Бесплатный фрагмент - Пятачок для Эрмитажа

Рабочее утро у большинства людей начинается одинаково: со звонка будильника, заведенного на «чуть пораньше», чтобы полежать ещё минут пять. Затем вопль кого-нибудь из родственников: — «Опять проспали!», суматошное одевание и бегом на работу.

В отличии от них, Сергей Тишкин являлся образцом дисциплины и пунктуальности. К слову сказать, он и работал младшим научным сотрудником в местном музее этнографии. Ровно в восемь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спавшую в соседней комнате маму, он выбрался из кровати. Не торопясь умылся, позавтракал и, натянув старенькие джинсы и футболку, вышел из дома. Музей располагался в пятнадцати минутах ходьбы от его дома, и Сергей неторопливо шагал по улице, сжимая в кармане пакетик со старинными монетами. На выходных он ездил в соседнюю деревню, где ему от тётки достался в наследство старый домик. В музее готовилась выставка: «Городской быт конца 19 — начала 20 века», и Тишкин решил посмотреть, что из вещей старушки могло бы пригодиться. В сундуке он и обнаружил эти монеты. Впрочем, по его мнению, ничего ценного они не представляли — так, горсть медяков. И прихватил их больше по привычке нести любую мало-мальски старую вещь в музей.

Он так задумался, прикидывая куда поставить новые экспонаты из теткиного наследства, что столкнулся с выскочившей из магазина с большим пакетом блондинкой. Пакет вылетел у неё из рук, шлёпнулся на асфальт, и во все стороны покатились мандарины. Блондинка испуганно вскрикнула и принялась собирать оранжевые шарики.

Сконфуженный Тишкин бросился помогать.

— Ради бога извините, — пробормотал он, протягивая ей последний мандарин.

— Это я виновата, — улыбнулась она.

Блондинка подошла к стоявшему возле тротуара белому «Пежо 206», положила пакет в багажник, села в машину и уехала. А Тишкин стоял столбиком посреди тротуара и растерянно смотрел ей вслед, не замечая сердитого шипенья прохожих. Незнакомка поразила его. Вздёрнутый носик, зеленоватые глаза и слегка припухлые губки, короткие, до плеч, белоснежные волосы. Тишкину нравились блондинки. Очень. Впрочем, как и шатенки, брюнетки и даже экстравагантные создания самых разнообразных расцветок. Вот только они на него внимания не обращали. Совершенно. Он грустно посмотрел на своё отражение в витрине: среднего роста, худощавый, даже, скорее, худой, с самой заурядной физиономией, он не производил на женщин ни малейшего впечатления. А так как ему уже пошёл четвёртый десяток, перспективы найти спутницу жизни становились всё более туманными.

Получив удар в плечо от здоровенного дядьки, он пришёл в себя, машинально взглянул на часы и, подскочив, вприпрыжку помчался к музею. Повернул на соседнюю улицу и очутился перед старинным особняком. Здесь, до революции, проживал богатый заводчик Ионов. Во время смуты он бежал, а здание разграбили. При новой власти в особняке поначалу находился местный Совет, затем школа, клуб, а в настоящее время расположился краеведческий музей, о чём сообщала привинченная к стене большая мраморная доска. Приветливо помахав охранявшему вход каменному льву, Тишкин потянул на себя бронзовую ручку двери, проскочил внутрь и направился в кабинет директора.

Доктор исторических наук Николай Иванович Тучинов уже сидел на своём месте. Он полностью соответствовал образу чудака профессора. Маленького роста, с острой бородкой и огромной взъерошенной копной седых волос для связи с космосом. Потомственный интеллигент, прекрасный знаток отечественной истории, он никогда не повышал голоса, внимательно выслушивал собеседника и, если находил доводы противоположной стороны убедительными, признавал его правоту. В музее его любили и между собой называли «наш Иваныч».

Единственно с возрастом он стал большим педантом. На столе у него всегда царил идеальный порядок: текущие деловые бумаги лежали аккуратной стопкой с левой стороны, справа стояла «наркомовская» настольная лампа, а стационарный телефон, монитор компьютера и чернильный прибор были выставлены строго по линейке.

— Вот, Николай Иваныч, от тётки осталось, — произнёс Тишкин и высыпал на стол монеты. — Может пригодятся.

— Непременно, — обрадовался директор. — Как раз к выставке. А как ваши успехи?

— Экспозиция в целом готова, единственно у покойной тётки нашёл старинную прялку. Надо будет привезти.

— Нет проблем, возьмёшь нашу «Газель».

Довольный Тишкин выскочил от директора и направился на улицу, но едва открыл дверь, как остановился и обречённо вздохнул. Перед ним стоял Семён Владимирович Старков, заместитель директора по хозяйственной части. Завхоз считал себя крупным специалистом в музейном деле и постоянно всех учил жизни, а в особенности «молодого» Тишкина. К начальству, а так же к лицам выше его по статусу, Семён Владимирович относился с пиететом и со своими советами не лез. В музее его втихаря называли Хамелеоныч.

Увидев Тишкина, завхоз сердито сдвинул брови.

— Послушай, ты хоть что-нибудь можешь делать по-человечески?

— А в чём дело?

— Как в чём? По твоей милости меня вчера вечером охранная фирма из дома вытащила. Думали вор забрался, а оказалось, ты сигнализацию неправильно сдал.

— Но это… — начал было Тишкин и остановился.

Вообще-то, сигнализацию вчера сдавал музейный фотограф Вадик Смирнов. Он готовил рекламный буклет и собирался вечером сделать несколько снимков. Но не говорить же об этом Хамелеонычу.

А завхоз распалялся всё больше.

— Понавыпускали тут из институтов. Можно подумать, мне больше делать нечего, как за вами…

Но развить свою мысль он не успел. К крыльцу подкатила новенькая «Тойота», и из машины выбрался Антон Белов — директор частной охранной фирмы «Скорпион», курировавшей музей. В одно мгновение на лице завхоза раздражение сменилось сияющей улыбкой и он бросился к важному гостю.

— О, а вот и наш секьюрити, — прощебетал он и протянул для приветствия ладошку. — Здравствуйте, Антон Степанович. К директору?

— Да. А что это вы с утра не в настроении?

— Да молодёжь нынче пошла: одно наказание, — дёрнул головой в сторону Тишкина завхоз. — Сейчас у секретарши Мариночки узнаю, где Николай Иванович.

Он достал мобильный телефон и скривился.

— Ну вот, из-за этого обормота забыл телефон на зарядку поставить. Ладно, будем надеяться, у себя.

Спрятав мобильник в карман, он проскочил вперёд и распахнул дверь, пропуская Белова.

Директор сидел за столом и перебирал принесённые Тишкиным монеты. Внезапно он насторожился, схватил с полки справочник по монетам России и начал лихорадочно его листать. Нашёл нужную страницу, вытащил из ящика стола увеличительное стекло и принялся внимательно изучать одну из монет, а затем, прошептав: — «Не может быть!», — схватился за телефон.

Тишкин подождал, пока завхоз и начальник охраны скроются в музее, и направился к боковой двери, ведущей в запасники. День начинался не самым лучшим образом, и хотя Сергей во всякие приметы не верил, в душе шевельнулось смутное беспокойство — до вечера ещё уйма времени. Впрочем, эти глупые мысли он быстро выкинул из головы — надо работать. Но раздался звук мотора, и возле Тишкина остановился ещё один автомобиль.

На заднем сиденье открытого кабриолета, в окружении молоденьких девиц, восседал Смирнов — тот самый, из-за которого на Тишкина набросился завхоз.

Красавец, высокого роста, он при знакомстве с девушками представлялся свободным фотохудожником. И тут же предлагал поучаствовать в приватной фотосессии для предстоящей в недалёком будущем персональной выставке, туманно намекая на уникальную возможность для провинциальной натурщицы засветиться в модельном бизнесе. И не где-нибудь, а в столице.

Перецеловав всех подружек, он выбрался из машины и помахал им ручкой.

— Ну, всем пока. Жду после обеда. Посмотрим, что у нас вчера получилось.

Они уехали, а Смирнов подошёл к Тишкину.

— Привет, Серёга. Видал, какие девочки? Класс. Хотя, чего я тебе рассказываю, ты же у нас тихий, скромный и забитый. А женщины любят напористых, даже, можно сказать, слегка нахальных мужиков, а ты рохля.

Он назидательно похлопал сослуживца по плечу и наконец-то заметил его взъерошенный вид.

— Ты чего такой мрачный? Опять с завхозом поцапался?

— Так из-за тебя. Ты вчера неправильно сигнализацию сдал, а его из дома вытащили.

— Переживёт. Я, наверно, кнопочки перепутал. С кем не бывает. У меня творческий процесс.

— Опять, небось, голых девок снимал.

— Дремучий ты человек, как и вся твоя археология, — рассмеялся Вадим. — Ничего не понимаешь в современном искусстве. Это стиль ню. В рекламе что главное? Зацепить. А эротика в этом — первейшее дело. Я недавно для похоронного бюро один заказик сварганил, так они в полном восторге. Представь, обнажённая натура на фоне надгробного памятника, и надпись: «У нас закопают с любовью».

— Доброе утро, Николай Иванович, — поприветствовал Белов хозяина кабинета, войдя в дверь, а следом протиснулся завхоз. — Я к вам насчёт новой системы охранной сигнализации. Ставить будем?

— Непременно, — кивнул директор и тут же восторженно произнёс. — Вы посмотрите, что я нашёл! — и показал монету. — Пять копеек с вензелем Екатерины Второй.

— Медная, — равнодушно заметил Белов. — Была бы золотая.

— Да вы что! — воскликнул директор. — Это так называемая памятная монета. Отчеканена на Сестрорецком монетном дворе по случаю освоения технологии получения меди для новых монет из старых бронзовых пушек. Её нет ни в одном музее, до наших дней дошло только описание.

— И что, дорогая? — недоверчиво спросил начальник охраны, взял монету и принялся внимательно её разглядывать.

— Я даже не берусь предполагать, сколько она стоит.

— То есть, если её продать, то хватит даже детям и правнукам? Неплохо.

— А откуда она взялась? — с любопытством вытянул шею завхоз.

— Ну… — замялся директор. — Принесли… По случаю. У одной бабульки завалялись.

— Так это ж замечательно. Монету у нас наверняка заберут, но хотя бы часть её стоимости оплатят. Нашему музею деньги бы пригодились. А вы не могли ошибиться?

— Не хотелось бы, — ответил директор и забрал монету. — На всякий случай я созвонился с Эрмитажем, и они обещали провести экспертизу.

— Отправим почтой?

— Ни в коем случае, — замахал руками Николай Иванович. — Вдруг затеряется. Только курьером. К тому же я договорился, что монету нам вернут на время работы экспозиции.

— А не слишком опасно, всё-таки ценная вещь, — сказал начальник охраны. — Могу предложить помощь.

— Наоборот. Никто и не догадается, что у обычного человека может быть такое сокровище. И никого из посторонних. Пошлём Тишкина.

— Кого?! — подскочил завхоз. — Этого размазню? Да он опять что-нибудь перепутает.

— Не скажите, — возразил директор. — Вполне обязательный и исполнительный молодой человек.

— Как же, исполнительный. Только от его исполнений голова болит.

— Я сказал — Тишкин, — нахмурился Иваныч.

— Начальству виднее, — пробурчал завхоз. — Только не говорите потом, что вас не предупреждали. А на всякий случай, предлагаю с ним послать Смирнова. Парень боевой, не то что этот тютя. На его машине. Бензин оплатим.

— Согласен, — кивнул директор. — Но лучше поездом. На этих дорогах… Эти машины… Они так носятся. Согласно статистики — самый опасный транспорт.

Завхоз и начальник охраны переглянулись. У директора была «Волга», купленная много лет тому назад, однако ездил он крайне редко и оттого неуверенно, а недавно и вовсе умудрился врезаться в мусорный бак.

Николай Иванович, не замечая их насмешливых взглядов, продолжал:

— Я узнал расписание. Поезд отправляется в 12.30.

— Я бы не рекомендовал сообщать им о цели поездки, — произнёс Белов.

— Правильно, — поддержал его завхоз, — меньше знаешь, труднее проболтаться.

— Нет, — решительно возразил директор. — Тишкин должен знать. Тогда он непременно довезёт её до Эрмитажа. А Смирнову скажем, что везут отчёт за прошлый год.

— Лучше бы наоборот, — буркнул завхоз.

Директор укоризненно на него посмотрел, вытащил из ящика стола полиэтиленовый пакетик, конверт и толстую папку. Ссыпал монеты в пакетик и положил его в конверт. Достал из-под стола дипломат коричневого цвета, положил в него монеты, а сверху прикрыл папкой. Закрыл кейс и встал из-за стола.

— Я к Тишкину.

— А я пока посмотрю, где поставить пульт сигнализации.

— И я сбегаю домой за зарядкой, — сообщил завхоз. — А потом противопожарный инвентарь надо проверить. Инспекция в конце месяца обещалась.

Они вышли из кабинета и разошлись в разные стороны. Директор заторопился в выставочный зал и не заметил, как чья-то тень скользнула обратно в кабинет.

Николай Иванович вошёл в зал, где размещалась выставка.

— Что задумались? — спросил он у сидящего на стуле Тишкина.

— Да вот прикидываю, куда поставить тёткину прялку.

— Это потом, а сейчас поедете на вокзал и отправитесь в Питер.

Сергей недоумённо уставился на директора. Честно говоря, ехать никуда не хотелось. Мало того, что до открытия выставки оставалось всего ничего, так ещё уже несколько месяцев он ходил в клуб восточных единоборств. Однажды вечером, возвращаясь с работы, он столкнулся с двумя неадекватами и на другое утро, замазывая синяки, твёрдо решил больше не изображать боксёрскую грушу. И сегодня как раз предстояла очередная тренировка.

— Время терпит, — заметил директор, раскрыл дипломат и достал конверт. — Здесь ваши монеты. Отвезёте их в Эрмитаж на экспертизу. Видите ли, одна из них, пять копеек, предположительно уникальная. Единственная в мире. Если это подтвердится, вы получите половину её стоимости, а наш музей дополнительное финансирование.

Тишкин изумлённо уставился на директора, пытаясь сообразить, не шутит ли он.

— Монету привезёте обратно, — продолжал Николай Иванович, спрятав конверт под папку. — Независимо от результата экспертизы, нам разрешили выставить её на несколько дней. И ещё, с вами поедет Смирнов. Только ему о находке ни слова. А это, — показал на папку Иваныч, — отчёт за прошлый год, заодно занесёте в министерство. Так что собирайтесь, поезд через два часа. И сохраните все билеты — бухгалтерия оплатит как командировку.

Он закрыл дипломат, поставил его на пол и вышел, оставив ошеломлённого этой новостью Тишкина.

Директор вернулся в кабинет, уселся в кресло и замер. В привычном окружающем его мире что-то неуловимо изменилось. Он внимательно посмотрел на стол и нахмурился: телефон лежал немного наискосок. Впрочем, собирая дипломат, его могли случайно подвинуть, и Иваныч вернул аппарат на место.

В огромной квартире, заставленной антикварной мебелью и старинными произведениями искусства, за столом сидел владелец комиссионного магазина Яков Осипович Казаков. Перед ним лежала изумрудная брошь в золотой оправе. Он откинулся на спинку массивного резного кресла, (восемнадцатый век), прищёлкнул языком и довольно потянулся. Сегодня удачный день. Сию вещицу для продажи принесла какая-то мрачная старуха. Сначала она долго плакалась на жизнь, затем выудила из сумочки эту брошку и принялась рассказывать, что это фамильная драгоценность, и принадлежала одной из фрейлин самой императрицы. На эту жалостливую историю Яков Осипович резонно ответил, что скупает золото только на вес, но может чуток накинуть из сострадания к старости. После долгих стенаний и слёз старуха всё-таки согласилась расстаться с семейной реликвией и забрала деньги.

И вот теперь, после внимательного изучения, выяснилось, что брошечка-то действительно дорогая. Яков Осипович потянулся — как раз недавно один из клиентов интересовался подобными вещами. Телефонный звонок прервал его приятные мечтания, и он взял трубку.

— Так, давай помедленнее, за тобой что, с собаками гонятся? — буркнул он, слегка отодвинув телефон от уха. — Да понял я, понял. Тишкин со Смирновым везут на экспертизу редкую монету? Ты нечего не перепутал? Какого года пятачок?

Антиквар отключился и положил телефон на стол. Задумчиво посмотрел на брошку, встал и подошёл к полке с книгами. Достал каталог монет России, открыл нужную страницу, прочитал текст и замер. Затем перечитал ещё раз и покрылся красными пятнами. Сегодня определённо великий день.

Яков Осипович был заядлым нумизматом. Его коллекции мог позавидовать любой, даже крупный музей. Но настоящий коллекционер тем и отличается, что желает владеть всеми предметами своей страсти. И он должен во что бы то ни стало заполучить эту монету. Антиквар нервно побарабанил пальцами по столу, взял телефон и набрал новый номер.

Помещение бывшего банно-прачечного комбината первую половину дня по обыкновению пустовало. Народ собирался по большей частью под вечер. Во время перестройки помещение выкупил за гроши один бизнесмен. Он урезал химчистку, превратил баню в сауну с бассейном и выкинул стиральные машины, переоборудовав освободившееся помещение в тренажёрный зал. В бане и спортзале в основном отдыхали его знакомые; химчистка прибыли практически не приносила, но злые языки поговаривали, что основной доход владелец получает из других источников.

Старуха приёмщица сидела за стойкой и вязала внучку носки. Вздрогнув от телефонного звонка, она с неприязнью взглянула на аппарат, аккуратно свернула вязание и взяла трубку.

— Банно-прачечный ком… тьфу ты! Клуб «Ромашка» слушает.

— Девушка, мне Георгия Валентиновича, из спец химчистки.

— Одну минуточку.

Бабка выскочила из-за стола, просочилась в соседнюю дверь и вскоре вернулась в сопровождении коротко стриженого амбала в боксёрских трусах, майке и с полотенцем на шее.

— Слушаю, — прогудел амбал.

— Гоша, мне нужен специалист по выведению тараканов.

— Нет проблем. Сколько тараканов?

— Двое.

— Подошлю завтра в двенадцать.

— Дело срочное. Мне нужно сейчас, немедленно.

Амбал протёр полотенцем лицо, взглянул на потолок и задумчиво пожевал губами.

— Что же вам предложить? На сегодня все заняты, сами понимаете, работа. Впрочем, есть один новичок. Только учтите, он заика и много не разговаривает. Стесняется. Но сделает всё, как вы ему скажете.

— А я и не собираюсь вести с ним светскую беседу.

— В таком случае ждите его через пять минут в городском парке. Он попросит у вас прикурить.

На улице возле кафе, за выносным столиком сидела симпатичная блондинка. Перед ней стоял стакан с соком, но девушка не обращала на него внимания, рассеянно наблюдая за снующими мимо прохожими, машинально перекатывая между пальцами монету.

— Ой, Вика, ты?! — раздался весёлый голос, и возле столика остановилась высокая рыжеволосая девушка.

— Олеська!

— Привет! — обрадовалась подруга и уселась рядом. — Сто лет тебя не видела, сразу и не признала. Ну, ты как? Скоро чемпионат мира, а ты, я слышала, в сборной.

— Уже нет. Врачи сказали со спортом завязывать.

— Чего так?

— Во время тренировки упала с лошади, сломала руку. В ближайшее время большие нагрузки противопоказаны.

— Жалко. И куда ты теперь?

— Пока не знаю, — пожала плечами Вика. — Хочу в универ поступить, на тренера, но полгода нужно на что-то жить. Я ведь толком ничего не умею. Бегать, стрелять, — она усмехнулась. — Если сильно разозлят, морду набить.

— Но вроде говорили, ты замуж собиралась?

— Фальстарт получился. Мой женишок, узнав, что я не могу больше его с собой по заграницам катать, к другой ушёл. Самое обидное — из нашей же команды, запасной состав.

— Предусмотрительный гад.

— Зато всё ясно, — ответила она, продолжая перекатывать монету.

— Это что?

— Пальцы разрабатываю. Мелкая моторика. В больнице сосед по отделению научил.

Она ещё раз перекатила монету и та исчезла. Вика раскрыла ладонь — пусто. Снова сжала пальцы, а когда разжала, монетка лежала на ладони.

— Здорово. В фокусники пойдёшь?

— Скорее киллером.

— Да ладно.

— Шучу. Я тут недавно с одним старым знакомым встретилась.

— И? — игриво поинтересовалась подруга.

— Больше никаких мужиков, всем им одного надо, — мрачно произнесла Вика. — А с Антошей мы раньше в одном доме жили. Белов. Может помнишь? Чемпион города по боксу. Сейчас у него охранная фирма. Предложил провести с его ребятами курс по стрельбе. Но через две недели. А деньги нужны сейчас. А как ты?

Олеся не успела ответить, у Вики зазвонил телефон.

— Слушаю. Да, поняла — двое с коричневым дипломатом. Через пятнадцать минут буду. — И она повернулась к подруге. — А вот и работёнка.

— Какая, если не секрет?

— Это Антоша. Тут один мужик в Питер собрался. А его жена подозревает, что к любовнице. Вот и попросила проследить. А если я с ним и обратно приеду — оплата в двойном размере.

— А чего он кого-нибудь из своих не пошлёт?

— Так город маленький, все на виду. А меня здесь больше трёх лет не было. Вот даже ты не сразу узнала.

— А если тот мужик заметит, что ты за ним шпионишь?

— Обязательно заметит, ещё и приставать будет, — рассмеялась Вика. — Есть идея.

Она большими глотками выпила сок и встала.

— Ну давай. Приеду — созвонимся.

Вика прошла на стоянку и остановилась возле белого «Пежо-206». Сняла сигнализацию и только собралась открыть дверцу, как раздался оглушительный рев мотора, визг тормозов и перед её машиной, практически перекрыв дорогу, остановился чёрный внедорожник. Из машины вылезли два юнца и направились к кафе.

— Послушайте! — крикнула им вдогонку Вика. — Вы бы не могли отъехать немного в сторону?

Юнцы остановилась, оглядели её с головы до ног и вернулись обратно.

— Чё, места мало? — хмыкнул один.

— Блондинка, — ухмыльнулся другой. — Права купила, а ездить не умеет.

— Если дама желает, можем научить, — игриво произнёс первый. — Я знаю одно укромное местечко.

Он подошёл к Вике вплотную и попытался её обнять, но она уклонилась и вывернула ему руку. Нахалюга ткнулся лицом в капот своей машины.

— Тебя самого учить надо, — строго сказала она. — И желательно ремнём.

— Больно! — заверещал юнец.

— Ну, ты, — шагнул к ней второй.

Вика, не выпуская руки первого, двинула «защитничку» локтём в солнечное сплетение. Бедняга скрючился от боли и, хватая ртом воздух, опустился на асфальт.

— Всё понятно? — спросила она у первого и ещё слегка подкрутила ему руку.

— Понятно, — проскулил тот. — Отпусти руку, сломаешь.

— В следующий раз обязательно сломаю, — пообещала Вика.

Она отпустила юнца, уселась в свою машину и завела мотор. Парни шарахнулись в разные стороны, а Вика, приветливо помахав им ручкой, аккуратно проехала мимо их джипа.

Проводив директора взглядом, Тишкин растерянно уставился на дипломат. Вот это новость. Интересно, сколько может стоить эта уникальная монета? Миллион, десять миллионов? А если в валюте? Пятьдесят процентов — это огромная сумма. Да на эти деньги можно…

Что можно сделать на эти деньги он придумать не успел. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился сияющий Смирнов.

— Эй, хватит мечтать. Шеф только что сказал, что мы с тобой должны отвезти в Питер какие-то бумаги. Эти что ли? — И он пнул ногой дипломат. — Я, конечно не посыльный, но тут такая возможность прокатиться на халяву.

— Вообще-то, мне надо стенд закончить, — машинально ответил Тишкин.

— Ты можешь хоть на день забыть о своих древностях. Развлечемся. Тебе в Питере подругу найдём.

— Я уж сам как-нибудь, — отрезал Тишкин, вспомнив утреннюю блондинку с мандаринами. Он поставил дипломат на стул, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер.

— Ма. Ты понимаешь, тут такое дело, меня срочно в Питер посылают.

— И почему опять тебя? — раздался в трубке возмущённый голос. — А ваш завхоз? Или этот, рекламщик? Только по бабам бегать?

Звук в телефоне был выведен на максимум, и в тишине пустого зала отчётливо слышалось каждое слово.

— Ма, не волнуйся, — ответил Тишкин, взглянув на передёрнувшегося от возмущения Вадима, — к вечеру вернусь.

Услышав последние слова, Смирнов недовольно фыркнул. Тишкин пожал плечами и спрятал телефон в карман.

Жора Антипкин не спеша дефилировал по улице, зажав подмышкой небольшую коробку. За довольно-таки упитанную фигуру друзья и знакомые окрестили его Толстяком. Он любил хорошо поесть, был не дурак выпить, особенно за чужой счёт, и большой охотник до противоположного пола. Вместе с другом Лёней они создали кооператив «Прогресс» и занимались мелким бизнесом. Правда, до сих пор дела шли ни шатко ни валко, но на этот раз им повезло. Они сумели договориться с поставкой из-за бугра бэушной оргтехники, за несколько бутылок уговорили соседа зарегистрировать всю партию на своё имя, чтобы не светиться самим, и сегодня к вечеру товар прибудет в город.

Покупателя они уже тоже нашли, а значит, скоро будут при деньгах. И тогда он покажет этой глупой Вальке, как она просчиталась, собрав свои шмотки и свалив к рябому Аркашке. А он найдёт себе другую. Довольно улыбаясь, оборачиваясь и провожая взглядом каждую встречную юбку, он наконец добрался до своего дома. Взлетел на второй этаж, открыл дверь, но, шагнув за порог, замер с разинутым ртом. В квартире царил жуткий погром. Посреди комнаты, на стуле, сидел связанный Леонид — долговязая орясина под два метра ростом, получивший за скверный характер и вечно недовольную физиономию прозвище Угрюмый. Возле него стояли трое крепких парней в спортивной форме, а напротив — одетый в дорогой костюм коротышка. Главарь держал в руках бинокль и рассматривал в него Угрюмого.

Получив от оказавшегося за дверью ещё одного «спортсмена» удар в спину, Толстяк выронил коробку и влетел в комнату.

— Ага, а вот и второй голубчик, — обрадовано повернулся к нему Коротышка. — Ну что, кооператоры хреновы, гоните должок.

— Мы заплатим, мы обязательно заплатим, — приложив руки к груди, испуганно зачастил Толстяк. — Чуть позже. К нам пришла большая партия товара и мы…

Коротышка посмотрел на него в бинокль, перевернул его другой стороной, посмотрел ещё раз и насмешливо хмыкнул:

— Ваш товар притормозила таможня и теперь ищет адресата. Значит так, деньги мне нужны сегодня вечером.

— Но у нас сейчас нет денег, мы всё вложили в товар.

— Это ваши проблемы.

— Дайте хотя бы маленькую отсрочку.

— Ну, раз просишь.

Коротышка отбросил бинокль в сторону и сделал знак одному из своих людей. Тот достал наган, высыпал на ладонь все патроны и, вставив назад один патрон, крутанул барабан. Коротышка приставил к голове Толстяка пистолет и нажал на курок. Раздался сухой щелчок — пусто.

Увидев перекошенное лицо Толстяка, Коротышка расхохотался.

— Один день заработали. Хочешь второй?

— Нет, — ответил моментально вспотевший Толстяк.

— Как хочешь, — скривился Коротышка, подошёл к Угрюмому и похлопал его по плечу. — Расписку ты давал, тебе и паровозиком идти. Деньги завтра, к вечеру. Да, и не пытайся сбежать, из-под земли достану.

Вымогатели ушли, и Толстяк бросился развязывать компаньона.

— Надо делать ноги, — мрачно произнёс Угрюмый, потирая запястья рук. — Где мы возьмём такие бабки?

— Далеко не убежишь, — озабочено ответил Толстяк, порылся по карманам и вытащил несколько мятых долларовых бумажек. — Копейки, чуть больше штуки. А у тебя?

— Тоже самое. Что будем делать?

— Ограбим банк или казино.

— Очень смешно.

— В нашем положении — не самый плохой вариант.

— Сволочи, всё разгромили. — Угрюмый мрачно оглядел комнату и со злости пнул стул. Заметил коробку, поднял её и, сняв крышку, удивлённо уставился на компаньона.

— Это что за присоска?

— Направленный микрофон. Снимает электромагнитные волны.

— Вечно ты всякой ерундой страдаешь. Вчера бинокль притащил, сегодня эту фигню.

— Ничего ты не понимаешь. — Толстяк вырвал из рук Угрюмого сканер. — Если направить эту штуку на окно или на стену дома, то можно услышать, о чём там разговаривают. Да даже просто на любого человека на улице.

— Ты, стенка дома, лучше думай, где деньги взять.

— Я и думаю, — огрызнулся Толстяк.

Он подошёл со сканером к окну и невидящим взглядом уставился вдаль.

Яков Осипович сидел на скамейке городского парка и ждал Заику. Задуманная им операция больше смахивала на авантюру и попадала под статью Уголовного кодекса. Однако, как не крути, это единственный вариант заполучить монету. К нему подошёл молодой парень, уселся рядом и, достав сигарету, жестом показал, что нужны спички.

— От Гоши? — спросил антиквар.

Парень кивнул.

— Значит так. — Антиквар протянул ему зажигалку. — Через полчаса из музея выйдут двое. Один высокий, второй среднего роста и в руках у него будет коричневый дипломат. Они отправятся на вокзал: в двенадцать тридцать у них поезд на Питер. Твоя задача — отобрать чемоданчик и привезти мне. Ясно?

Парень кивнул.

— За работу — пятьсот тысяч.

Парень снова кивнул.

— Теперь о связи. — Казаков протянул телефон. — Новый, с разовой карточкой. Здесь вбит мой номер. Мне звонить только в крайнем случае. Я — если произойдут какие-либо изменения.

Всё так же молча парень спрятал телефон в карман, закурил и вернул зажигалку. Его молчание начало раздражать антиквара. Не дай бог этот идиот не выполнит работу.

— Слушай, тебе всё понятно?

— Д-да, — ответил Заика, встал и ушёл.

Толстяк стоял у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу, однако в голову ничего путного не приходило. Он вздохнул, выпрямился и, включив сканер, принялся водить его вдоль окна из стороны в сторону. Внезапно побледнел, схватил ручку и прямо на подоконнике написал. — Муз. Вок. 12.30. кор. дип.

— Ты чё заметался? — уставился на него Угрюмый.

— Слушай, тут какой-то мужик киллера нанимает.

— И что? Не тебя же.

— Из музея через полчаса повезут пятьсот штук баксов, — от волнения Толстяк перешёл на шёпот.

— Ты совсем плохой? — хмыкнул Угрюмый. — Откуда у музея такие бабки?

— Откуда я знаю, может какую картину загнали. Или статую. Но повезут точно. Двое. Деньги в коричневом дипломате.

Угрюмый полез под диван, вытащил из тайника пистолет, проверил обойму и сунул оружие в карман.

— Поехали.

— Прогресс — великое дело, — назидательно поднял вверх указательный палец Толстяк и, окинув взглядом комнату, прихватил бинокль. — Пригодится.

Музей располагался на окраине города на тихой улочке. В те, стародавние времена, никто не предполагал, что через много лет город заполонит автотранспорт и припарковаться станет большой проблемой. По обе стороны дороги сплошной стеной стояли автомобили.

Заика подъехал к музею на красной «Ауди-60» и закрутил головой, прикидывая, куда пристроиться. На его удачу, одна из машин отъехала, и Заика занял её место. Всё складывалось, как нельзя лучше: он стоял на противоположной стороне, и отсюда отлично просматривался центральный вход. Заика положил мобильник антиквара в нишу под приборной панелью, свой же телефон на всякий случай отключил и спрятал в карман куртки. Осталось дождаться «клиентов», запомнить их и где-нибудь по дороге перехватить товар. Он откинулся на сиденье, но тут же резво подскочил. Прямо перед ним, закрывая обзор, остановился старый раздолбанный «БМВ».

Сидевший за рулём Толстяк недовольно огляделся.

— Машин развелось, как собак нерезаных, а всё говорят, плохо живём. Приткнуться некуда.

— Включи аварийку, можешь поставить треугольник, — хмыкнул Угрюмый.

— Учи учёного. Лучше смотри внимательно. Двое, с коричневым дипломатом.

Толстяк вылез из машины и подошёл к багажнику. Внезапно раздался шум мотора и возле него остановилось белое «Пежо». Толстяк замахал руками, чтобы водила не мешался и проезжал, но тут же его лицо расплылось в масляной улыбке. Дверца «пыжика» распахнулась, и на свет появилась Вика. Она уже успела сменить платье на шорты и яркую розовую кофточку. Дополнял наряд длинный розовый шарф и сдвинутые на голову большие солнцезащитные очки.

— Послушайте, — томно проговорила она, — я очень спешу. У моей подруги завтра свадьба.

— Вас подвезти? — игриво предложил Толстяк.

— Спасибо, я сама. Вот только мимо вас не проехать.

— Почему? — продолжал дурачиться Толстяк. — Мы можем зацепиться?

— А с какой стороны? Я не пойму, куда вы повернёте, у вас все лампочки мигают.

Высунувшийся из машины Угрюмый хотел обматерить друга, чтобы тот не маялся дурью, но услышав слова блондинки, поперхнулся и покрутил пальцем у виска.

А Толстяка понесло. Он подхватил Вику под локоток и наклонился к самому её уху.

— Понимаете, — проникновенно прошептал он, — это так называемый аварийный сигнал. У нас мотор забарахлил. А проехать можно с любой стороны.

— Спасибо, — очаровательно улыбнулась Вика.

— Пожалуйста.

Она уселась обратно в машину, объехала кооператоров и медленно двинулась вперёд.

Толстяк посмотрел ей вслед и подмигнул Угрюмому.

— Как тебе козочка?

— Терпеть не могу баб, — поморщился Угрюмый. — Курица не птица, блондинка не человек.

— А мне светленькие нравятся, — не сдавался Толстяк. — Мозгов нет, и не напрягают.

И, словно, в подтверждение его слов, Вика остановилась и сдала машину назад.

— А я правильно еду? — спросила она, опустив стекло.

Толстяк оживился. Похоже, дамочка напрашивается на более близкое знакомство.

— А вам куда?

— На вокзал.

— Тогда в обратную сторону.

Нет, она определённо положила на него глаз. Ишь, намекает, где можно встретиться. Эх, если бы не должок Коротышке. Но отобрать портфель у двух лохов — дело пяти минут, а потом можно и развлечься.

Он так размечтался, что едва не полез к ней в автомобиль. Но тут из музея вышли Смирнов и Тишкин.

Заика взглянул на часы и включил зажигание.

Всполошился и Угрюмый. Он резко высунулся из окошка и дёрнул напарника за рукав.

— Идут! Из музея!

Вика машинально оглянулась на вход в музей и, увидев двух мужчин с коричневым дипломатом, за которыми ей поручили следить, удивлённо уставилась на пассажиров «БМВ»: не ослышалась ли она?

Толстяку, однако, было уже не до неё.

— Прошу пардону, — торопливо произнёс он. — Продолжим нашу увлекательную беседу чуть позже, в приватной обстановке. Проезжайте. — И нырнул в свою машину.

Но Вика, вместо того, чтобы двинуться вперёд и развернуться на перекрёстке, неожиданно дала задний ход и едва не столкнулась с проезжавшим мимо такси. Хорошо опытный водитель успел вовремя затормозить.

— Ну, что я тебе говорил? — презрительно хмыкнул Угрюмый. — Эта курица, наверняка, первый раз за руль села. Из-за таких вот идиоток нормальному человеку по дороге не проехать. Ладно, давай за этой парочкой.

Не тут-то было. «Пежо» взревев, рванулось вперёд, резко завернуло влево и, едва не врезавшись во встречную машину, замерло с заглохшим двигателем, перегородив дорогу. Проезжающие по улице несколько машин шарахнулись по сторонам. Завизжали тормоза. За несколько секунд дорога оказалась намертво перекрыта плотной пробкой. Водители высовывались из окошек, сигналили и матерились.

Разъярённый таксист подскочил к Викиной машине и забарабанил кулаком по окошку.

— Ты куда прёшь? Разуй глаза!

— Ой, — испуганно воскликнула она, опустив стекло. — Понимаете, у меня механическая коробка и я всё время забываю, куда передвинуть рычаг, чтобы ехать назад.

— Так сидела бы дома, пока ездить не научишься.

— Можно подумать, — вздёрнула носик Вика. — Мы с инструктором целых четыре раза проехали, и он сказал — с него достаточно.

Смирнов и Тишкин остановились, разглядывая это столпотворение.

— Это кто ж так постарался? — усмехнулся Вадим. — Хорошо я свою «ласточку» оставил на соседней улице.

Они пробрались между машинами и завернули за угол.

— Ах ты ж зараза! — взвизгнул Угрюмый. — Из-за этой тупой фифы наши денежки уйдут!

— Ничего, мы их перехватим на вокзале. У них поезд в половине первого.

— Да мы тут до завтра торчать будем. Давай по тротуару.

— Сейчас, сейчас, — пропыхтел Толстяк, завёл мотор и включил скорость.

Но они не проехали и метра, как столкнулись с автомобилем Заики, который тоже решил проскочить по газону. У «Ауди» треснула передняя фара, а у «БМВ» отлетел бампер.

Угрюмый выскочил из машины и подбежал к выбравшемуся из салона Заике.

— Ты чё, слепой!?

— З-заткнись, — спокойно ответил Заика, обошёл машину и, присев на корточки, принялся рассматривать фару.

Угрюмый опешил от такой наглости и дёрнулся, было, следом, но мимоходом заглянув в открытую дверцу «Ауди», увидел мобильный телефон. Не долго думая схватил аппарат и сунул в карман. И вовремя. Заика вернулся, уселся в машину и проехал мимо пробки по тротуару.

Между тем остальные машины тоже начали выруливать по сторонам, сдавать назад и постепенно пробка рассосалась. Уехала и виновница происшествия.

Угрюмый бросился к «БМВ», швырнул на заднее сиденье бампер и плюхнулся рядом с Толстяком.

— Погнали.

Толстяк нажал на газ, машина с жутким рёвом рванула с места и, едва не зацепив таксиста, помчалась по улице.