Бесплатный фрагмент - Раненое сердце

Раненое сердце

Все герои выдуманы, все совпадения случайны.

Центральная Россия, 2015

ГЛАВА ПЕРВАЯ

За окном мелькали картинки — леса, поля, снова леса и речушки. Снег почти растаял, и взгляду обнажились прежде спрятанные красоты — влажные, тонкие травы, пока еще тугие бутоны мелких, сиреневых цветов. Зима окончательно отступила, освобождая место для юной, нежной весны.

Говорят, с весной приходят долгожданные перемены. Вот и молодая женщина тоже ждала тех самых долгожданных перемен. Этим утром, ровно в 8 часов, она вместе с мужем и их маленькой дочкой покинули душную квартиру, которую снимали последний год, и отправились туда — «где будет намного лучше», По крайней мере, именно это утверждал глава семейства. И Яна, доверяя мужу, свято верила в то, что так и будет.

— Как думаешь, мы быстро привыкнем к новому месту? — оторвав взгляд от окна и устремив его прямо на мужа, поинтересовалась Яна.

Мужчина, что был за рулем, на долю секунды окинул свою жену быстрым взглядом — его Яна, даже сейчас, уставшая, без грамма косметики на лице, была прелесть, как хороша. Светлая кожа, щеки — румяные яблочки, и губы — яркие, манящие, делали жену Карима просто неотразимой красавицей в его глазах.

— Конечно, ягодка, — мужчина чуть улыбнулся, — и тебе будет полегче с дочуркой, помощь всегда будет рядом.

Услышав, что о ней говорят, светловолосая малышка устало протянула:

— Пиить!

Яна, быстро достав из сумки поильник, протянула дочке. Малышка, не желая принимать помощи от матери, своенравно вцепилась маленькими пальчиками в емкость с водой.

— Дай! — потребовала Майя, выдергивая-таки из рук Яны поильник и вцепляясь в резиновый носик своими единственными передними зубками. Молодая мать, глядя на действие дочки, чуть поморщилась, вспоминая, как Майя иногда тоже самое делала с её грудью. Малышка, продолжая пить, блеснула синими глазками — и Яна, чувствуя, как по сердцу разливается тепло, улыбнулась дочери.

— Я не то, чтобы нуждаюсь в помощи, — задумавшись над словами мужа, женщина стала перебирать светлые волосы дочки, — сколько нуждаюсь в поддержке.

— Вот и получишь её там, — Карим, глядя в зеркало заднего вида, самоуверенно заулыбался, — а то все одна, да одна.

Яна робко улыбнулась в ответ. Какая-то тревога сдавила ей сердце. И вроде, все было хорошо, и переезд они обдумывали не один день, и собирались дружно, но вот теперь, ниоткуда не возьмись, появилось это неприятное чувство.

— Уверен, Яна, так будет лучше. А я смогу заработать тебе и дочке на новые платья, — Карим, предвкушая скорую встречу с родными, еще шире улыбнулся.

Казалось, вечность не был дома! Нет, приезжал — каждый год, на пару-тройку дней, но на дольше не задерживался. И вот теперь, спустя 10 лет, он, старший сын, возвращается домой. Да не в гости, а так, чтобы жить там.

Все случилось внезапно. Не думал Карим, что ему с женой и дочкой подвернется такая замечательная возможность (а как назвать по другому этот шанс?) — переехать с соседнего городка, где они прежде жили — ютились в однушке, в квартиру — просторную, да еще расположенную этажом выше над квартирой его родителей? А дело было в том, что эту квартиру хозяйка, купив новое жилье, намеревалась сдавать в длительную аренду. Однако сама мысль, что кто-то неизвестный, и вдруг, не дай Боже, непорядочный, поселится над головами, не очень-то радовало мать Карима. И было предложено старшему сыну — переехать, а там, кто знает, накопятся деньги, и можно будет потом и выкупить эту квартиру.

Не сразу Карим согласился. Обсудил все со своей женой, Яной. Она, хоть и молодая, но к ней мужчина прислушивался. Жена не была ни за, не против, просто сказала — «как будет лучше для нас, я за тобой пойду». И Карим решил. В конце концов, Яна его и дочурка теперь не одни все время будут, мамка рядом, если что, где поможет, где подскажет. Все-таки — семья.

Так думал Карим. Однако он даже на долю секунды не представлял, как — после принятого им решения -изменится их жизнь…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Город встретил Яну алым закатом. Солнечные лучи, скользя по крышам двухэтажек, рисовали на них причудливые рисунки. Возле одного такого дома и остановил свой старенький форд Карим.

— Приехали! — довольно выдохнул мужчина, убирая руки с руля и откидываясь на сиденье. Внутри Карима будто расслабилась пружина. Стало так спокойно, что потянуло в сон.

А вот Яна испытала другие чувства. В груди словно обнажился комок нервов. Закрутило-замутило молодую женщину, и она, вцепившись пальцами в сумочку, совсем не спешила покидать автомобиль. Вместо этого, Яна скользила по окнам старого дома, мысленно задаваясь вопросом — «а которые окна наши?»

— Чего ты там, уснула? — дверь со стороны молодой женщины распахнулась. Влажный, весенний воздух ворвался в салон автомобиля. Яна нервно поежилась. Глянула на дочку — та, пробудившись ото сна, терла кулачками глаза. Не вовремя заснула малышка. Будто подтверждая опасения матери, Майя жалобно захныкала:

— На лучки!

— Идем к папочке, — Карим протянул смуглые, мускулистые руки, желая забрать дочку, однако та протестующее завопила:

— Мама!!!

Яна, подавив усталый вздох, освободила Майю от ремней детского кресла и взяла дочку на руки. Малышка, притихнув, прижалась губами к щеке матери и начала слюнявить её. Яна понимала, что это значит — дочка ждала, когда её покормят грудью.

— К папочке не получилось, — усмехнулся Карим, доставая с багажника две большие сумки. — Идем.

Мужчина кивнул головой в сторону дома. Стоило Яне сделать шаг, как дверь широко распахнулась, и из подъезда вышла целая делегация. Помимо родителей Карима, Яна успела заметить и младшего брата мужа с женой. Прежде, молодая женщина видела их лишь на фото, что хранились у мужа.

— Карим, сынок! — невысокая, коренастая брюнетка ринулась к старшему сыну и буквально повисла на крепкой шее Карима. Глядя на них, Яна испытывала щемящее чувство умиления. Это было так трогательно — наблюдать, как любимый мужчина воссоединяется со своей семьей.

— А это, надо полагать, Яна! — мать Карима, оторвавшись от сына, окинула невестку пронзительным взглядом черных глаз. Тонкие губы свекрови дрогнули в улыбке:

— А это — моя маленькая внученька!

Женщина решительно подошла к Яне, по-прежнему держащей на руках малышку.

— Я — Гульнара, а это, — она кивнула головой в сторону остальных, кольцом обступивших Карима, — мой муж, Эмиль, мой младший сын, Руслан и его жена Алсу. Добро пожаловать домой. Если хочешь, можешь звать меня мамой.

— Рада познакомиться с вами, — Яна, чуть улыбнувшись, послала взор Кариму, но тот, о чем-то весело беседующий с родными, не заметил её.

— Вы, наверное, очень устали с дороги? — свекровь понимающе улыбнулась. — Давай я отнесу Майю к себе, пока вы будете распаковывать вещи. Пойдешь к эбикай? (татар. бабушка)

Гульнара протянула руки к малышке. Та, испугавшись, заплакала и обхватила свою маму за шею с такой силой, что Яна закашлялась. Лишь тогда Карим, наконец, обратил внимание на свою жену и ребенка.

— Ну, будет тебе, маленькая, — Гульнара покачала головой, — ничего, мы еще с тобой подружимся. Идемте в дом, я приготовила беляши.

— Идем, Яна, — Карим послал жене теплую улыбку.

Она, продолжая бережно держать на своих руках дочку, с волнением в сердце, пошла за мужем. Родня, взяв обещание, что гости спустятся на беляши, скрылась за дверями квартиры, что была на первом этаже. В подъезде мягким светом горели лампочки, и витал аппетитный аромат пирогов. И хотя дом был старым, внутри было чисто и аккуратно. Было видно, что недавно стены и ступени были покрашены. Да, кое-где, были заметны трещины, которые невозможно было скрыть никакой грунтовкой и краской, но Яна не придала этому значению. Она старалась придерживаться того мышления, которое выбрала для себя, еще, будучи молоденькой девушкой. И смысл этого мышления заключался в том, чтобы во всем искать что-то хорошее.

Вот и сейчас, несмотря на усталость и кричащую в ухо Майю, Яна пыталась отыскать что-то хорошее. Вот, например, ступени. Да, ступени. Они были невысокими, что было очень удобно для только начавшей ходить Майи. Не то, что в прежнем доме. А вот еще один плюс — на окнах пышными кустами расположились горшки с цветами.

Как-то незаметно для самой себя, Яна поднялась на второй этаж. До слуха молодой женщины донесся звук проворачиваемых в скважине ключей. Следом раздался протяжный скрип открываемой двери. Яна, затаив дыхание, перешагнула через порог своего нового дома.

Первое, что уловила молодая женщина — запах хлорки. Он не был слишком сильным, но оказался достаточным, чтобы создать ощущение, что ты находишься в больничном учреждении. Молодая женщина закашлялась.

— Мама здесь, конечно, уже прибралась, — Карим, включив свет в коридоре, свалил сумки в угол. Встав рядом с Яной, мужчина обвел помещение внимательным взглядом — все было просто и аккуратно. Ровные стены, потолок без признаков протекания. Большего и не нужно. Обернувшись, мужчина задал вопрос жене:

— Как тебе, а? Хоромы, не то, что раньше.

— Да, здесь просторно, — робкая улыбка коснулась полных губ Яны. Женщина обвела внимательным взором коридор, стены, высокие потолки. Майя, не унимаясь, еще громче заплакала. Яна, ощущая, как усталость и одновременно раздражение, окутывает её с головы до ног, тяжело вздохнула:

— Майя сейчас совсем раскричится.

— Пойдем скорее, — мужчина, скинув кроссовки, пошел прямо по коридору. Открыв дверь, Карим изрек:

— А вот и наша спальня.

Яна, разувшись, поспешила вперед. Ноги женщины ныли от усталости, а руки ломило от напряжения — все-таки, годовалая дочка весила 11 кг, и это было ощутимой нагрузкой для молодой матери.

То, что предстало глазам Яны, нельзя было назвать уютным гнездышком для молодой семьи. Нет. Не было тут ни двуспальной кровати, ни какого-то романтического антуража. Она и не ждала этого. В небольшой комнатке, вплотную прижавшись к стене, стоял старый, местами продавленный диван. В углу — повидавший виды шкаф. Рядом с окном примостился стол — кажется, в прошлой жизни он занимал почетное место на кухне, потому как его прежде белая столешница была исполосована линиями, оставленными ножом.

Яна, шагнув к окну, сдвинула темно-красные шторы, и с интересом посмотрела на вид, открывавшийся отсюда. Смотреть, в принципе, было не на что — в нескольких метрах от дома проходила дорога. Гул от проезжающих машин тоскливой музыкой отдавался в голове молодой женщины.

Отчего-то захотелось плакать. Наверное, сказывалась усталость. Яна, сглотнув, посмотрела на плачущую дочку — та, скользя ручками по полной материнской груди, требовала своего успокоения. Сердце Яны сжалось от сострадания к своему ребенку. Если она, взрослая женщина, так устала, то, что говорить о малышке?

Сев на диван, Яна с помощью мужа, стянула с себя куртку, затем, освободив Майю от верхней одежды, наконец, открыла доступ для заветной дочкиной цели. Расстегнув замочек, Яна обнажила грудь для ребенка. Малышка, оживившись, припала к левой груди матери. Тут же произошли разительные перемены. Недавно покрасневшее, напряженное личико Майи расслабилось и наполнилось умиротворением. Ребенок, прикрыв глаза, сладко зачмокал.

Яна залюбовалась дочкой. Темные, чуть изогнутые, как у Карима, ресницы, смешной носик, пухлые щечки… А эти пушистые, золотистые волосы! Женщина нежно провела ладонью по ним, с наслаждением ощущая на кончиках пальцев нежность шелка.

Идти уже никуда не хотелось. Принять душ, выпить чай и лечь на чистые простыни — вот что было самым желанным сейчас для Яны. Женщина, переведя взор на Карима, тихо обратилась к нему:

— Обязательно идти сейчас в гости?

— Устала, да? — мужчина подошел к жене и провел ладонью по бледной щеке Яны.

— Устала, да и Майю жалко, — Яна вымученно улыбнулась.

— А давай, я сбегаю вниз, беляши прихвачу и вернусь?

— Так, наверное, неправильно? — Яна чуть нахмурилась. — Они ждали нас, накрывали стол.

— Яры (татар. ладно), посмотрим, — Карим, наклонившись, поцеловал в лоб дочку, а после — Яну в висок. — Пойду, сгоняю, дверь сам запру, а ты постарайся расположиться.

Стояла полночь, когда Яна легла спать. Разместиться втроем на разложенном диване оказалось непростой задачкой. Причин для этого было несколько. Одна заключалась в том, что Майя спала вместе с ними. И если раньше, в прежней квартире, у них имелась детская кроватка, которую на ночь приставляли к родительской кровати, то теперь она отсутствовала (при переезде, за ненадобностью, её продали). Малышку расположили со стороны спинки дивана — в самом удобном и безопасном месте. Карим лег с краю, а вот самое неудобное, продавленное место досталось Яне. Кое-как устроившись на спине, молодая женщина устремила взгляд в потолок, утопающий в ночной тьме. Усталость, напряжение сдавили каждую клеточку тела Яны. Они были столь ощутимы, что женщина никак не могла погрузиться в сон. Тогда Яна принялась планировать свой завтрашний день. Столько дел предстояло переделать! А еще, конечно, нужно было подружиться с родными Карима.

Наконец, изрядно измучавшись, Яна погрузилась в сон. Ей снились летние, солнечные дни и много-много бабочек на цветочной поляне.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утро началось слишком рано. Такими были первые мысли Яны. Сон — сладкий, теплый, был разбит мужским голосом, раздавшимся надо головой спящей женщины:

— Яна, вставай, я на работу ухожу.

Яна, с трудом разлепив веки, затуманенным взором окинула комнату. Не сразу сообразила она, где находится. Все казалось ей чужим, непонятным. Наконец, когда в памяти стали всплывать картинки прошедшего дня, Яна начала приходить в себя.

— На работу? — переспросила молодая женщина, аккуратно поправляя на спящей дочке одеялко.

— На работу, — Карим повел широкими плечами.

— Так рано? — в голосе Яны засквозила тоска.

— Время полвосьмого, так что не очень-то и рано, — мужчина надел куртку, — провожай, ягодка.

— Я не это имела в виду, — Яна медленно села в постели. — Мы только вчера приехали ведь.

— Ага, — Карим потянул за бегунок и застегнул куртку. — Но сегодня — понедельник. А это значит, рабочий день.

Яна поднялась на слабые ноги. Игнорируя тапочки, молодая женщина босиком зашлепала по прохладному полу. Тут же, на стопы стали прилепляться крошки. Это невероятно раздражало — особенно утром. Пожалуй, сразу после завтрака нужно будет помыть полы.

Кстати, о завтраке.

— Ты поел? — поинтересовалась Яна, наблюдая за тем, как муж обувается. Взгляд женщины уперся в блестящую лысину на голове Карима. Не сдерживаясь, Яна ласково провела ладонью по теплой коже.

— Поел, — Карим перехватил ладонь жены и опустил её на свою густую бороду. — Беляши с чаем попил, и тебе оставил. Поешь, а то всю ночь кормила дочку.

— Поем, — Яна тепло улыбнулась, наслаждаясь минутным уединением с мужем, — а ты когда приедешь? И вообще, куда едешь?

— На стройку. Там один объект, возьмемся вместе с Русланом. Часам к шести приеду домой. А ты попробуй обустроиться, только прошу — не надо ничего двигать. Приеду, скажешь, что нужно подвину сам.

Карим, выпрямившись, обнял Яну за плечи. Теплыми губами скользнул по её рту и добавил:

— И да, Яна, мама обещала зайти, проведать вас, так что, не скучай, ягодка.

Через секунду дверь за Каримом закрылась, а Яна осталась наедине с дочкой и домашними делами, которые ей только предстояло сделать. Так, для начала, пока дочка спит, можно было попробовать вымыть полы. Яна, заглянув в комнату и убедившись, что Майя еще спит, поспешила выполнить задуманное.

Вот сейчас уберется, а потом можно будет себя и завтраком наградить! Завтрак после уборки, в чистой квартире особенно вкусен!

Так думала Яна, ползая на четвереньках, тщательно собирая влажной тряпкой все крошки и пылинки.

Но, как говорится, «человек предполагает, а Господь располагает».

Потому как стоило только Яне закончить с мытьем полов, как из комнаты раздался напуганный детский крик:

— Мама!

Позабыв обо всем на свете, с сердцем, готовым вот-вот разорвать грудь, Яна ринулась в комнату. Пол, конечно, был все еще мокрый, и молодая женщина на пороге в комнату, поскользнувшись, полетела вниз. К счастью, Яна вовремя подставила руки, правда, удар пришелся не только на них, но и на колени. На миг, боль ослепила женщину. Изо всех сил сжав челюсти, чтобы своим криком не напугать дочку, Яна медленно поползла в сторону дивана, где Майя, отбросив одеяло, уже встала на ножки возле стены.

— Мама здесь, — ласково произнесла женщина, садясь на край дивана. Чувствуя, как силы покидают её, Яна опрокинулась назад.

— Мама, — уже довольным голоском повторила малышка, вставая на четвереньки и подползая к матери. Детские пальчики затеребили край кофты. — Титю.

Уже не спрашивая разрешения, Майя открыла себе доступ к самому заветному лакомству. Яна обреченно закрыла глаза. С завтраком ей придется подождать.

Маленькие пластиковые часы показывали 10 утра, когда Яна села завтракать. Расстелив на кухонном полу одеяло для дочки, и разложив рядом с ней одну кастрюлю и пару деревянных ложек, молодая мать торопливо отхлебнула чай. Не сводя глаз с Майи, Яна жевала вчерашний беляш. Он был холодный, но для женщины сейчас это не имело значение. Главное было — поесть, чтобы руки перестало трясти от голода.

Потом пришел черед варить кашку для дочки. К счастью, детское питание — это то, на чем Карим и Яна никогда не экономили, выбор на полках был богатый, и женщина остановила его на овсяново-банановой каше. Теперь предстояла не самая простая задачка — накормить кашей Майю. Несмотря на то, что у неё имелось целых 4 передних зуба, это никак не влияло на аппетит малышки. Как и прежде, в предпочтении малышки оставалось грудное молоко. А вот к обычной еде Майя была очень привередлива. К счастью, в это утро Яне удалось-таки покормить дочку третью от полученной каши. Это был уже прогресс.

Чувствуя себя так, что совершила настоящий подвиг, Яна, напевая детскую песенку, стала мыть посуду. Майя, продолжая сидеть на расстеленном одеяле, схватила одну из ложек и стала стучать ей — сначала по кастрюле, а потом — по полу. Малышка делала это с такой силой, что у Яны зазвенело в ушах.

— Ну, все, хватит, — женщина подняла дочку на руки и улыбнулась ей, взамен получаю улыбку от малышки, — давай ты будешь стучать где-нибудь в другом месте?

Не успела Яна донести ребенка до комнаты, как раздался звонок в дверь. Словно эхом, в сердце женщины натянулась струна.

— Яна, открывай, эбикай (татар. бабушка) пришла проведать внученьку! — раздался голос свекрови за дверью.

Гульнара протянула невестке поднос, наполненный ароматными пирогами.

— Вот, горяченькие беляши напекла, — вместо приветствия, произнесла свекровь. Она решительно, словно делала это каждый раз, зашла в квартиру. Встретившись взглядом с Яной, женщина дружелюбно добавила:

— Пойдем пить чай и болтать.

Яна, если у нее и имелись другие планы (в виде стирки), направилась обратно на кухню. Одной рукой удерживая Майю, второй, молодая женщина поставила чайник. Пока Яна это делала, то кожей ощущала на себе внимательный взгляд свекрови. Столь пристальное внимание напрягало — не привыкла Яна, чтобы её так разглядывали.

— Вот, оказывается, какая жена у Карима, — задумчиво протянула Гульнара.

Яна, обернувшись, вопрошающе посмотрела на свекровь.

— Какая?

Гульнара растянула губы в довольной улыбке:

— Статная, красивая. Чего-чего, а вкус у моих сыновей отменный, — теперь улыбка стала заговорщической, — все в мать пошли.

Яна робко улыбнулась в ответ. Опустив Майю на одеяло, молодая женщина ловко разлила чай по чашкам и поставила их на стол. К тому моменту дочка уже потеряла всякий интерес к своему месту на полу и теперь её целью стала нечто более интересное. Майя, захныкав, потянула руки к матери.

Яне ничего не оставалось другого, как снова взять малышку на руки. Хотя, признаться, так молодой женщине стало намного спокойнее. Правда, о чае можно было забыть, но Яна не хотела его пить. В отличие от свекрови. Та, сделав глоток, произнесла:

— Уж так мне хочется подержать внученьку на ручках, — женщина сделала паузу, — надеюсь, это случится очень скоро. А то дело ли, бабка, да ни разу не держала свою внучку на руках.

Гульнара выжидающе посмотрела на невестку. Яна не могла понять, что именно значит этот взгляд, поэтому ответила так:

— Придет время, Майя привыкнет, и, конечно, и на руках поносите.

Свекровь, делая очередной глоток, удовлетворенно улыбнулась.

— Чтобы привыкла, вы приходите к нам в гости. Я с ней играть буду, а ты хоть немножко посидишь, отдохнешь. А то ведь вижу я, как ты устала. Чем смогу — помогу.

— Спасибо, — ощущая себя воодушевленной от слов свекрови, ответила Яна.

— Вот и договорились, жду тебя с Майей в гости, — Гульнара поднялась на ноги. — А я пока к себе. Приходите.

И Яна пошла. Не сразу, но после обеда, управившись со всеми запланированными делами, после дневного сна, они вместе с дочкой, направились в гости. Квартира, в которой жили родители Карима, была просторной и светлой. Три комнаты — большой зал, две спальни, кухня с новеньким гарнитуром, все здесь дышало уютом и располагало к отдыху.

Яна, расположившись в кресле с дочкой, с интересом разглядывала старый фотоальбом. Тяжелые страницы, заполненные черно-белыми и цветными фотографиями, красноречиво рассказывали о судьбе семьи. Молодые родители Карима, их свадьба, а вот и первенец — очаровательный младенец с пушком темных волос на голове. Семейные праздники, лица многочисленной родни… Карим в армейской форме. Яна медленно провела пальцем по фотографии с мужем.

Конечно, на фото Карим был пока еще без бороды. Молодое, загорелое лицо выражало сосредоточенную задумчивость. Таким с Яной Карим бывал редко. Женщина нежно улыбнулась.

— Да, мои сыновья — настоящая гордость, — поймав улыбку невестки, гордо заявила Гульнара. — Ты знаешь, Карим спортом раньше занимался, дзюдо. Потом отслужил два года на Дальнем Востоке, приехал, пару месяцев побыл дома, и уехал в другой город. И вот, мне даже не верится, что он домой вернулся.

Гульнара промокнула увлажнившиеся глаза платочком.

— Да и вернулся-то не один, а с женой и внучкой, — свекровь порывисто вздохнула и посмотрела прямо на невестку. — Счастье-то какое.

В тот миг сердце Яны наполнилось сочувствием, милосердием и добротой по отношению к матери Карима. Накрыв теплую ладонь свекрови своей ладонью, молодая женщина с чувством произнесла:

— И мы счастливы, что здесь.

В тот миг, когда Яна говорила это, она была предельно искренна. Жизнь рядом с родней мужа казалась ей тем, в чем все они так нуждались. Любящие люди рядом, поддержка, взаимоуважение и взаимопонимание, что еще нужно для большой, счастливой семьи?

Но, как оказалось позже, этого было недостаточно.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Первые звоночки о том, что все не так хорошо, как думала Яна, случились ровно через 2 недели после того, как она впервые перешагнула порог квартиры родителей мужа.

Стоял ясный, апрельский день. В воздухе витало солнце — ласковое, манящее. Хотелось поскорее выйти на улицу и насладиться весенним деньком. Яна так и намеревалась сделать, но сначала — как было уже заведено за 14 дней, молодая женщина заглянула в гости на чашку чаю к свекрови. К этому времени все мужчины были на работе, малышка Майя накормлена и пришел черед приятного общения с матерью Карима.

И размышляя над этим, Яна не кривила душой. Гульнара оказалась интересной собеседницей. Она с небывалым воодушевлением рассказывала о своей молодости, о работе — заведующей в буфете, о путешествиях по просторам союза. Свекровь излучала такую энергию и энтузиазм, что не слушать её было невозможно. Жена Карима только успевала кивать головой и попивать чай. Он, кстати, был очень вкусным — с нотками ягод, черный, не какая-то пыль в пакетиках, а крупнолистовой. Раньше Яна не придавала этому значения, а теперь начала разбираться.

К тому же, под веселую беседу Майя стала быстрее привыкать к присутствию нового человека в своей жизни — бабушки Гульнары. Теперь, малышка иногда сама подходила к ней и стояла рядом до тех пор, пока эбикай не обращала на внучку пристального внимания. Вот тогда Майя уже не особо хотела общаться — и сразу же, покачиваясь на пока еще некрепких ножках, уходила.

— Как там Карим? — подливая в чашку молока, поинтересовалась Гульнара. — Совсем не заходит. Как приехал, всего пару раз был.

— Все хорошо, — Яна, ощутив легкое покалывание в животе, сделала маленький глоточек. Сладость разлилась по горлу. — Да он уходит рано, а приходит — поест и спать.

— И все равно, мог бы заглянуть, — в голосе свекрови послышались обиженные нотки.

Яна, чувствуя укол вины, попыталась оправдать мужа:

— Мы даже поговорить не успеваем толком. Пришел — поел, и спать. И так уже две недели, без выходных. Надеюсь, Карим скоро возьмет выходной.

— Надеюсь, — Гульнара тяжело вздохнула. Казалось, эта тяжесть повисла в воздухе. Яна ощутила, как стало неуютно.

Свекровь, не сводя с невестки задумчивого взгляда, откусила шоколадную конфету. Это была особенность чаепития с Гульнарой — вазочка на столе всегда была полна различными шоколадными конфетами. Если чай, то всегда со сладостями.

— Ты знаешь ведь, времена сейчас трудные, — свекровь грустно улыбнулась, — все дорого. Все стоит денег. Поэтому вам с Каримом и одного ребенка будет достаточно.

Что-то липкое скользнуло по душе Яны. Молодая женщина непонимающе посмотрела на мать мужа.

— Что вы имеете в виду? — сорвалось с губ Яны.

— Только от женщины зависит, сколько будет у неё детей, вот что я имею в виду, Яна, — свекровь одарила невестку снисходительной улыбкой.

— Разве мужчина не участвует в этом процессе? — не в силах сдержаться, вопросила Яна. В груди все заклокотало от неприятия сказанного свекровью.

— И все же, только от женщины зависит количество детей, которых она родит. Так что вот мой совет. Совет матери — одного ребенка достаточно. Больше не надо. Следи за этим.

По лицу Яны пробежало замешательство. Она хотела бы что-то сказать в ответ свекрови, например о том, что они с мужем мечтают о большой семье, но все слова застряли в горле. Раздавленная властным взглядом Гульнары, молодая женщина чувствовала себя так, словно из неё только что высосали все силы.

Наверно, Яна так бы и сидела, если бы не Майя. Малышка, словно учуяв состояние матери, жалобно захныкала. Спохватившись, Яна поднялась на ноги и взяла на руки дочку. Чувствуя себя так, словно она — обезьянка, которую вот-вот проглотит удав Каа, молодая женщина пробормотала:

— Спасибо. Нам пора. Я еще дочке обещала погулять с ней.

Лишь на улице, когда теплый ветерок обдал лицо Яны, лишь тогда она стала приходить в себя. И все равно, до сих пор во всем теле ощущалась слабая, противная дрожь. Как такое возможно, чтобы дружелюбная, добрая мать мужа, в один короткий миг превратилась во что-то давящее, холодное и циничное?

Яна чувствовала смятение и озабоченность случившимся. Прокручивая в голове каждое слово свекрови, молодая женщина направилась вместе с дочкой в сторону детской игровой площадки. Та ярким пятном привлекала к себе внимание. Яна и Майя были единственными людьми на ней. С тоской в сердце женщина приходила к выводу, что в этом районе либо нет детей их возраста, либо совсем нет семей с детьми.

Заприметив качели, Яна аккуратно усадила дочку на них и начала медленно раскачивать её. Малышке такое развлечение пришлось по душе. Растянув губы в улыбке, дочка с восхищением смотрела на мать, а после и вовсе залилась смехом. Её смех подобно звонким колокольчикам был для Яны в тот миг самой прекрасной музыкой в мире.

Наконец, молодая женщина почувствовала, как то неприятное ощущение, что охватило её после разговора, отпустило её. Яна с облегчением выдохнула. Быть может, она просто не так поняла свекровь? Быть может, Гульнара имела в виду совсем другое? Наверняка, они просто не поняли друг друга!

ГЛАВА ПЯТАЯ

И все же, разговор со свекровью не прошел мимо Яны. В тот вечер, уложив Майю спать, молодая женщина, вместо того, чтобы насладиться временем, когда не нужно было контролировать каждый шаг ребенка или что-то делать по дому, никак не могла обрести спокойствие.

Что-то, пока до конца непонятное, сжимало сердце Яны. Давящее предчувствие нечто дурного, угрожающего прежде счастливой жизни, нарастало в груди молодой женщины. Такое состояние невероятно опустошало и без того уставшую за этот непростой день Яну. Она ходила от окна кухни до окна комнаты, снова и снова, в поисках ответа на свои вопросы, один из которых звучал так: «что все это значит?»

Пытаясь как-то отвлечься, молодая женщина отыскала на полке один из романов, сделала себе чай и со всем этим добром уселась в комнате, где спала дочка. Перелистывая страницы любимой книги, Яна начала медленно окунаться в историю и, наконец, отвлекаться от неприятных чувств. К тому моменту, когда в замочной скважине послышался звук проворачиваемого ключа, настроении женщины значительно улучшилось, и Яна встретила своего мужа с улыбкой на лице.

— Не спишь? — Карим блеснул белозубой улыбкой. — Принимай заказ.

Мужчина протянул пакет с едой Яне. Та, ответно улыбнувшись, забрала его у мужа. Но сперва — одарила Карима поцелуем в щеку. Борода тут же защекотала нос женщине, и Яна приглушенно рассмеялась.

— А что это мы такие веселые? — Карим собственнически схватил жену за бедро. — Соскучилась, ягодка?

Странно, но сейчас, под прицелом почти черных глаз мужа, Яна не помнила — ни об усталости, ни о неприятной беседе. В этот миг она ощущала себя снова влюбленной девчонкой, которой когда-то была.

— Соскучилась, конечно, — прошептала Яна, подставляя губы для поцелуя. Карим тут же завладел ртом жены — целуя её жадно, страстно. Голова закружилась, и молодая женщина, обняв одной рукой мужа за крепкую шею, повисла на нем.

— Тогда, может, мы с тобой уединимся, — теплые пальцы Карима уже ловко забирались под футболку Яны. По коже женщины побежали сладкие мурашки. Как давно у них уже не было близости! Причин было много — усталость Яны, позднее возвращение Карима с работы, тогда, когда жена уже дремала…

И вот теперь, сама мысль, что они наконец-то соединятся, воедино, опьяняла и мужа, и жену. Яна ощутила, как каждая клеточка дела стала заполняться сладостью. В груди женщины затрепетал восторг, и сердце, подхваченное им, принялось отбивать свой учащенный ритм.

— В ванной или на кухне? — шепот Карима обжёг ухо Яны.

Молодая женщина лихорадочно размышляла над вопросом. Он взвешивала все за и против.

— В ванной, — прерывисто выдохнула Яна.

Скрипнула дверь в ванную комнату. И снова горячие мужские губы заскользили — теперь уже по шее женщины. Яна крепче обняла мужа, желая этими объятиями передать Кариму, как она скучает по нему.

— Карим, я так люблю тебя, я так соскучилась, — голос Яны источал все нарастающую страсть и нежность.

— И я тебя, — Карим провел ладонями по спине жены, — так люблю, и так соскучился по тебе.

От признания мужа Яна задрожала. Да, она и прежде слышала эти слова, но никогда, за все время, что они с Каримом были вместе, не воспринимала признание в любви как должное и обыденное. Каждый раз для Яны слова о любви были настоящим чудом. Это чудо окрыляло её и наполняло силами.

Карим как раз потянулся, чтобы снять футболку, как вдруг, из комнаты послышался жалобный плач Майи. Яна, чувствуя, как сердце ухнуло куда-то вниз, выбежала из ванной комнаты. Глядя вслед убегающей жене, Карим криво усмехнулся.

«Снова не получилось», — пронеслось у него в голове. Мужчина включил воду и стал быстро раздеваться. Быть может, хотя бы контрастный душ хоть немного поубавит его пыл. К тому моменту, когда Карим вдоволь намывшись, вышел из ванной комнаты, на столе его ждал уже давно остывший ужин. Мужчина заглянул в комнату — Яна, застыв в неудобной позе, спала крепким сном. Впрочем, как и Майя. Карим поправил одеяло на жене и дочке, а затем вернулся на кухню. Быстро поужинав, он лег спать. Обнимая Яну за нежные плечи, мужчина едва не скрежетал зубами от желания.

Рабочая неделя близилась к завершению, и за все эти 4 дня Яна ни разу не спускалась в гости к свекрови. Можно было найти тысячи объяснений этому — усталость, капризы Майи, ранние прогулки с дочкой, подальше от дома. Однако, несомненно, оставалась одна явная причина в нежелании молодой женщины пить чай вместе с матерью мужа.

Яна не знала, как смотреть в глаза свекрови. Она опасалась, что скажи та еще что-то в том же духе, она, Яна, не выдержит и нагрубит ей. А этого молодая женщина не хотела. Не только потому, что была воспитана, но и из-за страха, что подобное спровоцирует серьезный конфликт. А, значит, будет много боли Кариму. Тогда молодая женщина совсем не думала о себе, как скорой ей самой будет очень больно.

Был теплый, пятничный вечер. Погода — безветренная, ласковая, так и приглашала к прогулке. Сидеть дома теперь было скучно, к тому же Майя уже несколько раз пыталась надеть свою курточку, намекая этим матери, что пора бы проветриться.

Яна, полная опасений (вызванных встречей со свекровью), все же, сдалась под натиском синих глаз дочери. Уже через 15 минут молодая женщина с дочкой вышли во двор. Стоило только Яне, вздохнув полной грудь, и уловить аромат свежего воздуха, как к ней пришло осознание, что они не зря вышли на улицу.

Снег уже совсем растаял, недавние ветра высушили остатки луж. Кругом теперь были чисто выметенные дорожки и поляны с пробивающейся травой. И хотя часы показывали 7 вечера, на улице по-прежнему было светло — вот они блага весенних дней. Яна, улыбнувшись, повела малышку в сторону уже хорошо изученной детской площадки.

Как всегда, Майя отдала предпочтение качелям. Яна, усадив в них дочку, стала медленно раскачивать их и напевать песню.

«В юном месяце апреле в старом парке тает снег…»

Майе нравилось, как поет её мама. Малышка, широко улыбаясь, весело поглядывала на Яну. Женщина счастливо улыбнулась в ответ. Все-таки, материнство — это великая награда. Одна только улыбка твоего ребенка дает тебе столько счастья, сколько не даст ни один бриллиант в мире.

Взгляд Яны скользнул по ногам Майи — на дочке были розовые кроссовки, носы которых уже стали отходить. Молодая женщина нахмурилась. Как она не заметила этого? Яна провела пальцем по ним — да, такое вряд ли удастся зашить.

Затем, взор женщины упал ниже — на собственную обувь. Её кроссовки были уже поношенные, и давно просились на покой. Яна тяжело вздохнула. Им с дочкой нужна была новая обувь. Но, понимая, что вряд ли они потянут сразу две покупки, она решили попросить мужа купить кроссовки для Майи. А она, Яна, потерпит.

Послышалось шуршание шин по дороге, Яна, обернувшись, заметила подъезжающий к дому старенький форд Карима. Сердце молодой женщины затрепетало от радости. Муж был сегодня удивительно рано (последние недели он приезжал после 9 вечера), и его появление стало настоящим праздником для Яны.

Карим, конечно же, заметил свою жену и дочку. С улыбкой на губах, мужчина направился к ним.

— Это кто у нас такая красивая катается? — поинтересовался Карим, устремив любящий взгляд на Майю.

Та расплылась в довольной улыбке и протянула:

— Майя!!!

Отец провел ладонью по голове дочки, а затем посмотрел на жену. Яна, счастливо улыбаясь, не сводила взора с мужа.

— Я так рада, что ты приехал пораньше, — женщина засверкали синими глазами.

— А я-то как рад, — Карим взял жену за правую ладонь. — Решил взять выходные.

— Выходные? — не веря своим ушам, переспросила Яна.

— Да. Пора отдохнуть. Для начала выспаться, а потом, чтобы ты хотела?

— Хм, — Яна взмахнула темными ресницами, — а, Карим, у дочки кроссовки порвались. Мы можем купить ей новую обувь?

— Можем, — мужчина довольно улыбнулся, — я как раз получил деньги. Так что можно купить не только кроссовки. Что еще нужно?

— Давай купим и нам обувь?

— Мне не надо, — Карим сжал ладонь жены, — а вот тебе давай купим.

— Хорошо, — Яна почувствовала, как щеки защипало от румянца.

— Тогда завтра и поедем.

Они еще некоторое время погуляли, а после, как ощутилась первая прохлада, направились в сторону дома. Стоило им только зайти в подъезд, как дверь родительской квартиры распахнулась, и на пороге показалась мать Карима.

— Идемте ужинать, я налепила пельмени, — радостным голосом произнесла свекровь, — идемте-идемте, сейчас и Руслан с Алсу приедут, поужинаем вместе.

— Пельмени — это хорошо, — Карим заулыбался, — накрывай на стол.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

За большим, прямоугольным столом собралась вся семья. Красивые, глубокие супницы были доверху наполнены аккуратно слепленными, ароматными пельменями. Глядя на этот кулинарный шедевр, Яна молчаливо задавалась двумя вопросами. Сможет ли она съесть хотя бы половину? И сумеет ли когда-нибудь лепить вот так, создавая безупречные по форме пельмешки?

Карим, довольно улыбаясь, за обе щеки уплетал вкусный ужин. Яна же, в попытках накормить и себя, и одновременно дочку, потерпела неудачу. Даже самый крошечный кусочек Майя выталкивала язычком обратно. Казалось, малышку совершенно не интересовала еда, а вот разноцветные салфетки привлекли все её внимание. Майя, водя крошечным пальчиком по цветочному рисунку салфетки, тихо запела только ей понятную песенку.

— Как дела с работой? — поинтересовался свёкр, Эмиль. Это был высокий, худощавый мужчина. Его глаза, выражающие ленивое, почти безразличное спокойствие, посмотрели прямо на Карима.

— Отлично, работа работается, — старший сын потянулся к центру стола и взял с тарелки нарубленную петрушку и посыпал ей пельмени. — Объект большой, так что все лето точно уйдет на него.

— А что там за объект? — Эмиль устало зевнул.

— Торговый центр.

— Торговый центр это хорошо, — подала голос Гульнара, ставя чайник на плиту, — значит, там много денег.

— Должно быть, — Карим зачерпнул ложкой пельмени и отправил их в рот.

Гульнара, вернувшись за стол, обратила свое внимание на Алсу. Та, разламывая пельмени ложкой, с интересом разглядывала содержимое своей тарелки.

— А у тебя, Алсуша, как дела на работе?

Алсу, вздрогнув, посмотрела прямо на свекровь. Взгляд золотисто-карих глаз стал задумчивым.

— Все хорошо, — Алсу растянула губы в улыбке, — жду повышения.

— Алсуша у нас работает в больничной столовой, — доверительным тоном обратилась Гульнара к Яне, — по моим стопам пошла. Уверена, Алсу, к началу лета ты уже будешь заведующей.

Алсу довольно закивала головой. Её темные, блестящие волосы рассыпались по узким плечам. Жена Руслана, сверкнув улыбкой, снова начала орудовать ложкой над своим ужином.

— А ты, Яна, когда собираешься выйти на работу? — Гульнара окинула молодую женщину дружелюбным взглядом.

— Пока не собираюсь, — Яна, ощущая неловкость в груди, отвела взор в сторону.

— Как не собираешься? — удивленному голосу свекрови вторил звук закипающего чайника.

Несколько пар глаз — Алсу, Руслана и Гульнары, уставились на Яну.

— Шутишь, наверное? — веселым тоном вопросила свекровь. — Работать нужно.

Яна покосилась на мужа — тот продолжал жевать. Сейчас это невероятно раздражало молодую женщину. Создавалось впечатление, что Карим не слышит и не видит того, что жена нуждается в его поддержке.

— Майя пока еще слишком маленькая, чтобы я выходила на работу, — Яна положила ложку на стол. Аппетит куда-то подевался. Чувствовала себя подопытной крысой.

— Я могла бы сидеть с внучкой, — свекровь широко заулыбалась.

Сама мысль, что дочку придется оставить, болезненными иглами прошлась через сердце Яны. Молодая женщина была еще очень привязана к своему ребенку, впрочем, как и Майя к своей матери. Они никогда прежде не расставались больше, чем на час, и то для этого были веские причины — осмотр Яны врачом.

— Мне самой хочется заниматься своим ребенком, — слова давались с трудом, но Яна, все же, сумела их произнести.

— Очень зря, — Гульнара принялась разливать чай. Движения её были сосредоточенными, словно женщина сдерживала себя. Уже ставя на стол вазу с конфетами, свекровь шутливо добавила:

— Работать для женщины очень полезно, особенно для семьи.

Яна сдавленно сглотнула. Она совершенно не понимала, какую игру затеяла свекровь, и какое послание несли её слова — искреннюю заботу или укор?

— Мам, для нашей семьи полезно, если Яна будет дома сидеть и заниматься дочкой, — голос Карима выражал спокойствие, не терпящее возражений.

Гульнара, поджав губы, отвернулась.

Яна посмотрела на мужа — Карим, подмигнув ей, взял на руки Майю. Малышка, запрокинув голову, запустила пальцы в бороду отца.

— Давай, внученька, приведи папу в порядок, а то отрастил бороду, как старый дед, — засияв улыбкой, сказала свекровь.

— Не, пусть растет, — рассмеялся Карим, целуя дочку в пухлую щеку.

— С ума сошел, — Гульнара закачала головой.

— Да ладно, мам, — Руслан улыбнулся матери, — сейчас так модно, глядишь, и я отращу.

Молодой мужчина провела ладонь по своему гладкому подбородку.

— Еще чего не хватало! — свекровь метнула взор в Алсу. — Алсу, смотри, чтобы не превратился в бородатого.

Жена Руслана молчаливо закивала головой и чуть улыбнулась мужу.

— Маму надо слушаться, — заметила Алсу, получая одобряющую улыбку Гульнары.

От всей этой семейной картины Яну замутило. И вроде, все было мирно, вкусно, и никто не сыпал оскорблениями, но в душе молодой женщины разрасталось неприятное, тошнотворное ощущение, от которого невозможно было избавиться — ни конфетами, ни ароматным чаем.

Хотелось одного — как можно скорее покинуть этот ужин и остаться наедине со своей семьей. А завтра — будет новый день. Они поедут покупать Майе обувь. Для кого-то, может, это было обыденным делом. Но только не для Яны. Сама мысль, что они поедут втроем, наполняла молодую женщину воодушевлением. Яна не сдержала мечтательную улыбку.

— Карим, сынок, — голос свекрови пробился сквозь мечтания Яны, — ты можешь завтра отвезти меня на рынок? Мясо закончилось, а завтра, как раз суббота, привезут с деревни свежую телятину.

— Мам, я так-то хотел со своими в магазин сгонять, — ответил Карим.

— А, ну, ладно, в следующий раз тогда, — в тоне Гульнары послышались обиженные нотки, — завтра сама тогда доеду, как-нибудь дотащу это мясо.

Яна нервно сжала ладони. Чувство вины и раздражения зацарапали ей грудь, а после — болезненно сдавили легкие. Даже дышать было теперь трудно.

— Ну что ты, мам, говоришь. Свожу я тебя куда надо. Завтра, так завтра.

Яна перевела взгляд с Карима на свекровь — от слов сына та буквально засветилась.

— Как хорошо, сынок! — продолжая улыбаться, радостно выдохнула Гульнара.

— Встану пораньше, — уже обращаясь к жене, начал Карим, — съезжу с мамой, а после обеда, уже с вами поедем.

— Хорошо, — Яна, смиряясь с решением мужа, улыбнулась ему в ответ.

Увы, так как планировал Карим, не воплотилось в жизнь. Мужчина, как было обговорено, уехал с матерью около 8 утра, а вот вернулся — когда маленькие пластиковые часики показывали 6 вечера. Весь день Яна провела в ожидании возвращения мужа. Дурные мысли, что что-то случилось, не давали ей покоя. Как нарочно, до Карима не удавалось дозвониться. Звонить свекрови Яна не решалась. Наконец, когда молодая женщина намеревалась спуститься в квартиру родителей мужа, и у свекра узнать, где Карим, её супруг вернулся домой.

— Карим! — Яна выбежала мужу навстречу и, не давая ему разуться, обняла его, вкладывая в объятия всю свою любовь.

— Что случилось? Почему так долго? — вопросы вылетали так быстро, что Яна не успевала переводить дыхание.

— Да пришлось к родственникам заехать, а они стол накрыли, никак не получилось пораньше, — Карим разулся и приобнял жену за плечи.

— Вы же, вроде, только на рынок собирались?

— Мы там и были, только потом нужно было мясо завезти тетке, а там и другая родня подтянулась, — Карим провел ладонью по лысине, — такие дела.

— Мы, наверное, никуда уже сегодня не поедем? — осторожно заметила Яна.

— Давай завтра, ягодка. Устал. Пойду в ванную, помоюсь. Чистые вещи занеси мне, ладно?

— Ладно, — выдохнула Яна.

Пока Карим отлеживался в ванной, Яна развлекала, как могла дочку — рисовала с ней восковыми карандашами, играла с мячиком, затем пыталась накормить Майю кашей, но сегодня малышка осталась равнодушной даже к ней. А вот от маминого молочка дочка отказываться не стала. Заглянув в рот ребенку, Яна нашла причину этих капризов — у Майи прорезывался еще один зубик.

Распластавшись на диване, Яна открыла доступ к груди для дочери. Майя, довольно причмокивая, стала успокаиваться и засыпать. А молодая мать, уставившись в потолок, размышляла, как неплохо было бы ей тоже принять ванну, побыть в тишине и спокойствии, не вздрагивая каждый раз от беспокойства за дочку.

Да, пожалуй, сейчас придет Карим, и она пойдет и засядет в ванной. Душ это, конечно, тоже неплохо, но хотелось насладиться процессом мытья. Яна улыбнулась. И вскоре, незаметно для самой себя, погрузилась в сон.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Яна, довольно улыбнувшись, скользнула языком по прохладной, сливочной мякоти пломбира. Ощутив любимый вкус, молодая женщина еще сильнее улыбнулась.

Боже, как хорошо! Какой чудесный день!

Во-первых, солнечный, по-летнему теплый, во-вторых — они всей семьей проводят его вместе. Да еще как! Сперва, купили Майе удобные, качественные кроссовки. Стоили они, конечно, как на взрослых, но Яна и Карим никогда не экономили на дочери. Затем, пришел черед покупки обуви для Яны.

Молодая женщина перемерила несколько пар балеток, туфель на невысоком каблуке, и, в конце концов, остановила свой выбора на кроссовках. Комфорт перевесил желание выглядеть как леди. Все же, время прогулок с маленьким ребенком не самое удачное для того, чтобы щеголять в туфлях.

А после — Карим повез своих девочек в местное кафе. Часть столиков были размещены на улице, там-то и расположилась молодая семья. С небывалым наслаждением Яна уселась на пластиковый стул, так, словно это был королевский трон. Но именно так — королевой, ощущала себя молодая женщина.

Её можно было понять — Яна давно не выбиралась куда-либо с мужем. И сейчас, поедание мороженого, в обществе Карима и Майи, было для молодой женщины подобно романтическому свиданию. И ничего, что они были втроем (так даже было спокойнее за дочку), и ничего, что они разместились не в ресторане, а в простом кафе, под яркими зонтиками.

Для Яны это было не важно

Важно, что она и её семья рядом. Что все живы-здоровы. Что у дочки наконец-то появились новенькие кроссовки. Что еще нужно, для того, чтобы почувствовать себя счастливой?

В эти мгновения все переживания и обиды, вызванные прошедшими дня, ушли на задний план. Не было ни того разговора со свекровью, ни недопонимания, ни чувства одиночества, которое за прошлые недели стало столь часто посещать сердце Яны.

— Вкусное мороженое? — сверкнув темными глазами, шутливо поинтересовался Карим. Сам он ограничился чашкой кофе, а вот для Майи взяли детский сок. Не самый полезный напиток из-за обилия сахара, но иногда можно.

— Очень, — Яна улыбнулась, — хочешь попробовать?

Она замерла, выразительно глядя на мужа. Карим, одетый в спортивную куртку и прямые джинсы, был мужественно привлекателен. Да, на нем была простая одежда, но она нисколько не умоляла красоты мужчины. Все для Яны в муже было родным и желанным — лицо с широкими скулами, прямой нос, густые брови, нависающие над почти черными глазами. Отдельное внимание заслуживала борода. На фоне молодых парней, отращивающих модную растительность на лице, которая подстригалась, выбривалась под идеальные параметры, бородатый Карим выглядел невероятно брутальным.

— Хочу попробовать, но не мороженое, — Карим чуть улыбнулся, и Яна ощутила, как жар обдал ей грудь. Молодая женщина, пряча смущенную улыбку, вцепилась зубами в мороженое. На миг, прикрыв глаза, Яна предалась мечтаниям, что будет, когда наступит ночь, и они с Каримом уединятся…

Когда же женщина распахнула глаза и встретилась взглядом с мужем, то поняла, что тот думал о том же. Теперь уже хотелось одного — поскорее вернуться домой и дождаться наступления ночи.

И все же, одним мороженым дело не обошлось. Купив пиццу, молодая семья поехала в местный парк и устроила себе там пикник. Под пение птичек и веселый детский смех, Карим и Яна весело провели время. Майя, глотнувшая чистого воздуха, даже поспала полчаса — к большой радости матери.

Они приехали домой ближе к вечеру. Уставшие, но довольные, Яна и Карим с дочкой на руках, не спеша, пошли в сторону дома. Молодая женщина скользнула взглядом по небу — ванильно-розовые облака, пронизанные солнечными лучами, заполнились собой все пространство.

— Сказочно как! — восторженно выдохнула Яна.

Карим, проследив за её взглядом, довольно протянул:

— Дааа, красиво, ягодка. Майя, смотри, какие облака!

Малышка, тут же завертелась в крепких руках отца. Наконец, устремив взгляд на небо, Майя довольно заулыбалась. В глазах её, чистых, прекрасных, блеснуло восхищение.

— А вот вы где, а я вас потеряла, — голос свекрови заставил Яну нервно вздрогнуть. Нервная волна окатила женщину, и, прежде чем обернуться, Яне пришлось взять себя в руки.

— Так я ж говорил тебе вчера, что с семьей по магазинам надо, — повернувшись к матери, первым откликнулся Карим.

Яна, наконец, обернулась. В шаге от неё стояла Гульнара. Одетая в яркое, цветастое платье, выгодно подчеркивающее её восточную внешность, женщина с улыбкой смотрела на них.

— Да я забыла, — рассмеялась свекровь, кивая Яне в ответ, и та ответила ей кивком. — А чего купили-то?

— Обувь жене и дочке, — Карим обнажил белые зубы в улыбке.

— Ааа, — протянула Гульнара. Ловкими пальцами она обхватила правый кроссовок Майи. Малышка с интересом посмотрела на свою бабушку.

— Какие модные! — восторженно начала свекровь. — Будет моя внученька, моя Майя, ходить самая красивая! А бабушка тебе тоже подарок купила, дома лежит. А сколько стоят кроссовки?

Когда Карим назвал цену детской обуви, лицо Гульнары, на миг, перекосилось от недовольства.

— Зачем такие дорогие брать ребенку! Лучше б ты себе что-нибудь купил, сын! — голос свекрови был наполнен возмущением.

— А у меня все есть, мам.

— Есть у него все, — Гульнара демонстративно, прошлась взглядом по сыну и задержала его на обуви Карима. Затем, взор свекрови взметнулся вверх — и скользнул по лицу Яны. И хотя Гульнара пыталась скрыть свои мысли, молодая женщина явно прочитала в её взгляде осуждение. Сразу же стало не по себе, душа сжалась от напряжения и предчувствия чего-то дурного.

— Ну, ладно, — Гульнара улыбнулась сыну, — пойду, готовить на неделю. А то сестра просила на следующей неделе помочь ей с ремонтом, так что дома сидеть не получится.

Слово «сидеть» свекровь подчеркнула особым тоном. Карим, естественно, не прочувствовал этого, а вот Яна ощутила упрек, адресованной ей.

Уже на пороге в дом, Гульнара обернулась и приветливо бросила:

— Приходите на ужин, я манты приготовила.

— Не, мам, — Карим послал матери улыбку, — ряхмят (спасибо), мы неголодные, в кафе заезжали.

Свекровь, поджав губы, все же, выдавила из себя улыбку, а затем, скрылась в подъезде. Выждав некую паузу (достаточную, для того чтобы мать зашла в квартиру), Карим, взяв жену за ладонь, направился домой.

В квартире царила мягкая полутьма. На диване, сладко посапывая, спала Майя. В отличие от неё, её родители не спали.

— Кажется, уснула, — в голосе Яны ощущались нотки облегчения и предвкушения.

— Идем, — Карим аккуратно, чтобы не разбудить дочку, поднялся на ноги, тут же увлекая за собой жену.

В этот раз они выбрали пространство кухни. В тонком свете луны здесь едва различались очертания мебели. Яна чуть не ударилась об угол стола, но Карим вовремя прикрыл ладонью опасное место.

Затем, мужские губы нежно опустились на шею женщины.

— Моя Яна, моя ягодка, моя сладкая, — зашептал Карим, осыпая жену поцелуями, — моя любимая.

Яна таяла — и от ласки любимого мужчины, и от его нежных, важных слов. Сладкий восторг разливался по груди молодой женщины, ему вторило одурманивающее удовольствие, охватившее Карима.

Намного позже, когда страсть уступила место разуму и вновь обретенному спокойствию, Карим обняв жену за влажные плечи, тихо прошептал ей на ухо:

— Ян, ты только не переживай. Первый раз такое, презерватив порвался.

— Что? — Яна резко вскинула голову. По женскому телу прошлась дрожь. — Как же так?

— Случилось, наверное, мы были очень активны, — Карим крепче обнял жену за плечи, — да не переживай ты, моя ягодка. Мы вместе. Я тебя люблю. Все будет хорошо.