезется в квартиру, — и к этому недогадливому хомо сапиенсу пристраивается группа товарищей не очень довольных властью.

Как было в Коминтерне, когда группа в последний раз пристраивалась уже к одному последнему, еще не усовершенствованному не-новообразованию — 36-ть к 37-му, — и затаскивала его туды, как:

— Разоблаченного.

А он, этот 37-й нескорый думал, как, возможно, думал Бухарин:

— Если не против — то я за. — Нэт, — как ему тут же позвонили и посмеялись.

Не знаю, сейчас, приняли уже закон о Не-доносительстве, или пока еще боятся. Кого? Самих себя, разумеется, самих себя.

— — — — — — — — — — — — —

27.07.17

Лицом к Событию — Елена Фанайлова

Задается вопрос:

— На сколько хорош был Маркс?

И вот этот интересный ответ то ли кандидата, то ли профессора МГУ — различить не смог:

— Как только вы подойдете к станку и заметите в нем недостачу, точнее, даже: в производственных отношениях вокруг него — всё:

— Чтобы разобраться, кто из них больше виноват, станок, рабочий, или сам начальник, начиная от мастера, старшего мастера, или даже напудренный сам начальник цеха — тут нужен Карл Маркс.

Ответ сложный становится очень простым, если рассматривать его не в этой же уже заранее заведенной проекции, а с:

— Полей, — этой несообразности. — Ибо:

— В том-то и дело, что не нужен Маркс, так как вся приведенная полу-лекция кандидата — это не дела, а только слова, слова, слова. И слова эти есть не что иное, как очередное выступление на очередной конференции Леонида Ильича Брежнева, т.е. тока:

— Тарахтение трактора, — смысла:

— Никакого!

Но если кого-то заставить задуматься, то вывод всегда однозначен, и на вопрос:

— Нет, ни куда, куда вы удалились, а:

— Зачем? — ответ:

— ДЭЗА

Весь смысл здесь только один:

— Люди долго не могут поверить, что врать можно вот так:

— Очен-но нагло.

— — — — — — — — — — — —

28.07.17

РС — Дмитрий Волчек — Культурный Дневник

?Голубев расшифровал Дневник Константина Сомова.

К сожалению, я не воспринимаю обычную живопись, в только импрессионизм и модернизм, не просто не люблю, а:

— Их бин не понимайт, — нет отличия от обычной березы, растущей перед домом, или елки над грибами в лесу.

Даже Караваджо не очень понятен, можно сказать, вообще, кроме Брейгеля, никто не дает отличия живописи от самодеятельности реальности.

Брейгель, как и Гете, видимо:

— Остановил мгновенье. — А это:

— Правда, — ибо изображение на холсте всегда неподвижно.

Вывод:

— Мы живем только в неподвижной реальности. — И это очевидно, так как передвигаться по Временам не:

— Мозем.

— — — — — — — — — —

Сегодняшняя идеология не сможет добиться массового ее понимания. Ибо:

— В школе учат, несмотря на, и тем не менее, разумности. — Как-то:

— Учат писать букву прямо, а не наоборот, криво.

Можно, конечно, чего-то добиться, если сильно наказывать детей за плохое чистописание, но чтобы было очевидно:

— Не по делам наказание, — например, вообще, убивать.

Для сегодняшней идеологии необходимо выпускать в массовую продажу игры, где не надо, например, как можно больше сбить фишек, или, наоборот, как можно меньше, а принципиально:

— По барабану, — машина летит к финишу, как хочет, сбивая любые препятствия. И ладно бы засекалось время — кто быстрее доехал любым способом — тот победил, а наоборот:

— Радость доставляет доехать как попало и всё.

И дальнейшем, когда такого мальчика раз за разом оставляют на второй год, и он приходит к папе в автомастерскую, как делали многие, когда нет талантов учиться дальше, но и тут мальчик не старается найти какой-то разумный интерес, а наоборот:

— Делает как попало, — просто делает и всё.

Одного такого мальчика я видел, и был очень удивлен, что он искренне считает:

— Так и придумана эта компьютерная игра: кто доедет до финиша, сбивая все препятствия.

Радость от хаоса, как устройства этого не самого совершенного из миров.

И вот, чтобы люди соответствовали этому удивительному мировоззрению, надо и в школе так учить:

— Кто абсурднее не решит ни одной задачи. — И думать здесь особенно не надо, просто от души:

— Глуши рыбу и тут же ее выбрасывай. — Хороший, оказывается, вопрос:

— Получится ли? — уже можно смело задавать.

— — — — — — — — — — — —

28.07.17

Убрано упоминание о прошлом Эссе: Когда было по-честному. — И опять сделано, зачем — не знаю.

— — — — — — — — — — — —

30.07.17

РС — Культ Личности — Велехов -?

Говорят — и герой и ведущий — поддерживая с большой радостью друг друга, что:

— Слова песни должны быть немного глуповаты, — Пушкин сказал!

Но!

Что это значит? Это значит только то, что не весь юмор, не вся глубина мысли пишет прямо, в ту же строку, как, например, пример, приведенный А. Генисом:

— Откуда летит стрела, запущенная в Ленского — по его мнению?

И выглядит — как говорят — шутка его личного только юмора. Однако, мысль здесь очень глубоко зарыта, и Тридевятое Царство — это Прошлое! Именно туда ходили герои многих произведений, чтобы добыть Живую Воду Жизни.

Следовательно, Пушкин рассказывал не о легкомысленности, а наоборот, как Иисус Христос, о двойственности мира.

А Велехов, и? говорят, что люди любят петь легкомысленные песни. Дак это только в кабаке, на дне рождения, где, более того, собрались одни бабы — женщины, которым это надо, чтобы не пугать мужиков своим серьезным отношением к жизни и ее замужеству, в частности.

Высоцкий никогда не сочинял и не пел легкомысленных песен, у него всегда есть юмор, как:

— Часть, только одна часть, содержания.

Далее, друг — сосед Высоцкого говорит вообще полную хренопасию, что был бы он — Высоцкий — как:

— Даже не хочу произносить этих имен, — особенно одного, ибо он не просто пропагандист хрен знает чего, но и:

— Очень противно врущий пропагандист, что, мол, вот:

— А я ваши ценности, в том числе и демократические, могу обосрать, как два пальца обоссать, — за что теперь можно понять многие так не любят евреев.

Ну, кто вот так может сделать, чтобы, проверив ручку газа на вашем мотороллере, о вашу же рубашку нагло вытереть потом пальцы. А этот, по мнению поэта? :

— Тоже поэт, — делает именно так, обсирая Аватара, а потом этой грязью мажет всех, кого она достанет. А достает она далеко, так как этот его бред полупьяного ежика распространяется и:

— Радио Свобода, — как полезный — пусть не для всех — но в некотором смысле и для всех — тоже.

Натуральный кретинизм совершенно открытым образом пытаются натянуть до уровня — пусть не здравого — но хоть какого-то смысла.

Ведь ничего нет, натуральный пердеж и всё. Пердеж человека, находящего от даже элементарной культуры за сик-силион лет до возникновения Земли. Бактерии и то, так никогда не думали.

— — — — — — — — — — —

август

02.08.17

Яков Кротов — С Христианской Точки Зрения за 29.07.17

Гости, приглашенные Яковом Кротовым и особенно девушка — как и большинство девушек, если не все, кто из них пытаешься, так сказать:

— Мыслить и страдать, — занимаются Тоесть-тением.

И это принципиально отличает их рассказ от рассказа Иисуса Христа и Апостола Павла. Вообще всех Апостолов. Ибо вот это Тоесть-тение подчеркивает, что:

— Это не настоящая правда, что я говорю, — а только рассказ, эдакое повествование бабушки-старушки, как она одна жила-была в лесу сорок лет без хоть какого-либа перерыва. — Но:

— Рассказ в Библии — это и есть само событие, где СЛУШАТЕЛИ работают не только ушами, но и головой, и более того, вообще, как в Событиях После Воскресения:

— Бегают, сломя почти что — можно сказать — голову к гробу.

Вот этом суть Евангелия, Библии, что не надо ничего доказывать:

— Вы участвуете сами в Этих Событиях, как:

— Герой. — И более того, как:

— Автор.

Вы кому говорите:

— То есть? — Уже нет перед вами никого, сей реципиент убежавши, или:

— Ишшо плывущи, как Петр по воде ходящи.

Без сегодняшнего Читателя и Слушателя никто не пойдет по воде. Какие ТО ЕСТЬ, — если он только еще собрался туды-твою добраться до Иисуса Христа на Берегу, а до этого был раздетый в лодке.

Не может такого быть:

— Он ТО ЕСТЬ, — оделся, ибо стыдно, стыдно чапать в гости, как индеец Майя, приготовленный для жертвоприношения.

Не ТО ЕСТЬ должен сделать Петр на Тивериадском озере, а именно:

— Заново одеться!

В Другое Время, как зритель должен взойти на Сцену, должен стать Актером! — Как ТО ЕСТЬ, как зритель Петр на Сцену — Берег озера в данном случае не поднимется, ибо как и сказано разумно:

— Сперва давай-ка женись! — В том его непреложном смысле, что:

— А закончи-ка ты, мил человек, сначала приличные актерские курсы, да стань артистом, как Высоцкий, а потом уж только лезь в Гамлеты к Любимову.

Как и заметил Владимир Высоцкий с тяжелым вздохом Кирпичу:

— Работ-тать надо. — А не крутить слова ТО ЕСТЬ, как белка в колесе.

Следовательно, применение слова То Есть — это не что иное, как воровство, срезание-разрезание сумочек с последним баблом, только что полученным для покупки хлеба и селедки, как это делал Кирпич, впрочем, сказавший на прощанье Высоцкому:

— Обязательно буду!

Вот также и Апостолы шли в Галилею, неся ее:

— С собой.

Чего нельзя увидеть никаким взглядом со стороны, а только, как:

— Участник События, — а также и его:

— Наблюдатель.

Герой и Автор Романа, являющегося реальной Жизнью.

— — — — — — — — — — — —

03.08.17

РС — Итоговый выпуск

А. Генис в конце передачи говорит в 97 году, что, книга намедни:

— Кончилась. — Но!

Но по Пастернаку наоборот:

— Не начиналась, — а так только слова, слова, слова, что был Гомер.

А он, как известно, делал книги:

— Без бумаги.

Так что же умерло в 97 году? И можно сказать, что если кто-то и умер, то это:

— Запрет книг, литературы официальным постановлением:

— Чтобы было не так весело.

Или наоборот, не так грустно, что книг нет, и знаете почему? Их запретили. А мы думали, что читать разучились, поэтому их и перестали писать. Но оказалось, что писать мало, надо еще и распространять. Так вот Интернет и родил, наконец, книгу. Сделал то, что бумага сделала с камнем, берестой и глиняными табличками:

— Читайте и не завидуйте, что у вас, как у других ничего нет — имейте.

Имейте Книгу.

Чтобы не просто ставить ее на полку, а читать: буквы ровные, изображение бумаги белое. Как юбилейное издание Бродского.

Можно сказать, что охотников — собирателей — книг, имеется в виду — люди перешли, наконец, к их чтению. Ибо мало, как Иван Толстой, идти за книгой на край света, а ты, мил херц, попробуй, попробуй ее прочитать!

И, оказывается, это можно сделать. Хотя и непросто. Официально, пока так и не удается никому — или почти никому — прочесть А. С. Пушкина, его Воображаемый Разговор с Александром 1. Нет того сознания, той подкорки в коре головного мозга человека, которая могла бы научить своего Хомо Сапиенса самостоятельно расставлять знаки препинания, без специального указания:

— Это смотри буки, а это веди, — и так далее веди.

Без способности отделять слова Автора от слов Героя без подсказки запятыми, тире и другими строительными лесами нельзя прочесть книгу, тем более Пушкина, тем более Евангелие, Библию, и тем еще более:

— Жизнь.

Следовательно, не в толщине Розетского Камня дело, и даже не в трех языках на нем, и даже не в нахождении смысла связи между этими языками, а в умении увидеть текст там, где его вообще нет. Нет даже голоса, как у Гомера! Как и сказано:

— Будете читать даже тогда, когда и голоса умолкнут. — Ибо:

— Слово Евангелие появилось в гробу Иисуса Христа — без букв.

Как и заветный вензель О да Е — Александра Пушкина. И его Исиды. Богини древнего мира, наполняющей водой Нил, как наполняется умолкнувшее сознание человека рекой жизни и, что важно:

— Даже без Обложки закона тяготения Исаака Ньютона.

Следовательно, Новый Мир создает не новую книгу, а рассказывает о том, какой она была сразу.

— — — — — — — — — — —

04.08.17

Чемпиона Европы — Женский футбол — Дания — Австрия

По пенальти победила Дания. Странно били австрийки:

— Тихо и в один и тот же угол, или вообще мимо.

Странно, что пенальтистки Австрии шли на пробитие пенальти, как на казнь. Более того:

— Почти, как на смертную. — Вывод:

— Как обычно, договорились уступить этот матч.

Ужасно, если не вспоминать слова Виктора Шкловского:

— Спорт смотреть неинтересно, потому что все матчи договорные.

Обычная местная приговорка, что это было только раньше так, а теперь у нас всё по-честному, постепенно перестает действовать.

— — — — — — — — — — —

04..08.17

Радио Свобода от 03.08.17 — Лицом к событию — Михаил Соколов

Обсуждается фильм про Берию. Что, мол, не права была даже Советская Власть — он был:

— Хороший, — по крайней мере, не такой уж плохой, и да:

— Намного лучше очен-но любимого либералами Никиты Хрущева.

И было четко пропедалировано почему. А именно, были названы три фундаментальные причины, которые можно кратко обозначить, как:

— Слон, — что делал, так скать, он, когда пришел Наполеон.

— Выборы, — по определению есть всегда.

— -Приказ, — тоже, так сказать, кому он дан на Запад, а нам, простите: в другая сторона.

Все три утверждения показывает не просто ошибочную или ложную позицию, а именно:

— Обратную-ю. — Плюнь обязательно через левое плечо.

Логика Обратной стороны Луны, не другая, а такая же, но:

— Сознательно обратная.

Первая заповедь этой логики, Слон, что означает:

— Не судите по деталям, а наоборот берите Событие, этого Слона, в целом. Не запекайте, как некоторые, только иво лапы, уши или даже хвост. — Но!

Но это фундаментальная ошибка при условии, что люди ишшо жили-были до 17-го года. Ибо общий взгляд на мир, который изучается только в начальной школе, только там известно, кто из Всех Стран Всего Мира больше добыл каменного угля, только Там-тамтамтам, ясно, где вторые в мире запрятаны до нашего времени запасы нефти.

Чуть дальше: уже дифференциал, кандидатская: расскажи, мил херц, за три года хотя бы, как струна колебалась. Дальше еще больше: найти тот кварк, который, авось, и вообще никакой частицей не является, так только приходит ко мне лично по понедельникам, средам и пятницам.

— А в воскресенье?

— Вообще, как и я отдыхает.

Вопрос риторический, знал ли автор этого кино или его сценария — кем он там представился — что ВЕСЬ СЛОН на его столе не уместиться?

Ответ:

— Да, конечно.

Второй пункт программы:

— Выборы.

Они, конечно, бывают всегда, но, увы, как говорится:

— Слона-то я и не заметил, — ибо не замел логики:

— Исключения из правил, — по которой мы и живем сиськи-миськи.

Знал ли реципиент, что выборов здесь нет?

Ответ:

— Конечно.

Третье:

— Приказ. — Знал ли автор этих ответов-приветов, что выполнение преступного приказа является преступлением?

— Естественно.

Следовательно, все эти три аргумента применяются только на один процент по содержанию, чтобы люди задумались над вопросом вообще:

— Что больше, а что иво меньше, — а на все остальные проценты — это прямая лобовая Атака, имеющая только одну логику:

— Я против! — Против, однако и именно:

— Правды, — против сознательно.

Ибо так же сознательно существует закон Симметрии:

— Что бы вы ни говорили логичного, разумного — на него найдется обратный ответ. И нет, не лжи, а:

— Сознательной лжи, — что и значит: клянусь:

— Ложью-ю.

Поэтому не будет того, о чем тут мельком сказали, что в конце фильма было про что-то написано:

— Никогда не узнаете. — Ошибка, ибо:

— Прошлое узнается по Настоящему:

— Клянущийся ложью — ложь и скрывает.

Зачем? Затем, что он ее по сути и не скрывает, как это и рассказал Иисус Христос в Библии:

— Ругая своих отцов за преступления Прошлого, что, мол, мы бы так не сделали, не убили праведников между жертвенником и храмом — тем самым признают этих убийц:

— Своими отцами.

Тут нет, собственно, никакого разоблачения, ибо оно и не имело бы смысла:

— Ибо применяются не другие аргументы в ответ на аргументы — хотя бы Никиты Сергеевича Хрущева — а:

— Сознательно отрицание любых аргументов, — кроме одного, отраженного от Канта Лениным:

— А так хочу, — ибо пришел не для того, чтобы объяснить мир, а:

— Изменить его. — Что и значит:

— ЛЮБЫЕ аргументы — меняются.

Поэтому — как было сказано кем-то в этой передаче Михаила Соколова:

— Сие измышление о жизни и деятельности Берии не выдерживает никакой критики — было совершенно по барабану тому парню, который пришел защищать Берию и свой взгляд на мир, один не побоялся прийти против нескольких аргументаторов, ибо у него на весь свет:

— Один ответ:

— Ми против.

А аргументация применяется только, как украшения, что, мол, вы так и мы тоже эдак:

— Поиздеваемся над вашими дрозофилами, — пусть их красные глаза вылезут даже на жопе.

Вот такие экскременты. Почти на грани Силиконовой Долины.

Серьезная идеология, но идет она сознательно не от:

— Бога.

Этой идеологией можно пользоваться хоть до конца света, ибо в первом приближении она выдается за:

— Здравый смысл, — ну, а действительно, по целому слону судить же правильней, логичней, чем по одной его, тем более, зажаренной в тушеном состоянии — суток на пять — лапе.

И существуют только два доказательства от этого противного:

— Теория Относительности или Великая теорема Ферма — что в принципе одно и то же, и:

— Вера в Бога. — Но и первое и второе применимо только в одном случае:

— Ван Гог, как и Пикассо:

— Нам очен-но нузен.

Про Пушкина не забыл? Напомню:

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель.

Есть ли у нас этот случай узнать заранее, как сказал Пушкин, что:

— Ад Данте имеет гениальный план. — Смысл в том, что кто-то уже там:

— И оттуда диктует нам свои законы.

Люди еще здесь, а реально уже находятся там, в аду, что записал Данте, как с натуры. А думали:

— Он это выдумал. — Нет, это та же самая Картина Репина:

— П-р-и-п-л-ы-л-и-и-и.

— — — — — — — — — — — —

Веллер продолжает наслаждаться своей демагогией, но все его даже замороченно-фигуральные умозаключения:

— Никогда не финишируют.

Вот как раз сейчас смотрю женскую стометровку на Олимпиаде — тоже:

— Закончили дистанцию все, но не все, увы, финишировали.

— — — — — — — — — — — —

Опять повтор Дания — Австрия — женский футбол. Датчанки прыгают от радости, даже сияют еще:

— До начала пробития пенальти. — Вратарь австриек так даже покрылась красными пятнами.

Первая австрийская пенальтистка так даже хлопает себе, что пробила мимо ворот.

Действительно, поступили, как будто австрийцы — это не люди, чтобы играть в финале.

Один мяч Цирбергер — вратарь австрийцев — вытаскивает. Но! Чтобы не забыть у кого этот мяч брать — датчанка, пенальтистка надела на голову синюю, даже хвостатую повязку, ибо надо же хоть формально показать, что, а:

— Мы играли по-честному-муму-у-у-у.

— — — — — — — — — —

Чемпионат мира по легкой атлетике

Одна из Иолант говорит, и что характерно:

— Он УНАС бежит по третьей дорожке.

Всё думают про поле с цветочками, где привыкли ходить в туалетум. Хотя УНАС, имеется в виду, у:

— Комментатороф-ф.

— — — — — — — — —

Велехов про Д. Бык-ва, что он глубоко советский человек. Не стал слушать. Но можно сказать, что наоборот:

— Антисоветский.

Ибо советские люди встречали фильм Три Мушкетера, как инопланетян:

— Почти на крышах домов.

Спали с утра до вечера у заборов на подступах к кинотеатру, чтобы добыть билет.

— Билет к счастью.

А Три Мушкетера — это тот же Аватар, против которого Д. Бы-в окрысился, как:

— Как Инструктор ЦК! — который отнюдь не советский человек, а скорее:

— Антисоветский, так как был только на словах за:

— Хорошую абстракцию, — а простые советские граждане, простой советский человек, априори:

— Надеялся на хорошее, но не в инструкции ЦК существующее, а в его душе, поэтому и любил Дюма и все его книги, которые для Д. Б. тайна за семью печатями.

Агитаторы — это совсем другие луды. Своей души у них нет. Производится им не советское заблуждение, а:

— Сознательные ложь.

Среди советских людей — это люди не первые, а последние, и буквально противостоящие народу.

— — — — — — — — — — —

07.08.17

РС — Поверх барьеров с Иваном Толстым

Архитекторы интернета за 20 лет Алексей Цветков, Екатерина Пархоменко, Антон Ширяев, Дмитрий Волчек

Тут можно только резюмировать:

— Радио Свобода — это Жизнь.

Ручей жизни — будет неточно.

— — — — — — — — — — — —

07.08.17

Мысли на Лестнице, открытые Анатолием Стреляным не только у выдающихся деятелей науки, искусства и другой импрессионистской живописи, но и у каждого работника умственного труда вплоть до Ленина, отрицавшего их пришествие, практически полностью:

— Продолжают шеф-фствовать по городам и весям человеческих высказываний.

Как-то:

— Остановись мгновенье — ты прекрасно!

— Почему так, мил человек?

— С креста уж сойти не получится — вот в чем дело, и значит:

— Ошибок больше не будет. — Ибо как в кино:

— Некуда бежать-ь.

— — — — — — — — — — —

08.08.17

РС — Американский Час — А. Генис

Б. Парамонов рассказывает о Солженицыне, об Архипелаге Гулаг. Но ни Александр Генис, ни Борис Парамонов упрямо не хотят замечать, что:

— Никакого Архипелага не было! — Не было самого по себе. Иван Денисович — это уровень максимум школьного сочинения на выпускном экзамене. Весь Щ-854 — это разговоры вокруг него, а уж тем более, нет никаких других ХУДОЖЕСТВЕННЫХ произведений — только разговоры о них, что:

— Это было в Гулаге. — А вот этого самого ЭТОГО — дупель — пусто.

Самого главное, в чем ошибаются и Генис, и Парамонов — это:

— Критерий оценки художественного произведения, как школьного сочинения, выдают за само собой разумеющуюся посылку, что и:

— Вся мировая литература — это только школьные сочинения, только написанные интересно.

И что самого главное:

— Всегда приблизительно, как говорил Ленин, только приближаются к истине, но ей, увы и никак, не являющиеся.

В этом суть, что художественное произведение ставится ниже научной статьи. Тогда как дело обстоит как раз наоборот:

— Художественное произведение — это телескоп и микроскоп реальности. — А его именно поэтому, что художественное произведение видит не реальную реальность, а увеличенную или уменьшенную, и называют только:

— Переложение решений партии и правительства в занимательную форму.

Б. Парамонов говорил, что-то о критике Солженицыным Горе от Ума Грибоедова. Уверен, что это будет та же критика, что и ведут все сборщики макулатуры и металлолома в школе вместо чтения художественных книжек из библиотеки:

— Они не знали жизни! — Как Жан Маре и его Дюма, как Холден Колфилд и его Сэлинджер, как Чацкий.

И это логично, ибо реальность Грибоедова, Дюма и Сэлинджера — это реальность Пушкина и Шекспира, что значит, реальность:

— Сцены, — и являющейся микроскопом и телескопом Жизни.

А их вмешательство в личную жизнь соцреализма — не предусмотрено:

— Категорически.

Попросту говоря, отрицается реальность существования художественности. Но именно о ней, о художественности, как способе познания мира, как именно:

— О реальной реальности, — и рассказывает Код Войнича, написанный в 15-м веке.

Если это не длинный текст Солженицына — прочитаю. Посмеемся, так сказать, над его конкретными примерами, ибо всё это не более, чем:

— Дурость. — И можно добавить, как это сегодня принято в лучших домах, и не только Ландона:

— Ужас, просто бред, бред сивой кобылы, и ужас вместе взятые.

Школьный учитель поперся даже не в науку, а в искусство, чтобы доказать, что оно всё делает неправильно. Чем дальше — тем больше видна величина падения этих Эмиратов. Почему? Потому в Жизни никто не видит этой дури, а про Пропаганду, как про открытие — думали — что никто не сможет додуматься думать.

Нате, пожалуйста, их есть у меня.

Настоящую-то комедию, похоже, разыгрывали Два Веронца под именами Никита Сергеевич Хрущев и редактор Русской Мысли под названием Новый Мир Василий Теркин под не менее известным именем Твардовский. Как говорится:

— Хотя и не умеют, но:

— Могут-т же ж! — Могут сказать:

— Позови-т-те мне этого человека-а!

Чтобы, так сказать, сказку сделал Былью-ю! — Имеется в виду:

— И никакого искусства в виде искусниц, как Берта Моризо и её идиллии, а только про последний окурок, заныканный под матрасом, да кладку коровника, хотя и не по-пионерски:

— На селе, — а на зоне, как ее Ща-854, но всё равно:

— С большим удовольствием-м. — Ну, а как же:

— Работ-тать н-надо-о, надо.

Благо есть вода, есть слава воде, можно отмыться ей, а лучше:

— Нобелевской премией.

— — — — — — — — — — —

Чемпионат мира по легкой атлетике

Ведущая говорит:

— Девочка, как она радуется, — а:

— Эта девочка стала чемпионкой мира по тройному прыжку, тем более:

— В длину-у. — Какого же, следовательно, роста эта Девочка?

14,91! И:

— Какого роста подразумевает себя комментаторша этой девочкинской легонькой промышленницы-атлетики, еще больше?

Дак, естественно, как и резюмировала гимнаста Мухина:

— Мы тока рабы на подушке их сексодрома одновременно.

Какая, тем не менее, наглая похабщина!

Уж комментаторши-то что так прямо и лезут из кожи вон в:

— Предводители дворянства?! — Не может быть, чтобы были такие уж красивые, а ума и так видна:

— Палата! — Под каким только номером?

— — — — — — — — — — — —

10.08.17

Радио Свобода — 20 лет назад на этой неделе

Разговаривают о фильме Кончаловского Одиссея. Странно, но почему-то эта передача уже давно была, и мне казалось, что вел ее Владимир Морозов, что и сейчас Ян Рунов, говорит также — мне не отличить.

Почему для России делают такие рабские интервью? С рабским поклонством к Голливуду, и с презрением к России — можно сказать и наоборот — разницы не будет. Впрочем, интервью, как и само кино:

— Далеко не сказка! — Изумляет, что взяли деньги за ничего-неделанье. — С посылкой:

— От российских режиссеров другого ожидать нельзя.

Жестокую бойню Гомера превратили в дэзинформацию. Как грится:

— И мы вот также живет, не по Гомеру, а по этой вот Липе:

— Чинно, благородно, по-старому, никаких Белинских и Гоголей с базара не носим без базара.

Получается так, что эти ребята занимаются кино, как другие нефтью или никелем:

— Дали каменный уголь — значит руби эту вотчину, дали нефть — будет ее доить, золото — значит золото сами делать, а кино — то и это домино, ибо весь мир что?

— Что?

— Дак, сказка, естественно! — И погнали наши городских, то бишь голливудских опять туды-твою, в рабоче-крестьянское рабство школьно-письменных товаров и марками и контрамарками и другими иллюзиями в виде наклеек на лоб:

— Это наш рынок.

Пример, в принципе, хороший — вот чё дали, то и бери, ибо:

— Хорошо, что не бьют, как всю остальную скотобазу.

Но как обычно:

— Абидно, паслушай, — нам же смотреть, можно сказать, приказывают всю эту детсадовскую критику и её кинокритику, как:

— Материализм и его эмпириокритицизм с его выброшенным из помойного ведра Фейербахом.

Почему из помойного? Других у нас нет. Тем более для вас:

— Зрительская и слушательская скотобаза.

Не Голливуд уже получается, а прачечная для стирки буржуазных закономерностей от своих заблуждений в деле завоевания Трои и не только, и опять взад — в то время, в 1997 году — России, так как Голливуд, я думаю, не возьмут. Почему? Просто верю, что:

— Не все люди одинаковые. — Но!

Но и таких, как в этом кино, и в этой передаче Радио Свобода:

— Не бывает-т.

Впрочем, это и так все знают, но несмотря на проходившую тогда Переделку нашей непосредственности, на колеса Голливуда — произошло обратное:

— Уже тогда Голливуд соглашался на собственную переделку на язык наших взаимодействий с окружающей особенностью, как-то:

— Чтобы и здесь, в Америке, в Голливуде вы жили, не как Роберт Де Ниро, с небольшой придурью в башке в его:

— Сегодня в Америке, — а как подобие Аси Клячкиной, и что характерно:

— Как сама эта кляча, — чтобы была и вам:

— В самый раз.

Самые обычные исторические фильмы, например, с? воспринимались, как чудо, как открытие, как:

— Великое открытие, ибо возрождали Прошлое, как Настоящее, как по Библии.

А здесь нам опять двадцать пять:

— Щас, друзья мои, и будем тренироваться бросать Канта в реку, ибо блесну вы все кидали на карася, то бишь, как его там, уклейку с плотвой напополам в говенке, поэтому вам не привыкать:

— Ходить опять туды-твою, где они еще ни разу не бывали:

— В наше личное прошлое, как будто уже канувшее в Лету по символике Нострадамуса, но никто не говорил, что не будет:

— Прошлого прошлого, — так сказать:

— Войдет опять в ту же говенку дважды.

Вместе вот с этим фильмом про Одиссея, совсем было отбившимся от рук.

— — — — — — — — — —

Все русские актеры повторяют голосом движения тела — это большая ошибка. Фундаментальная. Именно это превращает их в:

— Крепостную актрису.

В кружок Умелые Руки, которые на самом деле умеют делать только:

— Учебные самолеты.

— — — — — — — — — — —

11.08.17

Американский фильм — ICON — Анна Каренина

Вот сейчас понятно, зачем она бросилась под поезд — Жизнь — это не единственное, что здесь есть. Зря люди отмахиваются от смерти — она есть. Это Край Земли. И люди иногда туда ходят.

— — — — — — — — — —

А. Генис говорит, что можно легко узнать загадку Агаты Кристи — это наименее подозреваемый персонаж. — Но!

Персонаж этот обладает вообще двумя очень известными качествами. Во- первых, его знают все, а во-вторых — не то, что никто не хочет видеть — а вот, как доказала Агата Кристи:

— Я очень ждал, и рад, что вижу, — ибо Агата Кристи занимается тем, что:

— Ищет смерть. — Надо написать с большой буквы, но я пока не готов, как Агата Кристи отправляться и отправляться в путешествие по ее поискам.

Фантастика, но ведь так-то больше никакой литературы там нет, кроме этой реальности, которая вот только что была представлена Мелом Гибсоном в фильме Анна Каренина.

Лев Толстой говорил, что ему противно писать этот роман, что можно подумать:

— Известный ему смертельный конец — не нравился, как в жизни не нравится смерть. — Однако, похоже, он понял, что смерть никак не умещается в его Сенокос, а есть она и там, есть уже:

— Сразу, — а не только в конце фильма.

Собственно, человек ходит по краю пропасти каждый день. И Анна Каренина обратилась к смерти, как в фантастическом фильме обращаются к инопланетянам и другой какой-нибудь реальности, прошлому или будущему, только на большем серьезе. Может быть, как:

— Я одессит, я из Одессы, здрасте? — Или нет, как-то попечальнее?

У Агаты Кристи нет печали, а все только рады узнать, что есть еще что-то, кроме этого привычного места, пусть и ужасное.

— — — — — — — — — — — —

12.08.17 — Петр на Тивериадском озере для того и переодевается, надевает одежду, чтобы объяснить неверующим:

— Нельзя просто так встретиться с Иисусом Христом, — представив Его за иконой, нельзя просто иметь в виду, а нужен:

— Механизм, машина превращения в:

— Человека Разумного, — и это, как популярно разъяснили Пушкин и Шекспир:

— Сцена.

Как и Отец с Сыном общаются не просто так — ибо даже Апостолы не видят между ними связи, когда Иисус Христос спрашивает их:

— Видели ли вы Отца Моего?

И, как говорится, спасибо, большое спасибо за предложение, но, увы, нет, откуда? И когда?

Почему? Потому что ищут Его, как сначала Мария Магдалина самого Иисуса Христа после Воскресения, в Зрительном Зале, а Он уже на:

— Сцене.

Можно спросить:

— Как можно не видеть Сцену?

Ответ:

— Вот также, как её абсолютно не видят сейчас все работники культмассовых мероприятий и их приложений в виде любых Приложений.

Так за что упрекать тех, кто говорит, что за иконой мы видим бога? Если:

— Все так! — Просто? Да, просто, но увидеть именно так просто — как и ответили Апостолы:

— Нет, не видели. — А это уже большой плюс, ибо сейчас-то говорят:

— Видим-м.

Видим, так сказать, а понять, зачем Чацкий не бросил наглую и тупую дуру Софью:

— Не мозем-м.

Следовательно, никакого Видения — не наблюдается.

И, значит, не только Толстой не понял Шекспира, а Белинский Пушкина, а:

— Все думают о чём-то другом, но только не о Существующем Боге.

Как Обернуться, как сделать также, как Мария Магдалина, ибо как, если Святой Дух, представляется нематериальным, и уж тем более:

— Невидимым?

Но увидеть, в принципе, можно, как это увидел и показал Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1 и в Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, где фразу, обычно принадлежащую одному человеку, произносят оба:

— И тот, кто говорит по видимому факту, и тот, кто его слушает. — Мир делится на Сцену и Зрительный Зал по невидимому месту.

И именно по этому умению, разделить видимое по невидимому и будет критерием узнавания Хомо Сапиенса в других мирах. Следовательно, именно Пушкин, Шекспир, Альфред Хичкок и будут нашими представителями на других планетах. Именно потому, что они видят:

— Сцену, — что значит:

— Святого Духа.

— — — — — — — — — — —

13.08.17

Радио Свобода — Игорь Померанцев — Профессор Лондонского университета Александр Пятигорский говорит:

— В масонстве — в отличие от христианства — Занавес не разорван.

Как он разорвался во время смерти Иисуса Христа.

Откуда это взято? И можно думать, только из сознательной дезинформации, направленной против масонства.

Повести Белкина начинаются с того, что друг Ивана Петровича находится на:

— Другая Сторона! — Один рассказчик по одну сторону дороги, другой по:

— Другую, — конкретно:

— На кладбище.

Дурак, противостоящий всем остальным Картам Тарот — это Две Стороны разорванного мира.

Масоны считают сочинения Шекспира шифровкой масонства, а Шекспир только то и сделал, что разделил мир на Две Части:

— Весть мир — театр, — Сцена и Зрительный зал.

Вот сейчас Александр Пятигорский сам объяснил, почему он не понимает, что такое масонство:

— Для него оно только объект исследования, — тогда как в масонстве всё наоборот:

— Пятигорский должен быть объектом исследования.

Что и значит, все эти лекционы есть не что иное, как только заказ соцреализма про пропедевтики маненьких хомо сапиенсов России.

Масон, как сказал Пятигорский:

— Для меня даже не друг.

Тогда как Библия говорит только о Друзьях, ибо пишет о:

— Любви.

Следовательно, все деньги английский налогоплательщиков этот профессор потратил на пропаганду коммунизма, потому что именно в нем, и только в нем:

— Занавесь в храме до сих пор не-разорвана.

Как говорится:

— И на берег сошли — имеется в виду с философского парохода — не только противники Ленина, но и уже иво детки-котлетки.

Не скоро ели предки на наши, не скоро двигались кругом ковши, серебряные чаши с кипящим пивом и вином, зато быстро продвигается советская пропаганда, для которой ничего не надо, как только тоже есть и пить, но самое лучшее Ландоне:

— Бац, бац и уже профессор, — а за что, спрашивается? И всегда однозначный ответ:

— За Дэзу.

Как в сказке:

— Хотя и хрен знает где сижу, но всё равно всех своих засланных казачков отлично вижу.

Не все получали Заграницу, как изгнание — некоторые, а скорее всего, многие, как:

— Премию. — В валюте, однако.

Можно уже смело считать, что существует — и самое ужасное:

— Давным-давно, — целая Секста валютных дезинформаторов, хотя и побоявшаяся выдать самих себя за масонов, но как наблюдатели за масонами:

— Четко пропедалировал Пятигорский:

— Они наш объект-т.

Зачем же Нострадамус сказал, что коммунизм кончился? Или имел в виду:

— Да, редька кончилась, а хрен несмотря на ее исчезновение:

— Остался, — но не как объект постмодернистского исследования, а наоборот:

— За вами, ребята, глаз да глаз нужен, а уж в нашем радном Ландоне:

— В первую очередь.

Получается, что все, кто хочет зарабатывать деньхги — как вот только сейчас передали про немецкого Шрёдера, что докатился — обречены считать масонство и Веру в Бога:

— Только объектами свово исследования. — Ответом без:

— Привета.

А мы думали, в Библии шутят, что, мол, и вы, как мы:

— Так и продолжаете ходить в первый класс, ибо Земля круглая, и поэтому ничего не изменилось.

И, следовательно, не зря нам не показывают Ленина, каким он просвещен в фильме с Брюсом Виллисом Шакал: — (Нет, это другой фильм, Двойник, про террориста Карлоса, появляется этот зверский гипс к верхатуре, на 54 минуте фильма).

— Откровенный злой демон.

Удивительно, но мы почти не знаем евреев, которые были за Моисея у Горы Синай — все, как на подбор преподносятся нам, как те, кто:

— Против, — как будто и не был никогда никто за, не тянул провода к Богу на Вторую Скрижаль Завета.

Так и сосредоточились уже окончательно на Золотом Литом Тельце, как:

— Любимом пределе желаний.

Нет, даже намека на веру в бога, как в христианстве, где верить, по крайней мере, можно.

Тут уже можно не спорить, евреи или не только и не столько они делали революцию 17-го года, но однозначно, что это была революция, победа именно:

— Золотого Литого Тельца, — сразу сознательно так производимая.

А про Пятигорского можно добавить, что не то, что он сознательно дуркует, но не в состоянии скрыть своего дуркования. В том смысле, что, как Ленин:

— Я в курсе, что Правда бывает, но ми против. — Хотя и проходится злится, ибо человек создан всё-таки по божьему хотению.

Но вот только не совсем понятно по чьему:

— Велению.

Но, похоже, ребята искренне не понимают, что Библия, Евангелия, Вера не могут быть поняты и приняты, как объект познания, а только и обязательно:

— Участия.

Следовательно, настоящая научная теория должна быть, как роман:

— Состоять из двух слоев:

— Сцена и Зрительный Зал, — или:

— Не только наблюдать, но и:

— Быть, — наблюдаемым.

Это, собственно, и называется БЫТЬ:

— Быть наблюдаемым-м.

А здесь, следовательно, сознательно — выбрали ситуэйшен:

— Не быть.

Вот это:

— Наблюдать себя наблюдающим Сартра — находится в разных временах. Человек наблюдает за самим собой из Зрительного Зала.

Наблюдает за Сценой, которую создал.

— — — — — — — — — — —

РС — Итоги недели — Дмитрий Волчек говорит с Александром Понасенковым, который отвечает разумно и с юмором, и в итоге резюмировал, что местный дурдом понятен ему уже давно.

Но вот получается, что понятен, но не совсем, ибо эти пляски из фильма Кинг-Конг делаются:

— Нарочно-о!

Именно поэтому Нарочно и высылались в 22-м году философские пароходы, что нам без обмана:

— Ни ум, ни его знания напрочь не нужны.

А мы — и А. П. в том числе — продолжаем не верить, ибо принимаем и принимаем решение:

— Да вы что! так не бывает, потому не может быть никогда, ибо зачем-то же человек называется человеком разумным.

Но вот в кино Кинг-Конг видно, когда люди приплыли его ловить, что затем и ловили, чтобы:

— Брать пример, — но не с самого Кинг-Конга, а с тех Незнаю, которые хотели отдать другим чудовищам на съедение его белую леди.

И особенно прекрасны были пляски этих Незнаю с закаченными выше не только лба, но и вообще головы глазами, что видны были только белки, а само зрения направлено внутрь, внутрь, однако:

— Еще более древнего мира, — так можно думать.

Но теперь ясно, что смотрели они. закатывая глаза выше неба, именно:

— Сюда.

Сам Александр Понасенков — уверен — еще попадется с этим же закатыванием глаз выше крыши.

Да, уже, можно сказать, попался, ибо смеяться над этим:

— Выше вал сердитый встанет

Глубже бездна упадет, — уже поздно.

Он именно таким и создавался в 17-м, чтобы смеяться, да, немного можно, но, увы:

— Только не в нашем районе.

Поэтому и все противоречия, которые тут приводись логичны, и основаны на одной правдивой посылке:

— Нам ничего не надо.

Логичны в том смысле, что их нет. Минус на минус — здесь все равно будет искомый минус. В Библии часто повторяется, что, мол:

— Будьте готовы, — а мы не верим, и не готовы.

Не готовы, увы, подпоясаться Верой в Бога.

— — — — — — — — — — —

Можно ли сказать:

— Да, я верю в Бога, — а так-то не очень уверен?

— Соврать? Да, можно. Хотя не часто, может быть, вообще только один раз, как уже было:

— Кто Спартак?

— Я!

— Я!

— Я!

— — — — — — — — —

14.08.17

Идеология имеет фундамент, что Противостояние существует всегда:

— Априори.

— — — — — — — — — — —

15.08.17

Удивительно, но человек не может сам врать. Поэтому.

Поэтому очень нуждается в помощи. И ему ее дают. В виде:

— Обязательного Компромата.

А то я уже начал удивляться на некоторых:

— Как можно, сэр, так испражняться? — Оказывается у него есть для этого приспособление — компромат. Но его дали тоже не за просто так, что чтобы:

— Каждому, — как в деревне калош, — а только пока мне жене и дочери, ибо:

— Не только должностью красен человек, но и своей к ней способностью.

Еще более удивительное открытие в том, что неправда является по сути дела:

— Правдой. — Ибо в ней сделано, как советуется в Библии:

— Добавь свой талант к долгу. — И получается, логично, что говорить то, что нам сегодня нравится в истории:

— Было так, как нам нравится сегодня, — ибо никто не знает уже, как это было.

Несовпадение и будет своим талантом. А он не только разрешен в Библии, но и обязателен.

Поэтому и сказано в Библии:

— Выбирайте хорошее, а не плохое, будь не неверующим, а верующим.

Поэтому выбирают Свою Истории, можно сказать, вполне научно, только заранее выбирают, как:

— Неправду. — В этом выборе и есть Партийность.

Поэтому не просто так от фонаря говорилось режиссеру Лесю Курбасу:

— Осуди застрелившего министра образования — и ты принят.

Принят во вторую половину своего жизненного пути. Она логична, как логична заведомая ложь.

А то, как написано в Мастере и Маргарите:

— Чего ни спросишь — у вас ничего нет.

А на самом деле, извините:

— Их есть у меня. — Ибо кто-то же подсматривал за Кантом с его же балкона.

— — — — — — — — — — —

— У них всё натуральное, яйки, курки, мясо, масло, поэтому не могут врать совершенно невообразимым образом. Потом подумали и решили — здесь уже:

— А ведь ничего нет, — значит:

— Врут, врут и врут, — и более того:

— Больше ничего не умеют.

— — — — — — — — — — — —

17.08.17

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад — Иван Толстой

Революция Элвиса Пресли. Которую и продолжает Борис Парамонов, как-то:

— Пушкин в Истории села Горюхина чуть не догнал Льва Толстого по исследованию причин упадка русского духа.

Тогда как на самом деле русский дух здесь мало интересовал Пушкина, а занимался он в этом произведении древней магией, наподобие Кода Войнича, на основе старых календарей и записей своего предка на полях этих календарей открыл двойственную структуру мира. Что до него сделал Иисус Христос и еще некоторые, в частности Пьер Ферма, доказавший теорему о связи полей и текста. Моисей еще раньше о связи двух скрижалей Завета.

Дальше больше:

— Отражает ли литература жизнь?

Видимо не очень, т. к. Борис Парамонов ввел эту связь только как:

— Авось да. — Но!

Если уж вводить такое предположение, то логично будет, что:

— Жизнь отражает литературу. — Наоборот, следовательно.

Здесь заложена фундаментальная ошибка соцреализма, а еще точнее:

— Тайна, — тайна, которую не раскрывают, кроют, можно сказать матом две скрижали Завета, Код Войнича, Великую теорему Ферма, Историю села Горюхина Пушкина.

А именно:

— Отражения жизни не может быть, так как Жизнь состоит не из Настоящего только, и даже не из Настоящего и Прошлого, но и из Будущего.

Отражать жизнь может только диктант, изложение и школьное сочинение на тему:

— Как я хотел купить домик в деревне, но не вышло.

Связать времена может только человек. Человек Пишущий! Это принципиально не будет отражением, которое в предлагаемом варианте предполагает просто зеркало, где всё видно одновременно. Тогда как реальное Воскресение Иисуса Христа мы видим только в Будущем, в Событиях после Воскресения. И, скорее всего, даже в Прошлом. Воскресение происходит еще до Распятия. И, следовательно, Событие происходит не в одну строку, не видно в одной картинке.

Не всё, что знает Герой, знает Автор, и наоборот. А часть событий происходит на Полях, которым Пушкин предан всей душой — часть в Тексте.

Третья часть событий — это Сама Связь между Полями и Текстом, как она осуществляется этим Черным Человеком Моцарта и Сальери.

События происходят сразу в трех временах, поэтому отразиться в настоящем они никак не могут. Несмотря на воспоминания Бориса Парамонова о своем сельском творчестве вместе с Сенькой, который:

— Едет. — Куды он может ехать, если ехать можно только на базар, а мы еще зарплату не получали. — Как говорится:

— Вы уже брали, а мы зря за зарплатой пришли.

Как передавал тут Анатолий Стреляный раза два-три:

— Сколько люди не пытались — с 20-х годов — подобраться к решению постулата:

— Я работал — теперь получу зерно — бесполезно:

— Всегда мешают этому жизнерадостному Тексту, как одному танцору одно место:

— Отсутствие других времен в его сказке про белого бычка под названием:

— Тяжелое международное положение — зерна не будет не только на праздничные пирожные, но и вообще может только одно:

— Воровать.

А Сенька всё едет, благодаря смазке Бориса Парамонова, а на самом деле:

— Даже не начинал. — Как пришел к первому секретарю Орла — или что у них там было — как получил комнату после окончания Лит. Ин. — так на этом всё и закончилось.

Не было ничего, кроме публикаций в журнале Октябрь — или что у них есть еще там — уже тогда не было ничего, а Б.П. шьет дело, как будто:

— Всё-таки что-то было.

Даже Зю после окончания кратких экономических курсов уже не говорит про сельское хозяйство, что оно может переплюнуть даже нефть, ибо ясно:

— С/Х — не было!

Так куда же Сенька-то ехал? Некуда. Ибо движение существует только между Прошлым, Будущим и Настоящим, что здесь запрещено черным по белому:

— Отражать, но никогда не Преображать, как Кант в своих иллюзиях, будто бы умеет хорошо плавать.

А если, например, кинуть его в реку? Сможет ли он согласно своему солипсизму пробраться обратно на берег? Однозначно, нет, ибо в этой теории Преображения его не существует.

Хотя Кант имел в виду именно то, что написал Пушкин:

— Не всяко слово в ту же строку пишется, — что и значит:

— Вода и Суша — две совершенно разные вещи, отличающиеся не только пространственными координатами, но и временными!

Нет берега, и ехать Сеньке, следовательно, давно некуда. А вот на Радио Свобода, хотя и на этой неделе, но 20 лет назад, оказывает было, ехали.

Б.П. вспоминал профессионализм Вампилова, но это профессионализм советский, где в литейный цех берут обязательно и институтские тетради, что значит, вяжут Текст и Поля напрямую:

— В одну строку. — Бесполезно — это непрофессионализм.

Может быть, только действительно холодный, как определил Б. П. Что значит:

— Я не заморачиваюсь, что будет ими отражаться этими институтскими тетрадями, ибо один хрен и всё равно:

— Ничего не будет.

Нельзя выдавать умение писать школьные сочинения за профессионализм. Даже в оттепель. Ерунда, которую надо анализировать совсем по-другому. Примерно, как из-за границы. Только Борис Парамонов так отсюда и не уезжал.

Аргумент, ставящийся в посылку:

— Ну, тогда-то это было максимум, как хорошо! — И он именно ошибочен. Ибо:

— Никакого тогда-могда:

— Мир состоит из Двух Скрижалей Завета, связанных между собой Третьей — Святым Духом.

Как было тогда можно видеть не по Вампилову и тем более не Сеньке, а по фильму Парк Горького — и получается, что было:

— Сов-всем-м другое кино. — Воспринимаемое, как искажение советской реальности, и это верно, ибо советская реальность одномерна, так как в ней нет, в первую очередь:

— Даже не человека, а именно, нет:

— Хомо Сапиенса, — которого обнаружил Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1, а Бонди потом подробно рассказал, что это была просто:

— Описка. — Вот, следовательно, до какой степени здесь потеряна связь времен:

— Не прет Пушкин в отражение, а значит допустил ошибку.

И вся эта прохиндиада происходит только по одной причине, которую и разъяснил намедни сам Борис Парамонов:

— Бог и литература — две вещи несовместные.

— — — — — — — — — — — —

18.08.17

Радио Свобода — Лицом к событию — Елена Рыковцева и Леонид Млечин

И, следовательно, дальше можно не слушать, ибо и была только что провозглашена логика, как этой, так и всех других передач:

— Давно здесь сидим-м.

Пора ложиться спасть, детки. Этой оборзевательской разлюли-малиной все сыты уже по горло.

— — — — — — — — — — — —

18.08.17

РС — Милош Форман против Ларри Флинта — РС — На этой неделе 20 лет назад

Милош Форман:

— Я теперь работаю сразу над четырьмя-пятью проектами.

Отбирал актеров из 1000 желающих. Одних и тех же актеров считал слишком уставшими.

Люблю делать фильмы на материале, до которого раньше не дотрагивался. Ибо читаю книжки.

— — — — — — — — — — —

20.08.17

Фантастическая магия реальности исторических фильмов Голливуда. И получается, что история — это:

— Костюмированный бал Настоящего.

Настоящее прошлое.

— — — — — — — — — — — —

21.08.17

РС — Поверх барьеров с Иваном Толстым

Борис Парамонов говорит о Герцене, и можно понять так, что можно написать:

— Революционная идея свалилась в мелкобуржуазность. — Но!

Дело обстоит как раз наоборот:

— Это мелкобуржуазность свалились в рабство, которое только и есть цель революционной идеи — в посылке. — Что значит:

— Не так случайно вышло, а делалось сознательно.

Не община, в которую хотел уйти Лев Толстой, чтобы больше не заморачиваться, а именно и чтобы народ:

— Ходил гол, как сокол, но всё равно пел — очень веселился.

Даже на берегу еще незасеянного поля. И пляшет:

— Когда весна придет? Не знаю.

Как говорится:

— И портной, и парикмахер, что новую рубаху мне к празднику сшили, и постригли — хотя дальше уже вроде и так некуда — это:

— Ши из май вайф — такая же рыжая сарафанщица. — Но!

Грустить-то не о чем, так как и потому что по-другому просто:

— Не бывает. — Ибо нищета духа, как производственные отношения, не отстает, а наоборот бежит впереди паровоза производительных сил.

Ибо главный лозунг революционной идеи:

— Нам ничего не надо!

И самое главное, что ничего не надо от:

— Бога.

— — — — — — — — — — —

Сейчас, с утра пораньше говорят в повторе Итогов Недели про нелепость аргументов, выставленных для обвинения министра Улюкаева:

— Как это возможно?! — Если бы двести, еще туда-сюда, а это что:

— На чай без кофия?

Но, как уже довольно давно здесь было пропедалировано:

— Нелепость — самый лучший аргумент, так как совмещает в себе чуть-чуть из остатка логики, что:

— Всё, в принципе, возможно, — и агромадной доли оксюморон — который тут как раз обсуждают: кому он нужен — непонятно, — непонятно:

— Главное ввязаться в сражение, — ибо:

— Артподготовка вместе с детальной разработкой операции проведены уже давно и, следовательно, как путные гении Наполеоны:

— Мы всегда ввязываемся только в капитально подготовленное и беспроигрышное сражение. — А значит, и после этого, этой разработки, можно:

— Лепить любого горбатого.

Как и говорил Хи:

— Я люблю не женатого, как Геринг, а вот эту горбатую на всю голову Соньку Золотую Ручку, — или что у них есть еще там, хоть:

— Хоть Марлен Дитрих на столе перед Евгением Евтушенко.

Хотя, конечно это не оксюморон, и даже не исключение из правил, а эта леди чуть ли не с рождения любила петь, именно, как поют и поют нам:

— Лежа на спине и задрав кверху ноги. — Что смотрит на нас?

Вот, как раз:

— Ее жопа. — Чего, самое главное, мы и просим. — И знаете почему?

— Очень любим иё вид, похожий чем-то на мозг доисторического человека:

— Ну, всё есть, а вот чего-то не хватает! — И додуматься, что не хватает морщин, так сказать:

— Извилин бы побольше! — не в состоянии.

Ибо, и действительно:

— Зачем они? — А тут хоть есть одна, но радость!

Что туда, что сюда.

Марлен Дитрих так и понимала устройство этого мира, что:

— Главное ввязаться в эту бойню, — и:

— Раздевалась, чтобы показать жопу, — и заметьте, на первом же свидании, как с Евтушенко.

А тут кино, он побродит, побродит за ней, потом бац, и поцеловал наконец, на прощанье у подъезда, а отбежать не успел — на этот раз, в этом кино — в других сразу и отбегают шага на три — она ему и хрясть по харе.

Ладно бы думала, что тоже просит, но уже по обоюдному согласию, показать жопу в следующий хотя бы раз, нет просто вот:

— Живи всегда на расстоянии от меня, — как партия и правительство от:

— Нашего оксюморона:

— Рабы, а тоже ведь хотят жить, как люди, и более того, даже мечтают, как Марлен Дитрих, показывать иногда жопу, и что еще более оксюморон-тично:

— Не только врагу, — а именно, как Марлен Дитрих:

— На радость людям, как сделала подарок, например, Евгению Евтушенко.

О чем он потом также без смеха рассказал.

— Дак, понравилось, конечно, ибо не отняла же ж ничего, как здесь бывает в последствиях оксюморона. — Как:

— Улюкаев всей душой, а ему на-те спасибо за эту жопу два миллиона долларов. — И не понял парень, что:

— З отдачей.

Как если бы Марлен Дитрих потом Евтушенко счет прислала:

— Приходи еще.

— Я стесняюсь, и знаете почему?

— Меня заперли.

p.s. — Вот зачем было сажать Улюкаева — показали бы просто голую жопу, ибо как и рассказал Евгений Евтушенко:

— Если к нам с душой, — то и мы не против:

— Включаем в сборник своих воспоминаний о будущем.

Тоже самое сказал и Владимир Высоцкий Кирпичу, а заодно и Копченому:

— На деньги играть запрещено, да и два года — это не тюрьма, а только прогулка на пару сигарет, которые Кирпич засунул под — наверно, тоже бывшую милицейскую — фуражку.

Вон Пуси Райт дали два года, а теперь всю жизнь расплачиваются за их поездки на экскурсии по всему миру. А некоторые люди за это деньги платят агромадные, — лишь бы спеть:

— А за это свалить отсюда навсегда. — Ну, или хотя бы на безопасные, но продолжительные гастроли.

— — — — — — — — — — —

Почему не надо делать оговорки, как это делал Григорий Померанц, и, наоборот, сознательно не делала его жена Зинаида Миркина, и как на каждом шагу делает критик в статье про Солженицына, как он писал критику Горе от Ума Грибоедова:

— Развивает, но частично, громит, но это не значит, и т. д. — Потому что Оговорка — это кавычки, а кавычками, не в учебном, а в реальном тексте, служит Контекст, сама статья, ибо она всегда:

— Частична.

— — — — — — — — — — — —

22.08.17

Снукер — Китай

Бресел — Мерфи

Возглас Синицына:

— Ну, как можно так бить! — про Мерфи, что не попал простой шар.

Вопрос:

— Долго ли Синицын тренировался врать, точнее, играть честного комментатора? Или действует просто по логике:

— Эти, как их? зрители только второстепенные участники этих, как и других соревнования мирового уровня, где — как рассказал доходчиво Виктор Шкловский:

— Недоговорный матчей вообще не бывает. — Поэтому:

— Говорить этим лохам правду, не то, что не надо, но даже грешно. Т.к. надо понимать, что мир вообще устроен не так, чтобы правда в нем имела место быть вот так, прямо у все на виду.

Может и так, но нам смотреть эту логику неинтересно. Да и сами снукеристы злятся. Ронни, например, при последнем проигрыше — в этом же турнире, вчера или позавчера, откровенно не попал почти прямой шар в левую угловую лузу. Прицелился и ударил точно в угол. Зрители в курсе, и захлопали бы и на этот его удар, но уж слишком грустно на душе — не стали.

Вот даже не хочется, чтобы Мерфи выиграл, ибо он и китаец Дин и так самые лучшие после Ронни снукеристы, а Бресел играет хорошо, его надо поддержать.

— — — — — — — — — —

23.08.17

Борис Парамонов Русские Вопросы, за 97 год, идет после Элвиса Пресли

Похоже Борис Парамонов умудрился забыть даже того, чего никогда не знал. И не только, как можно подумать, что начинал перестройку Гайдар, а как будто ее никогда и не было. Поэтому.

Потому приравнял даже Вампилова и Трифонова, с подвеском Белова и Распутина к:

— Зощенко и Булгакову -?. — Тогда как и Трифонов, и Вампилов — это чистая советская литература, а Булгаков и Зощенко, наоборот:

— Антисоветская, — хотя и жила-была в тоже время.

Делается обзор именно по-советски, где все должны быть. И, как говорится, не только, а именно:

— Равны, — имеется в виду, рабы между собой.

Далее, про село Горюхино, что это — можно сказать по Бор Пар:

— Подражание Льву Толстому, — но рассказывает на самом деле совсем о другом, не о:

— Быть колхозам — уже тогда во времена Льва Толстого, куда он думал вступить или пока что так барином и остаться, а том, где на самом деле находится человек, а именно:

— Горю в аду!

Про Чехова неправильно сказано, что изобрел катехгорический императив почти, как Кант:

— Если есть ружья в первом акте, то в последнем оно должно обязательно выстрелить.

Тогда как дело обстоит как раз наоборот:

— Чехов объявил, что ружьё всегда! есть, и даже более того:

— Всегда стреляет. — Что значит: без допусков и посадок — априори.

И продолжение в Шекспире, что он продолжил Чехова — так получилось по Б. П. — что довел эту драматурхгию до тонкости, — но!

Шекспир рассказал как раз о том, что ружье это, существующее априори, есть не что иное, что даже более того не что, а кто, а именно искомый многие века:

— Хомо Сапиенс в роли актера, — если в начале пьесы он кажется кому-то рабом, то в конце вы увидите его способности, как Человека:

— Посланного сюда Богом. — И до такой степени, что сам мир даже покажется не только в копеечку, но:

— Натуральным театром. — Как, однако, у Гомера.

А Борис Парамонов, по сути, распевает всё те же старые фильмы, которые всегда только об одном:

— А на сколько процентов вы решили увеличить план добычи зерна наравне с углем намеди по сравнению с надысь?

— Дак, мил человек, какая разница?

Вот в том-то и дело, что разницы никакой, ибо здесь именно:

— Село Горюхино, — которое если и не закончено еще, благодаря речам Б. П., то:

— Не пятьсот же лет — когда по расчетам Пушкина здесь должны появиться — свалиться с неба дороги, авось раньше?

Мало нам обзоров умершего отсутствия литературы, так еще должны помогать американским налогоплательщикам раскошеливаться на их новую пропаганду на Радио Свобода.

И заметьте, уже в 97 году, когда еще многие мечтали:

— Наше поколение уже не советских людей уже никогда не будет жить при коммунизме. Который и означает именно эту пушкинскую расшифровку будущего, находящего, однако, на погосте, за линией, там, где кукует Иван Петрович Белкин, в селе:

— Горюхино.

Если нарисовать картину, обозначенную Пушкины, названиями — Перхушково — Перхуково там и т.д., то и можно прочитать эту фразу:

— Горю в аду. — Как секретное сообщение Доктора Зорге. И на которое во время оно постарались не обратить внимание.

Вопреки докладной записке Солженицына, что, мол, жаль тока:

— Окурки прятать приходится от здешних постояльцев.

Раньше, правда, еще хуже было, ибо докладывали, что:

— Мучаемся, не знаем кому платить парт-взносы, — хотя это и было, правда, в гитлеровском концлагере.

— — — — — — — — — — —

23.08.17

Радио Свобода — Поверх барьеров с Иваном Толстым — Мифы и репутации — Герцен

Борис Парамонов говорит слова Герцена:

— Рабочий — это тоже мещанин.

Но знал ли Герцен, что рабочий не будет этого понимать на самом деле, будет думать, что нет, он просветитель мещан идее нового мира:

— Мира не выдуманной, а реальной лжи.

Наверное, Герцен думал, что в это нельзя поверить. Но с другой стороны, как нет, если человеку говорят:

— Ты луччий! — Он, разумеется, к этому потянется, несмотря на постулат:

— Главное, тока, эта: ты никогда не должен делать ничего для себя, а только ради Моего Друга Кольки — пусть он работает даже не на соседнем станке, а собирает грузовик для деток-котлеток.

— — — — — — — — — — — —

По Виасат Экшэн закончился фильм Вертикальный предел, и читаются имена людей, погибших при восхождении в горах. Как это в очередной раз ни удивляет, но прочитать так и не могу, ибо:

— Положительных образов не бывает. — А переводчик читает именно здесь всегда:

— Не своим голосом, а отчужденным.

И можно думать, что для Некоторых этот и есть тот результат, которых дает Остранение, — но это не просто ложь, а именно заведомая ложь, в которую превращаются слова бога после прохождения Земной Ад-мосферы.

— — — — — — — — — — —

Каждый день по Иллюзиону, который в остальное время показывает Голливудские фильмы, показывают:

— Интерактивную викторину, — пример сегодня:

2+7+6=1, или еще проще из 2-х цифр, и с важным видом разъясняют на чем надо сосредоточиться в первую очередь, на чем во вторую, на чем в-третью и так далее, в двадцать пятую. Тогда как надо только переместить одну спичку от +, чтобы был — а из 6 получилась 8. И такие все задания. И сделано так просто зачем, чтобы больше людей звонило — доход идет с оплаты реципиентом звонков. Но главный аргумент ее, этой викторины, существования, показать насколько люди, смотрящие по этому каналу Голливуд глупы и пусты, как лягушки, что на вопросы большей сложности ответить не могут.

— А вот вы подумайте, заразы, если даже у вас так-то, даже априори думать нечем.

И заметьте, можно бы обвинить организаторов этой викторины, что они развращают, делают тупоголовыми детей младшего детсадовского возраста, — но нет, стоит защита:

— Тока +16! — невероятно.

Невероятно, что из 16-ти летних-то должны бы получатся 20, 30 и так далее-летние, но, увы, после этой викторины их уже не будет-т. Свихнулись на элементарности:

— Поставленных задач.

Обман даже не в счет, что человеку, который звонит, не моргнув глазом, точнее, не дрогнув голосом сообщают:

— Да, у вас правильный ответ, но у нас очередь, так что пока что:

— Будете шестым, — а, заметьте, по тивизору до сих пор так и идет идея этой рекламация, что:

— Никито ишшо ни до чиво не додумався. — И, так сказать, партия и иё правительство, разрешают таким донорам сдавать свою кровь на благо развития ума и сердца и так-то больных всем, чем можно своих родственников под названием:

— Луды з самым лучим в мире образованием.

И да, когда было сообщено, что:

— Ви тока шестой пока, — так это имелось в виду только в Омске, а в остальных селах скока стоит народу за этой мукой? Так сказать:

— Раз муку, два муку — и все стали, как КуКу.

РеКу.

Очень большими умственными оброками облагают народец-то местный. Так оно и ясно, что не в деньгах счастье, а в уме граждан страны ее составляющих, ну, так и возьмем, как обычно:

— Всё.

И даже долг, накопившийся за лихие-раскудрявые, как у Немцова, девяностые.

— — — — — — — — — — —

Перевод делается так, что русский не признается Подлинником.

— — — — — — — — — — —

24.08.17

Для того, чтобы выполнить Завет Бога:

— Мне заботы, — необходимо, чтобы на распятие пошел Другой.

Выходят, что сначала, действительно, взяли:

— Не того. — И Иисус Христос пошел, как:

— На Замену!

Возможно это было, как раз после нирваны, когда украли одежду Иисуса Христа, когда отпустили — как думали стражники — Иисуса Христа, и повели совсем другого человека под арест. Но потом решили ненастоящего — а для первосвященников, настоящего Иисуса Христа подменить, и подменили как раз на настоящего.

Ибо: если:

— Заботы мне, то идет, значит не Я, а Другой!

Не как я хочу, а как ты.

В Евангелии описано всё это, но как только:

— Попытка неудачной подмены Иисуса Христа на другого, который в итоге убежал, бросил прикрывавшее его одеяло. — Но это в принципе — абстрактно — значит, что попытка подмены не удалась.

Она и не удалась, а написано о этой неудаче не потому, что первосвященники хотели скомпрометировать Иисуса Христа — это дело десятое, потому что невозможное — а именно за тем, что на Распятие, на Победу идет Другой. Сам человек способен пойти только в бессмысленную атаку. Ему — человеку — почему-то скушно идти на победу, а может только в атаку с иллюзией надежды на победу, но в душе у человека только одно желание:

— Исследовать, что такое поражение, ибо, как победить — ему кажется — что он уже знает, несмотря на то, что ни разу — почти — не пробовал.

Заботы Мне — значит человек должен треснуть, как золотой литой телец, разделиться. Иначе будет непонятно:

— Как отдать свои заботы Богу? — Только увидев Бога, как:

— Не Я.

Это Не Я противостоит человеку, как Жертва, как выход из трудного положения принесением жертвы. И не так денег — тысяч пять — жалко и не трудности простых объяснений, например, с теми, кому обещал что-то, например, сделать какую-то закупку, снять в аренду кафе, но теперь вынужден отказать, так как Другой показал вам буквально перед этой сделкой:

— Маску ужаса, катастрофы, — главное, что не хочется побеждать, так как скушно, что теперь делать, если, так сказать:

— Нет проблем. — Но если эту работу надо сделать за кого-то другого — пожалуйста.

Вот и получается, что истина не во мне, а:

— Где-то, но рядом.

— — — — — — — — — — — — — —

25.08.17

Борис Парамонов уже докатился до того, что Белкин Пушкина — это, можно теперь уже смело сказать:

— Простой советский человек! — Ибо, если он очень простой, каким еще он может быть?

Но он есть, и неоднократно провозглашен Пушкиным, как:

— Джентльмен в простоте своего сельского дома.

А простой советский человек провозглашен, как принципиально:

— Не жентльмэн. — Так только:

— Никак свои прошлогодние трудодни получить не может.

Поза-поза-прошлогодние? Уже забыл и думать.

Здесь этот Белкин, у Пушкина, мастер розенкрейцер — как и Германн в Пиковой Даме — и занимается сов-всем другими разгадками мироздания, чем пропитые правлением его трудодни, а связью, однако, между жизнью и смертью.

О коей Б. П. настолько глубоко запретил мечтать, что объявил:

— Вообще не надо этой жизнью в связи со смертью, заниматься, а пусть будет, как додумались в 17-м годе:

— Умер Максим, ну туда ему и дорога, ибо мест в нашем правлении больше нет, да и вряд ли предвидится.

На Толстого, вишь ли, хотел Белкин-то подровняться. Да не вышло, умер чуть раньше времени. Вот такой был человек:

— Только бы пахать, да сеять вместе с крестьянами.

Но вот теперь оказалось, что это не только Толстому, не только его крестьянам, но и:

— Вообще никому не надо.

И не то, что так уж неохота, но вот только теперь и открылась эта непостижимая истина розенкрейцеров:

— Не дадут.

Собственно, поэтому и повесили носы жители села Горюхина:

— Непонятно, почему делать-то ничего не надо, ась?!

Какой смысл переливать из пустого в порожнее?

Очень опечалились жители Горюхина, что не додуматься им до этой хренопасии. И еще более потому, что в отличие от остальных жителей России, уже тогда оказались в:

— Семнадцатом годе, — и аж всего 20-го века.

Вот такой ферт к ним пожаловал вместе с еврейским оборванным возницею, что не только ноги в виде Х-ера, но уж очень простой, что даже из одних костей и с косой.

Когда и критика стала нужно только для того, что и в ней восхвалять Х-ера.

— Ибо я против, потому что за, — как и делает частенько Борис Парамонов.

Сама форма — обозрить всё — от Герцена до Василия Белова и Валентина Распутина и Александра Вампилова — ошибочна.

Тоже самое, что предлагали сделать Михаилу Булгакову:

— Чё ты пишешь, чё ты пишешь, мать твою, сходи вон в мартеновский цех, посмотри, как жизнь-то расцветает!

— Нет, — говорит Михаил Булгаков, в отличие от Бориса Парамонова, который прется во все цеха, а не только даже в мартеновский, — дайте мне лучше путевку в Ялту, хоть помру по-человечески:

— Как Чехов.

А тут только одно сравнение, всегда и везде слава даже не простой воде, а только:

— Ле-Нину.

Только эта, простая до чертиков, логика чешет и чешет через наши города и веси.

А почему? А потому, что думают:

— Ну, я понимаю, ну, Герцен, ну, Иван Толстой, — а еще-то кто?

Борис Парамонов упоминает В. Белова, В. Распутина по логике:

— Ну, они ж были? — Но!

Но они были, как была советская литература, которой, как теперь оказалось, вовсе не было. Не было и всё абсолютно. Так, единичные, личные прорывы иногда вроде Волоколамского Шоссе.

Вот сейчас собрал полкомнаты книг, ждут оправки в библиотеки, говорят, бесплатно не откажемся:

— Пусть читают. — Но ни Белова, ни Распутина среди них нет, их читать точно:

— Не будут. — Ибо это откровенный дезинформационный балаган, написанный только с одной целью:

— Чтобы не стоять в очереди на прием к первому секретарю области, хочется в первую очередь, чтобы так пустили, как:

— Своего человека.

Поэтому здесь не Белкин — простой джентльмен в расположении своего сельского дома, а именно:

— Свой человек в райкоме. — Конкретно, здесь даже:

— В обкоме.

И проститься они готовы не только с Матерой, но с любым поворотом рек хоть на куличики, а формальное против — означает всё то же и более того:

— Всеми ногами. — Которыми они и топали изумленному Сахарову, когда он надеялся их просветить, ибо руки им нужны для только, чтобы хлопать:

— За. — За то, против чего не смогли и помыслить даже сражаться жители села Горюхино, ибо за что бороться, если мы уже горим в аду.

Проповедников ада Б. Парамонов приглашает за литературный стол, как просветителей нашей дремучести. Как говорится:

— Чтобы все!

Все и остались, а частности уж нет, так как она слишком далече.

— — — — — — — — — — —

28.08.17

РС — Поверху барьеров с Иваном Толстым

После художника Басырова идет Марина Ефимова

И опять делает фундаментальную ошибку, собственно говоря:

— Одну и ту же, — а именно, говорит:

— Малшык, уминал бутерброд. — И вот этого:

— Уми-нал, — не бывает! — Ибо, если бы это было, то это нельзя было бы увидеть и передать сейчас по Радио Свобода. Марина Ефимова видит то, прошлое время, но не всё. А именно, не видит, что она тоже существует, так как пишет, а не только этот малшык-к.

Очевидно, что действие происходит в двух времена, но одно игнорируется.

— Малшык есть, а фиксатора его уминаний нет. А если нет фиксатора, то нет и уминаний-упоминай.

На первый взгляд может показаться, что это просто сделать, а именно то, что сказал происходит Сартр:

— Наблюдай себя наблюдающего, — но нет, не получится, пока не признается невероятное-очевидное — мечта-идея Анатолия Стреляного:

— Мысли на Лестнице — существуют. — А они существуют по посылке:

— Ты мыслишь — значит я существую.

Надо, как Анатолий Стреляный — в предутреннем сне — признать:

— Говорят и повторяют, что я изобрел Мысли на Лестнице, — и знаете, честно, приснилось намедни, что это правда. Ибо как говаривал бывало дружище Фрэди — не Крюгер, к счастию, а Зиги Фрейд:

— Сон — это расписание на всё оставшееся Прошлое, — след-но, мы-то уже:

— На Лестнице.

Как и Пилат со своей собакой.

— — — — — — — — — — — —

Идет фильм с Милой Йовович Лица в Толпе, чтец перевода говорит, как говорят черти, или злые инопланетяне, завоевавшие Землю, похоже, давно. Похожесть на правду:

— Нескрываемо — ложная.

Переводится — читается явно нечеловеческим голосом, а как скрип лопаты по стеклу, мол, вот так вот и отличаются луды от настаящих небожителей, например, древний богов, Марса, Зевса, Геры, Афины Паллады.

Но этого не может быть! Идет явная подстава. Как говорится:

— Но мы не узе в иво зелудке? — Думаем, что нет, поэтому не боимся. Но, похоже, зря.

С экранов телевизоров нас пугают не простыми заблудшимися хомо сапиенсами, а:

— Монстрами натюрлих.

— — — — — — — — — — —

сентябрь

01.09.17

РС — На этой неделе 20 лет назад — Сергей Юрьенен — Москва слезам не верит

Говорят — Рая Вайль — что американцы обрадовались, улыбнулись и даже облизнулись при виде этого слезливого фильма:

— Они такие же, как мы!

Но это восхищение фильмом один в один переписано из советского журнала:

— О Кино. — Ибо тут можно только ужаснуться, а не прослезиться, ибо никаких слез у людей уже не хватает, чтобы выплакать себе обычный боевик, как у:

— Американцев! — Ибо и всё-то достояние России — это именно и только:

— Слезы, слезы, слезы.

От этого фильма у местных сапиенсов только глаза полезли на лоб:

— Да сколько же этого можно показывать нам похоронную процессию, состоящую не только из нас, а:

— Хуже, намного хуже, — буквально, как Во Всей советской пропаганде, и не только местного, и Булгаковского, и Зощенского времени, и даже Пастернак не дотягивает до такого падения нравов людей:

— Таких, как все. — Как все, однако, но только не в Америке и не во всем остальном мире, а здесь:

— В заключении. — Как говорится:

— Посмотрите, какая я! — Вот, может, поэтому и дали Оскара, что, пожалуй, приглядимся, и разрешим России Перестройку-то, а то, действительно, намучались уже люди за всё своё свинство, и, значится, как и продекламировано в этом фильме:

— Давайте, наконец, дружить домами.

— — — — — — — — — — —

02.09.17

Яков Кротов повторяет за некоторыми, что не всё говорит сам Булгаков — часть его персонажи. — Но!

Но в том-то и дело, что иначе:

— Как только Персонажами, — говорить вообще нельзя, если, имеется в виду:

— Говорить точно!

А так получается, резюмируют:

— Это говорит Автор, а это Герой, — но Автор уже с самого начала говорит не как он думает сгоряча, а именно так:

— Как они, герои, говорили. — Можно сказать, так сказать, изображает.

Прямой речи в чистом виде не существует, и более того:

— Даже в думе!

Могут спросить:

— Что же они делают тогда, сэр, врут, что ли, поголовно?

— Дак, вот именно, сэр, — как ответил бы знаменитый герой Диккенса мистер Пиквик:

— Всегда находятся под влиянием собеседника. — Всегда идет деформация прямой речи героя, прямой речью другого героя — будь он хоть сам автор. — Как и показал — правда, для многих недоходчиво — А. С. Пушкин Воображаемым Разговором с Александром 1, когда читатель уже вынужден применить свой собственный ум-разум, чтобы различить:

— Кто что сказал, а кто ему даже не ответил, ибо:

— Ты и так, мил херц, уже всё это выдумал.

А слова, сказанные без Контекста — это тоже бывает, но как правило, только в первом классе. Да и то, многие заикаются после драки с Ленкой на перемене, ибо:

— Почему, Вовочка, ты сказал, что это буква Д, если уже вчера знал — это Л.

— Дак потому, добрая Клавдия Семеновка, что она:

— Дура.

— — — — — — — — — —

04.09.17

Редактор запрещает фразу:

— Москва — Петушки, — так как — этеньшен:

— Дальше нет её содержания, и это возмутит читателя этим его отсутствием. — И не замечает очевидную ошибку:

— За что же ее запрещать, если нет этого содержания?

Запрещается — подсознательно — именно за имеющее содержание, но имеющееся в самом Читателе!

И получается, что сразу, под номером Главы стоит Подглавка:

— Москва — Петушки, — и заявляется, что ИХ — нет.

Как говорится, плакат прямо перед нами, а люди еще просят хлеба, а речь-то, заметьте, идет только о зрелищах. Хлеб, впрочем, как уже сказано:

— В себе.

Главное, что не видится существующее, не потому, что его нет, но потому, что его нет в привычном месте:

— Дальше. — Почему египтяне и писали свои картины без перспективы, чтобы научить людей видеть существующее, перспектива оставляет за бортом главное:

— Жизнь. — Именно ту главную жизнь, которая называется:

— Человек.

Текст по поводу критики Маргариты и Мастера. Теперь Инициация Персефоны.

— — — — — — — — — —

07.09.17

В передаче по Культуре говорят, что Андрей Миронов имел маску:

— А ля, Западный Человек. — Но!

Но в том-то и дело, что это не западный хомо сапиенс, а простой советский человек, отличающийся от того, с кем его сравнили, будто бы он советский, а Миронов — западный, только одним пунктом:

— Шутками-прибаутками, — а так-то, обычным монстрам — это запрещается. И до такой степени, что они не могут шутить вообще, с самого рождения, поступают, как поступал обычно собор парижской богоматери, точнее, живший под ним, его:

— Горбун.

Поэтому Миронов и объяснял каждый раз:

— Горбуны здесь не все, и более того, их вообще надо искать только вооруженным глазом, так как в театры и кино они:

— Не ходют.

А показали для доказательства сцену, где Миронов просит, просит, однако, именно:

— Самого себя, — чашечку кофе, бокальчик шампанского и т. п., что пили — так и можно сказать только:

— Для смеху.

— — — — — — — — — — — —

08.09.17 — Иван Толстой на этой неделе 20 лет назад

Говорит культуролог Иванов, что:

— И у нас, и у них, — примерно, так сказать, более-менее, уровень научного ума — одинаков. — А тем, кто:

— А если был ты, как свинья, — то им вы остались. — Но!

Что имеется в виду? Если иметь в виду, что Иванов говорит, правду, чтобы в разных Заграницах не запутаться между умными и, так скать, дураками.

И имеется в виду следующее:

— Если у вас там Эйнштейн главный, то у нас уж будет не так, а даже, можно сказать:

— Совсем наоборот-т, — ибо:

— Достижения в деле строительства атомных бомб так остались на ровно одинаковом месте!

Вам, следовательно, для сего изо-бретательства понадобились Эйнштейн, Сезанн и Ван Гог с Пикассо и Бертой Доризо-Моризо, а нам хватит и Шишкина — надеюсь, без Малевича.

А выдается для просвещенного народонаселения, но ишшо пока, не преподающего в ихних — американских — городах и виладжах.

И значит, никого соревнования, предложенного Ником Сером Америке в деле допуска населения к холодильникам, стиральным машинам и другим коттеджам не только нет, но никогда и не нужно было, именно потому, что Иванов только что, резюмировал-констатировал:

— Равные — это равные каждые для себя! — Но нам-то, как забито уже давно во все программы компьютеров, даже когда их еще не было:

— Ничегошеньки не надо! — А им надо! — Следовательно:

— Мы равны, — хотя и тока:

— Более-менее.

Можно в цирк не ходить, он и так у нас, как Иванов по заграницам:

— Всегда на колесах, — да с:

— Околесицей.

Повторю еще раз уравнение пятой степени Иванова В.:

— Дураки у нас и у них — разные, а умные:

— Равны, — в допуске и посадке:

— Более-менее.

Ценности одни, потому что они у нас разные.

Отсюда неутешительный вывод:

— Почему нам самим так долго — всю дорогу с советской властью — непонятно, почему нас все очен-но боятся.

Вот Иванов для этого и существует по миру, читобы аж падали в обмороки от узаса-а, чито вот так как он, а думать, тем не менее:

— Мона.

Ну, если он так думает.

Так-то бы:

— Обидно мне, досадно, ну и ладно, но ужас в том, что всё-таки до конца непонятно:

— Неужели Иванов на самом деле имеет процент веры в то, что говорит?

Получается, что Ино тута. А, несмотря, на многократные предупреждения Библии — всё не верится, и не верится. И аргумент, главное, коронный пред остальным народонаселением:

— Я там был. — Даже:

— Бываю. — Несмотря на то, что В. Высоцкий предупреждал от чистого сердца:

— Если из Бангладешта, то только кленку — больше ничего не привезешь.

И не в деньгах одних счастье-дело, а как узнаешь, лезть под юбку? Дак, получишь по мордам-м. Если кто не понял:

— Как нам узнать, что, собственно, у них воровать надо, ась? — Мы же ж в этом ни бельмеса, ни гугу. И знаете почему?

Потому именно, что, да, равны, но всё равно же ж с оговоркой:

— Более-менее, — а где, собственно, более, и где менее — ничего же ж неизвестно.

Как и было констатировано:

— Если вы умные люди, то равны, а значит, если вы так только:

— Ни бельмеса, ни хгухгу, то они не лучше:

— Думают, вот теперь, как сказал Иванов, что уже перестали интересоваться русским языком, что раньшеньский смысл пропал:

— Мы узе друзья-товарищи, — и значится, занять нам друг у друга больше нечего — всё же ж и так есть, как и еще раньше было кое-где проретушировано:

— Оставь надежду всяк прущийся сюда, — в том смысле, что:

— Туда.

Почему?

Так сказано же:

— Не интересует-т.

Тем не менее, раньше американцы всё-таки думали, что здесь можно всё-таки что-то — хоть у кого-то — занять. Теперь убедились:

— Вера выбиралась на самом деле не по духу, а только по её:

— Красоте богослужения. — Как надысь было сделано и евреями у горы Синай:

— Лишь бы блестел, как золото! — Делается простая и серьезная посылка:

— На большую любознательность хомо не-сапиенс не способен. — И на самом деле, что это значит, что:

— Сами вы всё равно ни хрена не додумаетесь, как надо верить.

Так какой с нас спрос? Получается, что действительно все равны между тем с кем:

— Бог Сам не пошел на контакт, а мы, да, ждали-с.

И вывод, значит, совсем другой, а не тот, который провозгласил Иванов что, мол, мы таперь друзья, и знать языки друг друга больше не имеем нужды, а:

— Побоялись заразиться неверием — потому и перестали играть изучающи, и изучать играющи:

— Очень страшно, потому что ужасно.

И испугались-то именно Иванова, его лекционы. Одно слово:

— Академик.

И я боюсь, приходится верить в очевидную правду, что намного лучше такой идеологии проницательный взгляд А. С. Пушкина:

— Сердце пусто — празден ум

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

И самое главное:

— Цели нет передо мною. — Вот что важно, ибо человеческая цель не способна зацепиться за Бога.

Очень печальную весть принес Иванов, ибо мы всё еще надеемся, на возможность контакта с инопланетянами-американцами — они:

— Уже нет, — улетают, и улетают навсегда, ибо здесь не только слишком мало движение к возможности контакта, но стало ясно:

— Движение идет в обратном направлении — только к минусу.

И Иванову это, похоже, нравится, и даже давно, — но, как он собирается спастись?! Или принял всей душой, всем сердцем антитезу:

— Ну, если нельзя спастись — значит, нельзя, что тут сделаешь.

Хотя Иисус Христос на вопрос старика:

— Могу ли я, Господи, тоже поверить? — ответил:

— Да, можешь.

Тогда почему нам предлагают заранее оставить надежду. — Знак вопроса убрал. Мол:

— Языки уже всё равно же ж уже умолкли. — Не учат больше даже ради самозащиты.

— — — — — — — — — — —

09.09.17

Вчера одна девушка по Радио Свобода очень позиционировала сложность фразы Пушкина, что не надо иностранцам ругать Россию, так мы это и так делаем сисьми миски сами, в том смысле, можно понять, что оставьте нам хоть что-то, что мы можем делать сами.

Здесь главный смысл у Пушкина, что сие мировоззрение наше не надо критиковать иностранцам, потому, что это именно:

— Не как в песне поется:

— Это сделали мы сами — это, следовательно, наш великий труд, а, так как дело было еще до революции 17-го года, совсем наоборот:

— Даже не нашего ума дело, — и, значится:

— Не вашего тем более.

Мы можем критиковать Россию именно потому, что и хотя это тоже не нашего ума дело, но, господа и леди:

— Просто иногда хочется хоть что-то сказать!

Для красного словца. А им, там, нельзя, потому что сами они ничего этого не видели с близкого расстояния.

Посылка в обоих случаях одна и та же:

— Россия такой сделана-завоевана сверху и, следовательно, осуждать ее, значит только одно:

— Не видеть происходящего! — Это здесь. А там наоборот, в том смысле, что хорошо видеть правду со стороны, а толку-то тоже:

— Никакого.

Вот вчера по Двадцатилетнему Толстому говорил Иванов, часто читающий лекции за границей нашего самопознания — ужас-с! Как говорится:

— Вона, вона, жопа Саламона! — Тут уже сказать просто нечего:

— Всё правда.

Вот вы его и осудите. А смысл? Абсолютно бессмысленный. Он всю вашу философию так пережует, что только кости полетят с Пирамиды Жертвоприношений. И ее правота только в одном:

— Она существует-т.

Поэтому, зачем еще иностранцам осуждать Россию, если не в человеческих силах что-то здесь изменить. Получается, что со стороны своей победы над превратностями Земли в роли масонов, посмеиваются над Россией, закованной в цепи в целях хрен знает какого эксперимента.

Можно сказать:

— Зачем нам в лице Запада еще один кнутобоец? Вот Пушкин и сказал:

— Мы можем, — при условии:

— Если еще можем. — Но не хотим, чтобы другие приходили смотреть на нас, как на обезьян в клетке, как тут пару дней назад объяснил Анатолий Стреляный:

— Смотреть, как злые мальчишки четверогодники бросают песок в мордочки обезьянок в клетках зоопарка, отлично или нет, но понимая, что это:

— Мы.

Чуковскому можно, вот он и написал письмо в верхние наши края:

— Может одних обезьянок отделить от других, ибо одни-то да, любят хулихганить, а другие, наоборот:

— Бесполезно даже надеяться, что им это понравится.

Всё бесполезно, ибо у нас на всех дверях надпись нездешняя:

— Нет, не оставь надежду, всяк сюда входящий, а, в принципе тоже самое:

— Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой. — И знаете почему?

Потому что хоть своей, хоть с помощью вашей — не получится.

— Почему, мил человек?

— Давно здесь сидим, — ответ, и его продолжение:

— Зря что ли столько мучились. — Уже без знака вопроса.

Село Горюхино, сюда, если и приезжают, то только для того, чтобы люди здесь еще больше повесили носы, а уж вроде и так у всех приличные балдометры.

Иванов со своей академической логикой показал логично-душевно, что она существует, не только идеология, но сама коренная идея этой местности под названием Земля:

— Мечта-идея искреннего порабощения.

А то приходит какой-нибудь Марио Корти на Радио Свобода и дружно объявляет, что:

— Ми не понимаем, что такое Андалузская крестьянка! — Даже фыркнул эдак задумчиво, что, мол, если он этого никак понять не могет, то мы-то куды — несмотря на то, что в лице даже самого Пушкина — лезем в их Испании и Франции для сочетания их с Россией.

Вот против таких безумных умствований руководителей некоторых свобод, или наоборот:

— Некоторых, пропущенных местными далеко не самоорганизациями, руководителей русской службы этой Свободы, и зарекался видеть А. С. Пушкин, ибо только:

— Еще больше погонять будут, — и вплоть до того, что вам, скотобаза, и Сальери:

— Гигант мысли и ее вашей современной демократии, — а сам не то, что с логикой вместе слабо гимнастикой ума занимался, но — уверен — врет от души — хотя и по приказу сверху, разумеется.

Эта, андалузская его кротость нам нужна? Тут наоборот, впору задуматься, что нами и управляют мариокортики, не местного пошиба. Хотя, конечно, не местного, но, разумеется, и не итало-андалузского, ибо и враз, и навсегда:

— Это сделали мы сами — это наш труд во глубине руд.

К нам не надо ездить, как мальчики второ и более годники, чтобы бросать песок в глаза обезьянкам:

— Они же ж и так мало что видят хорошего.

Тем более, из клеток.

Конечно, человеку не хочется сиськи-миськи и каждый день признавать, что он находится в рабстве, и тем более, что здесь в большем, чем в других местах. И сейчас пропаганда этого не скрывает, что, мол:

— А так даже лучче, — а просто констатирует факт:

— Здеся эдак. — И тут уже хочешь сей, а хочешь куй:

— Будь, — или, как Пушкин поезжай на дуэль, несмотря на то, что пули падают с воза на снежную землю.

Выдается идеология, провозглашенная Владимиром Сорокиным:

— Не по душе, чтобы каждый покупал себе варенье, а смотрел какое кушает Мишка-Шишка из соседнего цеха, и действительно:

— Чем мы хуже иво айвового плодоношенья.

Нас и рассматривают здесь, как айвовое варенье — вкусное же ж, а с Запада его критикуют, дайте хоть, чтобы сожрали нас без этого вашего песнопения.

Да, вот вчера послушал минут пять-десять в конце программы Свобода Сегодня с презентацией Иванова, и ужас до сих пор:

— Не проходит, — вранья нет, на лице реальность существования.

Вот и:

— Более-менее все умные равны, а дураков мы сами найдем пьяными на Тау Ките, как 600-та песнями михгнул нам Владимир Высоцкий.

— — — — — — — — — — — —

09.09.17 — С утра фильм по Культуре Волга-Волга, ужас декораций, не специально ли старались изобразить гробницу вечно мертвого идола?

Думаю, это и не надо, достаточно запретить Эйзенштейна и:

— Картина Репина обеспечена.

— — — — — — — — — — — —

Игорь Померанцев. Говорят, что ошибка немцев и вообще иностранцев, думать про русских, что они всегда говорят друг другу:

— На здоровье, — когда с утра пораньше чокаются рюмками.

И, Лев Рубинштейн — гость программы Игоря Померанцева, говорит, что:

— Как я ни пытался разуверить не наших аборигенов, что:

— Мы так не только не говорим, но и даже:

— Не делаем, — не пьем с утра пораньше водку, — хозяин дома, принимавший его у себя дома, в Германии — остался при своем мнении.

И не потому, что так написано во всех зарубежных словарях, но так на самом деле думаю все немцы. И:

— Не удивительно, что так думают и эти, как их:

— Мы! — если задуматься.

Немцы и другие иностранцы очень точно думают про русских именно потому, что русские именно так же думают:

— Когда думают. — А вот противоположная позиция, позиция в данном разговоре Рубинштейна — это позиция:

— Бездумная. — Ибо просто так думать — мало!

Что надо?

Надо снимать фильм в Голливуде, как это делалось и делается с участием Жана Клода Ван-Дамма, когда он дерется с русскими. Это было показано в фильмах В Поисках Приключений и фильме Двойник — если он так называется, где Жан-Клод Ванн Дамм играет своего убитого брата, и уже непосредственно дерется с русским вольновиком в бане, в лифте и так далее по порядку.

Вывод:

— Не только про русских, но даже про себя человек мало что знает без специального исследования, однако:

— Искусством-м. — Ибо зачем тогда писали этот мир импрессионисты Ван Гог, Сезанн, Гоген, Берта Моризо, Малевич?

Что он не просто так погулять вышел, а:

— Скрываецца от нас, как от непрошенных гостей, которые, если, да, то должны сначала пройти идентификацию на свою проф-пригодность к нему.

А вот это коронное выражение некоторых:

— Я там была-сь, — лучше забудь-те, пока не поздно.

— — — — — — — — — — — —

11.09.17

РС — Яков Кротов

В прошлой передаче одна девушка, кажется, католической веры сказала, что:

— Екклесиаст провозгласил…

?Говорит, что значения Торы намного шире, чем религиозное. А также приводит и другое чисто советско-соцреалистическое высказывание:

— Библия — это энциклопедия жизни еврейского народа, в последующем приспособленная для веры.

Чистой воды хренопасия, приспособленная под букварь. Задачи Дэзы превышают до сих в религии все остальные. Но я вот специально жду высказывание девушки, чтобы привести его точно для изумления над мышлением протестантки, чего не ожидал, как явной неразумности, что Екклесиаст высказал ужас непонимания мира, созданного Богом — или сейчас посмотрим, как она точно сказала — а, очевидно, что высказывание Екклесиаста, что:

— Всё уже было, было, было! — означает видение Подлинника, что мир, который перед нами, мир, в котором мы живем — это Перевод, что сразу разоблачает все подлоги Веры, как непосредственного видения.

— В Коране есть и ошибки, — говорит?, — и объясняет это человеческим фактором, — что значит, фундамент его мировоззрения — это соцреализм. Т.к. никаких ошибок ни в Коране, ни в Библии быть не может по определению способа их создания, как Двойной Спирали, когда то, что кажется ошибкой в тексте, как слов:

— Героя, — автоматически переносится Читателем по Великой теореме Ферма, на:

— Поля Текста, — на Вторую Скрижаль Завета.

Многие об этом рассказывали, Код Войнича эту идею демонстрирует, а на русском языке лучше всех, и даже лучше Шекспира, детально, но в художественной, что значит:

— Реальной форме, — сделал А. С. Пушкин.

Вот сейчас? говорит, что в тексте Мухаммеда, Корана, нарушена:

— Хронология! — И, — как он говорит, — начал выстраивать сию хронологию. — Это ужас, и не просто ужас, а ужас двойной, ибо, раз, это всё уже было сделано при коммунизме, а во-вторых — после всего, так сказать — этот коммунизм опять начинается, ибо идеология 17-го года — это и есть не что иное, как:

— Выстраивание истории, — и религиозной истории в первую очередь.

Это, как сказал бы Гегель, превращение чистой воды философии в ее пропедевтику.

И да: девушки что-то нет, значит, была еще одна передача, что ли?

Начинают выстраивать последовательность, не замечая, что суть и Корана, и Библии в:

— Связи времен! — И, следовательно, и для Корана, и для Библии нужен специальный инструмент для этой распечатки времени и это не новая хренопасия в виде соцреализма, а этот, как его:

— Человек Разумный-й.

Священные тексты предполагают, как решающую эту Посылку:

— Существование Человека.

Он здесь именно:

— Сам Третей.

Это была передача от 02.09.17 — Чингиз Гасанович Гусейнов был с Яковом Кротовым. Оказывается:

— Доктор филологических наук, — а в этих науках правда религии и правда о религии — запрещены априори, но всё равно казалось:

— Что-то изменилось, — нет, оказывается, и в религиозных странах:

— Всё не так, всё не так, ребята.

Ересь идет чистой воды, без замутнения ее голосом разума, принимаемого, однако от:

— Бога.

Делается элементарная литературная ошибка:

— Последовательность событий художественного произведения — о чем и сказал сам филолог Гусейнов, что к ним относится и Библия, и Коран — надо исправить в истину, расположив их одно за другим, или одно под другим, а смысл Веры в совместном существовании, ибо:

— В Галилею пройти, как в доказательство Веры, — что предложил сделать Апостолам Иисус Христос через Марию Магдалину — в хронологии не получится.

Хотя в Голливудских кино постоянно разъясняется, что сделать этот переход можно, ибо перед нами налицо два мира, два Пушкиных — Шекспира:

— Текст и Читатель, Сцена и Зрительный Зал, — что значит:

— Все называемые научными исследования предназначены только для того, что закрыть от людей этот очевидный реальный мир Двух Скрижалей Завета, закрыть существование Человека, как необходимой и единственной на Земле Части:

— Веры.

Всеми силами стараются представить реальным, научным мир:

— Без человека.

Мир без человека и был здесь, в России, сознательно назван материализмом, как правдой, в отличие от идеализма:

— Художественного произведения. — И это приводится даже, как доказательство ошибочности Библии, Евангелия:

— Это тока художественное произведения.

Но художественное произведение, в том-то и дело, что не отражает мир, а оно и есть Мир:

— Двух Скрижалей Завета, — сама реальность. — И в отличии от статьи не выбрасывает Героя, этого, так сказать:

— Чацкого, Холина Колфилда, Дартаньяна, Роберта Джордана и других владельцев парфюмерных лавок, как Цезарь Бирото, за борт их дома.

— — — — — — — — — —

13.09.17

РС — Двадцать лет назад на этой неделе — Иван Толстой

Анатолий Стреляный говорит, что Ленин изобрел новый способ пропаганды, а именно:

— Надо знать заранее, перед кем захочется толкать речь!

И вот это сомнительно, ибо сейчас идет как раз ле-нинская пропаганда, а она, как раз наоборот:

— Обратная! — Что значит:

— Это вы, сукины дети, думать еще свободны, кто вы, а мы сами поставим вам такой знак восклицания, что ни за что не отличите наше — о вашем скудоумии — представление:

— От своего, — ибо никакого Свово представления о нашем грешном мире:

— Вы не имеете-е! — Запомните этом постулат враз и, так скать:

— За-всегда.

— — — — — — — — — — —

Что с кроликом?

18.09.17

Радио Свобода — Поверх барьеров с Иваном Толстым

Борис Парамонов говорит:

— Толстой Лёв думал, и даже говорил почти, как Шопенгауэр, что:

— Мир — это воля его Представления, — в той известной на первый взгляд казуистической интерпретации, что, мол:

— Чума и другие иё производные — это хорошо, потому что было.

А что было, то, значится, бог им послал грешникам.

Вопрос:

— Как можно говорить заведомо отрицательные вещи, если их пропаганда не только нелепа, но противоестественна, и более того, даже для теории иво ума.

Ответ:

— Только именно по Шопенгауэру, что мир Двойной! — Что значит, устройство Романа на Героя и Автора — это не Артефакт очередного человеческого тупоумия и не отражение его в нём, а практика чистого разума, что и значит:

— Сама реальность.

Поэтому Герой может смело ляпнуть эту антитезу:

Зачем крутится ветр в овраге,

Подъемлет лист и пыль несет,

Когда корабль в недвижной влаге

Его дыханья жадно ждет?

Ибо:

— Пока он ждет, бог тоже:

— Делает Свою работу.

Потому Толстой Лёв и давит свою разлюли-малину, что Бог тута, и обязательно скажет:

— Наоборот.

Сам же Толстой тем убеждает себя, что может грохнуть Анну Каренину, ибо Бог ее оживит. Но! предупреждает бога заранее:

— Мне это делать неприятно, ибо так и кажется:

— Трахал, трахал ее и как муж, и как Вронский, а потом убил, — не много ли я на себя взял, Господи? Несмотря на то, что очень не хотелось, но уже с самого начала ведал:

— Убью же всё равно.

Зато бог опять будет работать всю неделю, чтобы разгрести это дерьмо.

Здесь можно добавить, что некоторые резиденты, как-то Василий Аксенов:

— Думали, — я не буду пионером, в том его непреложном смысле, что не буду вкладывать в его лапы противостоящую Ахматовой и Зощенко социальность в виде меча экстремизма, а хочу просто, как Владимир Войнович:

— Быть только честным, — даже и именно, без:

— Только, — а так, более-менее, как жизнь подскажет.

И в результате этой не-пионерской честности у Василия Аксенова вообще ничего не вышло. Ибо ураган не перестанет крутить-мутить лист в овраге и воду во пруду, если кто-то выйдет из пионеров. По той простой причине, что просто так это:

— Выйди вон, — не получится, ибо не только следить всё равно и там будут, но, что важно ко всеобщему, а не только к вашему ужасу:

— И вы сами! — Поэтому.

Поэтому лучше сразу, как Лев Толстой разделить обязанности:

— Я буду врать, — а уж Ты:

— Мил Херц, — я думаю, найдешь способ сказать правду.

Поэтому повторю:

— Знаю, что люблю Анну Каренину, но, как и Фауст, друг Мефистофеля, не имею возможности, сил отказаться, чтобы не убить ее, и более того, убить:

— Даже не соображая зачем это надо сделать.

Возможно, эти убийства Анн и другие потопления кораблей делают по тому же принципу, по которому корабли тонули в Коде Войнича, то бишь у Алана Тьюринга в его Энигме:

— Так надо, ибо и иначе:

— Умрут все.

Зачем же, следовательно, надо было убить Анну Каренину, чтобы кто жил, собственно? Или еще проще, а именно, как делали на Пирамиде Майя:

— Надо иногда приносить в жертву лучших, чтобы жизнь на Земле еще немного постояла на краю?

И, следовательно, Лёва просто принял предложение, от которого не посчитал нужным отказаться:

— Сыграть взаправду роль Майского жреца, а может быть, как сказал бы Владимир Высоцкий в роли Глеба Жеглова:

— И самого Кецалькоатля, — но лучше, конечно, первого, героя, в своей безутешности толкнувшего иё под поезд.

Скорее всего, даже верный друг человека, жена, и та не могла заставить этого жреца Лёву поступать по-человечески хотя бы — на худой конец — в своих романах, — и вместо того, чтобы её послушать, как советует иногда бог:

— Бил по заднице, положив животом на свою огромную лапу.

Она обижалась, а он не мог понять толком почему, ибо:

— Я — сказал! — как иногда брякал и Высоцкий Шарапову, в том смысле, что:

— И дальше будешь пытать этого грека еврейского происхождения, — вплоть до понимания:

— Нет — ну, значится, и не надо, но всё равно возьмешь это убийство на себя.

Из чего и следует, что убил жену всё-таки муж, а не добрый малый Фокс в роли Белявского.

В любом случае Анну Каренину жаль, если не считать того изумительного артефакта, что в ее роли снимался:

— Толстой Лёв.

Жена его, скорее всего, не была бы разочарована. Ибо:

— Хоть кто-то сдох в нём — черта положительная.

— — — — — — — — — — —

— Как дела?

— Как в Африке.

— А именно?

— Стреляли.

20.09.17 — Радио Свобода — Кара-Мурза — Грани Времени

Обсуждается автомат Калашникова АК-47 — Борис Соколов и Александр Широкорад, а также — написано:

— Министр культуры РФ Владимир Мединский, — но не слышал, наверное, сеть ушла, до кухни едва достает.

Так вот хочу еще раз повторить Посылку, которую ребята забывают назвать для праведности своих взаимоотношений с окружающим пространством, ибо:

— Да, имя Калашникова не вырубить топором, — но!

Топор уже давно не единственное средство передвижения реальности поближе к себе. Есть уже Мангейзеры, и другие:

— Ахматова, Зощенко и иже с ними, вплоть до Капицы — старшего — который перестал верить в Теорию Относительности, и махнул просто рукой, как раз имея виду эту — высказанную сегодня Александром Широкорадом по умолчанию Посылку:

— История-то же ж не наука, а так только погулять вышла — на немного — с философского парохода, — да так и не вернулась, грешная, в Россию, и, следовательно, для истории здесь не нужен не только Гегель, но и его Пророк, который томится духовной жаждою, но даже в пустыню его, тем не менее не пускают.

Априори в Историю вставляют Посылку — здесь — что все эти Теле-скопы, Микро-скопы, включая сюда и Пабло Пикассо с Ван Гогом, Сезанном и Тулуз Лотреком в придачу, — только искажают реальность, а не наоборот наоборот, как рассказано в книге 15-го века Код Войнича:

— Нарисованное детской рукой растение, не соответствующее на общий вид реальности — это и есть реальная реальность.

Повторю уже сказанное — мэй би в N-й раз:

— Что нельзя вырубить топором элементарно, как Ватсон с помощью Шерлока Холмса, вырубают Наука и Искусство.

Следовательно, не только Ленин сразу понимает, что стрелять по-македонски — это можно делать втихаря от народных масс, но и сам создатель Мыслей на Лестнице — в их отрицательном смысле — что лучше не надо, ибо тогда закроют популярнейший среди познавательных Масс-с журнал Сельская Жисть, а иво, первооткрывателя Анатолия Стреляного:

— Сошлют за ХГраницу на Радио Свобода, — нет, не для того, чтобы нести это знамя не только Просвещения, но и Науки и Искусства, а наоборот:

— Удивляться, что и на РС про увеличительные стекла Пушкина, с помощью которых он мог прозревать Свободную Даль, в России нельзя построить дорог, как только через 500 лет, как Волхвы местонахождение Иисуса Христа, что найти Его, да, можно, но только не в царском дворце, а и, ах, увы, только в:

— Хлеву.

Вот про этот Хлев Борис Соколов всегда забывает, как и Александр Широкорад сейчас, имея в виду топор, как что-то такое самое главное в жизни, наподобие царских палат И Гро, где зарубил своего сына. В том его, непреложном смысле, ибо и что:

— Написано пером — не вырубить топором. — Но!

Как сказал Пушкин уже довольно давно почти лично Марио Корти, когда он писал мемуары о своем тоже:

— Почти личном друге, Сальери:

— Не всяко слово в ту же строку пишется, именно для того, чтобы до него не могли добраться загребущие лапы историков, не поверивших Капице Старшему, что История потому и не наука, что у нее нет:

— Полей, — вот этой незамеченной Марио Корти Сноски-Посылки Пушкина, точно также, как не заметил Василий Аксенов Посылки-Места, где Чехов спрятал с глаз долой Собачку, когда сам с Дамой занимался неприглядными для её духа совершенства:

— Весчами любви-и.

И там, и там это самое видное место, на которое, однако, почти никто не обращает внимания:

— Название.

У Чехова Собачка присутствует всегда и везде именно потому, что она всегда находится в самом Центре Событий, как Бог:

— На Полях, — или, что тоже самое, на:

— Второй Скрижали Завета.

У Пушкина утверждение, что Сальери отравил Моцарта, находится там же, где название:

— Моцарт и Сальери — Пьеса-а. — Что значит, 100-процентную достоверность сведений А. С. Пушкина — словами Владимира Высоцкого:

И словно мухи тут и там

Ходят слухи по домам,

А беззубые старухи

Их разносят по умам,

Их разносят по умам.

Старухи беззубые в том смысле — как забыли этому удивиться Аникст у Шекспира в Двух Веронцах и Бонди у Пушкина в Воображаемом Разговоре с Александром 1, что:

— Им и таскать-то ничего не надо, ибо и всегда Черта-Граница, разделяющая Две Скрижали Завета, а также Доказательство Ферма, что не может разделиться никакая степень, кроме второй:

— Не находится где-то там, там-там-там, за горами и долами, а существует прямо Тута!

В одном и том же Хомо Сапиенсе. О чем и рассказал Альберт Эйнштейн в Теории Относительности:

— Человек не только раб, т. е. Наблюдатель за Окружностью, по которой вращается Земля, но и Царь, ибо может войти внутрь этой окружности, и встать в центре, на Солнце, как:

— Бог.

Вставка 08.11.17:

— Кстати, Закон Седьмой, — как сказал Кевин Костнер в фильме Почтальон:

— Каждый член клана имеет право бросить вызов руководителю клана, — что значит в данном случае:

— Упреки по поводу того, что Земля вращается вокруг Солнца не по окружности — ошибка, ибо в данном случае это не имеет абсолютно никакого значения, как не имеет значения — по закону 7-му фильма Голливуда — в самом ли центре вы событий, как глава службы радио свобода, или так только, погулять вышли, как Пушкин, чтобы написать сакральное:

Поля! я предан вам душой.

Всегда я рад заметить разность

Между Онегиным и мной.

Что значит, Разность проходит не по конкретному описанию, а положению вещей и лиц. Ибо:

— Поля — вон где-е! — а мы, пока еще только:

— Тута.

— — — — — — — — — — —

Поэтому и Герой, и Автор — теперь уже — после всего вышесказанного — не находятся по разные стороны Крепости Войнича, ибо Троя которая потому и должна быть взята, что до нее отряд Иисуса Христа и Апостолов пробил — Во Время Распятия и Воскресения — Демаркационную Стену:

— Разделявшую Человека и Бога.

Поэтому у Пушкина в Когда Макферсон Издал Стихотворения Оссиана отчетливо чувствуется:

— Фразу начинает Пославший письмо, а продолжает ее — эту же фразу, еще до точки, тот, кому это Письмо предназначено, и, следовательно, в одной фразе существуют и Автор, и Герой, и Царь, и Пушкин, как Воображаемом Разговоре с Александром 1.

Это и есть те, кто шел На Пути в Эммаус, Гамлет и Смоктуновский, актер и Гамлет. — А! всегда — и до сих пор — считается что и Гамлет, и Смоктуновский — это:

— Одно и то же!

И, следовательно, Шекспир сделал свое великолепное, единственное открытие:

— Это разные луды, мой батюшка! — Что значит:

— Открыл существование Актеров, — что и значит, доказал существование этого, как его:

— Homo Sapiensa.

Следовательно, историки Борис Соколов и Александр Широкорад хоть в грамоте и обучены, но и до сих пор, увы, не до такой степени, чтобы верить:

— В своё существование.

p.s.

Их — историков Кара-Мурзы — рецептура мира — это речь Леонида Ильича, переводящая временные трудности — там на Западе — обусловленные рвущейся к существу дела Силиконовой Долиной, в хорошую погоду у нас здесь завра. И знаете почему?

— Будет-т.

Вроде бы по Высоцкому:

— Обязательно буду!

А как? Без АК-47, абсолютно же ж непонятно!

— — — — — — — — — — — —

Радио Свобода — На этой неделе 20 назад — Иван Толстой

Представляет Сергей Юрьенен:? (проверить название передачи)

Борис Парамонов говорит, что:

— В битве с Достоевским я охромел, как Марья Лебядкина.

Я думаю, тут другой разворот. А именно:

— Борис Парамонов в этих битвах с Достоевским, наконец увидел свою хромоту, которая является не чем иным, как продолжающимся и продолжающимся цеплянием реципиента за уступ Скалы под названием:

— Социализм и иво коммунизм. — И в минуты прозрения думает:

— Да, но я не могу его бросить, т.к. на ём стою!

Однако, ошибочка вышла — это не вы за него цепляетесь, а ишшо от века, как Зевес приковал Человека к этой скале, назвав Прометеем. В том смысле, что:

— Если не хочет метать Бисер в ту сторону, то пусть мечет в эту.

В том его смысле, что Игорь Волгин мечет бисер почти искренне в сторону своего заблуждения, которое не хочет преодолевать, как своё любимое занятие, то Борис Парамонов разгребает этот бисер, — но!

Но найденные в этой куче золотые камешки не в состоянии присвоить себе, а:

— Несет их опять на стройплощадку той же стены, которая потихоньку рушится от продолжающегося стояния на ней Прометея — Правды побольше, чем фундаментальное враньё.

Получается, вот что хотите делайте, а копошитесь-то вы всё равно у этой стены под названием:

— Коммунизм, — с его реализацией на Бисере — прошу прощенья — не бисер, конечно, а Беломорско-Балтийский Канал Социализмуса — Учизмуса.

Как говорится, делай что хочешь, но со стройки не уходи, ибо ты, мил херц, всё равно же ж на:

— Химии-и.

А вот этот Шопенгауэр со своими Батцем и Атмой — убежали, отвязались от этой веревочки. Смогли уйти на:

— Зов Предков.