Бесплатный фрагмент - Разбудившая небеса

Часть первая

─ Да сколько же ты ещё будешь мучить меня? Или забери уже к себе, или дай спокойно жить!!! Нет больше сил так мучиться! Господи, да услышь же ты меня!!! — собрав последние силы, женщина, с трудом подняв тяжёлую табуретку, и вложив в неё всю свою боль и бессилие, швырнула её в угол комнаты. Табуретка замерла. Обессиленная, Ника доползла до кровати, и забылась глубоким сном…

В такие минуты отчаяния даже господь слышит наши молитвы. Сколько раз она потом будет возвращаться к этому моменту своей жизни. Сколько раз потом будет прокручивать, как кадры из киноленты каждое своё слово и действие…. Ведь с того самого момента, мир её перевернулся на до и после.

Глава первая

Вероника распахнула свои маленькие глазки и с удивлением посмотрела вокруг. Кто прервал её плач? Маленький братишка сидел подле своей матери.

— Не плачь, маленькая. Если бы у меня были сиси, я бы давно покормил тебя! ─ Мать удивлённо улыбнулась и прижала девочку к груди. Жадно впившись в сосок, малышка сладко причмокивая, замолчала.

— Иди спать, мой хороший, сейчас она заснёт, ─ женщина ласково погладила сынишку по взъерошенным волосам.

— Хорошо, мама, как скажешь, ─ и малыш послушно зашлёпал босыми ногами к своей кроватке. Как же он мечтал о сестрёнке. Сколько раз, прибегая с прогулки, причитал:

─ Ну почему у всех детей во дворе есть или брат, или сестра, а у меня нет? Мама, подарите мне тоже сестричку, чтобы я мог о ней заботиться! — голосок так молил, так трогательно просил, что родители решили исполнить его желание. Это было самое прекрасное время в его жизни. И коляску вместе выбирали, и даже имя дали по просьбе сынишки. Вероника.

Девочка родилась в зимнюю стужу, перед новогодними праздниками. Счастью Арсения не было предела. Он всё ходил возле кроватки, разглядывая нового человечка. А она смотрела на него своим широко распахнутыми глазками и не понимала, кто же этот маленький мальчик и почему он так долго и пристально смотрит на неё. Так и сложился с детства между ними контакт самой светлой и манкой безусловной любви.

Шли годы, девочка подрастала, в тоже время подрастал и её брат, и только отношения между ними оставались всё те же: тёплые и нежные, как в тот день, когда Вероника впервые, на руках отца, перешагнула порог их дома.

Двор, в котором росли дети, напоминал отдельное государство, состоящее из нескольких двухэтажных домов и старых сараев, где можно было очень удачно спрятаться, когда играли в прятки. Да и детей собиралось немало, выходили во двор сразу после завтрака и проводили там целый день, с короткими перерывами на обед и ужин. Почему — то этот двор любили дети ближайших домов, так что их родители находили своих отпрысков именно здесь. Летом катались на велосипедах и роликах, играли в казаки — разбойники, прыгали на скакалках, а зимой брат из шланга заливал каток, и вся округа приходила кататься на коньках. Когда мальчишки играли в хоккей, Вероника мужественно стояла на воротах. А санки? Это же целый мир! Уходили на горки кататься с утра, а возвращались затемно — голодные, замёрзшие, но такие счастливые. Каждый год, летом, мама возила детей к своей сестре в деревню. Это было такое замечательное время! У тётки были свои семеро детей и ещё двое для неё уже особой роли не играли, хоть и похоронила она своего мужа, трагически погибшего. А детям было раздолье. У всех с утра были свои обязанности. И как-то все они так легко и дружно делались, что даже и не воспринимались, как обязанности. Одни в доме порядок наводили, другие в огороде тяпали, третьи по хозяйству управлялись, потому, как большое хозяйство было. И корова, и свиньи, и птица. Веронике больше всего нравилось малину собирать, да фрукты на деревьях обрывать. Наберёт до обеда бидончик полный, а потом всей ватагой на речку бегут.

Ахтуба была рекой капризной, широкой, с быстрым течением. Левый берег пологий, а правый высокий, с обрывами. Вдоль обрыва стояли стеной высокие ели, и красота была такая неописуемая, что у Вероники порой дух захватывало. Так любила она это место, эту реку, с её быстрым течением и опасными водоворотами. Бывало, поплывут с сестрой на другую сторону, и кажется, что и не доберутся до берега.

Однажды, переплыв реку, девочка, выбравшись на берег и восстанавливая дыхание, услышала еле слышный голос сестры:

─ Ника, помоги! Не доплыву!

─ Да ладно, Ольга, что ты выдумываешь? — Вероника сначала не восприняла просьбу всерьёз. Но взглянув в глаза сестры, поняла — она не шутит. В них читался такой ужас и страх, что девочка и сама испугалась. Оглядевшись, она увидела на берегу старую шину от грузовика, и недолго думая кинулась с обрыва, по щебню вниз, стёсывая кожу с ноги на ходу. Схватив колесо, размахнувшись, насколько хватило детских сил, бросила его в воду. Ольга, обезумев от страха, схватилась за него двумя руками, и всё оставшееся время медленно гребла ногами к берегу. Выйдя из воды, на дрожащих ногах, упала тут же и замерла.

Сколько времени прошло, они не считали, да только казалось, что пролетела вечность…

Отдышавшись, сестра сказала:

─ Думала, не доплыву, силы совсем покинули меня!

Вероника смотрела на свою ногу, содранную до крови, и пыталась успокоить сестру:

─ Я думала, ты решила так пошутить со мной. Ну да ладно, давай только родителям не рассказывать, а то не пустят больше нас купаться!

И они надолго замолчали, каждая думая о своём. Ольга думала о том, как же близко она была от смерти и как непредсказуема жизнь. А Вероника думала о том, что вода, которую она так любила, может быть такой опасной. Если раньше она могла нырять в любом месте, с тарзанки, не задумываясь о последствиях, а водовороты воспринимала как вызов, и подныривала на самое дно, проверяя себя на стойкость, то теперь вся эта игра не казалась ей таким уж забавным развлечением. А давала какой-то новый повод на раздумья…

Глава вторая

Вспоминая те далёкие события, у Вероники всегда начинало щемить в груди от неодолимой тоски по тем счастливым временам. Если бы можно было вернуться назад, в то прекрасное время…. Только и остались, что воспоминания, да друзья на всю жизнь, правда не все…

Была у матери подруга, ещё со студенческих лет, дружили сначала по институту, а потом это стали скорее даже родственные отношения. Вместе устроились на одно предприятие, все праздники вместе, вкусы сходились во всём донельзя, а потом ещё и дети одногодки появились. Потому Жанна была у Вероники подруга номер один. Сначала музыкалка, потом в художке картины ваяли. Ещё была у них фотостудия. Арсений из кладовки сделал. Маленькая, но уютная. Там они свои первые фотоработы и творили.

Когда собирались у тёти Аллы отметить яркое событие, она зажигала свечи, садилась за фортепьяно, и комната наполнялась звуками фантастической музыки, которая пробирала до мурашек. И вообще у этой женщины была огромная масса талантов, потому Веронике было с ней жуть как интересно общаться. С восхищением дети наблюдали, как из-под её руки появлялись то тряпичные зверюшки разные, то лаковые поделки, из обычных коряг, собранных вместе на берегу реки.

А как она писала стихи? Этот стук печатной машинки всегда вызывал у Вероники ощущение какого — то волшебства. Да и стихи были настолько красивые, что и до сих пор где — то на книжных полках хранились её сборники. Ещё большой гордостью были у тёти Аллы её фотоработы, которые она выставляла на выставки. Душевные получались снимки. То божью коровку на зелёном листе подметит, то сугробы на лапах ели. Внутреннее, необъяснимое чутьё у неё было, подсказывающее хороший снимок получится или нет.

Как-то, под Новый год, решили спектакль детский поставить. Костюмы конечно взрослые шили, а вот короны каждый ребёнок себе сам мастерил. Из картона. Перед представлением, кто — то из детей нечаянно порвал корону Веронике, и та, вся в слезах, за несколько минут до выступления нарисовала новую. А после спектакля ей вручили подарок с надписью за лучшую мужскую роль, ведь играла она короля. Это конечно сгладило неприятный осадок в душе девочки, но в памяти осталось на всю жизнь. А театр она полюбила всей душой. Как не полюбить чудесное место, где сказка становится реальностью?

Как — то раз, на одном из дней рождений детей, отец торжественно повесил в коридоре кольца на турник, привезённых из командировки. С этого дня в доме стало собираться ещё больше ребят. Все находили себе занятия по интересам. Мальчишки конечно больше любили размахивать большими, боксёрскими перчатками и бить ими по такой же большой, кожаной груше, а девчонки любили висеть на кольцах, выделывая различные пируэты. Завершением таких посиделок всегда было чаепитие, с раскалённым самоваром и только что испечёнными, румяными оладушками.

Двор был дружный, он жил, как большой единый организм, был мерилом отношений и грибницей дружб, как позже выяснилось — самых крепких дружеских отношений на всю жизнь.

Так появились у Вероники ещё две подруги. Вместе в садик ходили, вместе в школу — в один класс. Родители работали на одном заводе, потому, когда приходило лето, ехали на выходных, одной большой семьёй на заводскую базу отдыха. Тут тебе и вода, и теплоход, и сцена для концертов, и вечерний костёр на берегу реки.

Девочки так подружились, что почти всё своё свободное время проводили вместе.

Однажды, в один из летних, жарких дней, подругам пришла в голову идея на костре напечь картошки за сараями. Взяли из дома спички, картошку, и развели костёр, затрещали сухие ветки. Искры, как проворные, маленькие светлячки, взлетали ввысь и гасли. Огонь завораживал и восхищал…

─ Пожар!!! Пожар!!! — раздался, откуда — то сверху громкий крик. Дети в ужасе замерли. Не успели они оглянуться, как прибежали взрослые с полными вёдрами воды, и уже через минуту от костра осталась только кучка обугленных веток. Кто — то принёс совок с веником, и, закидав всю золу в ведро, мать одной из девочек отнесла остатки от костра на мусорку. Строго отчитав детей, она в приказном тоне отправила всех по домам.

Через какое — то время девочка отправилась в магазин за хлебом. Выйдя из булочной, она услышала звуки пожарной сирены. Что — то предательски ёкнуло у неё в груди. Мимо промчались три пожарных машины. Пока Ника шла к дому, тревожные мысли не покидали её. И чем ближе подходила к дому, тем больше понимала, что пожарные приехали именно в её двор. Огни пламени взмывали высоко ввысь, все сараи горели. Во дворе собралась огромная толпа зевак. Перепуганная девочка прошмыгнула в свою дверь. Забежав домой, и, бросив булку хлеба на стол, она жадно прижалась к окну, откуда было хорошо видно всё происходящее во дворе.

— Как такое могло случиться? Этого не может быть! Мы же вынесли все головешки на мусор! ─ мысли, как шальные пули, крутились у неё в голове…

─ Да нет же, этот огонь не имеет к нам никакого отношения! — успокаивала она себя. Поразмыслив логически, Вероника успокоилась. И вышла на улицу.

— Вот она, вот! Она костёр разводила! Юная поджигательница! Это всё, она! — навстречу летела какая — то разъярённая тётка из соседнего дома.

— Из — за тебя все котята задохнулись! — обвинительно прозвучало в воздухе. Вероника замерла. Она вспомнила, что там, в одном из сараев, недавно кошка родила котят, и дети всей ватагой ходили её кормить. А теперь все эти дети смотрят на неё, как на преступницу. Боже, какой ужас! Вероника вся съёжилась. Откуда не возьмись, появилась мать, и, взяв дочку за руку, увела в дом. Выслушав ребёнка, женщина куда — то ушла. Не было её, казалось вечность. Вероника чувствовала себя ужасно виноватой и не находила себе места. И зачем только захотелось ей этой злосчастной картошки? Но в глубине души она понимала, что дело здесь не в картошке, а в том, что их легкомысленный поступок, с разведением костра, чреват теперь для близких какими — то огромными неприятностями…

На следующее утро, проснувшись, мать повела девочку в высокое, пугающее учреждение, где все мужчины ходили в формах с погонами и какими — то непонятными для неё значками. Родители подружек были уже там. Следователь, молодой, веснушчатый парень, с золотым вихром, увидев женщин, сказал:

─ Зря пришли, мамаши, ваши дети не при чём, можете идти домой, ─ и с задумчивым видом скрылся в кабинете. Женщины молча вышли из здания. На улице, вдохнув свежего воздуха, одна из матерей, которая помогала заливать костёр, сказала:

─ Я сразу знала, что девочки невиноваты в пожаре! Ведь не может же разгореться пламя на пустом месте!

─ Но ведь детей гораздо легче обвинить, тем более, когда случилось такое совпадение. Хорошо, что следователь попался такой смышлёный, хоть и молодой совсем, ─ мать Вероники облегчённо вздохнула.

Удивительно было то, что ни одна из женщин не ругала провинившихся. Да и ругать было не нужно. Происшедшее итак сделало своё дело. Дети были такие жалкие, лица перепуганные, а вина за проступок просто так и грызла их изнутри.

Вечером в доме появился брат отца. Он работал журналистом в местной газетёнке.

— Как ты смел здесь появиться? — порога накинулась на него мать. Она была уже в курсе о написанной им в газете заметке.

— Зачем ты обвинил детей, ведь причина пожара в другом. Идёт следствие.

— Так я же фамилию не написал, ─ опустив глаза, сказал деверь.

— Правильно! Не написал! Потому что фамилия такая же, как у тебя! Даже львы в прерии рвут за свою семью, а ты вместо того, чтобы разобраться и защитить, вылил кучу мусора на нашу семью. Уходи, и чтобы я больше тебя в нашем доме не видела! — женщина была непреклонна. Никогда ещё Вероника не видела свою мать такой разъярённой. Но в глубине души она была рада, что эта скромная, порядочная женщина в минуты опасности так яростно защищает свою провинившуюся дочь. И такое чувство благодарности наполнило её маленькую душу, что слёзы брызнули из глаз.

— Мама, мамочка, спасибо, что ты так любишь меня, ─ внутренне кричало всё её существо.

— Никогда в жизни я не буду больше разводить этот злосчастный костёр, клянусь! — и она кинулась в объятия матери.

А через два месяца взрослые узнали, что пожар сотворили намеренно, замкнув проводку, дабы получить страховку на строительство новых гаражей. Детские шалости были как нельзя, кстати, надо же было на кого — то всё это свалить. И тётка, обвинившая детей в поджоге, была главная зачинщица. Так восторжествовала справедливость…

Родителям к тому времени дали новую квартиру, и семья Вероники переехала в новый район.

Глава третья

Новый двор, куда переехало семейство, был огромным. Три большие пятиэтажки в виде полукруга, и замыкало пространство трёхэтажное здание школы искусств. Внутри двора была огромная детская площадка с песочницами и качелями, спортивные снаряды и небольшое волейбольное поле. Возле каждого подъезда — свежевыкрашенные разноцветные лавочки.

Время шло, и Вероника постепенно превратилась в цветущую девушку, формы тела стали округляться, и только характер оставался прежним — добрым и мягким. В доме собирались теперь уже подростки, вкусы менялись, появилось музыкальное оборудование, которое Арсений купил на свои сэкономленные сбережения от стипендии, добавив денег с летних подработок на полях, куда он с друзьями выезжал, собирая урожай овощей. Остальные деньги дали родители.

Теперь ребята могли слушать хорошую музыку, записывать наиболее понравившиеся диски мелодий. Всё их пространство заполнила музыка, от спокойной и плавной, до страстной и энергичной, в стиле тяжёлого рока. А в свободное от учёбы время Арсений учил Веронику игре на гитаре.

Потом брата забрали в армию. Были бурные проводы с многочисленными друзьями и алый, багряный рассвет, увозящий призывника в далёкую, загадочную для всех Монголию.

С этого дня для Вероники началась новая жизнь. Как будто кто — то забрал у неё ангела — хранителя, ту защиту, которая всегда была рядом и охраняла от всех бед и ненастий.

В тот злосчастный день, девушка сдавала сессию в колледже, а после экзамена, с однокурсницами отправилась на городской пляж посидеть возле воды и насладиться природой. День выдался солнечный, это было самое любимое её время года. Весна. Одуванчики облепили все окрестности, и, наслаждаясь свежим, весенним воздухом, подружки весело щебетали о своей студенческой жизни. Как любила она это место, где провела всё детство, приезжая в центр города к бабушке на выходные. С братом и соседскими мальчишками они бегали сюда окунуться в прохладу воды и надышаться свободой.

Так и сейчас, в белом блузоне с чёрной бабочкой и красной юбке с запахом, она бодро шагала вниз с горы, к берегу. Девушки уселись на зелёную, уже прогретую солнцем траву и стали молча смотреть на воду. Жаль, что купаться ещё было рано. После весеннего разлива, из маленького почти ручейка, река превратилась в наполненную, напористую речку, где по берегу стояли плакучие ивушки, опустившие в воду свои зелёные косы. Сколько раз приходила сюда Вероника и подвязывала сломанные после зимы веточки. Где — то вдалеке зашёлся соловей. Сладкой истомой наполнилось сердце девушки. И ничто бы не мешало этому уединению, если бы не группа парней, неожиданно ввалившихся на территорию пляжа. Парни были навеселе, слышался громкий смех и обрывки непристойных фраз. Девушки насторожились. Молодые люди расположились чуть поодаль, косо поглядывая в сторону соседок. Застучали стаканы, и Вероника поняла, что на той стороне поляны распивают спиртные напитки. Понеслись громкие разговоры, смех, стало ясно, о ком ведётся разговор. Один из них, что был самый шумный, нагловатой походкой стал приближаться в их сторону.

— Ну что девчонки, давайте знакомиться, ─ проговорил он, с усмешкой в голосе. — Как вас зовут? Я Витёк, ─ глаза заблестели и нагло стали рассматривать Веронику. Взгляд был настолько наглый и омерзительный, что девушке сразу захотелось уйти.

— Мы уже собирались уходить, вежливо сказала одна из девчонок. И они встали, расстроенные столь внезапному вмешательству навязчивого парня. «Да ладно, куда это вы собрались? Посидите с нами, время ещё детское» ─ удивлённо сказал он. Но девушки уже обулись и собрались уходить.

— Жаль, можно было бы прекрасно провести время, ─ в глазах его читалось недовольство.

— Всего доброго, молодые люди, нам действительно уже пора, ─ девушки заспешили в сторону выхода.

Что произошло позже, Вероника вспоминала с трудом, да и вспоминать не хотелось, потому как, хотелось не вспоминать, а забыть.

Очнулась она на траве, рядом женская прокладка ярким пятном, и чьи-то руки, маячившие перед лицом.

— Тише, тише, сейчас шампанское будем пить, а будешь кричать, я порву всю твою одежду. Как ты домой пойдёшь? Ты меня поняла?

Как в тумане, девушка лежала на траве и не могла понять, что же, в конце концов, произошло? Последнее, что она вспомнила, это то, что пошла в камыши по нужде. И всё…. Потом глухой удар, в глазах всё поплыло и темнота…. Парень, которого как она помнила, звали Виктор, встал и протянул ей руку. Девушка поднялась. Голова раскалывалась, и казалось, тысячи молотков стучат одновременно, где — то над головой. Она дотронулась до волос. Жгучая боль охватила всё её тело. На макушке нащупала огромную шишку, а по влажным волосам поняла, что это кровь. Её кровь. Пальцы пылали ярким огнём.

— Что со мной произошло? — спросила глухим голосом.

— Ещё ничего, но может, если ты будешь себя плохо вести, ─ парень криво усмехнулся. Но Вероника и сама уже поняла, что вляпалась в какую — то отвратительную историю. Они вышли из камышей. Трудно представить, что могла думать эта молодая девушка в тот момент, но ещё труднее предположить, о чём были её мысли, когда она стала осознавать, что сейчас может произойти ещё более страшное…. Все семеро молодых мужчин смотрели на неё вожделенным, похотливым взглядом.

И тут включился инстинкт самосохранения. Перекрутив золотое колечко камушком внутрь, Вероника робко спросила:

─Кто из вас здесь самый старший? — парни изумлённо смотрели на неё. «Ну, я, что ты хотела?» — задумчиво спросил самый длинный из них. «Можно вас на минуточку?» ─ был ответ. Мужчина растерянно кивнул. Они отошли на несколько шагов в сторону.

— Сколько вам лет? — стараясь держаться более уверенно, спросила Вероника.

— Двадцать семь, а какое это имеет значение? — растянутым голосом произнёс он.

— Послушайте, дело в том, что я замужем и дома у меня маленький ребёнок. Отпустите, пожалуйста, меня, обещаю, что никто не узнает о том, что здесь сегодня произошло, ─ вложив в свою речь как можно больше убедительности и искренности, девушка заглянула незнакомцу в глаза.

— Так если у тебя есть семья, что же ты шляешься по городским пляжам, а не сидишь дома со своим ребёнком?

─ Во-первых, я не шляюсь, а во-вторых, это мой пляж, я провела здесь всё своё детство, и мне решать, когда на него приходить, тем более сейчас — день. — Голос Вероники звучал убедительно.

─Отпустите, прошу!!!

─ Стас, ну что ты там так долго? — парни заскучали и стали звать его обратно в компанию. — Или она выбрала тебя следующим? — смех, как раскалённые угли врезался в сердечко девушки.

─Да, уже иду! — и, посмотрев в глаза Вероники, Стас вернулся обратно. Какое — то время молодые люди что — то оживлённо обсуждали, но потом, оторвавшись от друзей, Стас вернулся к Веронике.

— Хорошо, мы отпустим тебя, если ты будешь молчать, и будет это вечером, когда начнёт смеркаться, ─голос его, как бальзам, разлился по венам девушки. Так и просидела она с ними, пока не стало смеркаться, тихая и незаметная.

А потом, пробираясь по пустынным, тёмным улицам домой, долго думала, почему в её жизни такое могло произойти, что она сделала не так и куда подевались девчонки, с которыми она пришла? Мысли, как шальные кружились в голове, но ответа так и не находилось. Единственное, что она знала точно, что никто и никогда в жизни не узнает эту историю из её уст…

Глава четвёртая

С тех пор прошло время. Жизнь девушки постепенно восстановилась, и даже, как казалось, Веронике забылись, те события, что когда — то так сильно повлияли на её сознание. Во дворе также собирались ватаги ребят, и звуки гитары лились со всех лавочек глубоко за полночь. Ника готовилась к экзаменам по дипломной работе, когда неожиданно поняла, что не может сесть на стул. Ну не может и всё. Область копчика горела огнём. Да и температура подпрыгнула до невероятных размеров. Мать предложила вызвать скорую.

— Мама, не надо скорую, я не смогу сидеть, давай лучше на трамвае, стоя.

Так и добрались они до санчасти своим ходом. Хирург, молодой парень, осмотрев пациентку, предложил пройти в процедурную. Положив её на кушетку, он долго колдовал, и наконец, девушка почувствовала, как вся область ниже пояса стала влажной. Было больно, но Вероника мужественно молчала.

— Бог мой, как ты терпела столько времени, столько гноя вышло. У тебя образовалась киста, скорее всего ты где — то сильно ударилась. Может, упала с большой высоты? — хирург заканчивал перевязку.

— Да, очень может быть, в детстве спрыгнула со второго этажа, ─ девушка унеслась воспоминаниями в прошлое…

Деревня. Старинный, заброшенный дом, построенный до революции. Люди переехали в новые избы, а он стоял фактически нараспашку, внутри никого нет, время как будто остановилось. Этот дом дети сделали своим убежищем. Сколько раз они собирались здесь играть в прятки, сначала прячась в круглых чёрных печах, а потом, поднимаясь на загадочный чердак. Там они повесили гамак, и часто собираясь, играли в карты, шашки и даже шахматы. Попасть на чердак было непросто, лестницы не было, свисала только толстая верёвка, а подняться могли только самые ловкие. Поэтому и место это считалось штабом. Такое, знаете ли, уединение для «взрослых».

В один из обычных, будних дней, ребята, в очередной раз, играя в догонялки, бегали друг за дружкой на втором этаже. Одной стены почему — то не было, стояли только две деревянные, вертикальные перегородки. Вероника, убегая от «латки», решила прыгнуть через лестничный проём, и зацепиться за столб. Она была уже в прыжке, когда неожиданно на той стороне, где не было стены, появился её двоюродный брат Димка. Откуда он взялся непонятно, но уже в полёте девочка поняла, что если она прыгнет дальше, чтобы схватиться за опору, брат, несомненно, упадёт вниз. И упадёт на спину, что, конечно же, послужит травмой позвоночника, если не переломом. За доли секунд Ника решила принять удар на себя. Ведь если спрыгнет вниз она, то ударится только мягким местом, то есть отделается так сказать лёгким испугом. И она прыгнула…

Уже сидя на земле, девочка почувствовала жгучую боль в области копчика, слёзы сами непроизвольно хлынули из глаз, на ладошках появилась кровь от врезавшихся в руки колючек. Дети сбежались вокруг неё. Все сочувственно шептались.

— Тебе сильно больно? — над девочкой склонился её брат. — Да, нет, терпимо, наверно…

И вот кто бы мог подумать, что через столько лет эта травма даст о себе знать…

Теперь, лёжа на перевязочном столе, Вероника ясно вспомнила то падение.

— Тебе нужно сделать операцию и вырезать эту кисту, иначе через какое — то время она опять наполнится гноем, — хирург устало вздохнул. Но видя, как из операционной на каталке вывозят почти её ровесницу, с красным пятном на простыне, Нике, почему то совершенно не захотелось повторять её путь.

— Спасибо, доктор, я думаю, что всё обойдётся, а если всё же мне ещё понадобится помощь врача, я буду решать эту проблему по мере поступления…

Потом была защита дипломной работы. Этот день девушка хорошо запомнила, потому что сломался каблук на туфле, и пришлось с утра бежать в мастерскую, и её поставили на защиту самой последней, когда преподаватели уже почти засыпали в ожидании фуршета. Получив свою оценку, Вероника вместе с однокурсницами, отправилась в местный ресторан, где всё было подготовлено для выпускного бала.

Конечно же, такие события остаются в памяти на всю жизнь. Но этот вечер был ещё примечателен тем, что на нём она познакомилась со своим будущим мужем, как не банально это звучит. Он отдыхал в соседнем зале, со своими друзьями.