Бесплатный фрагмент - Путешествие туда и сюда. Часть 3. Дивный мир

1

Как ни пытался я успеть, как ни болтал ногами и грёб руками, но скорость моя не позволяла приблизиться к пловцам до того, как они покинут негостеприимные морские воды. Я уж было хотел плюнуть на всё и, пользуясь случаем, просто свалить отсюда, вылезти где-нибудь на сушу и искать возможности вернуться в Асгард. Но вдруг что-то упёрлось мне в ягодицы.

— Отомсти им за отца! — пропищала Кирстен, и я понёсся вперёд пулей, подталкиваемой этим хвостатым моторчиком.

Где-то в десятке метров от цели она отстала, и я буквально вылетел перед стоявшим на краю крыши боевым пловцом Фатерлянда, а он, то ли с перепугу, то ли намеренно, выстрелил в меня из гарпунного ружья. Стрела больно ткнула меня в грудь и отскочила, а я в очередной раз мысленно поблагодарил Ахти за подарок. Пролетая мимо стрелка, я со злорадством двинул его ногой в маску. Получилось неуклюже, но этого хватило, чтобы пловец оступился и упал в отверстие в крыше.

Я проводил его взглядом. То же сделали и двое его товарищей, поднимающихся из библиотеки на тросе. Потом они синхронно повернули головы в мою сторону. Я дружески помахал им рукой. Они враждебно направили на меня ружья. Я попытался жестами показать, что, согласно договору, меня тоже должны вытащить. Меня не поняли. Впрочем, я и сам себя вряд ли бы понял.

Одна стрела прошла рядом с моей головой, другая вообще исчезла где-то в метре справа. Я покрутил пальцем у виска. Мол, вы что тут, совсем сбрендили? Они пальнули ещё по одной. И снова не попали, поскольку я хоть и замедлил движение, но уже успел от них удалиться на достаточное расстояние. Теперь я вплотную приблизился к контейнеру и скрылся за ним от стрелков. Потом схватился за штырь на его боку, забрался наверх и устроился на крыше в ожидании, когда меня поднимут.

Посмотрев наверх, я увидел зависший над водой грузовой флаер. Подобные я встречал во время своего пребывания в Москве. Лебёдка, закреплённая на борте, уверенно тянула трос. Ещё немного, и контейнер, плеснув на прощанье морской водой, оказался на воздухе, а я с облегчением освободился от ненужной теперь маски.

Груз подняли до уровня борта. Что-то громко щёлкнуло, и контейнер обхватил толстый стальной зажим. Потянул внутрь транспортника. Поставил на пол.

Я не торопился слезать, высматривая людей. Но грузовой отсек был пуст. А потом трос дотащил пловцов. Троих. Видимо, тот, которого я уронил, успел-таки выплыть и схватиться. Они вступили на борт судна и почти дружно скинули свои баллоны.

— Во ист дер фрик? — рявкнул один из них, снимая маску и оглядываясь. Светлые волосы вялыми паклями повисли, по лбу стекал пот. На скуле я заметил наливающийся синяк. Видимо, именно ему я засветил там, на крыше дворца.

Я сел на край контейнера и ногами забарабанил по металлической стенке. Пловцы дружно обернулись, выставив перед собой ружья.

— Тихо, ребята, — я поднял руки в успокаивающем жесте. — Дитер обещал, что вы меня с собой заберёте.

— Дитер? — ещё один пловец снял маску и оказался той самой атлетичной тёткой, что сопровождала меня из Фатерлянда. Голос у неё был низкий, почти мужской, но спереди выпирало отнюдь не в мужском месте.

Я напряг память. Как там Дитер себя величал при нашей первой встрече?

— Дитер… Дитер Эдикт, фан Шварценеггера, гроссе и чего-то там ещё. Неужели он вам ничего не сказал? И, кстати, переключитесь уже на русский. Вы же граждане Фатерлянда, значит умеете.

— Вас загт эр? — спросил третий персонаж, оказавшийся лысым мужчиной с маленькой бородкой клинышком.

— Рус, — показал я на себя. — Иван. Мы в грузовике вместе ехали.

— Эр мусс цу Дита гебрахт вердн, — неуверенно произнесла тётка.

— Их верде ин цурст тётн, — зло проронил блондин.

— Херр Дита хат нихт бештельт, — возразил лысый.

Мне надоели их препирательства и, спрыгнув с контейнера, я упёр руки в бока и заявил:

— Можете сколько угодно ругаться и обзывать своего почётного гражданина хером, но договор дороже денег. Меня обещали вытащить, но в результате я вытащился сам. И у меня в связи с этим есть к этому вашему Дитеру мужской разговор.

Немчики переглянулись, перекинулись ещё несколькими фразами, но по-русски так и не заговорили. То ли из вредности, то ли боевым пловцам встроенный переводчик не положен.

— Ну и хер Дитер с вами, — буркнул я и с разбегу забрался обратно на контейнер.

— Что ты делаешь, Иван? — спросил меня Эгир. — Надо было резать трос. Архив бы снова упал в море, и мои подданные вернули бы его назад.

— Чем резать? — хмыкнул я. — У меня с собой ничего нет.

— Тогда бей этих троих, захватывай летающий корабль и опускайся.

Я хохотнул, вызвав беспокойные взгляды попутчиков. Вряд ли мне, безоружному, светит что-то в схватке с тремя пусть и пловцами, но боевыми и вооружёнными. Хоть костюм и выдержал попадание стрелы, но они втроём меня смогут просто затоптать. Кроме того, флаером управлять я тоже не умею, а летал в основном в багажном отсеке. Кстати, а где тут вход в кабину? Что-то я его не вижу. Или грузу не положено общаться с пилотом?

— Слышь, старый, не дури парню голову. — Совсем не вежливо вступил в разговор Локи. — Он и сам сообразит, что и как делать.

После этой фразы в моей голове надолго установилось молчание. Видимо, Эгир попросту обалдел от такой наглости. Плут же предоставил мне самому обдумать ситуацию. А может и сам обдумывал.

А меня вдруг осенило, да так, что я покрылся холодным потом, который, правда, тут же высох. Получается, что Эгир теперь знает всё, что со мной происходит? А может, он и раньше обо всём знал, оттого и не удивился моим откровениям? А откуда? Волосок-червячок, которого мне подкинули в качестве переводчика, оказался ещё и шпионом?

2

— Иван, — услышал я голос блондина. Правда, интонации были какие-то неправильные. — Спускайся. Надо поговорить.

— Ну, наконец-то, — фыркнул я. — Хоть кто-то соизволил перейти на русский! — и спрыгнул вниз, на палубу флаера.

Довольно странную картину я узрел. Блондинчик стоял, прислонившись к стенке, отделявшей грузовой отсек от кабины пилота, и с улыбочкой глядел на меня. Остальные пловцы изображали статуи и пялились то ли на облака, то ли на море.

— Зачем ты возвращаешься, Иван? — спросил он, чуть наклонив голову.

— Так мы же с Дитером договаривались. Вы вытаскиваете архив, — я стукнул пяткой по контейнеру, — а потом забираете меня. Забыли? Или изначально не собирались?

— Не собирались, — блондин наклонил голову в другую сторону. — Но ведь и ты не хотел возвращаться в Фатерлянд.

— Стоп, — я нахмурился и пристально вгляделся в лицо собеседника. — Дитер, ты, что ли?

Блондин усмехнулся.

— Догадался? Я же говорил, что граждане и Фатерлянд едины.

— Не ожидал, что настолько, — хмыкнул я. — Кстати, меня терзают смутные сомнения и по поводу первой части нашей сделки. Похоже, не ездил я ни в какой музей Андерсена.

— Про съездить уговора не было, — последовал категоричный ответ. — Ты туда попал. Значит, свою часть сделки я выполнил.

— Туда ли? — усомнился я и неожиданно для себя выдал чистую правду: — Мой внутренний голос подсказывает мне, что я вообще не покидал пределов гостиничного номера.

Дитер подозрительно посмотрел на меня глазами блондина.

— Твой внутренний голос проницателен. Ты посетил нужный архив виртуально.

— То есть не посещал, — констатировал я. — Так и знал. Сплошное надувательство!

— Вовсе нет, — не согласился Дитер. — Виртуальный мир, основанный на воспоминаниях почётных граждан о библиотеках, архивах и музеях, полностью повторяет атмосферу очагов культуры прежних времён.

— Атмосферу? — скривился я. — Да на кой мне эта ваша атмосфера? Я маму ищу, а не это всё. Почему было просто не слетать в эту самую Данию, где музей Андерсена находится? У вас, вон, и флаеры есть.

— А ты знаешь, что там? — приподнял бровь мой дистанционный собеседник.

— Говорят, принц Датский командует, — пожал плечами я. — Что я, с принцем не договорюсь? Принц — практически такой же царевич.

— Может, и командует. Но добраться туда не так уж и просто, энергозатратно, а с точки зрения интересов Фатерлянда бессмысленно.

Я почесал макушку. Что-то пока ещё никто за всё время путешествия не жаловался мне на энергозатратность. Ну и жадина этот Дитер!

— А в чём сложность? — раздражённо спросил я. — Лететь вам, вроде бы, не так далеко. Асы, вон, аж до самого Старого Петербурга путешествовали и не жаловались. Причём, не одной посудиной, а целой толпой. Неужели Фатерлянд столь беден, что отправить один единственный борт слишком накладно?

Блондин поджал губы.

— Не смей так говорить о Фатерлянде! — с желчью прошипел он. Я даже усомнился, кто сейчас со мной говорит — он или всё ещё Дитер. — Ты не понимаешь нашего положения!

— Не понимаю, — согласился я. — Потому и спрашиваю.

— Зачем тебе знать? Гражданином становиться ты всё равно не хочешь. Уйдёшь от нас и разболтаешь всем о наших проблемах.

Я вздохнул. Разболтаю. Отчего же в приятной компании не рассказать о местах, куда меня судьба заносила?

— Иван, — от внезапно раздавшегося в голове голоса Эгира я вздрогнул. — О чём вы тут разговариваете? Какие полёты? Тебе архив нужно спасать!

Я заскрипел зубами. Чего он опять вылез? Ну не могу я сейчас ничего сделать!

— Зуб болит? — сочувственно спросил блондинчик.

— В ухе стреляет, — скривился я. — Очередями. Короткими. Видимо, надуло. Может, доктору показаться? Как там Марта, принимает?

— Чего принимает? — не понял Дитер.

— Не знаю. Она же доктор. Что сама себе выпишет, то и принимает.

— Иван, опасность! — рявкнул вдруг Локи, отчего у меня чуть разрыв сердца не случился.

Но его такое беспардонное предупреждение случилось крайне вовремя. Я дёрнулся, и удар, который должен был обрушиться мне на затылок, пришёлся в плечо. Меня опрокинуло, но рефлексы сработали. Я ушёл в кувырок, походя зацепив и уронив блондина.

Не успел я подняться, как чуть было не схлопотал ботинком в лицо. Вот только это оказался не ботинок, а ласта, поэтому получилось не больно, а всего лишь обидно. Кончик ласты мазанул по щеке — вышло вроде пощёчины.

— Чего лягаешься, лягушка? — возмущённо пискнул я, оттолкнув боевую девицу, из-за инерции удара оказавшуюся ко мне кормой.

Лысый тем временем обогнул всё ещё лежащего блондина и замахнулся своим ружьём, держа его за дуло. Я извернулся и, опершись на правую руку, бросил своё тело вверх и вбок. Из-под удара уйти успел, но развернувшаяся барышня схватила меня под руку и на моей же инерции перебросила через себя. Хотела было навалиться сверху, но я смог откатиться прежде, чем оказался погребённым под её атлетичным телом. Локоть пловчихи с гулким звуком ударил в пол в двух ладонях от моей головы, и я мысленно похвалил себя за расторопность. Впрочем, сия расторопность чуть не вышла мне боком, поскольку я уже приблизился к краю, за которым, как я заметил, проплывали верхушки деревьев. Похоже, до Фатерлянда осталось уже совсем немного.

Лысый попытался выпихнуть меня ударом ноги. Но ласты сыграли с ним злую шутку. Он запнулся. Я же не преминул воспользоваться его оплошностью. Приблизившись, наступил на ласту опорной ноги, так что его удар привёл к его же падению.

Тут напомнил о себе прохлаждавшийся до этого блондинчик. Но вовсе не словами, а выстрелом из ружья. От удара в левую часть груди меня развернуло, но костюм снова спас. И тут сбоку налетела пловчиха. Обхватила и собиралась то ли выбросить прочь из флаера, то ли приложить об пол. Я упёрся изо всех сил. Девица приложила ещё больше усилий, чтобы бросить меня. Подставила своё мощное бедро. Я оплёл ногой её ногу. Тогда она со всей силы прижала меня к себе, и моя голова легла на её пышную грудь, рельефно очерченную гидрокостюмом. Противно заёрзала резина по резине. Я отчего-то смутился. Возможно, даже покраснел. И тряпочкой повис в объятиях суровой валькирии. Она этого явно не ожидала и почти отпустила меня, но тут кто-то схватил меня за ногу и потянул.

Второй ногой мне удалось оттолкнуться от пола, придавая себе вращение. Схвативший меня супостат отпускать меня не захотел и врезался в пловчиху. Мне, впрочем, тоже досталось. Спустя мгновение я осознал, что нахожусь в сравнительно горизонтальном положении где-то между лысым бойцом и девицей, барахтающимися на полу. Кое-как извернулся и высунул голову из-за бедра пловчихи.

— Назад! — рявкнул в моём ухе Локи, не оставив возможности усомниться в его приказе.

Очень, надо сказать, вовремя. Потому как сразу же в то место, где только что была моя голова, впилась стрела, выпущенная блондинчиком.

Вопль боевой пловчихи оглушил не хуже светошумовой гранаты. Девица сбросила нас с лысым бойцом, словно котят. Выпрямилась и попыталась вытащить из левой ягодицы небольшую, всего-то в пару ладоней, стрелу. Всё-таки, эти костюмы оказались не такими прочными, как мой. Кровь брызнула в сторону стрелка, глаза пловчихи выпучились.

Из всего произошедшего я уяснил одно: эти пловцы не модификанты, пусть и со встроенными пипками. Те, помнится, боли не чувствовали. А эта хоть и терпит, но явно всё чувствует.

Хотя, нет. Не терпит. Орёт что-то по-немецки и хромает в сторону блондинчика. Ну, не в мою, и то хлеб.

Воспользовавшись тем фактом, что на меня перестали обращать внимание, я забрался на контейнер. Там, хотя бы, они не смогут навалиться на меня все вместе. А я в относительно спокойной обстановке попытаюсь обдумать сложившуюся ситуёвину.

Или обсудить, исходя из количества присутствующих во мне личностей. Хотя, с некоторыми обсуждать не получится. Можно только поругаться.

— И чего ж ты опять тупишь? — снова начал возмущаться Эгир. — Надо было скидывать этих увальней и захватывать летающий корабль!

— Да не умею я им управлять! — процедил я, наблюдая сверху за попытками лысого извлечь стрелу из кормы соратницы.

— Флаер автоматический, — добавил Локи. — Там даже пилота нет. Управляется из Фатерлянда. Так что Иван в любом случае ничего бы не смог сделать.

— Смог бы, — не согласился морской владыка. — Я в него верю.

— Вот давайте на этом и остановимся, — предложил я. — Поверь в меня и не мешай. В конце концов, моё тело — моё дело.

3

Откровенно говоря, я надеялся, что меня оставят в покое и дадут спокойно приземлиться в Фатерлянде. После этого можно было бы и об архиве поразмыслить. Но Дитер, судя по всему, был решительно настроен больше меня не впускать. Интересно, почему? Он что-то подозревает? Или подозревает, что я что-то подозреваю? Как-то подозрительно.

В стенку контейнера ударило, и в следующую секунду за край уцепились руки. Я подождал, пока за ними появится голова и без зазрения совести пнул лысого пловца в лицо. Он хрюкнул и исчез из виду. Слева высунулось подводное ружьё. Блондинчик пальнул наугад, но благодаря моей расторопности не попал. А я, не будь дурак, подкатился поближе и изъял опасный предмет, выкрутив супостату кисть. Вот теперь можно было держать оборону гораздо успешнее.

Вдруг меня качнуло. Да так, что я чуть не выронил свой трофей. А потом я осознал, что контейнер движется. Причём, к выходу из транспорта.

«Прилетели, что ли?» — подумал я. — «Разгружают?»

Но нет. Когда груз завис на лебёдке, я понял, что флаер всё ещё кружит над лесом. И за каким тогда лешим его начали опускать?

Судя по недоуменно переглядывающимся пловцам, оставшимся на борту, они тоже этого не понимали. Это знал лишь тот, кто находился в Фатерлянде и управлял флаером.

После удара о верхушку самой высокой ели я тоже догадался. Меня попросту хотели таким образом скинуть вниз. И почти преуспели с первого раза — лишь с большим трудом я смог удержаться на крыше контейнера, цепляясь за всё, что выступало. А выступало там печально мало.

— Какая тупость! — внезапно подал голос Эгир. — Так они разобьют свой контейнер, и архив рассыплется по всем водорослям! И как его потом собирать?

— Не по водорослям, а по лесу! — сварливо ответил Локи. — Но Иван свалится быстрее, чем с контейнером что-то случится.

Тут уж я с ним был полностью согласен. От следующего удара контейнер скрежетнул железом, а я не удержался и вывалился с крыши прямо на проплывающую внизу высокую ёлку. Именно она и спасла мне жизнь. Её колючие лапы почти бережно приняли моё не умеющее летать тело, смягчая удар от падения. Верхние ветви ели обломились, но где-то на середине я благополучно застрял, расцарапав щёку и отбив рёбра.

Минут пять я просто висел, тупо моргая и судорожно дыша. Потом вдруг осознал, что всё ещё сжимаю в руке трофейное ружьё. Попытался отбросить его, но не смог — пальцы отказывались слушаться. Но по мере того, как приходил в себя, осознал всю нелепость этого нервного порыва — не стоит разбрасываться каким-никаким, а оружием.

Успокоившись, я медленно и аккуратно принялся спускаться. Пока продирался сквозь переплетение ветвей и иголок, ещё и нос царапнул, после чего решил надеть маску.

Когда до земли оставалось около двух метров, моё внимание привлекло похрюкивание. Я замер и принялся вглядываться через иголки, кто там, внизу, возится. Не хватало ещё свалиться посреди стада кабанов. Эти увальни и растерзать могут, никакое ружьё не поможет.

Туша, что издавала счастливые звуки, оказалась гораздо крупнее всех видимых мною ранее свиней. Хоть в нашем хозяйстве и встречались примечательные экземпляры. Скорее уж, она принадлежала медведю. И этот косолапый своими размерами не уступал Мишке, с которым мы путешествовали в Москву.

Я затаился. Всё же медведь — хищник. К тому же, он и по деревьям лазить умеет. Пусть на столь пушистую ель забраться ему будет тяжело — сам прочувствовал, пока спускался. Но ведь спустился. Значит, и он поднимется. Если учует и сочтёт добычей, мне каюк.

На расстоянии вытянутой руки от меня я уловил движение. Большой чёрный ворон присел на ветку и посмотрел на меня левым глазом. Я шикнул на него в загубник. Птица несколько раз то ли каркнула, то ли хохотнула и взлетела.

Медведь, продолжавший хрюкать и чавкать, вдруг с шумом втянул воздух. Потом расстроенно заревел, поднялся и, сбив несколько веток, потопал прочь. Я облегчённо вздохнул. Интересно, с чего это косолапый решил смыться?

Не теряя бдительности, я спустился на землю, кое-как выпутавшись из самых нижних и самых кустистых веток. На четвереньках выполз из-под дерева. Разогнулся и дезактивировал маску.

И тут же закашлялся, учуяв знакомую вонь химикатов. Дезинфекция, будь она неладна! Так вот почему сбежал топтыгин! Его тонкое обоняние попросту не выдержало подобной экзекуции! Моё тоже не выдержало, и я снова активировал маску.

Я поискал глазами своих знакомых немцев, плохо говорящих на немецком. Никого не увидел, но вдали заметил просвет. Там еловые заросли заканчивались, а значит могла быть и приемлемая дорога. Туда-то я и направился, аккуратно протискиваясь между еловых лап.

Перед тем, как выбраться на открытую местность, опустился на землю и проделал оставшийся путь ползком. Так, на всякий случай. А то мои немчики, помнится, были неплохо вооружены. Пальнут ещё. А я вовсе не испытывал уверенности в том, что гидрокостюм Ахти спасёт от пули из огнестрела.

4

Человек в наморднике перестал брызгать из баллона и закинул своё оружие за спину. Потом медленно побрёл к домику, стоявшему в центре поляны. Дом был маленький и словно вросший в землю. На двускатной крыше рос мох, и труба, торчавшая слева, походила на диковинный гриб.

Дезинфектор подошёл к двери и скинул баллон вместе с закреплённым распылителем. Подвигал плечами. А потом откинул капюшон и снял намордник. Под стёклами маски оказались маленькие очки в тонкой оправе. Курчавые чёрные с проседью волосы зашевелились на лёгком ветерке. Человек потёр свой крупный нос. Чихнул. Опомнился и снял резиновые перчатки и плащ, оставшись в выцветшей, некогда зелёной куртке.

Потом опустился на пень, стоявший рядом со входом. Достал трубку. Чиркнул спичкой. Закурил. Довольно улыбнулся пухлыми губами.

Тут-то я и вышел из своего укрытия.

— Добрый день! — поприветствовал я борца с инфекцией.

Он вздрогнул и поглядел на меня округлившимися от испуга глазами сквозь стёкла очков. Но уже спустя пару секунд на лице отразилось узнавание.

— А-а, аквалангист, — протянул он, чуть поморщившись. — Шо, опять летали?

Я кивнул, и лишь после этого осознал, что собеседник говорит по-русски.

— Вы тоже гражданин Фатерлянда? — спросил я, не понимая, как иначе объяснить сей отрадный факт. И не спрашивайте, почему я обратился к этому персонажу на вы, хотя до того со всеми, включая асов, говорил, свободно тыкая. Должно быть, оттого, что он первый начал. И, кажется, единственный.

— Я гражданин мира, — улыбнувшись краешком рта, ответил дезинфектор каким-то распевным говором. — Зачем ограничивать себя одним городом, если нужен весь мир?

— В каком смысле? — нахмурился я.

— Спорю, вы сейчас подумали, что этот чокнутый шлемазл сидит на своей полянке, смердит по сторонам химикатами, чтобы зверьё не лезло, а сам о захвате мира размышляет, благо санитары далеко? Смею вас заверить, молодой человек, что ни о каком захвате речи не идёт. Мир для всех, хотя все и воспринимают его по-разному, — он выпустил три кольца дыма и задумчиво поглядел им вслед.

— Я рад, что миру ничего не угрожает, — кивнул я.

— Разве я такое говорил? — удивился дезинфектор. — Вэйзмир, ему постоянно что-то угрожает! И он постоянно меняется. Никто раньше и предположить не мог, что наш мир превратится в это, — борец с инфекцией повёл рукой, обводя окрестности.

— В лес? — удивился я.

— В это мракобесие, где персонажи легенд и сказок ходят среди бела дня, как последние поцы. Вы ведь со мной согласны, Иван-царевич? — дезинфектор особо выделил мои имя и звание, а после с прищуром поглядел на меня.

Я пожал плечами. Ну, Иван. Ну, царевич. Что в этом такого?

— А разве так было не всегда? До Последней войны разве не так было?

— Да причём тут война? — покачал головой мой собеседник. — Война — фигня.

— Главное — манёвры, — понятливо кивнул я.

— Какие ещё манёвры? — хмыкнул дезинфектор. — Ой-вэй! Манёвры тоже фигня. Всё дело во взрыве, — проговорил он и со значением поднял вверх указательный палец.

Я почесал макушку. Он что, про теорию Большого взрыва тут вещает? Когда невесть кто пульнул гранату, и от этого всё началось и завертелось?

— И кто же бросил гранату? — усмехнулся я.

— Не гранату, а бомбу. Если точнее, таки это была хтоническая бомба. А кто был тот шломиэль — разве теперь это имеет значение?

— Наверное, имеет, — задумчиво проговорил я. — А что такое эта хтоническая бомба? Я про разные читал, даже про ядерные. Видел, как взрывается бомба, после которой всё под водой горит. Но вот такое название слышу впервые.

Мой собеседник закинул ногу на ногу и пыхнул трубкой, окатив меня ароматом табака, враз разогнавшим остатки химической вони.

— Любое общество, — начал он доверительным тоном, — образует вокруг себя информационное поле. Малые общества создают более крупные, поля пересекаются и переплетаются, всем кагалом превращаясь в единое информационное поле планеты. Может-таки показаться, что поля эти эфемерны, и рассуждать о них нет никакого смысла, поскольку никакой гешефт с них не заполучить.

— А что такое гешефт? — уточнил я.

— Польза, выгода, — пояснил собеседник и продолжил: — И вот учёные мужи и парочка не менее учёных жён годами бились, как последние поцы, чтобы выдоить из этого поля хоть что-то и оправдать вбуханные в них гранты. Не всем же андронные коллайдеры разгонять.

Я задумчиво кивнул, хоть и не понимал ничего.

— Так это они устроили взрыв? — предположил я, слегка подустав от его туманных разглагольствований. — Никогда не доверял всей этой братии в белых халатах.

— И правильно делали, — согласился дезинфектор. — Сколько себя помню, а помню я себя очень давно, хоть и урывками, эти хай ба-серет всегда наперегонки старались устроить какой-нибудь конец света, воды, да и вообще всего, до чего только могли дотянуться своими шаловливыми ручонками. А устроив, с гордостью кусали локти, если, конечно, оставалось, чего кусать.

— Так что там про этот взрыв? Как же его… тектонический?

— Хтонический, — поправил меня собеседник. — Это значит, имеющий основой саму глубинную суть земли.

— Вот я и говорю, тектонический, — решил поумничать я, вспомнив прочитанное в одной из энциклопедий. — Там же, в земле, плиты как раз тектонические, а вовсе не хтонические.

Дезинфектор посмотрел на меня, как на идиота.

— Азохен вей! — воскликнул он. — Ваши слова, молодой человек, являются прямым подтверждением тому тезису, что и среди царевичей полно шлемазлов!

— Спасибо, — почему-то я воспринял сию фразу как похвалу. — Так что там насчёт хронической бомбы и нынешнего мира?

— А вот это название мне уже больше нравится, — хмыкнул дезинфектор и почесал небритую щёку. — Показывает суть вещей.

— Тогда можно ближе к сути?

— Ой вей! Так я уже всё рассказал! Бомба рванула, перекорёжив информационное поле, да так, что сущности, ранее витавшие исключительно в эфире, перемешались с реальными людьми, как цукер с кофиём. И тут уж кому как свезло — кому золотой тарелочкой прилетело, а иного в грязь окунуло. Поначалу мозги перекрутило в фаршмак — ну не привык народ к свалившейся силе. Однако постепенно жизнь наладилась, как и всегда, — мой собеседник выбил из трубки остатки табака и встал. Произнёс: — Мазл тов, — и попытался скрыться внутри домика.

5

Я хоть и находился под впечатлением от его рассказа, но бдительность не терял и перехватил дверь, пока она не закрылась. Хозяин избушки вопросительно поглядел на меня.

— Шо ещё? — спросил он. — Я и так тут мансов наболтал на вышак, шо ещё от меня надо?

— Ну, во-первых, я бы хотел с вами познакомиться. Я Иван. Царевич, как вам уже известно. А с кем я имею честь общаться?

— Агасфер Тангейзер, к вашим услугам, — раздражённо произнёс тот. — Но вот тут уж увольте — услуг не оказываю.

— Очень приятно, — улыбнулся я почти искренне. — А откуда у вас, Агасфер, такие интересные сведения об этом странном взрыве? Сами присутствовали, или рассказал кто?

— Свечку, конечно, при этом не держал. Да там и нельзя было — открытое пламя, знаете ли. Рвануло бы гораздо раньше, но с другими печальными последствиями. — Собеседник изогнул бровь: — Вы мне не верите? Думаете, швыцает поц?

Так я точно не думал и даже не понимал, что именно это значит. Рассказ же о бомбе, взорвавшей информационное поле, хоть и не вызывал доверия, но хотя бы объяснял происходящее.

— Верю, — пожал плечами я. — Да теперь-то уже и не столь важно, с чего именно всё началось. Надо жить дальше, ведь так?

Агасфер с подозрением посмотрел на меня.

— Когда человек со мной во всём соглашается, я начинаю думать, что он от меня что-то сейчас попросит. Учтите, денег у меня нет, — категорично произнёс он, но тут же со вздохом добавил: — Впрочем, сейчас их тут ни у кого нет.

— Деньги никогда не заменят человеческого тепла, — с умным видом проговорил я.

— Вы-таки погреться припёрлись? — вспылил Агасфер. — Азохен вей! Вы, может, считаете, что я тут на Северном потоке сижу, и у меня где-то вентиль запрятан?

Я почесал макушку. Что ещё за поток такой?

— Вообще-то, я имел в виду, что люди должны помогать друг другу. Сегодня вы мне поможете, завтра я вам, может, жизнь спасу.

Дезинфектор закатил глаза.

— Не тяните ребе за пейсы, молодой человек! Говорите, чего надо, а то я напрягаюсь, когда стою между дверью и косяком.

— Мне нужно попасть в Фатерлянд.

— А в чём проблема? — удивился Агасфер. — Ножками, ножками — и вернётесь к себе на родину. Ходьба на длинные дистанции полезна для здоровья — по себе знаю. Держитесь строго на восток. Там солнце встаёт, так что не перепутаете.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

— Возвращаться мне ещё рано. Мне надо в Фатерлянд попасть.

Мой собеседник подвигал бровями, а потом усмехнулся.

— А, вы таки не про свою родину. Увы, ничем помочь не могу. Идите своей дорогой, а мою не топчите.

Я понял, что помощи от него не дождусь, но всё же предпринял ещё попытку и попросил:

— Мне бы в лагерь беженцев попасть.

— Тухис! А мне это зачем? — раздражённо спросил Агасфер.

В самом деле. Чем мне заинтересовать этого странного человека? Я поразмыслил и решил сказать правду.