18+
Роковая женщина

Объем: 164 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

ПРОЛОГ

Анна сидела за столом, зажав голову в ладонях. Слёз уже не было, только горечь утраты, да и вопрос: «Почему всё это — ей?»

— Ой, Люся, за что мне всё это? Мне же всего двадцать девять лет — а я вдова. И ладно бы, если бы в первый раз, а в третий-то.

— Анют, да ладно тебе, — голубоглазая блондинка, погладила подругу по голове. — Не переживай. Найдёшь ты ещё своё счастье.

— Да какое счастье — ты посмотри, стоит мне выйти замуж — как мой будущий муж обречён. Прямо рок какой-то. Нет, Люсенька — больше я замуж не выйду, — пообещала Анна, и разлила по бокалам вино. — Давай за это и выпьем.

— Нет, подруга — я не согласна. Я хочу выпить за то, что ты ещё встретишь своего принца — и проживёшь с ним вместе долгую и счастливую жизнь, — Люся подняла свой бокал, и лукаво глянув на подругу, стукнула им о край бокала Анны.

Выпить молодые женщины не успели. Раздалась переливчатая трель дверного звонка.

— О, боже, — горестно вздохнула хозяйка квартиры. — Кого ещё принесло?

На пороге стоял молодой человек, приятной наружности и с очень серьёзным видом.

— Тимошина Анна Сергеевна? — приятным голосом поинтересовался мужчина, у Ани по спине, мелкой струйкой, пробежались мурашки.

— Да, это я, — ответила Анна.

— Соболев Владислав Алексеевич, капитан полиции, — в этот момент молодой мужчина раскрыл какую-то книжечку, где красовалась его фотография, надо сказать на много хуже оригинала, и видимо фамилия с именем и отчеством, только, что названные. — Я могу войти?

— Входите, — растерянно отступила назад хозяйка квартиры.

— Аньк, кто там? — раздался задорный голос подруги из кухни.

— Это из полиции, — громко ответила Анна. Подруга тут же сорвалась с места и быстро оказалась в коридоре.

— Что произошло? — встревоженно налетела Люся на полицейского.

— Здравствуйте, девушка, — вежливо поздоровался с ней Владислав Алексеевич. — Представьтесь, пожалуйста, — попросил он тоном, не терпящим возражений.

— Орленко Людмила Викторовна, — уже тихим голосом представилась Люська.

Полицейский смотрел на двух красивых молодых женщин и прикидывал:

«Две красотки. Одна явная блондинка, наверняка, и мозгов, как у всех блондинок. Вторая прям вот бери и картину пиши — хрупкая, тонкая, большущие серые глаза и тёмные длинные волосы. Один подвох — мужья мрут, как-то уж больно подозрительно быстро».

ГЛАВА 1. Воспоминания

Они вышли из маленького, неприметного кафе.

— Как это тебя свекровь отпустила? — удивилась Люся, зябко кутаясь в дублёнку, которую ей лень было застёгивать. На улице было, не то, чтобы сильно холодно, но однозначно ветряно и некомфортно.

— Люсь, да она у меня вроде ничего так, — вступилась в защиту матери своего мужа Анна. — Правда с ней мы мало знакомы, я её видела-то раза три. На свадьбе, после родов Севы и год назад мы к ней в деревню ездили, как раз когда мелкому год исполнился. А сейчас она меня просто пожалела, и отпустила с поминок.

Подъехало такси, обе подружки погрузились в тёплый салон и, поздоровавшись с водителем, решили, что пока стоит благоразумно помолчать.

В этот день состоялись похороны третьего мужа Анны, он разбился на машине, пять дней назад. Выслушав все соболезнования и пожелания держаться, Аня чувствовала себя выжатой как лимон. Ольга Васильевна, мать покойного мужа, заприметила состояние невестки и отпустила её, под сопровождением подруги, домой, пообещав, проследить за гостями. Кто-то из сидящих за столом с укоризной смотрели на молодую вдову, считая неприличным, что она покидает застолье так рано. Но Анна махнула на них рукой, ей уже было наплевать, что и кто о ней подумает. Собственное состояние ей казалось важнее, благо свекровь поддержала и дала шанс уйти.

Такси подъехало к нужному подъезду. Люся молча расплатилась и обе молодые женщины выбрались на улицу, в холодный зимний день.

— Ну, что? В магазин? — спросила Аня.

— Конечно в магазин, согреться надо, да и помянуть Лёху не помешает, — совершенно серьёзно ответила Люся.

Идти далеко не пришлось, прямо на углу дома ютился небольшой магазинчик.

— Одной бутылки хватит? — поинтересовалась подруга у Ани, — или всё-таки две?

— Бери две, чего мелочиться, — разрешила молодая вдова, выбирая закуску.

В квартире стояла полнейшая тишина и занавешенные зеркала.

— Вот зачем зеркала закрывать? — снимая дублёнку, спросила Люся.

— Свекровь сказала, что иначе покойник захочет меня забрать. Типа через зеркало может достать, — пояснила Анна. — Да собственно, после каждого мужа говорили закрывать, я и закрывала, даже не задумываясь раньше.

Накрывая стол, Аня вздохнула, что не преминула заметить подруга.

— Не грусти — всё наладится, — Люся обняла её и погладила по голове. — Страдалица ты моя.

— Ой, Люсенька, одна ты у меня и есть, — вздохнула Анна, стараясь не заплакать.

— Да, ладно, у тебя мальчишки хорошие растут. Ромка вообще золотой парень будет. Ну, а Сева думаю, глядя на брата не отстанет.

— Это-то да. Ещё у меня есть Екатерина Владимировна — она мне больше, чем мать, — Аня вздохнула и, достав штопор, протянула его подруге, у той лучше получался данный процесс.

Справившись с удалением пробки, Люся разлила вино:

— А твои родители где?

— Дома, вернее мать одна осталась, отец умер в прошлом году. Меня даже не позвали. Как сказала мать, при моём первом замужестве: «Больше дочери у меня нет». Я с ней пыталась потом пообщаться, но она демонстративно меня игнорировала, я попытки забросила. Они брата всегда больше любили и баловали, хоть он и старший был.

Люся подругу не прерывала, хотя всю её историю уже слышала не раз. Но Ане надо было выговориться — и это было самым лучшим лекарством от боли.

— Я как вспомню то первое замужество — так до сих пор вздрагиваю. Дурой была — несусветной. Хотя, что можно хотеть от девочки семнадцати лет. Влюбилась во взрослого парня, замуж побежала, так как залетела. Он бы может и не женился, да мне ещё восемнадцати не было, могли привлечь к ответственности, — Анна пригубила вино. — Это были три года ада. Люсь, ты представить не можешь — у меня весь мир с ног на голову перевернулся.

— Да представляю я, — подруга с сочувствием посмотрела на молодую вдову, которая совсем недавно похоронила третьего мужа. — Я же прекрасно помню, как мы с тобой познакомились, тебя тогда свекровь из дома гнала.

— Ой, Люсенька, ты же меня тогда спасла, морально. Твоя поддержка была очень вовремя, я ведь удавиться хотела. Так мне было плохо. Только Ромка и останавливал. Кому он, кроме меня ещё нужен. Как вспомню мужа, который матери во всём потакал, и в моих унижениях особенно. Сейчас бы я себя в обиду не дала. И ты знаешь, честно — я ведь не жалела об их смерти. Всплакнула на похоронах, скорее от радости. Я как поняла, что надо мной измываться никто не будет — так слёзы катились уже от облегчения.

— Они своё получили, — поддержала Люся, подругу. — Не убивайся ты так. Ты же не виновата в их смерти.

— Вот знаешь, — Анна задумчиво глянула в окно. — Мне иногда кажется, что виновата. Я ведь с первым мужем долго терпела, крепилась, не плакала даже. Старалась изо всех сил угодить всем, и себя считала виноватой, что не получается семью хорошо содержать. Это я сейчас понимаю, что они оба на меня сели и ноги свесили. Да финансы зарабатывал муж. Но его маменька взвалила на меня всю работу по дому. Знаешь как она на меня орала, что я на сохранение легла, а как вышла из больницы — заставила делать генеральную уборку, с передвиганием мебели. К вечеру по «скорой» — я опять попала в больницу. Врач меня тогда боялся выпускать домой. И это всё на восьмом месяце беременности. У мужа тогда просветление случилось, и он маму свою отправил в санаторий. Даже помогал мне по дому, и не приставал с каждодневными уборками.

— Да, Ань, тяжела женская доля, — вздохнула Люся. — Я ведь по работе часто с таким сталкиваюсь. Когда на беременную женщину взваливают домашнюю работу. Тут один мужик приходил, его жена на восьмом месяце, как и ты, попала к нам с начавшимся кровотечением, думали родит, так он попросил ей кровь остановить, и сразу домой отпустить, а то ему есть будет нечего и посуду кто помоет. Я ему тогда ответила: «Купите посудомоечную машину». Он хамить собрался, но не вышло, рядом охранник Василий, как встал, тот и стушевался. Ты нашего Васю видела?

Анна отрицательно помотала головой.

— Шкаф двухстворчатый, — хохотнув, ответила Люся, показывая руками, насколько он широк. — Обычно хамоватым мужикам одного его взгляда достаточно.

На некоторое время над столом повисла тишина, обе женщины закусывали, каждая в этот момент думала о чём-то своём.

— Ой, я же не договорила, — спохватилась Аня, — начала говорить, что чувствую себя виноватой, и как-то съехали мы с этой темы.

— Ну, и в чём ты чувствуешь себя виноватой? — со снисходительной улыбкой спросила Люся. — Слушаю тебя внимательно.

— Вот смотри, с первым мужем я долго терпела, ждала, а потом начала реветь от горя и безысходности. И, что уж греха таить, от жалости к себе, особенно. И ведь недели не прошло, как он со своей маменькой попал в аварию, и погибли оба.

— Да это же просто совпадение, — почти возмущённо, заявила Люся.

— Если один раз, то может и совпадение. Дальше, со вторым мужем у меня тоже не всё заладилось. Сергей был помешан на мне и сексе со мной. Он и женился на мне, чтобы всегда была под боком и иметь, когда ему хочется. Тут уже свекровь меня выручала. Однажды муж хотел выставить трёхлетнего Ромку на лестничную площадку, для своих утех. Мотивируя тем, что я его жена и у меня есть супружеский долг, обязана выполнять по требованию. Свекровь тогда увела сына гулять, а Сергею позже пыталась мозги вправить, да там бесполезно было.

Люся слушала подругу и вздыхала. Она работала врачом-гинекологом, и таких историй перевидала и переслушала, за такую недолгую жизнь уже не мало. Ей самой было сложно заводить отношения с противоположным полом, так как знала, что стоит вступить в них, как тут же окажется, что завела себе великовозрастное дитя. Хотя, конечно, встречались и хорошие экземпляры, заботливые и ответственные. Тут чаще жёны были не на высоте.

— И ведь тоже почти три года терпела, — продолжила свой рассказ Анна. — До самого момента, когда забеременела, и на фоне его постоянных домогательст выкидыш и случился. Как я сказала Серёже, что половой покой требуется, он разозлился и ответил, что этому не бывать. Тут же прижал, и можно сказать изнасиловал. Я потом в больнице все две недели ревела. А потом в больницу пришла свекровь и сообщила, что муж утонул на озере, где бухал с друзьями. Я ещё тогда подумала, что все мои мужья мрут к третьему году совместной жизни. Как в воду глядела, и Лёха за всеми отправился.

— А по Лёшке-то ты чего ревела? Вроде у вас всё нормально было. Мы с тобой виделись две недели назад, ты ничего не рассказывала, — поделилась своими соображениями Люся.

— Да вот именно — вроде, — нехотя буркнула Анна. — Он же у меня жалостливый был, всё нас баб одиноких, без мужей детей воспитывающих жалел. Как раз недавно узнала, что у него ещё две бабы было, и третью обихаживал. Вернее он им помогал, они же бедненькие — одни, — в голосе вдовы послышались злые нотки. — Помочь им некому, а без мужика трудно. Знала я за ним эту черту. Но, думала, наивная, что женившись, он переключится на меня одну и всё будет тип-топ. Да вот прогадала. И тоже не удержалась. Два дня белугой ревела, когда он домой за полночь возвращался. И ведь знаешь — мне его действительно жаль. Не желала я ему смерти. Лучше бы развелась. Лёша хороший был, добрый. Я с ним оттаяла и в себя поверила.

На глаза Ани навернулись слёзы.

— А самое паршивое — то, что жалко в итоге себя. Какая же я всё-таки чёрствая. Муж погиб, а я себя жалею.

— Ты пореви, пореви — легче станет, — успокаивающим тоном произнесла Люся, поглаживая подругу по склонённой голове.

— Ага, — Аня подняла голову. — От моих слёз одни смерти случатся. Прям рок какой-то.

— Не выдумывай, — резко остановила Люся подругу. — Это просто совпадения.

— Да, блин, Люсь, что-то уж больно частые и закономерные совпадения, — возразила ей Анна. — Мне, наверное, просто замуж нельзя. Я всё меряю своей завышенной планкой. И если, что-то начинает выбиваться из рамок, которые я сама и наметила, я начинаю себя во всё винить, поедом есть, искать выход, как бы всё исправить. А потом от бессилия реветь. Ну, а после реветь, случается, — она горько вздохнула, — то, что случается.

— Да большинство баб ревёт по любому мелочному поводу, и ничего — живы их мужики, — Люся возмутилась. — А ты у нас особенная.

— А может мне надо научиться реветь по мелочам? — осенило Анну.

— Ну, ты мать, даёшь, — Люся аж опешила. — Я тебе как врач говорю — оставайся такой, какая ты есть. Найдётся ещё твой человек.

Аня махнула рукой:

— Да ну их, этих мужиков. Чего себе нервы трепать и их жизни лишать. Пусть живут без меня, или я без них. В общем, я подумала и решила.

Подруга хотела снова возразить, но Аня разлила вино по бокалам и предложила тост:

— Давай выпьем за нашу счастливую женскую долю — и пусть она всенепременно с этого дня станет счастливой — на веки вечные.

Тост Люсе понравился, и хотя она посчитала его несбыточным, согласилась с подругой. Помечтать-то можно.

ГЛАВА 2. Подозреваемая

Приход полицейского оказался неожиданным. Аня смотрела на него своими большими глазами, и не приглашала пройти дальше.

— Где удобнее поговорить? — поинтересовался Владислав Алексеевич.

Пришлось предложить пройти на кухню.

За столом, увидав закуску, и недопитую бутылку вина, полицейский хмыкнул и спросил:

— Что отмечаете?

— Поминки у нас, — хмуро глянув на мужчину, ответила Люся. — У Ани муж умер.

— Я в курсе, что муж умер. Что же не со всеми на поминках, а особнячком? — тон капитана Соболева Ане совсем не понравился.

— Устала я от людей. И от навязчивых соболезнований, — спокойным голосом ответила она. Ей скрывать было нечего.

Владислав приподнял бровь, прищурил взгляд и пристально глянул на красивую и, кажущуюся такой хрупкой, женщину. Он уже перевидал массу преступников, которые казались искренними и откровенными. Правда, зачастую за их откровенностью стояло совершённое ими преступление.

Сев за стол мужчина достал блокнот и ручку, явно собрался, что-то писать.

— Расскажите, пожалуйста — как погиб ваш первый муж?

— А он тут причём? — опешила Аня.

— Вопросы задавать это моё право — а ваша обязанность на них отвечать, — сурово зыркнув на обеих подруг, сообщил Владислав Алексеевич.

— А вы что её уже арестовали? — встряла в разговор Люся.

— Если будет надо — арестую, — с ехидной улыбкой пообещал полицейский.

Анна хотела сначала воспротивиться, а потом подумала: скрывать ей не чего, а за рассказы не сажают. Она поведала всё, что знала о гибели первого мужа и его мамы, так как те разбились в машине, когда были вместе. На самом деле знала она не так уж и много, ибо во внутренностях автомобиля мало что понимала. Помнила только, как в протоколе ДТП было написано, про неисправность рулевого управления.

— А вы разбираетесь в автомобилях? — задал свой второй вопрос капитан Соболев.

— Ну, — Анна не очень поняла вопрос, — я могу отличить фольксваген от мерседеса, ещё могу узнать тойоту и шкоду. Наши русские Лады тоже отличу. Ещё Ниву Шевроле знаю.

— При чём тут марки автомобилей? — усмехнулся полицейский. — Я имел ввиду внутреннее устройство автомобиля.

— Так надо правильно вопросы задавать, — ехидно вставила своё слово Люся. — Как я понимаю — вы подозреваете мою подругу, в том, что она подпортила машины первому и третьему мужу, чтобы те погибли. Ага, а по поводу второго мужа вы будете говорить, что она его утопила сама? Правда при этом Аня лежала в больнице под капельницей — но это же такая мелочь. Отключилась — села на метлу — утопила — вернулась обратно и подключилась к аппаратуре самостоятельно. Так, по-вашему.

Капитан смутился. Он действительно прочитал все дела от корки до корки, и действительно не нашёл к чему там зацепиться. Смущало его именно то, что все Анины мужья погибали при приближении к трём годам совместной жизни.

— И не стоит смотреть на меня как на блондинку из анекдотов, — продолжила свою отповедь подруга подозреваемой. — То, что у меня волосы белые, совершенно не значит, что я дура. Я врач высшей категории. Так, что не надо из моей подруги делать преступницу. Первые два мужа были форменными козлами, первый ещё и в придачу со своей мамашей, которые себе завели бесплатную рабочую силу в виде молодой девчонки, а ей ещё и восемнадцати лет не исполнилось. А Анька — типичная отличница, которая всё старалась сделать на пять, вот и вся её вина. Другая бы дурочку включила, истерику закатила, а она старалась всем угодить.

— А третий муж, по-вашему, получается, козлом не был? Раз вы его не упомянули? — ухватился за слова собеседницы капитан Соболев.

— У Алексея была одна беда — он жалел всех одиноких женщин с детьми. Стоило такой замаячить на горизонте, как он, видимо чувствуя себя, Робин Гудом, бежал её спасать, — уже более спокойным тоном ответила Люся.

— Лёша был хорошим, — вклинилась в образовавшуюся паузу Анна. — Я буквально за неделю до его гибели узнала, что очередной бедняге, которой он помогал, он уже не просто помогает, а их отношения гораздо ближе. И тормоза в его машине уже были неисправны. Я могу вам дать телефон мастера, которые ремонтировал наши машины. Он вам сообщит, что Алексей за два дня до роковой поездки собирался приехать и отремонтировать машину. И муж, действительно эти два дня ездил на общественном транспорте. Но потом позвонила та самая женщина, её надо было срочно забрать откуда-то. Вот он наплевал на осторожность и сорвался с места. Дорога зимняя, обледенелая. Тормоза отказали окончательно.

— А что вы почувствовали, когда узнали о близких отношениях вашего мужа с другой женщиной? — спокойным сухим тоном поинтересовался полицейский.

— Было больно, обидно. Я не люблю предательства. Мне бы было легче, если бы ещё на заре зарождающихся отношений, он просто ушёл к ней. Чтобы честно. Больше всего мне обидно от того, что человек и мне говорит, что любит, и той женщине. По сути, он нас обеих обманывал, — Аня честно отвечала на поставленный вопрос.

Владислав поймал себя на мысли, что он начинает сочувствовать фигурантке по делу, которое он сам же и взялся расследовать. После расследования гибели последнего мужа Тимошиной Анны Сергеевны, дело уже собирались закрыть. Это именно он поднял два старых дела и решил ещё покопаться. А сейчас сидел на кухне этой несчастной женщины, начиная чувствовать себя идиотом. Интуиция видимо в этот раз его подвела.

— Да поймите вы, — опять вступилась за подругу Люся. — Аня обеспеченная молодая женщина. У неё высокооплачиваемая работа, есть всё, что надо для жизни, даже без мужа. Мотив-то вы ей, какой предписываете?

— Но после первого мужа ей осталась квартира, вот эта, — Владислав Алексеевич обвёл рукой пространство, показывая, что именно эту квартиру он имел ввиду.

— А её надо было отдать государству? И уйти на улицу с маленьким ребёнком? — бомбардировала своими вопросами Люся полицейского. — Ей на тот момент было всего лишь двадцать лет. Вы когда подозревать её начали вообще здравый смысл включали?

Владислав понял, что пора ретироваться. Эта блондинка явно не робкого десятка и соображает быстро. Задавит его знанием ситуации. Тут стоит покопаться по-тихому. Отступать он не намеревался, хотя где-то на задворках разума тоненьким голосочком ему что-то подсказывало, что молодая женщина, всё-таки не виновна.

ГЛАВА 3. Психолог

Капитан Соболев шёл по улице, прокручивая в голове полученную информацию. На работе он первым делом он зашёл к Ваське Задворьеву, который вёл дело о гибели третьего мужа Анны. Васька удивился возбуждённому делу:

— Влад, ты чего — думаешь, жена мужей губит?

— Ну, смотри же, — не унимался капитан Соболев, — все три мужа прожили с ней в браке около трёх лет, прям вот тютелька в тютельку.

— Я не могу тебе сказать про всех трёх мужей, но по последнему проверил всё, что было возможно, — Задворьев чувствовал себя уверенным в своей правоте. — Тормоза в машине Алексей Тимошина не были повреждены, они были уже просто изношены временем. Это же подтверждает механик, который должен был ту самую машину ремонтировать. И то, что покойный, будучи тогда ещё совершенно живым, поехал в гололёд на машине с неисправными тормозами — ты считаешь виноватой его жену?

Влад вздохнул:

— Да вот вроде всё гладко получается, но три года на жизнь каждого мужа, всё-таки подозрительно.

— Ну, подозревай, коль работы у тебя больше нет, — сочувственно кивнул головой Василий. — А я пошёл реальными делами заниматься, а не фантазировать на пустом месте.

— Вась, а ещё что про жену покойного можешь вспомнить? Ну, хоть чего-нибудь? — жалостливо обратился к своему коллеге капитан Соболев.

— К психологу она ходит, можешь проверить, в материалах дела об этом упоминается. Я не стал выяснять, что там и к чему, так как Анна, так вроде женщину зовут, не являлась подозреваемой по делу.

— Спасибо, — поблагодарил Владислав Алексеевич и побежал в свой кабинет, перечитывать последнее дело.

Василий Задворьев был дотошным опером, в его документах всегда царил порядок. Вот и сейчас в деле очень быстро отыскался документ, в котором упоминалось о том, что Анна Тимошина является клиенткой частного практикующего психолога Гавриловой Елизаветы Аркадьевны. Тут же в документе и номер телефона был, и адрес.

«Ехать или сначала позвонить?» — размышлял Влад. В итоге решил сразу приехать, предварительно заскочив к шефу и получив нужное разрешение на получение информации о клиенте. Психологи всегда начинали с песни о врачебной тайне, и только нужная бумажка могла развязать им язык. Конечно, можно ещё пытать начать — но это не законно и есть более действенные и гуманные способы.

Елизавета Аркадьевна оказалась очень милой женщиной, лет сорока. В строгих очках и с серьёзным выражением лица, она напомнила Владу его преподавательницу по гражданскому праву в Высшей Школе Милиции, где он учился. Такая же строгая и аккуратная причёска, с забранными назад волосами, минимальный макияж и тонкая полоска губ. Когда он показал женщине документ, позволяющий вести расспросы о конкретном клиенте, губы превратились в тонкую ниточку, будто и не было их вовсе.

— Что вы хотите узнать об Анне Тимошиной? — устало поинтересовалась Елизавета Аркадьевна.

— Причину, по которой ей понадобились ваши услуги?

— Я специализируюсь, в основном на проблемах синдрома отличниц. Это означает, что все женщины, которые ко мне ходят, в школе учились на одни пятёрки, и в большинстве своём в ВУЗах тоже они учились не хуже, и закончили высшее заведение, зачастую, с красным дипломом, — серьёзным тоном поведала психолог.

— И что в этом плохого? Какие у них могут быть проблемы? — искренне недоумевал Влад.

— Вот не скажите, Владислав Алексеевич, — Елизавета Аркадьевна мимолётно допустила улыбку на своём строгом лице. — Отличницы — это одна из проблемных групп людей, во взрослой жизни. За время своей учёбы они привыкают всё делать как надо, как правильно. Их всегда хвалят, и любят их, скорее всего потому, что они такие хорошие, а не просто за то, что они есть. Очень часто родители таких девочек, с очень завышенными требованиями к своим детям. В детстве они боятся совершить ошибку, и наказания которое за этим последует. Вы знаете, сколько отличников учатся из-под палки, они третируемы дома, и если получают четвёрку, то для них это горе, но не потому, что им очень нужна именно пятёрка — а потому, что дома им за четвёрку знатно влетит. Ребёнок, прибывающий, всю сознательную жизнь в этом состоянии вырастает зачастую в неврастеника.

— Анна — неврастеник?

— Нет, Анюта пока ещё не перешагнула черту в этом направлении. Мы с ней учимся относиться к жизни проще. Разрешить себе допускать ошибки — это правильно, и совершенно не смертельно. Аня очень требовательна к себе. И тут есть один огромный подводный камень, с которым сталкиваются очень многие отличницы — они всегда стараются всё делать правильно, не допуская в свои поступки жизни, эксперимента, спонтанности. Они искренне не понимают, что для кого-то общепринятое понятие правильности — не является абсолютно правильным. Что всё в жизни относительно.

— И что в этом плохого, если человек поступает правильно? — перефразировал свой вопрос Влад.

— Да потому, что не бывает правильно для всех. Что хорошо для одного — совершенно может не являться таковым для другого, — очень эмоционально ответила Елизавета Аркадьевна, немного повысив голос. — На работе зачастую эту категорию женщин заваливают работой сверх меры, и они, не справляясь с нагрузкой, винят в этом только себя, им в голову не придёт, что на них сели и едут. В итоге стресс и постоянное напряжение. Дома она тоже старается всё делать правильно, так как женщина должна. К вечеру усталость выше крыши, и муж, который уже успел отдохнуть и хочет интима, и искренне не понимает, почему у жены то голова болит, то жопа. А потом, она слышит со всех сторон — ты должна потерпеть — это супружеский долг, а то муж уйдёт. И женщина терпит, стиснув зубы, а этот самый муж, получив в постели всё то, что он хотел, но без отдачи, начинает обвинять жену во фригидности и начинать поиски темпераментной пассии, которая его приголубит, так как ему понравится.

Капитан Соболев сидел на стуле, вжав голову в плечи и чувствуя себя виноватым за всех мужиков, которые вот так поступают с женщинами. Он никогда не задумывался о том, что в семейных отношениях всё не так однозначно как это кажется на первый взгляд. И хотя сам был когда-то женат, но в своём разводе винил только то, что жена не смогла выдержать доли быть женой опера — которого и ночью могут выдернуть на работу и в запланированный ресторан, театр, кино зачастую не получается сходить. А ещё его бывшая жена была жутко ревнивая, и стоило ему задержаться на службе, а задерживался он довольно часто, и дома, неминуемо, ждал скандал, в придачу с вкусным ужином, который и есть, не хотелось, стоило только второй половине открыть рот.

Психолог увидела реакцию на свои слова, и взгляд её потеплел:

— Извините меня, Владислав Алексеевич, что я на вас всё это вывалила. У меня сегодня было три клиентки, и все как под копирку, вот с таким набором проблем. Вы пришли к окончанию моей работы, обычно я стараюсь в таком состоянии к мужчинам не приближаться, кроме своего мужа. Дома он меня обычно выслушает, успокоит и поддержит, после чего я приду в спокойное состояние. А сейчас накипело, хоть это и не профессионально. Но я не отличница, а живой человек, Ещё раз извините.

— Анна Тимошина тоже с такими же проблемами? — решил всё-таки вернуться к интересующей его теме капитан Соболев.

— Нет, у Анюты всё немного лучше. У неё есть хорошая подруга, которая привела Аню ко мне. И мы регулярно встречаемся. Я учу её любить себя, такой, какая она есть. Принимать свои ошибки, как неизбежность и необходимость именно для неё. Учу её давать отпор тем, кто садится на шею. Аня старается, что-то получается, что-то нет, но она последнее время стала принимать себя — и это большой прорыв. Синдром отличницы пробить очень сложно. Бороться с детскими страхами тяжелее всего. А все проблемы девочек именно из детства.

— А вы работаете только с женщинами? — Влад вдруг поймал себя на мысли, что психолог ни разу не упомянула мужчин-отличников. — Мужчины в данной категории не подвержены таким проблемам.

— Это моя специализация. Я по синдрому отличниц защищала кандидатскую диссертацию, а сейчас собираю материал на докторскую. У мужчин данной категории проблем меньше, и справляются они зачастую быстрее и самостоятельно. Психика женщины более ранима, и они по-другому воспринимают действительность и себя в ней.

— Вот вы говорите, что учите своих клиенток принимать себя, такими, какие они есть. А если женщина захочет убить?

Елизавета Аркадьевна устало усмехнулась:

— Молодой человек, я не учу женщин аморальным поступкам. А вот если с синдромом отличницы не работать, то можно получить и алкоголичку и наркоманку, а там уже и до летальных исходов не далеко. Поверьте мне, я не пустые слова говорю. При сборе материала для диссертации я работала в психиатрической больнице с женщинами этого типа. И с нервными срывами их не мало. Человеческая психика не способна выдержать то огромное давление, которое вещают на себя бывшие отличницы. Итог бывает крайне плачевным, я работаю с женщинами, которые этот рубеж ещё не перешагнули. Я помогаю им справиться, сбросить напряжение, груз, который они на себя взвалили. Позволить себе иногда жить и наслаждаться жизнью. А убивать и наслаждаться жизнью — вещи не совместимые — как мне кажется. Я вообще считаю, что здоровый человек на убийство способен только в целях самозащиты, если выбора нет. А всё остальное — это уже нездоровье.

— Какое состояние у Анны?

— Анечка стабильна. Сейчас мы учимся быть пофигистками.

— Кем? — Владу показалось, что он ослышался.

— Пофигистками, — повторила Елизавета Аркадьевна. — К некоторым вещам надо относиться проще. Если дома беспорядок, то не обязательно сразу хвататься за уборку. У Ани двое детей, и если всё время наводить порядок — с ума можно сойти. Иногда можно и подзабить на это дело. И убираться раз в три дня — например. Ведь там где есть маленький ребёнок — беспорядок это неизбежно. Так зачем его сразу ликвидировать, если его тут же будут планомерно возвращать на место.

— Ну, в беспорядке жить — это тоже как-то не очень, — Владислав исподлобья глянул на психолога, он уже начал сомневаться в её компетенции, сделает их хорошей хозяйки неряху, что в этом хорошего.

— Вы видели Анин беспорядок? — спросила Елизавета Аркадьевна. — Это три игрушки в гостиной и одна на кухне. Я ей посоветовала начинать прибираться, только если у неё будет больше десяти предметов под ногами валяться, а то, что сейчас на полу находится пнуть в угол. И вы знаете какой эффект получился?

Владислав не знал, поэтому вопросительно посмотрел на собеседницу.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.