Новый день
Ещё один ложится день
на наковальню лет.
В зеркально-радужной воде
красуется рассвет.
Зажглась и вспыхнула заря…
А с ней остатки сна
через секунду догорят,
простившись до темна.
Встаю.
Негромкий скрип пружин…
Окошко отворю…
Я каждый день за то, что жив,
судьбу благодарю.
Малая родина
Край исписанных дорогами равнин,
удивляющий раздольем вновь и вновь.
Я, воды из родника набрав кувшин
(освежающей, как первая любовь),
пью и пью, смакуя, не спеша, глотки,
заколдованный вечерней тишиной…
и безмерно удивляюсь, как легки
и как трепетны свидания с тобой.
Край, который невозможно не любить,
несмотря на свист ветров
со всех сторон.
Здесь не каждому дано
привыкнуть жить,
здесь на зло пристало отвечать добром.
Ты прости, мы редко видимся с тобой,
мой гостеприимный край,
открытый всем.
Я надеюсь, предначертано судьбой,
что вернусь к тебе однажды насовсем.
От зимы до зимы
посеребрит виски зима
и сердце жаркое остудит,
взбодрит для ясности ума,
дав снежный залп из всех орудий,
а после, звоном тишины
добьётся долгих откровений,
что, может быть, и не важны,
но по достоинству оценит
за их трагическую суть,
за поэтичные детали…
и даст тогда передохнуть,
сбежав в заснеженные дали.
Партизанская война
Подожди, всё изменится после войны,
и запахнет смолой, а не порохом в роще.
Хорошо, что невзрачны мы и не видны…
Научись убивать, потому что так проще.
У деревьев похожая смерть, как у нас —
так же падают глухо со стоном на землю,
неподвижно лежат и хрипят через раз,
иногда даже, кажется, просто дремлют.
За минуту до хлёсткой команды «Огонь!»
командир горло спиртом из фляги полощет.
Не дрожи — станет мокрой от пота ладонь…
Научись умирать,
потому что так проще.
Путь к солнцу
я собираюсь в путь,
дайте же мне дорогу,
долгую, ну и пусть,
я не хочу спешить;
я отправляюсь в путь,
ну, до свиданья, с Богом,
милая, не обессудь,
ждать обещай, любить…
я собираюсь в путь,
дайте же мне дорогу,
пыльную — да и пусть,
не тяжело дышать;
я отправляюсь в путь
и не прошу о многом —
мне б на рассвет взглянуть,
чтоб ожила́ душа.
Молитва
Помолись за меня в тишине,
помолись за меня в этот вечер,
я живу, как в тумане, во сне,
я живу, будто весь искалечен.
Помолись за меня от души,
я как путник дорог бесконечных
буду также беспечно спешить
всё к тебе через целую вечность.
Помолись за меня в эту ночь,
пусть свеча до утра не погаснет,
мне ведь некому больше помочь,
над судьбою я больше не властен.
Помолись за меня, но без слёз,
искупить их мне жизни не хватит,
помню взгляд твой и запах волос,
помню всё, извини, что некстати.
Помолись за меня, чтобы в снах
я увидел тебя, как тем летом,
ты ведь знаешь, что эта война
всё оставила нам без ответа.
Помолись за меня, помолись,
кто-то эти молитвы услышит,
чтобы мы с тобой вновь поднялись
на ступеньку,
ступеньку повыше.
Ночная гроза
Сцепились мохнатые тучи —
недолго осталось до слёз
и носится ветер колючий
среди дрожащих берёз,
готовый набедокурить,
ветвей наломать — шальной…
стрижи, предчувствуя бурю,
щебечут наперебой.
Но вот заглушил их крики
раскатистым гулом гром,
на миг ослепили блики
и молния в небе ночном
оставила шрам зигзагом,
(век ждать от неё добра).
Вдруг резко запахло влагой
и хлынуло, как из ведра.
Перерождение
Мне б научиться не стареть
душой, лицом и телом, словом,
и вместе с солнцем на заре
чтоб каждый день рождаться снова.
Я за собой оставлю след,
(пока дорога будет виться)
из поражений и побед,
а, после, беспокойной птицей
я постучусь в твоё окно —
открой его, насыпь мне крошек
и прошепчи без всяких «но»:
«А ты вернулся, мой хороший»…
Я буду часто прилетать,
в окно стучаться озорливо
и не устану щебетать
твои любимые мотивы…
Мне б не бояться, не жалеть,
но всё равно пугает старость.
Так много хочется успеть.
Так мало времени осталось.
Эпизод
Век скитаясь босиком по пыли
вдоль пустых домов, пустых полей,
за собой тащить я обессилел
памяти цветастый длинный шлейф.
Было тело молодым и крепким,
незачем и некогда грустить,
выпорхнула птица прочь из клетки,
чтобы людям песню донести.
Но судьба проказлива, лукава…
Просвистела жизнь и в горле ком.
Мне осталась лишь одна забава —
пробежать по пыли босиком.
Снег
Снегопад тишиною наводит на грусть,
хлопья белые будут кружить до утра…
новый день же начнётся с улыбок, и пусть
никогда не узнает войны детвора.
За окном красота, в доме мир и любовь —
так сегодня и завтра, так было вчера…
Мы обязаны про́лившим пот свой и кровь,
мы должны им — не знает войны детвора.
В память подвигов наших великих солдат
сотни тысяч свечей, озаряющих храм,
как и Вечный огонь, так же вечно горят…
Мир сегодня — не знает войны детвора.
Пророчество
Не затих ещё голос молитв
и седых матерей скорбный плач,
где трава не растёт из-под плит —
виноват в этом ты,
палач.
И давно смыты напрочь следы,
шторм ушёл по своим делам…
а заношенные до дыр
волны выброшены,
как хлам.
Пересохли совсем ручейки
и ключи — молоко и мёд…
плащаницей легли пески
и покрыли
святой Исход…
Не затих ещё голос молитв
и спасённых детей плач.
Гильотины клинок заблестит —
ты ответишь за всё,
палач.
Запоздалая осень
Осень близко, она только чуть засиделась в бистро,
преждевременно грустные люди готовят зонты,
торопливо прощаются птицы закатных костров,
запотевшие окна опять превратились в холсты.
Город вдруг захандрил, стушевался, совсем притих,
вечер тут же набросил на улицы тёмную шаль,
будто разом открылись все шлюзы небесных плотин,
хлынул с неба свинец, хладнокровно удвоив печаль.
Сотни рваных кленовых сердец не увидят рассвет,
с веток сорваны, сброшены в лужи и грязь, казнены,
я укутаю душу свою в мягкий вязаный плед,
чтоб теплу её было не выветриться до весны.
Форсаж
Несётся двадцать первый век
и вместе с ним по бездорожью
спешит обычный человек
среди людей, обычных тоже.
Порой, безумие луны
ткнёт человека острым жалом,
в его мозгу рождая сны
о войнах, бедствиях, пожарах…
И смотрят дальние миры,
как это варварское племя
живёт среди своей дыры…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.