Бесплатный фрагмент - Рыцари Привольных сетей

Уважаемые
коллеги и ветераны
Приволжских сетей!

Приволжские электрические сети отмечают знаменательную дату — 60 лет со дня основания. И эта книга — скромная дань уважения нескольким поколениям приволжан, которые самоотверженно трудились, создавая и совершенствуя энергосистему нашей республики.

Биографии многих ветеранов берут своё начало ещё на заре  XX века. Их сила духа и физическая выносливость — образец для подражания молодому поколению, которое приходит им на смену. Горжусь тем, что работал вместе со многими из патриархов и радуюсь, когда их имена хранят и чтут в современности.

Вы создали фундамент энергетической мощи нового мира. И хотя за последние годы XXI века кардинально изменились технологии, реализовано множество сложнейших инженерных проектов, что увеличило надёжность и бесперебойность энергоснабжения, но по-прежнему самыми стойкими остаётесь вы, энергетики!

С юбилеем вас, дорогие ветераны! Вы стали Прометеями, подарившими людям свет, который рассеял тьму.

Желаю вам здоровья и благополучия вашим семьям!

Ильшат Фардиев,

генеральный директор АО «Сетевая компания»

Дорогие
наши ветераны!

Это уникальная книга — воспоминания ваших коллег, в разные годы работавших в Приволжских сетях. Читая её, вы встретите знакомые имена, узнаете события, которые некогда свершались на просторах Приволжских сетей, и мы надеемся, что эти маленькие рассказы воскресят в памяти дела давно минувших дней, ваши глаза вспыхнут огнём тёплых воспоминаний, и вы услышите голоса тех, с кем бок о бок прошли приволжскими дорогами.

Электрификация Поволжья началась в конце 1950-х годов, и в то время в деревнях стояли только несколько опор на главных улицах. Изменить ситуацию и сдвинуть с места такой пласт работ могли только люди эпохи героев. Это вы копали лопатами твёрдую землю, ставили вручную деревянные опоры, тянули тяжёлые провода; в палящий зной и лютый мороз шли по бездорожью до повреждённых линий; днём и ночью выезжали по сигналу тревоги, чтобы вернуть свет на фермы, в котельные и дома.

Проезжая сегодня по дорогам ПЭС мы видим дело ваших рук — сияющий мир! Везде, куда достанет глаз, раскинулись сети проводов, которые несут на своих могучих плечах уже не деревянные, а стальные опоры, а в их тихом гуле мы слышим неспешные рассказы о подвигах работавших здесь людей. И мне хочется сердечно поблагодарить вас за то, что ваши руки не уставали трудиться, а ваши сердца — дарить тепло тем, для кого вы работали.

Вильдан Нигметзянов,

директор Приволжских электрических сетей

Приволжские электрические сети

Существовавшее в ТАССР Татарское энергетическое эксплуатационное управление «Сельэнерго», предшественник Приволжских электросетей, приказом №200 от 1 сентября 1964 года было ликвидировано, и этим же приказом оглашалось на его «руинах» организовать с 1 ноября 1964 года Приволжские электрические сети с базой в Казани.

В состав ПЭС вошли Арский, Дубъязский, Деушевский, Кураловский, Нурлатский, Чепчуговский, Юдинский РЭСы и Киятская ГЭС. Бугульминский РЭС был передан Бугульминским электросетям, Пестречинский РЭС — Казанским электросетям, Ново-Мелькенская ГЭС — Набережночелнинским электросетям, Чистопольский РЭС — Чистопольским электросетям.

И 18 сентября 1964 года приказом №57 «Татэнерго» были образованы Приволжские электрические сети с базой в Казани. Кроме ПЭС на свет появились Нижнекамские, Чистопольские и Бугульминские электрические сети.

В 2024 году, спустя 60 лет, сетевое хозяйство ПЭС — филиала АО «Сетевая компания» — 12 000 кв. км территории, 54 подстанции, восемь РЭС, 4 304 ТП и РП, 1 354,6 км ВЛ 35/220 кВ, 46,2 км — КЛ 35/220 кВ, 5 001 км — ВЛ 6/10 кВ, 626,7 км — КЛ 6/10 кВ, 6 189,3 км — ВЛ 0,4 кВ, 339,1 км — КЛ 0,4 кВ. Мощность силовых трансформаторов на ПС 35/220 кВ — 1 421,3 МВА.

ПЭС обеспечивают электроснабжение восьми административных районов РТ: Арского, Атнинского, Балтасинского, Высокогорского, Зеленодольского, Лаишевского, Пестречинского и Рыбно-Слободского. Основные потребители электроэнергии — сельскохозяйственные потребители.

Директора Приволжских электрических сетей
Юсупов Усман Бадреевич (1964—1970)
Зинаков Евгений Петрович (1970—1975)
Казайкин Фёдор Иванович (1975—2000)
Абдуллазянов Эдвард Юнусович (2000—2003)
Шмаков Александр Викторович (2003—2012)
Галимзянов Илшат Рифкатович (2012—2017)
Нигметзянов Вильдан Савилевич (с 2017 по н/в)
Главные инженеры
Антонов Евгений Дмитриевич (1965—1969)
Зиганшин Ринат Мубаракович (1969—1972)
Зверев Игорь Леонидович (1975—1977)
Коротёнков Евгений Иванович (1977—1991)
Белявский Владимир Петрович (1992—2004)
Шайхутдинов Фарит Такиевич (2004—2012)
Авдеев Николай Александрович (2012—2015)
Нигметзянов Вильдан Савилевич (2015—2017)
Халилов Руслан Гусманович (с 2017 года по н/в)

Рыцари
Привольных сетей

Когда-то в Чепчугах электрик, собираясь объезжать линии, запрягал лошадь и пускался в долгий путь вдоль деревянных опор. Отважный и верный хранитель света нет-нет да и начинал дремать, а лошадка неспешно трусила по знакомому маршруту. Она прекрасно знала, где в каждой деревне дом местного электрика, где находится магазин, и останавливалась аккурат возле них. Электрик просыпался и начинал деловито хлопотать.

Те времена давно канули в Лету… Ныне высоковольтные линии электропередачи шагают своими гигантскими металлическими ногами за горизонт, бескрайние поля и дороги бороздит многотонная спецтехника, а управление ЛЭП идёт из объединённых диспетчерских, которые больше похожи на центры управления космическими полётами.

Но та самая лошадка и деревенский электрик остались в памяти десятков ветеранов, которые работали в Приволжских электросетях. А если говорить их языком — Привольных сетях. Именно такое название дали им настоящие рыцари электросетей, которые работали в те времена на приволжских просторах, строя новый электрический мир. Они без остатка посвятили себя истинному служению электрификации родного края и сделали всё, чтобы сегодня электричество было в каждом хозяйстве, на каждой ферме и в каждом доме. Их истории мы и собрали в этой книге.

Казайкин
Фёдор Иванович

---

Старший инженер ПТО ПЭС (1969)
Заместитель директора ПЭС (1969—1972)
Главный инженер ПЭС (1972—1975)
Директор Приволжских электрических сетей (1975—2000)
Экономический советник ПЭС (2000—2001)

Д ’ Артаньян Привольных сетей

Фёдор Иванович родился на хуторе, который остался только в его памяти, потому как сталинская политика коллективизации и укрупнения хозяйств со временем его ликвидировала. В 1939 году семья переехала из твёрдого хозяйства в посёлок Григорьевка, неподалёку от известного в округе посёлка Лентяевка, названного так жителями окрестных сёл из-за концентрации «деревенского пролетариата», разбавляющего «раскулаченный мелкобуржуазный элемент». Но маленький Федя мечтал, чтобы там было радио! Уже в детстве он заинтересовался возможностями электросетей, но никак не мог понять, как провести за восемь километров от рабочего посёлка электричество. И в конце концов сделал незаконную врезку, и у него первого во всём посёлке появились в доме и свет, и радио, а после ещё провёл лампочку и в подпол. Он уже тогда всё знал! И спустя годы Фёдор Иванович — человек из другого века и времени — стал самым знаменитым директором Приволжских электросетей. И то, что он создал, служит современным энергетикам ПЭС и сегодня.

В школе мне всё давалось легко, особенно точные науки: геометрия, тригонометрия, математика, арифметика. Мне даже предсказывали славу великого математика! Окончив восемь классов национальной мордовской школы, где можно было отвечать и на мордовском, и на русском, я перешёл в русскую, где продолжил заниматься ещё более успешно.

Уже в девятом классе меня пригласили в военкомат для беседы и поинтересовались, не хочу ли я по окончании школы пойти в военное училище, так как мои школьные успехи их впечатлили. Мама же хотела видеть меня лесничим или врачом. Но я написал письмо старшему брату, который после демобилизации жил в Копейске и работал на Челябинском военном заводе. Он был «большой человек» и занимал целых две должности: начальника в «Дорстрое» и завклуба на заводе. В письме попросил подыскать мне место, и если он до первой стипендии будет меня содержать, то приеду и буду работать вместе с ним. Он согласился, и я, как д’Артаньян, взяв 25 рублей, байковое одеяло, подушку и наволочку, отправился открывать большой мир!

На вокзале брат встретил меня на полуторке и по дороге от челябинского вокзала в сторону Копейска я впервые увидел троллейбус, который ехал за счёт электроэнергии, что меня несказанно поразило! По прибытии мы обсудили, в какой ВУЗ идти учиться. Но, узнав условия обучения, политехнический, медицинский и педагогический институты были нами отвергнуты из-за низких стипендий, а вот Челябинский институт электрификации и механизации сельского хозяйства обещал всем успевающим вполне приличное содержание. Я не колебался ни минуты! Так и был сделан мой профессиональный выбор.

Пока жил у брата, он вдоволь кормил меня вермишелью. Впрочем, больше ничего и не было, и за месяц я поправился на восемь килограммов. Откормив немного, он повёл меня в институт, чтобы написать автобиографию. Мне дали общежитие и стипендию в 50 рублей, что по тем временам было просто огромными деньгами! Меня сразу потянуло к занятиям, что совершенно объяснимо: стать электриком было моей тайной мечтой ещё со школы.

Когда началась моя учёба в институте, брата отправили учиться в «Школу профессионального движения» в Ленинград. Встречались мы с ним только летом, в отпуске, в гостях у мамы, в Лукояновском районе Горьковской области, когда приезжали помогать ей по дому: кололи дрова, косили траву, ремонтировали хозяйственные постройки. Кроме этого, косили и бересклет: из его корней тогда получали резину и лесничим давали задание по его сбору. На этот покос лесничие и собирали молодых парней вроде нас, а мы, пользуясь случаем, косили и сено для мамы. В самый тяжёлый, 1946-й, год траву грузили пять женщин и всего один мужчина. Семена тогда у сельчан забирали, но сеять-то всё равно было надо, и женщины, которым выдавали по 10 кг семян, шли пешком, таща на себе плуг. Я тогда очень возмущался, но бригадир мне сказал, что, если буду высказывать хоть малейшее недовольство, он меня заколет. Вот такие простые отношения!

Во время учёбы, хоть стипендия и была приличная, денег всё равно не хватало, и я подрабатывал лаборантом при кафедре гидравлики, а на дипломе платили зарплату техника и оплачивали комнату в общежитии Уральского народного хора, где я тогда жил. Диплом написал прекрасный, и по нему даже впоследствии прошла реконструкция подстанции «Щёлковская» в Свердловской области.

Учёба уже подходила к концу, и пришлось задуматься, куда мне направить стопы, как вдруг прочитал в газете передовицу: «Казань — порт пяти морей!» В статье говорилось о том, что начинается большое строительство, на которое требуется пять специалистов. Казань была ближайшим городом от моей родины и интересной с точки зрения рабочих перспектив. Я собрался и в 1954 году прибыл в Казань, где немедленно приступил к работе на строительстве сразу двух подстанций 35 кВ, питающих линию Дербышки — Чепчуги — Арск. Меня направили мастером Айшинского куста — зоны обслуживания сельской электрификации, — и в подчинении у меня были пять монтёров из пяти деревень. В Айше, заселившись в частный дом, я и проработал всю зиму. Через некоторое время меня перевели инженером по техпомощи и дали водителя. В то время ещё был трест «Татсетьэлектро», основанный 11 февраля 1944 года Наркоматом земледелия СССР, позднее преобразованный в трест «Средневолжсксельэлектросетьстрой», а после, уже в 2002 году, в ходе реформ в энергетике — в ООО «СВСЭСС». Моей задачей было объезжать совхозы и колхозы и заключать договоры на электрообслуживание и техпомощь, так как все электрические сети тогда обслуживали именно колхозы. Техпомощь заключалась порой только в том, что надо было долить масло в трансформаторы. Мой начальник Андрей Григорьевич Анисимов и стал моим первым учителем.

Тем временем «Сельэнерго», предшественник Приволжских электросетей, 1 сентября 1964 года было ликвидировано, и с 1 ноября 1964 года организованы Приволжские электрические сети с базой в Казани.

Первые два директора по очереди оставили свои должности и самостоятельно, и поневоле. Это были руководители разного уровня, и профессионального, и личностного. Например, первый директор, Усман Бадреевич Юсупов, был величиной! Но с гонором. Заместитель Юсупова — Евгений Петрович Зинаков — парень компанейский, но на должности директора ПЭС выполнял указания только обкома. Именно из-за его строптивости Приволжские сети и получили своё негласное название «Привольные сети».

И уже в 1972 году мне предложили должность главного инженера ПЭС. Отработал три года и после отъезда Е. П. Зинакова в Москву в 1975 году возглавил Приволжские электросети, став третьим директором. Подписывал акты о передаче под свою ответственность скрепя сердце. Постоянно советовался с управляющим (так в то время назывался генеральный директор), и он каждый раз говорил открытым текстом: «Если не боишься тюрьмы, подписывай!» Но совесть моя была чиста, и я подписывал. И при мне было пять управляющих.

Таким образом, я встал у руля компании, которая определила мою жизнь на многие годы. И состояние Приволжских сетей в ту пору, и общая рабочая дисциплина в ПЭС отражали их неофициальное название — «Привольные сети». Дисциплины не было практически никакой! Пришлось приводить в порядок буквально всё! Не было ни одного тёплого гаража, рабочий быт не был налажен, с рабочими невозможно было общаться, настолько они ни во что не ставили руководство, независимо от должности, дорог не было, машины постоянно увязали в грязи, зарплата была низкая, и чуть сделаешь кому замечание — тут же увольняются.

Но делать нечего, надо было браться за работу и, как в сказке, глаза боятся, а руки делают — засучил рукава и начал решать проблемы с кадровых вопросов. Самый важный — где и как изыскать возможности поднять зарплату, в первую очередь водителей, а то они не слушались совершенно. Усману Бадреевичу даже жаловались, но он всем давал от ворот поворот, говоря, чтобы больше к нему не ходили, а шли к Казайкину, который и заведует теперь транспортом.

Показательна в этом смысле одна ситуация, когда я решил хоть как-то обустроить двор, потому что даже в контору было не войти, а машины вытаскивали вездеходом. Дал распоряжение начать класть асфальт прямо на кирпичи, которые ещё передо мной просто набросали в грязь. Но пошёл снег, и начальник службы линий Вадим Васильевич Кошкин, который стоял у истоков службы, ныне уже покойный, пришёл ко мне и начал ругаться: «Зачем асфальт бросаешь в воду?» На что получил от меня ответ, что я ведь не вмешиваюсь, когда он опоры 35 кВ ставит вверх ногами! И поэтому не суйся в то, что делаю я! Вот такая была атмосфера…

Повоевать пришлось и с теми, кто не мог или не был готов нормально общаться. Придумал доплаты за совмещение, например, за погрузку. Идея большинству коллектива понравилась, и тех, с кем не получалось найти компромисса, уже уволили. Из десяти принятых на работу только один на ней задерживался надолго. Но дело сдвинулось с мёртвой точки, и люди, увидев изменения к лучшему, начали оставаться, а со временем и коллектив сложился такой, какой был нужен. Решив эту важную задачу, приступил к следующему этапу: занялся производственной инфраструктурой.

В то время к ПЭС относилась четверть всей Татарии — 10 районов из 36, которые обслуживали именно ПЭС. И своими силами мы начали класть асфальтовые дороги на непроезжих участках, потому как поездка, например, в Мамадыш по бездорожью занимала целых пять часов, улучшали материально-технические базы, утепляли гаражи, так как тёплых гаражей в то время вообще не было, создавали и строили районные базы, чтобы работникам было где переночевать и переждать ненастье в комфортных условиях. В самих районах было много жилья, которое надо было электрифицировать и до которого надо было тоже прокладывать дороги, строить производственные базы, создавать дополнительные подстанции, чтобы можно было закольцевать все линии. Организовал тёплые гаражи и на базе в ПЭС, чтобы машины и водители, которые дежурили и ночью, всегда были наготове и могли быстро выехать по экстренному вызову на ликвидацию аварии. Вот с этого и начинал…

Чтобы сдвинуть дело, пришлось убеждать райкомы и горкомы в необходимости находить компромиссы в общем деле, и, приезжая в район, я встречался с ответственным лицом, с которым вёл эти просветительские беседы. Убедил высокое руководство в необходимости разукрупнения района и в конце концов добился в этом успеха: так были созданы Елабужские сети, потом отделился Сабинский район.

Была и ещё одна важная задача — сокращение протяжённости линий электропередачи. Линии тогда были по 100 км, а норма — 15 км. Такое положение вещей сложилось из-за дефицита в проводах в самом начале электрификации. Да и сами провода были стальные, а медные разрешали только на значимых объектах. Трансформаторные пункты были 25 кВт, которых хватало на лампочку и радиоприёмник, а сегодня трансформаторы по 630 кВт! Мощность увеличилась в тысячи раз! Чтобы опору поставить, надо было выкопать яму глубиной 1 м 80 см, а саму опору ставили 10 человек, поднимая её верёвками, так как нужных кранов не было. Из техники — один кран и один экскаватор. Вот так начиналась электрификация страны! Но время идёт вперёд, меняя всё, в том числе и требования к технологическим процессам, и нам надо было подтягивать все сферы в соответствии с современными нормами.

Действовал решительно — иначе было никак не справиться, деньги приходилось выбивать часто с боем. Конечно, мне помогали и поддерживали, но сопротивление и инертность на местах бывали большие. Всё было излишне централизовано, все решения визировались в Москве, так что приходилось не столько создавать, сколько преодолевать. Так как зарплаты было нечем платить, пошли взаимозачёты. Когда пришла перестройка и М. Горбачёв ввёл моду на выборы руководителей коллектива, за меня проголосовали все 100% работников ПЭС. С одной стороны, это был показатель отношения коллектива к моей работе — заслужил доверие, но, с другой, это не радовало, потому что налагало дополнительную ответственность: от меня, например, потребовали, чтобы я ходил со всеми в столовую, что было крайне неудобно в первую очередь из-за времени на такой должности, как директор.

Параллельно с неотложными текущими задачами приходилось справляться и с форс-мажорами. Одна из таких нештатных ситуаций случилась в 1979 году, когда пронёсся сильный ураган. Всех директоров тогда собирали в главке подводить итоги, а когда я вернулся, мне сообщили, что все мои сети разрушены: полегло более шести тысяч опор, потому что все были гнилые! Только на линии 220 кВ в Букаше — 22, от Казани до деревни Тукай Кырлай, которая находилась посередине между Арском и Кинером, — все, до Киндерей — больше половины. Надо было срочно восстанавливать, так как впереди уже вставала во весь свой гигантский рост уборка урожая. Тогда приехали из министерства и сказали, что, пока не восстановлю всё, домой не уеду.

Взялся за дело, обеспечил рабочим горячее питание в поле, так как греться многие из них предпочитали алкоголем, а без еды быстро пьянели. Но после этого всем было жёстко сказано, что любой, кто появится пьяным, будет уволен! На ремонтные работы были мобилизованы Нижнекамские и Марийские сети, специалисты из Кировской области и батальон военных (сейчас это МЧС). Всем миром расчищали трассы от поваленных деревьев, восстанавливали провода, опоры. Непосредственно в ПЭС руководить тогда остался главный инженер, а я работал на местах. В моём распоряжении был вертолёт, который поднимал меня вверх, и оттуда я командовал всем процессом. В результате построили 140 км новых линий!

В конце концов удалось не только решить все застарелые проблемы и сделать ПЭС высокоэффективным предприятием, но и вывести Приволжские электросети в лидеры. Таким образом, я был на посту директора ПЭС 25 лет, и сегодня мне не стыдно за то, что сделано за эти четверть века. Когда я пришёл, я мог попасть в тюрьму, а когда уходил — ПЭС были одним из лучших предприятий Татарстана. Мы провели электроэнергию в районы, после чего там можно было строить заводы, птицефабрики, молочные фермы. Конечно, без поддержки руководства республики было бы невозможно всё это осуществить, и ПЭС получали вполне реальную помощь.

Участие обкома было существенным. Например, как-то надо было в Букаше менять трансформатор, а весил он 100 тонн. И при перевозке его надо было разгружать и частями перевозить, так как ни дорог, ни мостов, способных выдержать такой вес, ещё не было. Через обком партии мне дали специальные тракторы, мы положили трансформатор на толстый стальной лист, который по дороге порвался об пенёк, и 15 тракторов волоком везли его до места назначения целый месяц! Водители ночевали в придорожных гостиницах, которые оплачивались по договорам. Осуществить всё это было очень сложно, в том числе из-за множества сопутствующих проблем, например, от меня так сильно тогда досталось заместителю главного инженера Горемыкину, что после этого он сразу ушёл на другую, более низкую должность, настолько было тяжело всё это преодолевать: хоть мои требования и были справедливы, но я заставлял работать очень активно. Сейчас оборудование так уже не возят, потому что построили мосты, которые выдерживают подобный вес. Тогда я и познакомился с Минтимером Шариповичем Шаймиевым, в то время директором по мелиорации, и потом, где бы мы с ним ни встречались, он всегда интересовался ходом дел, неоднократно и специально встречался со мной обсудить текущие задачи.

Занялись и решением социальных проблем, ежегодно улучшая жилищные условия, переселяя по 20—30 семей в новые квартиры. Список очередников всегда висел в коридоре на стенде, и все могли посмотреть своё место в очереди, кто в ней вообще есть и как она движется. У нас была своя база отдыха на берегу Волги, в каждом домике была лодка, на базе была общая столовая, мы держали повара, а цены на путёвки были очень доступными.

И к тому моменту, когда подошло время передавать дела преемнику Эдварду Юнусовичу Абдуллазянову, ПЭС представляли собой мощное слаженное хозяйство: коллектив профессионалов, который был собран буквально по человеку, мог самостоятельно решать масштабные задачи, в наличии были все виды транспорта, в том числе и три трейлера по 20, 40 и 100 тонн, и эти солидные машины могли выполнять любую работу. И сегодня, оглядываясь назад, могу сказать, что энергетика за эти годы прошла огромный путь! Современные специалисты даже и не знают, какие разрушения может принести ураганный ветер только потому, что вся система несовершенна. За счёт того, что провода стали изолированными друг от друга и низковольтными, сети уже не отключаются. Изолированные сшитым полиэтиленом, они уничтожают магнитное поле друг друга, и потери уменьшаются. И чем выше напряжение, тем меньше потерь. Хотя, безусловно, забот хватает и сейчас, потому что, пока существуют провода и опоры, по которым передаётся электричество, проблемы по обслуживанию будут сохраняться.

В Приволжских электросетях мне встретилась и моя будущая жена. Ещё в самом начале, когда я работал в ТТУ и мой оклад был 140 рублей, я попросил добавить денег, но мне отказали, и я был вынужден читать лекции в техникуме в течение последующих 11 лет. Позже преподавал в энергоинституте и был председателем ГАК КХТИ. Там, на лекциях в техникуме, и познакомились: я — преподаватель, она — студентка. Помню, что колы ей ставил, а потом исправлял на четвёрки. А когда окончательно перешёл в ПЭС, встретил её на лестнице. Спросил, что она тут делает, и она ответила, что ей надо квартиру, которую здесь обещали. И я, уже будучи директором, помог ей её получить. Потом и поженились. У нас родился сын Дмитрий, а от первой жены у меня двое сыновей — Владимир и Константин, и все трое работают в энергосистеме. Сегодня я дедушка пяти внучек и одного внука.

Время неумолимо шло вперёд, и настала пора отойти от дел. После выхода на пенсию мы с женой стали жить на даче, а я увлёкся пчеловодством. Вокруг липы, цветы, недалеко лес. И пчёлки мои много приносили: у меня было шесть ульев и за неделю у меня получалось собрать два центнера мёда! Для сравнения — у моего соседа сейчас 20 ульев! Когда я занялся пчёлами, то построил помещение под сбор и обработку мёда, а потом оборудовал и специальный подвал в доме. В этом подвале пчёлы зимовали при идеальной температуре +4—6 ℃, а двое моих бывших студентов первый год помогали затаскивать ульи в подвал. Позвоню им — и они приезжают! Потом каждому по трёхлитровой банке мёда дарил! К пчёлам относился с уважением — лечил правильно, без химии, сахар в мёд не добавлял, а мёд и перга у меня были круглый год. Все соседи его брали только у меня, и кто хоть раз отведывал моего мёда, в другом месте уже не искали: он у меня был особенный, с терпким, чуть горьковатым вкусом. Я и на рынок не ходил, всё из дома разбирали.

За эти годы четверых человек в пасечники вывел, выучил: академика, лауреата Госпремии, родственника, и сына моего бывшего водителя, которому для начала подарил два улья. И он пошёл дальше меня: окончил курсы по пчеловодству и в общей сложности за два года получил от меня в подарок семь ульев. А родственнику моему тоже подарил два улья! Но пришла пора и с пчёлами проститься, так как мне исполнилось 93 года и стало тяжело поднимать ульи: летом 2023 года я их раздарил, оставил себе десять трёхлитровых банок с мёдом, да детям и родным раздал по банке.

Занимался и овощами в теплице, как всякий дачник. Любил охоту: я почётный охотник Татарстана — охотился и на волков, и на лис, даже одну рысь взял лично весом в 8 кг! Был председателем Общества охотников, заключал договоры с руководителями районов, что было очень просто, так как они все знали меня ещё в бытность директором ПЭС!

Жить сейчас предпочитаю на даче, до которой теперь и доехать просто: дорогу сюда, ещё когда я был директором ПЭС, тоже по моему указанию проложили и пустили три автобуса утром и вечером. Так что жителям и гостям этого посёлка теперь комфортно добираться до своих домов. И в город перебираться не намерен, а то совсем ходить перестану: после автокатастрофы, в которой я сломал восемь рёбер и заново учился ходить, и после инсульта, из которого еле выбрался, мне очень полезны прогулки: моя норма — четыре круга из конца в конец нашего большого сада. Регулярно приезжают в гости дети и внуки, справляем все вместе праздники, которых у нас немало, да и коллеги бывшие не забывают, заходят на огонёк.

И ещё я мечтаю поехать на свою родину! На тот берег оврага, где бегал пацаном. Там остался заваленный колодец, был перекрытый верхний и нижний пруд, где ловил карасей, в посадках собирал грибы, ягоды и берёзовый сок, подвесив большое ведро на берёзу. Я это занятие не забыл и уже здесь собирал берёзовый сок по 50 трёхлитровых банок! На весь год хватало. Правда, в этом году Рая мне банки не выдала! Говорит, хватит! Мечтаю летом 2024 года погулять по родным местам босиком, искупаться в пруду. Так что жизнь продолжается!

21.10.2018, 17.11.2023

Абдуллазянов
Эдвард Юнусович

---

Начальник Высокогорского РЭС (1988—2000)
Директор Приволжских электрических сетей (2000—2003)
Генеральный директор Сетевой компании (2003—2009)
Заместитель генерального директора СК (2009—2012)
Ректор КГЭУ (с 2012 года по настоящее время)

Создавая будущее совершенство

Эдвард Юнусович с 2012 года — ректор Казанского государственного энергетического университета. Но, прежде чем возглавить главный ВУЗ энергетиков Татарстана, он прошёл длинный путь, занимая крупные должности в энергетической структуре республики. И сегодня его главная забота — готовить профессиональные кадры для современной энергетики.

Трудно хвалить себя, даже если за сделанное стыдиться не приходится. И всё, что мы создаём для общего дела, в той же мере мы делаем и для себя. Но о том, что мы сделали в университете и для университета, лучше пусть судят со стороны. Отмечу лишь, что изменения, произошедшие в КГЭУ, заметны с первого взгляда. Отправной момент преобразований — когда в одной точке сошлось множество интересов, не противоречащих друг другу: интересы университета, энергокомпании и республики оформились в чёткий обоснованный запрос. В республике с передовой энергетикой ВУЗ, готовящий специалистов-энергетиков, может быть только передовым. Республика с развитой промышленностью, сетевой и генерирующей энергетикой имеет сегодня свой энергетический университет и одновременно энергетический колледж. Создан уникальный и успешный кластер.

Везде, где бы мне ни приходилось выступать, я говорю о том, что без помощи руководства республики и энергокомпаний привести КГЭУ к изменениям было бы невозможно. Моя роль в этом процессе — стать связующим звеном, наладить постоянную коммуникацию заинтересованных сторон. И за последние годы мы создали мощную учебно-производственную базу. Это стало возможным благодаря совместным усилиям коллектива университета и всех энергетиков республики, при верно оценённой перспективе и ясно поставленной задаче — подготовить кадры, которые без длительной адаптации могут приступить к повседневной работе.

И все эти достижения возникли не на пустом месте. У нашего ВУЗа богатая история! Уже в далёком 1930 году в Казани был основан энергетический институт, создание которого было обусловлено строительством Казанской ГЭС. Институт просуществовал всего пять семестров до 1933 года, но сыграл свою роль. Второе рождение ВУЗа пришлось на 1960-е годы ХХ века, на время стремительного роста промышленности в Татарии. Именно тогда устойчивая тепловая и электрическая энергия стали насущной необходимостью, что потребовало создания новых электростанций. Расширение деятельности энергетического сектора привело и к потребности в квалифицированных специалистах. В то время в Татарии не было ВУЗов, специализирующихся на подготовке инженеров-энергетиков, и в 1968 году был основан Казанский филиал Московского энергетического института. Были открыты специальности: тепловые электрические станции (1969), электроснабжение промышленных предприятий (1972), электрические станции (1973), промышленная теплоэнергетика (1976). Первый выпуск дипломированных специалистов состоялся в 1974 году, а в 1975-м — первый полноценный выпуск студентов дневного отделения Казанского энергетического института. В 1977 году активизировались научные исследования, и в начале 1980-х годов появилась кафедра промышленной электроники, экономики и организации производства.

Важный этап в развитии университета начался в 1992 году, когда ВУЗ перешёл на многоуровневую систему высшего образования и начал подготовку бакалавров и магистров. В этом же году была создана кафедра теоретических основ теплотехники. В 1994 году были образованы учебно-методическое управление по воспитательной работе, факультет электротехники и автоматизации. 1999 год стал важной отметкой в истории университета: 27 августа был основан Казанский государственный энергетический институт на базе Казанского филиала МЭИ, и уже 18 октября 2000 года ВУЗ получил статус университета и стал известен как Казанский энергетический университет, а в 2011 году получил статус федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования и новую лицензию на право образовательной деятельности.

Мы смогли совершить стратегический прорыв в развитии и достигли высоких результатов во всех областях. Значительно выросли показатели в образовательной и научной деятельности, увеличилась контрольная цифра приёма. Число объектов интеллектуальной собственности увеличилось более чем в 60 раз и достигло в 2023 году 1 781 единицы, а количество публикаций сегодня превышает 2 500. В 2021 году мы открыли докторские диссертационные советы по техническим и физико-математическим наукам и впервые начали приём в докторантуру. Каждый год появляются десятки новых лабораторий, которые создаются по грантам правительств Республики Татарстан и России и совместно с ведущими технологичными компаниями страны. В 2021 году КГЭУ вошёл в топ-100 университетов России в рамках Федеральной программы и Министерства образования РФ «Приоритет-2030». И сегодня КГЭУ — один из лидеров высшего профессионального образования и вносит неоценимый вклад в развитие и своей отрасли, и всех областей, где ключевым звеном является электроэнергия.

Вот уже более десяти лет мы даём нашим выпускникам рабочие профессии. У нас хорошо оснащённые производственные лаборатории, учебные классы оборудованы на уровне мировых стандартов, мы создали комфортные условия для студентов, оградили их от отвлекающих повседневных забот, оставив им время для науки, саморазвития и творчества. У нас удобная логистика учебного процесса. Эти факторы, помимо научных успехов ВУЗа, создали положительный имидж КГЭУ. Студенты с первых шагов захвачены магией энергетики. И корпуса нашего университета расположены компактно: студентам не надо переезжать через весь город из здания в здание. Даже наши общежития в шаговой доступности. Так что только живи и учись — все условия созданы по максимуму.

В последний год мы сделали акцент на использовании лабораторных классов, совместив теорию с практикой. Это оценил и премьер-министр Д. А. Медведев: увидев нашу, единственную в России, учебную подстанцию, он поддержал наш курс на направление учебного процесса в практическое русло, и мы поставили для себя задачу вводить в учебный процесс до трёх учебно-практических лабораторий ежегодно! Мы стремимся генерировать новые импульсы к развитию качественного образования. На ежегодной конференции коллектива мы обсуждаем развитие качества образования и престижности диплома КГЭУ. И нам это удаётся: в последние годы наши специалисты востребованы буквально везде.

Также я считаю, что мы должны не только выпустить специалиста, но и подготовить его как гражданина и личность. Это для нас важно. У нас чётко поставлена внеучебная работа со студентами, и здесь мы в авангарде и, без преувеличения, являемся примером для других республиканских ВУЗов. Эта система работает, принося свои весомые плоды: 80% наших студентов — приезжие из других регионов и стран, и мы помогаем им адаптироваться и в университете, и в городе, чтобы они не чувствовали себя лишними и не попали под дурное влияние. Ведь они ещё так молоды! Мы не ограничиваем их свободы, но предлагаем альтернативу — полезное времяпрепровождение. Мы готовим не только грамотных, но и культурных специалистов, патриотов своей родины, людей с жизненной программой и чёткими моральными ориентирами. Я также стараюсь не отставать от них. Это такой взаимосвязанный процесс: воспитывая студента в уважении к месту, где он учится и живёт, к местным традициям и обычаям, мы даём ему жизненный пример поведения, позволяющий закрепиться на любом новом для него месте.

Мы предлагаем возможность студенту найти себя в тех увлечениях, которыми он вряд ли смог бы заняться самостоятельно или, во всяком случае, затруднился бы это сделать. Мы находим у молодых скрытые таланты, развиваем их, а потом выпускаем в большую жизнь цельную личность. Участие в кружках, секциях и фестивалях сплачивает их, помогает им социализироваться, найти близких по духу людей. И наш актовый зал ежедневно до ночи занят репетирующими группами. Мы гордимся и нашими спортсменами. К тому же спорт помогает обрести физическую силу, что важно в нашей профессии: при всей наукоёмкости современной энергетики это занятие не для слабаков и белоручек. И, мне кажется, мы ненавязчиво прививаем вкус к жизни. Такая обстановка формирует отношение к университету как к альма-матер и второму дому. Я считаю, что нами выбран верный курс, и это подтверждается каждым последующим шагом.

Я горжусь тем, что мне представилась возможность многим дать путёвку в жизнь. Все они успешны в карьере и занимают высокое положение в иерархии нашей энергосистемы. Моя страсть работать с молодёжью, доверяя ей принимать решения и показывать себя на практике принесла хороший результат. Многие из них сейчас стали наставниками молодых. Они востребованы и, главное, имеют большое желание работать на общее процветание, а не только на собственный интерес.

Но до того как свершились все эти великие дела, нужды ПЭС мне были хорошо знакомы: в бытность мою директором Приволжских электросетей перед всем коллективом стояла задача повышения надёжности электроснабжения. Тогда были нередки отключения, много нареканий по исполнению работ, была слабо развита материально-техническая база. Остро стояли проблемы квалифицированных кадров и их текучка.

Те времена были нелёгкими, но зато стали для меня школой жизни: неплатежи и бартер обогатили опыт самыми экзотическими для меня знаниями и навыками. Задержки зарплат, связанные с этим разброд и шатание, нежелание подчинённых работать, текучка кадров — через всё это я прошёл. Сейчас мало кто помнит, но в Балтасинском и Высокогорском РЭС благодаря умелым действиям нам удалось не задерживать зарплату.

Я всегда был сторонником компромисса, если только он не предусматривает компромисс со своей совестью. Да и приобретённая репутация стоит намного дороже всех возможных предложений. Я всегда приветствовал совместные праздники и корпоративные встречи. Моменты душевного единения дорогого стоят. Меня упрекали, что праздники в ресторане с коллективом — потакание нездоровым привычкам. Но практика показала обратное. Мы замечательно проводили корпоративы, и эта культура общения с коллегами за рамками профессиональной деятельности стала внутренней политикой всей компании. Я считаю, что ПЭС, — одни из основателей корпоративной культуры в республике и эта добрая традиция существует до сих пор.

Но всё это уже дела давно минувших дней, а мы смотрим в будущее! Мы уже создали кафедру возобновляемой энергетики и держим руку на пульсе. И традиционной энергетике есть ещё куда двигаться: процессы автоматизируются, потери сокращаются, эффективность растёт. Но я всегда говорю и настаиваю на том, что самая совершенная технология не работает без главной составляющей — совершенного человека для совершенного руководства процессами. Так что нам есть куда стремиться, и цель эта одновременно благородна и прекрасна!

12.11.2018

Шмаков
Александр Викторович

---

Электромонтёр Высокогорского РЭС (1973)
Начальник Пригородного РЭС (1994—2000)
Заместитель главного инженера ПЭС (2000—2003)
Директор Приволжских электрических сетей (2003—2012)

Прометеи электрификации

Александр Викторович живёт Чепчугах в своём доме, и бури начала 2000-х годов остались позади. Когда мы подъехали к дому в первый раз, то из-за ворот на наш стук один раз гавкнула собака, на что водитель уверенно сообщил, что хозяина нет дома. Собаки ведь хитрые — они, когда хозяина дома нет, не лают. И действительно, чего понапрасну воздух сотрясать, ведь косточку за это не получишь.

Я стал директором ПЭС сразу после Эдварда Юнусовича Абдуллазянова, и в этот период уже не было великих строек, но зато вовсю шла оптимизация всех процессов. Мы вливались в новую, только что созданную Сетевую компанию, что наложило отпечаток на все сферы нашей деятельности. Пришлось даже сокращать штат. Но мы справились, потому что все любили свою работу. Если ты её любишь, то всё и проходит хорошо. Тем более что у меня была отличная команда, которая мне досталась от предыдущего директора.

Коллектив — это главное в нашей работе! Если коллектив тебя понимает, работать легко и можно новые дела делать. Если не понимает — начинаются напряжённость и сопротивление. И людям должно быть интересно работать. Не знаю, как сейчас, но в своё время я был в курсе всех дел, которые совершались в наших Сетях. И я многое делал для объединения коллектива вне работы: чтобы все «горели», нужно, чтобы у них всё получалось и оплата была достойная. А чтобы всё хорошо получалось, нужно найти правильную струнку, на которой можно играть в хорошем смысле слова. Для этого мы и газету выпускали, и художественная самодеятельность у нас была, и поговорить надо было успеть, чтобы поддерживать тёплые человеческие отношения.

А задача у предприятия была всегда одна — электроснабжение потребителей. И эта работа, на самом деле, не видна постороннему глазу. Это ведь не здание строить, где процесс виден любому. Но у нас есть особенность — наше присутствие не должно быть очевидным, но оно должно быть. И мы единственные, кто в любую погоду, в любое время и в любой район приедем, несмотря ни на что. Пожарные не приедут, скорая не приедет, а электрик приедет! Потому что электрики — это Прометеи, несущие людям свет! И когда ты понимаешь это и делаешь своё дело с душой, то всё получается так, как нужно.

Были, конечно, и сложности, куда же без них! И подстанции горели, и аварии были, и ураганы сметали конструкции. Но это естественно для такого предприятия, как наше. И когда наступал аврал — все на работе. За этим процессом даже в каком-то смысле интересно было наблюдать: едешь по трассе, а деревья и опоры лежат. И думаешь: как же это разгрести? Но теряться не надо, надо работать. В последний год на посту директора сгорела подстанция «Букаш» 220 кВ, а электроснабжение Казани по 220 кВ идёт как раз через «Букаш». Тогда много чего пострадало, но и с этим справились, быстро сделали. Сетевая компания в авангарде работ тогда встала — все Сети помогали нам. За две-три недели всё сделали и начали включать потихоньку. Счётчик моей машины в то время в день по 400 км накручивал.

Времена, которые мне достались на посту директора, нельзя назвать простыми. Например, зарплату не получали по восемь месяцев. И нехватка денег была основной проблемой. Так что приходилось по-разному выкручиваться. Тогда и расцвёл бартер! Интересно было, но и свои нюансы присутствовали. Например, не было такого, чтобы прийти на работу и просто сесть на стул. Мы постоянно были на ногах, как те волки, которых ноги кормят. Потому что, если не побежишь, не договоришься, никто на блюдечке не принесёт. Это сейчас за неуплату можно отключить электричество — и всё, проблема решена. А раньше отключать запрещали, и этим многие пользовались: предприятия специально не платили, зная, что им за это ничего не будет. Вот мы и ездили, выбивали эти деньги. А на бартер доставали и меняли всё: одежду на провода, кирпич на мебель, мебель на бензин, продукты на цемент. Продукты брали в колхозах и совхозах, просто надо было знать, к кому подойти.

Это целая эпоха! Мы даже жильё строили на бартер, устраивая взаимозачётные схемы с третьими лицами, выменивая что-то на кирпич и цемент, или кирпич находили по взаимозачёту за электроэнергию, чтобы строительство шло и люди получили квартиры.

Так продолжалось до тех пор, пока Сетевую компанию не возглавил Ильшат Шаехович Фардиев. Только тогда ситуация начала выравниваться, и начались изменения.

Многое начиналось в Сетях ещё при нас. Мы, например, одними из первых ставили счётчики «Меркурий». Ставили и самодельные устройства, с помощью которых мы могли ограничить потребление, — их нам помогал делать энергоинститут. Например, 2—3 кВт набирается, и как только превышение — всё отключается. Это был период, когда нам разрешили оставлять у себя деньги, полученные от потребителя. Наша цель была, конечно, собрать как можно больше денег, и за счёт этого мы тогда выровняли зарплату.

Начался период преобразований, строительства и реконструкций, расчищали трассы, делали перетяжку, перешли на СИП, и всё потихоньку стало стабилизироваться, а надёжность повысилась.

Да и порядка стало побольше. Хоть раньше Приволжские сети в рабочей среде и назвали «Привольные сети», но это не потому, что «вольница» была, а по объективным причинам: у нас не было режима, как на заводах, не было проходной, не было чёткого графика, не было работы с восьми до пяти, зато были постоянные командировки и огромные пространства, которые надо было обслуживать, — район-то большой. Я начинал работать ещё в Высокогорском РЭС кабельщиком в службе изоляции, потом стал инженером, и как осень-весна — командировки! Задание получил — начинаются сборы, и в дорогу! Уезжали на несколько дней: грузились в три машины — служба изоляции, служба подстанций и релейщики — и поехали по подстанциям! И если работа серьёзная, то пока не закончишь, не уедешь. Это диспетчеры сидели в одном месте, а бригады постоянно были в пути и на объектах. Это у Казанских сетей всё в городе, всё в пределах одного кольца, компактно, а мы — сегодня в Кукморе, завтра в Мамадыше. Сейчас ещё дороги стали хорошие, а раньше в Мамадыш в семь утра с Советской площади выезжали и в пять вечера только приезжали на место. Зимой, если трактор прошёл, то нормально едем, не прошёл — одна колея, и, пока встречка не проедет, ты стоишь. На всё, как правило, уходило три дня: день на дорогу туда, день там, день обратно. А сейчас вся дорога занимает два часа в любой конец.

Но мне моя работа всегда нравилась: я энергетик не только по образованию, но и по призванию. Ещё отец мой работал начальником Высокогорского РЭС, который раньше назывался Чепчуговским, и начал я работать в Приволжских сетях в 1973 году, после армии. И сыновья пошли по моим стопам: один работает начальником Пригородного РЭС, а другой — начальником Лаишевской группы подстанций. Так что уже династия!

Выйдя на пенсию, я стал заниматься домом, а для души освоил холодную ковку. Мои творения — скамейки, цветники, кареты, ограждение и ворота для храма в Чепчугах, ворота в дома сыну и друзьям. Кузница есть своя, и горн. Я кузнец теперь! А дом охраняют две собаки, которые первыми встречают гостей.

01.11.2018

Галимзянов
Илшат Рифкатович

---

Главный инженер Буинских электрических сетей (2005—2010)
Начальник службы распредсетей АО «Сетевая компания»
(2010—2012)
Директор Приволжских электрических сетей (2012—2017)
Технический директор АО «Сетевая компания» (2017—2022)
Директор Казанских электрических сетей (с 2022 по н/в)

Человек на своём месте

Илшат Рифкатович строен, подтянут и выглядит как юноша, что сразу наводит на вопрос: как такой молодой мужчина может занимать такую высокую должность, как директор КЭС. Но всё оказалось серьёзно!

Пять лет, которые я занимал должность директора Приволжских электрических сетей, были богаты на события. Я впервые стал руководителем крупного предприятия, и это был большой шаг вперёд, так как у меня появилась возможность проявить себя. А Приволжские электрические сети — это значимое предприятие и по зоне обслуживания, и по объёму энергетического оборудования, и по количеству людей, которые в нём работали. К тому же у ПЭС славная история и давние традиции.

Именно поэтому мне хотелось сделать нечто важное, внести свой вклад и быть достойным моих предшественников-директоров. Я полагал, что моя миссия — продолжить дело предыдущих руководителей, чтобы мои деяния остались в истории ПЭС как базовые, опираясь на которые следующие директора смогут идти дальше и сделать ещё больше. Все они для меня — пример самоотверженной работы и высокого профессионализма. И, не вдаваясь в патетику, могу сказать, что за эти пять лет удалось сделать многое.

Первое грандиозное мероприятие, в котором я принял участие как директор, — Универсиада в 2013 году. Это эпохальное событие случилось впервые в истории всей Республики Татарстан, и ПЭС стали полноценным его участником.

Сразу после Универсиады-2013 мы провели масштабную реконструкцию ПС 110 кВ «Высокая Гора» всего за 100 дней, что очень быстро. Это была именно реконструкция уже существующего объекта, а не строительство с нуля на новом месте. Поэтому были свои сложности и по режиму, и по отключениям. Эта реконструкция стала одним из первых больших проектов за время моего руководства и именно на этих работах я, наконец, по-настоящему познакомился с командой ПЭС, с которой мы плечом к плечу решали поставленную задачу и проявили наши таланты. Результатом стала ПС 110 кВ «Высокая Гора», которую не только удалось сделать красивой как объект, но и красиво запустить: на открытие были приглашены генеральный директор АО «Сетевая компания» Ильшат Шаехович Фардиев и глава администрации Высокогорского района Рустам Галиуллович Калимуллин.

Следующим объектом стала ПС 220 кВ «Кутлу-Букаш», которая участвует в электроснабжении Казани. Подстанции с напряжением 500 и 220 кВ для нас приоритетные, и таких крупных подстанций на 220 кВ в ПЭС две: «Кутлу-Букаш» и «Зеленодольская». Обе они уже были «в годах», их оборудование износилось, и мы задались целью добиться их реконструкции. На «Кутлу-Букаш» ситуация усугублялась ещё тем, что до моего прихода в ПЭС на ней была крупная авария с повреждением автотрансформатора, что требовало срочного ремонта и обновления оборудования, и в 2012 году мы начали её реконструкцию.

Когда мы завершили её в 2014 году, то увидели не новую подстанцию, а великолепное произведение инженерной мысли, которое стоит в чистом поле на сельских просторах! Вот насколько она получилась красивая и современная! И эту работу мы провели, не останавливая её деятельности. В то время главным инженером ПЭС был Николай Александрович Авдеев, а заместителем директора по капитальному строительству — Вильдан Савилевич Нигметзянов, и нам удалось провести эту работу на самом высоком уровне.

Открытие её ознаменовало и ещё одно уникальное событие: впервые в истории Сетевой компании там провели выездной Совет директоров, который обычно проводили в Кабмине РТ. Мы специально оформили помещения для этой встречи, поставили столы, стулья, телевизоры для презентации. На официальное открытие вместе с генеральным директором СК Ильшатом Шаеховичем Фардиевым и всеми руководителями Сетевой компании приехал и премьер-министр Ильдар Шафкатович Халиков. И открытие «Кутлу-Букаш» стало великолепным событием!

Правда, не обошлось и без маленького курьёза, которые случаются порой в нашей жизни. На открытии предполагалось детское представление на тему встречи зимы. Дети должны были быть одеты в шубки и валенки, везти за собой саночки и играть в снежки. Но в конце ноября, когда и было запланировано открытие, погода изменилась и вместо холода и снега накануне прошёл дождь, даже тот небольшой снег, который успел выпасть, растаял и на территории подстанции были только слякоть да лужи! Мы всю ночь сгоняли и сушили воду, ждали снега, но он так и не снизошёл с небес и, когда начали разрезать ленточку, вышли наши детки в валенках и с санками, которые они везли со скрипом по голому асфальту! Благо все присутствовавшие обладали прекрасным чувством юмора, встретили маленьких артистов весело и поддержали аплодисментами.

Также большая работа проводилась по обновлению распределительных сетей 0,4/10 кВ ПЭС: строительство ПС 110 кВ «Юбилейная», которую построили вместо ПС 110 кВ «Столбищи».

Ещё одним направлением работы стало обновление наших баз и ма́стерских участков РЭС. Ещё при Фёдоре Ивановиче Казайкине было начато колоссальное строительство, которое продолжали другие директора. Но с тех пор прошло уже немало лет, и настала пора обновлять и их, и мы проделали большой объём работ по этому направлению. Обновили здание Лаишевского РЭС, в котором была одна особенность: проход к пожарному выходу в административном здании был через кабинет директора! Как так получилось, уже никто не знает и не помнит, но, естественно, при ремонте мы эту странность ликвидировали. В Рыбно-Слободском РЭС полностью снесли коридоры, построили просторные кабинеты, создав условия для персонала. В Балтасинском РЭС сделали ремонт здания и гаражей. Атнинский РЭС получил воду, которой там не было. Построили новую базу Пригородного РЭС, который изначально был ма́стерским участком, переросшим в РЭС, но его условия уже не соответствовали нужному уровню. Мы постарались в каждом из этих РЭС сделать максимально возможное обновление.

Подходили мы к реконструкции сельских РЭС с пониманием того, что они, в отличие от городских, должны были быть оснащены и дополнительными объектами. И на этапе проектирования мы взяли за образец районные электрические сети, построенные в Набережночелнинских электрических сетях. Кроме нового административного здания, в РЭС должны быть предусмотрены гараж для спецтехники и склад с кран-балкой, чтобы там можно было хранить опоры, оборудование, материалы и всё необходимое. Это, безусловно, приводило к увеличению затрат на строительство, но нам удалось защитить такой проект перед руководством Сетевой компании. По этому поводу прошло несколько совещаний, в том числе и выездных, и первой ласточкой этих решений стал Пригородный РЭС, который теперь образец и для других сельских РЭС, и недавно открытый Пестречинский РЭС сделан именно по такому принципу.

Но решение строить типовые РЭС везде не означало слепо следовать этому требованию. Всегда есть место творчеству! И когда пришёл черёд обновления Зеленодольского РЭС, мы подошли к этой работе иначе. Зеленодольск — город, он недалеко от Казани, и у ЗРЭС есть своя история, своя изюминка, архитектурные особенности города. Мы учли всё это и построили совершенно непохожий на все остальные РЭС. Здание сделали с витражами, с интересным оформлением. Получилось современно, стильно и красиво! После этого районные электрические сети по типовым проектам строили уже с учётом местного колорита и особенностей районов.

И, безусловно, самым значимым объектом для меня стало начало строительства новой базы Приволжских электрических сетей! Старая база на улице Магистральной уже не соответствовала потребностям. Когда-то она была современной, но современность меняется, и обновление было неизбежным.

Нам предложили для рассмотрения два земельных участка на выбор: около н. п. Званка Пестречинского района и на въезде в Высокогорский район. Оба эти места мы посетили с Ильшатом Шаеховичем Фардиевым, и вариант в Высокогорском районе нам понравился больше. Так и решили: строить здесь! И в 2016 году, на юбилейном вечере в честь моего 50-летия, генеральный директор Ильшат Шаехович Фардиев объявил о решении начать строительство новой базы ПЭС! Такой подарок был мне несказанно приятен! И я сам, и команда ПЭС участвовали в проектировании, обсуждали детали с проектной организацией, настаивали на самых современных решениях. Заканчивал строительство новой базы уже следующий директор ПЭС — Вильдан Савилевич Нигметзянов, так как в 2017 году меня пригласили на должность технического директора Сетевой компании. И второе выездное заседание Совета директоров СК прошло именно на новой базе ПЭС.

В период моего руководства мы провели 50-летний юбилей ПЭС, который удался на славу! Пригласили генерального директора Сетевой компании, ветеранов, руководителей административных районов, которые обслуживают Приволжские электрические сети, выпустили юбилейную книгу, и праздник получился масштабным и запоминающимся.

С 2017 по 2022 год я был техническим директором Сетевой компании, а с 2022 года возглавил Казанские электрические сети. В КЭС также прекрасный коллектив и грандиозные задачи: в 2024 году проходили саммит и игры БРИКС, к которым Казань готовилась со всей ответственностью, а КЭС были полноценным участником подготовки.

Идёт глобальная реконструкция района Старо-Татарской слободы в Казани: улица Марджани станет полностью пешеходной, все здания на ней будут отреставрированы в стиле конца XIX века, а для КЭС планируется построить новое административное здание в стиле заводов Петцольда и братьев Крестовниковых.

За годы работы в энергетике мне встретились прекрасные люди, которые каждый в своё время сформировал меня как специалиста. И первым из них стал директор Буинских электрических сетей Олег Игоревич Зверев, когда я работал там инженером. Его я считаю своим наставником, который сыграл большую роль в моей профессиональной судьбе. Он начинал работать в Приволжских электрических сетях и сейчас занимает должность заместителя генерального директора АО «Татэнерго». Первый технический директор АО «Сетевая компания» Борис Александрович Забелкин был для меня большим авторитетом, наставником и учителем, и я до сих пор пользуюсь теми знаниями, которые он мне передал. Он поддерживал меня мудрыми советами и постоянно направлял, и тоже когда-то работал в ПЭС. Эдвард Юнусович Абдуллазянов — ректор КГЭУ, а некогда директор ПЭС, сыграл в моей судьбе большую роль и поддержал меня в своё время. Главный инженер ПЭС Николай Александрович Авдеев, которому я предложил эту должность, принял предложение, и я до сих пор благодарен ему за совместную плодотворную работу. Он стал мне и коллегой, и другом, его профессиональные знания были просто безграничными, и он ими охотно делился. Мы работали в связке настолько эффективно, как мало кому удавалось, и в технических вопросах, которые он помогал решать, у меня было к нему абсолютное доверие. Лидер профсоюзной организации ПЭС Фоат Юнусович Абдуллазянов твёрдой рукой вёл дела профкома, и мы вместе организовали множество прекрасных мероприятий. Чего только стоил Сабантуй ПЭС, который из детского праздника перерос в масштабное действо с лошадьми, конкурсами, концертами, угощениями! И эти праздники до сих пор вспоминаются мне как самые радостные. И, безусловно, особая благодарность за оказанные мне доверие и поддержку генеральному директору АО «Сетевая компания» Ильшату Шаеховичу Фардиеву, под чьим руководством мне повезло работать: его наставления формировали меня как профессионала, вдохновляли на личностный рост, заложили ценности, которые я претворяю в жизнь.

Сегодня, оглядываясь на пройденный путь, я понимаю, что судьба вела меня правильно, а вся моя жизнь перекликалась с Приволжскими электрическими сетями. Мой день рождения 1 сентября, и день рождения ПЭС тоже 1 сентября! Родом я из деревни Мульма Высокогорского района — зоны обслуживания ПЭС. Мои многочисленные коллеги из разных структур так или иначе работали с ПЭС или в ПЭС. Первая моя руководящая должность — директор — именно в ПЭС. И пять лет, что я там проработал, пролетели незаметно. К тому же именно на пятилетние периоды каким-то непостижимым образом разделена вся моя жизнь: пять лет я учился в КГЭУ, пять лет работал в Буинских электрических сетях главным инженером, пять лет был директором ПЭС, пять лет был техническим директором Сетевой компании.

Так что, когда я в десятом классе сходил на день открытых дверей в Энергетическом институте, который был в нескольких остановках трамвая от моего дома, я не ошибся с выбором. Родители тогда наставляли, что мне обязательно нужно получить высшее образование. Жили мы недалеко от Московского рынка, и ближайшим ВУЗом был как раз энергетический институт. Мальчишкой я был любознательным, математика и физика давались мне хорошо, и, окунувшись в учёбу и стройотряды, найдя себе друзей среди однокурсников, я понял, что нашёл своё дело. Ещё в институте встретил и девушку, которая стала моей женой. Думаю, я сделал правильный выбор профессии, и я — человек на своём месте!

14.08.2024

Коротёнкова
Елена Григорьевна

---

Электромонтёр Троицкой ГРЭС (1968—1969)
Электромонтёр на подстанциях ПЭС (1975—1979)
Электромонтёр Лаишевской группы подстанций
(1993—2002)

Специалист от Бога

Елена Григорьевна работала электриком в Магнитогорских сетях, и у них на подстанции был свой коммутатор на сто номеров. В 1968 году её перевели дежурным подстанции. Окончив энергетический техникум в Магнитогорске, с мужем Евгением Ивановичем Коротёнковым она переехала в Казань, где он работал главным инженером ПЭС с 1977 по 1991 год.

В ПЭС я пришла работать 14 августа 1975 года переводом из Магнитогорска и работала до 1979 года, потом перевелась в «Энергосбыт». В 1993 году перешла в Лаишевскую группу подстанций и вышла на пенсию 3 января 2002 года. Работала электромонтёром по обслуживанию оборудования ПС 110, 35, 6 кВ, в Зеленодольске на ПС 220, 35, 10. Готовила текущее место для ремонта оборудования, а ремонтировали уже слесари. Оборудования всегда было много, и оно было сложным.

Сам Евгений Иванович окончил училище по профессии «электрик», потом ушёл в армию, а по возвращении начал работать электриком. Мы вместе работали на Троицкой ГРЭС. Окончив Магнитогорский институт имени Г. И. Носова, он стал начальником участка на Карталинском РЭС Магнитогорских сетей. Переехав в Казань, он почти сразу стал главным инженером Приволжских электросетей.

На этой должности он ездил по всей Татарии на объекты, которые относились к ПЭС, и составлял планы реконструкций, занимался самими реконструкциями, которых в то время было очень много, техническим обслуживанием, капитальными ремонтами, вводом в работу подстанций. Например, хорошую реконструкцию он сделал на ПС «Зеленодольская»: там были воздушные выключатели, которые при любом переключении издавали специфические хлопки, как будто идёт война. Неважно, какое было переключение — аварийное, плановое, — всё было едино: механизмы издавали эти хлопки, при которых даже наше начальство пугалось. Вот это оборудование он в первую очередь и сменил. ПС «Зеленодольская» была очень сложная, и я была там первой женщиной-дежурной, до меня на этой должности были только мужчины. На подстанциях вообще работать тяжело: там много оборудования, надо знать всю автоматику и схемы.

Евгений Иванович, как главный инженер, постоянно ездил в Москву, в главк, в министерство, где добивался реконструкций, нужного оборудования, так как в те времена всё делалось по плану, стихийных проектов просто не было. И ему удалось убедить высшее руководство в необходимости замены выключателей 110 на 220.

Он всегда был внимателен и к нуждам сельского хозяйства. Какой бы руководитель его ни попросил провести линию, сделать электрификацию какого-то участка, ввести животноводческий комплекс, которых тогда строили очень много, он никогда не отказывал, даже если это было не по плану. Всегда старался найти решение проблемы, обеспечить электричеством любой животноводческий комплекс, любой участок, шёл на уступки и помогал. В некоторых ситуациях выручало то, что тогда люди были более отзывчивы, понимали, что надо делать, а Евгения Ивановича уважали и всегда прислушивались к его мнению, так как он был специалист от Бога! И человеком он был хорошим, с людьми ладил, если надо, был жёстким и требовательным, но всегда помогал.

Мы поженились в 1961 году, и у нас родились две дочери, 1962-го и 1968 года рождения. Вместе с супругом мы прошли трудный, но интересный путь в энергетике. В семье его все любили, даже тёща, мы никогда с ним не ругались, а когда он приходил с работы, то рассказывал мне, где и что случилось.

И когда он трагически погиб 30 декабря 1991 года, это была потеря для всех. Ему тогда было 53 года, а мне 49 лет, и после его смерти я осталась одна уже навсегда…

10.11.2023

P. S. Коротёнков Евгений Иванович:
12.09.1938 — 30.12.1991, похоронен на кладбище Зеленодольска, недалеко от ПС «Зеленодольская».

Захарова
Мария Ивановна

---

Дежурный электромонтёр ПС «Чепчуги» (1957—1960)
Дежурный электромонтёр ПС «Пестрецы» (1960—1987)

Радист и электрик

Семья Марии Ивановны прошла сквозь все беды ХХ века. Папа ушёл на фронт с первого дня войны. Дедушка её — папин отец — умер ещё в 1942 году, не дождавшись сына с фронта, с которого отец вернулся только в конце 1945 года. У родителей к этому времени уже было четверо детей, а после возвращения папы в 1946 году родился пятый ребёнок.

В 1949 году отец завербовался на Дальний Восток — восстанавливать промышленность. Тогда приглашали тех, кто соглашался приехать с семьёй. Ехали мы целый месяц в вагоне для скота, и школьные экзамены я сдавала уже на Дальнем Востоке. Там же окончила десятый класс. Жили бедно, трудно, но в послевоенные годы всем было тяжело. Дали нам там домишко небольшой. Я начала работать в Хабаровске на телеграфе смотровым контролёром. Мама у нас там похудела очень, и я вместе с ней и с сестрёнкой уехала в Казань. Сестрёнка начала учиться в Пестрецах, а я искала работу в Казани. Денег у меня не было, и я ходила по городу пешком в поисках работы. Весь город тогда обошла, все заводы. Кое-как нашла квартиру. Устроилась на военный завод около танкового городка и проработала на нём с 1952-го по 1954 год. На заводе ходила в радиоклуб, но радистом не работала, только сдавала экзамен по морзянке. Сейчас уже, конечно, её забыла. Потом выучилась в училище на электрика, электротехника и радиотехника. И после этого уже начала работать диспетчером.

11 мая 1957 года я приехала в Чепчуги, а подстанцию пустили 17 августа. На ней проработала три года. Вначале я дежурила только одна. Контора у нас была в Зелёном Доле. А через год образовались Приволжские электросети, начальником Пестречинского РЭС стал Виктор Васильевич Андриянов, а его заместителем — Роман Дмитриевич Лядов, пришедший из Казанских электросетей и позже ставший начальником ПЭС.

Начали работать. Монтёров не было, из транспорта — одна большая машина с вышкой, и всё. Всю организационную работу взял на себя Лядов, а я была дежурной по подстанции 35/10. Потом ко мне присоединилась Клава Таланина, и мы уже дежурили сутки через сутки. У нас была дежурная комната, куда провели сигнализацию и лампочку, которая срабатывала, если что случится. И если кто-то из нас уходил в отпуск, на дежурстве оставалась только одна. Потом дежурства стали на дому.

Жилья у нас не было, и нас пустили в деревянный четырёхквартирный дом, где все квартиры были однокомнатные. Там была печка — единственное отопление. Стены голые, стёкла разбитые, зима пришла, а топить нечем. Перешли в другую квартиру, которую себе обустраивал электромонтёр для своей семьи, но семья отказалась приехать, и он предложил в ней жить нам. Но там было не намного лучше, потому как топить всё равно было нечем. Поэтому мы собрали всё, что было деревянного у нашей монтажной бригады. Потом приехал мастер, который сделал нам электрическую печку. Чуть позже нам соорудили дощаной пристрой, и стало чуть теплее. Вот так мы начали работать.

Мы дежурили и смотрели, нет ли аварий. Если что-то случилось, бежишь на подстанцию, переключаешь. Включилось — нормально, не включилось — значит, надо ремонтников вызывать. А в первое время и бригад же не было. Только позже приехал из монтажной бригады мастер Вячеслав Павлов. Вот тогда помаленьку начали организовываться бригады, и электромонтёры по линиям стали ходить вдвоём. Люди тогда были не очень миролюбивые: чуть что не так со светом — звонят в милицию.

Роман Дмитриевич Лядов тем временем начал организовывать всех монтёров: искал, обучал, налаживал их работу. Он приехал в 1965 году и вышел на пенсию в 1972-м, и после его выхода на пенсию мы с ним вдвоём дежурили на новой подстанции, которую пустили в 1975 году. И наши квартиры были рядом с подстанцией. На новой подстанции дежурили уже сутки, двое суток отдыхали. Неполадки устраняли ремонтники, которые приезжали специально. По линиям ходили пешком, так как машин не было. Это сейчас сел в машину и поехал, а в те времена только пешком, и линии длинные. Пока найдут место аварии, сколько времени пройдёт! А потом ещё надо найти, откуда позвонить! Телефонов-то таких, как сейчас, не было. Совсем всё было по-другому.

Зарплата у нас была маленькая, всего 50 рублей, которые до реформы были как 500 рублей. Потом постепенно повышали, и зарплата стала 90, 95, 105, а на новой подстанции у диспетчеров зарплата была уже 120 рублей.

Замуж я вышла за Романа Дмитриевича Лядова, построили мы с ним тут дом и прожили вместе 40 лет. Вокруг дома сад разбили, и нам давали ещё поле, на котором мы картошку сажали: раньше все много картошки сажали. Дочь и сын у нас родились. Но, к сожалению, сын родился инвалидом, и в детский сад я его не отдавала, дома за ним ухаживала. Живёт, как может: рисует немного, вяжет полоски, а потом их сшивает, любит дрова колоть (вот нынче все дрова поколол для бани). Я тоже любила колоть дрова, когда молодая была. Сейчас уже, конечно, не могу, да и ноги не ходят, хотя в молодости очень любила пешком ходить.

В 1987 году я вышла на пенсию, проработав больше тридцати лет. Живём в своём доме, понемногу сажаем картошку, морковь. На участке ещё посадили берёзы, сосны, дуб, каштан, из садовых — вишни, груши, а вот яблони не приживаются. Но я сейчас уже по огороду не хозяйка, всем дочь заправляет. А я ходить почти не могу. В самом начале, когда нам поле под картошку выделили, дали и машину свежего навоза. От него полезла дикая трава, которую пришлось полоть внаклонку, вот я спину-то и ноги и надорвала на этой работе. Мама моя пережила отца и умерла в 98 лет, а в 2016 году умерла и сестра.

Сейчас подстанция большая, но поговаривают, что будут делать новую. В Пестрецах, где мы живём, сейчас никаких ферм нету, только раньше была конская ферма, во времена перестройки. Да был ещё хлебозавод да молокозавод, и из его сметаны можно было сбить масло. Колхозы исчезли, молодёжь уехала в города, кто забрал с собой своих стариков, кто здесь оставил. Но село стало большое, потому что приехали городские, построив здесь себе дома-дачи.

16.10.2018, 07.11.2023

Шайхутдинов
Фарит Такиевич

---

Инженер службы изоляции ПЭС (1977)
Инженер по режиму диспетчерской службы (1980—1985)
Начальник службы защиты и изоляции от перенапряжения
(1985—1987)
Начальник службы подстанций (1987—1995)
Заместитель главного инженера ПЭС (1995—1999)
Заместитель директора ПЭС по экономике и финансам
(1999—2002)
Заместитель директора ПЭС по общим вопросам
(2002—2004)
Главный инженер ПЭС (2004—2012)

Инженер обновления

Фарит Такиевич после окончания Московского филиала энергетического института 11 апреля 1977 года поступил в ПЭС инженером службы изоляции и через полтора месяца ушёл в армию. Отслужив, вернулся в ПЭС инженером по режиму в диспетчерскую службу. Потом карьера пошла в гору, вышла на уровень заместителей первых руководителей, и в 2004 году он стал главным инженером ПЭС.

Главная тенденция тех времён, когда я был главным инженером, — обновление и перестройка объектов. Строительство больших подстанций в Букаше и Зелёном Доле было ещё до 2000 года, при мне в Матюшино и Туре были построены только небольшие объекты.

До 1992—1994 годов у нас активно шла работа по реконструкции подстанций. Но потом стало сложно доставать стройматериалы, и мы приостановили реконструкцию новых подстанций. Я в то время был заместителем главного инженера, и мне больше приходилось заниматься не столько техническими вопросами, сколько добычей денег: бартер на бартер, чтобы как-то просуществовать. В 2000 году «Татэнерго» возглавил Ильшат Шаехович Фардиев, начался определённый подъём, улучшилось и положение с зарплатой, и снабжение сетей, да и в стране стало больше порядка. Вот тогда начался сдвиг в лучшую сторону, стало полегче, и строительство новых и реконструкция старых подстанций и объектов пошли уже более активно, особенно последние лет шесть.

Эпоха бартера была удивительной! В день приходилось десятки бартерных схем подписывать. Что на что мы только не меняли! Например, начали заниматься зерном, так как это было почти единственное, что можно было взять у сельчан. Кроме этого, конечно, было и мясо, и масло, но зерно — главное. На него и получали определённые материалы. «Татэнерго» выделяло нам свой бартер — продукцию других предприятий — разъёмы, вакуумные выключатели и многое другое. Эквивалент зерна в электричестве высчитывался просто: киловатт стоил определённых денег, зерно также имело свою цену. Высчитывали количество киловатт, его общую стоимость, и получалось количество зерна, которое нужно было сдать на элеватор на эту сумму.

Получали холодильники от Зеленодольского завода холодильников, фанеру, телевизоры, меняли услуги на услуги. Брали даже сено и отдавали населению в обмен на продукты. Меняли опоры на картофель. С Узбекистаном вообще получилась целая цепочка из нескольких звеньев, непрямая многоходовка: мы получали фанеру, отправляли её в одно место, там нам отдавали другие материалы, а мы уже их отправляли в Узбекистан, получая от них нужное нам. Нас и обманывали не раз: бартер сделали, а мы ничего не получили. Впрочем, это случалось довольно редко, и процент обманов на несколько сот бартерных операций был небольшой. Тогда вся страна так жила! Много бартера проходило через Владимира Петровича Белявского. Арский, Балтасинский, Высокогорский, Рыбно-Слободский РЭСы активно работали по бартеру, а многие начальники РЭС самостоятельно обеспечивали сотрудников, выменивая электроэнергию на продукты.

Таким способом мы даже ремонты делали. Но основная проблема, которую решал бартер, — удержать людей, так как зарплаты не было, и только так мы могли расплачиваться. Это был интересный и сложный период.

В эти, в общем-то, смутные времена, много было и событий разного характера, которые остались в памяти как экстренные. В 1980-х годах сгорела ПС «Татарское Ходяшево»: сгорели ячейки, оба трансформатора, а на носу зима, и надо было что-то придумать. Тогда наши мастера нашли трансформаторы, ячейки на 10 кВ изготовили из ячеек, которые были предназначены под закрытые помещения, установили их, собрав из распредустройства и сделали фактически закрытую подстанцию.

При перевозке трансформатора в Букаш его уронили, он упал и разгерметизировался. Восстановили его в Столбищах, и он после этого работал исправно. В тяжёлые 1990-е годы было много мародёрства: срезали на металлолом уголки, которые стоят на высоковольтных опорах, провода срезали километрами. А уголки украли — и опора упала в овраг. Боролись, как могли! Например, уголки начали обваривать, чтобы нельзя было оторвать, и ставили выше.

Иногда и подарки судьбы случались. Одну подстанцию на 35/10 мы перенесли из Зеленодольска на Высокую Гору за два дня: демонтировали, перевезли и установили. Была подстанция — нет подстанции! Она была почти бесхозная — её строители оставили, а мы, чтобы добро не пропадало, прибрали аккуратно к рукам и пустили в дело! Поставили её на баланс, и у нас появилась целая подстанция!

И даже диверсии были: перед 1000-летием Казани взорвали опоры. Диверсантов поймали всех по очереди, а мы все собрались тогда и линию, конечно, восстановили.

Когда я стал главным инженером в 2004 году, бартера уже не было и можно было нормально делать и закупки, и ремонт, и реконструкции. Пошёл СИП, увеличилась надёжность распределительных сетей, а я сконцентрировался на реализации электроэнергии. Мы фактически взяли на себя функции энергосбыта, занялись техническим присоединением, начали вводить автоматизацию, и под эти направления было принято много новых сотрудников и организованы новые отделы. И если при СССР нам выделяли бюджет и мы жили прекрасно, то потом появилась необходимость защищать бюджет. Надо было обосновывать расходы, привязывать их к тарифам, появился и тарифный комитет, началась сдача налоговой отчётности, и в СК экономистов и финансистов стало, наверное, даже больше, чем технических работников.

Когда я начал работать после института, людей с высшим образованием было мало — директор, главный инженер,  Александр Денисович Козуля (СИЗП) — и всё. У остальных — среднее техническое. Именно Александр Денисович Козуля, а вместе с ним Виктор Владимирович Горемыкин, Игорь Николаевич Андреев, Гусман Гумерович Халилов, Юрий Данилович Гончаров и Дамир Хафизович Вахитов стояли у истоков ПЭС. Основная работа легла на их плечи. И хотя время идёт вперёд и технологии меняются, но закон Ома как был, так и остался, электричество как било, так и бьёт. Изменилась форма техники, но законы, по которым она работает, остались. Раньше была механическая релейная защита — теперь цифровая, но это просто другой уровень управления. Сейчас можно купить любую технику, а раньше опоры ставили вручную, появились подрядчики, и нашему персоналу стало легче работать: строят уже профессиональные строители. И если раньше в год вводили по две-три подстанции, то в современности эта цифра увеличилась, а все имеющиеся подстанции обновили, так как срок их работы — 30 лет.

После 2012 года была полностью реконструирована ПС 220 кВ «Зеленодольская» и ПС 220 кВ «Кутлу-Букаш». При мне же начали применять СИП — самонесущий изолированный провод, что стало прорывом и вывело надёжность электросетей на более высокий уровень. Также мы начали устанавливать умные счётчики.

Много времени и сил занимали организационные вопросы в Сетевой компании, которая в то время только-только образовалась. Началась работа по новым договорам с потребителями, начали вводить плату за присоединение. Мы перешли на другой уровень: из советских сетей превратились в современное предприятие. Составили колоссальное количество договоров на присоединение, обкатывали множество вопросов. Например, земледеление сопровождалось огромным количеством параллельных работ: узаконивание земли, определение кому какая часть принадлежит, появилась программа, в которой стало возможным положить все линии на карту и привязать к конкретному населённому пункту. И эта работа продолжается до сих пор! И обязательно настанет время, когда мы каждую опору сможем увидеть на карте привязанной к конкретному населённому пункту.

Выйдя на пенсию, занимаюсь в основном внучкой, которая родилась в 50-й год образования Сетей. На остальное времени не хватает. Меня спрашивают иногда, почему не работаю. А кем? После руководящей должности идти в подчинение не хочется, а учить проблематично — студенты стали другие.

29.10.2018, 20.11.2023

Белявский
Владимир Петрович

---

Мастер службы подстанций, начальник ЦГП, начальник ПТО Казанских электрических сетей РЭУ «Татэнерго»
(1968—1987)
Заместитель директора ПЭС по общим вопросам,
главный инженер ПЭС (1987—1992)
Главный инженер ПЭС (1992—2004)
Главный инженер КЭС (2005—2007)

Пробиться через шторм

Прежде чем прийти в ПЭС, Владимир Петрович 20 лет работал в КЭС. Начинал с мастера и дошёл до начальника службы подстанций, а выйдя на заслуженный отдых, уже как главный инженер ООО «Казанский Электропроект», проектировал реконструкцию ПС «Кутлу-Букаш», «Высокая Гора» и строительство ПС «Тура».

В 1987 году Фёдор Иванович Казайкин пригласил меня в ПЭС на должность заместителя директора по общим вопросам, и я занимался самым широким кругом задач, потому что, как ни называй, но в то время у директора был один заместитель, который и вёл все параллельные направления.

Времена тогда были не из лёгких. Для выполнения задач, стоящих перед РЭС и всеми службами предприятия, необходимо было обеспечить их в первую очередь транспортом, топливом, запчастями и материалами — иначе никакой работы не будет. В те годы бартерные отношения позволяли за услуги приобретать в колхозах и воинских частях автомобильную и тракторную технику и уже на заводах монтировать на неё бурильные и крановые установки и автоподъёмники.

За алюминиевым проводом и кабелем ездили на ближайшие заводы, в том числе в Кировскую область, на «Кировкабель». За оборудованием для подстанций — в Запорожье, Москву, Самару, Тольятти. Непросто всё доставалось, но, когда видишь, что служба, которой ты руководишь, обеспечила подразделения предприятия всем необходимым для выполнения плана, получаешь моральное удовлетворение.

30 декабря 1991 года в ПЭС случилась трагедия, которая повлияла на многие аспекты работы всего предприятия: в автокатастрофе погиб главный инженер Евгений Иванович Коротёнков. Он на служебном уазике ехал в сторону подстанции Чепчуги. Уже смеркалось, шёл снег, и видимость была плохая. И, не доезжая буквально около трёхсот метров до подстанции, на повороте дороги, навстречу вылетел самосвал ЗИЛ, и водитель Коротёнкова взял руль резко влево, непроизвольно подставив правую сторону автомобиля под удар самосвала.

Машина вылетела в кювет. Самосвал никак не пострадал, так как самосвал в принципе больше и тяжелее уазика, да и бампер у него был из швеллера. Совершенно не пострадал и наш водитель, даже синяков не было, а правую сторону автомобиля, где сидел Евгений Иванович, практически смяло. Это стало фатальным.

После похорон, когда все немного пришли в себя, стало понятно, что должность главного инженера теперь вакантна, и на неё назначили меня. Вот тогда мне и понадобились технические знания, приобретённые в техникуме и институте, и двадцатилетний опыт работы в Казанских электросетях.

Одним из сложных периодов был, конечно, бартерный. Приходилось учитывать самые невероятные проблемы, связанные с ним. Бартер — это не только материальный обмен по какой-то определённой балансовой стоимости одного продукта на другой. Нам приходилось оказывать и какие-то услуги для тех же колхозов или воинских частей, например, ремонтировать кабели, оборудование. Это было узаконено обоюдными двухсторонними договорами, и, таким образом, при безденежье всё-таки удавалось идти вперёд, поддерживать техническое состояние сетей и подстанций в нормальном состоянии и даже что-то строить.

Сложность была в том, что недостаточно получить, например, резину за потребляемую электроэнергию. Эту резину ещё надо кому-то предложить и за неё что-то получить, а потом снова это что-то на что-то поменять. Вариантов было множество, и они требовали высокой концентрации и большого труда. Так что всем пришлось это пережить, не всё в конечном итоге сложилось гладко, но мы смогли и пробились через этот шторм почти без потерь.

Конечно же, итоги работы коллектива предприятия напрямую зависят от правильного подбора и установки руководителей служб, отделов и районов электросетей. И я с большим уважением и благодарностью за самоотверженный труд вспоминаю многих работников ПЭС как старшего, так и младшего поколений. Понимаю, что о вкладе каждого работника в развитие предприятия рассказать не удастся, но некоторые имена всё же назову. Конечно же, это Фёдор Иванович Казайкин — руководитель от Бога, который много сделал для предприятия в целом и принял положительное участие в судьбах многих работников. Евгений Иванович Коротёнков — настоящий инженер, планы и мечты которого о строительстве сетей коллектив ПЭС претворял в жизнь многие годы. Дамир Хафизович Вахитов — начальник Арского РЭС, орденоносец, и успехи в развитии сельского хозяйства и промышленности Арского района во многом достигнуты благодаря его инициативности и напористости. И весь коллектив Приволжских электросетей, конечно, был на высоте!

01.11.2018

P. S. Белявский Владимир Петрович:
30.01.1946 — 26.04.2021, похоронен на Архангельском кладбище в Казани.

Сытдыков
Гумар Гарифович

---

Начальник службы релейной защиты и автоматики
(1992—2007)

Гражданский и военный защитник

Родители Гумара Гарифовича ещё до Великой Отечественной войны переехали из Атнинского района Татарии во Фрунзе, и он родился в Киргизии.

Мама заболела тогда, и папа собрал всех детей, сказав, что нам нужно на юг, где фрукты и тепло. Три мои старшие сестры родились до войны, я родился в 1944-м, а младшие сёстры — в 1947 и 1949 годах. Мы жили в Киргизии, и нас, детей, в семье было шестеро: пять сестёр и я — один мальчишка. Многодетная семья даже по тем временам. И когда я подрос, сам для себя решил, что обязательно отслужу в армии, потому что настоящий мужчина должен пройти военную подготовку. И в институте, ещё до армии, хоть и не было военной кафедры, но я всё равно готовился: на брусьях занимался, отжимался, учился стрелять из малокалиберной винтовки в специальной школе по вечерам. А когда вернулся из армии, моему отцу было уже 68 лет. Я демобилизовался по выписке из института согласно приказу министра обороны и вернулся с первого сентября учиться. И, в конце концов, задумался, где мне работать после института. До армии я был токарем, мне нравилось создавать детали, но после армии мнение изменилось, и я перевёлся на факультет электрических станций, сетей и систем. Месяц проучился на дневном отделении, но там все были после школы, и мне в мои 23 года было с ними неинтересно. Я поговорил с преподавателем, сказал, что хочу перевестись на вечернее, и он ответил, что разницы никакой нет и всё зависит от человека. Только учиться дольше.

После этого сказал отцу, чтобы он заканчивал работать, а работать буду я, и устроился на Фрунзенскую ТЭЦ. Начал осваивать нюансы мастерства. Меня интересовала релейная защита и автоматика, нравились схемы. Радиосхемы были огромные, у каждой своё назначение, своя логика и, если аварий нет, то надо привести в норму системы, а если авария случалась, нужно было вовремя отключить оборудование. И работал я с огромным удовольствием!

Чуйское предприятие электрических сетей, на котором я работал, обслуживало районы на 100 км вокруг Фрунзе и городские сети. Город был относительно небольшой, меньше миллиона жителей, но потом он разросся и городские сети выделили в отдельное предприятие, а вокруг Фрунзе были созданы районные сети, так же, как в Сетевой компании есть филиалы — Казанские или Приволжские электрические сети. У нас там была построена крупная подстанция 220 кВ на границе Киргизии и Казахстана, откуда линии должны были идти в Казахстан на Кокчетав. Была и на 500 киловольт. Строили и энергомост из Казахстана с Экибастузской ГЭС, которую хотели соединить с Москвой. Она предполагалась на 1 150 киловольт на постоянном токе. Особенность того времени в Киргизии — ввод крупных электростанций, таких, например, как Нурекская ГЭС, на которой работал Яткяр Касимович Хасьянов. И все работы шли полным ходом, но, к сожалению, многое так и не было достроено, потому что не стало Советского Союза…

Так прошли 25 лет, в течение которых я был по очереди электромонтёром, инженером, начальником лаборатории, а последние десять лет начальником службы. И так бы всё и продолжалось, но настали другие времена: Советский Союз исчез… Мама посмотрела на меня и сказала: «Чего мы ждём? Когда война начнётся? Все уезжают отсюда, и нам тоже надо уезжать». Я ответил, что в августе поеду в отпуск на родину, в Атнинский район Татарии, и заеду в «Татэнерго» узнать, возможно ли к ним перевестись. Приехал как раз в ПЭС, и директор Фёдор Иванович Казайкин сразу понял, кто я, и мои десять лет на должности начальника — это весомый аргумент для того, чтобы принять меня на руководящую должность. Так в 1992 году я начал работать в ПЭС заместителем начальника службы релейной защиты, автоматики и измерений и занимал эту должность вплоть до 2007 года, когда вышел на пенсию. Прикинул общий стаж, и вместе с армией получилось 50 лет!

Релейная защита и автоматика — это логическая часть электрооборудования. Она отключает оборудование при коротком замыкании в доли секунды чтобы сберечь его от сгорания, на что человек не способен. И вся эта логика заложена в релейной защите и автоматике, которая контролирует уровень напряжения и токи. Работалось мне прекрасно: если какая-то сложность или авария, обычно звонили из управления и спрашивали, едет ли Сытдыков. Суть в том, что нужно не просто снова соединить сгоревшие провода, нужно сделать правильный вывод, иначе эта локальная авария может запустить системный сбой. И тогда отключится не просто один город, а целые административные районы и даже государства. В 1970-х годах в Америке случился такой системный сбой: автоматика сработала неправильно и несколько штатов полностью остались без электричества. Это была гуманитарная катастрофа: в высотных домах люди застряли в лифтах, от удушья и стресса у многих случились инсульты и инфаркты, из-за темноты были травмы, в больницах не работали аппараты жизнеобеспечения и в конечном итоге умерло много людей. Эту аварию даже назвали «аварией века». У нас такого не было ни разу, но при отключении бывает короткое замыкание, выключатель не справляется и взрывается.

Масштабное отключение электричества в современном мире чревато большими бедами, начиная с разморозившихся холодильников и заканчивая остановкой производств, и поэтому в любом государстве энергетика — это важнейшая составляющая всей промышленности и всей жизни. Представляете, что будет, если отключится сразу несколько крупных районов Казани? А ведь в городах нет ни погребов, ни ле́дников, как в деревнях. А если это произойдёт в зимние морозы? Катастрофа!

За годы работы в ПЭС пришлось мне и подстанцию Апазово строить с нуля. Она рядом с родиной моих родителей, и я подумал, что, наверное, я там должен поработать, ввести эту подстанцию. Сам напросился, сказал, что буду старшим по своей части и ребят своих возьму в помощь. Строили, проложили все кабели, ввели и проверили всё оборудование, наладили релейную защиту и автоматику. Так что внёс скромную лепту на родной земле, чем и горжусь.

Работал я с тремя директорами. Начинал при Фёдоре Ивановиче Казайкине и совсем недавно с ним по телефону разговаривал: он живёт на даче в деревне Кульсеитово и жалуется, что замучился снег чистить лопатой. С Эдвардом Юнусовичем Абдуллазяновым быстро нашёл общий язык. Александр Викторович Шмаков — прекрасный директор, живёт сейчас в Чепчугах и занимается ковкой. Работал 15 лет и с главным инженером Владимиром Петровичем Белявским, с 1992 года, сразу как приехал. И ученики у меня есть, например, Шамиль Габдельшатович Валеев, который работал сначала в ПЭС, а потом в «Татэнерго» и всё вспоминает истории, когда кроме меня никто выяснить причину отключения и устранить неполадки не мог. Люди в ПЭС были интересные, трудолюбивые и профессионально грамотные, так что работалось со всеми прекрасно, и у меня остались самые тёплые воспоминания.

Когда мы приехали в Татарстан жить, моя супруга Суфия Закиевна прошла обучение и работала дежурным электромонтёром на подстанции «Аэропорт» с 1994 по 2002 год. Сама она окончила политехнический институт во Фрунзе и работала там в Горпроекте, занимаясь проектированием, и электричества боялась. И боевое крещение её было примечательным. На подстанции случилось переключение, а она ещё ничего толком не знала, где какой трансформатор находится не разбиралась, а ей поручили поставить заземление. Она подключила не к тому трансформатору, и всё защёлкало. На действующее оборудование хотела закоротку поставить, а там напряжение 6 000 вольт! В то время на этой подстанции работал мастер Патракеев Владимир Арнольдович, а старшим диспетчером была Елена Григорьевна Коротёнкова, и они даже представить не могли, что она ещё почти ничего не знает.

В 2007 году я вышел на пенсию, но до 2009 года работал в проектном институте на острове Русский, куда меня пригласил Владимир Петрович Белявский. Когда-то на этом острове была военно-морская база Тихоокеанского флота, но потом всё рассекретили, решили запустить мирный проект и построить пять электростанций. Очень меня тогда просили силовое оборудование сделать. Я, было, Белявскому возразил, что 50 лет уже на государство честно отработал и сейчас могу на себя поработать. Нет, говорит, не можешь, потому что в релейную защиту и автоматику никто не идёт, и даже в «Татэнерго» никто не берётся, а ты точно сделаешь. И я согласился: как-никак мы вместе 15 лет работали. Окончательно отойдя от дел, мы живём с супругой в Казани и на даче, где постоянно что-то пристраиваю. У нас два сына и дочь, и четверо внуков.

Моя гражданская специальность — релейная защита и автоматика, а военная — химическая, радиационная и бактериологическая разведка, которая подразумевает исследование местности на заражение перед проходом основных войск. Так что получилось, что я и как гражданский, и как военный — защитник! И, глядя на свою военную фотографию, я вспоминаю, что и мы когда-то были молодыми. Думали, что старость — это не про нас, но оказалось всё наоборот: оглянулся, а время пробежало незаметно. Но я рад тому, что всю жизнь посвятил защите людей!

19.09.2024

Малинин
Владимир Николаевич

---

Инженер по эксплуатации распредсетей ПЭС (1969—1979)
Старший инженер по технике безопасности ПЭС
(1979—2002)

Страж безопасности

После окончания техникума в 1966 году Владимира Николаевича направили в релейную службу «Татэнерго». В то время они обещали квартиры своим сотрудникам, и он очень надеялся, что и ему дадут. А пока суд да дело жил у тёщи на 12 квадратных метрах. И так и прожил семь лет, но ничего не получил: в очереди было 120 человек, он был на 115-м месте, а в год давали только три квартиры. И он уже было отчаялся решить жилищный вопрос, когда знакомый его дяди предложил работать в ПЭС.

В 1969 году я стал инженером службы распредсетей: строил линии. В том же 1969 году пришёл в ПЭС и Фёдор Иванович Казайкин, будущий директор, а в тот момент старший инженер ПТО. У нас даже первый день работы был один и тот же, только я пришёл в 9 утра, а он в 12.

А в 1972 году мне предложили стать старшим инженером-инспектором по эксплуатации оборудования ПЭС. Я согласился, даже не узнав, что это такое, а напрасно… Мама дорогая! Работа оказалась просто страшным ужасом: сложная, тяжёлая. А ещё мне в начале сказали: главное — никакой коррупции, взяток, стаканов, обедов, иначе с «Татэнерго» ты простишься. И я стал жёстким человеком, подчинялся исключительно главному инженеру «Татэнерго». Только через полгода я освоился. Работа была «проста»: контролировать строительство и капремонт линий и вести документацию. Но аварий у меня не было, только отказы 1-й и 2-й степени.

Однако квартиру я всё же получил. Вызвал меня к себе директор Евгений Петрович Зинаков и спросил: «Деньги есть? Иди в магазин!» Я купил две бутылки шампанского, и он меня заставил пить его из горла́! Выпил, сколько смог, а он достаёт ключи, протягивает мне, и говорит: «Вот тебе ключи от квартиры!»

1975 год стал самым тяжёлым в моей жизни: произошло четыре несчастных случая со смертельным исходом. Директора Зинакова убрали, поставили Фёдора Ивановича Казайкина, прежнего инспектора по технике безопасности убрали, а меня перевели старшим инженером-инспектором по технике безопасности. Так что у нас случилась полная смена власти.

Так я принял новую работу. Всё было очень формально: не было ни документов, ни приказов, ни мероприятий, была только девушка, которая ничего не делала, никуда не ездила, и всё шло самотёком. И как раз в это время в ПЭС главным инженером пришёл Евгений Иванович Коротёнков. Сибиряк, великолепный профессионал, умный мужик. Мы с ним подружились, и как-то он меня вызвал и говорит: «Давай составим план, как быть с техникой безопасности и учётом средств защиты». И я поехал по Сетям!

Выводы были неутешительные: обеспечение средствами спецзащиты было только на 30 %. Я составил список необходимого для каждого района, Коротёнков с этим списком поехал в «Татэнерго», и мы начали укомплектовывать средствами защиты все наши участки. Первое, что я укомплектовал, — свой кабинет и кабинет техбезопасности Сетей: купили кинопроектор, сделали манекен и стали обучать персонал. Потом приобрели телевизор, и я на неделю или на месяц брал плёнки — фильмы по техбезопасности — в Республиканском кинопрокате (где сейчас Министерство железнодорожного транспорта) и начал ездить по РЭС. Приволжские сети в то время были огромнейшие: в них входили Буинские, Тетюшские, Нурлатские, Дрожжановские, Мамадышские, Сабинские, Кукморские сети. Десятки километров надо проехать, чтобы добраться, а дорог толком нет, транспорта у нас тоже нет.

Персонал был профессионально неграмотный, и для образования мы составили программу обучения, создали учебные классы и оснастили их всеми средствами защиты. Я ездил по РЭС, читал лекции, показывал фильмы, вёл практические занятия на манекене, и за два месяца мы объехали все РЭС. Обучили всех! Потом Коротёнков попросил меня разработать билеты для экзаменов, и я на новом компьютере и с помощью нового сотрудника — техника по документации — за четыре месяца подготовил 800 билетов для каждой профессии, для мастеров со второй по пятую группы, для инженеров, для линейщиков. ПТО их проверил, дали добро, отправили в «Татэнерго», в котором тоже их проверяли два месяца. И вскоре уже в каждом РЭС был учебный класс с комплектацией от А до Я. Ключи от классов отдали лично каждому начальнику РЭС и главному инженеру. После этого Коротёнков издал приказ заниматься персоналу по этим билетам, а экзамены принимать должна была комиссия. И вся эта работа длилась десять лет!

Где-то с 1980 года началась реконструкция, некоторые районы выделились в отдельные Сети, и в ПЭС осталось девять РЭС: Высокогорский, Зеленодольский, Арский, Лаишевский, Пестречинский, Рыбно-Слободский, Пригородный, Атнинский и Балтасинский. И работать стало легче.

Я же предложил Коротёнкову организовать соревнования по профмастерству. «Татэнерго» согласовало, и вскоре к нам на эти соревнования уже съезжались со всей страны! И остаётся только пожалеть, что Евгений Иванович Коротёнков трагически погиб на пике своей деятельности…

В конечном итоге Приволжские сети стали передовыми по научным вопросам, по технологическим новинкам, по обучению персонала, по новым методам работы, по технике безопасности. Нас знали за пределами Татарстана, к нам приезжали перенимать опыт из Сибири, Москвы, из других республик. В каждом РЭС были кабинеты, оснащённые всеми приборами охраны труда и техники безопасности, в них проходили занятия, а после них — соревнования линейщиков, эксплуатационников, электромонтёров распредсетей, диспетчеров.