Э. Уц
Requiem
Янтарное ожерелье
[для двух голосов и ночного ветра]
Тихо тихо постоим
Тихо вьется синий дым
Серый пепел под ногами
Плач затих
Лишь память с нами
ПРОЛОГ
Написанный безвестным богомазом
Архангел смотрит
с треснувшей доски
В тяжелом зеркале
разбитом на куски
Лик вечно жив
в котором светит разум
Среди зеркальных льдов
безжизненных вершин
Течет огонь небес
и море хладом дышит
И на скалу присев спокойно что-то пишет
Ушедших Атлантид
последний гражданин
Клепсидра Кассандры
отмерит отмеряный срок
И кончатся капли
и сменятся тут же слезами
Прихлынет как кровь
и отхлынет волнами
И дальше помчится
по кругу
недремлющий рок
Вот башня
Вавилонская
Игла пронзила небо
Боги ныне близко
От Римских лагерей
до лагерей Колымских
Стезя кровавая
прогресса
пролегла
Уж Век Серебряный
оборваной струной
Звенел и к переплавке приближался
В распахнутую Вечность погружался
Титаник
как Венеция зимой
Жизнь есть любовь
борьба
и тяжкий труд
И сонм чертей
что к людям в душу рвется
И иногда прорваться удается
Евреи
в Вормсе
больше
не живут
ПОТОП
Чтоб есть маргарин на хлебе
Их выдал знакомый дворник
И поезд увез во вторник
В новые земли на небе
ПРОСТИ
я был так часто
зол и груб
Внизу
где скрылись горы и леса
Как крут сей Мост
ведущий в небеса
Горячий дым
Струящийся
из труб
Покинув место в корабле
Все вверх и вверх как очумелый
И сгинул в дымке голубь белый
Нет больше места
на Земле
БУРЯ
Вы все ушли
греша иль не грешив
Заветы все блюдя
иль их нарушив
Небесный гром сломал
как ветку груши
И сжег народ
лишь летописец жив
Синдром Кассандры — горечь и печаль
И крик неверящих
ночной и торопливый
И журавлиный клин необозримый
И искры
улетающие вдаль
Бог даст и тещу и детей
И обретенья и утраты
И миг на Отчие Пенаты
Смотреть с последних кораблей
На краю Ойкумены опять начался снегопад
Журавли поднялись и к Коринфу на юг улетают
Увядают листы
и лоза засыпает
Только горы не спят
и подспудные воды гудят
По закону жанра закатилось Солнце
Этот день закончен
вечной будет ночь
Догорают свечи
и нельзя помочь
По закону тьмы
смотрит смерть в оконце
О Господи Прости и Защити
Они слабы
они еще умнеют
Они поймут
поймут когда посмеют
А ныне тьма
а им еще идти
Нам не уйти
подкралась тихо ночь
Густеет мрак
и нож уже наточен
Есть свет во тьме
и есть конец у ночи
Но видит Бог
что нам нельзя помочь
Взошла одна
но красная звезда
На северном поблекшем небосводе
И потянулись страшные года
И люди позабыли о свободе
И призраки
напившись крови их
Вселились в них
рожая приведенья
И подняв меч
на матерей своих
Прошли как мор
и сгинули как тени
Стал страшен каждый куст
И каждый день и час
Ларец Пандоры пуст
Зло между нами
в нас
Веет ветр железный
вечных перемен
Гибнет мир уютный
средь привычных стен
Страшен миг
под тяжким
взглядом палача
Побеждает ветер
но Горит свеча
Вот опять человек
как побитая старая сука
Лижет грязный сапог
Ведь в заложники взята семья
Не кричи
не услышат
Вокруг круговая порука
Возвращается ветер
на страшные крУги своя
От Крыма до Колымы
Людские катятся волны
Просторы Бурею полны
В которой движемся мы
Бог в мир пришел детей своих спасти
У бездны на краю их приласкать жалея
И во плоти пройти последний путь еврея
Чтоб дальше вверх сквозь тернии вести
Бабье лето
Бабий Яр
Надвигается кошмар
Лишь кровь и слезы
смолк повсюду смех
Опять война от края и до края
Зверь зверю человек
и ненавидит всех
И лишь Земля всегда добра для всех
Земля приемлет всех
как мать родная
И вновь слепой Гомер по городу бредет
И веру в чудо в детских душах сея
О бедствиях скитальца Одиссея
За корку хлеба черствую поет
И кто-то наделенный властью
Велел пока не убивать
Срок дан и учимся летать
Нет на Земле дороги к счастью
КОВЧЕГ
Медленно гаснет свет
Снова Смутные Годы
Верьте что смерти нет
Хлеб наш на воды
Серебряный Век — это свет уходящих сословий
Последний закат на пороге ночной немоты
И звук
затихающий шопот осенней листвы
На Вы
Серебряный Век — это след на пороге безмолвий
И время кончилось и солнце закатилось
И в небесах пустых Звезда не появилась
Срока исполнились под куполом пустым
Лишь Пустота и мрак и горький дым
И вновь себя потерял человек
И мир захлестнуло звериное горе
Лишь ярость и слезы
лишь ветер и море
Лишь ночь и буря
и Ноев Ковчег
И все-таки это пройдет
Надежда в ночи замаячит
И кто-то тихонько заплачет
И время Вперед потечет
И вновь возрождается в муках Адам
И Ной выпускает с надеждой голубку
И светятся звезды сквозь парус и рубку
И парусник вечный
летит по волнам
*ATLANTIDA AGAIN
Дождь длившийся от греческих календ
До свиста рачьего на горках и в долине
Закончился
и Солнце светит ныне
И поднят занавес для сказок и легенд
И кончился Потоп
и воды отступили
И на просторах горного платО
Глазам богов опять открылось то
Что было Городом
когда Атланты были
Солнышко вновь появилось на небе
В сказки опять возвратилось Добро
Старый павлин поправляет перо
Как нищий монетку
и корочку хлеба
Вот жители страны
которые вернулись
Из плена Вавилонского домой
Как детвора с седою головой
Кошмар закончился
и вот они проснулись
Иудейская пустыня
В жилах кровь под ветром стынет
Нас надежда не покинет
Через десять тысяч лет
Свет звезды умершей ясен
Даже если век ужасен
Разве добрый труд напрасен?
Вот вопрос
и вот ответ
Вы соль Земли
и значит мало вас
Есть соль в крови
слезах и горьком поте
Пять тысяч лет как миг прошли в работе
Свод закрепил вверху замкОвый камень
Ожил очаг
в нем поселился пламень
А на равнинах ночь
и свет погас
Земля что течет молоком и медом
Потом соленым
слезами и кровью
Сердце Вселенной
что греет любовью
Угол пустыни
под небосводом
Средь злата песков и небесной сини
Как братья живут на земле народы
Делят как могут
добро и невзгоды
Каин и Авель
средь зноя пустыни
ВОСХОД
Поставлен Храм на краешке скалы
И комната высокая пустая
Построена миры соединяя
И мир кружит на кончике иглы
**Ha-Ir Ha-Zot
Hi Sefer Shel Shemot
Yerushalaim shel Tfilat Adam
Yerushalaim Ir-Shaar-Shamaim
Ir-Sefer-A-Haim Yerushalaim
Yerushalaim shel Zahav ve-Dam
Помяни меня в сердце твоем
Как луга как хлеба или лес
Как пустыню под синью небес
И поля под весенним дождем
Ибо имя твое жжет огнем мне губы
Вечный Город хранимый в глубинах сердца
Свет небес на Земле
ты как запах перца
Превращаешь в Поэзию
воздух грубый
Пришельцем был в краю чужом
И спал в хлеву и ел со стадом
Покинувший родимый дом
Отвергнутый враждебным градом
**Al nagherot Bavel baMizrah Maarav ve Tsafon
Gvadalkvivir Kolyma Mississippi
Talmudist Zionist Hippi
Yashavnu avadnu bahinu BaZahrenu Zion
Как свечи ветви вверх подъемля
Зазеленел сожженый лес
Мы возвращаемся с небес
На Обетованную Землю
Пускай отмеряны давно
Дела и дни и ночи наши
Струясь переполняет чаши
Густое красное вино
Дважды рожденный язык и народ
Вновь к родникам возвращаются реки
Память несут сквозь века человеки
Ветер проснулся близок восход
СУККОТ
**В Суккот читают книгу Когелет
О том как кружит ветр во тьме и реки
Текут в века и смертны человеки
Как все зверье а тьму сменяет свет
В Суккот читают книгу Когелет
О том что суета сует на свете
Богатства все и власть и даже дети
Но сладок хлеб и вечен знаний свет
В Суккот читают книгу Когелет
Что все пройдет и Страшный Суд не страшен
Есть свет во тьме и день трудом украшен
А мы умрем и все же смерти нет
В Суккот читают книгу Когелет
О том что время есть всему на свете
Вражде и дружбе и любви и дети
Забудут все чтоб вновь увидеть свет
В Суккот читают книгу Когелет
О том как кружит ветр в глубокой чаше
Листву опавшую дела и судьбы наши
И сладок труд и вечно светел свет
В Суккот читают книгу Когелет
ОСЕНЬ
Мудрец китайский прав я это сам проверил
Лишь то чего лишен способен я ценить
Жизнь подошла к концу и хочется пожить
Благословен Творец что скупо дни отмерил
Бывал я зол и глуп и гадок
Бывала слабою рука
А ныне сок тягуч и сладок
И чаша жизни глубока
И все-таки жаль что неслышно подходит к концу
Такое короткое тихое теплое лето
И дремлет Земля заходящим светилом согрета
И иней блестит в волосах и морщины все больше к лицу
По целому ряду глупых причин
Колокол сердца — добыча трещин
Все больше в мире усталых женщин
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.