Бесплатный фрагмент - Роман «Шекспир»

РОМАН «ШЕКСПИР»
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Бен Джонсон

В истории английской литературы Бен Джонсон занимает особое место. Он был одним из главных драматургов своего времени, соперничая с Шекспиром-Ратлендом. Однако, в отличие от своего знаменитого современника, Джонсон родился в условиях далёких от аристократических…«Я был рождён в нищете и лишениях,» — говорил он, и это определило его жизненный путь.

Бен Джонсон родился в 1572 году. Его отец, священник, потерял всё во времена правления Марии Тюдор и умер, когда мать Бена была беременна…«Я не знал отца, но чувствовал его отсутствие,» — вспоминал он позже. Это отсутствие отцовского внимания и материальные трудности заставили Бена жить с отчимом, который был мастером по производству кирпичей.

Детство Джонсона не было счастливым. «Я не мог закончить Вестминстерскую школу, потому что мне приходилось помогать отчиму,» — говорил он, вспоминая о том, как тяжело было работать на строительстве.

Его учителем был Уильям Кэмден, известный историк и филолог, который, несмотря на все трудности, смог привить Бену любовь к знаниям. «Учение — это свет, который освещает тьму,» — говорил Кэмден, и эти слова запомнились Джонсону на всю жизнь.

Физическая сила Бена также была частью его личности. Он был солдатом и дуэлянтом, что не раз приводило его к конфликтам…«Я убил человека на дуэли,» — признавался он, осознавая, что его жизнь полна насилия и жестокости.

«Я был брутальным пьяницей,» — не скрывал Джонсон, понимая, что его образ жизни не был примером для подражания.

Несмотря на свою неприязнь к аристократам, у Джонсона была особая связь с Ратлендами. «Расточительные обеды в Бельвуаре были для меня праздниками души,» — делился он с друзьями, наслаждаясь их компанией… Эта дружба была важна для него, и он ценил её, несмотря на свою грубость и жестокость.

Поэтическое соперничество между Джонсоном и Шекспиром-Ратлендом стало известным фактом…«Я всегда уважал Шекспира, но его высмеивание меня в «Двенадцатой ночи» было несправедливым, " — говорил Бен.

В образе Мальволио, который в переводе означает «зложелательный», Джонсон увидел отражение своей натуры…«Я не зложелательный, я просто реалист, " — пытался оправдаться он.

Тем не менее, несмотря на свою жестокость, Джонсон обладал нежной стороной…«С графиней Ратленд я был нежным и добрым, как ребёнок,» — признавался он. Эта двойственность его характера делала его личность сложной и многогранной.

Бен Джонсон был не просто драматургом, он был отражением общества своего времени. Его жизнь полная противоречий, показывала, как трудно было быть творцом в мире полном жестокости и классовых предрассудков…«Я был из «пролетариев», но мечтал о большем, " — подводил итог своей жизни Бен Джонсон, оставляя после себя наследие, которое будет жить вечно.

После смерти графа Ратленда Бен Джонсон выразил свои чувства к этому человеку в глубоком и трогательном письме, которое стало свидетелем его уважения и дружбы. «Я любил этого человека и действительно чту его память, не впадая в идолопоклонство,» — писал он, подчёркивая искренность своих чувств без излишнего возвеличивания. Эти слова отражают не только личные эмоции Джонсона, но и его философский подход к дружбе и уважению.

Он продолжал: «Он был честной, открытой и свободной натурой, обладал изящным слогом, превосходной фантазией, благородными понятиями…» Эти слова показывают, как высоко Джонсон ценил качества, которые он сам стремился развивать в себе. В этом описании Ратленда мы видим идеал, к которому Джонсон тянулся, и, возможно, в этом идеале он искал вдохновение для своего творчества.

Дружба с графом Ратлендом была важной частью жизни Джонсона. Она не только обогатила его личный опыт, но и оказала влияние на его творчество. «Я всегда находил в нём поддержку и понимание, которые были так необходимы мне в нашем жестоком мире,» — говорил он о своих чувствах к другу. Таким образом, слова Бена Джонсона о графе Ратленде не только подчёркивают его личную привязанность, но и служат отражением его взглядов на идеалы дружбы, честности и творческого вдохновения. Эти качества, которыми обладал Ратленд, стали для Джонсона важным ориентиром в его собственном жизненном пути и творчестве

Джонсон и Ратленды

Графиня Елизавета Ратленд действительно испытывала глубокую привязанность к Бену Джонсону, что становилось очевидным в их общении. Она ценила его как друга и собеседника, и их отношения были насыщены интеллектуальной близостью и взаимным уважением…

В один из моментов откровенности, она поделилась с Джонсоном своими чувствами к Джону Донну, поэту и священнику, известному своими страстными стихами и сложными метафорами… Елизавета рассказала Джонсону о своём романе с Джоном Донном, о том, как их связь была полна вдохновения и творческого порыва…

Однако, как это часто бывает в высшем обществе, слухи быстро разлетелись… Интимные разговоры графини не остались незамеченными, и сплетни о её романе достигли ушей графа Ратленда… Он был известен своей ревностью и страстью, и эти слухи вызвали в нём бурю эмоций.

Граф, узнав о возможной измене, был глубоко оскорблён и взбешён. Его ревность и гордость не оставляли ему покоя, и он начал подозревать, что его жена могла быть не только в дружеских отношениях с Джонсоном, но и испытывала к нему нечто большее.

Это создало напряжение не только в отношениях между графом и графиней, но и между Джонсоном и Ратлендами.

Джонсон, находясь в центре этого конфликта, оказался перед сложным выбором. Он ценил дружбу с графом, но также понимал, что его близость с графиней может привести к недопониманию и конфликтам. В этом треугольнике чувств и эмоций Джонсон проявил свою мудрость, стараясь сохранить уважение к обоим, несмотря на возникшие сложности.

Таким образом, ситуация между графиней Елизаветой Ратленд, Джоном Донном и Беном Джонсоном стала отражением не только личных страстей, но и социальных норм того времени, когда честь и репутация играли важную роль в жизни аристократии.

В ту ночь атмосфера в зале замка Бельвуар была напряжённой, как натянутая струна… Бен Джонсон сидел за столом с графиней Елизаветой Ратленд… Граф Ратленд вбежал в зал, его лицо пылало от гнева, а глаза сверкали яростью.

— Бен! — закричал он, его голос звучал как раскаты грома. — Ты осмелился разгласить то, что должно оставаться между нами? Ты предал меня, как последний подлец!

Джонсон, осознав, что натворил, попытался оправдаться, но его слова были лишь бледным эхом его горя:

— Граф, я не имел в виду ничего плохого! Я был пьяным и…

— Пьяным?! — перебил его граф, его лицо исказилось от ярости. — Ты смеешь говорить о дружбе, когда разрушаешь мою семью?! Ты низкий поэт, не понимаешь, что значит честь и достоинство!

Внутри Джонсона разгоралась злобная усмешка. Он в душе смеялся над «платоническим браком» Ратлендов, над тем, как этот аристократический союз, построенный на лицемерии и условностях, может быть столь хрупким. Как можно называть это браком, когда чувства и страсти прячутся под маской благородства?

Графиня Елизавета, стоя в углу, сжимала руки, её глаза были полны слёз, а сердце разрывалось от боли. Она не могла вынести этого унижения:

— Как ты мог, Бен? Я доверяла тебе! Ты был моим другом, а теперь ты — причина нашего разлада! Ты не понимаешь, что такое аристократическое общество! Ты разрушил нашу жизнь!

— Елизавета, пожалуйста, послушайте меня! — воскликнул Джонсон, шагнув к ней, его голос дрожал от отчаяния. — Я лишь хотел, чтобы ты была счастлива! Я не хотел, чтобы это стало известным!

Граф, не в силах сдержаться, закричал, его голос звучал как удар молота:

— Убирайся, Джонсон! Я не хочу видеть твоего лица! Ты предатель, ты низкий подонок, который не понимает, что такое истинная честь!

Джонсон, чувствуя, как его мир рушиться, произнёс с горечью, его слова были полны отчаяния:

— Я пришёл к вам как друг, а теперь я — враг. Но знайте, что мои намерения были чистыми! Я не хотел вам зла!

Его внутренний смех всё ещё не утихал — как же забавно видеть, как эти аристократы, окружённые своими условностями, теряют голову от сплетен, которые на самом деле не стоят и гроша.

Графиня, обернувшись к Джонсону, произнесла с тоской, её голос был полон печали:

— Ты не понимаешь, что такое быть частью этого мира!

В этот момент напряжение в зале достигло пика, и Джонсон, понимая, что всё потеряно, покинул зал, оставив за собой только горечь и разрушительные надежды. Его сердце сжималось от боли, осознания своей непринадлежности к этому аристократическому миру, где дружба может быть разрушена одним неосторожным словом.

И, уходя, он не мог не усмехнуться — жизнь в их мире была всего лишь театром, где каждый играл свою роль, не имея ни малейшего понятия о настоящих чувствах.

Любовный треугольник

В июне 1572 года в зажиточной семье, где отец был старшиной гильдии торговцев скобяными товарами, родился мальчик по имени Джон. Его мать — дочь драматурга Джона Хейвуда и внучатая племянница Томаса Мора, воспитала его в атмосфере знаний и культуры. Но судьба не была к Джону милостива: когда ему исполнилось всего четыре года, его отец ушёл из жизни, оставив семью наедине с трудностями.

Джон Донн вырос, принадлежал к среднему классу и, несмотря на отсутствие внешней привлекательности, блестяще учился в Оксфорде и Кембридже. Его ум и талант выделяли его среди сверстников, но страсть к женщинам стала его роковой слабостью… Он промотал почти всё наследство, оставленное отцом, и, несмотря на создание удивительных стихов, почти никогда не публиковал их.

Среди многих женщин в его жизни особое место занимала Елизавета Ратленд. Её красота и ум пленили Джона, и любовь к ней поразила его, как молния! Эта любовь перевернула всю его жизнь!!!

Благодаря любви Джона Елизавета расцвела как поэт и как женщина. Она перестала быть несчастной «платонической женой», выданной замуж в 14 лет, и превратилась в самую настоящую музу. Теперь она была сама гениальной поэтессой, полной жизненной энергии и счастья. Ревность её мужа графа Ратленда лишь подогревала её творческий огонь, вдохновляя на создание новых стихов.