Бесплатный фрагмент - Работа и жизнь в Германии, США, Канаде и Австралии

Благодарности

Огромная благодарность всем рассказчикам, включая тех, чьи истории не уместились в эту книгу. Ребята, вы молодцы, что поделились своими историями и фотографиями!

И конечно же, благодарю папу, моих братиков, дядю Вову, Алинхен и всех остальных, кто верит и поддерживает меня!

Вступительное слово

Дорогой читатель!

В этом, 2016 году, мне удалось закончить работу над книгой Работа и жизнь в Германии, США, Канаде и Австралии.

Это интервью-беседы (narrative interviews) с людьми, родившимися в России, Молдавии, Беларуси, Украине, Казахстане, Узбекистане, Киргизстане. Жители стран Балтии не включены в этот проект. Причина всего одна — как граждане ЕС, они находятся в несравненно более выигрышном положении относительно граждан Беларуси, Молдавии и других постсоветских стран.

Проинтервьюированы были программисты, разработчики, тестеры, аналитики и другие «айтишники», уехавшие надолго и даже навсегда, по программам Greencard, Bluecard, а также другими, преимущественно легальными путями.

Об этой книге

Настоящие авторы этой книги — сами рассказчики. Люди, которым удалось, как сначала казалось, невозможное. Не какие-то знаменитые, выдающиеся личности, а «обычные» люди, без особых сверхкапиталов, иногда не обладающие способностями к языкам. Люди как люди. Такие же как мы с вами. Вовсе не какие-то «тренеры успеха» или миграционные консультанты.

Задавая рассказчикам одни и те же вопросы, мне удалось собрать большое количество подсказок и рекомендаций. Пусть субъективных, но из жизни, то есть работающих.

Я верю в карму. Мои мысли, слова, намерения, действия (а также бездействие) определяют мое будущее.

Помните о том, что нам с вами неизвестны условия жизни и предшествующий опыт рассказчиков. Учитывайте, что советы исходят от другого человека. Пусть даже и успешного, но с другой судьбой. Это его правда. Очевидно, что у вас свой путь, своя правда, свой опыт. Это отдельная тема, о ней поговорим в другой раз.

Жизненные истории в этой книге, записанные на диктофон, публикуются без изменений. Хотя, если быть скрупулезно точным, я все-таки сделал микроизменения. Мое редактирование было направлено на то, чтобы сделать текст более «удобочитабельным».

Прежде всего, я удалил слова-повторения и исправил хронологию. Если какой-то эпизод рассказчик вспоминал под конец своего рассказа, этот эпизод я обычно перемещал в хронологически соответствующее место его истории.

Я не делал никаких «выжимок», обобщений и стилистических улучшений. Все рассказы на 100% достоверно воспроизведены со слов рассказчиков.

Появились вопросы?

Если возникнут вопросы к рассказчикам, пришлите мне письмо (указав в теме письма дату интервью и имя, кому адресуются ваши вопросы), и я перешлю его данному человеку, у нас такой уговор.

Кстати, мои примечания в тексте я выделил [квадратными скобками].

Ярослав Плотников,

автор-составитель

1. Интервью с Николаем, г. Мельбурн

Мы больше склонны к комфортной жизни, чем к превращению жизни в работу.

Это очень-очень про Австралию. Это очень четкая граница между твоей собственной личной жизнью и работой.

В целом все, ну, большинство людей заканчивает работу в пять — пять тридцать. В шесть тридцать метро, и дороги достаточно пустые, потому что все уже либо сидят где-то в пабах, либо дома с семьями. Очень мало кто работает после шести.

* * *

— Меня зовут Николай, Коля. Я из Питера, мне 33 года. Живу в Австралии, в австралийском «Питере» — это Мельбурн, его очень многие сравнивают с Питером. Живу здесь 2 года. Осенью 2013 года переехали. В конце лета — питерского лета, в начале осени. Поэтому в начале австралийской весны приехали сюда. Мы переехали вдвоем с женой. Так и живем — вдвоем.

Ноябрь, декабрь, январь — это считаются полумертвые сезоны, потому что все уходят уже в отпуск, и никакие решения не принимаются, и никого нанимать не хотят. Январь — все просыпаются после Нового Года, бизнес еще полумертвый, и в принципе, тоже мало кого набирают. Ноябрь — это подготовка к декабрю, то есть тоже достаточно все вяло на рынке труда. Я нашел работу в феврале. Как раз, как только закончился вот этот вот мертвый сезон по приему на работу. То есть в октябре приехал, а в январе я подписал контракт о том, что в феврале я выхожу.

Я приехал — у меня не было на руках ничего, кроме кредита российского. Кредит в смысле, то что у меня был долг. У меня была машина в Питере, которую за неделю до переезда стукнули, когда я продавал ее. И поэтому продажа, к сожалению, отменилась. Эта продажа должна была закрыть кредит, хотя бы частично. Машину починили, пока я был в Австралии. Мои родственники продали эту машину, за что им спасибо. И какая-то часть этого кредита была, собственно, погашена. Остальные деньги, которые я получал — это окончание проекта, удаленное. То есть, находясь здесь, я работал на Россию какое-то время.

Денег у меня не было живых. По сути, у меня не было сбережений, была какая-то работа, которую я мог делать удаленно. Но я ее заканчивал очень так быстро. Ну, деньги — они… их не было, их в действительности не было. Первые полгода мы с женой, что называется, делили дом с местными жителями. Тут просто в местном аналоге Avito нашли. «Гам три» — сайт бесплатных объявлений. И на сайте объявлений можно найти предложение о том, что ищу соседа, соседку. В итоге, мы нашли вариант, когда мы делили дом между нами и еще одной девочкой австралийской. У нас была одна комната, у них, в смысле, у нее была одна комната. Одна комната была гостиная, и был огромный «бэк ярд».

Мы работали здесь на позиции «клинер», это подготовка домов к сдаче. Официально. Так как, у нас визы, которые позволяют работать. И, собственно, клининг — он тоже какие-то деньги приносил.

Первое, что видно здесь — это людей не оценивают по работе в принципе. И можно всегда увидеть, что когда какой-то обычный работник в грязной строительной одежде разговаривает с какой-нибудь сногсшибательной блондинкой в бизнес-костюме — это абсолютно нормально. И поэтому, не важно, как ты работаешь, кем ты работаешь — к тебе люди будут относиться примерно одинаково. Ну, дальше зависит уже от твоей личности. И у меня достаточно много знакомых, которые работают в сфере cleaning — это, ну, либо там официантами, либо хоспиталити-сектор, он достаточно большой. Ты можешь рассчитывать на зарплату около $20—25 в час, что достаточно большие деньги. То есть на эти деньги можно жить.

— Скажи, пожалуйста, как получилось, что ты получил визу, не имея на руках трудового договора с австралийским работодателем? Это было сложно, долго?

— В принципе, любая страна, позволяет приехать без работы. Америка — грин-карта, Австралия — то же самое. «Профессиональная эмиграция» это называется, когда ты доказываешь, что ты имеешь достаточный опыт работы, и у тебя специальность входит в список востребованных специальностей, который публикуется ежегодно. И тогда ты можешь получать эту визу.

У меня профессия та, с которой проще всего уехать из России — IT. Если быть более точным, это IT-консалтинг, финансовое планирование, отчетность, прогнозирование, бюджетирование и внедрение информационных систем в этой финансовой области. Собственно это достаточно узкая специальность.

Закончил я Санкт-Петербургский Университет, где-то там 2003—2004… Мой факультет — прикладная математика. Я начал работать сразу после окончания университета. Поэтому работаю в этой области уже лет двенадцать, и все это время, в принципе, не уходил. Бывали небольшие периоды, когда я уходил в соседние области, но всегда был во внедрении. Собственно в Питере занимался абсолютно тем же самым, чем занимаюсь здесь. Где-то на позиции между менеджментом и консалтингом, то есть я занимаюсь всем, начиная от внедрения систем как консультант, и заканчивая управлением персонала, продажами и так далее. В общем-то, абсолютно ровно то же самое. Здесь в Австралии, когда у меня есть проект, в подчинении у меня есть люди, команда, которой я управляю. У меня проектная работа, есть задачи, которые растягиваются обычно на месяцы. В России эти задачи обычно длятся около года, здесь они длятся около четырех-пяти месяцев. И если в этих задачах есть больше двух-трех человек, тогда я ими управляю. Зачастую эти задачи на одного человека, тогда я сам собой управляю. Когда-то мне нужно найти людей, и я их нанимаю. Это могут быть контрактники, это могут быть какие-то полноценные сотрудники.

В принципе, в Австралии, как и в странах наподобие Австралии — Америка, Европа, есть два типа работы: когда ты работник и когда ты независимый, сам себе начальник. Я — работник. Это называется full-time employee, то есть, я работаю на full-time — это тридцать семь с половиной часов в неделю. Но мне повезло, что у меня компания, которая особо не парится, где ты работаешь, сколько ты работаешь. Главное, чтобы ты выполнял задачи. Поэтому я могу работать и дома, могу работать и из офиса, могу поменять офис «Мельбурн» на «Брисбен», на «Перт» или на «Сидней». В принципе, никого это особо не волнует. У меня проектная работа. Проекты — они по всей территории Австралии, Новой Зеландии. Поэтому зачастую катаюсь (улыбается).

— Ты назвал свою профессию «IT-консалтинг». Что это значит?

— Это где-то посередине между разработчиками и финансовыми консультантами. У тебя есть компания. Компания, к примеру, производит трактора. У тебя есть твои расходы, твои доходы. Ты производишь трактора и их продаешь. Хочешь понять, каким образом ты можешь оценить свой бизнес: сколько ты тратишь денег на производство, на зарплату, на аренду, на доставку, на все, что угодно. Сколько ты получаешь денег от клиентов, от продажи твоих тракторов. Обычно, когда у тебя компания маленькая, ты в эксельке делаешь табличку, где пишешь: «У меня есть Петя, Вася, кто-нибудь еще. У них зарплаты такие-то, у меня будут такие, собственно, расходы на зарплату. Я буду производить один трактор в месяц. На один трактор уходит две рамы, четыре колеса, что-нибудь еще, кабина. Они каждый стоят столько-то». Ты строишь некую модель производства. Если ты финансист, финансовый директор, если у тебя маленькое производство, обычно ты делаешь вот такую экселечку на очень таком высоком уровне. Проблемы начинаются, когда у тебя появляется несколько сотен сотрудников, ты производишь десятки или сотни тракторов, они все разных типов. Помимо тракторов ты начал продавать двигатели, может быть еще мобильные телефоны…

В этот момент у тебя Excel не справляется, и ты не понимаешь, сколько денег ты можешь заработать через месяц, год, через два года. Люди тратят время не на то, что они должны тратить время. В этом случае тебе нужны специальные системы, которые нацелены на задачи, которые делают это эффективно, быстро и хорошо. Моя задача — понять, когда компания тратит слишком много времени на поддержку Excel-файлов (хотя они могут это время тратить на анализ бизнеса), и предложить решение, которое поможет им решить эти проблемы. Помимо того, что предложить решение, моя основная задача — это настроить это решение. То есть создать новые таблички в Excel, которые будут взаимосвязаны между собой, с единой базой данных, в которую могут заходить одновременно пятьдесят человек, и заполнять свои данные.

С одной стороны, я выполняю бизнес-консалтинг, говоря о том, когда, какие области нужно автоматизировать. С другой стороны, я занимаюсь тем, что я создаю программный продукт, который позволит решать эти задачи. Я думаю, это очень знакомая картина. Достаточно много этого бизнеса в Австралии. Я думаю, ты слышал много раз, что в Австралии нет производства — мнение, с которым я не очень согласен. Но есть куча вот таких компаний, как моя компания, которая делает консалтинг.

— Сколько ты получаешь в месяц? В России такой вопрос считается невежливым, в таком случае, сколько специалист твоего уровня получает в Австралии на руки?

— Вопрос-то в самом деле нормальный. Сейчас мы наняли человека после университета, то есть с нулевым опытом. Выбирали одного человека из более сотни кандидатов, и хотели как раз «нулевого» получить для того, чтобы заниматься его развитием. Средняя зарплата в этом бизнесе вот с таким опытом — это 55—60 тысяч в год до вычета налогов. Мне достаточно сложно посчитать, сколько это будет в месяц. Это где-то пять тысяч, но дальше будут вычитаться налоги. Налоги с этой зарплаты — они не очень большие, они около 15—20%. Я, честно говоря, не знаю. Ну, наверное, около четырех-трех с половиной тысяч.

Это начальная зарплата. По ходу дальнейшего развития, зарплата увеличивается достаточно серьезно. Есть куча всяких разных продуктов, есть так называемые дешевые продукты и есть дорогие продукты. Если ты специалист в продуктах CART, твоя компания будет зарабатывать на тебе большие деньги и ты будешь получать большую зарплату. Под большой я понимаю до двухсот тысяч в год. Это достаточно большие деньги. А если у тебя средний продукт, ты на старших позициях (senior-консультанты), будешь получать от ста до ста тридцати — ста сорока.

У меня позиция старшего консультанта. И там то я получаю как раз в этом диапазоне: от ста до ста пятидесяти. Но я могу сказать, что мне невероятно повезло получить такую зарплату в первые полгода после приезда в Австралию. Потому что есть статистика зарплат в первые несколько месяцев после приезда в Австралию и они обычно сильно меньше. Самое сложное — это получить первую работу. Очень сильная конкуренция и стараются люди брать тех, у кого уже был локальный опыт [работы в Австралии]. Поэтому очень многие соглашаются на абы какую зарплату, ну и потом уже начинают расти. Мне не то, чтобы совсем повезло. Был такой долгий проект в этом направлении, но у меня получилось получить эту зарплату через полгода после приезда в Австралию. Это очень-очень круто.

— Как долго длилось оформление документов в твоем случае?

— Очень долго. Это не нормально. У нас это длилось несколько лет, а у меня несколько друзей последовали за мной, и у них это длилось несколько месяцев. В среднем этот процесс, если подходишь под все требования, будет, наверное, идти около года. Он включает в себя сдачу экзамена английского языка, подтверждение того, что у тебя есть специальность. Специальная организация будет проверять твой опыт работы. Подтверждают, что да, ты действительно работал по этой специальности, да, действительно специалист, который подходит под описание специальности и выдают бумагу. С этой бумагой можешь уже идти на следующий уровень, подтверждаешь, что да, я могу ехать в Австралию. И там уже, на третьем уровне, третья организация будет проверять все бумаги, и после этого выдавать или не выдавать визу. Это все делается удаленно: ты отправляешь бумаги в Австралию почтой или курьерами.

Признают ли пересылку документов по электронной почте? Где-то признают, где-то нет. Это меняется медленно, поскольку они часто требуют оригинальные подписи. Со сканами достаточно сложно прислать оригинальные подписи. Они проверяют, отправляют тебе письма, либо звонят, уточняют. Могут звонить твоему работодателю и уточнить, действительно ли работал этот человек, и действительно ли он делал вот эти обязанности, которые описаны у меня. Это отдельный бизнес, и такой достаточно успешный бизнес. Ну, он примерно одинаков во всех странах. Просто порядки этих шагов — они разные. Есть Америка, где есть грин-карта, где любой человек, независимо от того, что он делает, может поехать в Штаты. Здесь немножечко другая картина.

— Как и когда появилась идея уехать из Питера в другую страну?

— Наверное, в две тысячи… каком там?.. восьмом, девятом году, где-то там. Ну, она не была какой-то другой страной. Это было, наверное, только две страны, которые я рассматривал — это Англия и Австралия. Первый момент — это английский язык, потому что я знаю английский язык и не знаю других языков. Понятно, что в другие страны без родного языка достаточно сложно уехать. Ну, или, точнее, уехать может быть просто, но построить что-то там будет сложно. А дальше: насколько открытая страна для эмигрантов, насколько она относится положительно к эмигрантам.

Я думаю, что ты знаешь про Германию достаточно много, что, если ты — эмигрант, ты — эмигрант. Очень такое сильное отношение к тебе как к эмигранту. В Австралии все эмигранты. У меня на работе, на самом деле большинство австралийцы. Но обычная ситуация в компаниях, наверное, то, что большинство — это эмигранты из любых других стран, но не из Австралии. Это был второй, наверное, фактор. Третий фактор — это все остальное, такое, как, политика, погода, люди, города, природа и так далее. Америку не хотели с самого начала. Канада показалась еще более скучной, чем Австралия. Англия, закрыла визы на тот момент, и к сожалению, мы не могли подаваться в Англию. Ну, или к счастью, не знаю. Австралия подошла.

Это было очень долгосрочно и… ну, тут ты никогда не знаешь, понравится в другой стране, или не понравится. Поэтому мы ни в коем случае не обрубали концы, не сжигали мосты. Мы понимали, что мы пробуем поехать в другую страну, поэтому у нас не было никаких особых накоплений. Если она понравится, мы можем там оставаться. То есть, мы не то, чтобы бежали из России. У нас нет какой-то ненависти, или там каких-то негативных эмоций по отношению к России. Это была именно попытка поменять что-то в своей жизни в лучшую сторону. Поэтому это был такой долгосрочный проект по оформлению всех документов, подготовки знакомств. Но на самом деле, самое главное — это знакомства. Если у тебя есть знакомства, если ты делаешь свое имя, то ты можешь начинать в любой стране. И потом уже переезд — вполне осознанный.

У нас, был достаточно сложный процесс. Мы подались на визу, наверное, через полгода, после того, как приняли решение.

Что нужно было сделать? Строишь некий план действий. Там перед подачей на визы происходят два этапа, о которых я говорил — это сдача экзамена английского языка, и подтверждение специальности. Перед этим я готовился достаточно долго со специальными преподавателями, потому что этот экзамен IELTS по английскому языку — это, скорее, экзамен очень формальный по конкретным спецификам. Ты можешь быть англоговорящим с рождения, но ты не сдашь этот экзамен. Потому что ты не знаешь, как его сдавать. И очень много времени и денег уходит на подготовку именно к формату этого экзамена.

В любом случае, эти этапы я завершил, а вот, подал на визу, подождали мы, наверное, где-то полгода. После чего мне прислали отказ. Сказали, что… Ну, там была очень такая некрасивая история с их стороны. Они… Непонятно, где была ошибка: либо компьютерная ошибка, либо моя ошибка, но суть в том, что в заявлении была опечатка. И она была настолько очевидной опечаткой, но Австралия решила подойти очень формально и отказала мне во въезде. И этот отказ пришел на мой день рождения, утром.

Эмоциональные, такие времена были. И как раз, это был сентябрь, а в июле они поменяли все правила подачи. И мы были очень рады, что мы успели подать по старым правилам. Новые правила гораздо более строгие. Ну, собственно, пришел отказ. Мне надо было второй раз подавать. Отказ — это просто потеря времени и денег, по сути. Формально никто тебе не запрещает подавать еще раз. Но мы потеряли очень много времени и достаточно много денег на этом. Потому что по новым правилам мы, наверное, ждали еще где-то год или полтора, для того, чтобы могли подавать по правилам. Чтобы формально удовлетворять новым правилам и требованиям. И наверно потому, что по новым правилам, мы ждали еще где то год или полтора. И уже потом, подавшись во второй раз, мы опять подождали где-то полгода, и как бы, в этот раз все хорошо.

Как только ты понимаешь, что идешь [продвигаешься по пути миграционного процесса], ты просто находишь… ну, мы нашли community — это форум в интернете по эмиграции в Австралию. В этом community было все очень детально описано: как начинать, что делать. По шагам: где какую информацию искать, кому что писать. Поэтому, кто ищет, тот найдет… Как мы этот форум нашли? Google, или этот, Yandex тогда был более популярен.

— Ты вот говоришь: «Я сдавал». А жена? Ей надо было сдавать?

— Настя сдавала экзамен, то есть… там было все нормально. Ей надо было сдавать только на последнем этапе. Тут правила очень простые. Либо вы доказываете с помощью экзамена, что супруг или супруга, он или она, может общаться на английском языке. И тогда просто въезжаете. Либо, если знания языка нет, то надо заплатить некую сумму. Когда я подавался во второй раз, это было, по-моему, около пяти или шести тысяч долларов. И потом, по приезду в Австралию, этот супруг, или супруга, может потратить, ну, формально потратить эти пять тысяч долларов на обучение английскому языку. То есть, ты гарантируешь то, что Австралия сможет тебя, если что, обучить. Если ты не хочешь, то можешь не учиться. Но деньги ты уже потратил.

— Какие были первые впечатления по приезду в Австралию?

— Ну, тот самый форум, community, дал помимо информации еще и друзей. И мы первый месяц жили у друзей, за что им безумно благодарны. Первый раз, как увидели на самом деле. Потому что до этого только переписывались. Скайп и так далее. Созванивались пару раз. Поэтому у нас была очень и очень хорошая информационная поддержка с самого начала. Мы четко понимали, что надо делать, какие документы оформлять, где надо искать дом и так далее. Нам помогли в этом очень серьезно. Вот сейчас, конкретно прямо сейчас, у меня точно такие же друзья. Они у нас живут, потому что они только что переехали в Мельбурн и им нужно искать дом. И это уже не первый раз. То есть, мы стараемся как-то… продолжать это, да. Это важно. Когда люди приезжают, особенно, если они приезжают первый раз, они ничего не знают. И если у них есть место, где остановиться на первые несколько недель — это дает очень положительный заряд.

— Вот прошло уже два года. Какое сейчас отношение к Австралии? Это был правильный выбор? Или думаете куда-то дальше ехать?

— Пока это правильный выбор. Пока эта страна дает то, что мы хотим. Ну, и мы даем, наверное, то, что мы можем давать этой стране. А дальше? Дальше будет интересно. Увидим. Но, в любом случае, нам осталось два года до получения австралийского паспорта. И это задача номер один — мы должны получить паспорт, потому что иначе… (пауза), как бы, иначе это все зря. Паспорт австралийский — он будет давать некую дополнительную гарантию, дополнительную свободу. Потому что, если ехать куда-то дальше, то это точно также надо ждать где-то четыре года, восемь-десять лет.

Мне сейчас пришло предложение о работе в Штаты. Я сказал, что нет. Штаты — это все по поводу работы и бизнеса. Штаты дают тебе невероятную возможность построить свою собственную карьеру и заработать деньги.

Мы больше склонны к комфортной жизни, чем к превращению жизни в работу. Это очень-очень про Австралию.

Это очень четкая граница между твоей собственной личной жизнью и работой. В целом все, ну, большинство людей заканчивает работу в пять — пять тридцать. В шесть тридцать метро, и дороги достаточно пустые, потому что все уже либо сидят где-то в пабах, либо дома с семьями. Очень мало кто работает после шести.

В Штатах это все по поводу работы, там все построено на этом. Никакой социальной политики. Государство не будет о тебе заботиться, если у тебя нет хорошей работы. В общем-то, это, наверное, какие-то основные причины, по которым Штаты — нет. Хотя, если ты хочешь чего-то специально достичь, то Штаты дадут тебе больше потенциальных возможностей этого достичь. Не то, чтобы тут этого нет. Просто в Штатах этого больше.

— С того момента, когда вы решили уехать в 2008 году, и по сегодняшний день можно выделить какие-то вехи, когда жизнь меняла свое направление?

— Ну, во-первых, как только ты принимаешь решение, как только ты говоришь: «Да, я хочу уехать», — ты начинаешь строить какие-то планы на ближайшие год-два. Когда мы в первый раз подались на визу, мы понимали, что через максимум год нам дадут визу, и мы уедем. Может быть, максимум, через два года мы уедем. Это значит, что ты не можешь принимать потенциально важные решения, находясь в России, которые будут тебя связывать с Россией по истечении двух лет. То есть, ты не можешь купить квартиру в ипотеку, ты не можешь вписаться в start-up, который только-только начинается, и который сможет тебе принести дивиденды через три года.

Потом начинается ситуация, что, конечно, планы — это хорошо, но реальность — она немножко другая. И через год, как бы, ты понимаешь, что ты принял решение о том, что ты не хочешь чего-то начинать, потому что ты рассчитывал через год — полтора года уехать из России. Но тебе Австралия присылает отказ. В следующий раз ты подаешь через два года. В следующий раз ты получаешь визу через год, и уезжаешь, в итоге, через четыре-пять лет.

Когда я получил отказ, я поменял работу. Я поменял работу, исходя из того, что я уеду из России после этого. И, поскольку, у меня уже был опыт достаточно серьезный тогда, я поменял работу на достаточно высокие позиции. И я изначально говорил с руководством о том, что «ребята, это все конечно, хорошо, но я с вами не очень надолго». И вот этот подход к жизни, что ты, находясь там, ничего долгосрочного планировать не можешь. Это достаточно сложно. Ты постоянно живешь в каком-то ожидании. Вот это, наверное, самая главная веха. Как только ты принимаешь решение, что да, ты уезжаешь, у тебя перестают существовать долгосрочные планы нахождения в России.

А потом была веха отказа, когда все перепланировали, как-то было непонятно, что происходит. Сможем ли мы удовлетворять новым требованиям? Получится ли у нас, в принципе, уехать в другую страну? Такая глобальная эпоха переоценки. Опять для меня работа несколько раз.

Потом, когда ты получаешь визу, у тебя начинается следующий этап. Потому что, как только ты получаешь визу, у тебя начинают тикать часы — момент, до которого ты обязан въехать в страну, чтобы не потерять эту визу, которую ты только что получил. Там такой момент, что ты получаешь визу, мы оба получили в феврале, и нам говорят о том, что «вы обязаны въехать в Австралию до февраля следующего года. Если вы этого не делаете, виза истекает. Не получилось? Ну, пока».

И, собственно, в этот момент начинаешь опять понимать, что… и визы даются всегда неожиданно. Ты не знаешь, когда это произойдет. Кому-то дают визу через два месяца, кому-то — через два года. Поэтому это тоже очень такой момент… как бы, ты не можешь планировать купить билеты, там, за год, потому что ты не знаешь, когда тебе дают визу.

В итоге в феврале нам дали визу, и начался следующий период планирования, потому что — отлично! — теперь мы можем покупать билеты, теперь мы можем уезжать. И с этого момента ты начинаешь закрывать все незаконченные дела. Это тоже такое о-очень… ну, мои последние полгода в России — это один из самых сложных, наверное, периодов в моей жизни, потому что я работал чуть ли не по двенадцать часов в день, потому что надо было заканчивать дела, надо было нанимать людей. У меня опять же позиция была достаточно серьезная, и в это же самое время нужно планировать, что я буду делать в Австралии первые месяцы. Нужно понимать, каким образом я буду искать работу, ну, то есть это вот такой тоже эмоционально очень сложный период. Даже сложнее, чем первоначальные месяцы в Австралии.

— Какие были две самые большие трудности, и как ты их преодолел?

— Сдача экзамена по английскому языку. Я сдавал, наверное, экзамен раз восемь или девять. Каждая сдача — это порядка, сейчас не знаю, там двухсот-трехсот долларов, плюс еще… Ну, английский язык я сдал. В какой-то момент Австралия, на, буквально, там пару месяцев ослабила правила, и я влез в эти ограничения. Я знаю людей, которые сдавали по двадцать раз, по пятнадцать раз. Это действительно ужасный экзамен, потому что он настолько построен на каких-то формальностях, а не на знании языка, что некоторые люди со слабым характером не подходят под этот экзамен. И им приходится сдавать, там, по пятнадцать раз. Хотя у них язык английский, там, в разы лучше, чем у меня.

Вторая сложность… Сам отъезд. Сам отъезд был очень сложный. Мы переносили отъезд, потому что у меня был очень большой проект в Москве. И надо было его завершать как-то. И вот эти вот моменты: я был ключевым сотрудником и у меня проект… он покатился бы вниз, если бы я завершил бы проект неправильно. Ну, собственно, поэтому они такие и получилось, последние полгода…

Ну, а дальше, поиск работы здесь, в Австралии. Это интересный процесс. Про него можно рассказывать долго. У меня, в целом, все получилось опять же исключительно из-за того, что у меня знакомые были по всему миру, которые знали мою работу, как я работаю. И благодаря этим знакомым, я начал строить знакомства здесь, которые потом вывели уже меня на компанию, в которой я сейчас работаю. Я работал какое-то время бесплатно на них… Несколько месяцев, по несколько часов каждый месяц. То есть, я им просто помогал делать бизнес. У них не было бюджета на то, чтобы меня нанять. Ну, я и говорю: «Окей, не важно, давайте я просто буду вам помогать. Я при этом не теряю квалификацию, а вы убеждаетесь в том, что я хороший специалист».

Вообще волонтерство в Австралии развито очень сильно. Это и очень хорошо, и очень плохо. Очень хорошо потому, что это очень благородно. В принципе, хорошо. Я, последние, наверное, девять месяцев работаю волонтером на радио. То есть, я несколько десятков часов в месяц, трачу просто потому, что хочу помочь радиостанции с хорошей музыкой. А плохо потому, что, в принципе, радиостанция живет только за счет волонтеров. Все люди, которые работают на радиостанции: ди-джеи, айтишники, финансовый директор, сам директор — они все работают бесплатно.

— А что это за радиоканал, и какую роль ты там играешь?

— Да их полно. Я работаю на Golden Days’ Radio — то есть «Золотые дни», которая играет музыку, 70-х, 60-х, 80-х. Основная часть людей, которые там «работают» — это люди семидесятых… им семьдесят, восемьдесят, девяносто лет. И есть какая-то часть молодых тоже, что очень круто. Ну, просто очень хорошие люди. Я работаю там — секретарь, администратор, одну смену трехчасовую. Когда ди-джей сидит в студии, я сижу на телефоне, принимаю звонки, говорю: «Здравствуйте! Golden Days’ Radio. Как Ваши дела?» Общаюсь с невероятно милыми людьми, потому что, в принципе, люди звонят одни и те же. И они просто рассказывают, там: «Спасибо, что вы играете музыку. Какая сегодня чудесная погода!» и все остальное. Ну, то есть, мне хорошо. Мне от этого хорошо, от того, что я делаю им хорошо. И это, как бы, очень-очень такая особенность Австралии. Поэтому, когда я работал, когда я давал какие-то результаты в моей области бесплатно, это тоже было более-менее стандартно. Это не необычно.

А плохо это потому, что у меня есть знакомые, которые в театральной индустрии. И если ты, там, актер, или хочешь поставить спектакль, или ты шьешь костюмы, большинство студий будут говорить: «Да, конечно. Только вы понимаете, что вы нам бесплатно это сделаете?» То есть, очень сложно перейти эту границу от бесплатной работы к платной работе. Потому что, это принято — бесплатно работать. Но с другой стороны, это не всегда правильно — бесплатно работать.

— На какие средства вы жили в первое время? Удаленная работа?

— Во-первых, Австралия — дорогая страна, но можно жить достаточно экономно. Мы жили достаточно экономно. Мы тратили на аренду порядка, наверное, двухсот долларов в неделю, это, по-моему, восемьсот долларов в месяц. Может быть, тысяча долларов в месяц, не помню. На продукты, если ты хочешь, можно тратить не очень большие деньги. Мы далеко особо никуда не путешествовали. Катались, конечно, часто. Была ли машина? Нет. У меня машины до сих пор нет. Арендовать можно машину, public transport тут отличный — автобусы, поезда, трамваи. Все хорошо. Ну, я до сих пор без машины.

— Какие у тебя были знания английского языка на момент приезда? И как было вначале: трудно или не трудно общаться?

— Ну, у меня не отличный язык до сих пор. У меня не было отличного языка. Он хороший, разговорный. Сложно не было никогда. Я могу разговаривать с кем угодно, в принципе, о чем угодно. У меня нет барьера, у меня нет очевидного такого акцента. Но у меня есть проблемы со словарным запасом. Я достаточно сложно могу обсуждать какие-то бытовые темы, достаточно легко могу обсуждать деловые темы, потому что я в этой области работаю, в том числе с иностранными партнерами. Поэтому по работе было общаться достаточно легко.

У меня был один коллега, которого я начал просить говорить помедленнее. Но, точнее, как, опять же, профессионально нет никаких проблем. Как только он начинает рассказывать какие-то бытовые вещи… половину терминов я не знаю, поэтому тут быстро теряешь нить. Поэтому начинаешь переспрашивать. Но, это коллеги, это небольшая проблема.

В жизни… опять же, поскольку Мельбурн, ну, все большие города Австралии — они, в основном эмигрантские города, как бы. Во-первых, это значит, что на тебя никто не смотрит криво потому, что ты не говоришь на идеальном английском, все это понимают. А во-вторых, ты понимаешь, потому что все эмигранты, за исключением некоторых наций, когда они хотят говорить на английском, они говорят на очень, ну, таком понятном английском.

Поэтому, это не очень сложно. Ну, это как во Вьетнаме разговаривать на английском с вьетнамцами — ты их всегда поймешь, потому что они говорят на плохом английском, ты говоришь на каком-то английском, и это достаточно легко.

— Если бы ты снова повторил свой жизненный путь, учитывая сегодняшний опыт, знания, что бы ты сделал по-другому?

— У меня как-то, на самом деле, получалось наоборот. В какой-то момент мне предложили работу, когда я был еще в Питере, в компании «Марс», на тоже достаточно хорошей позиции. Там был невероятно сложный отбор. Я поехал, и меня выбрали, и это было такое очередное большое решение в моей жизни: хочу ли я поменять что-то. Это был как раз проект с продуктом «Саб», про который я сказал, что это дорогой продукт. Я отказался. В итоге, у меня был очень долгий разговор с моим, тогда текущим начальником, который был владельцем бизнеса. В итоге мне дали какую-то долю бизнеса, убедили остаться. Или еще. Мне отказали в визе, и я не поехал в Австралию на три года раньше.

Смотря сейчас на все эти решения, я понимаю, что они сыграли очень большую роль для того, чтобы я был там, где я сейчас нахожусь, в той позиции, где я сейчас нахожусь. Я считаю, что мне повезло. Все эти, как бы, неудачи, на самом деле, привели к результату, который мне очень нравится.

Поменять что-то? Не знаю, мне… может быть, повезло… Я нахожусь на очень хорошей позиции. У меня достаточно серьезная зарплата несмотря на то, что я живу здесь меньше двух лет. Это показатель, которого, в общем-то, достаточно сложно достичь.

— У каждого человека в жизни есть и периоды спада, и периоды подъема. Я их называю английскими словами «ups» и «downs». Когда у тебя бывают твои «downs», что тебе помогает оставаться на плаву, не прогибаться, продолжать?

— Я купил мотоцикл. Это помогает. Мотоцикл по Австралии, по австралийским дорогам — это, конечно, была одна из мечт давних. К сожалению, не сдал на мотоправа в России. Это бы сильно упростило ситуацию здесь. А, да, это вот, кстати, вещь, которую я бы изменил: я бы сдал на мотоправа в России.

Дорогие ли права? Дорогие — это полбеды, тут все дорогое. Проблема в том, что очень многоступенчатая система получения прав. Сначала получаешь права ученика. Какое-то время катаешься на правах ученика. Получаешь следующий уровень, катаешься три года на следующем уровне. Потом получаешь уже последний уровень. Самое главное ограничение в том, почти три с половиной года, ты не можешь иметь ни одного пассажира. То есть, все это время ты обязан кататься один.

У меня постоянно есть некое желание изменить профессионально свою жизнь. Австралия была признана недавно самой дорогой страной в мире. Это значит, чтобы купить дом, посадить дерево и родить ребенка, тебе нужно очень много денег. И даже с моей зарплатой, чтобы заработать на какой-то первоначальный взнос кредита в банке, мне нужно работать несколько лет. Чтобы просто заработать на первоначальный взнос.

Здесь эта ситуация похуже, чем в Москве. На самом деле и похожа, и похуже. Оба варианта. Поэтому хочется понять, каким образом этого достичь. Пока что я в процессе понимания. Влезать в какой-то кредит просто для того, чтобы отдавать все деньги, достаточно сложно. Притом что сейчас я живу достаточно нормально. С точки зрения того, что не очень скромно, и не жалуюсь. Мы путешествуем периодически.

Окей, я сейчас работаю. А что дальше? Бороться надо только одним способом — это понимать, какие возможности у тебя есть. Строить план по реализации этих возможностей. Ну, и дальше как-то его выполнять.

Я хочу открывать свой бизнес. Но проблема в том, что, чтобы начать свой бизнес, который будет приносить, там, полмиллиона в год, не очень понятно, где это найти. Ну, я условно говорю — полмиллиона в год. Не знаю — триста, четыреста тысяч в год.

Начинать какой-то бизнес совсем с нуля — это значит, что у тебя будет первоначальный доход порядка тридцати — сорока тысяч в год. Это значит в четыре-пять раз меньше, чем у меня сейчас. На такой уровень очень сложно переходить. Я об этом часто думаю. Да, я хочу иметь свой бизнес. Да, я хочу. Но я хочу, чтобы этот бизнес приносил большие деньги. Тут я могу делать свое имя и как исполнитель, и как управленец. И постепенно, что-то хорошее — оно само придет.

— На пути в Австралию, а также уже в стране, бывали приятные сюрпризы, совпадения, внезапная поддержка?

— Какие еще были приятные неожиданности? — Естественно, это первый месяц в Австралии. Это помощь очень-очень важная, которую мы получили. Ну, какие-то моменты, конечно, они есть. И люди хорошие — они есть, их много. И они помогают частенько.

Я неожиданно получил работу. Ну как бы, ожиданно-неожиданно. Я не знал ничего о той компании… То есть, я общался с коллегой, женщиной, из той компании, на которую я работал. И она в какой-то момент мне говорит: «Слушай, а что ты не позвонишь вот этим вот. Они искали же себе…». А я говорю: «А я не знаю об этих вот». Она говорит: «Ну, давай я позвоню и спрошу, что у них есть. Может, они хотят сейчас нанимать людей». В итоге, она позвонила и сказала: «Знаешь, они вот вчера открыли вакансию в Мельбурне». Это было очень неожиданно. Буквально через неделю у меня был подписан договор о том, что я начинаю свою работу.

Следующий неожиданный шаг был потом, когда через полтора месяца после начала работы мне подняли зарплату на тридцать пять процентов. Я ничего не спрашивал. Я понятия не имел об этом.

— Какие качества характера помогают, если ты хочешь уехать в другую страну?

— Знакомства. Это первое, что тебе потребуется. Это самое главное. Мы жили первый месяц со знакомыми из Казахстана, с которыми мы никогда не виделись, просто общались, познакомившись по интернету на эмигрантском форуме.

(Пауза.) Ух! Вот прямо сейчас я получил подтверждение о том, что меня может ожидать следующая работа здесь, в Австралии. С повышением зарплаты. Это, как бы, та работа, на которую я рассчитывал последние пять лет. Вот прям вот сейчас. Минуту назад. Я к тому, что неожиданности приходят. Собственно, вот это письмо пришло из Германии по поводу работы на американских работодателей из Австралии. При этом я просил зарплату еще выше, чем у меня сейчас. И, как бы мне сказали: «Ну, все окей» Это большое решение. Это значит, что у меня будут командировки в Штаты каждые несколько месяцев на пару недель. При этом иметь начальника в Германии.

Это к тому, что знакомства. У меня вот, я с этими немецкими знакомыми начал общаться около восьми лет назад. Если бы у меня не было этих знакомств, если бы я их не поддерживал, не развивал бы, этого письма бы не было. Если бы у меня бы не было знакомых в форуме, у меня бы не было первого месяца в жизни в Австралии, который дал мне, как бы, старт. Если бы у меня не было знакомств в Англии, меня бы не порекомендовали австралийской компании, с которой я сейчас работаю. Это, наверное, самое главное, куда бы ты ни поехал, что бы ты ни хотел делать. Если ты хочешь просто жить, просто отдыхать, или работать и быть кем-то, то знакомства тебе помогут.

— Какие два самых важных совета ты бы дал тому, кто хочет уехать и жить в стране своей мечты?

— Самое главное — это не надевать розовые очки. Австралия — это хорошая страна, но это не идеальная страна. У нее есть огромное количество экономических, социальных, бытовых проблем. При этом, называть эту страну страной моей мечты — наверное, не очень верно с самого начала. Это страна, в которой тебе может быть комфортно, это да. Но, если это будет страна мечты, то будет большое разочарование, которое может тебя откинуть потом назад.

И второй самый главный совет: эта страна может даже не оказаться комфортной страной. Поэтому ты спокойно поедешь домой. Так что не надо сжигать мосты. Не надо говорить, что страна, в которой живу — это страна, в которой все плохо и ничего хорошего не может быть, и все люди — идиоты.

Я знаю некоторых, переехавших, которые «сожгли» все, что у них было в том месте, откуда они уехали. Они приехали в другую страну, и она им не подошла. И они какое-то время пытались существовать, не только экономически, но более, наверное, психологически. Потом, сломленные, возвращались обратно, где они всех послали, сказали, что «вы — лохи, а я уеду в счастливый мир». В итоге, ты приезжаешь и говоришь: «Я был не прав». Ну, и так ты ломаешь свою жизнь. Это очень большое решение. Поэтому нужно всегда уезжать с настроением туриста. Просто подумать, что ты турист. Понять, сможешь ты тут жить, или не сможешь. Ответов может быть два: да или нет. Всегда. Даже, если ты уверен, что ответ всегда — да. Это абсолютно нормальный совет, потому что любые твои ожидания, они могут быть ошибочны, и это нормально.

— Какие три книги или фильма, оказали на твою жизнь очень большое влияние?

— Полно таких книг. И Мураками, и Гаррисон, и, естественно, Стругацкие. Вот, а которые повлияли, наверное, больше фильмы: «Плати вперед». Какие-то эмоциональные, добрые фильмы. Потому что я хочу верить в добро, в добрых людей. И когда ты видишь фильмы про это, ты начинаешь верить в это еще больше. Поэтому, в принципе, любые фильмы, наподобие «Плати вперед», очень радуют. Мультики. Мультики — это отлично. Смотрите мультики. Сейчас проходит в Мельбурне фестиваль анимации. Собственно, это тоже отдельный источник энергии — увидеть его.

— Что ты мог бы сказать напоследок, какими словами ты бы закончил свою историю?

— Ну, бывают негативные случаи, и это нормально. Я знаю много людей, у которых не получилось ничего. И это нормально. При этом возможно, у кого-то из них по приезде обратно получилось все гораздо лучше, дома. У кого-то нет. Кто-то до сих пор в поиске. Я знаю девочку, которая переехала сюда вместе с нами. Они жили здесь восемь или девять месяцев с ее мужем. В итоге этого путешествия они развелись, потому что, очень сложный период был. И мальчик сейчас в Питере, а девочка в Японии. Девочка, по крайней мере, выглядит счастливой. В итоге, как бы, все сыграло свою роль, в хорошем смысле. Но это [миграция] очень большое изменение, поэтому не нужно никаких сверхожиданий, что все само сложится идеально и хорошо. Бывает по-разному, и это нормально. Это хорошо. Это жизнь.

25 июня 2015 года

2. Интервью с Анатолием, г. Мельбурн

Эмиграция это просто способ развития. Путешествие — это тоже способ развития. Это выход за грань комфорта, за рамки комфортной зоны, в которой большинство людей живет и из-за существующих рисков просто предпочитает не высовываться. Но развитие предполагает как раз выход за рамки комфорта.

Поэтому я всегда за то, чтобы люди больше путешествовали, больше смотрели другие страны с тем, чтоб понимали, что весь мир одинаковый, что большинство проблем в мире, создано просто искусственным созданием конфликтов и противоречий и натравливанием одних и тех же людей. Мир — одинаковый, люди везде одинаковые и общественные структуры везде одинаковые.

* * *

— Меня зовут Анатолий. Родился я в городе Ленинграде, в стране СССР. В данный момент проживаю в городе Мельбурне в Австралии. Я снимаю, на пару с еще одним человеком двухкомнатную квартиру. Почему на пару? Ну, у меня просто нет долгосрочных планов по части жизни в Мельбурне на данный момент. А для краткосрочного проживания — это наиболее оптимальный вариант.

Вуз я не заканчивал. С 17 лет я работаю в области IT и продолжаю в этой области работать. Если совсем просто, то я сисадмин. В прошлом работал в топ 10 компаний по миру, таких, как EMC, HP, и достаточно долго я работал как независимый консультант через свою собственную компанию.

Я родом с Большой Охты, но последние несколько лет перед отъездом жил в Коломягах в Приморском районе. Пожить за границей хотелось, наверное, со школьных времен. Другое дело, что особо возможностей не было. Когда такая возможность появилась, то практически сразу я начал практические шаги осуществлять.

Во-первых, профессионально готовился, с тем, чтобы наработать багаж профессиональных знаний. Где-то до 2003 года не было возможности уехать чисто финансовой. В дальнейшем, когда уже профессиональные навыки появились, и работа уже стала позволять сохранять какие-то средства — уже появилась возможность об этом задумываться.

Где-то в районе 2003 года я поменял работу. До этого я работал в русской компании, прошел там несколько этапов от самой простой должности до начальника отдела. Плюс очень сильно с профессиональной точки зрения там подучился, и компании помог очень сильно изменить отношение к IT-инфраструктуре.

Через определенное время стал устраиваться в компании иностранные, специально, чтобы практиковать язык. И, соответственно потом устроился на работу в тогда еще немецкую компанию, с понижением в должности, с тем, чтобы немножко подучить язык. Это было в Питере. Там практически вся команда была русская, но бизнес-языком был английский. Часть менеджмента была немецкой и все продажники были со всей Европы.

Чему я там научился? С профессиональной точки зрения очень многому. С процедурной точки зрения было интересно, и технических знаний очень много получил. Очень хороший коллектив был. Все там, в принципе, нравилось. И компания очень активно росла. Они активно переводили проекты в санкт-петербургский офис, потому что это было сильно дешевле, чем в Штатах. Поэтому постоянно были возможности профессионального и карьерного роста.

А потом вся эта компания ушла обратно в большую компанию, которая занималась заказами на разработку, и которая передала этих программистов немецкой компании. И меня вместе с несколькими людьми из этой компании просто дружно под новый проект и переключили. В этой компании я тоже проработал два года. Потом ее купила корпорация EMC, и я стал сотрудником корпорации EMC. Это очень крупная американская компания уровня IBM, HP и так далее. Они купили компанию, на которой я работал на тот момент.

Я начал в пределах компании EMC, там тоже поменял внутри компании отделы, и стал работать уже непосредственно в американской команде, где половина сотрудников была американская, половина русская, и с гораздо большим вовлечением во взаимодействие с клиентами. То есть больше активных разговоров по телефону, по емейлам, поездки за границу. Съездил в командировки в Европу: в Лондон и в Бельгию. Съездил в командировку в Штаты. Это тоже дало возможность сравнить жизнь в России и за границей. Особенно потому, что в Штатах я очень плотно работал с одним из инженеров, посмотрел, как они дома живут, поездил по окрестностям. Просто посмотрел, как выглядит обычная жизнь и, в общем, понял, что хочется чего-то в жизни своей поменять. И это несмотря на то, что в Питере у меня все к тому моменту более-менее устроилось. Я очень неплохо получал по питерским меркам, с бытовыми условиями все было замечательно, там, квартира, машина… В общем, все было хорошо.

Лед тронулся, когда я съездил в командировку, посмотрел, как вообще все там происходит, плюс в самой команде, где я работал, была возможность работать удаленно. Компании в этом отделе было все равно, откуда сотрудник работает. И опять же, у компании были офисы в Новой Зеландии, куда мне очень хотелось переехать. В принципе, мой менеджер был не против того, чтоб я туда переехал.

Собственно говоря, это была первая попытка переехать, когда я сказал «все, я хочу поехать» своему менеджеру, и была попытка запустить внутренние процессы по переводу из Петербурга в Новую Зеландию. Это был 2008 год, в районе марта. К сожалению, на более высоком уровне менеджмента случились перестановки. Мой менеджер был не против, но менеджмент наверху, который недавно поменялся, резко сказал «Нет!», потому что там велась корпоративная политика, которая накладывала достаточно сильные финансовые ограничения на компанию по случаю перевода сотрудников с одной страны в другую. Особенно в случае перевода из России, где зарплаты очень маленькие, в Новую Зеландию, где зарплаты были гораздо выше. Ну, нет и нет.

И в тот же самый момент изменилась эмиграционная политика в Новой Зеландии. Точнее, изменилась возможность признания человека, который работает в IT-области как skilled-специальности при условии, если человек достаточно долго в ней работает. Даже если он не имеет формального образования. За границей, в принципе, все очень формально, и если у тебя нет образования, то ты чернорабочий. Но как раз в 2008 году были приняты изменения о том, что эмигранты, у которых есть пять лет опыта работы, они этими пятью годами опыта работы могут заменить наличие образования. То есть, если у человека на тот момент было от восьми лет опыта работы по специальности, он признавался таким же скиллд-мигрантом (skilled migrant), как человек с высшим образованием и тремя опытами работы, что в принципе было достаточно для профессиональной эмиграции в Новую Зеландию.

Я оказался в традиционной ловушке. Из-за того, что у меня нет высшего образования, единственная возможность набрать необходимое количество баллов была у меня с помощью работы. Но чтобы получить работу, я должен был быть в стране. Но чтобы быть в стране, мне нужно было получить какую-то визу, а визу мне не дали. Я пытался приехать в Новую Зеландию как турист, но турвизу не дали, потому что я был честным человеком и честно сказал, что я хочу приехать в Новую Зеландию с тем, чтобы поискать работу. Они сказали: «Чувак, извини, в Новую Зеландию можно приезжать русским людям только с одной единственной целью — в качестве туристов и потратить деньги». В визе мне отказали, и я сказал: «Ну ладно, нет, так нет». И начал активно искать работу.

Я купил новозеландский скайп-номер. То есть мне могли звонить на местный новозеландский городской номер и я мог отвечать на звонки. Я отправил порядка сотни запросов, при этом было три скайп-интервью. Я везде писал, что мне нужно спонсирование. Если это не писать, оно обнаружится на поздних уровнях. Люди лишнее время тратят, и я лишнее время трачу. Смысла не имеет. Я пытался практически все возможные варианты. Ответы были напрямую от компаний.

Один из советов для людей, которые ищут работу с тем, чтобы получить визовое приглашение — не стоит заморачиваться на вакансии, которые идут от агентов. Агенты никогда не будут заморачиваться визовой поддержкой. Я думаю, что большинство агентов, резюме без наличия права на работу просто сразу выкидывают в корзину. Компании, которые не работают через агентства, предпочитают нанимать напрямую. Я искал специально в Новой Зеландии. Есть список компаний для найма. У них очень простой способ привоза сотрудников, по специальной категории виз. Можно подаваться в такие компании просто потому, что отделы кадров уже знают, как привозить людей из-за границы и это не представляет проблем.

После очень долгих поисков в он-лайне удалось найти компанию, которая после скайп-интервью, мало того, что согласилась взять меня на работу, но еще и проспонсировала с эмиграционной точки зрения мое присутствие в стране и сделала мне рабочую визу. У них на протяжении предыдущих трех лет был неоднократный положительный опыт привоза специалистов из Европы, в основном, из Германии и Франции. Я был первым русским. Соответственно, получил рабочую визу, приехал, начал работать и одновременно подал по скиллд-мигрейшен, чтобы получить резидентство [право долгосрочного пребывания]. Чем занималась эта компания? IT-консалтинг, — все то же самое, что я всю жизнь делал.

— Какой там коллектив был, сколько людей тебя окружало, из каких стран они были, какая была атмосфера?

— Атмосфера была замечательная. Мне там очень нравилось. И очень много разного народа. Из Германии, Америки, Австралии, Канады, Индии, практически, со всего мира. Это было, конечно, достаточно сильное отличие, по сравнению с предыдущим опытом работы в России. Круг общения — человек, наверное, 10—15 инженеров, с которыми я непосредственно работал. Не считая клиентов. Там работа была такая, что приходилось постоянно ездить к клиентам, с ними общаться. У меня был очень хороший уровень английского, который позволял это делать. Большинство приезжающих эмигрантов просто не имеют достаточного уровня языка для того, чтобы вот так вот с ходу приехать и включиться в общение с клиентами.

Где я выучил английский? Во-первых, во всех англоязычных компаниях, куда я приходил, как правило, предоставлялись курсы английского. Плюс я дополнительно нанимал репетиторов и с ними занимался. Отдельно нанимал репетиторов на подготовку к IELTS, потому что я знал, что я буду идти по профессиональной эмиграции, соответственно мне нужно будет IELTS. Более того, я сдал IELTS еще в Петербурге, что тоже позволило несколько сократить время приезда. Плюс самостоятельно занимался при просмотре различных сериалов. еще очень помогло чтение англоязычных книг. С того момента, когда я начал читать английские книги, очень сильно стал пополняться словарный запас.

А перед приездом в Новую Зеландию очень много времени потратил на то, чтобы слушать онлайн-радио с тем, чтобы привыкнуть к местному акценту. Потому что акценты английского языка все-таки отличаются. Как правило, я слушал «Newstalk ZB». В принципе, практически все радиостанции сейчас имеют стриминговые каналы, online-вещание. Соответственно можно любую радиостанцию слушать через интернет, и среди всех радиостанций найти ту, на которой идеология, там, беседы о политике, объявления. На объявлениях очень хорошо тренироваться номера запоминать, потому что они там очень быстро начинают говорить: «Я такой-то такой-то, продаю то-то то-то, мой телефон такой-то такой-то или адрес такой-то такой-то». Это стандартные примеры, которые часто встречаются в IELTS.

Какие книги я читал на английском? Читать надо то, что интересно. Одно время я просто выбирал книжки по тому, что будет хорошо при изучении английского. Они просто не пошли. А как только взял книжки, которые мне было интересно читать на русском… Я читал фантастику, и это была серия из нескольких книг. Автор Орсон Кард (Orson Card). Продолжение было только на английском, перевода на русский язык просто не было. Прочитав предыдущие серии, мне было очень интересно узнать, а что ж там дальше. Скачав эту книжку, начал ее читать. Первые две-три книжки шли достаточно долго, то есть постоянно со словарем читал. Ну, опять же, сейчас электронные книжки, электронные словари — все очень легко. Потом, как словарный запас пополнился, книжки читались на ура.

— В какой город в Новой Зеландии ты приехал?

— Приехал я в город Окленд, куда приезжают практически все мигранты. Мне изначально хотелось поехать в Крайстчёрч, город Христа. Он находится на Южном острове, в долине с видом на горы, небольшой по размеру, тоже плоский, как Санкт-Петербург. Просто по описанию город очень понравился. Мне очень хотелось туда поехать. Я через какое-то время там и оказался и некоторое время там прожил. Но сначала приехал в Окленд, проработал там чуть больше года, на ту компанию, которая мне сделала визу.

Резидентство я получил буквально через 2—3 месяца после того, как приехал. На тот момент это была временная виза на два года. Резиденство было постоянное, но если б я надолго уехал до истечения этих двух лет, то потом вернуться было бы достаточно сложно. После двух лет получаешь уже абсолютное постоянное резидентство, и можно приезжать и уезжать в любое время. То есть можно уехать хоть на 20 лет, вернуться — все равно ты будешь резидентом. Вот. На самом, деле я уже гражданином стал.

— С какими чувствами, эмоциями ты уезжал из России, и как тебя Новая Зеландия встретила?

— Эмоции были очень простые. Это была вещь, которую я в силу жизненных обстоятельств, большую часть своей жизни считал в принципе невозможной. Опять же, было очень много неудачных попыток уехать именно в Новую Зеландию — и по туристической визе, и переводом с работы, и долгий поиск работ. Были проблемы с получением рабочей визы из-за «любимого» московского консульства. Но потом все благополучно разрешилось. Когда прилетел, было сложно поверить в то, что все именно так, как оно есть. В принципе, мне все очень там по приезду нравилось: и коллектив, и новая страна, и совершенно новый образ жизни. Опять же, я на все на это смотрел с максимально открытыми глазами. Ну, и для меня это было, как переезд в новую жизнь, создание жизни с нуля.

Новая Зеландия — страна не дешевая, но зарплата у меня была очень хорошая. Она была меньше, чем в России, если учитывать, вычет налогов и прочее. С финансовой точки зрения это было в краткосрочной перспективе не шибко выгодно. Как я уже говорил, в России у меня все очень хорошо было. То есть я получал зарплату, которую очень мало кто в Питере на тот момент получал. Я работал на международную компанию со стабильностью, с социальными пакетами, всеми возможными плюшками, и с точки зрения коллектива и работы, и условий работы — все было идеально. Но мне очень хотелось в Новую Зеландию.

— Оправдала ли Новая Зеландия твои надежды и ожидания, когда прошел год?

— Да в общем-то, все то же самое. Достаточно сильно все поменялось через несколько лет жизни в стране. Но это больше связано с личными обстоятельствами и более детальным знакомством с особенностями жизни за границей. Или, скажем так, с избавлением от большого количества иллюзий, присущих большинству эмигрантов, которые приезжают в англоязычные страны, в особенности, по отношению к различным государственным службам.

Мир, и люди везде одинаковые. Люди, уезжавшие в мое время, уезжали от бандитизма в стране, от общей неустроенности, искали, по крайней мере я, более справедливого общества, что ли. Мир одинаковый. За рубежом все очень сильно сфокусировано на финансах. И основные проблемы, с которыми люди сталкиваются, связаны с финансами. Все стремятся заработать как можно больше, работать как можно меньше, и как можно больше экономить.

И условия, и среда за рубежом держит людей под постоянным финансовым стрессом, потому что все находятся на постоянной границе сведения финансовых концов. Очень мало кто живет достаточно свободной жизнью или располагает свободными финансовыми средствами. И практически все мысли, все действия практически у всех завязаны на эту точку зрения. Я просто это видел вокруг. Лично меня в какой-то мере, конечно, тоже коснулось, но это отдельная тема для разговора.

Лично меня особо не касалась, потому что у меня отношение к деньгам довольно пофигистичное, и лично мне для жизни очень мало что надо. Последующие годы моей жизни лишь подтверждали это, когда я провел год, путешествуя по Азии с минимальным бюджетом.

Я проработал около пяти лет в Новой Зеландии. Потом поехал путешествовать по Азии. Потом поехал работать на полгода в Сингапур. А потом поехал путешествовать на парусной лодке по Европе, по Средиземному морю. На своей лодке «Honesty» проплыл от Греции через Италию до Мальты. И от Мальты до Сицилии. А потом наступила зима и шторма, и я уехал в Австралию. А она там, в Италии. Ждет меня там лодка. Ждет, когда наступит лето, когда я заработаю немножко денег на то, чтобы плыть дальше.

— Когда тебе пришел положительный ответ из Новой Зеландии, были трудности со сбором документов? Были трудности в посольстве при получении визы?

— Были, конечно. Ну, на самом деле у меня документы все были собраны, потому что я готовился переехать через компанию, а от компании, соответственно, уже весь пакет документов был собран. Меня уже ждали и пинали ногами, типа: «Что у тебя с визой? Давай уже быстрей приезжай!».

Я планировал поехать туда по визитерке с тем, чтобы найти работу, получить предложение о работе и сразу же податься на резидентскую визу. Миграционная политика, как раз стала признавать людей без высшего образования, но с опытом работы как «скиллд-эмигрантов».

Проблемы были с тем, что, не все сотрудники, особенно всяких удаленных консульств, были в курсе этого. Когда я позвонил в консульство с тем, чтобы приехать подать документы, мне сказали, что принимать у меня их не будут, и даже если и примут, то выдадут отказ, потому что, никакой рабочей визы мне не положено: «Потому что ты не „скиллд-эмигрант“, — нет высшего образования. Нам на твое предложение о работе от новозеландского работодателя наплевать, и отдыхай». Собственно говоря, проблема в том, что офицер [служащий посольства] имеет возможность принимать решение на свое собственное усмотрение. То есть, в принципе, если офицер что-то считает, то он может сделать так, как он считает. И когда мне по телефону офицер говорит, что «извини, до свидания, мы тебе ничего не дадим», — это достаточно сильно на меня тогда повлияло.

Я взял отпуск и уехал в Таиланд. Подал документы в Таиланде и поехал просто отдыхать. Я рассчитывал на то, что я подам в Таиланде, в Таиланде рассмотрят, и может будет другой ответ. Правда мне сказали, что раз я русский гражданин, мы у тебя документы принять не можем. Их могут принять только в русском консульстве [Новой Зеландии] и рассматривать их могут только в русском консульстве. Ну, не дадут, и ладно, вернусь обратно, и буду дальше продолжать работать, заброшу окончательно эту мысль о переезде и фиг с ним, уже столько времени и сил потрачено. На тот момент у меня было желание просто забить на все эти переезды и просто продолжать жить в России. В принципе, как я уже сказал, [в России у меня] все было хорошо. От добра добра не ищут.

Но дело попало к единственному нерускоязычному сотруднику, рассматривающему дела, к тому же бывшему IT-шнику. Там все дело прошло очень быстро, и я сразу из Таиланда прилетел в Новую Зеландию, и стал работать.

— Итак, в 2009 году ты приехал в Новую Зеландию, прожил там пять лет, поработал еще за границей в Сингапуре и в 2015 году переехал в Австралию, верно?

— В Австралию я приехал месяц назад. Мне давно хотелось посмотреть на Мельбурн, а самое главное — здесь гораздо больше возможностей по части работы. Новозеландский паспорт дает возможность работать, не заморачиваясь на получение виз. Между Новой Зеландией и Австралией есть соглашение, можно просто приезжать и работать. До этого я в командировках побывал, практически, во всех крупных городах Австралии, кроме Мельбурна. В Мельбурн очень хотелось попасть, посмотреть на него. Потому что он очень близок к Питеру. Очень многие его сравнивают. Мельбурн — это вот, как Питер в России, Сидней как Москва, а Брисбен, сложно сказать… как Сочи, наверное. Но с какого-то момента все уже становится одинаково.

В принципе, жизнь в больших городах по всему миру одинакова. Те же самые супермаркеты, банки, те же самые работы, офисы, тот же самый общественный транспорт. Ты приезжаешь в новое место, находишь жилье теми же самыми привычными методами. еще в Новой Зеландии я очень много переезжал с места на место. Больше десяти раз. С учетом того, сколько я до этого переезжал, это все становится настолько привычным, что… ну, переезжаешь, обустраиваешься.

Как долго я задержусь в Австралии? Ну, в ближайшее время хотелось бы вернуться европейским летом на лодку и продолжить плавание. В планах Канары, перейти Атлантику в конце года.

Я уже очень давно не работаю в привычном понимании. После двух лет работы в Новой Зеландии, я открыл свою собственную компанию и работаю по контрактам. Это не привычный метод работы на работодателя, где ты защищен законами, где у тебя, положенный отпуск, где там больничный оплачивают. Это просто договор между двумя компаниями, где одна компания предоставляет услуги другой. По факту я просто предоставляю консалтинговые услуги по найму самого себя в различные крупные компании. Как правило, это какие-то крупные компании, которые делают какой-то крупный проект, или нужны люди с определенными навыками, или у них там внезапно случилась нехватка сотрудников, или кто-то ушел в декрет, или кто-то ушел в отпуск, или уволился, или есть какой-то фронт работ, который нужно срочно выполнить, поэтому они часто нанимают людей на контракт. Обычно людей нанимают от так называемых «бодишопов». Это очень распространенная практика.

— Достаточно многие люди жалуются, что работают с восьми до пяти, и не знают, как разорвать этот порочный круг. Как ты смог организовать рабочий процесс так, как тебе хочется?

— Рисков было очень много. И опять же, не все пошло. Что позволило организовать рабочий процесс — это очень большой опыт работы. У меня на момент выхода на контракт было, наверное, 15 лет опыта работы в IT-области и на очень высоком уровне, очень много профессиональных сертификатов и очень много выполненных проектов очень серьезного уровня. И одновременно с этим, много связей. Опыт работы в консалтинговой компании полезен тем, что ты работаешь с очень большим числом клиентов — людей, которые тебя узнают с профессиональной точки зрения. И даже тогда, когда ты уходишь из консалтинговой компании, люди потом тебя будут знать и могут на тебя выходить, и тебя нанимать напрямую. Соответственно это дает возможность работать по контрактам.

— То есть ты наработал большую базу клиентов и отзывов от них?

— Ну, скорее это было начало. На самом деле у меня специфика работы такая, что я, в принципе, каждый раз нахожу новый контракт. И как правило, каждый раз это новая компания. Просто количество выполненных проектов и заказчиков, на которых я уже работал, начинает говорить само за себя. Я работал практически на все крупные компании в Новой Зеландии, во всех областях.

Как я нахожу новые заказы? Как правило, стандартными путями — через рассылку резюме, через агентства или напрямую в компаниях. Или через LinkedIn. Один из первых контрактов я нашел просто в LinkedIn, поставив статус, что ищу контракт. Буквально на следующий день один из старых клиентов ко мне обратился и сказал, что хотел бы меня нанять на работу.

— Ты прожил пять лет в Новой Зеландии. Можешь назвать одну-две вещи, которые тебе более всего нравятся в стране и в ее жителях, а также одну-две вещи, которые тебе совершенно не нравятся или, скажем дипломатично, меньше всего нравятся?

— Ну, из того, что больше всего нравится в Новой Зеландии — это природа. Природа там, конечно, просто замечательная. И разнообразие природных областей в пределах одной страны, особенно на Южном острове. Можно ехать на машине и за один день увидеть совершенно различающиеся области, и все очень красивые и прекрасные. Когда я жил в Окленде, была возможность жить в месте, где в течение 10 минут езды на машине находится с десяток разных пляжей. И при этом до города на работу можно ездить за время меньше часа.

Очень нравятся люди, которые туда приезжают. Это на самом деле то, чего мне не хватает — встреч с людьми, с которыми сложился круг общения. Очень много русских эмигрантов, которые едут в Новую Зеландию не потому, что они ищут, где бы побольше денег заработать. Едет очень много людей, которые интересуются как раз outdoor-тематикой — походами, балансом между работой и жизнью. И там, как раз есть такая возможность — можно спокойно жить и работать. Это то, что нравится.

А из того, что не очень нравится? Ну, это везде как обычно. Это государство, которое делает жизнь проблематичной для большинства людей. Практически любая государственная область становится криминальным бизнесом. Куда ни плюнь, какую область государство бы не пыталось регулировать, в силу особенностей психики людей, которые туда приходят работать, ничего хорошего из этого не получается.

Ну, и второе — я очень сильно разочарован. Одна из главных причин, по которой я приезжал в Новую Зеландию — это был расчет на то, что там есть судебная система и доступ к правосудию, равный для всех людей. Но столкнувшись на практике, что оно из себя на самом деле представляет, у меня теперь уже иллюзий никаких нет. Правосудие там на абсолютно таком же уровне, как в каком-нибудь Зимбабве. Все правосудие только для своих, очень узкий государственный бизнес, куда чужих не пускают. Судьи… на всю Новую Зеландию, там, пару сотен человек. Это строго ограниченный круг семей, которые чужих не пускают — это слишком лакомый кусок для кого бы то ни было, чтоб туда пускать. Там просто другая специфика — это бизнес, который сосет денег со всех людей, у которых появляются проблемы. Просто за рубежом все прилично, все оформлено красивыми компаниями и вызывает гораздо меньше вопросов. Любой человек, который рассчитывает обращением в эту судебную систему решить свои проблемы, на самом деле делает их только хуже, потому что он просто попадает в такую паутину правосудия, основная цель которой, посредством адвокатов и, соответственно, всех расходов на эту систему, вытаскивать деньги из тех, кто туда попадает.

Теоретически в судах есть возможность выступать самому, без участия адвокатов. Но, это все только на словах. По факту этого ничего нету. Те, кто пытается участвовать в этой системе не имея адвокатов, ничего не получает просто потому, что ни судьям, ни адвокатам такие люди не нужны. Эта система, в принципе, такая же, как в России. В России ты тоже можешь пойти в суд и получить нормальное решение, если нет конфликта интересов или достаточного влияния на судью между конфликтующими сторонами. Если с одной стороны человек, у которого нет связей с судебной системой и с другой стороны человек, у которого нет связей с судебной системой — то есть шанс, что судья посмотрит на все это дело и вынесет более-менее нормальное решение, если судья не совсем идиот.

То же самое и в Новой Зеландии, но ситуация осложняется тем, что любой конфликт с очень большой долей вероятности будет затрагивать людей, которые имеют тем или иным образом связи с судьями. Страна маленькая, все друг с другом связаны. Если ты вступаешь с кем-то в конфликт, и если человек жил там дольше, то у него, как правило, друг полицейский, судья, там, еще кто-то. Ты туда приходишь как эмигрант. А человек, который с тобой судится, имеет друга судью, и не стоит рассчитывать, что решение будет справедливым. Мне приходилось там судиться.

Отсутствие коррупции — это сказки. Просто все решается на гораздо более тонком уровне, чем в России. Точно также взятки идут на всех уровнях, и, чем выше уровень судебной системы, тем меньше шансов. Ну, единственное, что это все делается в более приличном виде. Напрямую, как правило, никто никому денег не дает. Ты просто должен нанимать адвокатов, которым должен платить очень много денег, которые, в свою очередь, имеют друзей в суде.

Мир — это как раз одна из вещей, которую человек понимает, пожив в разных странах. Я сейчас понимаю, что в России, в Новой Зеландии, в Австралии, в Таиланде, на Филиппинах — на самом деле все абсолютно то же самое. Везде есть силовые группировки, которые борются за власть над контролем конкретной территории и используют эту власть исключительно в личных интересах. И человек, у которого нет ни ресурсов, ни силы на то, чтобы защищать свои собственные интересы, он в одинаковой степени бесправен везде. Права человека, права судьи — это все красивые слова, которые нужны для того, чтобы большинство людей ходило на работу и платило налоги, и позволяло системе приносить доходы тем, кто в нее включен.

— Если не Новая Зеландия и не Австралия, то в какой стране ты хотел бы жить?

— Я считаю себя гражданином мира. Я являюсь обладателем паспорта гражданина мира, на котором написано «Паспорт Мира» на шести языках. Есть организация World Service Authority, которая, к сожалению, не признается практически ни одной из стран, в нарушение Декларации прав человека, принятой Объединенными Нациями. Но это лишь доказательство того, что все эти декларации являются пустой профанацией. Паспорт Мира можно получить, просто заслав им некоторую сумму денег и определенные документы, которые они хотят.

А гражданство Новой Зеландии я получил после проживания в Новой Зеландии на протяжении пяти лет в статусе резидента. Подаешь документы, проходишь интервью и получаешь гражданство. Тебя приглашают на церемонию, ты там для проформы поднимаешь руку, открываешь рот и получаешь бумажку о том, что ты теперь гражданин.

Паспорт — это следующий этап. Вначале дается сертификат о выдаче гражданства Новой Зеландии, а потом ты уже можешь податься на паспорт. Отказа от предыдущего гражданства в Новой Зеландии не требуют. Во многих странах, например, в Сингапуре, где я жил, там для получения гражданства Сингапура требуется отказ от всех остальных гражданств. То же самое в Германии, насколько я помню. А у меня, соответственно, на данный момент гражданство России и гражданство Новой Зеландии и, соответственно, паспорта России и Новой Зеландии.

— С того момента, когда ты твердо решил, что раньше или позже будешь за границей и до сегодняшнего дня, какие были две самые большие трудности на этом пути, и как ты их преодолел?

— Ну, это скорее не ко мне относится, а в принципе. Трудность, которую любому эмигранту стоит ожидать — это финансы. Любой миграционный переезд — это очень большая сумма денег, как правило, суммы от $10 000. Сам процесс эмиграции, перевода документов, сдачи языков, языковые курсы, билеты, перевозки — это все стоит очень больших денег и требует очень крупных усилий.

Большинство людей, которых я встречал в Новой Зеландии, которые переезжали, как правило, тратили 10 лет… ну, в районе 5—10 лет, чтобы накопить необходимую сумму для того, чтобы иметь возможность переехать.

Большинство мигрантов в качестве первого шага для переезда едут учиться. Это сейчас очень популярная тема, но очень затратная. Нужно от 20 000 просто только на саму учебу, в год. Плюс еще на жизнь не меньше 10 000, на год.

Людям, которые приезжают в возрасте 30—40 лет гораздо сложнее находить работу. Если ты не айтишник, тебя будут рассматривать как человека без опыта работы. Не важно, кем ты был в России. У тебя не очень хороший язык. Ты будешь новым человеком в стране, и тебе нужно будет доказывать все с нуля и при этом конкурировать с кучей индусов и китайцами. Они будут везде. Все стремятся приехать в страны, где их жизнь с финансовой точки зрения будет лучше. Люди, которые переезжают за границу именно с точки зрения финансового обустройства, очень часто обнаруживают, что да, зарплата за рубежом гораздо больше, но и расходы гораздо больше. И в результате, сумма свободных средств, которые у них остаются, очень часто оказывается гораздо меньше, а уровень жизни не повышается.

Россия… честно говоря, не знаю, как там сейчас в связи с кризисом, но год назад можно было очень неплохо жить и зарабатывать. Даже тогда, когда я уезжал, лет пять назад, все было достаточно неплохо.

— У тебя есть мысль снова жить в России?

— Я не исключаю и такой возможности. Я не планирую где-либо постоянно жить. Меня вполне устраивает как раз вариант приехать куда-то пожить. Мне нравится приезжать в страны, посмотреть, пожить какое-то время. Идеальный вариант — это приехать вначале как турист, на месяц-два и посмотреть, будет ли у меня желание остаться на подольше. Если будет, то соответственно, остаться там на полгода-год, посмотреть, как там жизнь. Дальше, в зависимости от того, как ветер перемен подует. Говорят, после того, как один раз переедешь, дальше — проще. А мне уже после такого количества переездов в новую страну — это как сел на автобус и переехал.

Жизнь в городах, в принципе, одинаковая везде по всему миру, и это просто переезд в другой город. Есть определенные особенности, но уже становится достаточно привычным. Есть вещи, которые очень сильно меняют образ жизни и которые как раз и привлекают, как, например, вместо того, чтобы долгое время работать в офисе, взять и поехать на машине несколько месяцев путешествовать по Новой Зеландии. Или поехать путешествовать по Азии с рюкзаком налегке. Я, как правило, работаю на крупные компании. Крупные компании, как правило, только в крупных городах. Поэтому, когда деньги заканчиваются, приходится куда-нибудь приехать поработать с тем, чтобы потом иметь возможность несколько месяцев путешествовать.

— У тебя были уже мысли, так сказать, остепениться? Что-то поменять, например, завести семью или купить дом?

— Есть такая фраза «been there, done that» — «был там — делал это». В том смысле, что я разведен, у меня ребенок с прошлого брака, и на данный момент планов по созданию семьи и какого-то желания обосноваться, у меня нет. У меня, в принципе, достаточно циничное отношение к институту брака. Он используется большинством людей отнюдь не в том смысле, в каком он должен быть.

Если встретится человек, с которым захочется идти вместе по жизни, как с партнером, то я всегда открыт такой возможности, но в данный момент никого не вижу, и прошлый опыт заставляет достаточно цинично относиться к окружающим. Свой дом у меня был в России, и были какие-то попытки это сделать в Новой Зеландии. В данный момент такого желания нет.

— Для некоторых людей то, что ты рассказываешь, невообразимая мечта. Но они замыкаются на вопросе: «Как?». Начинают бегать по этому кругу: «Как я этого достигну? У меня недостаточно знаний или профессиональных навыков. Как? Как? Как?». Что бы ты посоветовал таким людям, как им вырваться из этого круга «Как?».

— Маленькими шажками и четким пониманием, чего хочется достичь. По своему собственному опыту, первое, что нужно для переезда за границу — это язык. Второе — это финансы. Язык я специально ставлю на первое место, потому, что без языка не будет ничего, вообще ни-че-го. Можно иметь деньги, можно приехать в новую страну, но без нового языка человек окажется в изоляции, он потратит все свои деньги на людей, которые будут его, мягко говоря, дурить. Человек не разбирается в том, как происходит жизнь, где, что, сколько стоит.

Большинство людей, которых человек встречает, будут стремиться его «развести». В первую очередь в эмиграционных community. Это как раз то, чего нужно опасаться. Соответственно нужно работать над языком, работать над тем, чтобы были достаточные финансовые запасы. Нужно рассчитывать, что год-два человек должен полностью себя обеспечивать на основе цен в стране, в которую переезжаешь.

С профессиональной точки зрения — то же самое, мелкими шажками. Постоянно работать над собой, развивать, повышать свою конкурентоспособность, чтобы приехав в новую страну, можно было легко найти работу.

Работа — это не единственный способ. Если человек является высококвалифицированным специалистом в какой-либо области, он всегда сможет найти какие-то возможности, пойти по учебе, в науку, делать «рисёрч» в университетах. Я знаю очень много людей, которые приезжают в Новую Зеландию на стипендии по PhD-research. Им не нужно денег, у них есть просто знания языка, и есть тема, которую они могут прорабатывать c преподавателем. Много русских по всему миру приезжают делать PhD-research. Это как раз то, что позволяет переезжать, менять страны вообще очень легко.

Мир на самом деле открыт. Для любой девушки всегда есть возможность уехать, найдя себе мужа. Очень многие женщины оказываются за рубежом именно таким путем. Все зависит от того, что человек считает для себя приемлемым. Вариантов море, и я знаю не только женщин, но и мужчин, которые таким образом переезжали. Все зависит от уровня навыков в данной конкретной области. Если человек хорошо умеет общаться с противоположным полом — вперед! Можно и таким образом переехать. (Смеется.)

— Чего мы в нашей беседе не коснулись, а, с твоей точки зрения, стоило бы, как говорится в России, озвучить?

— Озвучить мне хотелось бы такую тему. Большинство людей, которые эмигрируют, эмигрируют вместе с партнерами. Нужно понимать, что очень часто стремлением к переезду является стремление решить какие-то проблемы, которые уже появились внутри семьи. Это может быть очень большой ошибкой потому, что эмиграция — это очень сильный стресс, который как раз выявляет и максимизирует все имеющиеся проблемы. Если какие-то проблемы внутри семьи были, это, как правило, ничем хорошим не закончится.

Эмиграция непростой процесс, а когда ты переезжаешь с человеком, который внутри семьи начинает еще и проблемы добавлять, то все становится гораздо сложнее. У меня очень много примеров, когда люди переезжали и после приезда расставались. Или мужчина переезжает, находит работу, работает, привозит супругу, которая не работает. Супруга получает резидентство и тут же говорит «До свидания!», и уходит к кому-нибудь еще.

Нужно понимать, что любой эмигрант, который приезжает, с финансовой точки зрения, будет находиться в гораздо худшем положении, чем любой из местных, у которого гораздо больше возможностей, гораздо больше срок по накоплению каких-то финансовых средств, семьи вокруг, поддержка, старые фермы, земли, наследство. Вокруг будет дофигища людей, у которых просто банально больше денег. И если партнер с тобой исключительно просто потому, что есть возможность получить лучшие финансовые условия, то этот партнер очень быстро куда-то уйдет. Как правило, проблема внутри семьи — это как раз следствие более глубоких причин, по которым вы не сошлись.

К чему я это все веду? Идти в эмиграцию с партнером имеет смысл только в том случае, если человек уверен в своем партнере. Иначе лучше это дело делать самому, не рассчитывая на кого-либо, потому что эмиграция с партнером, на которого невозможно рассчитывать, как правило, принесет гораздо больше проблем. Я могу очень много чего рассказать на основе своего опыта. Но это тема для отдельного разговора.

— Посоветуй три книги, которые тебе лично настолько понравились, что ты готов рекомендовать их всем и каждому.

— Хорошо. Читать я люблю. Жюль Верн «Таинственный остров», Орсон Кард «Ender’s Game» — «Игра Эндера» по-русски. Список книг, которые я мог бы порекомендовать и которые на меня повлияли, если его задавать всерьез, будет очень длинный. еще одна — самиздатовская книжка, точнее серия книг «Меганезия» Александра Розова. Она достаточно спорная, мне там не все нравится, но определенные идеи там изложенные… и… сейчас, секундочку (набирает текст на клавиатуре) … и Ник Горькавый «Астровитянка».

— Каково твое заключительное слово, эпилог?

— Эмиграция это просто способ развития. Путешествие — это тоже способ развития. Это выход за грань комфорта, за рамки комфортной зоны, в которой большинство людей живет и из-за существующих рисков просто предпочитает не высовываться. Но развитие предполагает как раз выход за рамки комфорта. Поэтому я всегда за то, чтобы люди больше путешествовали, больше смотрели другие страны с тем, чтоб понимали, что весь мир одинаковый, что большинство проблем в мире, создано просто искусственным созданием конфликтов и противоречий и натравливанием одних и тех же людей. Мир — одинаковый, люди везде одинаковые и общественные структуры везде одинаковые. Это самое главное.

Спасибо за вопросы, надеюсь, мои рассказы и ответы помогут многим людям с тем, чтобы совершить нужный шаг вперед. Счастливо!

24 февраля 2016 года

3. Интервью с Алексом, г. Голд-кост

Больше всего нравится, что можно ходить босиком. Климат очень теплый, приятный. Океан, природа. Во дворе опоссумы бегают, в парках коалы, кенгуру. Климат, природа — это мне больше всего нравится.

Второе — культура. Здесь меньше стресса, меньше суеты. Люди не переживают из-за каких-то мелочей. Но это на Голд-Косте. В Сиднее и в Мельбурне — суета есть. Здесь меньше суеты, и ритм жизни более расслабленный. Вот это мне нравится — ритм жизни и природа. И больше возможностей для отдыха, для путешествия.

* * *

— Меня зовут Саша. Родом я из Киева. Мне аж 30 лет уже исполнилось недавно. Сейчас я нахожусь в солнечной Австралии, а именно в Голд-Косте. Мне здесь очень нравится. Здесь уже пять лет. За пять лет я, скажем так, конкретно обосновался. У меня жена, дочка. Жену зовут Жанна. Она родом из Москвы. А дочку мы назвали Майя, ей три года. Она родилась уже в Голд-Косте.

Мы живем в таунхаусе. Это такой дом на несколько семей. У нас есть небольшой газончик, задний дворик и передний дворик. Рядышком небольшой лесок, куда можно пойти погулять. До океана буквально 15 минут пешком или пять минут на машине. В комплексе, в котором мы живем, 30 семей. В основном это пожилые люди, потому что раньше этот комплекс был только для пожилых. Но пожилые люди поживут и со временем уходят. Приходят молодые семьи. И здесь, как бы, 50 на 50: и молодые семьи, и пенсионеры остались. Пенсионеры — одни австралийцы, очень консервативные и не очень общительные. Хотят, чтобы их оставили в стороне и не трогали. А молодые семьи — есть и австралийцы и смешанные браки: кто-то из Австралии, другая половина — с другой страны.

Соседи у нас хорошие, мы с ними общаемся. Муж из Швейцарии, жена с Южной Кореи, а ребенок уже здесь родился. Вообще, круг нашего общения очень разнообразный. У нас друзья из Словакии, Германии, Франции, Великобритании, есть те, которые родились в Австралии… Ну и конечно, есть несколько русских семей недалеко, на расстоянии 10—15 минут на машине. В гости пешком редко кто ходит. Тут все ездят на машине. Если 10 минут на машине до кого-то — это, считай, очень близкие соседи. Если час на машине, — это как-бы друзья, которые чуть подальше, но все равно, можно ездить раз в месяц или, там, пару раз.

У меня была мечта — дом на берегу океана, с французскими окнами, чтоб от пола до потолка. И, когда вот мы увидели эту квартиру, домик — мы поняли, да, это то, о чем я мечтал. У нас трехкомнатная квартира, очень просторная. После хрущевки в Киеве тут просто… это моя мечта. То есть, когда я был в Киеве, у меня был список, чего бы я хотел в жизни… Он и сейчас есть, я до сих пор его обновляю и добавляю, чего бы еще хотел (улыбается).

— Расскажи, пожалуйста, о твоей профессии, специализации. Является ли твоя профессия, работа, на которой ты сейчас работаешь, той самой, которую ты изучал в вузе?

— Очень хороший вопрос! Я начну с вуза. Заканчивал я в Киеве КПИ, Киевский политехнический институт, кафедру прикладного системного анализа, по специальности «Программирование, информационные системы в проектировании». То есть нас готовили стать кем захотите. Захотите — можете стать программистами, захотите — можете стать проектировщиками, аналитиками, кем угодно. Поскольку выбор был очень широкий, я до сих пор как бы ищу свое направление. Но вернусь к истории.

Это было пять лет назад, 2010-й. В Украине в то время с работой было не очень, и я где-то полгода не мог найти работу. Родители подбросили идею: «Слушай, работы не находится, как на счет поучиться еще?». И была финансовая возможность выбрать вуз где-то за пределами Украины. Выбор пал на Австралию. Я приехал сюда учиться тоже по специальности «Информационные технологии», но поскольку у меня уже была степень специалиста, здесь буквально один год можно было отучиться и получить степень магистра. В Австралии я учился в университете Гриффис.

У него несколько кампусов. Кампус — это студенческий городок. Есть один на Голд-Косте, один — возле Брисбена, другой непосредственно в Брисбене и еще там, на окраине. Некоторые предметы у меня были на Голд-Косте, но в основном в Брисбене. Обучение здесь, я бы сказал, намного легче, чем в постсоветских странах, так что с этим проблем у меня особо не было.

Не было ли трудностей с языком? С языком тут другое. Я ехал сюда, у меня английский язык был выше среднего, то есть на очень хорошем уровне. Но что интересно, в Украине мы изучали язык классический, британский, тут — австралийский. Мне было сложно понимать, что они говорят, из-за того, что произношение было совершенно другим.

еще, что мне мешало поначалу — это убеждение, что мой английский не очень хорошего уровня, что у меня плохой английский. Я себе повторял: «У меня плохой английский». И через какое-то время я понял, как-то само пришло, что эта установка мне мешает. И когда я сказал себе, что у меня английский хороший, я начал всех понимать, меня стали все понимать, и жизнь стала намного лучше. Одна установка, и она как бы меняет все.

Когда я приехал в Австралию, в 2010 году, я здесь не знал ни одного человека. Я приехал сюда без каких-либо связей, у меня не было никаких знакомых. Мое представления об Австралии было, что это «буш», то есть пустыня, кустики там, и все. Когда я приехал, я понял, что это не так. Тут есть и горы, и реки, и джунгли, и снег, и все, что угодно. Природа намного красивее, чем я этого ждал.

— Было трудно или легко оформить визу, пройти все формальности? Что ты сделал в первую очередь, как развивались события?

— Было очень сложно психологически и эмоционально, поскольку я понимал, что я хочу переехать, хочу что-то изменить, посмотреть мир и, одновременно, попутешествовать.

Сначала я изучил, какие вузы есть, что необходимо для вузов. Потом оказалось, недалеко от нас было агентство, которое консультирует, помогает подготовить документы.

Я обратился в это агентство, которое работало очень профессионально. На самом деле я все это мог сделать сам, но их помощь была в том, что они меня подталкивали. То есть у меня в один момент какой-то внутренний саботаж произошел. Документов очень много, апостиль, печать на печати, все нужно переводить, заверять. И мне в какой-то момент, психологически было очень сложно оставить свою семью, друзей и сказать: «Я еду на год и неизвестно, вернусь или не вернусь». Я не знал, приеду я или нет. В агентстве была женщина, которая очень хорошо делала свое дело и меня вот подталкивала.

Подготовка заняла месяцев семь, чуть больше полугода. Можно было, конечно, это делать быстрее, но как бы психологически было сложно, и конечно, много бюрократизма, сбор документов. Большая пачка документов нужна в Австралию, как ни в одну другую страну, в которую я ездил, а ездил я во многие страны (смеется).

Сколько стоила учеба за год? Это один из сложных моментов. Иностранным студентам дороже, чем местным. Все образование в Австралии платное. Для посольства деньги не просто должны были лежать на счету, они должны были лежать на счету, как минимум, три месяца. Один год стоил $16 000 австралийских долларов. Это только образование, без учета проживания, еды и всего остального. Может еще половина от того — на проживание. То есть где-то примерно $24 000 австралийских долларов.

Поскольку в Киеве не было посольства Австралии, на то время, 2010-й год, рассматривались украинские визы в Москве, все документы были отосланы через курьерскую почту в Москву. На интервью меня не вызывали. Пришел ответ, и все. В итоге я собрал все документы, купил билеты, получил визу и уехал в неизвестность, когда здесь была зима, июнь месяц.

Когда учишься в институте, можно жить в кампусе, можно самому снимать жилье, а можно жить в семье. И я решил первые несколько месяцев пожить в австралийской семье. Я мог как бы сразу погрузиться в культуру, в быт и в обычаи средней, не зажиточной, но и не бедной, австралийской семьи. Многие студенты, которые приезжают, живут в общежитиях между собой, и они не чувствуют австралийскую культуру.

— А жить в семье — это дороже?

— Это соизмеримо. Может, процентов на десять-пятнадцать дороже, но опыт, который ты получаешь, и поддержка. Очень хорошая семья была, трудолюбивая, чистоплотная, внимательная. Был отец семейства и жена. И у них еще ребенок был маленький в то время. Отец — механик, очень рукастый парень, умный, трудолюбивый, не боится никакой работы. Жена работала на полставки в институте бухгалтером. Иногда она меня подвозила в институт. То есть было удобно.

Как я обычно добирался в институт? Автобусом, 20 минут на автобусе. Общественный транспорт здесь работает замечательно. Студентам 50% скидка, поэтому проблемы добраться в институт не было.

— Кто учился с тобой, какого они возраста, из каких стран?

— На моем курсе девяносто процентов — это были иностранцы, из стран разнообразнейших. Средний возраст — 27, 28, 30 лет, где-то моего возраста. На уровень магистратуры, поскольку все-таки образование платное, молодежь не идет. В основном это люди с IT-индустрии и те люди, которые хотят остаться.

Вся география — Колумбия, Саудовская Аравия, Европа, Германия, Африка, Китай. Разнообразнейшие люди, но объединяло их что? Что большинство училось там, чтобы остаться. Чтобы получить специальность и эмигрировать уже по профессиональной эмиграции, через профессию. То есть два года отучиться по специальности и тогда уже остаться.

За знаниями там было человека два. Один австралиец, который хотел стать большим начальником в IT-индустрии, и один уже взрослый мужчина из Норвегии, который уже знал, за чем идет, и ему нужны были конкретные предметы для его карьеры. Норвежцу 40 лет было, а парень был очень молодой, амбициозный, лет 26—27. Но профессионал, уже видно, специалист сформированный был.

— Ты учился в постсоветском пространстве и в Австралии. Если сравнить эти две системы, можешь назвать одну-две вещи, которые тебе больше всего нравятся в австралийской системе образования, и одну-две вещи, которые не нравятся или нравятся меньше всего?

— Что мне очень понравилось здесь — это больше свободы выбора, самому можно больше предметов выбирать. То есть ты выбираешь предмет, выбираешь, когда его учить. В постсоветской системе тебе дают расписание, и ты ходишь уже по этому расписанию.

Здесь ты можешь выбирать, в каком кампусе учиться и даже, в каком институте. Например, нужного предмета в институте нет, а я буду учить дистанционно этот предмет в университете Канберры — это засчитывается. Мне очень нравится такая гибкость. И то, что здесь очень много преподавателей-практиков. Люди, которые профессионально работают в своей сфере, им интересно преподавать и делиться актуальными знаниями. И они очень много получают от студентов, новые идеи. Это очень видно — заинтересованность преподавателя в образовании. И это достойно оплачивается здесь, очень достойно. Это, что мне нравится.

То, что не нравится — в постсоветском стиле образования больше упор был на практику, более глубокий. То есть докапываемся мы до каких-то вещей глубже. Тут в моем случае, это в IT, может быть, больше было теоретических вещей, меньше практики. И тут в два раза меньше предметов. У меня было за семестр, там, четыре или восемь предметов. И больше писать надо. Тут надо больше писать, и что мне здесь нравится — больше фокусно-групповой работы. Это мне нравилось, да. И что нравилось — списывать нельзя. Это очень трудно. Если на экзаменах поймают, выгонят с экзамена. Заново платить придется. (Смеется.)

— С какими чувствами ты уезжал с Украины, какие ожидания у тебя были от Австралии?

— Ожиданий у меня особых не было. Я старался меньше ожидать, чтобы не расстраиваться. План был такой: приехать посмотреть на место, и, если понравится, найти способ остаться. Я даже не знал, каким способом здесь останусь. Если все сложится — останусь. Не понравится — хорошо, посмотрел страну, поучился, вернулся.

Страхов не было, был восторг от путешествия, от приключений, неизвестного. Это очень далеко. Я так далеко от дома никогда не выбирался один, и я на это смотрел оптимистически, как на возможность узнать больше. И мне удалось, я сказал бы (смеется). Я себя успокаивал, что всегда могу вернуться. Я поддерживаю до сих пор по скайпу контакт со своими близкими друзьями. Мы часто приезжаем в Украину, в Россию, чуть ли не каждый год мои родители сюда приезжают.

— Хотелось бы расспросить у тебя немножко о твоей работе. Где ты работаешь, и давно ли ты там работаешь, что это за организация и что ты там делаешь?

— Я сменил очень много работ. Начал я работать, когда еще учился в институте. На каникулах я устроился в колл-центр, что удивительно, — в компьютерный колл-центр, где нужно было помогать, когда у людей какие-то компьютерные вопросы. Это называется IT-поддержка. Мне звонят, и я решаю IT-проблему.

В Австралии, на первой работе, самое сложное — это отзывы от предыдущих работодателей. Здесь очень сложно начать карьеру без отзывов. Мне пришлось указать моих предыдущих работодателей в Украине. С ними связались, проверили, да, действительно, есть такой, да, работал. И только после этого меня взяли на эту работу.

Позволял ли мой уровень английского такую работу? Оказывается, что да. Я был не очень уверен в себе. У меня были опасения насчет английского. Я был не очень уверен в себе. Было большое собеседование, 12 человек, все в одной комнате и только я, как мне кажется, был с самым невысоким английским. Но из этих всех 12 выбрали четырех, и я почему-то оказался в их числе.

Чувствовал себя очень неуверенно первые несколько дней. Иногда приходилось просто догадываться, что люди говорят по телефону, потому что по телефону сложнее понимать, чем при живом общении.

Но в Австралии, что мне очень нравится, к твоему акценту относятся с пониманием. Никто не шутит на тему «О, у тебя там такой-то акцент, ты чего-то не понимаешь». Остановятся, еще раз объяснят, и очень терпеливо относятся. Тем более я был на работе, чтоб им помочь. То есть проблем с телефоном у меня не было, и это мне дало очень большую уверенность в том, что раз меня взяли, и я могу в колл-центре работать, значит у меня с английским все нормально.

Платили минимальную зарплату для Австралии — $18 или, там, $20 в час. Но минимальная зарплата — ее как бы хватает. Даже на минимальную зарплату здесь можно жить. Если не шиковать, то хватает. Тут, если человек хочет работать — он будет работать. У меня сокурсники подрабатывали уборщиками. Им платили ту же минимальную зарплату. Иногда даже уборщики больше получают (смеется). Как при коммунизме — любой труд в почете. От каждого по способностям — каждому по потребностям.

Это была временная работа буквально на полтора-два месяца, на половину рабочего дня. Как студенту подработать и для начала карьеры — это было для меня очень большим плюсом. После окончания университета Гриффис я работал на похожей работе. Но это уже был не колл-центр — я занимался IT-support. Поддержка IT-инфраструктуры, но уже не по телефону, а в офисе в центре Брисбена. Я тогда жил и работал в Брисбене. Мы жили под городом, на работу я ездил на общественном транспорте, что мне очень нравилось. Мне очень нравился Брисбен. Конечно, не так, как Голд-Кост, но в плане работы там возможностей намного больше. И моя карьера развивалась в направлении поддержки IT-инфраструктуры компаний. В основном это были большие компании, такие как Rio Tinto. Это одна из самых крупных шахтерских компаний, она добывает природные ресурсы.

Я работал в главном офисе, но иногда у меня были командировки на шахты по всей Австралии. Я летал в Дарвин на три недели, я был в центре Квинсленда на шахте, где добывают уголь. То есть мне эта работа дала возможность попутешествовать. К примеру, на одной из шахт, там была работа 10 часов в день, но четыре дня в неделю, и у меня были выходные, целых три дня. Что я буду эти три дня делать? Просто сидеть и ничего не делать? А машину в этот раз мне компания не предоставила.

И что я решил? Автостопом исследовать ближайшие национальные парки. На одни выходные я слетал к семье. А на другие выходные я автостопом ездил с палаткой исследовать национальные парки. Было очень интересно.

— Вот ты закончил институт, и как быстро ты нашел эту работу в Рио Тинто? Долго ли ты искал, сколько ты послал резюме?

— Мне как-то здесь везло. Во-первых, я люблю интервью, мне это приносит удовольствие. Я немножко волнуюсь, но буквально чуть-чуть. Для меня это не стресс, для меня это удовольствие — ходить на интервью.

Мое резюме, которое было в Украине — оно абсолютно не подходит здесь. Здесь совсем другие акценты. В Австралии очень важно не дискриминировать людей по какому-либо признаку: ни по возрастному, ни по сексуальному, ни по цвету кожи, ни по расовому.

Здесь нельзя фотографию размещать, нельзя указывать, сколько тебе лет. Если я это буду указывать, свою фотографию и все остальное, мое резюме могут просто не рассматривать.

Фокус работодателя на других вещах. Чтобы у всех были равные шансы на работу. У многих работодателей есть определенное правило, чтобы выбирать человека по его профессиональным качествам, а не по тому, как он выглядит, какой у него акцент и все такое. Конечно, потом смотрят, как ты выглядишь и какой у тебя возраст.

В институте была очень хорошая поддержка студентов, и я пришел со своим резюме в эту службу поддержки. И мое резюме отредактировали. После этого я пошел в библиотеку. Библиотеки в Австралии — это не так, как библиотеки в России, в Украине. Это красивое помещение, удобное расположение книжек, открытые стеллажи. Ходишь, как по книжному магазину и выбираешь книжки, которые читаешь. В каждой библиотеке бесплатный интернет, обычно очень хороший.

Я тогда учился и работал в институте, я и отправил резюме из библиотеки. Отправляю резюме — мне перезванивают через 3 минуты. Говорят: «Вот, мы получили твое резюме. Хочешь работать?». Я сказал: «Да, хочу!». Работа — 25 часов в неделю. А я тогда еще учился. Я говорю: «Я могу работать только 20 часов. Можно я буду работать 20, но вы мне будете за 25 платить?» (Смеется.)

В итоге на эту работу меня не взяли, но я хотел проиллюстрировать, что если резюме подходит, и ты соответствуешь всем критериям, то перезванивают буквально сразу, не откладывают в дальний ящик. И я всегда старался к резюме еще прикреплять сопроводительное письмо. Когда ты в e-mail пишешь сопроводительное письмо, что ты соответствуешь всем критериям, — в основном перезванивают в тот же день.

В письме я пишу, как мой опыт и какие-то качества мои соответствуют их ожиданиям и их требованиям к этой вакансии. К примеру, опыт работы в колл-центре. Я рассказываю, что я очень хорошо работаю с клиентами, могу с любым найти общий язык, что мои качества соответствуют тому, что они ищут. Поэтому перезванивают очень часто. Я просто очень хорошо копаю, нахожу информацию про компании, про должность, куда я посылаю резюме, и очень часто перезванивают.

Моя первая работа после института вообще не требовала специальной квалификации. Нужно было подключать, переносить, заново подключать компьютеры и убедиться, что они работают. Это была работа временная, на которой я проработал несколько месяцев, по пол рабочего дня. Я как бы работал на свое резюме, что я работал и в этой компании, и в этой, и в этой.

— Разве это не выглядит негативно, что ты как бы прыгаешь из одной компании в другую?

— Нет, здесь не так. Здесь рынок труда очень мобильный, люди меняют места. Это даже плюс. Я в своих резюме даже подчеркиваю, что я работал IT-специалистом в разных индустриях. Я работал в банковской индустрии, в секторе природных ресурсов, работал в том секторе, в том секторе. И когда я прихожу на работу, у меня более объемное восприятие, как работает компания. Я это преподношу, как плюс. Я показываю, что это преимущество, я могу помочь компании развиваться.

Рынок компьютерных специальностей — здесь очень многие работают по контрактам. Мои друзья-австралийцы работают по контракту. Они берут конкретный проект, там, на три, на шесть месяцев, заканчивают этот проект. Они без работы, но ищут другой проект. Нашли проект в другом городе — уехали в другой город, там работают. То есть в IT-специальности многие работы именно по контракту. Мне это очень по душе, поскольку подписываешь контракт на шесть месяцев.

Заканчивается контракт — с работодателем садитесь и думаете: «Продолжаем контракт? На каких условиях: на таких же, или поднимем зарплату, или, там, еще что-то изменим?» И тебе не надо увольняться, потому что закончился контракт. Вот у меня закончился контракт, и я уехал на два месяца в Украину, в Европу, в Россию путешествовать, увидеть друзей. Вернулся обратно — и у меня уже был новый контракт, который я получил.

Потом, после этих маленьких работ, меня взяли в авиакомпанию Virgin Airlines. Я работал системным аналитиком в главном офисе в Брисбене. Очень хорошая работа была, хорошо оплачиваемая, $70 000 в год, постоянная. Хорошие условия труда. К моему сожалению, я проработал там только один год, потому что коллектив и корпоративная культура мне не подошли. У меня были ожидания, что «Верджин Эйрлайнз», Ричард Брэнсон, там должно быть весело и интересно, а там оказался грустный офис, где люди как-то не сильно общительные, очень занятые, очень в стрессе. Я понимаю, что прихожу с работы расстроенный, в опущенном состоянии.

Тогда мы с женой, прогуливаясь вдоль океана, решили, давай переедем в Голд-Кост. Это было три с половиной года назад, в 2012-м. Тогда Жанна была уже беременна и ее мама жила (и живет все еще) на Голд-Косте. Мы подумали, что поддержка бабушки в первые полгода жизни ребенка и дальше, будет очень ценна. От Брисбена до Голд-Коста почти 80 километров, бабушка далеко, у нас в Брисбене ни друзей, ни родственников, никого рядом нет. Поэтому мы решили переехать на Голд-Кост. На Голд-Косте с работой, конечно, не так хорошо, как в Брисбене. Потому что Брисбен — это центр Квинсленда, там все главные офисы, там местное правительство. Голд-Кост — это второй город, тут уже меньше возможностей. Но все равно, как бы есть.

Полгода я был без работы. Я занимался ребенком, мы общались с друзьями, развивали круг наших знакомств, даже искали другие семьи с детьми, «нетворкинг», так сказать. На что мы жили тогда? Ну, были сбережения. Я ушел из Virgin Airlines, там у меня была зарплата 70 000 в год. Я все эти деньги не потратил, соответственно. Больше половины ушло в сбережения. И пособие на ребенка. Когда ребенок рождается, платят порядка $7 000, кажется, разово. То есть с деньгами вопросов не было.

Мы снимали тогда квартиру в том же доме, где жила и Жаннина мама. Мама немножко помогала с готовкой, больших запросов у нас не было. На то время у нас уже были машины — у Жанны и у меня. Хватало, не бедствовали (смеется).

Тут понимаешь, чем мне нравится на Голд-Косте? Я хожу целый год в шортах, в футболке. Если зима — одеваю, там, флисовую кофту. То есть я даже босиком хожу часто… Тут затраты на одежду на порядок меньше, чем в Европе. Так, как я хожу здесь, я бы в Киеве не ходил, даже летом.

Тут не важно, как ты одеваешься, не важно, сколько ты зарабатываешь. Если ты себя хорошо чувствуешь, ты приветливый, со всеми общаешься, улыбаешься — это главное, быть счастливым и довольным. Как ты выглядишь, какая у тебя машина, за две тысячи долларов или за двадцать — это здесь не ценность, ну, в нашем кругу, где мы общаемся.

Первые четыре-пять месяцев я вообще не искал. Я наслаждался тем, что я могу купаться в океане и проводить время с ребенком, ходить в лес. Мы ездили с палаткой. Потом я начал искать, и за два месяца я нашел работу. Конечно, не настолько хорошо оплачиваемую, как в Брисбене, но мне она была очень по душе.

Я ремонтировал лэптопы «физически», то есть, занимался «железом», ездил по школам, ремонтировал компьютеры. Мне это очень нравилось. Это было автономно, довольно гибко, и мне это было по душе. Оплата была почасовая, порядка $25 в час. В неделю часов где-то двадцать, на полставки.

Жена пишет сейчас докторскую. Что интересно, она получила грант на написание этой докторской, называется «сколаршип». Ей правительство оплачивает за то, что она пишет. Она делает исследование в маркетинге, исследует франчайзинг.

Также у нее есть работа на полставки в компании, которая занимается ортодонтическими устройствами, которые помогают детям выравнивать зубы и возвращают красивую улыбку. В австралийской компании, которая небольшая, но международная.

Ее, кстати, взяли на работу из-за знаний русского языка, поскольку им нужен был человек, который бы общался с представителями Восточно-европейского рынка, ну постсоветского то есть. Она сейчас курирует обучение врачей, развитие этого рынка. И в связи с этим, компания помогает нам, когда мы едем в Россию, в Украину. Она оплачивает Жанне билеты, проживание, ну и мы всей семьей там проживаем тоже (улыбается).

Ездим мы довольно часто, каждый год или через год. Единственный год, когда мы не были — это когда Майя родилась, она была тогда еще совсем маленькая. Тогда приезжали мои родители сюда. А так мы были в прошлом году, и в этом году тоже собираемся.

Мы стараемся в Европу ездить в июне-июле, когда здесь зима, потому что здесь немножко прохладно, зябко. Мы ездим туда, где лето, тепло и много фруктов и овощей, которые мы очень любим.

Кстати, в Австралии я стал вегетарианцем. Мне так нравятся эти местные выращенные фрукты и овощи, что места для мяса у меня просто уже нету. Я объедаюсь бананами, манго и авокадо, всякие салаты и для мяса места уже просто не хватает (смеется). Здесь в Австралии, мы всей семьей стали вегетарианцами. Сегодня ходили в Sushi Train. Это где суши ездят по такой ленте.

Майя выбирает суши сама, и только с авокадо. Я говорю: «Майя, возьми суши с рыбкой, попробуй». — «Нет, не хочу, рыбку убили, я кушать не буду. Пусть другие». Мы ее не ограничиваем. Она пробовала и рыбу, и курицу и мясо. Когда в гостях или что-то, ей было интересно попробовать. Мы как бы абсолютно недогматичны. Ребенка ни в чем ограничивать не надо: она все равно вырастет — попробует. Поэтому мы ей даем пробовать. Наелась как-то она чипсов, разболелся живот. Мы объяснили: «Ну, много чипсов съела!». После этого чипсы уже не есть. То есть ребенок сам знает. Она знает, что ей нужно, что ей приятно, что пойдет. Я немножко отвлекся, наверное (смеется)?

— Да, тема такая, что легко отвлечься (смеется). Скажи, а где ты сейчас работаешь?

— По ряду причин, я закончил работу с компьютерами, которые ремонтировал. Там поменялось руководство, и работать стало как-то некомфортно. Я ушел. Сейчас я не ищу новый контракт. Я понял, что постоянная работа, то есть с девяти до пяти и три недели отпуска в году — для меня слишком мало. Мне нужно больше отпуска и больше времени с ребенком.

Сейчас я работаю убердрайвером, то есть я подвожу людей на своей машине. Да, не по специальности, но мне это очень нравится. Я работаю где-то часов 10—15 в неделю, тогда, когда мне хочется. Это одно из занятий.

Eще у нас есть Airbnb. У нас есть квартира, которая приносит доход. То есть, мы ее сдаем. Такой вот у нас маленький отель, на одну квартиру. Подробней про эту квартиру? Выплачиваем ли ссуду в банк? Мы старались с банком не связываться. У Жанны были сбережения. Она очень бережливая жена. Были у меня сбережения, немножко родители помогли. Мы вот решили сделать вложение, потому что деньги обесцениваются очень быстро, мы все это знаем: Советский Союз, 98-й и все остальные года. Недвижимость дает больше уверенности в сохранности сбережений.

Квартира приносит доход, поскольку она в центре Сёрферса. Люди путешествуют много, очень много с Азии приезжают. За прошлый год она восемьдесят процентов времени была занята. Доход не такой уж и пассивный, требует уборки, ремонта, встречи гостей, какие-нибудь запросы гостей, это считай, что работа (смеется).

Также у меня есть несколько онлайн проектов. Я администрирую веб-сайт в компании, где Жанна работает. То есть у меня несколько занятий, но с IT связано только администрация веб-сайта. В данный момент я не ищу работу, поскольку уже в конце мая у меня будет отъезд. А минимальный контракт — это три месяца или полгода. Я планирую уже по возвращению сюда искать следующий IT-контракт.

— Говорят, что в Австралии кризис. Как это проявляется?

— Насчет кризиса я не знаю. Я особо кризиса не чувствую. Когда заходишь в шоппинг-центр в будний день в рабочее время, полно людей, все покупают. На Новый год, на Рождество, парковку не найти. Никакого кризиса в Австралии нет. Да, австралийский доллар обесценился чуть ли не в два раза, но я этого не почувствовал. Цены не выросли. Немножко стала дороже электроника. Немножко дороже стали билеты в Европу. Но мы не так часто покупаем новую электронику, билеты. Если сами покупаем, мы как-то умудряемся лоукостерами, а если летом, компания нам покупает билеты.

Мы стараемся покупать вещи «second hand». То есть, перед тем, как купить что-то новое, я всегда проверяю на сайтах, можно ли эту модель или вещь купить б/у. Мы ходим на гаражные распродажи. И сами, если у нас что-то есть, тоже продаем.

— Австралия — страна недешевая, и Голд-Кост — очень недешевое место. Сколько ты зарабатываешь? Сколько нужно получать в месяц, чтобы семью содержать, да еще в Россию и в Украину ездить?

— Ну, в Россию и в Украину ездить, я думаю, нам бы не хватило денег, если бы Жаннина работа не оплачивала ей билеты. Я в этой компании тоже немножко помогаю. Иногда у них IT-проект небольшой — я прихожу туда или помогаю дистанционно. Мне тоже оплачивают билеты.

Да, Австралия — недешевая. Все услуги очень дорого стоят, парикмахеру, там, $15, только прическа. Еда — тоже дорогая.

Мы стараемся не тратить деньги понапрасну. Стараемся покупать еду прямо у фермеров. Тут есть такие рынки, где раз в неделю фермеры привозят продукцию, и мы у них покупаем подешевле и в больших объемах. Мы как бы минимизируем свои затраты. На отдых ездить никуда не надо — пошел на пляж, покупался и вот, красота. Или 40 минут на машине — красивые горы.

Одежду я покупаю, когда езжу в Европу один раз в год. Одежда в Европе дешевле, чем здесь. Какие-нибудь вещи в магазинах — все очень дорогое. Я покупаю на eBay все, что подешевле и с доставкой. Подожду неделю, и оно придет. Услуги парикмахера — у нас есть местная русская женщина, которая стрижет у себя дома в два раза дешевле. У нас есть врач-педиатр, она тоже русская.

Кстати, медицина, в отличие от Америки, обеспечивается правительством. Не надо покупать медицинскую страховку, все базовые потребности в медицине, операции, покрываются общей страховкой, и она оплачивается из твоих налогов. То есть, чем больше ты зарабатываешь, тем больше ты за нее платишь. Но она для всех. Если у тебя минимальный доход, она тебе предоставляется бесплатно.

— Прости за нескромный вопрос: сколько ты зарабатываешь в год? И сколько уходит на налоги?

— Смотря сколько зарабатываешь. Если до 18 000 в год, тогда ставка налогообложения вообще ноль. Средняя зарплата в Австралии около 50 000 в год. Из этих 50 000 в год на налоги уйдет в среднем процентов двадцать.

На данном этапе мне сложно сказать, потому что у меня сейчас нет постоянной работы. Из 12 месяцев, я в Австралии нахожусь месяцев девять. Соответственно и плачу налогов меньше, чем средние австралийцы. К примеру, если ты в магазине покупаешь шоколадку, с нее платится 10% подоходного налога. А если ты в том же магазине, покупаешь просто овощи и фрукты, они этим подоходным налогом не облагаются. Считается, что шоколадка — это роскошь, а еда — это необходимость (смеется). Это правительство определяет.

Правительством я доволен — платишь налоги и живешь спокойно. Да, налогов много, но за это получаешь безопасность, чистоту, порядок. Если человек хочет работать, он найдет работу, и ему будет хватать на жизнь. Я даже был на пособии по безработице, мне было интересно. Когда я не работал, у меня было пособие по безработице, $200 в неделю. Этого достаточно, чтобы прокормить себя. По ресторанам, конечно, не походишь, но на еду и комнату хватало.

Мне было не очень комфортно, потому что я думал так: «Если я сейчас устроюсь на работу на 10 часов в неделю или на пол рабочего дня, я буду получать только чуточку больше. Так зачем мне работать чуточку больше, если можно вообще не работать?» И какое-то время это меня останавливало, чтобы найти работу. Потом я собрался, позвонил, 40 минут ждал на линии и сказал: «Дорогие мои, отменяйте мое пособие, я буду себе искать работу». И потом как-то это уже активнее пошло, и через какое-то время я уже нашел.

— Чтобы получать пособие по безработице, нужно быть гражданином Австралии?

— Нет. Достаточно получить вид на жительство, и тогда у тебя уже могут идти страховки. У меня есть даже подружка, которая живет на пособие по безработице. По каким-то причинам, она не хочет или не может работать — ее выбор. То есть на пособие можно жить.

Если ты уже получил вид на жительство, то через два года ты можешь получить гражданство. То есть гражданство — это уже легко. Самое сложное — получить вид на жительство.

— Есть ли желание и дальше в Австралии жить? Может какая-то другая страна рассматривалась?

— Скажем так, на ближайшие несколько лет — два, три, четыре года, пять — я вижу здесь большой потенциал для развития, для воспитания молодой семьи, детей. Для детей это очень комфортная страна… Да, она немножко на окраине всех экономических, социальных событий. До Австралии все доходит медленно и долго. Но на будущее я не исключаю, что если будет какая-то возможность поработать в США или в Канаде, или в Европе, или какой-нибудь интересный проект в Украине, может быть, даже в России. Я не исключаю возможности приехать на несколько лет в другую страну поработать, пожить для опыта. У меня нет привязки к стране.

Вообще я бы хотел иметь несколько домов. Один дом в Австралии, один — в Европе, в Украине, и жить на несколько стран. Но это я так (смеется), мечты. Я думаю, это вполне реально, потому что, допустим, с IT-профессией можно работать в любой стране. С опытом, который я получил здесь, приеду в Сингапур — в Сингапуре поработаю. Я подвозил мужчину, австралийца, который 15 лет живет в Арабских Эмиратах. Он говорит: «В Дубае 85% — это экспаты, иностранцы». Может быть, и там бы поработал.

Что сложно в Австралии — это новые друзья, новые знакомства заводить. Люди изначально очень открытые, дружелюбные, приветливые. Вроде как бы вы друг-другу нравитесь, но построить отношения чуть дальше — это требует время. Не один и не два года — это три… Круг друзей, с которыми можно по душам поговорить, которые помогут — только вот сейчас они начинают появляться. Вот так все бросить, переехать в другую страну, и начинать все сначала как бы не хочется.

— Назови одну-две вещи, которые лично тебе больше всего в Австралии нравятся, и одну-две вещи, которые не нравятся?

— Больше всего нравится, что можно ходить босиком. Климат очень теплый, приятный. Океан, природа. Во дворе опоссумы бегают, в парках коалы, кенгуру. Климат, природа — это мне больше всего нравится.

Второе — культура. Здесь меньше стресса, меньше суеты. Люди не переживают из-за каких-то мелочей. Но это на Голд-Косте. В Сиднее и в Мельбурне суета есть. Здесь меньше суеты, и ритм жизни более расслабленный. Вот это мне нравится: ритм жизни и природа. И больше возможностей для отдыха, для путешествия. Чтоб путешествовать, здесь не надо ехать в другую страну. Можно путешествовать по Австралии, очень доступно.

Что не нравится? Это, не то, чтоб лицемерие, но как-то вот люди постоянно спрашивают «How are you?». Но им не особо интересно, как у тебя дела. Они просто спрашивают для приличия. У нас, когда друзья спрашивают «Как дела?», обычно хотят знать, как у тебя дела.

А вот тут ментальность чуть другая. У них все «good» и «badly» — «хорошо» и «плохо». И все вот такое — оно или «хорошо» или «плохо». Они не очень хорошо воспринимают полутона (смеется). То есть культура все-таки более простая. Не то, чтобы ниже или хуже, но как-то слишком просто.

У нас какой-то более сложный внутренний мир, я бы сказал (смеется). Но это на поверхности. Если тут с людьми, которые открыты, с друзьями, садиться и разговаривать возле костра, тогда они открываются, тогда можно. Я не могу четко ответить, что не нравится, но непривычная культура. Понятная, но непривычная.

— Есть ли у тебя мысли основать бизнес?

— Да, есть. Есть проекты в разработке. Тут ведение бизнеса очень легкое. Легко открыть компанию через интернет, получаешь номер, все. Платишь налоги. Все электронное. Один знакомый, у него свой бизнес, говорит, за 10 лет ни разу никто даже не проверил. То есть, если честно платишь налоги, все прозрачно, все чисто, никаких проверок нет. Да, можно открыть бизнес, вести его.

Сейчас вот думаем, что бы такое сделать по этому направлению? Возможно, это будет связано с образованием. Потому что уровень образования, особенно школьный, по сравнению с Европой, здесь не очень высокий. У нас, в постсоветских странах, был очень сильный математический уклон, упор на знания.

Здесь в школе, они пришли, поиграли, разбежались. Тут как бы, школа особых знаний не дает. В плане знаний и возможностей применять эти знания, средний австралиец образован намного хуже. Мне кажется, образование здесь будет меняться, и в этом есть необходимость. Мне, нашей семье, сейчас интересны образовательные проекты. Я вижу, что будущее зависит от того, как мы воспитываем наших детей, на каких принципах, чему и как мы их обучаем. Вот Жанне нравится преподавать в институте. Она пишет докторскую, а несколько лет назад преподавала в институте, читала студентам. Ей это очень нравится и также хорошо оплачивается. Так и должно быть, я считаю.

— Про трудные ситуации. Когда у тебя бывают периоды спада, что дает тебе силы не сдаваться, а продолжать двигаться вперед к своим мечтам?

— Отвечая с конца, что дает силы, я бы сказал, что ребенок. Майя, дочка. Когда я смотрю на нее, я восхищаюсь тем, каким человек может быть, как он может воспринимать мир незашоренно, таким, как есть. Радоваться муравью, солнышку. Я когда смотрю на нее, у меня возникает надежда, что работая над собой, не перевоспитывая, но как бы решая какие-то внутренние проблемы, в каком-то моменте времени, я смогу приблизиться к такому состоянию, в котором находится ребенок, в радостном, открытом и веселом. На данный момент она меня очень сильно вдохновляет и помогает решать какие-то внутренние проблемы, которые всплывают с детства. И чем больше их решаешь, тем больше другие всплывают.

Я вижу какие-то дискомфорты, зажатости, боязни. Вместо того, чтобы их запихивать обратно, туда, глубже, пускай они всплывут. Да, будет плохо, будет волнение, дискомфорт, но я это проработаю, и оно уйдет, уже не будет возвращаться. Много всплывает с детства, как меня воспитывали, какие-то психологические травмы со школы, но я это как бы прорабатываю, иногда успешно, иногда не очень (смеется), и жена мне в этом помогает, потому что у нее свой багаж, и мы это решаем.

Сложности возникают постоянно, но они все решаемы. Пробуем одно, работает — хорошо, не работает — ищем следующее. Разные подходы. Ходим к разным специалистам. Бывает даже, там, какой-нибудь массажист, хиропрактик, спину поправит, осанку. Или на йогу пошли, помедитировали. Даже ходил на одну медитацию 10 дней, недалеко от Брисбена. Ты медитируешь, ни с кем не говоришь, и все, что делаешь — только медитируешь. Очень помогло. Рекомендую всем. У меня даже теща пошла после меня, а ей очень сложно не думать, она постоянно что-то делает. Мне кажется, ей стало чуточку легче. То есть это не рецепт от волнений, но это дает тебе надежду, что как бы есть свет в конце туннеля. Ты его видишь, возвращаешься обратно в повседневную жизнь, этот свет исчезает, но, скажем так, ты помнишь, что он есть (смеется).

Таких ситуаций, где нам действительно нужна была помощь, не было. Были интересные знакомства. То есть ты вот встретил кого-то, и как бы вот сразу понял, что с этим человеком есть какая-то связь, и отношения развиваются, и узнаешь что-то новое. Я очень сильно расширил круг своих знакомств, и многое узнал.

— Какие были две самые большие трудности на пути в Австралию, и как ты их преодолел, если преодолел?

— Ну, самая большая трудность — круг общения. Мне вообще не с кем было общаться, и вот Жанна, которую я встретил, если б не она, я бы точно вернулся. Я не представляю, как бы я бы жил с австралийской женой, или без какой-то поддержки. Была трудность найти друзей, найти круг общения.

И еще трудность была, выражать свои эмоции на английском языке. На английском языке я говорил чисто функционально. Я мог коммуницировать, но не мог общаться. Даже сейчас мы дома говорим на русском языке, потому что я могу больше выражать свои эмоции, чем на английском.

Еще какие трудности были? Ну, больше такие, культурные аспекты. Не чувствовал, к какой культуре я принадлежу, к какой стране, кто я, австралиец или украинец? Проблема самоидентификации была. И сейчас она есть, но я понимаю, что это не столь важно. Я не привязан к какой-либо стране, я могу вернуться в Украину, если будет возможность, желание и обстоятельства. Могу остаться здесь.

Я как бы себя уже не идентифицирую с нацией. Я идентифицирую себя с народом, я идентифицирую себя с моими родственниками, но с нацией не идентифицирую. Потому что нация — это такое, более искусственное образование.

— Твоя жизнь для кого-то сказка, мечта, куда очень хочется попасть. Но большинство людей замыкаются на вопросе: «Как? Как этого достигнуть?» Какие два совета ты бы мог дать этим людям?

— С моей точки зрения, нужно иметь картинку в голове, к чему ты хочешь прийти. У меня это было так: жить на берегу океана. Было какое-то видение, визуализация или не визуализация — иметь картинку какую-нибудь, цель, как ты себе представляешь. Вот видеть ее. И когда эта картинка есть — действовать. Действовать — от слова «делать» что-то. Читать книжки, изучать форумы, общаться с людьми, которые уже там. Производить какие-то действия.

И в процессе этих действий, вопрос «Как?» будет решаться постепенно, шаг за шагом. То есть не фокусироваться на «Как?», а фокусироваться на «Что я могу сделать, чтобы прийти к этой картинке?». Перенесите фокус с «Как?» на «Что делать, чтобы прийти?». Такой вот ответ.

— Что бы ты на своем пути в Австралию сделал по-другому?

— Ничего. Я никогда о таком даже не задумывался. Вот сейчас задумался — ничего бы я не менял. Я доволен тем, где я сейчас, как все произошло, и даже какие-то стрессовые ситуации или расстройства мне помогли вырасти в эмоциональном и психологическом плане. Я бы все равно наступил на те же грабли. Вот такой ответ.

— Вопрос, пожалуй, последний. Что я не спросил, а тебе, возможно, кажется существенным, что стоило бы упомянуть?

— Когда люди эмигрируют и думают переехать на постоянное место жительства, это очень пугает. Даже сейчас, я не говорю, что я живу здесь постоянно. То есть нужно рассматривать эмиграцию, как какой-то новый период жизни, как получение опыта. И знать всегда, что твоя страна, откуда ты пришел, твоя Родина тебя всегда с удовольствием примет, захочешь ли ты вернуться через год, через пять, через 10, через 15 лет, что у тебя всегда есть дорога назад. Это не билет в один конец.

Я приехал сюда, и все мои какие-то внутренние проблемы и переживания, они со мной тоже переехали. От смены места жительства, внутренний мир особо не меняется. Вот у меня иногда бывает — я расстраиваюсь, не депрессия, но просто какое-то настроение. Я проснулся не с той ноги, и мне мама говорит: «Ну как ты так, расстроен, у тебя там солнце, океан, 25 градусов, живешь, на работу с 9 до 5 ходить не надо». А я говорю: «Да, вот так вот». Но все равно чего-то не хватает. Если у человека чего-то не хватает до переезда, то после переезда тоже будет «чего-то не хватает» (смеется). Работать над собой нужно в любом случае, независимо от того, где ты живешь. И это самое сложное. Но все возможно. Вот этим хотел поделиться.

— Посоветуй, пожалуйста, три книги, которые тебя настолько впечатлили, что ты готов рекомендовать их всем и каждому.

— С рекомендацией книг я бы, наверное, так не поступал, потому что каждая книга приходит в тот момент, когда человек готов ее прочитать. Я очень люблю читать. В первую очередь могу назвать последнюю книгу, которую я прочитал. Она мне очень помогла и немножко вдохновила — «Сила момента „сейчас“». Экхарт Толле. Очень позитивный такой. Мне эта книга очень понравилась, не всем, но, может, кому-то тоже подойдет. Я бы рекомендовал эту книгу некоторым своим знакомым.

Еще мне очень понравилась книга про австралийца, называется «Шантарам». Очень понравилась (улыбается), очень душевная книга. Прочитал — впечатлился!

И третье… Вот сильная книга, которая очень поменяла мое восприятие мира и то, как я работаю со своим миром — это «Транссерфинг реальности» Зеланда. Я с этой книгой работал, читал еще в Киеве. Она дает инструментарий по осуществлению намерений, дает правильный настрой. Все от нас зависит, но она дает определенные инструменты. Ну, вот три книги есть.

— Наше интервью подошло к концу. Последний шанс, есть ли какая-то недосказанная мысль, своего рода эпилог?

— Ну (смеется), сейчас, немножко подумаю. Ой, столько мыслей в голове крутится. Пожелание быть открытым к новым возможностям — все случается лучше, чем вы ожидаете. Нужно быть готовым, что что-то пойдет не так, как вы хотите, но в итоге — будет лучше. Лучше, чем вы ожидали. Так оно обычно случается. Нет худа без добра. Переезд в другую страну — это сложно, это стресс, это новый вызов, но в итоге — это незабываемый опыт.

В заключение хотел бы сказать интересную вещь. Мне было страшно ехать в Австралию, изменить свой образ жизни. Даже, если б я вернулся в Украину, все равно это дает огромную перспективу на все, на социальную жизнь, на экономическую, что вот можно как-то по-другому… И я чувствую, что стал более свободный в выборе, и в том, что вообще возможно. Хотел выразить, но очень размыто получилось (смеется).

25 февраля 2016 года

4. Интервью с Владом, г. Ванкувер

Хорошо помню, как тогда сказал мой отец, что я пожалею в обоих случаях, но больше, если останусь. Ибо если не поеду, то буду сожалеть о неиспользованной возможности. Если я поеду, и там что-то не получится, я буду жалеть, что здесь потерял время. В итоге решил, что надо сделать попытку и если пойдет — пойдет, а если нет, то не расстроюсь.

* * *

— Меня зовут Влад, родился в Алма-Ате, в Советском Союзе. Не считаю, что это относится к какой-либо определенной стране современного постсоветского пространства. Вырос на Украине, в Харькове. В возрасте трех лет меня увезли туда из Казахстана, поскольку Европа всегда считалась лучше Азии, а ребенку нужно дать лучшее. Прожил там до 11 лет, затем меня «вернули» обратно в Алма-Ату.

В 1998-м закончил Казахстанский политех в Алма-Ате. Раньше он был Казахский политехнический институт — КазПТИ, сейчас он называется Казахский Национальный Технический Университет. Факультет, на который я поступал, назывался «Менеджмента и бизнеса», но в процессе обучения его переименовали в факультет «Управления и экономики».