Бесплатный фрагмент - Рассказы о простых поступках

КАЖДОМУ СВОЁ

Мальчишки весело плескались в воде, радуясь возможности хоть как-то спрятаться от изнуряющей жары. Тихая мелководная речушка, виляя изгибами, обнажала глиняные берега. Один из омытых выступов берега обрызгали водой и скатывались с него в реку. Володька, очередной раз съехав с «трамплина», не спешил взобраться назад, соблюдая условленную очередность. Решил пройтись вдоль берега, проверить норы — раки к обеду не помешали бы. В первой же норе застал хозяина, больно уколов палец. Аккуратно вынимая руку из норы, преградил выход и тут же схватил рака, который, пользуясь секундой, намеренно покидал своё убежище.

— Ребята! Я рака поймал!

— Кидай сюда! — крикнул друг. Поймав добычу, завернул в кепку и придавил сандалиями.

— Вовка! Пока ты раков ловишь, мы за подсолнухами сходим. Догонишь?

— Ещё пару добуду и догоню! — ответил он, продолжая ощупывать берег под водой в поисках нор.

Ребята взобрались на высокий берег и направились по дороге в сторону поля с подсолнухами.

Не теряя времени, Вовка поймал ещё одного, зажав в кулаке, свободной рукой продолжал поиски. В стороне что-то булькнуло. « Как будто мы не всех лягушек распугали!» — успел подумать и тут же получил удар по макушке головы. Брошенный ком земли рассыпался, путаясь в мокрых волосах. Смахивая остатки земли с головы, оглянулся и заметил Гогу с приятелем. Коренастый паренек сам себя называл Гога-бульдог, все остальные звали «псом лохматым» или Гогой лохматым. Прическа его не знала расчёски, и ножницы видела пару раз в год.

Встреча не радовала и ничего хорошего не предвещала. Друзья Вовкины уже были далеко, потому кричать бесполезно. Драться крайне не хотелось. Гога парень крепкий, чем всегда пользовался для поддержания своего авторитета. Неприятели, пиная вещи, обнаружили спрятанную добычу.

— Удачно мы зашли! Кидай нам второго! — крикнул Гогин приятель, вытряхнул рака из кепки и закинул её дальше к дороге.

— Сейчас! — ответил Володька и демонстративно отпустил рака в воду.

Гога швырнул в него сандалией, надеясь попасть в голову, но дистанция оказалась для легкой обуви велика, и она упала на край берега, свалилась в воду.

— Силенок не хватило?! Не попал! — хотел было схватить свою сандалию, но заметил, что она тонуть сразу не собирается, решил дождаться вторую. Уловка удалась, и другая сандалия была уже в полете. На этот раз Гога метнул её с разбега. « Тут надо ловить сразу, явный перелет, вдруг течением унесет,» — раздумывал Вовка, хватая первую и ныряя за второй, поплыл на противоположный берег.

— Домой захочется, вернешься! Мы тебя у дороги подождем! — кричали ему вслед.

Действительно, домой дорога была одна и она на том берегу. «Выше река шире и ферму обходить надо, там собаки. Вдоль берега терновник — всю „шкуру“ себе попортишь. Ладно, что хоть обувь есть!» — размышлял Вовка, выбираясь на берег.

Дошел до изгороди скотного выгула и побрел вдоль него. «Как же так получилось, что пришлось убежать? Как-то само собой! Побили бы наверняка, потом хвастались. А тут ничего и не было. Только проблема, как быстрей до дороги добраться и ребят встретить, искать будут. Дорога-то на том берегу!» — притаптывая кусты чертополоха, думал Володька.

— Как же ты сюда забрел? И зачем? — услышал сзади, вздрогнул от неожиданности, но все же обернулся. В пяти шагах стоял дед Степаныч — сторож, видимо, пораньше приехал на смену.

— От лохматого Гоги и его приятеля убежал! Задирались! Назад идти побаиваюсь.., — честно признался сторожу.

— Задирались — это плохо! Но в обход не обернёшься дотемна! — ответил дед. — Пойдем, обсудим на поляне, я там коня привязал и мух там поменьше.

Мальчик пошел вслед за дедом. Конь мирно щипал траву. В стороне стояла телега с охапкой травы на подстилку. Степаныч еще не успел разобрать свои пожитки, приехал совсем недавно. Подсадив беглеца на телегу, уселся рядом, выдал ему большой калач и с серьёзным видом спросил:

— Теперь рассказывай, Вовка, как собираешься решать проблему?

— В том-то и дело, что не знаю! За калач спасибо! Друзья мои остались на том берегу. Искать будут. Вернутся, а там эти…. Подерутся, и все из-за меня, а я убежал! — Вовка сник.

— А чего ты боишься больше: что побьют или, что из-за тебя подерутся?

— Думаю, больше боюсь драки….

— От проблем сложно убежать, их надо решать, но с умом! — ответил дед. — Расскажу, как я думаю, а там принимай решение. Пойдет?

Володька утвердительно мотнул головой.

— Начнем издалека. Плавать умеешь? — вопрос был неожиданным и, как показалось Вовке, глупым.

— Конечно, умею!

— А есть люди, которые не умеют. Заходит человек в воду и руками гребет, и ногами болтыхает, а его всё одно ко дну тянет. Как думаешь, почему?

— Может, потому, что боится и, думает, что потонет?!

— Верно рассуждаешь, малец! Дело в страхе. Ты веришь, что вода тебя удержит, плывешь без страха. Вода, она как волшебный инструмент, что придумаешь — то и исполнит. Как говорят: каждому своё, и каждому по вере его дано будет. Людей неслабых, но пугливых она пугает. Смелым людям помогает… Ну и так дальше. Вода может спрятать. Может отвлечь — глаз отвести, все, что пожелаешь и во что поверишь.

— Просто сказать — все, что пожелаешь! — ответил Вовка.

— Правда, просто! Пожелать мало, надо не сомневаться в желаниях. Поверь, что река отвлечет неприятеля, и осторожно перебирайся на тот берег. Чтобы в тебе не было сомнений, понаблюдаю, в случае чего вступлюсь за тебя! Годится?!

В мальчишке проснулась надежда. Появилась уверенность в благополучном решении проблемы:

— Если так, то я пошел?!

— Иди. Только спустись ниже по течению, там помельче будет и вода журчит. Малая вероятность невзначай шлёпнуть громко водой. Потом выбирайся прямо на дорогу и иди по ней. Там тебя никто не ждёт!

— Спасибо! — спрыгнув с телеги, Вовка побежал к реке. Степаныч медленно, не торопясь, побрел к краю берега. Малец убежал крайне уверенным, а значит, у него все получится.

В прибрежном кустарнике застрекотали сороки, вспорхнули, беспокойно кружась. Дед остановился, внимательно вглядываясь.

Гога лохматый с приятелем, коротая время, пытались поймать птенца сороки, чем и был вызван птичий гам. Гога лез на деревце и, уже хватая птицу, промахнулся, по инерции сломал ветку. Птенец порхнул над водой. Продолжая ломать теперь мелкий терновник внизу, охотник упал в реку. Ругая всех, принялся карабкаться из воды назад в кустарник. Приятель суетился на берегу, размахивая руками.

Степаныч улыбнулся, видя бегущего по дороге Володьку. Мальчишка приостановился, поднимая кепку, огляделся и, заметив деда, махнул ему рукой. Теперь он знал, что если не сомневаться в своём успехе — можно решить множество проблем. Естественно, очень хорошо обдумав варианты. Радовался тому, что есть люди, которые могут дать хороший совет и подбодрят в трудную минуту. Об этом он теперь обязательно расскажет своим друзьям.

СЫЧОК

На берегу реки сидели двое. Молодые люди праздно проводили время, глядя на течение реки, кидая изредка камни — река шлепками их поглощала. Во время обеда по-тихому сбежали с поля. Холодный осенний ветер, насквозь пронизывая изрядно потрепанную одежду, не располагал к работе. «Всё одно покормят, не дадут помереть с голоду. Скажу — живот прихватило», — размышлял Ванька-Сычок. Когда получил это прозвище он, Ванька, уже не помнил, но нехотя отзывался, а потом и вовсе стал просто Сычком. О чём думал глухонемой напарник, не знал, поэтому с легкостью наделял его своими умозаключениями и получалось очень складно. Чувствовал себя в такой компании очень комфортно.

От жизни Сычок многого не ждал, вернее, не ждал ничего! Просто жил свой день, размышлял, мечтал.

Уже какой месяц ходили слухи, что война разгоняет людей по домам, что царь отрекся и многое другое.

В голове такая информация укладывалась плохо, да и смысла в ней он не видел. Больше заботили новости о промышлявших в этих краях разбойниках: может, банде, может, анархистах из беглых солдат. Кто такие анархисты, Сычок не знал.

Так и просидели до сумерек.

«Темнеет, жрать охота. Как-то надо пробираться к хатам. Придумать оправдание», — подумал и сам себе ответил, так как его напарнику было всё равно, да и смысл ему вообще что-то говорить… Толкнул его в плечо и показал в сторону деревни. Потихоньку побрели к дороге.

Когда появились в сумерках силуэты придорожного кустарника, заметили рысцой идущую фигуру человека. Сычок глухонемому отвесил подзатыльник, — тот задумавшись, шел не сворачивая, они присели. Разглядели — по дороге торопливо бежала женщина. Тут вспомнились рассказы о грабителях, пришло на ум напугать «тетку». Отковыряв засохшую кряжку земли, выбитую копытом, стал ждать. Женщина приблизилась, Сычок из-за кустов кинул кряжку со всей силы под ноги и, прикрывая ладонью рот, крикнул: «Бросай добро, если жить хочешь!» Женщина, остолбенев, медленно опустилась на колени. Выронила узелок.

Сычок оторопел. «Не померла бы с испугу!?» Но отступать не хотелось. Пробравшись сквозь кусты, толкнул со спины, опрокинув случайную жертву. Схватил узелок и нырнул назад в кусты. Глухонемой, встречая, размахивал руками и крутил у виска.

«Этот не расскажет!» — усмехнулся Сычок, но всё же пригрозил ему кулаком. Глухонемой послушно сник.

Теперь они бежали назад к реке. Отдышались. Новоявленный разбойник на ощупь пытался определить содержимое узла. Совсем стемнело. Было принято единственно возможное, самоличное решение: спрятать добычу. Рассмотреть позже. Выбрав заметное дерево у терновника, присыпал ветками свою добычу. Медленно побрели, уже теперь вдоль реки, в сторону дома.

Тетушка, пытаясь прокормить своего беспутного племянника, не проявляла особой фантазии. Благо у реки были заросли рогоза. Листьями она латала дыры в крыше, плела сумки, обувь. Пухом початков рогоза набивала подушки и матрасы, если их так можно было назвать. С легкостью добавляла пух в пряжу. Части початков, смоченные в жире, коптили у нее вместо лампы. Поэтому на ужин Сычка ожидал печеный корень рогоза. Корни не только пекли и сушили, но и мариновали в уксусе. Съедобна и молодая зелень рогоза — в той части, где она отрастает из корневища, пока она мягкая и сочная. Но такая еда, еще в моменты прозябания на реке, изрядно надоела. Кисель был и тот из рогоза!

Получив нагоняй от тетки, племяш улегся спать.

В полудреме все мучал себя вопросами: «Жива ли та женщина на дороге? Что за сверток в узелке?» Картинки путались и он забылся.