16+
Рок-барахолка

Бесплатный фрагмент - Рок-барахолка

Записки о старом роке

Объем: 70 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

От автора

По-моему, в музыке, так же как и в других видах искусства, да и вообще в жизни, есть три типа людей.

Все это очень спорно, и я сам не скажу, что до конца верю в эту теорию, но попытка классифицировать неклассифицируемое сама по себе любопытна.

Есть музыканты (назовем их условно «шаманы») — те, кто рождается изначально с неким Злом внутри, не дающим им покоя на протяжении всей их жизни. Они постоянно вынуждены его изгонять (продуктом чего, собственно, и является их творчество), чтобы окончательно не сбрендить (хотя еще большой вопрос — а не сбрендили ли они в самом начале пути). Это, например, Том Йорк — идеальный псих от поп-рока, что-то было от этого в Моррисоне, Хендриксе, Дженис Джоплин (женщины в брутальном роке — это вообще отдельная тема). Они по-настоящему завораживают тем, что делают, своей неподдельностью, искренностью, но в то же время есть в них что-то очень отталкивающее, не дающее мне лично воспринимать их «своими» до конца.

В то же время, есть изначально «нормальные» люди — назовем их «Дети Добра». Их проблема — то, что Зло постоянно одолевает извне (в этом его главная цель, видимо), и сила этого воздействия настолько велика, что бороться с ней им приходится всю жизнь. Причем, сила воздействия внешнего Зла прямо пропорциональна силе внутреннего Света в человеке. Пример — Нил Янг. Может быть, пример не очень удачный, поскольку внутренних бесов у него тоже хватает, но я верю в его изначальную Доброту, и все его валяния в грязи с крышкой от унитаза на голове — лишь желание отбиться от одолевающих его чертяг. Как ни странно, сюда же я бы отнес Марка Нопфлера — музыканта, живущего в гармонии с собой, похоже, с самого младенческого вопля (хотя, по-моему, он в и младенчестве не кричал, а тихонько бурчал: «Why Aye Man!»). Но этот безумный мир настолько его достает, что самые лучшие его песни — это порождение грусти от осознания окружающего несовершенства и несправедливости.

А есть и такие, кого ничто в этой жизни, по большому счету, не тревожит, — «пофигисты» или «середнячки». Вселенское Зло в них, по большому счету, не очень заинтересовано и свои длинные волосатые руки на них не распространяет. Да и талантов особых за пофигистами не числится, и проявляют они их лишь в критические моменты (бросила жена, упала кружка с кофе со стола и т.д.). Все, что остается пофигистам — самим придумывать себе несчастья и их же воспевать. Например, простите, Элтон Джон в его поздней вариации.

И толпы тех, кто никогда не знал, что такое настоящее Зло, от разрушающей силы которого никуда и никогда не спрятаться, охотно им верят и машут зажигалками на концертах. По большому счету, эта формула подходит под определение попсы.

Может быть, я слишком некстати отвергаю христианскую теорию о том, что человек изначально добр, и все эти дурацкие классификации лишь связаны с тем, что некоторых музыкантов я люблю как родных, а некоторых не понимаю до сих пор. Может быть.

В этот сборник я напихал прежде всего свои старенькие статьи о тех, кто мне по-настоящему дорог и без кого я не мыслю своей жизни. И хотя знатоки рока и меломаны со стажем при виде данной книжки, скорее всего, пожмут плечами и отойдут в сторонку; несмотря на местами странные авторские суждения и несовершенства в библиографии и фактологии, думаю, для тех, кто только ступает в мир знакомства с рок-музыкой и ее ключевыми персонажами, эти тексты смогут быть небольшой шпаргалкой.

Дальше — сами.

Режим нераспространения

Рок-литература в России не мертва,

потому что вообще не родилась

(Попытка анализа с привлечением лучших умов)

Однажды в абсолютно чистосердечном порыве (главным образом, по неопытности и непростительной молодости) на одном из форумов я задал издательской публике вопрос: «Как вы считаете, рентабельно ли сегодня в России создать издательство, печатающее книги по рок-тематике, и не умрет ли руководитель такой лавочки от голода вскоре после создания?».

Шквал ответов был, в общем-то, предсказуем и до боли одинаков: нерентабельно и невозможно. Как пелось в чудесном фильме: «И думать не думай — забудь». Приводились душераздирающие примеры из жизни людей, закладывавших квартиры, но так и не пришедших к какому-либо ощутимому и главное — положительному — результату. Если в 90-е годы еще был какой-то ажиотаж вокруг рок-издата (изголодавшаяся за совковые годы публика накидывалась на все, причем, конечно, издавалось это нередко «карибско-пиратским» способом), то сейчас в мире рок-издата подозрительное затишье. На мой виртуальный аргумент: «В 90-е это было все-таки больше модой, а сейчас пора уже осмыслить процессы в рок-музыке, заняться ими всерьез» — некий форумский мыслитель ответил мудро и веско: «Мода — это массовый спрос, осмысление — единичные тиражи…».

В чем же причина такого удручающего положения в «самой читающей» стране мира? Может быть, в культуре самих читателей? Или попросту нет тех, кто может написать оригинальную книгу (или хоты бы перевести толковый иностранный труд)?

Переводчик и редактор издательства «Эксмо» Макс Немцов, в бесконечном послужном списке которого переводы «Тарантула» и «Хроник» Боба Дилана, по этому поводу полон пессимизма: «Смотря что понимать под рок-литературой… Книжки или альбомы о музыкантах? Здесь прибыльность зависит, видимо, от самого музыканта, но к литературе это не имеет никакого отношения. Литературное творчество музыкантов? Смысл оного зависит, видимо, от таланта и качества текста, но прибыльность тут крайне сомнительна и, я бы сказал, находится в обратной пропорции ко вменяемости автора. Рынка в этой области у нас в стране нет, вернее он крайне рудиментарен, поскольку на общем книжном рынке сегмент этот весьма маргинален и нужен в лучшем случае нескольким тысячам читателей… До большей части которой эти книжки все равно не дойдут ввиду неразвитости системы распространения».

Вот и получается, что атрофированные рок-издательства и книготорговые фирмы наскребают себе на кусок хлеба за счет книжек про Бритни Спирз и Бэкстрит Бойз, издавая тайком «для себя, для души» то, что купит один из тысячи. А совмещение неприятного с бесполезным, как известно, не всегда бывает позитивно для рассудка. Поэтому с каждым годом, увы, все меньше этих борцов за свободу от попсы на «маргинальном» рынке рок-литературы.

Мы здесь сознательно не рассматриваем журналы, посвященные рок-музыке, хотя и они в настоящее время в нашей стране переживают не лучшие времена. Глянец, естественно, выживает за счет рекламы (как откровенной, так и скрытой) и расширения круга статей о людях, которые к музыке не имеют никакого отношения (хотя и претендуют), а антиглянец — держится исключительно за счет патриотизма и альтруизма его создателей.

Что же касается книжного бизнеса, то здесь, как и во всяком бизнесе, важна стратегия, продуманные рыночные ходы. Те, кто выбрал для себя жизненный путь издателя и распространителя рок-литературы, пытаются найти хитроумные способы привлечения апатичного читателя (и единственное число слова «читатель» тут, пожалуй, оправдано).

Александр Галин, рок-журналист-фрилансер (по собственному определению) и издатель рок-литературы, в отличие от предыдущего оратора, настроен более оптимистично: «Нужно знать что издавать, на кого эта книга ориентирована, насколько в России популярен тот или иной исполнитель и будет ли книга про него продаваться. К примеру, Стинг — отличный исполнитель, умный собеседник, но все книги, с ним связанные — полный „висяк“. То же самое можно сказать про Боба Дилана, ну не понимают его и не принимают широкие массы, хотя это гений, по большому счету. А выпусти книгу про Slade — будут брать».

От себя замечу, что особенно обидно за Стинга. По моему скромному мнению, «Разбитая музыка» — одна из глубочайших и интереснейших книг, написанных в последнее время в жанре биографии. Не исключено, что Стингу помог редактор или «литературный негр» (хотя не исключено и обратное), но это не делает книгу менее ценной, глубокой и в высшей степени художественной. Кстати, издательство «У-фактория», в котором вышла книга Стинга, пожалуй, единственное в нашей стране, вдумчиво и профессионально (хотя до обидного редко) издающее в хороших переводах настоящие ценности зарубежной околомузыкальной литературы (хочется надеяться, что после смерти Ильи Кормильцева дело ультра-издателей продолжится).

Кроме упомянутой «У-фактории», из более или менее крупных издательств на рок-небосклоне можно выделить питерский издательский дом «Скифия» (на совести которого — биографии Оскара Питерсона, Гленна Миллера, сборник «Джаз ХХ века» и сборник статей шамана от рок-журналистики В. Соловьева-Спасского). Ведущие же российские издательские колоссы — и это особенно прискорбно — пока в связях с околомузыкальной литературой бывают замечены очень редко, лишь иногда разрождаясь мемуарами классиков и свидетелей становления русского рока. Издание упомянутых «Хроник» Дилана можно считать скорее исключением из правил, за которое, я думаю, издательство уже поплатилось финансовым микроинсультом.

Остальная (и, наверное, основная) масса книг выпускается в режиме самиздата энтузиастами на собственные средства в собственных импровизированных издательских лабораториях.

Что же мы имеем в сухом остатке, как говорится? Загляните на «рок-полку» книжных магазинов или на лотки редких специализированных продавцов: Beatles (это святое!), Deep Purple и Pink Floyd, из отечественной мысли — Илья Стогов и Рома Зверь. Иного не дано. Тогда как все мы со школы помним, что прелесть окружающего мира — в его биологическом разнообразии. Видимо, в сложившихся условиях исключительно биологическими разнообразиями нам и остается любоваться.

Конечно, рок-литература — весьма специфическая область. Рок-музыку слушает далеко не каждый житель планеты, а из тех, кто слушает, не каждый любит (или умеет?) читать. И если, допустим, сборник стихов Ника Кейва не заинтересует никого, кроме собственно поклонников Кейва (или, в редком случае — поклонников переводческого таланта Ильи Кормильцева), то какую-нибудь рок-энциклопедию, может быть, приобретет гораздо большее количество интересующихся роком людей. Хотя тут другая загвоздка: во-первых, толстые энциклопедические кирпичи, как правило, стоят на порядки больше, чем тонюсенькие исповеди отдельных музыкантов, а во-вторых, зачем покупать дорогущий том, когда можно залезть в интернет и найти все интересующие сведения, а на сэкономленные деньги сходить на концерт любимого музыканта (если он в очередной раз не свалится с пальмы, конечно).

«Все дело, видимо, в том, что большей части потребителей сегодня лучше и легче слушать и смотреть, чем читать, — подтверждает, горестно вздыхая, Владимир Бокарев, автор и издатель серии „Антология рок-музыки“, доцент кафедры истории и социологии, — а иным трудно даже складывать буквы в слова, не говоря уже о потребности анализировать, сравнивать и делать самостоятельные аргументированные выводы. В нашей стране с 2004 года и по настоящее время тираж подавляющего большинства книг о рок-музыке вне зависимости от тематики составляет 1—2 тысячи экземпляров, что, естественно, свидетельствует о полной утрате статуса рок-литературы как литературы коммерческой. В чем причины? Во-первых, в резком сокращении числа книжных магазинов и музыкальных отделов в них в целом по стране, особенно в провинции. Во-вторых, отсутствие соответствующей общероссийской структуры распространения приводит к тому, что предложение не может удовлетворить спрос. Что касается отечественных авторов, пишущих по рок-тематике, то подавляющее большинство их вынуждено издавать книги за свой счет. Отношение „солидных“ издательств к отечественным авторам по-прежнему достаточно пренебрежительное».

Но чем пенять на идеально чистое издательское зерцало, не лучше ли посмотреть на собственную кривую журналистскую физиономию? Может быть, не покупают, потому что нечего? Если бы были по-настоящему интересно пишущие журналисты и издательства, подбирающие зарубежные книги для переводов, может быть, и был бы к ним интерес со стороны читателей?

«Настоящих рок-журналистов у нас сейчас мало, — синхронно с предыдущим оратором впадает в грусть Александр Галин. — Многие, кого я знал, умерли: Саша Старцев, Кормильцев, Сидоров… Другие же, типа Гурьева и Троицкого, писать практически перестали, а новое поколение не воспитали, вот и имеем, что имеем. На западе, например, после всех их рок-революций остался некий культурный слой: бывшие музыканты стали продюсерами, начали помогать молодым дарованиям пробиться наверх — идут непрерывные циклы обновления. У нас же все сразу схлынуло после 1984 года, остались только гранды. Остальные — кто ушел, кто спился, кто подсел на концерты по клубам. Одна попса восторжествовала».

Хоть и любим мы хаять себя и восхвалять запад, надо отдать должное «тупым» объектам задорновских шуток: в звездно-полосатом, да и в других королевствах, конечно, спектр литературы о рок-музыке намного шире, чем в нашей неритмичной стране. Другое дело, как эти издания продаются. Подозреваю, что нация, для которой рок-н-ролл является частью (пусть и не признанного педагогическими советами) воспитания каждого взрослеющего индивида, — не может быть равнодушной к процессам, происходящим в музыке и в головах ее создателей. А книги там писать любят гораздо чаще, чем у нас, и по любому поводу. Вот вам и биологическое разнообразие — есть из чего выбирать. Конечно, уровень графомании при таком варианте велик до невозможности. Но, как сказал классик, писать должны тысячи, чтобы лишь один из них стал великим.

«На самом деле это цикличность — наверное, будет лучше когда-нибудь, надо работать, и это принесет плоды, — пытается быть оптимистом Александр Галин. — Здесь, видимо, отражается общий кризис в обществе — отсутствие налаженных коммуникаций, захламленность ненужной информацией, в том числе в интернете, недостаточное количеством людей, которые могли бы попытаться не только заработать на этом деньги, но и продвинуть какие-то правильные идеи, а без этого — стоп-кран».

В конце концов, самое интересное всегда делается не за деньги. История всегда все расставляет по полочкам. И в рок-издательском мире рано или поздно выявятся свои классики и позорища. Те, кто отдает этому делу всего себя, все равно не остановятся из-за каких-то там материальных затруднений.

«Не все так печально и мрачно, — утверждает Владимир Бокарев. — Те, кто издает рок-литературу не только корысти ради, несмотря на все трудности, будут продолжать это делать по принципу, чтобы каждое новое издание было качественнее предыдущего, профессия обязывает. Это вовсе не значит, что книги по рок-музыке заполонят книжные прилавки, скорее даже наоборот, проблемы взаимосвязи издателя и читателя останутся, но „кто ищет, тот находит“. Что ж, пусть так и будет».

Хочется присоединиться к оптимизму тех, кто причастен к этому непростому и совершенно неприбыльному (исключительно в материальном плане, конечно) делу — изданию рок-литературы в России. Будем надеяться, что такие люди не переведутся, будут расти творчески и приумножать количество и качество своих изданий. В конце концов, это дело интересно не только тем, кто его делает. Что бы ни говорили, у такой литературы есть читатель. Надо только до него достучаться.

Тук-тук. Есть кто дома?

(опубликовано на сайте
«Точка. Зрения. Lito.ru», 2007)

Woodstock:
как развлекалась молодежь 60-х

15, 16 и 17 августа 1969 года в пригороде Нью-Йорка неподалеку от местечка Вудсток на территории фермы, принадлежавшей мирному жителю Максу Ясгуру, прошел самый крупный в истории рока музыкальный фестиваль, впоследствии вспоминаемый всеми как великое событие эпохи рок-н-ролла. Такого скопища народных масс история музыки еще не видела. Немного арифметики: на огромном поле собралось около 400 (по другим данным — 450) тысяч окутанных табачным дымом зрителей, чтобы жадно внимать выступлениям нескольких десятков исполнителей и групп.

Свободный образ жизни, который вели тогдашние хиппи и который в той или иной форме передается от одного молодого поколения к другому, нашел отражение на Вудстоке в полной мере. Травянистые воскурения, гуляния по полю голышом и лежание в траве и наблюдение за звездами, пока на сцене Роджер Долтри из The Who поет свое знаменитое: «See me… Feel me… Free me… Heal me…”, и прочие радости жизни так и лезли в объектив бедному оператору, и, надо сказать, мало кого смущали в ту далекую от пуританства пору. Уже в первый день фестиваля небеса не выдержали подобного святотатства («с таким счастьем — и на свободе!») и разразились небывалой силы штормом: в фильме «Вудсток: три дня мира и музыки» есть сцена, где организаторы фестиваля в полутьме от налетевших туч под шум сильнейшего ветра просят всех отползти подальше от сценических построек, боясь, что они обрушатся на кайфующую публику… К счастью, все обошлось, и на следующее утро веселые «хиппари» уже устроили незатейливое катание голышом с горок, покрытых свежим слоем сырой земли.

На сцене же бушевали нешуточные страсти. Были и совершенно сумасшедшие музыканты, и меланхоличные фолк-певцы. На удивление, многих «знаковых» звезд не было и в помине: так и не дождались ни одного из Beatles (не говоря уже о группе целиком, которая в тот период занималась активным саморазвалом), Rolling Stones, Боб Дилан, Led Zeppelin, — все эти культовые для своего времени монстры рока по тем или иным причинам прошли мимо великого фестиваля, что, однако, не помешало Вудстоку стать легендой.

Многие имена навсегда канули в лету, а некоторых, наоборот, Вудсток сделал звездами. Например, мало кто уже, наверное, сейчас вспомнит медитативного фолк-певца Ритчи Хейвенса, по его словам, прямо на сцене Вудстока сочинившего песню «Freedom», в которой на протяжении около трех часов (!) он как мантру повторяет фразу: «Иногда я чувствую себя ребенком, у которого нет матери». Публика медленно впадала в некое подобие транса под бесконечно повторяющиеся гитарные трели, одобрительно качая взлохмаченными головами словам, которые многие относили к себе, покинутым детям эпохи войны во Вьетнаме. Вряд ли кто-то вспомнит и сумасшедшую команду «Ganned Heat», вокалист которой чем-то напоминает прообраз группы ZZ Top, — эдакий «гоблин» в желтой кепке, из-под которой торчит огромная борода, ревущий страшным голосом ритм-н-блюзовые гимны в обнимку с выскочившим на сцену худосочным парнишкой и дающий ему прикурить (в буквальном смысле). В этих сценках, запечатленных в фильме, — сущность Вудстока и хипповой эпохи. Каждый мог выскочить на сцену и пожать руку исполнителю, не страшась получить резиновой дубинкой от «секьюритных» добровольцев. Правда, и тогда везло далеко не всем, кому вздумывалось залезть на сцену и прояснить народу свое видение этого мира. Так, во время выступления The Who на сцену выскочил молодой субъект и провопил некий политический лозунг, за что получил «комплимент» гитарой по кудрявой макушке от политкорректного гитариста группы Пита Тауншенда.

Впервые серьезно заявил о себе на Вудстоке Джо Кокер. В конце 60-х это был далеко не тот интеллигентный лысый старичок, с хрипотцой поющий романтичные песни о любви… На сцене бесился волосатый монстр в огненной майке и в башмаках со звездами, лихорадочно машущий руками во все стороны и орущий непередаваемым хрипящим басом, который позже критики прозвали «вокалом человека, который каждое утро полощет горло набором гаечных ключей». Битловская колыбельная для пенсионерок «With a little help from my friends» в устах маэстро Кокера превратилась в мощный гимн с потрясающим гитарным соло, от которого, наверное, за кулисами корчился в судорогах зависти сам хедлайнер фестиваля Джими Хендрикс.

Блюзовая команда Ten Years After своим могучим исполнением рок-н-ролла ночь напролет не давала спать «припухшим» хиппарям, а утром даже самых крепко опочивших в объятьях Гипноса меломанов заставили восстать психоделические трели культовых Jefferson Airplane. Ожидаемая всеми голосистая примадонна рока Дженис Джоплин докричалась, наверное, до самых последних рядов публики на бесконечном поле старинной фермы. Было, конечно, еще целое море исполнителей, радовавших глаза и ласкающих уши искушенной молодежи: Creedence Clearwater Revival, Grateful Dead, Crosby, Stills, Nash and Young — и это далеко не все.

Квинтэссенцией Вудстока стало выступление Джими Хендрикса. Если Эрика Клэптона за его мастерские кульбиты с гитарой на сцене называли Богом, то Хендрикс — это уже нечто из разряда официальной мифологии рока. Неуловимо-молниеносные движения не дают прийти в себя: стремительные переборы аккордов, игра одной рукой, локтями и языком, извлечение самых невероятных звуков, и все это с невозмутимым видом — буквально «игра левой пяткой» — все это подвело жирную черту под фестивалем, который теперь уже просто обязан был стать знаковым для «детей цветов». Фестивалем, который, собственно, обозначил границу десятилетий и символ новой эпохи — эпохи музыки, любви и мира. Насколько долго эта эпоха продлилась — судить вам, дорогие читатели.

И дело, наверное, было даже не в количестве приглашенных звезд и не в выкуренной «травке», — дело было в атмосфере, в ауре тех трех дней, в которых смогла уместиться вечность. Ведь фестивалей было огромное множество, а в памяти поколений особое место занял именно он — Вудсток. Видимо, что-то было в этом месте… В огромном живом море людей, радующихся всеми фибрами души, при взгляде на которое даже суровые коммерческие сердца организаторов фестиваля подобрели настолько, что… праздник стал полностью бесплатным. Возможно ли такое в современную эпоху тотального мерчендайзинга и супервайзинга??!

И будет ли у нас свой, родной, аналог Вудстока, и новая, СВОЯ эпоха?

И как долго эта эпоха продлится — зависит только от нас.

(для газеты «Нижегородский университет», 2004)

Боб Дилан:
рок-менестрель в широкополой шляпе

Боб Дилан по-прежнему представляет собой одну из самых загадочных и влиятельных фигур в современном роке, оказавших влияние практически на всех серьезных рок-музыкантов, и можно сказать, что он, наряду с очень небольшим количеством других выдающихся персон, был одним из создателей рок-музыки.

Внук еврейских иммигрантов из России (!), Боб Дилан (урожденный Роберт Ален Циммерман) родился 24 мая 1941 года в США. С самой юности Боб, как и подавляющее число его сверстников, пережил увлечение зарождавшимся тогда рок-н-роллом, но, поступив в университет штата Миннеаполис, стал страстным приверженцем фолк-рока, и вместо Элвиса Пресли выбрал в кумиры популярного фолк-сингера Вуди Гатри (Woody Guthrie).

Увлечение музыкой было настолько сильным, что Боб практически забросил учебу и полностью посвятил себя своему пристрастию, довольно быстро приобретя определенную известность. Вскоре молодой Роберт стал часто выступать в богемных фолк-клубах, взяв себе псевдоним Боб Дилан (в честь своего любимого поэта Дилана Томаса). Хотя некоторые исследователи его творчества утверждают, что выбор псевдонима диктовался стремлением Роберта Циммермана скрыть свое еврейское происхождение, «слиться с толпой» американцев, для которых музыка рок-н-ролла была родной.

В 1959 году Дилан бросил университет, и с этого времени из мира музыки на бренную землю уже не возвращался. Парень имел очень сомнительные вокальные способности, у него не было ни малейшего представления о постановке дыхания, да и вообще он страдал слегка искаженной дикцией (что можно услышать и поныне).

Однако несмотря на все это, его весьма тепло приняли американские монстры звукозаписи, и первые два альбома Дилана имели хоть и скромный, но для начинающего певца очень солидный успех. Песни «Blowin’ In The Wind» и «Hard Rain’s A-Gonna Fall» с первого альбома Дилана «The Freewheelin’ Bob Dylan» (1963) до сих пор являются гимном того поколения (если помните, в эпохальной американской кино-саге «Форест Гамп» звучат именно эти песни Дилана как «марка» эпохи).

Второй альбом «Times They Are A-Changin’” среди прочего подарил миру одноименную песню, служащую визиткой певца до сих пор.

Песни Боба Дилана, помимо философских размышлений и метафор, проникнуты трогательным мелодизмом, особенно ранние вещи со скромным музыкальным сопровождением (акустическая гитара и губная гармошка), но он был и остается прежде всего поэтом. Не чураясь в текстах песен политических мотивов, на протяжении долгого музыкального пути Дилан наполнял стихи философскими рассуждениями о смысле бытия, поисками подходящей религиозной идеологии (хотя сознание рокера по определению отвергает любую идеологию, с чем и были связаны многочисленные метания Боба из иудаизма в христианство и обратно).

Иногда он пел и простые любовные песни, которые, правда, в его устах опять же становились гимнами и манифестами, — в данном случае — манифестами любви (как, например, The Wedding Song):

I love you more than ever, more than time and more than love,

I love you more than money and more than the stars above,

Love you more than madness, more than waves upon the sea,

Love you more than life itself, you mean that much to me.

В середине 60-х годов Дилан берет в руки электрогитару, чем вызвал праведный гнев стойких поклонников акустического фолка: как истинный художник, он не смог устоять перед соблазном поиска новых форм выражения своих творческих замыслов. Итогом этого стали его жанровые блуждания, обвинения в «продажности воротилам коммерческого искусства» и т. п.

В 1965 году он появился на очередном фолк-фестивале с «фендером-стратокастером» — электрогитарой, на которой в то время играли исключительно рокеры, и вместо ожидаемых акустических баллад сыграл блюз-роковую программу. В зале слышались крики «Иуда!», но Бобу все было по барабану.

Помимо прочего, Дилан оказал серьезное влияние на «великолепную четверку» The Beatles. Во время первого американского тура битлов он встречался с ними и успел не только пристрастить всех четверых к курению марихуаны, но и заронил в душу юного Леннона зерно поэтического экспериментаторства, сказав ему: «Прислушивайся к словам, парень!». И Леннон, который до этого прислушивался только к ритму и к Полу Маккартни, стал все больше «играть со словами» в своих песнях, и кто знает, быть может, без влияния Дилана не было бы битловского «Сержанта Пеппера». Неслучайно на обложку этого альбома битлы поместили картонный манекен Боба среди прочих ваятелей эпохи.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.