Бесплатный фрагмент - Русские богатыри в поисках «Ноева Ковчега»

Моей жене, а так же школьному другу и девочке с которыми я учился в одном классе, и в одной школе посвящается…

Вместо предисловия

— Здесь не ловит интернет.

— Ты в этом уверен?

— Точно тебе говорю, — сказал я, размахивая подобранной с земли палкой. — Зря мы вообще сюда припёрлись.

***

Горные вершины содрогались от жестокого боя, разыгравшегося на склоне высокой горы. Садившееся за горизонт солнце и надвигающийся вечер не могли стать причиной для его скорого прекращения. Наоборот, казалось, что с наступлением темноты, энтузиазм у дерущихся только усилился. Они всё чаще и быстрей стали наносить друг другу различные, несовместимые с жизнью удары, включая пинки, тумаки и затрещины. Словно неведомая сила, подталкивая торопила противоборствующие стороны как можно быстрее разобраться друг с другом, чтобы потом с гордым чувством от выполненного долга труженики передовой могли идти по домам. Год подходил к концу. Шёл последний день в рабочей, пятидневной недели. Это был последний день, последнего месяца перед неминуемо надвигающимися каникулами. Никто из работников щита и меча не хотел остаться на второй год. И как не подгоняли командующие своих солдат ситуация с обеих сторон ни на миг не изменялась. Никакие уговоры, обещания, подкупы и угрозы не помогали. А опираясь на трудовые законы, профсоюзные лидеры не давали командирам боевых отрядов, превысить свои служебные полномочия, а из-за этого менялись планы, откладывались сроки и тормозился основной генеральный проект.

Одна из конфликтующих сторон пыталась захватить гору, другая наоборот, делала всё возможное для её защиты.

Словно наткнувшись на громадную, гранитную стену разбивались атакующие, ровные ряды, огромных, свирепых и кровожадных орков. И кто бы мог подумать, что у орков на пути к победе стоял солдат невысокого роста.

Маленький воин умело отражал удары зазубренных и тупых мечей, ловко увёртывался от стрел, а в ответ наносил не сопоставимые с жизнью увечья. Много его товарищей в этом бою полегло, но ещё больше от его руки погибло врагов.

Не большая по своим размерам и единственная площадка, затерявшаяся где-то по середине горы, была завалена изуродованными, мёртвыми телами.

Наконец-то под упорным натиском маленького воина наступил переломный момент битвы.

Ряды орков дрогнули. Враг, пятясь, стал медленно, но неотвратимо отступать. В их умах зародились зачатки паники. Поглядывая друг на друга, орки пытались понять какой из вариантов бегства выбрать. И, как всегда, в проигрышных ситуациях они выбирали единственное для них правильное решение.

«Каждый сам за себя!» — в ужасе кричал их мозг.

В тот момент, когда оркам показалось, что быстро возникшее решение бесповоротно принято, и путь к отступлению мысленно проложен, а лёгкие переполнены воздухом для панического крика, гору стало трясти.

Потревоженные, лежавшие веками камни, обрушились на дерущихся, давя своей массой каждого кто оказался в непосредственной близости.

Гора разверзлась, а на том месте, где находился совершенно ровный отвесный участок, образовался вход в пещеру. Этот вход своим ужасным видом напоминал страшный рот гигантского великана с большими каменными и кривыми зубами. Рот сначала улыбнулся, потом погримасничал, затем подмигнул, а зевая потянулся, и что-то там у него между челюстями заклинило… И рот остался открытым.

Враждующие стороны, насколько позволяла территория, отбежали от камнепада и, недоумевая, уставились на необыкновенное чудо. Да и бежать — то особенно им было некуда, дальше обрыва не побежишь. Бой остановился.

Все присутствующие, опустив оружие и затаив дыхание, с осторожностью смотрели на уходящую вглубь пещеры темноту. Никто не знал, чего ожидать от происходящего. На чьей стороне окажется то, что выйдет на свет? И кого там в глубине разбудила шумная возня? Участники битвы пристально всматривались в чёрную и зловонную пасть.

Ждать пришлось не долго.

И вот на последние лучи от света заходящего за горизонт ярко-оранжевого солнца из темноты вышел ну просто огромных размеров огненный дракон.

Орочий крик ликования прервал наступившую на короткое время тишину.

Оглядевшись по сторонам, дракон глубоко вздохнул, а выдыхая громко и грозно прорычал, показывая тем самым кто здесь самый главный, а кто так себе. Потом дракон ещё раз вздохнул, а когда стал выдыхать то не просто рычал, он вместе с яростным рыком окатил смертоносным пламенем малочисленное войско, состоявшее из маленьких человечков.

Оставшиеся в живых гномы, а это именно они сражались с орками, спасая свои жизни, бросая по дороге оружие, пустились наутёк. Сверкая пятками, они, что было мочи, улепётывали. В сложившейся ситуации гномы прекрасно понимали, что бой против орков проигран.

Только один из всех воинов не испугался, и не побежал, спасаясь бегством с другими наперегонки вниз по склону. Встав в защитную стойку и прикрываясь школьным рюкзаком с учебниками как щитом, маленький воин взял на себя смелость выступить против грозного противника.

Орки с интересом азартных болельщиков решили понаблюдать за исходом битвы. Хотя для них этот самый исход и так был уже известен. Ну, а чтобы не попасть случайно под удары драконьего хвоста орки отступили на освободившуюся от только что сбежавших гномов территорию. Чуть — чуть подальше от того места, где произойдёт столкновение. Удобно рассевшись по кругу, орки стали на спор ставить ставки. А так как на малыша ставить желающих не нашлось, то ставили на удары хвостом.

«С какого удара?»

Дракон, не колеблясь ни секунды, нанёс своим огромным хвостом свой первый удар. Этим ударом он обезоружил маленького воина, выбив из его руки линейку, которую тот использовал в качестве меча.

Следующий удар, нанесённый тем же самым хвостом, вывел маленького война из равновесия.

Балансируя на краю пропасти и продолжая прикрываться рюкзаком, словно щитом, маленький воин всё же устоял.

Третий последний удар был нанесён с такой силой, что маленький воин не удержался, и под смех и радостное улюлюканье орков полетел с обрыва вниз.

«Чтоб тебя», — выругался маленький воин, падая на твёрдый пол

Заговор

Последний день мая. Солнце во — всю припекало. Деревья покрылись листвой. На зелёном лугу перед школой, за школой, по бокам, да и вообще везде, весело, цвели одуванчики. Рядом с одним из одуванчиков в траве сидел кузнечик. Но не только одуванчики своим цветением покрывали зелёный холст. Обилие разнообразных белых, да и другого цвета кашек радовало глаз и каждому на них смотрящему, обеспечивалось радостное настроение на весь день.

Через открытые окна второго этажа старой деревянной школы, где заканчивался последний в этом году урок, было слышно шумное чириканье воробьёв.

Воробьи сидели на ветке, растущей под окном берёзы и, глядя с той стороны окна с шумом обсуждали сидящих в классе. Воробьи ни на секунду не замолкали. Одновременно чирикали все. А их на дереве сидело не мало. Весь воробьиный трёп чем-то походил на группу малышни, выведенную на прогулку воспитателем. Детвора, словно воробьи все без исключения, не останавливаясь о чём-то говорят.

Растущее перед окнами дерево всегда радовало глаз учеников, занимающихся в этом классе. В каждое время года оно выглядело по-разному, и каждый раз какой-нибудь ученик, забывая про идущий урок, надолго засматривался на него.

Задувающий в класс через открытое окно прохладный ветер остужал разогревшее от солнца помещение.

Ученики громко шумели, переговариваясь друг с другом, обсуждали планы на ближайшее время. Мало кто уже слушал учительницу, одновременно являвшуюся их классным руководителем.

Учитель постучала ручкой по столу, привлекая к себе внимание.

— Класс, тише. Ещё минуту внимания. Потерпите чуть — чуть и пойдёте домой.

Шум немного утих. Все посмотрели на учителя, ожидая, что она скажет. Ученики любили своего нового преподавателя. Она пришла в школу на место пожилой учительницы, ушедшей в прошлом году на пенсию.

Первое время наш класс не воспринимал её всерьёз. В наших глазах из-за своего молодого возраста она выглядела, как одна из учениц старших классов, которых иногда ставили к нам вести урок вместо какого-нибудь заболевшего преподавателя. И она никак не вписывалась в рамки нашего понимания о том, каким должен был бы быть учитель. Ученики на её уроках плохо слушали, были невнимательны и порой занимались каждый своим делом. Кое-кто повадился опаздывать на занятия. Различными способами ученики пытались показать новоявленному преподавателю кто в классе хозяин. Но вскоре всё изменилось. Мы и не заметили тот день, когда оказались под полным её влиянием. Нет, она нас не запугивала директором, не грозилась вызовом родителей, и самым страшным, оставкой на второй год. Она не гипнотизировала нас при помощи различных гипнотических приёмов и приспособлений. А просто однажды мы осознали то, как интересно она вела свои уроки. Ну, что казалось, может быть интересного в скучных рассказах, представленных школьной программой. Но на деле оказалось, может. Она с увлечением умела пересказать незамысловатый сюжет произведения и погрузить наше сознание в удивительную историю.

Все в классе притихли и с большим интересом, кроме одного ученика, смотрели на учителя. Не то что бы этот ученик продолжал шуметь, разговаривать, нет, всё было как раз на оборот.

Сидя за партой и подперев рукой голову, он после вчерашнего просмотра очередной серии своего любимого фильма, показанного первый раз по телевизору и находясь в отрешённом состоянии, о чём-то мечтал. Ученик не слушал и не слышал ни учителя, ни школьных товарищей. Всё происходящее в классе его совсем не интересовало. В это время он в своих мечтах пребывал на страшной битве между орками и гномами. И вот в тот момент, когда предстояла жестокая схватка один на один с драконом…

— Сергей, разбуди своего друга, а то он так всё на свете проспит, — попросила Надежда Николаевна, сидящего рядом с мечтателем ученика.

Сергей сперва легонько толкнул локтем своего соседа. Но тот и не думал выходить из своих мечтаний. Затем толкнул посильней, да так, что стул с сидящим на нём учеником вышел из равновесия, но, покачавшись на двух ножках, остался стоять. Посмотрев на застрявшего в пространстве между реальностью и грёзами друга, Сергей решил вложить в удар все свои силы и толкнул уже не локтем, а двумя руками. На этот раз стул не устоял, и под общий смех класса упал на пол вместе с мечтателем.

Грохнувшись об пол, мои грёзы рассеялись. Это, как оказалось на деле, был не свирепый дракон, а всего лишь мой друг Серёга. Он то и вернул меня в современную действительность.

Поднявшись с, пола и сев снова за парту, я в отместку ткнул Серёгу пару раз локтем в бок.

— Ну ты чего, полегче нельзя было? — спросил я его шёпотом.

— Да ты словно окаменел. Я несколько раз тебя уже будил, — ответил мне тоже шёпотом Серёга.

— Раз все теперь в сборе то подойди и раздай всем листки со списком произведений, которые надо прочитать за лето, — с улыбкой глядя на меня предложила Надежда Николаевна.

Нехотя поднявшись из-за парты, я медленно поплёлся к столу учителя. Взял стопку листов с домашним заданием на лето и заглянув в них…

— Былины? — в ужасе воскликнул я. — Да кому они в наше время интересны!? Кто вообще такое читает? Почему не «Властелин колец» или «Гарри Поттер»?

Ученики засмеялись.

— На худой конец» Мифы древней Греции», — продолжал возмущаться я, раздавая листки. — Да и вообще, Надежда Николаевна, чтение — это пережиток прошлого и его пора заменить на другое более современное занятие.

— И в чём выражена эта твоя современность? — посмотрев на меня, внимательно спросила Надежда Николаевна.

— Ну, например, возьмём этот список. Вместо того, чтобы задавать что-либо читать, лучше бы написали какие фильмы нужно просмотреть.

Все в классе поддержали меня.

— Ммм? Хорошо. Уговорил. В этом действительно, что-то есть необычное.

Улыбаясь своей победе, я оглядел наблюдавших за нашей беседой одноклассников.

— Раз все согласны, тогда я с вашим классом проведу в этом году первый в мире эксперимент. Для общей эрудиции, конечно же.

Ученики, предвкушая что-то интересное, замерев, вслушивались в слова учителя.

— Я знала, что такое предложение может от кого-либо из вас поступить. И такие предложения из года в год от разных учеников поступают постоянно. Поэтому, к этим каникулам я хорошенько подготовилась. Так вот. К тому, что надо прочесть за лето, и это только для вашего класса, я добавила список документальных и художественных фильмов, которые вам надо будет просмотреть.

И в подтверждении своих слов Надежда Николаевна достала из своего стола стопку листов в три, а то даже и в четыре раза по своим размерам превышающую ту, которую я уже раздал.

Глаза у меня от увиденного, как говориться, «полезли на лоб».

— Потом спрошу. Для разбора каждого фильма мы будем оставаться после уроков. Так сказать, на внеклассный просмотр. «Вот ничего себе, — подумал я. — Попали. И дёрнуло же меня такое ляпнуть. Теперь всем учителям расскажет, а те и рады будут стараться вводить новые схемы обучения вроде „прослух“, „пронюх“ или какой-нибудь „прощуп“».

Ученики, отрицая предложенное, загудели и заулюлюкали. Никому не хотелось заниматься на каникулах чем-то ещё дополнительным. Особенно просматривать фильмы по школьной тематике. И в ответ на мою растерянную улыбку посмотрели на меня с угрозой.

Улыбка сошла с моего лица. Сев на своё место, я вдобавок получил от Серёги подзатыльник.

— Ты чего? — спросил я его.

— Чего, чего? Да ни чего. Ты, что забыл, чем мы собрались заняться? Тут и так завались заданий, а ты ещё со своими фильмами.

— Хорошо на этот год оставим всё как есть, но на следующий, когда будете постарше, обязательно проведём такой эксперимент и посмотрим, что из этого получится, — ответила гудящему классу Надежда Николаевна. — А теперь урок закончен, можете расходиться по домам, ну а если есть желающие, то можете взять дополнительное задание…

Но желающих не нашлось. Все ученики повскакивали со своих мест и радостно шумя, наперегонки, расталкивая друг друга, побежали к выходу.

— Ну, что, чем сейчас займёшься? — спросил меня Серёга, убирая список в свой рюкзак.

— Пока ещё не решил, — ответил я. — Сначала в магазин, потом домой. Может, ещё загляну по дороге в библиотеку, возьму «Былины», будь они не ладны. С них наверно и начну. Вечером почитаю, если планы не изменятся.

— Гулять, значит, сегодня не пойдёшь? — поинтересовался Серёга.

— Не думаю. Брат вечером уезжает на соревнования по парашютному спорту. Пойдём провожать.

— Ну, раз так, — сказал Серёга, — тогда я в «Доту» погоняю. Оторвусь по полной… Никто не будет твердить, что завтра в школу. В библиотеку мне идти не надо. У нас этих книг просто уйма. Сам знаешь. От пола до потолка. Родители, похоже, в своё время все книги скупили. Ну, а если дома не найду, покопаюсь в интернете.

— Везёт тебе, — вздохнул я.

— Слушай. А пошли ко мне, посидим, поиграем. Я тебе «Былины» дам, время сэкономишь, а потом пойдёшь домой. Прочитаешь, вернёшь, а я начну с какой-нибудь другой.

— Идея заманчивая, — подумав, ответил я, — только мне всё равно в библиотеку. Я им книги уже за три месяца задолжал. Надо вернуть, а то Лидия Ивановна больше ни за что не даст на такой большой срок.

— Значит до завтра?

— До завтра.

— Звони.

— Ты то же.

Выйдя из школы, мы пошли каждый своей дорогой.

Сделав несколько шагов, я оглянулся и посмотрел на нашу старую, деревянную, двухэтажную школу. Это был последний год, когда в ней шли уроки. Летом её собирались снести. А на пустыре через дорогу заканчивали строительство новой, кирпичной школы. Первого сентября уроки уже начнутся в ней.

Три года назад к нашему посёлку подошёл город. Вместе с ново строем появился и Серёга. Он приехал вместе с родителями и поселился в новом, недавно построенном доме напротив нашего старого и деревянного, чем-то по своему виду похожего на школу. С Серёгой я сдружился быстро. В первый же день его посадили за парту рядом со мной, и я принялся помогать ему в освоении на новом месте. Я по-быстрому ввёл его во всё здесь происходящее. Но больше всего нас сдружила тяга к, разного рода, приключениям.

Пока я, в задумчивости прощаясь, смотрел на нашу школу, ко мне подошла девочка Лена.

— Стоишь и жалеешь, что последний год здесь? — спросила она.

— Даа! — вздохнув ответил я. — Жалко. Столько всего связано с этим местом. А тут раз и всё. Одним махом отсекли ниточку с прошлым.

— Ты не забыл, что у меня скоро день рождения? — спросила Лена. — Приходи и Сергея приводи, буду ждать.

Я вздохнул ещё раз, теперь уж смотря в след уходящей Лене.

В школе прозвенел последний в этом году для учеников звонок и последний для самой школы. Даже звонок звенел как-то тоскливо в предчувствии того, что это в последний раз. Из двери с шумом стали выбегать задержанные учителями до звонка ученики.

В библиотеку мне попасть не удалось. По каким-то причинам она оказалась закрыта. И объявления никакого не висело. Ходить сюда меня с самого детства приучила мама. Аргументируя тем, что там всё есть, ну и в целях экономии ещё. В наше время мало кто посещает нашу библиотеку. У каждого есть компьютеры. На просторах интернета можно найти всё что угодно. Я тоже изредка пользуюсь услугами интернета, но в библиотеку хожу, потому что нравиться. Нравится ходить в тишине между рядов полок, брать книгу, перелистывать страницы, рассматривать картинки. Какое-то непонятное чувство охватывает меня, когда я беру в руки книгу. Иногда езжу в центральный городской магазин. Там так же, как и в библиотеке брожу между стеллажей, смотрю новинки, но в целях экономии ничего не покупаю.

«Для нашей семьи, — говорит мама, — накладно».

Серёге в этом отношении повезло больше, у него дома своя целая библиотека. Его родители постоянно что-то покупают, даже привозят из-за границы, когда бывают там. Я особенно не огорчился по случаю закрытой библиотеки. Книги, которые нам предложили прочитать за лето не входили в круг моих интересов.

Придя домой, я решил поискать былины в интернете. «Прочитаю пару былин, думаю, и хватит. Вряд ли они как-то пригодятся мне в будущем».

Набрав в поисковой строке «читать былины» я принялся изучать предложенные варианты. Судя по цифре, предложение оказалось щедрым. Более десятка миллионов результатов. Огромное количество сайтов предлагало мне зайти на их страницу и прочитать их былины. И, где каждое предложение в предложенных мне вариантах так и говорило о том, что только сегодня и только у них самые свежие, вкусные и аппетитные былины. И если вы зайдёте именно к ним, то только на их страницах вам удастся найти такие интересные былины, каких нет у других. А когда вы их начнёте читать, то не остановитесь, пока не дочитаете весь их сайт до конца.

«Со многими предложениями я был не согласен. Поиск в интернете мне всегда напоминал поход с мамой на городской рынок. На рынке тоже кто как мог, нахваливал свой товар. Что только не делают и как только не стараются продавцы для привлечения к себе покупателей. Какие только ухищрения не придумывают для обмана мамы. То гнилое перевернут, то огромную гору незрелого спрячут за горкой спелого, а то выложат хорошее на прилавок, а плохое наберут из-под прилавка. Вот и с сайтами не всё так просто. Они, прикрываясь красивыми словами, на самом деле не предлагают что-то диковинное, а просто таким образом заманивают в свои сети и всё это для того, чтобы мы могли насладиться обилием, выложенной у них на страницах, рекламы. Хорошо, что брат установил программу, блокирующую все разновидности этой бесполезной информации».

Открыв первые десять предложенных поисковиком сайтов, я стал поочерёдно их просматривать, выискивая нужное для чтения.

«На что интересно надеется остальная миллионная часть, — подумал я, — шансов, что кто-то зайдёт к ним просто никаких.

Как-то в поисках на интересующий меня вопрос я решил открыть больше, чем десять сайтов и пришёл к выводу о зря потраченном времени. Выяснилось, почти все они содержали одно и то же, и практически были их точной копией. Некоторые попадались с незначительными изменениями, а некоторые со значительными, где даже было непонятно, о чём сайт. Выглядело так, словно все те, кто оказался в последних строках поиска не сделали домашку, и списали у того, кто её сделал, поменяв некоторые слова на другие схожие по значению, но не меняющие общий смысл или меняющий до неузнаваемости. Всё это мне напоминало школу. В школе происходило аналогичным образом. Сначала тот, кто давал списать первому просившему, обычно забирал тетрадь. Потом первый списавший передавал второму списывающему, второй третьему и так далее. В конечном итоге домашнее задание преображалось так, что установить у кого списали первым, становилось невозможным. В конце концов, у последнего списывающего, который начинал списывать уже на уроке, менялся даже смысл, преобразуя информацию в прямо противоположную, искажая факты с точностью до-наоборот, меняя даже полностью ответ на заданный вопрос. И когда после такого переписывания учитель проверял работы учеников, то не мог вспомнить, что же именно он задавал, а дойдя до очередной интерпретации, начинал сомневаться в здравости своего ума. В выборе книг для чтения я установил для себя предпочтения. Они заключались в том, что, выбирая книги в библиотеке, или выискивая их в интернете, я останавливался на книгах только с картинками.

И вот, выбрав для себя подходящий текст, с интересующими меня запросами я углубился в чтение. Былины мне показались обычными сказками о всесильных богатырях. В начале книги так и было написано «Детские сказки о русских богатырях». Но чем дальше я углублялся в чтение с разглядыванием картинок, тем больше моё сознание уводило меня из реальной жизни. Я, даже не заметил перехода в мир фантазий, в одно мгновение став богатырём. Уже не богатыри, а я, примерив на себя все силы известных мне супергероев, борюсь со злом. И вот на мне уже не кольчуга, а костюм «железного человека» и я, размахивая лазерным мечом «джедая», разил врагов направо и налево. А когда в разгар боя со «змеем Горынычем» был утерян меч и сбит с головы шлем, я глазами, из которых били огненные лучи, срезал головы с этого страшного чудовища, старающегося всеми пастями пожрать меня. И вновь как в школе мои фантазии были прерваны. Нет, в этот раз я не падал со стула. Просто громкий голос мамы из кухни звал меня на ужин и ещё предупреждал меня о проводах брата на вокзал. Маме не нравилось увлечение старшего сына — занятие парашютным спортом. Она всегда переживала за него. Каждый раз, когда он уходил на кружок, уговаривала его бросить это занятие. А после случайно увиденных снятых им видео, так вообще грозилась выбросить всю экипировку и сжечь.

Проводив брата, мы вернулись домой поздно вечером. Возобновить чтение былин не получилось, так как в нашей семье относительно меня было введено правило «никакого компьютера после девяти вечера». Это табу распространялось почему-то только на меня, но не касалось ни брата, ни мамы. Брат мог до глубокой ночи за ним сидеть, а в его отсутствие компьютер занимала мама. Мама могла часами зависать в «одноклассниках», рассматривая там картиночки, или в онлайн магазинах высматривая понравившийся товар, чтобы выписать, но никогда ничего не выписывала. От этого она поздно ложилась, порой, не высыпаясь перед работой. И вот сейчас после всех переделанных домашних дел, место перед компьютером заняла мама. Смотреть её интересы было скучно, и я отправился к себе в комнату.

Вечером следующего дня Серёга так и не позвонил, хотя обещал. Договаривались обсудить планы. Обычно звонил он, так как у него всегда были деньги на телефоне. Подождав ещё немного и не дождавшись от него звонка, я лёг спать.

Прошёл второй день. Серёга вновь не позвонил.

«Может, что случилось? Забыл? — подумал я. — Непонятно. Тоже что ли деньги закончились?»

Пока мама что-то усердно высматривала на экране монитора, я незаметно проскочил на кухню и взял ей оставленный там телефон. Набрав Серёгин номер, я услышал женский голос, предупреждающий о недоступности абонента.

«Забыл, что ли поставить на зарядку, — подумал я, — хотя нет, на него это не похоже. Это я могу забыть, но только не он».

«Похитили? — вдруг возникла свежая мысль в моей голове. — Ладно, подожду ещё денёк и завтра с утра, пораньше к нему».

Встав рано, ни свет, ни заря, в десять часов утра, по-быстрому позавтракав, я отправился к Серёге домой. Поднялся на лифте на пятый этаж.

Где-то этажом выше плакал маленький ребёнок.

Подойдя к Серёгиной двери, я указательным пальцем нажал и отпустил кнопку звонка. Стал ждать. Но ничего не произошло. Прошло несколько минут. Дверь никто не открыл.

«Спит, что ли ещё?» — подумал я, нажимая на кнопку звонка ещё раз, и задерживая палец немного подольше.

Подождал пару секунд и отпустил кнопку. Дверь снова никто не открыл. В душу закралось нехорошее предчувствие.

«Может в больницу попал? Если его туда угораздило занести, значит пропали все наши планы. Позвоню ка ещё раз».

Рука в очередной раз потянулась к звонку. Палец был готов нажать в третий раз на кнопку.

В этот момент, горевшая в коридоре прямо над Серёгиной дверью лампа, вдруг резко и во много раз сильнее засветилась, ослепила меня ярким светом, а потом также резко потухла.

Я как вкопанный, остался стоять в полумраке с вытянутой рукой. На улице облако закрыло солнце. Солнечный свет больше не проникал в окно подъезда. Стало совсем темно, почти как ночью.

Перестал плакать ребёнок.

Следом за наступившей темнотой с той стороны двери повернулся ключ, щёлкнул замок и дверь очень тихо, без единого скрипа, стала открываться.

Холодный пот с головы до самых пят покрыл всё моё тело. Сердце на короткое время перестало биться. Душа от страха ушла в пятки, а волосы на голове по какой-то непонятной для меня причине зашевелились.

В слегка приоткрытую дверь высунулась взъерошенная голова Серёги с бледным, как сама смерть, лицом. Голова, медленно поворачивалась из стороны в сторону и, выпучив красные, воспалённые глаза с чёрными кругами, осмотрела всю лестничную площадку. Потом глаза уставились на меня. Серёгина голова в царившем полумраке выглядела зловеще.

«Зомби покусали, — в одну секунду поставил я Серёге диагноз. — Все признаки налицо. Надо драпать».

И когда я, пятясь назад, попытался спасти свою полезную для общества жизнь бегством, зомби, в образе Серёги, опередило мои действия. Быстрым, за доли секунды прыжком, оно оказалось рядом со мной, и прижав указательный палец мёртвой руки к не менее мёртвым губам, издало жуткий шипящий звук:

«Шщшщш».

Я не ожидал от зомби такой прыти и особенно способностей угадывать мысли.

«Чего-то не сходится, — со скоростью двигающего зомби пролетела мысль в моей голове, — так быстро двигаться они не могут. Значит Серёга не зомби, или в Голливуде, что — то напутали, ведь во всех фильмах это безмозглые и медленно двигающиеся существа. А тут оно даже само открыло дверь. Может, после укуса они начинают жить в двух измерениях и это придаёт им скорости? Теперь становится понятным, почему в кино они, еле двигаясь, догоняют своих быстро бегущих жертв».

Продолжая держать палец одной мёртвой руки у рта и шипеть, зомби двинулось обратно назад в открытый проход квартиры. Кистью другой, мёртвой руки, оно показывало знаки, чтобы я следовал за ним.

От такого наглого действия у меня, даже ещё не укушенного, ноги ещё крепче приросли к полу. Но тут вдруг сработал инстинкт самосохранения. Пока глаза в ужасе смотрели на отходящего от меня зомби — Серёгу, вес тела сам без моего ведома, с двух ног перенёсся на правую толкательную. Корпус почти начал поворот в сторону лестницы, а левая, нога уже была готова оторваться от пола… Как вдруг всё изменилось.

Зомби, обратив внимание на то, что еда сама своим ходом не хочет двигаться по направлению логова, а на лице жертвы появились признаки замышляющего к побегу плана, быстрым прыжком подскочило обратно ко мне и, крепко ухватив меня за футболку, потащило внутрь квартиры.

«Раз сразу не набросилось меня есть, значит сытый. Решил оставить до вечера. И как так происходит в фильмах, что после нападения и пиршества, жертва потом идёт в одном строю с теми, кто её ел, целой и не невредимой? Идея. И как врачи до такого не додумались. Если выберусь из этой передряги живым и в здравом уме, то открою частную клинику. Стану вакцинировать своей вакциной инвалидов. Отращивать у них не достающие части. Буду знаменитым и богатым. А может Серёга вовсе не зомби? Может он стал вампиром?» — рассуждал я, тащимый по тёмной прихожей.

Зомби — вампир затащил меня в своё логово, когда-то бывшую Серёгину комнату.

Внутри помещения творился жуткий беспорядок. Кругом валялись исписанные листы бумаги. Некоторые были скомканы. То тут, то там лежали книги. Одни были закрыты, другие открыты.

«За аккуратистом Серёгой такое раньше не наблюдалось. Всё всегда у него лежало на своих местах. А тут такой бардак. Видно, сильно крутило, когда превращался после укуса. Что теперь скажу его родным?» — думал я, разглядывая комнату.

Зомби — вампир — Серёга, толкнул меня в кресло.

«Без боя так просто не сдамся», — напрягшись и прижимаясь спиной к спинке кресла, пытался рассуждать я.

Тучи разошлись, выглянуло солнце, осветив ярким светом комнату.

Закрыв дверь и посмотрев на меня, то ли зомби, то ли вампир, заговорчески возбуждённым, обычным Серёгиным голосом сказал:

— Планы на лето меняются.

Я и так молчал от страха всё это время, а тут вообще потерял дар речи.

— Ну, чего молчишь? Разговаривать разучился? Да и с чего ты сегодня какой-то странный? Двигаться совсем не хочешь. Еле — еле тебя до комнаты дотащил.

Я, не понимая пока ещё, что происходит, продолжал молчать.

— И бледный, весь словно мертвец. Не заболел случайно? А? Если бы я рассуждал как ты и верил во всю чушь, в которую веришь ты, то решил бы, что тебя укусил зомби, а по твоему бледному лицу можно поставить диагноз, что укусил вампир. Но глядя на общую картину, а тебя я таким ещё никогда не видел, то мог бы предположить, что тебя пока ты шёл ко мне, укусили и тот, и другой.

И Серёга подкрепил все свои слова визуальным примером. Сначала он продемонстрировал, как меня кусает вампир, а пока я перевоплощался и не мог двигаться, пришёл хромающий зомби. Попробовал меня на вкус, а убедившись, что добыча уже стала несъедобна, захромал обратно.

Я от услышанного и увиденного, закатился смехом, а Серёга продолжал свою пантомиму.

Теперь он стал демонстрировать, как я стал медленно двигающимся зомби — вампиром, ковыляющим в поисках еды.

— А так как ты еле двигался, то поймать тебе никого не удавалось. И вот ты, бродя голодным по городу несколько дней и ночей, вспоминаешь обо мне. Таким я и увидел тебя стоявшего возле моей двери, с вытянутыми вперёд руками и с глазами, жаждущими свежей крови.

Тут меня от смеха совсем прорвало. Моё дыхание перехватило я, свалившись на пол и схватившись за живот, стал издавать хрюкающие звуки, стоны и охи.

— Ой, мамочки, больше не могу, сейчас умру, — пищал сквозь хрюканье я.

Немного успокоившись, но продолжая смеяться я стал рассказывать Серёге, что произошло с того момента, когда не дождался от него звонка.

Теперь от смеха по полу, среди исписанных листов бумаги, валялся Серёга.

Я подобрал несколько страниц. Быстрым взглядом прочитал написанное.

— Что за абракадабра? — поинтересовался я у Серёги, показывая листки.

Серёга, перестав валяться на полу, словно маленький ребёнок, сел.

— А это, мой друг, то, чем мы займёмся летом, — ответил Серёга. — Ну, взял былины в библиотеке?

— Нет, — ответил я. — Была закрыта. Пришлось искать в интернете.

— И как, нашёл?

— Нашёл.

— Читал?

— Прочитал немного. Скучно показалось. Сказки какие-то. Без особого смысла.

— Точно, полнейшая бессмыслица. Не просто бессмыслица, а какой-то бред в некоторых местах. Слишком много неточностей.

Серёга любил, когда всё было последовательно, обосновано и опиралось на факты. Если где-то, что-то не сходилось, то его это начинало раздражать и выводить из себя. А читать всякие там книги или смотреть фильмы про волшебников, орков, эльфов или супер героев, считал пустой тратой времени. Он их просто игнорировал. Меня же наоборот всё это интересовало.

«Началось, — закатив глаза, подумал я. — Сейчас начнёт объяснять, где и, что не так. Нет, чтобы прочитать и забыть, ведь сказка на то и сказка, всё или почти всё выдумано. И не стоит так серьёзно придираться к какой-нибудь строке. Мало ли что там нереального и, что такого быть не может, и что это противоречит логике вещей, историческим фактам, или научным доказательствам».

Я ещё раз осмотрел комнату: «Похоже на то, что он все эти дни только и занимался поисками тех самых недостающих фактов с доказательствами. И как я вижу, он что-то такое нашёл, что оскорбило его чувства практичного человека, верующего в непогрешимость научных теорий, разрушив тем самым его жизнь, построенную на точных науках. Теперь придётся весь день, или даже несколько, выслушивать его объяснения и идеи, по тому моменту, с которым он не согласен».

— Ну, что там у тебя стряслось? — спросил я, усаживаясь обратно в кресло. — Только давай покороче, а то опять развезёшь на месяц.

— Почему на месяц? — обиделся Серёга.

— Ну ладно, ладно не на месяц, пусть будет на два, — усмехнувшись сказал я.

— Никакие не месяц и не два. Не хочешь слушать? Как-нибудь сам разберусь, — собирая с пола листы бумаги, обидчиво ворчал Серёга.

— Ладно, начинай уже, не тяни резину, — перебил я его.

— С чего же начать? — просматривая записи, спросил то ли меня, то ли ещё кого Серёга.

Я молчал. В таких случаях, если хочешь, чтобы всё быстрее закончилась, то лучше ничего не говорить и особенно не проявлять дотошный интерес.

Серёга ещё какое-то время просматривал записи, обдумывая с чего бы ему начать. Подошёл к столу, на котором стоял его персональный компьютер, выдвинул стул и сел. Пододвинул к себе клавиатуру. Нажал на кнопку. Компьютер ожил. Послышалось лёгкое жужжание вентиляторов. Засветился монитор. На экране появилось изображение браузера.

Я обратил внимание, что в браузере было открыто огромное количество вкладок.

— Слушай Серёга, а давай пока ты на меня не повесил все свои теории, сначала что-нибудь перекусим, а то у меня в животе уже совсем пусто. Сейчас начнёт урчать, тебя отвлекать. Да и я на пустой желудок плохо соображаю. Заодно и ты подкрепишься, мыслями соберёшься, а то на тебя жалко смотреть. Похоже, ты утром толком и не завтракал совсем.

— И то, верно, — вставая, согласился Серёга. — Пойдём, перекусим. Сейчас что-нибудь сварганю.

И мы отправились на кухню.

Я обрадованно, в мыслях, потирал ладони. Не только из-за еды, но из-за того, что возможно после перекуса, Серёга размякнет, раздобреет и избавит меня от выслушивания заумных речей. И мы пойдём, погуляем. Каникулы как-никак.

Вдоль всего длинного коридора стояли стеллажи с книгами.

— Вот тут! — воскликнул Серёга, указывая пальцем на ряд книг.

— Что вот тут? — не понял я.

— Вот тут стояла книга с былинами. Отсюда с этого самого места всё и началось.

— Что началось, — недоумевал я.

— Да всё это. Прихожу домой, направляюсь как мы сейчас на кухню, а тут она выпирает из ровных рядов, проход перегораживает и хаос создаёт.

— Кто она? — испугавшись за разум Серёги и перейдя на шёпот, спросил я.

— Как кто? — так же шёпотом ответил Серёга, — Книга конечно же, книга торчит. Все книги в один ряд, а эта высовывается. Подхожу ближе. Хочу подвинуть, чтобы она встала на место, наравне со всеми, смотрю, а это былины. И я вдруг вспомнил, что ты тоже собирался начать чтение с былин.

— Тьфу ты, — уже вслух выругался я.

— Ну, думаю, вот так совпадение! Беру книгу, начинаю читать. И чем больше я читаю, то тем больше у меня возникает вопросов.

До кухни мы так и не дошли, так как Серёга повернул, обратно, отправившись прямиком в свою комнату.

Я печальным взглядом посмотрел на кухонную дверь, тяжко вздохнул и последовал следом.

— Вот, например, смотри сюда, — взяв со стола книгу и тыча пальцем в открытую страницу, сказал Серёга. — Кто такой Святогор? Что он делал на Святых горах? Что за горы это такие Святые? И что вообще делал на горе гроб, да ещё таких размеров, и почему его нельзя было разрубить, и вызволить Святогора? В интернете я прочитал кучу рассказов и стихов, блогов, но вразумительного ответа так и не нашёл. Ещё больше запутался. Сколько рассказов, столько и различных вариантов, и не один не дал мне ответа на мои вопросы. Сходятся лишь в одном, что был он огромного роста и умер в гробу, который с Ильёй Муромцем и нашёл. А в последних версиях «Святые горы» стали просто горами, а гроб находят то в поле, то на холме. Вот ты когда читал, где был гроб? И от куда он взялся?

— Ну, в той версии, которую читал я, то его сделали два мимо проходящих по горе мужика.

— Час от часу не легче! — воскликнул Серёга.

— Да сдался тебе этот гроб он, что ли главный герой в этой истории. Это — сказка. Чего взъелся то. Ааа, я наконец то понял!!! Ты хочешь притащить его домой и использовать на тот случай, если всю твою семью покусают вампиры!? Мудро. С такими-то размерами его можно неплохо благоустроить не то, что маленький гроб Дракулы.

Серёга схватился руками за голову и, запрокинув её, издал похожий на рычание звук.

— Какие вампиры? — закричал Серёга, перестав издавать гортанное рычание. — Какие вампиры? Вот, смотри.

И Серёга взял другую книгу со стола.

— Это мифы древней Греции. Их в своё время тоже считали сказками, а теперь многое из того, о чём в них написано, оказывается, было на самом деле. И ещё. Возьми любой текст мифов, и ты увидишь, что везде следует чёткая линия. Будь то детская книга, будь то…

Серёга бросился к клавиатуре, и стал судорожно открывать по очереди, вкладки на браузере.

— Какой текст ни возьми, практически они идентичные в смысле понимания. Нет такого, чтобы меняли основу, создавая другие параллельные реалии, наоборот пытаются собрать воедино, словно исторический документ. Ни один из текстов не уходит за рамки основных версий. А посмотри на былины, кто во что горазд. Ты разве не видишь, кто-то специально пытается всех запутать, выпуская всевозможные сюжеты в книгах и статьях на сайтах. Я считаю, что здесь пахнет заговором, и какая-то тайная организация хочет скрыть от нас секрет Святогора, запутав таким образом следы.

У Серёги тоже были свои заморочки, не один я в нашей компании страдал манией. Его интересовали не только точные науки, он был просто без ума от всяких тайных организаций и теориях заговоров.

— Ладно, чего разошёлся? Нет никакого заговора. Всё банально просто. Это болезнь такая.

И я поделился с ним своей теорией о глобальном переписывании всего, и то, что начало этой болезни скрывается в школе.

— Вот оказывается, к чему приводит жалость ко всяким там лентяям и любителям прокатится на лаврах за чужой счёт, — ответил на мою версию Серёга. — Надо пересмотреть свою позицию по отношению к списыванию. И как теперь во всём этом разобраться?

Серёга потряс стопкой бумаг у меня перед носом.

— Как добраться до сути?

— Если тебя это беспокоит, то думаю в Киеве, — предположил я. — Раз единственным свидетелем смерти Святогора был Илья Муромец, а он служил у князя Владимира, а князь Владимир правил Киевской Русью со столицей в Киеве…

— Ну вот, теперь ты знаешь, почему планы меняются, — наводя порядок в комнате, сказал Серёга.

— Что это значит? — опешил я.

— А то, что собирайся. Мы едем в Киев. Даю тебе пару дней на сборы и на то, чтобы попрощаться с семьёй и друзьями. Может случиться так, что обратно не вернёшься. — с серьёзным видом заканчивая уборку ответил Серёга.

Я от растерянности шлёпнулся обратно в кресло.

— Ха, ха, — рассмеялся Серёга, — видел бы ты своё лицо. Что, сдрейфил?

— Ничего не сдрейфил… Просто всё так неожиданно быстро. И что я скажу маме? Да и где я возьму столько денег на дорогу? И на чём мы туда доберёмся?

— С твоей мамой я договорюсь, денег мне родители на карточке достаточно оставили, а едем мы туда на поезде. Я всё уже узнал. Так, что дуй домой, а я пока ты идёшь, с твоей мамой переговорю. К бабушке не поеду. Скажу ей пока твой брат на соревнованиях поживу у вас. А через два дня встречаемся на железнодорожном вокзале. Вроде всё. Теперь топай. В восемь утра как штык на перроне.

В Киев

В назначенное время я, еле переставляя ватные ноги, шагал по перрону и, зевая от недосыпа высматривал Серёгу. Вставать в такую рань не хотелось, а особенно тащиться в начале каникул и главное не понятно, зачем в Киев. Я вообще дальше Серёгиной дачи никуда не выезжал. И это меня немного беспокоило. Но больше всего беспокоил на моих плечах тяжёлый, битком набитый не известно, чем школьный рюкзак, который с утра взгромоздила на меня мама.

Поцеловав на прощанье, и со словами: «Береги себя», — посадила в троллейбус, идущий до вокзала.

Сама проводить не смогла, так как надо идти на работу. Серёга её уверил, что приходить не обязательно, будет достаточно его родителей. Моя мама Серёге доверяла, считая в отличие от меня прилежным и ответственным.

Волнуясь за меня, мама помахала мне рукой на прощание, вслед уезжающему троллейбусу. Постояла какое-то время, обдумывая нахлынувшее нехорошее предчувствие, повернулась и пошла в другую сторону.

Оглядывая перрон по сторонам, я нигде не видел Серёги. Поезд на Киев стоял и уже объявили посадку.

«Неужели проспал?»

Я в ожидании стал смотреть на дверь вокзала, из которой вышел сам. Люди входили и выходили. Уже объявили об отходе поезда. Серёга не появился. Я стал беспокоиться. Разные варианты событий стали разворачиваться в моей голове. Я уже собрался идти домой, как вдруг дверь распахнулась и выбежал Серёга, направившись прямиком ко мне. Вид у него был растерянный и в отличие от меня он был налегке, то есть без багажа.

— Что вещи украли? — вместо приветствия крикнул я ему.

В ответ Серёга повертел из стороны в сторону головой.

— Потерял?

Снова отрицание.

— Мы никуда не едем?

— Да нет же, — наконец-то ответил Серёга.

— А что тогда?

— Здесь всё ещё по старинке, билеты нужно брать в кассе, а их без паспорта не дают. Надо, что-то быстро придумать, а то останемся здесь. Скоро отправление. Есть предложения?

Идей в голове не было, ведь мы не обговаривали такой вариант, да и другие возможные непредвиденные обстоятельства тоже. Я полностью положился на Серёгу.

Стоя рядом друг с другом, и перешёптываясь, мы не догадывались, что тем самым вызвали подозрение у стоявшего рядом с вагоном, проводника.

— Что слинять решили?

Услышали мы чей-то невнятный, но достаточно громкий голос.

Посмотрев вокруг, мы решили, что данный вопрос не относится к нам, и продолжили разговор. К тому же мы никуда не линяли, а наоборот пытались проникнуть.

— Это я к вам обращаюсь.

Голос исходил со стороны поезда. Мы повернули головы и посмотрели на единственного человека, сидевшего на ступеньках вагона. Источником голоса оказался проводник.

— Да, да именно вам, — глядя в упор на нас сказал проводник, — что на приключения потянуло?

Мы стояли молча и в ответ смотрели на него.

Икнув, проводник приказным тоном, не требующим возражений, крикнул нам:

— А ну бегом марш в вагон. Знаю я таких прохвостов вроде вас. У самого трое любителей приключений, выискивающих любой удобный случай слинять по дороге. У Петровича ещё никто и никогда не сбегал.

Петрович — проводник, икнув ещё раз, пригрозил нам указательным пальцем.

Я остался стоять на месте, ибо мама мне всегда говорила, что не следует доверять незнакомцам. А уже почти знакомый проводник Петрович не внушал мне доверия.

«Вдруг это торговец человеческими органами? Может у него прямо в вагоне разделочный стол? Когда он возьмёт нужное, остальное, разрезав на кусочки, выкидывает по дороге, избавляясь от улик».

Лёгкий толчок в спину на некоторое время прервал ход моих рассуждений. Следом последовала ещё серия толчков, подталкивающих меня по направлению к вагону.

Это был Серёга, он увидел прекрасный шанс попасть в поезд на Киев.

Так подталкиваемый другом, я медленно продвигался к опасному месту. Мысли о торговце органами не оставляли меня в покое: «Проводник увидел, стоят на перроне ничейные дети, и решил воспользоваться случаем пополнить запасы. И скорее всего их целая банда».

Продолжая размышлять о превратностях судьбы, и о такой короткой жизни, я обратил внимание на то, что медленно, но верно продвигаюсь в руки кровожадных бандитов.

— Долго вы ещё будете тянуть резину? — спросил, пошатываясь из стороны в сторону проводник — Петрович. — Может вас, ик, за шкирку затащить в вагон?

Но не проводник, а Серёга, взяв меня за рюкзак побежал, увлекая за собой. Потом пропустив вперёд, стал подталкивать вверх по лестнице.

«Вот и всё», — промелькнуло у меня в голове, заходя в вагон.

— Давно бы так, — проговорил довольный Петрович, поднимаясь за нами следом. — Я ж говорил, от меня просто так не сбежать.

Дойдя до каюты проводников Петрович, рухнул на постель и уснул.

Вагон оказался купейный.

Серёга шёл по коридору вдоль закрытых дверей и дёргал за ручку каждую. Где-то посередине, дверь поддалась Серёгиным усилиям и отъехала в сторону. Серёга, заглянул внутрь купе. Потом позвал меня, помахав рукой. Когда я вошёл, Серёга обратно, с некоторым усилием задвинул за нами дверь, и закрыл её на защёлку.

— Ты чего? — накинулся Серёга на меня. — Чуть весь проект не загубил. Если я всё время буду тебя таскать, то мы и до пенсии до дома не доберёмся.

Я продолжал молчать. Слушая и смотря на него, я ещё сомневался в нашей затее.

— Я на такую удачу даже и не рассчитывал, почти вип, — уже радостно сказал Серёга, осматривая помещение. — Одни на весь вагон. Вот подфартило. А ты чего такой хмурый? Надо быть смелее. Быстрее принимать решение. Тогда, может быть, вернёмся раньше, ещё до того, когда нас станут искать.

Обычно это я втягивал Серёгу в различные приключения, но то дома, где все окрестности для меня знакомы. А тут я растерялся, и всё стало, наоборот. Серёга такой ответственный, серьёзный и рассудительный перевоплотился в настоящего авантюриста. Бросая на койку один рюкзак, а рядом с ним второй, я вспомнил, что у Серёги никаких вещей не было кроме поясной сумки.

— А где твои вещи? — спросил я его. — Украли всё-таки?

— Какие вещи? — переспросил он.

— Ну как какие? — опешил я. — Ну там продукты, необходимая в дороге одежда, то есть те, которые потребуются на время пути, да и на всё время странствия. Так поступают все путешественники. Они всегда тащат с собой огромные рюкзаки. Я не раз такое в фильмах видел. И мой брат…

— Ха! — воскликнул Серёга. — Какие вещи? Какие продукты? Меньше смотри всякую ерунду.

Потом Серёга, похлопав ладонью по сумке, висевшей на ремне, сказал:

— Вот, здесь всё и еда, и вещи. Двадцать первый век на носу, а ты всё рюкзаки таскаешь.

Серёга расстегнул у сумки замок и вытащил из неё пластиковую карту, следом он достал свой хвалёный мобильный телефон, с огромным экраном, подаренный родителями на день рождения.

— Всё можно, если что понадобится, купить в любом городе и в любой стране. Родители оставили на непредвиденные расходы. Думаю, нам хватит. Мы ведь ненадолго. По-быстрому туда и обратно.

Но разглядывая свою поклажу, я даже не успел позавидовать, как за дверью в коридоре послышался женский голос.

«Мрржено. Каму мрржено?»

— Вот сейчас действие цивилизации и проверим, — открывая дверь радостно подмигнул мне Серёга. — Смотри, как работает великое изобретение человечества.

Серёга, переложив карту в руке так, чтобы её было видно издалека, и вышел.

Я следом за ним.

— Нам, пожалуйста… — и Серёга, улыбаясь продавцу в белом переднике, стал перечислять названия, захотевшегося ему мороженного.

Получилось так, что ему захотелось почти все названия, и понятно почему. Лето, солнце нагрело вагон, а следом напекло голову. Становилось жарковато. Набрав таким образом целую охапку, он с усилием протянул карточку.

Продавец с ухмылкой и презрением в глазах, посмотрев сначала пристально на карточку, потом, не меняя выражение лица на Серёгу, важно сказала:

— Мы берём только наличные, мальчик.

Серёга, посчитав, что она пошутила, продолжал ей мило улыбаться, пытаясь протянуть средство платежа.

Мороженица, уперев руки в бока, гаркнула:

— Я же сказала только деньги и ничего кроме денег.

Серёгина вежливая улыбка выпендрёжника превратилась в гримасу. Он стоял, грея в руках мороженное и не понимал, что происходит. Всегда хорошо работающее изобретение, здесь дало сбой.

— Ну, что будешь платить? — сердитым голосом сказала продавец. —

Плати или отдавай всё обратно.

— У тебя нет немного наличных? — обратился Серёга ко мне.

Я на вскидку оценил сумму набранного, и усиленно завертел головой, давая понять, что моих карманных расходов, даже если бы их дали на месяц вперёд, точно не хватит.

Серёга всё понял и вывалил вкусно шуршащие пакеты на крышку передвижного, самодельного холодильника.

Продавец с недовольным видом стала укладывать их обратно.

Но тут Серёгу осенило. Он хлопнул себя ладонью по лбу, сказал:

— Какой же я, всё-таки остолоп.

— А где у вас в поезде банкомат? — спросил он у продавца.

Лучше бы Серёга промолчал.

Продавец, решив, что над ней издеваются, отложила свою работу, медленно подняла голову и высказала в адрес Серёги такое количество грубых высказываний, о существовании которых он даже не подозревал.

Мы со скоростью мысли ретировались обратно в купе.

Конечно, было подло с моей стороны, но внутри себя я ликовал.

Оказывается, не всё подвластно современным технологиям, и в будущем я ещё не раз в этом убеждался. Минус одно очко с цивилизации.

— Ладно, да не переживай ты, так с каждым может случится, — решил поддержать я друга, — давай лучше поглядим, что мне в дорогу дали, а то с твоим прогрессом можно с голодухи помереть.

Поезд, изредка подёргивая вагоном спокойно ехал мимо полей, лесов, рек, посёлков и городов. Останавливался на станциях.

А мы, разговаривая друг с другом смотрели в окно.

Проводник Петрович не показывался, да и новых пассажиров не прибавилось. Вагон шёл пустой.

За беседами мы и не заметили, когда стемнело.

Поезд, сбавляя ход, остановился на очередной станции.

Со стороны небольшого, одноэтажного, каменного, старинного строения послышался не понятно, что, объявляющий голос.

В окно нашего купе мы увидели, как мимо, по тускло освещаемому фонарями перрону, пробежала девушка. Держа за длинную ручку, она за собой катила чемодан на колёсиках.

Мы, молча проводили её взглядом.

И как только она скрылась из поля зрения, в дверь нашего вагона громко постучали. Стук в пустом вагоне походил на гром с ясного неба и за доли секунды долетел до наших ушей. Теперь мы смотрели не в окно, а друг на друга.

Наступила тишина.

Снова раздался стук.

Поезд издал гудок.

Стук в дверь больше не повторился.

Вагон дёрнуло, и мы поехали.

Через некоторое время мы услышали шум открывающейся двери между вагонами.

Снова стук. Теперь стучали где-то в нашем вагоне.

Серёга, подойдя к двери, прислонился к ней ухом.

Стук повторился.

— Что надо?

Услышали мы голос проводника Петровича.

— Кого в ночь принесло? Спокойно спать людям не дают?

— У меня билет в ваш вагон, — ответила проводнику девушка.

Тишина.

Её голос мне показался знакомым.

Серёга проверил защёлку на двери.

Послышались шаги по коридору, идущие в нашу сторону.

— Прячемся, — зашептал Серёга, отойдя от двери.

— Куда? — вытаращив глаза, прошипел я.

— Я туда, — показал он на ящик под сиденьем, — а ты туда.

Мы с трудом приподняли нижнюю полку. Серёга залез в ящик. Туда же к нему я покидал рюкзаки. Мне одному с усилием удалось опустить сиденье обратно. Другой ящик я открывал сам. Пришлось повозиться. Одному без помощи было трудно. Посмотрев внутрь, я пришёл к выводу: «Тесновато, да и сам себя не закрою».

Я осмотрелся.

— Мне себя не закрыть, полезу на третью полку, — прошептал я Серёге. — Если заметят, то тебе придётся одному продолжить путь.

С той стороны, подёргали ручку нашей двери и попытались её открыть.

— Заперто, — крикнула за дверью девушка знакомым голосом.

Я быстро забрался наверх и насколько мог, отодвинулся от края, прижавшись вплотную к стене. Было некомфортно. Полка оказалась жёсткой.

«Долго мне не пролежать. Надеюсь, на то, что ехать осталось недолго…»

Не успел я принять удобную позу, замок повернулся, и дверь отъехала в сторону. Я ещё сильнее попытался прижаться к стене, надеясь слиться с ней в единое целое.

Кто-то вошёл.

— Вот постельное бельё, вода для чая горячая, если что надо обращайтесь, — сказал Петрович, выходя из купе и закрывая за собой дверь. — И спокойной ночи.

Внизу послышалась возня. Звук открывающейся молнии замка. Кто-то, что-то вытаскивал. Снова звук молнии замка. Кто-то, пыхтя, пытался что-то засунуть в отделение для багажа, в то самое, где должен был спрятаться я, но у кого-то, видимо ничего не выходило. Со скрипом и грохотом опустилась полка.

«Пронесло, — подумал я. — Серёгу не обнаружили, а то пришлось бы ехать в Киев одному».

Какое-то время шуршали пакеты, потом наступила тишина.

Выглянул за край я, решил незаметно одним глазком подсмотреть на того, кого к нам подселили, и увидел стоявшую ко мне спиной и лицом к тёмному окну девушку. Она снимала футболку. Залюбовавшись её спиной и бретельками, я забыл про осторожность.

— Разве мама не говорила тебе, что подглядывать нехорошо?

От испуга я подскочил на месте и ударился головой об потолок. Оторвав взгляд от бретелек, и приподняв глаза, я в тёмном окне, словно в зеркале, увидел смотревшее на меня строгое лицо Надежды Николаевны.

Одев обратно на себя футболку и повернувшись ко мне, Надежда Николаевна, строго спросила:

— Где второй?

Я сначала решил молчать до последнего, но потом сознался, сдав место Серёгиной дислокации. Ведь найти в маленьком купе, где он прячется, не составило бы особого труда.

Серёга, вылезая, бросил на меня испепеляющий взгляд, говоривший:

«Что мол, быстро же ты сдался.»

Я, спускаясь вниз, ответил ему тоже взглядом: «А что я мог сделать? От Надежды Николаевны, мол, не спрячешься. Она как оракул, видит тебя насквозь».

— Вот так встреча. Ну, здравствуйте, — строго поздоровалась она с нами. — Куда путь держим?

— Даа, — смотря в пол и почёсывая затылок ответил я.

— Здравствуйте, — глядя прямо в глаза Надежды Николаевны ответил Серёга.

— Почему прячемся? — спросила она, поочерёдно рассматривая нас.

Отмалчиваться было бесполезно. От такого пристального взгляда никому из учеников нашего класса не удавалось скрыть настоящую правду.

— Мы едем в Запорожье к его родственникам, — опередив меня и глазом не моргнув, соврал Серёга. — У него там тётя Маша, дядя Коля, двоюродная сестра и двоюродный брат, — а для убедительности Серёга прибавил фамилию. — Они пригласили его на лето, а он пригласил меня. В Киеве они нас встретят.

«Может же, когда надо, — поразившись Серёгиному вранью, — подумал я. — А то всё не умею, да не умею. Вон как заливает…»

Я попытался про себя выстроить свою цепочку лжи, продолжающую его мысль.

Надежда Николаевна с ещё большим вниманием посмотрела на меня.

Я всегда терялся от такого пронзительного взгляда. Обычно в такой момент сдавался, сразу выкладывая всё начистоту. Но в этот раз на кону стояла не моя идея, а Серёгина, и я не хотел его подвести. Я выбрал самый простой способ ответа, пару раз кивнув головой.

Поняв то, что из меня больше не выжмешь, Надежда Николаевна перевела взгляд на Серёгу. Задержалась, рассматривая его лицо ещё несколько секунд, будто изучая и с улыбкой сказала:

— Хорошо. Уже поздно. Надо поужинать и ложиться спать. «Утро вечера мудрёнее.» Потом решим, что с вами делать.

Надежда Николаевна села, придвинув к себе чемодан на колёсиках.

— Так, поглядим, чем снабдила меня мама.

Я толкнул Серёгу локтем и мотнул головой в сторону чемодана, намекая тем самым, что даже учителя не доверяют прогрессу.

Открыв чемодан, Надежда Николаевна стала выкладывать обилие продуктов на стол. Мы, не отрывая взгляда и глотая слюнки, смотрели на всё это разнообразие.

«Это будет больше похоже на пир, чем просто на ужин, — подумал я, прицениваясь с чего бы начать. — А то после скудного обеда из остатков моих продуктов живот сводило с голоду. За это надо сказать спасибо Серёгиному прогрессу».

Я с победным торжеством перевёл взгляд с еды на Серёгу.

Он сидел и с недоумением рассматривал всё, что достала Надежда Николаевна и не понимал, почему прогресс и инновации дали сбой, остановившись на вагоне поезда, едущего в Киев.

«Даже мамы учительниц снабжают их в дорогу по старинке».

— Что смотрите? Налетайте, а то мне всё это и за месяц не съесть. Хорошо, что вы тут оказались.

Второго приглашения мы ждать не стали.

Видя, что мы поели, Надежда Николаевна спросила:

— Почему тогда прятались?

И тут я высказал своё предположение о торговцах человеческими органами со всеми подробностями, которые выдало моё воображение.

Все, поражённые такими фактами, слушали меня «открыв рты».

Серёга, поверив моим словам и с ужасом теперь осознавал, какой опасности мы подверглись.

— А чего ты всё это время тогда молчал и скрывал свои подозрения? — спросил он.

Надежда Николаевна, выслушав моё повествование с улыбкой сказала:

— Нуу, не думаю.

— А где же тогда все люди?

После этого моего вопроса Серёга ещё больше разволновался. Лицо его побледнело. Выложенным мной фактам имело место быть. Серёга с испуганным взглядом посмотрел на Надежду Николаевну.

Надежда Николаевна посмотрела на наши испуганные лица. Её сомнение по поводу того, что мы самостоятельно отправились в путешествие, исчезло.

— Видите ли, в настоящее время между правительствами двух стран, возникли не которые разногласия, приведшие к нежеланию многих россиян ездить на Украину. Вот поэтому поезда едут туда почти пустые. И нет здесь никаких торговцев человеческими органами. Так, что можете ехать спокойно.

— Надежда Николаевна!

— Да?

— А как случилось так, что появилось такое количество версий «Былин»? — поев и перестав бояться, поинтересовался Серёга. — Это от того, что их переписывают все кому не лень, придумывая свои сюжеты?

— А вы их уже читали?

— Прочитал я пару рассказов. Скучно, не зацепило, — ответил я.

— А для меня, так это полнейшая бессмыслица, — сказал Серёга. — Столько вопросов появилось, на которые нет ответов, а если находишь ответы в других рассказах, то вопросов становиться не меньше, а больше. Интерпретаций столько, что и не понять, чья версия правдивая. Если читать детские истории создаётся впечатление о глобальном переписывании друг у друга с умышленным искажением текста. Есть истории, которые даже близко не подходят к описаниям того времени. Схожи только имена, гора, да гроб. Как будто в них скрыта какая-то тайна. У меня сложилось впечатление, что кто-то специально поощряет писателей искажать текст. По-моему, нет такого текста, который бы так не искажали. Возьмём для примера «Мифы древней Греции». Так там, в отличие от «Былин», пытаются собрать все воедино, подкрепляя историческими фактами. А здесь? Наоборот, пытаются скрыть, спрятать, запутать.

— Ну, разошёлся, — прервал я Серёгину речь. — Вот привязался. Разве плохо. Можно всё и не читать. Прочитал перед уроком часть текста больше и не надо, остальное можно и додумать самому, если спросят. Это же какая экономия времени. Всё равно уже точно никто не может сказать, с чего всё началось. Правда же, Надежда Николаевна? Вы ведь не могли прочитать все варианты?

Надежда Николаевна рассмеялась.

— Ну, знаете ли вы. Рассмешили. Вы оба в чём-то правы. Всё, что сейчас пишут, действительно не прочитать. Поэтому вам надо отыскать и почитать первоисточник, на который опираются остальные авторы. А оценку я буду ставить за то, насколько близок ваш рассказ, окажется к оригиналу, а не за то, что вы нафантазируете. За фантазии отдельно оценку поставлю.

— И, что это за тексты такие, и кто их автор? — спросил Серёга.

— Есть писатели которые первыми собрали и опубликовали «Былины». Их вы будете изучать в следующих классах. Ещё больше информации о русском фольклоре можно получить в вузе. А пока будет достаточно тех текстов, которые публикуются для вашего возраста.

— А всё-таки, почему в некоторых местах текст не поддаётся логике? — Продолжил допытываться Серёга. — Взять Святогора. С ним вроде всё понятно. Были высокие люди. Святая гора, вроде тоже сойдёт. Но гроб?

— Опять ты со своим гробом, — встрял в разговор я.

Серёга, не отвлекаясь на мой сарказм продолжил:

— Что вообще делал гроб на горе? Кому и зачем понадобилось тащить его на гору, или там строить? А самое главное таких огромных размеров. Чтобы в нём уместился Святогор? У меня сложилось впечатление, что он был специально сделан Ильёй Муромцем для расправы с Святогором.

— Трудно сейчас разобраться в том, что было на самом деле, — сказала Надежда Николаевна, убираясь на столе. — Собиратели фольклора записывали всё с уст людей, хранивших в своей памяти десятки, а то и сотни стихов. Эти стихи переходили от одного хранителя к другому, меняясь от времени, что-то добавлялось, а что-то удалялось. Кое-какие изменения зависели и от социального статуса рассказчика. Бедные добавляли свои фантазии, те, кто был побогаче, свои. Ещё цензура. Всё, что издавалось тогда проходило цензоров. Они и диктовали условия писателям. Многое удалялось, переписывалось, редактировалось. Если автор пытался оспаривать, то его просто переставали печатать. Ну а если писатель начинал бороться за свои произведения, то ему вообще приходилось худо. Его жизнь становилась невыносимой. У него устраивали обыски, изымали рукописи, запрещали печататься в любых изданиях. Для примера советую посмотреть документальный фильм про собирателя сказок Афанасьева. А когда былинами заинтересовались всерьёз, то было уже трудно разобраться, к какому временному периоду они относились. Ты Сергей ошибаешься на счёт того, что никто не пытается найти истину. Поверь есть люди вроде тебя. Ну а теперь спать. Время позднее. В Киев приезжаем рано утром…

Секретная библиотека и таинственная тетрадь

Киев встретил нас солнечной и тёплой погодой. Поразила чистота на привокзальной площади. Территория у вокзала в нашем городе, по отношению к Киевскому, напоминала блошиный рынок в районе городской свалки.

У Серёги зазвонил смартфон. Серёга достал его из поясной сумки, нажал кнопку ответить:

— Да? — спросил Серёга, приложив телефон к уху. — Здравствуйте Татьяна Ивановна. — Да добрались. — Да рядом со мной.

Серёга посмотрел на меня и одними губами молча сообщил, что звонит моя мама.

Я уже и сам догадался.

— Не беспокойтесь, Татьяна Ивановна, всё будет хорошо, я за ним присмотрю, — ответил Серёга. — А хотите я ему трубку передам? — Да не переживайте, с нами ехала Надежда Николаевна. Поговорите с ней?

Но смартфон Серёга не передал, хотя Надежда Николаевна, протянув руку, ждала этого.

— Хорошо, — сказал Серёга. — Хорошо. Хорошо, Татьяна Ивановна. До свидания.

— Вам привет от Татьяны Ивановны, — сказал Серёга Надежде Николаевне. — Ещё она сказала, что придётся подождать родственников внутри вокзала, так как они застряли в пробке, образовавшейся из-за митинга.

Я смотрел на Серёгу и ничего не понимал.

— Вы с нами посидите? — спросил Серёга Надежду Николаевну.

Надежда Николаевна задержалась с ответом. Немного подумав, сказала:

— Раз все уже в курсе, что вы здесь, то скорее всего я провожу вас внутрь и там мы распрощаемся. И оставлю номер телефона для поддержания связи. И ещё, Сергей, смотри за другом и не позволяй ему втянуть вас в какую-нибудь авантюру.

Мне на мгновение даже стало обидно за себя. Во-первых, мама доверяла Серёге больше, чем мне. Во-вторых, Надежда Николаевна доверяет ему больше, чем мне, раз оставляет нас одних в чужом городе. А они даже и не подозревают, кто зачинщик данного мероприятия. В-третьих, непонятно, когда Серёга успел втянуть во всё это моих родственников. Пока я всё обдумывал, то не услышал, как Надежда Николаевна попрощалась с нами, и только в последний момент увидел, как исчезает её чемодан на колёсиках, в двери вокзала.

«Что, в конце концов, происходит? — хотел спросить я у Серёги.

Но он, опередив меня, спросил первый:

— Что это ты за второй рюкзак таскаешь с собой? В том, что за спиной у тебя, я помню, были продукты. А в руке, что?

Я посмотрел на правую руку и уставился на рюкзак с таким видом, как будто первый раз его вижу. И тут я вспомнил:

— Ах, этот? Это парашют моего брата!

— И на кой чёрт ты его взял.

— Я подумал, что в таких приключениях как наше, он может пригодиться.

— И где, позволь спросить, мы его применим?

— Вон в фильмах, чего только не случается с героями, отправившимися в далёкое приключение.

— И чем нам двоим, поможет один парашют? И я же чётко сказал по-быстрому сюда и обратно. Всё. Дома попутешествуем. И фильмов таких тебе надо поменьше смотреть. А если ты его, где потеряешь? Брат тогда тебя прибьёт. Дай его лучше мне. Сейчас в библиотеку, поищем рукописи и обратно домой.

И Серёга забрал у меня парашют.

«Возможно, он прибьёт меня, если вернётся раньше нас с соревнований и увидит, что парашюта нет. Он на него несколько лет собирал деньги. И ещё ни разу не прыгал. О чём я только думал, когда брал. Ох, прав Серёга, хана мне».

— Ну и чего снова застыл?

Серёга, осматривая улицу, стоял возле окна.

— Горизонт чист, — сказал он, направляясь к выходу, — выдвигаемся.

— А как же родственники? — спросил я его.

Серёга остановился в дверном проходе.

— Какие родственники? — опешил он.

— Мои. Которые должны за нами приехать.

Серёга ещё немного постоял, потом достал свой смартфон и, смотря в него, сказал:

— Родственников не будет.

И Серёга вышел из вокзала.

Обдумывать его слова было некогда. В окно, в которое некоторое время назад смотрел Серёга, я увидел его уже на другой стороне улицы. Он всё также продолжал смотреть в свой смартфон.

«Так и под машину можно угодить».

Я побежал догонять Серёгу.

Но вместо машины под Серёгиными ногами пробежала белая кошка.

«Мяу», — сказала она.

Серёга, не отрываясь от своего занятия, просто перешагнул животное и пошёл дальше.

«Китики, китики, китики», — вываливая из пакета какую-то гадость на асфальт, звала кошку плохо одетая, худая и немного сутулая старушка.

Вывалив содержимое, старушка распрямилась, и грозя нам скрюченным пальцем, прокричала вдогонку:

— Смотрите у меня! Знаю я вас! От самой школы слежу. Допутешествуетесь! Путешественнички.

Я остановился и уставился на старушку. Её слова меня немного напугали.

«Откуда она о нас столько знает? Следит что ли?»

Серёга никак не отреагировал на крик, он продолжал идти дальше, смотря в свой смартфон.

Я немного постоял, ожидая, что ещё поведает нам старушка, но она больше ничего не сказала. Просто повернулась в противоположную от нас сторону и, опираясь на странного вида трость, ковыляя пошла. А я побежал за Серёгой.

— Что ты там ищешь? — поинтересовался я.

— Вот гляди. Ещё дома я наткнулся на одного блогера. Он утверждает, что в Киеве возле церкви есть секретная библиотека, о которой мало кто знает. Даже не все священники в курсе, что существует такая библиотека. Только высшему руководству разрешён туда вход.

— Это как библиотека Ватикана? — спросил я.

— Вроде того, только секретная. И там хранятся книги и рукописи под грифом «совершенно секретно». То, что в них написано, считается запретной информацией. А этот блогер за определённую цену предлагает дать адрес этой библиотеки. Вот сейчас, я пытаюсь с ним договорится о цене.

— А вдруг это развод?

— Ну, порой для достижения нужной цели, приходится иногда чем-то рисковать, — ответил важный Серёга.

— Как успехи? — через некоторое время спросил я, пытаясь заглянуть в смартфон.

— По-прежнему просит всю сумму и сразу. Ладно, отправляю. Как говорится «кто не рискует, тот не рискует». Теперь подождём. Пойдём, поищем магазин и пополним продуктами твой рюкзак, а то вдруг окажемся в месте, где отсутствует, на подобии поезда, цивилизация.

Но до магазина мы так и не дошли. Пройдя несколько шагов, мы услышали звук в телефоне, предупреждающий о приходе сообщения.

Серёга, посмотрев в него, сказал:

— Оперативно. Так посмотрим, что он нам там прислал?

В пришедшем сообщении на украинском были указаны: — адрес, улица и транспорт, на котором туда можно было доехать.

— Не кинул, — удивился я.

— Идём, — тут же забыв про магазин, позвал за собой Серёга.

В поисках секретной библиотеки долго плутать не пришлось. Большое здание готического стиля, напоминающее монастырь, стояло за высоким забором в глубине сквера.

Двигаясь вдоль ограды, на которой были изображены странные кресты без центра, мы нашли ворота с открытой калиткой.

Вокруг не было ни души.

Оглядевшись по сторонам и ещё раз убедившись, что никого нет, мы отправились к зданию с огромной, деревянной, похожей на ворота двойной дверью. Дверь была раскрашена неизвестными для нас узорами. Над дверьми — воротами, почти под самой крышей, было такое же, как и на заборе, маленькое изображение странного креста без центра.

— Красотища-то какая, — сказал я, разглядывая орнамент на двери. — Тяжело будет попасть вовнутрь. Такие двери нам так просто не открыть. Не по силам. Для гигантов делались.

Пока я рассматривал всю эту громоздкую красоту, открыв рот, Серёга подошёл к одной из створок и потянул двумя руками за большое металлическое кольцо. Кольцо напоминало двух переплетающихся друг с другом то ли змей, то ли драконов. Открылась не вся половина громадной створки, а лишь небольшая встроенная в неё дверь, которая была подогнана так, что сливалась воедино.

— Идём, — позвал меня Серёга.

— Погоди. Дай свой смартфон, я тебя сфоткаю, потом ты меня.

Сделав с нас в разных позах и с всевозможными вариантами мимики на лице кучу кадров, мы вошли в библиотеку.

Внутри здания было прохладно. Вдоль стен в виде импровизированных свечей крепились похожие на них светильники. С правой стороны, где-то на середине длинного коридора находился небольшой, огороженный участок для сторожа или охранника, но там никого не было. С высокого потолка на нас смотрели изображения каких-то святых.

— Идём, — сказал почему-то шёпотом Серёга.

Но тихо не получилось. Акустика зала усилила Серёгин шёпот и эхом унесла за поворот.

Запрокинув голову, я рассматривал изображения и мне казалось, что глаза изображённых, пристально следят за каждым нашим шагом.

Коридор повернул и перед нами оказался зал, в конце которого была ещё одна дверь. Вторая дверь по своим размерам немного меньше, чем входная, но по своему убранству более величественная.

Я остановился.

«И эта под рост великанов», — подумал я.

Внутри библиотеки стояла тишина. Даже звуки с улицы сюда не проникали. Слышен был только топот наших шагов по каменному полу.

— Идём же, — ещё тише прошептал Серёга.

Стоя в нерешительности перед огромной, массивной дверью и разглядывая изображения с деяниями Христа, я где-то в глубине души ощутил непонятное до сегодняшнего момента, чувство. Чувство, вызывающее во мне одновременно смесь благоговения, страха, вины и радости. Я почувствовал, будто кто-то невидимый, проник в сознание и в одну секунду прочёл все мысли, разглядел тайные помыслы, выведал всё хорошее и нехорошее, совершённое мной, за мою столь короткую жизнь.

— Ты это куда намылился? — спросил Серёга, когда увидел, как я маленькими шажками пятился назад.

— Я это, это туда.

— Куда туда? — задал он очередной вопрос.

— Ну, туда. Покаяться.

— Не знал, что ты крещённый, — удивился Серёга.

— Заодно и покрещусь, — ответил я.

— Что за ерунда. Рано тебе ещё. Сначала веру обрети. Да и вообще, Иисус знаешь во сколько, крестился? Я вот, например, против поспешного обращения ничего не понимающих детей в ту религию, в которую верят их родители. Человек сам, когда придёт его время, осознанно должен выбрать, с какой верой ему идти.

— Ладно, заканчивай речь толкать. Я всё понял. Доставай телефон и здесь сфотографируемся, — прервал я Серёгу.

Мы подошли к двери вплотную и встали к ней спиной. Серёга вытянул перед собой руку со смартфоном. И когда он пальцем нажал на кнопку, делая фото, огромная дверь пришла в движение. Открываясь в нашу сторону, она силой своей массы дала нам способности супермена к полётам. Вытянув вперёд руки, мы пролетели несколько метров. Грохот от нашего падения эхом разнёсся по залу. Сев на пол и потирая ушибленные места, мы, пытаясь понять, что произошло, посмотрели на дверь. Из двери со словами извинения вышли трое. Двое мужчин и одна девушка. На священнослужителей они никак не походили. Один мужчина постарше, другой помоложе. Тот, что постарше и в солидных очках с круглыми линзами, о чём-то всё время говорил. Тот, что помоложе, с ранцем за спиной, неся в руках свёртки, молча слушал. Девушка, пытаясь не отстать, шла за ними следом. Все трое куда-то спешили и поэтому шли быстрым шагом, напоминающим полу бег.

Проводив взглядом скрывшуюся за углом странную троицу, мы стали подниматься с пола.

«Кого-то они мне напоминают?» — подумал я.

Дальнейшие мои рассуждения были прерваны вновь открывающейся дверью. На этот раз вышло двое мужчин. О чём-то переговариваясь, они из-за пазух курток, вытащили по пистолету. Увидев оружие, я начал пятится назад. Серёга по-прежнему сидел на полу, собирая свой разлетевшийся на несколько частей смартфон. Он не видел выходящих, а я не видел за собой Серёгу. Новый грохот падающего меня, привлёк внимание вооружённых людей.

Двое мужчин быстро развернувшись на шум и нацелив на нас своё оружие, приготовились стрелять.

Я, приподнявшись на локте, посмотрел на вооружённую банду, потом на Серёгу. Серёга, не понимая, что происходит, с перепуганным, бледным лицом, рассматривал вооружённых людей.

Вышедшие, увидели, что источником шума были испуганные, валяющиеся на полу дети. Они, сказав друг другу несколько слов на иностранном языке, ушли по направлению к выходу.

— Слушай Серёга, а ты уверен, что это церковная библиотека? Может вернёмся домой, пока нас не пристрелили?

Серёга в ответ молча пожал плечами.

Мы ещё немного посидели на полу. Так, на всякий случай. Вдруг ещё кто-то выйдет. Пол был холодный. Потом ещё чуток посидели. И, не дождавшись очередного внезапного выхода с той стороны, стали подниматься. Подойдя к двери и, став на незначительном расстоянии, ещё немного постояли. Дверь не подавала признаков жизни.

— Открываем, — решительно сказал Серёга.

Взявшись обеими руками за огромную ручку двери, Серёга с силой потянул её на себя. Немного приоткрыв, мы заглянули внутрь. Увиденное поразило нас. Нет не церковной красотой и убранством, и не стеллажами с множеством книг. Первое, что бросилось в глаза, так — это люди. Вместо священников и монахов в библиотеке сидело, стояло и ходило множество разнообразно одетых взрослых. Здесь находились не только мужчины, но и женщины. Глядя на них, было понятно, что к религии они никакого отношения не имеют. Когда мы вошли все, кто находился в читальном зале, повернули головы в нашу сторону.

Люди, пытаясь понять кого ещё «нелёгкая» принесла, спокойно, оценивающе рассматривали нас.

— Здрассти, — негромко и заикаясь, поздоровался Серёга.

«Читатели» библиотеки разглядев и определив в нас как не представляющих никакой опасности детей, тут же потеряв к нам всякий интерес, занялись каждый своим, оставленным на миг делом.

Послышалось шуршание бумаги, тихие разговоры и негромкие, на разных языках, в отношении чего-то, споры.

Оглядев зал, мы обратили внимание на единственную, одиноко сидевшую спиной к двери монахиню. В отличие от неё, все находившиеся в библиотеке, сидели и стояли лицом к выходу, ну или боком. Она единственная кто не обернулась и не посмотрела на входящих.

Серёга подтолкнул меня плечом и кивком головы определил направление движения.

— Сядем пока рядом с ней. Расспросим, осмотримся, потом будем действовать по обстоятельствам.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, мы тихо пошли вдоль высоких стеллажей с книгами, расставленными у стены.

С противоположной стороны зала стеллажи отсутствовали. Там почти от пола до потолка были окна с цветными, разных размеров стёклами. Казалось, что их кто-то хаотично склеил друг с другом, но это был упорядоченный хаос, и каждое окно представляло из себя картину, с изображёнными на ней стоявшими воинами, опиравшихся на мечи, словно на посохи. Но тот, кто был изображён на центральном окне действительно опирался на посох.

Двигаясь к намеченному месту, я по дороге, взял с полки, наугад, первую попавшуюся книгу.

Робко остановившись возле монахини и выдвинув из-под столов стулья, мы собрались сесть.

— Не дождались родственников? — спросил нас до боли знакомый голос. — И решили по библиотекам пройтись?

Наши тела зависли в нескольких сантиметрах над местом их приземления. Потеряв дар речи, и открыв от удивления рты, мы посмотрели на монахиню. На нас смотрело строгое и серьёзное лицо нашей учительницы. Хотя из-за Серёги я его не видел, но мне и так было всё понятно.

— Здравствуйте Надежда Николаевна, — ответил на её вопросы Серёга.

«Вот так попадалово», — я стал быстро придумывать отмазку, пытаясь спрятаться за Серёгой.

— Что вы как куры несушки, обнаружившие пустые гнёзда, зависли в воздухе, — сказала Надежда Николаевна, — Присаживайтесь, будьте как дома, раз пришли.

Мы, не дожидаясь второго приглашения, сели.

Серёга, не обращая внимания на наряд, одетый на Надежде Николаевне, стал оправдываться. Только теперь он не правду говорил, как обычно, а по страшному врал.

— Да мы вот книжку решили взять по домашнему заданию, — сказал Серёга, так как будто мы зашли в библиотеку рядом с домом.

Он посмотрел на меня, ожидая поддержки, но увидев книгу, выхватил её из моих рук и положил перед собой. Книга в толстой обложке и с пожелтевшими страницами по своему виду больше походила на переплетённую тетрадь. Сверху обложки на сером прямоугольном листке не большого размера и на старинном русском языке написанным от руки был текст.

— Дайте взглянуть, — прочитав надпись, попросила Надежда Николаевна.

Надежда Николаевна, открыв книгу, совсем забыла про нас. И чем больше она перелистывала страниц, тем сильнее радовалось её лицо. Заблестели глаза, а на губах появилась улыбка.

— Что это за книга? — спросил ничего не понимающий Серёга.

— А это, несчастные вы вруны, то, за чем сюда пришли почти все эти люди, — наклонившись в нашу сторону, таинственно и тихо прошептала Надежда Николаевна.

— Кто они все? — так же наклонившись только в сторону Надежды Николаевны, тихо спросил я.

— А ты разве не догадываешься? В отличие от Сергея, тебе ли не знать их.

Я хорошенько осмотрел всех вместе кого видел. Потом каждого по отдельности. Потом осмотрел их в обратном направлении, но кого я увидел, казались мне совершенно незнакомыми людьми.

— Никого не узнал?

Я повертел головой.

— Ну хорошо. Освежим твою память. Давай я их тебе представлю. Вон смотри туда. Тот мужчина с женщиной спец-агенты из ФБР занимаются поиском и изучением необъяснимых и загадочных явлений. Те двое в чёрных похоронных костюмах «люди в чёрном». Тот, тот и тот «библиотекари» из разных стран. А это знаменитый Дэн Браун ищет сюжет для очередной книги.

Чтобы не пропустить ни слова, я приподнялся и почти что встал. Я считался фанатом таких персонажей и готов был пересматривать фильмы с их участием хоть по сто раз. И я всегда верил в их существование. А тут такая удача. Все, и главное, в одном месте. Сколько раз по этому поводу мы спорили с Серёгой, но он согласен был поверить в сверхлюдей и в свои супертехнологии чем во что-то другое. А сейчас даже Серёга был поражён тем, что говорила Надежда Николаевна.

— С вечно преследуемым Гейтсом и его бандой вы могли столкнуться в коридоре, — продолжала Надежда Николаевна. — Ну, а того спящего над толстой книгой старика в ветровой, поношенной, американской шляпе представлять не обязательно. Вам он должен быть хорошо известен.

Я и Серёга, рассматривая старика, пытались вспомнить из какого он фильма, но большая шляпа, закрывающая лицо, не позволяла нам распознать его. И тут мы услышали негромкий смех.

— Видели бы вы свои лица, — тихо смеялась Надежда Николаевна.

— Вы, что нас разыграли? — громко, забыв про осторожность, спросил обиженный Серёга, который уже начинал верить в мои интересы.

В читальном зале, где были лишь слышны перешёптывания людей, шелест перелистывающих страниц, буханье опускаемых на столы тяжёлых книг, воцарилась тишина. Чтобы выяснить причину возникшего молчания, мы подняли головы и осмотрели зал библиотеки. Все присутствующие смотрели исключительно только на нас. Пытаясь понять дальнейшие наши действия, я посмотрел на учителя. Надежда Николаевна выглядела обеспокоенной. Её взгляд был направлен куда-то вдаль, туда, где стояло множество стеллажей. Там между рядов старых книг, не спуская с нас глаз, стояла темноволосая девушка спортивного телосложения.

Серёга, не обратив особого внимания на нашу популярность среди посетителей и забыв про наш залёт, наглым образом спросил:

— А вы, Надежда Николаевна, почему здесь и так странно одеты?

Серёгин голос вывел Надежду Николаевну из оцепенения.

— Всё мальчики, нам пора. Берите книгу и пошли.

Монахиня, держа нас двоих за руки, быстрым шагом шла к выходу. Читатели библиотеки, в полной тишине, взглядами проводили нас до двери.

На выходе я оглянулся. Темноволосая девушка с серьёзным лицом разговаривала с кем-то по телефону. На телефоне ярким серебристым пятном блеснул символ популярного брэнда, и в этот момент всё в библиотеке, не заметно для обычного человека, пришло в движение. Один из «библиотекарей» приподнял до уровня груди согнутую левую руку и, отодвинув рукав куртки, посмотрел на свои необычные часы. Другой, присев на корточки, решил перевязать шнурки на своей, с известным логотипом, кроссовке. Мужчина в чёрном похоронном костюме поправил свой хвалёный чёрный галстук. Парень, в форме без знаков отличая, из другой группы, вытащил зажигалку с известной всем буквой. Он пару раз открыл и закрыл крышку. Старик в шляпе стукнулся носом в книгу, он просто спал.

Закрывшаяся за нами тяжёлая дверь прервала рекламную паузу. Надежда Николаевна, продолжая держать нас за руки, ускорила шаг.

— Как вы сюда попали? — спросила она. — Кто впустил? И где обещанные родственники?

Мы, тащимые Надеждой Николаевной, молчали.

— Всё ясно. Сбежали из дома, — вынесла она вердикт. — И как я сразу не догадалась. Ещё в поезде.

Остановившись возле места для охранника, Надежда Николаевна нам сказала:

— Идите на улицу за ворота и там ждите. И ни шагу от калитки.

Совсем старый друг

Мы поплелись к выходу, размышляя над тем, что нашим розыскам правды о былинах, пришёл конец.

Надежда Николаевна сняла с себя одеяние монахини и осталась одетой в ту одежду, в которой была в поезде. Осторожно подойдя ближе к перегородке, Надежда Николаевна заглянула за неё. Видневшиеся из-под стола ноги, плавающие в луже крови, и скрюченное в углу тело охранника, отсутствовали. — Там вообще никого не было.

«Странно. Когда заходила, был. Отошёл наверно».

И Надежда Николаевна, бросив снятое одеяние к охраннику в кабинку, побежала догонять своих легкомысленных учеников.

Мы, в ожидании своей участи, стояли за оградой возле проезжей части.

«Не сбежали, это уже хорошо», — увидев два маячащих знакомых силуэта, подумала Надежда Николаевна.

Пока Надежда Николаевна шла через парк библиотеки…

К калитке подъехал чёрный внедорожник с чёрными тонированными стёклами. Из него вышли два крепких парня. Первый, что постарше — здоровяк. Второй чуть худее, но на вид не слабее первого. Вышли такие — все из себя, крутые. Упражнения делают. Шею разминают, плечами водят. Огляделись по сторонам. Стали кого-то высматривать.

Надежда Николаевна, обратив внимание на подозрительную машину с парнями, остановилась. Постояла несколько секунд, подумала и пошла, не торопясь прогулочным шагом, делая вид, что она вообще не в курсе всего происходящего. Выйдя за калитку, пройдя мимо парней, подошла к нам и взяла снова, словно маленьких, за руки.

Парни на неё не отреагировали.

Кроме одного.

Он, рассматривая Надежду Николаевну, опустил немного тёмные очки и пытался ей вслед просвистеть что-то пошлое, но у него ничего не получилось из-за жвачки, которая наработала полный рот слюны…

Надежда Николаевна, повела нас быстрым шагом через дорогу. Перейдя на другую сторону и оказавшись на противоположном тротуаре, она побежала, увлекая нас за собой.

Странное поведение своей учительницы я объяснить не мог: — то ли она лично куда-то опаздывала, то ли торопилась посадить нас на поезд, отправляющийся в обратном направлении, то есть домой.

Добежав до перекрёстка и поворачивая за угол, мы услышали громкий женский крик:

— За ними!

Поворачивая за угол дома, я оглянулся и увидел, как те два амбала пытались перейти дорогу, виляя между машинами, поехавшими на зелёный свет.

— Быстрее! — И крепче взяв нас за руки, Надежда Николаевна побежала ещё быстрее, а мы, пытаясь не отстать, побежали за ней.

«Будто в приключенческом кино», — ускоренно двигая ногами, пытался думать я.

Скорость нашего бега могла бы быть лучше если бы Надежда Николаевна не держала нас.

Серёга попросил отпустить наши руки и от этого быстрота переставления ног возросла. Но мы по-прежнему не бежали так быстро, как хотела Надежда Николаевна.

— Быстрее, быстрее мальчики, не отставайте.

«Я по-прежнему не мог понять, почему мы так быстро бежим и почему теперь ещё эти двое за нами бегут? Ещё меня мучал вопрос, когда это Надежда Николаевна успела переодеться, и зачем она всё время переодевается?»

На бегу спросить я не мог, а пробежав несколько кварталов, я стал задыхаться. Оглянувшись, я увидел, что амбалы увеличили скорость бега и стали нас догонять.

«Ну и где весь народ, идущий обычно в фильмах навстречу преследователям, мешая им догонять убегающих, и где различные прилавки с фруктами и овощами, которые можно в данной ситуации весело опрокидывать под ноги преследователей? Где столы, стулья, другие предметы, всегда мешающиеся под ногами у бандитов и помогающие хорошим людям убегать. Никого и ничего. Как-то наш бег не вписывается в установленные стандарты кинематографа», — думал я, теряя скорость бега от усталости.

— Сюда, — показывая на проход между домами, сказала Надежда Николаевна.

Надежда Николаевна в несколько шагов вернулась ко мне, схватила снова, как маленького за руку и с силой увлекая за собой, затащила в подворотню. Во дворе также оказалось безлюдно.

«Ни тебе, ни строителей, ни переезжающих, ни детей, ни старушек, — никого. Ну а чего ещё стоило мне ожидать от двора? Двор на то он и двор. Двор должен быть пустым и своей пустотой привлекать сомнительных личностей. Несколько машин да белый кот, лежащий на лавке. Белый?»

Пытаясь выяснить цвет всего кота, я в беге, выкручивая шею, не переставал смотреть на него.

«Снова белый кот. Такой же, как на вокзале. Что бы это значило?»

Топот наших ног, эхом отражаясь от стен домов, разносился по двору.

«Силы мои были на исходе. При таком беге надолго меня не хватит».

Серёга бежал первый, он всегда бегал быстрее меня. «Несётся так, как будто всю свою жизнь только и делал, что от кого-то бегал. И откуда он знает, в каком направлении бежать? Ах, да мы же во дворе, а во дворах для тех, кто в них первый раз, один вход и один выход. Местные, возможно, знают и третий. Но нам не местным — хана, если второй выход по каким-либо причинам отсутствует. Раз Надежда Николаевна сюда повернула, значит, она на сто процентов уверена, что выход есть. Может она здесь раньше жила ещё в детстве? Или она постоянно в бегах и использует этот двор для ускользания от преследователей?».

Выбежав на другую сторону двора, Серёга, остановился в ожидании нас.

— Туда, — указала Надежда Николаевна в сторону здания со старой ржавой надписью «Рынок».

Пришлось опять перебегать дорогу по проезжей части. Но в этот раз мы оказались на ней прямо в гуще нескончаемого потока машин, двигавшегося в одну и в другую сторону. Водители, сигналя нам, резко тормозили. На рыночной стороне дороги ходило много народу и все люди оглядывались на визг тормозов, и сигналы машин. Мы оказались в центре внимания.

Стоявшая на остановке какая-то женщина, покрутив пальцем у виска, громко, так чтобы все вокруг слышали, сказала: «Совсем мамаша рехнулась. Самой жить надоело, так и детей решила прихватить».

Пробежав полпути до рынка, мы услышали очередной визг тормозов, сигналы машин и ругань. Это преследователи почти догнали нас. Кроме них к обочине на огромной скорости подъехал и резко остановился чёрный внедорожник.

— Бежим.

«Зачем убегать? — думал я. — Может они просто хотят поговорить? И кто мы вообще такие, чтобы вот так за нами гнаться? И если им нужна эта тетрадь, почему бы её не отдать? Мне так она теперь совсем не нужна».

Возле входа в рынок стояла группа коротко стриженных молодых парней в камуфлированной форме.

— Бегите через рынок на ту сторону, там есть ещё один вход и ждите меня там, — сказала нам Надежда Николаевна, направляясь к этим парням.

Внутри, из-за большого скопления народа, наш бег перешёл в ходьбу. Мы насколько могли, быстро обходя людей, пересекли рынок. Долго ждать не пришлось. Надежда Николаевна, снова взяв нас за руки и быстро шагая, куда-то повела. По дороге она, часто сворачивала в переулки.

— Что вы им сказали? — Спросил Надежду Николаевну Серёга.

— Что сказала? Аа, я сказала, что за нами гонится бывший муж со своим приятелем. Хочет забрать моих детей и увезти в Россию.

— А, что это за люди, которые бежали за нами? И, что им от нас надо?

Похоже Серёгу, как и меня, всю дорогу мучали такие же вопросы.

— И зачем нам надо убегать?

Надежда Николаевна оглянулась. Преследователей не было видно. Она с быстрого шага, напоминающего полу-бег, перешла на обычный. Отпустила наши руки, и мы теперь не тащились за ней, а шли рядом. Ещё раз свернула в переулок.

«Запутывает следы, — подумал я. — Видно всё серьёзно, раз так приходиться петлять».

— А за тем, что это плохие люди и нам надо держаться от них как можно подальше. И лучше было бы больше не попадаться им на глаза.

Потом мы сели в трамвай. Затем в троллейбус.

— Куда мы едем? — поинтересовался я у Надежды Николаевны.

— К одному моему старому знакомому. Там мы решим, как вас отправить обратно домой. О чём вы только думали? И как вообще в такое не спокойное время, вам пришло в голову отправиться именно сюда?

Отчитывала нас Надежда Николаевна долго. Она подкрепляла каждый, самой же заданный нам вопрос страшными историями о том, что могло бы с нами случиться. Мы уже вышли из троллейбуса, а она всё не успокаивалась.

«Напомнила мне мою маму. Она может несколько дней приводить в примеры, леденящие душу истории. И самое интересное, что эти её истории, на моей памяти, ни разу не повторились. У Серёги не так. Его родители проще ко всему относятся и не переживают за Серёгу так, как переживает за меня моя мама. Они вечно в разъездах. Постоянно их нет дома. Не жизнь, а малина. У меня, так вечно все дома. Но Серёга почему-то не очень-то и рад постоянному отсутствию обоих родителей.

Мы шли рядом с Надеждой Николаевной, продолжая молча её слушать. Потом она остановилась, и мы встали. Посмотрела на нас внимательно.

«Похоже, успокоилась», — подумал я.

— Я, кажется, начинаю понимать причину вашего легкомысленного поведения. Вам понадобился первоисточник, о котором вы расспрашивали меня в поезде. Так?

Мы в знак согласия закивали.

— Вы считаете, что первоисточные рукописи — вот так просто, где попало валяются. Или падают с полок под ноги в тот момент, когда вы заходите в хранилище.

Теперь отрицая, мы покрутили головами из стороны в сторону.

— Ничего подобного. Многие годами сидят в библиотеках и хранилищах. Читают документы, письма, чтобы найти нужную информацию, или способ выйти на человека, владеющего ей. Есть люди, которые всю свою жизнь этим поискам посвящают. Некоторые, состарившись умирают, но так и не находят предмета своих поисков. А вы вдруг решили, что, приехав в древний город и зайдя в старинную библиотеку, сразу найдёте всю нужную информацию.

Мы закивали.

— Нам сюда, — сказала Надежда Николаевна, показывая на дорогу, поворачивающую направо. — А в интернете поискать не пробовали?

Мы вновь закивали. Но Надежда Николаевна на нас не смотрела.

— Неет, конечно же. Зачем он вам нужен? Вам ведь, как всем нормальным, надо сразу в Киев.

«Похоже, не отошла», — глядя себе под ноги, думал я.

— Простите, Надежда Николаевна, — перебил её Серёга. — Вы только что сказали хранилище, а разве это не секретная библиотека церкви.

— На счёт секретной, не уверена. О ней здесь почти каждый знает. Раньше может и была библиотекой, а теперь это хранилище старинных книг. Любой желающий, получив пропуск, может в неё войти. Раньше в ней много чего можно было найти, а сейчас оно наполовину разграблено и опустошено. Теперь всё продаётся и покупается. Нынче всякий может куда захочет и где захочет войти, а договорившись с ценой вынести всё что угодно. А вы откуда про неё узнали и где взяли адрес?

— В интернете купили, — ответил Серёга.

— Час от часу не легче, — возмутилась Надежда Николаевна. — И много заплатили?

Серёга вздохнул и кивнул один раз головой.

— Но, похоже, сегодня день открытых дверей. Пропуск у нас никто не спрашивал, — решил я внести свою лепту в оправдательный процесс. — Во всяком случае, когда мы туда входили нас никто не остановил. Ни у калитки, ни в хранилище.

— Всё пришли, — сказала Надежда Николаевна, прервав моё повествование.

Мы уже достаточно долго шли по частному сектору. По обеим сторонам грунтовой дороги стояли одноэтажные дома. Изредка попадались двухэтажные. Каждый участок ограждён забором, и все заборы на моё удивление были разными ничем не похожие друг на друга. Сколько заборов мы мимо ни прошли, не попалось ни одного одинакового. Рассматривая заборы и дома, я пришёл к выводу о несостоятельности проживающих здесь жителей. А у забора, к которому мы подошли, был уж совсем удручающий вид: «Видать его давно никто не ремонтировал и даже не красил. Возможно, здесь живёт совсем бедный, старый друг нашей учительницы».

Калитка закрывалась просто. Сверху на штакетины накидывалась наполовину сгнившая верёвочная петля.

Надежда Николаевна сняла петлю. Открыла калитку. Сначала прошла сама, а потом позвала нас. Двор был в заброшенном состоянии. Всё в округе заросло травой с сорняками. Местами в траве виднелись чьи-то древние обглоданные кости. Полусухие деревья стояли почти без листьев. Сам дом от старости перекосило на один бок. Это один из тех старинных домов, называемых мазанками. В некоторых местах глина, заменяющая штукатурку, отвалилась, образовав дыры, в которых виднелись переплетённые друг с другом ветки. Солома, покрывающая крышу, почернела. Возле двери стояла собачья будка. Она по своей старости, не уступала дому. Рядом с будкой алюминиевая миска, заполненная до краёв, ещё невесть, когда, приготовленной кашей.

«Возможно, когда-то давно мимо этих мест с ордой проходил Чингисхан, — смекнул я. — Он то и пожалел бедное животное, вывалив в миску остаток недоеденного плова, но не успел».

Цепь, не привязанная ни к чему с одной стороны, и уходящая внутрь будки другой, легонько дёрнулась.

«Похоже, есть ещё живые, — подумал я, подходя ближе к Надежде Николаевне. — Вдруг кто выскочит».

Но из будки так никто и не вылез.

Надежда Николаевна постучала. В доме было тихо. Потом ещё раз постучала. Где-то в глубине дышащего на ладан строения послышался скрип кровати, затем кряхтение и следом шарканье шагов.

— Кто? — спросил нас с той стороны двери хрипловатый голос.

— Это я Надя.

— Какая ещё Надя.

— Та самая. Бывшая ваша ученица. Сулимова. Помните?

Раздался звук открывающейся щеколды. Дверь открылась.

«Ндааа, совсем старый друг, и не просто старый, а древний, — подумал я. — Чем-то похож на дом. Или уже часть дома».

— Здравствуй, Наденька, давненько, давненько не виделись. Выглядишь хорошо.

Кх, кх, — прокашлял совсем старый друг.

— Гляжу детишками обзавелась, — рассматривая нас сказал, открывший дверь. — Ну и правильно. А я вот совсем один остался. Жену похоронил, детьми не обзавёлся. Похоже, и кобель сдох, раз уже не лает на приходящих».

После этих слов цепь зашевелилась, загремела, и из будки вылез пёс неизвестной породы, такой же старый, как хозяин и всё вокруг. Потянулся зевая, улёгся, положив морду на лапы. Вздохнув тяжело, уставился на нас.

— Ага, жив ещё.

Старый друг, крякнув, повернулся и пошёл, кряхтя, обратно в дом.

— Проходите, раз уж пришли, — сказал он. — Нечего торчать на пороге. Сейчас чай поставлю. Спасибо, Наденька, что зашла повидать старика.

— Кто это? — спросил Надежду Николаевну Серёга.

— Это мой бывший учитель. Когда-то был известен и любим. Поиски старинного артефакта, которому он посвятил всю свою жизнь, довели его до такого положения.

Мы стояли на пороге и не решались войти.

— Чего встали, входите, — сказала Надежда Николаевна, подтолкнув нас в спины.

Хоть снаружи дом и выглядел плоховато, зато внутри всё чисто убрано. Вещи были аккуратно разложены и расставлены по местам. И в комнате, чем-то напоминало Серёгину квартиру.

Я, толкнув Серёгу плечом, прошептал ему:

— Вот смотри. Будешь так гоняться за рукописями, и правда, станешь таким же стариком. И будешь жить в таком же доме.

Серёга на мои колкости ничего не ответил. Он подошёл к книжному шкафу и стал рассматривать книги. Шкаф состоял из множества небольших секций — шкафов. Сказать точнее, эти секции — шкафы составляли огромный шкафище, растянувшийся аж на две стены. Каждая секция закрывалась выдвижным двойным стеклом. Книги на полках стояли не так, как у Серёги в домашней библиотеке. Они были не впритык друг к другу от края до края, что даже вынуть нельзя. Здесь в конце каждого ряда была пустота. Отсутствие книг наводило на мысли:

«Что кто-то взял почитать до определённого времени, а потом принесёт и поставит на место в пустующую ячейку».

— Присаживайтесь, сейчас чайку попьём с пирогами, — сказал совсем старый друг, вынося из кухни большой самовар. — Пироги соседка принесла. Она мастерица по части пирогов.

Следом за самоваром на столе оказались чашки с блюдцами, а потом пироги.

— Рассаживайтесь и рассказывайте, какими судьбами вас в наши края занесло?

— Да вот, Константин Фёдорович, возила своих лучших учеников на экскурсию по местам своего детства. Заодно вас заглянула проведать. Узнать, как вы? И кое-что показать.

«Так вот откуда Надежда Николаевна так хорошо знает дворы, — подумал я».

— Что же? — заинтересованно спросил Константин Фёдорович.

— То, что должно вас заинтересовать. Возможно, это то, что вы так долго искали. Может это хоть как-то поможет в ваших поисках.

— Вы не потеряли ту книгу? — обратилась к нам Надежда Николаевна.

— Вроде нет, — ответил я, вставая из-за стола и направляясь к рюкзаку.

Достав книгу, я передал её Константину Фёдоровичу.

— Но, Надя! — сказал он, пролистав страницы. — Это не книга! Это такая тетрадь! Тетрадь в твёрдом переплёте для удобства делать записи в дороге.

— Что-то вроде скетч бука для рисования? — спросил я.

Константин Фёдорович молча посмотрел на меня.

«Возможно он не в курсе», — подумал я.

Константин Фёдорович ещё полистал немного, потом остановился на одной из страниц и стал читать. Мы молча смотрели на него. С каждой перевёрнутой страницей, выражение его лица менялось, как когда-то у Надежды Николаевны. Сначала лицо было хмурым и недовольным, затем стало растерянным, потом удивлённым.

— Откуда она у вас! — недоумевая, воскликнул Константин Фёдорович.

— Где вы это нашли, и как вам удалось!?

— Это нашли они, — ответила Надежда Николаевна. — В каком именно месте спросите у них. А то у меня не было времени расспрашивать. Да и зла я на них. Теперь даже не знаю, как перед родителями оправдаюсь.

— Так, молодые люди, мы вас слушаем внимательно, — сказал Константин Фёдорович.

— Кто начнёт? — посмотрев на меня, спросила Надежда Николаевна.

— Особенно и рассказывать то нечего, — быстро ответил я, не выдержав пристального взгляда. — Я даже, в данном случае, вроде бы и не причём. Вы начните с Серёги он больше меня знает.

Теперь все посмотрели на Серёгу. Но Серёга, ещё не присоединившийся к столу, стоял возле шкафов и молча рассматривал огромную коллекцию книг.

Мы в ожидании смотрели на его спину.

Спина медленно двигалась вдоль шкафа. Она то наклонялась, то приседала, то вновь вставала. Серёга просто игнорировал нас, в особенности меня.

Надежда Николаевна и Константин Фёдорович, не дождавшись, когда Серёга соизволит присоединиться к беспристрастному допросу, вновь повернулись ко мне.

«Придётся выкручиваться одному», — подумал я.

— Ммммм, — начал, было, я.

— Только покороче, и самую суть, — перебила моё обалденное вступление Надежда Николаевна. — Хорошо?

— Покороче, так покороче, — продолжил я. — Во всём виноваты гробы. Точнее только один гроб.

— Гроб? — посмотрев на Надежду Николаевну, переспросил Константин Фёдорович.

Но Надежда Николаевна решила взять пример с Серёги.

— Ну да гроб, — ответил я на вопрос. — Ну не совсем гроб, конечно. Хотя, и он тут играет не второстепенную роль.

Константин Фёдорович с недоумением на лице вновь посмотрел на Надежду Николаевну. Он надеялся, что она всё-таки вразумительно прояснит, о чём идёт речь.

Но Надежда Николаевна продолжала молчать. Она, зная меня как тягомотного рассказчика, терпеливо ждала продолжение истории.

— Вообще-то, как я уже говорил, это всё Серёгина идея.

Я повернулся к Серёге в надежде на то, что он в конце то концов начнёт свой рассказ, а не я буду отдуваться за него и пытаться объяснить его мысли по поводу того, почему мы здесь. Но вместо того, чтобы освободить меня от предстоящего повествования о только ему понятной цели нашего путешествия, Серёга взял с полки книгу и стал её листать. Это уже было сверх неуважения не только ко мне, но и ко всем присутствующим.

«Он, похоже, издевается. Это ведь моё любимое занятие возиться с книгами, — а его компьютер. Приехали, чёрт знает куда, а он в хранилище даже ни одной книги не взял посмотреть. А тут его, видите ли, книги заинтересовали. Даже не оторвать».

— Гроб скорее всего один из немногих не понятных и запутанных вещей, — продолжил я свой рассказ. — По мне, так ничего запутанного в этих историях нет. И если одни хотели прокатиться на лаврах других, то думаю, в этом нет ничего страшного. И примером тому интернет. И школа не исключение. Думаю и в вузе. А если взять голливудские фильмы и по ним пытаться определить реальность это, или вымысел? Читаешь книги — одно. Смотришь по этим книгам фильм — совершенно другое. Вот и здесь то же самое. Так что, для меня в этом ничего непонятного нет. К тому же, это всего лишь сказки. А какие могут быть сказки без выдуманных историй, без волшебных предметов, без мистики — скажем так. А если в сказках указывать год, место рождения, фамилии героев, то это уже и не сказка совсем получается, а учебник истории. Было бы вообще, чем заморачиваться. Вот невидаль. Тут хоть так читай, хоть эдак. Хорошо, если это вообще кто-нибудь читает. Сдаётся мне, что такое уже никто не читает. Вот и суют нам по школьной программе всякую ерунду. На переписывают, на исправляют, приукрасят, от себя ещё навыдумывают, а мы значит читай. Хорошо, если прочитают, да забудут. А если найдутся такие, которые в первые дни каникул, ни свет, ни заря, тащат на край света в поисках истины. Я, конечно, не против всяких там приключений, но хотелось бы недельку-другую поспать. Ну, вот вроде и всё. Как-то так, если коротко.

Все внимательно, молча, не перебивая меня, слушали, а теперь также молча сидели и пытались переварить услышанное. В комнате воцарилась тишина. Даже Серёга, отложив книгу, стоял возле полок и молча смотрел на меня.

Первым затянувшееся молчание прервал Константин Фёдорович.

— Таак, — сказал он, стукнув себя ладонями по коленям. — Думаю надо поесть, а то от голода у меня голова стала плохо соображать. Да и вам не мешало бы перекусить. Глядишь, и мысли соберутся воедино.

Константин Фёдорович налил нам по большой кружке горячего чая и каждому отрезал по большому куску от каждого пирога. Один пирог с морковью, другой со щавелем и яблоками. Начинки было достаточно, как в одном, так и в другом пироге.

Пироги мне понравились. Они на удивление оказались мягкими и вкусными. Дома, с таким содержимым я не ел. Серёге пироги, похоже, тоже понравились.

Серёга, не запивая чаем, уминал их за обе щеки.

«Видать оголодал, — подумал я. — Обычно, когда Серёга чем-то увлечён, то о еде совсем не думает. В такие моменты он может целый день ничего не есть. Я же наоборот. На меня нападает жор. Постоянно хочу есть. Если выпадает возможность закусить, всегда ей пользуюсь. Но и когда ничем не увлекаюсь, всё равно не упускаю момент, что ни будь заглотить. Особенно когда предложат, а если не предложат, найду способ намекнуть».

— Подкрепились? — спросил Константин Фёдорович, когда заметил исчезновение пирогов с наших тарелок.

Серёга утвердительно кивнул.

Я же наоборот повертел головой, намекая на то, что от очередного бы кусочка не отказался.

Константин Фёдорович отдал мне последний оставшийся кусок пирога и обратился с вопросом к Серёге:

— Что там у тебя с гробом, и где этот гроб находится?

Серёга вопросительно посмотрел сначала на меня, потом на Надежду Николаевну, потом опять на меня. Серёга не знал сидящего перед ним человека. И у него возникли сомнения, стоит ли делиться мыслями о планах нашего приключения.

Серёга недоверчиво относился к малознакомым людям. Для того чтобы он мог поделиться с кем-нибудь, да чем-нибудь, нужен не один день, а то и месяц общения. С некоторыми у Серёги уходили годы на то, чтобы понять, можно ли им доверять, или нет. А тут мы только пришли, попили чай и уже надо выкладывать наши замыслы.

Серёга, мысленно спрашивая, ещё раз посмотрел на Надежду Николаевну.

Надежда Николаевна кивком головы ответила на немой вопрос ученика, тем самым дав понять, что Константину Фёдоровичу можно доверять.

— Тайны особенно никакой и нет, — начал Серёга свой рассказ. — Вообще мы хотели по-быстрому всё провернуть и вернуться обратно домой. Но, тут всё как-то завертелось, и мы сами того не замечая, оказались в таком переплёте…! А всё началось с дополнительного задания на лето, а если ещё точнее, то с былин, которые нам задала читать Надежда Николаевна.

— Былин? — переспросил Константин Фёдорович.

— Ну да былин, будь они не ладны, — ответил за Серёгу я.

— А я не люблю, когда вот так всё не понятно, — продолжил Серёга. — Особенно мне не нравятся всякого рода сказки, разные фэнтези, волшебники, а ещё я терпеть не могу гномов.

«А в особенности колобков», — вспомнил я историю, рассказанную Серёгиной мамой.

Случилось это летом в деревне у бабушки, накануне перед поступлением Серёги в первый класс. Прочитав сказку «Колобок», Серёга решил сделать себе такое же чудо. Всё делал — по написанному. Недостающую информацию выведал у бабушки. И ночью, когда все спали, каким-то чудом умудрился замесить целый таз теста.

«А чего мелочиться», — решил Серёга, вывалив всё тесто на подоконник

Как он только ни старался, а только круглым, похожим на мяч, колобок не получался.

«Наверно он сам ночью сформируется в круглый шар», — подумал тогда Серёга и с чувством выполненного долга отправился спать.

А утром, когда бабушка встала как обычно раньше всех и зашла на кухню… То там она обнаружила, расползшееся по всему подоконнику тесто. В дополнении ко всему, тесто с подоконника свисало длинными каплями и огромной лужей лежало на полу.

— И куда деваться, — вернул меня Серёгин голос из весёлых воспоминаний. — Ведь задали. А так, может быть, тоже не стал всё это читать. Меня поставил в тупик гроб, найденный на горе Святогором и Ильёй Муромцем. Сразу появилась куча вопросов. Что он там делал? Почему таких больших размеров? И кто его такой огромный туда затащил? Я покопался в своей домашней библиотеке и нашёл ещё одну детскую книгу о Святогоре. Так там они этот гроб нашли в поле. Тогда я решил копать глубже и обратился к всемирной сети. Сколько бы я онлайн библиотек не посетил, сколько бы книг на эту тему ни пересмотрел, становилось ещё хуже, ещё запутанней. Я не ожидал увидеть столько различных версий. Меня это не на шутку разозлило. И я решил — не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины. Вся эта история со Святогором похожа на заговор, с целью скрыть от нас какую-то важную информацию. Во время поисков мне удалось выяснить название горы, где разворачивались события. Гора называется Арарат. Это уже хоть что-то. Но с гробом ситуация не поменялась. На самой горе деревьев нет. Так? Вокруг тоже. Значит, делали там, где есть деревья. Зачем надо было делать такой огромный гроб и тащить его до горы Арарат, а потом ещё и в гору? Лишь только для того, чтобы в него лёг Святогор? И тогда я подумал, надо искать первоисточники. Ведь кто-то когда-то написал про Святогора первым? И в дороге при помощи Надежды Николаевны выяснилось, что были собиратели русского фольклора. И были среди них такие, кто первыми опубликовали былины. Их оказалась не так уж и много. Они записывали былины со слов людей, которые в памяти их хранили и передавали устно из поколения в поколение. Возможно, это в дальнейшем и повлияло на содержание. И у этих собирателей я наткнулся…

— Прости, перебью, — сказал поражённый Константин Фёдорович. — Ты всё прочитал?

— И когда успел? — спросил следом не менее удивлённый я.

— Ночью, когда вы спали, — ответил Серёга. — Хоть с карточкой я и пролетел, зато Wi-Fi на станциях работал. Всё прочитать не удалось. Чтобы всё это осилить, одной жизни мало будет. Я выискивал и читал только те тексты, где упоминалось имя Святогора. С одной стороны, хорошо, что стихов о Святогоре оказалось не так уж и много… Меньше читать. А с другой, в плане информации, плохо. И чем он по отношению к другим героям оказался так плох? Про других вон сколько написано. Здесь моё подозрение о скрытом сговоре ещё больше укрепилось. Особенно я заподозрил заговор после того, когда узнал, что гора Арарат считалась Святой. Но ближе к нашему времени в рассказах исчезли сначала слова Святая, потом название горы, а в некоторых, более современных версиях отсутствует даже слово гора. А гроб стали находить в ущельях, равнинах и полях. Заподозрил неладное, ещё дома. Тогда я и решил начать поиски с того места, вокруг которого вертятся все эти истории. Последний, кто видел Святогора, был Илья Муромец. Он служил у князя Владимира. А Владимир заправлял Киевом. Должен же был кто-то записать о походе Ильи Муромца к Святогору. Илья — человек служивый и обязан был предоставить отчёт князю. О том, где был и чем занимался. А если Илью к Святогору с поручением отправил сам князь? Тем более, должны остаться хоть какие-то записи.

— Ну, ты и загнул, — перебил я Серёгу. — Может он ни с каким поручением и не ездил, а просто взял отпуск, да и махнул в горы здоровье своё поправить. Чистым воздухом подышать. Ведь не молодой уже был. И как пишут в былинах, «старый казак». Там и встретил собрата по несчастью, не менее старого Святогора, у которого во дворе уже стоял заранее заготовленный для себя гроб, в котором Илья его и похоронил. Святогор решил похвастаться и продемонстрировать удобство изделия. Крышку закрыли, а открыть не смогли. У одного подагра обострилась, у другого радикулит. Вот тебе и ответы на твои вопросы. Кто и зачем?

— И ты хочешь сказать, что старый Святогор сам сделал, сам притащил, а потом и забыл, — не веря такой быстрой развязке, спросил меня Серёга.

— А то ты не знал? У стариков такое в порядке вещей, особенно у таких древних, как Святогор. Склероз называется. Они, эти старики, чтобы память дольше оставалась с ними, и чаще радовала своей эрудицией, скупают килограммами морскую капусту. А где её взять на горе, да ещё в таком количестве. Он вооон, какой огромный. Так о чём это я? Ах да. А когда с гор назад ехал, то останавливался где-то по дороге перекусить. И там за столом рассказывал соседям по трапезе о своих приключениях. Старики, они поболтать любят. Может немного он и приврал. И как сказал Гэндальф, «хорошую историю и приукрасить можно». Вот с этих самых таверн и пошли предания о старине. Поэтому и записей никаких нет, а только устные пересказы и остались.

— Был он в отпуске, или не был, — продолжил Серёга. — Даже если проезжал случайно мимо, то князю всё равно должен доложить. Святогор — фигура величественная и, думаю, в те времена всё-таки занимал не последнее место в истории. Только вот почему-то его в наших исторических учебниках нет.

— Сказки всё это, — снова вступил в полемику я. — У нас вообще, что с историей, что с литературой, сплошная неразбериха. То, что когда-то считали правильным, на самом деле оказывается не так.

— Это в голове у тебя неразбериха, смотришь всякую ерунду на ютубе.

— А, что в этом плохого? Каждый имеет право на то, чтобы его мнение услышали. Вот у тебя появилось своё предположение о заговоре против Святогора. Возьми, сделай видео, или статью напиши, да и поделись со всеми. Может кто-нибудь и ответил бы на твои вопросы.

— Ладно, мальчики, не ссорьтесь, — перебила меня Надежда Николаевна.

— Всё почти происходит так, как когда-то происходило со мной, — сказал молчавший Константин Фёдорович. — Я где-то, тоже примерно в вашем возрасте, заинтересовался жизнью и смертью Святогора. Потратил на его поиски всю свою жизнь, всё время и все деньги, но далеко в раскрытии тайны так и не продвинулся. Поиски меня ни к чему хорошему не привели. Старость, одиночество, отсутствие друзей. Потому, что со всеми поругался. Остался без работы и, в конце концов, без средств к существованию. Хорошо, что мир не без добрых людей. Помогают. И всё-таки, где вы взяли эту тетрадь?

— В секретной, церковной библиотеке, — ответил я. — Там было много народу, и все они не были похожи на служителей Богу. И у нас сложилось впечатление, что они чего-то там искали. Когда мы вошли, все стали на нас смотреть. Я просто растерялся. А пока мы шли, чисто случайно, взял с полки первую попавшуюся книгу.

— Так, что это за тетрадь такая? — спросил Серёга у Константина Фёдоровича. — Это чьи-то записи? Первоисточники? И они помогут пролить свет на смерть Святогора?

— Боюсь, что нет, — ответил Константин Фёдорович. Но, вне всякого сомнения, она поможет раскрыть тайну «Ноева Ковчега».

— «Ноева Ковчега?» — от удивления, хором спросили мы.

— Может так, а может и не так. Возможно, это всего лишь ещё один маленький ключик, открывающий маленькую дверку, ведущую только к началу разгадки тайны. Многие искатели «Ковчега» сейчас хотели бы иметь эту рукопись. И они готовы выложить за неё огромные деньги. Я, даже знаю кое-кого.

После этих слов я заметил, как изменилось лицо у Надежды Николаевны. Сначала она вместе с нами, с большим интересом слушала Константина Фёдоровича, но потом выражение её лица стало настороженным. Даже показалось немного испуганным и обеспокоенным.

«Если Надежду Николаевну что-то насторожило, значит и нам надо держать ухо востро. Значит, не так всё хорошо стало, как показалось нам вначале. Значит, в словах Константина Фёдоровича было что-то такое, что её напугало».

Где Ковчег?

Голос Константина Фёдоровича прервал мои рассуждения, и я снова стал с интересом его слушать, тут же позабыв о своих тревогах.

— Сколько раз я ходил в это хранилище. Сколько раз я искал на дальних, покрытых вековой пылью полках, информацию о Святогоре, но ничего подобного не находил. А может, надо было взять пример с вас и поискать вначале на видном месте? Может тогда, что-нибудь, да и нашёл. Столько лет. Столько лет. Дааа. Хоть кому-то удача подвернулась.

И Константин Фёдорович, с задумчивым выражением лица, постучал ладонью по обложке книги-тетради.

Я посмотрел на Надежду Николаевну и вспомнил о своём беспокойстве. Она сидела напряжённой, будто почувствовала опасность, и настороженно смотрела на Константина Фёдоровича.

«Что могло её так потревожить? — думал я. — Чувствую, зря мы зашли к этому старику. Он мне сразу чем-то не понравился. А тут ещё Надежда Николаевна его в чём-то заподозрила. Наверно тоже считает, что зря мы сюда пришли. Но всё равно, надо было куда-то идти в этом не знакомом городе. Да и вечереет уже. Не ночевать же на вокзале. Там наши преследователи точно бы нас нашли. Преследователи! Да преследователи! И как только мы про них забыли. Думаю, во всём виноваты эти вкусные пироги. Поели, наелись и расслабились. А ещё Константин Фёдорович со своими вопросами… Вот и вылетело из головы. И тут я вспомнил, что Константин Фёдорович не съел ни одного кусочка. Похоже, что-то в эти пироги добавлено. Что-то такое, что приводит к амнезии и человек, съев пирог, обо всём на свете забывает. Нет, не думаю. Если бы мы всё забыли, как тогда смогли отвечать на вопросы? Да, вопросы! Он точно на кого-то работает и передаёт им сведения. Сыворотка правды! Вот, что добавлено в пироги. Он поливает ей обильно, угощает, а потом выведывает всё, что только нужно и передаёт тому, кому нужно. А если он работает на наших преследователей? Может это и насторожило Надежду Николаевну? Что же ещё могло, раз не это?»

И тут я вспомнил, как бедно живёт Константин Фёдорович. И ещё вспомнил, что он остался без средств к существованию.

«Нет денег, нет еды. А если судить по себе, то кушать хочется всегда. Людоед?! — осенила меня ужасная мысль. — Точно людоед. И, возможно, он здесь не один, а целый район людоедов. Соседка поставляет ему пироги, а Константин Фёдорович обильно поливает их снотворным. Гости едят эти пироги и засыпают. А после, ночью под людоедские танцы, устраивают пир. Поэтому столько костей во дворе и валяется. Интересно, а современные людоеды готовят своих жертв, или едят сырыми? Если человека будут есть спящим, будет ли он чувствовать, когда его едят?»

Мои размышления прервал голос Константина Фёдоровича, и я ужаснулся от своих мыслей.

— Насколько я понял, — сказал Константин Фёдорович, — то в этой тетради записи священника, сопровождавшего отряд военных на гору Арарат. Тогда по приказу Николая II на поиски «Ноева Ковчега» отправилось два отряда. Один отряд состоял из пятидесяти человек, другой из ста. В котором из них шёл этот священник не уточняется. В те времена народ был верующий, не то, что сейчас. И солдаты были людьми, не менее, верующими. Поэтому военных, в их нелёгких походах, сопровождали специальные военные священники. Так вот эти записи и принадлежат тому священнику, который их сопровождал. Разбившись на две поисковые группы, отряды отправились в предполагаемое место нахождения «Ковчега». Одна группа пошла по одному склону вдоль ущелья, вторая по-другому, с другой стороны ущелья.

Константин Фёдорович вновь в задумчивости постучал ладонью по обложке.

— А почему вы решили, что эти записи принадлежат именно священнику? — спросил Серёга.