Бесплатный фрагмент - Рейды Ариадны

Пролог

…Голубая планета плыла в космическом пространстве в сопровождении неизменного спутника. Но внезапно в хрустальную, спокойную мелодию полёта ворвались тревожные ноты. Откуда-то из глубин космоса появилась точка. Стремительно увеличиваясь в размерах, она шла на сближение с Землёй. Астероид? Метеорит?

Тогда, шестьсот лет назад, Земля могла погибнуть навсегда. И люди, забыв распри и войны, впервые сплотились перед угрозой из космоса. Время ещё было, и лучшие умы человечества успели разработать проекты остановки астероида, лучшие мастера создать механизмы, которые сумели предотвратить катастрофу.

И было так: от Земли отделились две маленьких точки и с разных сторон устремились к пришельцу из космоса, приникли к нему, постепенно замедляя его скорость, выправляя траекторию до тех пор, пока он не стал ещё одним спутником планеты. Точки исчезли, и космический гость теперь вращался вокруг Земли.

Спустя годы началось его терраформирование: на безжизненных пространствах появилась вода, выросли леса, возник небольшой город…

Люди изменились, не все и не сразу, конечно. Но человечество начало созидать, а не разрушать — наступила Новая Эра в истории Земли. Альтерра не освещала планету ночью, как Луна, но с Земли её можно было наблюдать как маленькое ожерелье из разноцветных маленьких звёздочек.

Появившаяся после терраформирования атмосфера сделала из новой планеты уникальный заповедник. А после открытия порталов он стал одним из самых посещаемых туристами объектов. Здесь проводились фестивали чародеев, бардов, любителей поэзии… Именно здесь у всех появлялось вдохновение для творчества, для создания очередного шедевра.

Однажды над новой планетой-спутником возник светящийся шар и рухнул на каменную платформу архипелага, острова которого поросли редкими деревьями среди гранитных глыб. И в тот же момент над монолитами камней поднялся огромный мерцающий купол, навсегда укрывший острова от любопытных глаз…

За 20 лет было несколько попыток выяснить, что же произошло на архипелаге, но все они оказались безуспешными. А купол однозначно говорил о том, что внутри него находятся или находились разумные существа. В конце концов учёные мужи развели руками, оставив лабораторию с приборами и наблюдателями, и переключились на более насущные проблемы.

Часть 1. Танец элементалей

Глава 1. Альтерра

Костёр на берегу прозрачного, говорливого ручья еле тлел. Я задумчиво следила, как сильфида пытается раздуть его. Зричу явно хотелось спать, и он всячески уклонялся от настырной подружки. Я поднялась, подкинула в огонь пару веток. Эльфилея тут же подлетела ко мне, с благодарностью пригладила мои растрёпанные волосы и сразу метнулась назад, к Зричу.

— Ты сегодня будешь рассказывать нам свои истории? — на нос упала капля росы, а над ухом прожурчал нежный голосок Алоль.

— Ну, чего пристала, у неё сегодня первый день отпуска. Ей помолчать, помечтать хочется, — ворчливо отозвался сидящий на камне Да-Гоб.

Да! Сегодня у меня первый день догожданного отпуска! Я работаю в обычном страховом агентстве, правда, в Отделе помощи путешественникам, заблудившихся на спирали времени. Сейчас не так уж много желающих, как это было в первое время, когда открылись временны́е порталы. Люди предпочитают передвигаться по Вселенной через стационарные. Но любителей поболтаться по историческим местам тоже хватает. Иногда и в экзотических параллельных мирах застревают. Последний месяц был очень напряжённым. Мне ни разу не удалось выбраться с Земли в свой мир, в любимый город, мою Альтерру, где меня всегда поджидали друзья элементали. Конечно, было бы неплохо, если бы к нам присоединился и мой друг Шандор. Но, увы, у него контракт ещё на год. На какой-то из окраин Вселенной, где и связи-то нет, стабилизирует очередной портал.

— Мы здесь, мы с тобой, — Эльфилея снова вернулась ко мне, словно почувствовав мимолётную грусть, и погладила меня по щеке.

Как я соскучилась по ним! Знаю их с детства. С Да-Гобом, элементалем Земли, мы познакомились у ручья, где из песка я возводила причудливые замки. Он очень сильный, а ещё — удивительный мудрец. Зрич появился в момент, когда здесь же я запалила бересту в своём первом костерке. Тогда он показался мне большим и яростным. Но первое впечатление было обманчивым. На самом деле он красивый и тёплый. Сильфида, мне кажется, была рядом всегда. Удивительно свободолюбивое создание. А вот Алоль несколько лет назад я нашла умирающей на почти высохшем болотце. Она походила на брошенного котёнка с голубой, почти прозрачной шёрсткой. Эту лужицу из ладошки я осторожно опустила в наш ручей. А теперь вон какая красавица выросла!

Улыбаясь, я смотрела на своих друзей, расшалившихся как дети: Алоль ускользала от Зрича, пытавшегося дотянуться до неё. Она стряхивала на него капли росы с сорванных голубых колокольчиков. А Да-Гоб, спрыгнув с камня, подбрасывал вверх горсти песка, которые Эльфи тут же раздувала во все стороны.

Как же было чудесно снова оказаться дома! В который раз порадовалась, что наша лачужка, как я её ласково называю, почти у самого леса, в предгорье. Сюда мало кто забредает. И в этом есть своя прелесть. А через несколько дней в нашей Альтерре состоится фестиваль чародеев! Думаю, это будет незабываемое зрелище. Маги и магички, ведьмы, колдуны, ведуньи, шаманки, волшебники и волшебницы! Как много нового можно будет узнать! А их товары: обереги, карты для гаданья, шары, зеркала, куклы, травы, зелья, руны… О, это непередаваемо, это надо видеть, трогать, пробовать!

— О чём ты мечтаешь? — дёрнула меня за рукав Эльфи.

— Ты обещала нам рассказать про Ледогорию, — поговорила Алоль, намочив мне подол расшитого вязью сарафана водой из ручья.

— Ледогория, так Ледогория, — согласилась я, усаживаясь поближе к костру на пенёк, заботливо придвинутый ко мне Да-Гобом.

И в этот момент на руке завибрировал браслет экстренной связи. О, только не это!..

Я коснулась кристалла, встроенного в браслет, и над ним замерцала, до боли знакомая, голограмма шефа.

— 10 минут на сборы. Жду в Отделе.

Облик растаял, не дав мне возможности даже открыть рот. Я растерянно обвела взглядом друзей и развела руками.

— Ты снова на Землю? — прожурчала Алоль. — Возьми меня с собой, мне так хочется посмотреть, где ты бываешь.

— Я тоже хочу! — подпрыгнул Зрич так высоко, что искры полетели во все стороны.

Я с удивлением взглянула на друзей — за столько лет впервые у них появилось такое желание. К чему бы это?

— А мне и здесь хорошо, — Да-Гоб снова забрался на камень. — Тяжеловат я стал для путешествий.

— Я бы тоже не против на другой мир взглянуть, — закручинилась Эльфи, — но меня же нельзя куда-то запереть. Ф-фу, от меня будет плохо пахнуть.

И сильфида закружилась по поляне, подкидывая вверх светлячков. Ощутимо повеяло ароматом «ночной красавицы» и речной свежестью.

— Ну, хорошо, Алоль я могу взять с собой. А как быть с тобой? — обратилась я к элементалю Огня.

Зрич хитро прищурился:

— Я видел однажды у тебя старинную зажигалку. В неё и спрячусь.

— А ты не расшалишься, когда я тебя выпущу?

— Что я, маленький что ли? — обиделся Зрич. — Обещаю: проблем не будет.

Браслеты у сотрудников Отдела особенные. Достаточно ввести данные, и одежда через несколько минут становится той, которая необходима в предлагаемых обстоятельствах. И вот я стою на крылечке дома уже в форме Отдела, заботливо убрав в потайной карман зажигалку и склянку с водой, упакованную в чехол из кожи. Помахав остающимся друзьям, я уже собралась шагнуть в портал, как вдруг ко мне стремительно подлетела Эльфи.

— Если тебе понадобится наша помощь, найди любой ветерок и скажи ему это… — она шепнула Слово прямо мне в ухо. — Тебе не откажут.

Вот что меня всегда удивляло: почему только сильфы хранят верность своему клану?

— Спасибо, дорогая, — кивнула я, и голубоватое мерцание портала мягко приняло меня в свои объятия…

Глава 2. Отдел

Спустя мгновение я уже шагала к кабинету начальства по Залу артефактов, скользя по ним взглядом. Зал артефактов — это страховка для путешественников по спирали времени. Здесь остаются картины, зеркала, фотографии… короче, это — личные порталы туристов, настроенные на владельца. Небольшую копию они берут с собой, через неё же возвращаются сюда. Всё необходимое в Правилах прописано, в том числе и сигнал тревоги. Ага, вот и он. Рама небольшой картины с пейзажем отливала пульсирующим ярко-малиновым цветом. Ого! Вторая степень опасности — угрожающая жизни.

Я вся подобралась и почти бегом влетела в кабинет шефа.

— Контролёр восьмого уровня, Ариадна Вэй, прибыла по Вашему приказанию, — чётко отрапортовала с порога, едва совладав с волнением.

Высокий седой человек повернулся от окна, за которым через кусты сирени едва можно было разглядеть речку.

Всякий раз, возвращаясь в Отдел, который находится на Васильевском острове Санкт-Петербурга, радуюсь, что в 21 веке не стали перестраивать старый город. Наш Отдел занимает двухэтажный особняк на набережной Смоленки. Конечно, внутри всё перестроено, но снаружи он остался таким же, как в те времена, когда здесь был музей кукол. Я даже однажды привела сюда маленькую племянницу. Кажется, мы тогда находились в 2010 году.

— Присядь, Ариадна, пока всё не так критично. Однако, ЧП всё же есть, — Рэм устало потёр воспалённые глаза. — Отец с дочерью, обычный годовой тур в ваш мир. Закончиться должен был после фестиваля чародеев в Альтерре. А вчера мы получили сигнал бедствия. Не из Альтерры… — он помолчал. — Техники уже проверяют все порталы к вам.

— Откуда сигнал? Где они?

— Прага, Староклиментска, Дом «У белого единорога», год 1585, 8 мая.

— Почему я? Отпуск… — непослушными губами едва промямлила я, уже понимая в чём дело.

— Ты — лучший специалист по второму тысячелетию, особенно по Средним векам, — шеф снова отвернулся к окну, — ты чувствуешь нестабильные временны́е порталы, а кроме того, — он вдруг резко развернулся и в упор глянул на меня, — у тебя уже был подобный опыт.

Вот! Правильно поняла. В точку. Опыт… Столько лет прошло, а стоит вспомнить, и холодок вновь ползёт по спине.

*

Личные порталы находились ещё на стадии становления. С ними работали опытные испытатели. Молодой стажёрке Отдела очень нравилась картина, висевшая в Зале артефактов — фрегат, летящий на всех парусах по бурному океану. Как-то в один из дней ей пришло в голову разглядеть его повнимательней… Тогда она не всё знала о своих способностях — слабое утешение.

Вцепившись во что-то, намертво прикрученное, она молилась только о том, чтоб всё кончилось как можно скорей, чтоб избавление от пытки страхом наступило без страданий. Огромный вал подхватил на гребень судёнышко и помчал на камни. Но не донёс, иссяк, передав корабль следующему. Ужасающий скрежет, треск разрываемого днища. Белое и чёрное со всех сторон. Шторм, крушение, пираты, остров и ужас от разглядывания своих (своих?!) старых морщинистых рук…

Слава богу, на острове у шаманов оказался стабильный портал, но унесло её не домой, а в Петербург времён Екатерины, кажется. Или Елизаветы? Она лихорадочно бросалась в первые попавшиеся порталы, совсем потеряв голову. Съёмочная площадка «Звёздных войн», ночной экспресс, чужая квартира в Питере, мужчины, похожие на Шандора, которого тогда она ещё и не знала…

Чёрт, мне было всего 18, и я отчаянно хотела вернуться домой. Однажды я брела по Невскому (я даже не помню, какой год тогда был) и зашла в Пассаж. Стояла у зеркала, смотрела на отражение чужой седой женщины (разум отказывался принимать себя такой!) и вдруг почувствовала, как меня тянет туда. Закрыв глаза, торопливо представила в деталях вестибюль Отдела, с зеркалом перед входом в Зал… Потом я сидела возле него и ревела. Наверно, от счастья.

*

Рэм пытливо смотрел в моё лицо. Я тряхнула головой — нечего предаваться воспоминаниям, люди ждут помощи. Шеф удовлетворённо кивнул головой:

— Я был уверен в том, что ты всё правильно поймёшь. Отправляйся. Никаких лишних контактов, никаких жертв — ну, ты знаешь: всё, как всегда. Ты вытащишь их. Если не ты, то кто? Твой рабочий портал уже в красной капсуле. Если что-то пойдёт не так, понапрасну не рискуй, переждите в безопасном месте. Аварию устраним и заберём вас из Праги.

Рэм одобрительно похлопал меня по плечу. Я улыбнулась в ответ и отправилась к месту, так сказать, старта. Правда, где-то далеко мелькнула мысль, что ничего случайно не бывает. В просторной комнате-капсуле мне потребовалась пара минут, чтобы ввести данные в браслет. Я критически осмотрела отражение в зеркале: комбинезон сменился синим длинным платьем с узким лифом и длинными узкими же рукавами. По подолу шла красивая вышивка. Квадратный вырез на груди закрывала сеточка, заканчивающаяся стоячим воротничком. По счастью, это был дорожный вариант. С фижмами мне бы не справиться. Я поправила лёгкий капюшон плаща из чёрного бархата и повернулась к фотографии на боковой стене. На ней были изображены четыре стихии. Такая же фотография была в моём медальоне на шее. У противоположной стены стояла та картина из Зала, в малиновой раме. Подойдя ближе, я сосредоточилась на изображении, и через пару ударов сердца меня потянуло вперёд…

Глава 3. Прага

…Перед глазами возникла каменная стена. Ещё немного, и я приложилась бы лбом. Огляделась. Светало. Молочная дымка тумана медленно тянулась вверх, отцепляя щупальцы от черепичных крыш, обнажая узкую спящую улочку. Значит, дело всё-таки в неисправности их личного портала. Знать бы, точно ли это Прага и какой месяц и день.

Когда-то в юности я не на шутку увлеклась историей Праги. Мне кажется, ни у одного города на Земле нет такого количества мистических легенд. Каждая улица, почти каждый дом здесь связан с таинственными событиями и чудесами. Шпили готических башен, каменная брусчатка, винтовые лестницы, Влтава — чарующая вуаль романтики. Увы! Вонь от жижи в сточных канавах, грязные мрачные стены — вот, оказывается, что скрывается под этим покровом. А люди? Какие они?

Из углового дома вышла женщина с корзинкой и направилась по улице в мою сторону. Гулкие шаги эхом перекатывались, как мячики, от стены к стене. Удача!

— Пани, скажите, какой нынче год и день? — уцепилась я за её корзинку, забыв о церемониях.

Пожилая женщина шарахнулась от меня:

— 1585 от Рождества Христова, 9 мая с утра было.

— А это Прага? — крикнула я ей вдогонку.

Женщина перекрестилась на ходу:

— А что ж ещё? Совсем стыд потеряли! Вроде знатная, приличная дама, а так, видно, вчера надралась, что себя не помнит.

Качая головой, она поспешила дальше. Я ещё раз огляделась: Златницкая улочка, что ли? Сейчас спрошу у кого-нибудь — как раз и мужчина с женщиной навстречу идут. Почему-то показалось знакомым её лицо. Откуда бы? Я замедлила шаг. Сзади хлопнула дверь. Мимо быстро прошёл пожилой мужчина. Женщина кинулась к нему и схватила за руку. Я почти остановилась и прислушалась.

— Пан Йозеф, вы разве не узнали нас?

— Пани Бланка, — мужчина, кажется, даже не удивился, — приходите вечером. Мне сейчас надо быть там, — он кивнул в сторону площади.

— Нет, сию минуту! Где мой сын?

— В Далиборке. Да пустите же, — он выдернул руку.

— Где?! В Далиборке? — опешила женщина. — Но за что?

— Завтра казнят Фабрициуса Проксенуса. Он встречался с его дочерью. Мне надо быть на площади, иначе и я могу оказаться рядом с Николасом. Вечером, всё вечером расскажу, — уже мягче добавил мужчина и заспешил прочь, к площади. Женщина стояла посреди улицы, словно пытаясь привести мысли в порядок.

— Милая, куда мы сейчас? Далиборка — это что, тюрьма? — её спутник осторожно коснулся руки.

— Ой Андрей, это не просто тюрьма, это самое ужасное место. В этой башне, Далиборке, узников страшно пытают. Что же делать? — она беспомощно взглянула на мужа.

— Ну, ничего, мы вытащим его оттуда. Подумаешь, башня… устроим побег, — быстро заговорил мужчина, видимо, опасаясь слёз.

— Нет, прежде надо узнать, в чём его обвиняют, добиться аудиенции у короля… Господи! Связь с колдуньей, — в ужасе проговорила женщина. — Его же тоже могут казнить?! Я должна его увидеть, — лицо женщины выражало решимость. — Мы идём к башне.

— Простите, уважаемые, — я уже подходила к ним, — не подскажите ли, как пройти на Староклиментскую. Я, кажется, заблудилась.

Женщина недоуменно взглянула на меня. Глаза в глаза: на мгновение я выпала из действительности и увидела…

…Корабль, уходящий от берега острова… Я сижу с трубкой у костра. Ко мне медленно приближается юноша, но походка выдаёт юную девушку.

— Ну, что застыла, как морской конёк? Чего ж ты с ними не поплыла?

— Я…А как вы поняли, что я не мальчик?

— Э, девонька, поживи с моё, ещё и не то поймёшь….Три тысячи чертей мне в глотку, опять потухла, — я тряхнула трубку, — черти, сырой табак оставили…

— А вы…

— Зови меня Старуха Вэй. А меня здесь бросили за ненадобностью. Кому нужна на корабле обуза? Вижу плохо, хожу еле-еле, сплю много… А когда-то и я была такой же свеженькой, как ты…

— И помни, никакие сокровища не заменят любимого человека, — она медленно повторила мои слова, сказанные ей тогда; глаза женщины расширились от ужаса. Она смотрела на меня…

Я поняла, что она видела ту же картинку. Как такое может быть?!

— Это Вы! Колдунья! — она попятилась.

Муж обнял её за плечи.

— Что, чёрт возьми, это значит? Кто это? — повернул он жену к себе.

— Где вы остановились? — спросила я у него.

— Постоялый двор «У золотой жабы», — машинально ответил Андрей. — Но…

— Не бойтесь меня. Бланка, ты же была в Круге, я не колдунья. Потом всё объясню. Извините, спешу, — я, не мешкая, покинула их.

У меня и, правда, не было ни времени, ни желания пускаться снова в воспоминания.

Дом « У белого единорога» я нашла довольно быстро — каменный домовый знак сказочного зверя располагался на фасаде. Я долго стучала в массивную дверь. Тишина. Открывались и тут же захлопывались ставни соседних домов. Когда я уже потеряла терпение, ко мне неторопливо подошёл тщедушный человечек, похожий на гоблина. Мне он не понравился с первого взгляда.

— Что пани желает? Зачем перебудила всю улицу? — льстиво осведомился он.

— Пани желает видеть хозяина, — почти рявкнула я.

— К Вашим услугам, пани. Я — хозяин этого дома, — приосанился «гоблин».

— Вы?! Каким образом? Разве не здесь живёт…

— Жил, — перебил меня коротышка, — жил Фабрициус Проксенус. Завтра его с дочерью казнят за покушение на жизнь Его Императорского Величества, — он мерзко захихикал. — А дом теперь, по велению императора Рудольфа, принадлежит мне, Шимону Блаже́ю.

Я ошеломлённо молчала.

— А Вы, пани, кто будете? — «гоблин» с подозрением оглядел меня.

— Дальняя родственница пана Фабрициуса. Из Вены, — я, наконец, обрела голос, — ничего не знала. Какое несчастье!

— Для кого как, — уже откровенно веселился новый хозяин дома.

— Позвольте мне взять на память о них что-нибудь, хотя бы безделушку какую, — я умоляюще сложила руки и преданно заглянула в глаза Шимону.

Какое-то время он колебался, но золотая монета, тускло блеснувшая в моих руках, сделала его сговорчивым. Обойдя дом, он открыл огромный замок на задней двери и впустил меня внутрь, не переставая при этом чернить Проксенуса с дочерью. На красивых стеллажах выстроилась рядами разнообразная аптекарская посуда: ступки, склянки, реторты, различные сосуды; на прилавке стояли весы и стопками лежали коробки со сладостями. Стойкий запах снадобий держался в воздухе. Судя по лавке, Фабрициус был преуспевающим аптекарем. Всё содержалось в идеальном порядке. Мы поднялись на второй этаж в жилые комнаты. И я облегчённо вздохнула — на стене висел знакомый пейзаж.

— …а дочка его путалась с мальчишкой, подмастерьем ювелира.

— Пан Блажей, не возражаете, если я заберу эту картину, — повернулась я к «гоблину». — Её когда-то моя бабушка подарила Фабрициусу на свадьбу. Память, так сказать.

Второй золотой заткнул пасть этому отвратительному человеку. Картина перекочевала ко мне.

— Позвольте дать совет сиятельной пани, — закрывая замок на двери, проговорил он. — Уезжайте поскорей, Их Святейшество весьма интересовался знакомствами семьи, — и многозначительно, в упор, глянул на меня.

Меня передёрнуло от отвращения, и я поспешила уйти.

У Оленьего рва было немноголюдно. Я присела на пенёк под липой, подставила лицо лёгкому ветерку и произнесла заветное Cлово. Из воздуха выплыла фигура элементаля в облике мальчика, с интересом смотревшего на меня.

— Ты кто? Мы не разговариваем со смертными, но ты сказала Слово. Чего ты хочешь?

— Меня зовут Ариадна. Моя подруга Эльфилея сказала, что вы можете помочь. Узнай, пожалуйста, всё, что можешь, про тех, кого завтра казнят — Фабрициуса Проксенуса и его дочь Марию. Постой! — крикнула ему, видя, что он уже ускользает. — Как тебя зовут?

— Зачем тебе моё имя? — засмеялся он. — Можешь называть меня Ветраном, — крутанулся на одном месте непоседа и умчался.

Поджидая сильфа, я набрала сухих веток и деревяшек запалила небольшой костёр, выпустив Зрича из заточения. Он с интересом огляделся: крепостная стена, башни — похоже, ему здесь нравится. Потом присел рядом со мной:

— Ты грустишь? Отчего?

— Завтра на площади будет большой костёр. Ты сможешь уговорить своего брата, чтобы костёр не разгорался, пока я не вытащу оттуда людей?

— Легко. А как ты их вытащишь?

— Пока не придумала.

Ветран закрутился рядом и с уважением посмотрел на Зрича:

— Это тоже твой друг? Можно я сделаю его побольше, я умею.

— Не надо, лучше расскажи, что тебе удалось узнать.

Сильф поведал мне всё, что услышал о завтрашнем дне. Итак, казнь на рассвете. — Мне будет нужна твоя помощь, Ветран.

— Позови, я всегда здесь, — он пожал плечами, ткнул мимоходом Зрича в бок, отчего тот рассыпался искрами, рассмеялся и вновь исчез.

Пора было уходить — стражники у башни уже начали поглядывать в мою сторону.

Поздно вечером я, наконец, разыскала на постоялом дворе Бланку с Андреем. Она выглядела совсем измученной. Их спутники — четверо молодых крепких парней — настороженно смотрели на меня.

— А давайте поужинаем. Я проголодалась. Вот и трактир рядом, — предложила я.

В заведении было тесно. Дым клубами опускался вниз, изредка выплёскиваясь в открытую дверь. За сдвинутыми столами горланила пьяная компания, стукая кружками с пивом в такт «пению». Да уж, тут не поговорить. Трактирщик, сразу опознав в нас денежных гостей, подлетел к нам и скоренько нашёл относительно чистый уголок. Покончив с трапезой, я повернулась к Андрею:

— Позволь нам с Бланкой прогуляться к реке. Надо кое-что объяснить.

— Я пойду с вами. Буду неподалёку, — кивнул мужчина.

Понемногу, шаг за шагом, Бланка коротко рассказала мне о всех событиях своей непростой жизни. Я же, в свою очередь, как могла, объяснила ей, отчего теперь выгляжу моложе её. По недоверчивому взгляду её было понятно, что принять такую версию ей сложно. Не сказала она и о том, как они собираются вызволить сына из темницы. Помогать ей я не имела права — Запрет в силе. Но кое-что сделать смогу. За разговором подошли к реке, и я вспомнила о своей подруге.

— Ох, наконец-то! — обрадовано заплескалась Алоль, когда, спустившись к реке, я капнула в речку воду из склянки. — Как здесь интересно! Я побегаю немножко, осмотрюсь, ты не возражаешь?

И она умчалась вниз по течению.

— Кто это?

За моей спиной стояла восхищённая Бланка и смотрела на реку. Она видела элементаля?!

— Это Алоль, дух Воды, — осторожно ответила я. — Ты видела их раньше?

— Нет, впервые, вот только сейчас, рядом с тобой, — она улыбалась, как ребёнок. — Ты всё-таки волшебница, да?

Но тогда… Я смотрела на неё и чувствовала, что близка к разгадке нашей встречи на острове и здесь. Это может быть только магия крови. Выходит, что она моя дальняя родственница? Надо попробовать.

— Дай мне руку, смотри в глаза и подумай о том, чего бы тебе хотелось больше всего на свете.

Бланка доверчиво протянула мне руку.

…Кони, летящие по ночному лесу… шесть уже знакомых лиц и седьмой — совсем мальчик, с выражением отчаяния на лице…

— Ты что-то видела? — спросила Бланку.

Она отрицательно качнула головой.

— Вы спасёте сына, — обнадёжила я её, — он будет жить.

Её глаза обрадовано засияли.

— Скажи сыну, что его девушка не умрёт завтра, — продолжила я, — но он больше не встретится с ней. Она, как и я, принадлежит другому времени. А теперь позови Андрея и уходите. У меня ещё остались дела — завтра трудный день.

Бланка кивнула. А потом сняла со своей шеи шнурок с амулетом и протянула мне.

— Возьми на память. У всех моих детей такие же. Вдруг они повстречаются тебе на дорогах жизни.

Я едва удержалась от ответного подарка — нельзя, запрещено.

Они ушли, обняв меня на прощанье. А я собрала веточек для небольшого костра, чиркнула зажигалкой — довольный Зрич легко взлетел над ним. И позвала Алоль и Ветрана. Надо было подготовиться к завтрашнему дню…

Глава 4. Танец элементалей

Бланка и Андрей уже с трудом пробирались через толпу людей, заполнивших площадь.

— Надо было другой улицей пройти, — проворчала Бланка. — Что за радость, смотреть на казнь?

На площадь въехала процессия: впереди шли монахи, потом телега с двумя осуждёнными, а за ней шли инквизиторы. Люди сторонились, пропуская повозку. На несколько мгновений Бланка с мужем оказались почти рядом с ней. Белокурая девушка в повозке с трудом удерживала седого мужчину, почти повисшего на ней. На них были надеты рваные мешки с пятнами крови. «Ведьма, ведьма!» — взметнулось со всех сторон. Кто-то кинул в девушку гнилой помидор. Она отвела рукой спутанные волосы и подняла голову. Её измученные глаза встретили сочувствующий взгляд Бланки. «Я невинна, — донеслось еле слышно, — Господи, не оставь меня, помоги мне и отцу в наших мучениях…»

— Выбирайся, уйдем отсюда скорей, — шепнула потрясённая Бланка Андрею. Перед тем, как свернуть с площади на нужную улочку, Бланка оглянулась. Осуждённые уже стояли на помосте рядом с палачом. «По Божьему велению взываю я: ведьм не оставляйте в живых! Огнём и мечом истребим эту чуму рода человеческого…» — гремел в тишине над площадью голос инквизитора.

Выпустив Алоль из склянки в фонтан на площади, я продиралась к помосту, обложенному вязанками дров. На ходу позвала Ветрана:

— Начинайте!

Ох, ты ж! Он привёл с собой целую ораву элементалей — смеющихся мальчишек, которые тут же начали кружиться над помостом. Между ними в совершеннейшем восторге танцевала красавица Алоль, обнимая каждого, кто попадался ей на пути. «Если б люди могли их видеть, разбежались бы в ужасе» — подумала я про себя. Воздух уплотнился, и тяжёлый белый туман пополз вниз. Вот он уже касается топора, и палач, глупо открыв рот, с недоумением смотрит, как тот покрывается ржавчиной. Выпустив его из рук, он торопливо сорвал маску и неуклюже сполз с помоста. Белая стена почти закрыла место казни от зрителей, когда Великий инквизитор, срываясь на визг, прокричал:

— Поджигайте!!!

Стражники кинули к поленьям факелы. Взметнулось пламя. Пора!

— Спасибо, Ветран, — шепнула я элементалю. И только сейчас разглядела мудрые, совсем не детские глаза на мальчишеском лице.

Я скользнула в белый саван, наползающий на первые ряды, чиркнула зажигалкой — Зрич мгновенно понёсся по кругу — огонь покорно опустился и стал еле тлеть. Миг — и я уже стояла на помосте, отвязывая девушку от столба. По лицу мужчины текли слёзы:

— Я знал, я верил, что вы нас найдёте, — потрясённо повторял он.

Я сорвала с шеи медальон, открыла, коснулась кольцом — портал увеличился в размерах.

— Алоль, домой! Скорей!

Красотка послушно ввинтилась в склянку, которую я немедленно спрятала в карман.

— Зрич! Торопись! Уходим!

— Идите, я не могу. Ты говорила, что никто не должен понять, что произошло. Мы с Ветраном устроим представление, какого они ещё не видели. Уходите же! — крикнул он.

Как же так!? Я не могу его оставить здесь! Костёр прогорит и… мой друг останется навсегда в этом городе. Но времени на раздумья не осталось. Потеряв Алоль, туман начал рассеиваться. Я схватила за руку Фабрициуса, обнимающего дочь, и мой портал принял нас. Последнее, что я увидела, оглянувшись, — вокруг помоста бушевала стена Огня…

Глава 5. Вечер в Альтерре

…В Отделе нас уже ждали. Врачи деловито и быстро забрали обессиленных отца с дочерью, не дав им вымолвить и слова. Всегда невозмутимый шеф, в этот раз был не похож на себя.

— Ариадна, не представляешь, как я рад, что ты вернула их живыми! Да и тебе, похоже, досталось, — он неуклюже пригладил мои растрёпанные волосы. — Скажи только коротко: что произошло?

— Я не успела поговорить с ними. Ветран… элементаль Воздуха, — поправилась я, — сказал, что мужчину в Праге знали как аптекаря, поставщика снадобий для самого Рудольфа II. Судя по всему, его сосед донёс на него, а дочь объявил ведьмой. Инквизиция приговорила отца к отсечению головы, а девушку — к сожжению. Сегодня… — я сделала паузу и отдельно подчеркнула, — для города — казнь состоялась. Вот, — я достала из кармана плаща картину-неисправный портал, — пусть техники разбираются, что произошло.

Рэм внимательно вгляделся в моё лицо.

— Что-то ещё случилось?

— Нет, это личное, — устало выдавила я из себя. — Извини, можно я пойду?

— Конечно, конечно. Отчёт потом, когда отдохнёшь. Тебе точно не нужна помощь?

Я отрицательно покачала головой и, даже не поменяв платье, шагнула в свой портал.

Альтерра встретила меня закатным солнцем. Светились верхушки деревьев. Пересвистывались пичуги, кружились бабочки, журчал ручей, кивали головками огромные колокольчики. На руку заскочил кузнечик и тут же запрыгал дальше. Такой покой… мой мир… Из кустов выглянул Да-Гоб и, улыбаясь, вперевалку поковылял мне навстречу. Налетела Эльфилея, обдав меня свежестью и ароматом цветов, закружилась вокруг меня. Я вылила воду из склянки обратно в ручей. Алоль тут же закрутила небольшой водоворот и плеснула в Да-Гоба, рассказывая ему и Эльфи про наши приключения. Я видела, что они мне рады, как всегда. И, как всегда, будут ждать и встречать меня из странствий. Все, кроме Зрича… Конечно, придёт другой элементаль, но друга моего детства, весёлого и тёплого, больше не будет. Я присела у брошенного костра, и слёзы сами покатились по щекам. Друзья молчаливо остановились рядом. Я полезла в карман за платком, вытащила зажигалку, машинально щёлкнула и…

…И над поленьями, заботливо приготовленными Да-Гобом, неожиданно взвился неугомонный Зрич.

— Почему ты плачешь? Дома надо радоваться, — повис он надо мной вопросительным знаком.

— Ты!? Ты же там остался, — не удержавшись, я попыталась прикоснуться к нему.

— Обожжешься! — отпрянул элементаль от меня. — А ты разве не знала, что я могу делиться? — неподдельно удивился он. — Часть меня осталась там, а я быстренько к тебе, в это устройство.

— Но я не видела тебя! — вытирая слёзы кулаком, проговорила я.

— Ну, я же маленьким стал, а ты как раз отвернулась. Я думал — ты поняла, — и он извиняюще улыбнулся.

— Мы славно там повеселились, правда, Зрич? — рассыпалась брызгами Алоль — Но в гостях хорошо, а дома лучше! Ты же всегда так говоришь, Ариадна.

— Так, а про Ледогорию? — вспомнила Эльфи.

И они с нетерпением маленьких детей окружили меня.

В небе мерцали далёкие звёзды, ровно горел костёр, а на поляне под несмолкаемую музыку цикад кружились в танце четверо элементалей и человек — друзья.

Часть 2. С судьбой не спорят

Глава 1

— Ну, и куда она отправилась в этот раз? — я почти физически ощущала, как раздражение клубится вокруг меня.

— Римская империя, 65 год нашей эры, римская провинция Кипр, — бодро предоставил необходимые сведения Рэм, шеф нашего Отдела.

_____________

Я люблю свою работу. Нас можно назвать спасателями для тех, кто заблудился на спирали времени, попал в опасные ситуации в прошлом или в параллельных мирах. И, хотя в Правилах для путешествующих всё расписано, случается всякое. И тогда в зале Артефактов вспыхивает сигнал тревоги на оставленном личном портале. Уменьшенная копия его всегда при владельце. Через большой мы и уходим на помощь. Сейчас, когда во Вселенной появились стационарные порталы, стало спокойней работать, но любители увидеть исторические события своими глазами не переводятся. Вот как сегодня.

______________

Конечно, как Контролёр восьмого уровня Отдела помощи путешественникам во времени, я должна легко владеть своими эмоциями, но речь шла о Розе Варт, молодом даровании из Академии. В прошлый раз команде из трёх человек пришлось вытаскивать её из так называемого Лабиринта Минотавра — Кносского дворца, чуть ли не за минуты до землетрясения. К счастью, в тот момент меня там не было. Но коллеги в красках описывали, как Роза рвалась к главному Святилищу, как сопротивлялась. Она, видите ли, нашла ошибку в схеме дворца и ещё не до конца зарисовала лабиринт.

К тому же сегодня выдался весьма хлопотный день: я едва успела заглянуть в свой дом в Альтерре, а поговорить с друзьями — элементалями и вовсе не хватило времени: торопилась на ночное дежурство. Успела только заметить, что Да-Гоб выглядел обеспокоенным.

А ещё этот странный филин. Странный, потому что им полагается спать в это время. Пока я шла по набережной Смоленки, он раза три пересёк мою дорогу перед самым лицом, как будто хотел заглянуть в глаза. Перед входом в Отдел как-то недовольно гугукнул и, тяжело хлопая крыльями, скрылся в зарослях сирени. А меня кольнуло чувство тревоги, и какое-то смутное воспоминание тенью пробежало по сердцу.

— Но в Зале артефактов не было сигнала тревоги, — справившись, наконец, с раздражением, сухо бросила я.

— Роза Варт уже полгода находится в империи, должна была вернуться пять дней назад, — шеф понимающе глянул на меня. — Надо прояснить обстановку. В любом случае — возвращай её обратно.

— Рэм, я же ещё тогда сказала, что фанатиков от науки нельзя пускать в прошлое.

— Ну что я могу поделать? — Рэм развёл руками. — Она принесла ходатайство от ректора Академии. Скоро защита её диссертации.

— И какова тема?

— «Ученик и Учитель». Они оплатили самую дорогую страховку.

Конечно же! Нерон и Сенека. Судя по тому, что её путешествие началось с Кипра, выдавать себя она будет за гетеру.

— А ты не боишься, что она не даст выпить яд Сенеке или его жене?

— Тогда мы бы уже знали это из истории, согласись, — хохотнул Рэм. — Иди, собирайся, капсула готова.

В комнате-капсуле мягко светился круг портала-браслета Розы. На другой стене — мой портал, большое фото четырёх стихий. Я включила голограммы эпохи правления Нерона — не помешает освежить память. Мелькание картинок не мешало мыслям. Почему всё-таки у Учителя, проповедующего стоицизм, различные добродетели («Пусть будет нашей высшей целью одно: говорить, как чувствуем; и жить, как говорим»), вырос ученик-чудовище, отравившее своего дядю и брата, убившее свою мать, а впоследствии и жену? Хотя, если припомнить детство Люция Домиция Агенобарба (так тогда звали Нерона), когда мальчик во время ссылки своей матери жил в доме родственницы, распутной Домиции Лепиды, а та в свою очередь была матерью Мессалины, легкомысленной императрицы, то многое становится понятным. Калигула, Мессалина… Короче, мальчишка всё детство купался в море разврата, полном интриг, заговоров, отравлений. Кажется, Сенека стал его наставником только к 12 годам. Меня, несомненно, больше интересует сам воспитатель, чем воспитанник.

Ладно, пора переодеться. Это, пожалуй, один из самых приятных моментов перед прыжком в прошлое. Как я уже говорила, браслеты в Отделе — особенные. Ввод данных — и вуаля! — комбинезон сменился на столу сиреневого цвета. Я разглядывала себя в зеркало. Так… пояс на тунике уберём под грудь. Нынче я буду уважаемой замужней матроной, поэтому концом паллы прикроем мою красивую причёску (но локоны, однако пусть виднеются, как и повязка с драгоценностями).

— Поменяй сандалии, — шеф заглянул в капсулу, — на этих нет жемчуга.

Это мы, пожалуйста, со всем удовольствием, на раз.

— Ты восхитительна! И прошу тебя, будь поделикатней с этой особой, — добавил совсем мягко Рэм.

— Так точно, мой Цезарь, — улыбаясь, ответствовала я и, поправив на груди медальон с фотографией стихий, шагнула к мерцающему кругу. В последний момент я услышала чуть слышимый свист крыльев (крыльев?) за спиной, но оглянуться не успела…

_____________

Я вошла в портал в прохладном Старом Петербурге, а на выходе окунулась в жаркие объятия Средиземноморья. Я не успела даже понять, где нахожусь, как на меня налетел филин — он тоже успел пройти со мной этим путём. Мне никак не удавалось достать стилет. (Третье Правило гласит: убийство запрещено. Для защиты применять оружие только той эпохи, где находишься).

— Эй, красавица! Твоя птичка, кажется, взбесилась. Помощь нужна?

Рядом с разрушенной башней, возле которой я очутилась, проходила выложенная плитами дорога. По ней в походном порядке шли легионеры. Их предводитель придержал пляшущего коня и уже нацелил пилум в филина. Тот метнулся в сторону и полетел к дальним деревьям.

— Почему ты одна на дороге? Не желаешь ли прогуляться с нами? — улыбнулся командир. — Или ты кого-то поджидаешь?

— Я…я гостья хозяев этой виллы, — ткнула я пальцем в сторону строений, видневшихся неподалёку.

Лицо легионера посуровело.

— Позволь мне тогда, досточтимая, проводить тебя до дома консула.

— Не утруждайся, декан, это рядом. Благодарю за помощь.

Всадник отсалютовал мне и двинулся за своими солдатами. Я же отправилась, как полагаю, к загородной вилле Сенеки…

Глава 2

В саду имения было пустынно. «Наверно, все в доме, отдыхают от полуденной жары» — подумала я. Хотя в коридоре из колонн, куда я зашла, было терпимо, потому что арочные своды прикрывал от солнца тент. Мимо, не обращая на меня внимания, пробежал мальчик-раб с амфорой. Я осторожно двинулась по коридору к жилым помещениям, разглядывая стоящие повсюду статуи. Мне повезло — наша путешественница находилась в глубине ближайшей комнаты. Юная красивая девушка сидела перед большим серебряным зеркалом и укладывала роскошные чёрные волосы в замысловатую причёску, напевая что-то себе под нос. Заколов последнюю шпильку и удовлетворённо улыбнувшись своему отражению, она подхватила со скамьи оранжевое покрывало, повернулась к входу и испуганно ахнула при виде меня, неподвижной, как изваяние.

— Кто ты, почтеннейшая? Я не видела тебя среди гостей.

— Меня зовут Ариадна. Почему ты не вернулась в назначенное время, — вкрадчиво спросила я, не забывая, однако, добавить в голос немного металла.

Надо отдать должное, Роза всё поняла, и на её лице появилась гримаска, словно она собиралась заплакать.

— У меня пропал браслет Возврата.

Врёт, ой, врёт!

— Это невозможно, портал переместил меня к разрушенной башне, — просветила я обманщицу. — Забери его оттуда.

— Ну-у, я везде искала его. Может, он где-то здесь потерялся, — она явно затягивала время.

— Хорошо, — согласилась я. — Тогда отправляемся обратно через мой портал.

— Ливия! — раздался в коридоре женский голос. — Луций приглашает нас к ужину.

— Это Паулина, жена Сенеки, — шепнула мне Роза-Ливия, прикладывая палец к губам, и бросилась навстречу входящей в комнату Помпее Паулине.

— Знакомься, Паулина, это моя тётя, Ариадна. В Риме ей сказали, что я здесь. Она только что приехала, привезла радостные вести с Кипра, — щебетала девушка, не давая Паулине вставить ни единого слова. — Брат подыскал мне супруга, мне придётся уехать.

Высокая женщина, немногим старше меня, склонила голову в знак приветствия.

— Мы рады видеть Ариадну из Кипра в нашем доме. Позволь, я провожу тебя умыться с дороги. А ты, дорогая, — обратилась она к Розе, — иди в триклиний. Луций не любит опозданий, все уже за столом.

Пиршество было в разгаре, когда мы с Паулиной вошли в триклиний. Полы в большой столовой были выложены красивым мозаичным узором. На стенах яркие, тоже мозаичные, картины. Меж колонн стояли статуи богов и священных животных. По углам высокие амфоры и растения в кадках. Чуть поодаль виднелся небольшой бассейн с фонтаном. Вокруг низкого мраморного стола, на ложах, с раскиданными там и сям подушками, сидели и полулежали сам хозяин, несколько мужчин и женщин, пара подростков и две юных девушки, включая Розу. Пользуясь тем, что Сенека не обратил на меня внимания, я присела рядом с Розой, болтающей с девушкой. Она оказалась приёмной дочерью Паулины.

Меж тем Сенека возвысил голос:

— …я при­ни­маю общее пра­ви­ло всех сто­и­ков: «Живи сооб­раз­но с при­ро­дой вещей». Не укло­нять­ся от неё, руко­вод­ст­во­вать­ся её зако­ном, брать с неё при­мер, — в этом и заклю­ча­ет­ся муд­рость. Сле­до­ва­тель­но, жизнь — счаст­ли­ва, если она согла­су­ет­ся со сво­ей при­ро­дой. Такая жизнь воз­мож­на лишь в том слу­чае, если, во-пер­вых, чело­век посто­ян­но обла­да­ет здра­вым умом; затем, если дух его муже­ст­вен и энер­ги­чен, бла­го­ро­ден, вынос­лив и под­готов­лен ко вся­ким обсто­я­тель­ствам; если он, не впа­дая в тре­вож­ную мни­тель­ность, забо­тит­ся об удо­вле­тво­ре­нии физи­че­ских потреб­но­стей; если он вооб­ще инте­ре­су­ет­ся мате­ри­аль­ны­ми сто­ро­на­ми жиз­ни, не соблаз­ня­ясь ни одной из них; нако­нец, если он уме­ет поль­зо­вать­ся дара­ми судь­бы, не дела­ясь их рабом… ¹

В этот момент я заметила, что рубин в цепочке на руке у Розы-Ливии почти незаметно мигает. Восхитилась: «Записывает. Молодец!». И, почувствовав, что проголодалась, отключилась от пламенной речи Учителя и перешла к закускам, отдав должное и фаршированным яйцам с оливками, спарже, грибам и сыру. От устриц воздержалась, но от жаркого с печенью не отказалась. Блюда подавались на серебряных тарелках, а мальчик за спиной постоянно подливал в чашу чудесное вино, правда, разбавленное.

Трапеза не мешала мне наблюдать за Сенекой. Благородное лицо с высоким лбом не портили глубокие складки. Они не говорили об измождённости, скорее, просто давал знать о себе возраст. Но в глазах таилась печаль. Мог ли он предчувствовать свой конец? Каково это — предполагать, что твой ученик стремится тебя уничтожить? Вспоминал ли он о той торжественной речи, которую сочинил для Нерона к похоронам отравленного Клавдия? Или искренен он был в пасквиле, отомстив умершему императору за прежние немилости? Не желание ли власти сделало его причастным к убийству матери Нерона? А ведь именно она, Агриппина, вернула его из 8-летней ссылки. Как это — быть консулом, первым советником своего ученика, нового императора; стоять во главе управления огромной империей; слыть великим моралистом, лучшим писателем и философом своего времени — и, понимая, что не справляется с буйным воспитанником, совершающим всё новые безумства, уйти в добровольное изгнание? Одно несомненно — превратности биографии Луций Анней Сенека переносил как настоящий стоик, готовый к любым поворотам судьбы.

В этот момент я прислушалась к очередному высказыванию блестящего оратора.

— Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?²

«Вот что его мучает» — подумалось мне.

Мне становилось душно, подкатила дурнота. Я тронула за локоть Розу:

— Пойдём, пора поговорить.

Роза покорно вышла за мной в сад. Чудесное благоухание цветов наполняло сиреневый сумрак. Легкий ветерок нёс прохладу. Мы присели на скамью.

— Роза, нам необходимо вернуться в своё время, — головокружение и не думало отступать. «Слишком много вина» — мелькнула мысль.

— Ариадна, пожалуйста, — девушка молитвенно сложила руки, — ещё хотя бы день!

— Я не понимаю. Ты что, хочешь посмотреть, как он будет резать себе вены?

— Да, ты не понимаешь. Я хочу услышать его последние слова. Современники написали разную чепуху, а я буду знать наверняка. Вот же он, здесь, — запальчиво проговорила Роза.

Среди ветвей платана, над скамьёй, заухал филин. Я вздрогнула. Подняла голову вверх — никого. И в этот момент из-за ствола дерева вышел человек. Я растерянно оглянулась на Розу, но на скамье было пусто. Что такое? Я перевела взгляд на незнакомца. Кого он мне напоминает? Если б не жёсткое мужское лицо, я бы сказала, что вижу своё отражение. По-своему он был даже красив. Белая прядь в чёрных волосах падала на высокий лоб. Но в закутанном в чёрный плащ человеке чувствовалась угроза.

— Что, не узнаёшь- ш-шь, — почти прошипел он, наклонившись ко мне. Жёлтые глаза с цилиндрическими зрачками приблизились почти вплотную. Какой-то древний страх подымался из глубины моего существа, грозя затопить полностью. Я мотнула головой, пытаясь совладать с ним.

— Не помнишь, — удовлетворённо произнёс незнакомец. — Кто стёр тебе память, обладательница метаморфоз, Аритэ-тумна, сова-первёртыш? Не помнишь, зачем тебя отправили в этот мир? — он вдруг схватил меня за плечо. — Ты уйдёшь сейчас со мной туда, где тебя давно ждут.

— Нет!!! — крикнула я, пытаясь освободиться от руки, которая стремительно начала покрываться перьями. — Не-е-е-т! Кто ты? — и рванулась, выдираясь из цепких когтей…

Глава 3

Я с трудом вынырнула из темноты. Роза изо всех сил трясла меня за плечо.

— Что с тобой? Ты кричала. Приснилось что-то страшное?

Сон? Просто сон? Ну, конечно, жара, вино…

— Ты задремала, я отошла к фонтану. Тебя, наверно, птица напугала?

— Птица?!!

— Я умылась. Поворачиваюсь, а около тебя птица кружит. Темно же, но мне показалось — филин. Я подбежала, он улетел, а ты кричишь.

Я попыталась улыбнуться, губы не слушались:

— Всё в порядке, просто очень болит голова.

Голову, и, правда, словно обруч сдавил. Роза подхватила меня под руку.

— Тебе надо отдохнуть, выспаться, пойдём.

В комнате девушка раскинула на ложе матрас с подушками, заботливо помогла мне улечься и ушла, оставив на столике светильник. Какое-то время я бездумно смотрела на ровное пламя, глаза закрылись, и я уснула. На этот раз, к счастью, без сновидений.

Утро застало меня у зеркала. Отражение говорило мне, что я вполне отдохнула, чувствую себя прекрасно. А ещё — что пора убираться отсюда. Я вгляделась в зеркало — что это? Где медальон? Не веря своим глазам, схватилась рукой за грудь — мой личный портал исчез! Он не мог потеряться! Я закрыла глаза, сосредоточилась. Как этот человек проник в мой сон? Как смог дотянуться из сна до моего медальона? Кто он??? Злость быстро погасила шевелящийся страх. Надо действовать!

Я бросилась к комнате Розы, чуть не сбив с ног рабыню, несущую корзину с фруктами.

— Роза! Вставай! Надо уходить. Я знаю, что браслет ты где-то спрятала. Мой медальон пропал.

Заспанная мордашка девушки оживилась.

— Так чего торопиться? За нами всё равно через день-два прибудут твои коллеги. А мы пока приятно проведём время с Сенекой. Я заметила, что он тебе чем-то не нравится. Почему?

— Сенека, Сенека, — раздражение опять подхватило меня. Да что это со мной? — А ты не заметила, как он относится к женщинам? Он считает нас неразумными существами. А ведь он, несомненно, знает и о Гипатии Александрийской, что изобрела астролябию и руководила школой своего отца-философа, и о б астрономе Аганис Фессалийской. Я уж молчу о дочери Пифагора — Дамо, тоже, кстати, философе. А Арета из Кирены? Как будто их не существовало. И вообще… приспособленец он. Даже те, кто был рядом с ним, говорили, что он поступает вразрез со своими нравственными понятиями. Проповедует одно, а сам…

— Ты не имеешь права говорить так о нём, — маска юной гетеры слетела с лица Розы, оно стало как будто более взрослым. — Не забывай, в каком времени он живёт. Ты провела здесь всего один день, а я — полгода. И нагляделась, поверь, на двор Нерона. То, что описывают учебники, лишь малая часть того, что происходит на самом деле.

Я промолчала. Она была права. Я не судья, а она не Ливия с Кипра, а учёный с именем, Роза Варт.

— Историк Джон Актон когда-то сказал: «Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно». Здесь я видела это собственными глазами, — строго произнесла она и добавила, как припечатала. — А Сенека — гений.

Наш разговор был прерван криками: «Преторианцы! Преторианцы!». Раздался топот ног по коридору, гул нарастал. Вместе со всеми мы выбежали во двор. По дороге, между стройными рядами платанов и лавров, к вилле величаво приближались трое всадников с императорским штандартом. Ярко сверкали их шлемы в лучах солнца. За ними бежали рабы с носилками. Сенека, раздвинув столпившихся близких, спокойно вышел вперёд. Преторианцы остановились. Один из них, не слезая с коня, достал свиток.

— Достопочтенный Луций Анней Сенека, ты обвиняешься в заговоре против Нерона Клавдия Цезаря Августа Германского, Великого Понтифика и Отца отечества. Приговорён к смерти. По высочайшему повелению императора тебе даруется право выбора самоубийства.

Эхо звучного голоса центуриона в полной тишине отскакивало от стен окружающих двор строений и, казалось, падало осколками к ногам собравшихся. Все взгляды были направлены на хозяина дома. Воин протянул свиток Сенеке. Ни один мускул не дрогнул на мужественном лице Луция. Он с достоинством принял приказ.

— Мы останемся и проследим за выполнением повеления, — добавил центурион и достал ещё один свиток.

— Гетере Ливии из Кипра надлежит немедленно прибыть ко двору императора. Носилки для несравненной, — мне показалось, что он усмехнулся, — готовы.

Роза побледнела и схватила меня за руку.

— Ты позволишь, чтобы моя тётя сопровождала меня? — дрожащим голосом обратилась она к преторианцу. — Разреши взять свои вещи и попрощаться с хозяевами этого дома.

Плюмаж на шлеме согласно качнулся:

— И поторопись, император не должен ждать.

В коридоре Роза метнулась к статуе Афродиты, стоящей возле её комнаты, и вытащила из ниши браслет. Я только головой покачала. И когда успела перепрятать?

— Мы не можем сейчас исчезнуть. Кто знает, что Нерон тогда сделает с семьёй.

— Но я не могу появиться в Риме, Нерон пугает меня. Про него рассказывают ужасные вещи!

Кажется, только сейчас она осознала, что может ожидать её в конце пути.

— Придумаем что-нибудь по дороге, — твёрдо ответила я.

В триклинии собрались заплаканные домочадцы. Наскоро обнявшись с ними, мы с плачущей Розой опустились на колени перед Сенекой.

Он положил руки нам на голову и спокойно сказал всем:

— Приходит смерть: её можно было бы бояться, если бы она осталась с тобою. Напротив, совсем не тяжело потерять такую вещь, по утрате которой вторично её не пожелаешь. Ты придёшь именно к тому концу, к которому шёл всю жизнь. Зачем обманывать себя и только теперь замечать факт, с которым давно уже следовало примириться? Верьте мне — вы неизбежно умрете уже в силу того, что родились. В этом роде должны мы рассуждать, если хотим спокойно и твёрдо встретить последний час. ³

И, поднимая нас с колен, вполголоса произнёс мне:

— Досточтимая матрона, постарайся спасти это юное создание.

Носилки тронулись по дороге в Рим. Пришла пора обдумать варианты исчезновения…

Глава 4

— Послушай, — я осторожно дотронулась до всё ещё всхлипывающей Розы, — мне, правда, очень жаль. Я была неправа — Луций действительно великий человек.

— Не в этом дело. Просто через три года Нерон сам, в результате заговора вот этих преторианцев, сбежит из Рима, а потом и заколется. Сенека мог бы переждать где-то это время, если б знал, что произойдёт дальше, — девушка вытерла глаза концом покрывала.

— Ты же знаешь Первое Правило, — я назидательно подняла палец. — Ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в значимые события прошлого, а также в жизни своих родственников. К тому же — мы не знаем, кто наши предки, — поэтому ответственность повышается вдвойне.

— Да помню я, помню..! — уныло протянула девушка.

— Ты лучше скажи: ты по этой дороге из Рима приехала? Есть тут по пути водоёмы?

— Да, а что? — оживилась Роза.

— Я считаю, надо будет рабам сказать, чтобы остановились для купания. Тогда у нас и появится шанс.

— Точно! — Роза чуть не захлопала в ладошки. — Где-то на середине пути есть ферма, а рядом — то ли озеро, то ли пруд. А ближе к Риму между холмов ручей водопадом со скалы падает.

«Какой же она ещё ребёнок!» — подумала я про себя, а вслух посоветовала ей:

— Тогда откинь занавеску и постарайся не пропустить. А мне надо подумать.

Исчезновение медальона не давало покоя — словно была голой и очень уязвимой. Со мной такого ещё не бывало. Я закрыла глаза и вспомнила недавний разговор с друзьями-элементалями на Альтерре.

_____________________

В тот день на веранду своего дома я ступила ранним утром. Ночное дежурство выдалось необременительным — ни одного вызова. Спать не хотелось совсем. Проснулись лесные пичуги и начали разминать свои горлышки, выводя затейливые трели. Над ручьём стоял туман, значит, где-то рядом, взявшись за руки, танцуют Эльфи с Алоль, элементали воздуха и воды. Как же я люблю сюда возвращаться, в любой день, в любую погоду!

— Кхе –кхе- хе, — раздалось негромкое покашливание.

Я спустилась по ступенькам и заглянула за угол. Конечно, это был Да-Гоб, мой старый друг, дух земли. Наклонив голову в зелёной шапочке из мха, он выписывал башмаком круги по земле. Вид смущённого элементаля был весьма уморителен..

— Старина, что случилось? — с трудом сдерживая смех, спросила я его.

— Понимаешь, тут такое дело, — пробормотал он, поднимая на меня глаза, — ты прости, что я не посоветовался с тобой…

— Да говори же скорей, не тяни!

— Вечером, когда ты ушла, разбушевался наш подземный сосед, — Да-Гоб кивнул на снежную вершину, едва видневшуюся за лесом. — Не знаю, что за причина у него была, но нас немножко тряхнуло. Ну, я пошёл проверить, всё ли в порядке. Помнишь, у подножия Седой скалы стояла сосна? Так её зацепило камнепадом… да, в клочья разметало… — он опять замолчал.

— Жаль, конечно, они очень красиво смотрелись: сосна и скала. Но ведь в горах часто такое бывает. Что тебя так сильно взволновало? — недоумевая, спросила я.

— Там рядом дриада лежала, совсем девочка ещё.

У меня чуть не подкосились ноги. Только не это!

— Нет, нет! — он поднял руку, предупреждая мой вопрос. — Она жива! Не волнуйся! И даже не ранена, просто сильно напугана. Она в этой сосне недавно поселилась. А теперь, выходит, осталась бездомная. Ну, вот я и привёл её сюда… Недавно как раз сосенку молодую посадил… Надо же малышке где-то жить. Алоль и Эльфи помогли ей обустроиться. Они, вроде как, не против. И Зрич согласился, правда, он почти спал уже. Вот, — закончил он своё повествование. — А ты? Не сердишься?

— Ох, Да-Гоб, ты же столько лет меня знаешь! Неужели мог подумать, что я откажу тому, кому нужна наша помощь? — деланно обиделась я.

— Да нет же! — досадливо поморщился элементаль. — Просто мы все давно друг друга знаем, а тут новый… персонаж. Кто знает, как сложится. Не нарушится ли равновесие? А вдруг бы тебе это не понравилось?

— Да всё ты сделал правильно, — успокаивающе дотронулась я до плеча друга. — Пойдём уже, покажи свою «внучку».

До-Гоб прямо-таки расцвёл от моих слов и, прихрамывая, повёл меня к берегу.

Молодое деревце, стоявшее за большим камнем, излюбленным местом Да-Гоба, уже было немного выше меня ростом. Светло-зелёные свечки новых ветвей тянулись ввысь. Да-Гоб осторожно постучал по стволу. Кора чуть раздвинулась, и на меня уставились два огромных зелёных гла́за.

— Выходи, не бойся, это Ариадна, друг, — мягко проговорил Да-Гоб.

Из сосенки медленно-медленно вышла маленькая девочка. Длинные зелёные волосы, цвета молодого папоротника, были перехвачены обручем из листочков. По щеке шла татуировка в виде сосновых иголочек. Худенькие плечики, чуть прикрытые лямочками платья нефритового оттенка, были украшены замысловатой тату. «Интересно, они в дереве прямо рождаются или их всё-таки родители туда приносят?» — мелькнула не совсем уместная мысль.

— Ну что ж, ребёнок, давай знакомиться. Меня зовут Ариадна. А как тебя зовут? — улыбнулась я малышке.

— Нисса, — робко улыбнулась в ответ девочка.

— Мы зовём её Нисса-Изумруд, — над обрывом появились обе подружки, Алоль и Эльфилея. — Правда, она хорошенькая!?

— А осенью, когда она поменяет цвет, вы будете звать её Нисса-Янтарь? — засмеялась я. — Пойдёмте к костру. Пора Зрича будить, а то проспит всё самое интересное.

Пока Зрич потягивался, я искоса поглядывала на Да-Гоба, держащего за руку дриаду. Что-то успокаивающее шептал он ей на ухо. А я умилялась — ну, вылитый дедушка с внучкой.

— Вот подрастёт девчонка, все парни без ума от неё будут! Уж поверь, мимо таких глаз ни один не пройдёт! — подмигнул мне Зрич.

— О чём будет сегодня твоя легенда? — улеглась у моих ног Эльфи.

Я задумалась. Как он сказал? — «осталась бездомная».

— Да-Гоб, а расскажи, как я появилась здесь? Я помню тебя и Эльфи лет с 5-6-ти, но отчего-то ничего не знаю о своей семье. Рядом были вы и умный дом. Потом появился человек и отвёл меня в замок учиться. Он был здесь всего несколько раз и почти не разговаривал со мной. Кто он, Да-Гоб? Отчего я не помню себя маленькой?

Брови элементаля земли сдвинулись, он что-то пробормотал в седую бороду и, наконец, прокашлявшись, твёрдо сказал:

— Не сегодня. Всему своё время.

Я легко согласилась…

Глава 5

Слишком легко я тогда согласилась. Сейчас бы уже знала ответы на свои вопросы. Я открыла глаза.

— Скажи, Роза, откуда в людях столько жестокости? Дети же не рожаются злыми, бессердечными.

— Наверно, их мало любили родители в детстве, — почти мгновенно ответила та. И всё же пожала плечами.

Я задумалась. У меня родителей не было, но я не страдала от недостатка любви. Были друзья-элементали, были воспитатели и учителя в замке, подруги, замечательные товарищи на работе, наконец, Шандор…

— Вот! Вот этот пруд! — возглас Розы вернул меня в реальность. — Остановитесь! — крикнула она рабам.

Возле небольшой виллы сверкала гладь пруда. Но когда мы подошли к берегу, я покачала головой.

— Слишком людно. Здесь пастух с овцами, там, — махнула рукой, — бельё полощут. Второе Правило: Никто в прошлом не должен видеть портал.

— А вдруг и у водопада кто-нибудь будет?! — запаниковала Роза.

— Ничего, прорвёмся! — я постаралась ответить как можно бодрее.

Нам повезло. Спустившись по скользкой извилистой тропинке к водопаду, мы увидели быструю и глубокую речку. Вокруг — ни души. Носильщики сверху нас тоже не видели.

— Цепляй скорей покрывало за ветку у воды! — скомандовала я. — Пусть все подумают, что мы утонули, — и кинула свою паллу в быстрое течение.

Роза вытащила браслет и привела его в действие: круг увеличился, замерцал, и мы, схватившись за руки, покинули Римскую империю. Надеюсь, навсегда.

***

— Ну, наконец-то! — мы чуть не столкнулись с Андреем и Свеном, моими коллегами, поправляющими туники в комнате-капсуле, — Шеф уже отдал приказ отправляться на ваши розыски. Вы в порядке?

Роза снова расплакалась и кинулась ко мне на шею.

— Обещай, что навестишь меня в Академграде, когда у тебя будет время. И спасибо за всё.

— Хорошо, хорошо. Только и ты постарайся больше не задерживаться в веках, а то ещё состаришься там, — пошутила я, обняв её на прощание, и отправилась в кабинет шефа.

— Рэм! — начала я с порога, — Надо срочно уничтожить мой портал!

— И тебе здравствуй. Рад видеть тебя здоровой и невредимой. Деятель науки, надеюсь, тоже в порядке? Рассказывай.

Я коротко изложила события, рассказав о филине и странном сне с исчезновением медальона. Шеф помрачнел.

— Как мы не могли заметить, что в капсулу проник посторонний? Сейчас будем разбираться. А ты отправляйся домой, отдыхай и ни о чём не беспокойся. Будет тебе новый артефакт.

Домой! По-моему, никогда я не была так счастлива, как сегодня, зайдя с веранды, где находился стационарный портал, в свой дом. Но кольнувшая тревога тут же погасила радость. Что-то было не так. Я прошла по комнатам — всё как обычно: картины на стенах, сувениры на каминной полке, цветы в вазах… Цветы! К их аромату примешивался какой-то горький оттенок. Я втянула воздух, настороженно раздвинула панели, ведущие в столовую и… замерла. За круглым столом сидел незнакомец из сна. Древний страх вырвался снова из-под моей власти, и перед глазами заструились образы: тёмный лес, прелестная головка с ушками склоняется надо мной, хищный оскал и взмах огромных крыльев… Я тряхнула головой — видение исчезло.

— Я вижу, Аритэ, ты начинаешь вспоминать, — незнакомец приподнялся за столом и сделал приглашающий жест. — Поговорим?