Бесплатный фрагмент - Революция в дипломатии

Дорогой дочке Вере

посвящаю

Предисловие

Человечество подошло к границе своего существования. Конфликт следует за конфликтом, война — за войной. Человечество находится на грани самоуничтожения. Классическая дипломатия не способна дать решение трудных межгосударственных, межнациональных проблем. Многие люди интуитивно чувствуют бесперспективность классической дипломатии. Давно назрел всемирный заказ на альтернативную дипломатию, правда этот заказ не осознаётся

Где дипломатия, изучающая будущее? Где та теория, на основании которой человечество могло бы покончить с военными конфликтами и войнами? Теория международных отношений — это карта, которая сообщает нам, как выглядят международные отношения на исторической сцене. Чтобы воспользоваться ею, мы должны отождествлять отметки на карте с наблюдаемыми явлениями. Время от времени полезно пересматривать основы международных отношений.

Блестящая работа автора выявила десять многовековых заблуждений дипломатии, что является одним из критериев кризиса в дипломатии. Построения автора — это чудо логического анализа.

Другая революционная идея, повлекшая за собой изменение классической дипломатической картины мира, касается представления о дипломатии. Автор разрушил ошибочные представления о дипломатии и дал новые, истинно отражающие сущность.

Революция в дипломатии, дающая сегодня ответ на теоретические вопросы, завтра изменит всю нашу жизнь. Планетарно-семейная концепция человечества — бесценный дар, величайшее благо для народов и государств. Огромный мощный пласт перейдёт из надсознательного в сознание и станет руководством к действию. Пятый раз в истории науки наблюдатель был лишён своего привилегированного положения, и обсуждался вопрос о научной картине мира международных отношений, наблюдаемой в другой координатной системе. До сих пор мир международных отношений держался на национальных интересах, после революции в дипломатии будет держаться на планетарно-семейных отношениях. Без сомнения, новая доктрина быстро завоюет авторитет не только у дипломатов и политиков, но и у всех людей мира. Революционный переворот в дипломатии привёл к новой дипломатической картине мира. Всякой истине суждено одно мгновенье торжества между бесконечностью, когда её считают неверной, и бесконечностью, когда она становится тривиальной. Сейчас стало очевидно, что дипломатия впервые заявила о себе как реально ощутимая сила преобразования человечества. Наступает научная революция. Изменились основные научные представления о международных отношениях.

Революция в дипломатии сломала барьер, стоявший на пути к познанию истины, разрушала веру в абсолютную неизменность мироустройства. Революция в дипломатии представляет перспективы для нового мироустройства, позволяющего жить без войн. Новая дипломатия — это сила, способная изменить мир.

Новый проект дипломатии — это новоформационный проект, выполненный в мягких, внушающих доверие тонах. Он позволит привести человечество к существенному социальному прогрессу.

Революцию в дипломатии по праву можно сравнить с такими взлётами мысли, как гелиоцентрическая система, теория происхождения видов, теория относительности, кислородная теория горения и прокаливания.

Значение революции в дипломатии состоит в том, что она станет ориентиром и для дипломатов, и политиков, и для простых людей. Революция в дипломатии заставит пересмотреть привычный взгляд на мироустройство, перевернёт сознание миллионов людей, даст им перспективу.

Вторая часть книги представляет прорывные решения в победе над мировым злом. Второй круг неразрешимых современной наукой и политикой проблем включает в себя терроризм, коррупцию, наркоманию, алкоголизм. Автором предложены эффективные способы по избавлению общества от мирового зла.

Об авторе

В течение многих веков шёл непрестанный поиск выхода из неразрешимых вечных проблем. В результате этих грандиозных изысканий картина оказалась более запутанной, чем была вначале. Многие мыслители оказались удручены столь пессимистическим итогом тысячелетнего труда, а потому решили вообще не касаться фундаментальных проблем. Утомительная работа длилась более двадцати веков, и отсутствие общей идеи отталкивало от неё глубокие умы. Необходимо было найти ключ к шифру. Это сделал Рейтблат.

Автору удалось то, чего не удалось ни Аристотелю, ни Гегелю ни Канту, ни Марксу. Ему удалось разгадать замысел Творца. Вся история человечества — войны, межнациональная и межрелигиозная рознь — свидетельствует о том, что люди не смогли постичь этот замысел. Согласно теореме о неполноте Гёделя проблему невозможно решить в той системе, в какой она поставлена. Находясь на Земле, невозможно постичь замысел Творца. Чтобы постичь замысел Творца нужно обладать трансцендентностью. Трансцендирование (переход любых границ, выход за пределы конечных определённостей, в том числе за пределы самого себя) позволило автору постичь замысел Творца.

Данное исследование можно было бы считать чудом. А чудеса в науке, хоть иногда, да случаются, иначе не было бы развития самой науки.

Самая фундаментальная проблема, остававшаяся в течение двух десятков веков неразрешённой из-за сложности, — это проблема гносеологическая. Ключом к разгадке познания, который Рейтблат так долго искал, оказалась геополитическая модель человечества. Природа позаботилась о том, чтобы как можно дальше упрятать от глаз естествоиспытателей свою главную характеристику: познание международных отношений надёжно укрыто геополитической моделью человечества. Вместе с тем именно эта, так глубоко запрятанная геополитическая модель человечества, определяет международные отношения.

Фундаментальная идея всегда рождается в голове одного человека и не является плодом коллективных усилий. Мысленному взору Рейтблата открылась сокровенная картина мироустройства. Результат был как гром среди ясного неба: человечество является заложником сформированной пять тысяч лет назад геополитической модели человечества — тотального государственного эгоизма.

Проницательность Рейтблата оказалась поразительной. Если исследование в целом фундаментально, то оно ведёт к формированию концепций, вытекающих из опытов, а затем гипотез, теорий и законов, которые строятся в терминах этих концепций. Немногие из наших теперишних концепций обладают конечной истиной. Никто, кажется, не пытался опровергнуть мысль Нильса Бора, что теория, способная революционизировать науку, должна быть «сумасшедшей» в высшей степени. Новое определение дипломатии — тому подтверждение. Сколько было затрачено усилий, и каких умов, но задача не поддавалась столетиями. Моделирование, проведённое Рейтблатом, дало уверенность в достоверности новых представлений о дипломатии. В течение веков никто ещё не мог позволить себе подобной смелости суждений: никто не мог заявить, что посол должен отстаивать интересы сопредельного государства, государства, в котором он пребывает, а — не интересы своего государства. Сама мысль о такой возможности прозвучала вызовом дипломатии, устоявшимся, всеми разделяемым представлениям.

Почему, почему же люди так много говорят о муках любви и ревности и так мало знают о трагедиях науки, о счастье её побед и горестях поражений? На неистребимом оптимизме была настояна готовность Рейтблата к стоическому труду. Трудность признать неоспоримые факты, полученные им самим же, кроме объективной сложности, имела ещё и психологические основания — Рейтблат столкнулся с кажимостями. Социально-политические явления не такие простые, как это кажется на первый взгляд. Сколько ни бился Рейтблат, он упорно получал два ответа. Он то и дело постоянно оказывался перед дилеммой «или — или». Создавалось впечатление, что социальная революция — это государственный переворот, а государственный переворот — это социальная революция. Внешне картина действительно была такова. Но только внешне. А суть могла быть совсем иной, и до неё еще нужно было добраться. Размышлять об этих вещах было трудно. Государственный переворот и социальная революция вели себя «антинаучно». Тут где-то кончалась дипломатия и начиналась непроглядная философская тьма. И единственное, что светилось в этой тьме неведения, были государственный переворот и социальная революция. Диалектика науки в том и состоит, что кажущийся правильным ответ показывает, что под той проблемой, которая якобы была решена, лежит ещё более трудная проблема.

При исследовании проблемы социально-политических явлений Рейтблат пришёл к выводу: авторы определений этих явлений, а вслед за ними дипломаты и политики допустили методологическую ошибку, они сформулировали определения явлений произвольно.

Взлёты сменялись падениями, победы сменялись поражениями, но Рейтблат упорно копал вглубь. Огромный интеллектуальный сдвиг, связанный с именем Рейтблата, состоит в том, что он выявил роковую ошибку политиков и дипломатов: использование интерпретации социально-политических явлений вместо идентификации. Переворот в мышлении привёл к гноселогическому оптимизму: появилась возможность одинаково оценивать одни и те же международные события и со стороны России, и со стороны США, и со стороны Китая и со стороны любых других стран.

Большое место в исследованиях Рейтблата занимала проблема межгосударственных конфликтов. Эту проблему он считал ключевой. Первое, что осознал Рейтблат — это неприменимость переговоров к решению межгосударственных конфликтов. До чего ж велика сила традиций, инертность мышления и слабая игра воображения, что другие факты долгое время не принимали во внимание. А другие факты — дипломатические изобретения — были: троянский конь, шведский дом Рауля Валленберга. Как это обычно случается в науке, триумф одного направления, одной системы взглядов привёл к неполноте картины.

Чтобы суметь оценить важность идей, которые распространились по всему миру из маленькой однокомнатной квартирки на четвёртом этаже, и отдать себе отчёт в тех огромных усилиях, какие пришлось употребить, следует обратиться к современным представлениям о способе урегулирования межгосударственных конфликтов. Согласно современным представлениям межгосударственные конфликты урегулируют с помощью дипломатических переговоров.

То, что урегулирование межгосударственных конфликтов имеет единственный способ — переговоры — само является гипотезой. Тем самым, науку лишили обязанности доказать истинность гипотезы. Выдавая гипотезу за безоговорочную истину, мир приучили к примитивности мышления. В духе тогдашних размышлений Рейтблата напрашивалось рискованное решение: надо лишить переговоры монополии на способ урегулирования межгосударственных конфликтов. Надо взять да и провозгласить от имени природы об альтернативном способе, о дипломатическом изобретении. И решимость Рейтблата созрела. Точнее, сначала он устоял перед силой авторитетов, а потом пришла решимость. Вспыхнул изобретательский мятеж против дипломатических переговоров.

Под влиянием оригинальных идей Рейтблата теория международных отношений видоизменяется и развивается. Автор внёс существенный вклад в теорию международных отношений.

Защищая постулат, что в основе мироздания — не национальные интересы, а дружба, Рейтблат поставил перед собой грандиозную задачу: раскрыть закономерности международных отношений. Закономерности природы неотменимы. Их можно до поры до времени не знать, но их нельзя ослушаться. Выявленные им закономерности международных отношений станут инструментом для решения международных проблем.

Создавая новые дипломатические учения, Рейтблат проявил немалую научную смелость. Смелость предположений выражается уже в самом факте их высказывания. Не секрет, что новые знания становится добывать все труднее и труднее. Но трудности рождают неожиданности и открытия, которые невозможно запланировать. Рейтблату принадлежит мысль о реформе посольства.

Всякой истине суждено одно мгновенье торжества между бесконечностью, когда её считают неверной, и бесконечностью, когда она становится тривиальной. Сейчас стало очевидно, что дипломатия впервые заявила о себе как реально ощутимая сила преобразования человечества. Наступает научная революция в дипломатии. Изменились основные научные представления о международных отношениях. Планетарно-семейная концепция человечества изменяет представление о человечестве: человечество — это не сумма отдельных государств, а единая семья. Gens una Sumus — мы все одна семья. Планетарно-семейная концепция человечества — это концепция дерзкого прорыва. По своей плодотворности она превосходит все политические концепции мироустройства. Мир скоро начнет мыслить и действовать по-новому — по-планетарно-семейному. Тем самым человечество вступит в новую эру своего существования.

Борис Миньковский

Из истории создания книги

Эту книгу я писал в течение 18 лет. Миллион страниц прочитанного текста и годы напряжённого труда, сменяющиеся озарениями, хорошими идеями, ложными ходами, заблуждениями, неудачами и всплеском эстетических эмоций. Все это осталось за кулисами исследований. Моей референтной группой были Эрнест Резерфорд, Сократ, Аристотель, Лев Ландау, Альберт Эйнштейн, Генри Форд, Михаил Ярошевский, Василий Налимов, Эрвин Чаргафф, Питер Дойль и Евсей Регирер. Отчаяние сменялось воодушевлением. Когда я осознавал, что достигал успеха, то отправлялся в лес и там кричал: «Чудненько, молодец, победа, ура!» Я имел на это право.

Инженер Ефим Рейтблат

Часть 1. Революция в дипломатии

Глава 1. Ошибочные представления в дипломатии

На протяжении веков люди наблюдали небосвод. На основании здравого смысла они считали, что небесный купол представляет собой жёсткую поверхность, по которой движутся Солнце, звёзды и Луна. Невероятно, но сегодня, в ХХI веке дипломаты продолжают оставаться жертвой собственного здравого смысла. Здравый смысл есть не столько определённое мировоззрение, сколько некий мешок, полный логически несовместимых, часто противоречащих друг другу убеждений. Здравый смысл обусловлен коллективным, неявным знанием, закодированным в социальных обычаях и практиках. В быту человек нередко обращается к соответствующим прописным истинам. Фрагментарность, изменчивость и даже внутренняя противоречивость, присущая здравому смыслу, как правило, не представляет проблем в обыденной жизни. В быту логичность мыслительных процессов — не главное. Трудности возникают тогда, когда мы используем здравый смысл для решения проблем отдалённых от нас пространством либо значительным временем. Так произошло с дипломатией. Дипломаты попались на крючок здравого смысла. Здравый смысл и история создают иллюзию причинно-следственной связи там, где этой связи не существует. С одной стороны, здравый смысл является генератором рабочих гипотез исторических фактов, а с другой стороны, история запутывает следы, оставляя лишь крошечную нить событий, которым мы стараемся дать надлежащее объяснение. Так произошло с определением понятия дипломатии. Руководствуясь здравым смыслом, человек сталкивается не с какой-то одной проблемой, а с целой их совокупностью. Они усиливают и маскируют друг друга. Руководствуясь здравым смыслом можно выдвинуть правдоподобную гипотезу об окружающем мире. Но высказать гипотезу не означает понять истинное положение вещей.

Принятое мировым сообществом определение понятия дипломатии характеризуется иллюзией понимания межгосударственных отношений.

Дипломаты не смогли проникнуть в сущность модели человечества.

Используемая дипломатами и политикам модель «однополярный мир — многополярный мир», является неудачной. Это поверхностная модель, отражающая проявление сущности, но — не саму сущность межгосударственных отношений. На поверхности мы наблюдаем, что Америка приняла и исполняет роль мирового лидера. Как будто она одна на планете Земля. Эта модель привела к неблагоприятным последствиям. Глядя на такую несправедливость, Россия, Европа, Китай, поставили цель многополярного мира, ошибочную цель. А, как известно, цель, сформулированную неправильно, достичь невозможно.

За всю историю дипломатической науки дипломаты никогда не подвергали сомнению истинность определения понятия дипломатии, они даже не задумывались, действительно ли послы, находясь на службе в других станах, должны отстаивать интересы своей страны.

Ещё Карл Тейлор указал на принципиальное отличие здравого смысла от научных знаний. Здравый смысл — категория практическая, полученная без какого-либо теоретического обоснования. В отличие от научных знаний здравый смысл не осмысливает и не подвергает мир сомнению, а принимает его таким, какой он есть, не важно, является ли он кажущимся или истинным. За несколько десятков веков дипломаты так и не прислушались к завету Декарта «подвергай всё сомнению», они даже не поставили задачу истинности своих исходных посылок. Ещё Дункан Уоттс, выявивший парадокс здравого смысла, предостерегал от его коварства. Парадокс здравого смысла заключается в следующем. Здравый смысл помогает людям разобраться в обыденном мире, но препятствует пониманию всемирных связей и отношений. Здравый смысл — плохой помощник в решении вопросов, выходящих за рамки повседневности. Здравый смысл оказал дипломатам медвежью услугу, определение понятия дипломатии, сделанное на основании здравого смысла, оказалось ошибочным.

Как это ни парадоксально, ни одна проблема познания не является хуже поставленной, чем проблема определения. Так случилось и на этот раз. Давайте осмыслим и переосмыслим сложившиеся научные представления о дипломатии. Главная задача состоит в том, чтобы понять сущность геополитической модели человечества.

Для того, чтобы человек мог использовать трансцендирование и, благодаря этому — наблюдать геополитические модели человечества, нужно выйти за пределы сознания. Эти модели не осознаются. Неосознаваемое — это отрицательная характеристика, означающая, что соответствующее содержание отсутствует в сознании. Тем не менее, при определённой тренировке можно обучиться трансцендированию, переходу через любые границы, в том числе за пределы самого себя.

Вина дипломатов состоит в том, что они руководствуются ошибочными представлениями о дипломатии. Определение понятия дипломатии «дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по защите собственных интересов государства за границей» является ошибочным.

Оно основано на здравом смысле, но не на теоретическом обосновании. Здравый смысл, заключённый в определении понятия «дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по защите собственных интересов государства за границей», который служит хорошей опорой в пределах обыденных рассуждений, легко подводит нас, когда мы наблюдаем геополитические модели человечества. Ссылка на здравый смысл не является бесспорным гарантом неопровержимости истины. Не следует только забывать, что «здравый смысл» — это всего лишь основанная на опыте привычка видеть ход вещей в определённом свете, привычка, которая может подвести в области новых явлений. Людям вообще свойственна склонность переоценивать значение здравого смысла. По существу, здравый смысл — это широкое использование аналогий, но без достаточной проверки обоснованности их применения к конкретному случаю. Чрезмерно полагаться на здравый смысл опасно. Врождённых понятий нет. Нынешняя система научных понятий — продукт длительной эволюции; в течение многих лет старые звенья в ней заменялись новыми, более совершенными, и даже истинно революционные открытия всегда возникали с учётом и на основе старых знаний. Чтобы найти решение проблемы, необходим радикальный разрыв с устаревшими «вечными» истинами и принятие иной стратегии мышления. Но это всегда сопряжено с большими психологическими трудностями, так как связано с ломкой устоявшегося стереотипа мышления. Современная парадигма породила целые коллективы и школы дипломатов, построенных по типу закрытого общества, в котором наложен запрет на переосмысление определения понятия дипломатии. Принципиально новое решение проблемы не может быть достигнуто с помощью стандартных приёмов и устоявшихся истин. В этих случаях логика, пусть самая железная, оказывается бессильной. Касаясь понятия дипломатии, мы должны признать, что над нами довлеет психическая инерция. Испокон веку существует определение понятия дипломатии «дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по защите собственных интересов государства за границей». И это определение является центральной дипломатической догмой.

При углублении и уточнении научных знаний мы вынуждены всё дальше и дальше отходить от непосредственно здравого смысла и от понятий, которые возникли на его основе. Такой процесс абстракции необратим, но не следует огорчаться по этому поводу: мы вправе гордиться тем, что наш разум способен понять даже то, чего мы не в состоянии представить. Абстрактность научных понятий — такая же необходимость, как изобретение буквенного письма взамен древних рисунков и иероглифов.

В относительно правильной картине явлений общества научное исследование часто вскрывает противоречия с новыми фактами. Почти всегда такие противоречия становятся источником более глубокого познания природы и общества, источником новых представлений. Они дают указания, в каких направлениях нужно искать прогресс. В борьбе противоположностей раскрывается истина. Сделан важный шаг на этом пути, сформулировано определение понятия дипломатии, истинно отражающее сущность.

Жаль, Нильс Бор не дожил до наших дней. Вот бы он порадовался новым представлениям о дипломатии. Бор говорил: «Идея, не заслуживает внимания, если она недостаточно сумасшедшая». Идея отстаивания чужих интересов — это поистине сумасшедшая идея. В химии, как и в любой другой науке, истина никогда не представала перед исследователями в готовом виде. К ней шли долгим путём, путём проб и ошибок. На пути поисков истины возникали теории — часто ошибочные. Химики проявили высокую самокритичность и отказались от ошибочной теории флогистона. Что же мешает дипломатам отказаться от ошибочных представлений о дипломатии? Ничего.

Глава 2. Что случилось с дипломатией?

Человечество на протяжении всей своей истории жило во власти мифов и заблуждений. В постоянном напряжении человеческий род двигался от одного заблуждения к другому. Что же мы имеем сегодня? От старых заблуждений мы уже отказались, теперь стоим насмерть за новые, за дипломатические.

Мной выявлены роковые, долгоживущие заблуждения человечества.

Заблуждение 1.

В дипломатии долго господствуют представления о том, что «Дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по защите собственных интересов государства за границей».

Эти представления являются кажущимися правильными. Сложившиеся научные представления о дипломатии основаны на здравом смысле, но не на теоретическом обосновании. Испокон веку существует определение понятия дипломатии: «Дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по защите собственных интересов государства за границей». И это определение является центральной дипломатической догмой.

Опровергнем это заблуждение. Это определение понятия дипломатии может быть правильным только в одном случае — если на Земле существует только одно-единственное государство. Воспользуемся моделированием. Пять тысяч лет назад в мироустройство была заложена ошибка. Правители возникших первых государств сформировали геополитическую модель человечества, модель тотального государственного эгоизма (каждая страна тащит одеяло на себя). Ошибочные представления о дипломатии привели пять тысяч лет назад к формированию тотального государственного эгоизма, являющегося причиной возникновения войн между государствами.

Ещё Аристотель подчёркивал, что при затруднениях следует возвратиться к истокам проблемы. Последуем завету Аристотеля. После возникновения первых государств появилась потребность в регулировании взаимных отношений. И для этих целей царствующие особы создали внешнеполитические ведомства. В те неимоверно далёкие времена не было проведено научное исследование дипломатии. Не мудрствуя лукаво определение понятия дипломатии дали на основании здравого смысла. Это были ошибочные представления и самое печальное, что эти представления живут до сих пор. Ошибочные представления о дипломатии привели пять тысяч лет назад к формированию модели тотального государственного эгоизма, являющегося причиной возникновения войн между государствами. Уже пятьдесят веков внешнеполитические ведомства идут по неправильному пути. Именно эта ошибка привела к тому, что в отношениях между государствами периодически стала возникать напряжённость. Именно эта ошибка привела к тому, что стали создаваться армии. Именно эта ошибка привела к тому, что между государствами стали возникать конфликты и войны. Вина за возникновение войн лежит и на внешнеполитических ведомствах. Вот уже пять тысяч лет внешнеполитические ведомства катятся по инерции. Jurare in verba magistri — слепое следование за авторитетом. Внешнеполитические ведомства слепо выполняют указание своих Президентов и Премьер-Министров — отстаивают интересы своего государства и тем самым реализуют на практике модель тотального государственного эгоизма.

Проведенное мной фундаментальное исследование изменяет представления о дипломатии. Дипломатия — это деятельность внешнеполитического ведомства по отстаиванию интересов сопредельных государств и по оказанию реальной существенной помощи сопредельным государствам. Природа замыслила человечество как единое целое, а не как сумму государств. Есть альтернативная геополитическая модель человечества — планетарный альтруизм, в основе которой лежит тотальная дружба. Принцип альтруизма становится главным принципом межгосударственных отношений. Принцип планетарного альтруизма изменяет представление о человечестве: человечество — это не сумма отдельных государств, а единая семья. Gens una Sumus — мы все одна семья. Древний человек не просто был знаком с гуманностью и альтруизмом, но и выжил во многом благодаря им.

Давайте вспомним, что ещё в Древней Греции был учреждён институт проксенов — специально избираемых должностных лиц, главной обязанностью которых была забота о правах иностранцев, оказание покровительства находящемуся на греческой территории высокому гостю иностранного государства.

Чем чаще нации, народы, религии, конфессии, государства будут идти навстречу друг другу, тем меньше столкновений будет между ними.

Заблуждение 2.

Кто такой дипломат? Дипломат — это человек, который так тебе ответит, что забудешь, о чём ты вообще его спрашивал. А если серьёзно? Согласно сложившимся научным представлениям дипломат — это умелый переговорщик, эрудит, интерпретатор, гений общения, психолог, человек высокого интеллекта, гибкого ума, с чувством юмора, проницательный, стрессоустойчивый.

Данное заблуждение дипломатии связано с ошибочными представлениями о понятии дипломатии. В действительности, дипломат — это человек, умеющий укреплять дружественные отношения с другой страной, это человек, умеющий создавать дипломатические изобретения.

Заблуждение 3.

Мнение о том, что геополитическая договорённость является условием урегулирования межгосударственных конфликтов — очередное заблуждение в дипломатии.

Логический анализ опровергает это заблуждение. Честно пообещать выполнить договорённость то можно: нет таких обещаний, которых нельзя было бы дать. Вот только нет смысла её выполнять. Зачем соблюдать геополитическую договорённость, когда можно обмануть, слукавить. Зачем соблюдать геополитическую договорённость, когда выгоднее её не соблюдать. Искусственная, ничем не мотивированная, лишённая побудительного мотива, геополитическая договорённость никогда не способствовала, да и не способствует урегулированию межгосударственных конфликтов. Вспомним, хотя бы, геополитическую договорённость Риббентропа — Молотова. Сам факт введения санкций говорит о слабости конструктивного способа. Наказание (санкции) — вовсе не лучший способ регуляции межгосударственных отношений. Гораздо эффективнее создать у конфликтующей стороны стимул, сформировать новую мотивацию и вызвать у нее желание изменить поведение. Участники межгосударственных конфликтов игнорируют санкции. Главное, по их мнению, подписать план-маскировку, скрывая истинные намерения. С помощью плана по урегулированию конфликта (плана-маскировки), в котором зафиксирована геополитическая договорённость между сторонами, легче и проще получить то, чего нельзя добиться без плана.

Противоречие заключается в том, что соглашение сторон, достигнутое в результате договорённости, и реализация его не характеризуется строгой детерминацией. Договорённость не означает последующую реализацию. Гарантии-то нет. Всегда присутствует риск несоблюдения договорённости. Есть только надежда на соблюдение договорённости, но вовсе не 100%-ная уверенность. Межгосударственные конфликты сопровождаются взаимным недоверием, препятствующим соблюдению договорённости. Договориться можно тогда, когда решают общую задачу. Но в международных делах стороны решают противоположные задачи. Договорённость и недоверие несовместимы. Делать ставку на договорённость конфликтующих сторон, значит тешить себя иллюзиями. Сколько можно быть глупцами и наступать на одни и те же грабли, уповать на геополитическую договорённость?

Заблуждение 4.

В дипломатии долго господствует мнение о том, что дипломатические переговоры являются главным инструментом урегулирования межгосударственных конфликтов.

Опровергнем это заблуждение. Давайте рассмотрим проблему урегулирования межгосударственных конфликтов. Немного теории. Межгосударственный конфликт характеризуется объектом конфликта и участниками конфликта с несовпадающими целями. Разрешение конфликта происходит путём изменения конфликтной ситуации, т.е. изменения любой характеристики её элементов: цели, объектов конфликта, участников конфликта, отношений объект — участник конфликта, отношений между участниками конфликта.

Теперь стало понятно, что переговоры предназначены для изменения отношений объект — участник конфликта. Пять тысяч лет международной неуспешной практики показали непригодность такого подхода.

Переговоры не являются универсальным инструментом дипломатии. Переговоры являются хорошим способом регуляции экономических, финансовых, транспортных, научных, культурных, социальных проблем и неудовлетворительным способом урегулирования межгосударственных конфликтов.

Обратимся к гегелевской диалектике, к паре форма-содержание. В философском смысле переговоры — это не что иное, как одна из форм и, как показала тысячелетняя практика — неэффективная древнейшая форма. Многовековой опыт использования дипломатами переговоров оказался отрицательным.

Заблуждение 5.

Мнение о том, что главной задачей стран, между которыми возник военный конфликт, является перемирие — очередное заблуждение в дипломатии.

Это мнение является кажущимся правильным. Логический анализ опровергает это заблуждение. Вызывает недоумение то обстоятельство, что для урегулирования межгосударственных конфликтов внешнеполитические ведомства прибегают к перемирию, а не к дружбе. Противоречие заключается в том, что был неправильно выявлен антипод вражды — перемирие. В ситуации конфликта враждующих сторон классическая дипломатия допустила путаницу в понятиях. Антиподом вражды является дружба, а не перемирие. Перемирие является антиподом войны. Вражда это не война. Дружба — это базовый элемент, тогда как перемирие — вторичный. Итак, между государствами возникли враждебные отношения. Вначале возникла конфликтная ситуация, в которой есть объект конфликта и участники конфликта. Участники конфликта не смогли или не захотели прийти к компромиссу и стали врагами. Логичнее было бы направить усилие дипломатов на установление дружбы, а не на перемирие между участниками конфликта. Войны то ещё нет. Логичнее было бы враждебные отношения заменить дружественными, а — не миролюбивыми. Вместо того, чтобы заняться поиском способа, позволяющего превратить враждебные отношения в дружественные, дипломаты ставят задачу перемирия враждующих сторон и тем самым совершают ошибку.

Заблуждение 6.

Мнение о том, что для своей безопасности государства вынуждены содержать армии — очередное заблуждение в дипломатии.

Это мнение является кажущимся правильным. Логический анализ опровергает это заблуждение. В анализе причинно-следственных связей проблемы урегулирования межгосударственных отношений была допущена ошибка. Согласно сложившимся научным представлениям условием безопасности государства является наличие сильной армии. Такой вывод является ошибочным. Примером тому служат теракты. В действительности же, безопасность государств и народов обусловлена наличием дружественных отношений между государствами и народами. Война — это внешняя проблема общества. Угроза исходит извне. Главной целью при такой постановке проблемы является борьба с врагом, с внешним фактором. Установление дружбы с другим народом, другим государством, напротив, является внутренней проблемой общества. Внутреннее всегда первично, внешнее — вторично. Дипломаты заблуждаются. Вместо того, чтобы решать первичную, внутреннюю проблему установления дружбы между государствами и народами (проблема внешнеполитических ведомств) государство переформулировало проблему, и стало решать вторичную, внешнюю проблему, стало создавать сильную армию (проблема министерств обороны). Неправильная постановка проблем привела к принятию ошибочного, военного подхода.

Заблуждение 7.

Согласно сложившимся научным представлениям способом урегулирования межгосударственных конфликтов является конструктивный способ (переговоры — договорённость — план урегулирования).

Это заблуждение родилось при использовании ошибочной методологии. Вначале методологическая ошибка (выбор неправильного способа урегулирования межгосударственного конфликта) привела к недостоверности научного знания (между геополитической договорённостью и перемирием сторон нет строгого детерминизма), а затем — к ошибочному дипломатическому решению — к переговорам между враждующими сторонами. Принятая дипломатами процедура принятия дипломатических решений является глубоким заблуждением.

В действительности же, плодотворным способом урегулирования межгосударственных конфликтов является использование дипломатических изобретений. Дипломатические изобретения — это не что иное, как иная интерпретация враждебного народа, враждебного государства. Изменяя образ враждебного народа, образ враждебного государства, изменяя смысл сложившейся ситуации, поворачивая эту информацию под углом дружбы, граждане и руководители первого государства изменяют восприятие и оценку отношений с враждебным государством. Такая интерпретация позволит добиться изменения восприятия и оценки с врага на друга. Дипломатические изобретения являются эвристическим средством. Сила эвристик заключается в том, что они помогают конфликтующим сторонам представить свою проблему в более простом, понятном, сжатом виде, помогают сдвинуться с мёртвой точки и тем самым стать эффективным инструментом превращения враждебных отношений в дружественные.

Дипломаты по инерции штампуют переговоры пачками, и эта инерционность уж сильно подзатянулась. Главный недостаток переговоров заключается в том, что ставка делается на убеждение. Убеждение — это качество мышления. Из психологии известно, что повлиять на оппонента легче всего используя эмоции, а не разум. Идя на переговоры, дипломат хочет склонить другого переговорщика в свою сторону и для этой цели он использует общение. Ни одна из форм общения (требование, мольба, приказ, навязывание, ультиматум, предложение, просьба, совет), используемая на переговорах, неэффективна. Договориться можно тогда, когда решают общую задачу. Но в международных делах стороны решают противоположные задачи.

Заблуждение 8.

Согласно сложившимся научным представлениям принципы международного права являются необходимым и существенным компонентом системы международного права.

Логический анализ опровергает это заблуждение. Логика, если её держаться до конца, приводит к результатам, в которые не верят ни глаза, ни уши. Чтобы социальный регулятор действовал (например, уголовное право, гражданское право), не требуется никаких усиливающих принципов. Противоречие заключается в том, что с целью усиления международного права классическая дипломатия ввела принципы международного права, которые не вытекают из международного права и ничем не мотивированы. При взгляде «с небес» обнаруживается подход к межгосударственным отношениям «государства рядом», или образно говоря, подход «отдельных квартир». Этот подход зиждется на основополагающем принципе автономии. Из этого подхода вытекают принципы международного права — запретительные принципы, принципы чрезмерного дистанционирования. Принятые мировым сообществом принципы международного права — это принципы с частицей «не», это запретительные принципы: принцип невмешательства, принцип ненападения, принцип неприменения силы или угрозы силой, принцип неприкосновенности границы, принцип недопустимости злоупотребления правом. Запреты чреваты многочисленными негативными последствиями: эскалацией напряжённости, опасностью тайного или явного нарушения запрета, порождением безответственности, обострением противоречий и конфликтами. Запреты воспринимаются как покушение на свободу действий. Запреты приводят к лишению уважения и внимательного отношения к другому, осуждениям, обвинениям, сужению границ и ограничениям (помещение в прокрустово ложе). Запреты подталкивают ко лжи. Принципы международного права, как и любые другие запреты необходимо контролировать. Как показала история, этот контроль ни к чему хорошему не привёл. Запреты формируют протестное поведение. А не является ли терроризм — протестное поведение — порождением международного права?

Принятые мировым сообществом принципы международного права — это принципы чрезмерного дистанционирования, принципы, основанные на противопоставлении: мы — вы, наше — ваше, мы сами по себе — вы сами по себе, моя хата с краю, я ничё не знаю. Чрезмерное дистанционирование чревато многочисленными негативными последствиями: отчуждением, разобщением, снижением критичности и осознанности происходящего, изоляцией, демонстрацией антагонизма, нарастанием напряжённости, неудовлетворённостью контактами, углублением противоречий, конфликтами.

Заблуждение 9.

Мнение о том, что главной задачей ООН должно быть поддержание международного мира — очередное заблуждение в дипломатии.

Эти представления являются кажущимися правильными. Война — это внешняя проблема общества. Угроза исходит извне. Главной целью при такой постановке проблемы является борьба с врагом, с внешним фактором. Установление дружбы с другим народом, другим государством, напротив, является внутренней проблемой общества. Внутреннее всегда первично, внешнее — вторично. ООН допустила ошибку. Вместо того, чтобы решать первичную, внутреннюю проблему установления дружбы между государствами и народами она переформулировала проблему, и стала решать вторичную, внешнюю проблему, стала урегулировать международные военные конфликты. ООН произвела подмену постановки проблемы. Вместо постановки и последующего решения существенной проблемы создания индустрии способов установления дружбы между государствами и народами она поставила кажущейся правильной проблему поддержания международного мира.

Заблуждение 10.

В дипломатии долго господствуют представления о том, что международное право является действенным регулятором межгосударственных конфликтов.

Международное право — это удовлетворительный регулятор межгосударственных: экономических, социальных и финансовых отношений и негодный регулятор межгосударственных политических отношений. История возложила на юриспруденцию обязанность по созданию регулятора межгосударственных политических отношений. Продуктом юриспруденции стало международное право. Триста пятьдесят лет действует международное право. Результат отрицательный. Юридический подход оказался несостоятельным.

Корни этого заблуждения уходят в глубокую древность. Давайте совершим исторический экскурс в далёкое прошлое. На протяжении нескольких десятков тысяч лет мораль являлась прекрасным регулятором межличностных отношений. Но в период возникновения первых государств всё большее количество людей переставали соблюдать мораль. Санкции — общественное порицание и осуждение — переставали действовать на аморальных людей. И тогда было введено право с более жёсткими санкциями: штрафом, тюрьмой. В те неимоверно далёкие времена порицание и осуждение прекрасно выполняли функцию санкций. Этому способствовал высокий уровень сознательности. Совесть была весьма чувствительна к порицанию и осуждению. Но в период возникновения первых государств изменились условия жизни, а, кроме того, стал снижаться уровень сознательности. Совесть перестала быть восприимчивой к порицанию и осуждению. Порицание и осуждение стали слабодействующими факторами. Кроме того, в обществе стал протекать, да и протекает сейчас ещё один неблагоприятный процесс для морали: массовая утрата совести. Все эти процессы и стали причиной «поломки» регулятора морали. И на смену морали пришло право. По аналогии с новым регулятором межличностных отношений — гражданским, уголовным правом был принят регулятор межгрупповых отношений — международное право. Жажда наживы юристов обернулась для человечества большим несчастьем. Как могло так случиться, что человечество попало на уловку юристов? Юристы внушили миру свою сверх значимость. Они одурачили всё человечество, навязав ему малопригодный регулятор общественных отношений — право.

И сейчас не поздно восстановить мораль. Аналогично можно принять новый, психологический регулятор межгосударственных политических отношений — международную восстановленную мораль. Регулятор «Международная восстановленная мораль» представляет собой свод принципов: принцип дружбы, принцип альтруизма, принцип поддержки, принцип солидарности, принцип гостеприимства, принцип комплиментов, принцип похвалы, принцип восхищения, принцип подбадривания, принцип дружеского юмора. Санкции основаны на принципе насмехательства. Чувствуете разницу между принципами международной восстановленной морали и принципами международного права? Международная восстановленная мораль станет эффективным инструментом сохранения мира и поддержания безопасности человечества. Как только человечество заменит международное право международной восстановленной моралью, изменится сама реальность, появится возможность успешного урегулирования межгосударственных конфликтов, мир станет более гуманным.

Ложный путь дипломатии

Я подумал, почему так много заблуждений в дипломатии. Ответ нашёл у Фрэнсиса Бэкона: «Усилия на ложном пути множат заблуждения». Итак, дипломатия пошла по ложному пути. И подтверждением служит не результативность дипломатии при решении межгосударственных конфликтов. Большое количество заблуждений в дипломатии перешло в новое качество: дипломатия стала лженаукой. Заблуждения переродились в лженауку. Одной из граней лженауки считается догматизм. Оправданием служит искренние заблуждения дипломатов. Но от этого никому не легче.

Интересно, что дипломаты считают, что дипломатия это наука и искусство. Да, но шахматисты тоже считают свою игру наукой и искусством. В литературе можно встретить определение дипломатии в широком и узком значениях слова. Если речь идёт о дипломатии в широком значении слова, то под ней подразумевают науку международных отношений или внешних сношений государств, а в более узком смысле — это наука о ведении переговоров. Хочется спросить дипломатов, слышали ли они о химии в широком и узком значениях слова? Налицо путаница с понятийным аппаратом дипломатии. Мы приходим к выводу о том, что дипломаты так запутали представления о дипломатии, что сейчас приходится вычищать Авгиевы конюшни. Дипломатическая научная дисциплина может претендовать на статус самостоятельной науки в том случае, если она имеет в своём составе базовые элементы: специфический объект, предмет, эмпирические факты, средства выражения (язык описания, система понятий), методики, онтологическую схему и теории. Вот когда дипломаты дадут описание этих критериев, тогда дипломатия будет иметь право именоваться наукой.

Ещё Декарт говорил: «Уточните значение слов, и вы избавите человечество от половины его заблуждений». После того, как дипломаты и политики осмыслят и переосмыслят понятие дипломатии, произойдёт скачок в международных отношениях.

Превращение алхимии в химию

Науки должны помогать друг другу. Сегодня химия помогает дипломатии. Проведём аналогию дипломатии с алхимией. Грандиозным заблуждением в течение пяти веков была алхимия. В период становления химии как науки произошла её полная рационализация. Химия освободилась от натурфилософских и алхимических взглядов. Бойль, доказав несостоятельность алхимических представлений об элементах как носителях неких качеств, поставил перед химией задачу поиска реальных химических элементов. Опровержение Бойлем флогистонной теории превратило алхимию в химию. Процесс превращения химии в науку завершился открытиями Лавуазье.

Удивительно, что сегодня, в ХХI веке, дипломаты используют ложные знания о международных отношениях. Заблуждения в дипломатии есть искажённое отражение действительности, возникшее как абсолютизация результатов познания международных отношений. Если заблуждение — характеристика знания, то ошибка — результат неправильности действий. Очень дорого обходятся человечеству ошибки дипломатов, в основе которых лежат заблуждения. Истина в дипломатии — это те знания, которые не могут быть опровергнуты. Именно сейчас эти новые дипломатические знания добыты. Прошло двести пятьдесят лет с того момента, когда алхимия превратилась в химию. Что же мешает превращению алхимической дипломатии в изобретательскую? Ничего. Хочется бросить упрёк дипломатам: «Сколько ещё можно искать философский камень и превращать благородные металлы в золото?»

Вывод

Выявленное большое количество заблуждений свидетельствует о глубоком кризисе в дипломатии. Разрушен устойчивый стереотип восприятия научных представлений: о дипломатии, о переговорах, о геополитических договорённостях, о способах урегулирования межгосударственных конфликтов, о международном праве. Концептуальные основания используемой парадигмы для исследования международных отношений поставлены под сомнение. Выявлена крупная ошибка используемой методологии дипломатического познания. Эвристические возможности классической дипломатии полностью себя исчерпали. Выявленные дипломатические догмы резко ограничивают когнитивную функцию дипломатии. Нулевая результативность дипломатии при решении межгосударственных конфликтов свидетельствует о бесперспективности классической дипломатии. В предыдущих моих исследованиях выявлены другие симптомы кризиса в дипломатии.

Выход из ситуации кризиса лежит в принятии парадигмы трансцендентности, в революции в дипломатии. Революция в дипломатии несёт в себе сразу два элемента: отказ от заблуждений и утверждение принципиально иного, нового понимания международных отношений. Революция — это переход от заблуждения к истине.

Глава 3. О Международном праве

Постановка проблемы

Современный мир характеризуется многообразием межгосударственных отношений. Необходимость надёжного миропорядка определяется тем, что произвол угрожает миру и препятствует сотрудничеству. На протяжении всей истории человечества война была постоянным бичом человечества. Не случайно одним из самых актуальных вопросов был вопрос о регуляции межэтнических, межгосударственных отношений. В итоге было принято совместное решение о том, что таким регулятором станет международное право. При его помощи создаётся и поддерживается мировой порядок. Проблема «смысл — отношения», часто возникающие противоречия являются источником драмы межгосударственных отношений: «субъект общения испытывает острую потребность в товарищах, друзьях, соратниках и других, на кого можно опереться, кому можно довериться, но не всегда может реализовать эту потребность» [1, с.93]. Почему? Не потому ли, что международное право не ставит своей целью превращение сопредельных государств в друзей? Международное право устроено таким образом, что побуждает государства завоевывать на международной арене авторитет, но — не дружбу. Международное право устроено таким образом, что побуждает государства фиксировать и поддерживать свое отличие от других государств. У государства есть потребность довериться другому государству, но оно не может этого сделать. Почему? Не потому ли, что международное право не ставит своей целью превращение сопредельных государств в друзей?

Международное право — это юридический подход к
межгосударственным отношениям

При внимательном рассмотрении выявляется, что подходы, жизненные принципы, методы и приёмы представляют собой атрибуты межгруппового взаимодействия, атрибуты межгруппового общения и атрибуты межгрупповых отношений и образуют класс эвристических средств (Рейтблат, 2008).

Подход — стратегическое (магистральное) направление действий, поведения, общения. Образно подход можно определить как линзу, через которую рассматривается ситуация. К услугам человека имеется целый набор линз. Функция подхода — верховное управление предстоящими действиями, общением. Подход отвечает на вопрос, что является главенствующим в предстоящих действиях, поведении, деятельности, общении. Последствия от ошибочных подходов и жизненных принципов тяжелее, чем от ошибочных методов и приемов. Подход зиждется на сущностном основополагающем принципе. Использовать определённый подход к делу значит, подойти к делу с определённой стороны, значит, подойти к делу, руководствуясь центральной идеей, руководствуясь сущностным основополагающим принципом. Отсюда следует, что функция подхода — верховное управление. Международное право — это не что иное, как юридический подход к межгосударственным отношениям. «Международное право — это самостоятельная, специфическая система права, представляющая собой совокупность международно-правовых принципов и норм по регулированию сотрудничества между государствами и международными организациями как субъектами» [2, с.4].

Принципы международного права — негодные принципы

Давайте рассмотрим некоторые принципы международного права. Основополагающим принципом является принцип добросовестности. Принцип добросовестности — это наивный принцип. Разве можно договориться быть добросовестными? Честно пообещать быть добросовестным то можно: нет таких обещаний, которых нельзя было бы дать. Да вот нет смысла их выполнять.

Зачем государствам вести дела честно и справедливо друг с другом, когда можно обмануть, слукавить? От того, что моральную категорию добросовестности ввели в ранг принципа, легче не стало. Искусственный, не вытекающий из права, лишённый побудительного мотива, принцип добросовестности никак не способствовал, да и не способствует регуляции межгосударственных отношений. Сам факт введения принципа добросовестности говорит о слабости международного права. Выходит так, что без уговаривания, без убеждения государства не намерены добросовестно вести совместные дела. Ну и регулятор?! Был бы иной регулятор межгосударственных отношений, может, и не понадобилось бы вводить принцип добросовестности.

Другим основополагающим принципом является принцип недопустимости злоупотребления правом. Разве можно договориться быть благородными? Честно пообещать быть благородным то можно: нет таких обещаний, которых нельзя было бы дать. Да вот нет смысла их выполнять. Зачем соблюдать этот принцип, когда выгоднее его не соблюдать. Принцип недопустимости злоупотребления правом — это декларация. Нет ни малейших оснований для того, чтобы государства вели себя благородно. Принцип недопустимости злоупотребления правом не вытекает из международного права, ничем не мотивирован, не побуждает государства вести себя в соответствии с моралью. Кому нужен принцип недопустимости злоупотребления правом, когда его нарушают все кому не лень? А не провоцирует ли само международное право злоупотребление им самим? Международное право устроено таким образом, что злоупотребление им самим является выгодным. С помощью злоупотребления правом гораздо легче и проще получить то, можно достичь того, чего нельзя добиться честным путём. Сам факт введения принципа недопустимости злоупотребления правом говорит о слабости международного права. Выходит так, что нужно уговаривать либо убеждать государства, чтобы они ни в коем случае не злоупотребляли правом. В противном случае они могут это сделать. Кому нужен принцип неприменения силы или угрозы силой, если он не соблюдается? То тут, то там происходят военные конфликты. Принцип неприменения силы или угрозы силой — это декларация. Международное право не даёт ни малейших оснований для того, чтобы государства вели себя миролюбиво. Принцип неприменения силы или угрозы силой не вытекает из международного права, ничем не мотивирован, не побуждает государства вести себя в соответствии с моралью. Чихать хотели некоторые государства на международное право и на этот принцип в частности. С помощью силы или угрозы силой легче и проще получить то, можно достичь того, чего нельзя добиться мирным путем. Сам факт введения принципа неприменения силы или угрозы силой говорит о слабости международного права. Выходит так, что нужно уговаривать либо убеждать государства, чтобы они ни в коем случае не применяли силу или угрозу силой. В противном случае они могут их применить.

Разве можно считать принцип сотрудничества мудрым принципом? Если государства не желают добровольно сотрудничать, то разве можно заставить их это делать при помощи принципа? Принцип сотрудничества — это братание поневоле. Международное право не даёт ни малейших оснований для того, чтобы государства сотрудничали друг с другом. Если бы это было не так, то государства делали бы это и без напоминания. Принцип сотрудничества не вытекает из международного права, ничем не мотивирован. Сам факт введения принципа сотрудничества говорит о слабости международного права. Выходит так, что без уговаривания, без убеждения государства не намерены сотрудничать.

Давайте зададимся вопросом, почему вообще появился принцип уважения прав человека. Да потому, что юристы-международники через триста лет вдруг вспомнили про человека. На протяжении многих веков международное право имело дело только с государствами, полностью игнорируя отдельного человека. Чтобы как-то обелить международное право и был введен принцип уважения прав человека. Одно дело максимизация полезности международного права для государства как системы, и другое дело максимизация полезности международного права для индивида как винтика этой системы. Кому нужен принцип уважения прав человека, когда его попирают на каждом шагу? А не провоцирует ли само международное право нарушение прав человека? При внимательном рассмотрении выявляется, что само международное право устроено таким образом, что действительная защита прав человека невозможна: международное право было создано с единственной целью — регуляции межгосударственных отношений. Сам факт введения принципа уважения прав человека говорит о слабости международного права. Выходит так, что без уговаривания, без убеждения государства не намерены уважать права человека.

Принцип территориальной целостности государств относится к числу основных принципов международного права, закреплеёных в п.4 ст.2 Устава ООН. В 1970 г. ООН поклялась применять санкции к нарушителям принципа территориальной целостности государств. И что же? Спустя 20 лет была нарушена территориальная целостность СССР, государство вообще было разрушено. Почему же ООН не применила санкции к нарушителям принципа территориальной целостности? Наверное, потому, что СССР был микроскопическим государством.

Принцип территориальной целостности государств вступает в противоречие с универсальным принципом обновления природы и общества. Человечество существует миллионы лет, а такая форма устройства как государство — пять тысяч лет. Принцип территориальной целостности государств — это не что иное, как запрет на развитие и совершенствование человечества. В будущем интеллект человечества настолько возрастёт, что оно придумает новую структуру, новую форму устройства человечества. Например, братский тандем, форму временного соединения двух государств. Потомки мгновенно упразднят принцип территориальной целостности государств и вдобавок обвинят авторов принципа в ограниченности и тупости.

В анализе причинно-следственных связей проблемы межгосударственных отношений была допущена ошибка. Был неправильно определён мотив некоторых государств — захват чужих территорий. На основании этого ошибочного вывода ввели принцип территориальной целостности государств. Вся история человечества свидетельствует о несостоятельности этого принципа. Лишившись Аляски, Россия нарушила свою территориальную целостность. При этом и Америка, и Россия остались довольными. Карело-финская республика вышла из состава СССР, нарушив тем самым территориальную целостность Советского Союза. Но СССР посчитал это нормой. Кёнигсберг был присоединён к СССР, нарушив тем самым территориальную целостность Германии, но немцы считали это справедливым действием. Продажа территории, контрибуция и добровольный выход региона вовсе не означают захват чужих территорий.

Принцип территориальной целостности государств вступает в противоречие с основной функцией дипломатии — установлением межгосударственных дружественных отношений. Ошибка состоит в том, что причина и следствие поменялись местами. Тезис «Неукоснительно соблюдай принцип: не нарушай территориальную целостность моего государства и тогда я стану твоим другом» ложный. Истинный тезис звучит так: «Моё государство будет развивать и укреплять дружбу с твоим государством и тем самым у меня появится гарантия того, что ты никогда не нарушишь территориальную целостность моего государства».

Принцип территориальной целостности государств — это центральная дипломатическая догма. Не будем забывать, что развитие науки связано со становлением и крушением догм. Причём всегда добавляется вера, точнее мощный гипноз веры в абсолютный характер принятой догмы. В астрономии было разрушено множество догм, в том числе мнение о неподвижности Земли. Разрушены представления о небосклоне как твёрдом куполе, по поверхности которого движутся звёзды, Солнце и Луна. В химии было разрушено множество догм, в том числе мнение о существовании флогистона. В физике было разрушено множество догм, в том числе мнение о неделимости атома. В биологии было разрушено множество догм, в том числе мнение о том, что ДНК создает РНК. В психологии также было разрушено множество догм. Так были отвергнуты понятия души, верховного разума, животных духов, животного магнетизма. Был развенчан анимизм — наделение предметов сознанием и волей. Были отвергнуты мнения о человеке как нервной машине, об ощущениях как первоэлементах ума, о поведении как функции наследственности. Мы будем последними глупцами, если не отвергнем принцип территориальной целостности государств. При внимательном рассмотрении выявляется, что принцип территориальной целостности государств входит в противоречие с моралью и является источником военных конфликтов. Подробно об этом принципе написано ниже, в разделе «Международное право и мораль».

Коль скоро эти принципы не являются правовыми регуляторами, то более точными названиями будут: «Сказка о международном праве и его моральных принципах», «На всякий случай составленные моральные принципы международного права», «Международное право и его подпорки — моральные принципы».

Для лучшего понимания проблемы обратимся к далёкой от дипломатии области, к пищевой индустрии. Представьте себе, что в цехе установлена сушилка овощей, у которой отсутствует кожух. Из-за отсутствия важной детали — кожуха — овощи просыпаются с транспортёрной ленты на пол. Рабочие и ИТР подали массу рацпредложений по ликвидации этого недостатка. В жизни нередко так бывает, когда отсутствие продуманной и заложенной проектом важной детали заменяется множеством рацпредложений и изобретений. В нашем случае под видом принципов выступают бесполезные рацпредложения и изобретения. Был бы кожух (принцип дружбы), то бритва Оккама отсекла бы лишние принципы: сущности не следует умножать без необходимости. Зачем усложнять устройство регулятора? Когда будет завоёвана дружба, тогда будет и сотрудничество, и добросовестность. Государства-друзья не хитрят, не злоупотребляют правом, не применяют силу.

При взгляде «с небес» обнаруживается подход к межгосударственным отношениям «государства рядом», или образно говоря, подход «отдельных квартир». Этот подход зиждется на основополагающем принципе автономии. Из этого подхода вытекают принципы международного права — запретительные принципы, принципы чрезмерного дистанционирования. Принятые мировым сообществом принципы международного права — это принципы с частицей «не», это запретительные принципы: принцип невмешательства, принцип ненападения, принцип неприменения силы или угрозы силой, принцип неприкосновенности границы, принцип недопустимости злоупотребления правом. Запреты чреваты многочисленными негативными последствиями: эскалацией напряжённости, опасностью тайного или явного нарушения запрета, порождением безответственности, обострением противоречий и конфликтами. Запреты воспринимаются как покушение на свободу действий. Запреты приводят к лишению уважения и внимательного отношения к другому, осуждениям, обвинениям, сужению границ и ограничениям (помещение в прокрустово ложе). Запреты подталкивают ко лжи. Принципы международного права, как и любые другие запреты необходимо контролировать. Как показала история, этот контроль ни к чему хорошему не привёл. Запреты формируют протестное поведение. А не является ли терроризм — протестное поведение — порождением международного права?

Принятые мировым сообществом принципы международного права — это принципы чрезмерного дистанционирования, принципы, основанные на противопоставлении: мы — вы, наше — ваше, мы сами по себе — вы сами по себе, мы с вами живём по законам джунглей, я ничё не знаю, моя хата с краю. Чрезмерное дистанционирование чревато многочисленными негативными последствиями: отчуждением, разобщением, снижением критичности и осознанности происходящего, изоляцией, демонстрацией антагонизма, нарастанием напряжённости, неудовлетворённостью контактами, углублением противоречий, конфликтами.

Дружба между государствами

Согласно сложившимся политическим представлениям способом возникновения дружбы между государствами считается установление. В политический язык прочно вошло клише «между государствами N и Z установлена дружба (установлены дружественные отношения)». На мой взгляд, дружбу не устанавливают, а завоёвывают. Завоёвывают при помощи отзывчивости, завоёвывают, вникая в главные проблемы другого государства, завоевывают прямым оказанием действенной помощи, помогая другому государству, а не сотрудничая с ним (принцип сотрудничества). Дружба между государствами не возникает путём декларативных высказываний политиков. Завоевание дружбы — это постоянная забота о друге, это постоянная обратная связь. У государства N есть проблемы. Государсто Z может выстроить отношения с государством N двумя подходами. Первый подход — это сотрудничество. Второй подход — это отзывчивость. Два разных подхода ведут к формированию разных типов отношений. Первый подход приводит к союзническим отношениям, второй подход — к дружбе. Сопредельные государства испытывают огромную потребность в участии со стороны других государств, в подлинной дружбе, которую можно только завоевать. Разное понимание способа возникновения дружбы между государствами приводит к разным стратегии и тактике и, в итоге, к разным результатам.

Исторический аспект международного права

В литературе даны три варианта ответа на вопрос о возникновении международного права:

— «Международное право возникло еще в «догосударственную эпоху»;

— международное право появилось вместе с государствами;

— международное право возникло в конце средних веков» [27, с.48].

Примем третий вариант. Логично предположить, что в конце средних веков уже было значительное количество мыслителей, осознававших, что международное право играет роль регулятора межгосударственных отношений.

Как показывает история, стоявшие у власти нередко злоупотребляли международным правом. Международное право служило не только инструментом регуляции межгосударственных отношений, но и их нарушений. Обратимся к фактам. «На протяжении всей истории мировая политика делалась великими державами, которые не особенно считались с правами и интересами других государств. Они же создавали нормы международного права. По мнению некоторых юристов, и после принятия Устава ООН наиболее могучие державы присвоили себе роль правотворцев и правонарушителей, менее могущественные государства вынуждены довольствоваться ролью подчиняющихся международному праву» [3, с.303].

Я хочу бросить упрёк царствующим триста пятьдесят лет назад особам. Как могло случиться, что они попали на уловку юристов и без рассмотрения альтернатив приняли решение о том, чтобы реализовать международное право в качестве регулятора межгосударственных отношений? Ну что стоило царствующим особам устроить международный конкурс на лучший регулятор межгосударственных отношений? А если вдобавок ещё и приличный призовой фонд, то идей было бы, пруд пруди. Уж очень дорого обходится человеку и человечеству инерционность. Не слишком ли подзатянулся срок службы действующего на протяжении нескольких веков юридического регулятора? Со временем изменяется степень развития государств. Кто-то вырывается вперёд, кто-то топчется на месте.

Международное право — это конструкция, которая не учитывает развитие государств, это застывшая схема. Еще Гамлет задавал глубокий вопрос: «Быть или не быть?», в смысле, нужна ли юриспруденция для решения этой проблемы или не нужна?

Психологический аспект международного права

Доверие.

Доверие есть фундаментальное условие взаимодействия государств и в этом состоит его важнейшая функция. В системе антропологических наук доверие обычно относят к этическим категориям морали. Проблема доверия не выступает в чистом виде. Она трансформируется в проблему соотношения доверия, опасности принуждения. «В исследованиях Т. Ямагиши было показано, что низко доверяющие более склонны к применению санкций, чем высоко доверяющие» [4, с.21]. Доверие — это риск. Один этнос взаимодействует с другим в соответствии с логикой и законами своего существования. Проблема состоит в нахождении оптимальной пропорции меры доверия к другому этносу. Под доверительными понимают отношения, основанные на нравственном кредите, на добровольных взаимных обязательствах. Как можно говорить об эффективности международного права, когда оно направлено против добровольности? Всегда неотступно следуют санкции. «Чтобы обрести доверие к миру нужны новые смыслы» [4, с.96].

Взаимовыручка, взаимные уступки, взаимоуважение, взаимопомощь, высокий уровень сознательности приводят к взаимному доверию. Но международное право устроено таким образом, что длительное доверие между государствами невозможно.

Регуляция межгосударственных отношений.

В жизни человеческого сообщества регуляторы играют огромную роль. Функциями социальной регуляции являются формирование, оценивание, поддержание, защита и воспроизводство необходимых норм, правил, механизмов, средств, обеспечивающих существование и воспроизводство типа взаимодействия, взаимоотношений, общения государства как члена сообщества. Важными факторами регуляции межгосударственных отношений являются образ другого государства, уровень притязаний, ценностные ориентации, самооценка и самоконтроль. Благодаря взаимодействию этих компонентов реализуется модель взаимоотношений между государствами.

Взаимоотношения государств тесно связаны с их представлениями друг о друге. Коллективные представления — основной элемент группового сознания, в них выражено отношение одного государства к другому. Регуляция межгосударственных отношений осуществляется образами-представлениями. Сформированные образы не всегда чётко осознаются людьми и выступают как неосознанные впечатления и чувства. Международное право не ставит своей целью формирование образа сопредельного государства как образа друга.

Предубеждение — установка, препятствующая адекватному восприятию сообщения или действия. «Предубеждения, предрассудки и дискриминация основаны на недостаточной или ложной информации о социальной группе» [5, с.89]. Предубеждения возникают как следствия поспешных, необоснованных выводов, являются результатом некритического усвоения стереотипных коллективных представлений о другом этносе, государстве. Зачастую представителям разных государств свойственны этнические стереотипы. «Этнические гетеростереотипы — это устойчивые, эмоционально окрашенные, обобщённые и упрощённые представления людей о других народах, которые часто бывают неточными, хотя и содержат зерно истины. Негативные этнические стереотипы ведут к образованию национальных предрассудков и этноцентризма» [6, с.279]. Военные конфликты начинаются там, где начинаются различия между государствами. Предубеждения — признак общего заболевания самообманом. Предубеждения служат источником разногласий между государствами и используются для оправдания неблаговидных действий. Предубеждения и дискриминация оказывают разрушительное воздействие на свои жертвы. Историческое прошлое, поражённое предубеждениями и дискриминацией, направляет государства по ложному пути к ложным целям.

Характер отношений между государствами определяется и восприятием, и общением, и взаимодействием, и пониманием. При адекватном взаимопонимании более однозначно складываются и межгосударственные отношения; неадекватные коллективные представления друг о друге приводят к нарушению процессов общения и служат психологическим препятствием на пути достижения целей совместного взаимодействия.

Именно сам инструмент регуляции, само международное право породило недоверие. Регуляцию межгосударственных отношений, построенную на недоверии, нельзя признать продуктивной.

Регуляцию межгосударственных отношений, построенную на страхе, нельзя признать продуктивной. Страх является наиболее опасной из всех эмоций. Негативные санкции международного права призваны пугать. Последствия страха бывают самыми непредсказуемыми. Это и обман, и враждебность, и агрессия. Вот они плоды международного права. Регуляция международным правом затрагивает лишь один компонент — эмоции, игнорируя не менее важный компонент — когниции.

Межгосударственное общение.

Высокую значимость для человека и общества имеют такой социальный объект как межгрупповые отношения.

При этом рассматривается:

— межгрупповое восприятие;

— межгрупповое общение;

межгрупповое взаимодействие.

Межгосударственные отношения являются частным случаем межгрупповых отношений. Оценка межгосударственных отношений является итогом рассмотрения межгосударственного восприятия, межгосударственного общения и межгосударственного взаимодействия.

Рассмотрим межгосударственное общение. При внимательном рассмотрении выявляется, что оценка межгосударственного общения обусловливается типом общения. Международное право характеризуется общением в терминологии права. Можно ли считать общение с использованием предписаний, неодобрения и санкций полноценным, эффективным общением? Международное право диктует участникам межгосударственного общения директивный стиль общения, что не может не вызвать напряжённость отношений. Участники межгруппового общения в рамках международного права зорко следят друг за другом, что также не благоприятствует взаимоотношениям государств.

Фаза направленности на партнёра в рамках международного права. В связи с тем, что нет подлинного желания контакта или подлинной готовности к общению, зачастую направленность на партнёра бывает неудовлетворительной. Нерасположенность к контакту может иметь множество причин. Это и недоверие, и обида, и страх общения. А страх и недоверие — это основа международного права.

Фаза отражения партнёра в рамках международного права. Исполняемые роли зачастую не улавливаются. Не осознание исполняемых межгрупповых ролей вызывает барьеры понимания, что негативно сказывается на взаимном общении. Вместо пристройки «рядом» собеседники получают пристройку «сверху» и пристройку «снизу».

Фаза взаимоинформирования в рамках международного права. Взаимоинформирование не всегда протекает гладко. И дело тут в самой стратегии, в самом содержании, в самой идеологии.

Манипулятивный уровень общения. Сама идея, заложенная в международном праве (права, обязанности, санкции), порождает манипулятивный уровень общения. Партнёр по общения превращается в соперника, а межгрупповое общение — в игру, которую непременно надо выиграть. Выигрыш означает выгоду: либо материальную, либо — геополитическую, либо — психологическую.

Даже беглый анализ межгосударственного общения в рамках международного права заставляет нас усомниться в эффективности международного права.

Санкции.

Один из критериев международного права — санкции. Известны межгрупповые отношения, лишённые санкций. Такие отношения построены на взаимном доверии. Уровень сознательности у таких групп очень высок. У таких групп нет намерений обмануть, ограбить партнёра, причинить ему вред. Санкции возникают там, где существует недоверие. Строго говоря, любой процесс регуляции начинается и заканчивается коррекцией и модификацией мотивов. Говоря о международном праве, следует отметить, что мотив негативных санкций нельзя признать самым эффективным. Почему наказание выбрано в качестве единственной санкции? В некоторых случаях осмеяние будет намного эффективнее, чем судебный процесс с последующим наказанием.

Социологический аспект международного права

Давайте зададимся вопросом, почему пробуксовывает международное право. Попробуем ответить на этот вопрос с точки зрения социологии. Макросоциология стремится осмыслить социальные процессы и общественную жизнь как целое. Социология права, рассматривая международное право в сложной системе общественных отношений, обращает внимание на обусловленность международного права экономическими отношениями, раскрывает механизм правового регулирования, функции международного права в обеспечении социального контроля и организации общественной жизни.

Международное право заставляет государства считаться с правовыми нормами. Именно заставляет, добровольностью здесь не пахнет. Международное право обеспечивает государства строго регламентированной системой ориентиров, расставляет для государства и за государство знаки оценок. Может ли удовлетворять человечество такой регулирующий орган, когда он решает за кого-то, когда он выступает в роли надзирателя?

Позиция индивида, находящегося в составе одного государства, изменяется относительно позиции к другому государству в связи с тем, что он обращается к своему государству как к источнику информации. Логичным выглядит социологический номинализм, отрицающий объективную реальность правовых норм. Социология права зафиксировала разрыв между правовыми нормами и их реальным осуществлением. Угроза негативных санкций — наказаний и устрашений, основы международного права, отнюдь не является надёжнейшей основой, на которую может опираться система регулирования межгосударственных отношений.

Государства вынуждены вести конкурентную борьбу за одинаковый статус. Модель сообщества, построенная на международном праве, лишает государства с низким статусом множества возможностей. Был бы иной регулятор межгосударственных отношений, то государства с низким статусом не считали бы себя обделёнными.

Можно ли считать международное право эффективным регулятором, если его рабочий орган — нормы — является полуфабрикатом? Нормы нуждаются в толковании. Но хорошо известно для чего нужно толкование. Если умело зачеркнуть минус, то получится плюс.

Главная задача норм — содействовать функционированию социальной системы путём упорядочения взаимодействия её субъектов, подчинения их необходимым моделям поведения. Но эту задачу можно решить проще и эффективнее. Можно обойтись вообще без норм, а использовать межгрупповые роли, распределение ролей. Этнос склонен подражать тем ролям, которые обладают привлекательными для него качествами, и игнорировать или даже отвергать те, которые ему мало симпатичны. Ролевая информация в виде образов и вербальных символов является прекрасным регулятором поведения государств.

По очень меткому замечанию Фрэнка «взгляд на право как на упорядоченную нормативную систему — основной правовой миф, мешающий приспособлению права к потребностям жизни» [7, с.613]. Сколько же можно находиться под гипнозом этого мифа?

Философский (психологический, социологический)
аспект международного права