Бесплатный фрагмент - Роман «Давайте пойдём вместе…» в лице предвестника нового этапа развития философских концепций

Введение

Существует большое количество великих литературных произведений, которые своим воздействием смогли создать целые философские концепции, предвещали те или иные события или были основами масштабных идей, получившие своё развитие в будущем. Примером таких выдающихся работ можно увидеть в «Мастере и Маргарите» Михаила Булгакова, произведение, включающее в себя огромный масштаб самых различных идей, которые можно интерпретировать самым разнообразным, но невероятно красивым образом; «20 000 лье под водой», «Таинственный остров», «Властелин мира» Жюля Верна ставшие первыми произведениями в жанре именно научной фантастики; рассказы Эдгара Алана По во многом определившие готический стиль литературы; Айзек Азимов, Рей Брэдбери, братья Стругацкие, Александр Беляев — во многом определившие стремительно затем развивающийся жанр научной фантастики в XX веке, задавая первые интереснейшие вопросы в своих произведениях.

Действительно, в рассказах о роботах того же А. Азимова угадываются вопросы о том, что такое «человек»? Или, к примеру, в «20 000 лье под водой» Жюля Верна можно увидеть воспевание идеи гения-человека, изобретателя, а в «И грянул гром…» Рея Брэдбери — об опасности переизбытка такого рода изобретательства. Каждое произведение несёт в себе определённую идею — прогресса, сатиры, морализаторства, рассуждения, критики, дедукции и многих прочих.

Примечательной стороной литературы является то, что в ней, посредством описания определённых действий героев и происходящих с ними событий, можно выдвигать различные идеи, которые могут восприниматься весьма неоднозначно, но чаще всего многогранно, что добавляет очарования этому методу. Например, сцены в кульминации в «Запахе сарсапели» могут показывать, как положительную сторону того, что машина времени наконец даёт возможность окунуться в прошлое, вернуться в то беззаботное и счастливое время, к тому же, это своего рода ода или вызов против идеи, что нужно жить только сегодняшним днём, разумеется, это наблюдается только при некотором преувеличении самих событий — к примеру, представляя как супруга ушедшего главного героя осталась одна навсегда.

Интересные линии прослеживаются во многих произведениях и это было практически всегда. В работах, которые сегодня признаны историческими — одах, газелях, рубаи, письменах; трудах более близкого к нам времени в лице тех же перечисленных произведений и многих им сопутствующих. Но сегодня, становиться важным пронаблюдать проблему того, что современные литературные произведения с каждым разом лишаются этой важной стороны, этого аспекта. Ведь не стоит забывать, что каждый человек имеет свою точку зрения на этот мир, и каждый такой взгляд невероятно дорог для науки и познания в целом.

Писатель умеет так элегантно и красиво представлять своё видение на этот мир, посредством событий, погружаясь в него и демонстрируя посредством прекраснейших инструментов литературы, прозы. Сегодня большинство людей, считающие себя причастными к этой профессии, хотя таковое утверждать становиться с каждым разом сложнее, больше считают, что литература должна предоставлять удовольствие, не заставлять думать, задумываться читателя, как-то делать его лучше, забывая, что литература — самый лучший способ усовершенствовать масштабное мышление у читателя, предлагая ему посмотреть другим взглядом.

Современная проза, к большому сожалению, всё больше утопает в ужасной глубине гедонизма, хотя, разумеется, это нельзя говорить обо всех работах, а о большинстве так называемых трудов, число коих сегодня пополняется. Такую картину можно наблюдать на территории северных широт в средних и дальних восточных частях, а если говорить уже о более умеренных широтах, то в них больше царит историческая и догматическая картина, которая по своей сути тоже является не слишком благоприятной. Разумеется, каждый жанр имеет в себе свои прелести, но в любом случае важен объективизм для сохранения хоть какой бы то ни было истинности, откуда следует, что увеличение сил догматизма приводит к не самым благоприятным последствиям.

Картина может быть изменчива в прочих территориях, но вероятность такового также начинает становиться всё меньше. Но, благо, среди ныне публикуемых и создаваемых работ есть примеры литературы, носящие в себе многогранный и глубинный смысл, который стоит рассмотреть в качестве примера достойного произведения, в действительности сопоставимый по своему масштабу с ранее представленными произведениями гениальных писателей роман Алиева И. Х. «Давайте пойдём вместе…» [1], разбору коего и посвящено исследование.

Стоит надеяться, что такой аспект будет продолжать развиваться, становиться ещё более популярным среди новых создаваемых произведений, в кругу большинства читателей и писателей, в таком случае, возможно в дальнейшем можно будет говорить об улучшении состояния литературно-философской картины нынешнего времени и тогда действительно, это произведение можно будет принять в лице предвестника нового этапа развития философских концепций.

Именно эти представленные обстоятельства и ситуации, делают важность разбора настоящей темы максимально актуальной.

Целью настоящего исследования является подробное изучение и создание философского разбора романа Алиева И. Х. «Давайте пойдём вместе…» с демонстрацией новых выдвигаемых в произведении философских идей [1—140]. Для достижения поставленных целей необходимо заключить определённые задачи, решение коих и являются своего рода основной часть структуры сего труда. В настоящей работе используются все теоретические методы исследования.

Поскольку настоящее произведение, ещё очень даже молодое и ещё не обрело обширную популярность среди масс, изначально, разбирается его история его написания, публикация и общее состояние в обществе на моменте создания произведения, с кратким описанием некоторых событий, которые происходили в этот момент. В последующем, начинается разбор непосредственно сюжета самого романа с анализом его структуры, персонажей, событий и прочего, с подведением к заключению и организации выводов по всему произведению.

Исследование подразделяется на 2 части. Первая часть исследует непосредственно сам роман, разделив его на 3 временных промежутка — от начала истории до согласия господина Лайонела, от прибытия в город Фрезу до разрешения проблемы Малика, от первой встречи с драконом до конца истории. Во второй части исследования производиться анализ истории создания романа, разбор персонажей истории и заключается исследование смысловой характеристикой произведения.

Раздел 1. Разбор романа

Глава 1. Анализ первой части романа

Сама книга начинается с эпиграфа из ранее упомянутого романа Жюля Верна «20 000 лье под водой»:

«Я порвал всякие связи с обществом! На то у меня были веские причины. А насколько причины были основательны, судить могу лишь я один! Я не повинуюсь законам этого самого общества и прошу вас никогда на них не ссылаться! …Никто из людей не мог требовать у него отсчёта в его действиях! Бог, если он верил в него, совесть, если он не потерял её, были его единственными судьями».

Первая часть цитаты из десятой главы «Обитатель морей», в которой знаменитый капитан Немо отвечает профессору Аронаксу.

Примечательно, что это лишь часть ответа капитана Немо, поскольку до этого звучало

«Господин профессор, — возразил с живостью капитан, — я вовсе не из тех людей, которых вы именуете цивилизованными!»,

однако, вероятнее всего это не слишком хорошо сплеталось с основной идеей «Давайте пойдём вместе…» которая имеет сотни переплетений, но об этом ниже. Вторая часть цитаты, уже говориться со стороны самого профессора Аронакса, но и тут перед его цитатой утверждаются весьма грандиозные цитаты:

«Все было сказано. Гневен и презрителен был взгляд неизвестного. И у меня мелькнула мысль, что в прошлом этого человека скрыта страшная тайна. Недаром он поставил себя вне общественных законов, недаром ушёл за пределы досягаемости, обретя независимость и свободу в полном значении этого слова! Кто отважиться преследовать его в морских пучинах, если и на поверхности океана он пресекал всякую попытку вступить с ним в бой? Какое судно устроит против этого подводного монитора? Какая броня выдержит удар его тарана?».

Интересно использование такого приёма — двойного цитирования из одного произведения и при изучении сюжета становиться ясным логика автора. Кроме того, благодаря эпиграфу он выражает жанр произведения — научную фантастику, а также задаёт общий мотив, настроение происходящему.

Сама история начинается с пролога, где демонстрируется краткий диалог между неким сэром Тебальди и профессором Гардом, в котором уверяется, что именно профессор сможет раскрыть некую тайну. В этом моменте вновь можно заметить атмосферу рвения раскрыть неизвестное, свойственное научной фантастике, однако, далее после описания самого персонажа посредством действий, откуда становиться понятным, что это никто иной как профессор Гард, атмосфера перетекает в более напряжённые настроения, тёмные тона, чего стоит фраза:

«Да, будь это хоть сам Дьявол, доктор Гард во что бы то ни стало разгадает эту загадку…»,

которая на удивление в последующем находит своё тонкое отражение в ходе развития событий.

Природа описана глазами самого героя, его мыслями и эмоциями, словно повествование ведётся одновременно ведётся со стороны и одновременно в голове профессора, что добавляет эффект погружения, отчасти даже выражая своеобразный настрой дуализма. Параллельно упоминается, куда он направляется — он хочет раскрыть тайны работ некоего академика Лайонела. В сцене, когда он пробирается через чащу, можно увидеть представление кратких эмоций — страха, ужаса, рвения, трусливости и аллегорию на то, что происходит в душе у персонажа, поскольку сразу после этого, когда он видит дом того, куда он так стремился попасть, то сразу погода словно утихает и на небе появляется Луна, которую автор называет белоснежной Фебой — ещё одна отсылка, но уже на роман «С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут» того же Жюля Верна, делая её неким символом на стыке мистицизма и фантастики.

Затем, сразу после этого природа вновь показывается свой характер, и профессор начинает проникать внутрь, дискретно обращая внимание на детали самой постройки, выполненная в отчасти в древнеримском, но больше в аристократическом стиле барокко, отличающаяся своим гигантизмом. Проникает он в дом также интересным способом — при помощи «алмазика», которым он делает бесшумно округлое отверстие. Это кажется странным, учитывая, что действие происходит в мире будущего, как можно будет в последующем заметить и также является отсылкой на рассказ «Конец Чарльза Огастеса Милвертона» Артура Конан Дойля, где главные герои также проникают в особняк преступника, но у них ничего не получается.

Доктор в истории попадает в учебный класс, что также является отсылкой на дальнейшие события, но интересно, что это его действо ещё пуще злит владельца особняка, как будет видно в дальнейшем. В доме он видит только белый свет Луны и пугается каждого шороха, где слышен звук некого устройства — писка, как предполагает профессор. Далее, во время продолжения его похода в доме, он замечает странные явления — звук дождя в доме, странный иной непонятный звук, вместе с которым появляются и другие различные мелодии, каждый из которых словно имеет свой смысл и на время позволяют то успокоиться, то насторожиться.

Затем с каждым шагом можно профессор начинает сходить с ума слыша некую чудесную мелодию. Это действо, как и игра со звуками, на самом деле многосмысловой ход, поскольку это можно воспринимать и как аллегорию, и как то, что на самом деле, профессор подвержен действию некоего чудесного аппарата, посредством коего владелец особняка управляет его разумом, вызывает в нём страхи. Такое предположение вытекает во время анализа прочих произведений автора, к которым тоже есть не мало отсылок и это одна из таковых.

Наконец, профессор проникает в зал, который поражает своими масштабами, демонстрируя возможности и превосходство владельца, там он встречается с главным героем, который описан весьма элегантно, играющий на скрипке. Не менее интересно описана сама мелодия:

«…ибо в руках силуэта показались очертания самого трогательного музыкального инструмента, самого совершенства гениальности, королевы скрипки, издающая просто ошеломительные звуки. Это был плач, это был зов, это была ода всему миру, вызывающая слёзы на глазах, от этого учёный ощущал себя виноватым во всех грехах людей за всю историю их существования, он увидел свою немощность, то, что он, будучи учёным пожелал большего…»

Это ничто иное как самая настоящая сцена суда, в которое профессор, изображая грехи всего человечества предстаёт перед законом, что подтверждается тем, что далее он тут же впадает в панику, а далее слова: «правосудие», «кара», звучат неоднократно. Далее сцена наказания описана весьма устрашающе — под звуки органа, с громким басом, ужасом, описанием эмоций «подсудимого». Именно в этой сцене впервые называется:

«Я Лайонел, Владыка всех наук!»

Это ещё одна отсылка не только на одну работу автора, но и на целую философию в его трудах.

Подтверждением вышеупомянутой теории о манипуляции вновь можно наблюдать здесь, когда Лайонел говорит:

«Думаю электромагнитное воздействие на ваше тело и мозг было вполне неплохой манипуляцией?»,

далее спустя пару действий произноситься приговор — смерть. Эта сцена описана очень даже живо, как кульминация пролога, с погоней, быстрыми телепортациями главного героя и тут видна технологическая мощь главного героя, его непобедимость в этом плане. Профессор же находит своё наказание — он падает вниз, пролетая через внезапно открывшуюся лестницу в подвал, где он попадает в пучину электрических разрядов, что описано весьма устрашающе, чего стоит лишь краткая часть этого грозного описания:

«…Испепеляющие разряды, молнии, испепеляли его, вся одежда возгоралась, а его очки взрывались от накала температуры впиваясь осколками в глаза…».

Затем, после этого видно, как профессор превратился в энергию — ещё одна отсылка на идею о происхождении всего сущего, а также на идею дуализма, где материя превращается в энергию, а энергия заключается в материю — электрическую батарею, которая, паря, начинает подниматься к рукам академика в белых перчатках, который проходит в зал, где, установив эту батарею к своей коллекции, проходит к тому же месту, где стоял изначально.

В каждом его действии видны настоящие чудеса — воплощение того, что наука и технологическая оснастка выглядит как настоящее чудо. Затем, неоднократно названный различными наименованиями — огненный судья, Владыка наук, произносит интересную цитату:

«Глупое человечество… Что значит, уход после смерти в небытие, когда я же остаюсь в бытие»,

где вторая часть — прямая отсылка на фразу Воланда

«…Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие…»

из двадцать третьей главы «Великий бал у Сатаны», что вновь даёт весьма неоднозначные указания, интересные выводы.

Пролог далее завершается заключением, что небо разразила молния, которая торжествовала вместе с Великим Повелителем науки.

Далее, в первой главе атмосфера несколько изменяется на более нейтральные тона и начинается с представления столицы вымышленного государства Березина — города Фрезу, правда даже в этот момент, можно проследить возможно первую лёгкую критику, количество которой в работе достаточно большое:

«Каждый в столице куда-то спешил, кто-то на работу, кто для важного мероприятия, кто-то для очередного застолья, а кто-то чтобы попросить милостыню у уходящих домой»,

после демонстрируется такой персонаж как врач Ларионов Виден Денисович, покидающий вирусологический институт, чтобы направиться к доктору физико-математических наук, академику Государственной Академии наук Лайонела Восточного.

Фамилия в данном случае является отсылкой, как на происхождение автора, так и на предысторию самого персонажа. Доктор покидает город, после чего приводиться краткое описание природы и краткая издержка о самом академике Лайонеле, после чего во всей красе иллюстрируется особняк академика. При этом описании можно пронаблюдать некоторые небольшие отсылки на различные детали архитектурного искусства, каждая из которых в свою очередь относились к той или иной философии, откуда можно построить начальную философскую картину персонажа, особенно если учитывать, что упоминается момент, что именно сам Лайонел является автором проекта особняка. Гостя встречает камердинер, который словно также является отсылкой на прошлые работы автора, относящиеся к временам XIX века.

Описание камердинера также соотноситься с тем временем, однако, есть отсылка на произведение Астрид Линдгрен, описывая его «в рассвете сил», что придаёт начальному описанию лёгкости и простоты. Внутри описание особняка также показано подобающе и уже в более светлых тонах, нежели это было в прологе, в целом такая структура позволяет ещё лучше проанализировать род деятельности главного персонажа, вокруг коего и крутятся все события.

Наконец, когда они поднимаются на самый верхний этаж — на площадку, перед читателем предстаёт сам академик Лайонел Восточный, возможно один из первых главных персонажей автора со «смертельно бледным цветом лица». Рядом с ним находиться его ученик — Михаил Осипов, прототипом коего вероятнее всего стал Родион Мамиев из другого произведения автора [2—50], после чего происходит небольшой диалог в ходе коего выясняется, что академик болен миелобластным лейкозом и посредством описания всех аспектов этой болезни демонстрируется, что Лайонел является не только физиком и изобретателем, но и редким знатоком тонкостей микробиологии и вирусологии. Кроме того, в этом же диалоге, в описании его характера, манеры речи, наглядно можно заметить мизантропические черты и соответственно мизантропическую философию, которая на удивление не граничит с аскетичным образом жизни, а скорее с идеей одиночества. В своём заключении описания болезни, Лайонел демонстрирует невозможность противодействия даже с его возможностями, которые в дальнейшем представлены в ещё более грандиозном ключе противодействовать законам природы.

В описании конфликта болезни, сама болезнь выступает в роли некой преграды, которую практически невозможно преодолеть, в чём видны отсылки на философию иррационализма или философию трагедии Шопенгауэра [140—185], ограничивающий возможности разума, даже при таких возможностях. Конец беседы переходит уже на довольно интересную ноту надежды на будущее, хотя и упоминает вновь свою мизантропию, которым словно пропитано всё произведение:

«…я вовсе не думаю о людях, вы знаете моё отношение к ним — будь моя воля, я бы их истребил…»,

но касаемо положительного, поскольку Лайонел говорит:

«…я надеюсь, что среди них будут разумные и они смогут построить счастливое будущее, но это крайне маловероятно, но гарантией моим словам выступает только один человек — мой Малик, мой сын…».

Интересно, что здесь, автор действительно называет Малика — сына Лайонела человеком, при сохранении мизантропии и казалось это должно вызвать казус, однако, на самом деле это является отсылкой на произведение «Его величество человек» Рахмата Файзи, что он неоднократно упоминал во многих своих работах. Кроме того, здесь наблюдается тонкая отсылка на философию Ницше о сверхчеловеке, на которую также стоит остановиться подробнее.

Поначалу может показаться, что сам Лайонел больше всех подходит на роль сверхчеловека, однако, если обратиться к определению самого философа из «Так говорил Заратустра», то можно заметить, что сверхчеловеком определялось существо, которое настолько превосходит человека в возможностях, насколько он превосходит обезьяну, но если посмотреть на Лайонела, в плане душевного покоя и невинности он не смог продвинуться достаточно далеко, демонстрируя в нём большое количество ненависти, хотя он полностью соответствует описаниям радикального эгоцентрика, творца и обладателя могущественной волю.

Больше под роль такого сверхчеловека, судя по описаниям подходит именно Малик — сын академика, мальчик лет 12, описание коего является достаточно подробным и явным:

«его доброе миловидное лицо было настоящим воплощением детства, человеческой красоты в самом юном возрасте».

Именно с этим персонажем знакомиться читатель, в учебном классе на первом этаже, где как оказывается есть голограммные ученики, как выясниться позже — искусственные интеллекты, созданные, чтобы мальчику не было столь одиноко и для развития самих ИИ. Педагогом является Сервиз Ангелов, весьма экзотическое имя, где ударение ставилось на вторую гласную в имени и на третью в фамилии, было на самом деле отсылкой, поскольку прототипом персонажа по словам самого автора был его школьный учитель физики Эргашев Абдурасул Абдусолиевич, имя коего так интересно было интерпретировано, а также интересно обыграно в описании, имея соответствия с самим человеком.

Кроме того, в этой сцене можно заметить, что этот класс — та самая комната куда впервые проник профессор Гард и теперь становиться ясным, что Лайонел воспринял проходит именно в комнату, которая принадлежала его сыну, которого он так сильно любил ещё большим проникновением или скорее жестом нападения со стороны профессора, особенно учитывая радикальную мизантропическую настроенность персонажа. В ходе урока, можно увидеть талант самого мальчика и степень усиленности его «школьной» программы, поскольку тема — физика резонансных ядерных реакций, это направление науки в реальной жизни созданная самим автором во вселенной произведения создана академиком, сын коего отличается хорошими знаниями в этой и смежных областях науки, что выясняется в ходе диалога.

После завершения урока, голограммы отключаются, и мальчик направляется к выходу. Здесь неоднократно описывается футуризм, но в не стандартном его проявлении — в лице современной техники, голограмм, парящих автомобилей, большого количества неона и подобных украшений, возможно здесь есть отсылка и на цитату:

«Возможно, в глубине души мы все немного мотыльки: нас неудержимо тянет к свету»

директора галереи Grundy Art Gallery Ричарда Пэрри. И удивительно, что стили барокко с малой дозой стиля эпохи Ренессанса, преобладающие в описании особняка, мебели и которая предстаёт после отключения голограмм, часто в произведении идёт рядом с футуризмом, который именно в этом произведений и прочих работах автора идёт в особом соотношений, где больше преобладает именно неофутуризм, в гораздо более малой мере русский футуризм, чуть большем соотношении биокосмизм и в таком же малом соотношении присутствует архитектура футуризма [180—204].

Для описания персонажей в зависимости от важности и степени передачи, особо для главных из них использовался сентиментализм и академизм, но для общего текста в больших количествах присутствует символизм, что соотносится с философией Шопенгауэра, Ницше, Гартмана. Но когда становиться необходимым описать природу, либо эмоции, также в зависимости от персонажей, чаще всего это действует для «Семурговских» персонажей, который получили своё название от модели сверх существ, согласно роману-эпопее этого же автора, «Конструктор миров», применяется импрессионизм и романтизм.

К тому же, в моментах описаниях более масштабных событий, разумеется, применяется вновь же романтизм, либо его ответвления, в зависимости от случая и описываемого события. В продолжении повествования, мальчик покидает класс и выходит на площадку — на улицу, хотя ему следовало бы пройти через внутреннюю дверь, однако, цель такого поступка выясняется, когда к нему подбегает его верный друг — щенок немецкой овчарки Регар.

Выясняется, что он может говорить, размышлять и в целом он является искусственным созданием со стороны Лайонела, который работал в области генной инженерии. Здесь в очередной раз демонстрируются возможности гениального учёного, создавая в нём всё больше образ творца, относясь и к антропоцентризму, и больше к философии человека-творца Гегеля, Канта, Гердера, Фихте и Ницше, существа, который способен уже породить жизнь.

Примечательно, но в ходе описаний, действий, можно заметить тонкие отсылки на различных персонажей современной культуры, в частности, в Малике наблюдаются черты персонажа Осаму Тэдзуки из его аниме «Астробой» или работы Кит Чэпман, Джейми Уитми — персонажа мальчика Райдера, к тому же и щенка немецкой овчарки Регара из произведения тех же авторов, однако, проведя даже краткий сравнительный анализ, можно увидеть, что в персонажах Малике и Регаре наблюдается больше философской глубины, нежели в вышеупомянутых персонажах, хотя и роль достойных прототипов в них нисколько не унимается.

К тому же, говоря об их именах, можно заметить параллель, что имя Малик может быть отсылкой на религиозную деталь, однако, как было упомянуто в ходе описания истории создания, это имя было подарено автору со стороны его ученицы Екатерины Вавиловой, поскольку изначально это имя нёс персонаж из её проекта с рабочим названием «Тьма» или «Покорённый тенью», а имя Регар было взято из 6 тома «Конструктора миров», где это же имя было у орла — биологического донора для искусственно созданного со стороны главного персонажа разумного орлёнка Ицала. Здесь также наблюдается эта параллель с искусственно созданными существами, что в малой степени перекликается с «Островом доктора Моро» Герберта Уэллса, «Человеком-амфибией» Александра Беляева, Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей», Питера Бенчли «Тварь», но подробнее об этом ниже [204—250].

Далее описывается игра мальчика с щенком, которая представлена невероятно умилительно, предоставляя не мало удовольствия, но затем они замечают Лайонела, который вновь проявляется любовь к сыну своими жестами, стоя всё также сверху на площадке. Однако, ни Малик, ни Регар не кажутся избалованными и тут же здороваются с ним, заметна строгость в воспитании, к тому же интересное деление, что Малик, будучи сыном академика называется его отцом, а Регар обращается как «господин Лайонел», после чего академик жестом приказывает им войти. Их забирает мистер Эдгар и они вместе направляются в комнату мальчика, которая описана как весьма удобная со своими деталями, большим рабочим пространством, включающая в себе много техники и все необходимые возможности.

В диалоге с камердинером, видна культура как самого мальчика, так и отеческая любовь мистера Эдгара, который обращается к нему как «маленький господин», что в свою очередь будет играть интересную роль в дальнейшем. Во время прохода мальчика к любимому залу академика, где он его ожидает, он задумывается на извечные философские вопросы. Эта сцена в некой мере демонстрация процесса озарения и к тому же демонстрация талантливости мальчика, который успел создать около 30 книг за 2 года своего труда, что равняется количеству созданных работ на момент написания произведения самим авторов, хотя в дальнейшем указывается, что сам академик, в коем угадываются автобиографические черты автор большого числа художественных, философских и прочих работ, и произведений, создавший сотни монографий, теорий, романов, учебных пособий, сборников научных статей, рассказов и иных публикаций. С этим показывается ход мыслей мальчика, который задумался о смысле их существования, о людях, о способах мышления и о многих прочих вопросах, к коим он приходит посредством логической цепочки.

Эта сцена прерывается и события описывают уже состояние самого академика, который из-за услышанной вести о своей возможно скорой кончине поддался размышлениям. Лаконично с этим описывается внешнее пространство — большой зал, где стоял учёный, где практически нет света — единственный источник света настольная лампа, а огромные люстры отключены. Он проходит к большому окну, где наблюдает за сумерками, где уже видна Луна, вновь названная белой Фебой, что отчасти начинает символизировать о его проникновении в воспоминания прошлого. Он вспоминает, как впервые принялся за создание реального биологического существа, при этом интересно, что здесь упоминаются муки одиночества, после чего описывается весь процесс создания нового организма с литературно-научной точностью, показывая рвение самого учёного и даже некоторые данные.

На этом моменте завершается третья глава и последующей, описан первый диалог между Лайонелом и организмом, в котором он объясняет в сознании мальчика, что он его сын — Малик. И после описания этого диалога становиться явным, что и Малик искусственно создан, но он назван нечто большим, своего рода венцом творения, существом, созданный по образу и подобию самого Лайонела, из-за чего в предыдущей сцене Регар, будучи щенком, не обратился к Лайонелу как к отцу, а назвал его по имени, в отличие от Малика, но к тому же этот момент является тонкой отсылкой на будущие события и одновременно прототипом этой сцены или точнее, её атмосферы является сцена из того же 6 тома романа «Конструктор миров» автора, на который в свою очередь прототипом была созданная со стороны команды Сатоси Тадзири во время разработки короткометражного фильма в медиафранжизе «Покемон» атмосфера, во время сцены создания персонажа Мьюту.

В этой же сцене перед главным героем предстаёт новый персонаж, прекрасно описанный как невероятное существо. Но оно описывается так, что поначалу трудно понять кто это такой, поскольку оно имеет красные крылья, имеет возраст мальчишки, округлую свет-красную голову, наряду с прочими описаниями, ряд «шипов» и хвост. При этом пока само существо не называется и определяется, что это сын академика, которому он и представляет своё новое созданное существо — мальчика Малика, коему существо приходится старшим братом и именно в этой сцене это существо, в качестве старшего брата обещает любить Малика, а также прийти на помощь в любой ситуации, что как оказывается в будущем будет иметь значение.

Ситуация возвращается вовремя, когда господин Лайонел размышлял и после этого производиться описание зала, в чём можно проследить некоторые отличия и изменения от интерьера, его очертаний, что присутствовали ранее, в чём можно угадать безмолвное наличие технологии изменения внутреннего очертания всего здания, как это происходило в прологе. Более того, настоящий зал является одной большой отсылкой на зал графа Амета Уна из романа-эпопеи «Конструктор миров», фигурирующий после 6 тома. В зал входит Малик, с которым происходит весьма добрая беседа с отцом, где также проскальзывают темы по резонансной ядерной физике [2—60].

В ходе беседы герои решают сыграть в шахматы, что отлично демонстрирует их умственные и тактические способности, к тому же являясь представлением наличия знаний по философии шахмат. К тому же, игра со всей её подробным описанием является отличным описанием борьбы разума. Всё дело в том, что Лайонел в данном случае проигрывается как самое лучшее представление из человеческого мира, из вида homo sapiens, когда же Малик является следующей стадией развития по роману, за счёт чего и получается наглядная демонстрация умственных способностей нового существа и даже не обращая внимания на то, что Лайонел по итогу выигрывает, Малик достигает таких результатов, сыграв в ровно 100 ходов в столь юном возрасте, разумеется, с дальнейшим признанием самого академика.

Затем наступает момент философии, то есть непосредственно философских вопросов.

«Для чего мы существуем? Кто мы в этом мире? Мы изучаем этот мир, используя науку, но зачем мы это делаем? Какой смысл?» —

спрашивает мальчик, при этом также стоит учитывать глубину задаваемых вопросов. Ответом на эти вопросы, сам Лайонел приводит научное познание, то использует эмпирический и аналитический подход, после чего приводит к идее, что смысл существования в развитии, прогрессе, а смысл прогресса в существовании, чем отсылается на так называемую философию прогрессизма — специальную новую философию, созданную со стороны автора и неоднократно описанную, но никак не прогрессивизма [1—140].

Далее следует довольно интересное размышление, в духе макиавеллизма о том, кто же всё-таки правим обществом и миром, приходя к довольно интересному выводу, создавая в краткой форме диалог, который всецело выражает целую философию академика Лайонела, который хоть и имеет в основах прогрессивизм, но лично сам является неким масштабным выражением философии учёного:

« — …Миром правят учёные, сынок…

— Значит короли не нужны?

— Только если эти короли — не учёные».

Академик ставит в качестве пика всего именно степень учёного, но не только учёного физика, математика, философа, а он возводит это слово до некоего состояния в любой сфере, которую можно достичь, будь то область кулинарии, строительства, стерилизации и прочих. Кроме того, в этой беседе отлично проявляются вновь мизантропические настроения академика, которым он невероятно верен, что приводит к интересному повороту в беседе. Дело в том, что в моменте философии мизантропии, которая свойственна учёному, который является человеком, Малик — представитель новой стадии развития смотрит весьма оптимистично, спрашивая о возможности создания друзей, откуда разговор переходит в биологический смысл — к вопросу о возможности создания искусственно драконов.

По сути, этот вопрос также откликается в будущем, создавая единую концепцию, но также может быть разгадкой вопроса в прошлом, ибо сразу после этого Лайонел погружается в воспоминания. Его старший сын — брат Малика смог получить настоящие научные результаты — исследовать резонансные ядерные реакции на тяжёлых ядрах, что по своей сути является довольно интересным научным результатом, ибо сама тематика ядерной физики волнистой линией проходит по всему роману, довольно часто подтверждая его научно-фантастический характер.

Затем заложенная ранее философия мизантропии постепенно начинает доходить до своего пика, поскольку сын желает покинуть отца и выйти к людям, что по своей сути является отсылкой на идею о том, что дальнейшей степенью развития является суверенность, что Лайонел начинает яро отрицать. Здесь довольно часто применяют утверждения из мизантропии, из восточной философии, что также является дальнейшей отсылкой на происхождение академика, ровно, как и его фамилия. Ситуация с каждым разом накаляется, видя, насколько по утверждению автора идея суверенности как степени развития в масштабах личности, является критически ошибочной, продолжая ранее начатые темы, что приводит к настоящему краху, полным разрушениям, ещё раз демонстрирующие могущество учёного и его техники.

После этого читатель узнаёт куда ушёл старший сын и судя по времени, что это происходило довольно много лет назад, когда Малик был ещё младенцем, почему мальчик не знает о существовании старшего брата. Именно в конце этой сцены и главы, выясняется, что этим существом является красный дракон Кланкей. Кроме того, академик раскрывается в этой сцене не только как любящий отец, мизантроп и социопат, но также и как ярый нарцисс, при этом сама ситуация позволяет констатировать у него сложную форму доброкачественного нарциссизма. Далее Лайонел вновь возвращается в обычное состояние, рассказывая о том, как можно создать дракона, представляя полный биологический проект нового живого организма, со всеми его особенностями, чем-то ссылаясь на философию Канта о сверхчеловеке, а также к цитатам Лихтенберга и идеи некоторых литературных произведений, наряду с обильным применением символизма, романтизма и даже в некоторой мере структурализма.

Когда с этим вопросом покончено, герои отчасти переходят к математическому обсуждению и проблеме трёх тел, где говориться, что эта проблема уже стала отличной задачей для младших классов, демонстрируя уровень развития математической науки во времени романа. Более того, выясняется, что мальчик уже изучал полный курс математического анализа, линейной алгебры и прочих направлений математики, что также весьма поражает [1—140].

Также в ходе этих бесед, господа касаются также и вопроса уравнений 5, 6 и прочих степеней, где объясняет способ доведения их до частного случая, но не полного решения в аналитическом методе, чем подтверждается, согласно доказательству Абеля о невозможности их решения классическими путями то, что в математике времени романа ещё не изобретены новые методы, способные их решить, но позволяющие решить ранее описанные задачи. Этот разговорит приводит к тому, что герои переходят к идее мальчика о возможности проведения эффективных экзо-энергетических (экзотермических) ядерных реакций, что он желает показать.

По пути они встречают Регара, который отправляется на улицу, чтобы забрать мячик, что становиться роковым событием. Ему разрешают отлучиться, но также проявляется ещё одна особенность этих существ, к их оптимизму добавляется игривость, свойственная их возрасту, которая согласно модели романа остаётся в модели «сверхчеловека». Щенок играется с мячиком и случайно попадает в лес, где к нему навстречу выходит другой пёс, с которым завязывается беседа. При этом также видно, что по началу щенок боится незнакомца, но удивившись тому, что и он имеет свойство говорить, что аномально.

Объяснением становиться то, что в этом помог некто профессор Галино, брат профессора Гарда, ранее появившаяся в произведении. Но большим удивлением становиться личность Лайонела, с перечислением его особенностей, который уже к своим 24 годам был автором более 1000 научных статей, что само по себе поражает, к тому же он защитил кандидатскую диссертацию в 24 года при помощи своих голограмм, не покидая своего особняка. Кроме этого, неоднократно выясняется, что у академика имеется свой научно-исследовательский институт, а также он в онлайн избран членом государственной академии Березина.

В этом выражается ещё одна особенность персонажа ярый трудоголизм, дающий такие шокирующие плоды, передавшиеся и его созданиям — модели сверх людей. Также разговор заходит и о людях, благодаря чему, псу Бортею — как оказывается так зовут этого персонажа, удаётся переубедить щенка, который отправляется домой. Действие переноситься к Михаилу Осипову. Поскольку сегодня сохранились некие черновики, можно говорить о том, что именно этот момент является настоящим проработанным прологом в черновиках, где в роли Михаила узнаются черты персонажа, который в конечном варианте стал Лайонелом.

Даётся небольшая характеристика молодого человека, который к тому же сирота, получивший состояние, проживающий в особняке по соседству с леди Хаксли и сумевший благодаря некоему экономисту мистеру Харди запустить технологический проект, не без помощи академика, разумеется, тем самым укрепив своё состояние. Именно здесь, оговаривается, что ныне они работают по неким нейтронным излучениям и, что молодой человек пришёл к директору института «Ядерных исследований». Этим человеком оказывается некто сэр Тебальди — тот самый с беседы с профессором Гардом, коего и начался весь роман.

Кроме того, примечательным становиться то, что в свои 26 лет Михаил — доктор физико-математических наук и доцент частного научно-исследовательского института, ровно, как и Тебальди, что весьма удивляет, показывая возможности быстрого подъёма по карьерной лестнице благодаря Лайонелу. Это утверждение здесь играет роль, как новый символ трудоголизма, как и описание достижений в различных возрастах молодого человека, так и частную критику того, что чаще за учеников в нынешнем обществе роль играют их учителя, тонкая критика ханжества, хоть и для начальных этапов достаточно хорошо завуалированная.

Пару раз описывается тот технологический прорыв и важность личности академика, как уже некоего культового персонажа, где почти всё существует благодаря его проектам — от парящий автомобилей, до необычных люстр, вывесок и прочих деталей, также как и описывается модель, что изобретатель создаёт проект, а экономический директор продвигает её на рынке. Такой же алгоритм действует с Михаилом или точнее с Михаилов Афанасьевичем Осиповым — одновременной данью уважением Михаилу Афанасьевичу Булгакову и лёгкой критикой Родиона Михайловича Мамиева — персонажа из «Конструктора миров».

В этой же главе, Михаил беседует с тем самым профессором Корнелиусом Галино, о прибытии коего ранее он узнаёт от сэра Тебальди. В ходе этой беседы выясняется то, что профессор организовывает конференцию «О вопросах современной науки на пути совершенствования энергетических ресурсов человечества», что является прямой отсылкой на действительные научные работы автора, ровно, как и вся тематика ядерной физики, микробиологических и математических исследований. Здесь вновь подтверждается факт родства с покойным профессором Гардом, лаборатория коего ныне принадлежит самому профессору Галино.

По ходу диалога рассказывается история первой встречи Михаила и академика, в ходе которой выясняется, что они встретились, когда юноша нуждался в помощи и увидел странный силуэт с крыльями, что по своей сути может быть отражением теологической точки зрения, а также сюжетной отсылкой на сына академика, находящаяся в довольно сложном переплетении в связи с последующими описываемыми событиями. По итогу выясняется существование Малика, о чём не было известно профессору Гарду, ни кому-либо ещё в отличие от приближённых господина Лайонела. А также узнаётся и Регар, о существовании коего также не было известно, более того, выясняется, что Михаил первоначально вёл проект по сейсмологии, что является отчасти лёгкой отсылкой на роман «Учёный и судья», но в обратном смысловом понимании.

Описывается научно-исследовательский институт академика и дальнейшая судьба Михаила Осипова, вместе с тем обстоятельством, что Кланкей также был сотрудником лаборатории, но они с Михаилом никогда не виделись — некоторые моменты, где герои пересекаются, ровно как в событии в лесу. Также настроение и идеи технологического футуризма отражают роботы, которые заменяют практически всех в НИИ академика, где число основных сотрудников — четыре, а также активно демонстрируется источник финансов академика, который как выясняется является вместе со своей научной карьерой владельцем ряда бизнес-империй, коими управляет посредством большого количество программ, систем и технических помощников.

Среди этого отражаются и прочие отсылки на иные изобретения, которые присутствовали в прочих романах автора, в том числе летающие пластины. Представляя их, автор следует путём писателей-фантастов, которые в первую очередь описанием таких технологических возможностей предугадывают будущее, прогнозируют развитие науки и технологий, при том выполняя это в конкретно этом случае с высокой детализацией, степенью проработки. Господин Корнелиус, выслушав эту предысторию, которая как видно отражает большое количество информации, а также является весьма интересной для читателя, убеждает Михаила о необходимости дальнейшего продвижения его по карьерной лестнице, что именно он должен уже занимать положение, которое сейчас занимает академик любым способом.

В этих мыслях проглядываются идеи нечестной конкуренции — элемента капитализма, а также проглядываются идеи стоицизма, ведь всё предопределено и поэтому стоит решаться даже на отчаянные действия любой ценой, где возможно даже отчасти могут проглядываться намёки на философию утилитаризма, где большой вклад внёс Иеремия Бентам и Джон Стюарт Милль. Здесь также можно проглядеть отсылку на

«наилучшим действием является то, которое приносит наибольшее счастье наибольшему числу людей»,

ведь прибытие академика подарит огромной толпе удовольствие его увидеть и узнать его тайны.

Но здесь есть некоторые подноготные, а именно то, что если идеи академика станут общедоступными и каждый сможет получать удовольствие путём даже лжи и обмана, то большому количеству людей будет больше. То есть в основах такой идеи, которую отражает профессор и Михаил в этой сцене, проглядывается за утилитаризмом гедонизм и эвдемонизм в критической форме, которым противопоставляются, как бы это странным не казалось положительные мизантропические аспекты академика. Сами идеи эвдемонизма и гедонизма сводятся к эгоцентризму, но и идеи мизантропии тоже исходят отчасти оттуда, если вспомнить нарциссические аспекты Лайонела, но при этом его принципы словно являются исключением из правила, поскольку соответствуют утилитаризму предоставляя удовольствие для большого населения, но при этом противоречат гедонизму и эвдемонизму для остального населения.

Подобного рода масштабные философские конфликты и пласты присутствуют в настоящем произведений, где каждый из героев выражает некую определённую степень, философию, каждый имеет несколько пластов своих философских, мировоззренческий убеждений и настроение, которые сопровождают их в ходе сюжета, меняют их самих и сами меняются, принимая различные облики. Тем временем, сюжет продолжается, в ходе чего академик вместе со своим сыном проходят в его комнату, которая также описана довольно подробно и даже в самом романе его комната прописывается как отличный представитель стиля Нео-футуризма.

Затем мальчик начинает торжественное выступление, представляя свой проект, выражая философскую идею развития — прогрессизма. Это он делает непосредственно эмпирическим путём, при этом обращая внимание не только на материалистический подход, но и на идеалистический, поскольку он сводит вопрос к изучению бактерий и наблюдению за ними, даже в некотором смысле говоря о вмешательстве Бога, что можно понять в качестве сатиры, судя по настроение произведения, либо с точки зрения философии прогрессизма, по специальному определению. Поскольку настоящая идея и ранее приводилась в прочих произведениях автора, неоднократно этот вопрос раскрывался, где давалось определение Бога, как нечто, что обладает свойством управления измерениями, а также по дополнительному суждению, является созидателем. Но имеется вероятность ещё более подробного изучения настоящей теории после создания специального исследования — монографии непосредственно со стороны автора, как он лично утверждает.

Кроме того, в рамках выступления Малика, также приводиться определение Всевышнего, а также доказательство того, что именно он породил человека — своего рода венец творения. Но далее в рамках беседы, Лайонел на вопрос о необходимости помощи более сильных более слабым отвечает —

«…ибо выживает сильнейший или точнее разумнейший…»,

чем отсылается на идеи теории эволюции и дарвинизма, в частности сам Чарльз Дарвин использовал это выражение в своём «Происхождении видов», цитируя цитату одного из родоначальников эволюционизма и идеолога либерализма Герберта Спенсера, который в свою очередь продолжал идеи Сен-Симона и Конта, а также Ламарка, Карла Бэра, Смита и Мальтуса. По этой причине одну только эту цитату можно рассматриваться в качестве такой масштабной отсылки на целый комплекс различных философских трудов.

Гнев также выражается в этот момент со стороны академика, обращаясь к мальчику как «сэр», в артистической форме, что отводиться также к схожему «мессир», что уже является опять раскрытой отсылкой на фразу Воланда из «Мастера и Маргариты»:

«Никогда ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут»,

что ещё больше становиться подходящей под настроение академика, учитывая, что он и ранее цитировал Воланда в прологе. Так можно увидеть, что каждое слово и действо, к примеру, действа, заложенные в том же прологе откликаются в ходе сюжета.

В дальнейшем мальчик переводит тему на иную, говоря о своей новой идее по получению энергии во время получения материи. На удивление эти сцены, где изображаются именно технические моменты можно рассматривать как прогнозы на будущее, как источники идей для учёных и инженеров, как элементы научной фантастики, как элементы сюжета, а также как выражение философских идей. Так, например отражением философских идей о сверхчеловеке Канта были описания биологических экспериментов по созданию Малика, обсуждение организма дракона Кланкея. Подобная интерпретация использовалась во время рассмотрения в более материалистическом ключе идей теории относительности Эйнштейна в «Альберт Эйнштейн. Жизнь замечательных людей» Львова В. Е., здесь же придерживаются идеи образования из материалистического подхода в разы большего идеологического потока, вместе с обратным образованием из идеологического потока материалистического, сводясь по итогу к идеям дуализма Рене Декарта, откуда и образовались эти идеи.

Сюжет находит своё продолжение в том, что мальчик просит продемонстрировать академика его проект, на что академик убеждает сына провести эту небольшую презентацию после ужина. В этой же сцене можно увидеть, насколько отец сильно любит своё создание — своего любимого сына, а также заметно насколько автор вкладывал свою душу в это, любя своих героев. Затем можно увидеть роскошное описание ужина, которое сразу можно принять за роспись гедонизма и примитивной аксиологии, но на самом деле в этом стоит угадывать совершенно иное, ибо в таком случае, это бы попросту противоречило бы натуре главного героя.

Дело в том, что Лайонел является сторонником прогрессизма, где гедонизм, как учение о превосходстве удовольствия над всем попросту невозможен, поэтому наличие высокой кухни с прекрасно описанными деталями, где для сравнения нужно понимать, что их ужин обходиться в 585 100 долларов США, как это указано в самом повествовании, доводиться до состояния искусства, некоего рода науки, знака развития и прогресса, а также идею о том, что для развития разума гениальности материальные ценности имеют малую особую ценность, говоря возможно даже отчасти о превосходстве идеализма или точнее дуалистического подхода.

Более того, каждое блюдо здесь, подлежа всем требованиям гастрономии, также отражает кулинарно-философские взгляды каждого из героев, добавляя их образу больше особенностей и деталей. Затем же события переходят к тому, что герои отправляются для ознакомления с проектом академика, кроме того, в этой сцене Регар интересуется у учёного, собирается ли он презентовать проект, но этот вопрос приводит по итогу к тому, что академик даёт слово своему сыну, что если будет возможность презентовать его проект, то он даст своё согласие.

Но сразу во время их выхода, оказывается, что к академику прибыла некто леди Процелла на встречу, которая ожидает его у парадного входа, откуда нужно пройти в лабораторию, находящаяся в подвале. Первым направляются Малик и Регар, когда же Лайонел говорит, что выйдет чуть позже и на удивление оказывается, что леди Процелла — это молодой единорог тёмно-фиолетового окраса, которая младше Кланкея. Более того, если обратить внимание на описание, то этот персонаж словно является отсылкой на персонажа Бури, она же Шипучая Вишенка из проекта Лорен Фауст «My Little Pony: Friendship Is Magic».

Кроме того, это отражается во время короткой беседы, в ходе которой Малик отражает в более наивной форме философию дружбы, которую отрицает Процелла, что отчасти схоже с её прототипом, особенно учитывая стихотворное выражение её сугубо мизантропических и эгоцентрических мыслей. Также отвечая фразой:

«…Я поняла истину — друзья меня покинули в тяжёлую минуту и всё из-за того, что не бывает на свете друзей, какими бы они не были, будь то новые существа или люди, но самые худшие друзья — люди!»,

что в ходе повествования продемонстрировано, с опровержением того, что лишь новые существа могут выступать в этой роли. Сама Процелла в ходе повествования выступает как представитель экзистенциализма — уникальности и ярого сторонника идей извечного одиночества.

Лайонел вскоре появляется, когда Малик и Регар отлучаются, что вызывает воспоминания у единорога. Она вспоминала момент, когда Малик был ещё совсем младенцем, а она была ещё маленькой девочкой и невероятно любила своего старшего брата Кланкея, который как выясняется тоже писал свои книги, более того, в ходе описания встречи единорога и дракона объясняется, как действует магия единорога с физической точки зрения, что подразумевает под собой также объяснение физики телепатии. В этом можно опять же увидеть философскую основу идей Канта, наряду с демонстрацией масштабов возможностей, ведь одна лишь эта идея позволяет не только создавать искусственные существа с совершенно удивительными свойствами, но также и дарить каждому из них различные специальные возможности. Более того, поскольку Процелла является сестрёнкой Кланкея, легко догадаться, что она является дочкой Лайонела и соответственно сестрой Малика.

И по аналогии, Кланкей получил свой дар будучи по определению драконом, Процелла получила телепатические способности, как это выясняется в этой сцене, а Малик обладатель особого свойства быстрой регенерации, о чём кратко упоминалось во время сцены создания мальчика, а Регар, с одной стороны, обладает будучи щенком разумом и мышлением, а с другой стороны не признаётся самим Лайонелом. Возвращаясь к сцене воспоминаний Процеллы можно отметить, что в этой сцене Кланкей даёт обещание в том, что он никогда её не бросит.

В начальном возрасте в Процелле можно проследить явные аспекты мировоззрения сверх существа по роману, позволяя даже говорить о том, что Кланкей является следующей стадией развития после Лайонела, при этом включая в себя остатки некоторых отрицательных сторон своего отца, а именно гордость и большую само убеждённость в некоторых постулатах. Единорог же является более приближенной к модели Малика, как следующая степень совершенствования, но при этом обладает своими особенными чертами и особенностями. Малик же является своего рода пиком совершенства, когда же Регар выступает в роли больше дополнения к модели мальчика. И большее отличие между ними наблюдается, когда в воспоминании Процеллы наступил тот самый роковой день, когда у дракона возник конфликт со своим отцом и он покидал их, она хотела его остановить, напомнить о слове, который он дал, но этого не происходит и в ту ночь она довольно сильно ломает свой рог, став мизантропом.

Разумеется, виной всему являлись именно люди, которые объявили войну их отцу, откуда и происходили все эти события. После ситуация возвращается в момент, когда она прощается с мальчиком и щенком, но эта беседа становиться триггером для Регара, который рассказывает Малику о встрече с Бортейем, в ходе чего в душе мальчика и щенка начинает закрадываться сомнение на счёт правильности такого грубого мизантропического подхода Лайонела и Процеллы.

Вскоре к ним прибывает Лайонел, который начинает объяснение своего проекта по генерации электричества из нейтронной энергии. Перед ними представляется полноценная, просто потрясающее оснащённая научно-исследовательская лаборатория. Настоящая идея больше имеет под собой именно идеалистические наклонности, каким-то образом демонстрируя, что идеи дуализма были изначально верны, после посредством якобы гедонизма доказав отрицательные стороны материализма, а ныне благодаря показу излишка идеалистического подхода, демонстрируя важность применения огромных установок, своего рода символов материализма, но не в полной мере. В результате образованная технология, по итогу является источником невероятно огромной разрушительной мощи, способная уничтожить практически всё и вся на своём пути, генерируя титаническое количество энергии.

В речи господина Лайонела, в заключении, ощущается рост его мизантропии, с переходом посредством идей эволюционизма к утверждению о необходимости установления единоличной научной монархии, где правящим лицом, лицом правосудия выступает наука. Однако, поскольку основы этих идей находятся в мизантропическом ключе, то и система правления в человеческом мире является полной тиранией, настоящим деспотизмом и диктатурой.

И здесь довольно трудно найти грани, ибо действительно, посредством логических связей, которые демонстративно проделывает академик действительно можно прийти к таким утверждениям, но верными отчасти могут быть лишь идеи научного авторитаризма, а в моменте перехода к идеям тирании и более того, к идее массового террора и геноцида человеческого индивидуума, которую он представляет пока в лёгкой форме, является крайней степенью и перебором.

Более того, это была максимально наглядной демонстрацией научного могущества, что можно проследить в

«…одной воли этого человека было достаточно, чтобы решить тысячи судеб, объявить им жизнь или верную гибель, одарить её таким дару или представить кару космических масштабов! Это был настоящий гений, владыка, воплощение всей мощи гениального ума и силы мысли, которым одарила природа…»,

более того, одной из форм выхода на роль судии учёного, было произведено в прологе, а также в произведении, представленное в эпиграфе «20 000 лье под водой» Жюля Верна от имени капитана Немо.

Такой подход к суду в некоторой мере можно также понимать и как самосуд, суд Линча, но на удивление и как единоличное правосудие, ибо попросту нет того, кто хоть как-то может противостоять академику, его могуществу. Возможно, иронично, но в именно о том, как можно сломить Лайонела думал Михаил в это же время, что в последующем описывается, встречаясь с той самой леди Ханко, о которой говорилось во время описания его персонажа. Он беседует с ней и при описании выражается описание её чистоты, искренности, где также прослеживается краткая отсылка на уже упомянутый роман «Его Величество Человек» Р. Файзи [245—297].

Персонаж леди Хаксли, как бы это странно не звучала, описанная как леди преклонного возраста, бабушка европейского стиля, выражает собой восточную мудрость или точнее философию преклонный лет, часто говоря о бренности жизни, напоминая об этом и даже решаясь помочь Михаилу уговорить академика прибыть на конференцию, куда его пригласил для своих целей профессор Галино. Из подвала в момент их прибытия выходили Малик и Регар, пока академик выключал технику и поэтому именно они впервые беседуют более открыто.

Возможно, это может быть технической ошибкой или представлением двойственности натуры ученика Лайонела — Михаила Осипова, но в некоторых нынешних сценах он представлен, как магистр, когда же во время описания его персонажа он указан, как доктор физико-математических наук. Впрочем, больше возможно склоняться к тому, что, то описание было больше подвержено его сознанию, нежели действительности, ибо это указание было лишь единожды и именно в тот момент, когда персонаж был один. Кроме того, в краткой беседе Михаила с Маликом, он говорит, что необходимо представлять различные проекты публике, что вновь заставляет мальчика вспомнить слова Регара, которые тот услышал от Бортея и на что дал слово Лайонел. Это становиться роковым моментом, ибо магистр рассказывает о людях, говоря о конференции, питая его интерес к людям, коего ранее не было.

Эта сцена также более лучше раскрывает леди Хаксли, которая как оказалось потеряла не только своих детей, но и своего внука Салима, о чём можно узнать во время её ответа:

«Он далеко, очень далеко и я думаю, что совсем скоро мы с ним встретимся».

Далее детей уводит мистер Эдгар, но прежде, леди Хаксли остановив его говорит очень интересную фразу, которая словно рождена на стыке различных философий и более того, как утверждает сам автор имел собственный прототип, а именно фраза:

«…я прошу тебя, запомни мои слова, этот мир, конечно очень интересный, я верю, что ты будешь успешным, у тебя много всего получиться, но… ты будешь одинок»,

к тому же эта цитата отчасти отсылается на идеи мистицизма, что по своей сути для научно-фантастического романа несколько экзотично.

Далее на встречу к пребывшим, после удаления детей выходит сам академик, после чего они беседуют с леди Хаксли, о которой как оказалось, академик слышал от Михаила и с которой беседует весьма любезно, не смотря на своё человеконенавистничество, но в этой же сцене это объясняется тем, что как ответила сама леди Хаксли, она признаёт философию уединения ради безопасности. Здесь раскрывается странная особенность мизантропии академика, а именно то, что он более предан прогрессизму, ведь, по сути, возникала несостыковка — для обеспечения прогресса нужно увеличивать количество сторонников идей, однако, Лайонел предпочитал одиночество и мизантропию, но при этом делал очень даже многое для пользы остальных, предоставляя возможность использовать его изобретения, его технику.

Интересно, что секрет ни одного из изобретений учёного ещё не удалось раскрыть и учёный отказывался как-либо их раскрывать, этот момент чуть было не перерос в конфликт с Михаилом, активно выражающий безмерный оптимизм и гедонизм, который разозлил учёного, но вовремя помогла леди Хаксли, отражая свою идею в цитате:

«…Вы должны научить ваши создания жить в настоящем мире, я, конечно, поражена их красотой, умом и неординарностью, но вы тоже понимаете ведь, что никто в этом мире не вечен…»,

здесь начинает выступать в сюжет сам случай и сама жизнь, ведь как известно Лайонел серьёзно и неизлечимо болен.

В результате беседы, им удаётся убедить академика согласиться прибыть в лабораторию на конференцию, но вопрос с Маликом всё ещё остаётся открытым, ибо учёный не уверен, что даже сам сможет пребывать среди них. Когда леди Хаксли и Михаил уходят, по пути леди Хаксли умирает. После этой сцены настоящей презентацией причин создания мизантропа-Лайонела становиться его речь мистеру Эдгару, в которой он вспоминает огромное количество исторических событий, когда религия и наука конфликтовали между собой. Он упомянул казнь Сократа за его фразу о незыблемости порядка вещей — первое изречение либерализма, но при этом академик отнюдь не представляет себя сторонником этой философии. Следующим примером становиться казнь на костре Мигеля Сервета после его работ по доказательству наличия малого круга кровообращения, выступив против догмы о «святой троице». Это событие ещё было отмечено лично Вольтером [265—316].

Ещё в примеры приводится Джордано Бруно, который к тому же был сожжён за чернокнижничество, позже Ватикан признаёт ересью гелиоцентризм, ровно, как и другие религии буквально поклоняясь философии антропоцентризма, приводя к аресту, гонениям и иногда даже казни гениального Галилея, Птолемея, Коперника. Интересной становиться фраза:

«История науки — это во многом история борьбы с политической и религиозной диктатурой…».

В каждой фразе чувствуется обида, всё большая приверженность убеждениям, даже приводя отрывок из истории с Антуаном Лораном Лавуазье, который также был казнён и во время избрания его в Академию наук, председатель революционного трибунала заявил: «Республике учёные не нужны!», во всех этих действиях против науки и познания наблюдается «святой антиинтеллектуализм». Также приводятся идеи современного времени, когда под натиском нацизма из Германии бежал Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд, теорию относительности коего заклеймили, как неугодную духу народна, а во время войны погиб первооткрыватель электрона Дж. Дж. Томпсон. Под подобным натиском сталинизма и обвинениями в космополитизме страдали Пётр Леонидович Капица, Матвей Петрович Бронштейн был расстрелян за утверждение о том, что радио изобрели Попов и Маркони одновременно.

Языковеды обвинялись в расизме и национализме, филологи в причастности к славистам, востоковедам, среди коих Владимир Сергеевич Трубецкий. А лингвистика признавалась не вписываемой в классово-марксистское новое учение, где страдает Николай Марр. В каждом из речей видно, прекрасное знание академика с трудами всех упоминаемых, среди коих также астрономы-геодезисты, математики, биологи — Николай Вавилов, который спорил с отрицателем генетики Трофимом Лысенко, после чего тот умирает в тюрьме спустя проведённые там после этого спора 3 лет. Более того, обвинения в коммунизме в Америке также приводит к подобному отрицательному результату, при этом академик упоминает имена Девида Борма, Роберта Оппенгеймера и снова Альберта Эйнштейна. Но учёный заключает, что и сейчас подобная война ещё продолжается, высказывая заключительную гениальную фразу:

«Наука всегда была и остаётся самым надёжным способом познания мира и человека, научные открытия всегда будут переворачивать мир с ног на голову, причинять неудобства, ломать или переписывать обычную картину мира и пожалуй, всегда их будет невозможно понять, не разрушив какую-то догму, это значит, что новые знания неизбежно вызывают враждебность там, где мифы и вера интеллекта, а значит там, исследователи неизбежно будут под огнём…»

Глубину одной только этой фразы можно будет увидеть при описании истории учёного. Однако, возвращаясь в повествование, можно увидеть, что, когда учёный поднимался в свою комнату, он замечает мальчика и щенка, где Малик напоминает отцу о его обещании, произнесённое ранее о том, что он предоставит возможность мальчику презентовать его идею. И поскольку читателю известна история с Кланкеем, становиться понятным состояние Лайонела, который корит себя за то, что история с драконом вновь повторяется, но уже с Маликом. В этой сцене можно ещё раз увидеть вспыльчивость учёного, наряду с пылкостью его нарциссической особенности, вместе с эгоцентризмом, но никак не антропоцентризмом.

Интересно, что именно в этой сцене Малик один раз допускает себе обратиться к отцу на «ты», когда же он всегда обращался на «вы», что стоит полагать несёт в себе национальную особенность автора, где в семье полагалось обращение к старшим только и только на «вы». Самой обидной становиться цитата:

«Для вас я только эксперимент, биологическая работа, вы мой творец, но не мой отец!»

Которая заставляет задуматься, разделить образ творца и отца, несмотря на их существенное созвучие. Мальчик убегает из дома, где останавливается под светом Луны, но сзади появляется леди Процелла и при этом в первую же очередь просит прощения у неё за то, что не смог установить контакт с людьми, хотя пожелал её счастья. В этой сцене выражается модель поведения максимально доброго и ответственного сверхчеловека, который даже в такой момент больше тревожиться о том, кто нуждается в помощи. В чём-то в этом можно даже увидеть параллели в христианском учении о доброте, наивности, простоте, что получает интересный оборот, учитывая, что Лайонел символизирует положительную науку, однако, не раз цитировал дьявола, в некоем смысле олицетворяя цитату из «Фауста» Гёте:

«…так кто ж ты наконец?

— Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

Также это обстоятельство можно понять, учитывая то, что Малик — более совершенная форма после Лайонела, что и зло не будет побеждено, а превратиться по итогу в добро и интересно, что грусть более совершенной формы, прерывает именно более близкое к Лайонелу по цепочки развития существо — Процелла, а не мистер Эдгар или Регар, где первый — ещё дальше, чем Лайонел от Малика, а Регар — слишком близко. Именно от её уст он узнаёт о существовании Кланкея, который как оказалось, после ухода к профессору Галино старшему, как можно увидеть их повествования, погибает во время пожара в лаборатории.

И здесь стоит отметить некоторую особенность государства Березина и его столицы Фрезу, где есть профессор Гард и профессор Галино, где первого зовут Корнелиус Галино, но он также может именоваться профессор Корнелиус Гард и его брат профессор Гард (имя не указано), которого тоже можно именовать как Галино. У них есть две фамилии и здесь фигурирует именно фамилия Галино, при помощи чего Процелла объясняет Малику, что Лайонел казнил Гарда, он же Галино-старший, отомстив за сына. И в ходе этого же разговора Процелла называет Кланкея братом, из-за чего Малик догадывается, что она является его старшей сестрой.

Далее выходит сам Лайонел, и здесь в ходе его фраз можно отметить небольшую отсылку и параллель на беседу бабушки главного героя и его самого из кинофильма Ракеша Рошана «Крриш» — сиквела кинофильма «Ты не одинок» этого же режиссёра, для демонстрации параллели с идеей, что мальчик является более совершенным и иным существом, нежели Лайонел. А также, когда мальчик хочет попросить прощения у отца, тот надевает на него красную кепку в знак согласия, что является отсылкой на уже упомянутый проект Осаму Тэдзуки, но в реализации Дэвида Бауэрса [290—316].

После сцены примерения можно увидеть сцену технологичной лаборатории профессора Галино и то, как к нему приходит металлический робот-пёс Бортей. Из этого становиться очевидным, что именно он направлял этого робота под видом говорящего пса для того, чтобы подействовать на академика, но по воле случая смог подействовать на его детей, выведя его в такую ситуацию. Более того, выясняется, что мистер Харди — экономист Михаила перешёл на сторону Галино и также работает с ним, предавая Осипова, что в данной ситуации выступает как кара за предательство ученику и наглядным олицетворением золотого правила нравственности:

«Не делайте другим то, что вы не желаете для себя, и поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили».

Михаил предал Лайонела и тут же предали его самого. Кроме того, в ходе беседы Галино и Харди можно увидеть наглядную демонстрацию маркетингового цинизма, когда экономист сразу видит в существовании живого говорящего щенка Регара не научную сенсацию, а способ продажи «продукта» и формы новых афиш. Ещё большее в поведении Харди можно увидеть, когда говориться о Малике, о том, что он создан искусственно. В этот миг бизнесмен становиться ходящим олицетворением греха алчности, Галино — гордыни и зависти, Михаил — зависти и алчности. Более того, выясняется важность проекта Лайонела связанная с нейтронной энергией, особенно учитывая, что техническая мощь уже продемонстрирована, а здесь демонстрировалась экономическая сила проекта. Затем Галино говорит о своей кровной мести за профессора Гарда, но перед этим, Харди всесторонни уговаривает Галино в том, что только он будет единственным самым могущественным учёным, в чём выражается и его хитрость, на что Галино рассказывает свой приговор Лайонела за гибель его брата — смерть, на что Харди, как и подобает алчности всё равно, ибо ему важна лишь прибыль.

Эта сцена полноценным образом демонстрирует антагонистические планы, как это было в «Графе Монте-Кристо» Александро Дюма в 4 главе «Заговор», но здесь в контексте наименования глав это даже не указано, ибо сие действо происходит в конце 15 главы «Обещание сына» и 16 главы «Взгляд с двух сторон — Малик», то есть даже в тексте олицетворяется отношение к человеческому обществу и его подобным отрицательным сторонам — пренебрежение.

Глава 2. Вторая часть романа

Описание настоящего действа является настоящей презентацией двух отличных и совершенно разных философий, с указанием того, что одна из них может перейти в состояние следующей. Изначально описывается состояние Малика и его максимальный оптимистичный настрой, восхищение лесными пейзажами и красотами, более того, неоднократно наглядно демонстрируется его активное любопытство в результате коего он задаётся самыми разнообразными вопросами по поводу окружающего мира, так он размышляет о природе, о людях, о различных физический процессах и о том, сколько всего об этом мире он не знает.

Более того, в ходе настоящего процесса анализируется демонстрация идеи экологической философии, представляя различные положительные стороны природы, её особенностей, красот, жителей в лице животных. Более того, ещё посредством такого описания наглядно выражается окружающая атмосфера и географическое положение, в ходе чего вновь указывается расположение города Фрезу у берега океана, а до него изначально идут просторные луга, а ближе небольшое поселение, которое они также преодолевают паря на специальных летающих автомобилях, ранее описанные как изобретения господина Лайонела.

Малик видит всё это окружение, огромные горы в дали, цветы на полях и многие другие природные объекты в ярком свете. Параллельно с этим выражается и представление господина Лайонела, который к моменту продолжения их путешествия заснул, где указывается на то, что он долгое время не спал и на удивление даже он обладает этим свойством, в чём наглядно проявляется идея героического стоицизма. Хотя если рассматривать именно то, что он заснул от усталости — частичный трагичный стоицизм также здесь может проглядываться.

С каждым разом перед ними представляются всё новые элементы приближающегося мегаполиса, среди которых появившиеся на дорогах машины, которые в глазах Малика выглядят нецелесообразно, ибо они же всегда могли приобрести более совершенные модели автомобилей. Здесь наглядно видно, что для Малика остаётся неизвестным понятие финансов, даже если известны экономические теории только как интересные математические модели, имеющие право на существование только ради собственного интереса в научном смысле.

В каждом описании деталей человеческого мира можно увидеть весьма едкую сатиру, так машины неоднократно названы «разваливающимися чудовищами» или описаны «пыльные велосипеды». Машина господина Лайонела предусматривала в своей конструкции специальные «полицейские» роботы, которые двигались впереди самого автомобиля для предоставления возможности проезжать автомобилю посреди прочих машин, быстрее пребывая в город Фрезу. Наслаждению Малика при этом практически нет предела, с его точки зрения все огромные гигантские объекты описываются невероятно оптимистично, но даже при этом есть место наивной сатире. Так интересными моментами можно выделить:

«Они были самого разного роста, вида, кто был высок, кто низок, у кого округлые выраженные глаза, словно два арбуза, у кого тонкие две линии, а у кого настоящие кошачьи очи, что даже звучало довольно странно и интересно».

Кроме того, большое количество критики направлено в сторону описания одежды, убеждений, типов моды:

«Эти угловатые лица, причёски как лопаты или две большие косы, а у некоторой молодёжи на голове были настоящие шипы».

И хотя пару раз указывалось наличие интересной одежды, поскольку это демонстрация производиться с точки зрения Малика, более интересно выражается описание прочих элементов нарядов:

«…какие-то белые одежды с блестящими тканями и торчащими большими пончиками или чем-то напоминающим хвост павлина. Даже слов не находилось, чтобы описать эти ра3нообразие и переливание с одновременной однотонностью».

Интересно, что аспект ставший сегодня довольно популярным, а именно активно использование телефонов со стороны большого количества населения, в том числе и на улицах обыграно довольно интересно в лице наличия у них синих свечений — голограмм, но всё же у некоторых также имелись «коробочки с кнопками», но также продемонстрировано, что некоторые люди говорили сами с собой — это уже описание наушников и осуществление разговора с их помощью. Однако, речь большого количества людей, включающая в себе разнообразный лексикон описан как:

«…порой даже неразвязную речь, напоминающую звуки сумасшедших птиц».

Встречающихся также так называемый «вызывающий макияж», который описан следующим образом и более того примечательным явлением с точки зрения социологии является ранее представление по итогу лишь к концу 2023 года ставшее популярным — стереотип модели «Я же мать», довольно часто рассматриваемый в интернет-пространстве, в том числе на видеохостингах:

«В небольших кроватках на колёсиках, которые вели некоторые люди с длинными волосами и странными лицами, поточу что у них были красные губы, будто они выпили пару литров крови, вместе с радужными, жёлтыми или чёрными волосами, длиннющими ресницами и большим количеством золота».

Один из моментов, которые описываются в ходе повествования является демонстрация неизвестных личностей, которые были в

«большой тёмной или светлой одежде, через которую виднелись только глаза, было немного смешно и страшно, потому что казалось, что это была сама смерть, стоило дать только косу им в руки».

Это самая настоящая ирония и прямая критика излишнего внимания к теологии и её популяризации, что как со стороны Малика, так и со стороны господина Лайонела выглядит абсурдным, однако, для того чтобы картина не стала излишне грубой, этот момент представляется мальчика. Среди прочего описания можно также углядеть отсылки на прочие автомобили, но в дальнейшем повествование переходит на мизантропическую точку зрения академика.

Видение учёного, как и ожидалось, выражает недовольство в его крайней степени, неоднократно критикуя людей в самых различных аспектах. Под критику попадает и поведение, и теология, и воспитание, и любовь к деньгам. Здесь можно уследить целый спектр самых различных идей, которые представляет академик, критикуя другие. Среди них он критикует лживую индустриализацию, поведение, фанатичность и самые различные аспекты. Каждое предложение и фраза из этого текста превращается в самую настоящую цитату, а весь текст в свою рода оду мизантропа. Среди этого потока различных высказываний проникается краткая фраза:

«…как же жаль, что жажда познания его детей становиться их же проклятием…».