Бесплатный фрагмент - Реликвия русского купечества

Обращение к читателям

У каждого современного общества, будь то религиозное или светское, есть свои традиции, свои реликвии, свои свя­тыни, которым оно, если и не поклоня­ется, то навер­няка бережно хранит, по­читает и гордится. Для нас одной из та­ких реликвий является здание Торгово-промышленной палаты Российской Феде­рации на Ильинке, 6.

Так уж совпало, что земля, на кото­рой стоит ныне здание ТПП РФ, в ста­рые вре­мена была традиционным местом городского сбора. Перекрё­сток улицы Ильинки с Рыб­ным переулком зовётся в народе Ильинским кре­стцом — публичным в Москве ме­стом, с ко­торого объявлялись царские и патриаршие указы; здесь в особенно важ­ных случаях приводили к крест­ному целованию; на Ильинском крестце шел великий торг, велись и торго­вые казни.

Земля, на которой стоит здание Торгово-промышленной палаты Рос­сии, — свя­тое, веками намоленное место. Ранее здесь одновременно стояло два православных храма: имени святого великомученика Дмитрия Солун­ского, охранителя воинства, построенного в память о Дмитрие Дон­ском, в честь его победы над Мамаем; другой — в честь святой великомуче­ницы Параскевы, нареченной Пятницею, которую русские купцы почитали своей покровительницей. Отсюда и символичное для нас соединение тради­ции русского патриотизма и покровительства торговле.

Мы свято чтим традиции наших великих предков. В фундаменте ны­нешнего зда­ния заложена медная табличка в память о её устроителях — зна­менитых 1-й гильдии куп­цов, мануфактур-советника Тимофея Саввича Мо­розова, Николая Александровича Найдёнова, Никанора Мартиниановича Борисовского, коммерц-советника Максима Ефимовича Попова, стат­ского советника, купца Василия Михайловича Бостанджогло, гофмаклера москов­ской биржи, 2-й гильдии купца Николая Ивановича Струкова. Мы чтим память всех биржевых старшин и маклеров, именитых московских купцов и приез­жих купцов-гостей, трудившихся в его стенах.

Мы бережно сохраняем внутренний интерьер и внешний вид здания, над кото­рыми в разные годы трудились известнейшие российские архитек­торы: академик М. Д. Быковский, П. С. Кампиони, А. С. Каминский, С. В. Куз­нецов, а также наши современ­ники Е. А. Воронцова, В. В. Колосни­цин и другие. Мы признательны и благодарны им за проделанную работу.

Новые поколения предпринимателей приняли в свои руки это велико­леп­ное зда­ние, памятник архитектуры федерального значения, символ связи времён и с достоинст­вом несут его, как почетную обязанность сохра­нять вековые торговые традиции в на­шем родном Отечестве.

Пусть эта книга послужит каждому из нас напоминанием о священ­ном долге пе­ред нашими предками и нашим Отечеством!

Дорогие москвичи и гости столицы!

Я — коренной москвич, но не считаю, что это является заслугой перед Отечест­вом. Просто повезло, как и миллионам дру­гих москвичей, родиться в нашем городе, который я очень люблю. И пока Господь Бог даёт мне силы, я и далее буду делать всё возможное для процветания нашего лю­би­мого города.

Я всегда интересовался историей Мо­сквы, много читал на эту тему, и считаю, что между разными поколениями москви­чей обязательно должна присутствовать не­кая ду­ховная связующая нить. Таковой, на­пример, может послужить огромная масса связан­ных с историей города экспонатов и исто­рических документов, хранящихся в москов­ских музеях и архивах, а также ещё не найденных археологами артефактов. Например, совсем не­давно наши историки обнаружили раритеты, подтверждающие, что Москва го­раздо древнее, чем это было принято считать ранее. Память о многовеко­вом историче­ском пути нашего города хранит москвоведческая литература, по праву считаю­щаяся одной из основ российской культуры и духовности.

«Реликвия русского купечества» наверняка относится к разряду истори­ческих изда­ний-открытий. После выхода в свет этого интересней­шего иссле­дования наверняка потре­буется дополнить Энциклопедию го­рода Мо­сквы и многочисленные исторические ресурсы именами архитекто­ров, по­строивших здание Московской биржи (ранее там были ука­заны не все фами­лии) и здания Нового гостиного двора на Рыбном пере­улке, внести из­менения и дополнения в описательную часть Паспорта памятника архитек­туры «Московская биржа».

И с общественной, и с научной точек зрения это хороший дискурс, весьма важное погружение в предлагаемую историческую тему.

Во-первых, он открывает неизвестные ранее страницы зарождения пер­вых в Мо­скве купеческих объединений и прослеживает путь их разви­тия до наших дней. Данные исторические факты чрезвычайно важны и даже позволят открыть самостоятельный раздел в истории московских пред­принимателей. Мне кажется, что подобного исследова­ния у нас пока не было.

Во-вторых, в данной работе открылись имена московских архитекто­ров, чья дея­тельность ранее была неизвестна или не до конца раскрыта. Это наверняка станет практи­ческим вкладом в историю московской архитек­туры.

В-третьих, что меня поразило в этой работе, и что принципиально отли­чает её от всех постсоветских лубочных исторических изданий (в кото­рых русский купец всегда выглядит этаким благодетелем и филантро­пом), — то, что автор привёл в ней и весьма нелицеприятные для россий­ского купечества примеры стяжательства.

Особенно запомнился эпизод, когда члены Московского купеческого общества хит­ростью и уловками использовали не по назначению часть средств, выделенных Импе­ратором, отказав Николаю I в желании постро­ить грандиозное здание Московской биржи и воздвигнув на часть этих средств Новый гостиный двор на Рыбном переулке (что принесло Москов­скому купеческому обществу новые большие доходы). Другой эпизод, свя­занный с судьбой старшины биржевого комитета, банкира Александра Най­дёнова, который в 1918 году раздал все свои личные сбережения в счёт погашения дол­гов, вызванных экспроприацией его банка большевиками, вызвал во мне чувство гордо­сти за соотечественников и уверенности в том, что человек может оставаться Человеком в любые времена… В целом же все это создает сложный и противоречивый портрет рус­ского предпринима­теля.

Согласимся, не у каждого купца есть стремление к нравственной жизни. Так было всегда, так остаётся, к сожалению, и сегодня. И наша за­дача — прививать новым поколе­ниям московских предпринимателей нравст­венные христианские принципы. Пример этому подаёт автор, обра­щая наше внимание на разрушенные храмы, возрождая утрачен­ные ранее купеческие традиции по внесению освящённых икон в дома предпри­нимате­лей. Обращение к православным традициям — хороший при­мер каж­дому моск­вичу и гостю нашего города. Без веры человек жить не может.

Братья и сестры!

Вот уже несколько лет церковь Илии Пророка с участием Попечитель­ского со­вета, который представ­лен руководством Мини­стерства обороны РФ, Тор­гово-промыш­лен­ной палаты РФ, командова­нием Воз­душно-десантных войск РФ, Мэрии города Мо­сквы и предпринимателей города осуществляет благородный труд по изданию серии истори­ческих исследований под общим наименова­нием «ИЛЬ­ИНКА СКВОЗЬ ВЕКА»

Единение власти, русского воинства и купече­ства во все века творило чудеса на Руси. Это их совме­стными усилиями были остановлены ливон­ские ры­цари, это их слава в победе над язычником Мамаем, это их стара­ниями строилась Москва и соби­ра­лась на многие тысячелетия земли Вели­кой Руси. И в наше время единение православ­ных людей с воинством и предпринимательством приносит свои чудесные плоды.

Вот уже много лет Попечительский совет несет на себе бремя организа­ции Крест­ного хода в Ильин день в честь празднования Дня улицы Ильинки и Дня Воздушно-де­сантных войск РФ. В прошлые века Ильин день был всенародным праздником, который широко отмечался всеми рус­скими людьми и сопровождался делами милосердия. Нами восстановлена эта важная православная традиция. Праздник «Ильин день на улице Иль­инке» проводится по разрешению Президента РФ и по благословению Свя­тейшего Патри­арха Московского и всея Руси.

Сегодня мы с большим почтением рекомендуем к прочтению новую ра­боту по исто­рии улицы Ильинка, книгу под названием «Реликвия рус­ского купечества». На этот раз нам предлагают ознакомиться с историей храма купеческого общества — биржи, а теперь здания Торгово-промышлен­ной палаты РФ, стоящем на Ильинке, 6, которое явля­ется, по мнению многих специалистов, жемчужиной архитектурной мысли москов­ских зодчих, истинным украшением улицы Ильинки и всего Китай-города.

Книга погружает нас не только в историю строительства и реконструк­ции этого ве­ликолепного храма, но и в историю начала Китай-города с рас­сказом о его первых посе­ленцах на улице Ильинке — купцов-сурожан, кото­рые возвели первый храм на Иль­инке в честь святого великомученика Ди­митрия Солунского в память о победе Дмитрия Донского над Мамаем, дру­гой церкви — имени святой великомученницы Параскевы Пят­ницы, став­шей на многие столетия приходом для купцов старого и Нового Гости­ного двора. Добрым словом автор помянул и служителей этих церквей, коих уда­лось отыскать в архивных источниках, а также некоторых купцов и слу­жилых людей — прихо­жан церквей.

Книга ещё не была издана, когда плоды трудов её автора уже нашли ре­альное во­площение в возрождении утраченных традиций. В период прове­дения исторических исследований автором было установлено, что по­сле строительства здания биржи в 1839 году в новое здание были вне­сены иконы святых великомучеников Дмитрия Солун­ского и Параскевы Пят­ницы в память о церквях, стоявших ранее на месте биржи и разо­бран­ных из-за ветхости. Эта традиция просуществовала до конца 1917 года. По­том она была утрачена, как были утрачены и сами иконы.

И вот в 2012 году в преддверии Ильина дня по инициативе служителей церкви Илии Пророка в здание Торгово-промышленной палаты РФ были внесены новые иконы Димитрия Солунского и Параскевы Пятницы, изготов­ленные в мастерской Патриархии и освещённые в церкви Илии Про­рока, что стало добрым знаком к возрождению преж­ней православной традиции прославления великих святых в среде московского и россий­ского предпринимательства.

Братья и сестры! Читайте эту книгу, молитесь за русское воинство и процветание торговли, но остерегайтесь сребролюбия!

Благодарности

Настоящий проект не мог бы быть реализованным, если бы в нём не приняли уча­стия коллеги по институту, эксперты, учёные, общественные и религиозные деятели, представители органов власти нашего столичного города, многие добровольные помощ­ники.

Выражаю глубокую благодарность президенту Торгово-промышлен­ной палаты Рос­сии Сергею Николаевичу Катырину за проведённую работу по восстановлению памятника архитектуры, за доброе обращения к читате­лям дан­ной книги, за восстановление старин­ной традиции почитания и хра­нения в здании палаты прежде находившихся здесь икон святых велико­мучеников Дмит­рия Солунского и Параскевы Пятницы.

Выражаю признательность коренному москвичу, президенту Москов­ской торгово-промышленной палаты, депутату Московской городской думы Владимиру Михайло­вичу Платонову за высокую оценку проекта и обращения к читателям.

Благодаря подвижнической деятельности настоятеля храма Илии Про­рока протоие­рея отца Андрея (Речицкого) и окружавших его и едино­мышленников вот уже около десяти лет реализуется московский издатель­ский проект «Ильинка сквозь века». В этих ежегодных изданиях публику­ются исследования по истории Китай-города и непо­средственно самой улицы Ильинка. В рамках этой серии в 2013 году вышла презен­тационная брошюра автора «Реликвия российского бизнеса», в которой были обо­зна­чены лишь основные вехи в истории здания биржи. Но теперь, когда иссле­дова­ние полностью завершено, отец Андрей вновь вернулся к этой теме и настоял на пол­ном издании всего научного исследования. Настойчивость, с которой отец Андрей про­должает свою подвижническую деятельность в историческом исследовании Москвы, вызывает искреннее восхищение!

Автор хотел бы выразить также искреннюю признательность первому в истории Мо­сквы главному археологу города Москвы, ныне профессору Александру Григорье­вичу Векслеру за полезные рекомендации в разра­ботке раздела истории Китай-города и улицы Ильинки, поддержку обоснова­ния гипотезы образования первых предприниматель­ских объедине­ний — Сурожской гостиной сотни, Суконной и Гостиной сотен.

Отдельная благодарность Елене Григорьевне Болдиной — директору Центрального исторического архива Москвы за оказанную при работе над монографией и помощь в выявлении «белых пятен» в истории отдельных обстоятельств многочисленных реконст­рукций здания Биржи, а также пре­доставившей возможность работы с уникаль­ными историко-научными мате­риалами.

Глубокой профессиональной и доброжелательной критике была под­вергнута руко­пись заведующей научным отделом хранения архитектурно-графических фондов XVIII — XIX вв. Государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Татьяной Александров­ной Дудиной, за что ей огром­ное спасибо! Кроме того, уважаемая Татьяна Александровна порекомендо­вала разместить в тексте уникальный иллюстративный мате­риал, до сего вре­мени не опубликованный, что значительно углубило содержатель­ную часть материала.

Выражаю признательность проректору Международ­ного института ме­неджмента объединений предпринимателей Алексею Витальевичу Вой­тенку за многолетнюю под­держку проекта и директору Центра тестирова­ния иностранных граждан и содействия миграционной политике института Марине Алексеевне Мищериной за оказание практиче­ской помощи при под­готовке рукописи.

Отдельная благодарность рецензентам: доктору исторических наук, профессору Ва­лерию Дмитриевичу Соловью и доктору исторических наук, профессору Сергею Ми­хайловичу Небренчину, дискутировавшим с автором по проблемам, находящимся в цен­тре данного исследования.

Существенную помощь в корректировке рукописи оказали Татьяна и Денис Шику­новы, за что им тоже низкий поклон!

Выражаю надежду, что данная книга окажется интересной и полезной не только на­учным ис­следователям, архитектурным школам и му­зеям, но и любителям старины, предпринимателям, всей российской обще­ственности.

Предисловие

Не у каждого здания Москвы столь впечатляющая судьба, не каждому зданию вме­сте с его обитателями довелось стать свидетелем и участником многих значитель­ных исторических событий и реформ. Здание Московской биржи изначально строилось и воспринималось как центр русского предпри­нимательства, как символ будущего эко­номического процветания страны. Не случайно лично император Николай I спонсиро­вал этот проект и принимал в его реализации живейшее участие. Но, изучая эпоху XIV — XV вв., удалось установить, что и само место под строительство, словно прови­деньем Божьим, было указано устроителям там, где начинали свою жизнь первые в истории Москвы купеческие общественные объединения. Поэтому в настоящей монографии про­слеживается не только судьба самого здания, ныне находящегося в распоряжении Торгово-промышленной па­латы России, как центра мос­ковской биржевой торговли, но и история всех тех старинных русских предпринимательских объеди­нений, которые тер­риториально располагались на месте будущей биржи или рядом с ней от времен са­мого святого князя Дмитрия Донского.

Необходимость проведения специального исследования истории зда­ния Биржи на Ильинке, 6, ныне занимаемого Торгово-промыш­ленной па­латы России, вполне оче­видна. Здание Московской биржи — па­мятник архи­тектуры, кото­рому недавно исполнилось 175 лет и, безусловно, каж­дому москвичу, гостю сто­лицы интересно и по­лезно знать историю этого уни­кального па­мятника. Автор, многие годы непосредст­венно взаимодейст­вую­щий с рос­сийским предпринимательским сообществом по роду своей деятельности, счи­тает своим профес­сиональ­ным долгом расска­зать о непростых отноше­ниях власти и бизнеса, которые складывались в разные времена нашей исто­рии.

При первичном знакомстве с вновь от­крывшимися ар­хивными материа­лами, обна­ружилось немало разночте­ний, несоответ­ствий с уже ра­нее опубликованными фактами, что тоже под­толк­нуло к дальнейшему по­иску истины. Актуальность настоящего исследо­вания вытекает также из того, что по его итогам возникает необходимость внесе­ния изменений и до­полнений в описательную часть Паспорта памятника архитек­туры «Москов­ская биржа», а также возможности внесения необходимых дополне­ний в Энциклопедию города Москвы.

Научная актуальность исследования, кроме понятного всем познава­тельного харак­тера, продиктована и некоторыми другими важными сообра­жениями. Во-первых, в современной историографии ещё далеко не полностью раскрыта общественная роль российских представительских организаций предпринимателей и их значение в станов­лении и развитии Москвы с точки зрения со­хранения лучших традиций и преемствен­ности поколений в период с древнейших вре­мен до начала ХХ века. На примере исто­рии этого уникального памятника удалось открыть неизвестные ранее страницы жизни Москвы и русского предпринимательства. Рассмотрение же истории становления москов­ских предпринима­тельских объединений со стародавних времён, со времён Дмит­рия Донского, вообще представляется весьма амбициозной за­дачей. Во-вторых, не все исторические и памятные места нашего города, в части мест разме­щения предприни­мательских объе­динений, получили в исторической литературе долж­ное осве­щение. До на­стоящего времени не было известно, например, где располагались пер­вые известные в Москве Сурожская (XIV — XV вв.) и Гостиная (XV — XVIII вв.) сотни, купеческие объединения допетровских времён. И когда эти места станут известны чита­телю, то ему будет понятно и другое — почему офисы этих и других союзов предпринима­телей располагались именно в этом месте. В-третьих, представляется весьма важным про­сле­дить сложившийся характер отношений между купечеством и властью, с дру­гими некоммерче­скими корпоративными орга­низациями, игравшими ана­логич­ную современ­ной ТПП РФ представи­тельскую роль в раз­личные исторические периоды истории Москвы. Знания эти помогут правиль­нее выстраивать от­ношения с органами власти.

Важным представляется также выявление роли и места целой плеяды мос­ковских архитекторов, в разные годы трудившихся над обустройством здания биржи и его ар­хитектурным обликом. Хотелось бы поразмышлять и над тем, какой проект реконструк­ции здания биржи в советское время был наиболее привлекателен, су­щество­вала ли возможность смягчения противо­речий во мнениях экспертов, возникших после надстройки третьего этажа, произведённой по проекту архитектора И. С. Кузнецова и изменившей классический фа­сад прежде двухэтажного здания архитектора А. С. Ка­мин­ского.

Актуальность настоящего иссле­дования продиктована также необходи­мостью по­пу­ляризации практической деятельности предпринимате­лей. Если обратить внимание на весь объём исторического материала, известный нам из школьных учебников и акаде­мических изда­ний, то мы увидим, прежде всего, огромные завалы исторических материа­лов, посвященных истории государства, перипетий княжения и царствова­ния высшей власти, истории войн и освоения новых территорий. В этом мегаполисе знаний места для русского купца отведено крайне мало, оно, может быть, равно, одной пес­чинке в горе песка. И в этом вина не только исследователей истории, но и самих предпри­нимателей, мало сохранивших о себе сведений или создавших себе ореол не совсем поря­дочных людей, исследование деятельности которых не вызывает интереса. К сожалению, в памяти народа купец (торгаш) ассоциировался с купцом-захватчиком, откро­венным рвачом или мошенником. Исторические издания постсовет­ского периода, описывая приукрашенных и лубочных успешных купцов XIX и начала XX века, демонст­рируют показную филантропию, глубокое сочувствие к процветанию страны. Такой подход объясним; он является да­нью нашего времени, стремящемуся восстано­вить интерес к частному пред­принимательству. Но наши современные граждане, глядя в окно, видят обратное — ставший уже классическим образ индивида в малиновом пид­жаке с золотой цепью на шее, с бандитской ухмылкой, держащего в руках рулон свёрну­тых долларовых купюр. Этот образ нувориша сформировался в России в начале 90-х годов и пока ещё не развеян в сознании населения. Историческая литература должна объективно отражать деятельность рус­ского предпринимательства и не злоупотреблять описанием лишь одних доброде­телей.

Главы с первой по третью написаны в обзорном стиле, включают неко­торые наи­более ин­те­ресные эпизоды из истории Кремля, Красной пло­щади, Ки­тай-города, улиц Иль­инки и Рыбного переулка, вплоть до наших дней, но, по­рой даже не имеющие прямого отно­ше­ния к теме моногра­фии. Пусть простит меня за это вниматель­ный чи­татель. Это было сде­лано специ­ально и исключи­тельно для не­подго­товленного читателя или гостя столицы, который может быть не знаком с историей Китай-города и теперь имеет возможность краткого ознаком­ления с историей центра сто­лицы.

Четвертая глава повествует об истории храмов, стоявших когда-то на месте совре­менного здания Торгово-промышленной палаты России. В ней автор предложил гипо­тезу о формировании первого известного в Москве объединения предпринимателей — Су­рожской гостиной сотни купцами-суро­жанами и строительства церкви Дмитрия Со­лунского, как её патрональ­ного храма. В этой же главе было высказано предположе­ние о вре­мени и обстоятельствах создания Гостиной сотни и участия её членов в возведении церкви Параскевы Пятницы у Гостиного двора, как патрональ­ного храма для этой купече­ской корпорации. Период времени, описанный в данной главе, достаточно обшир­ный, он начинается в конце XIV века и за­канчивается началом XIX века.

Пятая глава посвящена истории поиска места для строительства зда­ния биржи, об­стоятельствам самого строительства, что, по мнению автора, крайне недостаточно было освещено в работе Н. А. Найдёнова. Ко­личество рассмотренных вариантов места размещения здания биржи фактически пре­вышает список, предложенный Найдёновым в своей книге. Период иссле­дований пятой главы охватывает 1818—1840 годы.

В шестой главе введены в научный оборот неизвестные ранее стра­ницы почти три­д­цатилетнего (1840—1869 гг.) противостояния руководства Московского купе­ческого обще­ства и Биржевого комитета за право обла­дания «землёй по­зади биржи» — участком земли, выкупленным Купече­ским обществом на деньги императора спе­циально для строи­тельства здания биржи, но к тому времени не застроенным. В этой же главе дана краткая ис­тория строи­тельства здания Нового гостиного двора в Рыбном переулке, 3, в период 1839—1841 гг., а также прослежены неизвестные ранее перипе­тии истории реконст­рукции здания Биржи по проекту архитектора Петра Сантиновича Кампиони в 1862 году.

Седьмая глава посвящена истории возведения двухэтажного здания биржи по про­екту архи­тектора А. С. Каминского в 1869—1875 гг. Именно классическая работа А. С. Каминского возвеличила здание Московской биржи до разряда лучших памятников архи­тектуры Москвы. Глава заканчи­вается периодом праздно­ва­ния 50-летия образова­ния Московской биржи в 1889 году, о чём ранее подробно описал Н. А. Найдёнов.

Была ли произведена надстройка части третьего этажа в 1913 году ар­хи­тектором П. П. Висневским, как это записано в современном паспорте памятника архи­тектуры, или же застройка всего третьего этажа проходила только в 1925 году? Ответ на этот во­прос можно найти в главе восьмой, где повествуется история здания биржи периода на­чала XX века вплоть до 1918 года.

Девятая глава описывает историю здания в советскую эпоху в период с 1918 по 1991 годы. В ней нашлось место для описания первых советских организаций, размещав­шихся в здании с 1918 до 1932 года, после которого здание было целиком от­дано Всесоюзной торговой палате, и до сих пор оно остаётся в ведении Торгово-промыш­ленной палаты России. В этой главе в краткой форме описана работа советских бирж, впервые приведены имена руководителей этих организаций, репрессированных в годы Вели­кого террора и не заслуженно забытых нашей экономической общественно­стью, подробно описаны обстоя­тельства надстройки третьего этажа в 1924—1926 годах. В этой же главе достаточно кратко прослежена история эксплуа­тации здания Всесоюз­ной торговой палатой, переименованной в 1972 году в Тор­гово-промышленную палату СССР (1931—1991), в материа­лах архивов удалось даже обнаружить факты разрушений здания, имевшие место после бомбардировок Москвы немецкими захватчиками. К сожа­ле­нию, именно со­вет­ский период существования здания оказался на редкость скуд­ным с точки зрения качества сохранившихся архивных материалов.

Десятая глава завершает исследование. В ней зафиксирован короткий по сравнению со всей предыдущей историей постсовет­ский период эксплуа­та­ции здания, отмечен­ный, безусловно, существенными благопри­ятными условиями по его содержа­нию, в том числе и за счёт строгого со­блюдения норм законода­тельства по охране памят­ников, многочисленным и интенсивным работам по вос­становле­нию утраченных элементов или от­дельных предметов внутренних и внешних элементов фасадов здания, утра­ченных в советское время. В данной главе приведены примеры возрож­дения пред­принимательского сословия и исторические факты успеш­ного взаимодействия с пред­принимателями верховной власти в лице президентов новой России Б. Н. Ельцина и В. В. Путина. Знаменательным событием стал 2012 год, когда в здание Торгово-промышленной палаты Рос­сии были вне­сены иконы святых великомучеников Дмитрия Солунского и Параскевы Пятницы, чьими именами назывались ранее стоявшие на этом месте православные храмы.

Наконец, по завершению книги, в заключительной главе, автор поделился своими соображениями и рассуждениями по результатам проведённых исследований.

Миссия потомков, наша с вами миссия, — свято чтить традиции русского государства, наших предков, бе­речь и преумножать их наследие. Во все века русские купцы были не только бережными охраните­лями торговых традиций, но и хранителями православной культуры. Напом­нить об этом современникам — благородная задача автора.

Глава 1.Великое торжище

Триединая сила Руси

Если потребовалось бы нарисовать новый символ русского государ­ства, то его сле­довало бы изобразить в трёх лицах: князя-воина, православ­ного священника и купца-гостя. Именно эти три силы, говоря языком науки, произвели тот социальный си­нергетический эффект, когда из неболь­шого удельного московского княжества выросло многомиллионное российское государство, занявшее шестую часть суши. Московские князья добились признания своего города столицей Руси, мечом защищая её от не­дру­гов, приглашая к сотрудничеству соседние земли, священники напол­няли сердца рос­сиян боголюбием и терпением, поднимая дух русского чело­века до состояния пассионар­ности, а купечество питало житие энер­гией трудолюбия и хлебами. Как челове­ческое сердце толкает кровь по жи­лам, так и русское купечество обеспечивало народ всякими товарами в ближ­них и дальних городах. А сердцем всего этого русского торгового мира и было Великое торжище в Китае-городе!

Каждый отдельный исторический памятник отличает своё, только ему присущее чу­десное триединство: у каждого есть своя понятная и простая причина возникновения, своя уникальная, неповторимая история и своё осо­бое запоминающееся восхитительное великолепие. Восстанавливая не­простую историю здания Торгово-промышленной па­латы России, велико­лепного памятника архитектуры, понимаешь, что неслучайно оно получило свое историческое расположение именно здесь, в этом уникальном историче­ском центре Москвы — Китай-городе.

Проходя по оживлённым улицам древнего города, погружаясь в его ар­хитектур­ное великолепие, не перестаёшь восхищаться красотой и уместно­стью расположения каждого из стоящих вокруг зданий, но особенно здания Торгово-промышленной палаты России. Классическими формами, ко­лон­нами, лепниной, изящ­ным портиком здание Па­латы напо­минает римский пантеон бога торговли Мер­курия, удачным и восхити­тель­ным образом рас­поло­женный среди сонма красивейших зданий гостиных дворов, торго­вых рядов и доходных домов, каждое из которых имеет своё неповторимое и вы­сокоху­дожественное убранство. Этот великолепный, удивительно изящ­ный архитектурный ансамбль является настоящим музеем под открытым небом, он восхищает и бывалого москвича, и академиков от архитектуры, и весь нескончаемый многоязычный поток гос­тей столицы.

Всякий раз, поднимаясь по мраморным ступеням этого великолепного дворца, ощу­щаешь реальное соединение прошлого и настоящего: античные ионические ко­лонны портика и современный лифт, высокохудожественное литьё чугунных потолков и внутренних колонн рядом с примитивным дизай­ном мониторов и камер видеонаблюдения.

Вгля­дываешься в толпу людей в современных строгих деловых костю­мах, и вдруг на мгновение представляешь себе дореволюционных купцов, что все они стоят тут ря­дом в долгополых сюртуках, сапоги бутылоч­ками, ко­соворотки, сами усачи и боро­дачи… и сердце сжимается от радо­стного ощущения возможности соприкоснове­ния с этой великолепной реликвией прошлого.

Как у любого человека, так и у любого здания есть своя судьба, своя биография. Скоро уже наступит столетие с того года (1928), когда на Иль­инке, 6 поселилась Тор­гово-промышленная палата России, тогда — Всесо­юзно-Западная торговая палата (ВЗТП). До этого здесь размещались другие организации, как правило, биржи. Нам сегодня из­вестно, что Московское биржевое общество до революции 1917 года не только обеспечи­вало торги на бирже, но и исполняло представительские функции. В этом смысле ТПП РФ, как всероссийская организация предпринимательства, осуществляю­щая схожие с биржей функции, продолжила эту от­вет­ственную работу.

Однако нам было бы интересно узнать и судьбу предшественников биржи. Кто они были и как исполняли своё предназначение? Что за строе­ния стояли на той земле, на которой ныне стоит здание ТПП РФ?

Поэтому своё повествование мы предварим рассказами о седой ста­рине, со вре­мени становления Китай-города.

Великое торжище в Китай-городе

Связь времен глубока и неразделима, причина этой связи находится за пределами форм и содержания здания, поэтому повествование наше нач­нем не с того времени, ко­гда закладывался фундамент современного здания Биржи на Ильинке, 6, а во времена закладки, если так можно выразиться, его метафизического фундамента. Под метафизическим фундаментом мы понимаем результаты трудов наших предшественников, чьи исторические памятники указывали дорогу следующим поколениям.

Известно, что возвышение Москвы над другими русскими княжест­вами началось еще при Иване Калите, когда он добился права сбора дани с русских земель для пере­дачи их Золотой Орде. Но каждое время по-своему испытывало власть на крепость, а оттого заслугу в становлении государ­ства Московского, а затем Российского по праву нужно справедливо поде­лить между многими московскими князьями.

Место нынешнего Кремля и Китай-города первоначально было леси­стое, повсюду были сосновые и смешанные леса, но к началу XIII века эта территория была уже распа­хана и использовалась под пашню и огороды. В первой трети XIII века проходило её постепенное заселение, а далее на ру­беже XIII — XIV веков начался уже этап интенсив­ной застройки.

Так называемый Большой посад (ещё его называли Подол) — террито­рия между кре­постью (Кремлём) и рекой, — возник в XII веке на берегу Мо­сквы-реки. Начинался он ниже деревянного Кремля за Боровицком хол­мом, доходил до реки, захватывая также территорию будущего Зарядья и заканчивался в восточной своей части примерно на ли­нии современных Бо­гоявленского и Рыбного переулков. Большая часть Посада располага­лась на нижней террасе территории нынешнего Кремля. Здесь же, ниже, находи­лась и пристань.

А позднее, когда на месте современного Китай-города было уже образо­вано город­ское укрепление, а сам Кремль расширил свои границы почти до самой реки и продви­нулся на восток, Большой посад, в свою оче­редь, также расширился, подвинув свои вос­точные границы. И не только значительно расширился, но и укрепился торговыми людьми, развернув­шими на его территории великое торжище, за что стал он уважи­тельно назы­ваться уже Великим посадом. Большой посад был тем местом, где жили ремесленники, торговцы и служилый люд, где стояли амбары и склады, заполненные товарами с прибывающих речных судов.

На рисунке 1.1. представлен чертёж «Схематиче­ский план Москов­ского Кремля в 1156—1339 гг.» архитектора А. И. Хамцова, выполненный в 1960 году, на котором представлена историческая реконструкция дере­вян­ных стен Кремля до постройки дубовой крепости в середине XIV века [1].

Согласно тверской летописи XV в., по повелению Юрия Долгорукова на Боровицком холме были выстроены первые деревянные стены Кремля. В 1339—1340 гг. они были перестроены князем Иваном Калитой. На представ­ленном чер­теже отдельной двойной линией обозна­чены старые и новые границы Кремля. В вос­точной его части хорошо просматри­ваются три дороги из Кремля, впоследствии буду­щие улицы Китай-города: Николь­ская, Ильинка и Варварка.

Так же как и Кремль, Китай-город за многие годы претерпел, как мини­мум, трое­кратное расширение. Первоначальная восточная граница Ве­ликого посада находилась условно на линии нынешнего Рыбного и Бого­явленского переулков. В южной части Ки­тай-города эта граница находи­лась возле церкви Николы Мокрого в Зарядье, снесенной в ХХ веке, кото­рая также находилась на уровне современного Рыбного переулка. Этот факт находит своё подтверждение в следующем летописном известии: «… в 1468 г. заго­релся …посад на Москве у Николы у Мокрого, и много дворов безчисленно изгоре; горело вверх по рву за Богоявленскую улицу (подчёрк­нуто — авт.), а от Богоявлениа ули­цею мимо Весяковых двор по Иоанн святы на пять улиц» [2] Таким образом, первый земля­ной ров проходил по ли­нии нынешних Богоявленскому и Рыбному переулкам.

В конце XIV века защитный земляной ров по указу великого князя Ва­силия I был прокопан уже несколько восточнее — по линии современного Большого Черкасского пере­улка. Сам ров представлял собой оборонитель­ное сооружение шириной примерно 1,5 метра, а глубиной «в человека стояща». Очевидно, в то время Москва жила ожида­нием очередного враже­ского нападения.

С постройкой белокаменного Кремля Дмитрием Донским в XIV веке Москва стала состоять уже из четырёх отдельных частей: 1) Кремль (его тогда называли «го­род»); 2) посад, или Великий посад, на территории совре­менного Китай-города; 3) Заре­чье — за Москвой-рекой; 4) Занеглиме­нье, называемое иногда Загородье — к северу-за­паду от Неглинной.

При Дмитрии Донском начала формироваться торговая улица — Дмит­ровская (ныне Ильинка). Она начиналась у Фроловской стрельницы (ныне место Спасской башни Кремля) и застраивалась в восточном направлении. Саму башню называли Фро­ловской стрельницей в честь церкви Фрола и Лавра, находившейся неподалеку в Кремле, которая не сохранилась.

Возвышение Москвы продолжилось особенно интенсивно после того, как всё бо­лее укреплялись торговые отношения с городом Сурожем (Крым), Константинополем (Византия) и с итальянскими городами. О них говорили, что они «…сходници суть з земли на землю и знаеми всеми, и в Ордах, и в Фрязех» [3]. Считается, что в то время актив­ность московских куп­цов пересилила активность купцов новгородских, а богат­ство товаров, пред­лагаемых Москвой, манило соседние княжества, вызывало у них жела­ние участвовать в московском торжище.

На рис. 1.2, где представлен фрагмент карты памятников археологии центра Мо­сквы, датированных 1375 годом, на котором хорошо видна актив­ная жизнь населения в районе Кремля и той его окрестности, которую в будущем назовут Зарядьем [4].

Нумерация в кружочках дана церквям и монастырям. Место будущего здания биржи отмечено пятиконечной звездой. Как видно из пред­ставленного рисунка, этот район Гостиного двора в то время был мало насе­лен. Следовательно, данный истори­ческий период мы имеем право счи­тать точкой отсчета для исследования террито­рии, на которой впоследст­вии будет возведено здание биржи. Таким образом, в конце XIV века улицы с современным названием Ильинка ещё не было, а была лишь дорога от Кремля. Подтверждение этому факту мы находим и у из­вестных исследовате­лей истории Москвы.

В частности, известный русский историк И. Е. Забелин предполагал, что первыми поселенцами современной Ильинки были итальянцы: «Мо­сква, как только начала свое историческое поприще, по счастливым обстоя­тельствам торгового и именно итальян­ского движения в наших южных краях, успела привлечь к себе, по-видимому, особую колонию итальянских торговцев, которые под именем сурожан вместе с русскими за­няли очень видное и влиятельное положение во внутренних делах» [5]. Для целей нашего исследования этот факт представляет большую ценность. Кто же были пер­выми одними из первых поселен­цев Ильинки?

Профессор, академик архитектуры и бывший главный археолог Мо­сквы Алек­сандр Григорьевич Векслер, первый, кому при раскопках дове­лось прикоснуться к сохра­нившимся раритетам улицы Ильинки, в частной беседе подтвердил купеческое происхождение первых поселенцев.

Таким образом, в конце XIV века интересующее нас место улицы, кото­рую мы сего­дня называем Ильинкой, и пересекающие её Рыбный и Бо­гоявленский переулки, начинают заселяться торговцами иностранного происхождения. На рисунке видна пятиконечная звезда, которая поме­щёна на место ныне стоящего здания Торгово-про­мышленной палаты России. Но что находилось здесь, на данной территории, ранее зда­ния Тор­гово-промышленной палаты, ранее здания Московской биржи? Нас интере­сует период с конца XV века до начала XIX века, когда на этом месте было построено зда­ние биржи. Огромный отрезок времени!

Обратите внимание, что на рисунке 1.2 по линии расположения буду­щей улицы Ильинки хорошо видны следы человеческого жилья, так же, как и по линии, относя­щейся к Богоявленскому пере­улку, а далее следов нет. Это может служить свидетельст­вом того, что Ильинка начала застраиваться уже в конце XIV века.

Время создания Красной площади точно неизвестно. Самая распро-стра­ненная вер­сия отражена в летописи. Там было сказано, что «По­жар 1493 г.» и предыдущие мно­гочисленные возгорания вызвали необходи­мость сноса всех строений на расстоянии 109 саж. от стен Кремля. Извест­ный указ 1495 г. положил начало формированию «по­жара» перед стенами Кремля — впоследствии Красной площади» [6]. На площади тогда шла мелкая розничная торговля, а со временем стали вновь возводиться деревянные тор­говые ряды и дома, и горели они столь часто, что площадь долгое время так и назы­валась — Пожар. Только примерно с 1670-х годов за ней закрепилось название Красная площадь.

Торговые ряды поначалу возводились за стенами Кремля, а по мере уп­лотнения за­стройки выносились в Посад, за городские стены. И если при Дмитрии Донском Вели­кий посад превратился в организованный сурожа­нами торговый центр Москвы, то окончательное оформление «Великого торжища на Китай-городе» он получил только к 1538 году после строитель­ства Китайгородской стены. Все важные исторические собы­тия отражались в летописях. Так было и в этом случае: «Того же лета князь вели­кий Иван Васильевич велел на Москве город Китай делати, торги все ввести в город, от Ни­кольских ворот по Неглинне вверх к Троице, где ся поля били, да о Иванов двор Ива­нова сына Челяднина, да по коневой пло­щадке на Васильевской лугъ к Кузьма Демьяну на Вострой конец, да от Кузьма Демьяна вверх по Москве реке к Свиблово стрелнице, а мастер горо­довой Петрок Малой Фрязин архитектон. А опосле князь велики велел около того города делати город камен» [7].

«Площадь перед Кремлем, — писал Олеарий спустя столетия в 1630 году, — есть главный рынок го­рода. В продолжение целого дня тут кишит народ. Вся эта площадь полна лавками, а равно и все примыкающие к ней улицы (ряд), и свой квартал (четь); так что купцы, тор­гующие шелком, не мешаются с продавцами сукна и полотна, ни золотых дел мастера с седельщиками, сапожниками, портными, меховщи­ками и дру­гими ремесленниками. Каж­дое производство и каждое ремесло имеет свою улицу. В сред­них рядах, в лавках с бельем, сидят торговки. В образном ряду не продаются, но меняются без всякого торга образами. Есть такой пушной ряд, который завален пухо­выми матрацами» [8].

Строительство Китайгород­ской стены явилось новым этапом формиро­вания Вели­кого торжища и закрепления купцов на территории Ки­тай-города. Следует признать ис­ключительно важную роль в каменном строительстве Москвы сурожан. В первый же год княжения Ивана III (1462) сурожанин Василий Ермолин восстановил обветшавшую кремлёв­скую стену, построенную первоначально из белого камня. На башне Фролов­ских ворот он установил две белокаменные резные фигуры Георгия Победоносца и Дмит­рия Солунского. В Ермолинской летописи помещены лишь лаконичные сообще­ния об этом событии: «Того же лета, месяца июля 15, поставлен бысть святыи великий мученик Георгии на воротех на Фро­ловьских, резан на камени, а нарядом Васильевым, Дмитреева сына Ермо­лина» (1464); «Поставлен бысть святыи великий мученик Дмит­реи на Фро­ловьских воротех изнутри града, а резан в камени, а повелением Васильа Дмитреева сына Ермолина (1466)».

Н. М. Карамзин так цитирует по Ростовской летописи технологию строительства стены Китай-города: «Поставиша град около посада, спле­таху тонкий лес около боль­шаго древня и внутри насыпаху землю к крепко утверждаху, и приведоша к каменной стене и на верее устроиша град по обычаю и нарекоша Китай» [9]. Новая крепость стала называться Китай-горо­дом, может быть, от русского слова «кита» — плетень, или от италь­янского «citta» — город, или от тюркского «катай» — город, крепость.

Первым каменную стену в Китай-городе замыслил выстроить великий князь московский Василий III после разрушительного набега татарского хана Махмет-Гирея в 1521 году, но её строительство «во избежания бедст­вий от нашествия татар и литовцев» началось лишь в мае 1534 года, уже по указанию правительницы Великого княжества Московского Елены Глин­ской, когда «начали копать глубокий ров от реки Неглинной вокруг По­сада к Москве-реке». Ров этот простирался от Неглинной через старую Троицкую площадь (ныне — Красная), мимо Кучкова поля (Лубянка), через Васильевский луг (восточная часть Зарядья) к Москве-реке. Речка Неглинная была запру­жена, и водой своей наполнила ров, так что Кремль и даже Китай-город представлялись островами.

В 1535 году под руководством архитектора Петрока Малого начались ра­боты по возведе­нию каменных стен и четырёх башен Китай-города: Сретен­ской (Никольской), Троицкой (Ильинской), Всесвятской (Варвар­ской), Козмодемьянской. По сравнению с Кремлём стены Китай-города с его четырнадцатью башнями выглядели весьма приземи­стыми. Их тол­щина (6 м) почти равнялась их высоте (6,3 м). Стена Китай-го­рода имела семь проездных башен с воротами, но каждая из них отличалась по конструк­ции: круглые, четырёх- и шестиугольные, полуовальные. Длина стены соста­вила 2 567 м. Величественность китайгородской стены иллюст­рирует фотография 1887 года, представленная на рис. 1.3., участка стены от Ильинских до Варварских ворот [10].

«Редчайший по красоте памятник крепостного зодчества, которым по праву горди­лась бы любая столица Европы, если бы он уцелел там до наших дней», — писал о стенах Китай-города в 1925 году известный искусствовед академик И. Э. Грабарь [11].

До 1931 года Китайгородская стена ещё существовала, а вот нам, современникам, о ней остались лишь воспоминания и два отдельных фрагмента этой стены: в Китайгород­ском проезде и за гостиницей «Метрополь» у станции метро «Площадь Рево­люции», да ещё основание из белого камня Варварской башни видно в подземном переходе у начала улицы Варварка. А теперь обратим внимание на феномен Великого торжища — сами торговые ряды.

Слово «ряды» обозначало не только ряд торговых лавок, но и однотипное содержа­ние товара. Вот что об этом пишут авторы путеводителя по Москве: «Название „ряды“ … имеет за собою длинное историческое прошлое. В старину, как в западных городах, так и на Руси, для большего порядка и надзора за привозимыми товарами строго соблюдался обычай торговать… только в особо для этого предназначенном торго­вом ряду…» [12].

Принцип такого устройства торговли прост: каждый вид товара для роз­ничной тор­говли должен был попасть в свой ряд. На рисунке 1.5. дан фрагмент Петрова чертежа — карты Москвы во второй половине XVII века в пределах Китай-города. На ней хорошо видно расположение торговых ря­дов на Красной площади [13]. Вот некоторые их названия: иконный, седель­ный, котельный, железный, коробейный, бумаженный, масляный, лапот­ный, овощной, зелейный, холщевой, завязошный, кружевной, золотный, кра­сильный, шапочный мужской, суконный, смоленский (заграничный), су­конный мос­ковский, кафтанный, шапочный женский, серебряный, ветош­ный, сурожский шелко­вый, сапожный, самопальный, медовый, фонарный, рукавишный, юхотный (от слова юхоть — кожа рослого быка или коровы, выделанная по русской технологии с использова­нием чистого дёгтя), пуш­ной, подошвенный, игольный, рыбный живой, семен­ной, фряжский (зару­бежные вина), жемчужный.

«У Никольских ворот обосновались блинники и пирожники, возле храма Василия Блаженного модницы выбирали себе белила и румяна, у старого Москворецкого моста были ряды башмачников, рядом со Спасской башней по обеим сторонам моста над рвом стояли лавки книжников, где торговали рукописными и печатными книгами, лубками, „фряжскими листами“, как называли в то время гравюры. Под открытым небом в лет­ние месяцы цирюльники брили и стригли своих клиентов, и волосы покрывали здесь землю подобно войлоку. Места эти острословы называли блошиными рядами» [14].

«В разных рядах были харчевни, там и сям были разбросаны полки, ша­лаши, питей­ные погреба, лари с рубцами, квасные кади, рундуки с прода­жей сметаны, тёплых подовых пирогов и прочей снеди. Здесь или в „Обжорном ряду“ за грош-два москов­ский житель был сыт на весь день. Тут же брадобреи и стригуны прямо на открытом воздухе занимались своим ремеслом…» [15].

Великое торжище требовало концентрации всех участников в одном месте, и вот 4 сентября 1679 года царь Фёдор Алексеевич издаёт указ о за­прете торговли на Красной площади и в неустановленных местах: «А кото­рые всяких чинов торговые люди тор­гуют на Красной площади, и на пере­крестках, и в иных неуказанных местах, поставя шалаши, и скамьи, и рун­дуки, и на вехах, всякими разными товары, и те шалаши, и рун­дуки, и ска­мьи, и вехи, с тех мест указал Великий Государь сломать, и впредь на тех мес­тах никому никакими товары не торговать, чтоб на Красной площади и на перекрест­ках, и в иных неуказанных местах от тех торговцев проезду и стеснения не было, и ряды бы не запустели, и торговые люди, которые тор­гуют в рядах и в указанных местах, в убожестве бы не были» [16].

Согласно данным переписи 1701 года в Китай-городе насчитывалось 272 двора, из которых в 152 проживали семьи духовного сана, 24 — дьяки, 54 — бояре и дворяне, 6 — дворцовые служащие, 29 — торговцы, 6 — город­ские служащие, 1 — крепостной. Средняя площадь двора составляла 1100 кв. метров.

На рисунке 1.6 представлен фрагмент карты Москвы второй половины XVII века. Для иллюстрации нашей темы данный фрагмент очерчен только территорией Китай-го­рода. Обратите внимание, что на месте здания быв­шей биржи и современной Тор­гово-промышленной палаты РФ стоят две церкви [17]. Таким образом, настоящий фраг­мент карты дает нам достовер­ную информацию о наличии на данном месте предшествен­ни­ков. Какие это были церкви, и как долго они простояли, нам предстоит выяснить от­дельно.

Первые гостиные дворы (места оптовой торговли) в Китай-городе упоминаются уже в духовной грамоте Ивана III (1504 г.): «А ставятца гости с товаром иноземцы и из Московской земли и из их уделов на гостиных дво­рах» [18]. После пожара 1547 г. Иван IV Грозный возвёл на месте торга на Красной площади гостиный двор с деревянными лав­ками и переселил в Ки­тай-город купцов со всей Москвы; в 1595 г. деревянные лавки были заме­нены каменными; в 1641 г. Михаил Федорович, а в 1664 г. Алексей Ми­хайло­вич построили рядом ещё два каменных гостиных двора.

Существовала определённая градация торговой площади. Типичной лавкой являлось помещение в 2 сажени в ширину, 21/2 в глубину. И это была полная лавка. Лавкой называли торговую площадь размером до 20 кв. м., полулавкой считалась площадь 10 с лишним кв. м., а четверть лавки — 5,3 кв. метра. В разные времена размеры лавок не были постоянными.

Кроме лавок, в торговых рядах были также «погреба», «ящичные места», «рундуки», «скамьи», «кади», «бочки», «шалаши». «Шалаш» пред­ставлял собой неболь­шой бревенчатый сруб, передняя стенка кото­рого от­крывалась, и через получившееся отверстие производилась торговля. Очень похоже на современные киоски. По оконча­нии торгового дня от­кидная стенка запиралась на замок. Продавец находился в ша­лаше, а поку­патель снаружи. Продавец приглашал покупа­теля призывом: «Милости прошу к нашему шалашу!». «Торговля производи­лась в известные дни и по указу царя Алексея Михайловича должна была прекращаться в субботу, как начнут в соборе благовестить к вечерне. За три часа до вечера ряды и торго­вые бани затворялись.

По воскресеньям, с пятого часа дня, рядов не отпирали и ничем не тор­говали, а как четыре часа минет, начинали торговать всяким товаром и харчем; скот­ский же корм, овес и сено продавали во всякие дни и часы. В Господние праздники наблюдалось то же самое, что и по воскресеньям; во время крестных ходов запрещено было торговать и отпирать ряды до тех пор, пока из хода с крестами придут в соборную церковь. Кто торго­вал и работал в воскресные дни, тех брали, привозили в съезжую избу, доправ­ляли два рубля «заповеди» и записывали в книги; если кого заставали в дру­гой раз за таким делом, то брали четыре рубля «заповеди» и сажали на неделю в тюрьму» [19].

В 1649 году в Уложении Алексея Михайловича было строго указано, что опто­вики должны торговать в гостином дворе, а не в рядах, где осуще­ствляется розничная тор­говля: «А у которых приезжих городовых всяких торговых и тяглых людей на Москве дворов своих нет, а товары свои при­возят, и в лавках торгуют в наемных и в своих, и тем людем впередь с то­вары своими приезжати на гостин двор и торговати на гостине дворе, а в рядех лавок не наймовати, и свои лавки тем людем, у кого в которых ря­дех покуплены, продати государевым тяглым людем москвичям» [20].

«В старые времена, — писал русский историк и писатель Михаил Ивано­вич Пы­ляев, — и времена, близкие до сломки, общая картина москов­ских рядов и Гостиного двора представляла самую кипучую деятельность. Ночью вся эта часть, запертая со всех сторон, представляла какой-то необъ­ятный сундук с разными ценностями, охраняе­мый злыми рядскими соба­ками на блоках да сторожами. Но лишь только на небе занималась заря и вставало солнце, как вся эта безлюдная и безмолвная местность вдруг рас­творялась тысячами лавок, закипала жизнью и движением. Длинной верени­цей тянулись к рядам тяжело нагруженные возы от Урала, Крыма и Кавказа. Любопытст­вующий мог здесь услышать имена всех значительней­ших городов земли русской и увидать всевозможные произведения как сы­рые, так и отделанные, начиная с пеньки и железа и кончая бархатом, зам­ком, самоваром и т. д. Куда глаз, бывало, ни взглянет — всюду движение и кипучая деятельность: здесь разгружают, там наклады­вают возы; артель­щики так и снуют; тюки, короба, мешки, ящики, бочки — все это жи­вой ру­кой растаскивается, скатывается в лавки, в подвалы, амбары и палатки или накла­дывается на возы» [21].

Много бед приносили пожары — Москва горела, горели и торговые ряды. Пожа­ров в Москве было превеликое множество. Одна из причин тому — деревянное зодче­ство. По данным летописей, первый пожар зафикси­рован 3 мая 1331 года, второй в 1335 г., третий 13 июня 1337 г. — сго­рело, пишет летописец, 18 церквей. А, например, во время четвёртого пожара, который случился 21 мая 1342 г., сгорело уже 28 церквей. Всех по­жаров не перечесть. Они продолжались даже тогда, когда Москва заполни­лась каменными зданиями.

«После одного из ужасных пожаров Китай-города в 1595 году при царе Фёдоре Ива­новиче на месте деревянных „купецких палат“ строятся первые каменные ряды, и с этой поры начинается разнообразная и разно-вре­менная перестройка отдельных частей деревянной торговой Мо­сквы в каменную, а каменная, в свою очередь, неоднократно перестраива­лась в XVIII и XIX в. в. и потому до сих пор носит следы различных эпох» [22].

Китай-город всегда наполняли церкви, боярские и княжеские дворы, здесь жили из­вестные ис­торические личности. Вот что об этом пишет Алек­сей Фёдорович Малинов­ский в очерке «Обозрение Москвы» ещё в 1820 году: «На Ильинке против па­лат Новгородского подворья стоял двор Годуновых, каменною стеною обнесенный; ря­дом с Троицким подворьем был дом кравчего [23] князя Юрья Яншеевича Сулешова. То есть, дома Годуно­вых и Сулешовых стояли на месте Гостиного двора. Против Посоль­ского двора, где ныне выстроен трехэтажный дом с лавками купеческой жены Плотнико­вой, стояли палаты боярина Михаила Борисовича Шеина (место, где теперь стоит здание Министерства финансов РФ — прим. ав­тора), который за неудачный поход против польского короля Владислава в 1634 году был лишен головы на эшафоте, и дом его описан на государя. От Посольского двора вдоль по Ильинке с одной стороны были дворы Андрея Чепчугова и Юрья Татищева, а против их на другой стороне Ильи Безобра­зова и князя Никиты Борятинского. В переулке с Ильинской улицы на Вар­варку: в Введенском двор боярина князя Алексея Юрьевича Сицкого» [24].

Но с течением времени боярские и княжеские дворы стали вытес­няться торго­выми рядами и купеческими домами. Ремесленники же всегда оставались жить под го­рой, в Зарядье (то есть за торговыми рядами). Ука­зом 1767 г. Гости­ный двор расширялся до Варварской улицы, для чего снесли Ростов­ское подворье, церкви и дворы со всякими строениями.

В 1780-х гг. началась рекон­струкция Красной площади (убраны дере­вянные по­стройки, переделаны фасады Верхних торговых рядов, вдоль рва по­строены двух­этажные торговые лавки; 1786). Лобное место рас­чи­щено от пристроек и перене­сено на совре­менное место (во­сточнее прежнего). За­мкнутая между двухэтаж­ными аркадами рядов Крас­ная площадь полу­чила вы­раженную продольную направленность. В 1804 замо­щена булыжником. По­сле раз­рушений во время нашествия войск Наполеона Верх­ние тор­говые ряды были восстанов­лены в 1814—1815 гг. по проекту архитектора О. И. Бове; торго­вые лавки вдоль рва снесены, сам ров засы­пан, у Кремлёвской стены поса­жены два ряда дере­вьев. В 1818 перед централь­ным портиком Верхних торго­вых рядов был установлен па­мятник К. Минину и Д. По­жар­скому.

Не все здания и сооружения сохранились до дня сегодняшнего. И славу москов­ского архитектурного музея Китай-город приобрёл не вчера, а, не менее полтысячи лет назад. Он помнит первые каменные дома, огром­ный торговый центр не только Москвы, но и всей Руси. В его пределах за многие века скопилось всё новое для русского государ­ства — первое: пер­вые торговые ряды, первый печатный двор, первое в России высшее учеб­ное заведение — Славяно-греко-латинская академия, первый монетный двор.

Современный Китай-город — это одна из девяти заповедных зон Мо­сквы, создан­ных по решению московского правительства. Здесь больше не ведется строительство новых зданий, а отреставрированные старинные дома, палаты и церкви отданы под му­зеи, концертные залы и прочие куль­турные учреждения.

Китай-город сегодня — Мекка для туристов. Здесь собраны поистине жемчужины зодчества: храм Василия Блаженного, ГУМ, Гостиный двор, древние церкви и мона­стыри, великолепные банковские здания и доходные дома, построенные лучшими мос­ковскими архитекторами.

На рисунке 1.6. показана панорама архитектурных памятников Китай-города, подго­товленная журналом «Наука и жизнь» [25]. Отдельно, вверху и внизу даны рисунки наиболее уникальных зданий. Поскольку надписи под ними плохо просматриваются, перечислим их. Вверху слева направо:

1. Монетный двор. Фасад главного корпуса по проезду Воскресенские ворота. XVIII в.

2.Синодальная типография. Построена в 1814 году. Никольская улица, 15. XVII в.

3. Никольская улица 11. Собор Николо-Греческого монастыря. XIV в.

4. Церковь Троицы в Полях. Находилась во дворе дома номер 21 на улице Николь­ской. Церковь известна с 1493 г. В клировой ведомости указано, что она выстроена в 1657 году боярином Михаилом Михайловичем Салтыковым [26].В 1779 г. прихожанами этой церкви были известные люди ХVIII века — граф П. Б. Шереметев, граф В. П. Мусин-Пушкин, генерал-поручик С. М. Ржевский, генерал-майор П. Ф. Талызин [27]. Снесена в 1934 году.

5. Церковь Владимирской Божьей Матери. Построена в 1694 году у Никольских во­рот. Разобрана в 1934 году.

Внизу слева-направо:

6. Церковь Косьмы и Дамиана в Старопанском переулке. XVI — XVII вв.

7. Здание биржи на Карунинской площади. Середина XIX века.

8. Здание биржи, построенное в 1873—1875 годах.

9. Вид Посольского двора (Предположительно на месте Английского двора на Вар­варке — прим. автора).

10. Церковь Николая Чудотворца «Большой крест». Возведена в 1680—1688 го­дах, разобрана в 1933 году.

Как видите, здание биржи на рисунках архитектурной панорамы журнала «Наука и жизнь» пока­зана три­жды: в центре на большом рисунке современное трёхэтажное здание; ниже основного рисунка — в первоначальном варианте одноэтажной постройки 1839 года и проект архи­тектора А. С. Каминского в двухэтажном варианте.

Дмитриевский (Ильинский) крестец

Перекрёсток, на котором стоит здание ТПП РФ, раньше назывался Дмитриевским, а позднее, когда улицу переименовали в Ильинскую, — Иль­инским крестцом. Дмитров­ский крестец существовал уже в 1375 году. Наверное, он ещё так и не назвался, но сам перекрёсток уже существовал. Об этом сви­детель­ствует рисунок 1.2, на котором от­ра­жен фрагмент карты па­мятников археологии центра Москвы, датированный 1375 го­дом. На ри­сунке видно пе­ресечение дорог от Кремля за город и Богоявленской улицы (от Бого­явленского монастыря к Москве-реке). Именно на этом месте заро­дился Ильин­ский (Дмитровский) крестец.

Крестцами назывались наиболее значимые перекрёстки улиц, где, как правило, чаще всего собирался народ — шёл мелкий торг, сидели просящие милостыню, осуществ­лялся сбор средств на захоронение умерших или каз­нённых безродных лю­дей, объявлялись царские или патриаршие указы, при­водились люди к крестному целова­нию и т. п.

Крестцов в Китай-городе было три: Никольский, Ильинский, Варвар­ский. Из них только Ильинский вырос до статуса городской площади, пожа­луй, одной из самых древ­них площадей Москвы. Ильинский крестец был важнейшим московским центром торго­вой и общественной жизни.

Параллельно Дмитровской шла улица Никольская, являвшаяся ча­стью Владимир­ской дороги к Кремлю, и получившая своё название от церкви Николы Ста­рого, по­строенного в 1390 году. При церкви Николы Старого Грече­ского монастыря находи­лась часовня, которая располагалась прямо на пересечении Никольской и Бого­явлен­ской улиц. Святой Никола почитаем в народе за святость. Существовал даже обы­чай ежедневно в су­мерки брать огонь из часовни святого Николая и им зажигать свечи и ноч­ники в своих домах. Обычай этот Никольского крестца наблюдался до XVIII сто­ле­тия. На Никольском крестце стояли бочки, кади и скамьи. Там с утра до вечера толпи­лись московские купцы, греческие гости, торговые люди, слободчане и стрельцы.

Варварский крестец получил своё название от церкви святой Варвары. Здесь в ста­рину продавались знахарями целительные травы и заговарива­лись разные болезни. На Варварском крестце часто собирался народ, делив­шийся знаниями и опытом народ­ной медицины.

На Ильинском крестце стоял Посольский двор. Ещё раньше на Вар­варке был Ан­г­лийский двор. В 1549 году был создан По­сольский при­каз. Ему надле­жало не только вести дела, пе­ре­писку, отправлять русских по­слов за границу и прини­мать в Москве ино­странных послан­ников и торгов­цев, но и выра­батывать особый по­сольский церемо­ниал, обу­страивать на местное жилье «посольских людей». Разме­щение иностран­цев проводи­лось в разных ме­стах.

Например, барон Сигиз­мунд Герберштейн, австрий­ский дипломат, посещавший Мос­ковию при Василии III в 1517 и 1526 го­дах, жил на дворе князя Петра Ряполов­ского (1517), датский по­сланник — на дворе Афанасия Малыгина (1559), турецкие послы — на Ко­пыловском дворе (1549). Ан­глийский двор на Варварке, одно из древнейших сохранив­шихся в Москве гражданских со­оружений, поначалу принад­лежал купцу-сурожа­нину И. Д. Бобрищеву. Помеще­ния отво­дились в разных ча­стях города: на Остоженке, Пречистенке, Никитской, Тверской, Воздви­женке, Дмит­ровке, Покровке.

Не раз послы останавливались на дворе архиепископа Ростов­ского в Дорогомилове. У наиболее часто посещавших Москву посольств — крым­ских, ногай­ских, польско-ли­товских — существовали свои постоянные дворы — Крым­ский, Ногай­ский, Астрахан­ский, Литовский. На Николь­ской улице, как мы уже говорили, с XIV века стоял греческий мона­стырь с церковью Николы Старого, при котором существо­вала гре­ческая ко­лония. Боль­шой Посольский двор, который располагался в районе совре­менной улицы Ильинка между Рыбным и Никольским переул­ком был цен­тром междуна­родной жизни [28].

Во второй половине XV века указом великого князя Ивана III предписывалось ста­вить гостиные дворы и оглашать великокняжеские указы на Ильинском крестце.

Патри­арший указ 1655 года августа 16-го повелевал «…в тех городех (име­ются в виду города, подчиняющиеся Разбойному приказу, — прим. авт.) и на посадех и в рядех и по большим улицам и по кресцом и по перекресткам и в уездех в волостях, в селех и в дерев­нях и по торжком и по погостам и по мытом и по перевозам кликать бирючем в торговые по мно­гие дни, чтобы тати и разбойники и убойцы и всякие воровские люди к Богу приносили покаяние, а ко Государю, Царю и Великому князю Алексею Михайло­вичу… вины свои» [29]. Там же объявлялись и царские указы, кликали клич — то есть объяв­ляли о каком-либо распоряжении правительства, вызывали военных людей к походу, или желающих смот­реть разныя казни в Преображенском, как то было при Петре I [30].

На северной стороне Ильинского крестца располагались подворья Троице-Сер­гиева монастыря (с запада), упоминаемые источниками в 1540-х гг., и Иосифо-Волоко­ламского монастыря (с востока) с церквями Рожде­ства Богородицы и Благовещения. С южной стороны крестца на углу с Рыб­ным переулком стояла церковь Дмитрия Солун­ского (известна по лето­писям с 1472 года, а по названию улицы Дмитровской — с конца XIV века). С западной стороны от церкви Дмитрия Солунского стоял Гостиный двор, построенный ещё в 1574 году по указу Ивана Грозного. Кстати, именно от Ивана Гроз­ного пошла традиция присваивать наиболее богатым и прибли­жённым купцам именной статус «гостя».

На Ильинском крестце производились также торговые казни [31], кото­рые позже, ука­зом 1685 года, были переведены отсюда на Лобное место Красной площади.

На Ильинском крестце купцы вели торговлю, а товары хра­нили на пер­вом этаже ря­дом стоящей церкви Дмитрия Со­лунского (См. рис. 1.8). А в XVI веке появился са­мый первый Гостиный двор, выстроенный из де­рева. Лавки и ряды менялись местами, двигались, перестраивались. Сна­чала это были купцы-сурожане, потом купцы, переселён­ные из Кремля. В гостиной дворе торговали оптом. «Всѣм иностранным куп­цам.. товары свои продавать Российским купцам оптом, а врозь тѣх своих товаров не про­давать» [32].

В зависимости от важности товара торговые ряды Китай-города находи­лись в посто­янном движении. К примеру, после очередного пожара царь Алексей Михайлович издаёт указ: «…А сапожной красный ряд и скобя­ной — свести и дати им места на Ильин­ском крестце, где был седель­ный и саадашный [33] ряды…

А от Гостина двора — кожевной и уксусной ряд, и сусленников, и квас­ников, и греч­ников, и гороховников, и молочниц, и луковников, и чесночни­ков, и мыльников, и извощиков и всяких людей, которые торгуют мелкими товары, велели с большой улицы и с площади сослать и дать ме­сто, где они приищут, и впредь чтоб больших улиц и пло­щади не займо­вали» [34].

Сегодня на Ильинском крестце стоит здание Торгово-промышленной палаты Рос­сии — всероссийский общественный центр предпринимателей. Этот факт можно рассматривать как своеобразную перекличку эпох, как продолжение в современной форме древней традиции, когда по наиболее важным проблемам развития страны в этом месте, собираются граж­дане, в том числе купцы и ремесленники, и вместе с вла­стью ищут новые пути решения накопившихся проблем.

Биржевая площадь

По генеральному плану Москвы 1775 года, утверждённому Екатериной II, Бирже­вая площадь создавалась для обеспечения подъезда колясок и экипажей к Гостиному двору и лавкам. Ильинскую (ныне — Биржевую) площадь в 1774—1776 гг. проектировал архитектор Иван Егорович Старов. Архитектор расположил площадь на месте стоявших ранее части зданий Троицкого и Иосифовского подворий. Подлежали сносу также выхо­дившие на перекрёсток церкви Дмитрия Солунского на самом крестце и Рождества Бого­родицы на подворье Иосифо-Волоколамского ­ монастыря. На рисунке 1.9 дан портрет И. Е. Старова [35].

До создания Ильинской площади Ильин­ский крестец выглядел так, как по­казано на рис. 1.10. Под номером 7 пока­зана церковь Рожде­ства Богородицы, подлежащая сносу, в группе зданий под номером 1 церковь Дмитрия Солун­ского, территория которого тоже отводилась под новую площадь и также подлежа­щую сносу. В течение 1776—1782 гг. часть подворий монастырей: на восточном углу — Иосифов­ского, на западном — Троицкого отошли под Ильинскую пло­щадь. При этом были снесены церковь и некоторые другие здания обоих под­ворий, а также церковь Дмитрия Солунского.

С конца XVIII века до середины XIX в. площадь носила название Иль­инской. Кару­нинской площадь называли позже по фамилии купца И. Ф. Ка­рунина, имевшего тут в 1742 г. латунную фабрику. А после строительства здания Биржи стала называться Бир­жевой. Хотя, в справочнике «Вся Мо­сква за 1917 год» площадь названа Карунин­ской. В 1935 г. площади дали имя Куйбышева, но в 1990 г. вернули прежнее название — Биржевая.

Если посмотреть на рис. 1.11, то видно, что И. Е. Старов разметил пло­щадь под уг­лом примерно 80%. по отношению к Ильинской улице, а не пер­пендикулярно к улице Ильинка. Зачем так было сделано? Одно из пред­положений высказала О. П. Щенкова: «Это легкое смещение композицион­ной оси от перпендикулярного положения было обу­словлено старым направ­лением Богояв

ленского переулка, но в большей степени (так как в проектных чертежах видно отклонение от точного сохранения трассы пере­улка), оно было вызвано желанием зодчих сориентировать Ильинскую пло­щадь на собор Бого­явленского монастыря» [36].

Поскольку церковь Димитрия Солунского была снесена в 1799 году, то освободив­шаяся от неё территория должна была быть отнесена к новой го­родской площади. Со­гласно градостроительному плану 1775 года на её месте не должно быть никаких по­строек. Однако, невзирая на градострои­тельный план, уже с 1800 года место было за­строено небольшими зда­ниями: амбарами, принадлежавшими купцу Л. И. Осипову, лав­ками поручика Гусятникова, а также вексельной конторой нотариуса Тардалина [37].

На рис. 1.11. показаны временные постройки на месте церкви Дмит­рия Солун­ского [38].

К западу от здания церкви, через Рыбный переулок, стоял Гостиный двор на Иль­инке, который к тому времени находился в собственности мно­гих купцов, ранее купив­ших здесь каменные лавки.

Вместе с тем, здание Гостиного двора находилось уже в аварийном со­стоянии. В 1770 году, к примеру, рухнуло сразу 15 лавок: «… на Ильинке в 3 часа пополудни упало 15 лавок ветхаго Гостиного двора. К щастию что, на то время не было никого из приез­жих и купцы пошли обедать, и зада­вило токмо 2 человека, кои остановились выбирать деньги, тогда как строе­ние начало валиться…» [39].

Восстанавливать здание решили за счёт государственной казны. В 1786 году Екате­рина II издала указ «Об отдаче каменного Гостиного Двора городу для умножения доходов на разные нужды». И началась работа. Но «для строительства Гостиного двора на одной только улице Ильинке потре­бова­лось снести 180 лавок с лучшими

това­рами» [40]. После войны с Наполео­ном строительство Гостиного двора было продолжено.

Таким образом, императрица Екатерина II явилась автором почти пол­ной пере­стройки улицы Ильинской. Побывавший в Москве в её царствова­ние англичанин Кокс не преминул отметить, что в Китай-городе есть «един­ственная улица во всей Мо­скве, где дома тесно примыкают друг к другу без всяких промежутков» [41].

Были времена, когда торговлю в Гостином дворе запрещали по при­чине наруше­ний требований противопожарной безопасности. После по­жара, случившегося 15 фев­раля 1806 г. в овощном ряду Гостиного двора, московский военный губернатор А. А. Беклешов предписал полицмейстеру И. Алексееву и архитектору Соколову осмотреть лавки Гостиного двора. Они нашли целый ряд нарушений и с целью недопущения впредь пожаров предложили целый ряд мер, в том числе «об устройстве брандмауэров, ликвидации деревянных навесов над лавками и к ним „привешенные зана­вески“, обяза­нии всех владельцев лавок устроить одинаковые железные на­весы, замены деревянных шкафов внутри лавок» и т. д. [42].

По мнению Льва Колодного, «в старой Москве Гостиный двор был по величине вто­рой, после Верхних торговых рядов, дом торговли. Его здание внушает уважение мо­нументальным видом, бесконечным строением ко­лонн, протянувшихся вдоль фасада. В Старом гостином дворе насчитыва­лось 760 лавок, амбаров, палаток!» [44]

Со своей стороны заметим, что объёмы торгов Гостиного двора наверняка превы­шали объёмы продаж в Верхних торговых рядах, поскольку в Гости­ном дворе шла, как пра­вило, оптовая торговля, а в Верхних рядах большей частью — розничная.

Территория напротив Гостиного двора через улицу Ильинскую и стоя­щие на ней строения первоначально принадлежали купцу Ивану Михайло­вичу Антонову (потомку сурожанина Симона Антонова, участника Куликов­ской битвы). В 1535 г. Антонов по­жертвовал это место вместе со строениями Троицко-Сергиев­ской Лавре. Долгое время это здание так и на­зывали «Троицкое Стряпческое подворье в Москве на Ильинской» или Ново-Троицким подворьем, а в монастыре оно значилось Стряпческим до­мом. На по­дво­рье останавливались мо­настыр­ские стряпчие, кото­рые улажи­вали дела мона­стыря с вотчи­нами и крепо­стями. Здесь был двухэтаж­ный камен­ный дом. Внизу находились маклерские кон­торы, лавки и греческие ко­фейные. Вверху были трак­тиры и сдающиеся в наем помеще­ния. В состав подво­рья входила и церковь Жи­воначальной Тро­ицы, кото­рая была снесена в 1787 году.

В 1872 году монастырское подворье Троицко-Сергиевской Лавры отда­ётся в аренду «…для нескольких подписавшихся персон… для препрово­ждения времени клуба, коих де единственно во удовольствие со­держатся будет стол, напитки и для увеселения бильярд» [45].

С тех пор здесь стали действовать гостиница и трактир. О трактире этом писал в 1901 году Д. И. Никифоров: «На Ильинке, в доме Троицкого монастыря, был знамени­тый „Троицкий“ трактир, куда постоянно возили всех путешественников отведать рус­ской кухни… Москвичи собирались туда, как на праздник…» [46]. Троицкий трактир на Ильинке иначе называли ещё «Большим самова­ром», поскольку его постоянно демон­стрировали в окнах трактира с рекламными целями.

В 1876 году Троицкий трактир был закрыт. Стоящие рядом дома по про­екту архитектора П. П. Скоморошенко были надстроены и объединены в 1876 году единым фасадом. По окончании строительства зданию было дано название — Новотроицкое. Тогда же здесь и поместили гостиницу и от­крыли Новотроицкий трактир, имевший впослед­ствии громкую славу.

На рис. 1.14 дана известная по старым открыткам фотография Но­вотро­ицкого подворья 1912 года из коллекции И. Коровина.

По тем временам это было самое высокое здание в Москве. Но не только высота восхищала го­рожан. Всем полюбилась круглая изящ­ная шести­этажная башня, возведён­ная в угловой части здания, обрамлённая в верхней своей части (выше шестого этажа) круглой беседкой и узорчатой чугунной оградой. Ограда вокруг бе­седки с земли смотре­лась как царская корона. Как жаль, что эта кра­сота сего­дня утрачена.

Трактир, находившийся на втором этаже этого здания, был излюблен­ным местом встреч купцов и биржевиков (упоминается в комедии А. Н. Ост­ров­ского «Бешеные деньги»). Здесь можно было отведать особого рода «фир­менные» расстегаи — «новотро­ицкие», их выпекали как круглыми, так и овальными в виде «туфельки», один конец которой был приоткрыт, то есть не полностью защипан. Да и само здание вызы­вало у каждого естест­венный восторг! Где подобное встретишь даже в XXI веке?!

Сегодня в этом здании размещены отдельные подразделения Торгово-промышлен­ной палаты РФ (Ильинка 5/2).

На севере площадь выходит на Богоявленский и Старопанский пере­улки. Здесь по левую сторону от Богоявленского переулка — трёхэтажный корпус Тёплых торговых ря­дов, а по правую — доходный дом Товарищества Даниловской мануфактуры. Тёплыми торговые ряды назывались потому, что здесь впервые в Москве появились постоянное отопление и освещение.

Богоявленский переулок в советское время дважды переименовы­вался: в 1930 году сначала в Блюхерский переулок,

а после ареста Блюхера в 1938 году — в Куйбышев­ский переулок. Здание Товарищества Данилов­ской мануфактуры в середине XVIII века принадлежало фабриканту 1-й гильдии купецкому человеку Ивану Федоро­вичу Кару­нину, именем кото­рого некоторое время называлась площадь.

В 1840 году зданием Товарищества владел «купецкий брат» Карп Кап­канчиков. В 1877—1878 гг. Товарищество Даниловской мануфактуры строит здесь торговое и жилое здание по проекту архитектора М. П. Степанова, для чего сносит и само старое здание, и всё, что ко­гда-либо было возведено рядом с ним. За домом Даниловской мануфактуры справа, на другой стороне Старо­панского пере­улка, стоит оригинальное здание банка Рябушинских, акаде­мика архитектуры Ф. О. Шехтеля, постройки 1903 г. Его хорошо видно на рис. 1.16, второе справа. Это рес­пектабель­ное здание и сегодня выделяется среди окружающих контрастностью совре­менных даже для XXI века форм. Ныне в здании банка Рябушинских размещена Феде­ральная служба по труду и занятости РФ с единственным зарегистрированным на Бирже­вой площади адресом: Биржевая площадь, 1.

На рис. 1.15 представлен вид с места сломанной церкви Дмитрия Солунского на Ильинскую площадь. Ак­ва­рель Ф. Я. Алексеева, 1790—1802.

Для нас историческое значение Ильинского крестца есть понимание его традиционного публичного места, с которого испокон веков объявлялись важные сооб­щения и начинались новые общественные инициа­тивы, влияющие на судьбу страны.

Торгово-промышленная палата России несёт на себе сегодня эту по­чётную обще­ственную обязанность — продолжателя традиций Ильинского крестца.

Глава 2. Улица Ильинка

Улица Ильинка в Китай-городе

Улица Ильинка — сердце Китай-города, украшение Первопрестольной. По своему возрасту она много старше каменных стен Кремля: крепость была ещё деревянной, Фро­ловская стрельница была ещё из брёвен, а до­рога в крепость уже была. Через Фролов­ские ворота (ныне место Спасской башни) и улицу Дмитровскую (ныне Иль­инку) вывел Дмитрий Донской своих воинов, отправляясь на войну с Мамаем. У Фролов­ских ворот встре­чали воинов-победителей.

Первое упоминание о Дмитриевской улице датируется 1472 годом, в ле­тописи при описании пожара: «горело по Воскресение на Дмитриев­ской, да оттоле по Еупатей свя­тый, о Кулижку же» [47].

Улица за всю свою историю пять раз меняла название. «Ильинская улица известна под этим названием не раньше XVI в.», — пишет М. Н. Тихо­миров. В XIV — XVI веках она звалась Дмитриевской улицей; в XVI веке и до середины XVII века — улицей Ильин­ской, с середины XVIII века до се­редины 30-х годов XX века — улицей Ильинкой, в совет­ское время с 1935 по 1990 год — улицей Куйбышева, а с 1990 года по настоящее время — вновь Ильинкой.

О том, что улица Ильинка — старейшая, свидетельствует и карта памят­ников архео­логии центра Москвы, датированных 1375 годом (смотри рисунок 1.3 в первой главе). На этой карте улица Дмитровская (Ильинка) по своему культурному слою сопер­ничает не только с Богоявленским пере­улком, но и с Кремлём и Подолом (будущим За­рядьем).

Дорога от Фроловских ворот Кремля через нынешнюю Ильинку шла на Владимир­скую дорогу, к прежним русским столицам — городам Влади­миру и Суздалю. В указателе дорог от Кремля, составленном П. Хавским, мы находим следующую после­довательность перемещения по маршруту от Кремля на Владимирскую дорогу: «1. Спасские ворота в Кремле, 2. Улица Ильинская в Китае городе, 3. Ильинские ворота, 4. Покровская улица, 5. Старая Басманная улица, 6. Разгуляй улица, 7. Покровская улица, 8. Семе­новская улица до самой заставы этого имени… От Семеновской заставы в правую сторону выезд на Богородскую большую дорогу; она же называется Владимир­ской дорогой» [48].

Современные исследователи считают, что «Ильинка представляла со­бой началь­ный участок древней Стромынской дороги, соединявшей Мо­скву с Юрьевом-Польским и Суздалем, в те времена, а Варварка — начало пути во Владимир, Коломну и Рязань: Стромынская дорога (Стромынка, Большая Стромынская дорога, Стромын­ский тракт и пр.) — одна из старейших сухопутных дорог России, соединявшая Москву, Юрьев-Поль­ской, Суздаль и Владимир, известна ещё с периода удельных княжеств, когда и Мо­сквы-то ещё не было. Считается, что главную роль играла она в XII — XIV вв. и что назва­ние её связано со Стромынским монастырём (ныне село Стромынь Московской об­ласти), около которого она проходила. В XV веке, видимо, когда сложилась новая Влади­мирская дорога, старый тракт потерял своё государственное значе­ние» [49].

Купцы-сурожане на улице Ильинка

Вот что пишет Н. М. Карамзин о московской торговле тех времён: «Рос­сия, не­смотря на все бедствия, нанесенные ей моголами, в XIV и в XV веке имела знатное купе­чество. Древний, славный путь Греческий для нас закрылся: открывались новые пути торговли, с Востоком чрез Орду, с Кон­стантинополем и с Западом через Азов по­средством реки Дона. Купцы, тор­гующие шелковыми тканями, назывались в Москве сурожа­нами, по имени Сурожского, или Азовского моря: ибо они привозились к нам из Азова. Сии купцы были главными, вместе с суконниками, которые прода­вали немецкие сукна, получая оные из Новгорода, где цвела тор­говля ганзей­ская!» [50]. А ведь это время совпадает со временем заселения Москвы купцами-сурожанами.

Мнению Н. М. Карамзина относительно гостей-сурожан и суконщиков противоре­чит П. П. Мельгунов. Он считал, что это одна и та же корпорация: «…в то время счита­лись самыми богатыми гостями суконщики и сурожане, что в сущности одно и тоже» [51].

И. Е. Забелин также предполагал, что «Москва, как только начала свое истори­че­ское поприще, по счастливым обстоя­тельствам тор­гового и именно итальянского движе­ния в наших южных краях, успела привлечь к себе, по-види­мому, особую коло­нию итальян­ских торговцев, которые под име­нем сурожан вместе с русскими заняли очень видное и влия­тель­ное положение во внутренних де­лах» [52].

Известный Энциклопедиче­ский словарь И. А. Ефрона и Ф. А. Брокгауза так характе­ризует суро­жан: «Старинное название рус­ских (москов­ских) купцов („гос­тей“), которые вели торговлю с крымским городом Сурожем и со­ставляли осо­бый сурожский ряд, впоследствии видоизмененный в суровский» [53].

«Гости-сурожане — так назы­вали в Русском государстве куп­цов (армян, греков, итальянцев) из древнего города Сурожа (Судака, Су­гдеи), которые с XII века часто и на­долго приезжали в Москву, а с XV века, после завоевания Османской империей генуэз­ских колоний в Крыму, мно­гие из них осели здесь навсегда, обзаведясь семьями, быстро освоив новый язык и культуру и уже во втором и третьем поколении слившись с основ­ным ядром москвичей» [54].

Итак, у историков три версии: а) московские купцы-сурожане, торго­вавшие через Азов; б) московские купцы-сурожане, торговавшие через крымский города Сурож (совре­менный город Судак) с Византией, итальян­скими городами и Турцией; а также, в) иностранные купцы-гости (армяне, греки и итальянцы), торговавшие с русскими и позже переехавшие жить в русские города, в том числе в Москву.

Вспомним некоторые детали этой истории. Известно, что во второй половине XIV века, воспользовавшись разногласиями в Золотой Орде, генуэзцы захвалили не­сколько городов и поселений в Крыму. В 1356 году они захватили город Сурож, кото­рый к тому времени имел торговые связи с Русским государством. Главным же политиче­ским и торговым городом генуэзцев в Крыму был город Кафа (ныне Феодо­сия). Именно через этот город шёл транзит русских товаров в Европу и Ближний Вос­ток. Кстати, знаменитый русский гость Афанасий Никитин возвращался на Русь из сво­его путешествия в Индию через Кафу. Пребывание русских купцов-гостей прослеживается до начала османского вторжения.

В свою очередь, начиная с конца XII в. на территории города Азова рас­полагалась генуэзская фактория в Азове, а ещё её называют венециан­ская торговая фактория Тана или Орна, через которую проходил «Великий Шелковый путь».

Всё это вместе даёт основание считать, что все три версии имеют право на сущест­вование: московские купцы торговали через Азов (удоб­ство доставки товара че­рез Волгу и Дон); московские купцы торговали че­рез Кафу и Сурож; купцы Сурожа, Кафы (греки, итальянцы, армяне) возили товар в Москву, чтобы подороже продать, а когда (примерно через сто лет) налетели турки — большей частью переехали жить в Мо­скву.

Второй вопрос — где поселились сурожане? Многие «москвоведы» схо­дятся в том, что главным центром обитания сурожан стал Китай-город. «Су­рожане селились, — пи­шет ис­следователь Сыроечков­ский В.Е., — в са­мых привилеги­рованных районах города (в Китай-городе это ме­сто назы­валось «крымок»). Мно­гие из «гостей», не ограни­чивая себя торговлей, до­бива­лись права владения вотчинами и бояр­скими ти­тулами, участия в по­литиче­ской жизни. Один из Ховри­ных, к примеру, стал казна­чеем Великого князя Мос­ковского Ивана III, и эта должность остается за Ховри­ными вплоть до цар­ствования Бориса Годунова, когда они впали в неми­лость [55].

Так где же в Китай-городе Крымок?

Наиболее зажиточные и именитые купцы-сурожане, вполне очевидно, в качестве од­ной из преференций получили право селиться в самом Кремле или возле него. Предпо­лагается, что некоторые из них ставили свои дома на территории Кремля, а лавки за кремлёвской стеной. Например, купец-сурожанин Тарокан построил свой дом на территории Кремля около Фролов­ских ворот и только после того, как на месте ворот началось строи­тельство Спасской башни, вынужден был сломать свой каменный дом и пе­реехать в район Введенского переулка (ныне — Рыбный переулок). И другие купцы, ставили вдоль дороги от Кремля свои лавки и дворы, т.е. местом ком­пактного прожива­ния для них становилась нынешняя улица Ильинка. Этот факт не оспаривается никем из исследователей и стал уже энциклопе­дическим постулатом [56].

Право застраиваться здесь купцы получили не задаром. Опытные, уме­лые, состоя­тельные, видевшие мир и знавшие многие языки, они могли оказывать великому князю финансовые, а также дипломатические услуги. Сурожане в Азове, Сугдее (Суроже) и Кафе работали под контролем Орды, и князю Дмитрию представлялась возможность укрепить дружеские отноше­ния с этими городами посредством купцов-сурожан.

С первых лет своего пребывания торговые гости всячески содейство­вали возведе­нию разных сооружений (помогали строить город), они обеспе­чивали продовольствием и товарами царский стол (выполняли госза­каз), и даже ходили с великим князем Дмит­рием Донским на войну на Куликово поле, участвовали в защите Москвы от Тохта­мыша, в походе на Казань, помогая обеспечивать войско оружием, продовольствием, служа проводниками и толмачами (переводчиками), или сами участвовали в бое­вых дей­ствиях. В те времена купец должен был быть и воином.

На Куликовской битве их пользу летописец сформулировал так: «пове­даниа ради, аще что случится тайно, не поведают в борзе на Москве» [57], то есть рассказать о том, что случилось на Куликовской битве москвичам. В тексте «Повести о Мамаевом побоище» по Лондонскому списку указан не­сколько другой аргумент: «… поведаниа ради; да еще что случить господь бог, те же имают — поведати в дальних землях яко исходници сущая» [58]. То есть рассказать о случившемся в дальних землях.

Что же касается самого места «Крымок», то попробуем установить места поселе­ния хотя бы на примере отдельных семей сурожан. «Первона­чально Сурожский шелко­вый ряд начинался у Фроловских ворот (Спасской башни) и простирался до Дмитров­ского (Ильинского) крестца», — сообщает нам академик М. Н. Тихомиров [59]. И многие другие исследователи сходятся на том, что главным местом обитания сурожан стала до­рога от Фроловской башни, которая в дальнейшем и перерастёт в улицу с современным назва­нием Ильинка. Еще не было монастырей и подворий на Ильинке (они появи­лись значительно позже), не было гостиных дворов, а стояли на той дороге дома и лавки куп­цов-сурожан. Как нам кажется, в пределах этой территории и надо искать «Крымок».

Посетивший в 1623 г. Персию купец Ф. А. Котов сравнивал лучший здешний ры­нок с московским Суровским рядом: «тут у них болшой ряд, велик, кабы у нас суров­ский ряд» [60] Сурожский ряд долгие годы был одним из самых богатых по набору това­ров на всем Торге.

Рассмотрим места расселе­ний отдельных купцов-суро­жан, о которых сохранились сведения, имея ввиду, что фамилии многих купцов-су­рожан, не отмеченных в со­хранён­ных исторических до­кументах, нам остаются не­известными. Обратимся к карте. За основу была взята карта XVI века, пред­ставлен­ной на рис. 2.2, но, в данном случае её возраст не имеет зна­чения и не влияет на прояснение ситуации. Главное — увидеть места расселения сурожан.

Итак, нам известно о купце Тимофее Весякове, который назван в числе десяти суро­жан, которых великий князь Дмитрий Иванович взял с собой в поход в 1380 г.: «Весяков двор» стоял в Китай-городе поблизости от Богоявленского монастыря во второй поло­вине XV в. На рисунке он обо­значен цифрой 1 внутри круга под названием «Крымок» (номера 1—5) и на территории Кремля (6,7).

На Дмитровском крестце (на углу нынешней Ильинки и Богоявлен­ского переулка) стоял двор Семёна Онтонова (Антонов), также участника Куликовской битвы (цифра 2). Его потомок позже держал здесь Стряпчее подворье, которое потом передал под Троиц­кое подворье. К месту поселе­ния сурожан присоединялись и крымские послы. Напро­тив двора Антонова через дорогу, на месте современного Гостиного двора стоял двор сына крым­ского посла князя Сулешова (на рисунке цифра 3). Князь Сулешов жил и дей­ствовал уже сто лет спустя в XVI веке, и, казалось бы, не имеет отношения к «Крымку», но, справедливо предположить, что, что даже спустя столетие на этом месте продол­жают селиться выходцы из Крыма.

Сурожанин Тарокан, как мы уже говорили, поначалу поселился возле Фроловской стрельницы (будущей Спасской башни), а когда её стали пере­страивать, поставил свой новый дом около церкви Дмитрия Солунского на территории современного Рыбного переулка (на ри­сунке это место обозна­чено цифрой 4). О том, что он су­рожанин известно из не­скольких источни­ков [61]. На Варьской улице (Варварке) находилась богатая усадьба гостя суро­жа­нина купца по прозвищу Бобёр (цифра 5), жившего со своими брать­ями. Они имели свою домовую деревянную церковью во имя Бориса и Глеба» [62].

В 1434 г. в ней похоронили известного московского юродивого Мак­сима Блажен­ного. Когда в начале XVI века храм перестроили в камне, то его стали называть церковь Максима Блаженного.

Судя даже только по этим пяти фактам, Крымком следовало бы на­звать по­селение на территории второго квартала от Красной площади, огра­ничен­ного современными улицами Ильинка и Варварка, а по другим сторонам — Хрустальным и Рыбным переулками, иными словами, террито­рию нынеш­него Гостиного двора. Безус­ловно, дома сурожан ставились не только в этом квадрате, но и по противоположным сторонам улиц Ильинки и Вар­варки.

Судя даже только по этим пяти фактам, Крымком следовало бы на­звать поселение на территории второго квартала от Красной площади, огра­ниченного современными улицами Ильинка и Варварка, а по другим сторонам — Хрустальным и Рыбным переулками, иными словами, террито­рию нынешнего Гостиного двора. Безус­ловно, дома сурожан ставились не только в этом квадрате, но и по противоположным сторонам улиц Ильинки и Варварки.

Подтверждением этого тезиса могут быть, например, результаты раско­пок, произве­дённые в Хрустальном переулке в 1890 году: «… в Хру­стальном проезде, имев­шем прежде, вид большого рва, оказались под зем­лею на глубине около 10 аршин ос­татки древних деревянных жилищ; час­тые колодцы на расстоянии 7—8 сажен друг от друга…, срубы этих колодцев и найденных остатков подпорных стенок были изготов­лены из дуба» [63]. Сло­вом, это был жилой квартал.

Кроме этого, есть факты поселений сурожан в других местах города. Например, в Кремле поставил свой дом сурожанин князь Стефан. Купцы Ховрины вели свое происхо­ждение от некоего князя Стефана, который пришел к Дмит­рию Донскому «…из своей вотчины, с Судака да из Манкупа да из Кафы», а Владимир Григорьевич Ховрин, внук предполагаемого Стефана, стал казначеем Великого князя Московского Ивана III. Двор Ховриных-Головиных примыкал к Вознесенскому монастырю, основанному вдо­вой Дмитрия Донского княгиней Евдокией Дмитриевной в 1407 г.

По мнению Тихомирова М. Н., к середине XVI в. западную часть улицы Варварки тоже заселили купцы-сурожане [64]. Но это было значительно позже первых поселенцев.

Был ещё храм Иоанна Златоуста, впервые упоминаемый в 1412 году. Тот же акаде­мик М. Н. Тихомиров считает, что часть сурожан обосновалась ещё и на Лубянке, где они возвели себе, по его мнению, патрональный храм, будущий соборный храм Златоус­тьинского монастыря, оставивший по себе память в названии местных Златоустьинских переулков [65]. При этом он ссылается на летопись, где было сказано: «Того же лета (6987), июля месяца, заложил церковь Иоанна Златаустаго великий князь Иван Василье­вич камену, а преже бывшую древяную разобрав; бе же та изначала церковь гостей мос­ковских строение» [66]. Однако с этим утверждением можно поспорить. В летописи напи­сано — «гостей московских строение», но не купцов-сурожан… Не могла же патрональ­ная церковь ставиться так далеко от места поселения основного контингента купцов-сурожан, от места большого торга. Скорее всего, это была чья-то домовая церковь.

Как нам представляется, «Крымок» был не только местом размещения домов и ла­вок сурожан, но и первыми показательными «рядами», где сурожане продемонстриро­вали новые технологии продаж, собирая однотипный товар от разных купцов в специали­зированный ряд, чем впоследствии и был славен Китай-город. Ильинка не только приняла на поселение первых переселенцев-сурожан, но и явила новые, прогрес­сивные по тем временам методы торговли. Отсюда и пошла слава Великого торго­вища!

В пятнадцатом веке произошли значительные изменения во внешней и внутрен­ней жизни Московского государства. В 1478 году Османская империя сделала Крым­ское ханство своим протекторатом, вытесняя купцов, торговавших с Русью. В Кафе и Азове купцы подвергались дополнительным притеснениям со стороны турецких вла­стей. Это вынудило сурожан нерусского происхождения попытать счастья в Москве. В течение XV века приток новых сурожан в Москву не ослабевал, а купеческая корпора­ция превращалась в серьёзную политическую силу. И это не могло не волновать власть.

В то время Московское государство переживало новый расцвет. 17 февраля 1478 г. Иван III отправил из Новгорода в Москву вечевой колокол — символ новгородской вла­сти, а спустя два года состоялось ещё более значительное событие — Северо-Восточная Русь освободилась от власти Орды. Теперь уже не нужно было собирать ежегодную дань. Появились новые условия для развития. Это не замедлило сказаться на развитии Москвы. В 1485 году началось возведение из кирпича новых стен и башен Кремля.

В 1493 году Иван III принял титул «государя всея Руси», но продолжавшаяся оппо­зиционность Новгорода, тем не менее, не давала ему покоя. И тогда Иван III прини­мает решение о массовом переселении новгородских бояр и купцов в Москву и в другие города Руси. Пришлось проделать огромную работу по массовому переселению бояр и купцов; он вывез из Новгорода около тысячи боярских и купече­ских семей, рассе­лив их в Москве и других городах страны, а из Москвы переселил в Новгород опаль­ных теперь купцов-сурожан. История новгородских летопи­сей с этого времени стала богата рассказами о купцах-сурожанах, которые теперь уже в этом городе развили свою бурную деятельность, организовав торговлю, по форме похожую на московские ряды.

В свою очередь московская торговля ухудшилась, что подтверждается фактами не­однократного принудительного сбора всех московских купцов для торговли на Красную площадь и на осво­бодив­шихся от сурожан тор­говых ря­дах. В 1493 году по­сле очеред­ного пожара на место рядов, которые опу­стели из-за высе­ленных Нов­город купцов Су­рожской сотни, поселили куп­цов, ра­нее торговавших на тер­рито­рии Кремля. Да и сама московская купеческая корпорация сурожан сошла с исторической сцены, возродив­шись затем в городе Новгороде.

И только в середине XVI века Иван Грозный вернул сурожан из новго­родской ссылки в Москву, но уже на общих основаниях, без всяких привиле­гий и льгот. Из остав­шихся в живых и помнивших принудительное выселение осталось тогда только пять человек. Это был уже третий по счёту коллективный въезд сурожан в Москву.

Но это была уже другая Москва. С середины XVI века в Китай-городе начал стро­ится первый гостиный двор, чётную сторону улицы Дмитров­ской уже заполнили мона­стырские дворы и подворья. На рисунке 2.4 пред­ставлен План XVII века части города Москвы (улицы Маросейка и Иль­инка и Красная Площадь), составленный для целей парадного приема по­слов в 1669 году [67].

О богатстве и разграблении Гостиного двора свидетельствуют воспоминания поляка Самуила Маскевича, участвовашего в московских боях во времена Смуты (см. Маскевич. Дневник (1594—1621), 1859, С. 69—70.:

«Слуги наши получили великую добычу, также и многие товарищи, наиболее из полку Зборовского, который стоял в Китае-городе. Там жили все купцы Московские. Лавок и товаров считалось несметное множество, и действительно было на что посмотреть и чему подивиться; но уже в первый день мятежа, т. е. во вторник, к вечеру ни одна лавка не уцелела. И как добыча была не равна, ибо одни бились, а другие грабили; то приказано складывать вещи на майдан; все товарищи и пахолики присягали в коле, по учрежденному в войске порядку, пред тем товарищем, который избран был продавать вещи, а в каждом полку был особый майдан. У нас назначен был к этой должности Андрей Русецкий, нашей роты товарищ. Продажа производилась таким образом: каждый товарищ имел право купить вещь за половинную цену, против того, что дал бы купец или шинкарь. Многие однако ж, даже самые товарищи, вопреки присяге, не все вещи представляли; за что Бог покарал некоторых явно. Так два товарища, не упомню из какой роты, не отдав на майдан денег, драгоценных вещей и фантов, играли вдвоем, запершись, чтобы никто их не видал и вероятно в жару спора, не известно за что, пронзили друг друга штыком на вылет; их нашли уже мертвых вместе с вещами. После присяги Господь явно карал и все войско: видно, много было подобных клятвопреступников».

Итак, подведём итоги. Многие исследователи подтверждают факт рассе­ления куп­цов-сурожан в Большом посаде по дороге, идущей от Фролов­ской башни на восток. Прак­тически все исследователи подтвер­ждают наличие купеческой корпорации суро­жан по образу и подобию «Ива­ново сто» в Новгороде. Исключением по данному во­просу оказалось мнение Б. Е. Сыроечковского, который утверждал, что «…ни гости, ни су­конники Москвы не развились в настоящую „гильдию“, хотя бы сколько-нибудь подоб­ную новгородскому Иванскому сту» [68].

Что касается мнения В. Е. Сыроечковского, то, во-первых, само сравне­ние с про­шлыми веками не корректно: «Иваново сто» получило свои права и действовало в сере­дине XII века, а Сурожская гостиная сотня начала свою деятельность, по-видимому, только в начале XV века (три века спустя!). Во-вторых, сохранились документы, свиде­тельствующие о до­вольно обширных привилегиях гостей, например, освобождение его от стоя­лыциков [69], разрешение безъявочно и безвыимочно держать дома питье, установле­ние подсудности только самому государю и др. В-третьих, что такое «настоя­щая гильдия» Б. Е. Сыроечковский не описал, и поэтому трудно спорить, когда нет крите­рия оценки.

Иерархия купеческих объеди­нений предпринимателей в до­петров­ские времена сложилась следующим образом. Самое высшее и почетное место в этой торговой иерар­хии принадле­жало гостям (их в XVII в. было не более 30 человек). Звание гостя купцы полу­чали непосредственно от царя, и были подот­чётны только ему. Гости освобожда­лись от уплаты нало­гов, возглавляли таможенные по­сты, имели водочные и прочие моно­полии. Чтобы претендовать на звание гостя, необходимо было иметь торговый обо­рот не менее 20 тысяч рублей в год.

Члены Гостиной сотни были вторыми после гостей и составляли выс­шую иерар­хию московского купечества. Счита­ется, что гостиная сотня вы­росла из купцов-суро­жан. Ещё ниже рангом в иерархии купцов находились члены суконной сотни, которые по­строили своё дело на доходном по тем временам товаре — сукне.

Количество членов Гостиной и Суконной сотен в XVII в. было около 400 чело­век. Они также пользовались большими приви­легиями, занимали видное место в финансо­вой иерархии, но уступали гос­тям в «чести», в отсут­ствии жалованной грамоты царя. Гостиные и Суконные сотни имели само­управление, их общие дела вершили выбор­ные головы и старшины.

В третьем разряде находились купцы и ремесленники чёрной сотни — это были тор­говые и ремесленные само­управляемые организации. Они тор­говали, как правило, продукцией собственного произ­водства. Помимо этого, посадские люди, имею­щие право вести торговлю, делились ещё и на «лучших, средних и молодших».

С правами и обязанностями члена Гостиной сотни лучше всего ознако­миться че­рез жалованные грамоты, тексты которых сохранились до нашего времени.

В заключении приведём для примера образец грамоты члена Гостиной сотни. Дан­ный памятник начала XVII в. даёт яркое впечатление о характере взаимодействия пред­принимателей и власти на всех её уровнях. Документ интересен ещё и тем, что приведён­ный текст в своей основе несёт в себе ведущие положения, перечень прав и обязанностей членов Гостиной сотни.

Жалованная грамота торговому человеку Гостиной сотни Федотову Василию

«(Л.363) Список з государевы грамоты слово в слово.

От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси по городом бояром на­шим и дьяком и всяким приказным людем.

В прошлом во 138-м году (1630 году — прим. автора) марта в 3 день по нашему и отца нашего великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича Московского и всеа Руси указу взят к Москве в гостиную сотню з Двины с Юрьева Наволоку Васи­лей Федотов. И ныне он живет и тягло дает и наши всякие службы служит в Москве з гостьми и гостиные сотни с торговыми людьми вместе.

И бил нам челом Василей Федотов [70], а сказал, что ево на Устюге и по иным горо­дом, в Казани и в казанских пригородках и в Астарахани и в Кай­городке и у Соли кам­ской и в сибирских городех, где ему лучитца в отъ­езде быть, воеводыи всякие приказ­ные люди судят и ведают ево во все попрежнему, и подати дает он вдвое. А где он живет в отъездах по городом или братья ево или племянники или приказщики, которых он посы­лает в сибирские городы и в Мангазею и в Енисейский острог для своего собствен­ного промыслу, и в тех де в сибирских городех воеводы и дьяки и всякие приказные люди наметывают в судах их наши всякие запасы прова­дить в Верхотурья в дальние и сибирские городы и ярыжних с их товаров к хлебным запасом на сплавку еммлют и на коче мореми на промыслу амана­тов в те суды их сажают и насильства и налоги чинят великие. И многие люди на них в тех во всех сибирских городех, куды они ездят, ищут, (Л.364) поклепав напрасно, и таможенные де головы с товаров их пошлины емлют лиш­ние, вдвое и втрое. И как де они приезжают из Мангазеи на коче мо­рем, и головы де их прямою дорогою через Камень не пропускают и их за­держивают, а велят им ехать на Тобольск. И оттого от промыслов своих от­стал, и нам бы сво пожаловати, в Юрьеве На­волоке земским судейкам и ста­ростам других податей и в мирские розметы имать и службы служить не велеть, и как он где живет в отъезде для своего промыслу в городех, и в тех городех в застое и в насильстве от воевод и в поклепных искех велети его обере­гати.

А по нашему и отца нашего великого государя святейшего патриарха Филарета Ни­китича Московского и всеа Руси указу торговых людей, кото­рые взяты с городов к Москве в гостиную сотню, в городех судом и служ­бам и ничем ведать их не велено и не сошного письма велено их выложити, а будет за ними где в городех есть оброчные места или какие угодья или лавки, и с того им оброк велено платить по-прежнему.

Да гостиной же сотни торговым людем во всю сотню дана наша жало­ванная гра­мота за красной печатью, а в той нашей жалованной грамоте напи­сано: велено им жить в нашем жалованье на льготе, а где им лучитца в отъезде быть самим или их детям или их племянникам или их людем, и наши бояре и окольничие и воеводы и дьяки и всякие приказные люди ни в чем их не судят, а кому будет в чем до них дело, ино их велено су­дить на Москве казначею нашему или кому мы укажем. А где станут на ком (Л.365) ис­кати или кому отвечати, а по суду дойдет до крестнаго целованья, и им самим и их бра­тье и их детям креста не целовати, а целовати крест лутчих людей людем их.

И с черными сотнями никаких им дел не делати и не тянути ни в чем, опричь своей гостиной сотни. И питье им про себя велено держати безвы­имочно, и стояльщи­ков у них во дворех и всяких иноземцев ставити не ве­лено, и во дворех у них изб и мыльни топити вольно, а печати у них изб и мылен не велено, и огню у них не вы­имают. И подвод у них в городех по ямом и на дороге имати не велено ж, а куды им лу­читца в дорогу ехати для своего промыслу, и у них на реках перевозов и на мостех мос­товщины и проезжего мыту с них не емлют же. А перевозити их на реках и пропущати на мостех безденежно, чтоб им в том мотчанья не было. А хто их чем обес­честит, а по суду доищетца, и бесчестья им гостиной сотни лутчим людем указано по 20-ти рублев, а середним людем по 15-ти рублев, а мототчим по 10-ти рублев.

И по нашему и отца нашего великого государя святейшего патриарха Филарета Ни­китича Московского и всеа Руси указу на Устюге Великом вое­водам нашим и всяким приказным людем ево, Василья, с братьями и с племянниками и их половников судом и службами и ничем вперед не ве­дати и тягла и податей с них Устюжскаго уезда в Юрьев Наволок земским судейкам и старостам и целовальникам имати с них не велети, опричь оброч­ных угодий. А где ему, Василью, или братье ево или племянником или прикащи­ком лучитца куды по горо (Л.366) дом или в сибирские городы ехати для своего про­мыслу, и бояром нашим и воеводам и дьяком и всяким приказным людем гостиной сотни торгового человека Василья Федотова з братьями и с племянниками и прикащи­ков их не судить, опричь душегуб­ных и татиных и розбойных дел с полишним, и на­сильств и продаж и убыт­ков никому чинить им не велеть. И подвод у них в городех по ямом и на до­роге имати не велели, а с товаров их в городех нашу таможенную пошлину велели имати по нашуму указу и по уставной грамоте, а лишних пошлин имати не велели. А будет ево, Василья, хто чем обесчестит и по сыску он того бесчестья своего доищетца, и бесчестья ему, Василью, указали б естя против лутчево гостиные сотни торгового чело­века, 20 рублев, а братье и племянники его по 15-ти рублев.

А прочитая сю нашу жалованную грамоту, отдавали б естя Василью Фе­дотову или братье ево или племянником или прикащиком назад. Писан на Москве, лета 7140-го (1632 года — Прим. автора) июня в 9 день» [71].

Комментировать указанный текст смысла нет — здесь всё понятно.

Улица Ильинская

Современные археологи доказали, что с точки зрения технического оснащения улиц территория Великого посада (будущего Китай-города) была полностью освоена в домонгольское время, а вот деревянное мощение Дмитровской улицы начинается только с конца XIV века [72].

Сначала это было бревенчатое замощение, а со второй половины XVII в. улица была вымощена уже брусьями. И эту традицию ввели тоже купцы-сурожане. Раскопки, проведённые современными археологами вдоль Ильинки вплоть до крепостной стены Китай-города, позволили обнаружить древнюю деревянную мостовую в 23 яруса (!). Начиная от раннего времени, она регулярно ремонтировалась, и с определённой перио­дичностью, по мере роста культурного слоя, возводились всё новые и новые бревенча­тые настилы-мостовые. А теперь пройдёмся мысленно по улице Ильинке и вспомним некоторые детали из её истории.

Уникальную роль сурожане сыграли и в строительстве Москвы. До­с­таточно при­вести такие фамилии градостроителей, как Ермолины, Хов­рины, Фрязины… По дан­ным Н. Н. Воронина, на протяжении одного только сто­ле­тия, с 1320-х по 1420-е гг., раннемосковская архитектура по­полнилась более чем 30 памятниками, то есть в сред­нем возводилось по одному камен­ному со­оружению каждые три года [73].

На рисунке 2.4 размещён фрагмент реконструкции плана улицы Иль­инки [74] на кото­ром видно, что на территории, ныне занимаемой зданием Тор­гово-промышленной палаты России, стояли две церкви Дмитрия Солун­ского и Параскевы Пятницы. Истории этих двух церквей мы отведём особое место, посвятив им отдельные статьи, а пока осуще­ствим прогулку по улице Ильинка «сквозь века», отмечая особо запомнившиеся здания и постройки.

Прежде всего, расскажем о сохранившейся до наших времён церкви Илии Про­рока. Илия один из первых святых, которых стали почитать на Руси. От Красной площади, сразу за Ветошным переулком открывается церковь его имени [75]. По этой церкви и сама улица была позже переименована из Дмитровской в Ильинскую. О строи­тельстве церкви в монастыре упоминается в летописи начала XVI века: «Некто Клим Мужила построил здесь в 1519 году каменную церковь» [76]. А поскольку рядом были торговые ряды, то и саму церковь многие называли церковью Илии Пророка на Тор­жище.

Церковь эта вошла в историю ещё и тем, что в ночь на 17 мая 1606 г. набатом от со­борной церкви Ильинского монастыря князем Шуйским был дан сигнал к восстанию, жертвой которого пал Лжедмитрий I. У Н. И. Костомарова это эпизод описан следую­щим образом: «17 Маия, в светило ужасную тревогу столицы: ударили в колокол сперва у Св. Илии, близ двора гостиного, в одно время загремел набат и в целой Мо­скве, и жители устремились из домов на Красную площадь с копьями, мечами, самопа­лами, дворяне, дети боярские, стрельцы, люди приказные и торговые, граждане и чернь.

Там, близ лобного места, сидели Бояре на конях, в шлемах и латах, в полных доспе­хах, и, представляя в лице своем отечество, ждали народа. Стеклося бесчислен­ное множество людей, и ворота Спасские растворились: князь Василий Шуйский, держа в одной руке меч, в другой Распятие въехал в Кремль, сошел с коня, в храме Успе­ния, приложился к святой иконе Владимирской и, воскликнув к тысячам: «во имя Божие идите на злого еретика!» указал им дворец, куда с грозным шумом и криком уже неслися толпы, но где еще царствовала глубокая тишина…» [77]. Так был казнён Лжедмит­рий I, а на царство вошёл потомок Рюриков боярин Василий Шуйский.

Когда монастырь был упразднен, точно неизвестно. В середине XVI в. он еще упо­минается в летописи: «сгореша церкви и монастырь Богоявленской и Ильинской» (ПСРЛ, XIII, 152), но в XVII в. монастыря уже не было, а церковь Ильи именовалась: «что в Ветошном ряду, что на Новгородском подворье» (М. д. И. М., I, 375) [78]. С этого времени церковь стала приходской и перешла в ведение Новгородского митрополита, который открыл здесь своё подворье. Важнейшими событиями в истории храма были крестные ходы из Спасских ворот к Ильинской церкви на Ильин день. Здесь слушали обедни первые русские цари дома Романовых.

Существовала традиция празднования на улице Ильинке Ильина дня. Ильин день был всенародным праздником, который обязательно сопровождался делами милосер­дия. Во время празднований осуществлялся крестный ход через Фроловские ворота к храму Илии Пророка на Ильинке, и процессия должна была останавливаться по пути на Лобном месте, чтобы совершить молебен. Традиция эта угасла во времена Екатерины II. После революции древний Ильинский храм был закрыт и разорён.

Храм закрыли в 1923 году, затем разобрали верхний ярус колокольни.

С 1930 по 1980 годы в здании храма располагались различные учреждения. Здание является объектом культурного наследия федерального значения. С 1995 года в Храме возобновились богослужения. С 1998 года в нём проходят противоаварийные и реставра­ционные работы.

После выселения сурожан значительную часть левой стороны Ильин­ской улицы стали занимать монастырские подворья: Новгородского митро­полита — дом 3 (1676—1790 гг.), Троицкое Троице-Сергиевой Лавры — дом 5 (1535—1852 гг.), Иосифовское Ио­сифо-Волоколамского монастыря — дом 7 (1613—1883 гг.).

Иосифо-Волоколамскому мона­стырю передали во второй половине XVI века «двор наш на Москве на улицы на Дмитровки» князья Иван и Григорий Звенигородские [79]. Алексеевское подворье (дом 9) в конце XVI века было продано воеводе Шеину. Теперь это здание Министерства финан­сов РФ. В XVI веке было открыто и Воскресенское подворье (дом 11) с церковью Воскресение Христово. В 1920-30-х гг. на месте подворья Новоиерусалимского Воскре­сенского монастыря было построено новое ад­министративное здание (дом 11, архитек­тор В. М. Маят).

По правой стороне Ильинки между церковью Дмитрия Солунского и нынешним Ни­кольским переулком находился Посольский двор — здесь про­живали послы, приехав­шие в Москву, а сам переулок назывался Посоль­ским. Для целей сопровождения ино­странных гостей и организации торжест­венного приёма существовал определённый ри­туал с участием всех знатных особ и их слуг. Сохранилась запись о принятой тогда цере­монии приёма иностранных послов. Для этого по всему маршруту следования от здания Посольского двора и до самого царского дворца по обеим сторонам улицы Иль­инки и по улицам Кремля выстраивалась шеренга стрельцов в красных кафтанах, а почёт­ного гостя сопровождал по всей дороге назначенный на эту церемонию стольник.

В. О. Ключевский, ссылаясь на Бернгарда Таннера, так описал Посольский двор: «Это было обширное здание в 3 этажа, с 4 башенками по углам. Над подъездом возвыша­лась пятая, большая башня, вокруг которой устроены были в 3 ряда, один над другим, балконы („гульбища“), откуда открывался красивый вид на Москву. В этом зда­нии в 1678 г. без труда поместилось с экипажами и лошадьми польское посольство, состо­явшее более чем из 1500 человек. Среди здания находился квадратный двор, с коло­дезем посредине» [80].

На месте Посольского двора (Ильинка, 8—10) архитектор М. Ф. Казаков возвёл большой дом в классическом стиле, принадлежавший двум богатым московским куп­цам — Н. С. Калинину и А. И. Павлову. В нём открылось Купеческое собрание и Немец­кий клуб. А. Ф. Малиновский об этом писал так: «Купцы Павлов и Калинин, получив около 1790 года Посольский двор в собственность, выстроили не сем месте огромное и красивое здание в три этажа: внизу по улице лавки, в бельэтаже хорошие комнаты, зани­маемые теперь купеческим собранием, где сие сословие собирается для своих увесе­лений; тут же и танцклуб немецкий» [81].

Сооружение Гостиного двора было начато в 1790, но закончено только в 1830 году. Помешала Отечественная война 1812 года. В 1812 году Ильинка в очередной раз выгорела при пожаре, а старые торговые ряды на Красной площади ещё и пострадали от мины, заложенной в одной из башен Кремля. Как уже было сказано выше, ещё в 1782 году архитектор И. Е. Старов спроектиро­вал Ильинскую площадь, которая позже неоднократно переиме­новывалась, но сохрани­лась в полном виде до настоящего времени. Единст­венным исключением из проекта пло­щади стала её южная сторона: западная часть южной стороны площади была занята построенным в 1830 году Гостиным двором, восточная часть была отдана в 1836 году под строи­тельство здания Биржи.

Позже, уже в XIX веке «участок разделился на две части (№8 и 10 по Ильинке); ле­вая часть — на углу с  Никольским переулком — была существенным образом переде­лана в 1882 г. архитектором Б. В. Фрейденбергом для московских банков. В доме №8 по ул. Ильинка находились Волжско-Камский, Русско-Азиатский и Московский купече­ский банки. Дом 12 по ул. Ильинка выстроен по проекту арх. Р. И. Клейна для Русского внешнеторгового и Сибирского торгового банков. О церкви Николая Чудотворца Большой Крест в клировой ведомости 1821 г. ска­зано, что она возведена в древности; в 1697 г. «тщанием архангелогородских купцов, московских гостей Филатьевых» построен придел во имя Успения Богоматери [82]. Под­клет ее купцы использовали для хранения своих товаров. За церковью, в самом конце улицы, находился большой двор князя Барятинского.

Старый гостиный двор имел свои особенности. Он «был построен в три яруса: в нижнем находилось амбаров 22, в среднем 38, а в верхнем ярусе — 14; поставленных среди двора шалашей икорных и свежерыбных считалось 33, а на Варварской улице была одна лавка». Новый также был в три яруса: «амбаров находилось в нижнем ярусе 50, в среднем 44, в верхнем 36, а для входа 14 лестниц. Длина сего здания была 60, а ширина 50 саженей. Лавки около Гостиного двора принадлежали казне…» [83].

Создание гостиных дворов наверняка стало объединяющим началом для формиро­вания новой купеческой корпорации — Гостиной сотни. Наиболее именитые купцы стали получать от царя жалованные грамоты гостя с полагающимися при этом привиле­гиями и обязанностями по несению государственной службы. Таким образом, ликвидиро­ванный ранее институт Сурожской гостиной сотни стал предшественником другой корпоративной организации — Гостиной сотни.

Описывая состояние улиц Китай-города, В. О. Ключевский отмечает: «Улицы в Ки­тае, как и в других частях Москвы, вымощены были круглыми бревнами; только две главные, — одна против Спасских ворот, по которой обыкновенно царь выезжал из го­рода, а другая у посольскаго дома, — выложены были обтесанными брусьями» [84].

В 1700 и 1705 годах Петром I были изданы указы о замощении улиц Москвы в пре­делах Бульварного кольца булыжником; о застройке Кремля и Китай-города, а в 1712 году — и Белого города каменными зданиями с запрещением строить здесь деревянные. При этом каменные здания должны были ставиться не во дворах, как прежде, а по ули­цам, примыкая одно к другому и выравниваясь по прямым линиям, параллельным проти­воположной стороне.

В 1717 г. все дипломатические службы были переведены в Санкт-Петербург, По­сольское подворье пустовало, и тогда там была организована мануфактура Ф. А. Апрак­сина, П. А. Толстого и П. П. Шафирова. Ткацкая фабрика имела довольно большие масштабы производства: на ней работало до 700 человек!

С приходом к власти Петра I начались всевозможные притеснения гостей, членов Гостиной и Суконной сотен, всех торговых людей. Торговые люди были записаны в гильдии при магистратах, и речь о льготах и привилегиях уже не шла, а главным стали государственные заказы и государственные интересы. В итоге за первую четверть XVIII в. многие из купцов разорились или влачили жалкое существование.

В 1737 г. во время страшного пожара, от которого пострадала почти вся Москва, все дома, в том числе и Посольское подворье, сгорело. Это был, по-видимому, самый крупный пожар в период до наполеоновского нашествия.

Каменное домостроение не спасало от погибельных пожаров, поскольку бедняц­кая Москва оставалась деревянной.

Постепенно и левая сторона Ильинской улицы утрачивала свой традиционный кле­рикальный уклад, и всё больше захватывалась энергичным купечеством. На террито­рии бывших монастырей развивались постоялые дворы, оптовые склады, ресто­раны и закусочные.

Екатерина Великая в судьбе улицы Ильинки

В годы правления Екатерины Великой улица Ильинка была заново благоустроена, да настолько великолепно, что многие исследователи не могли удержаться от восторжен­ных похвал. «Будь моя воля, — пишет известный исследователь Москвы Лев Колодный, — я бы на Ильинке, где она расширяется в площадь, установил бы памятник Екатерине II» [85].

Действительно, кроме улицы Ильинки можно привести ещё много примеров уча­стия Екатерины II в архитектурном украшении Москвы: Московский университет, Се­нат в Кремле, Екатерининский и Петровский дворцы, громадный Воспитательный дом, Екатерининская больница… Все эти монументальные здания служат и поныне.

В 1775 г. Екатерина II утвердила доклад Комиссии департамента по плану города и приложенный к нему «Прожектированный план г. Москвы». Но её заслуга не только в том, что она утвердила этот план, но и в том, что она тщательнейшим и внимательнейшим образом следила за его выполнением. Представили ей, например, на утверждение план постройки Гостиного двора, спро­ектированный московским архитектором С. А. Кариным, а она его забраковала, как отставший от времени, и предложила использовать идеи архитектора Джакомо Ква­ренги, которые он реализовал в Санкт-Петербурге.

Конечно, Семёну Антоновичу Карину пришлось изрядно потрудиться, чтобы при таком резком уклоне, какой существует между улицами Ильинка и Варварка, создать полноценный непрерывный строй колонн и при этом не испортить общее впечатление о единообразии внешнего вида здания со всех улиц, на которые оно выходит.

Сооружение Гостиного двора было начато в 1790, но закончено только в 1830 году. Помешала Отечественная война 1812 года. В 1812 году Ильинка в очередной раз выгорела при пожаре, а старые торговые ряды на Красной площади ещё и пострадали от мины, заложенной в одной из башен Кремля.

Как уже было сказано выше, ещё в 1782 году архитектор И. Е. Старов спроектиро­вал Ильинскую площадь, которая позже неоднократно переиме­новывалась, но сохрани­лась в полном виде до настоящего времени. Единст­венным исключением из проекта пло­щади стала её южная сторона: западная часть южной стороны площади была занята построенным в 1830 году Гостиным двором, восточная часть была отдана в 1836 году под строи­тельство здания Биржи.

Наступил новый этап развития улицы Ильинки.

Улица Ильинка в XIX — XX вв.

В первые послевоенные годы вместо сгоревших старых торговых рядов на Крас­ной площади по проекту Осипа Ивановича Бове были построены в стиле ампир новые торговые ряды, продолжена реконструкция Гостиного двора по первичным чертежам Кваренги, но уже с участием московского архитектора О. И. Бове.

О зданиях, выходящих на Ильинскую площадь и построенных в XIX веке, было рас­сказано в первой главе. Остаётся только дополнить информацией о проектах, реализо­ванных на улице Ильинке далее Биржевой площади. В той части улица была застроена зданиями крупнейших в России банков:

— Волжско-Камского коммерческого банка (дом 8, 1890 г., архитектор Б. В. Фрей­денберг);

— Петербургского международного коммерческого банка (дом 9, 1910, архитектор А. Э. Эрихсон; ныне Министерство финансов РФ);

— Азовско-Донского банка (дом 9, строение 2, 1912 г., архитектор A. Н. Зелигсон);

— Московского торгового банка (дом 10, 1882, архитектор Б. В. Фрейденберг);

— Русского внешнеторгового и Сибирского банков (дом №12, начало XX в., архи­тектор Р. И. Клейн; впоследствии архив ЦК КПСС, ныне — Федеральное архивное агент­ство России);

— Московского купеческого банка (дом 14, 1894 г., архитектор Б. В. Фрейденберг).

В конце улицы выделяется башней с часами комплекс Северного страхового общества (дом 21—25, 1909—1911 гг., архитекторы И. И. Рерберг и В. К. Олтаржевский).

Схема улицы Ильинки XIX века представлена на рисунке 2.16 [90].

Какой же была Ильинка в XIX веке? Например, П. Д. Боборыкин в своём романе «Китай-город» очень красочно описал будни Ильинки: «…Улица и площадь смотрелись веселой ярмаркой. Во всех направлениях тянулись возы, дроги, целые обозы. Между ними извивались извозчичьи пролетки, изредка проезжала каре-

та.… На перекрестках выходили беспрестанные остановки. Кучера, извозчики, ломовые кричали и ходко руга­лись. Городовой что-то такое жужжал и махал рукой…» [86].

Ильинка стала символом преуспеяния и купеческой чести. Улица не раз помина­ется в монологах купцов — героев пьес А. Н. Островского: «Разница-то велика: по мо­розу в каком-нибудь срам-пальто прыгать да кулаки подувать или в шубе с седым бобро­вым воротником по Ильинке проехаться», — философствует удачливый Ераст в комедии «Сердце не камень».

А Самсон Силыч Большов у порога долговой тюрьмы страшится, что его проведут по Ильинке: «А вы подумайте, каково мне теперь в яму-то идти. Что ж мне, зажмуриться, что ли? Мне Ильинка-то теперь за сто верст покажется…» [87].

Образ жизни купцов, которые отъедались в ресторанах только по вторникам, опи­сал В. А. Гиляровский в своих знаменитых воспоминаниях «Москва и москвичи»: «Втор­ничные» обеды были особенно многолюдны.

Здесь отводили свою душу богачи — купцы, питавшиеся всухомятку в своих амба­рах и конторах, посылая в трактир к Арсентьичу или в «сундучный ряд» за горячей ветчи­ной и белугой с хреном и красным уксусом, а то просто покупая эти и другие за­куски и жареные пирожки у разносчиков, снующих по городским рядам и торговым амба­рам Ильинки и Никольской.

— Пир-роги гор-ряч-чие!…» [88].

Ильинка раньше других московских улиц познала, что такое «пробки». Она всегда была труднодоступна для проезда из-за обилия покупателей и продавцов. Может быть, поэтомупредставляет определённый интерес проект, предлагавшийся для борьбы с проб­ками на улице Ильинка.

В мае 1911 года, например, был составлен проект постройки трамвайного тоннеля от Красной площади под улицей Ильинкой до Ильинских ворот [89]. Видимо, уже тогда идея метрополитена пришла на ум московской администрации. Однако этот проект был отклонён.

Во время Великой Октябрьской со­циалистической революции по Ильинке насту­пали на Красную площадь револю­ционные отряды 1-й запасной артилле­рийской бри­гады, 85-го полка и красно­гвардейцев Рогожско-Симоновского рай­она. У Ильинских ворот красные части встретили броневик противника, с которым вступили в боевое столк­новение. Пус­тив в ход ручные гранаты, они заставили броневик белых отступить. Жемчужиной Ильинки была церковь Николая Чудотворца (Большой крест). Храм был одним из наиболее известных и красивых в Москве. Этот крест был сделан по об­разцу креста, изготовленного патриархом Никоном в Крестном Онежском монастыре Архангельской губернии на острове Кие. В кресте находились 165 мощевиков с части­цами мощей различных святых, помимо мощей святителя Николая, располагавшихся по центру креста. Кроме этого деревянного креста в храме хранился напрестольный крест, сделанный в 1680 году подьячим Андреем Городецким, и икона Всех Святых, написан­ная в 1700 году Кириллом Улановым. Имелся обычай приводить в этом храме к «крест­ному целованию» — присяге, людей, ведущих судебные тяжбы.

Осенью 1931 года храм был закрыт, а в 1934 был разрушен вместе с колокольней. Такое надругательство над православной верой совершили большевики во главе с Лаза­рем Кагановичем. На месте храма до настоящего времени пустырь (см. рис. 2.18). Московской общественности сле­довало бы организовать общественное движение или фонд за возрождение храма Николы Чудотворца «Большой крест». Полагаю, возрождение такого храма было бы важ­ным шагом к возрождению русского духа.

После слома церкви Николая Чудотворца и китайгородской стены вместе с Ильинскими воротами, этот участок Москвы приобрёл новый вид. (см. рис. 2.20, 2.21).

Глава 3. Рыбный переулок

Введенский переулок

Для целей нашего повествования чрезвычайно важен рассказ о Рыбном переулке, где с 1839 года суждено было стоять зданию Купеческой биржи, в котором около 100 лет назад разместилась Торгово-промышленная палата России. Для нас этот рассказ инте­ресен тем, что именно на этом месте, а не где-нибудь в другом формировалась исто­рия российских и московских корпоративных объединений предпринимателей.

Начнём с того, что своим рождением переулок обязан старинной дороге, которая пролегала от Богоявленского монастыря (основан в 1292 г.) к Москве-реке. На ней с тех самых пор заселялись люди, ставили дома и амбары, строили церкви — так и образо­вался переулок, который первоначально назывался просто проезжим.

Введенским переулок стали называть после постройки в нём церкви «Введения пре­святые Богородицы златоверхия». Она принадлежала к числу тех упоминаемых в летописях каменных церквей, «которые были заложены по повелению Великого князя Василия Ивановича в 1514 году и построены мастером Алевизом Фрязином» [91].

В конце XVII века улица Введенская была густо заселена. По описи домовладель­цев Китай-города, составленной в 1695 году дьяконом Игна­тием Лукиным, на ней, начиная от Варварской улицы по правую сторону, стояли: «подворье Иосифа митропо­лита Ростовского и Ярославского, под­ворье вологодского Спаса-Прилуцкого мона­стыря, где жил поп этого же монастыря Иван Семёнов. За ним стояли дворы вдовы Анны Михайловны Алмазовой, стольника Ивана Семёнова сына Алмазова, двор гостя Ивана Данилова сына Панкратьева, во дворе церкви Успения Пресвятой Богородицы стоял дом попа Лариона Дементьева, далее двор дьячка Власа Ерофеева и двор Аптекар­ский, что у Сонопального ряда…» [92]. Кроме перечисленных владельцев, на терри­тории этих дворов жили дворовые люди и арендаторы. На территории церкви Дмит­рия Солунского в те времена уже проживающих людей не было.

На рисунке 3.1 представлен план Ильинского крестца до реконструкции его в Ильинскую площадь, выполненный специалистами Научно-проектного рес­таврацион­ного предприятия «Симаргл» [93]. В нижней части рисунка обо­значено начало Рыбного переулка с церквями Дмитрия Солунского (1) и Ус­пения Богородицы (Пятницкой) (8). Под рисунком 3.2 были под номе­рами обозначены наименования строений.

В связи с тем, что эти записи плохо различными мы специально выписали их отдельно, чтобы читатель имел полное представление о том, какие здания располагались в этом рай­оне Китай-города: 1- Старый Гостиный двор; 2 — под темной тушью зна­чатся места, где стояли рыбные лубяные небольшие шалаши, которые ныне сгорели; 3,5 — каменные кладовые амбары и лавки…; 4 — Новый Гостиный двор; 6 — панский ряд; 7 — Сибирский приказ; А — ворота в гостиный двор; 8 — Рыбный, икорный и снеточный ряды; 9 — свеч­ной ряд; 10 — подворье Нов­городского архирея и на нем церковь Илии Пророка; 11 — Под­ворье Свято-Троицкой Сергиевой лавры; 12 — подворье Иосифа монастыря и на нем церковь Благовещания Пресвятой Богородицы; 13 — церковь Дмитрия Солунского; 14 — Посольский двор; 15 — Церковь Успения Пресвятой Бого­родицы (бывш. Параскевы Пятницы — прим. Авт.); 16 — Двор Московского Магистрата; 17 — Двор генерал-полицмей­стера Блинова; 18 — подворье При­луцкого монастыря и на нем церковь Введе­ния Пресвятой Богородицы, что у Гостиного двора; 19 — церковь Введения Пресвятой Богородицы, что у Гостиного двора; 20 — строение причетников при этой церкви; 21 — подво­рье Ростовского архирея и церковь Леонтия Чудотворца; 22 — пустое место, на котором прежде были лавки; 23 — Знаменский монастырь; 24 — церковь Максима Бла­женного; 25 — церковь великомученницы Варвары; 26 — строе­ния по улице Варварской.

Магистратский переулок

В XVIII в. этот переулок стал называться Магистратским — по находив­шемуся в нём в 20-х годах XVIII в. Главному и Московскому магист­рату.

Как известно, Пётр I создал сначала Бурмистерскую палату, где пред­лагал гос­тям, Гостиной сотне, посадским и купеческим промышлен­ным людям выбрать из своей среды на годичный срок «добрых и правди­вых людей, кого они меж себя и поскольку человек похотят». Потом он от­казался от этой идеи, разрушил самоуправляемые купече­ские сотни и прика­зал расписать всех посадских людей по гильдиям, обеспечив тем са­мым контроль над их деятельностью. 16 января 1721 г. был утвержден Рег­ламент или Устав Главного магистрата [94].

Вот что писал Пётр I, создавая магистраты: «Понеже царское величе­ство указал по именному своему великого государя указу, писанному его величества собственною рукою, бригадира и лейб-гвардии капитана госпо­дина князя Трубецкого над здешним и прочими магистраты объявить обер-президентом, и чтоб он ведал всех купецких людей судом и о их делах доносил сенату, и сие (всего российского купечества) рассыпан­ную хра­мину паки собрал…» [95]. В этом указе предполагалось «…Во всех горо­дах поря­дочной магистрат учредить. 2) Оной добрыми уставами и огражде­ниями снабдить. 3) Того смотреть, чтоб было правосудие. 4) Добрую поли­цию учредить. 5) Купечество и мануфактуры размножить (сии мануфак­туры разумеются не те, которые большие яко всякие, например: суконные, парчевые, также железные медные заводы и прочие сим подобные, но на ряду необходимо нужные, яко портные, сапожники, плотники, куз­нецы, се­ребреники и им подобные), и в лучшее состояние производить, також и про­чее, что к магистратской пользе принадлежит, приводить в добрый поря­док и совершен­ство, где как возможно, с усмотрением…» [96].

В Москве потеряла своё значение Гостиная сотня и объединявшая куп­цов церковь Параскевы Пятницы у Гостиного двора (тогда она уже стала называться церковью Успения Пресвятой Богородицы с приделом Пара­скевы Пятницы). Альтернативой общественным объединениям купцов — сотням, стали созданные в 1724 году магистраты. В Мо­скве с 1726 года дей­ствовал Московский магистрат, а с 1743 г. — Главный магистрат.

В рамках указа Петра I купцы теперь должны были состоять в реестре Главного ма­гистрата, а их старшина исполнять гражданскую службу, совме­щая её с купеческой деятельностью: «… велеть выбрать в городах определенным магистрату по препорции каждого города людей к тем де­лам годных, и выбрав отсылать их в те коллегии за мир­скими выборами (но по определении в градские службы в коллегиях тех людей бургоми­страми не писать, а писать выборными); потом главному магистрату надлежит [того] смотреть прилежно, чтоб новоучрежденные магистраты везде содер­жаны, и в та­кую знатность и почтение приведены были, как и в иных госу­дарствах обыкновенно есть, чтоб они, яко действительные начальники, от граждан каждого города почитаемы, и по препорции городов некоторым рангом удостоены быть могли» [97]. Магистрат был первоначально упразднён в 1727 г. Верховным тайным советом, а в мае 1743 г. по указу императрицы Елизаветы Петровны был вновь восстановлен. Окончательно упразднён ука­зом от 2 октября 1782 года.

Московский магистрат с 1699 (именовался до середины XVIII в. Мос­ковской рату­шей) до 1708 г. являлся центральным учреждением по управле­нию торгово-промышлен­ным населением города. С 1708 г. функ­ционировал как орган непосредствен­ного управления торгово-промышлен­ным населением Москвы и ряда городов Москов­ской губернии со статусом земской избы (до 1719 г.), а в 1719—1743 гг. — провинциаль­ного магистрата. Следил за сдачей в аренду амбаров и лавок на Гостином, Рыбном и Со­ля­ном дворах, контролировал купеческих старост и сборщиков в получении оброчных денег с владельцев лавок и других торговых помещений. Распола­гался Московский маги­страт на территории будущих рыбных рядов вдоль переулка. Сегодня на этом месте (Рыбный переулок, 3) здание быв­шего Нового гостиного двора, в котором размещаются подразделения Агент­ства по управлению государственным имуществом. Ни рис. 3.3 его хорошо видно, он находится в центре улицы — длинный корпус с несколько расширен­ной левой стороной, под номером 16 [98].

Главный магистрат образован в 1719 г. Контора Главного магистрата была учреж­дена в 1722 году (именовалась также Магистратской конторой). Функциониро­вала как отделение Главного магистрата в Москве в 1722—1726 гг., в Петербурге — в 1743—1782 гг. Осуществляла управление делами городского населения [99]. Главный магист­рат был упразднён в 1727 в связи с подчинением местных магистратов губернато­рам, восстановлен в 1743 на прежних основаниях, окончательно упразднён в 1782. Находился в 1720—1727 в Петербурге, остальное время — в Москве [100].

В 1727 году Главный магистрат был заменён Ратушей, а восстанов­лен в 1743 году как Контора Главного магистрата, переведённого в Москву. Одновременно сущест­вовали Московский городовой и Московский губерн­ский магистрат. Первый упразднён в 1866 г., второй — в 1797 г. (учреждён в 1782).

С 1743 года Главный магистрат по предписанию Сената подчинялся губерн­ским властям и полиции. С 1775 года являлся почти исключительно судеб­ным учреждением, рассматривал уголовные и гражданские дела лиц из купеческого и мещанского сосло­вий. Окончательно упразднён в 1796 году [101].

Как известно, первый рыбный двор в Китай-городе находился около Москвы-реки в районе Васильевского спуска. Переезд его ближе к Гости­ному двору произошёл в конце XVIII в. В Введенском переулке около Гос­тиного двора стояло здание, где ранее помещались Главный и Московский магистраты. Этот дом (двор) был приобретён Мос­ковской купеческой гиль­дией в 1745 г. у вдовы действительного статского советника Ильи Исаева, Авдотьи Семёновны за 6000 руб. «для помещения в нём Московского маги­страта и созывания гражданских советов Московского гильдейского купече­ства».

Таким образом, Московская купеческая гильдия покупала это здание для себя, а также для Московского магистрата, который возглавляли члены этой гильдии, имени­тые московские купцы.

С 1745 года, как уже было сказано, дом по современному адресу Рыб­ный пере­улок, 3 стал принадлежать Московской купеческой гильдии.

В 1753 г. по указу Сената, на основании представления Главного маги­страта, в нём был произведён капитальный ремонт за счёт средств государ­ственной казны. Сде­лано это было для того, чтобы разместить в этом зда­нии Московского магистрат и, одно­временно, Московскую купеческую гиль­дию, но Московский магистрат тогда «за­нял в том доме весь главный корпус и пользовался им с начала покупки не менее сорока лет без всякой Обществу платы и удовлетворения».

Многолетняя деятельность Московского магистрата по профилю своей деятельно­сти и его взаимодействие с Московской купеческой гиль­дией дали ему славу купече­ского центра, где каждый купец мог найти «правду», защиту и покровительство. С тех пор и повелось называть пере­улок магистратским.

В 1791 году Купеческое общество через Сенат добилось признания этого здания в своей собственности. После выведения из здания Москов­ского магистрата в нём не­сколько лет располагалась богадельня, где содер­жалось до 225 человек.

В августе 1791 году здание было передано в аренду рыботорговцам. Кроме того, ря­дом стоящий дом купца Туркина в октябре 1791 году был также выкуплен Купече­ским обществом и также передан рыботорговцам. На дворовой территории на обществен­ные средства были построены камен­ные лавки под рыботорговлю. Арендато­рам разрешалось произво­дить необходимые надстройки и восстановительные ремонты за свой счёт.

Однако место под лавку в Магистратском переулке получить было очень даже не­просто. Его могли дать только за большие деньги или за бы­лые заслуги. Так, например, атаман Борис Каменное Ожерелье, участвовав­ший в Первом и Втором ополчениях, в июне 1631 г. получил жалованную грамоту «на каменную лавку в Китай-городе на Ильин­ском крестце, в Рыб­ном прасольном ряду». Кроме того, за свои заслуги Борис был пожалован поместьями в Воронежском уезде, должностью стрелецкого и казачьего го­ловы в воронежской крепости [102].

Таким образом, появилась группа зданий и каменных лавок, которые и образовали Рыбный рынок. С этого времени и начал свою работу Рыбный ряд в Магистратском пере­улке.

Рыбный ряд — последнее название переулка, которое сохранилось до на­стоящего времени в современном прочтении как Рыбный переулок.

Рыбный базар

Организация рыбного базара совершенно изменила образ переулка. Если раньше здесь останавливались кареты именитых купцов и начальствующего разряда, умиротво­ряли церковные строения и дома священников, то теперь это место стало скопом гряз­ных рыбных телег, источником отвратительных запахов. Вот как описывал Рыбный двор известный исследователь старины А. Ф. Малиновский в 1820 году: «Обществен­ный Рыбный двор, где торгуют осетрами, белугами, севрюгами, свежими, солеными и провесными, а также икрою паюсною; находится против Гостиного двора в переулке меж Ильинки и Варварки, при повороте с Ильинской площади подле церкви Успения. Все строение одноэтажное, низкое и некрасивое. Внутри две площадки, из которых на одной стоят рыбные лавки, а на другой амбары и жилые покои» [103]. Общий вид Рыбного базара действительно представлял собой жалкое зрелище: неказистые здания, толпы простого народа, покупающего дешёвый продукт, скопление мух и запах гнилой рыбы.

На рисунке 3.3 представлен фрагмент планировки после создания Ильинской пло­щади и расположение зданий вдоль Рыбного переулка в 1806 году [104]. На рисунке: 1. Двор дьяка Сте­пана Михайлова; 3. Церковь Успения Богородицы; 4. Палатка священника Ивана Ти­това; 5. Палатка пономаря Александра Мелетнева; 6. Рыбный двор Купеческого обще­ства; 7. Строения купцов Осипова и Астафьева; 8. Посольский двор; 9. Гостиный двор; 10. Троицкое и Иосифовское подворья

Цифрами 6 обозна­чен сам «Рыбный двор» — два ряда одноэтажных каменных лавок, построенных параллельно переулку, на территории которого впоследствии планировалось построить здание Биржи. Необходимо обратить внимание читателя на места, обозначенные на рисунке 3.2 цифрами 7.

Они имеют свою историю. Место первое под цифрой 7 (владелец Оси­пов) ранее относилось к территории церкви Дмитрия Солунского, здесь было размещено цер­ковное кладбище. Позднее оно было застроено лав­ками. Второе место под цифрой 7 (правее на рисунке) имеет более длин­ную историю. Вначале, а именно в 1491 году, здесь был поставлен камен­ный дом купца Тарокана. Позднее в его доме размещался Ап­текарский склад Медицинской коллегии. После склада дом часто переходил из рук в руки, достраивался, перестраивался, а в ноябре 1833 года, когда зданием владела вдова купца Алексеева, строение выкупило Купеческое общество. Затем постройку разобрали для строительства на этом месте Биржи.

После того, как сломали церковь Дмитрия Солунского и лавки купца Осипова, он обратился к власти за разрешением, чтобы оставшаяся после слома часть лавок, не попа­дающих на красную линию новой площади, могла быть переоборудована.

В 1834 г. Купеческое отделение Градского общества приняло решение о перемеще­нии Рыбного двора на улицу Солянка, на территорию Соляного двора. На освободив­шемся в 1838—1840 гг. из-под старых рыбных рядов месте был заложен Новый гостиный двор (Рыбный переулок, 3). Интрига с его строительством до сих пор будоражит умы некоторых историков. Даже энциклопедии молчат по поводу фамилии архитектора Но­вого гостиного двора. Нет данных и о том, на чьи средства возводилось это здание. Из­вестно только, что строилось оно почти в одно время с Биржей. Кроме того, есть подозрение, что имело место «нецелевое использование», как бы сейчас ска­зали, государственных средств, предусмотренных для строитель­ства другого объекта.

После принятия решения о строительстве московской Биржи импера­тор Николай I выделил из казны 500 тысяч рублей на строительство. Долго искали место под объект. Сначала выбрали место Рыбных рядов, за переезд которых на Соляной двор общество оплатило 200 тысяч рублей, но импера­тор Николай I это место забраковал. Второе ме­сто — в Рыбном переулке, выше церкви Успения Богородицы, дом вдовы Алексеевой (ме­сто двора купца Тарокана), которое выкупило Купеческое общество под снос и строи­тельство Биржи, заплатив при этом еще 200 тысяч рублей, — импера­тор также забра­ковал. Наконец, когда военный генерал-губернатор Москвы Д. В. Голицын выделил место для строительства Биржи в южной части Иль­инский площади, не потребовав за это никакого выкупа земли, а само строи­тельство обошлось Купеческому обществу в сумму 168 тысяч рублей, то становится непонятно, куда ушли «казённые средства», кото­рые по пору­чению Николая I были выданы министром финансов Е. Ф. Канкрином Купеческому обществу в размере 500 тысяч рублей на строительство зда­ния Биржи.

После строительства здание Нового гостиного двора стало собственно­стью Купече­ского общества и в дальнейшем приносило ему нема­лый доход. Свидетельств о требовании министерства финансов по воз­врату неосвоенных сумм не сохранилось. Ока­залось, что этот вопрос истори­ками никогда не исследовался.

Новый гостиный двор — великолепное трёхэтажное здание с антресо­лями и подва­лами, имеющее протяжённый уличный фасад с высоким цо­кольным этажом. В 1890 году он частично перестраивался, на главном фа­саде были пробиты дополнитель­ные окна, двери и проездные арки. И сего­дня видны «три заглублённых ионических пор­тика антах на широких пло­ских в ризалитах, которые оживляют плоскость фасада. Купольное заверше­ние центрального объёма и высокие окна парадного этажа с наряд­ным обрамлением усиливают торжественный характер постройки» [105]. Его хорошо видно ниже на рис. 6.1 (см. гл.6).

Существовало даже такое предположение, что это здание неофици­ально, не афиши­руя, спроектировал Осип Иванович Бове. Ведь именно он в то время входил в Комитет по построению здания биржи, создавал эскизы к размещению здания и фасады ровно на этом предполагаемом месте. Но это оказалось не так.

Бове не проектировал Новый гостиный двор. И об этом мы расскажем ниже.

В 1908 году Рыбный переулок освободился от булыжника на мостовой [106] и с тех пор здесь кладут асфальт.

Трамвай на Красной площади и в Рыбном переулке

В советское время Рыбный переулок некоторое время служил одной из транспорт­ных артерий центра Москвы — по нему был проложен трамвайный маршрут. А история этого транспортного проекта такова.

Как известно, с 1909 по 1930 г. через Красную площадь ходили трамваи. Сначала маршрут был с испытательными целями проложен вдоль Верхних торговых рядов (рису­нок 3.4.), но московская общественность категорически возражала против такого решения, требуя совсем убрать трамвай с Красной площади. С другой стороны, возра­жали торговцы, объясняя, что если убрать трамвай, то торговля «придет в упадок и разо­рит не одну сотню лиц, и те исторические памятники, которые нам так дороги, бу­дут стоять в пустыре, для обозрения случайными прохожими» [107]. И тогда маршрут пере­ложили вдоль Кремлёвской стены (рисунок 3.5).

Газета «Московские ведомости» написала 10 ноября 1909 г.: «Вагоны теперь идут стороной, не колеся по Красной площади, как это было установлено прежним направле­нием путей, и останавливаются у Кремлевской стены, против памятника Минину и По­жарскому. Публика не испытывает больших неудобств от остановки в нескольких шагах от

памятника, а Красная площадь много выигрывает в своем виде от того, что вагоны проходят по ней стороной, не загромождая главной артерии, по которой идет усиленное движение» [108]. А усиленное движение шло как раз вдоль Верхних торговых рядов.

С приходом советской власти и переездом правительства из Петрограда в Москву Красная площадь стала местом проведения идеологических мероприятий, а также некро­полем павших борцов за советскую власть. В период подготовки и проведения праздников проезд телег, машин и трамваев по площади запрещался, что приводило к большим неудобствам для горожан и транспортных организаций.

После смерти В. И. Ленина и принятия решения о строительстве Мавзолея вопрос о переносе маршрута встал особенно остро. И тогда было принято решение проложить двусторонний трамвайный маршрут от Манежной через Кремлёвский проезд, далее на­лево, вдоль стен Исторического музея и на улицу 25 Октября (ныне — Никольскую), по­том поворот направо, через Блюхеровский (Богоявленский) переулок, через Биржевую площадь (с 1935 года — площадь Куйбышева), далее через Рыбный переулок на улицу Степана

Разина (Варварку) и уже с неё на Большой Замоскворецкий мост. Указанный маршрут (№35) имел следую­щие остановки: Садовая-Земляной вал, Воронцово поле, Подколокольный переулок, улица Солянка, Соляной проезд, улица Варварка, Рыбный пере­улок, переулок Блюхера (Богоявленский), улица Никольская, Манежная улица, улица Коминтерна, Арбат, улица Смоленская, Большая Дорогомилов­ская улица, Можай­ское шоссе. Маршрут действовал до 1936 года [109].

К сожалению, не сохранились фотографии того времени, где можно было бы уви­деть трамвай, проходящий по Варварке, Рыбному и Блюхеров­скому переулкам, выходя­щими на улицу Никольскую, проезжающий мимо Исторического музея и свернувший в Александровский сад.

Улица Никольская с 1935 по 1990 гг. называлась улицей «25-го ок­тября».

Глава 4. Веками намоленное место

Купцы — строители патрональных церквей

Как мы уже говорили о том, что современная улица Ильинка первона­чально называлась Дмитровкой. Название это она получила от церкви Дмитрия Солунского, которая стояла ровно на углу современной Ильинки и Рыбного переулка. К сожалению, нам неизвестна точ­ная дата его возведения, и это усложняет поиски. Известно только, что во время по­жара 1462 года сама улица уже носила название Дмитровской, как уже было сказано, в честь храма Дмитрия Солунского. А сколько должно ми­нуть лет, чтобы сложившаяся тради­ция названия улицы могло попасть на летописные страницы? Полагаю, не менее 50-ти, а то и больше. Поэтому ориентировочную дату строительства храма можно условно при­нять за на­чало XV или даже конец XIV века. Если же принять во внима­ние заявле­ния И. Е. Забелина и А. Г. Векслера относительно сложившихся традиций того времени, то церковь эту наверняка должны были ставить купцы.

Несмотря на скудность источ­ников, попробуем со­ставить картину ре­ального уча­стия куп­цов в купече­ских сотнях (ку­печеских обще­ственных объ­единениях) через строи­тель­ство церквей в Москве. Для этого приведем несколько примеров.

Вот, например, «В июле 1479 года… заложил церковь Иоанна Златау­стаго великий князь Иван камену, а преже бывшую древяную разобрав; бе же та изначала церковь гос­тей московских строение…» [110]. То есть царь Иван Васильевич приказал заложить камен­ную церковь, а деревянную, ра­нее построенную московскими купцами (гостями), велел разобрать.

Или такой пример: «Собор Николы Гостунского (в Кремле.– прим. авт.) был постав­лен в 1506 г. на том месте, „… иде же стояла церковь дере­вяная старая Никола Лняной зовомый“. По-видимому, название „льняной“ церковь получила от объединения купцов, торговавших льном (суконная сотня), а из западноевропейских источников мы знаем, что Николай Чудо­творец считался покровителем торговцев льном» [111].

Таким образом, указанные примеры подтверждают очевидный факт: строитель­ство некоторых церквей в древней Москве происходило силами купеческих объедине­ний, а первыми местами для возведения таких храмов были места наибольшего скопле­ния людей — Кремль и Китай-город.

Эти примеры указывают и на то, что московские купцы, равно как и в древние века новгородские (например, «Иваново сто» в 1127 году), имели свои купеческие корпо­рации, избирали старост, вносили специальные взносы в общую казну, на сред­ства которой строили свои церкви, лавки и амбары, снаряжали караваны в дальние страны и т. п.

Современные исследователи в лице авторского коллек­тива Центра исто­рико-градо­строи­тельных исследований под ру­ководством А. А. Раз­умов­ской также подтвер­ждают, что именно корпора­ция купцов-су­рожан изна­чально патрониро­вала устройство Великого торжища. «Возможно именно они (сурожане. — прим. авт.), много путешество­вавшие и имевшие большой опыт торговли, подсказали центральной власти идею организации торговли «в рядах», тогда как до этого торговые лавки хаотически группиро­вались вокруг так называемых «крестцов» [112].

Таким образом, есть основа­ние предположить, что цер­ковь Дмитрия Со­лунского могли по­строить купцы, за­селявшие с конца XIV века район совре­менной улицы Иль­инка.

Историк И. Е. Забелин говорит, что в междукняжеском до­говоре 1388 г. одна из ста­тей уста­навливает обязанности кня­зей-со­владель­цев Москвы по отноше­нию к гос­тям, су­конникам и город­ским лю­дям: «…блюсти ны с оди­ного, а в службу их не при­имати» [113], т. е. Забелин выделяет эти три самодос­та-точные соци­альные группы. Другой аргу­мент уже от М. Н. Тихо­мирова [114]: «…ведущая купече­ская группа получила в Москве прозвание гостей-сурожан». Оба автора гово­рят об одном периоде в ис­тории Москвы, о конце XIV века.

Могла ли в конце XIV века в районе Дмитровского (Ильинского) кре­стца при таком скоплении торговых точек образо­ваться купече­ская сотня? Ответ очевиден.

Патрональная церковь Сурожской гостиной сотни

Самым известным строением на Дмитровской (Ильинской) улице был, безусловно, храм святого Дмитрия Солунского. Именно от него и пошло первое название улицы.

Сам Дмитрий Солунский был реальным историческим лицом — сыном римского проконсула в Фессалониках (современные Салоники, славянское название — Солунь) в Греции, занимал военный пост — был местным воена­чальником, в обязанности которого входило защищать город от набегов вар­варов и притеснять христиан. Но так как роди­тели Дмитрия были тай­ными христианами, военачальник сам стал проповедником хри­стианства, продолжая при этом достойно выполнять свой воинский долг. За свою хри­сти­анскую деятельность Дмитрий был убит, а его тело отдано на растерза­ние диким зверям. Вскоре он был канонизирован как святой великомуче­ник, а его мощи стали свя­тыней.

Почитание на Руси Дмитрия Солунского восходит ко временам начала славянской письменности. Об особом почитании святого Димитрия среди славян свидетельствует такой выдающийся факт: первым сочинением на славянском языке святых равноапо­стольных Мефодия и Кирилла после создания ими славянской азбуки был «Канон Ди­митрию Солунскому». Этот канон считается отправным местом в рождении великой славянской литературы.

В 80-х годах XIII столетия святой благоверный князь Даниил Москов­ский воздвиг храм во имя святого великомученика Димитрия, который стал первым каменным хра­мом Московского Кремля. Позже, в 1326 году, при князе Иване Калите, он был разо­бран, а на его месте был воздвигнут Успенский собор с приделом Димитрия Солун­ского.

В 1197 году была перенесена из Солуни во Владимир великим князем Всеволодом Юрьевичем икона Святого Великомученика Дмитрия, напи­санная на гробовой доске святого, и это событие было внесено как празд­ник в древние святцы. Эта чудотворная икона сначала находилась в Киеве, потом во Владимире, а накануне Куликовской битвы в 1380 году свя­тым благовер­ным князем Дмитрием Донским была торжественно перенесена в Москву как великая святыня и поставлена в Успенском соборе Москов­ского Кремля. Одним из ценнейших изображений святого Дмитрия явля­ется также фреска на столпе Успенского собора во Владимире, написанная преподобным Андреем Рублевым [115].

Русская православная церковь отмечает День святого великомученика Дмитрия Со­лунского 8 ноября. Святой изображается на иконах в виде воина в пернатых доспе­хах, с копьём и мечом в руках (рис. 4.2). С его име­нем связаны первые страницы рус­ской летописи: «В год 6415 (907). Пошёл Олег на греков… убоялись греки и говорили: это не Олег, но святой Димит­рий послан на нас от Бога» [116]. Русские воины всегда ве­рили, что они находятся под особым покровительством святого Дмитрия. Для общецер­ковного поминовения воинов, павших в Куликовской битве, была установ­лена Дмитриев­ская родительская суббота. В первый раз такая панихида была совершена в Троице-Сергиевом монастыре 20 октября 1380 года препо­добным Сергием Радонеж­ским в присутствии самого великого князя Дмитрия [117].

Название церкви именем Дмитрия Солунского говорит о том, что: во-первых, в те времена он почитался на Руси как покровитель воинства; во-вторых, это могло быть также связано с именем князя Дмитрия Донского, который считал Солунского своим Небесным Покровителем; и в третьих, великой победой над мамаевым воинством [118].

О почитании Дмитрия Солунского свидетельствует и такой известный из летописи факт: когда сурожанин Ермолин строил Спасскую башню, то на внешней стороне башни он установил резную фигуру Георгия Победо­носца, а на внутренней — образ Дмит­рия Солунского.

По сохранившимся документам церковь Дмитрия Солунского из­вестна с 1472 года, тогда как сама улица именовалась Дмитровской с XIV века. Одно это обстоятель­ство даёт нам основание считать, что и храм был воздвигнут в память о временах Дмит­рия Донского в честь его военной по­беды на Куликовом поле, а имя храма уже позже дало название и самой улице.

Местоположение церкви обозначалось в разные годы по-разному: «у Тарханова двора» (то есть вблизи двора знатного купца-сурожанина Тарокана), «у Сано­пального (то есть Самопального — ру­жейного) ряда», после 1677 года — «на Посольском дворе», «что на посольском дворе, в оной придел архидьякона Сте­фана», «на шелковой фаб­рике», которая действовала после 1717 г. в здании По­сольского двора, «против Осипов­ского подворья».

В традициях второго тысячелетия на Руси, как и в Европе, купеческие объедине­ния формировались каждое вокруг своего патронального храма. Например, на киевском Подоле (Посаде) таким храмом была церковь Успе­ния Богородицы Пирогощи, заложен­ная в 1131 году при Мстиславе Влади­мировиче. Такой была церковь святого Иоана Пред­течи в Опоках в Новго­роде, построенная в 1127 г. при князе Всеволоде Мстиславо­виче. Таким, видимо, являлся и храм Димитрия Солунского в Москве, который стал па­трональным храмом купцов-сурожан.

Чтобы представить себе, как действовал патрональный храм и создан­ное при нём купеческое объединение, достаточно привести пример деятель­ности купцов-вощников новгородской купеческой корпорации «Ива­ново сто», чей устав сохранился до наших дней. Купец, вступающий в корпорацию «Иваново сто», платил членский взнос в раз­мере 50 слитков-гривен серебра весом примерно 10 килограммов. Купечество избирало сво­его старосту, казначея-хранителя общей казны, формировало правила взаи­моотноше­ний между членами корпорации. Старосты объявляли сбор на об­щие собра­ния для обсуждения наиболее важных вопросов жизнедеятельно­сти корпорации.

Под зданием церкви находился склад товаров, где хранились также весы, измери­тельные инструменты, образцы и другие предметы, необходи­мые для организации торга. Около церкви Иоана Предтечи в Опоках устраи­вались еженедельные пятничные ярмарки или позднее — постоянно действующие торги в рядах.

Примерно так начинала свою деятельность и купеческая корпорация гостей-суро­жан. Расселившиеся от Фроловской стрельницы Кремля вдоль дороги на восток купцы-сурожане возвели не только свои дома с лавками, но и построили церковь, назвав её име­нем святого великомученика, покрови­теля русского воинства Дмитрия Солунского. На прицерковной площади возле храма были построены первые торговые ряды, они-то и стали предтечей торговых рядов на Красной площади и гостиных дворов Китай-го­рода. Когда сурожан сослали в Новгород, на месте их дворов и воз­вели первый гости­ный двор на Ильинке.

Быть может, ликвидация московской корпорации гостей-сурожан была самоцелью Ивана III? После присоединения Новгорода к Московскому кня­жеству, опасаясь ослабле­ния своего личного влияния на дела в государ­стве, он перевёл часть гостей-суро­жан в Новгород, а новгородских, наобо­рот, переселил в Москву и другие районы страны. Если выселение именно купцов-сурожан из Москвы было целью Ивана III, то не исключено, что все документы, касающиеся их привилегий, статуса корпорации гос­тей-суро­жан, отменялись, а документы просто уничтожались.

Традицию переселения купцов позже продолжил и Иван IV: «При Иване Грозном из Новгорода в Москву выехало 145 семей, через два года — ещё 100 семей. Видимо, из этих переселенцев и обра­зовалась в Москве но­вая и достаточно влиятельная «Новго­родская сотня» купцов-сурожан, из­вест­ная с конца XVI в.

Известен также факт переселе­ния купцов из Пскова после присоеди­нения его в 1510 г. к Московско­му государству. Эти переселенцы образо­вали свой квартал «пско­вичей» в районе Сретенки. В 1518 г. ими была по­ставлена церковь Введения, которая и сделалась религиозным центром их поселения. В 1569 г. Иван Грозный свёл в Москву еще 500 че­ловек из Пскова. Среди них были лица очень состоятельные. Например, псковский человек Гаврило Алексеев в 1578—1579 гг. пожертвовал Кириллову мона­стырю каменную лавку с погре­бом в наиболее богатом из московских ря­дов — сукон­ном. На­конец, большое значение имел перевод в 1514 г. на жи­тельство в Москву боль­шой группы богатых смоленских купцов, образо­вавших здесь особый разряд «смоль­нян», занимавший в дело­вой иерархии Москвы второе место после гостей» [119].

Всякое такое принудительное переселение вносит сумятицу, перепо­лох и утрату, порой, очень важных документов, тем более, что они созда­ются, как правило, в одном экземпляре. Быть может, по этой причине из-за многочисленных переездов, а также пожаров, не сохранились уставы предполагаемой Сурожской гостиной сотни, а также Гостиной и Суконной сотен?

Принудительное переселение купцов из города в город, сопровожда­лось жест­кими условиями: сроками, ответственностью за перевод своих семей и родственников и т. п. Чтобы иметь представление, как это выгля­дело в реальности, приведём факт такого принудительного переселения купца, по сохранившемуся документальному памятнику от 4 января 1637 года:

«Грамота из Приказа Большой Казны на Устюг Великий воеводе С. Л. Хрущеву о высылке в Москву торговых людей гостиной сотни с семьями

(Л.72) Список з государевой грамоты.

От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Руси на Устюг Великий вое­воде нашему Степану Лукъяновичу Хрущеву да подъячему Ивану Ключареву.

По нашему указу велено гостем и гостиной сотни торговым людем з женами и з детьми и со всеми со своими животы жить на Москве для наших служеб, чтоб им, торго­вым людем, по выборы в наши службы быть готовым тотчас. И ныне живут на Ус­тюге Великом гостиной сотни торговые люди Степан Якимов сын Усов, Олексей да Васи­лей Грудцыны, Ждан Толстоухов, Василей Скорая Запись да Олексиевы дети Бо­сово и племянники да в Устюжском уезде Дмитрей Шар з братьею, Овдей Паламожной з детьми и со внучаты не едут и жон своих не везут… выслали их к нам к Москве со жи­тье на срок у говед великого поста на четвертой неделе в среду нынешняго 145-го году…. тот час, безо всякого мотчан (ья). Да… сказали: будет они на тот срок, которой в сей нашей грамоте написан, к Москве не будут, и мы для них велим послать нарочно приставов ис прогонов, а велим на них прогоны доправити втрое, а самих их (Л.74) ве­лим весть к Москве за приставы скованных, а дворы их и лавки и животы велим отпи­сать на нас….

И вперед бу есте тем торговым людем, которые в сей грамоте имяны писаны, и их женам на Устюге на посаде и в Устюжском уезде житии не велели.

Писан в Москве, лета 7145-го (1637. — Прим. авт.) геваря в 4 день» [120].

История церкви Дмитрия Солунского у Гостиного двора

Однако вернёмся к описанию церкви Дмитрия Солунского. Первый этаж состоял из амбаров для хранения товаров и торговых принадлежно­стей, а на втором этаже находи­лась сама церковь, куда со стороны Введен­ской улицы (ныне Рыбный переулок), по лестнице на второй этаж поднима­лись люди. Так было принято, когда строились па­трональные церкви. Как и в случае новгородской корпорации XII века «Иваново сто», в ней хранили товары, торговые весы и другие принадлежности, необходимые для органи­зации торга. При церкви, кроме священников, был избранный ста­роста, который и следил за хранением имущества, а также за состоянием самого здания.

То, что под церковью находились складские помещения, подтвержда­ется сохранившимися документами: «…в 1785 году митрополит Платон приписал церковь Дмитрия Солунского с находившимися под нею че­тырьмя каменными лавками и одною полу­лавкой к Славяно-греко-латин­ской академии; сход с лавок назначен на содержание бурсы» [121].

При храме исстари было кладбище (в 1657 г. оно занимало площадь 176,5 квадрат­ных саженей — по размерам примерно, как и другие кладбища в Китай-городе).

Реконструкция внешнего вида здания приведена на рис. 4.2. Сам храм «имел следую­щие размеры: по линии Ильинки — 6,5 саженей, вдоль Рыб­ного переулка — 5 саженей. Кладбище, действовавшее до 1657 года, зани­мало пространство 176,5 квадратных саже­ней, после чумы 1654 г. было «ого­рожено наглухо забором от Посольского двора по Иль­инке до Рыбного переулка, где конец забора приведён к церковным дверям, а с проти­вополож­ной стороны — от Посольского двора до каменной палатки, постав­ленной над прахом, погребенным здесь… Для образования дополнитель­ного места кладбища снесен двор пономаря и взята часть священнического владения — всего 18 сажень в длину, в ширину же в одном конце 6 саж.» [122].

Когда Сурожской гостиной сотни не стало, помещения первого этажа стали сда­вать в аренду. В источнике говорится об аренде помещений под церковью: «…под ним помещались лавки Гусятникова и других купцов» [123].

В другом историческом документе 1779 года «Плане, означающем Посоль­ской бывшей фабрики двор с прикосновенными ко оному строениями в Ки­тае-городе…», указано, что лавки эти были «каменными в 2 этажа, в коих торгуют табаком» [124].

Из XIV и XV веков сведений о церкви не сохранилось.

В XVI веке тоже только одна запись. В пожаре 1564 года деревянный храм сгорел: «лета 7072… августа в 24 день в ночи …сгорело 3 церкви дере­вяны Казма и Дамиан в Смоленском переулке, Дмитрий святей Хри­стов мученик на Ильинской улице, Парасков­гия святая, нареченная Пят­ница в Введенском переулке, да 33 дворы да 7 ке­лей» [125]. А после пожара 1571 г., когда Москву сжёг Девлет-Гирей, или немного позднее церковь пе­рестроили в каменную. Об этом есть упоминание и в переписи 1626 года.

В XVII в. о церкви сведений сохранилось гораздо больше. В 1618 г. цер­ковь упоми­нается в патриарших книгах в связи с выдачей в праздник Благовещения ладана «к Дмитрию Селунскому на Ильинском хресце» [126], что делалось только для наиболее почитаемых церквей.

«В Китае городе в кн. 1625 года указана Церковь Святого Дмитрия Се­лунского, что против Осиповского подворья, дани три алтына три деньги и Сентября в 10 день те деньги на нынешней 133 год (1625 год. — прим. авт.) взяты сполна, платил Поп Григорий» [127].

В 1631—1632 гг. приход составлял всего 8 дворов, в трёх из которых проживали слу­жители самой церкви.