Бесплатный фрагмент - Re-arrange me till I’m sane

ХОЖУ ЧЕРЕЗ СНЫ И НЕ ИМЕЮ НИЧЕГО ОБЩЕГО С ПЕРСОНАЖАМИ САТОСИ КОНА

выливаю на волосы холодный чай с кленовым сиропом,

день начинается заново,

в положении обиженного пророка,

что мог уйти в любой момент,

оставив все свои идеи при себе,

отшельничать на протяжённых шоссе,

проклятых и натёртых до блеска,

стряхиваю с себя все идиотские мысли, заполнили всю голову,

чёртовы мелкие сошки,

впиваются пинцетами в извилинами,

сзади ставят рожки,

надо мной словно смеются дворовые собаки и кошки,

сворачиваясь от моих взглядов и самоупрёков,

в распространённых отчётах по фантазиям полёта,

я давно уже должен был улететь на луну на бутылочной ракете,

в твоём взгляде смешиваются тёмное пиво и декоративные шоколадные фонтаны,

снова убегаешь на работу,

пока я пытаюсь сделать что-то полезное, изобретая колесо,

надеясь, что продержится хотя бы парочку дней,

к сожалению, здесь запрещено снимать с потолка замки и я наполняю рот замерзшей пиццей с соусом песто,

мне здесь не место, верно?

ответишь или так и будешь стоять и молчать, идиотка?

какая разница,

если могу лишь бубнить под нос самому себе и ненавидеть себя в углах этих комнат,

именно это безумие,

именно эта ненависть,

боязнь высоты понятия,

боязнь перемен,

объединяет нас в единый белоснежный гладковыбритый плен, вырой нам обоим могилу,

с повязкой на глазах и голыми руками, тебе труда не составит,

а я?

ну…

могу расставить приоритеты на рассмотрение твоих идеалов,

в чужом ареале будто без кожи,

совершенно голый на улицах,

компромисса быть и не может,

есть лишь я и чужеродный город,

лишь борьба до самой смерти,

сохраняет мне остаток жизни,

так хочется остановить потоки циркулирующих мыслей пило-топорами перерубающие все контакты и проводку в моём сознании,

в моём распоряжении пачка сигарет и бутылка дешёвой колы,

всего лишь хожу через сны и не имею ничего общего с персонажами сатоси кона,

сегодня общался с одним парнем,

оказался геем-самоубийцей,

неплохой оказался собеседник,

пьяный был, как чёрт,

думаю, могли бы подружиться,

если бы я снова мог напиться и впасть в свою проспиртованную страну перерубленных слов о великих мечтах и достижении несуществующей цели,

стёртой с лица земли,

а он ещё и живёт в своих фантастических мирах и испытывает страх перед взрослой жизнью,

между нами возникла диллема,

и нет, дело тут не в том,

кто из нас двоих прыгнет первым,

это очевидно, наверное,

проблема другого плана,

проводим лето,

оставляя всё позади,

не давая цветам расцвести,

топчем все клумбы и разбиваем каждую рамку для будущих фотографий,

в шоковых аффектах ждём какого-то эффекта от успокоительных,

стремительные моменты,

проносящие через года,

дающие понять,

что ты стал чересчур усталым,

не вырос и остался молодым,

если перерос, слишком старым,

в любом случае, мои миры,

не такие уж фантастические,

в них сражаюсь на семь фронтов,

за повторное посещение шоссе 61,

кручу одну и ту же пластинку,

застрявший в планировках своих бессмысленных действий,

обдумывая малейшее последствие,

хотя, фактически, переехав сюда,

оставив всё позади,

я сдал все позиции,

сдал все войска,

отдав последний приказ,

заканчивать войну с самим собой,

расходиться по домам,

а кому скучно — идти в оборону,

провожу ещё один день,

расхаживая через сны и не имея ничего общего с персонажами сатоси кона,

лишь для того,

чтобы убедить себя,

что я в полном порядке и с тем что утратил, шагая вперёд,

полное безумие, согласен,

но иногда обстоятельства вынуждают сделать слишком резкий и широкий шаг вперёд, правда?

ДО СИХ ПОР СРАЖАЕМСЯ С ЭТИМ

хотелось бы с утра,

услышать голос любящего отца,

разделить свой завтрак вместе с ним за одним столом,

не закапываясь лицом в подушку,

не думая о съёмной однушке,

[они хотят чтобы я пропал]

все знают простую истину,

вырастать — слишком тяжело,

проходят годы, чужие разводы,

а мы до сих пор сражаемся с этим,

до крови из носа, до потери любви,

заставляя себя вставать по утрам,

выгоняя из себя всё самое лучшее,

[они ждут моего отъезда]

мне скоро уезжать,

исчезнуть отсюда пора,

поезд в пять утра, жарким утром,

помчит куда-то далеко,

так далеко от дома,

и эта жгучая боль в моменты,

когда я собираю вещи в один старый чемодан со сломанной ручкой,

распирает мою ручку,

она дико взрываясь в моих руках,

забрызгивает всех чернилами,

давая сигналы своим собратьям,

[они надеются, что не вернусь]

давно пора надо было понять,

взрослеть — слишком тяжко,

слишком странно оказаться,

на противоположной стороне,

и мы до сих пор сражаемся с этим,

пока могу оставить след,

оставляю отпечатки рук на стенах,

моя семья смеётся за ширмой:

«-по такому случаю,

можно устроить праздник,

хороший ремонт и завести

вторую кошку

— да точно, верно подметили

от неё будет больше толка»

эхом в ушах, раздаются их голоса,

обволакивающая серая тоска,

пропустить бы по пиву с отцом,

рассказать ему,

что творится со мной,

может, мы чувствуем похожие вещи и мучают нас похожие вопросы,

[они в восторге, увидев билеты]

чёрт возьми, просто ужасно,

какой ублюдок придумал эту,

некую систему взросления?

взрослеть — сродни кресту,

что ты несёшь на спине,

с потухшим факелом в руках,

а мы до сих пор сражаемся с этим,

почти пустой перрон, пять утра,

мои друзья пускают скупую слезу,

помогая разложить вещи в вагоне,

жаркое летнее утро,

нагрелись даже ресницы,

обнимаю друзей и ухожу в пустое купе, пытаясь ни о чём не думать,

мы обязательно встретимся вновь,

но останусь ли я собой?

останутся ли они рядом со мной?

закапываюсь лицом в подушку,

сдерживая порывы к слезам,

на одной из станций,

около ярославля,

хожу туда-сюда,

спал всего два часа,

скоро пересадка в москве,

солнце лениво встаёт

в своих пастельных тонах,

и хочется услышать:

«доброе утро, сынок»

смешиваю дешевоё вино с таблетками, забываясь,

(доброе утро, сынок)

юность пролетела мимо

(отец! когда мне начинать?)

[отец никогда не услышит меня?]

(отец! когда мне взрослеть?)

отрочество прошло насквозь

(доброе утро, сынок)

да каждый же знает,

взрослеть — настоящая жуть,

промерзая до костей,

вылезаем из нор на работу,

плетёмся через остановки,

до искусственного отопления,

в разваливающемся автобусе,

чтобы успеть на работу,

взрослеть — отвратительно,

но это необходимо, кажется,

найти смирение и в один день прорваться сквозь толпы теней,

взлетая всё выше и выше.

PARALYSIE DE LA PERSONNALITÉ

взять то, что никогда никому не принадлежало,

присвоить чужую трагичность судьбы, осуждая истинную печаль,

выкройки мягких тканей на спине проводить ежедневным упражнением,

не имея собственного мнения,

рваться упорно вперёд,

к острому параличу личности,

не разбирая старых лиц,

пугаясь отражений и осколков,

в которых видел себя когда-то,

и пусть всё оно бессмертной песней о разбитых сердцах ярко горит,

превращая объедки сознания в беззвучный прах,

беззаботно вставая в ряды неосознанного выбора,

осторожно касаясь своего лица,

сравнивая его с недавней фотографией,

провести инфографику падения ко дну, надрываясь заявляя о чувствах,

которые когда-то с собою нёс,

теперь словно бездомный пёс,

ждёшь подачки и помощи,

а люди проходят мимо,

и можно ли винить их,

ежели сам принёс себя в жертву,

сам и вкушай последствия,

что первый снег с собой принёс,

бойся отражений и дальше,

не в осколках ты был зачат,

не в отражении был замечен,

замятый, как старый лист,

пытающийся выбраться из под гниющих собратьев,

распадающийся до основания,

душевнобольной, ебанутый,

врывается на чужой двор,

в чужую жизнь, в чужую мелодию,

но не делал я выбор,

не принимал решений,

все равно возьму всю вину,

потому что любил и люблю,

пусть и стоять мне,

прижавшись к стене,

не испытывая угнетения,

презрительного сожаления,

перечеркивая бесценные имена,

пока в этих я строчках бессмертен,

со мною и мир мой застрял здесь,

среди бесконечных перемоток,

надевая окровавленный пояс предыдущих чемпионов,

по определённым идеям и соображениям,

не поддающихся описанию и не имеющих путей возвращения,

потерянных навсегда душ,

взлетающих вместе со мной,

навзрыд произносятся когда-то важные слова и вопросы,

улыбаюсь и встаю во весь рост,

шёпотом пропевая последний тост,

за ваше здоровье и мой личностный паралитический рост,

пусть стреляют сколько хотят,

пули не пробьют мою душу,

боль — не более, чем боль,

на физическом уровне,

не выкрикну и слова, всё равно,

словно обретая заново крылья,

сожженные на заре брезгливо,

взмываю в пространство над бесплодной землёй,

удивительно,

но я всё ещё не мечтаю стать бабочкой,

а бабочка всё ещё не мечтает стать мной.

«C’est fini.

Je m’avance encore un peu plus loin dans la forêt. Au-delà de cette colline, annonce la carte, il y a les sources de l’Ardèche. Cela ne m’intéresse plus; je continue quand même. Et je ne sais même plus où sont les sources; tout, à présent, se ressemble. Le paysage est de plus en plus doux, amical, joyeux; j’en ai mal à la peau. Je suis au centre du gouffre. Je ressens ma peau comme une frontière, et le monde extérieur comme un écrasement. L’impression de séparation est totale; je suis désormais prisonnier en moi-même. Elle n’aura pas lieu, la fusion sublime; le but de la vie est manqué. Il est deux heures de l’après-midi.»

набиваем рюкзаки кирпичами и все стоим у реки прищурившись от непобедимого солнца пытаемся победить себя и войти в этот мир расширить пространство борьбы и дать волю нашим элементарным частицам дать власть чувствам и откинуться на спинки кресел и пусть они взмывают до самого космоса и пусть все смотрят с удивлением а мы настрадавшись посмеемся и независимо от всего этого наденем наши рюкзаки полные груза и пойдем к нашей реке и вот виднеются уже только макушки голов бульканье под могучей рекой крики в пустое пространство небольшие рыбки проплывают в последние секунды когда глаза окончательно закрывается и сознание отделяясь от тела направляется в нечто совершенно иное и неизведанное.

этот самый страх неизведанного,

свёртывает нашу кровь вместе с моральными нормами,

и мы по мнению большинства сломаны и не подлежим ремонту,

но стать такими — наш выбор,

и пусть он будет таким,

это хотя бы что-то в отличии от вас,

тех у кого никогда не останется выбора.

САМ ПО СЕБЕ

скажи же мне,

в паре бесполезных монологов,

что видел ты в этих промежутках времени, отстаивая очереди,

пулемётные троеточия,

разворошившие осиное гнездо,

про бродяжничество дхармы,

пик твоего эскапизма и одиночества в паре слов,

мстительно бродит кругами,

правду повтори, искренне,

чтобы соскользнула с сухих губ,

в надежде, что очередная сосулька,

упадёт и вонзится в твою голову,

счёт в твою пользу,

лишь не на пользу накоплениям,

вытираю кровь из носа от изумления,

беспечного отклонения от маршрута и курса,

голодать — это честно и вкусно,

в общем-то весь мир и взгляд на него — дело вкуса,

забудь о дружбе и чести,

забудь о любви и верности,

какими их знал,

всё потерял, чужеродная масса,

отскребаемая с холодного пола,

сам по себе, судишь по судьбе,

чужой улыбке и мольбе,

которую услышал в полуразрушенном храме около исповедальни,

хотел засолить и замолить пару грехов, поставить на зиму в банку,

чтобы стекло лопнуло и ослепило,

до самой весны и старости,

глаза не видели ничего,

уши засекали лишь радость,

сладко б жилось, признаюсь,

высмеять это не получится,

слишком претенциозно бросаюсь на общественный строй

с пенкой у рта

и бомбочкой для ванн,

растворяюсь в шипучих экстазах,

оставляя следы на коже и червоточины в невинной эмали,

когда-то мне дали возможность,

возможность всё исправить,

не лезть ко дну, с тузом в рукаве,

руками на полом столе,

пуговицы разложены в ряд,

и пробегая в следующий вагон,

идентичный предыдущему,

молниеносными рывками,

скачками через свой квантовый барьер,

отражаю тяжесть бытия на инвалидности через интерьеры,

переставляя кружки с чаем местами

и предсказывая себе на бычках,

вываливающихся на чистое одеяло,

вопрос в человечности,

моей человечности,

человеческом факторе,

противостояния вечности,

пока всё не придет к концу по естественным причинам и коробка острых блестящих предметов не будут открыта и оболочка не будет вскрыта под роковой саундтрек нино роты,

это эра пластиковых карточек перерезающих грешникам горла,

это эра растраченного потенциала,

эра вырытых сырых заросших ям

на последний звон осенней листвы,

в краснеющих от мороза ушах,

под первым снегом,

первый поток слёз,

за долгое время,

не налезли ремни безопасности,

смирительные рубашки не дали смириться с заслугами в прошлом,

не исчезает невидимое для всех бремя,

хихикает и впивается кленовым крестом в наши спины,

схемы вязания и

вышивания

крестиком нойз-символики на бледных телах,

в странных делах и по горло в кармических долгах,

отправляю сигналы сквозь пробитый озоновый слой,

ты снился мне позавчера,

жизнь в этом сновидении,

была довольно самобытной,

пока не прекратилась потоком цунами и гипервентиляции лёгких,

ты был там и говорил,

что ненавидишь меня за каждое слово, каждый поступок, ошибку,

увязший в прохладном одеяле,

едва ли смогу встать с кровати,

чтобы просто покурить сигарету,

этим летом я уехал в незнакомое место, агрессивно настроенный,

гитарой об башку перебитый,

пережитый сам собой,

перебинтованный, провел это лето,

не замечая дождя или солнца,

равноценны ли мы,

равного и правильного конца нет,

это не путь, не мостовая,

это даже блять не дорога,

прямой линией строгой,

скачущая на венозных просторах,

сам себе объявляю капитуляцию,

в тряске познавая лампочки свет

сам по себе, отдан судьбе.

ОСТАТКИ ВЕТРА В ЛЁГКИХ

и если бы я мог позволить себе сойти на следующей остановке,

во время бесконечной жары,

остановить кучу запросов от тех, кто мне дорог,

заплетая в волосы синие ленты,

пытаясь казаться лучше,

лучше, чем я есть,

в дыму и парах алкоголя,

прошу простить меня за всю боль,

что я принёс с собой и прикрепил к твоему телу,

со стороны, мне нет дела,

и всё о чем я думаю,

всё о чем я мечтаю,

это остатки ветра в лёгких,

размывающие эти нелепые границы,

между сознаниями людей,

нам так тяжело разглядеть друг друга в темноте,

даже если бы я пронёс тебя на руках,

через все эти тусклые улицы,

я бы все равно упал замертво,

в конце концов,

у всего есть начало,

особое замирание сердца,

от которого не скрыть своего усталого лица,

встань поближе к листьям,

я где-то читал прогноз и там обещали сезон наводнений,

и я так сильно верил,

что выплыву из окна своего дома,

но все планы разрушены,

если бы только это меня хоть чуть-чуть удивило,

so faraway, so close!

если бы осталось, что-то поражающее меня до глубины души,

без присутствия фармацевтических компаний в моём организме,

я бы вышел и закричал от радости,

но старые шрамы напоминают о том,

кто я есть и о том сколько смысла всё это имеет под собой по итогу,

порок вхождения грубый,

радуйся малому,

всего понемножку,

помножь свои силы на зависимость от неких сил,

которые тебя направляют,

сквозь пространства,

шаги по стеклу и разбитый символ твоей внутренней борьбы,

в любом варианте событий,

я бы все равно упал замертво.

ВИТАМИН А

в расцветающих цветах лжи и зла,

на молочных путях эвакуации,

внутривенно,

на кончике губной помады,

пахнущей внутренностями твоих субъективных предположений,

каждый раз — когда за рулём,

ты теряешь контроль,

теряя нечто более весомое,

распадаясь на пластыри и берёзовый уголь,

растапливающий эту социально-образовательную шахту,

хочешь ли вводить адреналин внутривенно,

или этим гормоном всевышнего счастья будет кетамин,

в лобби торгового центра,

глядим на ткань платья,

которое разрывается от перенапряжения,

на наших усталых глазах,

кости ломаются,

сухие черепа в сухом остатке,

сумма заказа равна стоимости твоей одежды,

тряпочная иерархия победит,

справиться не так уж и просто,

поверни меня спиной к ним,

смотреть на своё поражение,

всегда будет более болезненно,

чем украдкой наблюдать за своим,

но если всё же буревестники правы,

стоит ли нам зажигать огни,

поднимая с земли использованные бумажные фонарики?

здесь слишком много людей,

цвета мне не по душе,

это состояние, знаешь,

когда невозможно что-либо изменить,

ты на заднем сиденье во время аварии, пытаешься утешиться,

чем бы мы не тешились,

мне не хочется гнить здесь,

лучше бы мы поскорее повесились,

повиснув над этими потоками акций

и скидок на трансплантацию печени и сердца,

мне не хочется гнить под лавиной торговых центров,

моё тело не имеет значения,

беспокоюсь лишь за какие-то грани и мозговые ткани,

границы расширяющиеся дешёвой кислотой

и бутилированной воды,

если бы я не любил кого-то ещё,

взял бы твою руку и сбежал отсюда,

поскорее, распаривая повторения

в разгаре надвигающейся волны,

трепетных струй дофамина,

и на выходе из этого претенциозного символа веры

в последнее искушение христа,

мне видятся затухающие огни пожаров в лесах,

надежда отражается на кончиках моих ресниц, ты только взгляни,

сколько человек может потерять и обрести

в попытке урваться за бессмысленной мечтой,

которую сам же и выстроил,

ради любви ближнего,

ради заботливых касаний,

ради стоковых распродаж,

не разлагайся на просторах супермаркетов,

в своей цифровой подписи,

к документу идентификации,

личного вертиго и временного промежутка, как бы ни было жутко,

всегда остаётся возможность и шанс на то что твоё «прощай»,

окажется не финальной точкой.

БЕТОНОМЕШАЛКА

бетономешалка,

не гудит, проезжая,

закатывая тебя в асфальт,

молчит и играет,

твои новые соседи,

прячутся в газетах и телефонах,

надевая на головы металлические шапочки,

принимая сигналы из вне,

не переключая главного канала,

главного в их жизни,

снимающий порнофильмы о войне классов,

температура падает всё ниже,

их глаза закрыты,

никогда не знаешь,

кто посмотрит не так,

осудит, представит,

не в лучшем свете,

на этом моменте,

ясно понимаешь,

у всех свои капризы,

люди полны сюрпризов,

и что же им делать сейчас?

бетономешалка вот-вот проедет по их холодным телам,

их телевизоры унесёт с ними,

их телефоны подсохнут в руках,

волной ещё жидкого бетона,

так что они не потеряют много,

не потеряют своей силы,

глядят из безымянной могилы,

пытаясь высказать своё мнение,

очередное осуждение в сторону,

приняв оборону патриотизма,

выполнив ежедневную квоту,

и в этот самый момент ты видишь,

как дико они грызут глотки,

за право пользования пультом и интернетом,

как они вынашивают ненависть внутри себя,

как она разрастается и уничтожает их маленький мир,

кровавый спорт или модные зины,

пустые магазины и огромные цены,

в самом деле, им и в гробу,

в целом нормально,

в такие моменты,

ясно понимаешь,

люди полны сюрпризов.

ЗВЕНЯЩИЕ ПОТОКИ АМНЕЗИИ

бродив по улицам городов,

разбрасывая окурки у чужих ног,

задумывалась ли ты обо мне?

о миллиардах певчих птиц,

что ныряют под рёбра тайком?

историях без высмеянных деяний и делений, дошедшие до конца дней?

апрельских потоков звенящей амнезии и опьяняющего кислорода среди гор, что я вдыхал литрами?

пуская миллиметровые чипы,

себе под старые маски, старые раны,

пряча свои пейзажи и эскизы,

прикрытиями в тени конопли,

в духе полном надежды,

в оболочке полной трагедии,

между катетеров и снежных бурь,

вламываясь через оправу очков,

саморезами в глазное яблоко,

пихаю в чужие рты куски гнилых эдемских фруктов,

столпы культуры и морали,

брёвнами задавившие твоё рвение,

было ли то проникновение в твою личную вселенную банановых чизкейков,

было ли оно сродни откровению?

в комнатах тех отелей,

выдерживая руки в частоте,

налоги на счету, снег на носу,

камеры наблюдения на свежескошенных балках,

прорывают свою дешёвую матрицу,

сквозь зубные хлопья снега,

в моей улыбке больше лжи,

чем в этих словах,

расположенных равномерно,

на шрамах около вен,

электрических цепей управления,

лиственных пород собак,

безшумных курносых догм,

наливающиеся с вином в стаканы,

диктатура трактатов,

пока мы пьяные спим над их потолком, обрученные узлом,

в единственном поцелуе,

через тысячи преград и стен,

хранится мой рассказ о тебе,

в твоих суставах, в твоей руке,

в глазах излучающих апатию,

в рисунках аметистов,

в моих снах похоронены ответы,

на вопросы, которых никогда не было и они никогда не были заданы, всё это лишь — фантазия,

на кончиках сосудов,

разбитой посуды,

в моей амплитуде спешу,

жить жизнь, которую не выбирал,

между молотом и наковальней,

выберу раскалённую печь,

потому и не улыбаюсь,

жизнь создана для людей,

жизнь создана не для меня,

жизнь создана для свершений,

жизнь создана для идей,

жизнь создана для тебя,

в моей оболочке проволочных оград, наград за отраду к сожалению и эгоцентризму, срывая короны,

в каждом случае (индивидуально)

раскрываются идеальные просчёты

(проснись) (вставай) (проснись)

размываются пресные воды

(прошло больше двадцати часов)

пытаясь наложить свою руку на затуманенный разум и горло,

(ты хотел закончить всё это?)

преодолел рубеж обороны и эти поднимающиеся волны ненависти,

(смерть — твой выход?)

выражений психического состояния и вымученного шанса,

не достоин прощения,

(это твоя реальность?)

чтения моих извинений,

(это твоя фантазия?)

никто не забывает количество твоих грехов, в широких кругах,

проведённый по кругам личного ада, провёл совещание и поставил вопрос о своей отставке,

согласились, хоть и внесли правки,

(отправляйся в мир созданный тобой и твоими действиями)

отправление через…

/ — -1 — — — — — — — — 2 — — — — — — — -3 — — — — /

сонные прегрешения в расчётах равны повторяющимся нулям.

ДУМАЮ, МНЕ НУЖНО НОВОЕ СЕРДЦЕ

время перестало двигаться,

как и ожидалось,

мир замер вместе с ним,

этой ночью я хотел выйти на улице без плаща и ключей,

дотронуться до качель во дворе,

выключая свет, подумал,

что мне нужно новое сердце,

старое слишком мутит картинку,

старое слишком сильно барахлит,

дай мне немного времени и я снова всё исправлю, без инструментов,

без инструкций, совсем бесплатно,

не нарушив твоё личное пространство, что уже бесценно,

дай мне немного времени и я тоже начну молчать каждый раз,

когда что-то идёт не по плану,

сгину под одеялом в бодрости духа,

задохнусь от одиночества и скуки,

выбегая на улицу,

люди кажутся чужими,

моя любовь к миру погибла,

в адском огне твоих глаз,

мог бы плакать всю ночь,

кричать и биться в подушку,

но думаю, мне просто нужно,

мне нужно новое сердце,

а то старое слишком глючит,

старое слишком мучает прошлым,

и я мог бы написать тебе песню,

и я мог бы вернуться на родину,

и я мог бы создать что-то,

и я мог бы гордиться тобой,

и я мог бы быть лучше,

и я мог бы не кричать,

и я хотел бы быть ближе,

и я мог бы сказать все те слова,

что ты так жаждешь услышать,

но к сожалению, не услышишь,

точно не от меня,

для меня, говорить правду,

стало более грешно, чем раньше,

не верю в счастливые концовки,

да и никогда особо не верил,

прости.

думаю, мне нужно новое сердце,

старое слишком поздно передаёт сигналы спасения,

старое хочет безответственности,

слишком сильно хочет безответной и безумной любви,

и если ты продолжаешь жить ради нашего счастья, то прошу тебя,

не живи.

всё дело в бесконечном молчании,

я понял! разгадал твою загадку!

можешь меня похвалить!

только вот как,

мне заставить тебя говорить?

словно партизанка в плену,

ебучая актриса немого кино,

персоной ингмара бергмана себя возомнила, а?

говори со мной! говори!

и ты продолжаешь молчать целую вечность взаимопонимание и помощь в трудную минуту невозможная вещь в этой квартире подставить плечо попробуй и его тут же сломают с твоей воле поневоле ты влюблен и можешь прятаться летать где-то в своих идеальных влажных мечтах да хоть на островах кубы среди пальм но здесь парень твоя пальма разваливающейся на части тумбой видится грохнешься и ебнешься виском об косяк холодильника сдохнешь вот тогда мы с тобой и свидимся думаю как всё закончить думаю как всё окончить думаю как покончить с этим думаю как разорвать порочный круг а вдруг я совершу ошибку ха-ха сам загнал себя в ловушку примеряй петли ты уже на мушке полиции кармы и тебе не стать чистым снова здорово получается хотел полюбить а попал к девчонке с зашитым ртом и фотоаппаратом и любишь ты её или нет решать тебе все дела да но перестанет ли она молчать от твоей безответной любви ну не знаю не знаю безопаснее вскрыть себе глотку и обрести великое знание загробной жизни чем жить с любовью на полставки без выходных лишь в ночную смену лучше переводись по обмену человеческих валют это куда выгоднее и надёжнее!

думаю, мне нужно новое сердце.

КОЛА С КОФЕ И ПСИХОСТИМУЛЯТОРАМИ,2015

её хоронят на моих глазах,

пытаюсь натянуть на лицо тысячу улыбок,

не сомкнув свои чёрствые глаза,

ведь я видел это так много раз,

что для меня это лишь боль,

застрявшая на середине горла,

муха, попавшая в кофейный стаканчик

и застывшая в карамельном сиропе,

вот что я представляю из себя сейчас,

на этот раз ухожу раньше всех,

пытаясь раствориться в угрюмой толпе,

будто камень брошенный во всех кого я когда-либо любил,

волосы играются с ветром,

закрывают весь вид,

на сотни самодельных могил,

не могу передать это самое чувство,

смотришь и хочешь сказать,

что это ты должен быть в одной из них,

ВМЕСТО ВСЕХ

КОГО Я ТЕРЯЛ

НЕТ НЕТ НЕТ

ТАМ ДОЛЖНЫ

ЛЕЖАТЬ НЕ ВЫ

А Я С УЛЫБКОЙ

НА ЛИЦЕ

ПРИНИМАЯ

СВОИ РЕШЕНИЯ

ВКУШАЯ ПОСЛЕДСТВИЯ,

пока мир тает у меня на языке,

втыкаю бычки в мороженое,

и иду к бурной реке,

допивая кофе с колой,

пять часов утра,

в костюме, всё как положено,

будто в плохом сне,

засыпаю на ходу,

просыпаясь среди проезжающих мимо машин,

насмехаюсь над собой,

в желании развалиться на этой трассе, пока все удивлены,

в тёмных уголках бара,

похожие мысли,

закидываясь психостимуляторами,

распевая чужие песни,

никогда не имея своих,

иду домой, где меня не ждут,

будущее уже на экране телефона,

вырви из меня эти черты,

преврати мои кости в палочки для ксилофона,

играй на нём мой реквием и смейся,

падая в братскую могилу,

где-то на задворках города,

разрываю чёртов пиджак,

мурашки по спине,

белая нить, хороший знак,

незаметно началась ночь,

великолепная ночь,

чтобы отдать себя в руки,

тех, кому плевать,

ради тридцатиминутной любви,

забывая слова и голоса,

шум в ушах прерывается стоном,

пора прекращать и идти своим путём,

разоблачённым и пустым,

серой биомассой,

скрываясь под неоновыми вывесками,

в утреннем тумане,

это всё, что мой город может мне дать и я благодарен ему за это,

пусть я и всегда хотел большего,

жизнь — очень смешная шутка,

если вы не замечали,

хватит ли у вас сил,

чтобы прервать её на середине, ха?

время пришло,

доставай карманный нож,

я сам встал перед тобой,

бей в цель и смотри не промажь,

у тебя всего один шанс,

пока я не исчез напрасно,

хочу запомнить каждый аромат,

каждый знакомый вкус,

но во рту лишь привкус железа,

кровь льётся из носа рекой,

ложусь на асфальт,

закрывая глаза рукой,

истерические вопли,

нервно подёргиваюсь,

ожидая, когда небо наконец упадёт,

накроет меня своими облаками,

а после тихо-тихо уйдёт, как и все,

но я не буду злиться или причитать,

оставаясь спать под дождём,

ожидая знака,

ожидая надежды,

которая должна прийти,

состояние не имеет значения,

починю, если будет надо,

склею из тысяч слезинок,

больше не выпуская её из вида,

забитый и опускающийся всё ниже на то самое дно,

хохочу, показывая средний палец,

всем, кто спрятался на небесах,

кола с кофе и психостимуляторами,

завтрак для чемпионов,

выпей и иди вперёд,

по сломанным ступенькам,

не обращая внимания,

падать больнее всего, понимаю,

тем не менее, попробуй,

просто попробуй подняться вверх.

СПЛАВЛЯЯ БУМАЖНЫЕ КОРАБЛИКИ

(ft.N.Paterson)

история прошедшая

не через одну правку и не через одну редактуру,

история, запущенная вплавь

по прямой линии времени,

с уже тысячекратно избитыми образами,

используемыми мной и высмеянными другими,

и это справедливо,

это, правда, всё же лучше,

чем создать куклу

по своему подобию,

с парой рук,

парой ног

и кучей приятных ответов,

повесить её на люстру и поклоняться ей полжизни,

и учитывая то что даже атеисты верят в приметы,

эта тряпичная тварь

очень плотно,

скорее даже интимно,

вошла в многослойный пирог массовой культуры,

после этого возникает множество вопросов:

«почему же у всех куклы свои?»,

«почему из-за них

разгораются войны?

ведь даже сама кукла

того не велела…»,

«почему осуждают людей,

которые кукле не верят?»

я виноват в этом?

я правда виноват в этом?

если так, то тогда лучше уж быть передавленным, общепринятым, символом моей малой родины.

передавленным символами на чужом теле,

золотыми кольцами и колоколами из дешёвого сплава,

на полуразрушенных предприятиях,

которые представляются моей легендарной родиной,

где я нужен больше,