Бесплатный фрагмент - Путешествие по Я-Мирам

Притчи доктора Нехамы

Посвящаю

свою первую книгу моим вдохновителям, моей группе поддержки, моей любимой семье. Мужу, сыновьям Яше, Зиву и Леви, дочерям Саре и Рейзел. Без вас, мои любимые не было бы ни школы, ни книг, ни сказок.

Сказочное предисловие

Алиса была хорошей женщиной. Доброй, не глупой и работящей. Всякое, конечно случалось… Нервы, сами понимаете, бывает, сорвется, накричит… Вот в один из таких срывов и появилась наша героиня. Не буду разглашать ее имя, ведь она, в сущности, ни в чем не виновата. В сущности… так ее и назовем, условно, Сущность.

Сущность получилась качественная, крупная, агрессивная. Залюбуешься. Поселилась она на 4 этаже, который носит красивое название — Духовные Сферы, и начала оттуда Алисе сигналы посылать. И плохие новости подсовывала, и сомнениями терзала, и случайные встречи режиссировала, выход к Небесам замуровала. Бедная Алисина Душа криком кричала, пощады просила, но Алиса ни чего не слышала и не замечала. С интересом обсуждала плохие новости, проходила, раздраженно, мимо важных встреч, горевала о потерянном смысле жизни, совсем перестала смотреть на звездное небо.

Пришлось Сущности спустится ниже, на 3 этаж, Ментальную Сферу. Тут было еще раздольнее. Душа своими воплями не мешала, а Разум, такой, милашка, оказался сговорчивый! Что ему не скажешь, всему верит. Уж Сущность наша разошлась, соорудила чудную конструкцию из мыслей о собственной никчемности, о враждебности Мира, о вине родителей в Алисиных бедах. В окна этого сооружения вставила серые стекла недоверия. Стены оклеила картинками из прошлого, изрядно подправленными в фотошопе, не в лучшую, как вы понимаете, сторону. Алиса крепко задумалась на заданные Сущностью темы и сделала ожидаемые выводы. Во всех неудачах были обвинены родители, школа и первый муж. Виноватых следовало примерно наказать! Сущность не дремала, подсказала способы. Конечно, а что же накажет родителей горше, чем очередной развод дочери? В пику учителям, не оценившим бывшего — будущего гения, Алиса завалила проект, и слетела с работы. Утешая себя сплетнями о первом, а заодно и втором (тоже уже бывшем) муже, Алиса заедала болтовню пирожными и тортиками. Вновь приобретенные 15 кг. зафиксировались лозунгом: «Пусть плачут те, кому мы не достались… Пусть сдохнут те, кто нас не захотел!!!». На этом этаже Сущности делать было уже нечего. Победа полная и окончательная!!!

Второй этаж был Царством Эмоций. Здесь и повоевать не пришлось. Почва для бескровной оккупации была подготовлена состоянием третьего этажа. Депрессия материализовалась легко, артистично, Сущность даже загордилась собой. Ну не без хлопот, конечно, не без хлопот. Сбегала наверх, набрала грустных воспоминаний, добавила несбывшихся надежд, замешала на обиде. Этим растворчиком замазала все входы в прошлое, что бы случайно Алисе в голову не пришло пойти туда старые раны залечивать. Все ж от заботы, все на благо хозяйке! Не надо ей болезненных воспоминаний, не надо горькой правды. Вот бочка слез, не хватит, еще позаботимся. Ими так удобно омывать свою загубленную жизнь. А вот коробочка Тоски, подсластить одиночество. Отсутствие денег будем лечить Страхом, безработицу Гневом. В сумочку не забыть положить пилюли Обиды, пригодятся, когда к родителям поедет.

Сущность оглядела сотворенное, отерла лоб и, удовлетворенно хихикнула. Хороший материал попался, податливый!

На первом этаже пришлось попахать! А как вы думаете, легко? Так и бегает бедняга Сущность вверх — вниз, вверх — вниз. Со второго этажа Страха принесет, на сердце положит, остатками позвоночник обернет. Обиду в желудок зальет, гневом печень пропитает. С третьего этажа не сбывшихся надежд натаскает, вокруг талии обложит, злость на себя в поджелудочную железу закачает. Нелегко, что и говорить. Но зато результаты! Загляденье! Ожирение, гипертония, гастрит, сахарный диабет! А Алиса тоже не ленится, своим недоверием к Миру отогнала от себя деньги, новую машину. Недовольство судьбой положила на порог, чтобы Любовь не прошла. Ну и окружение тоже помогло. У них же ведь тоже Сущности не промах! Убедили Алису, что от ожирения у нее обязательно будет инфаркт, заставили таблетки от депрессии пить. Красота!!! Сущность разрослась, заматерела, теперь ей уже не приходится по этажам бегать, ее хозяйство управляется автоматически. Иногда, правда прорываются вопли Души с четвертого этажа, но, слава Депрессии, все реже и реже.

Беда, как всегда, грянула неожиданно. И откуда, только взялась эта подружка! Ведь Сущность позаботилась окружить Алису такими же горемыками. И вдруг… Из далекого далека, из школьных лет, прискакала. Эта, бессущностная! Смотреть противно. Лицо сияет, платье желтое, как цыпленок, глаза смеющиеся, пройти, как человек не может, все бегом да вприпрыжку, не говорит, тараторит! Алиса, хорошая девочка, пыталась ее занятостью отвадить, да нет, куда там! Как клещ вцепилась. Диск принесла. Сущность с Алисой его так запрятали, что потом, сколько ни делали вид, что ищут, так и не нашли. А Та, неугомонная, всем друзьям диски раскидала. И ведь нашлись же такие, что и послушали. И посыпалось со всех сторон «RecLifing, RecLifig». И кому он нужен? У нас и так все хорошо.

Беда не приходит одна, ударили Сущность ее же оружием. Она так доверяла этому слогану «Ну вот, я же делаю все, что могу, но мне ни чего не помогает», что упустила момент, когда он подсунул Алисе диск. Тоже ведь не обвинишь, он то, как лучше хотел…

Ох, и худо же пришлось Сущности от этого Реклайфинга! Вымел он ее сначала с первого этажа. Прошел светящейся метлой по кишечнику, печени, бронхам, запустил ядовитые для Тоски и Обиды травы в кровь.

Взял Алису за руку, и повел ее по всем закоулкам памяти, плескал Прощением на закупоренные Сущностью двери, распахивал их, выпускал оттуда Обиду, выгонял Страх, селил на их место Любовь. Депрессия, бедная, захирела и исчезла. На третий этаж они уж и не шли. Любовь подняла их на своих крыльях. Реклайфинг посветил Светом Любви на Родительскую Вину, и Алиса увидела вместо нее Родительскую Заботу, под Непризнанием оказалось Восхищение. Хуже всего вышло с бывшими мужьями… Реклайфинг заставил Алису выпить с ними бутылочку Всепрощающего Эликсира, и они уехали в дальние страны со своими новыми, счастливыми семьями, а Алиса им еще и пирожки в дорогу напекла.

И тут Алиса услышала Зов. Это ее Душа, наконец-то, докричалась, достучалась до нее. Алиса, не дожидаясь своего спутника, не нуждаясь уже в чужих крыльях, взлетела на 4 этаж. Там, обнявшись со своею исстрадавшейся в ожидании душой, она заплакала. Слезы ее, чистые, светлые, промыли выход к Небесам. И тогда Душа запела. Это была прекрасная песня, древняя как Женщина и целебная как Любовь. В ней не было слов, и все же она была Молитвой. В ней было все, что Алиса потеряла и нашла вновь. Любовь к Миру, Благодарность к его Создателю, Счастье Жить, Доверие Судьбе и Любовь, Любовь, Любовь, Любовь… А рядом стояла просветленная и счастливая Сущность. Она тоже плакала и пела. Плакала, потому, что ей теперь придется расставаться с Алисой, а пела от Счастья, напоенная Любовью и освященная Прощением.

*-RecLifing — сокращенное Recover of Life — Восстановление Жизни. Авторская программа доктора Нехамы Мильсон — возрождение на 4 уровнях бытия. RecLifing объединяет в себе европейскую, восточную и еврейскую мудрость, пропущенные сквозь Душу автора и ее жизненный и профессиональный опыт. Как музыка, созданная из 7 нот, принадлежащих Миру, является творением композитора, так и Всемирное Знание, пройдя ферментацию на четырех этажах личности Нехамы, породило нечто особенное, живое и наполненное Любовью ко всему Сущему.

Все мои сказки — Реклайф-сказки. Они незаметно касаются всех четырех уровней энергией любви, и возрождают их к жизни.

Принцесса

В роскошном замке, посреди дивного сада в своей чудной розовой комнате плакала маленькая принцесса. Она сидела на убранной шелком и парчой кроватке и рыдала, вытирая глаза и нос тонким носовым платком с вышитым гербом. Принцесса была глубоко несчастна! У маленькой принцессы было все, о чем только могли мечтать дети в ее королевстве. Удивительные волшебные игрушки, новые, шитые золотом платья, книжки с разноцветными картинками, собственная машина, которая возила ее за тридевять земель к синему морю. Но принцесса была ужасно одинока!

В городской школе, куда она ходила каждый день, с ней никто не хотел дружить. Она была слишком странной. Иначе одевалась, иначе разговаривала, читала другие книги, играла в другие игры. А еще она сочиняла сказки и придумывала волшебные истории, и это тоже было странно.

А принцессе очень хотелось быть как все, играть с детьми, иметь друзей, шушукаться с подружкой на переменках. Но, наверно это совсем невозможно.… Ведь она же принцесса.

От мамы-королевы поддержки тоже никакой. Ну как же она не понимает, что маленькой девочке нужны друзья, а не подданные! Но мама в первую очередь королева!

— Ты должна быть лучшей! Ты ведь королевская дочь!

Ты не можешь себе позволить быть легкомысленной, ты же будущая королева! Ты обязана быть особенной!

И вот, когда все девочки наряжались на карнавал цыганками и танцовщицами (ах! Как же это весело!), принцессе шили чудное платье из розовой парчи, расшитое жемчугом. Она была особенной, неотразимо красивой в этом платье, она ужасно себе нравилась, и без конца благодарила маму за прекрасный подарок… но пропасть между ней и одноклассницами стала еще больше.

А когда учитель велел самостоятельно изготовить электромагнит, все дети принесли в школу, коряво намотанную на болванку проволоку, а принцесса, профессионально изготовленный придворным инженером агрегат.

Дети вовсе не относились к ней плохо, они даже играли с ней, ведь играть с ней было интересно, она все время придумывала, что-то новенькое. Но, тем не менее, они всегда держали ее на расстоянии, как чужую. Она была слишком не обычной. Красивая, одетая как куколка, способная, самобытная, принцесса чувствовала себя гадким утенком из любимой сказки.

Но сегодня принцесса плакала не из-за одиночества. Сегодня она поливала слезами свое новое горе. Она впервые столкнулась с несправедливостью! В школе проводили конкурс самодеятельности. Все дети проявили свои таланты. Кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то разыгрывал смешные спектакли. Было очень весело. Королева сказала принцессе, что она обязана выступить с необычным номером, негоже королевской дочери идти по наезженному пути. И тогда принцесса решилась. Она давно сочиняла стихи, но до сих пор никому их не показывала. На конкурсе она решила прочесть свое стихотворение. Стих был очень хороший, и прочитала его принцесса с выражением и чувством. Она даже видела, как в зале люди вытирали слезы. Маме королеве было чем гордиться, ее дочь однозначно была лучшей!

Но при распределении призов ей не достался даже самый маленький — утешительный приз… Призы получили дети, которые спели тихими смущенными голосами детскую песенку. Принцессе не жалко было приза, ей было обидно, что ее старания совсем не оценили. А еще ей было стыдно перед королевой, ведь она ожидала от своей дочери победы.

В комнату тихо вошла мама.

— Что случилось, дочь?

— Прости меня, мама, я снова не оправдала твоих ожиданий. Я очень старалась, правда…

— Послушай, принцесса, ты действительно неплохо выступила, хотя, по моему мнению, ты могла бы и лучше. Но все равно ты была лучше всех. Но ты уже большая девочка, ты будущая правительница, и должна понимать, что призы на этом конкурсе были не для лучших!

— А для кого? — подняла заплаканные глаза девочка.

— Призы дали детям из нищих семей, у которых нет денег, чтобы купить им одежду и игрушки. Чтобы не унижать детей подачкой, мы решили преподнести им подарки в виде приза.

— О! Мамочка, как это мудро, какая ты добрая! Я, конечно, хочу, чтобы у бедных детей было много игрушек и хорошей одежды, я так рада за них!

Принцесса была доброй девочкой, и быстро утешилась.

В школе, она стала обращать внимание на победивших в конкурсе детей, старалась сделать для них что-нибудь хорошее, подружиться с ними. И с удивлением заметила, что эти дети счастливее ее! Они имели много друзей, их часто хвалили, их старались поддержать, окружающие, жалея их, старались быть с ними бережными. Всего этого так не хватало маленькой принцессе…

Прошли годы, принцесса стала королевой. Видимо королева мать, все-таки недостаточно требовательно относилась к дочери, потому что мудрой королевы из нее не вышло. Она умудрилась, каким-то образом, растранжирить всю казну, развалить государство. Бывшая принцесса все еще жила в своем дворце, но так как в казне совсем не было денег, часть комнат пришлось закрыть, чтобы не тратить топливо и время на уборку, принцесса жила в двух маленьких, заставленных старой мебелью комнатах. Король, который, когда женился на ней, был прекрасным принцем Изумрудной страны, работал грузчиком. Их венценосные детки донашивали одежду за детьми их более удачливых подданных. Подданные жалели бедную королеву, и помогали ей с любовью.

И снова сидит бывшая принцесса в своей спаленке, только нет уже шелкового одеяла, и позолота стерлась со стен. Сидит молодая королева и плачет. Оплакивает свою горькую судьбу. Горюет о том, что ни дня в своей жизни не была счастливой. В детстве ей так хотелось иметь друзей, но их не было, а теперь, ей так бы хотелось помогать людям, но она вынуждена принимать чужую помощь.

И вдруг поняла королева, что все эти годы у нее был только один, но преданный и понимающий друг! Она сама. Подошла она к зеркалу, протерла его обрывком старой скатерти, села на шатающийся табурет, и заговорила:

— Послушай, подруга, я так несчастна, так одинока. Мир так несправедлив ко мне… Я всю жизнь стараюсь быть хорошей, доброй. Я стремлюсь быть полезной, сочувствую людям, пытаюсь править своей страной так, чтобы всем было хорошо. Ну, неужели же, за мою доброту, мое понимание, мне не положено хоть немного счастья? Я мечтаю восстановить свой прекрасный дворец, чтобы в нем снова зазвучала музыка, чтобы принимать гостей, и устраивать праздники. Хочу создать бесплатную школу волшебных ремесел, хочу, чтобы мой любимый король сидел на троне и играл на своей золотой лютне, а не разгружал вагоны. Хочу, чтобы мои дети были счастливы. Посмотри, они повторяют мою судьбу… У них совсем нет друзей. Хочу бежать по зеленому лугу в развевающемся белом платье, слушать свист ветра в ушах, и не думать о плохом… Но каждая моя мысль упирается в тупик отчаяния. Я — нищая. Я не могу восстановить дворец, и не могу пригласить гостей. Луг сдан в аренду, чтобы хотя бы на скудную еду детям были деньги, а белое платье давно истлело. Ты — мой единственный друг. Помоги мне, подскажи, что же делать?

Она смотрела сквозь слезы в зеркало и видела там себя. Не молодую заплаканную королеву, а маленькую девочку. Прилежную принцессу, которая старательно закусив кончик косички, выводила в своем дневнике:

ХОЧУ БЫТЬ НИЩЕЙ. НИЩИХ ЛЮБЯТ И ЖАЛЕЮТ. ИМ ДАЮТ ПРИЗЫ И ИХ ХВАЛЯТ. У НИХ МНОГО ДРУЗЕЙ. ИМ НЕ ПРИХОДИТСЯ БЫТЬ ЛУЧШИМИ, ИХ ЛЮБЯТ И ТАК.

А за спиной у девочки стояла расстроенная фея. Она очень хотела подсказать малышке другие слова, или хотя бы отказаться от исполнения этого пожелания, но она не могла. Она личная придворная фея принцессы, и ее обязанность выполнять каждое ее пожелание. Молча, быстро и без критики.

Королева подскочила, потрясенная увиденным. Как же так? Значит, это не мир несправедлив к ней? Значит эта жизнь, нищета, беды, слезы — это то, чего она сама пожелала себе? Что же теперь делать? Как отменить приказ?

И тут она вдруг вспомнила.

— Ведь я королева! Приказывать моя профессия. Я приказываю, отменить детское пожелание. Приказываю открыть закрытые комнаты. Приказываю впустить свет в зашторенные окна.

Сначала на ее приказ откликнулись лишь дети, король и пара самых преданных слуг, которые не покидали королевскую семью и в самые горькие годы. Они открывали комнату за комнатой, и, о чудо, находили там новую, блестящую позолотой мебель, сейфы полные денег, шелка, меха и старинные книги.

В этих комнатах оказались закрытыми на годы слуги, придворные, гости. Дворец засиял, задвигался, зазвучала музыка.

Дети обнаружили волшебные детские комнаты, со сказочными игрушками и шкафами с новой одеждой. К ним в гости приехали дети из соседних городов и радостно закричали:

— Как же мы рады, что вы пригласили нас. Мы так давно хотим дружить с вами, но вы были такими угрюмыми и нелюдимыми, что мы не знали, как вам об этом сказать!

Король сев на трон, взял в руки свою золотую лютню. Слезы счастья катились по его щекам, потрескавшиеся, негнущиеся от тяжелой работы руки не сразу вспомнили плавный перебор струн, но музыка уже потекла, неуверенным тонким ручейком, и ее звуках, слышалось приближение водопада.

А молодая королева, запыхавшись от веселого бега-полета по мягкой траве зеленого луга, еще продолжая слышать свист ветра в ушах, обессилено упала на стул возле бюро красного дерева, взяла золотое перо, и начала писать сказку. О том, как:

«В роскошном замке, посреди дивного сада в своей чудной розовой комнате РАДОВАЛАСЬ маленькая принцесса…»

Звезда

Однажды на небе родилась яркая звездочка. Вы знаете, как рождаются звезды? Совсем неважно, кем были их мама и папа, просто, когда на свет появляется звезда, она вмиг вспыхивает на небе. Звезды с самого рождения абсолютно самостоятельны. Они рождаются со всеми необходимыми для звездной жизни навыками. Им не надо ходить в звездный детский сад, чтобы учиться светить, и не существует специальной звездной школы, обучающей удерживаться на небе.

Наверно нашей звезде не повезло. Он родилась в таком участке неба, где рядом не оказалось других звезд. Ей не с кем было поговорить о своих звездных делах, не с кем было водить звездные хороводы, и танцевать под звездным дождем. Она немного растерялась, и тут услышала голос мамы. Ведь мамы всегда говорят со своими детьми, даже если их дети — звезды.

— Здравствуй, дочка! Как это здорово, что ты родилась звездой! Я так надеялась, что ты пойдешь по моим стопам!

Звездочка стала оглядываться по сторонам. Но голос явно шел с земли. Но ведь, пойти по стопам, это значит стать такой же, а мама вовсе не была звездой…

— Не удивляйся, — продолжала мама. — Я тоже родилась звездой. Но кому нынче нужны звезды? Их и так слишком много. Нужно выбрать какое-нибудь земное, полезное дело. Нет, конечно, мы — звезды, не можем заниматься абы чем, мы благородные по рождению. Вот я, например, стала золотым кольцом. Красивая, аристократичная работа. И ты, дочка, спускайся. Я научу тебя быть колечком, и мы славно заживем вместе.

Но звездочка совсем не хотела спускаться с неба. Ей было так здорово, так весело качаться на воздушных потоках, играть лучиками и напевать свои звонкие звездные песенки. Особенно ей нравился день. Она любила греться в солнечных лучах, и рассматривать жизнь людей. Днем это было делать очень удобно. Ведь люди ее не видели, и звездочка могла, не стесняясь, подглядывать за ними.

А мама все настаивала. С одной стороны ей льстило, что ее дочь забралась так высоко. Она с удовольствием рассказывала товаркам в ювелирном магазине о своем звездном ребенке. А с другой стороны, она волновалась за звездочку, как она там, совсем одна в далеком небе, среди всех этих многочисленных звезд. Ведь она такая маленькая и беззащитная, ее света и не увидит никто. И еще, мама боялась, что звездочка совсем загордиться, и перестанет светить ей. Она звала и звала дочь на землю. Приводила все новые и новые доводы, убеждала, что такой маленькой звездочке, с таким крошечным светом, никогда не пробиться на огромном небосклоне, полном белых карликов и желтых гигантов.

И постепенно звездочка стала сомневаться в себе. Ей стало казаться, что она плохо держится за небо, и может упасть, что ее свет совсем незначителен, и никому на земле не нужен. Она стала завидовать золотым колечкам, которые украшают женские пальцы. Ими любуются, их показывают друг другу. Их блеск согревает сердца. И однажды она решилась. Перестать держаться за небо, оказалось очень легко. Звездочка скатилась на землю, и юркнула на прилавок ювелирного магазина.

Звезде трудно перестать быть звездой. Поэтому наша героиня превратилась не в простенькое обручальное колечко, а в необычный перстень с тоненькими лучиками и гравировкой на мудреном восточном языке. Ее очень быстро купил молодой человек, чтобы подарить своей любимой девушке. Колечко было очень радо. Оно чувствовало себя посланником любви, и от радости сверкало так, как, даже на небе, ему никогда не удавалось.

Скоро девушка рассталась с парнем, и разлюбила колечко. Оно долго лежало в шкатулке, потом его подарили маленькой девочке, которая очень скоро его потеряла. Колечко валялось, втоптанное в грязь и горевало о своей загубленной жизни. Но все плохое, когда-то, кончается. Мужчина, идя с работы, устало уставился себе под ноги, и, вдруг, заметил что-то блестящее. Он поднял его, отнес в магазин, получил денег, на которые купил своим детям игрушек. Колечко немного воспрянуло духом. Вот оно снова принесло кому-то радость. Но на этом везение закончилось. Оно долго лежало на прилавке, его никто не покупал. Оно было слишком необычным, отпугивало своей экзотичной гравировкой. Подружки-колечки пробовали убедить его, что не нужно так явно выделяться, что надо быть как все, и тогда жизнь станет намного проще и любезнее с тобой. И, в конце концов, убедили. Сначала колечко стало простым обручальным кольцом. Оно переходило с пальца на палец, тускнело, мрачнело. Череда свадеб и разводов окончательно состарила его, и оно превратилось в грубую печатку, из тех, что носят толстые мужчины в малиновых пиджаках и женщины с грубой кожей и плохим маникюром.

Однажды, лежа на прикроватной тумбочке под окном, кольцо выглянуло на улицу, и увидело кусочек освещенного неба. Душа его заныла от неутоленного желания светить. Но оно вполне осознавало, что его звездная судьба давно забыла о нем, и что, однажды упав с неба, обратно уже не возвращаются. И тут его взгляд упал на фонарь. Оно заговорило с ним своим тусклым, глухим голосом:

— Эй, фонарь! Скажи-ка, а сложно это, светить?

— О да! Это очень ответственная работа! Без нас, фонарей, людям не обойтись! Ведь если мы перестанем светить, на земле наступит кромешная тьма! Мы единственные источники света в мире! — расхвастался глупый фонарь.

Но колечко всему готово было верить. Оно уже не хотело думать о небе и звездной жизни. Оно хотело светить. Любым способом, любой ценой. Так колечко стало фонарем.

Скажем прямо, это был, наверно, самый неудачный фонарь на всем бульваре, а может, даже во всем городе. Он постоянно забывал подключаться к электричеству, боялся птиц и потухал на ветру. Фонарь ужасно переживал. Ему хотелось стать самым ярким, самым веселым фонарем в мире, но фонарная работа ему никак не давалась. Он светил все хуже и реже, и в один грустный вечер не зажегся совсем. Он стоял среди светящихся фонарей, как простой столб. Смотрел на них с тоской и стыдом, но ничего не мог с собой поделать. Он совсем не хотел больше быть фонарем, а больше никем быть не умел.

Иногда фонарь робко поднимал голову в небо, смотрел на далекие звезды, и капелька дождя скатывалась по его, не горящей лампе.

И вот однажды, он услышал голос.

— Эй, звезда, что ты там делаешь? Тебе что, больше заняться нечем, кроме как стоять дурацким столбом посреди улицы?

Фонарь не сразу понял, что голос сверху говорит с ним. Но тот повторил обращение еще и еще раз, и, наконец, фонарь отозвался.

— Я не звезда, Вы ошибаетесь. Я просто фонарь-неудачник.

— Вот еще глупости! Я никогда не ошибаюсь! И звезду от погасшего фонаря отличить вполне в состоянии! Прекрати притворяться! Иди сюда! Твое место на небе. Мне кажется, я помню тебя, маленькая звездочка из сегмента У-347982. У тебя еще был такой необычный перламутровый свет и один лучик все время вырывался вперед, как указательный палец у этих смешных людей.

Звездочка несмело оторвалась от столба, потянула лучики вверх, и вдруг, что-то потянуло ее в небо, она взлетела, как на качелях, и удобно устроилась в гамаке из воздушных потоков. Как будто и не покидала своего уютного ложа. Светить оказалось так легко и весело, лунный свет был таким родным и ласковым, что звездочке подумалось, что она просто очнулась от длительного кошмарного сна.

Теперь неподалеку от нее жила еще одна звезда. Яркая, красивая, с серебристым шлейфом газового облака вокруг головы. Они очень подружились. Новая подруга поддерживала неуверенную в себе звездочку, рассказывала ей бесконечные истории из звездной жизни.

— У каждой звезды, — говорила она, — своя работа. Среди нас нет ни одной лишней. Пока ты болталась на земле, многие путники заблудились в пути. Ведь осветить их дорогу могла только ты.

Звездочка постепенно училась верить в свой свет, понимать свое небесное предназначение.

И тогда, земные звездочеты открыли новую звезду. Она была очень необычной. Светила мягким перламутровым светом, и еще, обладала престранной особенностью. С какой точки земли на нее ни посмотришь, один из ее лучиков, всегда оказывается чуть длиннее других, и указывает в направлении млечного пути — дороги, по которой души поднимаются к Источнику Вселенской Любви.

Один влюбленный звездочет предложил назвать ее Звездой Утешения, и никто не стал возражать.

Мира

Жили — были, в чудесной стране с красивым названием Мира, сказочные жители. Мирцы были очень разные, но жили дружно. В общем, это были четыре совсем разных народца, но они так любили друг друга, что предпочитали называть себя одинаково — просто Мирцы, или народ Миры.

Часть Мирцев была прямоходящей. Они больше всего были похожи на людей. Прямоходящие занимались науками, ремеслами, а еще очень любили строить.

Вторая группа — Ползающие. Эти обожали землю. Они были, в основном земледельцами. Ползающие получали энергию прямо от земли, поэтому все время, как бы обнимали ее, и передвигались ползком, прижавшись к поверхности планеты.

Третьи — летающие. Все они были невероятно легкими, веселыми, и, все как один, талантливые. Летающие в основном занимались исскуством. Из их же среды вышли почти все целители Миры. Там, в небе, они могли встретить душу больного и расспросить ее, почему возникла болезнь, и как ее исцелить.

Четвертые — Плавающие. Они занимались торговлей и внешней политикой.

Жили Мирцы весело, помогали друг другу. Каждый занимался своим делом. Болели исключительно редко, а когда такое случалось, кто-то из целителей быстро договаривался с душой больного, и, тот поправлялся.

Так бы и жила Мира своей счастливой, спокойной жизнью, если бы не цунами.

Мирцам цунами было не страшно. Плавающие заранее почувствовали его приближение, Летающие сверху предупреждали о передвижениях водного потока, Позающие помогли Прямоходящим выстроить земляную стену на побережье. Мира не пострадала. Когда волны улеглись, на стене нашли полуживое, избитое об камни существо. Оно было похоже на прямоходящих Мирцев, только кожа у него была странного розовато-белого цвета, и вокруг глаз росли тоненькие волоски. Да и глаза были не обычные, располагались не на висках, как у Мирцев, а около носа. Несчастного отнесли в хижину к целителю. Сколько не летал над потерпевшим целитель, но с его душой контакта установить не смог. Пришлось отпаивать травами и накладывать гипсовые шины на переломанные конечности.

Вскоре человек (так он назвал себя) стал поправляться. Он прогуливался по улицам Миры, заходил в кофейни и разговаривал с Мирцами. Человека бесконечно удивлял государственный строй Миры.

— Как же ваш король управляет таким народом? Ведь он не может быть уверен, что его приказы выполняются в точности. Ползающие делают все по своему, Летающие иначе, а Плавающие вообще уходят в открытое море, и не доступны отчетности!

— Приказы? Но наш король занимается своей королевской работой, ему не до каких-то приказов! Да и кому приказывать, если каждый занят своим делом?

— А что же тогда, по-вашему, королевская работа?

— О, у короля масса дел! Он назначает дату и место проведения праздников, утверждает сценарии радостных мероприятий, благословляет молодые пары, дает имена новорожденным детям, присутствует на всех творческих вечерах, открытиях новых музеев и театров, новосельях, принимает послов зарубежных государств, с которыми наладили связи наши Плавающие, а еще следит за отделением доли от урожая в пользу соседних, менее благополучных стран! Он так занят, что нам пришлось устроить революцию!!! — при этих словах Человек напрягся и стал слушать еще внимательнее, — мы настояли на том, чтобы король взял себе премьер-министра, который замещает его в течение одной недели ежемесячно. На эту неделю король с женой, принцами и принцессами уезжает на уединенный остров, ловить рыбу и отдыхать!

— А контроль, а наказание непокорных?

Этих слов Мирцы не понимали, но на всякий случай улыбались и кивали головой. Им не хотелось показывать Человеку, что между их языками есть такая разница, они боялись, что это может смутить его.

Когда Человек совсем выздоровел, его стали приглашать на все государственные праздники. Так как Мирцы были очень веселым народом, праздники у них были почти каждый день. На выставках, новосельях и танцевальных вечерах, Человек старался держаться поближе к королю. Королю он тоже нравился. Правда, Мирцы стеснялись смотреть Человеку в лицо, уж больно он был некрасив по Мирским стандартам, но дружескому общению это не мешало.

Как то само собой получилось, что когда премьер-министр попросил годовой отпуск для женитьбы и рождения детей (у Ползающих было принято, что в период беременности и первые месяцы после родов мама и папа уединяются в уютной пещерке, и посвящают время друг другу и новорожденным деткам), на его место поставили Человека. Во-первых, он все равно все время крутился во дворце, во-вторых, у него одного во всей стране не было любимого дела, а в-третьих, он сам этого хотел.

И вот в очередной отпуск короля, под небом Миры раздался громкоглассный призыв.

— СРОЧНО! СРОЧНО! СРОЧНО! ВСЕМ ЖИТЕЛЯМ МИРЫ СОБРАТЬСЯ НА ДВОРЦОВОЙ ПЛОЩАДИ!

Место, выбранное новым премьер-министром для встречи, всем показалось очень странным. Обычно всеобщие праздники проводились у кромки моря, чтобы всем жителям было удобно. Но Мирцы не стали спорить, решив, что премьер-министр устраивает какой-то новый, невиданный ранее праздник.

Летающие спустились с небес, ползающие приподняли головы над землей, плавающие выбрались на сушу, прямоходящие старались помочь друзьям устроиться поудобнее.

— Всемирский Указ! С сегодняшнего дня строго запрещается любой способ передвижения, кроме прямохождения! Всякий, кто попытается, в нарушение указа, летать, ползать или плавать, будет строго наказан. Для этой цели правое крыло дворца перестроено под тюрьму, где, на хлебе и воде, закованными в цепи, будут содержаться нарушители закона. Праздники нарекания детей и инициации совершеннолетия, ранее проводимые в этом помещении, отменяются.

Мирцы поначалу посмеивались, ожидая смешного сюрприза, но вскоре поняли, что Человек не шутит. Вокруг него стояло несколько, вооруженных отбойными молотками (ведь оружия в Мире никогда не было) Прямоходящих, преданно смотревших на нового правителя. В основном это были молодые люди, которые поверили страстным речам премьер-министра, об опасности, нависающей над их любимой страной, из-за мягкотелого правления, разброда в массах и неподконтрольности некоторых граждан власти!

Мирцы не стали спорить. Не в их характерах было тратить время и силы на конфликт. Неделя отпуска короля скоро закончится, и все встанет на свои места. Если что-то и беспокоило добрых жителей чудесной страны, так это судьба Человека. Они переживали за то, как ему будет неудобно и стыдно перед королем за глупые нововведения.

Но неделя прошла, а затем и другая, а король не возвращался. Ведь все Плавающие были на суше, и некому было переправить короля на большую землю.

Начались суровые времена. Нескольких Летающих поймали и бросили в тюрьму, одному даже отрезали крылья. Ползающие страдали больше всех, они даже спать, вынуждены были стоя, чтобы охранники не заподозрили их в ползании.

Шли годы. Мирцы привыкли к прямохождению. Страна изменилась. Наступил голод. Земля, потеряв связь со своими земледельцами, перестала приносить урожай, каналы, не поддерживаемые работой Плавающих, перестали орошать поля. Конечно, о развитии искусств, нечего было и говорить. Летающие не могли творить без полета, а уж тем более на голодный желудок. Ремесла теряли свою сущность. Ведь не для кого Прямоходящим было разрабатывать новые формы надкрыльников для полета против потока воздуха. Никому не нужны стали исследования молекулярной структуры кораллов. В Мире давно ничего не строили.

Хуже всего было то, что все Мирцы стали болеть! От непривычной нагрузки на ноги и позвоночники, Ползающие, Летающие и Плавающие страдали страшными болями. От смены привычной среды обитания у них начались тяжелые кожные болезни. Плавающие задыхались на берегу и страдали астмой, Ползающие мучились от головокружения из-за не физиологичного положения головы, у Летающих развивалась болезненная атрофия крыловых отростков. Прямоходящие страдали больше всех. От чувства вины, у них болели сердца, от тоски по любимой работе воспалялись легкие, от страха перед неопределенным будущим отказывали почки.

Все Мирцы болели, но некому было их лечить. Ведь целители могли работать только в полете. Они излечивали своих пациентов, договариваясь с их душами, а сидя на земле, они ничем не могли помочь страдающим землякам.

В одной бедной хижине жил юноша. Он родился в семье Летающих, но в год указа был еще совсем маленьким, и даже не успел научиться летать. Его папа был тем самым первым Летающим, которому отрезали крылья, а маму он не помнил. Она через несколько недель после указа взлетела над дворцом, прямо на глазах у премьер-министра, и бросилась грудью на острый шпиль. Она не смогла жить без полета.

Юноша рос не задумываясь об утраченном качестве, как все ходил в школу, изучал новую историю Свободной Миры. На уроках анатомии и физиологии ученикам объясняли пользу прямохождения, бесполезность атавистических образований тела в виде крыльев, плавников и утолщений на ладонях. Специальность детям выбирал директор школы, скучный Мирец в темных очках с широкими руками и вечным головокружением. Происходило это на выпускном вечере. Директор подзывал к себе ученика, сверял номер его студенческого билета с номером профессии в реестре министерства труда, и судьба молодого человека решалась.

Наш Юноша окончил школу на прошлой неделе и получил распределение на стройку нового здания тюрьмы.

Сегодня он сидел у окна и думал о тяжелой работе, которая его ожидала. Юноша был инвалидом. Он постоянно страдал от тяжелейшей боли в спине. Эта боль не давала ему покоя ни днем, ни ночью. Раскаленным ножом взрезала она позвоночник между лопатками. Обезболивающие настои перестали помогать еще в детстве, специальная гимнастика прямохождения, назначаемая в таких случаях придворным целителем, только усиливала боль. Юноша редко был в состоянии досидеть урок в школе до конца. Мучительная резь в спине заставляла его без конца менять позу, и, не дождавшись звонка, выходить из класса. Немного облегчал муку отдых, лежа на траве, но если бы это увидел школьный надзиратель, не избежать бедному Юноше порки за ползание!

Однажды в жизни Юноши произошло странное событие. Он спрашивал об этом отца, но тот, запуганный властями, накричал на него, и строго настрого заказал никому никогда об этом не рассказывать. Юноша не рассказал никому, но сам все время вспоминал, и пытался понять, что же тогда случилось.

Он учился в 6-ом классе. Во время подготовки к уроку природоведения, к которому надо было написать трактат о ненаучности утверждений о наличии разумной жизни на островах, окружающих Миру, перо зацепилось за бумагу, и на листе появилась огромная клякса. Была она необычная, похожая на дракона без головы. Юноша пальцем стал размазывать чернила, придавая дракону новую форму, приделал ему голову, нарисовал когти, струю огня из страшной пасти. Через несколько захватывающих минут он опомнился. Стыдливо оглянулся вокруг, с облегчением понял, что никто не видел его позорного, легкомысленного занятия. Вырвал лист с драконом, сжег его в плите, вымыл руки и сел переписывать трактат. Но всякий раз, когда он вспоминал об этом случае, он чувствовал тепло и легкость в спине между лопатками, легкое и приятно головокружение и шуршание крыльев за спиной.

Юноша продолжал сидеть у окна, раздумывая и вспоминая, на улице смеркалось. Вдруг в небе появилась маленькая точка. Она росла, приближаясь, и вскоре, юноша с ужасом понял, что это Летящий в небе. Юноша с трудом поднялся со стула, спина в тот день болела как никогда сильно. Прохромал к двери, распахнул ее. Оглянувшись, не увидел посторонних возле дома, и замахал руками сумасшедшему в небесах.

— Сюда, сюда, скорее, пока тебя не увидели охранники!

Летящий увидел его призыв и спустился. Он оказался ровесником Юноши, незнакомым парнем с широкой и задорной улыбкой.

— Привет! Я смотрю ты тоже Летающий! Почему ты не полетел ко мне на встречу? Почему размахивал руками и звал меня на землю? У тебя больные крылья? Тебе нужна помощь? Я не очень хороший целитель, но если ты хочешь, я попробую договориться с твоей душой.

Юноша смотрел на Чужого во все глаза. Он понимал каждое слово, сказанное тем, его смысл его речи до сознания не доходил.

— Почему ты летаешь? — спросил он шепотом

— Почему летаю? А, ты это имеешь в виду. Да, генетика смешная штука! Мой папа Ползающий, мама Летающая. Все мои братья и сестры родились Ползающими, а я — один уродился в маму! Но в нашем случае это здорово. Ведь на нашем острове нет никого кроме нас, если бы не папа и братья, мы с мамой умерли бы с голода. Ведь мы совсем не умеем обрабатывать землю. А они не обошлись бы без наших песен. А кто разрисовывал бы стены в построенных ими землянках? А кто поговорил бы с душой маленькой сестренки, когда она наелась незрелых яблок.

— Подожди! О каком острове ты говоришь? Почему ту нарушаешь указ, и что значит «разрисовывать стены»?

Собеседники поняли, что хоть и говорят на одном языке, но совершенно не понимают друг друга. И они начали рассказывать друг другу ту часть истории, которой недоставало второму.

Грустный рассказ больного Юноши мы, к сожалению уже знаем. А вот, что ему рассказал Чужой.

— Я по рождению принц Миры. Правда я родился уже на острове, и никогда в Мире не бывал, так что мой титул для меня ничего не значит. Но семейная легенда гласит, что много лет назад папа и мама с моими старшими братьями прибыли на остров в отпуск, а через неделю, когда они ожидали Плавающих, для переправки на большую землю, никто не приплыл. Мама полетела во дворец, чтобы выяснить, что случилось, но ее пытались подстрелить, и она срочно вернулась к нам. По пути она заметила, что ни Плавающих, ни Летающих, ни Ползающих в городе нет. Так мы остались жить на острове. Мама больше лететь не захотела, а папа и не мог. Кроме меня, как я уже сказал, Летающих детей у них нет. Так что, когда я вырос, я уговорил родителей разрешить мне слетать на большую землю и выяснить, что тут происходит.

Они разговаривали всю ночь. И наш больной Юноша узнал много потрясающих воображение вещей. Его новый друг пел ему свои песни, нарисовал невероятно похожий портрет и без конца рассказывал о невозможном счастье полета.

А больной Юноша говорил ему, что даже если бы и осмелился нарушить Указ, взлететь все равно не сможет, он же инвалид. И тогда, его новый друг совершил невозможное. Он взлетел ввысь, над головами, окруживших уже дом, стражников, и помчался искать душу своего друга. Когда он пытался вернуться, стражники направили на него оружие, он развернулся над домом, и, прокричав свой последний привет Юноше, умчался на остров, где его ждала семья. Но Юноша услышал его слова.

— Ты болеешь, оттого что не летаешь!

Стражники сжимали кольцо оцепления, а Юноша все смотрел вслед своему другу.

И вдруг, впервые в его жизни, шальная и веселая мысль пронеслась в голове.

«А что я теряю? Свободу? Не хуже будет в тюрьме, чем на мнимой свободе. Жизнь? Она ни к чему мне без полета».

И Юноша, взмахнул непривычными крыльями, и, сначала кособоко и неловко, а потом все грациознее взмыл в голубую высь. Он летел, кричал от восторга, слезы текли по его бледным щекам, а небо вокруг переливалось таким разнообразием красок, что так и просилось вылиться палитрой на холст.

Он летел прямиком к дворцу. Герой ожидал, что в него станут палить из ружей, попытаются поймать, но стражники, ни разу ни столкнувшиеся с протестом и неповиновением, растерялись. Мирцы смотрели ему в след с немым восхищением, и вот, еще несколько молодых Летящих бросились ему вслед. В стране начался переполох. Старики испугано закрывали ставни, молодежь бросала опостылевшую работу и устремлялась к родной стихии. Плюхались в море Плавающие, взмахивали крыльями Летающие. Ползающие зарывались заплаканными лицами в родную землю, дышали ею, целовали ее. Прямоходящие заводили зажигательные танцы.

Никто и не вспомнил о страшном премьер-министре. И только его приближенный советник, бросившись в кабинет босса, чтобы получить указания, увидел удаляющуюся фигуру, со всех ног бегущую к единственной сохранившейся в стране лодке.

Самые сильные, молодые Плавающие организовали экспедицию на Королевский остров.

Нелегко пришлось королю по возвращению во дворец. Мирцы, стосковавшиеся по праздникам, устраивали их по любому поводу, а поводов у них теперь было много.

В хижине на окраине города сидели два друга, два Летающих юноши. Один из них, одетый в маленькую золотую корону, играл на лютне и пел Песнь Ветра, а второй писал на холсте предзакатное небо.

Быть правой или счастливой

Волшебный рабочий день уже подходил к концу, когда в дверь постучались.

— Войдите, — привычно позвала Добрая Волшебница.

В дверях показалась высокая женщина с грустными глазами.

— Здравствуйте, мне сказали, что Вы творите чудеса, — неуверенным голосом поздоровалась она.

— Да, это моя профессия, но что же Вы стоите в дверях, проходите, присаживайтесь.

Волшебница встала навстречу гостье, указала ей на удобное кресло рядом с чайным столиком, налила в синюю с золотым рисунком чашку волшебного отвара Счастья. Женщина села, пригубила отвара, и начала свой рассказ:

— Понимаете, уважаемая Волшебница, в моей жизни абсолютно все плохо!

Я работаю очень большим начальником, и мои подчиненные, это просто какой-то кошмар. Они абсолютно ничего не в состоянии сделать самостоятельно, ленивые, безответственные люди.

Дома тоже не отдохнуть. Мой муж работает в маленькой мастерской за маленькие деньги, совсем не помогает мне дома, он слабый, мягкотелый человек, я совсем не получаю от него поддержки. Он без конца раздражает меня. Что бы он ни сказал, это всегда банально и не умно. Он плывет по жизни, не вдумываясь, не вникая. А еще он без конца врет! А я не выношу неправды. Сама я очень прямой человек, всегда говорю, что думаю, никогда не лгу и не выкручиваюсь. Мне давно кажется, что я уже не люблю его, но развод это так ужасно, и у меня совсем нет на это времени.

Моя дочь бездельница и лентяйка. В школе она не считает нужным напрягаться и получает оценки явно ниже, чем могла бы. Она не выполняет абсолютно никакой домашней работы. Все хозяйство на мне, это так несправедливо. А моя доченька целыми днями смотрит телевизор и развлекается с подружками.

У меня нет друзей. Люди, окружающие меня, заняты какими-то глупыми, не интересными делами, у них низменные заботы. Они не читают книг, не занимаются самосовершенствованием, без конца сплетничают, и бегают по распродажам.

Я ужасно одинока и несчастна! Я уже обращалась к психологам и целителям. Одни давали мне советы, другие таблетки, но советы оказывались не действенными, таблетки только туманят мой мозг. Да и как таблетки, которые пью я, могут изменить моего мужа! Дорогая Волшебница, мне поможет только чудо! Прошу Вас, берите скорее свою волшебную палочку, взмахните ею, и пусть все станет так:

Мои работники станут болеть душой за производство, прилагать усердие и смекалку к работе.

Мой муж станет сильным, мужественным, высокоинтеллектуальным человеком, устроится на работу, где станет получать в два… нет в три раза больше денег. После работы мы с ним дружно будем заниматься хозяйством. А потом долгими и счастливыми вечерами станем обсуждать прочитанные вместе книги. Мы станем по-настоящему близкими людьми.

А моя дочка, пусть станет отличницей, займется шахматами и полюбит убирать и мыть посуду.

Волшебница слушала свою посетительницу, молча, кивая головой и сочувственно улыбаясь. Еще с порога она поняла, какие проблемы мучают гостью. Вся ее фигура, высокая, статная, женственная, затянутая в темно-коричневый деловой костюм кричала «у меня все под контролем». Такие женщины всегда правы. И бесконечно одиноки. Для них у Волшебницы был припасен волшебный вопрос:

А что тебе важнее? Быть правой, или быть счастливой?

Но в этот раз, что-то останавливало ее от того, чтобы задать свой излюбленный вопрос. Уж больно измученной выглядела посетительница, уж слишком полагалась на чудо. А может быть Волшебница сама устала к концу рабочего дня, и не нашла в себе сил диспутировать.

Хозяйка волшебного кабинета встала, подошла к гостье и промолвила:

— Ты хочешь чуда, милая? Хорошо, я сотворю чудо! Ты станешь счастливой, муж изменится, подчиненные станут лучше работать, дочь лучше учиться, у тебя появятся новые друзья. Все будет так, как ты мечтаешь. — И, с этими словами она коснулась волшебной палочкой губ несчастной женщины.

Элла (именно так звали нашу героиню) вышла из кабинета несколько ошарашенная. Она ожидала от визита явно большего, но с Волшебницей не поспоришь, и, несмотря на разочарование, она сказала только:

— Спасибо! До свидания!

Автобус как всегда задержался, погода была мерзкая, зонтик сломался еще днем, поэтому поднимаясь на подножку, Элла приготовилась высказать водителю все, что накипело на душе.

— Я надеюсь, в дороге с Вами ничего не случилось? — мягким, не своим голосом произнесла она… и растерялась. Это были совсем не те слова, которые разгоряченная злостью Элла приготовила на остановке.

— Дождь, трасса очень скользкая, простите, пожалуйста, что Вам пришлось ждать, замерзли? Хотите чаю? У меня есть термос, — ответил расстроенный шофер.

— Нет, нет, спасибо, — пробормотала Элла и ушла на заднюю площадку, стесняясь неожиданной слабости.

Дома все было как обычно. Дочь, закрывшись в своей комнате, смотрела бестолковое телешоу для подростков. Раковина полна посуды, муж задерживается на работе. Распахнув с сердцем дверь в детскую, Элла приготовилась к гневной тираде. Но вдруг услышала чужой голос, с незнакомыми интонациями:

— Привет, малышка, как прошел день? Что это ты смотришь? Интересно?

Дочь посмотрела на маму удивленными глазами:

— Да… все нормально… как всегда… А ты как? Мам, с тобой все нормально?

— Да, немного устала, но это не страшно, сейчас поужинаю, и все пройдет. Я люблю тебя, солнышко.

Дочь решила, что наверно мама действительно ОЧЕНЬ устала. Она была просто сама не своя.… Так она никогда еще не разговаривала. Девочка выключила телевизор и молча пошла на кухню. Включила чайник, достала из холодильника кастрюлю с супом. Посмотрела на маму, завязывающую тесемки фартука, и, вдруг испытала такую жалость, к ней, такую нежность. «Бедная мамочка, — подумалось ей, — она так устает на работе, у нее такая ответственная должность, и мы дома ей совсем не помогаем, а она, оказывается, скучает по мне.… Наверно ей хочется, придя с работы посмотреть шоу вместе, а она вынуждена мыть посуду». И она подошла к маме, прижалась к ней, сняла с нее фартук, и встала к раковине.

— Покушай, мамочка, а потом, отдыхай.

В этот момент в дом вошел муж. Элла посмотрела ему в лицо, и в душе поднялось привычное раздражение. «О, Господи, как же мне надоело, этот помятый вид вечного неудачника, эта маска постоянного недовольства, как мне терпеть это ничтожество?». Ей захотелось, наконец, докричаться до него, добиться понимания. Ведь она же хочет как лучше, она хочет мирного дома, счастливой семьи, близости, понимания! Но голос снова отказал ей:

— Добрый вечер, дорогой! Какой усталый у тебя вид… Что случилось? Садись, я налью тебе супа, поужинаем вместе, а потом расскажешь, что тебя расстроило.

Муж с дочерью выглядели живой иллюстрацией к «немой сцене» Гоголя. Разговора по душам в этот вечер так и не получилось. Слишком потрясены были домочадцы, слишком утомлена Элла великой войной «Мысли и Слова».

Утро началось необычно. Зайдя в комнату к дочке, вместо обычного «Подъем, быстренько, а то в школу опоздаешь!», Элла уже знакомым, но все еще чужим голосом сказала:

— Котенок, доброе утро! Как спала? Вставай, любимая!

В груди шелохнулось что-то теплое, глаза защипало, и Элле захотелось подойти и погладить заспанную мордашку. Она смутилась и ограничилась тем, что распахнула шторы, впустив в комнату веселый солнечный свет.

Дочь впервые за много месяцев вскочила в хорошем настроении, чмокнула маму на бегу в щеку, и, уже через 10 минут стояла на кухне готовая к выходу в школу. Элле не пришлось сделать ей ни одного замечания.

Муж подошел к ней и несмело спросил:

— Ты вчера была такой необычной…, у тебя что-то случилось?

Элла хотела было ответить, что у нее все, как всегда под контролем, что она вполне способна разобраться со своими проблемами. Но подлый голос опять выдал не то, что диктовал разум:

— Знаешь, просто ужасно устала. Скорее бы выходной. Так хочется побыть с вами дома, понежится в тишине и покое, отдохнуть вместе. А сейчас, ступай на работу. Я люблю тебя, Хорошего тебя дня.

На работе у нее, наконец, нашлось время подумать. Что же с ней происходит, что это за напасть? И тут Элла ощутила прикосновение палочки к губам! Вот он что! Волшебница наложила заклятие на ее губы. Теперь они жили самостоятельной жизнью, и отказывались слушаться воли хозяйки. Ее собственный речевой аппарат вышел из-под контроля. Такого она потерпеть не могла. Решительно включив компьютер, Элла приготовилась написать гневное письмо Волшебнице, потребовать от нее ответа, отмены волшебства. В электронной почте обнаружилось письмо из «Агентства Чудес» в нем была только одна фраза:

Что тебе важнее? Быть правой, или быть счастливой?

Сердце Эллы остановилось на мгновение, а потом забилось с невероятной скоростью. В голове мелькало множество мыслей «Но как же так… как жить, не будучи уверенной в своей правоте…. я не могу быть счастливой, когда я не права… а как же моя ответственность за все происходящее…. А как же я узнаю, как правильно поступать… как воспитывать ребенка, не зная, где правда, где ошибка…» Но сердце… сердце было уверено в ответе…

Хочу быть счастливой! — пело оно.

В дверь кабинет поскреблась секретарша.

— Элла Андреевна, к Вам старший менеджер.

— Спасибо, Светочка, пусть войдет. Ты очень мило выглядишь сегодня.

Нужно отдать должное Свете, в обморок она не упала. От растерянности добавила боссу лишнюю ложку сахара в утренний чай. Потом подумала, добавила на поднос блюдце с печеньем.

Отчет менеджера раздражал своей тусклой безынициативностью. Готовая устроить разгон, Элла произнесла своим изменившимся тоном:

— Молодец, Володя, я вижу, что ты постарался. Только знаешь что? Давай-ка дружок, все это переделаем! Пофантазируй, ты же можешь! Сделай так, чтобы отделу было интересно выполнять этот план! Хорошо? Я не буду давать тебе советов, чтобы не сбить с мысли, сделай так, как сам думаешь! Сколько тебе надо времени?

Володя оглянулся, в надежде найти объяснение неожиданному изменению в начальнице, и не найдя, вышел молча, оставив последний вопрос без ответа.

Эта игра начинала забавлять Эллу. Она решила подождать со скандалом Волшебнице, и посмотреть, чем все это закончиться. Но сколько времени отвести себе на эксперимент? Элле необходимо контролировать процесс, даже волшебный. В кабинет протиснулась Светочка и молча, положила на стол папку документов на подпись. На папке была надпись №21.

«21! Здорово. На том и порешим. Даю себе 21 день. А потом пойду к Волшебнице и потребую меня расколдовать. На 21 день я выбираю быть счастливой, а не правой!»

Дома ее ждал сюрприз. Впечатленная чудесным перерождением мамы, дочка, приготовила ужин и убрала в гостиной. Элла крепко обняла ее и, целуя, проговорила:

— Доченька моя милая, солнышко мое, спасибо тебе, крошка! Я так тебе благодарна!

Девочка даже застеснялась такого бурного проявления благодарности, за такую мелочь. Но ей захотелось сделать для мамы еще больше, чтобы еще раз услышать такой ласковый, полный любви голос.

Муж пришел с работы пораньше.

— Как здорово, что ты уже дома, милый! Доченька приготовила нам ужин, давайте поужинаем все вместе, и заберемся с ногами на диван секретничать!

В этот вечер они открыли друг в друге столько нового…. Дочь призналась, что терпеть не может математику, и учится в математической спецшколе только чтобы не расстраивать маму, а на самом деле она любит рисовать и лепить из глины. Но она и заикнуться не смела о переходе в другую школу. Она принесла свои рисунки, которые прятала от мамы в столе, они оказались очень талантливыми. Элла пообещала дочери записать ее в художественную школу, и попросила дотянуть в математической, до конца учебного года, заранее простив ей тройку по математике в году. Муж пожаловался, что совсем не любит свою работу, мечтает уйти, но боится, что не сможет заработать и того минимума, который ему платят в постылой мастерской. Они долго обсуждали ситуацию, планировали, считали, и, пришли к выводу, что если он сейчас начнет свой бизнес, то в течение нескольких месяцев семья сможет продержаться без его зарплаты. Муж был несказанно благодарен Элле за ее понимание. Она, заразившись его возбуждением, хотела составить план действий и смету. Но вместо этого сказала:

— Я рада, любимый, что у тебя теперь появится интересное дело! Я верю, что у тебя все получится! Ведь ты же у меня гений!

Прошло три месяца. Учебный год закончился, вопреки ожиданиям дочка получила по математике 4. Она увлеклась этой наукой, обнаружив, что та помогает ей рассчитывать пропорции тела при создании портретов. Правда, план о переходе в новую школу, не отменила.

Бизнес у мужа пошел в гору неожиданно быстро. Поначалу Элле хотелось вмешаться, проконтролировать, но со временем, она отпустила и это. Все равно она ничего не понимала в этих его студийных делах. И новая студия звукозаписи стала развиваться по каким-то собственным, незнакомым Элле законам.

На работу она теперь ходила с удовольствием. Там собралась команда друзей-единомышленников. Они разрабатывали новый проект, спорили, смеялись, подначивали друг друга. Все это было весело, возбуждающе, интересно.

Элла записалась в секцию йоги, где познакомилась с замечательными девчонками. У них нашлось много точек соприкосновения, и они с удовольствием проводили вместе один — другой вечер в месяц. А больше не получалось. Элла все-таки была очень занята. После работы она спешила домой. К любимому мужу, который был не только супругом, но и другом, близким человеком, партнером во всех делах. К дочке, которая каждый день удивляла чем-то новым. Подростковый возраст необычайно богат событиями, и во всех этих радостях, горестях и свершениях Элле хотелось быть рядом с любимым ребенком.

«Война мысли и слова» больше не беспокоила Эллу. Она и не заметила, когда привыкла к новому тону, к непривычным словам.

Однажды, ее взгляд упал на знакомую папку с номером 21. Элла, словно что-то вспомнив, нахмурилась. В этот момент звякнул компьютер. Она открыла почту и увидела письмо:

Любовь — есть истина души! Прав тот, кто мыслит категориями любви!

Узник черной пустыни

Мое одиночное заключение, казалось, длилось вечно. Где-то в уголке того, что осталось от моего сознания, теплились, почти не реальные воспоминания. Вот я ребенок, маленький, довольно симпатичный мальчик. Я принес домой полугодовой табель. Я так старался все эти месяцы, табель радует оценками, только по ненавистной математике опять тройка.… Но папа, же знает, что я не дружу с этим предметом, он не станет меня ругать, наверно.… Но нет, папа не доволен, он уверен, что я могу учиться на одни пятерки. Я — подросток, на дрожащих ногах спускаюсь со сцены. Я впервые пел не на уроке, не среди друзей, а в переполненном зрителями зале. Но мне не важно, что чувствовали зрители, понравилось ли им мое пение… Оценка только одного человека имеет значение.… Как сфальшивил, пап, этого же не может быть!!! Практически нет в этих обрывках воспоминаний мамы… Она как тень за папиной спиной, молчаливая, вечно согласная с отцом тень.… И еще чего-то нет в моей памяти. Света, радости, детского веселья. Только папино недовольство мною, папины неоправданные ожидания.

Многие годы, проведенные в этой тюрьме, я не прекращаю думать, за что? За что я получил такое жестокое наказание? Этот участок памяти заблокирован напрочь. Сколько не тужусь вспомнить, только сильнее начинает болеть голова. Я знаю одно. Тот Суд, который заковал меня здесь, не ошибается.

Мое заключение отличается особой жестокостью. Моя камера так мала, что не только двигаться в ней не возможно, но даже дышать очень трудно. Не помню, не помню, когда я вдыхал полной грудью в последний раз. Ведь мое заключение вечно. Я даже не верю, что когда-то еще был на свободе. Кажется, я уже родился здесь, в этой прозрачной капсуле из небьющегося стекла. Вы наверно думаете, что это проявление милосердия со стороны моих тюремщиков, сделать стены моей камеры прозрачной? О, нет! Это особенная пытка. Ведь все, что я могу увидеть сквозь стекло, это черная, выжженная пустыня. Пустыня, покрытая сгустками оплавленного и перегоревшего вещества, похожего на горелый пластик. Лучи, проникающие сквозь черное небо, никогда не становятся ярче, не несут тепла. Я думаю, что, скорее всего, это не солнечные лучи. Они кроваво красные, и освещают пустыню только чуть-чуть. Ровно на столько, чтобы я понимал, это место так ужасно, что даже если я выйду из камеры, мне некуда идти…

За несколько дней до событий, о которых я хочу рассказать, у меня появилось странное ощущение. Мне стало казаться, будто я не один в этой темноте. Нет, никаких признаков присутствия человека я не наблюдал. Но я не мог отделаться от чувства, что за мной наблюдают глаза. Глаза неземные, потому, что насколько я помнил земных людей, ни у кого не было таких добрых и теплых глаз. Никто, никогда не смотрел на меня с участием и любовью.

Этот взгляд мешал, нервировал меня, но и манил тоже. Я старался не замечать его, и искал его в черноте моего мира. И вот однажды моя галлюцинация ожила. Напротив моей камеры появилась женская фигура. Я сразу узнал ее. Это ее глаза. Странные глаза на странном лице. Она растопила стены моей камеры какими-то невидимыми лучами, исходившими не то из ее рук, не то из глаз. Из глаз, наполненных моей болью.

Она выглядела несколько растерянной и очень расстроенной. Потом я узнал, что много часов Женщина потратила на попытку впустить свет в мою пустыню, но свет не проникал сюда.

— Пойдем отсюда, — сказала она тихим голосом, — пойдем. Это место безнадежно, ему уже не помочь.

Не в силах сопротивляться могуществу этого слабого голоса, я протянул ей руку и, молча, пошел за ней. Путь был длинным, но я не видел где, по каким дорогам мы шли. Я был как во сне. Не было в этом движении ни моей воли, ни моего осознания. В какой-то момент, я ощутил прикосновение к моему плечу.

— Мы пришли, теперь здесь твой дом.

Только тогда я понял, что весь путь я прошел с закрытыми глазами. Я понял это, ощутив страшную резь в глазах, в мозгу, во всем своем теле, привыкшем к многолетней тьме.

Мы стояли на покрытом зеленью возвышении, внизу, на расстоянии нескольких десятков метров плескалась зеленоватая вода огромного озера — почти моря. Растительность вокруг была неестественно буйной и создавала впечатление сделанной из пушистой материи. А еще было солнце. Нет… не так. А еще было СОЛНЦЕ!!! Солнца было столько, будто оно, ожидая меня здесь многие годы, копило свой свет, чтобы излить его на меня весь, без остатка при первой же встрече. Встреча, свидание, вот что это было. Свидание с Домом. Мое сердце защемило от нового и неизведанного чувства. Я не знал тогда что это. Это чувство заполнило меня теплом, странным возбуждением, которое заставляло губы растягиваться в улыбке, руки тянуться к солнцу, а глаза заливало слезами. Слезами, с которыми из моей души выходила черная пустыня.

Впервые, кажется с рождения, я вдохнул полной грудью воздух своего Дома. Боже, что это за воздух. Он жужжал в моих легких, щекотал и заставлял смеяться и плакать. Он пах флердоранжем и свежеиспеченным хлебом. Воздуха было так много, и я подумал, что даже если я буду дышать им 120 лет, его все равно останется еще много.

Я лег лицом на траву. Земля обняла меня, приподняла на своих мягких и добрых руках и стала укачивать, убаюкивать, как, наверно, любящая мать убаюкивает своего ребенка. И тогда я заплакал. Сначала тихо, почти беззвучно, а потом, уткнувшись в эти любящие руки, в голос, криком, воем, выкрикивая из самых глубин себя эту звериную тоску по любви, эти годы одиночества, это сознание собственной вины, собственного ничтожества, и справедливости страшного наказания.

Я не понял, чей это был голос. Женщина ли, приведшая меня сюда, и тихо стоявшая у меня за спиной все время пока я здоровался с Домом, или сама Мать-Земля, в которую я зарылся лицом. Голос был тихим, но звучал так властно, что казалось все вокруг заполнено этими словами:

— Послушай, я расскажу тебе историю. Много лет назад это было. В Высший суд попало на рассмотрение дело одной Души. Душа очень молодого человека обвинялась в неправедных мыслях. Обвинитель требовал рассматривать преступление как убийство.

— Здесь, наверху, — говорил он — нет разницы между мыслью и действием. Подсудимый виновен в убийстве своих родителей! Подумайте только! Отец и мать, давшие ему жизнь, взрастившие его, отдавшие ему лучшие годы своей жизни. И об этих великих людях подсудимый думал, что они, будучи виновными в его бедах, достойны смерти. Да позволит мне Суд, предъявить эти холодящие кровь, доказательства!

На экране замелькали картины страшной и мучительной смерти мужчины и женщины. Картины сменялись, муки несчастных становились все более жуткими, и каждая картина заканчивалась их смертью, и звуком детского плача.

— Я настаиваю в предъявлении подсудимому обвинения в убийстве и самого строгого наказания!

Тут выступил вперед защитник. Взмахом белого крыла попросил тишины. Неожиданно, защитник попросил прокрутить страшную съемку вновь. И вдруг остановил запись.

— Прислушайтесь! Слышите этот детский плач? Это плачет Душа нашего подсудимого. Плачет от боли и жалости к умирающим в муках родителям. У меня тоже есть запись для просмотра.