Бесплатный фрагмент - Репрессированные герои любимого Отечества

Друг Царя ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев

Артамон Сергеевич Матвеев (1625 — 15 (25) мая 1682) — В начале стрелецкий голова, с 1654 г. — стольник и полковник стрелецкий, в 1671 г. — думный дворянин и наместник Серпуховский, в 1672 г. — окольничий, в 1673 г. — ближний окольничий, в 1674 г. — ближний боярин. Участвовал в Переяславской раде 1654 г., подавлении «Медного бунта» 1662 г., восстания 1670—1671 гг., руководил внешней политикой страны. В его доме воспитывалась Н. К. Нарышкина — вторая жена царя Алексея Михайловича и мать Петра I.

Боярину Матвееву, можно сказать: «повезло»: лишь однажды и только в одном фильме Герасимова «Юность Петра», снятом по первой части знаменитого романа Алексея Толстого, он появился в роли «эпизодического персонажа».

Артамон Матвеев родился в 1625 году в семье, которую теперь приняли за «средний класс»: отец Артамона, Сергей Матвеев, был высокопоставленным чиновником-писарем Посольского Приказа. Заслуга отца, посланного ко двору турецким султаном Мухаммедом IV, а затем персидским шахом Аббасом II, заключалась в том, что сына «взяли на жизнь» в Москве среди рыцарей, хотя Матвеев дворянином не было.

Артемосе тогда было 13 лет, но мальчик успел показать себя великим охотником на учение, был воспитанным и умным, поэтому многие придворные сделали его примером для своих зеленушек. Слух способного мальчика дошел до царя Михаила Федоровича, который сделал Артамона шестнадцатилетним защитником наследника престола великого князя Алексея, бывшего на четыре года моложе его. Через год Матвеев-младший. возглавил Стрельцов, а вскоре после того, как его царский друг, потеряв отца и мать, взошел на престол, Артамон Сергеевич был произведен в придворные чины наместника и получил воинское звание полковника.

Он был назначен командовать гвардией, первый полк, который был сформирован в 1632 году, для России это был новый вид войск, по образцу европейских: треть личного состава полка были иностранные наемники, выступая в качестве инструкторов, а две трети были набраны из русских добровольцев, получивших услугу деньгами — Рейтары сделались самой мощный русской кавалерией и были признаны «армией иноземного строя». Командуя гвардией, Матвеев показал себя храбрым и умелым полководцем, побывав во многих боях и опасных конфликтах. Он воевал в Прибалтике и на Украине, и так случилось, что призванный на военную службу в государственные дела, Артамон Сергеевич получил в свое распоряжение Малороссийский Приказ, находясь в ранге думского дворянина, который в то время был очень низок.

Но не звания, а вещи номинировали его в первой серии: Матвеева можно без преувеличения назвать «новым русским» своего века. Будучи благосклонным к Царю и став вполне состоятельным человеком, Артамон Матвеев своим усердием первым из русских дворян привез домой оркестр и театр, составленный из собственных крепостных крестьян, которые обучались специально выписанным из немецких земель музыкантам, знатокам театра и актерского мастерства. Имея возможность породниться с более знатными именами, Артамон Сергеевич решил жениться на Авдотье Григорьевне. Гамильтон, дочь шотландского дворянина, с именем Хомутова способную воспринимать все новое, Матвеев принадлежал к партии убежденных «западников», хотя это» западничество» принципиально отличалось от того, которое появилось в более поздние времена.

Вопреки довольно распространенному мнению, до Петра русский не жил в изоляции от остального мира. Через Архангельский порт проводились оживленные торги, с европейскими странами, во всех крупных городах появились «базары», на которых хранились товары иностранных купцов, приезжавших торговать в Россию. Из Москвы во все стороны шло посольство, а в XVII веке уже было налажено довольно регулярное дипломатическое общение с Китаем, предпринимались попытки проникнуть через Персию в Хиву и Афганистан, а позже и в индийское княжество. Московские правители во все века брали к себе на службу иностранцев, однако в разное время одни благоволили больше, другие меньше. Сначала из состязания во дворах русских князей вышли византийские греки, а позже в большую пользу пришли итальянцы, и царь Иван Васильевич Грозный, сердцем своим деловито и умно призвал сыновей Альбиона. Он осыпал англичан милостями, дарами льгот и привилегий в торговле, и наставлял их во многих вещах, чем сильно ранил сердца своих подданных, единственный человек показывал Ивана иностранцам и даже тайно прозвал его «английским королем». Романовы почитались выходцами из Северной Европы: датчанами, голландцами, шведами, саксами, Гольштейнами. Также много было шотландцев и швейцарцев, справедливо слывших верными и мужественными воинами. В российской армии служило много офицеров, иностранцев, особенно артиллеристов и военных инженеров. Все врачи, фармацевты, архитекторы, геологи-«старатели» были приглашены из Европы. Подавляющее большинство Плавильщиков, стеклоделов, бумагоделов, квалифицированных оружейников также были иностранцами.

Принципиальным отличием «вестернизации» Петра I и его отца царя Алексея Михайловича было отношение к иностранцам. Если Петр пытался быть похожим на них, вынужденным воссоздавать Россию «по-европейски», то его предшественники не видели в иностранцах хорошего примера для подражания. Когда число иностранцев, прибывающих на службу, значительно возросло, им было приказано расселить всех в одном месте, в частности немецкое поселение, выросшее на берегу ручья Кукуй, под Москвой. Там им разрешалось жить в своем маленьком мире, даже строить собственные храмы и молитвенные дома — в деревне было две лютеранские и одна реформатская церковь. Но при переходе в российское гражданство иностранцы были обязаны креститься по православному обряду. В немецкой деревне выпить чашечку кофе и покурить табак не считалось грехом, в Москве все эти «баловались» в нелегальных борделях: пили кофе, курили, ели «еретический салат из трав», если ловили, то виновных хлестали. Для русских, пойманных в европейском платье, без бороды и «чужой головной убор волос», был царский указ sullas «большая опала». Большинство подданных были в полном согласии с правительством, считая, что в немецком поселении существует «свобода морали», процветающая коррупция, соблазн и искушение, именуемые одним словом «красота» («соблазнение»). Иерархи православной церкви во главе с Патриархом неоднократно призывали Алексея Михайловича разрушить поселение как «рассадник безнравственности» и «красоту кукуйскую сжечь и часовню еретическую разрушить». Однако Царь, нуждающийся в специалистах, оскорблять иностранцев не позволял, в немецкое поселение, где действовало общинное самоуправление, не вмешивались, а частному гражданину строго запрещали перенимать немецкие обычаи.

Следя за европейскими тенденциями, живя в Москве, любой россиянин был немного увлечен этим, и этот взгляд, ошеломит вас. Но Матвееву удалось сохранить баланс между возможным и невозможным. Обширная Московская усадьба Матвеева находилась на углу Армянского пер. и улицы Маросейка, которую сейчас назвали бы «правительственной трассой»: это была дорога, которая вела в царские сады, разбитые на Покровке, где у Алексея Михайловича был большой зверинец.

Во время польского похода 1654 г. он участвует в переговорах о сдаче Смоленска; в 1854 же году едет в Малороссию в составе «великого посольства» В. В. Бутурлина и присутствует на знаменитой Переяславской раде; в 1656 — 57 годах дважды посылается в Литву и Польшу для переговоров с гетманом Гонсевским об избрании Алексея Михайловича на польский престол, а в промежутке ведет переговоры в Малороссии с гетманом Выговским. В 1666 г. на Матвеева возлагается важная обязанность состоять при восточных патриархах, приезжавших в Москву для суда над Никоном. В 1669 г. Матвеев снова в Малороссии, куда послан вместе с Г. Г. Ромодановским в виду наступивших там смут; результатом были постановления Глуховской рады, которыми надолго определилось положение Малороссии и в выработке которых Матвеев, несомненно, играл главную роль.

Вскоре по возвращении Матвеева назначается начальником Малороссийского приказа вместо Ордина-Нащокина и с этого времени проявляет уже собственную инициативу в сложных и запутанных вопросах, связанных с малороссийскими отношениями. В 1671 г. Матвеев сменил Ордина-Нащокина и в заведовании Посольским приказом, после чего вся внешняя политика России переходит в его руки.

В отличие от прежнего начальника Посольского приказа А. Л. Ордын-Нащокина, стремившегося к союзу с Польшей против шведов и к приобретению Ливонии, считавшего Малороссию «великой для государственной казны обузой», Матвеев видел в присоединении Малороссии «прицепление естественной ветви к ее историческому корню». Он считал, что об уступке Киева полякам «и помыслить страшно», и много способствовал упорядочению малороссийских дел и усилению в Малороссии московской власти. Разногласия во взглядах Матвеева и Нащокина вызвали борьбу между ними, закончившуюся назначением Матвеева в 1671, тогда уже думного дворянина, «оберегателем государственных посольских дел» вместо Нащокина.

В доме Матвеева царь Алексей познакомился с родственницей его жены, Натальей Кирилловной Нарышкиной. Девушка воспитывалась в покоях супруги Матвеева, Евдокии Григорьевны Хомутовой. Наталья Нарышкина стала второй супругой Алексея Михайловича, матерью Петра Великого.

О прочной дружбе царя с Матвеевым свидетельствуют строки из письма Алексея Михайловича: «Приезжай скорее, мои дети осиротели без тебя, мне не с кем посоветоваться.

В последние годы царствования Алексея Михайловича Матвеев — самый влиятельный из приближенных царя. За время управления Малороссийским и Посольским приказами он «учинил, по его собственному выражению, прибыли великие» государевой казне: построил аптеку и кружечный двор, и из доходов от них «сделал дворы каменны — Посольский, греческий, лавки», и, сверх того, ежегодно доставлял в Тайный и другие приказы по 60 тысяч рублей. Важным делом его была новая организация продовольствия московских войск, расположенных на Украине: вместо хлебных запасов туда стали посылать из Москвы деньги, что было много экономнее и удобнее.

Матвеев же расширил операции Московского монетного двора. В 1672 г. Матвеев заключил новый договор с армянской компанией по торговле персидским шелком, предоставлявший по сравнению с договором 1667 г. значительные выгоды казне и русским купцам. При нем также был отправлен в Китай Н. Спафарий с поручением составить подробное описание пути от Тобольска до китайской границы. Матвеев, несомненно, оказывал влияние и на другие стороны управления, хотя и не поддающееся точному определению. Матвеевым был заключен договор с Бранденбургом по поводу помощи Польше в борьбе против турок (1673), он вел переговоры с польскими, шведскими и австрийскими послами, способствовал избранию гетманом Самойловича Ивана и склонил гетмана П. Д. Дорошенко к переходу в подданство Москве.

Вскоре после смерти Алексея Михайловича Матвеев, по проискам своих врагов — Милославских, подвергся опале: под предлогом обиды, будто бы причиненной им одному иноземному послу, Матвеев был устранен от заведования Посольским приказом и послан воеводой в Верхотурье. Вслед затем он был обвинен в чернокнижии и, лишенный без суда боярства и имений, с дороги, из Казани, был отправлен в ссылку, в Пустозерск. В Пустозерске Матвеев пробыл около 4 лет в очень тяжелых условиях, писал отсюда царю Федору Алексеевичу оправдательные челобитные, просил также содействия у патриарха и у влиятельных вельмож; но добился только незначительного облегчения своей участи: был переведен в Мезень.

Только в 1681 г., по просьбе второй жены Федора Алексеевича, М. М. Апраксиной, приходившейся Матвееву крестницей, его перевели в г. Лух, причем тогда же объявлена была его невиновность, и ему были возвращены оставшиеся за раздачей прежние «пожитки» и даже пожалована новая обширная вотчина — село Верхний Ландех (Суздальского уезда). С избранием на царство Петра, когда партия Нарышкиных восторжествовала, Матвеев немедленно был вызван в Москву, где ему предстояло стать главной опорой нового правительства. Он приехал в Москву 11 мая 1682 г., а 15-го произошел стрелецкий бунт,

и Матвеев сделался одной из первых его жертв: он был изрублен стрельцами на глазах царской семьи.

Похоронен он был при церкви Николы в Столпах в Армянском переулке, которую снесли в 1935 году. Памятник над его могилой был поставлен в начале XIX века его прямым потомком — государственным канцлером графом Николаем Румянцевым.

Матвеев ценил общение с иностранцами и охотно пересаживал на русскую почву заморские новинки. Познакомившись с театральным искусством Немецкой Слободы, Матвеев из своих дворовых людей составил труппу актеров, поручив обучить их немцу, и потом тешил царя театральными представлениями, когда тот приезжал к нему в гости. В доме Матвеева женщины стали свободно появляться в мужском обществе, и благодаря этому царь Алексей мог познакомиться с Н. К. Нарышкиной. Матвеев был не чужд литературной деятельности: он составил, между прочим, «Историю русских государей, славных в ратных победах, в лицах» и «Историю избрания и венчания на царство Михаила Федоровича» (не дошли до нас).

Матвеев был женат на Евдокии Григорьевне Хомутовой (ум. 1672). Его сын Андрей Артамонович Матвеев

— один из первых постоянных посланников России за границей — был удостоен в Священной Римской империи титула графа.

Его внучка Мария Андреевна Матвеева была замужем за Александром Ивановичем Румянцевым и стала матерью великого полководца Румянцева-Задунайского — учителя Суворова.

Орлов А. С., Георгиева Н. Г., Георгиев В. А. Артамон Сергеевич Матвеев // Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 303. История о невинном заточении боярина А. С. Матвеева (изд. 2, М., 1785) Л. Щепотьев. Ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев как культурный политический деятель XVII века. СПб.: 1906. Рогожин Н. М. Артамон Сергеевич Матвеев // «Око всей великой России»: Об истории русской дипломатической службы XVI — XVII веков / Под ред. Е. В. Чистяковой; Сост. Н. М. Рогожин.. — М.: Международные отношения, 1989. — С. 146—179. — 240 с. — (Из истории дипломатии). Форстен «Сношения Швеции и России во второй половине XVII в.» («Журнал Министерства Народного Просвещения», 1898); Эйнгорн «Очерки по истории Малороссии»

Русско-турецкая война 1877—1878 годов

Смирнов Петр Иванович

Война между Российской империей и союзными ей балканскими государствами с одной стороны, и Османской империей — с другой. Была вызвана подъёмом национального самосознания на Балканах. Жестокость, с которой было подавлено Апрельское восстание в Болгарии, вызвала сочувствие к положению христиан Османской империи в Европе и особенно в России. Попытки мирными средствами улучшить положение христиан были сорваны упорным нежеланием турок идти на уступки Европе, и в апреле 1877 года Россия объявила Турции войну.

В ходе последовавших боевых действий русской армии удалось, используя пассивность турок, провести успешное форсирование Дуная, захватить Шипкинский перевал и, после пятимесячной осады, принудить лучшую турецкую армию Осман-паши к капитуляции в Плевне. Последовавший рейд через Балканы, в ходе которого русская армия разбила последние турецкие части, заслонявшие дорогу на Константинополь, привёл к выходу Османской империи из войны. На состоявшемся летом 1878 года Берлинском конгрессе был подписан Берлинский трактат, зафиксировавший возврат России южной части Бессарабии и присоединение Карса, Ардагана и Батума. Восстанавливалась государственность Болгарии (завоёвана Османской империей в 1396 году) как вассальное Княжество Болгария; увеличивались территории Сербии, Черногории и Румынии, а турецкая Босния и Герцеговина оккупировалась Австро-Венгрией.

Предыстория конфликта

Угнетение христиан в Османской империи

Статья 9 Парижского мирного договора, заключённого по итогам Крымской войны, обязывала Османскую империю даровать христианам равные права с мусульманами. Дальше опубликования соответствующего фирмана (указа) султана дело не продвинулось. В частности, в судах свидетельства не-мусульман («зимми») против мусульман не принимались, что фактически лишало христиан права на судебную защиту от религиозных преследований [5].

1860 год — в Ливане друзы при попустительстве османских властей [6] вырезали свыше 10 тыс. христиан (преимущественно маронитов, но также греческих католиков и православных). Угроза французской военной интервенции заставила Порту восстановить порядок [7]. Под давлением европейских держав Порта пошла на назначение в Ливане христианского губернатора, кандидатура которого выдвигалась османским султаном после согласования с европейскими державами [8].

1866—1869 годы — восстание на Крите под лозунгом объединения острова с Грецией. Восставшие взяли под контроль весь остров кроме пяти городов, в которых укрепились мусульмане. К началу 1869 года восстание было подавлено [9], но Порта пошла на уступки, введя на острове самоуправление, укрепившее права христиан [10]. В ходе подавления восстания широкую известность в Европе получили события в монастыре Аркади, когда свыше 700 женщин и детей, укрывшихся за стенами монастыря, предпочли взорвать пороховой погреб, но не сдаться осаждавшим туркам.

Последствием восстания на Крите, особенно в результате жестокости, с которой турецкие власти его подавляли, стало привлечение внимания в Европе (Британской Империи в частности) к вопросу об угнетённом положении христиан в Османской империи.

Изменение баланса сил в Европе

Из Крымской войны Россия вышла с минимальными территориальными потерями, однако была вынуждена отказаться от содержания флота на Чёрном море и срыть укрепления Севастополя.

Пересмотр итогов Крымской войны стал основной целью российской внешней политики. Это было однако не так просто — Парижский мирный договор 1856 года предусматривал гарантии целостности Османской империи со стороны Великобритании и Франции. Откровенно враждебная позиция, занятая во время войны Австрией, осложняла ситуацию. Из великих держав только с Пруссией у России сохранялись дружеские отношения.

Именно на союз с Пруссией и её канцлером Бисмарком сделал ставку назначенный Александром II в апреле 1856 года канцлером князь А. М. Горчаков. Россия заняла нейтральную позицию в деле объединения Германии, что в конечном итоге привело к созданию после ряда войн Германской империи. В марте 1871 года, воспользовавшись сокрушительным поражением Франции в франко-прусской войне, Россия при поддержке Бисмарка добилась международного согласия на отмену положений Парижского договора, запрещавших ей иметь флот на Чёрном море.

Остальные положения Парижского договора, однако, продолжали действовать. В частности, статья 8 давала право Великобритании и Австрии в случае конфликта России с Османской империей вмешаться в него на стороне последней. Это заставляло Россию проявлять крайнюю осторожность в её отношениях с османами и все свои действия согласовывать с другими великими державами. Война с Турцией один на один, таким образом, была возможна только при получении от остальных европейских держав карт-бланша на такие действия, и российская дипломатия выжидала удобного момента.

Непосредственные причины войны

Подавление восстания в Болгарии и реакция Европы

Летом 1875 года в Боснии и Герцеговине началось антитурецкое восстание, основной причиной которого были непомерные налоги, установленные финансово несостоятельным османским правительством [12]. Несмотря на некоторое снижение налогов, восстание продолжалось в течение всего 1875 года и в конечном итоге спровоцировало Апрельское восстание в Болгарии весной 1876 года.

В ходе подавления болгарского восстания турецкие войска совершили массовые убийства мирного населения, погибли свыше 30 тысяч человек; в особенности свирепствовали нерегулярные части — башибузуки. Против проводившего протурецкую линию британского правительства Дизраэли рядом журналистов и изданий была развёрнута пропагандистская кампания, обвинявшая последнего в игнорировании жестокостей турецких нерегулярных формирований; особую роль сыграли материалы американского журналиста, женатого на российской подданной, Януария Мак-Гахана, печатавшиеся в оппозиционной Daily News. В июле — августе 1876 года Дизраэли был вынужден неоднократно защищать политику правительства в Восточном вопросе в палате общин, равно как и оправдывать ложные донесения британского посла в Константинополе Генри Эллиота (англ. Henry Elliot). 11 августа того же года, во время последних для него прений в нижней палате (на следующий день он был возведён в пэры), Дизраэли оказался в полной изоляции, будучи подвергнут жестокой критике со стороны представителей обеих партий.

Публикации в Daily News вызвали волну общественного возмущения в Европе: в поддержку болгар высказались Чарльз Дарвин, Оскар Уайльд, Виктор Гюго и Джузеппе Гарибальди [13].

Виктор Гюго, в частности, написал в августе 1876 года во французской парламентарной газете [14]:

Общественное мнение в Англии было окончательно развёрнуто против «туркофильской» политики поддержки Османской империи изданием в начале сентября 1876 года лидером оппозиции Гладстоном брошюры «Болгарские ужасы и Восточный вопрос» [15] (The Bulgarian Horrors and the Question of the East) [16] [17], что было основным фактором невмешательства Англии на стороне Турции при последовавшем в следующем году объявлении войны Россией. Брошюра Гладстона, в своей позитивной части, излагала программу предоставления Боснии, Герцеговине и Болгарии автономии [18].

В России с осени 1875 года развернулось массовое движение поддержки славянской борьбы, охватившее все общественные слои. В обществе развернулась острая дискуссия: прогрессивные круги обосновывали освободительные цели войны, консерваторы рассуждали о её возможных политических дивидендах, таких как захват Константинополя и создание славянской федерации во главе с монархической Россией.

На эту дискуссию наложился традиционный российский спор между славянофилами и западниками, причём первые, в лице писателя Достоевского, видели в войне выполнение особой исторической миссии русского народа, заключавшейся в сплочении вокруг России славянских народов на основе православия, а вторые, в лице Тургенева, отрицали значение религиозного аспекта и считали, что целью войны является не защита православия, а освобождение болгар [19].

Событиям на Балканах и в России в начальный период кризиса посвящён ряд произведений русской художественной литературы.

В стихотворении Тургенева «Крокет в Виндзоре» (1876) королева Виктория открыто обвинялась в попустительстве действиям турецких изуверов;

В стихотворении Полонского «Болгарка» (1876) повествовалось об унижении болгарской женщины, отправленной в мусульманский гарем и живущей жаждой мщения.

У болгарского поэта Ивана Вазова есть стихотворение «Воспоминания о Батаке», которое написано со слов встреченного поэтом подростка — худой, в лохмотьях, он стоял с протянутой рукой. «Откуда ты, мальчуган?» — «Я из Батака. Знаешь ли Батак?». Иван Вазов приютил мальчика в своём доме и впоследствии написал прекрасные стихи в виде рассказа мальчика Иванчо о героическом эпизоде борьбы болгарского народа с османским игом [20].

Поражение Сербии и дипломатическое маневрирование

В июне 1876 года Сербия, а следом за ней и Черногория, объявили войну Турции (см.: Сербо-черногорско-турецкая война). Представители России и Австрии официально предостерегали против этого, но сербы не придавали этому особого значения, так как были уверены, что Россия не допустит их разгрома турками.

26 июня (8 июля) 1876 года Александр II и Горчаков встретились с Францем-Иосифом и Андраши в Рейхштадтском замке, в Богемии. В ходе встречи, было заключено так называемое Рейхштадтское соглашение, которое предусматривало, что в обмен на поддержку австрийской оккупации Боснии и Герцеговины Россия получит согласие Австрии на возвращение юго-западной Бессарабии, отторгнутой у России в 1856 году, и на присоединение порта Батуми на Чёрном море. На Балканах Болгария получала автономию (по русской версии — независимость) [21]. В ходе встречи, результаты которой были засекречены, была также достигнута договорённость о том, что балканские славяне «ни в каком случае не могут образовать на балканском полуострове одного большого государства» [22].

В июле-августе сербская армия потерпела несколько сокрушительных поражений от турок, и 26 августа Сербия обратилась к европейским державам с просьбой о посредничестве для прекращения войны. Совместный ультиматум держав вынудил Порту предоставить Сербии перемирие сроком на один месяц и начать переговоры о мире. Турция, однако, выдвинула весьма жёсткие условия будущего мирного договора, которые были отвергнуты державами.

31 августа 1876 года был низложен объявленный недееспособным по болезни султан Мурад V и престол занял Абдул-Хамид II.

В течение сентября Россия пыталась договориться с Австрией и Англией о приемлемом варианте мирного урегулирования на Балканах, который можно было бы от имени всех европейских держав выставить Турции. Дело не заладилось — Россия предлагала оккупацию Болгарии русскими войсками и ввод объединённой эскадры великих держав в Мраморное море, причём первое не устраивало Австрию, а второе — Великобританию.

В начале октября истёк срок перемирия с Сербией, после чего турецкие войска возобновили наступление. Положение Сербии стало критическим. 18 (30) октября русский посол в Константинополе граф Игнатьев предъявил Порте ультиматум о заключении перемирия на 2 месяца, требуя ответа в 48 часов; 20 октября в Кремле Александр II произнёс речь, содержавшую аналогичные требования (т. н. московская речь императора), и предписал произвести частичную мобилизацию 20 дивизий. Порта приняла российский ультиматум.

11 декабря началась созванная по инициативе России Константинопольская конференция. Был выработан компромиссный проект решения, дарующего автономию Болгарии, Боснии и Герцеговине под объединённым контролем великих держав. 23 декабря Порта заявила о принятии конституции, провозглашавшей равенство религиозных меньшинств в империи, на основании чего Турция заявила об отказе признать решения конференции.

15 января 1877 года Россия заключила письменное соглашение с Австро-Венгрией, гарантировавшее нейтралитет последней в обмен на право оккупации Боснии и Герцеговины. Подтверждались прочие условия ранее заключённого Рейхштадтского соглашения. Как и Рейхштадское соглашение, данное письменное соглашение держалось в строжайшем секрете. Например, о нём не знали даже крупные российские дипломаты, включая российского посла в Турции [23].

20 января 1877 года безрезультатно завершилась Константинопольская конференция; граф Игнатьев заявил об ответственности Порты, если она предпримет наступление против Сербии и Черногории. Газета «Московские ведомости» характеризовала итог конференции как «полное фиаско», которого «можно было ожидать с самого начала» [24].

В феврале 1877 года Россия достигла договорённости с Великобританией. Лондонский протокол рекомендовал Порте принять реформы, урезанные даже по сравнению с последними (сокращёнными) предложениями Константинопольской конференции. 31 марта протокол был подписан представителями всех шести держав. Однако 12 апреля Порта его отклонила, заявив, что рассматривает его как вмешательство во внутренние дела Турции, «противное достоинству турецкого государства».

19 марта 1877 года — открытие оттоманского парламента.

Игнорирование турками объединённой воли европейских держав дало России возможность обеспечить нейтралитет европейских держав в войне с Турцией. Неоценимую помощь в этом оказали сами турки, которые своими действиями помогли демонтировать положения Парижского договора, защищавшие их от войны с Россией один на один.

Вступление России в войну

12 (24) апреля 1877 года Россия объявила войну Турции: после парада войск в Кишинёве на торжественном молебне епископ Кишинёвский и Хотинский Павел (Лебедев) прочёл Манифест Александра II об объявлении войны Турции.

Только быстрая война, — в одну кампанию, давала возможность России избежать вмешательства Европы. Ни в одной из русско-турецких войн фактор времени не играл столь значительной роли. По донесениям военного агента в Англии, на подготовку экспедиционной армии в 50—60 тыс. человек Лондону требовалось 13—14 недель, а на подготовку константинопольской позиции — ещё 8—10 недель. К тому же армию нужно было перебросить морем, огибая Европу. В этот период Турция возлагала свои надежды на успешную оборону.

План войны против Турции был составлен ещё в октябре 1876 года генералом Н. Н. Обручевым. К марту 1877 года проект был исправлен самим императором, военным министром, главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем-старшим, его помощником штаба генералом А. А. Непокойчицким, помощником начальника штаба генерал-майором К. В. Левицким.

В мае 1877 года русские войска вступили на территорию Румынии.

Войска Румынии, выступившей на стороне России, активно начали действовать лишь с августа.

Ход войны

Соотношение сил

Соотношение сил противников складывалось в пользу России, военные реформы начали давать свои положительные результаты. На Балканах, в начале июня русские войска (около 185 тыс. человек) под командованием великого князя Николая Николаевича (Старшего) сосредоточились на левом берегу Дуная, имея главные силы в районе Зимницы. Силы турецкой армии под командованием Абдул-Керим-Надир-паши составляли около 200 тыс. человек, из которых около половины составляли гарнизоны крепостей, что оставляло 100 тыс. для операционной армии.

На Кавказе русская Кавказская армия под командованием великого князя Михаила Николаевича имела около 150 тыс. человек при 372 орудиях, турецкая армия Мухтар-паши — около 70 тыс. человек при 200 орудиях [25].

По боевой подготовке российская армия превосходила противника, но уступала ему в качестве вооружения (турецкие войска были вооружены новейшими английскими и американскими винтовками).

Активная поддержка российской армии народами Балкан и Закавказья укрепляла моральный дух русских войск, в составе которых действовали болгарское, армянское и грузинское ополчение. Свой вклад в победу над турецкой армией также внесли сербские, румынские и черногорские войска.

На Чёрном море полностью доминировал турецкий флот. Россия, добившись права на Черноморский флот только в 1871 году, не успела восстановить его к началу войны.

Общая ситуация и планы сторон

Существовало два возможных театра боевых действий: Балканы и Закавказье. Ключевым были Балканы, так как именно тут можно было рассчитывать на поддержку местного населения (ради освобождения которого война и велась). Кроме того, успешный выход русской армии к Константинополю выводил Османскую империю из войны.

Две естественные преграды стояли на пути русской армии к Константинополю:

Дунай, турецкий берег которого был основательно укреплён османами. Крепости в знаменитом «четырёхугольнике» крепостей — Рущук — Шумла — Варна — Силистрия — были самыми защищёнными в Европе, если не во всём мире. Дунай являлся полноводной рекой, турецкий берег которой был основательно заболочен, что существенно осложняло высадку на него. Кроме того, у турок на Дунае было 17 бронированных мониторов, которые могли выдерживать артиллерийскую дуэль с береговой артиллерией, что дополнительно осложняло форсирование реки. При грамотной защите можно было надеяться нанести русской армии очень существенные потери.

Балканский хребет, через который существовало несколько удобных переходов, главным из которых был Шипкинский. Защищающаяся сторона могла встретить атакующих на хорошо укреплённых позициях как на самом перевале, так и на выходе из него. Обойти Балканский хребет можно было вдоль моря, но тогда пришлось бы брать штурмом хорошо укреплённую Варну.

На Чёрном море полностью доминировал турецкий флот, что вынуждало организовывать снабжение русской армии на Балканах по суше.

План войны был основан на идее молниеносной победы: армия должна была перейти Дунай на среднем течении реки, на участке Никополь — Свиштов, где у турок не было крепостей, в районе, населённом дружелюбно настроенными к России болгарами. После переправы следовало разделить армию на три равные группы: первая — блокирует турецкие крепости в низовьях реки; вторая — действует против турецких сил в направлении Видина; третья — переходит через Балканы и идёт на Константинополь.

Турецкий план предусматривал активно-оборонительный образ действий: сосредоточив главные силы (около 100 тыс. человек) в «четырёхугольнике» крепостей Рущук — Шумла — Базарджик — Силистрия, завлекать переправившихся русских к Балканам, вглубь Болгарии, и затем разгромить их, обрушившись на их левый фланг. Одновременно с этим довольно значительные силы Османа-паши, около 30 тыс. человек, были сосредоточены в Западной Болгарии, у Софии и Видина, имея задачей наблюдение за Сербией и Румынией и воспрепятствование соединению русской армии с сербами. Кроме того, небольшие отряды занимали балканские проходы и укрепления по Среднему Дунаю [26].

Действия на европейском театре войны

Форсирование Дуная

Русская армия по предварительной договорённости с Румынией прошла по её территории и в июне в нескольких местах переправилась через Дунай. Для обеспечения форсирования Дуная требовалось нейтрализовать турецкую дунайскую флотилию в месте возможных переправ. Эта задача была выполнена установкой на реке минных заграждений, прикрытых береговыми батареями. Также были задействованы переброшенные по железной дороге лёгкие минные катера.

29 апреля (11 мая) русской тяжёлой артиллерией взорван у Брэила башенный турецкий монитор «Лютфи-Джелиль» (англ. Lutfi Djelil), погибший со всей командой;

14 (26) мая минными катерами лейтенантов Шестакова и Дубасова потоплен монитор «Хивзи Рахман».

Турецкая речная флотилия была расстроена действиями российских моряков и не могла воспрепятствовать переправе русских войск.

10 (22) июня Нижнедунайский отряд переправился через Дунай у Галаца и Брэила и вскоре занял Северную Добруджу.

В ночь на 15 (27) июня русские войска под командованием генерала М. И. Драгомирова форсировали Дунай в районе Зимницы. Войска были в зимних чёрных мундирах, чтоб оставаться незамеченными в темноте, но, начиная со второго эшелона, переправа происходила под жестоким огнём. Потери составили 1100 человек убитыми и ранеными.

21 июня (3 июля) сапёры подготовили мостовую переправу через Дунай в районе Зимницы. Началась переброска главных сил русской армии через Дунай.

Турецкое командование не предприняло активных действий, чтобы воспрепятствовать форсированию Дуная русской армией. Первый рубеж на пути к Константинополю был сдан без серьёзных сражений.

Плевна и Шипка

Главных сил армии, переправившихся через Дунай, оказалось недостаточно для решительного наступления через Балканский хребет. Для этого был выделен лишь передовой отряд генерала И. В. Гурко (12 тыс. человек). Для обеспечения флангов были созданы 45-тысячный Восточный (великий князь Александр Александрович) и 35-тысячный Западный (генерал-лейтенантН. П. Криденер) отряды. Остальные силы находились в Добрудже, по левобережью Дуная или на подходе. Передовой отряд 25 июня (7 июля) занял Тырново, а 2 (14) июля перешёл Балканы через Хаинкиойский перевал. Вскоре, 5 июля (17 июля) был занят Шипкинский перевал, куда был выдвинут созданный Южный отряд (20 тыс. человек, в августе — 45 тыс.). Путь на Константинополь был открыт, но достаточных сил для наступления в Забалканье не было. Передовой отряд занял Эски-Загру (Стару-Загору), но вскоре сюда подошёл переброшенный из Албании турецкий 20-тысячный корпус Сулейман-паши. После ожесточённого боя у Эски-Загры, в котором отличились болгарские ополченцы, передовой отряд отошёл к Шипке.

После успехов последовали неудачи. Великий князь Николай Николаевич с момента перехода Дуная фактически потерял управление войсками. Западный отряд овладел Никополем, но не успел занять Плевну (Плевен), куда из Видина подошёл 15-тысячный корпус Осман-паши. Предпринятые 8 (20) июля и 18 (30) июля штурмы Плевны окончились полной неудачей и сковали действия русских войск.