Бесплатный фрагмент - ПВЗ

ПВЗ
(бытовая зарисовка)

Они стояли вдвоём и вглядывались в глянцевую поверхность тонированного оргстекла.

— Что там? — шёпотом спросила Маша, на всякий случай устроившись за плечом коллеги.

— Не знаю, вроде бы млекопитающее, — напряженно всматриваясь, ответила Света.

— Хм, хотя нет, не видно ж ни шиша! Ой, — тут её голос изменился, затопившись лаской сверху донизу. — Ой, какая прелесть!

— Ну?!

— Это же крокодильчик!

Мария энтузиазм напарницы не разделила:

— Совсем с ума посходили, а если он вылезет и бросится на нас?

— Куда он вылезет, вишь, замки какие прочные, к тому же он, по-моему, в гибернации.

— А если проснётся?

— Не проснётся, если перестанем мельтешить у него перед глазами. Займись делом, вон тот угол освободить надо до пяти часов.

— Для чего?

— Для бани, квадроцикла и двух кубов плитки.

— Ох… Тяжелые? — поёжилась Мария.

— Нет, нано-техно-ложные, невесомые! Конечно, тяжёлые, Маша! Забыла, где работаешь? Это ПВЗ, а не какая-то там шахта.

И рабочий день начался, до краёв наполненный соприкосновением с прекрасным. Ещё до полудня утро вместило в себя практически всё:

— попытки вернуть баллон с пропаном, уже без самого пропана;

— попытки отправить пропан без баллона;

— кружева и пистолеты, катаны и бюстгальтеры, кувалды и ноутбуки, портрет горностая, чучело горностая, чучело горжетки из горностая, баночки, скляночки, пузырьки и бутылочки, резина зимняя, резина летняя, резина маслобензостойкая (артикул 1838829194, ГОСТ 7338—90, промзона Уткина Заводь, два раза позвонить, один постучать) и ещё полтонны барахла самого разнообразного содержания. И люди, люди, люди, сплошным потоком сплошных индивидуальностей.

— Рухнама-Фатима-бахрома-кагдила? — робко вопрошали иностранные специалисты.

— А можно я пару дней попользуюсь, а деньги потом отдам? — подмигивали местные.

— Девушкааа, а если подошва при примерке отвалилась — это брак или нет?

— Переносочку с котиком оставлю на часик, а то меня в универсамчик с ним не пускают?

— Извините, там моего ребёнка в примерочной стошнило.

— Девчонки, покемарю у вас часок за шторкой?

— Передайте бутербродик, пожалуйста. В смысле — это ваш? Тут ничего вашего нет!

К обеду поток страждущих временно иссяк и приятельницы смогли наконец перемолвиться парой слов. Они уютно устроились в тени коллекционной пятнистой диффенбахии и Мария интригующим шепотом в красках пересказала вчерашнюю смену, отработанную в гордом одиночестве:

— Приходит ко мне, значит, какой-то крендель и тычет прям в харю бумажками какими-то, а потом начинает что-то втирать по-древнеисландски. А мне и невдомёк.

— А ты что?

— А что я? Тоже, знаешь ли, не быдло-с. Древнеисландский трошки подзабыла, но вообще языкам обучены-с. Культурно так и отвечаю ему: хау ду ю ду нах хаузе?

— А он?

— А что он? Похаудуюдуил нах хаузе.

— И?

— Что «и»? Потом наш козлодой прискакал, орал как резаный — это оказывается проверяющий какой-то был.

После обеда караван вещелюбцев очнулся и потянулся к оазису вновь. Поскольку приходили не только взрослые, но и дети, а следовательно, и самое страшное в этой жизни — дитячьи мамаши, то ни дня не обходилось без драк. Разжечь клановую вражду с фамильной вендеттой из-за треснувшей машинки, привлечь скорую, полицию, опеку, Следственный комитет и дуреющую от скуки неравнодушную общественность… — у самурая нет цели, только путь. И коляска.

Не обходилось и без игр. Ролевых игр, ибо не оскудевает придурками земля русская. Ровно в три пополудни являлась корпулентная мадам в байковом халате, фиолетовом пенсне и ластах на босу ногу. Она приветствовала служащих величавым кивком и профессионально поставленным контральто с достоинством представлялась:

— Бармалеева.

Оператор должна была стать навытяжку, приложить правую руку к голове и ответить:

— Бей Плуталова!

— И Подрезова? — уточняла дама, поблескивая линзами.

— С Подковыровым заодно!

Завершив процесс двухфакторной аутентификации, мадам широким жестом доверительно распахивала халат (чё стесняться-то, все свои) и выгибалась игривой русалочкой. Оператор сканировала татуировку штрих-кода с трепещущего живота, крепко зажмуривалась и выносила… По счастью, она не знала, что именно выносила, потому что понимала, что если узнает, то ей этого не вынести. И мадам горделиво кивала головой на прощание, и пенсне сиротливо спадало с её носа, и неприкаянно повисало на её рельефной груди, и раскачивалось «тик-так, тик-так», и пока прелестница ледоколом «Красин» рассекала очередь, у кого-то обязательно сдавали нервы и он давился мороженым, и приходилось бить его по спине, и однажды там оказался титановый корсет («только для служебного пользования»), и он треснул, и было разбирательство, и в Минобороны кого-то даже посадили (в кресло выше этажом), и, и, и…

И в этот раз смутное предчувствие беды не обмануло. Уже битых пять минут Света водила лучом сканера по выпяченному пузу, но код не считывался. «Контрастности не хватает», — догадалась девушка. «Не моется она что ли, паразитка?». Наконец прибор обрадованно пикнул, а дамочка разочарованно вздохнула. Света хотела перевести дух, но он не перевёлся, потому что в горле абрикосовой косточкой застрял крик — под упаковочный стол вальяжно вползал крокодил!

Маша взвизгнула, метнулась на склад и в чемпионском прыжке умостилась на самом верху стеллажа. Что-то в её поведении подсказало, что кое у кого рыльце в пуху по самые бантики.

— Маша! Это ты? Ты его выпустила? Зачем?

— Понимаешь, он проснулся, я подумала, что есть хочет, ну открыла один замочек, дала ему кусочек диффенбахии, а потом, потом… А потом опять приехал тот упырь на моноколесе и я замочек забы-ы-ыла закры-ы-ыть! — Маша театрально всхлипывала, стеллаж угрожающе раскачивался, мадам снисходительно наблюдала за Светой, крокодильчик аппетитно наблюдал за мадам и её лодыжкой, а Света лихорадочно соображала, что же ей делать со всей этой инфантильной фауной недоумков под прикрытием.