Стихи
Разное
Если бы я был репейником…
Если бы я был репейником,
я бы к тебе прилип,
к платью цветочком сиреневым,
радостным, ярким, как блик.
мы понеслись бы по полю,
вдаль от людской суеты,
был бы настолько с тобою,
насколько с собою ты.
чувствовал бы твою кожицу
под миллиметрами льна,
видел бы милую рожицу
даже захлопнув глаза.
нежностью лёгкой овеянный,
крепко колючками за,
сладостным помню мгновение,
когда обнаружил тебя.
не сомневаюсь нисколько:
другие спасут — саблю дай,
но только ведь я и только
иголками в пляс — наблюдай.
так разберуся с каждым,
оспой впечатаюсь в них.
«тут не судьба нам, — скажут. —
влюблённый репейник — псих!»
по воздуху сказкой на воле,
давно не бежим — скользим!
и так не известно, ей Богу,
сколько лет и сколь зим.
всюду носились бы вместе,
вместо «я» только «мы»,
если бы, если бы, если,
если бы, если бы, бы.
2019.
На полянке, подняв…
На полянке, подня́в к небу кед,
я лежу, отдыхая часами,
в кулаке моём дней букет
с танзани́товыми васильками.
облака, белоснежной периной
извиваясь, скользят на меня,
а травинки слили́сь воедино,
мягкото́ю своею пленя.
я вставать и не думаю даже,
потому что и так хорошо,
птица вслед за птицею сажей,
самолётики хором швов.
запах свежести скачет на ве́тре,
пробегает тысячи вёрст,
но становится бледным навеки,
понимая, что всё не всерьёз.
лучик игристого света
заливает мои глаза,
куда-то несётся планета,
как и всегда,
но не участвуя в гонке,
не соревнуясь, а так…
на выгоревшей футболке
отпечатки небесных атак.
2019.
А у меня душа ни порезана, ни рвана…
А у меня душа ни порезана, ни рвана,
в ней цветёт та самая небесная нирвана,
честное лека́ло, как Франческо Ерека́ло,
ни того ведь, ни другого не существовало.
каждый говорит, что у него на сердце рана,
что познал печали этой жизни слишком рано,
что на самой грани был уже раз пять,
что такое ощущенье, что хотят распять,
что душа, как пленник в теле, настрадалась,
что кидает свои вопли лишь для нас, на радость,
а ещё, что «мученик, не веришь? просто дам ус
и могу судьбу сказать твою, как Нострада́мус».
ничего подобного с меня — спроси́те,
я вам расскажу и про себя, про city,
о погоде — вон, к примеру, дождик моросит,
у меня есть море строчек, у кухарки — море сит,
а ещё душа у многих — носовой платок,
вот они и выделяют туда свой поток,
но наслаждаться жизнью разве не прекрасней?
вы можете похвастать даже сказкой-басней:
«у меня стальной характер, будто спица,
ведь за 15 лет в России я сумел не спиться,
однако, признаю́ся, что из-за Курил
однажды взял я пачку и закурил».
смотри́те, ведь уже же даже гнёт ожи́л,
потёк он с красной кровью по каналам жил,
вот, что я предлагаю: вам бы в хоровод
и жаловаться вместе, то есть, хором — вот,
а у меня всё хорошо и душа ни рвана,
цветёт во всю катушку благодать, нирвана,
и всяческим морокам просто нету места,
ведь я весёлый и красивый, прямо как невеста.
2020.
День потемнел
День потемнел,
смотрится в высь лужи овца,
не надо в поте мне
ни перед кем выслуживаться.
огни горят, на-
руже электрических ламп…
всё так нарядно,
оружие — практически храм
давно для стран, что
около лежат и внутри,
тишина — страшно,
тем паче, коль она в «МП-Три»,
круго́м лишь битвы
за еду́ с добром — подло, брать-
я чувствую ритмы,
но мне их не подобрать.
слова — наркотик уж,
избавить — меня речи лишить,
я с языком — нарко́т и куш,
если на наречьи вершин,
как не зови, смысл оста-
нется тот, что и был,
мысли с моста, в луже овца,
в крови — цветочки и пыл.
нервы под локти волокут
да и не в о́де лишь,
тело засунув в лоно кур-
ток, не оделишь
душу спокойствием, но только
сделаешь так,
чтобы дрожала она, мёрзла,
как заснеженный флаг.
2020.
Мелькаю по лабиринтам улиц…
Мелькаю по лабиринтам улиц,
весёлый, словно капе́ль,
навстречу бредут, непременно сутулясь,
сотни сотен людей.
и, вроде бы, все в разноцветных шмотках,
но без улыбки их харя,
асфальт до блеска стального исшоркав,
идут они, шкандыба́я.
я закричал им: «Смотри́те наверх!
там Солнце смеётся лучами!»,
а они говорят: «отойди, человек,
печаль мы держим плечами».
— «Но поглядите, там облачко ведь
пушистее, чем овечка!»
а они говорят: «отойди, человек,
печаль наша бесконечна».
тут то ли тоска на меня, то ли жалость —
не знаю, кто поволок,
а они говорят: «хорошо нам лежалось
и небом нам потолок».
тогда я понял, что синие вы́си,
ненужные этим людям,
имеют для меня бо́льший смысл,
чем всё, чего они любят.
и празднично, точно карета на свадьбе,
я ринул куда-то вдаль,
а небо, следящее сверху за нами,
слегка улыбнуло край.
мелькаю по лабиринтам улиц,
весёлый, словно апрель,
душа расцветает — видно, проснулась,
надеюсь, надолго теперь.
2020.
Зверьки мерцают на Солнце…
Зверьки мерцают на Солнце
в форме воздушных шаро́в,
радостным смехом окольце-
вали верхушки цветных шатров.
соседство особое: птица и кит,
рядом в веснушках жирафик,
бурлит проспектик, даже кипит
в яркой одёжи трафик.
верёвочки нежно качаются ветром,
ребёнок держит зверьков,
но вдруг он случайно отвлёкся, а ведь ром-
б — форма ска́тов-ковро́в.
и вот такой скат покачнулся потоком,
и раболепно взлетел,
кто-ж знает: а затоскует по ком он
в пёстрой игре из тел?
а скатик поднялся уже выше зданий,
правду колю в,
и вдруг по часам (то есть, без опозданий)
схватил его чей-то клюв.
теперь они вместе летают уж чинно
и весь белый свет диви́тся,
тот самый скатик — это мужчина,
а птица — это девица.
у них не прогулка, у них путешествие,
вата как, облака,
чудно летят, плут и шествие, витие-
вато летят, облака-
ть кот захотел небеса и заставил
лапы свои развестись,
он тоже был шариком, из-за ста́вен
смотрит теперь он вниз.
к ним длинношеий жирафушка взмыл,
львёнок, медуза, дракончик,
мышонок просил, крайне тих и уныл:
без укусов, ударов, драк, кочек.
удивлялася птица: не ди́ко разве?
удивляется, но не гогочет,
мишка уселся на дикобразе,
а дикобраз на прочих.
пари́ла компания, любуясь, как да́ли
греются закаточным диском,
нам не известно, приземлились когда ли —
тьма была олимпийской.
22.02.2020.
Как из кубка, я…
Как из кубка, я
росу да из розы пью,
неприступная,
обдала меня россыпью
зимних, морозных взглядов —
так не мёрз ни один прародитель,
но сказала, смутившись изрядно:
проводите.
2020.
Темнота, снова ныряешь в ласку ты…
Темнота, снова ныряешь в ласку ты,
одежда изрывается на лоскуты,
течёт с неё — не то ручей, не то река,
лишь вздохи, вопли — к чёрту нам риторика?
а всё, что за кроватью, как же чу́ждо нам…
она в моих объятьях, как жемчужина,
я волосы её рукою нежно скомкал,
уж очень неплохая эта незнакомка.
и ладно, что теперь снова без цента я,
но каждая секунда мне бесценная,
а деньги что? мне деньги все — бумага лишь,
больше от них зависишь — значит, больше нищ.
тела́, вроде вьюна́, как стебли, сплетены,
она, вроде, юна́ — я чую лень спины,
досталась мне она, как королю, белея,
лежит она со мной, как символ юбилея.
не знаю, что такое в этой жизни я по́стиг,
но то, что для других святыня, для меня — пластик,
пока другие соревнуются, по лестнице выше,
держуся из последних сил — давно бы уж вышел.
смотрю я, спящий, прямо в сон, а из
него исчезла вся страна Алис,
снится то пропасть, то железка — в общем, ствол,
однако, сказочка кончается волшебством.
и пусть несёте вы культуру: хоть попсу, вини́р,
из рук у жизни вырываю снова сувенир,
и в печку вновь кидаю, ведь из тория
и лепится «новейшая» история.
а за новейшей к нам нагрянет суперновая,
но жизнь людей останется терновая,
и пусть у вас очень широкий кругозор,
но я могу споткнуться вот так вдруг о взор.
а по годам напоминаю ламу, лет
двадцатка мне, быт в тягость, даже амулет
не помогает, как его я не вертел —
камень остался камнем; мир, как мир — вертеп.
бойцы раскрыли рты: MMA, Вин-Чу́н,
узнавши, что слова я, как шуруп, винчу,
да что тут говорить? побледнел и жир,
когда я сообщил: Солнце, как инжир.
а чтобы не свалиться, просто славь края,
лежит она царицей, моя сладкая,
художник взял рукою мягкую пастель
и нарисовал мятую постель.
то ль кусок батиста здеся, то ли ситца,
хи́тро улыбается, ведь лисица,
я устал лежать с ней, в попытке сесть
понимаю, что сегодня я попался в сеть.
2020.
Скайри́м
Пускай нимб носит кто-то другой,
не тяну я ладони к короне,
на Скайрим надвигается шторм,
нить, иглу — занавески и шторы.
тут лай рифм заливает пространство,
меч двухручный с земли подниму
и в край нимф на коне к иностранцам
вместо свеч его понесу.
Урал, Крым мне не нужен нисколько,
заиграл здесь красивый пейзаж,
Клювокрыл по имени «Колька»,
в заэкраньи птички да блажь.
и клан рыл мне на время не страшен,
и не страшен ни дождь и ни снег,
заострим мы стрелы и вмажем
в башни всех.
вот стою я сейчас на вершине,
наблюдая природный гул,
год за годом несётся — машина,
но гниёт деревянный стул.
26.12.2019.
Опять всё дребезжит…
Опять всё дребезжит —
это шум простой,
экран про грабежи
кричит да про строй,
однако, от экрана глазки отлепи,
из США вернись да из Африки.
вокруг ты оглянись,
пять минут постой,
птичка вопли в высь,
льву быка, прос той,
может быть, увидишь что-то новое?
сколько можно жить уже на войне?
людская масса chill,
на машинах катит,
науку я учил,
щас найду их катет,
хоть что-нибудь услышать бы о любви,
но их интересует только алиби,
машины, алкоголь
да и мат на «е»,
душа под палкой — голь,
мысли ватные,
а у меня неряха и педант в фойе —
кормлю я в это время пернатое.
войти возможно в за'мок
потайным путём,
шаг вперёд/назад мог,
но никак прутьём,
залазьте поскорее в бронежилет,
может прилететь, бро, мне же лет
так мало, пока а'ла,
пусть бурлит,
из парка щас коала —
вот буллит,
а я уж осознал давно, что вол you,
коала прокричала «на волю!»
вон, смотри: «цветёт как
аглая»,
но отвечает тётка:
«ага, я»,
но идёмте дальше, немо нежен, let…
уж давно противен мне манежей land.
станешь коль не глупым, извести,
посчитаю тема что замётана,
белый среди чёрных — негр в извести,
дама с вами? с вами лишь за мёд она,
а я языковой расплав, как сок солнц лью,
ответьте: где душа ваша за соц. ролью?
снова вы враз стали
в кучку, волк на части,
в землю вы врастали
в одночасье,
тогда же барабанил ещё град (дуэт),
у вас у всех есть я — это радует.
засыпаны передо мной
песком врата,
а на дороге гной,
месяц — сковорода,
толкаешься ногами, чтобы не тонуть,
но втягивает внутрь эта недонудь.
несётся время исто
под колесо,
запуская искры
в без платка лицо,
местами говорит принц правду — эт…
не ставьте, коль горит, prints palm to at.
погрязнешь — ум расслабьте,
не без сдвига? где ль?
переберём враз лапти,
как двигатель,
но я до дна достал, глубже не нырнуть,
не принимаю мир, будто вены ртуть.
2020.
Rome. Гром…
Rome. Гром
над развалинами Колизея,
деревья нахально верхушками крон —
не ждут ничего, кроме зелья.
лёгкие капли (неровно, микрон)
падали прямо на Землю,
а, может, нашёл кто некро́номико́н
и двинулся крышкой на семь лун.
красиво и вкусно, тут ту́ры (чуть влез),
но если опять — это я начну,
тошнит от искусства, культуры, чудес
обычную Итальяночку,
но то Афанасий, то быстрый Билли
экскурсий просит — как едко!
в ней чувства давно уже все истребили,
но называют «кокетка».
«дать не должны вона тем фору мы! —
кричат ей, зубами лязгая, —
вперёд же, где ваши форумы
и прочее, Итальянское?!»
спокойствия хочется и тишины,
а он говорит «пожалуйста!»,
была б его воля и без жены
ещё б поцелуем пожал уста́.
с ним что-то не то, ведь он гиперактивен,
будто мозг у ребёнка,
в яростном вихре из гидр, актиний
виднеется фурья бронха.
и не понятно, куда ему столько
и доз-то при мечтательности,
но у него боевая стойка:
«Где достопримечательности?!» —
кричал он, а возле полз пока жук,
«ладно, ладно, иль та, или я…
сейчас я вам всё-всё-всё покажу» —
вежливость. дождик. Италия.
2020.
Ладья скользит в океане…
Ладья скользит в океане
между двух бугорков —
собрали же Египтяне
для рыбаков.
волны чешут папирус,
птички поют с небесо́в,
круго́м лучи солнца да сырость,
но горстью на чашу весов.
спокойствие водной глади
или невиданный скачь?
синь голубую гладит
какой-то большой трюкач.
как на ладони планета,
как на ладони Земля,
как молодому поэту,
мне можно всё, что нельзя.
завтра ладьёй притворюсь я,
чтоб оседлать моря,
а сегодня стану, как люстра —
гореть, не сжигая себя.
не для гурьбы да народа,
не для кого-то там,
а чтобы ночью у дома
не наступить в капкан,
но вариант есть получше,
вот, оцени, он каков:
облаком стать, надуться,
скрыться в толпе облаков.
держась за воздушные ручки,
мы уплывём в закат,
плевать мне на всякие взбучки,
облаком стану и рад.
2019.
Ночью сунулся на улицу как-то…
Ночью сунулся на улицу как-то,
а над миром гирлянда цукатов,
и горит всё, мерцают блестяшки,
быть блестяшкой на небе — труд тяжкий.
а пылинки Луной серебря́тся —
не получится у всех серий глянца
и картин, картина? не без она
красоты, но не манна небесная.
возможно и вправду, от стенок
исходит особый оттенок,
но людям давно нужен идол, а то
не пронзит панцирь камня их долото.
упрощает техника жизни,
за углом что творится? — излишне
знать им, однако, мильярд даю
чтобы видеть, как небо гирляндою
опоясано с Запада на Восток,
сколько звёздочек повешено для вас ток?
и висят они узорами, ко́рча края́ —
вот от этого и ткань там узорчатая,
будто кто-то ас в вышивании,
не как все — то есть, не в выживании,
слишком правда — тем более, коли сон,
да и месяц катается колесом.
звёзды встали на пути, словно гирь ряд,
он их облетает, чтобы гирлянд
не запутать тело, о жаре́ лом
не мыслит, и о нём, ошалелом,
не думают, а он, иссякая:
«ты такая, колея, и сякая!»
но не нужно волноваться — перебе́сится,
нынче жизнь тяжела и у месяца.
2020.
Хочешь сердце моё?..
Хочешь сердце моё? Вот, на!
для тебя ничего не жалко,
ты такая на свете одна,
роль твоя это — роль дирижабля.
окрылить одним словом ты можешь,
аромат твой… на майке он,
поцелуй на тебе вон — мой же ж!
обведу дай губами, как маркером.
в голове твои фразы зациклились,
ты внутри прямо отражена,
а повсюду пускай лишь цирк лисиц,
называющихся гордо «жена».
может быть, невпопад я, зато ведь
это всё про тебя, про меня,
и, если бы ты б не умела готовить,
твоё б варево не променял.
занимаются люди хотьбою,
и не только пешей и конной,
а я дорожу тобою,
как патриарх иконой.
сколько кинуть готов под сукно́ вещей!
за тебя я рискну собой!
потому что ты — есть сокровище,
потому что ты — мой собор.
и пока, по проспектам сметая
люди пыль, ищут что-то там, я
дожидаюсь, моя святая,
нашей встречи, душу томя.
2020.
Мурка и дурка
На полянке пасётся Мурка,
а вокруг простирается дурка
от са́мого южного по́люса
к космосу дальнему по́ лесу.
Мурка жевала травку,
Мурка не знала давку
из людей, орущих «видали/нет?
это был, между прочим, менталитет!
на плечах горят эполеты,
в одежде изысканный лоск,
кто видит, думает «мне бы
всё это — вот бы жилось!»
я вообще интересный,
куда ни плюнь —
мысли, как фрески,
в блестяшках слюн.
люди на нервах
оттого,
кто пожмёт первый,
кто второй.
любое слово
(скажи, Степан!) —
ветер свобод
и девиз всех стран!
не знаю, Да́рия,
тот ли нет
подарит а́рией
комплимент,
но ясно многое,
например:
откуда родом я,
корни вен.
знавал я время,
когда ввоз ник,
скажу тебе я,
как я возник:
Бог уронил
случайно алмаз —
так появился я среди вас!
блещу интеллектом
прямо из глаз,
не стра́шны при этом
отрава и сглаз.
вот слушай, бес скверный,
с вами слон!
такой же бессмертный,
как Вавилон!
так посох в руку из золота!
внимайте, моё ведь слово-то!
каждый вопль ласкает слух..!»
корова хвостом отгоняет мух,
потому что плевать ей на ла́вры,
лавр на вкус горьковат,
Мурка пойдёт по поляне,
а где-то пускай говорят.
зелень да чистое небо
с праздничной синевой,
кваквы Леры да «кавалеры»,
узорчик очень цветной.
2019.
Город горит миллионом огней…
Город горит миллионом огней,
на звёздочном небе тускнею,
душа где-то в городе, где-то он в ней,
по лужам цветным иду с нею.
панельное, новое, ветром сносили,
заброшки от биты отбиты,
птички причину пытают с нас или
кричат причину обиды?
ткни пальцем в небо — прожектор найдёшь,
звёзд не видать из-за пыли,
машина-то светит — конечно, надёж-
но заплакали звёзды, заплыли.
свет ото всюду идёт, золотая
лампочка сияет с орбиты,
дырку в душе у звезды залатая,
в чин «мировые арбитры»
выйду, но лишь для того, чтоб оттуда
следить, чтоб не спрут ник
и чтобы звёзды смеялись от удо-
вольствий, померк чтобы спутник.
чтоб город горел миллионом огней,
огни эти — звёзды, кометы,
душа где-то в городе, где-то он в ней,
месяц, дружище, ко мне ты?
2020.
Он хотел любви, но был пустой…
Он хотел любви, но был пустой,
куры не клевали, хотя, денег,
он их даст — кому? да хоть пусть той!
одному куда? попробуй день их!
он ходил от Ань, от Юль, от Машек,
всю страну огромную прошёл,
выработал сеть своих отмашек,
думал постоянно лишь про шоу.
покупал цветы, дарил браслеты,
комплименты, будто на дрожжах,
поцелуи опускал везде, а след их
когда видел, даже не дрожал.
лоском фрак начищен был блестяще,
кожа, словно лучший изумруд,
весь он, словно с денежкою ящик,
но чем глубже… чувства к низу мрут.
вот нога и кожа бархатиста,
без прыщей, без ссадин, без рубцов,
он с небес спустился в бар, артиста
он включил, почувствовал губ зов.
но, однако, в этот странный вечер
было всё не очень, пусть тату,
и он осознал, что он не вечен,
в сердце он услышал пустоту.
я не знаю, понял ли хоть что-то
кто-нибудь, любовь не купит он,
прятался за кучкой старых шторок
взяток не берущий Купидон.
2020.
Вечернее
Небо почернело,
только звёзды рассыпались,
почерк неумело
ставит в сердце красы да близ.
всюду глаза высоток,
высотки горят внутри,
люди глядят из сотов,
в окнах они — ну угри.
что-то в шум и закапало,
тряпку возьми и утри —
наверное, всё из-за клапана,
небо порвать и утри-
ровать под силу почти что любому,
главное — пожелать,
телефонный звонок, как бомбу,
выкину, позже гладь
снова там установится,
загрохотал этот взрыв,
телефонная сеть устно ноет вся,
а вызыватель уж взры-
чал, как мотор грузового,
поправил медаль на груди,
как я, дорогу до дома
на ноги свои накрути.
пугаешься, будто поп робой,
не можем использовать cheat,
давай, шаг за шагом, попробуй,
птица что-то кричит.
повсюду текут водоёмы,
дороги не видно — как нет,
боишься? я здесь, вдвоём мы,
тоску выдувает кларнет.
2020.
Люди мечтают наестся ухи…
Люди мечтают наестся ухи,
без еды у них жизнь погана,
а мне бы только б твои духи
и на губах помада.
люди мечтают о сне да покое —
и у меня бывало,
сердце моё корка снега покроет —
покрывало.
мне не разбиться об пропасть (дно видел),
ни об парад,
не осознает меня ни Овидий,
ни аппарат.
в пальцах своих я кручу твой платочек,
нежный он, мятно-синий,
но вспоминаю: оплатил его ночью
в магазине.
пытаются люди заполниться смыслом
в кучке шмоток, трепья,
а я б на рапирах схлестнулся бы с мысом
за тебя.
однако, чтоб до тебя я добрался
нужно мне силу? — нет.
вижу: красива, умна и добра вся,
и это — лишь силуэт.
я бы тебя б, как весну, прямо в марте,
месяц февраль настиг,
но из забытья повторяют «кошмар те
в реальности».
хоть я и не верю в выдумки, сказки,
и хоть не споткнуся об вас, но
мне говорят «не заметишь kiss в каске,
а без неё опасно».
вот так разрываешься между тропинок,
но, упаси, не прошу,
даже святейшество праведный и́нок
бывает разорван по шву.
2020.
Беседа влюблённого и девушки
— Я люблю Тебя! Верь, Мишель!
— ты не вешай мне вермишель.
— Ты дороже всего на свете!
— говори это Анне иль Свете.
— Ничего мне не надо больше!
— ну а мне бы коттеджик в Польше.
— Без Тебя мне… О, Боже! Как пусто!
— что слова? заработай капусты.
— Ну прости, Ну прости, Извини!
— вот фуршет бы из вин и…
— Ну всё будет у Нас, только позже!
— и любовь будет после, пост же.
— Ну а молодость? Не осту́пится!
— надоело, верчуся, как ступица,
либо яма/гора, либо грабли…
— Когда Ты не со мной, как ограблен!
Ты — мой храм — мавзолей красным!
— чё? душа? на, залей красным.
— Да, душою страдаю и сердцем!
— назови-ка ты лучше мне серп цен.
(на лице то ли страх, то ль… испуг ли)
— Прогорел я, остались лишь у́гли.
— не твоя я совсем, а папина…
— Вот спасибо. снова царапина.
23.03.2020.
Зонтик
Люди глядят в горизонт,
видят небо в том, Рим, а я
навис над тобою, как зонт,
моя ты неповторимая.
причёску спасу я ей,
ручка пластмассовая,
её мне отсутствие —
астма для соловья.
пойду я вперёд, хоть в бурю!
хоть в торнадо меня швырани!
закрывать от всех бед буду,
и атаки, и швы… они
разлучить нас будут пытаться,
однако, не по зубам,
вынесу пыл танца,
бойцовскую позу дам.
беспощаден ведь к супостату я,
из пушки пальба, как салют, но
мне враги все — для супа статуя —
не подходят ко мне абсолютно.
на асфальте дождичек пляшет,
пляшет асфальт под дождём,
непромокаемый я же,
на пляже exotic сказал «подождём».
а по карте течёт нагло Нил,
забирай души моей ломтик,
милая, лицо над тобой наклонил,
как будто бы я — зонтик.
2020.
Летний вечер
Hola.
на улице жарища, нужен холод, снова
где-то в груди кипела, тлела исто лова,
то ль капли с неба, из столовой то ль коржи,
не можешь ничего понять? — только ржи.
скрывались в стенах дома, где-то там оплот,
новинка на коленке у неё — ай, пот!
нужно укрыться, крыша, нам залезть дай под,
играет «минус» вот, звук языка настиг,
мозг тут же отказал мне в музыкальности.
по-горячее ванну, пару мало — дым,
а нам с чего грустить? таким молодым…
мысли вне слов, себя не кинешь на Латынь,
но полная джакузи и мы тонем в ней,
кайфует бэйби, не то «дав», не то «нивэ́й»
течёт с неё, она сама-то притомилась,
лежи спокойно, я не лезу — при том, милость,
ма́нит плафон, было красиво, стало серо —
магнитофон выплюнул песню, атмосферу
испортил, так и были б мы в плену.
столько картинок на стене… столько пейзажей, галкой
украшен вон один, жизнь палим зажигалкой,
время просыпал, а остаток хочешь как крой,
у тебя роль чтеца — значит, закон, чиста
у меня совесть, всё вокруг скоро закончится.
что-то душистое — не знаю я, дай Бог, корица,
были свободные — смогли свободно покориться,
ну что? пока, царица, мне эти фланги…
ах, нет, фаланги…
в этот прекрасный летний вечер вновь пал ангел,
хотя она считала себя неваляшкой,
себя держала даже и во сне вальяжно,
хоть и, как Ева, ляжкой — и, поверь, поляжет,
но щас (ведь вижу я же) она разлила́ся,
отсюда не уйдёт теперь без разных ласк вся.
момент назад они пульну́ли космонавта в космос,
клоуны счастья ищут там — видать, наперекос мозг,
мечтают кинуть через плоскость мост до Луны
и жить в объятьях (их обидели?) эфира,
а мы продолжим плавиться в обители зефира.
2020.
На тарелке только гжель…
На тарелке только гжель — неужель?
магазин полон винцом, как свинцом,
мегаполис пусть высок, пульс в висок,
«цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок», «цок-цок-цок».
гонщик едет первый? нет. permanent.
заграждает платьем фон. патефон.
надоело? отключи. вот ключи
забренчали, «чи-чи-чи», «чи-чи-чи».
гражданин как Сомали, сам моли,
чтобы видеть горизонт да из/от,
невозможность отойти к, нервный тик,
«тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик», «тик-тик-тик».
на минуте час висит, мчась визит
приближался поездом, пояс дом
охватил уж золотой, зола той
досталася, на кой? «ой-ой-ой».
хохочу я, как пингвин… pink… pin «queen»
титул марли… Харли Quinn… quickly in…
за старанья чисто кол, частокол, ага?
взгляд пронзает облака, «ха-ха-ха».
зарубиться в тени́ штор? ну и что?
раскатались, будто тесто, те сто
приёмов не помогут разменять меня,
золотом стошнило короля-ля-ля.
2020.
Мир от дождя приобрёл…
Мир от дождя приобрёл ртутный отли́в,
люди едят лишь и просят друг у друга «Налейте!»,
приезжай в гости, прочтёшь кучу тут ты молитв,
а потом друг другу платят и играют на флейте.
если смотреть на мир глазами Шекспира,
то из всех ролей, я, пожалуй, возьму роль Кая,
народ тянет ноги свои в шесть с пира,
а от меня ползёт дорога змеёй, увлекая.
вон птица — ворона, в небо такая…
мне нужно куда-то… там жерло, там холм с…
сомнениям разным не потакая,
дорогу ищу я, как Шерлок — как Холмс.
следы и во тьме заблистали листами,
другому себя здесь не проволочь никак,
пускай ваши звёзды на пьедестале,
а мои будут в сердце, в шаге от позвоночника.
в ночную, ночную шероховатость
ступаешь, руками сдвигая тьму,
какие-то люди: шея, рукава, трость,
но я их перешагну.
с собою бы лучше б вступали бы в драку вы,
сами потом возло́жите,
пороки мои ужаснее Дракулы,
только с ними бой и возможен мне
даже даром не надо ста раев,
ни побед, ни медалей, ни…
я просто душу стараюсь
протащить через пыльные дни.
2020.
За окном давно уже чернила…
За окном давно уже чернила,
и Луна, как будто бы свеча,
одним махом Землю очертила
и осталась там же, где вчера.
уж устали, испускали стон лбы
из-под желтоватого венца,
и столбы кричали «нам бы стол бы
и на нём, конечно же, винца!»
полотно утыкано звезда́ми,
выбирай скорей себе, друг, гимн,
каждой уготовано здесь даме
и мужчине… да и всем другим.
звёзд навалом, с красотою, с видом,
ну а если, говоря про эт,
ошибаюсь я, тогда свои дам,
у меня их много — я — поэт,
а ещё мечтатель я, однако, впрочем,
в этом мире скучно не мечтать,
не менять на грёзы каждый прочерк,
грёзы… нужно мне за ними мчать.
вы проверьте: ночью выньте резко,
будет запустить в вас можно стих,
в сон от мира уходить так интересно,
хорошо, что есть возможности.
за стекляшкой тьма давно — чернила,
порисуй: хоть обнеси Неву,
пусть рука лишь контур начертила,
завтра нарисуешь синеву,
а сегодня люстру погасили
и под плед до головы да с пят,
вот лежат так — копят пока силы,
нету никого нигде: все спят.
2020.
Возле каких-то бесконечно пёстрых клумб…
Возле каких-то бесконечно пёстрых клумб,
тональностью симпатизируя грачу,
мне кто-то говорил «Пойдём-ка в клуб!» —
я тихо отвечал, что не хочу.
а он всё продолжал, меня жалея,
хоть не давал на это я причин,
рассказывать, что стал весь, как желе, я,
а мог бы заработать себе чин.
вокруг меня смеялись или выли,
красиво брызги слов они пускали,
а я рассматривал свои ботинки в иле,
что свешивался на асфальт кусками.
— а купим два билета и в театр?
хоть посмотреть на то, что там идёт,
узнаем смысл слова «ихтиандр»
в театре… — как обычно, «Идиот».
— а, может быть, к нему на именины?
— а сколько ему ныне? двадцать, да?
— двадцать один, там празднество у Нины…
— значит пойдём к нему на двадцать два.
— а так бы чокнулись сегодня все мы дружно,
хоть и не пьёшь ты, дурачок, винца,
фужеры мы подня́ли бы, как ружья…
— а я наоборот хочу… не чокнуться.
вокруг меня смеялись или выли,
красиво брызги слов они пускали,
а я рассматривал свои ботинки в иле,
что свешивался на асфальт кусками.
— в том мы играли ведь вчера, а в том и били,
как и всегда, везде клал шутки я,
а, может, подвезти в автомобиле?
— да нет, спасибо, на маршрутке я.
— а знаешь, на работе мы не пашем,
с такой работы не охота и слезать! —
но вижу я, что по щеке у Паши
совсем недавно ехала слеза.
— давай сегодня сходим вместе в боулинг
или, по крайности, в картишки… ну, в бильярд,
что ж ты молчишь, будто упавший с неба боинг?
— хочешь пройтись со мной? один мой шаг вбил ярд.
— пойдём, дружище, в парк аттракционов!
а после парка можно моцион!
— не надо, друг мой, этих моционов,
вся жизнь — один большой аттракцион.
2020.
Фиолетово
Над нами небо розовело,
готовился сгореть закат,
люди смотрели осовело,
держа, однак, его за клад.
она решила акварелью
(всё это в феврале того),
теперя слёзы во дворе лью —
нет фиолетового.
своею кистью мой портрет
на фоне неба, там палитра
изящна очень: с white по red,
краски ушло туда пол-литра,
но если б знали бы вы сами
меня, топило лето во…
тогда б не мерили весами,
там было б фиолетово.
плеснули б вы, налили и
ушли смотреть бы свой балет,
а я б смотрел на лилии
и на глубинный фиолет.
нет спору, что мы все должны
в душе по розе… хоть взрасти
тюльпан, не для меня/княжны,
а для себя… хоть в возрасте.
я как-то раз в контору — пьют за,
но мне швыряют: «ФИО, лет…»,
«ого, сюда! смотреть юнца!
ему всё фиолетово».
2020.
Любят почти все город…
Любят почти все город,
и когда он тонет в лучах,
в этом мире есть у всего род,
а цветочек, бедный, в углу чах.
звуки внизу где-то хлёстки —
кто-то нырнул в ранний рок,
по крышам сновали блёстки,
фраера гнал фраерок.
хрупкий балкон, сберегусь ли?
но выхожу, изволь,
прямо с утра где-то гусли,
дрожание, щебет и звон.
то́лпы людей бегущих
раскрасили город пёстро,
в этой спешащей гуще
потерялся какой-то пёс-то.
пыль золотая спадала
с висящего сверху с диска,
люди из дома, с подвала,
а я смотрел, зубы стиснув,
на то, как вокруг всё искрилось,
крыши на солнце блистали,
звон колокольный и Skrillex
спорили где-то близ ставни,
а человечек сонный
шепчет лифту́: не в ту,
а какой-то другой, словно слон, ныл —
та́к был не рад клифту́.
почти у каждого встречного
(проходят не сильно редко)…
тоска спешит подстеречь его,
а к зубам приросла сигаретка.
ещё куча там валетов,
вид описал вкратце я —
заспреил без трафаретов
и отцвёл, как акация.
2020.
Сегодня гром волен да горд…
Сегодня гром волен да горд,
гроза — аж страшно-престрашно,
судя по этому, Волан-Де-Морт
имеет пару крестражей.
я знаю его: это он небо рвёт,
он смотрит — перед ним боги тихи ли?
а возле него стоят, будто ворьё,
пожиратели, как похитители.
расплавилось небо, уже запах гари,
перешёл Том давно забор тела,
проснулся весь потный от ужаса Гарри
и даже метла запотела.
а сутки назад волноваться вот не́чем,
уснули, в покой вошли либо вы —
тот день, что у магов в праздник отмечен,
к их сожалению, липовый.
все поголовно, с низо́в к серединочке,
ныкалися в юбках у мам,
на́жили себе лишь седин да очки —
волшебство не по их умам.
в поисках Дамблдор, скалится ветру,
лужи клянёт и бузи́т на моря,
думает: ох и полезный я, ведь тру —
в пропасть свалилась бузиновая.
а он *какой ужас* не может, как лорд,
магии струйка под нос и вся
закончилась резко, будто аккорд,
меточка к небу подносится.
а группировок из тучек не счесть,
красоту нахожу, как фат в талии,
что у вас там? сверху — низость, низ — честь,
а у нас идут бойни фатальные.
даже вода обернулась вдруг ртутной,
чувствую я, и сейчас…
улыбку подарим любому мы рту хной,
кожа раз иссечясь.
вдыхаем гарь-воздух, машинами скрученный,
(агрегатами смят тоже)
где спрятался ваш неженка-мученик?
и неженка ваша святоша?
у Гарри то Гермиона, то жабры,
хотя он и в мантии робок,
а мы умные, сильные, смелые, храбрые
даже без монтировок.
и пока на лавке элиты болтали,
выясняли, кого и как звать,
нашу Землю всю обкрутили болтами
и разлили по ней асфальт.
и в том месте теперь, где поляна из зелени,
торчат небоскрёбные морды,
и на шею природы все сели мы,
и повсюду Волан-Де-Морты.
23.06.2020.
Зарекался я да не зарёкся…
Зарекался я да не зарёкся,
ты сама посмотри на себя:
ты красивая, как будто Солнце,
и далёкая, будто звезда.
вот скажи: видишь ты тех людей? —
хорошо, вижу тех и я,
ты прекраснее их — поверь,
не нужна бижутерия
этой шее нужны поцелуи,
а, может, и не нужны —
я не знаю, я в этой суе
не делю рабу́ от княжны.
по духа́м шёл к тебе я — брал след,
в этой кучке идеек где ж мы́?
дай сниму этот дурацкий браслет,
твои руки ведь так нежны́!
навсегда для меня будешь лучшею,
и, хотя не тону я в одежде,
не оближет теперь уже луч шею,
как когда-то облизывал прежде.
словно кошки когтя́т по душе,
снова день погорел и сдох,
и заместо стихов вот уже
вздох.
2020.
И пока кто раскуривал «Camel»
Даже если сегодня зноби́т дых,
даже если сегодня зноби́т,
мы без слов, пустых и набитых,
несмотря на горы обид,
пару троп я нашёл неплохих сам,
ка́тим мы на mtb, bmx’сах
прорвой шумных и резвых ватаг —
вот так.
объезжаем мы и людей всегда,
обожаем и уступок, и поребрик нами,
хоть погода цветна́, хоть сера́,
Мы гнали по проспектам! Мы гнали!
не пугал нас и па́стора низ,
эй, прохожие, посторонись!
мы едем вперёд, сквозь ветер и пот,
красивый на рот — вот.
и живём мы здесь так, жить нельзя как,
из далёка кричат: «Потрясающе!»,
вон мужчина стоит, железяка —
даже он головой потряс знающе,
городские, ничьи, словно гу́ли,
мы несёмся без мыслей «могу ли?»,
и к сердца́м нашим злоба — вода к
гусям — вот так.
и пока кто раскуривал «Camel»,
кто искал межпланетные разумы,
мы случайно приехали к эмо —
подружилися с ними сразу мы,
на скейтбордах они, а мы
двухколёсными гнули холмы
на дорогах, спина как верблюда —
вы куском восторгалися блюда.
перед нами дорога спагеттиной,
каждой ночью, конечно, сплю да
вспоминаю: с друг другом мы getting on,
разлучали хотя нас люто.
прошло время и был таков,
и повсюду шаги оков,
и на лицах, как на Неве́ че́рт,
когда не вечер? тогда не вечер.
2020.
Разбиваюсь я вместе с дождём…
Разбиваюсь я вместе с дождём,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.