Бесплатный фрагмент - Путь

Путь
Книга 1. Новый мир

Часть 1. Начало пути

Глава 1. Дом — это не место, а состояние души

День выдался солнечным, жарким и по-настоящему летним. Солнце стояло высоко в небе и освещало каждый уголок леса и нашего поселения, которое находилось на берегу небольшой, но очень быстрой реки, а с других сторон было скрыто от посторонних глаз глухим и высоким лесом. Это место старейшины выбрали не случайно, с тех пор как все произошло, встреча с посторонними людьми, или, упаси бог, группами стала самой неприятной неожиданностью. Мы же, находясь в самом сердце Урала, на существенном удалении от дорог, городов и вообще любых населенных пунктов, никогда не видели незнакомцев. Река была несудоходной, а из-за большого количества расчесок и порогов как выше нас по течению, так и ниже, не давала доплыть до нас даже на небольшой надувной лодке.

В свои двадцать пять лет я мог судить о внешнем мире только по рассказам единственного живого старейшины нашего поселения — старца Тимофея Леонидовича. Когда он был еще маленьким ребенком, его родители разбили здесь первый лагерь из обычных туристических палаток, однако то, что задумывалось как что-то временное, оказалось постоянным. Палатки за несколько лет поистрепались, а когда штопать их уже не представлялось возможным, на их место пришли сначала ветхие строения из веток и палок, по своему виду напоминавшие юрты, а после и основательные землянки из массивных деревьев, утепленные мхом. Сегодня в поселении живет десять человек в трех землянках. У каждого свои бытовые обязанности, направленные на то, чтобы наше поселение ни в чем не нуждалось.

В нашей землянке жила родственница Тимофея Леонидовича, Татьяна, женщина лет пятидесяти, невысокая, с добрыми глазами и большими морщинами на лице. Татьяна хорошо знала, как лечить разного рода хворь, как таблетками, так и разными травами, которые она умело находила прямо в лесу — знахарка, одним словом. В другой землянке жила семья Сазоновых: Ольга и ее трое детей — Марина и Игорь со Степкой. Ольга была всегда очень ворчливой и серьезной, она не раз говорила, что только дисциплина помогает держать в порядке ее «зверинец». Ольга была кухаркой и могла приготовить вполне сносную пищу из всего, что ей приносили. Ее детям было от тридцати до сорока, Марина и Степка отвечали за огород, который у нас также имелся, они выращивали картошку горох, кабачки, лук, чеснок, редис и репу. Все это составляло основу нашего рациона, а из-за существенного изменения климата мы забыли, что такое снег, я никогда в жизни не видел его, только лишь на фотокарточках, которые бережно хранил в шкатулке под спальником. Другой сын Ольги, Игорь, отвечал за безопасность нашего поселения, он расставлял разные ловушки и капканы по периметру, периодически проверял и менял их расположение. Все это нужно было для защиты от нежданных гостей. Иногда в этих ловушках оказывались дикие животные, откуда попадали прямиком на наш стол, внося существенное разнообразие в наше повседневное меню, делая его поистине праздничным.

В мои же обязанности входила рыбалка. Из-за того, что река была быстрая и небольшая, но при этом достаточно глубокая и перейти вброд ее не представлялось возможным, я забрасывал сети и проверял их раз в день. Также я собирал ягоды и грибы, в которых отлично разбирался.

В третьей землянке жила еще одна Ольга со своими сыновьями Семеном и Олегом. Неведомая хворь скосила ее еще несколько лет назад, и она утратила возможность ходить: несмотря на то, что с виду Ольга выглядела полностью здоровой, ее нижняя часть тела отнялась. Татьяна долго пыталась поставить ее на ноги, пробуя все новые и новые средства и способы, но ничего из этого не помогало. Ольга отпустила ситуацию и решила жить так, как распорядилась судьба.

Семен и Олег — парни моего возраста, их роль была достаточно важна для всего поселения: они были бегунками. В их обязанности входило прочесывание леса, троп и вообще всей местности, докуда они могли дойти в поисках любых предметов, которые могли бы пригодиться в быту. За столько лет они прочесали практически все, что было можно, и все чаще уходили на недели, а то и месяцы, а возвращались пустыми, но, не теряя надежды. Тимофей Леонидович говорил, что сам в юности был бегунком, и раньше было проще: можно было найти кучу всего за несколько дней, но за столько лет мы подчистили все, что можно было, а новые предметы не могли материализоваться из воздуха. Он же и обучал их этому ремеслу, постоянно напоминая, что не так важно найти что-то ценное, как вернуться живыми и невредимыми и не оставить следов, которые могли бы привести чужаков.

Должность бегунков всегда казалась мне почетной, и я очень хотел стать им, но с ранних лет, когда я настойчиво просил отпустить меня с ними, старейшина отказывал без объяснения причин. Он, конечно, обучал меня вместе с ними в свое время, и я чувствовал, что готов, оттого невозможность отправиться в путешествие, увидеть мир за пределами поселения из-за жесточайшего и ничем не аргументированного запрета — все это каждый раз воспринималось мною в штыки. Во всяком случае, раньше. Теперь я привык, но завистливые взгляды и встреча братьев как героев после каждой их вылазки вновь и вновь разжигали огонь путешествий в моей груди. Погрузившись в свои мысли в очередной раз, сидя на берегу и глядя вдаль, я даже не заметил, как ко мне подсел Тимофей Леонидович.

— Опять в облаках витаешь? — спросил он, добродушно похлопывая меня по плечу.

— Да, можно и так сказать — ответил я, глубоко выдыхая воздух ртом.

— Я тут решил с тобой поговорить.

— О чем?

— Совсем старый стал, помру скоро, чувствую.

— Тьфу ты, я думал что-то серьезное, — ответил я.

— Ишь ты.

— Не обижайся, Тимофей Леонидович, но ты уже лет десять помирать собираешься, этой новостью меня совсем не удивишь.

— Сердце у меня болеть стало, раньше такого не было. Помнишь, ты все спрашивал меня, как ты тут оказался?

— Когда это было? Лет десять назад в последний раз, ты же все равно не ответишь, ну или придумаешь новую небылицу.

— Я хочу серьезно поговорить с тобой, хочу свои обязанности после себя на тебя возложить. Ты здесь все знаешь. Ты мне как сын или внук, если позволишь.

— Тогда расскажи мне, откуда я, где моя родня, семья и что случилось с нашим миром, только честно, — сказал я, впервые почувствовав, что могу получить ответы на самые главные вопросы.

— Что случилось с миром, я не очень хорошо помню. Когда мы пришли сюда, мне было лет пять, я все воспринимал как игру, прятки, догонялки — называй, как хочешь. Родители и другие поселенцы умерли, когда мне не было и десяти, мы остались здесь детьми, младшему семь, старшим по пятнадцать, как мы выжили, даже вспоминать боюсь. Обе Оли с детьми появились здесь позднее, они и то могут знать больше меня. Но они из маленькой деревни, при всем желании не могли узнать ни у кого из тех, кто жил тогда. Мне родители говорили, что земля решила избавиться от нас как от паразитов. Люди умирали, а выжившие, подобно диким животным, объединялись в стаи и убивали друг друга. Процветали людоедство, убийства, грабежи. Поэтому мы и ушли сюда, подальше от всех. Первое время выбираться в поисках скарба было смертельно опасно, каждая третья вылазка заканчивалась вооруженными столкновениями с бандитами и другими группами, умерли, по меньшей мере, три бегунка. К счастью или наоборот, это уже в прошлом, последние лет сорок я не слышал, чтобы кто-то видел живых людей за пределами нашей группы. Наоборот, спешу поправиться, потому что мы оказались в абсолютном удалении от любого информационного поля. Что происходит в мире, мы не знаем, но я абсолютно уверен, что ничего хорошего и человечного там не осталось.

— Откуда появился я?

— Ты первый и последний человек, который появился извне. Я хорошо помню ту ночь. Я стоял на посту и охранял поселение, была ночь. В какой-то момент я услышал хруст веток, подумал, что через наши ряды заграждений и ловушек умудрилось пробраться какое-то животное. Я по звуку понял, что это кто-то небольшой, думал, косуля или енот, но глаз во тьме было не видно. Я сжал в руке оружие, начал вглядываться во тьму — и каково же было мое удивление, когда я увидел тебя. Голодного, в ободранной одежде, со следами крови на руках и ногах и совершенно босого. Когда я подошел к тебе, то увидел, как ты беззвучно плачешь, из всего, что ты смог сказать, это только свое имя, после чего обнял меня и расплакался. Тебе было года три-четыре, как ты оказался здесь один, в такой глуши, как обошел ловушки, откуда пришел — неизвестно. Утром я отправил бегунков по твоим следам, однако они обыскали всю округу, но так ничего и не нашли. Я оставил тебя жить с нами, дальше, Гришаня, ты все знаешь сам.

— Почему ты мне не мог раньше вот так, серьезно все рассказать? — спросил я.

— Ты знаешь, я боялся, — ответил старейшина.

— Боялся — чего? — спросил я с полнейшим недоумением.

— К тому моменту, как ты подрос и стал задавать мне такие вопросы, я уже привык к тебе и полюбил, как своего. Боялся, что ты уйдешь на поиски своих.

— Глупости! Каких своих? Во-первых, я не помню никого, с кем был прежде, а, во-вторых, столько лет прошло. Я тоже к тебе привязался, Тимофей Леонидович. Никуда я от тебя не денусь. Ты лучше скажи, что с тобой? Про сердце говорил Татьяне?

— Нет и не буду. И тебе не позволю.

— Это еще почему?

— У нее хлопот хватает, а от старости таблеток не существует.

— Тимофей Леонидович! — наш разговор прервал голос Степы.

— Тьфу ты, черт! Чего подкрался? — вздрогнув, ответил он.

— Олег с Семой вернулись с вылазки. Отдыхают.

— Нашли чего?

— Нет, пустые.

— Опять… Ладно, пусть отдыхают, вечером подготовь карту и труби собрание. Подведем итоги, что у нас осталось, — задумчиво сказал старейшина.

— Тебя это тоже касается, — добавил он, похлопав меня по плечу, после чего ушел, оставив меня одного.

Просидев на берегу и наблюдая за гребнями, скользящими по поверхности воды, я наконец-таки вспомнил, что пришел сюда проверить сети. Улов оказался небольшим, но на несколько дней вполне себе. Сбросив часть рыбы в большой самодельный садок, сделанный из сетчатой ткани неизвестного происхождения, я переустановил сети, и прихватив несколько крупных рыбешек, отправился к кухарке. Бегунки лежали в небольшом теньке под деревом и жадно пили воду. Их не было несколько недель. Я молча махнул им рукой, проходя мимо.

— Теть Оль! Держи рыбу, — сказал я, протягиваю связку.

— Ишь ты, большие какие — сказала она, вытирая пот со лба и бросив в мою сторону мимолетный взгляд.

Положив рыбу, я открыл крышку погреба, который был рядом с одной из землянок, и, убедившись, что грибов там не очень-то и много, взял железную корзинку с пластиковыми ручками, перемотанными изолентой в несколько слоев, пошел в лес. Всю прошлую неделю шли дожди, и грибов оказалось достаточно много. Капканы, вьетнамские ловушки и растяжки с пустыми консервными банками находились в паре десятков метров от поселения, располагались полукругом, от одного берега реки до другого и постоянно менялись. Я никогда не брал новый план, потому что за все эти годы научился замечать их. Игорь даже иногда звал меня показать свои творения, чтобы посмотреть, как быстро я смогу найти их расположение.

Преодолев последние ряды, я оказался в глухом и диком лесу. Животных здесь было немного, но я всегда носил с собой старый железный свисток и нож: таковы были правила для уходящего в лес в одиночку. При случайной встрече с людьми также надо было свистнуть в свисток, Игорь со старейшиной должны были прийти на звук, но ни в коем случае нельзя было вести чужаков в поселение. Я знал все наши правила наизусть, но ряд из них знатно устарел, мы не слышали никогда, да и не видели признаков присутствия других людей.

Не так давно я прочитал книгу, название уже не помню, там люди, спасаясь от конца света и пришельцев, которые напали на землю, спрятались в подвале дома и всю жизнь жили там, обустроили быт, соблюдали правила, а в конце оказалось, что они были частью эксперимента, и никто на планету не нападал и конца света не было. Эта книга наложила на мое сознание двойственный отпечаток. С одной стороны, она показала, что соблюдение правил — важная составляющая. А, с другой — я с тех пор не переставал думать вот о чем: а что, если мы тоже часть какого-то похожего эксперимента, и не было никакого конца света, и все, кроме нас, сейчас живут своей цивилизованной жизнью, о которой я знаю только из книг. Я ведь родился уже после всех событий. Грамоте и чистописанию меня учил старейшина, он же обучал меня арифметике, физике, химии и основам безопасности выживания, считая последний предмет самым важным.

Гоняя все эти мысли в голове, я даже не заметил, как начало смеркаться, а корзинка с горой наполнилась маслятами, рыжиками, сыроежками и моими любимыми белыми грибами. Картошки было в изобилии, а значит, что я вполне мог рассчитывать на жареху на завтрашний обед. При одной только мысли об этом у меня заурчал живот, напоминая о том, что я пропустил обед и ужин сегодня. Пора было возвращаться домой.

Когда я отодвинул последние кусты, перед поселением, то увидел, что факелы, установленные в деревьях, уже горят, как и главный костер в большой яме между землянок. Жители сидели около него на большом упавшем много лет назад дереве, которое использовалось нами как длинная скамья, а перед ними вышагивал старейшина, скрестив руки на груди.

— Отлично, все в сборе, приступим, — сказал он, указывая мне рукой на скамью.

Я сел с краю, поставив корзинку с грибами перед собой. Такие собрания проходили только в дни рождения и когда что-то шло не совсем по плану, а так как никто не праздновал сегодня, то предчувствие у меня было нехорошее. Старейшина начал с общих вопросов, которые мне были не так интересны, как отсутствие Семки среди нас.

— Где Семен? — шепотом спросил я у сидящего рядом со мной Игоря.

— А ты не знаешь? — удивленно спросил он.

— Нет, я только пришел.

— Он повредил ногу, сломал, скорее всего, Татьяна так сказала. Нога опухла у него, она намазала ему травы там какие-то и ветками с веревкой зафиксировала. Сейчас еще температура поднялась, спит.

— Так! — грозно сказал Тимофей Леонидович, глядя в нашу сторону, выражая недовольство болтовней. Этого сурового «так» хватило, чтобы мы моментально замолчали и продолжили слушать его речь.

— Игорь, ты провел инвентаризацию? — спросил старейшина.

— Да — ответил тот без замедления.

— Тогда прошу, доложи, что у нас осталось по твоей части, — Тимофей Леонидович жестом пригласил его к себе.

— Так, значит так… У нас осталось: десять патронов двенадцатого калибра к ружью, пара десятков патронов к пистолету, десять метров проволоки, всего четыре стрелы к арбалетам, один из которых, кстати, тоже сломался, починить не смогу, нужно менять плечи. Патроны не тратили, они лежат, сколько себя помню, отсырели или нет, не знаю, а вот со стрелами, то есть с болтами, ситуация хуже. Я могу сделать из дерева и перьев, но это все равно не то по сравнению с алюминиевыми. А так, без существенных изменений, то, что есть — бережем, как можем, зря не тратим, — закончил он и сел на место.

— Спасибо Игорь. Марина, как с припасами? — продолжил старейшина.

— Тимофей Леонидович, с припасами все хорошо: чай, грибы, ягоды, рыба, овощи — всего хватит на неделю минимум. Завтра начнем пополнять и засаживать, все на потоке, бесперебойно.

— Спасибо, Марина. Татьяна, у тебя что?

— Я, конечно, рада за остальных, а у меня все плохо, Тимофей Леонидович, не буду лукавить.

— Что заканчивается?

— Все! И не заканчивается, а закончилось. Бинты, мази ожоговые, пластыри, таблетки болеутоляющие, активированный уголь — у меня целый список. Вот сейчас у Семки жар, я не знаю, чем его сбивать, он горячий сильно. Компрессы не помогают.

— Что с ним, ты определила? — беспокойно спросила Ольга.

— Оль, я полагаю, перелом ноги и солнечный удар или переохлаждение от земли. Для того и другого мне нужны таблетки, отварами я это не вылечу. Он, конечно, сильный и сам должен поправиться, а если нет? Да и для других у меня ничего нет, я говорю об этом уже месяц.

— Ты же видишь, что ребята ищут. Ну нет тут поблизости ничего, где они тебе возьмут?!

— Оль, ты не горячись, я не в упрек им, я просто за всех переживаю, а эмоционально я так, из-за ситуации в целом. Нужна еще одна вылазка, куда подальше, где не были еще. А так у меня все, — договорила она и села на место.

— Про экспедицию я согласен, но отправлять Олега одного мы не можем, — задумчиво проговорил старейшина.

— Я могу пойти, — не задумываясь ни на минуту, сказал я.

— Исключено, у тебя нет опыта, а идти далеко и долго.

— Наоборот, меня обучали, я хорошо ориентируюсь в лесу, вижу ловушки, знаю, что можно есть, а что нет. Значит, можем пойти с минимумом припасов.

Внезапные возгласы поддержали меня, все одобрительно кивали и соглашались.

— Кто еще так считает? — спросил старейшина.

Все подняли руки вверх, кроме Олега.

— А ты чего? — спросил Тимофей Леонидович.

— Я с вами согласен: у него опыта нет, он мне только мешаться будет. Я пойду один.

— Нет, это исключено.

— Я хорошо знаю местность, справлюсь один, — настаивал Олег.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я так сказал! — грозно ответил старейшина, заставив Олега покорно замолчать.

— Значит так. Ты сегодня только вернулся, Олег, сколько тебе надо времени, чтобы отдохнуть и отправиться на вылазку?

— Ночь, завтра могу, — без раздумий ответил Олег.

— Хорошо, собрание окончено. Олег и Григорий, зайдите ко мне, выскажу свои мысли.

Мы кивнули, люди начали расходиться, а Игорь, окинув взглядом факелы, занял свой пост на ночном дежурстве. Тимофей Леонидович попросил Татьяну провести эту ночь в землянке с Семеном, а нас пригласил за собой. Мы уселись на самодельные деревянные кровати друг напротив друга, старейшина зажег старую настольную лампу, которая наполнила светом комнату, и достал из-под кровати пыльный сверток.

— Вот, держал до лучших времен, — сказал он, сдувая с него пыль.

— Что это? — с неподдельным любопытством спросил я.

— Карта местности, она у меня очень давно хранится, и раньше в ней не было надобности. Значит, смотрите: мы тут, обычный квадрат поисков здесь, здесь есть деревни — во всяком случае, были в моем детстве; если в них аккуратно поискать, я вот чего думаю — может, там чего осталось. Как думаешь, Олег?

— Тут, тут и тут вообще ничего нет, вынесли подчистую, — скептически ответил бегунок.

— Вы заходили в деревни?! Ты же знаешь, что это запрещено! — злобно прошептал старейшина.

— Знаю. Только вот обыски машин и лесов уже давно ничего не давали, мы знали, что вы будете против, поэтому ничего вам не говорили. Людей там нет, ни живых, ни мертвых, признаков жизни тоже нет, все заросло травой, дома покосились, больше половины разрушены. Мы обыскивали все очень осторожно, все ценное, что там было, уже здесь.

— Хорошо, — выдохнув воздух и набираясь терпения, продолжил Тимофей Леонидович.

— Это что? — спросил я, рассматривая карту и заметив большой квадрат чуть западнее нас.

— Большая деревня была, райцентр, называется «Майское», она находится в семидесяти километрах от нас. Там вы были? — спросил он.

— Нет, слишком далеко, туда не доходили, — покачал головой Олег.

— Хорошо, значит, завтра туда пойдете. Там надо быть очень осторожными, там несколько сотен домов было, то место привлекало мародеров и бандитов раньше, там двое наших умерло. При входе в деревню, у кромки леса будут две небольших могилки, там Петя и Степа, мы тогда втроем ходили.

— Что случилось? — спросил Олег.

— Пожадничали, решили куш по-крупному срубить, поперлись туда, там столкнулись с засадой: какие-то упыри поджидали таких, как мы, и грабили. Последнее, что помню — удар по голове, очнулся присыпанный землей, рядом мертвые Петя и Степа. Они подумали, что троих нас убили, а я жив остался. Пролежал так, пока они не ушли, товарищей похоронил и вернулся. С тех пор зарекся держаться подальше от таких мест. Сейчас-то людей совсем мало должно было остаться, если вообще остались, так что должно быть безопаснее, но вы все равно аккуратнее там. Спите здесь, завтра утром в путь, — договорил старейшина и, потушив лампу, завалился на бок и уснул практически сразу, как закрыл глаза.

Мы с Олегом сделали то же самое, только, в отличие от Олега, я долго ворочался и не мог уснуть, сердце бешено колотилось в ожидании долгожданных путешествий. Меня не пугали никакие опасности, а о неприятностях я не думал. Фантазируя о завтрашнем походе, я сам не заметил, как уснул.

Проснулся оттого, что Тимофей Леонидович слегка покачивал меня за плечо. Я открыл глаза и увидел, что на улице уже достаточно светло, первые солнечные лучи освещали комнату через дряхлые шторы.

— Тс-с! — приложил он палец к губам и, глядя на спящего Олега, кивком головы пригласил меня на улицу.

— Доброе утро! — сказал я, взбросив руки вверх, потягиваясь и зевая.

— На, держи, — сказал старейшина, сунув мне в руки какой-то сверток.

Я взял его, он оказался достаточно тяжелым.

— Что это? — спросил я, разворачивая.

— Пистолет.

— Ух, ты!

— Тс-с! Возьми его с собой, только никому не показывай и не используй без крайней необходимости. Вот здесь за кольцо тянешь, вынимаешь магазин, так вставлять патроны, у тебя их всего пять, больше дать не могу. Обратно до щелчка, вот этот флажок — предохранитель, вот так его делаешь и потом затвор на себя и можно стрелять. Понял?

— Можно попробовать? — спросил я и повторил все действия Тимофея Леонидовича.

— Молодец, схватываешь на лету, — похвалил он.

— Спасибо!

— Спрячь его и никому никогда про него не рассказывай.

— Буду беречь, вернемся — отдам, — сказал я.

— Не надо, он теперь твой, навсегда. Считай, подарок мой тебе, — сказал старейшина, сжимая мои пальцы на пистолете одной рукой и похлопывая по ним второй.

— Спасибо! — еще раз поблагодарил я и приобнял его.

— Приходи в себя, собирайся, воду возьми, еду на несколько дней и рюкзак большой. Что нужно искать, Олег знает.

— О! Вы проснулись уже, — сказал появившийся на крыльце Олег.

— Да, ты готов? — спросил старейшина.

— Да, в путь!

И мы отправились навстречу неизвестности.

Глава 2. Путешествие — это не место на карте, а новый взгляд на жизнь

Мы закинули тяжелые большие рюкзаки на плечи и, завязав лямки на груди, отправились в путь. Олег шел впереди, я сзади. Мы двигались молча, я по привычке искал грибы и, срезав пару самых больших белых, сунул их за пазуху. Знакомые пейзажи закончились. Хотя мы по-прежнему шли по густому лесу, но так далеко я не заходил ни разу. Олег взял быстрый темп, и я периодически отставал, отвлекаясь на окружающий лес, который казался просто нескончаемым. Мы шли так несколько часов, после чего оказались на просеке, которая уходила далеко за горизонт, рассекая лес на две части. Олег остановился, вынул карту и внимательно посмотрел на нее, потом покрутил головой направо и налево, свернул карту и махнул мне рукой, указывая путь. Стояла поражающая тишина, казалось, что все вокруг замерло, время остановилось, и только лишь мы были живы и все шли куда-то.

— Ты как там, живой? — спросил Олег на ходу.

— Да, все здо́рово, — ответил я.

— За тем пригорком будет небольшой лесок, мы обычно там делаем привал. Дойдешь?

— Конечно.

Дойдя до места, Олег сбросил с себя рюкзак и рухнул на землю. По нему было видно, что он устал и ему просто необходим перерыв, чего я о себе сказать не мог. Скорее всего, сказывалась моя выносливость, приобретенная во время бесконечных прогулок по лесу: я запросто мог провести на ногах весь день, а может, прилив сил был связан с эйфорией от предстоящего путешествия.

Чтобы не поставить бегунка в неловкое положение от того, что он устал, а я нет, я тоже завалился на рюкзак. Мы молча съели по печеному картофелю с помидором и запили все чаем, любезно подготовленными нам Ольгой, после чего, посидев еще немного в тишине, отправились в дальнейший путь.

По расчетам старейшины, мы должны были выйти в деревню к вечеру завтрашнего дня. Больше всего я не хотел наступления ночи, потому что бегунки ночуют под открытым небом и даже не всегда разводят костер, чтобы не быть обнаруженными. Я, будучи в этом плане человеком домашним, никогда не ночевал в столь экстремальных ситуациях, но пытался не думать об этом. Наш путь был выстроен исключительно по лесу, мы держались подальше не только от больших дорог и сел, но и от небольших тропинок, периодически пробираясь через густые заросли, а трава в некоторых местах скрывала нас с головой. Олег шел молча, периодически замедляясь и прислушиваясь. Выйдя на очередную опушку, он остановился и какое-то время смотрел в лесную чащу, после чего кардинально сменил направление, свернув направо. Здесь уже я не выдержал и решил нарушить молчание.

— Нам разве не прямо? Или мы идем в другое место?

— Нет, точка не менялась: там река, на картах старейшины она большая, на самом деле обмельчала, срежем вброд и выиграем полдня.

Я кивнул ему в спину. Олег оказался прав: через несколько минут мы вышли к пологому берегу быстрой реки, бегунок сказал, что воды тут по пояс, но из-за сильного течения нужно быть очень осторожным. Река и правда обмельчала, это было хорошо видно по следам. Теперь же от одного берега до другого было метров пять, не больше. Олег снял свой рюкзак, достал оттуда толстый жгут и, отложив его в сторону, забросил рюкзак на другой берег. Подойдя ко мне, без лишних церемоний крепко обвязал один из концов жгута вокруг моего пояса, дернув несколько раз, чтобы убедится в крепости узла, после чего проделал то же самое с собой. Я последовал его примеру и перекинул свой рюкзак на тот берег. Правда, вышло менее удачно: не рассчитав силу, я немного не добросил рюкзак, он упал в воду и тут же был унесен стремительным течением. Олег молча посмотрел на меня и, закатив глаза, покачал головой.

— У тебя там что-то кроме еды и воды было? — спросил он.

— Нет, у меня вода, спички, нож в крутке, — сказал я, нащупав за пазухой пистолет и переживая за него больше всего.

— Я иду первый, ты страхуешь, дойду до берега — твой выход, понятно?

Я молча кивнул. Он медленно шагнул в воду и начал пробираться небольшими шагами, как будто шел по канату над пропастью, балансируя руками. Я внимательно наблюдал за ним. Глубина оказалась чуть выше колена. Не желая мочить одежду, я решил снять обувь и закатать штанины.

— Надень обратно — сказал Олег, сложив руки у рта, чтобы не кричать слишком громко.

— Почему?

— Дно в острых камнях, ноги порежешь.

Я надел обувь обратно, но штаны раскатывать не стал. Сделав первый шаг в воду, я почувствовал силу воды, она сносила меня в сторону. Противодействуя ей, я начал медленно идти вперед, понимая, о чем мне говорил Олег. Даже в обуви ногам было некомфортно, острые и неровные камни на дне были не видны, и мне приходилось каждый раз наощупь искать ровное место, чтобы упереться ногой. Шаг за шагом я продвигался вперед, а Олег двумя руками подбирал веревку к себе по мере моего продвижения. Когда до берега осталось два шага, мое внимание рассеялось, я поторопился, не заметив, как камень под ногой опустился, и упал в воду. Меня, подобно моему рюкзаку, начало сносить вниз по течению. Надо отдать должное Олегу, он среагировал молниеносно: схватил веревку двумя руками и вытянул меня на берег быстрее, чем я успел осознать, что происходит.

— Ну как, не намочился? — спросил он с улыбкой на лице, отвязывая от меня веревку.

— Спасибо!

— На здоровье. Теперь придется здесь ночевать, — сказал он.

— Почему?

— Начинает смеркаться, через пару часов будет совсем темно, нам еще нужно высушить всю твою одежду.

Мы углубились в лес настолько, чтобы не был заметен костер. Олег выкопал яму и соорудил над костром импровизированную сушилку для одежды, натянув веревку на деревья. Он дал мне кофту и шорты из своего рюкзака, чтобы я не остался полностью голым, закинул свою обувь и брюки на веревку, после чего сел на рюкзак, поделившись со мной своей едой. Мы решили спать по очереди. Олег велел мне сушить свою одежду и охранять нас до тех пор, пока догорает самое большое полено в костре, после чего разбудить его и поменяться местами. Не дожидаясь моего согласия, которое было как бы по умолчанию, он достал подобие спального мешка, сшитого из нескольких теплых курток, залез туда и моментально заснул, оставив меня наедине с собой.

К этому времени уже окончательно стемнело, я придвинулся к костру поближе, чтобы ощущать жгучее тепло, исходящее от ярких языков пламени. В лесу слышалось движение, вдалеке ходили дикие животные, я не видел их, но отчетливо слышал хруст веток и разные звуки. Это чувство уединения с природой было несравнимо с тем, которое я испытывал в поселении: землянки из толстых деревьев с массивными дверями и маленькими окнами внушали чувство безопасной, подсознательно я понимал, что даже если кто-то большой решит зайти к нам, то я всегда могу спрятаться и переждать. Здесь же мы были настоящим анклавом среди царства диких животных, а костер — нашей единственной защитой. Когда я был маленьким, часто сидел у ночного костра в поселении с дежурным, мне нравилось это до безумия. Мы сидели, говорили о жизни, меня хватало от силы на час, после чего я уходил в дом и засыпал. Все было просто замечательно до одного случая.

Мы дежурили с покойным ныне дядей Мишей, ему было за сорок, а мне не больше десяти. Пили чай, он рассказывал мне о всяких тонкостях ночного леса. Но в какой-то момент затих, потом, после непродолжительного молчания, взволнованным голосом велел мне бежать в дом и запереть дверь на засов. На мои просьбы рассказать, что происходит, он лишь повторил свой приказ. Утром его нашли растерзанным неподалеку от крайнего в поселении факела. Взрослые тогда говорили, что это медведь, скорее всего, бешеный. Дежурства усилили на несколько месяцев, но инцидентов больше не было, и мы вернулись к обычному укладу. С тех пор я не люблю ночной лес.

Я все больше погружался в свои мысли, в детство и даже не заметил, как указанное мне полено догорело. Подкинув еще дров, я тихонько ткнул Олега в плечо рукой.

— А?! Уже? — спросил он сонным голосом из закрытого спальника.

— Догорело, — шепотом ответил я.

— Вещи высохли?

— Да, — сказал я, потрогав их.

— Принято, иди спать.

Дважды предлагать не пришлось, я запрыгнул в свои сухие и теплые от костра вещи и, забравшись в спальник, моментально уснул. Сколько я спал на самом деле, не знаю, но когда Олег разбудил меня, мне показалось, что я не успел даже закрыть глаза. На улице уже начинало светать, бегунок тушил ногами почти догоревший костер. Мы позавтракали и отправились в путь.

Из-за моей неосторожности мы были вынуждены экономить еду. То ее количество, которого нам должно было спокойно хватить на всю вылазку, сократилось в два раза. Олег, конечно, ничего мне не говорил и молча делился едой, но я чувствовал, что он недоволен. Мне однозначно надо было исправиться, найти что-то ценное, потому что вернуться в поселение, где все будут знать, как я в единственный свой выход утопил рюкзак с провиантом и чуть не уплыл по реке и при этом ничего не нашел, я не мог. К тому же мне хотелось получить лестные рекомендации от бегунка, чтобы вновь претендовать на подобные вылазки.

Путь, который мы должны были сократить переходом реки, остался прежним из-за моего казуса. Если я правильно понял Олега, то мы должны были войти в село к вечеру, как изначально планировали. Оставшаяся дорога прошла без каких-либо приключений. Мы просто шли вперед, пейзаж практически не сменялся, бегунок вел нас глухим лесом, ни животных, ни посторонних звуков, ни признаков присутствия кого-либо еще. Все это меня устраивало вполне. Весь день Олег периодически сверялся с картой и корректировал маршрут.

Когда начало смеркаться, лес внезапно закончился. Мы вышли на поляну и увидели в паре сотне метров от нас большую деревню. Одноэтажные деревянные дома на земле из крупных бревен и с высокими крышами. Я видел такое вживую первый раз в жизни. Признаков присутствия людей мы также не обнаружили, света в окнах не было, как и дыма из труб. Олег встал на колено и начал осматриваться через бинокль, после чего, грустно выдохнув, протянул его мне. Немного замешкавшись, я подхватил прибор и начал смотреть в него. Мое удивление сменилось разочарованием: почти все дома были разрушены временем настолько, что зайти в них не представлялось возможным, заборы лежали на земле перед участками.

— Что-то мне подсказывает, что мы ничего тут не найдем, — разочарованно сказал Олег.

— Раз уж дошли, стоит попробовать, — ответил я.

— Эта само собой — я так, мысли вслух.

— Идем, — сказал я и уже встал с колена, но был остановлен.

— Нет, углубимся в лес, переночуем и на рассвете пойдем, через час будет совсем темно, ночевать там я не хочу, как и проводить поиски ценного в темноте.

Я молча кивнул. Мы ушли назад в лес, достаточно далеко, чтобы костра из ямы не было видно. Вторая ночь в лесу прошла без приключений, мы продежурили по очереди, а утром Олег разбудил меня. И мы выдвинулись на поиски.

Глава 3. Майское, тень старого мира

Мы продвигались к селу, низко согнувшись и очень медленно. Высокая трава полностью скрывала нас. Подойдя к первому разрушенному дому, Олег велел мне ждать на улице, а сам перешагнул через лежащий на земле рассохшийся и сгнивший деревянный забор, заглянул внутрь дома, какое-то время простоял на пороге, затем медленно зашел внутрь. Я оглядывался по сторонам, периодически глядя в дом. Олег появился на пороге очень быстро.

— Там все сгнило, заходить боюсь, может рухнуть в любой момент, пола нет, ничего нет, дом обчистили уже на сто раз, — сказал он.

— Идем дальше?

— Да, со стороны леса, на улицы пока не высовываемся.

Мы продолжили поиски, но почти во всех случаях они заканчивались одним и тем же. Дома разваливались, и заходить туда было опасно для жизни, а изнутри все было давным-давно вынесено. Осмотрев все крайние дома, которые были ближе к лесу, и обойдя «Майское» вокруг, все, что мы смогли найти, это: отсыревшую пачку спичек, консервы без этикетки неизвестного происхождения, железные вилки, ложки и столовый нож, а также нашу пока что самую ценную находку — ржавые, но по-прежнему острые гвозди. Очевидно, что следовало углубиться в село: на центральной улице виднелся бывший магазин и еще пара десятков домов, более или менее уцелевшие.

Мы немного расслабились: очевидно, что село было абсолютно безлюдным. Решили разделиться, чтобы успеть до темноты. Олег рассказал, что во многих домах есть подполы, и в них тоже нужно обязательно заглядывать, а также велел не забывать про амбары на заднем дворе. Мы разошлись.

Я подошел к первому дому. Он был большой и красивый и после нашей землянки казался мне просто огромным. Дверь, обитая яркой красной тканью, покосилась и висела на одной петле на уровне моего колена. В нашей землянке была обычная деревянная дверь высотой чуть больше метра, выпиленная ручной пилой из упавшего многовекового дерева. Я машинально вынул из поясного чехла нож и быстрым движением срезал ткань, представляя, как украшу ей дверь в свое жилище. Свернув ее в несколько раз, сунул за пазуху.

Внутреннее убранство дома меня не впечатлило: толстый слой пыли на полу перемешался с разбитыми вещами, затянутыми паутиной, сломанная кровать и разваливающийся деревянный шкаф в углу. Шкаф не привлек моего внимания, его дверцы отвалились очень давно, и мне было прекрасно видно отсутствие содержимого внутри. Погреба в доме я не нашел, а потому вышел на задний двор, но и он был полностью пуст. То, что когда-то было амбаром, давно сгнило и развалилось.

— Ты еще здесь? — послышался за спиной голос Олега, заставивший меня вздрогнуть.

— Да, — сказал я.

— Очень долго, я три дома осмотрел, ускоряйся, я пошел дальше, — ответил он.

Выбравшись на улицу, я направился к дому напротив. Последующие поиски не принесли ничего интересного, я заходил в очередной дом, осматривал его и выдвигался дальше. В одном из домишек мое внимание привлек довольно целый комод на входе справа. Открыв уцелевшие сквозь время дверцы, я начал методично обыскивать содержимое. Внутри было много всего, настоящий Клондайк, но одновременно с моим пониманием того, что вещи находятся тут недавно, я увидел что-то боковым зрением и повернулся. От увиденного я был в таком шоке, что не мог связать ни слова.

В дальнем углу комнаты на самодельных лежаках сидели двое мужчин, лет сорока каждый. Их лица были усеяны свежими шрамами и порезами, одежда представляла собой настоящие лохмотья, словно сшитая из разных вещей. Они смотрели на меня, злобно улыбаясь, выставив свои гнилые и зубы напоказ.

— Привет, — сказал я, не придумав ничего лучше.

— Мясо, — медленно проговорил один из них, взяв с пола огромный тесак.

— Мясо, — ответил второй, и они злобно рассмеялись, вскочив на ноги.

— Стойте! — прокричал я, рефлекторно вытянув вперед правую руку.

Один из них выкатил глаза, вытянулся в струнку и вжался в стену, а второй удивленно посмотрел на него. Я совершенно не понимал, что происходит.

— Колдун! Я не могу пошевелиться! — прокричал первый.

— Нет! — ответил второй и с выражением испуга на лице поднял руки вверх.

В детстве я читал книги про колдунов и ведьм и было абсолютно убежден, что это сказки, но то, что сейчас происходило, ввело меня в ступор. Я рефлекторно выбросил вперед вторую руку. Внезапно один из них опустил поднятые руки вниз, а другой отошел от стены. Они посмотрели друг на друга и злобно засмеялись, после чего начали медленно приближаться ко мне, при этом один из них постукивал тесаком по ладони. Я прижал руки к груди, сжал кулаки и приготовился принять неравный бой. Чем все это закончилось бы для меня, не знаю, если бы не один важный аргумент, подаренный мне старейшиной, про который я совершенно забыл. И если бы я не уткнулся в него кулаком, то совершенно неизвестно, как бы я отстоял.

— Стоять! — прокричал я, выхватил из-за пазухи пистолет и, приведя его в боевую готовность, направил на них.

Ожидаемого эффекта не получилось, они лишь переглянулись и продолжали идти на меня. Я медленно пятился назад, пока не уперся в стену, мои руки тряслись, а сердце бешено колотилось. Когда нас разделяла пара метров, я непроизвольно нажал на курок. Прозвучал громкий выстрел, оглушивший меня. В стене напротив появилось глубокое отверстие. Пуля пробила гнилое дерево насквозь. От неожиданности я выронил пистолет на пол, но нападавшие не обратили на него никакого внимания, они бросились наутек, выпрыгнув в окна. Опомнившись, я подобрал пистолет и подбежал к окну, но никого уже не было. Я заметил их уже вдалеке, они бежали в лес и постоянно оглядывались.

Окончательно придя в себя, я побежал за Олегом, он не мог не слышать выстрел, почему не пришел — вопрос. Я вышел на улицу и припустил в дом, в который заходил Олег. Там не было никого, посередине комнаты лежал рюкзак бегунка, испачканный кровью, а на дверном косяке виднелся кровавый след руки. Его кто-то нес, а он сопротивлялся, это было понятно для меня.

Помощи ждать было не от кого и я, закинув рюкзак на плечи, медленно пошел в сторону леса, куда убежали нападавшие на меня. На улице было уже достаточно темно, но остановиться и не спасти товарища, который, возможно, был еще жив, я не мог. Из головы я не упускал тот факт, что они вооружены и их минимум трое, а может, и больше. Они боятся моего пистолета — значит, тесаки — это все, что у них есть. Этот факт немного успокоил меня.

Глаза быстро привыкли к темноте, и я продолжал бежать трусцой, вглядываясь вперед. У меня не получалось закрываться от низкорастущих веток, и они периодически отвешивали мне пощечины, что никак не влияло на уровень адреналина, который буквально зашкаливал, придавая мне сил и скорости. Иногда мне казалось, что кто-то идет за мной по пятам, как тень, разыгравшееся воображение накаляло обстановку. Когда я уже начал сомневаться в правильности выбранного направления, справа вдалеке я увидел огни, они двигались параллельно мне и чуть медленнее. По мере приближения я увидел четыре фигуры: у двоих были факелы, а двое других несли что-то большое. Я пытался рассмотреть, что это. Когда их груз начал извиваться, как пойманная рыба, я понял, что это Олег.

Глава 4. Обитатели мрака

Они шли очень быстрым шагом, и когда я настиг их и двигался параллельно им, перейдя с бега на шаг, я почувствовал усталость. Внезапно первый факел исчез, а затем и второй. Фигуры буквально растворились в воздухе. Я устремился туда, где видел их в последний раз. Осторожно подойдя к месту, где я видел их в последний момент, я уперся в большую отвесную скалу, посреди которой был небольшой вход в пещеру, следы заканчивались здесь. Вход был на уровне живота, я опустился на колено и, не увидев внутри ничего, решил войти внутрь.

Узкий и низкий проход вел вперед и вниз. Я шел по нему, согнувшись настолько, что ладонями мог достать до земли. Проход начал сворачивать в сторону, и я увидел свет на стене перед собой, он отражался на влажных камнях. Дойдя до крутого поворота, я замедлился и заглянул за угол.

От увиденного к горлу поступила тошнота. У большого костра сидели шесть человек, у стены — связанный Олег и еще один парень без сознания, он лежал на боку, скрючившись, и я не мог видеть его лица. Мой товарищ был в полусознательном состоянии, медленно моргал. Его волосы слиплись от крови. Ужаснее всего было то, что сидевшие у костра обгладывали человеческие кости. Мое дыхание участилось и стало громким, я закрыл рот и нос рукой и вжался за углом в стену. Из их разговоров, которые я отчетливо слышал, стало понятно, что они собираются спать. Ни Олега, ни второго парня, по меньшей мере до завтра, они трогать не будут. Еще я услышал, что некоторые из них уйдут завтра на охоту.

Глава 5. Призрак

Я решил переждать ночь, обдумать план и дождаться, когда их станет меньше. У меня осталось четыре патрона. Отойдя в густые кусты в паре десятков метров от входа и убедившись, что меня не будет видно даже после рассвета, я занял импровизированный наблюдательный пост. Спать этой ночью мне не придется, это очевидно. В темноте я не смог разглядеть, что это за кусты, они были высотой около метра и очень густые. Я сел на рюкзак и начал обдумывать план операции по спасению.

— Если четверо уйдут, то останется двое, — проговаривал шепотом, себе под нос. Так мне было привычнее и создавалось ощущение, что я не один. — Четверо должны уйти достаточно далеко, чтобы не было слышно звуков выстрелов. Я угрожаю пистолетом, стреляю в сторону, чтобы запугать их, развязываю пленников, и мы убегаем.

— Отличный план! — внезапно раздался голос за моим плечом.

Я вздрогнул от неожиданности, выхватил пистолет и направил в сторону голоса, но был моментально обезоружен. Передо мной стоял человек в черной одежде, кепке, с черной тонкой тряпкой на лице, из-за которой я видел только его глаза.

— Не бойся меня, тебе я не враг, — продолжил он, крутя в руках пистолет и рассматривая его.

— Кто ты? — спросил я.

— Можешь называть меня Призрак.

— Кто?

— Призрак. Держи, только без глупостей, — сказал он и протянул мне пистолет.

— Откуда ты?

— Это неважно.

— Ты следил за мной?

— За тобой? Нет, вы не моя цель. Моя цель они, — сказал Призрак и кивнул головой в сторону пещеры.

— Зачем?

— Они забрали Пина, я должен его спасти, а их наказать, — сухо ответил он.

— Кого?

— Пин, парень из моей группы. Ты откуда?

— Неважно.

— Осторожничаешь? Это правильно. Не стоит выдавать первому встречному положение своей общины.

— Общины? Значит, есть другие люди?

— Очень немного, но есть, — ответил Призрак и очень странно на меня посмотрел.

— Я впервые за пределами поселения, ты первый человек извне, с которым я говорю, не считая этих, — я махнул рукой в сторону пещеры. — Кстати, кто они такие?

— Людоеды, — сухо ответил он.

— Кто ты такой и что тут делаешь? — спросил я, мой вопрос прозвучал достаточно бесцеремонно, но был воспринят спокойно.

— Я из Речного.

— Откуда?

— Знаешь, таких, как ты, очень мало, почти нет.

— Каких?

— Мы называем вас отшельниками.

— Как?

— Ты из отдельной общины, которая полностью изолирована от внешнего мира, вы ни с кем не торгуете, ни с кем не воюете и не имеете мирных соглашений. Находитесь где-то в глуши и удалении от поселений. Ты и твой друг лазутчики, выбираетесь в поисках хабара. Я прав?

— В целом — да. Что такое Речной?

— Мой дом, я там родился и живу всю жизнь. Это самое большое поселение, в котором мне довелось бывать. У нас живет сто восемьдесят человек, согласно последней переписи.

— А ты не боишься рассказывать, откуда ты? — спросил я, но вызвал лишь улыбку своим вопросом.

— Нет, не боюсь. Мы не только крупный острог, но и один из самых сильных тут, а еще мы единственные, кто называем себя горожанами. У нас большая дружина, тридцать человек. На сегодня я не знаю ни одного поселения, которое осмелилось бы в открытую напасть на нас.

— Это далеко отсюда? — спросил я.

— Сотня верст.

— Как ты здесь оказался?

— Я — лазутчик, как и Пин, и Гора. Наша вылазка затянулась, Гора утонул, а Пина забрали людоеды. Я следил за ними, а потом и за вами.

— Как долго ты следил за нами?

— С того момента, как вы ночевали в лесу у села. Я ночевал неподалеку от вас. Видел твой меткий выстрел и как унесли твоего друга тоже.

— Почему не помог?

— Мне нужно было выследить их логово, и я это сделал. Твой план хорош, ни убавить, ни прибавить. Ждем утра и спасем всех, а потом разойдемся как в море корабли.

— Идет, — ответил я.

Настроение от того, что я снова не один, поднялось. Не знаю почему, но я верил своему новому знакомому, от него исходили уверенность и спокойствие.

Призрак скинул с плеч рюкзак и сел рядом со мной. Несмотря на то, что мы преследовали одну цель, я не решился предложить ему спать по очереди, и мы просидели остаток ночи за пустыми разговорами, из которых я понял, что людей действительно осталось очень мало, Призраку известно было по меньшей мере о трех поселениях, которые были немного похожи на островки цивилизации в нашем мире. Речной получил свое название из-за того, что он находился на пересечении двух крупных рек. В Речном есть свой правитель, свой совет. Развиты разные ремесла, медицина, дружина, торговля. У острога есть договорные отношения с поселением Северный, которое находилось в сотне километров, там управлением занимался совет, строя как такового не было, и все постоянно менялось. Северный охотно менял на еду железную руду, которую добывал. Еще Призрак рассказал об одном поселении без названия, которое имело нейтральный статус и обосновалось, с его слов, на той же реке, где и мое поселение, но существенно севернее. Там проживали не больше тридцати человек, и их численность постоянно уменьшалась. Усложняли спокойную и цивилизованную жизнь дикие — так называли людей, которые поделились на небольшие группы и ушли жить в леса и болота. Они делали засады и нападали на случайных путников, не гнушаясь человечины.

На мой самый главный вопрос, что же все-таки случилось с нашим миром, Призрак не смог дать четкого ответа. Все строилось на различные рода предположениях, и они зачастую были диаметрально противоположны, от банальных — мировой войны, заканчивая сюрреалистичными типа высадки пришельцев и зачистки планеты от паразитов-людей. Требовать от него четкого ответа я не мог, он был ненамного старше меня и тоже не застал событий тех лет и так же, как и я, пытался сформировать свои представления из множества теорий, услышанных от разных людей. Из его рассказов и по его разговору было понятно, что он, как и я, умел читать, писать и прочитал много книг, как научных для саморазвития, так и фантастических. Призрак так же, как и я, не знал своих родителей, его вырастил один из дружинников, но идти по его стопам он не захотел, выбрав свободу передвижения и другой путь. Призрак со своей группой обошел много мест в поисках других выживших и цивилизации, но так ничего и не нашел.

Ближе к утру мы и вовсе разговорились, и он показал свое оружие — яркий, серебряного цвета револьвер, который был спрятан в красивой кожаной кобуре на груди. Из его рассказов я узнал, что патроны сегодня на вес золота, оружия найдено и восстановлено достаточно много, но без патронов от него не было никакого толку. Современные оружейные мастера научились делать патроны кустарным способом, но намного больше ценились патроны, сделанные на фабриках старого мира. Несмотря на то, что они периодически давали осечки, дальность полета пули и убойные характеристики были намного выше современных. Именно поэтому Призрак с таким любопытством рассматривал мой пистолет и патроны.

Глава 6. Операция возмездие

За разговорами мы не заметили, как лес начали освещать первые лучи утреннего солнца. Наше внимание привлекло движение у входа в пещеру людоедов. Оттуда вышли четверо людей, если их можно было так назвать, на их плечах были большие тесаки, а на спине прикреплены большие мешки, связанные из разной одежды. Только сейчас до меня дошло, что свою одежду они делают из вещей съеденных ими людей. Призрак плавным движением руки велел мне лечь на землю. Людоеды какое-то время стояли у входа и о чем-то говорили, после чего разошлись по двое в разные стороны. Мы дождались, когда их фигуры скроются в лесу и пошли внутрь. Призрак шел впереди, я прикрывал тыл. Мы обнажили пистолеты и были готовы ко всему, но основной задачей было действовать тихо и применять пистолеты только в крайнем случае, чтобы не привлечь внимание остальных и сэкономить ценные патроны.

Мы дошли до последнего поворота в пещере, Призрак осторожно заглянул за угол и мельком оценил обстановку, после чего вернулся ко мне и шепотом сообщил, что они, подобно диким животным, в своем логове оставили самых слабых и старых, не способных охотиться. На мой вопрос, каков наш план, мой новый товарищ сказал, что сейчас еще раз все осмотрит более тщательно и решит. Он так же аккуратно лег на землю и заглянул за угол, сейчас он смотрел долго и пристально, по сжимающимся в кулаки и трясущимся от злости рукам я понял, что что-то идет не по плану. Когда он вернулся ко мне, я увидел злость и отчаяние в его глазах.

— Что там? — спросил я, ожидая услышать что-то плохое.

— Пин мертв, его этот черт разделывает, — ответил Призрак, подтвердив мои опасения.

— А Олег? — с дрожью в голосе спросил я.

— Не вижу, лежит, отвернувшись лицом к стене, судя по тому, что руки и ноги связаны, еще жив.

Пока я пытался выяснить, какой план, он нарисовался сам собой. Призрак вынул из чехлов на поясе и ноге два ножа, взял их в руки и решительно, в полный рост пошел туда. Я, выхватив нож, рванул следом. Когда мы вышли, Призрак окрикнул того, который стоял у стола и потрошил его товарища, а когда людоед повернулся, то практически сразу в его грудь глубоко, по самую рукоятку воткнулся нож, бросок был страшной силы. Когда второй людоед опомнился, то схватил палку и побежал на Призрака. Все происходило очень быстро, и я даже не успел как-то отреагировать. Все, что я увидел, это как людоед подбежал к моему новому товарищу, стоящему ко мне спиной, замахнулся и вдруг замер, после чего медленно сполз на пол. В его шее торчал нож. Призрак хладнокровно вытащил оба ножа, утерев их о людоедов, направился к Олегу и срезал веревки. Только сейчас я увидел, что тот лежал в сознании, его лицо было в слезах, он что-то беззвучно повторял и дергался от страха.

— Вставай, — холодно сказал ему Призрак.

— Не хочу, не хочу, не трогайте меня, отпустите меня, — тихо всхлипывал Олег, не глядя на нас.

— Олег, это Гриша, все хорошо, — вмешался я.

— Гриша? — вопросительно повторил он, его тон стал более спокойным.

— Гриша! — вскрикнул он, повернувшись, и радостно бросился в мои объятия.

Я приобнял его и попытался успокоить, похлопав по спине. У Олега явно была истерика. По жизни он всегда был хладнокровным и неразговорчивым, я впервые видел его в таком состоянии. Мне стало не по себе. Призрак проверил пульс у своего товарища и, убедившись, что тот мертв, достал у него какие-то вещи из карманов, приложил руку ко лбу и что-то прошептал. Олег, всхлипывая, рассказал, что как только вошел в один из домов, то почувствовал удар по голове. Когда его несли, он был без сознания, один раз пришел в себя, но его тут же вырубили. Пина убили на его глазах, сказав ему, что его дальше его очередь.

Рассказ Олега прервал Призрак, который сухо сообщил, что нам нужно уходить, пока не вернулись остальные. Но оказалось слишком поздно. Уйти незамеченными нам было не суждено: мы столкнулись с людоедами у самого входа в пещеру лоб в лоб. Не мы, не они не были готовы к этой встрече. Мы замерли, глядя друг на друга.

— Еда сама пришла! — сказал один из них, и они засмеялись.

Краем глаза я увидел, как Олега начинает трясти. Я ткнул его локтем в бок, чтобы привести в чувство, и это сработало, но не так, как я планировал: он резко побежал от нас. Самый высокий из людоедов скомандовал двум другим догнать его, началась погоня. Мы с Призраком стояли на месте, расчехлив ножи и глядя на них.

— Предлагаю разойтись миром, — сказал я, но мое предложение было принято лишь насмешками.

Пока они смеялись, призрак выхватил нож и швырнул с огромной силой в того, который был поменьше. Нож попал точно в цель, людоед замер и шлепнулся на землю, немного подергавшись и замерев навсегда. Второй пришел в ярость, выхватил здоровенный тесак и пошел на Призрака. Тот, недолго думая, выхватил второй нож и также бросил его, но людоед подставил руку, и острое как бритва острие ножа прошило ее до рукоятки. Каково было мое удивление, когда я не увидел на его лице ни единой эмоции: он остановился, вынул нож из руки и, облизав кровь на лезвии, продолжил идти на Призрака. Когда расстояние между ними сократилось до полуметра, Призрак попытался ударить людоеда кулаком в лицо, но тот резво увернулся и, схватив его одной рукой за грудь, швырнул на землю. После чего размахнулся огромным тесаком и в момент, когда уже был готов закончить, раздался выстрел. Это был я: не придумав ничего лучше, я выхватил пистолет, выстрелил в людоеда и попав ему в затылок. Зависнув на секунду, он рухнул набок, рядом с Призраком.

— Зачем? — спросил он, ошарашив меня вопросом.

— Что зачем?

— Патрон зачем потратил? Так справились бы, — ответил он с явным недовольством.

— Не за что, — с недовольством ответил я.

— Пошли быстрее, — сказал Призрак, отряхивая свою одежду.

— Куда?

— За твоим другом, он явно с ними не справится, кто-то же должен сегодня выжить.

Глава 7. Погоня

Я совсем забыл про Олега. Куда он побежал, я не знал. Он хорошо ориентируется в местности и явно знал, где можно переждать опасность, вот только как его найти — было неизвестно. Я надеялся, что он не забыл из-за страха главное правило — не возвращаться в поселение, чтобы не привести за собой «хвост». Мои опасения разрушил Призрак, и его доводы о неадекватности бегунка на меня подействовали. Перспектива того, что Призрак узнает, где находится наше поселение, пугала меня меньше, чем два людоеда. Пока я пытался сориентироваться по карте, которую достал из рюкзака Олега, куда идти, мой новый спутник терпеливо ждал рядом.

— И все-таки, почему ты так настойчиво хочешь идти со мной? — внезапно для самого себя спросил я.

— Я уже говорил, что недоверие в нашем мире — это правильно. В конце концов, ты прав, моя миссия тут закончена, и я могу спокойно возвращаться домой, но ты спас меня, хоть и таким глупым способом. Я могу уйти, если ты уверен, что моя помощь не нужна тебе.

Его помощь была мне очень нужна, он многое умел и хорошо ориентировался в этом, как оказалось, неизвестном, для меня мире. Немного поразмыслив, я принял предложение помощи, и мы выдвинулись в путь.

Олег с людоедами убежали очень далеко, и нам пришлось идти по следам. Когда они прерывались, Призрак включал интуицию, и она его не подводила: мы вновь и вновь встречали следы погони в виде сломанных веток, отпечатков следов ботинок на грязи. По понятным только моему спутнику причинам он комментировал, где расстояние между нами и беглецами сокращалось, а где увеличивалось. Мы провели на ногах весь день, без еды и воды, и даже когда начало темнеть, мы не прекращали идти. Призрак несколько раз отказывал мне в просьбе назвать его настоящее имя, настаивая на позывном. Когда я начал терять силы, а мои ноги, как пружинки, сгибались при каждом шаге, отказываясь разгибаться, Призрак продолжал идти уверенно и быстро. В лесу стемнело.

— Все! Больше ничего не вижу, давай спать, продолжим завтра. Они явно остановились на привал, — сказал он, вглядываясь в кромешную тьму.

Услышав эти слова, я рухнул на землю, выдохнув. Развести костер мне не дал Призрак во избежание быть замеченными. Его не пугали ни темнота, ни ночной лес, ни его обитатели. Несмотря на то, что я дико устал, сна не было ни в одном глазу, поэтому я вызвался дежурить первым.

Ночь прошла спокойно, я не слышал никаких звуков, мне ничего не мерещилось и не виделось, как в первую ночь с Олегом. Полагаю, виной тому был стресс, который я испытывал последние два дня. Все, что я увидел и с чем столкнулся, сломало мой привычный уклад и мое понимание мира. Мне всегда казалось, что наши бегунки — настоящие герои, которые сталкиваются с невероятными опасностями этого мира и держат это в себе, но я оказался не прав. Видя состояние Олега, я понимал, что он не сталкивался ни с чем подобным ранее, а судя по его дикому взгляду, коим он оглядывал Призрака, ему не доводилось вообще видеть людей за пределами общины. Больше всего я хотел найти его, спасти и вернуться в наш прежний уклад жизни. Выходить за пределы поселения я больше не хотел.

Но это отторжение имело и другую сторону: больше всего я боялся признаться самому себе, что интерес к окружающему миру у меня вырос еще больше, но он был надежно спрятан за страхом. Ковыряясь в себе, я не заметил, как уснул, не разбудив Призрака.

Я проснулся оттого, что по мне кто-то полз. Это была небольшая ящерица, которая быстро перебирала своими лапками по моему лицу. Стряхнув ее, я привстал. Только-только начинало светать, мой спутник спал рядом. Я разбудил его и сообщил, что из-за отсутствия сна не стал его будить и отдежурил всю ночь. Мое геройство было оценено по заслугам и мы, перекусив остатками еды из рюкзака Олега, отправились в путь. Мой энтузиазм скрыло разочарование от того, что найти следы у Призрака не получилось, и через несколько часов мы окончательно потеряли след.

Изучив карту, впервые со вчерашнего дня я пришел к очень страшному выводу: Олег двигался напрямик к поселению, случайно или специально забыв про главное правило старейшины. Мне до последнего хотелось верить, что у него был какой-то план. Я рассказал Призраку о своих догадках, и мы ускорились, только теперь уже не искали следы, а бежали напрямую в поселение. Наш оставшийся путь должен был занять половину дня. Мы бежали, а когда уставали, переходили на быстрый шаг. Сидящее во мне беспокойство начало немного отступать, когда моему взору стали открываться знакомые места и пейзажи. Последняя просека сменилась лесом, и уже через мгновение мы аккуратно пробирались через ловушки Игоря, которые, как оказалось, видел не только я. Мой спутник заметил несколько растяжек, капкан, я — несколько вьетнамских ям. В любой другой момент я бы разочаровался в мастерстве Игоря, если бы не два «но»: первое — мой мозг был сейчас занят абсолютно другим вопросом, второе — со мной был очень опытный путешественник, который через многое прошел и многое повидал. Я увидел первую землянку и костер, мысли о том, что мы опередили людоедов, прервались криком:

— Стоять! Руки вверх! — послышался знакомый голос Игоря.

Краем глаза я увидел, как Призрак сжал нож в руке, и вовремя его остановил.

— Игорь, стой! — прокричал я, послушно подняв руки вверх.

— Гриша? — спросил он, опуская ружье.

— Да!

— А это кто?

— Призрак, он помог мне Олега спасти.

— Эх, эх, эх… — загадочно прошептал Игорь.

Он опустил ружье и, опираясь на него как на трость, приковылял к нам, протянув Призраку руку. Оказалось, что мы все-таки опоздали. Игорь рассказал, что еще утром, когда начало светать, в поселение прибежал Олег. На нем не было лица, он как будто выжил из ума и ничего не мог объяснить. А чуть позже на поселение напали двое. Один из нападавших ударил Игоря дубиной по бедру. От шока и боли он потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел, что бандиты успели убить практически всех. Он застал их в землянке Ольги и Семки, те уже были мертвы. Он попытался застрелить их, но ружье заклинило, однако он успел запереть их в доме, вставив в ручку снаружи толстое полено. Крепкая и небольшая дверь оказалась им не по зубам. Он проверил всех, выжили только он, знахарка, которая собирала травы сыну и была не в поселении, и старейшина, которому сильно досталось.

— Сейчас они все еще в избе? — спросил Призрак.

— Да, чего-то затихли, пойду, посмотрю, — сказал Игорь.

— Что за черт! — сказал он через минуту, прикрывая рот рукой.

Его стошнило.

— Что там? — спросил я.

В маленькое окно под потолком мог заглянуть только один.

— Они их едят, как животные, стоят на коленях и едят! — сказал Игорь, его глаза были полны ужаса.

— Это людоеды, последние из их группы, остальных мы убили, — сухо сказал Призрак, поджигая факел от костра.

— Ты чего удумал?

— Сжечь дом.

— Зачем?

— Ваши товарищи мертвы, вы знаете более безопасный для нас способ, как избавиться от людоедов?

— Нет.

— И я.

Призрак спросил меня, сколько людей в поселении осталось, и когда узнал, что четверо, то констатировал тот факт, что нам нужно уходить. Его доводы заключались в том, что раненый Игорь, старейшина и кухарка не смогут содержать поселение и обеспечить себя. Он предложил пойти с ним в Речной, пообещав замолвить за нас слово перед царем и договориться, чтобы нам разрешили остаться жить там. Татьяна, которая к этому моменту уже вернулась и осознала ситуацию, в которую мы попали, одобрительно кивнула. Игорь сомневался до последнего, и я, не дожидаясь его согласия, решил переговорить с Тимофеем Леонидовичем. Я был убежден, что это будет очень трудный разговор.

Я зашел в нашу землянку, старейшина полулежал на кровати, укутавшись одеялом. Когда он увидел меня, из его глаза покатилась слеза радости. Он попытался привстать, но не смог. Я тоже был очень рад, что он жив и с ним все в порядке. Я рассказал ему все, что с нами произошло, про людоедов, про Призрака, как мы пытались спасти Олега и Пина, как преследовали их и чуть-чуть не успели. Старейшина одобрительно кивнул, сказав, что в случившемся нет нашей вины. Он предчувствовал, что это рано или поздно должно было произойти. И все было в нашем разговоре гладко до того момента, пока я не озвучил предложение Призрака пойти с ним в Речной.

— Конечно! Идите, только без меня, — ошарашил меня своим ответом старейшина.

— Почему? — выпалил я с недоумением.

— Гриша, ты уже взрослый, позаботься о них и иди. Ваш этот Призрак прав, мы не справимся с хозяйством вчетвером.

— Я никуда не пойду без вас!

— Нет, пойдешь, меня зацепило, я не смогу пойти с вами! — сказал старейшина, распахнув одеяло.

От увиденного на моих глазах появились слезы. Его живот был порезан так сильно, что внутренние органы буквально выпадали наружу, и Тимофей Леонидович придерживал их рукой.

— Гриша, мне недолго осталось, я хочу умереть спокойно тут и один. Здесь мой дом, я так хочу. Прими это и ступай! Это мой указ.

Я решил не перечить старейшине. Подойдя к нему, я укрыл его упавшим на пол одеялом и крепко обнял. Он протянул мне какую-то коробку, я посмотрел в нее, там была россыпь патронов.

— На вот, держи, тут пара десятков, тебе точно пригодится. Перед уходом заберите из поселения все, что может понадобиться. Еду заберите, сколько унесете. Прощай!

— Прощай, Тимофей Леонидович, — ответил я и вышел из землянки.

Передав присутствующим слова старейшины, мы с Татьяной отправились набивать рюкзаки. Призрак закончил обкладку дома хворостом и поджег его. Игорь сидел на пеньке и поглаживал свою травмированную ногу. На мой вопрос, сможет ли он идти сам, одобрительно кивнул. Землянка с людоедами заиграла огнем, и мы стали слышать их крики.

— Хорошо поют, — сказал Игорь, прислушиваясь.

— Все взяли. Веди нас. Куда идти? — спросила Татьяна у Призрака.

Призрак молча кивнул, и мы отправились в путь.

Глава 8. Прекрасное далёко, я начинаю путь

Я взял с собой свой самый большой рюкзак, сложил в него провиант, одежду на разную погоду, несколько книг, которые не успел прочитать, альбом с фотографиями прежнего мира. На грудь повесил маленький рюкзак, в который положил все то, что должно быть всегда под рукой. Идти было тяжело, но ненужных вещей у меня не было, и выложить было нечего. Пройдя пару сотен метров, я привык, к тому же из-за Игоря мы шли достаточно медленно. Со слов Призрака, мы должны были дойти за неделю. Как только я начал погружаться в фантазии, что меня ждет в Речном, меня моментально вернул в этот мир звонкий выстрел. Один. Раздавшийся за спиной из поселения. Мы повернулись и какое-то время постояли молча.

— Покойся с миром, Тимофей Леонидович, — тихо сказала Татьяна.

Игорь снял кепку и молча поклонился в сторону поселения. Мы продолжили путь. Татьяна без остановки расспрашивала Призрака про пункт нашего назначения, про окружающий мир и про людей, которые в нем обитают. Поначалу мне казалось, что она сильно раздражает его, но это оказалось не так. Наш проводник спокойно отвечал на все вопросы, рассказывал что-то новое, что не успел поведать мне в ночь перед освободительной операцией. Так, например, я узнал, что леса севернее более населенные, чем эти места, но люди там в основном настроены воинствующе как по отношению друг с другом, так и к случайным путникам, но не ко всем. Обитают они группами, как правило, немногочисленными, по пять-семь человек. Призрака и его товарищей не трогают, потому что знают, кто он и откуда, и понимают, что месть будет жесткой и незамедлительной. Нападать на жителей Речного могут позволить себе лишь залетные, коих давненько не было в этих местах — людоеды и духи. Последние самые опасные, обитают на болотах, в непроходимой глуши на островках, куда незнающему человеку не пройти, выбираются на охоту. Сильные, быстрые, выносливые. Людей не едят, но и в живых после встречи с ними остаться тяжело. Призрак — один из тех, кто принял бой и остался в живых, и то потому, что на помощь подоспела дружина, охранявшая обоз из Северного.

За разговорами время шло быстрее. Призрак не забыл отметить наше поселение, он выслушал рассказ Татьяны о том, как мы живем и чем занимаемся. По его мнению, таких правильных и человечных людей, как мы, становится в современном мире все меньше и меньше. Сложнее всего приходилось Игорю. Он соорудил себе большую трость из крепкой ветки и шел позади нас, опираясь на нее, периодически отставая. На многочисленные предложения сделать привал отвечал отказом. Мы же были терпеливы и ни в коем случае не хотели, чтобы он чувствовал себя обузой. В течение дня мы сделали только один короткий привал, чтобы быстро перекусить, и продолжили путь.

Больше всего меня удивила Татьяна: несмотря на свой возраст и отсутствие опыта в походах от слова «вообще», в ней было энергии, которой хватило бы на всех. Даже если списать нашу с Призраком усталость на предыдущие дни, она ни разу не присела и не остановилась, да и выглядела бодрее всех в нашей группе. Я видел, что этот вопрос занимал не только меня, а озвучил его Игорь. Оказалось, что нашу домашнюю знахарку, которая и за пределами поселения бывала редко, и то только для того, чтобы собрать каких-то трав, всегда угнетала жизнь взаперти. Сейчас же она, словно птенец, расправив крылья, упорхнула из гнезда.

Мы шли на север, лес был более густой, и пейзаж вокруг сменялся крайне редко. Когда мы вышли из леса, то моему взору открылась очень странная река: она была прямая, узкая и стоячая, без течения, такой вывод я сделал по отсутствию гребешков волн. Но чем ближе мы приближались к ней, тем отчетливей я видел, что это не река, а дорога. Причем не такая, как мы видели в Майском — обычная выровненная земля, посыпанная щебнем, а полноценная, как из фотографий в моем альбоме. Несмотря на то, что она потрескалась, а в некоторых местах проросла травой, она по-прежнему выглядела очень прямой. На мой вопрос, видел ли Призрак машины, он рассказал, что видел, но все они не на ходу и без признаков жизни.

Дальше мы шли по настоящей дороге, и это были очень двоякие ощущения: с одной стороны, идти было непривычно и не так комфортно, как по тропинкам, дорога была твердой, и ноги уставали, с другой стороны, меня переполняли эмоции от того, что я иду, как ходили люди, которые жили при цивилизации. Больше всего я ждал, что Татьяна или Игорь устроят Призраку расспросы про то, что же случилось в том далеком прошлом, и из-за чего мы вынуждены жить в таком мире, но таких вопросов не было, а я задавать повторно их не хотел.

Начало смеркаться, и мы свернули с дороги в ближайший лес, чтобы переночевать. Призрак, привыкший ночевать в кромешной тьме, чтобы не быть обнаруженным, долго был против разведения костра, но перспектива поесть горячего жаркого из картошки с грибами оказалась сильнее. Пока я разводил костер и приступил к готовке, Татьяна осмотрела Игоря, натерла ему ногу какими-то травами, раздавленными руками, и напоила водой. Призрак сидел напротив костра и внимательно наблюдал за моими действиями. Он не умел готовить и в походах обходился исключительно сухим пайком, поэтому мои действия вызывали у него интерес. Чувство гордости от того, что я умею что-то, чего не умеет он, переполняло меня. Я старался делать все быстро и красиво, как настоящий повар. Спасибо Тимофею Леонидовичу, это он научил меня готовить, а ведь я отчаянно сопротивлялся, называя это бессмысленным, при наличии кухарки, занятием. Очень мудрые слова о том, что жизнь непредвиденная штука, и каждый полезный навык может пригодиться, переубедили меня. Через полчаса ужин и чай были готовы. Слова Призрака о том, что это был самый вкусный ужин за пределами Речного, надели на меня кулинарную корону.

Ночь прошла тихо. Мы отдежурили по очереди, я выспался как никогда в последние дни, мое дежурство было первым, и я смог насладиться сном без перерыва до утра.

На следующий день наш путь продолжился. У меня складывалось ощущение, что мы попали в день сурка, потому что сколько бы мы ни шли, окружающий нас лес совершенно не менялся. Разговоров становилось все меньше и меньше, к обеду мы уже начали существенно уставать и шли молча. Прервались на привал, перекусили и продолжили путь, пока не стемнело. Потом опять привал, ночь и все по новой. Ни третий, ни четвертый день пути не принес ничего нового.

Утром пятого дня мы вышли к перекрестку. Дорога, по которой мы шли до этого, уходила вдаль за горизонт, а мы же свернули направо и продолжили путь по гравийной дороге. Призрак, махнув рукой назад, сказал, что в той стороне Северный, после чего, посмотрев на солнце, рухнул на рюкзак на обочине дороги, потянулся и растекся в нем как в кресле.

— Успели, — сказал он, выдохнув.

— Куда, простите, конечно, мы успели? — спросила Татьяна.

— Скоро в Речной поедет обоз из Северного, попросим нас подкинуть.

— Мы поедем, а не пойдем? — переспросил Игорь. По его внешнему виду было видно, что ему совсем тяжело.

— Ну да, — ответил Призрак.

— На машине? — с дрожью в голосе уточнил я.

— На повозке.

Мы расположились вдоль дороги и стали ждать. Призрак не обманул, через несколько часов вдали появилась точка, которая приближалась к нам. По мере приближения я смог разглядеть двух лошадей — никогда не видел их вживую, которые тянули за собой деревянную повозку с людьми и разными грузами. Один управлял повозкой и еще двое сидели позади него. За первой повозкой ехала еще одна, с пятью людьми. Когда управляющий первой повозкой заметил нас, то обоз остановился в паре сотне метров и застыл. Из второй высадились люди и, вглядываясь в нас, пошли в нашу сторону.

— Привет Речному! — прокричал им Призрак.

— Призрак, ты, что ли? — ответил бородатый мужичок, прикладывая руку к бровям и вглядываясь в нас.

В такой позе он был похож на Илью Муромца из книг, которые я читал. Бородатый, со щитом и подобием булавы, его отличала от былинного богатыря лишь одежда.

— Ну да, а кто же еще, — ответил ему Призрак.

Обоз тронулся в нашу сторону и остановился уже перед нами. Призрак вкратце обрисовал бородатому ситуацию, и тот велел нам садиться. Игоря с Татьяной усадили в первую повозку, а мы сели во вторую.

— Знакомься, это Илья Ростиславович, глава конвоя и по совместительству заместитель воеводы.

— Григорий, очень приятно! — сказал я и протянул руку, которую тот очень крепко пожал.

Остальные в повозке не обращали на нас никакого внимания. Из разговоров я узнал, что обоз обменялся товарами с Северным и шел обратно в Речной, мы должны были прибыть на место к вечеру. Такие обмены происходили раз в месяц, и мы попали очень удачно, сэкономив силы и время. Хотя про время, пожалуй, я погорячился. Лошади шли немногим быстрее, чем мы.

Я внимательно рассматривал повозки. Они были сделаны из деревянных досок и гвоздей, колеса также были сделаны из дерева и обиты резиной, лошади очень красивые и в несколько раз больше, чем я себе представлял. Они гордо вышагивали, качая головами, и как будто совершенно не ощущали тяжесть повозок. Мужики, сидевшие рядом со мной, внимательно смотрели по сторонам, у каждого из них был деревянный щит с обитыми кожей ручками изнутри для удобства и, судя по следам на щитах, ими приходилось пользоваться не единожды. За поясами у них были длинные кинжалы. У одного в руках был большой лук, а за спиной висел плотно набитый стрелами колчан, как у Робин Гуда. Вторая повозка охраняла первую от нападений. Призрак оказался прав: как только начало темнеть, мы свернули с дороги, как мне сначала показалось, в глухой лес, но так только казалось. Наш путь преградило большое поваленное дерево. Бородач свистнул, и появившиеся из ниоткуда трое парней, поприветствовав нас, отодвинули дерево в сторону, приложив немало усилий. Мы ехали по хорошо утрамбованной и обкатанной повозками лесной тропе, и спустя мгновение моему взору предстал он, Речной.

Глава 9. Речной

Острог был окружен высоким частоколом, окружающим город со всех сторон, каждое бревно имело заострение наверху, сводя к минимуму вероятность перелезть. Из-за частокола виднелись вышки, на которых стояли лучники, а перед нами были массивные деревянные ворота, обитые листами из металла. К тому моменту, когда мы подъехали, ворота распахнулись, и мы оказались внутри. Территория была поистине огромной, тут стояли одноэтажные деревянные дома с аккуратными палисадниками, в которых росли яркие цветы, несколько вытянутых амбаров, закрытых на увесистые подвесные замки, и много-много людей, которые не обращали на нас никакого внимания. Все они занимались своими делами. Все улицы были ярко освещены большим количеством факелов. Больше всего мое внимание привлек двухэтажный дом в самом центре поселения, Призрак шепнул мне, что здесь живет и работает правитель.

Повозки остановились, бородач велел нам ждать его здесь и зашел в дом, который кроме как двором язык не поворачивался назвать. Пробыв внутри совсем недолго, он вернулся.

— Сейчас поздно, идите спать, Призрак проводит вас. Завтра вашу судьбу будет решать лично Николай Михайлович, — сухо ответил он.

— Проводишь их, правила помнишь?

— Конечно, — ответил Призрак и велел идти за ним.

Мы прошли через все дома до дальней стены, где стояла неказистая землянка, похожая на те, в которых мы жили. Он распахнул дверь и жестом пригласил нас внутрь. Из его слов мы поняли, что мы можем отдохнуть и отоспаться, а завтра нам предстоит говорить с царем. Призрак заверил нас, что мы адекватные и мирные люди, поэтому нам наверняка позволят остаться здесь жить. После чего дверь захлопнулась на засов.

— Это зачем?! — недовольно спросила Татьяна.

— Не волнуйтесь, таков порядок. Спокойной ночи! — ответил Призрак и ушел.

Он оказался не прав, и эта ночь оказалась совсем не спокойной, во всяком случае, у меня. Игорь заснул мгновенно, Татьяна, убедившись, что с ним все в порядке, тоже уснула. Я же крутился с бока на бок, у меня были двоякие ощущения перед завтрашней встречей. С одной стороны, это место действительно внушало спокойствие и уверенность в завтрашнем дне, с другой — нам могли указать на дверь, и вопрос, куда мы пойдем втроем и что будем делать, не давал мне покоя. Для себя я решил, что если нас все-таки попросят уйти, я буду настаивать, чтобы нам разрешили остаться, чтобы Игорь мог восстановиться. В конце концов, выживали же как-то раньше и сейчас должны справиться. Немного успокоив себя этой мыслью, я наконец-то смог уснуть.

Глава 10. Знакомство с начальством

Я проснулся от того, что кто-то покачивал меня. Приоткрыв глаза, увидел Призрака, который косился на моих спящих товарищей и, убедившись, что они спят, сказал:

— Отдай мне свой пистолет.

— Что?! — переспросил я, не совсем понимая сквозь сон, что происходит и чего от меня хотят.

— Отдай мне свой пистолет, — так же спокойно и настойчиво повторил он.

— Нет, ни за что! — выпалил я.

— Да послушай ты, вас обыщут перед встречей. Пока вы будете там, ваши вещи тоже тщательно осмотрят. Таков порядок, это для безопасности. Если найдут пистолет, то ты его больше не увидишь. Я верну тебе его чуть позже.

Я посмотрел ему в глаза и поверил. Может быть, глупо и наивно и я пожалею, что сделал так, но в тот момент я верил ему. Вынув оружие из внутреннего кармана и мешочек патронов, подаренных старейшиной, я протянул ему. Призрак аккуратно сложил все себе в карман, после чего разбудил Татьяну с Игорем и велел идти за ним.

Мы окончательно проснулись, только когда слегка прохладный утренний ветерок обдувал нас во время прогулки до дома царя. Было раннее утро, и Речной еще спал. На улице мы видели лишь людей на частоколах и несколько человек из дружины, которые патрулировали город.

Когда мы пришли к двухэтажному дому, Призрак постучал в дверь, и оттуда вышел парень, худой и высокий, чуть младше меня. Он явно был в курсе нашего появления и без лишних слов и церемоний обыскал каждого из нас, после чего велел идти за ним. Внутри все было скромно и обычно, как в любой другой избе тут. Я, конечно, не видел другие дома изнутри, но представлял их себе примерно так.

На первом этаже в углу стоял стол со скамьей, на которой была разложена куча бумаг, стояла масляная лампа, источавшая тусклый свет, в другом углу стояла печь, в который горели поленья. Дымоход самодельной печки уходил на второй этаж. Больше ничего интересного здесь я не нашел. Справа в дальнем углу была крутая лестница на второй этаж, туда мы и направились.

Второй этаж был разделен на две комнаты, обе они прикрыты дверями. Парень постучался в одну из них и, не дожидаясь ответа, открыл ее, жестом зазывая нас внутрь. Мы вошли. Комната была практически полностью пустой. Напротив нас стоял массивный стол, более красивый и аккуратный чем тот, что внизу. За ним сидел мужчина лет пятидесяти, с темными волосами и черной бородой, которая начала покрываться сединой. На столе стояла лампа, было разложено много бумаг и лежала большая карта местности. Когда мы встали перед ним, он аккуратно положил карандаш на стол и велел парню, который нас привел, выйти.

— Как скажете, Николай Михайлович, — пролепетал тот и закрыл за собой дверь снаружи.

— Проходите, гости дорогие, присаживайтесь, — сказал он низким и уверенным голосом, указывая на длинную скамью в углу комнаты за нашей спиной.

— Как вы оказались у нас, я знаю, доложили. Но вот кто вы такие и откуда, мне достаточно интересно.

Молчание с нашей стороны нарушила Татьяна. Она довольно подробно и красочно рассказала, где мы жили и что случилось. Николай Михайлович внимательно ее слушал, скрестив руки на груди и периодически кивая. Когда Татьяна закончила свой рассказ, правитель попросил показать ее на карте место, где было наше поселение. Когда увидел точку на карте, на его лице появилась улыбка.

— Что-то не так? — спросила Татьяна.

— Да нет, все так, очень удачное место у вас, умные люди, видать, выбирали. Огорожены от всех со всех сторон. Быстрая река, крутой скалистый берег напротив, густой лес со всех сторон. Как у Христа за пазухой. Если бы не этот инцидент, жили бы и жили. Сочувствую вашему горю. Какова же все-таки цель вашего прибытия?

— Мы надеемся, что вы разрешите остаться жить здесь, — сказал я, выразив общие мысли вслух.

— Жить тут… — Николай Михайлович задумчиво повторил мои слова.

— Да.

— Каковы ваши и ваши навыки? — спросил он, указывая на Татьяну и Игоря. Игнорирование моей персоны насторожило меня.

— Я знахарка, в своем поселении лечила людей, у меня есть знания и опыт не только в традиционной, но и в народной медицине.

— Полезные навыки, нашему фельдшеру Якову Марьяновичу давно нужен помощник с опытом. Утверждаю вашу кандидатуру, чтобы остаться. А вы? — сказал правитель, обращаясь к Игорю.

— У себя в поселении отвечал за безопасность, расставлял ловушки, патрулировал улицы по ночам, есть навыки охоты и разделки дичи.

— Что с вашей ногой?

— Это при нападении, — начал Игорь, но был перебит Татьяной.

— Повреждение бедра, возможно, перелом, он восстановится, нужно немного времени.

— Мне нравится, что вы такие дружные. Восстанавливаетесь и поступайте на службу в дружину, с Ильей Ростиславовичем вы знакомы, соответствующее распоряжение я дам.

— Я умею готовить, — начал я, не дожидаясь обращения ко мне, но договорить мне не дали.

— У вас, молодой человек, выбор без выбора. Как вы уже знаете, мы потеряли двух лазутчиков, а вы проявили себе в положительном ключе. С сегодняшнего дня вы в распоряжении Призрака.

— Хорошо, — кивнул я.

— Жить пока что будете там же, где ночевали, параллельно отстраивая себе дом, материалы вам выдадут, место укажут. Со сводом законов вас также ознакомят. Добро пожаловать в острог.

Худощавый парнишка ждал нас с другой стороны двери, он велел идти за ним. Выйдя на улицу, мы увидели, как город начал оживать. Меня окрикнул Призрак, который сидел на крыльце и точил нож.

— Как все прошло? — невозмутимо спросил он.

— Хорошо, наверное. Что мне делать?

— В каком смысле?

— Мне сказали идти в твое распоряжение. Сказали, что расскажешь, что тут и как устроено.

— Раз Николай Михайлович сказал, то расскажу, конечно. Пошли, пройдемся.

Призрак рассказал мне, что вся территория огорожена забором и покидать ее без личного разрешения воеводы или его заместителя запрещено. Острог охраняется круглосуточно дружиной. Бригады меняются каждую ночь. У каждого в городе есть свое ремесло. Кто-то выращивает овощи и фрукты, кто-то следит за скотом, здесь есть курятник и свинарник, кухня обеспечивает готовой едой всех горожан бесплатно. Есть свой лекарь. Правила довольно просты. Если не углубляться, то по своду законов наказываются такие преступления как кража, побои, убийства, изнасилование. Для нарушителей несколько наказаний в зависимости от решения царя — смерть через повешение, изгнание, тюрьма. Острог небольшой и дружный, последнее нарушение случилось, когда Призрак был еще совсем маленьким, тогда все обошлось изгнанием. Город жил по принципу три-один, что означало: на три рабочих дня был один выходной. Это распространялось на всех, кроме нас и дежурных дружинников, у которых был график. Все время, которое мы проводим не на вылазках, мы можем заниматься своими делами.

Сегодня мы готовились к завтрашнему походу. Вся подготовка заключалась в заточке ножей и сборе сухого пайка с собой. Призрак сказал, что наша задача назавтра совсем плевая. Обоз сообщил, что видел огни в лесу, неподалеку от Речного, мы должны были проверить, кто это такие и каковы их намерения. В контакт не вступать и вернуться назад. Призрак рассчитывал уложиться в два дня.

Пока мы шли по улице, мой взгляд привлек небольшой невзрачный домик, не знаю, чем, но я остановился как вкопанный и смотрел на него, вглядываясь в окна. Увидев это, Призрак одернул меня, сказав, что тут живет мастер, местные называют его Колдун, очень странный, у него есть что-то не от мира сего, и велел мне держаться от него подальше. У мастера были золотые руки, он мог сделать что угодно из чего угодно, но местные опасались его и старались без крайней нужды не ходить к нему, а если и ходили, то старались не смотреть ему в глаза. Колдун, помимо ремонта всякой всячины, был еще и оружейных дел мастером, он точил ножи и наконечники для стрел всей дружине. Видя, что я по-прежнему стою, уставившись на дом, и слушаю его или нет — непонятно, сказал, чтобы я шел к Колдуну и попросил подточить свой нож, рассчитывая, что это подействует на меня больше, чем его рассказы. Я действительно половину пропустил мимо ушей и покорно пошел к дому мастера.

Глава 10. Мастер

Я подошел к дому и постучал в дверь. Голос из дома велел войти внутрь. Я толкнул дверь, внутри было достаточно темно, вдоль каждой стены стояли массивные широкие столы, буквально заваленные инструментами и всякой всячиной. Спиной ко мне сидел на стуле человек.

— Что застыл? Входи и дверь закрой за собой, — буркнул он, не отрываясь от своих дел.

— Здравствуйте, — сказал я и подошел к нему.

— Ну и что привело вновь прибывшего ко мне? — спросил мастер и, положив инструменты на стол, повернулся ко мне.

Он выглядел достаточно странно: длинный бесформенный балахон, все лицо в старческих морщинах несмотря на то, что по виду ему было не больше сорока, большой нос с горбинкой, длинные редкие волосы до плеч и маленькие глаза, которые бегали по мне.

— Чего пришел, говорю? — достаточно недружелюбно повторил он.

— Мне бы нож заточить. Призрак сказал, что вы можете помочь.

— Могу. Положи на стол, через пару дней будет готово.

— Это очень долго, мы завтра идем на вылазку.

— Значит, тебя уже в лазутчики определили? Давай нож, — сказал он, переменившись в голосе, и протянул худую руку, в которую я вложил нож.

В тот момент, когда он взялся за него, я почувствовал, как через мое тело проходит странное тепло.

— Забавно, — сказал мастер, рассматривая мой нож.

— Что забавного?

— Вчера рыбак, сегодня воин. Куда катится этот мир, — сказал он и тяжело выдохнул.

— Вас поэтому боятся люди? — неожиданно для самого себя спросил я.

— Боятся не меня, а неизвестности в прошлом и будущем. Боятся моего внешнего вида, боятся моих слов. Ты вот не боишься, у тебя сейчас интерес к происходящему, и переживания преобладают. Страх есть, но он где-то глубоко.

— У меня нет переживаний.

— Есть, но не за настоящее, а за прошлое.

— Не понимаю вас.

— Скажу так: на мой взгляд, ты не виноват — смерть в поселение привел не ты, а твой попутчик, с которым ты начал свой путь. Цель была благая, не отрицаю, правда, результат вышел так себе. Но есть судьба, с ней не сговориться.

— Призрак сказал, что люди опасаются вас из-за этого? Вы видите прошлое и будущее?

— Будущее я не вижу, у меня может быть плохое предчувствие, но только касательно меня самого.

— Как вы это делаете?

— Я не знаю, оно само как-то выходит, я даже не помню, когда это началось.

Колдун усадил меня на стул и начал рассказывать свою историю. По нему было видно, что он соскучился по простым человеческим разговорам. В Речном он оказался лет десять назад. До этого мастер жил тихо-мирно в поселении, похожем на мое, но на них напали ночью, он так и не понял, кто это был. Колдуну удалось бежать, когда все, кого он знал, уже были мертвы, и помочь им он не мог. Почти месяц он скитался по лесам в поисках крова, от голода стал похож на скелет. Начали мучить странные видения, которые появлялись, когда он прикасался к любому предмету, будь то дерево, пустая консервная банка или тропа, по которой кто-то когда-то прошел. Когда силы уже были на исходе, он потерял сознание, а в себя пришел уже тут, в Речном. Колдун очень удачно успел выйти на тропу, по которой ездит обоз, его и подобрали.

В лазарете, когда он пришел в себя, то умудрился напугать всех присутствующих, в его глазах помещение было наполнено видениями из прошлого тех людей, кто был там когда-то. Видения были настолько сильными и четкими, что он не мог понять, кто из них реальный человек. Их голоса и разговоры звучали у него в голове. Пытаясь отвечать им, называя по именам, он здорово напугал всех присутствующих. Успел поговорить с давно умершим основателем лазарета, первым правителем, первым воеводой. Чьих имен, повадок и особенностей знать никак не мог. Если бы не его золотые руки, способные починить все, что в них попадает, то его однозначно выгнали бы куда подальше.

Весть о том, что мастер говорит с духами и не помнит своего имени, быстро облетела Речной. Люди окрестили его Колдуном и стали боятся смотреть в глаза и прикасаться к нему. Колдун, опасаясь перспектив быть изгнанным, решил не пытаться объяснить, что с ним, и принял свое новое имя.

— Почему вы рассказываете это все мне?

— Совокупность факторов.

— Не понял.

— У нас с тобой похожие судьбы: мы оба потеряли дом, оба оказались здесь, оба умеем читать и писать, грамотных людей нынче мало. Ну, и, в конце концов, ты первый, кто меня об этом спросил и выслушал полностью.

За разговорами время пролетело незаметно, мы просидели так несколько часов, и мастер успел закончить с моим ножом. В дверь постучали. Это был невысокий парень, чуть младше меня, который принес мастеру обед. Увидев меня, он очень удивился тому, что у Колдуна гость, да еще и человек, которого он видит впервые в остроге. Меня официально не представляли, и напряжение начало нарастать, но ситуацию сгладил Колдун, представив меня новым лазутчиком, напарником Призрака, который готовит здесь оружие к завтрашней вылазке. Когда парень услышал это, у него заблестели глаза, он забыл про то, где находится, и, представившись Мишей, радостно сжал мою руку. Потом поинтересовался, куда подать мой обед. Я решил составить компанию мастеру. Мое желание было услышано, и уже через пару минут мы сидели за столом и ели горячую и вкусную похлебку из картошки с рыбой. Колдун рассказал, что должность лазутчика здесь очень почетна, мальчишки с детства мечтают стать героями острога и путешествовать, но это суждено не всем. На мой вопрос, кто такой Призрак и как он стал лазутчиком, мастер, стушевавшись, сказал лишь, что Призрак уже был лазутчиком, когда он оказался тут, а остальные вопросы правильнее будет задать ему лично. Проверив еще раз лезвие моего ножа, мастер протянул его мне. Я попрощался и вышел на улицу, решив прогуляться и осмотреться.

Жизнь кипела по-настоящему, кто-то работал в огороде, кто-то кормил куриц и доил коров. В одном из домов что-то готовилось, запах вкусной еды буквально висел в воздухе. К моему большому удивлению, моя персона вызывала много внимания, люди косились на меня, кто-то внимательно осматривал с ног до головы, кто-то дружелюбно махал рукой или кивал. Я отвечал тем же.

Вернувшись к нашей землянке, я застал там Татьяну и спящего Игоря. Мы обменялись новостями. Татьяна рассказала, что лазарет здесь похож на настоящую больницу с кучей всевозможных лекарств. Ей разрешили взять все необходимое для Игоря. Лекарь Речного, Яков Михайлович, задав несколько вопросов из области медицины, убедился в компетентности Татьяны и принял ее в свои ряды, назначив Игоря ее пациентом. Еще Татьяна лечила мальчика и девочку десяти лет с одинаковыми симптомами. Она ходила между ними и проверяла их самочувствие, корректируя лечение. По Татьяне было видно, что она на своем месте и довольна тем, чем занимается.

Пролежав в землянке до вечера, я совершенно забыл, что мне нужно готовиться к завтрашнему походу. На пороге появился Призрак, он собрал все необходимое за двоих и сообщил, чтобы я был готов, утром он зайдет за мной. Сегодняшняя ночь была одной из самых спокойных в моей жизни, ощущение железной безопасности расслабило меня, и я очень быстро уснул. Спал я настолько крепко, что Призраку пришлось приложить немало усилий, чтобы разбудить меня утром.

Глава 11. Первый блин комом

Мы выдвинулись в путь. Сонный дружинник распахнул перед нами ворота и, пожелав удачи, тут же снова закрыл их. Когда за моей спиной со скрипом задвинулся засов, ощущение безопасности покинуло меня. В первый поход с Олегом, когда я еще не знал про все опасности, которые меня поджидают, у меня был настоящий восторг. Теперь же я не испытывал подобных эмоций, понимая, что опасности могут поджидать на каждом шагу.

Когда мы достаточно удалились от острога, Призрак протянул мне сверток с пистолетом, про который я совершенно забыл. Оружие придавало ощущение безопасности гораздо больше, чем обычный нож. Почему-то до самого выхода у меня даже не появилась мысль о том, чтобы попросить рассказать мне подробнее, куда и зачем мы идем. Именно этим вопросом я озадачил Призрака, но, как оказалось, вводные, которые он озвучил вчера, это все, что у него есть.

В утреннем лесу начался рассвет, солнце пробивалось через густые кроны деревьев, освещая нам путь. На душе стало спокойнее, лес переливался всевозможными красками и оживал после темной ночи. Призрак, как и наши бегунки, предпочитал держаться подальше от дорог и тропинок, пробираясь через глушь. На мой вопрос, почему мы идем пешком, когда у нас есть лошади и повозки, Призрак ответил, что лошади слишком ценный ресурс, к тому же очень заметный, а наша главная задача — скрытность. Пока мы шли, я несколько раз ловил себя на мысли, что это очень напоминает мне мою первую вылазку. Я иду вторым, не знаю дороги, и почти весь путь проходит в молчании. К чему я оказался не готов по-настоящему, так это к тому, что мы ни разу не остановились ни отдохнуть, ни перекусить. Единственный плюс был в том, что мы пришли в нужное место еще до заката.

Я почувствовал запах костра. Чем сильнее он становился, тем медленнее мы шли. Призрак остановился и жестом руки велел мне замереть, после чего уверенно пошел вперед, отодвинув большую ветку в сторону. Моему взору открылась небольшая полянка с двумя старыми потрепанными палатками с кучей заплаток из разной одежды, между которыми тлел костер. Судя по глубине и диаметру ямы, он был внушительных размеров, под ним толстый слой пепла, а несколько черных головешек догорали, источая запах.

Палатки были раскрыты, и нам было хорошо видно, что тут никого нет. Призрак велел мне обыскать здесь все и забрать самое ценное, а сам пошел куда-то в лес. Первая палатка оказалась полностью пустой, от слова «совсем». Во второй мне удалось найти котелок, дно которого было покрыто толстым слоем нагара, с остатками какой-то еды на дне, бутылку с неизвестной, плохо пахнущей жидкостью и рюкзак. Вся моя надежда найти что-то стоящее сосредоточилась именно на нем. Веревка, спицы, несколько футболок, испачканных потом и грязью, и компас — это все, что было внутри, и совершенно точно, совсем не то, что я ожидал.

Пока я копошился внутри, Призрак вернулся тоже ни с чем. По его убеждению, те, кто здесь были, покинули это место не по своей воле. Он показал мне следы, тянущиеся до реки, в паре десятков метров от лагеря. Он предположил, что в лагере было четыре человека, потом кто-то приплыл по воде, пришвартовался к берегу и вырубил этих четверых и утащил их в лодку. Здесь нам было ловить нечего, и мы уже собрались идти обратно, но тут мой взгляд привлек какой-то блик в песке. Подойдя, я увидел странную металлическую коробочку, похожую на переносной телефон из моих фотоальбомов, но он был не совсем на него похож из-за изобилия кнопок. Я медленно крутил его в руке, нажимая все кнопки по очереди, но ничего не происходило. Вращая его, я увидел неприметную кнопку красного цвета сбоку устройства. Я нажал на нее, и моментально из отверстия рядом выскочила длинная тонкая игла с острым концом. От неожиданности я выронил предмет, чем привлек внимание Призрака. Он аккуратно поднял его и, покрутив так же, как и я, не смог объяснить назначение. Он тоже видел это первый раз в жизни.

— Рация или телефон? — спросил он, глядя на меня.

— Не похоже, зачем тогда игла тут?

— Где?

— Вот, сбоку.

— Непонятно, что это.

— Я хочу показать ее мастеру.

— С чего ты взял, что Колдун поможет тебе и будет молчать?

— Будет. В крайнем случае, скажем, что ничего этого не было. Ты ведь сам говорил, что его считают сумасшедшим. Кому поверят — ему или тебе?

Призрак протянул мне устройство. Когда я взял его, то случайно нажал на ту же кнопку сбоку, и игла моментально исчезла, втянувшись внутрь. Дисплей загорелся, символы забегали, выдав надпись: «Ошибка, повторите». После чего снова потух. Я сунул его в карман, и мы отправились обратно.

В такой близи от острога мы чувствовали себя в безопасности, будучи уверенными, что никто не посмеет на нас напасть, поэтому решили идти ночью, чтобы поскорее вернуться. Призрак хорошо ориентировался на местности, и мы без труда и очень уверенно продвигались домой, освещая себе путь небольшими факелами. Как только стемнело окончательно, моя фантазия разыгралась, и мне начали мерещиться разные лесные твари, которые провожали нас, сцепившись в хоровод. Они как будто ждали удобного момента, чтобы напасть со спины. Я чувствовал чье-то присутствие, чувствовал дыхание, чувствовал, как он идет за мной по пятам, но каждый раз, когда я оборачивался и светил в лес, то не видел никого. Призрак заметил это и сказал, что его первые ночные переходы сопровождались чем-то похожим, и в этом нет ничего страшного, подсознание выпускает все страхи наружу. Его слова не сильно успокоили меня. Борясь со сном, усталостью и ужасами ночного леса, я продолжал свой путь.

Беспокойство растворилось с первыми лучами утреннего солнца, одновременно с ним же я увидел Речной — мы пришли, уложившись за сутки. Сонный дружинник открыл нам ворота и, зевая, дружелюбно кивнул. Мы договорились поспать пару часов и доложиться царю. На этом и разошлись. Внутри у меня было небольшое разочарование, я чувствовал, что мы не выполнили задачу, не узнали, кто был в лагере и, что еще более страшно, не узнали, кто их похитил и зачем. Я не был следопытом, но и я мог с легкостью распознать следы волочения по земле человека. Ничуть не меньше расстраивало и отсутствие полезной добычи. Мы возвращались ни с чем.

Глава 12. Что это такое

По дороге к нашей землянке я обратил внимание на то, что в лавке мастера горит свет. Я решил зайти к нему и постучал в дверь.

— Войдите, — послышался голос.

— Доброе утро! — ответил я, переминаясь на пороге.

— А, это ты. Ну заходи, чего встал.

Я закрыл за собой дверь и вошел внутрь. Мастер сидел боком ко мне и точил напильником кусок металла.

— Мне нужна ваша помощь, — сказал я, все еще околачиваясь в сенях.

— Давай, — сказал Колдун, вытянув ко мне свою худую руку с длинными ногтями.

— Что? — растерянно спросил я.

— То, что нашел, что лежит в кармане. Интересная штуковина.

— Держите.

— Интересная вещица, из старого мира, — задумчиво сказал он, вращая ее в руке.

— Если она из старого мира, то почему работает спустя столько лет?

— Почему не должна?

— Что это такое?

— Может быть, оружие, но я не уверен. Подожди, я что-то вижу! — сказал он и, закрыв глаза, начал подергиваться.

— Вы в порядке?

— Идиоты! Дебилы! Неужели надо все делать самому?!

— Что? — переспросил я. Колдун начал пугать меня, голос, которым он говорил, не был похож на его.

— Надо два, три, четыре! Надо два, три, четыре! Надо два, три, четыре! — с каждым новым повторением его голос становился громче и агрессивнее.

Повторив это еще несколько раз, он бросил устройство на стол с таким видом, как будто оно обожгло ему руки, после чего соскочил со стула и, подбежав в угол комнаты, сунул обе руки в таз с водой.

— Что я сказал? — спросил мастер.

— А вы не помните?

— Когда это вырывается, я не в себе, я не помню, что я говорю и что делаю.

Я повторил мастеру все его слова, и мы начали думать, что это означает. Я предположил, что это количество людей, которое приказал похитить владелец прибора в том лагере, куда мы ходили. И хотя Колдун сомневался, что речь идет о людях, но все же принял мою версию из-за сходства с реальностью и отсутствия других идей. Я поблагодарил мастера, попрощался и отправился спать.

Ольга ушла на работу, Игорь спал. Бросив рюкзак в угол, я упал на кровать и практически сразу уснул. Меня разбудил громкий шум, я мгновенно открыл глаза и сразу зажмурился от яркого света, наполнившего землянку.

— Извини, я не нарочно, — сказал Игорь, поднимая с пола железную кружку и затирая воду.

— Сколько времени? — спросил я, протирая глаза.

— Не знаю, скоро ужин.

— Как ужин?! Я проспал! За мной приходили?

— Да, Призрак, еще до обеда. Я сказал, что ты спишь, и он ушел.

— Вот гадство! — сказал я и выбежал на улицу.

Призрак сидел на крыльце своего дома и ел булку, запивая чаем из лесных трав и ягод. Я попытался извиниться за свое опоздание, но он лишь отмахнулся, сказав, что докладывать правителю нам было все равно не о чем, и он справился один. Когда я спросил, чем мы займемся дальше, он сказал, что до ярмарки в Северном, которая будет через неделю, у нас нет никаких плановых вылазок. Николай Михайлович велел передать, чтобы мы не забыли о том, что живем во временной землянке. Пока Игорь восстанавливается, а Ольга занята поручениями Якова Марьяновича, строительством нашего нового дома должен заняться я.

Я никогда не строил домов и понятия не имел, как это делается. Меня немного успокоил тот факт, что о моей ситуации знает Олимжон, начальник лесопилки, который должен дать мне все необходимое. Призрак указал пальцем, куда идти, и я отправился на лесопилку.

Найти двухметровый в высоту и самый длинный барак не составило труда, широкие распашные ворота были раскрыты, а внутри кипела работа. Несколько мужичков были заняты своими делами: кто-то таскал большие бревна, кто-то — доски, один закреплял заготовки в большие самодельные тиски, еще двое активно работали пилой, молодой парень с метлой в руках сгребал опилки в угол. Слева от входа за столом сидел мужчина и что-то чертил карандашом на большом листе бумаги.

— Добрый день! Мне нужен Олимжон, как мне его найти? — спросил я.

— Добрый! Это я, какой вопрос? — спросил он, откладывая свой чертеж в сторону.

— Мне сказали, что вы дадите мне все для строительства дома.

— Вы новые жители?

— Да.

Пожав мне руку, Олимжон сказал, что выдаст мне все необходимое, а его работники помогут донести тяжелые бревна до места стройки. Он аккуратно смахнул остатки ластика со своего чертежа и протянул мне. Я внимательно смотрел на лист и пытался понять, как мне это поможет. Заметив мою растерянность, Олимжон перевернул лист в моих руках на сто восемьдесят градусов.

— Совсем строить не умеешь? — спросил он.

— Нет.

— А друзья твои?

— Тоже.

— Я бы мог выделить пару своих ребят, они за неделю бы управились, но сам понимаешь, работу тут никто не отменял, им придется практически в две смены работать.

— Я был бы признателен. Как я могу вас отблагодарить?

— Ты же новый напарник Призрака? — спросил Олимжон, придвинувшись ко мне и перейдя на шепот.

— Да, — так же тихо ответил я, не понимая, к чему он ведет.

— Небольшую услугу.

— Какую?

— Пустяк. Через неделю будет ярмарка в Северном, ты, скорее всего, поедешь туда с караваном и нашими. Найди на ярмарке человека по прозвищу Хромуля, скажи, что от меня, он знает, что мне надо. Принеси это мне.

— Хорошо. Он просто так отдаст?

— Просто так? Нет, он назовет свою цену.

— У меня же ничего нет, как я…

— Пустяк, реши сам на месте. Договорились? — спросил Олимжон, перебив меня.

— Мне надо подумать, — ответил я в замешательстве.

— Ты, парень, не менжуйся, там без криминала. А я вот тебе доверяю. Выставка через неделю, а дом завтра строить уже начнем. Смотри, какое доверие! Друзья Призрака — мои друзья. По рукам? — сказал он и протянул мне руку.

— По рукам, — ответил я и пожал его большую потрескавшуюся ладонь.

Когда я вышел на улицу, у меня было двойственное ощущение: с одной стороны, я переживал, что не смогу выполнить его просьбу, с другой — был рад, что пока Ольга хлопочет по своей новой работе, а Игорь приходит в себя, я решу вопрос с нашим новым жилищем, и мы сможем спокойно переехать в наш новый дом.

Вся следующая неделя прошла достаточно скучно. С раннего утра и до позднего вечера я помогал на стройке нашего нового дома мастерам Олимжона. Ну, как помогал — делал всю грязную работу: что-то носил, подавал, убирал, подметал, выносил мусор. Принять участие в новоселье вместе с Ольгой и Игорем я не смог, узнал об этом за день. Призрак сообщил, что утром мы уходим с караваном на ярмарку, которая продлится три дня.

Глава 13. Ярмарка

В ночь перед ярмаркой я не мог уснуть, эмоции от завтрашнего мероприятия, переезда в новый дом по возвращении переполняли меня. Когда сон начал зазывать меня в свои объятия под утро, я услышал голоса и шум на улице. Выйдя, увидел, что подготовка каравана шла полным ходом. Люди готовили повозки, загружали их. Призрак сидел на земле, облокотившись о дерево, и молча наблюдал за процессом. Я подошел к нему и сел рядом. Он удивился, что я встал сам, и рассказал, что ярмарка очень важна как для нас, так и для Северного: наши ремесленники везут свой товар для того, чтобы обменять его. Больше всего ценились пилы, топоры и ножи, сделанные нашим мастером из их руды, а также овощи и фрукты. Менялось все это на железо, рыбу и прочие ценности. На мой вопрос, что это за прочие ценности, Призрак сказал, что бегунки Северного много рискуют и доходили до западных городов старого мира. Несмотря на то, что им иногда приходилось вступать в бой с разными группировками бандитов, они часто привозят изделия цивилизации, которые так ценит наш правитель. Мы же не готовы так сильно рисковать, да и зачем, если благодаря навыкам наших земледелов мы можем обменять еду на то, что нам нужно.

Пока мы говорили, сборы закончились. Караван состоял из пяти повозок. В первой и последней сидели ремесленники и дружинники, повозки посередине были забиты разными продовольственными товарами и изделиями Колдуна. Илья Ростиславович скомандовал всем садиться по местам, и караван тронулся. Мы с Призраком запрыгнули во вторую повозку, в которой было достаточно места, чтобы разместиться вдвоем. Дальнейший путь я не помню совсем, под плавное покачивание телеги я уснул практически сразу и проспал всю дорогу. Призрак разбудил меня, когда мы уже приехали.

Открыв глаза, я увидел небольшое поселение с дряхлым забором и охраной перед такими же воротами. Они радостно поприветствовали нас и, распахнув створки в разные стороны, пропустили внутрь. Сказать, что я был разочарован — это ничего не сказать. В сравнении с Речным, который был безопасен и процветал, здесь все было хуже: все дома похожи на землянки, большинство людей ходили в дырявой одежде и выглядели голодными и больными. Как только они увидели караван, то сразу направились за ним.

Мы проехали мимо нескольких домов и остановились. Для нас были подготовлены деревянные столы, куда мы и начали раскладывать наш груз. Местные уже разложили свое добро, подготовленное для обмена, но сделали это как-то неаккуратно. Обломки руды были сбросаны в кучу на земле, перевязанная веревками рыба лежала на одном из столов. Призрак сказал мне, что в первый день у всех местных есть возможность внимательно изучить товары на обмен, второй день — день торгов с правителем Северного, а на третий день все местные могут попытаться обменять что-то свое. На мой вопрос, зачем на торги отводится целый день, Призрак лишь усмехнулся, сказав, что правитель Гив-ынкээв настоящий торгаш и каждый обмен — это целая эпопея.

Пока все раскладывались, я решил не терять времени зря и отправился на поиски Хромули, сказав Призраку, что хочу осмотреться. Он безразлично кивнул, добавив, что в случае неприятностей нужно обязательно сказать, что я из Речного, подданный Николая Михайловича. Я кивнул.

Обогнув толпу, скопившуюся у столов, я подошел к первому попавшему парню, сидевшему на лавке перед землянкой, и спросил, где мне найти Хромулю. Парень пожал плечами и направил меня в бар: сказав, что там точно знают, он махнул рукой в сторону дальнего дома. По дороге в бар я чувствовал на себе пристальные взгляды, по моему внешнему виду было понятно, что я не местный. Подойдя к указанному дому, я толкнул дверь и, какое-то время постояв в проходе, все же решился войти. Внутри было темно, грязно, пахло затхлостью и спиртом. За столами сидели люди и пили, обсуждая насущные вопросы. В конце комнаты была небольшая сцена, на которой сидел седой мужчина с гитарой и что-то пел, из-за шума, разобрать слов я не мог. Рядом со сценой я увидел высокий длинный стол, за которым стоял худой высокий парень, облокотившись щекой на руку, и безразлично смотрел в сторону певца. Здесь, в отличие от улицы, никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Я прошел к худому и поинтересовался, где мне найти Хромулю. Парень молча кивнул головой в сторону певца. Не решаясь прерывать его песню, я сел на высокий стул и принялся ждать, пока тот закончит.

— Привет, красавчик! Скучаешь? — послышался женский голос за спиной.

— Привет! Не особо, — ответил я, повернувшись.

Передо мной была девушка примерно моего возраста в рубашке на голое тело, которая была застегнута не на все пуговицы.

— Прогуляемся? — продолжала она, не ослабляя хватку, чем окончательно смутила меня.

— Хромуля, этот к тебе, — сказал худой седому, когда тот сыграл последний аккорд и поставил гитару на пол, прислонив к стулу.

— Брысь отсюда! — сказал Хромуля девушке, и она поторопилась удалиться.

— Здравствуйте! — сказал я, решаясь не вмешиваться в их внутренние отношения.

— Здорова! Чего надо? — спросил он, бесцеремонно сплюнув на пол и растерев подошвой.

— Я из Речного, — начал я.

— Да я вижу, что не из местных. А надо чего от меня?

— Олимжон… — начал было я, но седой тут же перебил меня.

— А! Понял. Ну, пошли за мной.

Мы вышли на улицу и зашли в соседний с баром дом. Седой вынул мешок из-под пола, достал из него два свертка и, развернув их на ладони, протянул мне. Я внимательно посмотрел, в одном свертке лежали наручные часы серебристого цвета с надписью на циферблате: «Casio», а в другом — золотой перстень. Увидев мое смятение, Хромуля заверил меня, что это именно то, что нужно Олимжону. Дескать, он любит раритетные вещи из старого мира. Назвать свою цену за эти предметы он отказался, приготовившись слушать мои предложения. У меня не было ничего, кроме пистолета, который отдавать за это барахло я не собирался, и ножа с сухим пайком. Но увидев старый нож и хлеб с овощами, Хромуля лишь рассмеялся, сказав, что это несерьезно. И когда наш разговор зашел в тупик, я вспомнил про странное устройство, найденное в лагере и лежащее в моем кармане.

— Стой! Держи это, — сказал я и вынул устройство.

— Что это? — скептически спросил Хромуля.

— Секретное оружие старого мира, рабочее, такое ты нигде не найдешь.

— И как оно работает?

— Кнопка сбоку… — не успел я договорить, как он нажал ее, и из устройства мгновенно выскочила игла.

Хромуля рассмеялся, указывая на размер иглы, и был готов уже отказаться от обмена, но мой аргумент, что в оппонента через иглу поступает яд, который убивает практически мгновенно, заставил его передумать. На вопрос, как это работает, я включил свою фантазию на полную, рассказав, что нужно выдвинуть иглу и воткнуть в человека, яд поступит сам, и хватает такого устройства на десять применений. Хромуля был в восторге. Не став даже дослушивать меня, он сунул мне в руки часы и перстень и буквально вытолкал меня, передав привет Олимжону.

Закинув заказы в рюкзак, я вернулся к обозу на ярмарку. Люди как мухи окружили прилавки и активно разглядывали товары. Кто-то просто смотрел, кто-то пытался ухватить еду, из-за чего дружинникам пришлось встать кольцом. Проскочив внутрь, я подошел к одному из наших — мужику лет пятидесяти с густой седой бородой — и поинтересовался, что за беспорядки здесь происходят. Оказывается, из-за бедности уровень жизни в Северном постоянно снижается уже несколько лет, и каждая ярмарка превращается в нечто подобное. Если бы не бескрайние запасы руды, то наша дружба с ними быстро сошла бы на нет. Из интересного я узнал, что в переговорах от нас с правителем Северного участвует не заместитель воеводы, доверенное лицо царя и серьезный по внешнему виду человек Илья Ростиславович, а Призрак. Этот факт меня достаточно сильно удивил. Весь оставшийся день прошел бесцельно. Все, что мне нужно было сделать, я сделал, немного переживал из-за того, что пришлось отдать неизвестное устройство, но перспектива строить дом самому пугала меня куда больше.

Ночевать обоз оставался здесь же, под открытым небом, ни торговцы, ни дружина так за весь день никуда не отлучились. Призрак появился лишь под вечер, своим приходом он заметно оживил засыпающих торговцев. Отозвав к себе главу конвоя, он что-то рассказал ему, показывая на наш груз. Мне было понятно, что они с Гив-ынкээвом пришли к какому-то соглашению и, судя по лицу Призрака, эти условия были для нас приемлемы. Поспать нормально в эту ночь у меня не вышло, ночью почти все местные ушли в бар и оттуда доносились пьяные крики, песни и шум от драк. Находясь здесь и видя местные уклады, я был очень счастлив, что мне довелось вырасти и получить воспитание и образование от очень умного и рассудительного человека, а потом попасть в Речной, а не сюда. Глубоко за полночь шумы в баре стихли, кто-то ушел домой, кого-то унесли, а кто-то остался спать в баре и рядом с ним.

Когда я проснулся утром, то увидел, что большая часть товара унесена, а несколько наших телег забиты грузом и прикрыты сверху тентом, закрепленным веревкой. Местные начали приходить в себя и тащить к нам свое имущество в надежде обменять его на еду. Торговцы с пренебрежением осматривали безделушки и решали, что из этого стоит взять, а что нет. Дружина пристально наблюдала за соблюдением порядка, весь день прошел в таком режиме и утомил меня своим однообразием. Когда я уже не знал, чем себя занять, обратил внимание на мужичка, который шел неподалеку от нас с охапкой удочек на плече и самодельным садком на поясе. Недолго думая, я увязался следом. Призрак сообщал, что мы уходим завтра утром и мне было необходимо убить этот день.

Я окрикнул мужичка и, поприветствовав, поинтересовался, не на рыбалку ли часом он идет. Получив утвердительный ответ, напросился с ним. Он был явно рад компании в моем лице и согласился, не раздумывая. До речки оказалось совсем недалеко. Савелий, так звали моего нового знакомого, жил тут абсолютно один и ходил на речку для души. Он был старый опытный рыбак, не любил сети, которые ставили для большой ловли и обеспечения питания в Северном. Савелию было чуть за тридцать, но выглядел он намного старше своих лет. Он был одет в старую, местами рваную водолазку и перештопанные спортивные штаны, все лицо в морщинах, а рыжие вьющиеся волосы начали седеть. Усевшись на любимое место Савелия, мы забросили удочки и стали ждать. Река в этом месте была достаточно широкая и спокойная. Но посидеть и спокойно порыбачить у нас не вышло.

Глава 14. Вы кто такие?

Мой взгляд привлекло какое-то движение вдали, на реке. Приглядевшись, я увидел самодельный плот, на котором сидели три человека. Двое гребли, а еще один стоял сзади и управлял. Незнакомцы, увидев нас, начали махать нам руками и стали целенаправленно грести к нам, чем очень напугали Савелия. Бросив свои снасти, он убежал. Я же, растерявшись, стоял как вкопанный и забыл все, чему учил меня старейшина касательно встречи с незнакомцами. Плот подошел ближе, и я смог их разглядеть.

Мужчина с женщиной лет тридцати были достаточно неплохо одеты, парень же чуть моложе, весь в рванье. Они дружелюбно махали руками и почему-то не вызывали у меня никаких опасений.

— Подтяни, пожалуйста! — прокричал мужчина и кинул на берег конец веревки.

Я ухватился за него двумя руками и начал тянуть. Плот уперся в песчаный берег и остановился. Женщина с парнем остались в лодке, мужчина вышел ко мне и, улыбаясь, протянул руку.

— Приветствую! — сказал он.

— Привет, — ответил я, не сводя с них глаз.

— Я Феликс, это моя жена Вера и Остап, — сказал он с небольшим акцентом, показывая рукой на каждого из своей группы.

— Григорий, очень приятно.

— Мы идем с запада, ищем большой город, про который ходят слухи. Так получилось, что ты первый, кого мы встретили за очень долгое время.

— Подождите меня тут, — сказал я, в панике понимая, что у меня совершенно нет инструкций, как действовать в данной ситуации.

Убежав в поселение, я отыскал Призрака. От волнения мой язык заплетался, но мне все же удалось объяснить ему, что я хочу от него. Мы пришли на берег реки. Путешественники не торопились сворачивать снасти и ждали нас с настороженностью. Когда мы вышли к берегу, Призрак существенно замедлил шаг и внимательно оглядел их перед тем, как подойди ближе.

— Это Призрак, ответы на ваши вопросы есть у него, — сказал я, не выдержав напряженности из-за всеобщего молчания.

— Откуда вы? — кратко бросил он.

— С запада… — начал было Феликс.

— Все, что вы рассказали Грише, я знаю, — прервал его Призрак.

— Тогда я не понимаю твой вопрос, — задумчиво сказал Феликс.

— Из какого вы поселения? Где жили раньше и почему ушли оттуда?

— А! Вас интересует конкретика? Что ж, я расскажу.

Феликс положил весло на колени и, сев на край плота, начал свой рассказ.

Его родители родом из Латвии, поэтому у него такое достаточно редкое имя. Феликс никогда не жил в каких-то поселениях и когда остался один, вел кочевой образ жизни, не прекращая попытки найти кусок цивилизации. В поисках он обошел Прибалтику, западную часть России и продолжил двигаться на восток. Несколько лет назад случайно встретил Веру, на чье поселение напали. Она была единственной выжившей. Феликс выходил ее, тяжело раненую, и взял с собой. За время совместных путешествий они сблизились и решили пожениться. Остап же прибился к ним несколько недель назад, он также был одиночкой. Дикий, испуганный, он не мог толком объяснить, то с ним произошло, и практически не говорил, лишь издавал мычащие звуки. На вопрос Призрака, откуда они узнали про поселение, Феликс ответил, что это единственное, что смог рассказать Остап.

Все это время я осматривал именно его: невысокий, худой, одетый в рванину, с тощими и непропорционально длинными руками, он стоял позади остальных и грыз ногти на трясущейся то ли от страха, то ли из-за тремора руке. Он выглядел по-настоящему жалко, и в какой-то момент мне показалось, что он даже не понимает, о чем мы говорим. Я не знаю, родился ли он таким или в его жизни произошли страшные события, которые изменили его, но это выглядело не только страшно, но и жутко.

Призрак еще несколько минут о чем-то говорил с Феликсом, после чего, как будто услышав мои мысли, сказал о том, что если Феликса и Веру они доставят к правителю в острог, на рассмотрение, то взять с собой странного и замкнутого Остапа они не могут. Был похожий опыт, когда они пожалели юродивого, и это вышло им боком. Слушая Призрака, Остап не сдержался и, упав перед ним на колени, начал заикаясь и чуть не плача умолять взять его с собой. Он клялся в верности, рассказывал, как он умеет работать в поле и, несмотря на свой внешний вид, может быть очень полезен. Я стоял и молча слушал их разговор. Мне было жалко Остапа, но я понимал, что не имею никакого морального права принуждать Призрака взять его с нами в Речной. В конце концов Призрак все же решил взять их всех вместе.

Потом, когда мы уже ехали с обозом обратно в острог, он сказал, что оставить Остапа одного он побоялся. В Речном его бы не оставили и изгнали, конечно, юродивый был бы обречен на смерть, но это беспокоило Призрака не так сильно, как тот факт, что он мог успеть рассказать про Речной кому-то на своем пути.

Уже дома, перед тем, как вести наших новых знакомых к Николаю Михайловичу, при обыске я заметил, как Феликс нервничал, и, как оказалось, не зря. В его рюкзаке лежали четыре прибора — точно таких же, как мы нашли на берегу реки. Он, конечно, попытался рассказать нам о том, что нашел случайно, не знает, что это такое, но верилось в это слабо.

Когда повозка с гостями остановилась у дома правителя, Призрак решил доложить один, оставив меня и несколько дружинников охранять прибывших. По лицам Веры и Феликса было видно, что они понимают, что все идет не так, как они ждали, и только Остап с улыбкой и удивлением осматривал происходящее вокруг, что-то бормоча и похлопывая в ладоши. Призрак вернулся очень быстро. Он сухо скомандовал конвоировать Веру и Феликса в темницу на допрос, а Остапа велел забрать мне в наш дом до выяснения. Отведя гостя в дом и заперев его снаружи, я пошел к Олимжону и передал ему посылку. Строитель был в восторге, он тут же надел часы и перстень на руки и очень долго любовался, как цацки переливаются на солнце. Остаток дня я просидел на лавочке у строящегося дома, любуясь его очертаниями. Ближе к вечеру ко мне пришел Призрак, он принес пару булок и термос с чаем.

— Илья Ростиславович допросил этих, — сказал он, усевшись рядом.

— Так, и чего говорят? — спросил я с нескрываемым любопытством.

— Странно, очень странно.

— Не томи.

— Они рассказали ему все то же самое, что и нам, но более подробно. Илья Ростиславович им поверил. А у него всегда чуйка на обман работает очень хорошо. А мне неспокойно, не верю я им.

— Что сейчас с ними будет?

— Пока под замком, завтра утром на совете примут решение.

— Например?

— Может, отпустят, может, примут в общину. Мне лично не нравится ни то, ни другое. Чую неладное, вот хоть ты тресни. Я свое мнение обязательно завтра постараюсь настойчиво донести. Дурачок этот как?

— Я его пока запер. Радостный, песни поет, в ладоши хлопает.

— Это правильно. Ладно, отдыхай, завтра расскажу, что с этими делаем. Дня два точно в остроге, дальше нужно будет планировать вылазку.

Я молча кивнул, и Призрак, пожав мне руку, ушел. Я хотел дойти до Мастера выслушать его мнение, но решил сделать это завтра. Уже стемнело, жителей на улице становилось все меньше и меньше, и я пошел спать.

Глава 15. Феликс

Призрак разбудил меня ни свет ни заря. Его вид был обеспокоенным настолько, что чувство тревоги передалось мне моментально. Он позвал меня в темницу. Когда мы прибежали туда, там уже было несколько дружинников, Илья Ростиславович и Николай Михайлович лично.

— Что случилось? — спросил я Призрака шепотом, окончательно проснувшись.

— Смотри, — сухо ответил он, подводя меня ко входу.