Бесплатный фрагмент - С добрым утром, страна!

С добрым утром, страна!

— Всё опять свои писульки пишешь, Ванька? Эх, раздолбай ты, ну ведь раздолбай. И в кого ты такой уродился, а, я тебя спрашиваю?

— Дед, ну ты опять с утра пораньше начинаешь. В сотый раз повторяю, это — не писульки, а исторический роман. А по поводу раздолбая я протестую. Ну какой же я раздолбай, нам что денег не хватает, которые я зарабатываю?

— А денег, Ванёк, много никогда не бывает. И непутёвым раздолбаем ты являешься, потому как на работу с утра пораньше не ходишь, как все нормальные люди, а порой и вовсе спишь до полудня. Во времена моей молодости таких как ты, внучёк, ссылали за сотый километр по 33-ей статье.

— Зарабатывает он, посмотрите-ка на него, историей своей по скайпу, ага. Вон Новиковы какую машину в кредит взяли, да трёшку в ипотеку! Куда уж нам до них с такими твоими заработками. — по привычке вклинилась в разгорающуюся ссору супруга Ивана, Марфа Скоробей, дородная рыжая женщина в бигуди, с сигаретой в зубах. — Уж миллион раз тебе говорила, иди в бизнес. Так ведь нет, куда там — сидит, сидит он штаны свои просиживает, а на семью ему плевать.

— А я тебе, Марфуша, в миллионный раз объяснить пытаюсь, что бизнес это — не моё, а стало быть, нечего мне там делать. Я — историк и писатель. Если же тебе не хватает тех денег, которые я зарабатываю, милости прошу, иди сама в свой бизнес, и зарабатывай сколько душе угодно. Но пока душе твоей угодно сидеть дома и домохозяйничать, из чего следует, что жизнь такая тебя вполне устраивает. Поэтому, пожалуйста, покинь сие поле брани и займись обедом.

— Обедом ему требуется, чтобы я занялась, а вот не буду, да на зло тебе не буду, и всё. Понял ты?

— Я понял, Мáрфушка, понял. Теперь я, пожалуй, понял, почему Лев Николаевич Толстой в своё время трижды ходил пешком из Москвы в Ясную Поляну…

Семейные сцены, происходящие практически ежедневно, а порою и по несколько раз на дню, вгоняли Ивана Ильича в глубочайшую депрессию, ввиду чего он на какое-то время переставал писать и радоваться жизни.

Павелецкий вокзал

— Я пишу, потому что не могу не писать — не отнимайте у меня воздух, иначе я… — взывал он к своим домочадцам, однако, тщетно, ибо те оставались глухи к его мольбам.

И тогда Ваня решил посмотреть на проблему иначе — на дворе пело лето, жизнь била ключом, и отправился он в ближайший парк, где, уютно устроившись в тени беседки, проработал весь день.